Новые произведения

Большая
волна океанская
утешала
или обманывала.

Волной жила
молодость.
Нас укрывала
в холод,

давала силу
весна.
Уносила
или несла.

Цвело впереди
лето.
Теперь идти
некуда.

Вокруг грустный
морок.
Пути узки,
коротки.

Туман
болотного газа.
Обманы
рыбьего глаза.

***

Повар-шеф насыпал щедро
От забора до столба
Нам небесной манки ведра.
Сахар снежный тает вмиг,
Не во рту, а на асфальте.
Я природы суть постиг,
Околдованный печалью.
Грязь, как будто шоколад
Под кокосовою льдиной,
От полей до автострад
Кормит сладостями шины.
А на крыше - леденец
Нависает лютым роком,
Чтоб кому-нибудь конец
Обеспечить ненароком.
Скучковались облака,
Как пюрешная картошка,
Белой крошкою слегка
Всем запудривая бошки.
Утром кончилась крупа,
Отмахнулся повар скупо.
От забора до столба
Всем разлил по ямам супа.
Если хочешь - выгребай
С громкой песней или матом
Подоспелый урожай
Длинной ложкою-лопатой.

А ты можешь в меня влюбиться?
Просто так, вопреки, невзначай...
Первый снег на землю ложится,
Ты в глазах мой ответ прочитай.

Небо синее, друг мой, увидишь,
Лучик солнца, что греет весной.
Губы алые - вкус спелой вишни,
Волос русый - янтарь и прибой.

А ты можешь в меня влюбиться?
Безусловно, в такую как есть.
Чтобы сказка могла повториться,
И о чуде, жар - птица развеяла весть.

Не нужны обещанья и сладкие речи,
Ведь порою по сути слова не важны.
На взаимность и чувства тебе я отвечу,
Если всё по простому, без фальши, игры.

А ты можешь в меня влюбиться?
Чтоб от счастья захватывал дух.
Видишь, снег на дорогах искрится.
В чувствах новых признайся, мой друг!

9 декабря 2025 г.
Галина Варавина
п. Саракташ

и Ночь пришивала звездное небо
к крышам домов, тихо-неторопливо…
платье такого же цвета вот мне бы –
купить – это будет очень красиво,

синее темное, в «белы горохи»,
(цветов темней у кофе-цикория…)
жаль «бусины» звезд склевали сороки
пока мечтала… эта история

привиделась мне про новое платье
цвета шатра небесно-чернильного…
что в этот вечер могу пожелать я -
может, еще пломбира ванильного?

15/16 мая 2024 год*

(картинка из открытых источников интернета)

Гуляет женщина с собакой во дворе,
Топча невинный, белоснежный плед.
Ах, как же грустно мне бывает в декабре,
Когда мелодия зимы выходит в свет.

Я вспоминаю: летний старый сквер,
Где мы гуляли ночи напролёт,
Держались за руки, где ты сказать хотел…
Но не успел. Другой у жизни ход.

Во мраке утра грущу я у окна.
Прокрастинирую, что уж говорить…
Тараканам в голове уж не до сна.
Любители они впустую время проводить.

на исходе дня
вспоминай меня,

когда свет Луны
льется с вышины

неба на дома…
вот опять зима, -

все белым-бело…
снега намело

много «за вчера», -
падал он с утра,

засыпал следы,
где не ходишь ты…

27/29 ноября 2025 год*

(картинка из открытх источников интернета, сайт - «Шедеврум»)

Полюбила душой всей мужчину,
Мне радость глазами не скрыть:
Всем героям герой он в постели,
Ему только лучшим остнанется слыть.

И все чудесно в первый взгляд:
Союз сердец стоит, не шелошась.
Но вдруг стекло моих очков разбилось -
Наш брак бумаг поддельных грязь.

Проступки виднеются в каждом из слов.
Ты тот мошенник, продающий любовь?
Ты меня обманул, и мне не смешно.
Доверие свет, потухло вдруг вновь.

Но ты ответь - держал ли под подушкой
Пистолет пока лежал со мной?
Ни дня я в жизни не была такой,
Чтобы смелости постичь вдовой.

И сердце течет, и голова вся дурная
Любовь, расставанья - а рифма плохая.

Да, слышь, старик! Ну этого уже слишком
Тут знал любой - богатый филантроп,
Ты одевался в свитер, как мальчишка
И быть простым, как валенок, ты мог

В Макдональдс забегал с утра спросонок
Захавать бургер и картофель фри
Косил упрямым глазом на девчонок
Ругаясь вслух: - " Да, черт меня дери!"

Но ты другой. Какой-то скрытный мачо
Развод с женой. Интриги за спиной...
Мы думали ты лаймер, неудачник,
Потертый хрен с вареной колбасой

Но ты другой. Не нашего пошиба
Не признавая крепкий алкоголь,
Ты мог в компании тесной выпить пива.
Ты мог играть. Играть чужую роль

Прощай, братан! Ты был для нас примером
Ты был, как Бог. Как агнец на кресте
А кто теперь? Мужлан секретный с хером
Наш светлый мир предавший красоте

Поэт - кругов размыкатель,
разрушитель хороводов.
Новых циклов зачинатель,
новых стран и народов.

Старые сюсюкаются со старым,
дряхлым уже в люльке.
Живой жизни жар -
у галактики повернувшего руль.

Роющиеся в гробах предков
гробокопатели
питаются питекантропа объедками.
Предатели

идеи прогресса останутся
в своём заповеднике невинном.
А мы выстроим звездное здание
размаха невиданного.

***

Меня - розовощекую, юную, почему-то любили учителя - мужчины. Объяснять любили, пока мои глаза не загорались, как луны, и нежно держали за ручку. И не было в этом какой-то иной причины, кроме той, что я очень и очень им напоминала их бестолковую внучку.

Старенький физик Иван Иваныч Громов разрешал мне вообще ничего не делать.
Военрук Валентин Михалыч всем выдавал по четыре патрона, а мне выдавал целых девять.
Учитель физры лично заматывал бинтом и ватой мои руки, разбитые волейбольным мячом.
А историк про очередную, забытую мною дату, говорил: "Ну, ничё, ничё"...

Зато на концерте художественной самодеятельности они вчетвером садились всегда в первый ряд. И слушали, как я пела для них (а я пела для них в самом деле), бесконечное множество песен подряд. И видела, как их пожилые лица от музыки молодели, и аккорды срывались со струн, как листья, и летели, летели, летели...

Летели месяц за месяцем, год за годом, ритм отбивая рваный.
Я была беременна первенцем, и мне никто не сказал, что умер Иван Иваныч.
Потому что помнили, это он придумал мне прозвище подходящее - "Теория струн...ности".
Потому что поняли, в чем гармония настоящая, и он мог ее унести.
Потому что знали, что между душою Громова и моей гитарной игрою стояла бочка, набитая порохом.
Потому что знали, что я бесконечно расстроюсь, а мне скоро рожать, и куда мне такой на похороны.
А потом ушел военрук, в те края, откуда никто еще не возвращался. И учитель физры ушел, белое кимоно кроя, и со мною не попрощался...

А потом в ту же школу, в которой училась, я привела своего сына. И ко мне подошел мой старый историк, и мне стало ужасно стыдно... Я зарделась, как флаг пионерской дружины, вспомнив все, что было когда-то. А учитель сказал моему сыну: "Твоя мама не знала даты!"

Мой ребенок не понял учительской реплики и спросил: "Она виновата?" "Твоя мама пела когда-то "Реквием", это было важнее, чем даты. Твоя мама не знала про силу трения, не могла собрать автомата, твоя мама просто жила вне времени, ну и как тут запомнить даты? Как учитель, я должен был объективно оценить ее результаты"...

И мой мальчик пошел в наступление активно: "Так и в чем же она виновата?"
"В том, что вечно нас пАрила, вечно парИла со своей теорией струнности, в том, что мне старику она подарила еще несколько лет моей юности. В том, что пела. Нам пела. Играла. Писала, догрызая несчастную ручку. В том, что очень и очень мне напоминала мою бестолковую внучку"...
- Это так непонятно, что даже смешно! - и дрожали на щечках ямочки.
Сын сказал: "А ты знаешь, мне все равно. Все равно ты хорошая, мамочка!"
...И парили над миром четыре стихии,
Отражались в сентябрьской воде тополя...
- Я такая, сынок, потому что такими
Были любимые учителя!

Зима, у ворот снег ложится, снежинками в небе прозрачном кружится,
Шарик воздушный в руках подержу, ладошку я нежно потом разожму,

Пусть в небо летит сквозь снежинки он к свету,

За ним наблюдая, приду я к ответу..

Вместо шарика спустится ко мне озарение, и вновь обрету я своё вдохновение,

И вновь посмотрю на ладони свои, и вновь запоют для меня соловьи.

Позвольте вам поведать о любви,
И в чувствах разрешите вам сознаться.
Примите Вы признание души,
И разрешите в нежности купаться.

Мадам, позвольте за руку вести
Сквозь все тропинки в мире и преграды,
От всех ненастий бережно спасти —
Мне Ваше счастье — лучшая награда.


Я Вами болен, Вами опьянен,
Без Вас весь свет становится постылым.
В Ваш кроткий образ я навек влюблен,
И кровь быстрее движется по жилам.


Готов я ждать смиренно у дверей,
Ловить дыханье, каждое движенье.
Среди бесцветных и пустых людей
Вы для меня — святое наважденье.


Пусть говорят, что вечной страсти нет,
Что чувства тают, как снега весною.
Но я готов хранить любви обет
И быть ведомым Вами и судьбою.


Не смею требовать взаимных слов,
Боюсь спугнуть признанием надежду.
Но ради Вас на подвиги готов,
Сменив покой на латы и одежду.


В сиянье глаз я вижу небеса,
А в голосе — мелодию свирели.
Я верю: существуют чудеса,
Коль соловьи в душе моей запели.

Примите этот трепетный порыв,
Слова, что льются из груди поэта.
Я буду ждать, дыханье затаив,
Хоть взгляда, хоть намека, хоть ответа.

Если кто-то не спит, он, наверно, влюблён;
Если кто-то в дороге — он, значит, в пути —
Навигатор покажет, — и руль лишь крути —
Сразу к сердцу её — неизменный наклон.

08.12.2025г.

А если б знала ты, как сильно
Меня к тебе тогда влекло,
Я не хочу сказать «тактильно»,
Мне душу взглядом твоим жгло.

Тянуло очень с первой фразы,
Себе не отдавал отчёт,
Глаза я принял за топазы,
С тех пор в груди моей печёт.

Твой образ тонкой тенью вился,
Скользил меж мыслей в моих днях,
Я с ним давно уже смирился,
Пропал я в собственных страстях.

Я сохранил слепое чувство.
Зачем? Не знаю для чего.
Роняя пепел на искусство,
Я задыхаюсь от него.

Ты меня совсем не знаешь,
Имя вымолвишь с трудом,
Убегаешь, исчезаешь,
Оставляешь на потом.

Я пытаюсь быть полезным,
Чуть заметным для тебя,
Но ты движешься железно –
Мимо, дальше, не любя.

Я к тебе и так и эдак,
Представляюсь в третий раз,
И несу букет конфеток
В честь твоих красивых глаз.

Я ловлю твою улыбку,
Как рассвет в чужих краях,
Но она – сквозная нитка,
Что теряется в руках.

Я привычно предвкушаю,
Что приблизишься на миг,
Но опять себя ругаю,
Ты уходишь, я поник.

И любуюсь, и пытаюсь
Слово лишь сказать успеть,
Но, увы, я превращаюсь
В то, что можно не узреть.

Течёт слеза, как изумруд,
Растворяясь во мгле бездонных душ.
Внимать тебе и понимать хотел бы я, словно
Любить и тосковать — без слов, без лишних фраз.

Словно свеча, что погасла, во тьме
В пучине забытых минут,
Как слова, что не сказаны вслух,
В наших сердцах

И остаётся лишь тень и тишина,
Где когда‑то была молва.
Но я всё ещё жду, я всё ещё здесь,
Хоть и надежда — лишь тает во сне

Как капля, упав на ладонь,
На миг отражает огонь.
И если ты скажешь одно лишь «да»,
Я стану огнём — навсегда.

Ночь неторопливо опустилась,
Загадок необычных принесла.
И с ветерком гулять закатилась,
Неоновый свет луна пролила.

Звёзды на небе сверкают,
Мозаикой разных картин.
Наперёд они все уже знают,
Про действительность наших былин.

Когда уж на балу не фаворит,
Других любимчиков вокруг взрастили.
Ну что поделать? Есть всему мотив —
Когда ты перестал уж быть кому-то милым.

Не прыгнешь снова выше головы,
И не помогут реверансы.
Ты хоть танцуй брейк данс на голове,
Увы, уж не помогут твои танцы.

И платье, и костюм, что словно шёлк,
Не увлекут чужие взгляды.
Произнёшь огромный громкий тост,
Увы, аплодисментов не дождались.

Смелей бери метлу и улетай,
Туда где всё когда-то началось.
У нас всё чародейно по-любому,
А то, что было на балу, наверно показалось.

Я, как все мужчины оптимист,
В душе романтик, сердцем не артист,
Мне нравятся женские трусики обалденно,
Носить их очень приятно неприметно,
Ведь я люблю носить в себе мурашки,
Люблю носить женские трусики и пусть!
Ведь они приносят мне радость, а не грусть!

Дома уснули, город спит
Лишь бродят сны по переулкам
Моя душа опять летит
Не интересны закоулки.

В который раз, найти себя
И подарить сплетение рифм
Не ждать безумие мечты
Себя взять просто подарить.

Но вот беда, что мы не знаем
Что эта ночь опять подарит
Что будет ею нам дано
А прочем, это всё равно.

Ведь мы, увы, не правим ночью
Нам в этом просто нету мочи
Не знаем мы, что суждено
Что этой ночью, нам дано.

А ночь гуляет по дворам
И в раз, который дарит нам
Мечты что нами рождены
И в них утонем снова мы.

В них будем снова мы летать
Из облаков постоим замки
Ах, как же я хочу мечтать
Себя отдав вам до изнанки.