Спаси, Всевышний, душу от сетей,
От зла, что тенью следует за мной.
Не дай забыть Тебя в потоке дней,
Храни во мне божественный покой.

Пусть путь тернист и каждый шаг не прост,
Пусть ночь темна и ветер бьёт в лицо,
Убереги от гибельных дорог,
Чтоб сохранилось чистое крыльцо

Моей души. Не дай во мне убить
Ту искру света, что Тобой дана.
Чтоб человеком могла я в мире быть,
И злоба в сердце не взошла со дна.

Пусть состраданье не покинет грудь,
И гнев бессильно тает, как туман.
Позволь с Твоей любовью дальше путь
Пройти сквозь бури, миновав обман.

«Позолоти ручку, красавица,
Всю правду расскажу, что сбудется.
Не хмурься так, печаль развеется,
Плохое навсегда забудется».

Берёт ладонь прохладной смуглою,
Ведёт по линиям своим перстом.
«Ох, жизнь твоя была вся вьюжная,
Но скоро свет наполнит тёплый дом.

Вот линия любви — пряма, чиста,
На ней изгиб — короткая разлука.
Но знай, любовь вернётся навсегда,
Протянет верный друг надёжно руку.

А здесь — богатство, не в деньгах оно,
А в детском смехе, в дружбе искромётной.
Тебе большое счастье суждено,
Лети к нему ты птицей беззаботной!»

Тьма:
Зачем стремишься к солнцу, мотылёк?
В моих объятьях — тишина и сон.
Забудь тревоги, ляг на мой порог,
Здесь нет нужды сражаться испокон.

Свет:
Но в тишине твоей — забвенья лёд,
А сон твой вязок, словно топь болот.
Я рвусь туда, где жизнь ключом поёт,
Где каждый луч надежду мне несёт.

Тьма:
Надежда — призрак, хрупкий, как стекло,
Развеет ветер, разобьёт гроза.
Со мной надёжней, будь со мной заодно,
Закрой на яркий мир свои глаза.

Свет:
Глаза открыты, чтобы видеть путь,
Пусть он опасен, труден и тернист.
Во тьме твоей легко навек уснуть,
Но я рождён, чтоб в небо рваться ввысь!

Часть I: Белое — символ добра

Белый — это чистота первого снега,
Что укрыл все печали земного ковра.
Белый — это начало нового листа,
Где судьба нам рисует дорогу добра.

Белый — это невеста в сиянии дня,
В нём надежда и верность до края времён.
Белый — это молоко для дитя,
Что несёт ему силу и безмятежный сон.

Белый — это луч солнца сквозь облака,
Освещающий путь после долгих ненастий.
Белый — голубь, летящий с той ветвью сквозь мрак,
Вестник мира, свободы и искреннего счастья.

Часть II: Белое — символ тревоги

Белый — это больничный холодный халат,
Что встречает, когда жизнь висит на краю.
Белый — это пустота одиноких палат,
Где старик доживает историю свою.

Белый — это слепящая вспышка огня,
Что скрывает опасность за яркой завесой.
Белый — это безликость, потеря себя,
Человек без лица, без мечты, без интереса.

Белый — это экран с роковою строкой,
Что несёт неизбежность плохих известий.
Белый — это тот саван последний, немой,
Что укроет нас всех без обмана и лести.

Часть III: За пределами простых истин

Цвет не может быть добрым или же злым,
Это мы придаём ему наши значенья.
Что для одних — лишь могильная тьма,
Для других — это холст для свершенья.

Белый в природе не белый совсем,
Он сложен из множества ярких оттенков.
И так же неоднозначны слова и дела,
Что слышим, не видя скрытого подтекста.

Не верь безоглядно тому, что твердят,
Не верь и себе, если нет сомнений.
Истина — это не белое или чёрное,
Она — это путь через все измерения.

Мы часто стремимся всё разделить
На белое-чёрное, злое-святое.
Но мудрость житейская в том и лежит —
Мир сложнее, чем мнится порою.

Проснулся город в предрассветной мгле,
Ещё не видно солнца из-за крыш.
Он потянулся, словно зверь во сне,
А я стою у окон и молчу.

Я наблюдаю, как меняет цвет
Небесный свод от серого к голубому.
Как первый луч несмело шлёт привет
Стеклянным окнам, камню городскому.

Вот проступают линии домов,
Отчётливее с каждою минутой.
И город начинает жить без снов,
Реальностью, что кажется лоскутной.

Трамвай звенит на раннем вираже,
Везёт ещё не проснувшихся прохожих.
Их лица все застыли в мираже
Между ночным и дневным, непохожим.

А я всё так же у окна стою,
Вдыхаю город, как глоток свободы.
Он для меня — и исповедь, и стих,
И зеркало меняющейся моды.

Я вижу то, что многим не дано —
Как он живёт и дышит в ритме странном.
Как каждой улицей ведёт своё кино,
Как дарит шанс и мудрым, и упрямым.

А днём я сама становлюсь частью
Огромного живого механизма.
И ловлю в суете хотя бы часть ту
Его души, что не подвластна призмам.

И вечером, когда зажгутся огни,
Я снова у окна, как наблюдатель.
И город шепчет: "Только не усни,
Смотри, как я прекрасен, созидатель".

Он говорит о судьбах и мечтах,
О тысячах историй в каждом доме.
О том, как превращается он в прах,
И вновь встаёт, словно феникс в истоме.

А я всё слушаю дыхание его,
И чувствую себя его частицей.
И понимаю — нет важней всего,
Чем быть с ним вместе, с ним единой птицей.

Я пришла к тебе, море, с открытой душой,
С вопросами, что не дают мне покоя.
Ты плещешь волной, то шумной, то немой,
И кажется мне — мы похожи с тобою.

В тебе — глубина, что не видно конца,
И тайны, что спрятаны в тёмных глубинах.
Во мне — океан невысказанных фраз,
И мысли, что бродят в запутанных линиях.

Ты видело мир в его разных веках,
Ты помнишь и Цезаря, и Одиссея.
А я лишь песчинка с мечтой в облаках,
Но тоже историю в сердце лелею.

Когда я стою у прибрежной черты,
Стирается грань между нами, я знаю.
Мы словно ведём разговор без слов, где ты
Молчишь, но я каждый твой всплеск понимаю.

Ты шепчешь о вечности в пене прибоя,
О хрупкости жизни и крепости камня.
О том, как встречаешь ты утро с зарёю,
И как провожаешь закат с кораблями.

Ты учишь меня быть подобной волне —
Не бояться разбиться о берег скалистый.
Не бояться отдать свою силу земле,
А потом возродиться прозрачной и чистой.

Я слушаю голос твой древний, морской,
И память веков проникает мне в душу.
И кажется — стала я волною одной,
Что вечность качает, законы не руша.

Спасибо за мудрость, за соль, за покой,
За то, что даёшь мне найти своё место.
Я ухожу, но уношу с собой
Твои откровения, честные, без лести.

Мне снилось окно в бесконечность вселенной,
Где звёзды плетут кружева мирозданья.
Где космос живёт, безмятежный, нетленный,
И тайны хранит для той, кто в познанье.

Я видела, как солнца рождаются в бездне,
Как гаснут, сгорая в космическом танце.
Их судьбы похожи на наши, но здесь мы —
Лишь искры в великом вселенском романсе.

Мне чудилось, будто я сама растворяюсь,
Становлюсь частицей огромного света.
Я падала сквозь время, но не разбиваясь,
А только меняя свои силуэты.

И в этом паденье была своя мудрость,
И в этом полёте — свобода и сила.
И как-то по-новому виделась трудность
Всех дел и забот, что земля приносила.

Когда я вернулась из странствия этого,
Мир стал удивительно ярким и новым.
Всё то, что казалось привычным и светлым,
Вдруг стало волшебным, как в детстве, знакомым.

Я поняла, что в каждом из нас есть то самое
Окно в бесконечность, в глубины вселенной.
Но только немногие видят, как пламя
Внутри нас горит от любви сокровенной.

И если однажды увидишь то пламя,
Не бойся смотреть, не беги от познанья.
Ты станешь богаче не вещью, не камнем,
А светом, что дарит надежду и знанье.

В сумерках парка осеннего дня,
Где листья кружатся, прощаясь с ветвями,
Я вспоминаю, как встретила тебя,
Под старым платаном с резными листами.

Помнишь, как падал неспешно закат,
Красил скамейки в оранжевый цвет?
Мы говорили, не глядя назад,
Словно для нас не существовал свет.

Время текло между пальцев песком,
Фонари зажигались один за другим.
Мы были вдвоём в этом мире пустом,
Страницы судьбы заполняя своим.

Мысли летели как стаи синиц,
Слова выбирали особенный путь.
С тобой я не пряталась, падала ниц,
Перед чувством, что стало нельзя обмануть.

Годы прошли, мы с тобою вдали,
Но память хранит тот осенний мотив.
Мы были как ветер, как сон, как огни,
Как музыка старых забытых пластин.

Теперь я брожу по аллеям одна,
Смотрю, как туман застилает пруды.
И призрак твой бродит среди тех картин,
Где вместе мы были так странно юны.

Пусть время уносит печали и боль,
Пусть листья сменяются новой листвой,
Но в сердце останется вечная роль —
Той осени, парка и встречи с тобой.

Алый свет декабрём растворился...
С новых истин сплетаю венок!
Цифры странные режут сознание –
замирает времён хоровод!

Ожидание чувствую кожей,
вижу в нём бесконечный тупик –
Частым пульсом снежинок тревожных
зима пишет последний дневник...

Разорву ожиданья – как цепи –
знать бы мне неизведанный путь!
И проявится призрачной тенью
несказанных признаний суть...

Не доверюсь я книгам пророческим
и не стану гадать на золе...
Лишь молю, чтобы звоны полуночные
не рыдали о прошлом во мгле!!!

Синий холст февралём прорисован...
С долгих пауз слагаю мотив!
Часы быстрые дробят мгновения –
ускользает из рук серпантин!

Временной коридор изучаю,
вижу в нём неизбежный обман –
Звёздной россыпью искрится память
и ложится на плечи туман...

Расчерчу горизонт – будто карту –
знать бы мне, где таится исток!
И возникнет неясным фантомом
непрожитых историй клубок...

Не склонюсь перед роком суровым
и не буду бояться теней...
Лишь прошу, чтобы эхо былого
не стучалось в безмолвие дней!!!

Исчерчено время следами,
Исхожены тропы души.
Я грезил твоими шагами,
Когда затихали дожди.

Без страха, без боли, без срока,
Глубоко, как корни дерев,
Мы жили на грани восторга,
Как будто не зная потерь.

Но тает туманом усталым
Тепло неслучившихся встреч;
Отмерено, отзвучало
Всё то, что не смог уберечь.

Давай сбежим в полночный час,
Когда все правила теряют силу,
Когда весь мир не видит нас,
И тайна ночи нас прикрыла.

Переступив условности земные,
Мы встретимся на перекрёстке грёз,
Где звёзды светят как живые,
И время замедляет свой полёт.

Пусть будет наш приют укромный —
На берегу ночных огней,
Где ты и я — как два бездомных,
Свободных от мирских цепей.

Мы можем просто помолчать,
Вдыхая сумрак и прохладу,
Или секреты доверять
Без страха, искренне, как надо.

И прежде чем рассвет коснётся
Вершин деревьев и домов,
Мгновенье счастья оборвётся —
Так предначертано судьбой.

Мы разойдёмся на рассвете,
Вернёмся к жизни, как всегда,
Но этот час, что был так светел,
В нас будет жить сквозь времена.

В созвездиях памяти тихо мерцают
Мгновения счастья их прошлой любви.
Они эти звёзды теперь собирают
В созвучия писем, летящих вдали.
Он пишет, как осень рисует картины,
Как ветер играет опавшей листвой.
И между строками - немые седины
Тех дней, что украдены были судьбой.
Она открывает конверт осторожно,
Как будто касается хрупких цветов.
И что-то внутри отзывается сложно,
Как эхо несказанных вовремя слов.
Между ними - года и дороги,
Между ними - замки и мосты.
Но хранят их сердечные строки
Отражения прежней мечты.
Когда-то их души срослись воедино,
Как ветви деревьев в весеннем саду.
Теперь же их встречи - как кадры из фильма,
Что память листает в неспешном ряду.
Они научились с улыбкой и грустью
Смотреть на историю прожитых дней.
И память хранить, словно редкие бусы,
На нитях невидимых жизни своей.
Пусть время листает страницы безмолвно,
Пусть годы уносят печали с собой.
Но в сердце останется тихо и ровно
Любовь, что была их счастливой звездой.

Я весну поселю в январе,
Пусть цветёт под сугробами сад.
Нарисую тепло на стекле,
Чтоб морозы отправились вспять.

Зазвенят пусть капели зимой,
Ручейки побегут подо льдом.
Я придумаю зелени строй,
Позабыв о ненастье седом.

Не нужны мне метели и лёд,
Ни к чему мне холодная мгла.
Мой апрель никогда не уйдёт,
Я его навсегда сберегла!

Но под утро, взглянув на окно,
Где узор серебрится опять,
Я пойму, что мне лишь суждено
О весне бесконечной мечтать.

Меня учили правилам игры:
Держать лицо, скрывать свои печали.
Но эти вычурные миры
Меня своей фальшивостью достали.

Здесь дамы шепчутся, склонив вуаль,
Мужчины мерят взглядами друг друга.
И каждый прячет внутреннюю сталь
За вежливостью замкнутого круга.

Я не хочу быть розой в хрустале,
Чья красота — лишь повод для сравненья.
Мне душно в этом глянцевом бале,
Где нет души, а только отраженья.

Пусть говорят, что я сошла с ума,
Что выбрала не ту дорогу к свету.
Но лучше одиночества тюрьма,
Чем жить, играя роль, которой нету

Во мне самой. Я разобью стекло,
Чтоб выйти в сад, где дышится свободней.
Пусть даже там не будет так тепло,
Но будет честно. Будет благородней.

И я уйду... но поступь будет тихой,
Сквозь серый быт, где вянут все цветы.
Пусть за спиной останется шумиха,
Осколки дней и прах пустой мечты.

Пусть выцветает небо надо мною,
Теряя блеск фальшивых фонарей.
Я дверь в тот мир беззвучно приоткрою,
Где нет долгов, обид и якорей.

Там нет нужды в словах и оправданьях,
Там время спит под шёпот звёздных рек.
И я уйду... в безмолвных ожиданьях,
Когда мой час пробьёт, замрёт мой век.

Давно пора тебя забыть,
Рассветы встретить в тишине,
Давно пора перестать жить
Воспоминаньем о тебе.

Я пыталась тебя не любить,
Как пытаются воздух не пить,
Как пытаются сердцу сказать:
«Замолчи, перестань трепетать».

Разбивала зеркала,
Сжигала письма до утра,
Твоё имя с губ стирала,
Будто не было тебя.

Беспощадно время мчится,
Листья падают с ветвей,
И любовь, что не случится,
Станет памятью моей.

Давно пора тебя забыть,
Уже пора себя простить,
За то, что не смогла не ждать,
За то, что продолжаю звать.

Но однажды проснусь без тоски,
Улыбнусь первым каплям весны,
И пойму — это больше не ты,
Это я возвращаюсь в мечты.

За окном опять темнеет вечер,
Мыслями лечу к тебе навстречу.
Где ты там, в полях чужих и дальних?
Сколько ждёт нас дней ещё печальных?
Фото на столе, твоя улыбка,
Знаю, совершить нельзя ошибку.
Ты сражаешься за мир и небо,
За тепло родного дома, хлеба.

Жду тебя, герой, мой самый смелый,
Возвращайся целым, невредимым, целым!
Пусть моя любовь тебя хранит,
От врага и от стальных обид.
Верю я – ты справишься, я знаю,
Каждый день молитву повторяю.

Новости смотрю с тревогой в сердце,
Не могу от страха я согреться.
Но гоню я прочь дурные мысли,
Знаю, в них сейчас нет вовсе смысла.
Нужно верить, нужно быть опорой,
Даже если нас разносит горем.
Ты почувствуй там моё дыханье,
Сквозь любые карты, расстоянья.

Жду тебя, герой, мой самый смелый,
Возвращайся целым, невредимым, целым!
Пусть моя любовь тебя хранит,
От врага и от стальных обид.
Верю я – ты справишься, я знаю,
Каждый день молитву повторяю.

Снится мне наш дом, весна и дети,
Лучший сон на всём на белом свете...
Просыпаюсь – снова жду рассвета,
Жду ответа, твоего привета...

Жду тебя, герой, мой самый смелый,
Возвращайся целым, невредимым, целым!
Пусть моя любовь тебя хранит,
От врага и от стальных обид.
Верю я – ты справишься, я знаю,
Каждый день молитву повторяю.

Возвращайся... Я так жду...
Мой герой... Люблю...

Пыль дорог и гарь пожарищ,
Нас судьба свела, товарищ.
Кто изранен, кто контужен,
Но никто здесь не был сломлен!
Пусть патронов горстка малых,
Пусть земля от крови ала,
Мы идём вперёд упрямо,
Защищая честь и знамя!


Марш несломленных, шаг чеканя!
Сквозь боль и дым, знамёна манят!
Мы не сдались, мы будем жить!
За тех, кто пал, врага крушить!
Стальная воля, крепкий дух,
Один за всех, и все за двух!

Потеряли счёт атакам,
Привыкали к взрывам, знакам
Смерти, что витает рядом,
Провожая долгим взглядом.
Но в глазах горит отвага,
Не отступим мы ни шага!
Пусть запомнит враг навеки:
Мы солдаты, человеки!

Марш несломленных, шаг чеканя!
Сквозь боль и дым, знамёна манят!
Мы не сдались, мы будем жить!
За тех, кто пал, врага крушить!
Стальная воля, крепкий дух,
Один за всех, и все за двух!

Вспомним павших имена,
Их отвага нам дана.
В каждом сердце, в каждом вздохе
Живы славные эпохи.
Поднимайся, батальон!
Слышен колокольный звон!

Марш несломленных, шаг чеканя!
Сквозь боль и дым, знамёна манят!
Мы не сдались, мы будем жить!
За тех, кто пал, врага крушить!
Стальная воля, крепкий дух,
Один за всех, и все за двух!

Шаг... Чеканя шаг...
Не сломлены... Никак...
Вперёд!

Землянка стынет, дождь стучит по крыше,
Пишу тебе, родная, тише... тише...
Здесь взрывы рвут ночную мглу,
А я во сне к тебе иду.
Дым сигареты вьётся тонкой струйкой,
А память шепчет мне о давней струнке,
Что ты играла у реки,
Как были дни те далеки...

Письмо из окопа летит белой птицей,
Пусть весточка эта тебе донесётся.
Я жив и здоров, хоть душа кровоточит,
И верю, что скоро война вся закончится.
Я помню твой смех и тепло твоих рук,
Мой самый надёжный и преданный друг.

Вчера мы теряли друзей дорогих,
Земля забирает и старых, младых.
Глаза их пусты, не увидят рассвет,
И в этом, поверь мне, вины нашей нет.
Мы долг выполняем, суровый приказ,
Но мысли о доме сильней во сто крат.
Как там поживают отец твой и мать?
Скорей бы вернуться, тебя мне обнять.

Письмо из окопа летит белой птицей,
Пусть весточка эта тебе донесётся.
Я жив и здоров, хоть душа кровоточит,
И верю, что скоро война вся закончится.
Я помню твой смех и тепло твоих рук,
Мой самый надёжный и преданный друг.


Смотрю я на фото твоё при свече,
И силы приходят стоять на плече
С товарищем рядом, делить хлеб и соль,
И верить, что кончится страшная боль.

Храни моё фото... Храни мою весть...
Я скоро вернусь... Только б выдержать здесь...
Письмо из окопа... летит...

Туман ползёт, скрывая рать,
Нам скоро в бой, нельзя нам спать.
Холодный блеск в глазах друзей,
Мы ждём приказ, всё ждём скорей.
Сердца стучат, как барабан,
В рассветный час уйдёт туман.

Рука сжимает автомат,
Назад дороги нет, солдат.
За горизонтом первый луч,
Прорвёмся мы сквозь сотни туч!

Стальной рассвет над полем боя,
Мы держим строй, судьбе не вторя!
За нами дом, за нами вера,
Вперёд, солдаты, наша эра!
Плечом к плечу, единый вал,
Кто страха здесь ещё не знал?

Земля дрожит под сапогом,
Мы помним всех, кто был врагом.
Но мы сильней, наш дух крепчал,
За тех, кто рядом, кто упал.
Пусть враг силён, пусть враг хитёр,
Но наш ответ – свинцовый хор.

Рука сжимает автомат,
Назад дороги нет, солдат.
За горизонтом первый луч,
Прорвёмся мы сквозь сотни туч!

Стальной рассвет над полем боя,
Мы держим строй, судьбе не вторя!
За нами дом, за нами вера,
Вперёд, солдаты, наша эра!
Плечом к плечу, единый вал,
Кто страха здесь ещё не знал?

Минута тишины святой,
Пред тем, как ринуться нам в бой.
Мы вспомним дом, детей, жену,
Идём вперёд, встречать войну.

Стальной рассвет над полем боя,
Мы держим строй, судьбе не вторя!
За нами дом, за нами вера,
Вперёд, солдаты, наша эра!
Плечом к плечу, единый вал,
Кто страха здесь ещё не знал?

Рассвет... Стальной рассвет...
Вперёд... Назад нам хода нет...

Миллиарды шёпотов немых,
Развеял ветер по пустынным далям.
Чужих историй, горестей чужих,
Что мы в своей беспечности не знали.

Обрывки фраз, как нити паутин,
Запутались в ветвях сухих и голых.
Из сотен тысяч голосов — один
Едва пробьётся, слаб и невесом он.

Слова истлеют, превратятся в прах,
Забудутся мотивы и сюжеты...
Но пусть живёт хотя бы в чьих-то снах
Воспоминанье тихое об ЭТОМ.

Смотри, как небо хмурится устало,
И первые несмелые штрихи
Ложатся на стекло окна сначала,
Как будто пробуя писать стихи.

У дождя красивый, ровный почерк,
Он выводить умеет письмена
На листьях изумрудных, между строчек
Прозрачных вен, где дремлет тишина.

Он пишет на асфальте сером повесть
О дальних странах, тучах грозовых,
Смывая пыль, тревогу или совесть,
И блики фонарей дрожат, как стих.

Какая каллиграфия у капель!
То точки ставит, то тире спешит,
То запятые – бисеринок штапель –
На паутине тоненькой дрожит.

Он пишет на поверхности пруда
Кругами расходящихся посланий,
И кажется, что это навсегда –
Симфония небесных предсказаний.

И пусть слова его нельзя прочесть,
В них музыка и грусть одновременно.
У дождя красивый почерк есть,
Он пишет на душе проникновенно.

Потом он стихнет, тучи уплывут,
Но след его – прозрачный и незримый –
Напомнит нам, как капельки живут,
Слагая мир неповторимый.

Ноябрь заморозил стеклянную память,
Дороги укрыл серебристым плащом,
В сети твоих слов продолжаю я таять:
Статус в on-line: don't let me go.

Вечер смешает палитру тревоги,
Меня пригласит в свой сумрачный дом,
Мы будем молчать, вспоминая дороги,
Статус в on-line: where have you gone?

Но я не смогу быть лишь призраком прошлым,
Душа устаёт жить вечным "вчера",
Погаснет экран, растворятся окошки,
Статус в off-line: please, set me free.

Какие мы к черту строители судеб?
Я дни вычисляю в морщинках у глаз.
Огонь, что когда-то пылал, не остудят,
Но он в оболочке телесной погас.

Какие мы к черту властители мира?
Трепещут надежды — безвольно и тускло...
Я чувствую точно, что мысль моя сирая,
Пускай и в нейронах, а всё же — под гнётом.

Какие мы к черту бесстрашные, друг мой?
Мой облик – не больше, чем маска для встречи.
Я знаю наверно, как душу согнуло,
Пускай и в телесной, но всё-таки — печи.

Задета честь – лишь немного дрожи.
Когда становишься крепче стали,
То и под взглядами полными лжи,
Осанка держится без печали.

Сгибает бурей, сгибает стужей,
Но разве это так уж тревожит?
Когда сама себе – лучший друг же,
Осанка держится, как положено!

Когда внутри умирает трусость,
И не пугает дорога дальняя,
Когда сама себе – мудрый судья,
Осанка держится идеально.

Задета честь. Но кому есть дело?
Ведь ты не будешь бросаться в крайности.
Когда достоинство в сердце зрело,
Твоя осанка – пример отважности!

Я не то, чтобы звезды хочу достать,
Хоть порой и тянусь к небесам рукой.
Просто мне надоело пустым мечтать.
Просто время идти за своей судьбой.

Я не то, чтобы двери закрыла всем,
Хоть ключи от замков берегу в тиши.
Просто я разучилась играть в "зачем",
И теперь выбираю покой души.

Я не то, чтобы стала сильней других.
Я умею и плакать, и боль таить.
Просто я научилась ценить свой стих,
И себя не пытаюсь в других излить.

Я не прячусь, но чаще храню свой мир,
Понимая, как хрупок его узор.
Я ушла от погони, от громких лир,
И веду лишь с собою немой разговор.

Пусть лучше гром гремит и дождь сечёт,
И враг открыто ненависть прольёт,
Чем эта сладость, липкая, как мёд,
В которой сердце лёд и яд живёт.

Улыбка злая — честная гроза,
Понятно всё, не прячутся глаза.
Но доброты притворной пелена
Страшнее бури, горше, чем война.

В ней холод лжи, предательства озноб,
И от неё душа бежит взахлёб.
Так оттолкнёт фальшивый добрый взгляд
Сильней, чем злобы откровенный яд.

Как манит взгляд обложки яркий глянец,
Узор искусный, золотой обрез.
Берёшь ты книгу, предвкушая танец
Сюжета, что коснётся до небес.

Но лист за листом — пустота немая,
Слова не греют, мысли холодны.
И красота наружная, былая,
Не скроет этой скучной глубины.

Так с человеком: внешность — лишь витрина,
За ней — рассказ, что предстоит читать.
И если в нём душа — не та картина,
То книгу жизни трудно дочитать.

Сияет разум, словно горный лёд,
Прозрачен, чист и светел небосвод.
Идеи — звёзды в ясном куполе,
Полёт фантазии на белом корабле.

Но вдруг ползут, как дым из-под земли,
Тревоги, страхи — тёмные послы.
Они туманят светлую главу,
И гений видит мрак, а не синеву.

И вот уже не мысль, а тяжкий гнёт,
И светлый ум во тьме своей бредёт.
Так тень способна солнце заслонить,
И ясность мысли мраком отравить.

Не ищи Его вовне, средь звёзд и храмов,
Он живёт внутри тебя, незрим и тих.
Отраженьем твоих мыслей, чувств и шрамов,
Бог в тебе таков, в какого веришь штрих.

Если веришь в свет любви, в тепло прощенья,
Он в тебе — источник сил и доброты.
Если ждёшь лишь кары, страха и отмщенья,
Он — судья суровый из твоей мечты.

Ты — художник, что рисует образ Бога,
Кистью веры, краской страхов и надежд.
И твоя душа — Его святая тога,
Или цепь твоих сомнений и невежд.

Люблю цветов душистый, сладкий плен,
Их аромат, что голову кружит.
Но есть другие — совершенство стен,
Где форма есть, а сердце не дрожит.

Их лепестки — как выверенный штрих,
И стебель строг, и цвет безукоризнен.
Но подойдёшь, и аромат затих...
Он не рождался в этой мёртвой жизни.

Так люди есть: красивы и стройны,
Манеры — блеск, улыбка — идеал.
Но заглянёшь им в душу — нет волны,
Лишь пустота, как ледяной кристалл.

Чужое сердце – как хрустальный шар,
Прозрачное, звенящее и чистое.
Ты хочешь взять его? Принять как дар?
Но сможешь уберечь его, лучистое?

В твоих руках – и нежность, и гроза,
Твоё дыханье может дать тепло.
Но если дрогнет вдруг твоя слеза?
Иль слово острое, как злое сверло?

Задумайся, пока не поздно, стой!
Ведь тот, кто верит, отдаёт сполна.
Не будет ли разбито… лишь тобой…
То сердце, что доверилось? Твоя ль вина?

Живой закроет бережно глаза
Тому, чей путь земной уже закончен.
Застынет в них последняя слеза,
И вечный сон печалью позолочен.

Но тот, кто стих, кто перешёл черту,
Чьё тело предано холодной глине,
Живым откроет глаз на слепоту,
На суету, что правит нами ныне.

И станет ясно в горький час потерь,
Что ценно было, что прошло как дым.
Живые закрывают тихо дверь,
А мёртвые – глаза живым.

Он Бога не искал в пыли икон,
Не ждал наград за праведные речи.
Он слушал совести неписаный закон,
И нёс добро, взвалив его на плечи.

Он шёл по жизни, разумом ведом,
Не веря в рай и адские котлы.
Но каждый честный шаг, построенный им дом –
Быть может, ближе к Богу, чем псалмы

Тех, кто кричит о вере напоказ,
А сердце прячет, полное корысти.
Он просто жил, не опуская глаз,
И был по-своему душою чистым.

Не зная сам, как близок к высоте,
Где судят не по вере, по делам.
Он просто свет дарил – и в темноте
Был маяком другим сердцам и нам.

Не камни древние, не статуй исполины –
Есть семь чудес, что вечно с нами тут:
Мир **видеть** в красках утренней долины,
И **слышать**, как ветра поют.

И **чувствовать** прикосновенье кожи,
Тепло руки иль холодок росы.
И **говорить**, чтоб стать душе дороже,
Сплетая мысли в кружево косы.

И **думать** – дар бесценный, дар глубокий,
О тайнах звёзд, о прожитых годах.
И **радоваться** солнцу и потоку,
Забыв на миг про боль, печаль и страх.

Седьмое чудо – пламенем горенье,
Способность **любить**, себя другим даря.
Вот семь чудес – души благословенье,
Что каждый день встречает нас, зоря.

Затихли споры, выключены звуки,
И тишина звенит в пустых углах.
Разжаты бесполезно наши руки,
Застыл вопрос немой в твоих глазах.

Не постучится больше утро в двери,
Где пахнет кофе, сваренным наспех.
Мы разучились ждать, любить и верить,
Остался только приглушённый смех.

Как эхо слов, что были так небрежны,
Теперь молчанье давит тяжело.
Мы стали осторожны и прилежны,
Чтоб не разбить последнее стекло.

И пусть летят недели и года,
Сотрутся лица, даты, имена.
Мы не вернёмся больше никогда
Туда, где нас ждала одна весна.

Мы — две реки, что рядом протекали,
Но руслам их не суждено слились.
Друг друга мы напрасно окликали,
Теперь течём по-разному, и врозь.

У каждого свой берег, свой закат,
Свои дожди и звёзды в небесах.
И не вернуть мгновения назад,
Что заблудились в прожитых часах.

Не жди меня на станции былой,
Мой поезд мчит по ветке запасной.
Мы выбрали маршрут совсем иной,
Расставшись той далёкою весной.

Пусть будет так. Без боли и вины.
Истории дописана глава.
Мы просто стали жителями тишины,
Где не нужны ни чувства, ни слова.

Сотрём друг друга ластиком простым,
Как будто не писали на полях.
Пусть этот воздух станет вновь пустым,
И растворится прошлое в нулях.

Не нужно слов, не нужно горьких слёз,
Мы выучили этот злой урок.
Корабль наших несбыточных грёз
Разбился о безжалостный порог.

И если вдруг столкнётся взгляд со взглядом,
В толпе чужой, на улице пустой,
Пройдём мы мимо, будто и не рядом,
Храня свой лёд и ледяной покой.

Пусть память выцветет, как старый снимок,
Где мы смеёмся, веря в чудеса.
Из двух когда-то близких половинок
Остались только эха голоса.

Я время ловлю по крупицам,
Часы превращаю в стихи.
Успеть бы душой не разбиться
В беге по краю строки.

Слова мои — птицы без стаи,
Не знают, где север и юг.
На белом листе оставляют
Причудливый росчерк-испуг.

Всё то, что внутри накипело,
Выплёскиваю в тетрадь.
И строчки летят неумело,
Как будто учатся ждать.

Мой дневник, ты свидетель молчанья,
Ты знаешь мой шёпот и крик.
В тебе — мои тайны венчанья
С чувством, что больше чем миг.

Пусть руки чернилами пахнут,
И почерк читает лишь ночь —
Я знаю, что строфы не чахнут,
Они улетают прочь.

Мне время сложили в ладони,
Считаю секунды в горсти.
В плену циферблатных историй
Забыла, куда мне идти.

Не пишется нынче, как прежде,
И почерк мой — тонкая вязь.
Я шью из обрывков надежды
Со словом потерянных связь.

Рассыпаны мысли чернилом,
Стекают по венам строки.
И то, что недавно так мило,
Теперь — острие у иглы.

Шуршат мои тайны в блокноте,
Страницы листая назад.
Я в каждой несмелой заботе
Ищу свой потерянный сад.

И жду, когда время отпустит,
Когда я смогу без оков
Забыть о назойливой грусти
В объятиях новых стихов.

Раскол. Землетрясение. Тихий надлом.
Душа обнажённая смотрит в твою.
Мы связаны общим незримым узлом,
На самом опасном, на самом краю.

По шрамам моим ты читаешь легко
Всю нежность, что прячу от целого мира.
Ты – мой океан, глубоко-глубоко...
И боль, что становится сладкой и милой.

Я падаю в небо твоих ясных глаз,
Безмолвно крича, как ты нужен мне рядом.
И время для нас замирает сейчас,
Согретое этим единственным взглядом.

Раскол, потрясение, хрупкий надлом –
Любовь, что не лечит, но учит нас жить.
И этим спасительным, странным теплом
Я буду всегда бесконечно дорожить.

Комета. Затмение. Встреча судеб.
Мир раскололся на «до» и «теперь».
Пусть кто-то другой нас за это осудит,
Я в вечность твою открываю дверь.

В глазах твоих вижу своё отраженье,
Галактики кружат у нас над головой.
Ты – мой ответ, моё притяженье...
Весь космос вращается рядом с тобой.

И пусть говорят, что так не бывает,
Что это лишь сон, мимолётный каприз.
Моя вселенная имя твоё повторяет,
Срываясь с орбиты стремительно вниз.

Комета, паденье, слияние судеб –
Любовь, что сильнее всех звёздных систем.
И пусть нас никто никогда не осудит,
Мы стали друг другу единственным «всем».

Я отчаянно люблю дождь,
Он стучит по крышам украдкой,
И рисует узоры на стекле.
Он смывает тревогу и ложь,
Обнимает прохладой сладкой,
Прибивая пыль к сырой земле.
Он не требует верить в него,
Не играет моими чувствами,
Лишь танцует в свете фонарей.
Он — живое дыханье всего,
Что наполнено смыслами грустными
И надеждой счастливых дней.
Моё сердце с ним в унисон
Отбивает ритм медитации,
Отпуская привычную боль.
Он — волшебный мой камертон,
Что не требует аплодирующих оваций,
Позволяя мне быть собой.

P.S. И когда я под ним стою,
С мокрым лицом, где слёзы с каплями слиты,
Он принимает всю правду мою,
Смывая маски, что были сшиты,
Чтобы скрыть уязвимость свою.

Я отчаянно люблю тишину,
Она мягко укрывает плечи,
И баюкает сознание моё.
Она знает каждую глубину,
Исцеляет незримые течи,
Превращая боль в былое.
Она не требует громких слов,
Не зовёт и не манит обманом,
Лишь стоит у порога, ждёт.
Она — самый надёжный кров
Для души с незажившим шрамом,
Что по краю бездны идёт.
Я в неё погружаюсь, как в сон,
Растворяюсь безвольным туманом,
Обретая утраченный путь.
Она — самый чистейший тон
В этом мире кричаще-обманном,
Где так трудно порой вздохнуть.

P.S. И когда я с ней наедине,
Без масок, без фальши, без лишнего,
Она бережно держит меня,
Как ребёнка в ночной тишине,
Не спрашивая ни о чём бывшем,
Просто светом любви храня.

Время стекает по венам вселенной,
Капли секунд превращаются в лёд.
Я — лишь песчинка в пустыне забвенной,
Ветер меня по спирали несёт.
Лоскуты памяти сшиты небрежно,
Нитками снов, что истлели давно.
То, что казалось священным и нежным,
Стало тяжёлым, как речное дно.
Солнце укрылось за тучами боли,
Тени растут, заполняя пробел.
Я променяла свою песню на волю,
Но и её до конца не сумела.
Горло сжимает невысказанное,
Руки немеют от тяжести дум.
Всё, что годами внутри накопилось,
Рвётся наружу, как яростный шум.
Я не ищу оправданий напрасных,
Я не молю о прощенье Богов.
Я собираю осколки прекрасных
Недосказанных умерших слов.
Где-то во мраке, на самом пределе,
Тлеет огонь, что не смогла я сберечь.
Мы до конца долететь не успели,
Но продолжаем лететь и гореть.

В сумраке дней растворяюсь незримо,
Тенью скользя по изломам судьбы.
Мысли мои — как осколки витрины,
Остры, прозрачны и странно мертвы.

В клетке из рёбер трепещет тревожно
Птица, что имя забыла своё.
То, что казалось надёжным, возможным,
Выжгло дотла ледяное жнивьё.

Пальцы немеют от холода строчек,
Ими рисую на сердце узор.
Жизнь — это просто чернильный мешочек,
Что расплескался на белый простор.

Дышит пространство забвением сладким,
Яростью тлеет пропавший закат.
Время сжимается в точку украдкой,
Каждый мой вдох — это чей-то возврат.

Я не умею молиться, как прежде,
Вечность меня научила молчать.
Только стихами, как рваной одеждой,
Можно озябшую душу примчать.

В мире, где правда становится пылью,
Я собираю созвездия слов.
Мертвые птицы расправили крылья —
Это и есть мой единственный кров.

Дождь отбивает ритм по карнизам —
Вечности странный бессменный часовой.
Мысли мои растворяются ливнем,
Словно рисунок, размытый водой.

Горсти секунд рассыпаю на плиты,
Зёрна минут прорастают в траве.
То, что когда-то казалось забытым,
Стало яснее в ночной синеве.

Город глотает прохожих устало,
Как пожелтевшие книги слова.
Нас в этой жизни осталось так мало —
Тех, кто умеет смотреть в небеса.

Вечер стирает дневные границы,
Даль растворяет знакомый пейзаж.
Время, как птица подбитая, мчится,
Чувствуя боль уходящего в нас.

Мне бы успеть зачерпнуть это небо,
Выпить до дна его звёздный настой...
Жизнь — это путь от рождения к небыли,
Мост между вечным огнём и золой.

Сквозь пальцы просеиваю закаты,
Ищу в них частицы утраченных лет.
Мы стали с тобою немного горбаты
От тяжести прожитых нами побед.

Раскрошенный день рассыпается в крошки,
Их птицы клюют на пустом пустыре.
Дороги сплелись в бесконечные стёжки,
Что вышиты кем-то на старом ковре.

Я пью тишину из надтреснутой чаши,
Она обжигает сильнее вина.
Искать оправдания — дело не наше,
Когда между нами стоит тишина.

Реальность сочится сквозь трещины будней,
А память стирается, словно гранит.
Мы знали, что время нас точно осудит
За то, что любовь наша молча болит.

И тени былого — как рваные флаги —
Трепещут на ветках осенних деревьев.
Я жизнь свою вылила чернильною влагой
На белые листья несказанных слов.

Бессонница стекает по стенам,
Часы отсчитывают вечность по минутам.
В моей квартире призрачный бедлам
Из слов, что были сказаны как будто.

Наполнен воздух горечью потерь,
И кофе остывает в тонкой чашке.
Моих надежд захлопнутая дверь
Скрипит во снах, как старая бумажка.

Рассвет крадётся, словно мой палач,
Приговорённый к вечному скитанью.
На подоконник падает кумач —
Осенний лист с печатью увяданья.

Я собираю мысли в забытьё,
Пока безликий город догорает.
Твоё дыханье — больше не моё,
Твои шаги другие догоняют.

И я тону в пустых своих словах,
Как в омуте непрожитого счастья.
Любовь моя на сломанных крыльях
Летит во тьму, разорванная в части.

А утро дышит холодом строки,
И лица превращаются в портреты.
Мои стихи — как старые долги,
Твоя печаль — как музыка без света.

Укутан вечер в серый шёпот снега,
И тени прошлого скользят по мостовой...
Твои глаза — осколки чьих-то небыль,
В них тонет память встречи роковой.
Чужие окна дышат тёплым светом,
А мой очаг давно остыл дотла.
Моя душа распята между "где ты?"
И горьким "никогда" — такие вот дела.
Рисует иней кружево сомнений
На зеркалах разбитых фонарей.
И я брожу среди немых видений,
Среди утраченных и найденных дверей.
Я собираю время по крупицам,
Как бусины рассыпанных минут.
И боль моя — усталая певица —
Поёт о том, чего уж не вернуть.
Всё тяжелей вино воспоминаний,
Всё глубже шрамы от несказанных слов.
Твоя любовь — лишь призрак обещаний,
Моя тоска — изнанка зимних снов.

Убежать бы в лесную прохладу ,
Где под лапами елей темно,
Где тропинка, листвою устланная,
Затерялась в чащобе давно.

Вдохнуть запах смолы и хвоиночек,
Влажной прели и мха на коре,
Слушать шёпот невидимых жилочек,
Что питают траву на заре.

Постоять, запрокинувши голову,
Видеть солнце сквозь кроны ветвей,
И почувствовать снова по-новому
Тишину первозданных тех дней.

Ах, вернуться б туда, где черёмуха
Под окошком весной расцвела,
Где изба пахла хлебом и крохами,
И бабуля пирог испекла.

Где по пыльной дороге нехоженой
Мы бежали гурьбой на пруды,
Где трава была выше положенной,
И не знали мы взрослой беды.

Где сверчки до утра стрекотали нам,
Звёзды падали прямо в ладонь.
Где казалось, что счастье останется нам,
Лишь храни в своём сердце огонь.

Как бы мне босиком по тропиночке,
Мимо сонных лугов и полей,
До реки добежать, до рябиночки,
Что склонилась над гладью светлей.

Посидеть у воды молчаливою,
Где камыш шепчет сказки свои,
Где под ивой плакучей, красивою,
Замирают все звуки земли.

Позабыть суету городскую бы,
Шум машин и неоновый свет,
И смотреть, как закат над рекою бы
Разливал свой малиновый цвет.

Они носят улыбки, как доспех,
Скрывая суть под маской лицемерья.
Весь их фальшивый, показной успех —
Лишь мишура, игра и суеверья.

Они жаждут признанья, громких фраз,
Где каждый — раб своей блестящей роли.
Боятся правды, сказанной без прикрас,
Что обнажит до боли поневоле.

Мне скучен их блестящий маскарад,
Где чувства — шифр, а речи — под контролем.
Я лучше выберу уединенья клад,
Чем жить по их выверенным долям.

Не говорю, что путь их — лишь обман,
Но он чужой, мне в нём душевно пусто.
Я не приму их внешний балаган,
Где всё фальшиво, пресно и безвкусно.

Вы приходили черпать без конца
Из её душевного колодца.
Несли печали своего лица,
Не думая, как ей потом живётся.

Она отдавала силы и тепло,
Была жилеткой, гаванью, опорой.
Но горе их в ней проросло,
А радость проходила где-то стороной.

Теперь на дне лишь камни и песок,
Источник эмпатии иссяк.
Она вынесла болезненный урок:
Нельзя спасать других, себя губя в пустяк.

Искать тепла теперь уж не у ней,
Её берег пуст, и лодка на замке.
Она не со зла, но стала чуть черствей,
Пытаясь удержаться на плаву, в реке.

Я возвела незримый бастион,
Не от вражды, а от пустых речей.
Устала слушать вечный перезвон
Чужих амбиций, сплетен и свечей,

Что ставят все за собственный успех,
Не видя тех, кто рядом изнемог.
Я не хочу делить ваш громкий смех,
Когда душа моя полна тревог.

Вы ищете признанья и толпы,
Вам нужен блеск и суета сует.
Мои же мысли тихи и скупы,
Я выбираю внутренний свой свет.

Не осуждайте мой уход в тиши,
Я не виню вас в выборе пути.
Но больше нет во мне чужой души,
Лишь та, что я пытаюсь обрести.

Под гранитной плитой он покоится,
Имя стёрто дождями, ветрами.
Кто он был? Чей-то сын? Чей-то воин?
Не узнать нам уже временами.

Может, ждёт его где-то невеста,
Или мать до сих пор слёзы льёт.
Только здесь его вечное место,
Где огонь негасимый цветёт.

Он погиб, защищая свободу,
Не дожив до победной весны.
Он отдал свою жизнь за народы,
Чтоб не знали они ужасов этой войны.

И к могиле его неизвестной
Принесут полевые цветы.
Как к герою, как к песне известной,
Чтоб исполнить святые мечты.

Пусть не знаем мы имени, звания,
Но мы помним его подвиг святой.
В тишине — минута молчания,
Неизвестный, но вечно живой.

Поезд шёл, стуча колёсами,
За окном — знакомые поля.
Он смотрел невидящими взорами,
Как встречает родная земля.

Четыре года он не был дома,
Четыре года — в огне и дыму.
И теперь эта мирная дрёма
Казалась странной и чуждой ему.

Он боялся увидеть разруху,
Или взгляды, полные слёз.
Он боялся услышать старуху,
Что сына с войны не дождалась всерьёз.

Но перрон был залит солнцем ярким,
И бежали навстречу ему
Те, кто ждал, кто молился украдкой,
Разгоняя военную тьму.

Он сошёл, и земля под ногами
Показалась надёжной такой.
И слеза, что скрывал он годами,
Покатилась сама собой.

Он сидел на скамейке в парке,
На груди — ордена и медали.
Смотрел вдаль, где играли дети,
А в глазах — отголоски печали.

Он прошёл всю войну от начала,
Видел смерть, терял боевых братьев.
И хотя давно всё отзвучало,
Память жгла его крепче объятий.

Он не плакал, мужчины не плачут,
Но морщины легли глубоко.
Он молчал, но душа его зряче
Вспоминала былое жестоко.

Как горела земля под ногами,
Как кричали друзья в последнем бою.
Как делились последними крохами,
Защищая Отчизну свою.

Дети бегали, смех раздавался,
Мирный день заливал всё теплом.
Только он в том далёком остался,
Где война разрушала их дом.