Вся жизнь её - как комната одна,
Где та сидит и ждёт, что позовут.
Она светла, уютна и скромна,
И на часах минуты не бегут.

Она всё ждёт, когда придёт успех,
Когда фигура станет идеальной.
Когда придёт тот самый человек,
И жизнь начнётся, став реальной.

Она всё ждёт, когда придёт момент,
Идеальный шторм, парад планет, не меньше.
Когда ей кто-то даст абонемент
В ту жизнь, где все счастливей и безгрешней.

А за окном проходят поезда,
Летят кометы, женятся соседи.
И чья-то путеводная звезда
Сгорает в небе на велосипеде.

И люди входят, говорят: "Пойдём!" ,
Зовут в кино, на речку, на прогулку.
Она в ответ: "Я после, я потом,
Я жду звонка в своём же переулке" .

И вот она стара, и стул протёрт,
И выцвели обои на старых стенах.
Ждала так долго, что забыла, чёрт,
Кого она ждала в своих катренах.

А дверь была всё это время настежь,
И не было ни стражи, ни замка.
Она лишь ждала... в этом всё несчастье.
Жизнь не пришла. Она всегда была.

Душа моя - заброшенная стройка,
Где ветер воет в пустоте проёмов.
Фундамент залит криво, хоть и стойко,
Из самых первых детских аксиом.

Я тут прораб, и я же тут рабочий,
И я заказчик с планом нереальным.
Хочу дворец, а получается, в общем,
Какой-то балаганчик подвальный.

Я стены возводила из убеждений,
Но в них полно и трещин, и прорех.
Потом ломала в приступах сомнений,
Считая этот снос за свой успех.

Я покупаю лучшие материалы:
Надёжность, честность, веру, доброту.
Но вечно не хватает, как бывало,
И я опять использую мечту.

И стройка эта длится бесконечно,
Забор вокруг, и паспорт стёрся весь.
Я строю дом, чтоб жить в нём безупречно,
Но, кажется, вся жизнь - в процессе здесь.

Рожденье, трепет, колыбель, пелёнки,
Младенец, лепет, погремушки, крик.
Шаги, паденья, ссадины, зелёнка,
Ребёнок, любопытство, новый лик.

Учёба, книги, парта, теоремы,
Подросток, дружба, споры, идеал.
Ошибки, поиски, сомненья и дилеммы,
Экзамен, аттестат, прощальный бал.

Работа, должность, сроки и проекты,
Сотрудник, опыт, взлёты, суета.
Любовь, свиданья, чувства и аффекты,
Семья, заботы, дом и теплота.

Морщины, седина, воспоминанья,
Родитель, мудрость, тишина, покой.
Болезни, немощь, вздохи и прощанье,
Закат, забвенье, вечность, мир иной.

Закат зажёгся, золотом залив
заброшенный, заросший, зыбкий
зал. Забытый замок, знавший
завыванья, застыл, загадку злую
загадав. Здесь знахари
заваривали зелья, зловещий
заговор задумывал злодей.
Здесь звёзды знали, замерли,
застыли, запрятав знанья за
семью замками дней. Зачем
зашёл? Зачем?.. Забвенья
занавес закрыл заветный,
знаменитый знак. Звучат
заклятья, завлекая за собой,
затягивая в зазеркальный мрак.
Замри, замри! Запомни, здесь - западня. Забудь, зачем зашёл.
Захлопнулась.

Мы существуем в разных городах,
И в разных днях, и в разных новостях.
И если видимся, то лишь в чужих стихах,
Или в случайных, выцветших гостях.
Мы выбрали не драму, а покой,
Не выясненья, а сплошной нейтралитет.
Ты машешь мне невидимой рукой,
Я шлю тебе невидимый привет.
И в этом наш негласный договор -
Не нарушать чужой уставший быт.
И наш неначатый большой костёр
Давно остыл, заброшен и забыт.
И геометрия упрямо учит нас,
Что нет пересечений впереди.
Но почему-то каждый божий час
Так сильно что-то ёкает в груди.

Я берегу красивую посуду
Для мифических, выдуманных "Дней" .
А ем пока из треснувшего блюда,
Так проще, будничней, наверно, и родней.

Храню духи для "очень важной встречи",
А в люди — что попроще, не вопрос.
И лучший свитер ждёт свой звёздный вечер,
Который год пылясь в шкафу всерьёз.

Я жизнь свою как будто репетирую,
Как черновик, что можно переправить.
Сама себе всё время аплодирую,
Что я умею лучшее - оставить.

А жизнь идёт. И ей неинтересно,
Что я не нарядилась для неё.
Она проходит мимо, если честно,
Пока я берегу своё бельё.

Ты научил меня ценить молчанье.
Не то, что неловко висит в тишине,
А то, что похоже на обещание,
Которое ты оставляешь мне.

Оно, как плед, укроет от вопросов,
От лишних "как дела" и "что потом".
Оно из тех целительных наркозов,
Что лечат душу правильным бинтом.

С другими тишина - почти тревога,
Как будто связь оборвалась, и сбой.
А наше помолчать - своя дорога,
Где можно просто рядышком, с тобой.

И в этом нет ни грусти, ни печали,
Ни недосказанности впопыхах.
Мы просто всё друг другу рассказали
На самых главных в мире языках.

Ты - мой привычный кофе на бегу.
Горячий, крепкий, с привкусом обмана.
Я без тебя проснуться не могу,
Хотя давно пора лечиться, странно.
Ты обжигаешь губы, но потом
Даёшь заряд на пару встреч и планов.
И я бегу, оставив на потом
Разбор своих истерзанных романов.
Ты - мой двойной эспрессо, нервный сбой,
Мой допинг, что кончается так быстро.
Я каждый день опять плачу за сбой,
Что ты во мне настраиваешь хитро.
И вроде надо бросить, перейти
На чай с ромашкой, на покой и воду.
Но я опять к тебе сворачиваю с пути
За порцией отравы и свободы.

Когда засыпал дом в объятьях ночи,
И гасли окна в сонной тишине,
Я босиком, чтоб быть незримой очень,
Крадучись шла к заветной вышине.

На горке той, где травы пахнут летом,
Где небо ближе кажется на шаг,
Я растворялась в звёздном силуэте,
И млечный путь светил, как верный маг.

А подо мной мерцали огоньками
Далёких сёл знакомые черты,
И время замирало между нами -
Между землёй и морем высоты.

В те детские, волшебные минуты
Вселенная шептала мне: "Мечтай!"
И звёзды рассыпали перламутром
Свои секреты про далёкий край.

И до сих пор, когда встречаю звёзды,
В душе той девочкой становлюсь опять,
Что верила: нет ничего невозможного,
Лишь стоит в небо взгляд свой устремлять.

И пусть года проносятся, как птицы,
Но в сердце жив тот звёздный разговор,
Где маленькая девочка-царица
Мечтами обнимала весь простор...

Снова мысли в космос улетают,
Снова я в вопросах утопаю.
Что такое жизнь и в чём мой путь?
Как с него случайно не свернуть?

Философствую опять о жизни,
Мысли в небе - словно стаи птиц.
Может, это вовсе не капризы,
А мой способ выйти из границ?

Мудрецы веками то искали,
Что в потоке дней мы растеряли.
В суете своих обычных дел
Потеряли то, что ты хотел.

И пускай кому-то это скучно,
Философия - не просто звук.
Это шанс, чтоб сделать жизнь созвучней,
Разорвать обыденности круг.

Продолжай искать свои ответы,
Задавай вопросы в пустоту.
Все открытия на этом свете
Начинались с фразы "почему?".

"Хватит пытаться установить веру, как приложение. Она - это операционная система, на которой ты уже работаешь."


Мы так хотели Бога оцифровать.
Загнать в понятный, правильный формат.
Чтоб можно было веру скачать,
установить и получить возврат,
если не подошло, не помогло.
Мы создали религии, как софт.
Сказали:" Вот лицензия на зло,
а вот на добро". Кто умён, тот поймёт.
Мы написали тысячи мануалов -
священных книг, законов и молитв.
Настроили систему ритуалов,
чтоб защититься от житейских битв.
Мы разделили веру на тарифы:
"Базовый" - просто верь и не греши.
"Премиум" - кайся, соблюдай все мифы,
и будет пропуск для твоей души.
Мы продаём обереги, как антивирус.
Мы ходим в храмы, будто в техподдержку.
И если в жизни появился минус,
мы просим срочно обновить прошивку.
Мы спорим, чей софт лучше, чей надёжней.
Чей Бог - лицензия, а чей - пиратский кряк.
И в этих спорах, становясь безбожней,
мы упускаем самый главный факт.
Что Бог - не программа. Не архив. Не файл.
Он - операционная система.
Он - тот исходный код, что ты вписал
в себя, когда решал свою дилемму.
Он - воздух, в котором летают байты.
Он - электричество, что кормит твой процессор.
Его нельзя засунуть ни на какие сайты,
его нельзя измерить, взвесить, профессор.
И верить - значит просто осознать,
что ты и есть тот самый комп, где он запущен.
И перестать пытаться обновлять
то, что по умолчанию всемогуще.

Он целился в сердце. Он выбрал момент.
Дыханье застыло. Секунда до ада.
И вдруг по рации, как кинолента,
прорвался голос: "Сынок, не надо" .

Четыре слова. Не приказ, не крик.
Не командирский бас, не мат пехоты.
А тихий, старый, материнский лик,
возникший вдруг из вселенской пустоты.

И палец дрогнул. И сместился крест
оптического, точного прицела.
И человек, что был почти что мёртв,
вдохнул, не зная, как душа летела

у снайпера, который в этот миг
увидел двор, качели, запах хлеба.
И понял вдруг, что он - всего лишь блик
чужой войны под равнодушным небом.

Он не нажал. Он опустил винтовку.
Четыре слова, проще пареной репы,
перепрошили всю его настройку,
сломали все военные заветы.

Не пуля убивает. И не сталь.
А слово, что даёт на то лицензию.
И лечит не трава, не магистраль,
а слово, что несёт душе амнистию.


P. S. Одно верное слово, сказанное шёпотом, может заглушить грохот тысячи орудий.

"Когда у тебя нет ничего, кроме души, её пытаются купить по самой низкой цене, уверяя, что это - рыночная стоимость."

Её приданое - не сундуки,
не акции, не метры в новостройке.
Её богатства - это синяки
от прошлой жизни, горькой и нестойкой.
Её ресурс - умение молчать,
когда кричать от боли нету мочи.
И вера в то, что новая печать
в паспорте всё изменит, между прочим.

Она, как "Ласточка" , летит на свет
чужих огней, чужого интереса.
И каждый ей даёт простой совет,
как стать удобной частью сложного процесса.
"Будь мягче, проще, улыбайся в такт,
не спорь, когда решают за тебя" .
И вот она играет этот акт,
саму себя отчаянно губя.

Они глядят, как на товар, на стать,
на возраст, бёдра и её запястья.
Она должна им что-то доказать,
чтоб заслужить своё простое счастье.
А ей хотелось просто одного:
чтоб кто-то разглядел за этой ролью
не лот с торгов, а просто существо,
наполненное до краёв любовью.

"Говорят, истинная любовь разбудит. Но никто не говорит, что потом ты захочешь уснуть снова, потому что реальность страшнее любого сна."

Я - та принцесса в замке из стекла,
что спит сто лет, уколовшись о правду.
Вокруг меня терновая игла
твоих "люблю" , похожих на засаду.
Ты не спешил с мечом рубить кусты,
ты просто сел и стал моим драконом.
И все мои хрустальные мечты
разбились о твои кристальные законы.

Я не спала, я просто замерла,
в кокон из боли плотно завернувшись.
Ты целовал, но не было тепла,
лишь холод губ, к моим губам приткнувшихся.
И я проснулась не в цветущий сад,
а в ту же башню, только с новой стражей.
И твой влюблённый, собственнический взгляд
оказался тюрьмы столетней гаже.

Теперь я сплю с открытыми глазами,
ищу веретено, чтоб всё вернуть.
Ты победил красивыми словами,
но позабыл, что в них таилась ртуть.
И я лежу, покорна и тиха,
мечтая, чтоб другой дракон, посильнее,
пришёл и спас меня от жениха,
и сжёг наш замок до седых углей.

Ты носишься со всеми, как Чип и Дейл,
Спеша на помощь в самый тёмный час.
Чужая драма - главная цель,
Ты лечишь всех, кто ранен и увяз.

Ты - Джинн из лампы, только без лимита,
Три сотни "Да" на каждое "хочу" .
Твоя душа, как старое корыто
Из сказки, вечно служит палачу -

Тому, кто снова требует, рыдая,
Чтоб ты решил проблемы и долги.
А ты, как Шрек, болото защищая,
Кричишь беззвучно: "Господи, беги!"

Но ты стоишь. Ты - Бэтмен в сером мире,
Где каждый встречный - твой заклятый друг.
Ты чинишь их, как старый дом в квартире,
И замыкаешь этот вечный круг.

А ночью, в тишине, когда нет силы,
Ты, как Русалочка, теряешь голос свой.
И хочется спросить у всей стихии:
"А кто-нибудь придёт на помощь мне самой?"

P. S. Тот, кто постоянно спасает других, рискует однажды утонуть в тишине, так и не позвав на помощь себя.

Люби его всего, без сдачи,
Растай в нём, будто леденец.
Решай сама его задачи,
Ты - и начало, и конец.

Дыши им так, чтоб задыхаться,
Живи им так, чтоб умереть.
И перестань зазря цепляться
За то, что можешь ты иметь.

Отдай ему ключи от рая,
И от себя самой ключи.
И, потихоньку исчезая,
О том, что больно, ты молчи.

P. S. Раствориться в другом - самый верный способ потерять обоих.

Мы все подключены к одной большой сети,
Где каждый лайк - укол адреналина.
Мы учимся красиво пропустить
Всё то, что бьёт под дых и рушит спину.
Мы ставим фильтры, чтоб казаться лучше,
Чтоб сгладить боль, морщины и тоску.
И каждый пост - всего лишь частный случай
Того, как мы у вечности в долгу.

Но где-то там, за пиксельной стеной,
Без фотошопа, масок и ретуши,
Копится счёт за наш с тобой покой,
За наши отфильтрованные души.
Реальность ждёт, когда пройдёт гроза,
Когда сигнал последней лжи угаснет.
И страшно посмотреть себе в глаза,
Когда внезапно интернет погаснет.

Мы так боимся показать свой сбой,
Свои помехи, трещины, ошибки.
И каждый день ведём неравный бой
За право на фальшивую улыбку.

Но ток бежит, и сервер не завис,
И лента обновляется привычно.
А жизнь - она не ставится на "бис".
Она всегда жестоко безразлична.

P. S. Мы так увлеклись ретушью своих цифровых аватаров, что забыли: у реальности нет фильтров, и однажды она покажет нам наше настоящее лицо без права на редактирование.

Нас собирают где-то на заводе,
Вставляют в сердце тикающий чип.
И выпускают в мир при всей погоде,
Где каждый шаг - заранее погиб.
Нам в мозг вшивают базовые страхи:
Бояться босса, старости, долгов.
И выдают стандартные рубахи,
Чтоб скрыть отсутствие своих богов.

И мы идём по ленте конвейера,
Где штамп "работа", пресс "создай семью".
И наша главная по жизни вера —
Что мы стоим в правильному строю.
Мы - шестерёнки в слаженном оркестре,
Мы - винтики в огромнейшем станке.
И каждый думает, что он - маэстро,
Сжимая план в дрожащей руке.

Но вдруг конвейер дёрнется и станет,
И мастер крикнет: "Этого - в утиль!".
И кто-то новый на твоё место встанет,
Стирая в порошок былую пыль.

И ты лежишь на свалке запчастей,
Где миллионы сломанных "людей".
А где-то там, в потоке новостей,
Конвейер крутится. Ещё быстрей.


P. S. Самая большая иллюзия - верить, что ты уникальный маэстро, будучи всего лишь стандартной шестерёнкой на бесконечном конвейере бытия.

Ещё чуть-чуть, и тишина-диспетчер
Мне на табло подсветит слово "всё".
И этот опустевший зимний вечер
Меня в свой чёрный список занесёт.
Ещё чуть-чуть... Держусь, скрываю тремор,
Пока онлайн-билеты на руках.
А мой саднящий внутренний таймер
Ведёт отсчёт на разных языках.

И он сорвётся, знаю, безвозвратно,
Сотрёт из кэша общие мечты.
И станет больно так невероятно,
Как в кинозале, где погасли вы.
Я буду гордо селфиться на фоне
Пустых путей, скрывая в горле ком.
И палец зависнет на айфоне,
Чтоб удалить контакт с твоим звонком.

И станем мы на гугл-картах мира
Двумя пинами в разных городах.
Ты будешь лайкать новую квартиру,
А я - тонуть в несбывшихся "когда".
Ещё чуть-чуть, и мой личный хейтер -
То одиночество, что ждёт у двери -
Войдёт и скажет: "Ну, привет. Я - Питер" .
А ты уедешь. Просто.
К ней.
В Твери.

Мир сдаёт тебе карты вслепую, тайком.
Что досталось — неясно: успех иль провалы.
Ты садишься за стол с ледяным холодком,
Изучая других, чьи амбиции вялы.

Твоя ставка - года, твои нервы и силы.
Можно сбросить, уйти, сохранив, что имеешь.
Можно ставить ва-банк, чтоб ветра заносили
Тебя к цели, о коей сказать и не смеешь.

"Блеф" - улыбка твоя, когда хочется плакать.
"Фулл-хаус" - это миг, когда всё получилось.
Жизнь это умение ждать, не срываясь в атаку,
Сохраняя лицо, что бы там ни случилось.

Кто-то выйдет из игры, проиграв состоянье.
Кто-то скромно возьмёт свой небольшой, честный банк.
А в конце все мы вскроемся. В этом сияньи
Станет ясно, кто был шулер, а кто гигант.

Я свой сменила почерк, адрес,
И номер, что ты знал и так.
Я стёрла свой душевный атлас,
Где ты был вписан, как дурак.

Я больше не живу по карте,
Где каждый шаг сплошной контроль.
Я существую в диком фарте,
Играя собственную роль.

Мне говорили: "Ты вернёшься,
Когда поймёшь, что нет дорог" .
Но если в прошлое несёшься,
То не усвоил ты урок.

И я не жду твоих посланий,
Писем, открыток, телеграмм.
Я в эпицентре новых знаний,
И места нет для старых драм.

Ты пробуешь меня на вкус,
Как будто я бокал вина.
Находишь то печаль, то грусть,
То терпкость, что пьянит до дна.

Ты ищешь нотки, полутон,
Пытаешься понять букет.
Но я, не винный аукцион,
И ценника на донце нет.

Сегодня сладость, завтра яд,
Потом - игристое "прости" .
Ты сам такому был не рад,
Когда пытался пригубить.

Так что не морщи умный лоб,
Пытаясь сорт мой угадать.
Я самодельный дикий штоф.
Такой не пьют, чтоб выживать.

Ты врёшь другим, что всё отлично,
Что держишь курс, не сбился с карт.
И улыбаешься прилично,
Включая бодрость и азарт.

Но есть один, кто знает правду,
Кто видит трещины и скол.
Тот, кто с тобой сидит по факту,
Когда ты гол, и зол, и пол...

...под ним качается от боли.
И этот тип - он ты и есть.
Ему не ври про силу воли,
Ему нужна простая жесть.

Он видел все твои провалы,
И как ты плакал в темноте.
Как строил замки-идеалы,
А жил по факту в пустоте.

Не надо врать ему про "завтра" ,
Про "я смогу" и "всё пройдёт" .
Он твой единственный соавтор,
Он твой судья и эшафот.

Скажи ему: "Да, мы раздолбаны.
Да, мы в д...ме. Идём на дно" .
И вот с такой вот честной пробы
И начинается оно.

Ты весь какой-то не по ГОСТу,
Не по шаблону, неформат.
С тобой всё сложно, но и просто,
И чёрт-те знает, кто тут прав.
Ты мой личный сорт ошибки,
Которую хочу опять.
Твои дурацкие улыбки
Мне не дают нормально спать.
И все мои системы рушишь,
Ломаешь внутренний устав.
Ты просто молча меня слушаешь,
И этим бесконечно прав.
Пусть говорят, что мы не пара,
Что это всё сплошной провал.
А для меня ты божий дар,
Который чёрт мне даровал.

Я раньше думала, что сила -
В броне, защите и стене.
А я тебя в себя впустила,
И вся броня теперь на дне.
И это странное явление,
Побочный, видимо, эффект:
Я потеряла с тобой зрение -
Других мужчин как будто нет.
И слух испортился, похоже,
Не слышу их пустых речей.
И стала нервной я до дрожи,
Когда не знаю, где ты, с кем.
Ты - мой диагноз, моя слабость,
Мой самый главный в жизни сбой.
И знаешь, в чём вся эта радость?
Что я больна одним тобой.

Я вытряхнула сумку - чеки,
Огрызки планов и обид.
Вот так же наши человеки
В себе хранят ментальный СПИД.

Мы тащим груз чужих советов,
Осколки брошенных нам фраз,
Коллекцию пустых "приветов"
И пару выплаканных глаз.

А надо бы - одним движеньем
Всё это вывалить на пол.
И с лёгким, дерзким облегченьем
Накрыть свой собственный престол.

И пусть в карманах будет пусто,
Зато в душе - звенящий штиль.
Вот это, кажется, искусство -
Не превращать всю жизнь в утиль.

Ты строишь в мыслях пьедесталы
Для тех, кто бросил пару фраз.
И вот они уже - кристаллы,
Чистейший, сказочный алмаз.
Ты им дорисовал все грани,
Придумал глубину и суть.
И в этой выдуманной дряни
Готов с разбега утонуть.
А человек - он просто человек.
Со слабостью, ленцой и злом.
Он свой короткий, бренный век
Живёт сегодняшним числом.
Не надо вешать ярлыки
Ни святости, ни подлеца.
Все люди - просто сквозняки
Без твоего карандаша.

Быть добрым, мягким и удобным -
Билет в один конец, в тупик.
Твой мир становится съедобным
Для всех, кто хапать лишь привык.

Ты тратишь время, силы, нервы,
Чтоб их комфорт не пострадал.
И вечно в очереди первый,
Кто всё своё другим отдал.

А где-то там, внутри, под кожей,
Кричит уставший человек.
И с каждым днём всё больше гложет
Один простой, как мир, дефект.

Умение сказать простое "нет"-
Не грубость и не эгоизм.
А твой единственный билет,
Чтоб сохранить свой механизм.

Таскать с собой рюкзак обиды -
Привычка многих на земле.
Мы делаем несчастный вид,
Чтоб нас жалели в феврале.

Мы снова крутим киноленту,
Где нас обидели, сожгли.
И кормим эту сантиментальность,
Как будто нет другой земли.

А прошлое - оно как пепел.
Его не склеить, не обнять.
И кто был прав, а кто был светел -
Уже неважно, не понять.

Твой лучший шаг - оставить чемоданы
С просроченным и горьким барахлом.
Залечивай душевные раны
Сегодняшним, а не вчерашним днём.

Я не гонюсь за званием поэта
И не ищу признания толпы.
Мои строки – просто части света,
Что внутри меня горят в ночи.

Мои рифмы совсем не идеальны
И размер порою хромает чуть.
Но, в словах моих живёт реальность
И души открытой честный путь.

Пусть другие ищут совершенства.
Я пишу, как сердце говорит.
В этом всё моё блаженство,
Когда душа с душой творит.

Нам истины пекут, как свежие батоны,
И подают к столу под соусом "как есть".
А кто захочет влезть в чужие бастионы,
Тому предложат яд, приправленный как месть.

И правила игры меняют на ходу там,
Где выгода диктует, что сегодня "правда" .
Вчерашний идеал сегодня стал уродом,
А завтрашний герой – забытая эстрада.

И кажется, что мир – он цельный, неразбитый,
Что веришь в то, что видишь, слышишь и жуёшь.
Но каждый новый день – он будто бы отмытый
От смысла, если сам его не создаёшь.

И ты глотаешь всё, что с конвейера сходит,
Не думая о том, кто этот хлеб испёк.
А истина твоя – она всегда уходит,
Когда чужой рецепт ты принял за урок.

Пожар. Лавина. Падение в бездну.
Пульс отбивает твой ритм во мне.
Любовь, что казалась такой бесполезной,
Вдруг расцветает огнём в тишине.

Ты слышишь мой шёпот в раскатах грома?
В нём имя твоё, как священный обет.
Ты – мой причал, и обломки дома...
И глаз твоих негасимый свет.

Смотрю на тебя, и мир замирает,
Дыхание сбито, слова не нужны.
Душа моя пламенем тихо сгорает,
Чтоб вновь возродиться дыханьем весны.

Пожар, ураган, падение в бездну –
Иначе любить я уже не смогу...
И этой всесильной, опасной болезнью
Я сердце своё для тебя сберегу.

Тебя любили, меня любили,
Но разве можно сравнить огни?
Ты – словно скалы, что вечно были,
А я – как лето, летящи дни.

Там, где спокойствие рек безбрежных
Хранит прохладу твоих речей,
Я б не нашла этих вихрей нежных,
Бессонных, жарких моих ночей.

В твоём размеренном, тихом мире
Мне не укрыться, не замереть.
Мне никогда не понять в Сибири,
Как можно солнцем других не греть.

И карих глаз твоих глубина
Средь наших пальм и солёных вод
Сильней туманит, пьянит без вина,
Чем север весь, что в тебе живёт.

Я б на севере не увидала
Такой души, что как южный зной.
И если это – не лёд металла,
То чем влечёшь ты, далёкий мой?

Быть может, в скалах любовь иная?
Для южных душ холодней она?
Быть может, там, тишину вбирая,
Душа спокойна, но не полна?

Где, кто и как там тебя любили –
Мне не узнать, не хочу я знать.
Я никогда не бывала в Сибири...
Смогу ли холод твой перенять?

Эспромт на стихотворение Дмитрия Кравченко "Белая медведица".

Когда душа к душе стремится страстно,
И хочется оковы разорвать,
Чтоб приручить чужое сердце властно,
Себя спроси: "А сможешь не сломать?"

Ведь близость – это тонкая работа,
Где каждый шаг твой может ранить вдруг.
Сегодня – счастье, нежность и забота,
А завтра – боль твоих неловких рук.

Не торопись доверие заслужить,
Не обещай того, в чём веры нет.
Ведь можешь ты… однажды… разлюбить…
И сам разбить подаренный рассвет.

Он мне возмещенье за потёмки,
За лабиринты, где блуждала я,
За голоса чужие, злые, громкие,
Что отравляли суть небытия.
За одиночество в толпе безликой,
За холод рук, не знавших теплоты,
За ту тоску, щемящую и дикую,
За рухнувшие хрупкие мечты.

Он мне как солнце после долгой ночи,
Как ясный день средь пасмурных недель.
Что может быть прекрасней, между прочим,
Чем знать, что ты - его благая цель?
Как будто ангел мне принёс посланье:
"Ты выстрадала свет, теперь прими" .
И в нём одном - все чаянья, желанья,
И нежность, что не высказать людьми.
Он мне за все невидимые битвы,
За каждый вздох, что к свету приближал.
Что может быть прекрасней той молитвы,
Где он - ответ, который Бог послал,
Чтоб залечить былые все ушибы,
И ощутить любовь, её тепло?

Не соперница я, ЗАВИСТЬ - недуг души,
Но СПОКОЙСТВИЕ внутреннее ценя,
Я теперь свои мысли веду в тиши,
Где нет места тем, кто не слышит меня.

Мир требует: "Давай быстрее!
Не спи, не ешь, беги, спеши!" .
И ты, в успех отчаянно веря,
Сжигаешь топливо души.

Вокруг все маски "достигаторов" ,
Их ленты - сплошь один триумф.
А ты - один из навигаторов,
Чей сбился курс и сел на грунт.

Ты смотришь в зеркало устало,
Не узнавая больше черт.
Энергии так мало стало,
Что каждый день - сплошной концерт,

Где нужно улыбаться, верить,
И делать вид, что полон сил.
Но как себя уже измерить,
Когда весь мир невыносим?

Так дай себе минуту выдохнуть,
Признайся честно: "Я устал" .
Не нужно из себя всё вытряхнуть,
Чтоб доказать, что не упал.

17.10.2024г

Она носила скромное платье,
Смотрела тихо из-под ресниц,
В толпе искала чьи-то объятья
Среди безликих, уставших лиц.
Но он увидел в ней то сиянье,
Что короли находят в звезде,
И превратил все её страданья
В дорогу к царственной высоте.
Ведь только с королём
Становятся королевой,
И сердце горит огнём
Под золотой диадемой.
Из золушки в госпожу
По взмаху его руки,
И мир весь принадлежит
Их царственной любви.
Он научил её гордо голову
Держать среди шёпота и интриг
И превратил все "нельзя" в основу
Для новых взлётов, для новых книг.
Она расправила плечи смело,
Когда поверил в неё король,
И то, что раньше казалось белым,
Вдруг засияло, как звёздный строй.
В его глазах она видит силу,
Что пробуждает её звезду,
И всё, что прежде казалось милым,
Теперь горит у всех на виду.
Так золушка стала королевой
Не по наследству, не по судьбе,
А потому что король увидел
Ту, что дремала в её душе.

На рынке слов дешёвка - честный слог,
Он пылен и лежит в углу без дела.
А ложь - блестящий, яркий каталог,
Что продаётся бойко и умело.

Один кричит: "Вот истина, бери!" ,
Но голос слаб, и вид его невзрачен.
Другой поёт, как райские сады внутри,
И каждый грош ему толпой потрачен.

Неважно, что за ширмой - только дым,
И что товар - подделка, фальшь и скрежет.
Толпа всегда идёт в восторге с ним,
Чья ложь искусно слух и душу нежит.

Улыбка не значит, что боли нет,
За смехом не видно глубоких ран.
Не каждый расскажет свой главный секрет,
Не всякий покажет души изъян.

Спокойствие внешнее — часто лишь грим,
Под ним бушевать может шторм и гроза.
Не меряй покой тишиной, что мы зрим,
У каждого — слёз океан за глаза.

Не каждый, кто плачет, слабее других,
Не каждый, кто молча идёт, одинок.
Не слышно порой самых главных, святых
Молитв, что летят между жизненных строк.

Цени тишину, но не думай, что пуст
Тот мир, что сокрыт от пытливых очей.
У каждого свой нераскрывшийся куст
И тяжесть бессонных, нелёгких ночей.

С тобой - то к звёздам, то на скалы,
То штиль, то сразу ураган.
Мои усталые нейроны
Попали в твой шальной капкан.

Сегодня - "лучшая на свете" ,
А завтра - "ты меня бесишь" .
И я, как лист на злобном ветре,
Ловлю твою больную тишь.

Я слезла. Хватит. Остановка.
Пусть парк аттракционов твой
Найдёт себе другую дуру.
А я хочу пойти домой.

Я разучилась говорить "люблю" ,
Оно застряло где-то в пищеводе.
Я эту фразу намертво гублю
При каждой новой, в общем-то, погоде.

И в каждом новом, кто приходит в дом,
Пытаясь выжечь тень твою со стен,
Я вижу лишь убогий плагиат,
Набор из неоплаченных измен.

Они смеются голосом не тем,
И руки их не так ложатся на плечо.
И я сбегаю от простых систем,
Где всё понятно, но не горячо.

Эта странная привычка
Всё сохранять на облаках.
Любая мелкая вещичка
Останется теперь в веках.

Вот фото завтрака простого,
Вот мысль, что в голову пришла.
И нет мгновения такого,
Чтоб память в сеть не унесла.

Мы создаём себе архивы,
Где будем вечно жить потом.
Красивые, всегда живые,
Под отполированным щитом.

И наши правнуки, возможно,
Наш лайфстайл будут изучать.
Как жили мы неосторожно,
Забыв, что нужно умирать.

Что жизнь - не пост и не сторис,
Не гигабайты на счету.
А просто миг, в котором ты
Поймал реальную мечту.

О дивный мир воздушных замков,
Что мы возводим в голове.
Он собран из рекламных штампов
И слов, подслушанных в толпе.

Там принц на белом «мерседесе»,
Работа — сказка, дом — дворец.
И в этой выдуманной пьесе
Ты, без сомнения, творец.

А жизнь потом с размаху бьёт
Простым сценарием финала.
Чем выше был твой личный взлёт,
Тем больше грязи у причала.
2024 г.

Все ждут какой-то новой эры,
Что вот сейчас всё расцветёт.
Но у системы есть барьеры,
Она своих не отдаёт.

Мы постим мемы про зарплату,
Смеёмся, чтобы не рыдать.
И снова верим в ту же дату,
Когда всё будет " в благодать".

Нас учат быть в потоке, в тренде,
Искать ресурс и свой вайб.
А по факту - мы в аренде
У тех, кто хайпанул хайп.

Так что, дружище, без иллюзий.
Наш главный жизненный урок:
Поменьше слушать этих "гуру",
Побольше пить свой кипяток.

Меня научили тарелки не бить,
Не спорить, не плакать, держать лицо прямо.
Меня научили удобною быть,
Чтоб мной восхищались и папа, и мама.
Меня научили прощать и терпеть,
Быть милой со всеми, кто смотрит косо.
И если захочется вдруг зареветь
Идти в туалет и реветь безголосо.
Меня научили быть лёгкой, как пух,
И прятать подальше свой гнев и усталость.
И чтоб мой внутренний пламень потух,
Заботливо в детстве водой поливалось.
И вот я стою, улыбаюсь опять,
И вежливо шлю муд@ка одного.
Но как же мне хочется, матерь моя,
Хоть раз не сдержаться. И высказать всё.

Я в планке стою, пью зелёные смузи,
Читаю про то, как принять и простить.
Я в вечной погоне, в чудовищной гонке,
Чтоб лучшую версию себя сотворить.
Курс по дизайну, вебинар по продажам,
И йога, чтоб чакры свои раскрутить.
Мой день по минутам расписан и смазан,
Чтоб время на глупости не упустить.
Я знаю про токсиков, абьюз и границы,
Про то, как энергию в русло направить.
Я стёрла из жизни ненужные лица,
И знаю, как цели разумно поставить.
Всё знаю. Всё делаю. Только вот ночью,
Когда отключается правильный мозг,
Мне хочется выть, разрывая всё в клочья,
И просто заказать огромный торт.

Я полку прибила, починила краны,
Сменила колеса, настроила сеть.
Я строю карьеру и штопаю раны,
И всё успеваю, и всё могу сметь.

Я сумки таскаю, решаю проблемы,
Плачу по счетам и веду свой бюджет.
Я в курсе всех трендов, финансовых схем и
Того, что на помощь надежды уж нет.

Я стала сама себе рыцарь и спонсор,
И армия, если понадобится.
Я - многозадачный, навороченный монстр,
Который ни капли уже не боится.

Всё так. Идеально. Но в пятницу, в полночь,
Когда допиваю бокал до конца,
Мне хочется просто позвать на помощь.
И чтоб кто-то просто обнял. Без лица.

На каждом празднике семейном,
Под звон бокалов и салат,
Мне тётя голосом елейным
Напомнит, что часы стучат.

"Ну что, когда уже родишь-то?"
"Смотри, останешься одна!"
И каждый смотрит так, как будто
Я им чего-нибудь должна.

Как будто главная задача —
Продолжить чей-то там геном.
А я хочу свой дом и дачу,
И кошку рыжую притом.

И я киваю, улыбаюсь,
Мол, "всё в процессе, всё идёт".
А мысленно я посылаю
Их всех в далёкий турпоход.

Мои часы, моё и тело,
И мой единственный маршрут.
Но объяснить им это смело —
Напрасный и ненужный труд.

Мне бы в мир, где нету вечной гонки.
Так порою хочется туда.
Где не рвутся связи, нити тонки,
Не летят впустую поезда.

Не бежать. Нельзя бежать так слепо,
Пропуская главное в пути.
Чтобы даже небо так нелепо
Не казалось точкой взаперти.

Только всё настолько скоротечно,
Что боишься просто опоздать.
Глупо. Но особенно беспечно,
Если жизнь стремишься обогнать.

У других - свершения, победы,
А у нас - лишь вечный марафон.
Это поначалу лишь беседы,
А потом... навязчивый трезвон.

А потом уже не видишь смысла
В тишине, покое, медленном дне.
Мысль одна над головой зависла:
"Нужно быть успешней и вдвойне" .

И теряешь вкус, и цвет, и запах,
Задыхаясь в этой суете.
Мне бы в мир, где ценят каждый запах,
А не тонут в вечной беготне.

Хоть жизнь - война, хоть - шахматный турнир,
Где ты стратег, а не солдат в шеренге.
И только ты решаешь, что есть мир,
И стоит ли сражаться в этой свалке.

Всё это тактика чужих побед,
Ответь себе: а в чём твоя задача?
Необязательно оставить в мире след,
Как Александр, от горечи не плача.

Неважно, кто кого загнал в тупик,
И кто поднял свой флаг над цитаделью.
Ты - свой единственный противник и двойник.
Поверь, у всех - свои дуэли.

И орден свой за мужество и честь
Вручишь ты сам, без лишнего солдата.
Ведь главный твой судья — он тоже здесь.
Так достучись до адресата.

*Александр - отсылка к Александру Македонскому, великому полководцу, который, по легенде, заплакал, осознав, что завоевал весь мир и ему больше некого побеждать.

У каждой боли свой конечный срок,
Как у таблетки с полки в магазине.
Ты носишь в сумке пройденный урок,
Запакованный в плотной резине.

Порой он давит, тянет где-то вниз,
Мешает сделать шаг легко и смело.
И шепчет кто-то: "Просто откажись,
Оставь его, тебе какое дело?"

Но в нём лежат осколки тех зеркал,
В которых ты себя не узнавал.
И карта тех дорог, где ты плутал,
И эхо слов, что зря кому-то дал.

Ты можешь вытряхнуть его до дна,
Идти налегке, будто чистый лист.
Но эта ноша не зря тебе дана,
В ней опыт твой и он предельно чист.

Ведь у всего есть правильный резон,
И этот груз не гири, а опора.
Он сделал так, что твой кругозор
Теперь обширней всякого простора.

Пусть каждый шаг — лишь эхо в коридоре,
Где тени прошлого танцуют на стене.
И в каждом слове, в каждом разговоре
Звучит мотив, что слышен лишь во сне.

Мы ищем знаки в трещинах на камне,
В узорах, что оставил на стекле мороз.
Пытаясь разгадать в великой драме,
Кто задал нам единственный вопрос.

Но все ответы — выцветшие строки
В забытом свитке, что лежит в пыли.
И мы бредём, не зная нашей роли,
Пока не станем горстью той земли.

Считай, что ты - загадочное семя,
Что брошено в огромный огород.
Идёт твоё неведомое время,
И кто-то сверху дождь на землю льёт.

Вокруг тебя растут цветы и травы,
Одни стройны, другие так себе.
И ты не знаешь правил той облавы,
Что сорняки выносит по весне.

И ты растёшь, не ведая, что будет:
Шикарный куст иль скромный василёк?
И почему садовник не забудет
Полить твой одинокий стебелёк?

Не думай, для чего ты здесь посажен,
И почему твой рост так неказист.
Твой путь на этой грядке очень важен,
Пускай ты просто подорожный лист.

Пора понять, что жизнь - большой вокзал,
Где поездам стоять отведено недолго.
Один тебя с собою в путь позвал,
Другой увёз кого-то с чувством долга.
И ты стоишь на вечном сквозняке,
В руке сжимая скомканный билетик.
Чья-то фигура тает вдалеке,
А кто-то новый вдруг тебя заметит.
Нельзя угнаться, рельсы не согнуть,
Нельзя купить билет в вагон "вчерашний" .
У каждого из нас свой личный путь,
И каждый миг - по-своему бесстрашный.
И в этом шуме, в гуле поездов,
Есть лишь одно простое расписанье:
Быть к новой встрече внутренне готов
И отпускать, шепнув им "до свиданья".

Никто из нас не думал, что заряд
Закончится вот так, посередине.
Мы шли вперёд, не глядя на разряд,
Как будто вечно будем на вершине.

Ты был мой плюс, а я твой минус, да.
Мы замыкались, создавая искры.
Казалось, это будет навсегда,
Что наши чувства так сильны и быстры.

Но мы давали слишком много сил
На споры, на обиды, на пустое.
И индикатор красный говорил,
Что скоро всё закончится простоем.

И вот теперь ни света, ни тепла,
Лишь два контакта, что остыли рядом.
Энергия совместная ушла,
И зарядить её не выйдет взглядом.

Я изучила все свои недуги,
Все трещинки на сердце и в уме.
Я лучшая из всех своих подружек,
Что вечно шепчет правду в полутьме.

Зачем врачи, психологи, гадалки?
Я ставлю сотни диагнозов в день.
Мои симптомы на кофейной гуще гадки,
Моя болезнь - моя же тень.

То "синдром самозванки"
обострился,
То "хроника несбывшихся надежд" .
Мой внутренний Минздрав предупредил уж:
"Не вылечишься, сколько слёз ни режь" .

И я киваю, достаю аптечку,
Где вместо йода - порция вины.
Я - свой больной, свой врач, своя сиделка.
Мы с внутренним " я" обречены.

В сети статус "был(а) недавно онлайн"
Застынет, как памятник времени, где-то.
Кто-то подумает - просто на спам
Телефон поменяла, или нет интернета.

Друзья напишут: "Ты где пропала?"
Знакомые скажут: "Наверно, дела" .
А где-то там тихо свеча догорала,
И жизнь незаметно на выдох ушла.

Мы все здесь транзитом, все временно тут:
Аккаунты, статусы, лайки, репосты.
А где-то родные с молитвой несут
Того, кто навеки покинул свой пост.

Цените моменты, цените людей,
Пока они дышат, пока они рядом.
Важнее нет правды и истин важней:
Жизнь это больше, чем просто "что надо".

Один день не будет меня в интернете...
Но важно, чтоб память осталась живой
О том, как любили, как жили на свете,
О том, как ценили момент золотой.

Не человек, а чайный пакетик,
Что создан для единственной заварки.
Он отдал цвет, тепло своё и этим
Себя исчерпал в небольшой помарке.

Он был так ярок, полон аромата,
И обещал насыщенный настой.
Но вот уже водичка бледновата,
И он лежит размокший и пустой.

И нитка, за которую держался,
Теперь промокла и слаба на вид.
Он честно сделал всё, на что решался,
И больше ничего не повторит.

Ты можешь выжать, высушить, поверить,
Что он ещё на что-нибудь горазд.
Но он лишь воду сможет подколерить,
А вкус и душу больше не отдаст.

Так лучше с благодарностью проститься
За тот единственный, но яркий миг.
Позволь ему на дне истлеть, забыться,
Как эхо фраз из недочитанных книг.

Не пытайся меня починить,
Словно я механизм с дефектом.
Перестань меня вечно учить,
Прикрываясь благим прожектом.

Я не пазл из твоей коробки,
Чтоб вписаться в чужой рисунок.
Все твои указания робки
И похожи на детский поступок.

Ты мне ставишь клеймо "не такая" ,
Мол, во мне заводской брак.
Я, по-твоему, просто слепая,
Что не видит единственный знак.

Только мир твой стерильный и скучный,
Где все ходят по струнке одной.
Мой же мир дикий, вечно кипучий,
И мне нравится быть шальной.

Я неровная, злая, странная,
И в моих недостатках сила.
Твой диагноз самозваный
Я давно уже пропустила.

Так что спрячь свой набор хирурга,
Инструменты для вправки мозга.
Я сюжет своего драматурга,
И финал будет очень жёстким.