Опять барбос принялся хныкать,
Как человек заныл, запричитал…
Он кость большую притащил заныкать,
Да второпях в сугробе потерял!

Об одном я мечтал, чтобы снова встретиться,
А судьба, как назло, разводила нас,
Может бросить мечтать, плюнуть, да повеситься…
Только вряд ли в аду повстречаю Вас.
Где ты солнце моё, за какою тучею?
Я ходил, я бродил… Я искать устал.
Так, пожалуй, себя до смерти замучаю,
Потому что богов всех своих достал.
Но сегодня пойду, поищу по улице,
Может вдруг повезёт, я тебя найду…
А в мозгу у меня потихоньку крутится:
Пусть найду, не найду, но… зато пройдусь.

Выбивала женщина ковёр.

Она и слева, она и справа,
С оттяжкой лупит по ковру,
Как суд вершит, святой и правый,
Пылит c обидой на ветру.
За всё, что так и не случилось,
Что слёзы горькие текли,
За то, что жизнь не получилась,
И что любовь не сберегли…
И громко хлопала хлопушка,
И женщина глотала пыль…
То жизнь расстреливала пушка,
К которой муж поджёг фитиль.

В этой звонкой ночной тишине,
Где луна по реке проплывает,
Моя радость приходит ко мне.
Хоть в мечтах, но со мною бывает.
Ничего не скажу никому,
Потому что закончилось лето…
Чтобы мужу не знать твоему,
И моей половине про это.
Грешен я, что тебя полюбил,
Да и ты, что меня полюбила…
Ах, как дождик тогда моросил…
Неужели со мной это было?

За соседний тополь зацепилась,
Туча, с оглушительным дождём.
Ржавой бочкой в поле покатилась
Грохоча весёлым арт-огнем.
Только что мне туча грозовая,
У тебя глаза как приговор.
Почему ты грозная такая,
Мой домашний милый прокурор?

Два автора сказали: хорошо!

Отзывы на известного:
Гениально! Слово-то, какое произнёс. В нём столько разных смысловых модуляций. От угрозы - до удовольствия, от обещания помнить - до мести. Такому автору можно верить.
Отзывы на неизвестного:
Ну… Шут какой-то. Ему, видите ли, хорошо. Какой примитивизм, просто животное чувство. Чему он научит? Бред какой-то.

В России возродились регулярные занятия сексом. Интересно, что такая традиция уже была. Ещё в царской России, до прихода к власти большевиков…

В этой звонкой ночной тишине,
Где луна по реке проплывает,
Моя радость приходит ко мне.
Хоть в мечтах, но со мною бывает.
Ничего не скажу никому,
Потому что закончилось лето…
Чтобы мужу не знать твоему,
И моей половине про это.
Грешен я, что тебя полюбил,
Да и ты, что меня полюбила…
Ах, как дождик тогда моросил…
Неужели со мной это было?

За соседний тополь зацепилась,
Туча, с оглушительным дождём.
Ржавой бочкой в поле покатилась
Грохоча весёлым арт-огнем.
Только что мне туча грозовая,
У тебя глаза как приговор.
Почему ты грозная такая,
Мой домашний милый прокурор?

Туман, туман, седая сырость,
Природы утренней обман…
В туманном детстве часто снилось
Принцесса ты, я – атаман.
Я уносил свою принцессу
На рысаках в далёкий край,
В туманно-рыжем поднебесье
Смеялось солнце-каравай.
Ну, где же ты, моя родная?
Тебя заждался атаман.
Идёшь ко мне, я это знаю.
Но всё в пути твой караван.
Туман, туман, седая сырость,
Природы утренней обман…
В туманном детстве часто снилось
Принцесса ты, я – атаман.

Поплавочек, поплавок
На волнах качается,
С ним на этих на волнах
Облака встречаются.
Поплавок средь облаков
Даже не тушуется.
Бизнесменом средь лохов
Плавает, рисуется.

В глазах ни капельки тепла,
В душе ничто не шевельнулось…
Стеною каменной прошла
И как стена – не оглянулась. Не знаю, в чём я виноват?
Но видно в чём-то провинился…
И я прошёл, как автомат,
Хотя и очень удивился.

Чужая, не моя, но бывшая любимая…
Зачем зашёл я в этот магазин?
И обнаружил, бывшая родимая,
У дальней кассы покупала апельсин.
Ах, чёрт возьми, какая же ты гладкая,
И как давно тебя я не встречал.
Ты всё такая же красивая и сладкая,
Я так давно тебя не целовал.

На макушку лета солнышко забралось,
Чтоб полюбоваться на твою красу.
Появиться летом, как ты догадалась?
Всех цветов июля я не донесу.
Всех цветов России для любимой мало,
Я нарву случайных, первых васильков,
Чтоб тебе, родная, чуть теплее стало,
Остальное скажут васильки без слов.

По веленью щучьему.
(Сказка.)

Маразм крепчал, как не бывало.
На тюфяке Иван лежал.
Башка с похмелия трещала,
Брат за похмелкой побежал.
По телевизору реклама
В могилу сводит весь народ,
Опять брюзжит на Ваньку мама,
А брат с похмелкой не идёт.
Никто Ивану не ответит,
Где облегчение в судьбе?
Луна в окошко ярко светит.
Морозец видно, так себе.
А брат всё где-то пропадает.
Вода из крана не бежит.
Иван ведёрки собирает…
Сушняк достал, душа горит.
Пришла вчера соседка Танька,
И распушили братья хвост.
Косилась родная маманька.
Не зря. Достался братьям нос.
Остались с носом ребятишки,
А водки выпили ведро.
Такие выпали картишки…
Иван потрогал лишь бедро.
Катились льдинки под ботинки,
Светила полная луна.
Сорвался под гору на спинке,
Заныла бедная она.
Вот полынья. Иван подходит,
Что б зачерпнуть скорей воды.
Снежницу вёдрами разводит
Ни в чём не чувствуя беды.
Черпнул, ведро заколыхалось,
Едва не вырвалось из рук…
Вторым черпнул,… не показалось!
Таких Иван не видел щук.
Сидит в ведре и скалит зубы,
Как будто хочет проглотить?
Зря раскатала щучка губы…
Ивана ей не удивить.
Ну, жестковата малость щучка.
Старьё… А Ваня хочет пить.
Луженой глоткою забулькал,
Вдруг щука стала говорить:
«Ты отпусти меня, Иванчик!
Я пригожусь ещё тебе.
Иди домой, на свой диванчик.
Жди изменения в судьбе».
«Обманешь, старая калоша.
Ты мне сейчас чекушку дай.
С чего мне жизни ждать хорошей?
С трёх раз попробуй, угадай.
Нас только дустом не морили,
Толкали речи длинные,
Куда-то звали, выводили,
И завели… и кинули.
Мы в новой жизни не сгодились,
Мы все совки позорные.
Мы воровать не научились,
А только пить, по-чёрному».
Тут щука молвила Ивану:
«Не торопился бы, милок,
Я говорю, иди к дивану.
Всё для тебя исполню в срок.
Я слово щучье не нарушу,
По Думам вашим не сижу.
Меня Иванушка послушай,
Послушай, что тебе скажу.
По слову щуки, только скажешь,
Я всё, как надо сотворю.
Отпустишь, стало быть, уважишь,
Чекушку сверху подарю».
Иван не долго сомневался,
Решил проверить, что и как.
«Чекушку, в руки». Догадался.
Он не такой уж был дурак.
И вот искомая чекушка
Лежит у проруби в снегу.
«Ну, щука, славная подружка!
Прощай! А я домой бегу».
Он в прорубь щуку отпускает,
Домой торопится, спешит.
С водою вёдра забывает,
На крыльях ласточкой летит…
Когда домой пришёл братишка,
Иван, весёлый, отдыхал.
Опохмелился парень лишка,
Большой по жизни был нахал.
Но доля брата в поллитровке
Посереди стола стоит.
Когда придёт, с командировки,
Пусть тоже жажду утолит.
Но брат Ивана поднимает,
«Ну, как один я буду пить?»
Свою чекушку вынимает,
«Продолжим с истиной дружить».
Брат, говорят, читает Блока,
Высоцкого с Есениным…
Да только что-то мало прока
В серьёзном этом чтении.
Брат – оператор какачистки,
Философ и большой чудак.
Поклонник он какой-то Склиски,
И Хакамады, и… вот так.
А дома нет воды ни капли,
Иван про вёдра позабыл.
Ему приснился остров Капри,
Там мэр посёлка как-то был.
Ну, был, и был. Ивану нужно
Водою брата напоить.
«По слову щуки, вёдра дружно,
Домой. И капли не пролить».
Едва Иван промолвил слово,
Заходят вёдра сами в дом.
Взревел, братишка, как корова,
И замычал, и босиком,
Едва не выскочил из дома.
Но не успел. Увидел он,
Иван хохочет, пристипома,
Как победивший чемпион.
Упал братишка на диванчик,
За сердце держится своё.
«Давай рассказывай, Иванчик,
Что это тут за мумиё?
Мне что, работать на таблетки?
Иль гроб заказывать бежать?
Сейчас так двину табуреткой,
Что будешь и в аду лежать».
Деваться некуда, по девкам,
Ещё хотелось погулять,
По ресторанам, шоу, спевкам…
Пришлось всё брату рассказать.
Но разве кто-то вам поверит,
Что сказка старая жива?
Да пусть Кащей стоит за дверью,
Или пускай хоть сразу два.
Ну, Бабки-Ёжки, те бывают,
Хоть и не сказочный сюжет,
И Бармалеи завывают,
Когда терпенья больше нет.
Но, чтобы так, и в гости, сказка?
Да где такой найдётся брат,
Чтоб брехуну уставясь в глазки,
Нелепым россказням был рад?
«Иван, кончай. Что за досада?
Ты видно, малость, перепил.
У нас в стране лапши не надо,
Коль телевизор ты купил.
А ты мне сказки про погоду,
Про то, что щуки плавают…
Ты брату врёшь, как врут народу
Охотники за славою.
Как депутаты, доброхоты,
Манят на выборы народ.
Наговорят такого, что ты…
А после всё наоборот».
Иван не выдержал наезда.
Решил на деле доказать.
«Ты закажи желанье прежде,
А после будем разбирать».
Напрягся брат, желаний много,
А выбрать надо лишь одно.
«Ну, пусть по нашей по дороге,
Асфальта ляжет полотно».
«По слову щуки, - начал Ваня, -
Пускай от нашего крыльца,
До исполкомовского зданья,
Асфальт проляжет в два конца».
И видно что-то получилось,
Но поднялась по полю пыль…
Когда дорога прояснилась,
По ней летел автомобиль.
Глядят, налоговая служба.
Налоги едет выбивать.
Неужто кто со щукой дружбу
Успел налоговой продать?
И поживиться не успели,
И не нажили не гроша,
И не пожили, как хотели,
Хотя и жили, чуть дыша.
Решили братья отпираться,
Потом найти продажных сук.
Ни в чём не будем сознаваться,
Мы ни каких не знаем щук.
Но приставы вошли нахально,
Как будто в собственный кабак.
И в морды тычут, персонально,
Похуже бешеных собак.
А было всё банально глупо,
С учёта снял Иван «Москвич».
Теперь за гайки автотрупа
С него просили магарыч.
Hе продавал Иван машины,
А вот, попробуй, докажи.
Вот так без видимой причины,
Живи, любуйся и дрожжи.
Забрали, гады, телевизор,
Большой, тяжёлый, ламповый.
И шторы старые с карнизом,
Торшер зелёный, краповый.
Не жалко этих безделушек,
Но жаль, что в душу плюнули.
Мы проживём и без игрушек,
Да больно сильно клюнули.
«Иван, пусть щука их накажет.
Ну, хоть прононсом наградит.
Согласен я на чирей даже.
Но только пусть зело болит».
Уважил тот родного брата,
Желанье щуке зачитал,
И телевизор чтоб обратно,
И чтоб карниз обратно встал.
И сразу встало всё на место,
И телевизор мельтешит…
Но всё равно, не очень честно
За счёт какой-то щуки жить.
Душа у братьев золотая,
Как сделать так, чтоб всем помочь?
От людоедов, до Китая…
Чтоб пели песни, день и ночь.
Потом задумались, ребята.
Выходит что-то не того.
Кино, вино, еда, зарплата,
Да мало ли ещё чего?
Ведь если дать и всё, и сразу,
Умишком тронется народ.
И от безделия, заразу
Себе. точнёхонько, найдёт.
А питие, и наркоманство,
Убийство, блуд и просто лень.
Такое злое хулиганство,
Сейчас мы видим, каждый день.
А от безделия, поверьте,
Всё это вырастет стократ.
Наступит царство вечной смерти,
Которой каждый будет рад.
Пускай в трудах свой хлеб насущный,
Все люди будут добывать.
По богу. Факт, конечно грустный,
Но вряд ли надо горевать.
«А нам с тобою подфартило.
Тихонько, сбоку, проживём.
Ты посмотри, какая сила,
Какое счастье, прямо в дом!
Но вот налоговая служба,
Нас будет вечно доставать.
Оно бы нам совсем не нужно,
Да надо что-то предпринять.
Давай смотаемся к Агафье,
На дикий брошенный Алтай.
Ну, к Лыковой. Всё бросим на фиг,
Там, говорят, почти что рай.
Ну, можно дальше, места много,
Соседку Таньку заберём,
Конечно маму, и – в дорогу,
Хоть без налогов поживём!
Нам щука домик пусть построит,
С котельным отоплением.
Такая жизнь нас всех устроит,
И нынче, и со временем.
А для правительства родного,
Желаю капитального,
Сексу им, чтоб было много,
Пассивного, анального!
Эх, на уме у молодёжи,
Порнуха, пиво, Интернет,
Пусть рожи нет, и мало кожи»…
Иван проснулся, брата нет.
И не приносит он чекушку,
И щука, видно, пьяный бред.
И жизнь опять взяла на мушку…
Большой у жизни пистолет.
Пускай порою сказки лживы,
Нельзя на жизни ставить крест.
Пусть наша жизнь не так красива,
Но счастье в жизни всё же есть!

По веленью щучьему.
(Сказка.)

Маразм крепчал, как не бывало.
На тюфяке Иван лежал.
Башка с похмелия трещала,
Брат за похмелкой побежал.
По телевизору реклама
В могилу сводит весь народ,
Опять брюзжит на Ваньку мама,
А брат с похмелкой не идёт.
Никто Ивану не ответит,
Где облегчение в судьбе?
Луна в окошко ярко светит.
Морозец видно, так себе.
А брат всё где-то пропадает.
Вода из крана не бежит.
Иван ведёрки собирает…
Сушняк достал, душа горит.
Пришла вчера соседка Танька,
И распушили братья хвост.
Косилась родная маманька.
Не зря. Достался братьям нос.
Остались с носом ребятишки,
А водки выпили ведро.
Такие выпали картишки…
Иван потрогал лишь бедро.
Катились льдинки под ботинки,
Светила полная луна.
Сорвался под гору на спинке,
Заныла бедная она.
Вот полынья. Иван подходит,
Что б зачерпнуть скорей воды.
Снежницу вёдрами разводит
Ни в чём не чувствуя беды.
Черпнул, ведро заколыхалось,
Едва не вырвалось из рук…
Вторым черпнул,… не показалось!
Таких Иван не видел щук.
Сидит в ведре и скалит зубы,
Как будто хочет проглотить?
Зря раскатала щучка губы…
Ивана ей не удивить.
Ну, жестковата малость щучка.
Старьё… А Ваня хочет пить.
Луженой глоткою забулькал,
Вдруг щука стала говорить:
«Ты отпусти меня, Иванчик!
Я пригожусь ещё тебе.
Иди домой, на свой диванчик.
Жди изменения в судьбе».
«Обманешь, старая калоша.
Ты мне сейчас чекушку дай.
С чего мне жизни ждать хорошей?
С трёх раз попробуй, угадай.
Нас только дустом не морили,
Толкали речи длинные,
Куда-то звали, выводили,
И завели… и кинули.
Мы в новой жизни не сгодились,
Мы все совки позорные.
Мы воровать не научились,
А только пить, по-чёрному».
Тут щука молвила Ивану:
«Не торопился бы, милок,
Я говорю, иди к дивану.
Всё для тебя исполню в срок.
Я слово щучье не нарушу,
По Думам вашим не сижу.
Меня Иванушка послушай,
Послушай, что тебе скажу.
По слову щуки, только скажешь,
Я всё, как надо сотворю.
Отпустишь, стало быть, уважишь,
Чекушку сверху подарю».
Иван не долго сомневался,
Решил проверить, что и как.
«Чекушку, в руки». Догадался.
Он не такой уж был дурак.
И вот искомая чекушка
Лежит у проруби в снегу.
«Ну, щука, славная подружка!
Прощай! А я домой бегу».
Он в прорубь щуку отпускает,
Домой торопится, спешит.
С водою вёдра забывает,
На крыльях ласточкой летит…
Когда домой пришёл братишка,
Иван, весёлый, отдыхал.
Опохмелился парень лишка,
Большой по жизни был нахал.
Но доля брата в поллитровке
Посереди стола стоит.
Когда придёт, с командировки,
Пусть тоже жажду утолит.
Но брат Ивана поднимает,
«Ну, как один я буду пить?»
Свою чекушку вынимает,
«Продолжим с истиной дружить».
Брат, говорят, читает Блока,
Высоцкого с Есениным…
Да только что-то мало прока
В серьёзном этом чтении.
Брат – оператор какачистки,
Философ и большой чудак.
Поклонник он какой-то Склиски,
И Хакамады, и… вот так.
А дома нет воды ни капли,
Иван про вёдра позабыл.
Ему приснился остров Капри,
Там мэр посёлка как-то был.
Ну, был, и был. Ивану нужно
Водою брата напоить.
«По слову щуки, вёдра дружно,
Домой. И капли не пролить».
Едва Иван промолвил слово,
Заходят вёдра сами в дом.
Взревел, братишка, как корова,
И замычал, и босиком,
Едва не выскочил из дома.
Но не успел. Увидел он,
Иван хохочет, пристипома,
Как победивший чемпион.
Упал братишка на диванчик,
За сердце держится своё.
«Давай рассказывай, Иванчик,
Что это тут за мумиё?
Мне что, работать на таблетки?
Иль гроб заказывать бежать?
Сейчас так двину табуреткой,
Что будешь и в аду лежать».
Деваться некуда, по девкам,
Ещё хотелось погулять,
По ресторанам, шоу, спевкам…
Пришлось всё брату рассказать.
Но разве кто-то вам поверит,
Что сказка старая жива?
Да пусть Кащей стоит за дверью,
Или пускай хоть сразу два.
Ну, Бабки-Ёжки, те бывают,
Хоть и не сказочный сюжет,
И Бармалеи завывают,
Когда терпенья больше нет.
Но, чтобы так, и в гости, сказка?
Да где такой найдётся брат,
Чтоб брехуну уставясь в глазки,
Нелепым россказням был рад?
«Иван, кончай. Что за досада?
Ты видно, малость, перепил.
У нас в стране лапши не надо,
Коль телевизор ты купил.
А ты мне сказки про погоду,
Про то, что щуки плавают…
Ты брату врёшь, как врут народу
Охотники за славою.
Как депутаты, доброхоты,
Манят на выборы народ.
Наговорят такого, что ты…
А после всё наоборот».
Иван не выдержал наезда.
Решил на деле доказать.
«Ты закажи желанье прежде,
А после будем разбирать».
Напрягся брат, желаний много,
А выбрать надо лишь одно.
«Ну, пусть по нашей по дороге,
Асфальта ляжет полотно».
«По слову щуки, - начал Ваня, -
Пускай от нашего крыльца,
До исполкомовского зданья,
Асфальт проляжет в два конца».
И видно что-то получилось,
Но поднялась по полю пыль…
Когда дорога прояснилась,
По ней летел автомобиль.
Глядят, налоговая служба.
Налоги едет выбивать.
Неужто кто со щукой дружбу
Успел налоговой продать?
И поживиться не успели,
И не нажили не гроша,
И не пожили, как хотели,
Хотя и жили, чуть дыша.
Решили братья отпираться,
Потом найти продажных сук.
Ни в чём не будем сознаваться,
Мы ни каких не знаем щук.
Но приставы вошли нахально,
Как будто в собственный кабак.
И в морды тычут, персонально,
Похуже бешеных собак.
А было всё банально глупо,
С учёта снял Иван «Москвич».
Теперь за гайки автотрупа
С него просили магарыч.
Hе продавал Иван машины,
А вот, попробуй, докажи.
Вот так без видимой причины,
Живи, любуйся и дрожжи.
Забрали, гады, телевизор,
Большой, тяжёлый, ламповый.
И шторы старые с карнизом,
Торшер зелёный, краповый.
Не жалко этих безделушек,
Но жаль, что в душу плюнули.
Мы проживём и без игрушек,
Да больно сильно клюнули.
«Иван, пусть щука их накажет.
Ну, хоть прононсом наградит.
Согласен я на чирей даже.
Но только пусть зело болит».
Уважил тот родного брата,
Желанье щуке зачитал,
И телевизор чтоб обратно,
И чтоб карниз обратно встал.
И сразу встало всё на место,
И телевизор мельтешит…
Но всё равно, не очень честно
За счёт какой-то щуки жить.
Душа у братьев золотая,
Как сделать так, чтоб всем помочь?
От людоедов, до Китая…
Чтоб пели песни, день и ночь.
Потом задумались, ребята.
Выходит что-то не того.
Кино, вино, еда, зарплата,
Да мало ли ещё чего?
Ведь если дать и всё, и сразу,
Умишком тронется народ.
И от безделия, заразу
Себе. точнёхонько, найдёт.
А питие, и наркоманство,
Убийство, блуд и просто лень.
Такое злое хулиганство,
Сейчас мы видим, каждый день.
А от безделия, поверьте,
Всё это вырастет стократ.
Наступит царство вечной смерти,
Которой каждый будет рад.
Пускай в трудах свой хлеб насущный,
Все люди будут добывать.
По богу. Факт, конечно грустный,
Но вряд ли надо горевать.
«А нам с тобою подфартило.
Тихонько, сбоку, проживём.
Ты посмотри, какая сила,
Какое счастье, прямо в дом!
Но вот налоговая служба,
Нас будет вечно доставать.
Оно бы нам совсем не нужно,
Да надо что-то предпринять.
Давай смотаемся к Агафье,
На дикий брошенный Алтай.
Ну, к Лыковой. Всё бросим на фиг,
Там, говорят, почти что рай.
Ну, можно дальше, места много,
Соседку Таньку заберём,
Конечно маму, и – в дорогу,
Хоть без налогов поживём!
Нам щука домик пусть построит,
С котельным отоплением.
Такая жизнь нас всех устроит,
И нынче, и со временем.
А для правительства родного,
Желаю капитального,
Сексу им, чтоб было много,
Пассивного, анального!
Эх, на уме у молодёжи,
Порнуха, пиво, Интернет,
Пусть рожи нет, и мало кожи»…
Иван проснулся, брата нет.
И не приносит он чекушку,
И щука, видно, пьяный бред.
И жизнь опять взяла на мушку…
Большой у жизни пистолет.
Пускай порою сказки лживы,
Нельзя на жизни ставить крест.
Пусть наша жизнь не так красива,
Но счастье в жизни всё же есть!

Шаловливо ручкой помахала,
Тайная красавица моя,
И душа огнём заполыхала,
И поёт на зависть соловьям.
От твоей улыбки солнце краше
И луна по-летнему тепла…
Как я рад случайной встрече нашей,
Что ты нашей улицей прошла.

И мои стальные нервы
Отошли от всяких норм.
Я с ума схожу, не первый,
От твоих роскошных форм.

Вы удивительно красивы.
Как лес осеннею порой,
Как рек весенние разливы,
Как звёздный путь над головой.
Лишь с Вами этот мир прекрасен,
И эта серенькая жизнь
И смысл её предельно ясен -
Живи, и за любовь держись.

Как доказать ослу, что он осёл?
Зачем? Его одно волнует,
Взобрался он на царственный престол,
И долбит всех, и в ус себе не дует.

Этот лес стоит, как века стоял,
Лишь с ветвей листва осыпается.
А тоска в груди, как в горах обвал,
Потихонечку надвигается.
Упаду лицом в тёплый мох лесной,
Обниму рукой ствол берёзовый.
Хорошо с тобой было нам весной,
Всё вокруг тогда было розовым. Только жизнь идёт, не как мы хотим,
А какие нам карты выпадут,
И по жизни мы, как листва летим…
А куда же нас ветры выведут?
И они летят не куда хотят,
А куда судьба, случай вынесет.
Нам любви своей не вернуть назад,
Что сгорело, то уж не вырастет.

Невозможная.

Ты и скромная, ты и дерзкая,
И красавица, и урод,
Невозможная, порой мерзкая,
Но соловушка лишь тебе поёт.

Твоё спасибо, для меня,
Почти в любви признанье.
И сердце, радостно звеня,
Стучит и ждёт свиданья.

Вперёд, в атаку… Сабель сталь свистела. Привстав на стременах, лавиной наша молодость летела.
Зачем и для чего мы лавой мчались,
Себя не берегли, для родины старались?
Что наша жизнь? Как говорят – игра.
Мечтали, верили и при своих остались.
Как дерзко в будущее верили вчера,
Так глупо в сети подлецам попались.

Дембель. Другу, Лёньке.

Солнце. Лес. В снегу деревья.
Русский яростный мороз,
Воробей взъерошил перья,
Я иду домой. Матрос.
Не какая-то пехота,
Танки, пушки, ВДВ,
Мичман северного флота,
С сединой на голове.
И ботиночки со скрипом,
И легко скрипит снежок.
И под скрип весёлых скрипок
Ускоряется шажок.
Доскриплю до дома скоро,
То-то будет рад отец,
Мать с братишкой. В кою пору
В дом вернулся молодец.
Ну и я везу заветный,
Удивить, ямайский ром…
Скоро, скоро, мой заветный, Мой родимый отчий дом.

Мы за Спартак готовы хоть на плаху,
Когда приходим за него болеть.
Порвём себе последнюю рубаху,
Чтоб для команды на игре пропеть.
Припев.
Вперёд, Спартак, ещё разок в атаку,
Преодолеть соперника сумей.
И как тебе положено, в девятку,
Забей, Спартак, победный гол забей.
Живи, Спартак, атакой огневою,
Отличным пасом, смелостью всегда.
Ты не один, болельщики с тобою,
Так побеждай, и мы споём тогда.
Припев.
Вперёд, Спартак, ещё разок в атаку,
Преодолеть соперника сумей.
И как тебе положено, в девятку,
Забей, Спартак, победный гол забей.
Пускай у нас соперников не мало,
Но лишь Спартак, любимый чемпион. Пускай вчера медалей не досталось,
Но нынче, верим, первым будет он.
Припев.
Вперёд, Спартак, ещё разок в атаку.
Преодолеть соперника сумей.
И как тебе положено в девятку
Забей Спартак, победный гол забей.

И вечер был почти печальный,
И ночь не обещала ничего.
И был звонок один, случайный…
Один звоночек, только и всего.
И женский голос, вежливый, приятный,
Какой не часто встретишь наяву,
Как будто тот, далёкий, невозвратный,
Что был так близок сердцу моему.
И женщина почувствовала что-то,
Весёлый голос, дрогнув, потеплел…
Она мне говорила про работу,
Про то, что вентиль где-то «полетел».
И я шутил… мы оба понимали,
Что повода не будет позвонить,
Но трубки телефонные держали
И что-то светлое боялись отключить.
Но что-то щёлкнуло, и свечи запылали,
И вечер почему-то стал хорош…
Ах, если бы мы жили, как мечтали,
Да жаль, одной мечтой не проживёшь.

Что-то в жизни моей лишь одна полоса
Наступила уверенно чёрная.
И в душе у меня пустота
Словно сука скулит подзаборная.

Я так вас ненавижу, господа,
Что вы мне платите взаимностью, конечно,
Хоть грабить Русь хотели б вы всегда,
Но власть воров и на Руси не вечна.
Россия вечно кровью умывалась,
От лет былинных до времён Кремля.
А что от той России нам осталось…
Былая слава, да распятая земля.

Стихи писать, кому не лестно,
Но редкий создаёт стихи.
И ты, пиит, признайся честно,
Что все стихи твои плохи.
Рифмуешь вязко и коряво,
Не всякий смаху пробежит,
И мой совет – не будь упрямым,
Стихи свои забудь, пиит.

Ах, какая у тебя попочка здоровая,
Только зря ты про себя говоришь, корова я.
У тебя как раз тот вес,
Что мужчинам нравится.
Лишь с тобою секс-процесс
Любовью называется.

Ух, ты, хороша…
Проплывает не спеша.
Каблучками по асфальту,
Бесшабашная душа.
А осколки от сердец,
Приглашавших под венец,
Тихо стонут под ногами
Свой, приветствуя конец.
И идёт, идёт она,
Силы царственной полна.
Пусть свободой и кичится,
Будет чья-нибудь жена.

Я, пожалуй, тебя сочиняю.
Может быть ты иная совсем.
Ничего о тебе я не знаю,
Только ты не такая, как все.
Есть красавицы в мире подлунном,
Стать, улыбка, и брови вразлёт,
И лицо с выражением умным,
И идёт – словно песню поёт.
Я смотрю на улыбку Джоконды,
И на лики прелестниц святых,
Только сердце колотится гордо,
Ты была бы царицей средь них.
Ты их выше, такая… земная,
Что, увидев, глупею любя.
Слов хороших немало я знаю,
Нету слов, что достойны тебя.
Я, конечно, тебя сочиняю.
Но пускай ты другая совсем,
Говорил и опять повторяю,
Что люблю не такую, как все.

Я люблю и от любви сгораю,
В этом счастье и беда моя,
Но тебе, любимая, желаю,
Не люби, любимая.
Это трудно и невыносимо,
Не растрачивай души.
Это жизнь под небом Хиросимы…
Ты любить, родная, не спеши.

Не ищите счастия в любви,
Самая любимая обманет.
Не ерошьте пёрышки свои,
День последний всё равно настанет.
Поищите счастия в другом,
Не давайте сердцу надрываться.
Не душой живите, а умом,
Чтоб душе потом не разрываться.

Как зовут меня – не помню,
До дома вёрст – не счесть,
Любил не по себе – не ровню,
Пропил и жизнь свою и честь.
Прости, великая Россия,
Что не умел любить, как все,
Что за глаза за эти, за косые,
Четвертовался сам на колесе.

Вот и всё, отпели соловьи,
Ранних пташек потянуло к югу.
Жизнь, как прежде круги вьёт свои,
Только я уж больше вить не буду.
Всё, отвил. Отпел и отлюбил.
Уж не вижу красоты в закатах.
Видно я не очень нужным был
И теперь за это вот расплата.
Ну, так что ж, пусть всё в тартарары.
Знать бы лишь, что ты живёшь счастливой,
Что тебе души моей разрыв
Не мешает так же быть красивой.

Если пишешь стихи, любишь водку и женщин,
Можешь сразу поставить на себе жирный крест.
Словно был ты и богом, и чёртом помечен,
И Голгофа твоя высотою почти с Эверест…
Ты, души не сжигая, стиха не напишешь,
Не сжигая души, даже водку не в радость попьёшь.
А любить, не сжигая души… Да себя не услышишь,
Не увидишь, если сердце своё не зажж

Ты сидишь за первой партой,
Солнце прыгает в глазах.
Я ищу страну по карте
На далёких островах.
Припев.
Но сегодня не могу я
Отвести от солнца глаз.
Что со мною, не пойму я,
Только это в первый раз.
Тишина сегодня в классе,
Весь девятый «а» молчит,
Лишь одна моя указка
Тихо картой шелестит.
Припев.
Марь Иванна, извините,
Я в другой отвечу раз.
Ставьте после что хотите,
Если можно не сейчас.
Припев.
А сегодня не могу я
Отвести от солнца глаз.
Что со мною не пойму я,
Только это в первый раз.
Ты сидишь за первой партой,
Солнце прыгает в глазах.
Я ищу страну по карте
На далёких островах.
Припев.
Но сегодня не могу я
Отвести от солнца глаз.
Что со мною, не пойму я,
Только это в первый раз.
Тишина сегодня в классе,
Весь девятый «а» молчит,
Лишь одна моя указка
Тихо картой шелестит.
Припев.
Марь Иванна, извините,
Я в другой отвечу раз.
Ставьте после что хотите,
Если можно не сейчас.
Припев.
А сегодня не могу я
Отвести от солнца глаз.
Что со мною не пойму я,
Только это в первый раз.

Ты сидишь за первой партой,
Солнце прыгает в глазах.
Я ищу страну по карте
На далёких островах.
Припев.
Но сегодня не могу я
Отвести от солнца глаз.
Что со мною, не пойму я,
Только это в первый раз.
Тишина сегодня в классе,
Весь девятый «а» молчит,
Лишь одна моя указка
Тихо картой шелестит.
Припев.
Марь Иванна, извините,
Я в другой отвечу раз.
Ставьте после что хотите,
Если можно не сейчас.
Припев.
А сегодня не могу я
Отвести от солнца глаз.
Что со мною не пойму я,
Только это в первый раз.

Для меня ты лучшая, золотая женщина.
Что творю, не ведаю, верю, что люблю.
Ты, моя хорошая, мне судьбой обещана,
Только вот судьба моя нынче на нулю.
И глаза любимые, мне ли улыбаются,
Хоть целуешь ласково, страстию горя?
Ведь юнцы зелёные после часто каются,
Перепутав с лужею синие моря.
Море моё синее, верю, что не спутаю,
Я глаза зелёные всё-равно люблю.
Жизнь свою дурацкую, пьяную, беспутную,
За твою улыбку я чёрту подарю.

Дождик, дождик пуще,
Дам тебе гущи…
Детская песенка.
Я иду по улице,
Обхожу все лужицы.
Звонких песен дождику
Нынче не пою,
А посмотришь в лужицу,
Голова закружится.
Опозорить хочется
Седину свою.
Босиком по лужицам
Мне побегать хочется,
Расплескать весёлую
Дождика струю,
Но уж люди издали
Удивлённо косятся,
Словно вдруг увидели
Все мечту мою…
И шагаю чинно я
По знакомой улице,
Озорную песенку
Про себя пою.
Всё равно побегаю
По весёлым лужицам..
Не последний дождик я
На земле живу.

Лысые романтики – пасынки эпохи,
Жить хотите счастливо, а живёте плохо.
Только без романтики жить не интересно,
Как супец без перчика. Сладковато, пресно…
Жизнь ломает, шмякает, выжимает слёзы.
Проще бессердечным жить, при любом морозе.
Сердца не растрачивать, быть ходячей льдиною…
Только не желаю быть жрачною скотиною.
Что люблю в то верую, иначе не желаю,
И плевать, что с верою иногда страдаю.

Постараюсь, навсегда
Позабыть твой номер…
Словно в пропасть, в никуда..
Испарился, помер.
Все мечты – сплошной туман,
Самообольщенье.
И любовь, увы, обман,
Самоотравленье.
Учат, учат дурака,
Силы не жалея..
Понимает голова,
Да вертит ею шея.

Это было, как выстрел, посреди карнавала…
Пел баян и красивая, ты танцевала.
Пели песни, плясали бесшабашные люди,
Жаль, что этого счастья в жизни больше не будет…
Ты меня пригласила, опалила очами,
И в душе моей крылья, вдруг, прорезались сами.
И уже не забыть мне этот танец случайный…
Навсегда в моём сердце взгляд, как море печальный.

Ты не верь, что жизнь дерьмо,
Как твердят в киношках янки.
Ещё в радость и вино,
И красотки россиянки.
Будем жить, чертям назло,
Ещё много раз по столько…
Пусть порою не везло.
Повезёт. Скорей бы только.

В одной из частей, перед ноч-
ными полётами курсант уз-
наёт, что его любимая выш-
ла замуж за другого. В по-
лёте он вышел в эфир.
Вот и всё, любимая, прощай.
Я ввожу свой «МИГ» в последний штопор.
Валя, Валя.. Здравствуй и прощай,
По планете я своё оттопал.
Как? За что ты? Почему смогла?
Отчего душа на части рвётся?
Нет ответа, только ночи мгла
Надо мной и над тобой смеётся.
Вот и всё, любимая, прощай.
Скоро сердце кровью обольётся…
Вспоминай меня, родная, и прощай…
И пускай вам хорошо живётся.

Солнышко хотела вишенку в вине,
Говорила нежно, улыбалась мне.
Я в её глазищах утонул навек,
Самый сумасшедший в мире человек.
Так нельзя влюбляться и нельзя любить,
Только по другому невозможно жить.
Как наполовину мне любить тебя,
Если под ногами поплыла земля.
Рук прикосновенье – солнечный ожог,
Словно в неизвестность затяжной прыжок.
От дыханья сразу кругом голова…
Хорошо что в поле мягкая трава.
Ветерок тихонько к твоим ножкам льнёт,
Соловей в сторонке глупости поёт.
Да и сам я словно пьяный без вина…
Неужель взаправду ты моя жена?

Бывает.
Тоска одолеет и не превозмочь
Неясных сомнений и день словно ночь.
Бывает.
На всё наплевал бы, но не наплюёшь,
И жить надоело, но всё же живёшь.
Бывает.

Говорят, что любовь это просто болезнь
От которой неплохо б лечиться,
Только в сердце звенит сумасшедшая песнь,
И душа в поднебесье стремится.
А ещё говорят, что любовь – маята,
Без которой жить легче на свете,
Но ведь жизнь без любви лишь одна суета,
И плохие рождаются дети.
Говорят, что любовь это бедных приют,
А богатым, мол, все продаются,
Но я знаю, за денежки леди дают…
Пусть богатым они остаются.
Говорят, что любовь это просто мечта,
Что любви нет на нашей планете,
Но я верю, любовь это та красота,
Что спасает живущих на свете.

За кирпичной стенкою,
В коммунальном доме,
Вновь гитара тренькала
В сладостной истоме.
Люди шли и слушали,
Что-то вспоминали.
А аккорды рушились
И в траве шуршали..
Дерева осенние
О весне мечтали
И листвой последнею
Плакали в печали.

Я считал себя умным,
Оказалось – дурак.
Я считал себя сильным,
Оказалось - слабак.
Жить совсем не умею,
Разве только дышу.
Всё что в жизни имею
При себе я ношу.
Я завидую глупым,
Им страданий не знать.
Я завидую грубым,
Им на всё наплевать.
А всего-то случилось..
И ответ – не ответ..
Просто так получилось,
Что скорей всего «нет».
И рычу, как собака,
И скулю, как щенок.
Подожди, задавака,
Всё ж наступит мой срок.
И от страсти заплачешь,
И шептать будешь – да..
Ты за всё мне заплатишь..
Неизвестно когда.

Спасибо за нашу встречу,
За ласковый свет небес,
За этот прекрасный вечер,
За то, что ты просто есть.
За это вино в стакане,
За глаз несказанный цвет..
И пусть никогда не обманет
Наших надежд рассвет.

Тёплым светом, по лугам,
Солнце покатилось,
Королева снежная
Летом мне явилась.
И совсем не снежная,
И как струнка тонкая,
Самая заветная
Песня моя звонкая.
Мне бы струнку тонкую
Не порвать нечаянно,
Не обидеть милую
Глупостью случайною.
Ну а если, видит бог,
Что-то и случается,
Без твоих зелёных глаз
Мне не жить, а маяться.
Ты ведь солнышко моё,
Незабудка нежная..
Для меня ты, до конца,
Королева снежная.

По пушистому снегу, несмелому
Королевою снежной идёшь.
И на зависть всему свету белому
Ты себя, как явленье несёшь.
И деревья в снегу, удивлённые,
К королевским склонившись ногам,
Подпевают хрустальными звонами,
В такт твоим невесомым шагам.
Если б был я снежинкою белою.
Я бы с радостью под ноги лёг,
Чтоб пред снежной моей королевою
Жизнь-дорожка была словно шёлк.
Чтобы шла ты по жизни красивая,
Чтобы солнце светилось из глаз,
Чтоб была ты такая счастливая,
Как не каждый мечтает из нас.

В такой отчаянный рассвет
Легко и встать и возродиться.
Мне передали твой привет
И, снова сердце стало биться.
Припев.
Тонкая моя, травиночка,
Тёплый летний лунный свет,
Нежная моя, блондиночка,
Без тебя мне счастья нет.
Без тебя мне жизни нет.
В твои зелёные глаза
Хочу смотреть и днём и ночью,
Как с ветром шепчется лоза,
Так я хочу шептать воочию:
Припев.
Опять живу мечтой одной,
С тобой навеки помириться,
Опять вернуться к жизни той
Где можно жить и веселиться.
Припев.
С тонкою моей, травиночкой,
В несказанный лунный свет.
С нежною моей, блондиночкой
Без которой счастья нет,
Без которой жизни нет.

Людская глупость беспредельна,
Я – показательный пример
Страдал от глупости безмерно,
Но никаких не принял мер..
Не полюби, не верь , не бойся.
Живи, как все – ни для чего.
Тихонько, с краешку пристройся,
Сопи.. и больше ничего.
Живи один, будь равнодушен,
Всегда на всё и вся – плюя.
Кому твой пыл сердечный нужен,
И песня тихая твоя.
Но, боже мой, я не умею
И не хочу жить не любя.
Пускай дурю, пусть сатанею,
Но всё равно люблю тебя.

Прости за то, что полюбил,
И над собой, увы, не властен,
Ничем тебя не удивил
И не прибавил в жизни счастья.
Прости, что тучи не развёл
Своими слабыми руками,
Любил тебя, как бог привёл,
И негасимо это пламя.
Прости, что от любви глупел,
Прости, что на тебя молился,
Прости, за то, что песни пел,
За то, что просто веселился.
За то, что на душе весна
Не может вечно продолжаться И вовсе не моя вина Что нам приходится расстаться.

Вечером лунным,
Ворона махнула
На нас крылом.
И каркали долго
В лесу при дороге
Стада ворон.
Накаркать хотели
Дожди и метели,
Забот вагон.
Содом и Гоморру,
Дорогу лишь в гору,
Больничный стон…
Не вышло воронам,
Горластым и чёрным,
Не вышло у них.
Рассвет не приснился,
А лишь проявился,
В глазах твоих.
И были приветы,
Любовь и рассветы,
Чертям назло.
И чтобы не пели
Вороньи свирели,
Порой, везло.

У цыгана чёрный конь,
Красная рубаха.
И в глазах горит огонь,
Зубы словно сахар.
Кукарекает петух
Раннею порою.
Кудри вьются на ветру
Чёрною волною.
Хороша цыгана жизнь,
Весело смеётся,
По пригорку, прямо ввысь,
На коне несётся.
Ох, ты, конник, удалой,
Рано взвеселился,
У девчонки молодой
Другой появился.
Ты не бей коня кнутом
Парень черноглазый,
Чем печалиться потом
Лучше б знать всё сразу.
Если б знал ты, где упасть
Подстелил соломки б,
Если б знал ты, где пропасть,
Переждал в сторонке б.
Но несётся резвый конь
И цыган резвится..
И в груди весёлый звон ,
И душа, как птица.

Пусть для печали есть причины
И жизнь совсем не хороша,
Смотри бодрей и будь мужчиной,
Живи, пропащая душа.
Плевать, что дура не любила,
И за душой нет ни гроша..
Будь веселей, ведь ты мужчина,
Живи, пропащая душа.
Пускай друзья не раз обманут,
И не просвета, не шиша,
Поверь, что счастья дни настанут,
Живи, пропащая душа.

Гладиатор.

Моей судьбой толпа играет,
Ей всё равно, кто мёртв, кто жив,
А гладиатор побеждённый умирает,
Свободу смертью заслужив…
Короткий меч у этих римлян,
Им трудно ловкого сразить.
Меня сразить.. Да только им ли,
И я могу за жизнь убить.
Один упал, и малость легче.
Но, боги! Я не заслужил.
И мне досталось, но я крепче
И меч мой нового сразил.
И вот теперь остались двое.
И ты, и я, мечтали жить..
А были мы друзья с тобою..
Теперь я вынужден убить.
Но, нет. Пускай толпа решает.
И выбил я твой меч мечом…
Но книзу палец опускают,
Толпа. А я тут не причём.