Моё сердце распорото снаружи нитками,

Вены вскрылись и начали петь поэзию фольги.

Вырастают от кучки набитой пустой гугли,

Выдавливают из себя одну каплю пипетками.

Сложно среди кала творить всё собой,

И пусть эти рифмы смывает весь человеческий гной.

Я задорный для всего дерьмица, и расцвела из меня весна.

Я собранный из красных побегов из мухоловки, как икебана.

Забитый в хлам злой хищник капибара,

Куда ты тащишь своё тело, ты — обскурант?

И пофиг, ты всю ложь забудешь в умат,

И пофиг на твои бриллюки и мувики.

Если отбросишь, будешь богаче стократно,

Корнелиус заявил так, так-то.

И раз плывёшь в серой массе, двигайся солидарно.

Для тебя нужно выбирать личного маэстро,

В котором только слово «личный» не от собственного мнения.

Чему тебя научит земля, если внутри её мрак?

Что тебе сказать, что всё твоё и моё — это гегемония.

Копии одной утопии являются белой краской на твой Барак.

Так ты проводишь свой вечер смотря за теми, кого мало улетают.

Мы с тобой остались одни на этой профанации,

Ждя свой воздушный шарик у окна от высшей станции.





Вдохновенно альбомом "Нитки" от Краша

каждом городе есть один проживалец.

У него нет денег, любви, эмоций.

Одно распоротое брюхо из смешков.

Человек был с множеством грешков.

Трясётся, как будто не запихивал в себя пару, как все, белых порций.

Но почему у всех летают бабочки под башмаками?

И зачем он нацепил члены тараканов под губами?

Почему у него все органы отпали?

Просто он себя вывернул на изнанку.

Просто он не стал ингредиентом человеческой солянки.

В солянке — родители, подростки, дети.

На завтра обед и ужин, еда из кишков плети.

Их страна — бледный, наблевавший в поварёшку устолоб,

Который пытается избавиться от блох,

Поджигает себя и рисует себя на лоб.

А дурачок преклоняется перед большим тараканом

И становится отличным салатом с шпинатом.

Маленькому мальчику нужна забота, чтобы вылечить свою психики без обезбола.

Причина ясна – семейная бытовуха.

Папа бьёт бутылкой голову мамы. Это житуха.

Он прячется в своей комнате.

Чтобы не слышать, что мама с папой ссорятся.

Нервно играет в игрушки решив кричать в окно: "помогите"

Как вдруг дверь открыта на распашку.

Папу берёт дробаш с алкашкой.

В мгновение сына видит силуэт то, что осталось от мамы.

Что У неё пробита голова до макушки.

Как ствол находится во рту сыны.

Да, остаётся от него только в кармане папины ириски.

Я просыпаюсь в холодном поту.

На меня кричит сержант, как какаду.

На фронту летают только шестерные Марабу.

Я работаю, подобно рабу.

Пуля-дура отнимает жизни, а я их краду.

Захватываю пару плохих детей к кроту.

Нам говорят, что победа за милей, за триста.

Так невольно я присылают какую-то дочку к трактористу.

А так, за деньги, можно по блевать в каску.

Видя всю красную блевотную краску.

Мои друзья превратились в сморщенную киску.

Когда они сняли патриотическую маску.

Френдли-фаер по Своим, хотя они с другой стороны.

Я люблю свою страну под предлогом Моменто Мори.

Но этих Стих не о горе.

А пока Мошки умирают от мора.

Так красное небо встало и сказала: "о Фёдор, моли!"

Пришли два слона на две стороны от Сальвадора Дали.

Они слиплись и смешались в чёрную дыру.

Ну, похоже, так всё и я умрёт

Мол люди говорят: "это не со зла"

Но я не вижу их – Сплошная дыра.

Опять иду домой – Скучная мгла.

Все слиплись к мышеловке из сыра.

По очереди отрубает им лапки.

Я не ведусь на их пранки.

Скрываю улыбку прячясь за горожа.

Коль возможно выделиться из толпы, то натыкаюсь на похожих людей – это миражи.

Все живут только по типажам.

Все выбирают себя по корешам.

Я не выбираю себя меня собирают мрази по частям.

Я не могу им сказать правду.

Ведь они и так отпинают меня палкой.

Жить с мамой, папой понарошку.

Жрать маминых слёз в поварёшке.

Расщепляя худой желудок в кишке.

Заполняя ничем свои эмоции в мешке.

Ну, а папа идёт ко дну то на высоту.

Папиных жидких горстей я их даже пробую.

Кое-как стоим только из-за соплей.

Выхожу на балкон взяв собой ашку.

Смотря как части кошки выкидывают нараспашку.

Так сидя я разговариваю с мухой.

После филосовской темы давлю её мушкой.

Дальше стону от голода перед самой мукой.

Мама встречается с пальто-конём – Муркой.

А так у неё воняет рыбой тухлой.

И пришла настоящяя боль припадков.

Достав цианит я быстро избавился от приказов.

Ну, более менее нормальная семья мне казалось,

Лежу, как муха у которой брюшко сломалось.

Люди бывают разные.

Загнанные, заброшенные и грязные.

У людей от не стандарта начинается тряска.

Поэтому у людей две маски и ни одной масти.

Танцевать, жить и умирать в реали.

Младенца из коробок, под сапог сломали.

Всё хотят свой Грааль, но офигеют в край. То, что находится в нём.

В нём бесконечные трущобы и работа на небе.

А пока человеческое мясо прилипло у Бога на нёбе.

Так выживают богачи на парящем соборе

Пришли крысы их снимать при общем сборе.

Пока мухи делают групповухи или жест на лице людей.

Я хожу в полу кровавом городе.

Крысы и тараканы мстят за своих детей.

Ну, а я что? Стал лидером на тараканем стуле.

Новая эра даёт появиться смуте.

В итоге нас выпнула из жизни белый луч небес.

Создаёт бог новый мир, а с ним я - бес.

Всё пошло гладко.

Рождение, детский сад, школа.

В 13 лет понял, что всё в мире гадко.

Так ко мне привязались мухи до дома.

Начали они появлятся со второго класса.

Извивались, жужжили и мешали.

Другими вещами не занимались.

Только к ним другие присоединялись.

Долго терпел их издёвки.

Не нашёл лучшего средства, чем папиной мухоловки.

Раз, два, три.

Всё мухи в школе мертвы.

Но у меня все персты в крови.

Без мух у меня пропал к жизни интерес.

И что меня возьмут под арест.

А мухобойка превращается в пистолет.

Так и умирает последний человек.

Мухи поглотили нашу землю на век.

Больше некому продолжать человеческий проект...

Я насыщаюсь с каждым унынием и перееданием.

Я чувствую грусть сильнее, чем другие.

Так в десять пытался повесится из-за трудоалергии.

Все органы бесятся и выходят наружу.

Слуша патриотическую музыку или большую пушку.

Рот закрыт и вырваться не может.

За меня решают держа за манжет.

Давая детские игрушки на каждый месяц.

Бесконечный магазин без выхода.

Бьют по носу, держа палец, тем самым забирают сердце.

В некоторый раз меня уносит высота.

Я парю над большии небом избегая панельки.

Но не дают ничего. Внизу немота.

Так нахожу себя загнанным в четыре стенки.

Вижу в окнах, что матери едят детей до смерти.

Хочу очутится на месте младенцев, но нужно дальше идти.

Каждый раз я прощаюсь с тобой.

Каждый раз ты давала мне покой.

В понедельник сломал пару муравьёв.

В вторник делал творог из кучки крысиных мозгов.

В среду пристрелил медвежонка с барсуком.

В четверг жонглировал головами Котов.

В пятницу убил пару петушков.

В субботу засунул динамит бобру в толстую кишку.

В воскресенье надул жабу до взрыва. В честь недели которую я жду.

А в основном хороши дни, что будут сидеть в моих воспоминаниях.

Вы все такие красивые тополя.

Мне нужно крополя тебя.

Чтобы писать про расчленёнку гопаря.

Ты кропаешь меня.

Даёшь копать себя.

Когда твои листья движутся.

В голове мои идеи искрятся...

На дворе лето, солнце, жара.

Последнее для нас.

Для каждого и даже для той, которая шмара.

Только у нас дождь говорит: "пас"

Есть и другое. То, что люди убивают друг друга.

Смотреть, что мир очищается от грехов одна мука.

Вроде в своем доме с банкой пива.

Но всё равно хочется выйти из этого маленького мира.

Ночью смотрю в окна видя горящий дом соседа.

Понимаю это всю люди уже с приветом.

После этого мне нужна профилактическая беседа.

Что-то стучится в мою дверь следом.

Это девочка без привета ломиться с криками, плача при этом.

Смотрю в глазок от неё осталось пару кусков мозга и один смотрящий на меня глазок.

Так и сижу третий день без еды и ласок.

В итоге плюю на это всё и вбегаю на улицу с ружьём.

Там и меня схавал мужик то есть гость живьём.



Вдохновенно игрой "No, I'm not a human"