Произведения без рубрики

1-1
《История Стикерят или новые приключения вечера на хуторе близ Диканьки》
Заскучала Пани Солоха и решила
В ночь перед Рождеством
С чёртом вдвоём немного пошалить.
В небе звёзды
От скуки чуток пособирать,
Но при этом никому не докучать.
Ну, а чёрт решил Вакуле,
Вспомнив обиду,
В эту ночь ему отомстить
И месяц тоже с неба сорвать.
А в это время Чуб и кум
Решили для себя,
Что дома засиделись —
Прогуляться бы пора.

1-2《История Стикерят или новые приключения вечера на хуторе близ Диканьки》
Чуб и кум Панас вышли во двор
И начали ни о чем разговор:
Слушай, Чуб, никак в толк не возьму,
Кто украл нашу луну?
Да ты вроде ещё не пил,
А городишь ерунду, кому понадобилось
Красть твою луну, разве что черту одному.
Лучше дай нюхательного табаку,
Знаю, у тебя добрый табак.
Апчхи, апчхи, да чтоб тебя так,
Знатный табак.
А может, не пойдем?
Горилочки откушаем?
Да какой горилки! В хате одни
От ели опилки. До щенка пойдем,
Там и продолжим душевный разговор.

Учитель школьный, первый самый,
Пронёсся, сердце бередя.
Через года ваш образ славный
Я чту и помню, возводя
В душе сверкающие храмы,
Как вы учили, возбудя
В нас интерес, быть может, главный
К познанию нового, ведя.

Когда-нибудь сгоревшие стихи
Воскреснут с пепла в мыслях, и увидим
Все наши слёзы, страхи и грехи,
Всё то, что любим или ненавидим.
Увидим то, что душу рвало нам,
И очень часто к жизни возвращало,
Что разделяли с горем пополам,
И что зимой холодной согревало.

Когда-нибудь сгоревшие стихи
Нам ангелы напишут на скрижалях,
И вспомним мы, как пели соловьи,
Как журавлей в дорогу провожали.
И как прекрасна радуга зимой,
Надежду дарит мысли освежая.
Как отдыхали сердцем и душой
С людьми, которых мало очень знали.

Когда-нибудь сгоревшие стихи
Вернуться к нам из пепла и увидим,
С кем мы мечтали часто о любви,
Кто с нами был и может быть обидел.
И мы простим. Простим ещё не раз...
Пусть будет всё без боли и печали,
И снова крылья вырастут у нас,
Те, что когда-то грубо подрезали.

Вернуться к нам сгоревшие стихи.

В автобус пять ребят зашли,
Проезд не оплатили.
На месте не стояли,
Орали, как будто в них не было души.

Кондуктор с ними говорил корректно,
Но они вели себя неадекватно.
Над ней смеялись, обсуждали, как будто она — объедки,
На женщину накинулись с нападками.

Она пыталась выгнать их с девятки,
Они сопротивлялись, словно гадкие собаки.
И над её работой издевались,
Сказав: «Мы дали тебе твою зарплату».

Нам надо в «Макси», они орали.
Родители нам помогают.
И всех не уважали,
Хамили, взрослых оскорбляли.

Ну почему такими дети стали?!

Когда ты рядом,часы забывают раскачивать стрелки,
Время пьёт чай с шоколадкой, не догоняет, не ждёт.
Секунды рады, их души - беспокойные юркие белки
Засыпают и невзначай гладят шёрсткой твою ладонь.

Когда ты рядом, горизонт не таким уже кажется острым,
Разрешает пространству открыто и дерзко мечтать,
Грани смяты, и вечность вмещается в трепетный остров,
И у нас есть все шансы его никогда ни за что не терять…

Каждый день проходит в пустую.
Ни звонка ни письма от тебя.
Где же милый ты мой пропадаешь.
Абонент не доступен опять.
Военкор, извещение, слезы, ДНК, фотографии шлют. И опять , и опять все в пустую. На них снова не вижу тебя.
Нет, не буду я плакать в пустую.
Буду верить, молиться и ждать.
Дай нам боже увидится снова
Я прошу на коленях тебя.

Останься в памяти как что-то хорошее.
Останься там что бы было тепло.
Только холод по телу пронзая, не даёт тем мурашкам согреться.
И твой запах в квартире витая оставляет свой след на постели.
Сколько ласки она повидала,
Согреваясь от двух половинок.
Останься в памяти как что-то былое.
Останься там чтобы было тепло.
Не спали след моих вспоминаний.
Пусть нам будет там очень тепло.

Ты моя звезда востока,
Кареглазый паренёк.
Ты не просто так, мальчишка —
Ты братишка мой родной.

Мы игрушки не делили,
За конфеты не дрались.
Целовать тебя любила,
А ты вредничил, ходил.

Вместе градусник сломали,
Собирали ртуть потом.
В денди дружно мы играли
И в компьютер за столом.

Мы с тобой хрусталь разбили,
Думали, влетит потом.
Юпи, прятки, в догонки —
Веселились, как умели.

Детство вместе провели.
Я люблю тебя, братишка!
Ты прости меня за всё —
Выросли с тобой немножко,
Теперь строим домик свой.

Моя мечта — звонок родного,
Опять услышать голос милый твой,
Сказать, как сильно я скучаю.
Тоска сведёт меня с ума.

Дрожащим голосом сказать: «Люблю»,
Пустить слезу, благодаря богов,
И в трубку прокричать: «Ура!
Родной, живой!»

А большего нам ничего не надо,
Но это лишь всего мечта.
Я знаю, я дождусь тебя,
И снова мы когда‑то будем рядом.

Я верю: не разлучит нас война —
Она достаточно уже с собой забрала.

Снова в чудо я поверю,
Деду Морозу напишу.
Тридцать лет, тебе я, старый,
Не писала ни одно.

Задолжал, однако, много
Ты подарков для меня.
От тебя не надо много —
Ты исполни мне одно.

В бой курантов пусть объявят
Прекращение огня.
И с победой вороти ты
Всех скорее по домам.

Снова в доме будет шумно:
Радость, смех, здоровый сон.
Отдых от войны нам нужен!
Чистым небо, ярких звёзд.

Не каждый мальчишка с отвагой шагает.
Не каждый умеет врага победить
Не каждый на воле влюбится желает
Не каждый умеет спокойно пожить.
Для каждого парня найдется родная: сестрёнка, мамуля, а может жена.
Что будет за вас у иконы шептая: спаси ты его и сохрани.

Любая ложная тропинка
Разочарований ста исход
Любое верю, но не вижу
Не надо видеть, все придет
Поверь и дальше как по маслу
И даст все, и не даст пропасть
Сиди как старое корыто
И рыбка приплывёт опять
Не думай сам, доверься просто
Все знают лучше там за нас
Ты просто не туда идёшь
Тебе не это надо просто
Ты крутишь все наоборот
Я представляю детский садик
В углу забитые сердца
И воспитатель - все по плану
И лупит всех как барабас

Этот мир придуман для меня,
И над облаками- вечно Солнце!
Греет, топит чувства и маня,
Поцелует кожу, рассмеётся!
Ну а я пытаюсь вновь поймать
Его яркий свет в свои ладоши
И в зрачках, как прежде отражать,
Солнечного зайчика, мы схожи.
Вот такой же круглый яркий шар,
Светит всем, кто рядом, через душу.
Разгорается легко пожар,
Если вдруг покой ты мой нарушил.
Все тревоги, горести, затмения,
Лишь слегка на яркость повлияют.
Ветром унесутся, будто тени,
Не коснувшись, солнечного рая.
А приходит ночь, земные люди,
Засыпают и дыханье замедляется.
Кружится планета, завтра будет.
Новый день, всё в мире повторяется.

Вырываю из памяти нас,
мою боль аспирином гашу.
Разбиваю коллекцию ваз,
"прочь иди" умоляю, попрошу.

Умоляю тебя, прекращай,
приходить без прилюдий во сне.
Возвращай душу мне, возвращай,
чтобы я не хотела к тебе.

Вырываю страницы из книг,
нашей жизни, одну за одной.
В небе слышен отчания крик,
это я прощаюсь с тобой.

*****

Кто скажет правду

И только враг, он скажет правду,
Не прикрываясь , не юля́
Не за привычную награду,
А жёстко, твёрдо, не шутя.

Друзья, запутавшись , то в долге,
Или приличий выдуманных,ради,
Не скажут правду , чтоб иголкой
Не ткнуть пребольно сзади.

Врут бесконечно и частенько
Лишь бы уйти от правды женской,
То хлеще, то уже негромко,
И от мужской–такой же ломкой.

Ведь друг не тот, что лень прикроет,
А кто спасёт в беде любой,
Кто скажет правду, успокоит,
И делать будет всей душой.

О Ж. 15.11.2025.

В канун своего дня рождения, Дед Мороз был не в духе. Он сидел на ледяном троне, подперев кулаком седую бороду, и хмуро смотрел в окно, за которым Снегурочка и снеговики украшали двор.

— Ну что за напасть! — проворчал он так, что с потолка посыпался иней. — Каждый год одно и то же. Подарки детям, ёлки, хороводы... А про мой день рождения кто вспомнит? Никто!

В этот момент дверь со скрипом отворилась, и в тронный зал вкатилась Зайчиха с огромным подносом. На подносе возвышался торт. Да не простой, а трёхъярусный, из морковного бисквита, с кремом из взбитых облаков и украшенный ледяными розами.

— Дедушка Мороз! — пискнула Зайчиха. — Мы тут с лесными жителями... это... сюрприз приготовили! С днём рождения!

Дед Мороз аж подпрыгнул от неожиданности. Борода его распушилась, а глаза засияли, как две полярные звезды.

— Торт? Мне? Вот это да! Спасибо, ушастая! Ну, уважила старика!

Он уже было потянулся за самой большой розой, как вдруг в тереме погас свет. Раздался какой-то грохот, свист, хлопок и чей-то ехидный смешок. Когда через мгновение свет снова зажёгся, все ахнули. Поднос был на месте. Зайчиха была на месте. А вот торта... торта не было! Только несколько крошек сиротливо лежали на серебряной глади.

— Ограбление! — крикнул Дед Мороз, вскакивая с трона. — Среди бела дня! Мой праздничный торт! Кто посмел?!

Снегурочка, прибежавшая на шум, всплеснула руками.

— Дедушка, успокойся! Кто это мог быть?

— Не знаю! — громыхнул Мороз, и по стенам пошли трещины. — Но я его найду! Клянусь своей бородой, найду! Это дело чести! Кто бы ни был этот негодяй, он ответит за испорченный праздник!

Он схватил свой посох, нахлобучил шапку и решительно направился к выходу. Снегурочка и перепуганная Зайчиха едва за ним поспевали.

— Но куда мы пойдём, дедушка? — спросила внучка. — У нас нет ни одной улики!

— Как это нет? — Дед Мороз указал посохом на пол. — А это что?

На белоснежном полу, рядом с подносом, лежало маленькое, чёрное, блестящее пёрышко.
Дед Мороз поднял пёрышко двумя пальцами и поднёс к глазам.

— Так-так-так... Чёрное. Блестящее. Не иначе как воронье! Ну, держись, пернатая воровка! Я тебе покажу, как у Деда Мороза торты воровать!

— Постой, дедушка! — остановила его Снегурочка. — В нашем лесу ворон — видимо-невидимо. Как ты найдёшь ту самую?

— Элементарно, внученька! — подмигнул Мороз. — Устроим допрос с пристрастием! Зайчиха, живо собери всех ворон на главной поляне! Скажи, Дед Мороз будет мандарины раздавать!

Зайчиха, всё ещё дрожа, кивнула и ускакала выполнять поручение. Через полчаса на поляне творилось нечто невообразимое. Сотни ворон слетелись на зов, каркая, толкаясь и требуя обещанных мандаринов.

Дед Мороз взобрался на пенёк, откашлялся и грозно стукнул посохом.

— Тишина в лесу! У меня к вам дело государственной важности! Кто-то из вас, бессовестных, похитил мой именинный торт!

Вороны возмущённо закаркали.

— Клевета! Мы — птицы честные!

— А где мандарины?

— Мы морковный бисквит не жалуем! Нам бы сыра кусочек!

Дед Мороз нахмурил брови.

— А ну, признавайтесь! Кто сегодня пёрышко потерял? Вот такое! — и он продемонстрировал улику.

Все вороны тут же принялись осматривать себя, своих соседей, хлопать крыльями. Шум стоял такой, что с ёлок посыпались шишки.

— Не я!

— И не я!

— У меня все на месте!

— А у Варвары, глядите, проплешина на хвосте!

Все взгляды тут же обратились на старую, облезлую ворону Варвару, которая сидела на самой верхушке сосны и делала вид, что чистит клюв.

— Ага! — грозно сказал Дед Мороз, указывая на неё посохом. — Попалась, голубушка! А ну, спускайся! Где мой торт?

Ворона Варвара медленно слетела вниз, шаркая лапами по снегу.

— Я, Дедушка Мороз, ничего не брала! А пёрышко... так это... линька у меня сезонная! Возрастное! Вот, справка от дятла-терапевта имеется!

И она действительно протянула ему какой-то погрызенный листочек. Дед Мороз растерялся. План "А" с треском провалился. Вороны, поняв, что мандаринов не будет, с обиженным карканьем стали разлетаться.

— Что же делать, дедушка? — вздохнула Снегурочка. — Похоже, это не ворона.

— Хм... — задумался Мороз, поглаживая бороду. — Если это не ворона... тогда кто? Перо чёрное... Может, это... филин? Но он же днём спит!

Вдруг из-за сугроба высунулась хитрая лисья морда. Это была Лиса Патрикеевна, местная сплетница и модница.

— Слыхала я вашу беду, Мороз Иванович, — пропела она медовым голосом. — И есть у меня одна мыслишка. Пёрышко-то не простое, а заграничное!

— Это ещё почему? — удивился Дед Мороз.

— А потому что оно пахнет! — заявила Лиса, принюхиваясь. — Пахнет... ананасами и далёкими морями! Таких птиц в нашем лесу отродясь не бывало! Искать надо гостя заморского, пирата пернатого!

Дед Мороз и Снегурочка переглянулись. Пират? В их тихом, заснеженном лесу? Это становилось всё интереснее...

— Пират? Заморский? — Дед Мороз недоверчиво почесал кончик носа. — Патрикеевна, ты опять свои сказки рассказываешь? Откуда в нашем лесу ананасы?

— А я говорю, пахнет! — не унималась Лиса, водя носом по воздуху. — Мой нюх меня ещё никогда не подводил! Особенно, когда дело касается чего-нибудь вкусненького. Ищите птицу диковинную, с хохолком на голове и скверным характером!

Снегурочка задумчиво посмотрела на пёрышко.

— Дедушка, а ведь Лиса может быть права. Перо и правда какое-то странное... не похоже на воронье. Оно жёсткое и с радужным отливом.

— Хм... — промычал Дед Мороз. — Ладно, проверим и эту версию. Великое Торто-Розыскное Предприятие объявляется открытым! План "Б": найти пирата!


Новость о заморском пирате, укравшем торт у самого Деда Мороза, разнеслась по лесу быстрее ветра. Звери разделились на два лагеря. Одни, во главе с практичным Бобром, утверждали, что это всё лисьи выдумки. Другие, под предводительством романтичной Белочки, уже вовсю представляли себе одноногого попугая в треуголке, кричащего "Пиастры! Пиастры!".

Сам же Дед Мороз, Снегурочка и примкнувшая к ним Лиса (в качестве эксперта-нюхача) отправились по следу. След, правда, был один — то самое перо. Они обошли весь лес, заглянули под каждый куст и в каждое дупло.

— Ну что, Патрикеевна, где твой пират с ананасами? — ворчал Дед Мороз, вытряхивая снег из бороды после очередного дупла. — Никого нет! Только совы спят да мыши шуршат.

— Терпение, Мороз Иванович, только терпение! — отвечала Лиса. — Преступник всегда оставляет следы!

И тут Снегурочка, осматривавшая старую, заброшенную избушку лесника на краю болота, тихонько ахнула.

— Дедушка, иди сюда! Смотри!

На заснеженном подоконнике избушки, рядом с замёрзшим узором, виднелась отчётливая цепочка крошечных следов. А рядом с ними... лежала крошка морковного бисквита и одна-единственная цукатная вишенка, которой был украшен торт!

— Улика! — в один голос воскликнули Дед Мороз и Лиса.

— Он здесь! Он прячется внутри! — прошептала Снегурочка.

Дед Мороз решительно взялся за ручку двери. Сердца сыщиков колотились от волнения. Кто же там, за дверью? Ужасный пират? Коварный злодей? Мороз распахнул дверь...

Внутри избушки, на старом столе, сидел... маленький, взъерошенный, дрожащий от холода... котёнок. Чёрный, как сажа, с огромными зелёными глазами, полными слёз. Перед ним на столе стоял надкусанный, но почти целый именинный торт Деда Мороза.

Котёнок увидел гостей, испуганно пискнул "Мяу!", от которого задрожали стёкла, и попытался спрятаться за тортом.

Наступила оглушительная тишина. Дед Мороз, Снегурочка и Лиса стояли в дверях, разинув рты. Этого они никак не ожидали.

— Котёнок?.. — первым нарушил молчание Дед Мороз. — Но... как же... а перо? А пират?

И тут все увидели, что рядом с котёнком на столе лежит старая детская игрушка — потрёпанный резиновый попугай с одним крылом, из которого торчало точно такое же чёрное блестящее пёрышко.
Тишину в избушке нарушило громкое урчание. Оно исходило не от Деда Мороза, мечтавшего о торте, а из живота маленького чёрного котёнка. Он посмотрел на огромных гостей своими зелёными глазищами, снова пискнул и прижал уши.

— Так вот он, наш заморский пират! — первым опомнился Дед Мороз, и в голосе его вместо гнева прозвучало удивление. — Ну, разбойник, объясняй, как дошёл до жизни такой?

Котёнок задрожал ещё сильнее.

Снегурочка мягко шагнула вперёд и села на корточки перед столом.

— Не бойся, малыш. Мы тебя не обидим. Расскажи, как ты здесь очутился? И зачем тебе понадобился торт?

Котёнок шмыгнул носом и, заикаясь от холода и страха, начал свой рассказ.

— Я... я не здешний. Я из города приехал... В коробке... Меня выбросили. Я шёл-шёл, замёрз, есть хотел... Увидел ваш большой дом, там так вкусно пахло... Я только посмотреть хотел! А потом свет погас, я испугался, схватил то, что ближе всего стояло, и убежал. А игрушка-попугай... это всё, что у меня осталось от прежней жизни...

Он ткнулся мордочкой в резинового попугая, и по его чёрной шёрстке покатилась слезинка. Лиса Патрикеевна, известная на весь лес циничная особа, вдруг громко всхлипнула и вытерла глаз кончиком пушистого хвоста.

— Ах ты, сиротинушка! — запричитала она. — А мы-то на него думали — пират, злодей!

Дед Мороз снял свою огромную рукавицу и осторожно, одним пальцем, погладил котёнка по голове. Тот вздрогнул, но потом зажмурился и впервые в жизни тихонько замурчал.

— Ну что ж, — вздохнул Дед Мороз. — Дело ясное. Преступление совершено по причине голодного отчаяния. А это, как говорится, смягчающее обстоятельство. Но торт придётся конфисковать!

Он подмигнул Снегурочке, взял торт и направился к выходу.

— А ты, — он обернулся к котёнку, — собирайся. Пойдёшь к нам жить. Будешь главным хранителем моих сказок и первым дегустатором сметаны. Назначаю тебя на должность Кота-Учёного! Согласен?

Глаза котёнка стали размером с два блюдца. Он, еще не веря, что его заберут с собой, кивнул.

— Вот и славно! — улыбнулся Мороз. — А имя тебе будет... Уголёк! За цвет твоей шубки.

Так в ледяном тереме Деда Мороза появился новый житель. День рождения, начавшийся с пропажи, закончился большим праздником. Торт, конечно, был слегка надкусан, но от
этого стал только вкуснее. Все лесные жители, узнав историю Уголька, несли ему подарки: мышку от ёжика, клубок ниток от белочки и даже почётную грамоту "Самому дерзкому, но обаятельному воришке года" от Лисы Патрикеевны.

А Дед Мороз с тех пор понял, что лучший подарок на день рождения — это не торт и не сюрпризы, а новый друг. Особенно такой маленький, тёплый и мурчащий.

Есть в снежном кружеве зимы
Один особый, тайный день,
Когда из вековой тюрьмы
Выходит сказочный олень.

Когда Мороз, седой старик,
Свой посох достаёт из льда
И примеряет новый лик,
Чтоб вспыхнуть, словно та звезда,

Что поведёт его в пути
Сквозь бури, вьюги и метель.
Ему подарки разнести —
Его единственная цель.

В тот день он слушает ветра,
Что шепчут детские мечты,
И с ночи до самого утра
Рисует на стекле цветы.

Он проверяет саней бег,
Чтоб полозья легко скользили,
И укрывает мягкий снег
Всё то, о чём давно забыли.

Он будит сонных снегирей,
Чтоб песней славили рассвет,
И открывает сотни дверей
В хранилище грядущих лет.

Там дремлют радость и успех,
Игрушки, сладости, добро.
Он собирает звонкий смех
В своё большое серебро.

И лишь когда зайдёт заря,
И мир окутается сном,
Он скажет: «Значит, всё не зря»,
И выйдет тихо напролом…

Навстречу вьюге и пурге,
Сквозь сон лесов и тишь полей.
И звёзды в ледяной дуге
Сияют с каждым днём светлей.

Его помощница-Зима
Ткёт белоснежные ковры,
Чтоб не скучали те дома,
Что ждут таинственной поры.

Медведь в берлоге видит сон
Про мёд и летние луга,
И чудится ему сквозь стон,
Что отступает вьюга.

А Дед Мороз летит стрелой,
Мешок с дарами теребя.
Он помнит адрес твой и мой,
Он не забудет про тебя.

Он знает все твои мечты,
Что прячешь в сердце глубоко,
И те наивные листы,
Что ты писал ему легко.

Он постучится в каждый дом,
Где верят в чудо до сих пор,
И под украшенным окном
Оставит сказочный узор.

И вот когда придёт пора,
И вспыхнет ёлка вся в огнях,
Ты крикнешь радостно: «Ура!»,
Забыв о горестях и днях,

Что были пасмурны, пусты.
Ведь в этом главный его дар —
Дарить тепло средь мерзлоты
И разжигать в душе пожар

Надежды, веры, волшебства,
Чтоб даже самый хмурый лик
Поверил в силу торжества
Хотя бы на единый миг.

Я для мамы своей была бедой.
Не болезнью, не злым умыслом — нет.
Я была здоровее и умней,
И послушнее прочих детей.
Но мой невидимый и жуткий недуг —
Был страх от чужих прикосновений и рук.
Автобус, больница, магазинный порог —
Для меня превращались в немой приговор.
А дети, что младше, будто не в счёт,
Шли по этим маршрутам, и страх их не жёг.
Я рыдала в истерике, зная один свой зарок:
«Не пойду одна я туда!» — мой крик был высок.

Потом, когда детство ушло за порог,
Автобусный ужас растаял, как сон.
Но его сменили такси и поезд,
Где от страха сжимались сердце и мозг.
«Привыкай, — мама твердила, — пора.
Сама вызывай такси, сама поезжай в поля».
И я понимала, сжимая свой страх в кулак,
Что проблемой нелепой я стала для неё,
Ужасно застенчивой дочерью ей.

Ах, начала я вам дерзить —
Может,не надо жить меня учить,
Как делаете вы всегда.
Но что я думаю,вы не узнаете никогда,
Ведь вам совсем плевать.

Ты спрашивал, почему не доверяю я тебе?
А сам хорошей меня не сумел признать,
И ещё хочет находиться в моей судьбе...
Увы,как вырасту, уйду навсегда,
Ни одного словечка не будет от меня.
Живите как хотите—
Больше меня не оскорбите