Городская лирика

Обычный вечер. Пол-августа прошло.
На улице не холодно. Приятно и тепло.
Дыхание природы тихое и аромат стоит.
А дождик кончился. Всё в зелени блестит.

Луна сегодня – круглая,
Как жёлтый блин висит
И вроде бы ненужная,
Но видом веселит.

Иду смотрю по улице,
И дождь пошёл за мной,
Как будто вальсом кружится
Касаясь влажною рукой.

Немного времени спустя
Покинул тихо дождь меня.

А я увидел поцелуй,
Ну, знаете «с затяжкой».
Я поспешил идти домой
Чтоб не смотреться куклой-неваляшкой.

Обычный вечер – из памяти уйдёт,
Но грусть не ощущаю
И жизнь по-прежнему течёт...

12.08.24.


P,S. Улучшено 09.02.25.

Медный свет фонарей,
Целый вечер в огнях.
Листья жёлтые кружатся,
Ветер дует, как безумный.

Это просто осень,
Это танец непогоды.
Всё вокруг окрашено
Красно-жёлтой краской.

Самокаты пугают прохожих,
Обдавая холодным дождём.
Люди просто не успевают за всеми новшествами!

От разнообразия средств передвижения по тротуару
Этот мир, кажется, сошёл с ума.
Все куда-то едут, мчатся!

Теперь людям просто необходимо проложить новый туннель, иначе невозможно будет свободно передвигаться, быть мобильным...

Счастливым!

Ирининград, 10 октября 2025 года

Рыдает октябрь холодным дождем.
Засыпает земля в ожидании стужи.
Притих, обезлюдил, нахохлился дом.
Никто ему больше не нужен.

В небе беснуется серый мрак.
Раж стихии суров и бесстрастен.
И прячут в карманы, людей дома,
В тепло очагов, от мокрой напасти.

Шумят обезлиственные тополя,
Гнут свои ветви в скорбящем поклоне.
А где- то за городом на полях,
Зима крадется по склонам.

Приход ее, необратим.
Ворвется с ветрами завьюженной.
Понесет по улицам белый дым.
Укроет крыши порошей и стужею.

_________________

Раньше возле дома было много
Скромных, неприметных сизарей.
Кто подкармливал,
кто взляд бросал лишь строгий
На невзрачных серых голубей.

Помню, папа часто угощал их,
Узнавали и они его.
Долг он птицам отдавал свой давний.
Не рассказывал подробно ничего.

Боль из детства в сердце
оставалась -
Отголосок ужаса блокады.
Уходили силы, исчезали,
Но семье держаться как-то надо,
И мальчишки-братья так старались!
Да, они ловили голубей.
Трудно это даже и представить,
Но что делать, жизнь всего важней!
Могут обстоятельства заставить
Преступить этический предел...

Папы нет. Не видно сизой стаи.
Карканье воронье во дворе.
Было мне уютней с голубями.
Не воркуют.
Грустно в октябре.

*****************

*( )
Жил-был Василий Палыч.
Обычный человек.
Решил пойти на рынок.
А за окошком снег.

Оделся потеплее.
Ботинки, шуба, шарф.
Подошвы на ботинках .
Повыше подобрав .
...
Без них, он очень низкий .
В том комплексы его .
Не в этот раз, по жизни .
НО больше ничего.

Пришёл на рынок Вася.
Купил себе пивка .
Продуктов на неделю.
Батон, и молока .
...
Расстроился о ценах.
Сказал " Вот еслиб я !".
Но мысли не продолжил .
Горбушечку жуя.

И тут ему навстречу .
Выходят молодцы .
В костюмах чёрных, строгих.
К нему идут они .
...
«Здарово, дядя Вася!
Мы, в общем, за тобой.
Ты очень уж нам нужен.
А потому — постой!».

Под руки подхватили .
В машину увели .
Куда то в центр города .
Внезапно увезли .
...
Помыли и одели .
Костюмчик , галстук, и .
В кремль в центр посадили .
К присяге привели .

И вот уж Вася важный .
Не первый, но второй .
По счёту, суть то - лажа.
А внешностью иной.
...
Он ездит сам по миру .
Проблемы всем решать .
За цены спорить пылко .
И ручкою стучать .

В компьютере он лузер
Бумажные дела .
Несут ему повсюду.
Других понять нельзя .
...
Его головке буйной .
Ведь парень он с села .
Там интернета нету .
Но без него нельзя.

А потому для виду.
Васютке в кабинет .
Припёрли телевизор.
В каком антенны нет .
...
Он плоский, не пузатый .
Чтоб был как монитор .
И клаву положили .
( в верхах народ хитёр)

И вот Василий Палыч.
Обычный человек .
Теперь глава народа .
И правит целый век .
...
Тут образно конечно .
Но времени прошло .
Не мало уж с момента .
Как Васе " повезло " .

Сходил чувак на рынок .
Купил блин молока .
А кем он стал в итоге.
Все поняли, друзья?


( все персонажи и герои вымышленные , любые совпадения. .. .и бла бла бла короче )))

Жонглируешь ценностью...
Ты ведь-Гора!
И мудрый и грамотный очень....
А сам если взвесить,
-Опилки и прах
Сто грамм- и ни капелькой больше...
Ты вид создаешь
Что умен и могуч-
Смешно -это честное слово!
Казаться-не быть..
Но машина -крута!
Не выдумать ,слова другого!
На ней-бороздишь
Наш простор городской
Испортил наверное шины...
Зачем то на ней, к дому ты моему
Подъехал с цветами в машине..
Поедем кататься!
Кафе,ресторан...
Хочу я тебя угостить....
Ну что мне сказать?
На диете сижу....
Нельзя ,в рестораны ходить..
.-Поедем гулять!
Предлагает тогда...
Тебе покажу красоту...
-Увы .!.Я красот не люблю.
Не пойму,
Не ценятся мною они...
Тогда предложил он зайти на часок,
Ко мне- , и чаёчку попить...
Тут дело такое,нельзя мне домой,-
Пора тараканов травить....
Взглянул на меня.
И плечами пожав...
На шинах отъехал крутых.....
Уф....Справилась с этим!
Пойду я -в кафе-
Мороженко с кофе попью!
...На солнце взгляну-так красиво вокруг!
Ах жизнь,как она хороша!
Люблю красоту!
И стихи я пишу!
От радости стонет душа!!!!

Она мечтала о любви, а он о славе,
Она всё верила, а он ей честно врал.
На первый взгляд, им не хватало чётких правил,
Не всё, что к лучшему, доводит до добра.
Её слова ему казались гулким эхом,
Он отвечал порой наотмашь в невпопад.
Ей было плохо от того, что он уехал,
Ему милей была поклонников толпа.

Она хотела быть любимой ежечасно,
Купаться в омуте его приятных рук.
Насколько чувства близорукие опасны
Пришлось узнать, переступив порог разлук.
Её надежды оправдаются, быть может,
Когда появится со временем другой.
Кому-нибудь она должна быть всех дороже,
В мир без любви она отныне ни ногой...

09.10.2025

Во Франции всё по-французски,
И даже любой поцелуй,
Но кружит рулетка по-русски,
А ты на случайности плюй.

Негаданный выстрел Амура
Нечаянно если попал,
Как пуля, стрела его - дура,
Сражает зевак наповал.

Проносится ветер Монмартра,
Готовый любовь всполошить,
Сегодня, ну пусть даже завтра,
Тебя удивит её прыть.

Фанерой взлетишь над Парижем,
Не зная в полёте преград,
Лишь космоса чуточку ниже,
Счастливей, чем был, во сто крат...


И влюбишься, будто бы в даму,
Во Францию ты без ума..
Такую вот сделал рекламу
Я ей от любви... пуркуа па.

Златые листья пали наземь,
Под сапогом восторг и слава.
Морозный холод проседь вяжет,
Перед глазами жизни драма.

Колючий ветер нараспашку
Открыл ворота в сад тоскливый.
С досады сбросил дуб рубашку,
Смиряя дух самолюбивый.

Тревожный день страшнее пытки,
Судьба не может быть без терний.
Цепляет душу скрип калитки,
Дарившей радость в час вечерний.

Живёт душа слепой надеждой:
Вернётся радость дней счастливых,
И мы с тобой в саду, как прежде,
Споём о птицах говорливых.

Зальётся сад весенним солнцем,
В окно ворвётся жизни благость.
Медовый месяц над оконцем
Вернёт ночи былую святость.

Порою ложка сладкого повидла
Способна жизнь перевернуть так сильно
И даже чью-то оборвать судьбу…
Мамуль, скажи, я точно не умру?


- Детишки у нас хорошие, спокойные. – Завершала свой инструктаж Аида Семёновна, заведующая детским садом. – Воспитатели и нянечки опытные, коллектив очень дружный. Если будут вопросы, сразу обращайтесь.
- Спасибо. – Надя шла по коридору рядом с начальницей, собрав руки в замок и держа внизу перед собой. Менее двух недель назад она окончила кулинарное училище и не ожидала так быстро найти работу, да ещё и рядом с домом. – Тогда я приду завтра пораньше, хорошо?
- Главное не попозже. – Аида Семёновна похлопала Надю по плечу. Юная повар даже через тонкую ткань блузы почувствовала холод от массивного золотого кольца. – Будет дежурить Иван Иваныч. Я его предупрежу.
- Ещё раз спасибо. До свидания. – девушка скромно пожала плечами, стеснительно отвела взгляд и направилась к выходу. Она шла быстро, но спокойно, держа спину прямо. Широкие каблучки на аккуратных башмаках не издавали звуков при ударе о каменный пол, словно она парила в воздухе. Широкая, ниже колен, юбка практически не двигалась при ходьбе. Аида Семёновна продолжала стоять на месте, провожая взглядом нового повара.
- До завтра! – крикнула директор вслед, улыбаясь так широко, что можно было разглядеть недавно вставленные жевательные зубы. Ярко-накрашенные алые губы словно очерчивали хитрый рабочий оскал, как рамка картину.
- Ну что? Выходит? – Юлия Игоревна подошла к заведующей со спины.
- Конечно! А ты сомневалась? – улыбка стёрлась с лица, как только Надя закрыла за собой дверь. Вместе с улыбкой исчез и радостный приветливый взгляд.
- На эту зарплату? На неё вообще жить можно?
- Вообще-то ты должна была этим всем заниматься! – Аида Семёновна повернулась к своему заместителю и холодно посмотрела исподлобья. – Кадровые вопросы и твои обязанности тоже, как старшего воспитателя! Мало что ли таких простушек?
Юлия Игоревна отступила на шаг и стала хлопать себя по одежде и голове, словно что то потеряла. Руки успокоились, лишь ощутив на себе вес длинных золотых серёжек.
- Аида, ты чего? Нормально же всё?
- Нормально у неё! – заведующая прошла мимо и направилась вглубь детского сада. – Деду скажи, что завтра новенькая придёт пораньше. С этим хотя бы справишься?
- Справлюсь. – обиженно ответила старший воспитатель и опустила голову.
- И во вторую группу подымись. Тихий час, а я топот слышу. Разберись!
Юлия Игоревна не ответила, а только кивнула в спину удаляющейся начальнице.
- Топот ей мешает. – бубнила она себе под нос. – Вот и поднялась бы сама, раз такая внимательная.


***

Рабочий день на кухне начинался в шесть, чтобы успеть приготовить завтрак к половине девятого и подготовить раздачу. Надя пришла к детскому саду, когда не было ещё пяти. Ей показали где находится кухня и что входит в её обязанности, но Надя решила прийти пораньше. Первый рабочий день на первой в жизни работе. Для двадцатилетней девушки это было настолько волнительно, что она почти не спала.
Ворота были закрыты на магнитный замок. Надя нажала кнопку звонка для вызова сторожа, так как магнитный ключ ей пока не выдали. Да и денег она с собой не брала, так как не думала, что за него ещё придётся и платить.
- Кто там? – из главного входа вышел сутулый старичок с небритыми и мятыми щеками, маленького роста и блестящей, как луна, головой. Он медленно подходил к воротам, с трудом перебирая ногами, одна из которой была сильно кривой от неправильно сросшегося перелома. Было уже достаточно светло, но всё равно он включил большой фонарь и светил Наде прямо в лицо.
- Здравствуйте! Я на работу пришла? Меня Надя зовут! Я новый повар! Вас должны были предупредить! – Надя стала отвечать, не дожидаясь пока сторож дойдёт до ворот. Она старалась не кричать громко и закрывала глаза рукой от бьющего в глаза холодного света.
- Кто? – проворчал сторож.
- Аида Семёновна. – не без удивления ответила Надя, так как не поняла вопроса. Кто предупредил или кто она сама такая?
- Никто мне не говорил! Где твой пропуск?
- Ну как же? Я Надя! Сегодня первый день! Я и халат принесла. А пропуск сделать не успели.
- Ничего не знаю! Ко мне никто не подходил! У нас работники по пропускам ходят! Не пущу!
- Но я…
- Иди отсюда! Припёрлась на ночь глядя! Ещё и звонишь, спать не даешь!
- Вы вообще…- дрожащим голосом вскрикнула Надя.
- Иди иди! А будешь хулиганить, я милицию позову! Шляются тут всякие!
- Сейчас полиция вообще-то! – съязвила Надя.
- Иди я сказал! – не успокаивался сторож. Надя отошла на несколько шагов и только после этого, страж детского сада развернулся и так же медленно вернулся обратно.
Надя присела на скамью возле дома напротив. Первый день начался не так, как она себе представляла. Девушка смотрела в сторону закрытых ворот и прокручивала диалог со сторожем снова и снова. Она представляла, как отвечает вредному старику и говорила себе, что именно так и поступит в следующий раз. А ещё её мучала обида и злость, что Аида Семёновна забыла про неё предупредить. От всего этого даже хотелось плакать.
- Ты чего сидишь? – Надя подняла глаза от неожиданности. Перед ней стояла другой работник кухни, Нина Николаевна. На вид она была ещё старше сторожа. Седина пробивалась сквозь кудри сиреневых волос. Она несла большие сумки, по одной в каждой руке, и не шла, а буквально катилась. Длина и ширина Нины Николаевны была почти одинаковая. – Ну? Уснула что ли?
- Здравствуйте. – Надя сразу поднялась со скамьи и вытерла глаза рукой, на всякий случай. – Меня не впустили.
- Как не пустили? Иваныч? Ну ка пошли! – Надя послушно поплелась за опытной кухаркой.
- Может вам помочь?
- Мне? – удивилась Нина Николаевна. – Чем?
- Сумки донести.
- Сумки? Так они пустые! Хе! Кто с полными сумками на работу ходит? А твои где?
- Вот. – ничего не понимая Надя протянула вперёд небольшой пакетик с халатом внутри.
- Ну и молодёжь пошла. – Нина Николаевна остановилась возле калитки и приложила магнитный ключ к замку. Дверь тут же открылась, но повар всё равно нажала на звонок. – Пусть выходит, лентяй старый. То же мне охранник. Ему самому давно охрана нужна, от маразма.
- Кто там? – Иван Иваныч вновь вышел с главного входа, вооружённый фонарём.
- Это ты там, а мы здесь!
- Николаевна? Ты чего трезвонишь то? Обалдела?
- Это ты походу мозги дома забыл! Тебе чего, пенсию сильно прибавили, что ты с поварами начал ругаться?
- А я откуда знаю? На ней не написано, что она повар! – оправдывался сторож.
- Ты на себя посмотри! На тебе точно написано, что ты с похорон сбежал! Причём со своих и давно!
- А чего ты ругаешься? Пропуска нет! Не предупреждали!
- Где у тебя ключ? – Нина Николаевна перевела взгляд на Надю.
- Не сделали. Сказали, чтобы сегодня с деньгами подошла. – оправдывалась Надя, словно была в этом виновата.
- А этого Кощея чего не предупредили?
- Аида Семёновна должна была, обещала.
- Тьфу! Понятно! Бардак!
- Николаевна… – прохрипел Иван Иванович.
- Ой, иди уже спать, не до тебя! Итак опаздываем! – Нина Николаевна скривила лицо, словно ей противно видеть сторожа. Она развернулась и пошла к служебному входу. Надя направилась за ней, изо всех сил стараясь сбавлять шаг, чтобы не обогнать.
- Спасибо вам, что заступились.
- Да брось ты! – Нина Николаевна остановилась и махнула рукой. – Тоже мне, нашла врага! У него сил осталось на полтора вдоха и контрольный выдох! – она наклонилась к ученице и почти прошептала. - Зато теперь у тебя проездной. Можешь с ним не делиться.
- Чем делиться?
Нина Николаевна поставила пакеты на асфальт. – Ты раньше не работала на кухне?
- Нет. – Надя несколько раз быстро моргнула. – Сегодня мой первый день.
- Ясно. – опытная повар восстановила дыхание и вновь начала движение. – И чему сейчас только учат?

***

Детский сад был небольшой. Он строился одновременно с окружающими его двуэтажками с уютными маленькими дворами. Сейчас над ними нависали огромные бетонные гиганты, тянущиеся в небо и бьющиеся крышами об облака.
Всего три группы, младшая, средняя и старшая. Кухня располагалась на втором этаже, как и группы. Приготовленная еда ставилась на подносы и перевозилась на раздачу, в каждую группу отдельно. Первый этаж занимали кабинеты начальства, комнаты сторожа и дворника, актовый и спортивные залы.
Надя не зря собиралась прийти раньше. Она с трудом нашла технологические карты, которыми давно не пользовались. Нину Николаевну они вообще не волновали.
- Наверно, выучила наизусть. – подумала про себя Надя.
- Доброе утро! – молодая блондинка с пышной причёской и в коротком белом халате вошла на кухню.
- Здравствуйте! – поздоровалась запыхавшаяся Надя, сразу поняв, что пришла медицинский работник.
- Журнальчик дадите? – блондинка села на стул.
Надя не поняла о чём речь. На помощь пришла Нина Николаевна, которая бросила на разделочный стол обмотанный скотчем журнал. Фельдшер открыла нужную страницу и сделала какие-то записи.
- Новенькая? – блондинка обратилась к Наде.
- Да, я Надя.
- Елена Михайловна, фельдшер.
- Очень приятно. Вы пришли пробу взять? – Надя открыла крышки на кастрюлях и достала чистые ложки, как бы приглашая медицинского работника.
- Я уже сделала запись. – Елена Михайловна захлопнула журнал.
- Как? Не попробовав? – удивилась Надя.
- Ну ты же яду туда не насыпала? – издевательски улыбнулась Надя, чем вызвала ещё больше непонимания.
- И с меню сверять не будете?
- Ну ты же сверила?
- Колпак оденьте, хотя бы.
- Николаевна, ты инструктаж провела что ли? – Елена Михайловна по-прежнему улыбалась.
- Да первый день она. Я сама ещё в шоке. Есть будешь? Я картошку пожарила. – теперь Надя поняла, чем всё время была занята старший повар.
Пока Надя раскладывала тяжёлые кастрюли по тележкам, старшие коллеги плотно и обильно завтракали, причмокивая свежим какао и распределяя, как они выражались, сэкономленное мясо.
- Хм хм! – Надя пыталась привлечь внимание подружек. – Четверть девятого!
- Пять минут не решат! Они всё равно плохо едят по утрам. – ответила фельдшер.
- Ладно, пошли! Не учи молодёжь плохому. – Ты ближе к обеду заходи. Я чего-нибудь сварганю.
Они прощались, словно не увидятся никогда. Покидая кухню, Елена Николаевна окатила Надю высокомерным, недовольным взглядом.
- Чего застыла? Пошли! Тебе средняя группа, а я к остальным!
Средняя группа находилась дальше всех от кухни, а ещё нужно было преодолеть высокую ступеньку на входе. Теперь Надя поняла, почему эта группа досталась именно ей. Приподнимать тележку было не просто, но она справилась, хоть поясница и передала ей пламенный привет и тянущее обещание, напомнить о себе в старости.
Надя еле успела разложить еду по тарелкам. Очень помогла нянечка Варя, которая быстро накрыла столы, умудряясь на ходу ещё играть с детьми. Она выглядела даже моложе Нади. Добрая улыбка не сходила с её лица. Казалось, будь её воля, она бы прыгнула в центр ковра и играла бы с малышами круглые сутки. А вот воспитатель, Светлана Витальевна, наоборот. Она сидела за широким письменным столом и смотрела в телефон. Лицо этой взрослой женщины не выдавало никаких эмоций. Только когда на пол падала игрушка или громко смеялись дети, воспитатель морщилась, словно её отвлекали от очень важного дела. А потом она смотрела в сторону ковра с таким выражением лица, словно не понимала, как здесь оказалась. В её взгляде читалась жажда скорейшего окончания рабочего дня.
Детишки были очень милые. Маленькие детские личики с большими как пуговки глазками и радостными улыбками, подбегали к окну раздачи и не всегда разборчиво спрашивали:
- А чо севодня?
- А какая каса?
- А компотик будит?
Надя всем отвечала, не забывая орудовать половником. Ей нравились дети, она их очень любила. Надя аккуратно вела глазами по длинному списку, аккуратно раскладывая тарелочки и чашечки с какао на меленькие подносы, а также бутерброды с яблочным повидлом. В конце списка она остановилась. Яров Стасик был последним, и напротив его фамилии оказалась большая буква «Л». Его питание было скуднее. Рис на воде, чай без сахара и кусок белого хлеба.
- Варя, можно спросить?
- Конечно. – нянечка остановилась напротив раздачи, держа в руках сразу четыре подноса. – Ты про это? Я в кафе раньше работала, официантом. Там и не такое приходилось носить.
- Да нет. Хотя у тебя здорово получается. Я про Ярова Стасика. Почему у него ни как у всех? И что это за буква «Л»?
- Слушай, я сама только устроилась. Он вроде льготник, бесплатно питается. Наверно поэтому. А что случилось?
- Да нет, всё хорошо. – Надя изменилась в лице. Выглянув из-за окна раздачи, она сразу поняла, кто из этих детей Стас. Он сидел отдельно от остальных детей и рассматривал картинки в книжке. Одет он был не богато, но аккуратно. Несмотря на тёплую погоду, он носил не шортики, а штанишки, и кофту с длинным рукавом. – Слушай, а можешь его позвать?
- Хорошо. Только подносы отнесу. – через несколько секунд она уже промчалась мимо детских одноместных парт, мастерски расставила подносы ни расплескав ни капли какао из стаканов и одним прыжком добралась до Стаса. Мальчик встал и быстро подбежал к раздаче. Маленькие дети не умеют ходить пешком, только бегом.
- Привет, ты Стасик?
- Да. – на неё смотрели чистые и добрые, как два глубоких озера глаза. Блестящие, словно грязные, волосы, были покрыты чем-то белым, похожим на пудру. Мальчик скромно стоял, раскачиваясь вперёд-назад на ножках, обутых в коричневые сандалики. Шершавые расчёсанные ручки он прятал за спиной, стягивая вниз рукава кофты.
- Слушай, а ты хочешь попробовать повидло? Оно вкусное. – Наде стало жаль мальчика. Она считала, что несправедливо недокармливать ребёнка только из-за того, что у родителей мало денег. Тем более кто-то вообще не брезговал полакомиться картошечкой, хотя их вообще не было ни в каких списках. – Только ложечку и если ты никому не расскажешь. Это будет наш с тобой маленький секретик.
Глаза ребёнка заблестели в предвкушении шалости, и даже стала появляться улыбка. Но вдруг он вновь стал серьёзным, резко почесал голову и ответил: - Воспитатель сказала, мне нельзя! – Стасик опустил глаза и надул губы.
У Нади чуть не выступили слёзы. Она не представляла, насколько холодным может быть взрослое сердце. Как можно наблюдать, как один грызёт скудную хлебную корку, пока остальные давятся повидлом и какао. А самое обидное, детский мозг уже привык и сам верит, что это нормально.
- А мы никому не скажем. – Надя приложила палец к губам и подмигнула глазом. – Хорошо?
- Хорошо. – долго уговаривать мальчика не пришлось и он снова улыбнулся.
Надя зачерпнула полную ложку яблочного повидла и опустила в широко раскрытый рот мальчика.
- Ну вот, вкусно?
- Ага! – отвечал довольный Стасик.
- Теперь беги завтракать. Только тсс.
Стасик убежал, даже не сказав спасибо, но Надя не расстроилась. Ей было достаточно искренней детской улыбки.
Завтрак закончился быстро. Уже через пять минут дети начали приносить грязную посуду. Старший повар была права, утром дети ели плохо и к концу завтрака Надя набрала целое ведро недоеденной каши. Она уже собрала тележку и собиралась уходить обратно на кухню, но в группе началось что-то странное.
- Беги за директором! – кричала воспитатель Варе. За всё это время Надя впервые услышала её голос и он оказался не очень приятным. В нём было что-то ржавое. Смазанное испугом горло, выдавало скрипучий крик, чем слова. Нянечка умчалась за директором ещё быстрее, чем за подносами. Надя оставила тележку, вышла из комнаты раздачи и заглянула в открытую дверь группы. Дети продолжали играть друг с другом. Шум, хохот и гул детских голосов. Всё как и должно быть.
- Отойди! – запыхавшаяся Аида Семёновна оттолкнула Надю и забежала в группу. Следом, старший воспитатель Юлия Игоревна и фельдшер. Варя остановилась рядом с Надей.
- Что случилось? – Надя не понимала, что происходит. Только потом она заметила, как на краю ковра лежал Стасик, а взрослые окружили его и беспомощно размахивали руками.
- Я никому не скажу, что ты его подзывала. – ответила испуганная Варя.
Надя вновь хотела спросить, но этого не потребовалось. Всё стало понятно из криков директора детского сада.
- Ты мне можешь нормально сказать? - Аида Семёновна не обращала внимание на лежащего в ногах, тяжело дышащего мальчика и кричала на воспитателя.
- Да не обратила я внимания! – оправдывалась Светлана Витальевна.
- А должна была! – пришла на помощь начальнице Юлия Игоревна. Старший воспитатель не уступала директору в громкости крика. – Он дома что-нибудь сожрал, а его бешенная мамаша теперь сожрёт нас.
Они вдвоём кричали на педагога, не обращая внимания на сидящих рядом на ковре детей, которые начинали сторониться взрослых и перемещаться в другой конец ковра, наблюдая за происходящим широко открытыми от испуга глазами.
- Что он ел? – не успокаивалась директор.
- Всё по меню! – старший повар торопилась присоединиться к совещанию, выкрикивая из коридора и размахивая бумагами над головой. Она перешла на бег, но от этого стала передвигаться ещё медленнее. Теперь уже пять взрослых женщин искали виновного, полностью позабыв про Стасика. Воспитатель и повар утверждали, что невиноваты, директор и заместитель пугали всех бешенной мамашей, которая всех поубивает. А фельдшер стояла рядом и молчала.
- Может кто-нибудь поможет ему? – не выдержала Варя и с криком ворвалась в толпу.
- Кстати, давай, женщина в белом халате, приступай! – директор вспомнила про фельдшера.
- Кто? Я? – удивлялась Елена Михайловна. – Тут отёк! Надо укол делать!
- И чего мы ждём? – директор не отпускала своего медицинского работника.
- Я детям в жизни уколы не ставила! Я шприц лет десять в руках не держала!
- А что ты можешь? – директор уже рычала.
- Могу справку выписать! Могу пробу снять!
- Это мы видим! Скоро халат не застегнёшь! – включилась в спор старший воспитатель.
- Вызывайте скорую! – фельдшер отступала назад,, выставив вперёд ладони.
- Ага! Она его в больницу, а нас в прокуратуру! – отрезала директор.
- Тогда мамаше звоните! Пусть забирает своего неполноценного! – продолжала кричать фельдшер. – И вообще, таких надо в роддоме оставлять!
- А эта не в прокуратуру, а сразу на кладбище отправит! – заметила воспитатель.
Спор и крики продолжились. Все перекладывали ответственность друг на друга. Воспитатель не осмотрела ребёнка, повар не правильно приготовила, фельдшер вообще не понятно для чего нужна. Когда в бессовестных ртах стало пересыхать, начались толчки в плечо и откровенные оскорбления. Спор не перешёл в драку только потому, что за окном послышалась сирена. И дети и взрослые подбежали к окнам.
Машина скорой помощи стояла вплотную к воротам. Молодой врач с огромным оранжевым чемоданам в руке кричал еле плетущемуся сторожу, но его крики ни как не ускоряли ленивый шаг Ивана Ивановича.
- Звони ему! – директор толкнула плечом в плечо старшего воспитателя. – Если пустит, уволю!
- Сама звони! – огрызнулась в ответ Юлия Игоревна, чем повергла раскрывшую от удивления рот Аиду Семёновну в шок. – Они по-твоему просто так сирену включили?
Вновь разразился скандал, поэтому начальники не заметили, как из ниоткуда к калитке подбежала молодая женщина. Не заметив машину с сиреной, врача и еле двигающегося сторожа, она схватила тонкой рукой решётчатую калитку и открыла одним рывком. Магнит остался висеть на замке, а два крепивших его железных болта, на двери.
- Кто вообще вызвал скорую? – директор осмотрела комнату. Рядом стояла старший воспитатель, за ней фельдшер. С другой стороны воспитатель и старший повар. Нянечка Варя на ковре, вместе с детьми, возле Стасика. Не зная что делать, она махала платком перед его лицом и проверяла пульс на руке.
- А где новенькая? – опомнилась Нина Николаевна.
Все разбежались в разные стороны. Они посмотрели на раздаче, проверили кухню и коридор. Бесполезно. На этаже её уже не было. Надя открыла дверь главного входа на первом этаже и впускала испуганную мать, которой позвонила сама, взяв номер телефона на столе воспитателя. Надя держала дверь, пока не вошёл врач скорой помощи, которую тоже вызвала она.

***

Прошло уже двадцать лет, а детский сад всё также работал. Сменился забор, ворота стали автоматические, деревянные рамы уступили место пластику. Появился новый корпус, компьютерный класс и спортивная площадка. И еду здесь больше не готовили, а привозили.
После того дня детский сад закрылся почти на год. Из персонала остались только уборщица и воспитатели младшей и старшей группы, да дворник.
Для Нади это был первый и последний день в роли повара. Больше поварской колпак она не надевала и готовила только дома. Она решила продолжить учёбу и вскоре сменила поварской халат на медицинский.
Ни дня по профессии не работала и Елена Михайловна. Прожорливый фельдшер сменила множество профессий, но найти себя так и не смогла. Об этом дне она старалась не вспоминать, а сейчас и вовсе забыла.
Выдалась очень снежная ночь. Она ходила по дому дочери и не находила себе места. Дочь и внучка сидели на кровати. Мать гладила ребёнка по голове и прислушивалась к свистящему дыханию. Елена Михайловна продолжала набирать номер скорой помощи. Отказывалась принимать, что все дороги заметены, и машины не могут проехать.
- Да успокойся ты! – дочь кричала на не находившую себе места мать.
- Не успокоюсь! Что вы за родители? Не можете объяснить ребёнку, что ему нельзя! И где твой муж вообще?
- На работе! – кричала девушка, качая на руках пятилетнюю дочь. – Всё замело, как он приедет? В окно посмотри! И не вали всё на нас! Ты про орехи знала, почему дала?
- Старая уже, не соображаю! – понимая свою вину, Елена Михайловна ушла в сторону, чтобы не продолжать спор.
- А она ещё маленькая и тоже не соображает! – крикнула дочь ей вслед.
Елена Михайловна всё же посмотрела в окно. Белая пелена стояла стеной. Ночная мгла покрывалась белой плёнкой, которая мельтешила от неугомонного ветра, как рябь на экране телевизора. Бабушка уставилась в мёртвый пейзаж и старалась ни о чём не думать. Она долго всматривалась в одну точку, как вдруг, ей показался мерцающий красный огонёк. Потом синий. Скорая помощь едет, пробиваясь сквозь твёрдый как камень сугроб. Наполненная надеждой мать вернулась к дочери.
- Едут!
- Где? – дочь тоже в секунду воодушевилась.
- По нашей улице! Сейчас повернут! – Елена Михайловна вновь начала бродить по комнате.
Прошло пятнадцать минут.
- Может они ехали не к нам? – еле слышно проронила измученная девушка, прижимая ребёнка к себе.
- Как не к нам? – Елена Михайловна уже тряслась от злости.
- Может тебе показалось? Ты же сама сказала, что старая.
- Старая, но не сумасшедшая! – оскорблённая бабушка вновь подошла к окну и пыталась посмотреть сквозь стихию. Огни так и мерцали на прежнем месте. Елена Михайловна вновь хотела выругаться, как в дверь постучали. Она тут же бросилась к выходу и открыла дверь.
- Здравствуйте, где девочка? – молодой парень в форме работника скорой влетел в дом и чуть не впихнул Елену Михайловну в комнату. Он раздевался на ходу, стряхивая налипший к куртке снег на пол. Штаны были мокрые до бёдер. Врач бросил куртку на белоснежный ламинат и не снимая тяжёлых ботинок, прошёл внутрь дома.
- У нас вообще-то полы мытые! – возмутилась Елена Михайловна, но мужчина не обращал на неё никакого внимания. Только обрадовавшаяся его появлению дочь, с упрёком воскликнула: - Мама!
- Стул принесите, пожалуйста! – вежливо попросил врач, обращаясь к нетерпеливой бабушке. Елена Михайловна успела открыть рот, но встретив суровый взгляд дочери, отправилась на кухню.
- Простите! Третий раз машина застревает. Сугробы по пояс. Пока к вам с чемоданом добежал… - оправдывался молодой врач, осматривая девочку. Работал он быстро, но аккуратно, словно только такими случаями и занимался. Он полностью осмотрел маленькую пациентку, водя расчёсанными руками по покрывшейся сыпью детской коже. После всех процедур и введённого лекарства, девочке стало легче дышать.
- Ну вот, всё хорошо! Как тебя зовут?
- Маша. –еле слышно ответила девочка.
- Очень красивое имя. А меня Стас. Будем знакомы. Ты наверно хочешь спать?
- Да, очень. –слабо отвечала девочка.
- Хорошо. Только выпей эти капельки и можешь идти спать.
- Вы нас в больницу не заберёте? – возмутилась Елена Михайловна. Врач обернулся и спокойно ответил.
- Боюсь не доедем. Машину бы откопать, а то придётся ползком по сугробам к другим пациентам добираться. Можно вас попросить? Принесите ложечку, пожалуйста. Дам капли, а как метель успокоится, приезжайте в больницу. Или нас вызывайте повторно.
Елена Михайловна с недовольным видом отправилась на кухню. Маша уснула. Врач в спешке заполнил документы и стал одевать куртку.
- Вы очень молоды, учитесь ещё?
- Да нет, уже умею.
- Спасибо вам огромное, если бы не вы… - мать Маши вышла провожать спасителя в коридор.
- Ничего страшного, бывает. Но с орехами поаккуратней. – успокаивал её врач.
- Мы стараемся, но ведь ребёнок. Так измучились. Если бы вы знали? –оправдывалась мать.
- Поверьте, я знаю.
- Даже не представляю, что бы было, если бы не вы? Да мама?
Елена Михайловна стояла позади дочери, с недовольным видом осматривая натоптанный пол. Она ничего не ответила и только кивнула головой.
- И не говорите. – он подобрал с пола оранжевый чемодан с лекарствами. – у меня тоже аллергия на всё подряд. С этим можно жить. И даже другим помогать. Наверно хорошо, что меня в роддоме не оставили? – он посмотрел на бывшего фельдшера, открыл дверь и убежал в метель.
- Чудной парень, правда, мам?
Елена Михайловна вздрогнула и покашляла: - Да. – Зрачки расширились и уставились в закрытую дверь, словно она встретила призрака. – Очень странный.

Вновь весна! Начало жизни!
Частным сектором иду.
В голове гоняю мысли,
Стих сплетаю на ходу.

Опосля зимы унылой
Чуть очухалась земля.
Тропка, вся из вязкой глины,
Ловит солнце, как и я.

Ловит солнце, ловит воздух,
Чуть разбавленный дымком!
Как приятен редкий роздых,
Так напомнивший мне дом!

Неодетые берёзки,
С тонкой талией своей,
Просушив на ветках слёзки,
Ждут смиренно тёплых дней.

В споре с мёртвым одеялом
Бывшей радостной травы,
Продираются упрямо
Мать-и-мачехи цветы.

И грачи с походкой графской
Смотрят, будто свысока!
Не крыло б, с ленцой заправской
Трость взяла бы их рука!

Просвистела мне пичужка
По-домашнему: "Привет!"
И тоска по деревушке
Потекла слезой в ответ.

2020г.

В этот город судьбой попадая
Не покинешь его никогда
Даже мысленно жить в нём, желая
Возвращаешься снова туда,
Где от серых задумчивых зданий
Воздух давних столетий идёт,
В одном из них, на Мойке, жил гений
До сих пор всех потомков влечёт.

Город белых ночей. Достоевский
По трущобам, согнувшись, идёт
И расцвечен огнями весь Невский
Своей жизнью особой живет.
Каждый дом, как эпоха рождений
Светлой мысли, вошедшей нам в кровь:
Ведь без них никаких изменений
Не увидишь, как явь или новь.

Красотой, удивляя нас строгой
Он размеренно в столетьях плывёт,
Как корабль по водной дороге
Шпилем, куполом в отраженье блеснёт.
Этот город, где ты не родился
Вдруг знакомым становиться прямо до слёз
В петербуржца душой превратился
Знать по ветру держал к нему нос.

Капризная осень, вечернее солнце,
Не греет, ни землю, ни сердце твоё,
Сидишь у окна, на лице нет эмоций,
В душе громко песни поёт вороньё.

Детей громкий смех за окном, как проклятье,
Убитой надежды немая тоска,
Забытой любви роковое объятье,
И старый обрез ледяной у виска.

Мгновение, выстрел, осечка, досада...
Вся жизнь пролетела, всё было не зря,
Твои испытанья тебе, как награда,
Чтоб ты обрёл счастье, поверил в себя.

Ты-Буд то ,многоликий -Янус.
Сторон ,личин твоих-не счесть....
Ты лицемеришь,врёшь не каясь
А честь?А что такое честь?
О ней не слышал-врал ты с детства
Обманом жил,дышал и ждал...Когда ты вырастишь и втянешь
Ты души женские -в обман...
Они наивные так верят!
И ждут любви-смотря в глаза
А ты им врал
Ты врал всё время!
Любви и страсти обещал...
Прошли года
И вот однажды
Увидел в парке ты -ее
Она журавлика с бумаги
Решила выпустить в окно..
Была красива-Что за чудо!
Души замки сорвало в низ...
И он влюбился-,Как?Откуда?
И чувства в гору понеслись...
Хотел жениться,кольца,свечи...
Но вдруг услышал он ответ:
Я не люблю врунов- До встречи!
Ты маме врал моей-Привет!!!!

Я очень люблю магазин канцелярских принадлежностей,
Да и сами товары теплы, шебуршаще-милы:
Зелёный фломастер подарит дыхание солнечной вешности,
А белый мелок обозначит покровы зимы.

Работают там приятные, а самое главное, скромные люди.
"Купи эти краски — дешевле на целую треть.
Вон там... возле двери! На синем подносе, похожем на блюдо,
Ты можешь товар уценённый глядеть".

Они не министры: не лица, раздутые временной должностью —
В обычной работе, пока не прискачет закат.
Пускай ограничены старой постройкой права и возможности:
Она мне уютней, чем чопорный герцогский сад!

Пускай нет гордыни и стати, и прочего дымного шёлка —
Зато, что попросишь, предъявят, без гнева дадут.
Смеётся подругой простая, забитая яркими сказками, полка.
Я чувствую в ней мимолётный осенний уют.

Взбегаю на улицы — в дождь, моросящий сквозь серость фантомов,
Но в сумке угрелся спасённый от мира зверёк.
Он будет играть посреди принакрывшейся временем осени сонной,
Вселяя в понурое сердце какой-никакой... огонёк!

Он волен воспрять, разрывая преграды пружин и страничек,
Всплывая на палубу прозы сквозь серость шуршащих листов.
И тот, кто с пером — созидатель — не хмурая личность;
Он имя в Историю впишет — прыг! в Чащу — и будет таков!

Давайте, толпитесь — на лестнице мыслей и глупых мечтаний
Не всякий отыщет свободный от гордости дар.
Ты можешь быть выше других, но позволь-ка открыть тебе тайну:
Ты всё же бледнее, чем мой уценённый товар.

тучи накрыли мой город,
иду по дороге домой.
тучи, словно горы,
манят с собой на порог.
и нет сил снова каяться
невиданному Богу судьбы —
лучше уж раскаяться
о том, что в сердце болит.

тучи накрыли мой город,
лужи легли предо мной.
так ли сильна опора,
что обвалится над водой?
больно ли думать о завтра
грешной душе в бытие?
или мелкий росточек когда-то
тоже умрет во мне?

холодно, душно, тревожно
в этой закрытой стране…
но ведь маленькой мне можно
так говорить о судьбе?
тучи открыли мне город,
вдруг пошел снегопад,
это всё же мой морок
или за рассветом закат?..

Играл на скрипке мой сосед.
Играл надсадно пару лет.
Беда была - не знал он нот.
Спасибо, в ванной не поёт.

Сосуды дул сосед другой.
И был доволен он собой.
Беда была - гуденье стен.
Не брал, спасибо, ночью смен.

Любитель рока сверху есть.
Пожнёт он некогда всю месть.
Лишённый совести сосед...
Других как будто рядом нет.

Лишь в месте моих скромных дум,
куда просачивался шум,
стояла звонко тишина:
в строках велась моя война...

19.08.2023

Стук мячей во дворах не унять-
Было детство такое простое...
Не успел только, мам, я понять
Как оно пролетело, лихое.

И больнее на сердце, тоска,
Когда к детству весь путь заколочен
А ведь в детстве тогда мы, спеша,
Так хотели быть взрослыми очень.

Окунуться б в тепло прошлых лет,
Беззаботную юность вдохнуть...
Как же жаль, моя мама, что мне
Это всё уже не повернуть.

Только лишь по двору я пройдусь,
По обтёртым перилам глазами...
В атмосферу я детства вернусь,
Только вот уж не с теми друзьями!

Старый двор, а ты помнишь меня?
Я же, знай, о тебе вспоминаю...
Вот качели все те же стоят,
Только в них помещусь я едва ли.

Все же грусть и тоска заберет,
Когда вспомню, как возле подьезда
Наша улица нас соберёт,
И про дом забывали, конечно!

Каждый сам бережет кто чего,
И гордится по своему каждый.
Не забуду я детство своё,
Ведь такого не будет однажды!

Не забуду я детство своё,
Потому что бесценно и важно!

Осень по улицам Питера
Бродит всегда не спеша.
Смотрится в лужах не вытертых,
Держит размеренный шаг.
Не узнаваема многими
В парках роняет листву.
То, что увижу в итоге я,
Будет сродни колдовству.

Осень на улицах Питера
В поисках новых друзей.
Выглядит собранным зрителем,
Чувствуя город-музей.
Смотрится в стёкла туманные
Прежде всего поутру.
То, что так рано не встану я,
В памяти мысли сотрут.

Осень за улицей Питера
Видит планету людей.
Солнце на время похитили,
Тот, кто украл, не злодей.
Смотрится в зеркало пристально,
Снежность пытаясь найти.
То, что под взглядом я выстоял,
Только начало пути...

06.10.2025

Ещё вчера была жара.
Теперь же злится ветер северный.
И быстро входит в небо мгла.
И воет будто зверь неведомый.

Берёзки - в жёлтые меха,
Одеты барыни красиво.
Рябина в бусах - неплоха,
Кокетка прячется стыдливо.

Плывут по небу облака,
На сборище боёв кулачных.
Они -тетерева в токах,
Летят как перья искры смачно.

Погода осенью - как жизнь:
То дождь закапает, то солнце.
И облачко - паутиной вниз,
А то - утонет, как в колодце.

Вот также осень к нам пришла.
Внезапно, изменила наши жизни.
И беспорядок навела,
И факты стали вдруг капризны.

Но мы удержим сей удар.
Нам в жизни часто приходилось
Тушить и не такой пожар.
Та тьма с пути судьбы скатилась.

Рассвет ....разбудит у окна,
Мы вспомним дни беспечной юности.
Узнали радость мы сполна...
Где песни пели до полуночи.

Олег Сон,
06.10.2025 г.