Городская лирика

По каналам и по рекам,
по петровским водным тропам,
по дворцам, крупицам, вехам
плыл на лодке мизантропом.

Сквозь динамик, звонкий слог
с силой рвался на свободу,
- нескончаемый восторг
сотрясал мосты и воду.

А мой взгляд блуждал внизу,
скрывшись в Мойке глубоко,
утерев платком слезу,
от модерна с рококо.

Там, средь водорослей, тины,
не давал покоя мне,
силуэт какой-то рыбы,
серебром горя во тьме!

В подворотне вечер стынет,
Где-то плачет мать одна.
Сын в шинели, но не выйдет
К ней навстречу из окна.

На вокзале громко плещет
Дождь по рельсам, как в такси.
Пьяный нищий хлебом лечит
Голод, спрятанный в груди.

Старик сосед в тетрадь запиской
Печально чертит пять стихов.
А за стеной, в квартире близкой,
Сын бьёт отца за пьяный зов.

Девчонка в парке ждёт напрасно,
В ресницах пряча боль и стыд.
Ей обещали — честно, ясно,
Но тот, кто клялся, не спешит.

Скрипит кровать в дешёвом хостеле,
Старая лампа слепо жжёт.
Слеза упала на подстилку —
И нет ни счастья, ни забот.

А в ресторане тост весёлый,
Там полон смехом тесный круг.
Один из них — не помнит голый,
Как за рулём сбивал он вдруг.

Судьба, как зеркало кривое,
Порой смеётся, бьёт в висок.
Одним — всё с неба золотое,
Другим — ни капли, ни глоток.

И всё идёт, как шло веками,
Меняется лишь свет витрин.
Но будут вечно между нами
Те, кто страдает… и один.

Заброшен дом. Окно в рассвете блекнет,
Там тишина, и только старый пёс
Лежит у двери, да в шкафу оседает пепел,
Как память дней, где счастье не сбылось.

Когда-то здесь был слышен смех весёлый,
Кипел самовар, пахло пирогами,
А дети в дождь, промокшие до пола,
Бежали к маме с тёплыми руками.

Отец с работы тихо возвращался,
Клал медный рубль сыну под подушку,
А по ночам с женой, зажавшись в спальне,
Он жизнь кроил, как по холщовой стружке.

Но всё прошло. Как ветром сдуло лето,
Как снежный ком растаял отчий свет,
В один из дней скупая телеграмма
Сказала вдруг: «Отец вернётся? Нет…»

А мать с тех пор лишь штору поправляет,
Глядит в окно — там мир, там свет, там жизнь,
Но в этом доме пустота хромает,
И пыль стоит, как нераскрытый лист.

Сын стал мужчиной — стиснуты все нервы,
Работа, дом, кредиты, суета…
Жена ждала, да ждать устала первой,
Оставив лишь кольцо у зеркала.

Он пил вино, в бетонном переулке
Курил под свет фонарного луча,
И небо вниз глядело с тихой жалостью,
Как будто в нём родная чья-то мать.

А где-то мать его в ночи седела,
Слепая лампа в комнате дрожит,
В руках платок, да памяти постельной
Прошедшей жизни тусклая нить.

Всё в этом мире тянется незримо,
Сплетают руки тонкие судьбу,
Но в старых домах всё же пахнет былым,
И ветер стонет: «Я вас не верну…»


---

Вот такая картина жизни, со светом и тьмой. Тут боль, воспоминания, горечь и тихая надежда на то, что нитям судьбы суждено вновь переплестись, пусть даже в другом времени…

Как быстро детство пронеслось,
Остались куклы на окошке,
А в сердце — шёпот: «Ну и что ж…»
Но сжаты в кулачках ладошки.

Светло мечталось в двадцать лет,
Любовь казалась вечно юной,
Но за окном пугал рассвет —
Ведь день не станет утром лунным.

Работа, дом, простой уют,
А в зеркале чужая тень…
Знакомых лица не зовут,
Но им все так же нужен день.

Бежали годы чередой,
Огни квартир, улыбки детям…
И вдруг вдругой пошёл седой,
И солнце стало мягче светить.

Скорей, скорее, не зевай,
Все ждут, что сделаешь, сумеешь,
И лишь душа кричит: «Давай!
Пока ты дышишь – всё имеешь!»

Но вот глаза укрыла мгла,
И дни сомкнулись в сизый вечер,
И мысль, что жизнь твоя прошла,
Так режет сердце, словно мечик.

А в комнате – мерцает свет,
Теплом качается в ночи…
Пока горит свеча – ты есть,
Пока ты есть – ты не молчи.

Проходит жизнь, как пыль в дороге,
Шумит в дали степной рассвет.
Мы все — скитальцы поневоле,
Где каждый ищет свой ответ.

Года, как письма в старой папке,
Что дождь размыл и рвёт ветра.
И сколько б ни было нам сладко,
За счастьем прячется хандра.

Где мы, когда в ночи рыдает
От одиночества душа?
Когда тоска в висках играет
И гложет память, не спеша?

Мы строим планы, рвём преграды,
Несёмся в вечной суете,
Но сердце жмёт чужая радость,
А боль чужая — не в цене.

Был тот, кто плакал, но смеялся,
Тот, кто молчал, но ждал тепла,
Тот, кто однажды потерялся
И не нашёл себя сполна.

Всё временно: успех и слава,
И дом, что строился с нуля.
И мы, ступая осторожно,
Идём по кругу, не дыша.

Но жизнь, как дождь в степи осенней,
То льёт, то тихо моросит.
И счастье — в самых малых тенях,
Где свет от искры греет жизнь.

Время

Мужчина с женщиной
беседуют,
на непонятном языке.
У них за словом
слово следует,
понятные,
в их далеке.
У них все слажено,
отточено,
умение говорить
они,
поддерживали
днем и ночью.
Как поддерживают,
маяков огни.
Чтоб в темень бури,
с чернотою споря,
лучи разбрасывали
в море.
Корабль спасут
и моряков.
И я их слушаю,
совсем не понимаю,
Зачем так много
говорят,
не знаю...
Наверно вот теперь,
сейчас,
обнимутся
и в кадре свет погас...
Нет, все они болтают.
Зачем,
так много говорят,
не знаю.
Но много дел,
помимо этого
ещё
и там в их далеке
как и у нас,
влечет.
Конечно деньги,
воспитание
детей,
старушка мать
и дружба,
что в беде,
спасает.
Мужчина с женщиной
беседуют,
беседа складно
их течет.
А знают,
они, что времени
и дней,
всего- наперечет?

03.2025г.

Сидя в трактире за кружечкой пива
Немцы не спорят – в России красиво!
Русские девушки – гуд, хорошо
Манит фигура и грудь и лицо!

Тянутся ленты бескрайних дорог.
Едешь на фуре и слушаешь рок.
Можно с напарником долго молчать,
Вспомнить Баварию, школу и мать.

Потом включить радио. Из новостей
Узнать как влияют на судьбы людей,
Какие тарифы на свет и на газ,
И как космонавты слетают на Марс.

Ещё начать спор немножко научный:
Кто из президентов в Америке лучший,
Дисней обсудить, Голливуд и футбол,
И как новогодний готовится стол.

В России нужны перевозки всегда!
Есть Крым, есть Урал, есть Сибирь и тайга!
Вот только политики ,чёрт-побери,
Мешают мне бизнес в России вести!

И так уплетая сардельки свиные,
Немножко грустят, почти как в России.
А сытно покушав, молитвы прочтут:
Иисусу, Марии... за пару минут.

Вообще-то, наверное никто не узнает
Как немцев в Россию и тянет, и тянет...
А может напарника нового взять
И все разговоры сначала начать?

Была уха, была "Белуга",
А с ними рядом "Makers Marc",
Я их явленьем не напуган,
Друзей встречаю с реверансом.

Уха:- реальна, много рыбы,
Две головы и шесть хвостов,
От едоков слышны:- "Спасибо",
Где звон стаканов, среди тостов.

Застолье созданное просто:
Без фраков, в шмотках неглиже,
Бытуя на сиденьях жёстких,
Сидим без фарса в гараже.

Чугун каза'на грел огонь,
Лаваш над у'глями прогретый,
Дымок общенья душу тронул
И дорог каждому при этом.

В бутылку с надписью "Белуга",
Налит холодный самогон,
А в "Makers Marc": привет от друга,
Коньяк Дербентский моветоном.

Украсив, праздностью, день будний,
Расходимся в свои пенаты,
Под звёзды выйдя ночью чудной,
С надеждой встретиться когда-то.

Глаза открылись словно шторы,
Взирая на сатин небес,
Мы шли домой встречать укоры,
У жён другие интересы.

Им не понятные пирушки,
Без обсуждения нарядов,
Где рыбы вонь, пивные кружки,
А в анекдотах мат:- "Как надо".

Им чужда суть мужской "культуры",
Им не понятен наш задор,
За это мы зовём их:- "Дуры",
Что часто вызывает ссоры.

А Август сыплет метеоры,
Мы внемлем красоту небес
И даже помутненье взоров,
Лишь умножает интерес.

В умах родившийся астролог,
С Морфеем сплочены' союзом,
С трудом подняв ресничек полог,
Мы головы друг другу "грузим",

Мы обнимаемся прощаясь,
Мы, друг на друга, так пожожи,
Противоречий нет в словах,
Чтобы не бить друг другу рожи.

(Дербентский коньяк моветоном:
Разливной, украденный с завода,
Когда,бутылка, после каждого опустошения,
заполняется новой Порцией из малюсенькой,
пятилитровой канистрочки)

Табун из серых облаков,
Явил собой, свою, безбрежность,
Он снег, избавив от оков,
Укроет Землю тихо, нежно.
Растаяв, может напоить
Траву, зверей, наполнить реки.
И тем, быть может послужить,
Добром на пользу человеку.

А я бреду судьбе на встречу,
Снежинки тают на лице,
Устлали капюшон и плечи,
Упали шубой на крыльце.
Мир стал красивей: не иначе.
Иначе б, в слякоти своей,
Увяз в грязи и зря потратил
Течение промозглых дней.

Потяжелев, сосновья лапа,
Переклонилась за забор,
Скрывая взор под снежной шапкой,
Как бы ведя ночной дозор.

А ночью, проявив характер,
Зима утроит высь сугробов.
На радость местной детворы.
С лопатами, ворчащих снобов,
Погонит убирать дворы.
И как бы в сказочном сияньи,
К ногам склонив свои дары,
С морозом к нам придёт сама,
С своим величьем и влияньем,
Природа Матушка-зима.

Фантомно, рябь рисует в лужах,
Даруя о'тсветы луны,
Но скоро ветер, снег закружит,
Уж тучи сне'гами полны,

Тогда, снежинок хороводы,
Закружат в танце, не спеша,
Мороз скуёт, на время, воды
Теченье вод игры лишая.

С добром прими дары природы,
Она, как диво хороша,
С любовью трать её восходы,
У ней открытая душа.

Зима, имеет свою прелесть,
В глазах блистая серебром
И если хорошо оделись,
Хватайте внука, а потом: -
-Бегом катать на санках внука
И бабу снежную лепить.
Умрёт, на время, злая скука
И будет некогда тужить.

Под визг и крики малыша,
Поймёшь: - забыл ты шарф надеть,
Но разогретая душа,
От счастья, может молодеть!

Ты знаешь, чем пахнут вокзалы?
Нет, вовсе не креозотом,
Которым намазаны шпалы.
Там, дальше, за поворотом,
Прощаясь, целуется пара -
Здесь пахнет слезами, надеждой.
Там - бомж лежит в пьяном угаре,
В нестиранной, старой одежде
Он пахнет бадяженной водкой,
Железом рублей, перегаром,
А дама, с красивой походкой -
Духами, и автозагаром.
Весельем, заливистым смехом,
Запахло командой ребят,
Сквозь диктора речи помехи,
Свой поезд найти норовят.
Здесь запах приветствий, прощаний,
Шавермы, цветов, сигарет,
И вечной любви обещаний,
И встречей, сквозь несколько лет.

Раздаются крики всюду:
«К нам пришёл ИВАН - КУПАЛА !
Наполняй свою посуду!
Обливай, кого попало!»

Веселятся ребятишки!
Устали совсем не знают!
И девчонки и мальчишки
Всех прохожих обливают!

У народа есть примета –
Кто облит, тот счастлив будет!
Это солнечное лето
Никогда он не забудет!

Ну а кто не намочился –
Ждут того лишь огорченья.
Раз уж праздник приключился –
В воду все, без промедленья!

Люди в этот день стремятся
У воды ИВАНА встретить,
Отдохнуть и накупаться,
Праздник весело отметить!

Хоть и трудно человеку –
День для отдыха находят.
Кто на пруд, а кто на реку
Всей семьёй с утра приходят.

Все устали от работы.
Целый день плескаться будут!
И домашние заботы
Все до вечера забудут.

У воды людей не мало!
Места здесь для всех хватает!
Жалко, что ИВАН – КУПАЛА
Только раз в году бывает!

Ты лучший городок по праву,
Как лучшая в букете роза,
Ты и сейчас мой самый главный,
Кому пишу стихи и прозу.
* *
Дождинки на лице, как росы,
В блистании рассыпал дождь
И солнечных лучей полоски,
Ласкали грудь, снимая дрожь.

Я вновь иду алеей яркой,
В руках букетик теребя,
Пусть неказистые подарки,
Хоть, чуть, порадуют Тебя.

Шипы от роз, оставят память,
Порою дольше, чем букет,
Цветы стареют с временами,
А память, не стареет... Нет.

На небе солнышко дозором,
На пару с вешним ветерком,
Изгнали сонмы туч с позором,
Рождая радугу, при том.

Сменив на медь, раскаты грома,
Малиной отзвонил Собор,
В честь Вознесения Христова,
Питая куполами взор.

Его величье и громада,
Удвоят и утроят силы,
Приняв казачие парады,
Звоня, освятят их могилы.

Здесь я стоял, средь двух величий,
Один:- весь в воинском обличии,
Второй:- архитектурный плод,
Который Платов строил, лично,
Под стать Великому народу.

Ермак, взирая с пьедестала,
На площади своей стоит,
Он выглядит, слегка, усталым,
Но всё ж, имеет грозный вид.

В ладошке шапка Мономаха,
С казачьим знаменем в руках,
Готовый отвести без страха,
Любого ворога на плаху.
*
* *
Среди всего, Того, в отличии,
Слуга Ваш, в нынешнем наличии,
В сандалях "Найк", такой же майке,
В штанах, потёртых неприлично,
В казачьем городе Столичном,
Свершает, оный, монолог,
На мостовой роняя слоги.
Ты славен город Дорогой!
Прими поклон! А мне, в дорогу.

Я у окна, слегка одет,
Селена сеет лунный свет…,
Окно открыл, снедаем дрожью
Гляжу на лунную дорожку.
Весь город спит
С шуршаньем шин,
Бегут уставшие машины.
Деревья сохнут погодя,
Налившись влагою дождя.
Блеснув весенним перезвоном,
Наполнив лёгкие озоном,
На грусть и дрожь меня обрёк
Прохладой, вешней, ветерок.
Звезда, погаснув, указала
Луне, где на день схорониться.
Она, шалунья, точно знала,
Что завтра, тоже, возродится!

С годами полюбила тишину,
Одиночество вместе с ней.
Нет, нисколько я не грущу,
Не считаю дни октябрей.

Знаю, что мне предназначено:
Уходящие годы, как листопад.
В книге судеб всё обозначено
И написаны цифры всех дат.

А пока, я встречаю рассвет,
Подставляю ладошки свои лучу.
Я с дождём говорю тет- а - тет,
Я - осенняя женщина , дождик люблю.

Провожаю золотистый закат вечерами
И любуюсь им , как и всегда.
Фиолетовыми , знаю, ночами,
Светит там для меня звезда.

Каждый день у окна наблюдаю,
У меня из окна - чудесный обзор.
Новый день, как дар, принимаю,
Годы жизни вяжу, как ажурный узор.

Вновь на километры растянулись пробки.
Утром нету ветра, только шум с пригорка.
Снова все торопятся, обогнать пытаются,
Но дороги узкие, все не помещаются.
Как бы здесь протиснуться, протолкнуться в щёлку,
Чтобы побыстрей мне вон к тому пригорку.
Вроде получается, тут ещё немного,
Знаю, там чуть дальше вольная дорога.
Выезжаю, красный свет, можно отдышаться.
Думаю, что пробок нет, будем добираться.
Быстро улицу прошёл и почти добрался,
Но опять затор в конце, я же так старался.
Я на карту посмотрел, улица краснеет,
Словно клён по осени, цвет менять умеет.
Ладно будем доползать, съехались там двое,
Не хотели уступать вольно иль невольно.
Я немного опоздал, в пробке задержался,
А начальник в позу встал: "Знаю, ты старался..."

Бабочка наглая под ноги села.
Я наступить на неё не посмел.
Как из-за Волги она долетела? Бронзовый Чкалов и тот, удивлённо смотрел.
Медленно села цветком на ступеньку,
Её осторожно обходит народ…
Сменила на город свою деревеньку,
Ищет на Чкаловской лестнице свой огород.
Рядом с великим советским пилотом,
Маленький, глупый, но тоже пилот.
Их не сравнить, но признаюсь, чего там,
В каждом желанье сравниться с великим, живёт.
Мы рождены не в носу ковыряться.
Мы рождены, чтоб друг друга любить.
Мы рождены от любви улыбаться…
Жаль, что без злобы не можем, пока ещё, жить.
Бабочка с лестницы тихо слетела,
Свой, продолжая беспечный полёт…
Стоит, поправляя перчатку умело,
Бронзовый Чкалов, любимый народный пилот.

В тихом вечере, когда свет гаснет,
Собака рядом, верный мой друг.
Взгляд его тёплый, как солнца ласка,
Вместе мы знаем, что значит досуг.

Он ждет у двери, когда я прихожу,
Светит глазами, полными счастья.
В каждом его движении чувствую я,
Как нежность и радость сливаются в страсти.

Пусть мир суетится, пусть бегут дни,
С ним не страшны ни беды, ни горести.
Каждый момент — это счастье вдвойне,
Собака моя — это радость без злости.

Мы вместе гуляем под звёздным небом,
Иногда под сильным дождём,
Слышу его лай, как музыку ветра,
В сердце моём он навечно, как дом.

Ласку и тепло дарю ему в ответ,
Пусть знает он, как важен для меня.
Собака моя — это свет и уют,
С ней каждый день — это счастья струна.

Мёртвая тишина в ушах звенит.
Тётя Валя спицами только гремит.
Развлечение это у неё одно.
Вся её жизнь немое чёрно-белое кино.

Зойка сумки с продуктами прëт.
На диване кряхтит муж проглот.
С бодуна хороший у него аппетит!
Как мать Тереза к любимому Зойка спешит.
Вахту ночь отстояла.
Список продуктов написала.
Мужу борща наварила
И леща, что не вкусно, от него получила.

А это Оленька в слезах опять.
Не оценили её трудов всех спасать.
Спасенные даже не звонят
И сто тысяч раз не благодарят.

А вот дом управша Тамара
Личную жизнь свою проморгала.
То трубы чистила, то мусоропровод,
Но недоволен работой народ.
Старалась, а зря.
Лучше б жила для себя.

А Ильинична всегда права.
Вместо собачонки мужа себе завела.
-"Толик, не смеши. Ты и мечтал?!
У тебя всё полный провал.
Неудачник во всём!
Радуйся, что мы с тобой вдвоём,
Если б не Я,
Кому ты нужен Вафля! "

А вот и до Нины дошли..
Для неё попой кверху это от души.
День и ночь готова на грядках пахать.
Спина ей кричит: "Пора отдыхать!
Тебе ж не двадцать пять".
Но на месте Нине не усидеть,
Тяпкой сорняки нужно все одолеть.

Скромница Катя семьёй дорожит.
Но, последнее время голос дрожит.
Мысли тревожные в голове...
Дома муж не ночует, а где? !
Дети выросли давно,
Не нужно им мамино крыло.
Чем себя теперь занять?
Кому готовить и стирать?
У мужа интерес пропал,
Он озорную себе отыскал.
И как в омут с головой..
Бесит домашний уют и покой.
Не нужны пирожки,
Выглаженные штаны.
Амеба жена
Хоть что-то бы сделала для себя!

Сломанных судеб в мире не счесть.
В каждой из историй жертвенность есть.
А если бы люди могли для себя..
Удовольствием жизнь пропиталась тогда!

Дороги, дороги, дороги,
Уносятся дымкою вдаль.
Особую радость приносят,
Рисуя пути вертикаль.

Несутся призрачной лентой,
Зовут к нереальным мечтам.
Как кадры былой киноленты,
Бежит позади магистраль.

Бесценные встречи - разлуки,
Живут в пучине аллей.
Нет места для сумрачной скуки,
В глубинах житейских страстей.

Вокзал, рандеву обещая,
Хранит предвкушение снов.
И с утренним солнцем играя,
Откроет сакральный засов.

Дороги, дороги, дороги,
Уносятся дымкою вдаль.
Особую радость приносят,
Рисуя пути вертикаль.