Городская лирика

На что ходил я смотреть сегодня?
На пророка ли, на шёлковые одежды?
На дочерь Евы, жаждущую надежды,
Как упомянутый ждёт гласа Господня?
Зрачков её турмалины вспыхивают в разнотравье
Радужки. И все это схоже с бабочкой, порхающей от цветка к цветку,
У самой дальней границы пёстрого зазеркалья,
А после — замирающей на лету.
И вот она — стоит одна у стойки,
Словно тот самый, Андерсеновский, стойкий,
Сквозь оружейный дым еле различимый в квадрате каре...
Кальянным туманом разливается тонкое, терпкое цитрусовое амбре.

*
Она —
необычайно красивая, высокого роста,
и ровно 90 — 60 — 90!
Он —
низкий,
толстый,
с мордой багровой,
но у него — двадцатипятисантиметровый!

Он безумно богат
и щедр на драгоценности,
дорогую одежду,
самое изысканное белье…
Он такой дивный
подарок в серой современности,
что и пять сантиметров устроили бы ее…

* * *

*

Зачем подглядывать в замочную скважину,
смакуя интимность воспаленных тел?
У нас информация отлично налажена —
телеинтернетный откровенный беспредел…
Вот сальное нутро супружеской измены —
соития уличенных интригуют страну.
Частные детективы и телебизнесмены,
такие виды открывают, ну и ну!

Плещется эротика на грани порно —
«Голые и смешные» дразнят нас!
Груди и ягодицы прыгают проворно —
сладкое шоу для озабоченных масс.
Я выпучил глаза, открывается рот,
челюсть отвисает в немой прострации…
Обнаженный контент обожает народ!
Мы не допустим цензурной кастрации!
Тем более главные выборы на носу —
власть, не шути с народным интересом!
Пусть безнравственно чернуху несут —
секс-революция порождена прогрессом!

И не вздумайте трогать наш интернет!
Премьер, донесите до нужных министров!
Необходима свобода, как умелый минет,
иначе облом миллионам онанистов…
Коль интеллигенция во главе модернизации —
культура и мораль как бы в норме...
Поддерживаем курс оздоровления нации —
откровенными зрелищами всех подкормим!
Зрелищами избирателей подкормим…

* * *

*
Не ворчи о дефиците фарта. Тщетно на болезни не ропщи… Давит страх инсульта и инфаркта? Вновь скрипят суставы и хрящи? Распирает вены от давленья? Запытал проклятый простатит? Не брани банальные явленья — отключен здоровья безлимит… Тихо жизнь высасывает силы цепкой и незримою вампиркой… Вновь фрагменты бытия постылы, плотно скрыты сумеречной дымкой…
Никнет
небо
надежды
зыбкой.
Из квартирной и комфортной клетки в мир бурлящий выползай, кряхтя, не забыв запить свои таблетки, не страшась ни ветра, ни дождя. Видишь — город гордый и упрямый? Слышишь — музыка парит везде? Для тебя: бульвары, парки, храмы, солнце в небесах и на воде! Подари улыбку вечной бездне. Бездну безнадежности прости. Смерть — банальное возмездье жизни. Всем приходит время отцвести…
Небо
низкое
не
загрустит…
Жизнь неискушенная моя! Пусть перед обрывом бытия примиряются с кончиной мысли и душа выходит за края — в край за гранью зла, в мир запредельный, где сияние иль тайны тьма. Там, в небытии, секрет смертельный вечность открывает для ума — ставшего холодной склизкой массой, трупной, обездушенной, пустой… Наплевать, что станет с моим мясом под могильной траурной плитой…
Небо
Вечное.
Вечный
покой…
Все приму — дожди, жару и стужу. Мне в могиле нечего терять… Жалко твою любящую душу — огорчить боюсь ее опять. Вновь ворчу слезливо и напрасно. Все еще торчу среди живых. Белый свет коптить могу прекрасно, пыль топтать астральных мостовых. Хорошо, что ничего не ясно и желаний шепот не утих…
Небо
вечное
жаждет
живых…

* * *

Георгию Иванову

Но я не забыл, что обещано мне
Воскреснуть. Вернуться в Россию — стихами...
Георгий Иванов


1.
Яркий поэт эмиграции,
волшебник пронзительных строк
распят раздвоением нации
и смят, как ненужный листок.

В поэме истории пыток,
блужданья Державы во мгле,
трагической боли избыток
Ваш сборник приносит ко мне.
И музыку бренной печали,
и красочность солнечных дней.

Воскресли стихи, зазвучали…
Изгнанник России своей
вернулся усмешкою жизни,
вновь шепчет сквозь лет чепуху:
«В бессмысленной этой Отчизне
понять ничего не могу».

Но дар неприкаянной лиры
растрачен в мученьях не зря —
отраженьем ушедшего мира
прорвался сквозь злость Октября!

Звучит над трехцветностью стяга —
заветные строчки донес
пижон, эмигрантский бродяга.
Сжимается сердце до слез!

Окончены дни в богадельне.
Смертельный безжалостен миг.
Талант воскресил неподдельный,
мистично чарующий лик…

2.
Упрямо трезвость пораженья
в игре добра и зла черпал!
Познал взаимоискаженье
взаимоотражения зеркал.

И вот мечтанья о свободе
сбылись — возрадуйтесь, поэт!
Прозрение в страждущем народе —
восторгов возрожденья нет…

Взирайте вечностью заката
на наш мучительный рассвет.
Там — с бесконечностью расплата,
здесь — алчности кордебалет.

Вернулся соловей изгнанья
в свои ущербные края,
где онанирует сознанье
на извращенья бытия…

3.
Отслужила лира пессимизму,
муть пороков в душу нанесло.
Сила отвращенья к большевизму
и фашистское затмила зло…

Век за веком — муки для России —
окровавлен неизбывный путь.
Все поэты норовят в мессии,
но историю не обмануть.

Ваш талант прощен за убежденья,
за непониманье меры зла…
Приняв неизбежность пораженья,
в вечность Ваша музыка вошла.

Лишь она не ведает забвенья,
звук не искажают зеркала…
Пепел горечи самосожженья
ледяная вечность унесла…

4.
Париж и Вы улыбающийся…
Мысли о: мире, жизни, Боге,
Француженке подмывающейся,
но так редко моющей ноги.

О другой красавице — голой —
кровь… череп раскроен топором.
Мысли об эпохе невеселой,
о вечной борьбе добра со злом…

Образы мерзкие зло змеятся
из грешного подсознания.
С мертвой девочкой совокупляться —
просто, «как после купания»…

Опять: о мире, жизни и Боге,
тайнах вечности, добре и зле,
плотской, свободной, грязной эпохе,
музыке, прощающей во мгле…

Мчится, изощряясь распаду мир,
лишь устало сердце поэта,
и вечности леденящий эфир
погасил проблеск ответа…

Вы канули в безвозвратную даль…
Плачь, поэзия любимая,
вековечная вдова — пей печаль…
Жизнь — штука необратимая…

* * *

Гул затих, я вышел на подмостки...
Борис Пастернак

1.
Дом затих. Я вышел на балкон,
прислонясь к дверному косяку.
Во дворе компания бухих
разгоняет матерно тоску.
И уходят на…
хрен жизнь и сон.
Хоть я псих, но понимаю их…

Ощущаю:
бренность вечеров
и восхода светозарный лик,
изможденность будней в суете,
как ворчит у мусорки старик,
сиротливость проходных дворов,
ветра свист в осенней пустоте,
теплоту твоей души родной,
и что сотворили со страной,
идеалов грустную труху,
who is who на самом на верху,
быдловатость ушлых фраеров,
зов полей, лесов и облаков,
тайный смысл неприхотливых слов,
голоса цветов, звездных миров,
всяких умудренных…
чудаков.
И себя — философа обочин.
Пусть наставлен сумрак этой ночи
тысячью биноклей на оси.
Пастернак! Пожалуйста, прости,
как бухие, буду чушь нести…

Не пойму — зачем, какого черта
так безбожна сытой жизни морда,
так безбожна морда у голодной,
немудреной жизни всенародной?
В суетном бедламе лицедейства
горький фокус ждет в конце пути.
Праведно прожить без фарисейства —
просто, словно поле перейти
минное,
если судьба фартит…
Помилуй и прости!

2.
Что случится на моем веку?
Где нарвусь, какому косяку
буду посылать проклятий рык
средь интеллигентов и барыг?
Под окном — компания бухих,
и я понимаю радость их…
Одного не в силах осознать —
почему бессильна благодать?

Все пройдет — и радость, и печаль,
музыка, любовь и фарисейство
ускользнут в неведомую даль…
Неподвластен распорядок действий.
Что-то есть подобное у Блока —
бесполезна суеты морока:
ночь, аптека, улица, фонарь…
Блок! Прости, я больше не бунтарь!
День, больница, шум шоссе и хмарь,
мир торговый, толпы индивидов,
банк, автомобили всяких видов,
темный двор и умерший фонарь.
Время обрывает календарь.
Все повторяется, как встарь —
алчет жертвы вечности алтарь…
Но надо жить!
Хватит болтать…

* * *

**************
Асфальт остыл.
Не слышен птичий гомон.
Спит чутким сном
большой усталый город.
Пускай вздохнёт
от изнуряющей жары.
Отчнутся скоро улицы, дворы,
В которых всё ещё
цветенье липы.
Опять прорежут воздух
чаек всхлипы
И звон трамваев
вместе с фырканьем машин.
Наш Невский
с колеёй теперь от шин...

Размерен шаг прохожих.
Ищут тени.
Ну, как в жару
не подчиниться лени!
Закрыть глаза.
Представить холод,
ветра вой.
Придёт зима -
с тоской мы вспомним зной.

Ах, «Сильва» - оперетта «всех времён»
И страсти, и любовь навеки.
Пусть, кто по-настоящему влюблён,
А чувства их текут, как реки.
Родителям и вовсе в невдомёк
И Эдвин женится на Сильве.
Князь Воляпюк с Княгиней поперёк,
Контракт подписан справедливо.
Любимый Эдвин срочно едет в полк,
Гастролей нет, она в печали.
Случилось так, когда же будет толк,
С сердцами в унисон стучали.
Не хочет Князь с Княгиней, чтоб у них,
У Эдвина была певичка.
Так Стасси знала и ждала, жених
Всё тот же Эдвин, как затычка.
Друзья, сама должна же Сильва знать
Где - правда, вымысел похоже
И хватит больше в тишине страдать,
Цыганке это и негоже.
Граф Бони выдал Сильву за жену,
Она же нареклась Графиней.
Теперь же Эдвин вновь, опять в плену
И в этом нет у нас сомнений.
Опять интрига и опять любовь,
Кто не знаток по этой части
Поверит в оперетту и без слов,
Как снова полыхают страсти.
Всё кончилось довольно хорошо,
Но мне понравился пожарник
И Я б сыграл его, и не смешно,
Вся роль без суеты, без паник.
А голоса, живые голоса,
Либретто знаем мы до боли.
Такая аура и чудеса,
А главное на «бис» все роли.
03 февраля 2019 года
P.S. Впечатления после просмотра оперетты «Сильва»
И.Кальман в Чувашском государственном театре оперы
и балета 30 января 2019 года.

Лезет вверх температура,
Как настырный альпинист.
Это я сказал культурно,
Мой язык сегодня чист.
Но покрыть погоду матом
Очень хочется не раз.
Это солнце виновато
В том, что жарюсь я сейчас.

Снял вспотевшую одежду,
Никакого проку в ней.
В том, что климат станет прежним,
Веры нету, хоть убей.
Дождь прольётся, как из бочки,
А потом опять жара.
Не скажу о нём ни строчки,
Мне под душ давно пора.

Не любил и раньше лето,
Но теперь - оно мой враг.
От заката до рассвета
Не приходят сны никак.
Тень спасает вместе с квасом,
Замороженным слегка.
Я мрачнею с каждым часом,
Бросив взгляд за облака...

25.07.2024

Сеанс

Окончился сеанс,
иду под
впечатлением,
весь фильм
как будто сон,
но вот и
пробуждение.
День яркий,
режет взгляд.
Застыла площадь
в лете.
Вернуться ли назад,
купить второй
билетик?
Проходит час
и мне
отказано во сне.
Застыла площадь,
лето.
Жара и масса
света.
Наш город раскален,
спешит развеять
сон.
Там свет горит
пропащий,
а мир ненастоящий.
Сидений дермантин
и ты сидишь
один.
07.2024г.

В гостях

В гостях, молчу
наш вечер тих и наг.
Позвякивает
ложечка в бокале.
Печенье крошет
нервная рука.
И нити пара
танцевать
переставали.
На стенах спит уют,
составленный тобой.
Две полочки,
туманная посуда.
Из жести баночки
и склянки
с пустотой,
приправ
воображаемому
блюду.
Пять или шесть,
под стеклами,
картин,
безвкусного,
как вечность
примитива.
Следы
покрашенных
седин.
а сверху свет,
слетающий лениво.
Был вечер, осень,
ожидали дождь.
Границ
воображения
касаясь,
по лестнице
спускаюсь вниз,
со мною, после чая
дрожь.
Ты и толпа вещей
вверху остались.
07.2024г.

Я ничего не обещал,
Ты ничего и не просила.
Вели хозяйство сообща,
Насколько было в наших силах.
Твой мир от творчества далёк,
В моём тебе не интересно.
Любви потухший уголёк
Уже никак не мог воскреснуть.

Я не скандалил, не грозил,
Ты не сказала мне ни слова.
К тому, что виделось вблизи,
Мы были оба не готовы.
Тебе не нужен был поэт,
А из меня какой рабочий?
Но ссоры мы свели на нет,
Нас примиряли только ночи.

Я расходиться не спешил,
Ты относилась безразлично.
Что было важно для души,
Мешало нашей жизни личной.
Твой путь теперь лежит вдали,
Мой для тебя был непонятен.
Ушла, а сердце не болит,
Свободно место на кровати...

24.07.2024

Дела людей, все их сомненья
Уносит времени река –
Свершения и заблужденья
Нам не видны издалека.

Лишь иногда в туманном взоре
Проглянет память прошлых лет:
Печаль о невозвратной ссоре,
Знакомый голубой берет,

Давно забытые обиды,
Прощанья, встречи, а порой
Когда-то в Грузии испитый
Бокал с прохладной "Хванчкарой".

Увы, минутно всё и бренно,
Забыт и стёрт размытый след
Того, что так казалось ценно
На протяженье многих лет.

И всё ж в заботах о насущном,
В борьбе с привычной лабудой
Печаль о навсегда минувшем
Проходит робкой чередой.

Это не умно - матюкаться,
Это не круто - водку пить,
Потом наутро похмеляться,
От злобы близких своих бить.

Сначала - драйв,кураж,веселье;
Потом же стресс, злость и погром,
Бутылки, мусор и вонизма,
Но ты не вспомнишь то потом.

Наркотики лишь помогают
Себя навечно потерять,
Себя убить - медленно,верно;
С бесами в ад себя согнать.

"Взять в жизни всё" - это не верно!
Возьми лишь лучшее - своё:
Любовь, и счастье,и карьеру,
Семью,детей, родителей.

Пусть будет в доме твоём мир,
Родня не знают всякой "грязи",
Всегда люби и будь любим,
И воплощай мечты в реалии!

Она красивая до, после, и во время,
Глаза закроет, только если слог сдержать.
Её сноровке позавидуют в гареме,
Ведёт себя не как прислуга - Госпожа.
При том она безоговорочно земная,
С ней можно запросто без выгоды дружить.
Когда тебя без слов всё время понимают,
То невозможно допустить хоть каплю лжи.

Она рисковая в движениях по краю,
В её сознании границы без замков.
Не от стыда, от удовольствия сгорая,
В ней видишь Ангела на фоне облаков.
При том она безукоризненно простая,
Налёт надменности в лице не отыскать.
Когда от счастья словно крылья вырастают,
То эта дружба позволительно близка...

23.07.2024

Электричка Колесами Стучит.
В Вагоне Ребеночек Вопит.
Мчит Вперед Она Не Заставляясь.
С Путей Сойти Не Опасаясь,
В Долгий Путь Все Отправляясь,
Бьет По Рельсам Оземь.

Пыль прибита гвоздями дождя
Там, где тучи тусуются скученно.

Здесь к расплаву асфальта измученно
Тишь безветрия - без гвоздя! -
Саморезом жары прикручена.

Хотелось дождичка с утра,
Чтобы хотя бы пыль прибил,
Но кто-то нас опередил:
В меню заявлена жара
И полный штиль.

* * *

Человек двадцать первого века
не меняет структуру души —
иллюзорного счастья калека,
трепыхается за барыши...
Одержимый вопросами мира,
угнетает желанья мораль…
Созидатель, мечтатель, транжира,
в исступленье дрожащая тварь,
наслаждений гурман изощрённый,
увлечённый бесплодной борьбой,
к сроку жизни приговорённый —
это я, одиозный такой…

* * *

В магазине продуктовом,
С изобилием всего,
С рукой в шрамах
От наколок
Вижу старца одного.

Отщипнув кусок
От хлеба,
Стоит скромно и жует
Не ждет милости от неба,
Он на улице живет.

Без оплаты есть не стану,
Не смотри так на меня.
Мелочь я сейчас достану,
Просто я не ел три дня ..

Не смотри, что я в одежде,
Непривычной для других,
Перестал дружить с надеждой
Пыл моих надежд утих.

Я доволен, что имею.
День прошел и хорошо.
Не люблю ночей холодных
И когда с утра свежо.

Не смотри, да я бомжую,
Но за принципы свои
Со своей судьбой воюю,
И долги плачу свои.

За бесплатно мне не надо,
Оплачу я этот хлеб,
Не смотри, что я немытый
Неопрятно так одет.

Есть любой судьбы начало
Будет и ее конец.
Ты, поверь, мы знаем мало,
Что за нас решит творец.

Оплачу я хлеб, что скушал.
Быть добру, прости меня.
И спасибо что дослушал,
Просто я не ел три дня...

Тонкая тропиночка
В яблоневый сад.
Ты спросил,кочуешь где,
Где твоя душа?

Стары дерева-корявы,
По тропинке той.
Перекопано канавами.
Детство там живёт!

Что за сила-силушка
Занесла туда?
В дальнюю сторонушку,
Не дано понять!

И запараллелили поля
И яблонь-сад!
Бермуды-Параллели те,
Точно,где пропасть!