Стихи на Международный день художника

Зинаида Владимировна Миронова
Ясно-солнце не сияет день-деньской,
лес стоит ветвями машет, как живой.

Осень – давняя подружка красоты
вновь рассыпала веснушки на листы.

На горючем камне девушка грустит,
в чёрный омут, прямо в глубь его глядит.

Помутнела в чистом озере вода,
неужели к ней опять придёт беда?

Закручинилась, склонилась головой.
Видно, брат её любимый неживой?

Деревца, дрожа, теряют свой убор,
словно плачет над Аленкой старый бор.

Не горюй о прошлом, девица-краса,
станут ясными однажды небеса,

разрумянится судьбы твоей заря,
в счастье новое ворота отворя.

Кровоточит закат, умирая,
окровавлены все облака,
ярко-алым пожаром пылает
поглотившая солнце река.

Темный пурпур на землю сочится,
словно кто-то пронзил небосклон,
чтобы всем красотой насладиться,
нужно, чтобы измучался он.

Ожерелья водоемов,
песни птиц над сводом кущ,
на беседках потаенных
извивающийся плющ.

Средь невиданных растений,
кружева плетущих лоз
дух захватит от кружений
бледно-розовых стрекоз.

У подножий изваяний
древнегреческих богов -
позолотой начертанья
поучительных стихов.

Здесь замедленное время
превратит минуты в год,
чтоб десятки воплощений
ты изведал наперед.

В горностаях и в короне,
и в брабантских кружевах
будешь царствовать на троне,
стиснув скипетр в руках

В яркой шляпе с бубенцами
превратишься ты в шута
и священником во храме
будешь славу петь Христа.

Станешь ты пажом послушным,
подносящим веера,
соблазнителем пастушек,
тучным поваром двора.

То в карете выезжая
на роскошные балы,
то до блеска натирая
мозаичные полы,

то раскидывая карты
у цыганского шатра,
то пуская вверх петарды
для потехи до утра

ты познаешь цену счастья,
смысл жизни без невзгод,
славы, золота и власти
бесконечный хоровод.

Ты почувствовать сумеешь
фальшь галантную любви,
во дворцы откроешь двери
то в свои, то не в свои.

Среди вечных наслаждений
без волнений и обид
в карусели развлечений
жизнь беспечно пролетит

Ты родилась в стихии древней,
во лбу – звезда,
о, бледнолицая царевна –
созданье льда.

В шелках расшитых твои плечи –
богат наряд,
и так красив нечеловечий
хрустальный взгляд.

Ты ощущаешь себя птицей.
Как ты могла
в Гвидона юного влюбиться,
сложить крыла?

Твой дом – холодные просторы
в подводной мгле,
тебя все время тянет к морю,
а не к земле.

Ты, несомненно, так похожа
на нас, людей,
но шея длинная и кожа –
от лебедей.

Ты будешь жить на тонкой грани,
миры дразня,
ведь Черномор с богатырями –
твоя родня.

Так где твое отныне место,
нельзя понять.
И суждено ль тебе невестой
для князя стать?

Наверно, ты его взрослее
на сотни лет,
и никогда не постареешь –
то твой секрет.

Уйди, пока еще не поздно,
смени пути,
к своим глубинам мрачно-грозным
скорей уйди!

Краски смешиваются в объятиях,
Свет и тени танцуют в ритме.
В этой вселенной краски жаждут
Витать в бесконечной цветовой палитре.

В этой вселенной мгновения вечность,
Вихрь эмоций, свежесть зачатья.
Каждый мазок судьбы предтеча,
А холст наполняется силою страсти.

Солнце рисует огнями закаты,
Свод небесный – красок безумство.
Ветер ластится к травам мяты,
ЧертИт, демонстрируя пылкие чувства.

Всё одержимо в застывшем движении:
Мир с величьем своим, грехами…
Просто-напросто – свет и тени,
И мир оживает под их руками!

Застыл покой в невероятной,
почти хрустальной чистоте,
и на ветвях березы статной –
сверканье страз, как на фате.

Лазурью вновь простор накачен,
деревьев светятся тела,
и купол неба так прозрачен,
как будто сделан из стекла.

Мороз силен, по-русски крепок.
Взяв гениальность у Творца,
февраль создал природы слепок
в покоях своего дворца.

Чтобы извлечь из тьмы безвестной
все то, что сотворил февраль,
палитрой пользуясь чудесной,
шедевр оставил нам Грабарь.

Рисуй, создавай и твори.
Картины, шедевры, полотна.
Пиши картины любви,
чтоб краска души не засохла.
Портреты, пейзажи, пиши.
Душой создавай картины,
Дыши искусством, дыши.
Вперёд покоряй вершины.

Я нарисую цветы в полумраке весеннем,
Под звездным и сказочным небом,
Заполню я красками все промежутки,
Засыплю гуашью, как снегом,
Пусть сладкий запах растворится,
В прозрачной моря глади,
А я пойду на берег правый,
Назад уже не глядя...

Движения твоей руки легки...
А кисть, как палочка волшебная!
До совершенства - даже уголки...
Исполнены гармонией творения...

А на лице ни толики сомнения...
Сосредоточен взгляд в умении!
Нет места даже для волнения...
Ведь ты творец с рождения...

Все знают гения кистей и краски...
Волшебник разноцветных брызг...
Художник, ты являешь сказки
В реальность... Словно бы изыск...

Вы пойдите прочь, печали,
нет, и не было тоски,
доски пола затрещали,
застучали каблучки.

Балалайки захлебнулись
от мелодии лихой,
струны гуслей натянулись,
и прости-прощай покой.

Не какая-то простушка
от накрытого стола,
а волшебница Лягушка
для царя плясать пошла.

Утро радостью омыто,
улыбается народ,
в платье цвета малахита
пава чудная плывёт.

Грациозна, горделива,
даже глаз не оторвать,
и невиданно красива
эта царственная стать.

В вихре танца закружились,
разлетелись рукава,
на рубашке засветились
дорогие кружева.

С величавостью взмахнула
своей правою рукой,
тут же озеро блеснуло
гладью бледно-голубой.

Гости прямо рты раскрыли.
Левой ручкой повела,
белы лебеди поплыли,
глядя в воды-зеркала.

Всюду праздничные лица,
всюду яркие цвета.
Это - ложь, да небылица
или русская мечта?

В вечерний час, пред звёздным небом,
Садится яркая звезда.
Ей озаряется планета;
Лучи струятся в облака.

И дýши живших перед нами
Как кистью-палочкой взмахнут,
И, уловив момент удачный,
По небу краску разольют.

А в акварельном небосводе
Напоминание сердцам:
“Вот, люди, есть у нас художник,
Творящий так же, когда “там””.

Сквозь холст небесный нам доносит
Все молчаливые слова,
Все мысли, что с собой уносит
В загробный мир его душа...

Подняв глаза, тóт понимает,
Кто это может замечать:
Художник бывшим не бывает,
Конца искусству не бывать.

Хоть праздники, хоть будни - все равно -
Художник в краски кисти погружает...
И если вдохновение дано -
Он нашу жизнь в сих красках отражает...

Москвы вечерней проступает лик -
Огни, реклама, фонари, конечно...
И сумерек лиловых чудный миг...
Сюжеты городские бесконечны...

Он даже и не знает - праздник есть...
Есть День Художника... Он в декабре - в начале...
Какой там праздник?!.. Даже не присесть...
Душа и руки лишь бы не устали...

Создав "Апофеоз войны",
В каждом мазке своей картины,
Художник, с горечью вины,
Кровь и слезу свёл воедино.

Помнят и славу, и позор
Его великие полотна.
Дикий до ужаса, узор
Вселяет в души страх животный.

Но не пред смертью этот страх.
Страшным бывает лишь забвенье.
Подвиг Солдата - на устах
Из поколенья в поколенье.

Спасали Русичи не раз
Европу и весь Мир от краха.
Пускай не любите вы нас
За то, что мы не знаем страха.

Ведь бога мы в душе несём,
Храня и веру, и надежду.
Воздастся каждому за всё,
Правда не требует одежду.

Ходит по Миру нагишом,
В прекраснейшем своём обличье.
Становится нехорошо
Лжецам, узрев Её величье.

В потугах осквернить наш Храм,
Богата ложь на ухищренья.
Однажды вы придёте к нам
Просить пощады и прощенья.

Творец природы и чудес,
Он краски носит и ларец,
Цветные кисти по утру
Смешает тон и простоту.

Ловить прекрасное всегда,
Дотронуться до волшебства..
И воссоздать тот дивный мир,
Бумага, шрих, он неведим.

Чуть-чуть..по контуру души,
Как по копирке, не дыши,
Художник - чудо создаёт,
Он суть свою передаёт.

Наш художник, наш герой -
Над холстом склонился:
И кладет за слоем слой -
Знает как, учился!

А потом - пойдет писать:
Кисти и палитра -
Ему в помощь! И опять -
Кофе-то - с поллитра!

Или пьет холодный чай
Милый наш художник:
- Он опять остывший, чай?
Правда, полуночник?

Он ответит тихо:
- Да!
- Не до чаепитья?
- Можно все же иногда -
Жду гостей прибытья!

Будет тесно в мастерской
От толпы веселой!
Наш художник - он такой!
Его праздник - скоро!

Улыбкой Моны Лизы,
сквозь столетья,
На нас глядит насмешник Леонардо.
Он всё нам рассказал
в портрете этом.
Ни слов, ни обьяснений
здесь не надо.

Услышать хочешь -
так перенастройся,
Преодолей
'земное тяготенье'.
Вселенной частью стань.
Смелей! Не бойся.
И сердцем посмотри теперь -
не зреньем!

И только так
рассказ картины ты услышишь.
Ведь суть -
душа художника и личность.
Сфумато, полутени -
всё вторично.
Без сути
линии, мазки -
ничто без смысла.

Я так вижу, я художник
вИдений своих заложник
Картины могут многое сказать
И на сатирный лад все излагать
Где красоту лишь передай
Эстетику в творении излагай
Конкурентов в этом побеждай
Борьба зовется эта рынком
Вдохновений там с избытком.
Коли охота стиль свой обрести
То выставки подбросят по пути
Хочу картину написать
Лишь только не соврать
Правильно надо донести
Чтобы себя не подвести
Избежать всех осуждений
И в поиск новых вдохновений
Мир видит лишь одно,
Иной смысл, то есть не то.
Человек лишь нужное узрит
Другим посыл мой изложИт?
Поймут другие поколения?
Ответ не зная, уйду и я в забвение.
Сказать свое всем это важно,
А жить в молчании это страшно.

Кто рисовал эти узоры?
Кому мне отдать это перо?
Нету название этой картины...
И как мне понять, кто автор её.

Писалась картина 3 дня, и 3 ночи.
Писали картину, 3 пацана...
Но им было очень обидно.
Когда говорили таке слова:

Та эту картину, и за рубль не купят!
Ой зря вы парнишки её ресовали...
И что сдесь почетного?
И все так всегда...

Поэтом становятся...
Художником так-же.
С рождения только...
Есть критик, и идиот.

Лицо на картине с глазами агатово– жёлтыми, хрупкое, безучастное, отстраненно–печальное! Что скрывает твой взгляд, твои губы алые? Эти руки – фарфор, эти пальчики тонкие!

Он был гений, талант, не просто художник. Взгляд её смотрел на синие ирисы, сколько нежности в пальцах и взгляде скопилось. Так писал он и ему говорили–безбожник!

Вместе с чёрным дымящимся чаем, в дом вползали сумерки– синие ли́сы! А в груди боль утраты скопилась, там и нежность и горе и просто отчаянье!

Кто заменит её? Бывшей нежности нет и не надо! Моя жизнь– пробитое судно, пока на плаву! Моя мысль не по нраву Библии или Корану, будет бес мне читать свой аят по утру!

И пока эта женщина смотрит на лилии, не исчезнут в душе его чувств отпечатки, тайна нежно коснётся лиловой перчаткой

И пока она смотрит, боль не исчезнет постылая!

Поэта одного я знал,
Писал поэт, поэмы кистью.
Он мир, познать давал любя,
Писал, как рвутся жизни, листья.

На холст он краски наносил,
И в жизнь рождались письма.
Писал поэт, как видит мир,
Прекрасным, светлым, чистым.

По своему он видит мир,
По своему и пишет.
Свет в небесах, его кумир,
И понимает он его, и слышит.

Холст наша жизнь,
А мысли кисть.
Так раздольём же краски
Пусть...
Художники мы,
Страсти!