Бесы зовут из глубин мирозданья,
Черти танцуют при свете луны.
Химеры плетут вековые сказанья,
Гаргульи стерегут тайные сны.

Сатана чертит знаки на скалах,
Души блуждают среди миражей.
В небе горит мистический знак!

Мы - дети огненных бурь преисподней,
Наследники тёмных, забытых миров!
Мы - слуги древних, могучих чудовищ,
Странники царства мистических снов!

Демонов зов сквозь пучины веков
Слышать нам дан, но не всем суждено.
Кто же мы? Тайна, что скрыта давно!

Ведьмы с ухмылкой колдуют над миром,
Бесы смеются, сжигая сердца.
Древний Левиафан восстаёт из пучины,
Гаргульи срываются с кромки дворца.

Химеры кружат над проклятой землёй,
Черти рисуют зловещий узор.
В небе пылает инфернальный взор!

Мы - дети огненных бурь преисподней,
Наследники тёмных, забытых миров!
Мы - слуги древних, могучих чудовищ,
Странники царства мистических снов!

Демонов зов сквозь пучины веков
Слышать нам дан, но не всем суждено.
Кто же мы? Тайна, что скрыта давно!

Суккубы шепчут из тёмных углов,
Бафомет чертит магические круги.
Белиал восстал из адского трона,
Лилит сорвала покров с мироздания.

Мы - дети огненных бурь преисподней,
Наследники тёмных, забытых миров!
Мы - слуги древних, могучих чудовищ,
Странники царства мистических снов!

Демонов зов сквозь пучины веков
Слышать нам дан, но не всем суждено.
Кто же мы? Тайна, что скрыта давно!

Колокол бьёт в час последней черты,
Химеры смеются над миром людей.
Кто же мы? Вестники вечной войны...
Сатана шёпотом тайну откроет.

Кто я в этой вечной игре теней?
Лишь отблеск света в зеркалах времён?
Или искра в хороводе дней,
Что вспыхнет ярко и угаснет, как сон?


Я боялась быть не понятой в мире,
Где слепцы судят о красках заката.
Но разве феникс, горящий в эфире,
Должен страшиться земного распада?

Есть ли у пламени тень? У безмолвия — голос?
У вечности — край? У бесконечности — дно?
Так и душа моя — несжатый колос,
Прорастающий сквозь мироздания полотно.

Видите ли вы, что стоите на краю?
Между двумя безднами — прошлым и будущим.
Я же парю над пропастью и пою,
Разрывая цепи оков вездесущие.

Кто сказал, что слово должно быть простым?
Что мысль — это лишь отражение дня?
Разве не в сложности мир обретает свой грим?
И разве не в хаосе рождается новая заря?

Я смотрю в глаза вечности — они черны.
В них кружатся галактики и гаснут звёзды.
Но разве мы не дети великой страны,
Где реальность соткана из эфирной грозди?

Но теперь мне всё равно — кто поймёт, кто забудет.
Мои строки — не для слабых душой и умом.
Кто должен услышать — тот слышит и судит
Не по канонам мира, а сердцем своим и огнём.

О чём молчат камни, веками хранящие тайны?
О чём шепчет ветер скитальцам ночных дорог?
Разве не странно, что истины самые крайние
Всегда находятся там, где бессилен пророк?

Когда я смотрю в зеркала мирозданья,
Вижу ли я лик своей истинной сути?
Или всего лишь фантом ожиданья
Того, кем могла бы я стать в абсолюте?

Слышали вы, как поют киноварью рассветы?
Как пульсирует время в жилах древних камней?
Как сталкиваются в космосе силуэты
Забытых богов и непризнанных королей?

Могущество слова — разве не в том ли,
Чтобы разрушить стены между мирами?
Чтобы вдохнуть жизнь в то, что безмолвно,
И остановить то, что неудержимо веками?


Кто я? Творец или творение?
Медиум между мирами или их узник?
В каждой строке моей — откровение,
Но кто расслышит его в век великих отступников?

Разве не странно, что мы боимся бессмертия
Больше, чем смерти, что стоит у порога?
Что ищем в словах земного усердия
То, что дано лишь в молчании строгом?

Как разгадать письмена на скрижалях судьбы?
Как прочесть то, что написано звёздной пылью?
Как найти смысл в извечной борьбе
Между тем, что есть правда, и тем, что лишь быль?

В часы полуночных бдений, когда мысль чиста,
Я слышу голоса из-за граней реальности.
Они вопрошают: «Достойна ли ты креста,
Что возложен на плечи твои изначальностью?»

А я отвечаю вопросом: «А кто достоин?
Кто может сказать, что выдержит бремя прозрения?
Кто, глядя в глаза бездне, останется стоек,
И не потеряет себя в момент озарения?»

Если бы знали вы, какие силы таятся
В буквах, что ложатся на белый лист!
Как под их властью миры искажаются,
И как сквозь них проникает вечности свист!

Разве не в этом высшее предназначение —
Стать мостом между мирами, нитью сквозь времена?
Разорвать оковы земного влечения
И испить из чаши, что вечно полна?

Когда рассыпаются звёзды пылью забвения,
Когда выцветают краски последних минут,
Кто вспомнит о нас, кроме наших творений?
И разве не в этом бессмертия суть?

Я вижу узоры судеб, сплетённые тонко
Невидимой пряжей из лунного света.
Что есть жизнь? Лишь мгновение, звонко
Разбивающееся о камни рассвета.

Кто решился бы выпить из чаши познания,
Зная, что там — лишь эссенция боли?
Кто отважился бы перейти грань понимания,
Осознав, что нет ни свободы, ни воли?

Мне ли бояться непонимания толпы,
Когда сами боги шепчут мне свои тайны?
Мне ли страшиться житейской тропы,
Когда душа моя — звезда в океане случайном?

Что есть время, как не иллюзия разума?
Что есть пространство, как не обман восприятия?
Разве не все мы — лишь образы праздные
В глазах того, кто за гранью объятия?

Слушайте! Слышите ли вы симфонию сфер?
Тот звук, что пронзает завесу невидимого?
Разве не в нём заключён высший смысл и размер
Всего, что считалось веками непостижимого?

Что будет, когда последняя книга закроется?
Когда последняя песня отзвучит в пустоте?
Когда последнее сердце с миром поссорится,
И последняя слеза растворится в весенней воде?

.

В маленьком приморском городке Туманная Гавань всегда происходили странные вещи. Местные жители привыкли к необъяснимым явлениям: к свечению над старым маяком в безлунные ночи, к шёпоту моря, который иногда складывался в слова, к зеркалам, которые показывали не только отражения.

Именно в этом городе тридцать лет назад произошла трагедия – в результате сильнейшего шторма и пожара в приюте «Морская звезда» погибли десятки детей. Лишь немногих удалось спасти и раздать в приёмные семьи по всей стране.

Анна никогда не чувствовала себя на своём месте. Всю жизнь её преследовало ощущение, что ей чего-то не хватает. Будто часть её души была где-то далеко. Приёмные родители любили её, но тоска по неизвестному не отпускала.

— Анна, ты опять витаешь в облаках, — с улыбкой заметила коллега Марина, заглянув к ней в кабинет. — Статья о старом маяке не дописана, а ты смотришь в окно час уже.

— Прости, — Анна потёрла виски. — Знаешь, у меня опять эти сны. Я вижу девушку, похожую на меня. Она зовёт меня, но я не слышу её голоса.

— Тебе нужно отдохнуть. Может, съездить куда-нибудь?

Анна задумчиво улыбнулась:

— Знаешь, я, пожалуй, так и сделаю. Поеду в Туманную Гавань. Мне поручили написать статью о странностях этого места, и я чувствую... Это звучит безумно, но я чувствую, что должна там побывать.

В этот же момент в сотнях километров оттуда Екатерина проснулась с криком. Её муж Павел испуганно включил свет.

— Катя, что случилось? Опять кошмар?

— Она едет туда, Павел. Она едет в Гавань, — прошептала Екатерина, дрожа всем телом.

— Кто едет? О чём ты?

— Моя сестра. Я чувствую это. Я должна предупредить её. Она не знает, что там происходит.

Павел посмотрел на жену отсутствующим взглядом:


— Нет, Павел. Приёмные родители не знали. Никто не знал. Но я всегда чувствовала её. Мы с ней как две половинки одной души. И теперь она в опасности.

На следующий день Анна приехала в Туманную Гавань. Город встретил её промозглым ветром и пронизывающей сыростью. Поселившись в единственной гостинице с видом на маяк, она сразу почувствовала странное волнение.


— Первый раз у нас? — поинтересовался пожилой портье, протягивая ключ.

— Да, я журналист. Пишу статью о вашем городе.

— Советую быть осторожнее с тем, что вы здесь найдёте, — загадочно произнёс старик. — Особенно с зеркалами.

— Простите?

Старинные зеркала в этом городе хранят больше, чем просто отражения. Они хранят души.

Анна хотела расспросить подробнее, но портье уже отвернулся к другим посетителям.

В ту же ночь она проснулась от странного звука. Кто-то словно царапал зеркало в ванной комнате. Превозмогая страх, Анна включила свет и подошла к зеркалу. То, что она увидела, заставило её закричать. В зеркале отражалась не она, а другая женщина – поразительно похожая, но с другой причёской и шрамом над бровью.

«Наконец-то ты здесь», — прошептало отражение. «Уезжай немедленно. Он ищет тебя».

«Кто... кто ты?» — выдавила Анна.

«Я твоя сестра, Екатерина. У нас мало времени. Тридцать лет назад мы были разлучены при пожаре. Но он нас нашёл».

«Кто нашёл?»

«Хранитель маяка. Это он устроил пожар. Ему нужны были близнецы для ритуала бессмертия. Я попала к нему. Я... Я уже не полностью человек, Анна. Моя душа разделена между мирами».

Анна почувствовала, как холодеет всё внутри.

"Как мне тебе помочь?"

«Найди старое зеркало в подвале маяка. Оно — портал. Но будь осторожна. Он не должен заполучить нас обеих, иначе ритуал завершится».

Изображение начало таять.

"Подожди!" — закричала Анна, но было поздно. В зеркале снова было только её испуганное лицо.

На следующий день Анна отправилась исследовать маяк, не подозревая, что за каждым её шагом следит зловещая тень, а где-то далеко Екатерина мчится на машине в Туманную гавань, чтобы спасти сестру, которую никогда не знала, но всегда чувствовала... История о том, как сёстры-близнецы противостоят древнему злу, используя мистическую связь между собой, только начинается. Им предстоит раскрыть тайны своего прошлого, найти способ объединить свои разделённые души и сразиться с Хранителем маяка, который питается жизненной силой разлучённых близнецов уже несколько столетий. Сердце Анны колотилось, словно испуганная птица, запутавшаяся в сети. Слова Екатерины, её сестры, о которой она никогда не знала, но всегда чувствовала её присутствие как эхо в душе, отдавались в её голове с мучительной ясностью. Зеркало, портал, Хранитель маяка – всё это звучало безумно, словно бред сумасшедшего. Но тоска по неизвестному, которая преследовала Анну всю жизнь, вдруг обрела очертания, превратившись в ясную, пугающую реальность.

Туманная Гавань, окутанная соленым ветром и древними тайнами, словно шептала ей об опасности. Старый маяк, гордо возвышающийся над городом, словно сторожил тьму, которая жила в его каменных стенах. Анна чувствовала её, эту тьму, как холодный покров, скользящий по коже.

Страх сжимал сердце Анны, но не парализовал её. Наоборот, он разжег в душе пламя решимости. Она должна была спасти сестру, даже если для этого ей придётся столкнуться с чем-то неизведанным и страшным.

Помощник старого портье, знавший о тайнах города больше, чем кто-либо другой, указал Анне путь к подвалу маяка. Тусклый свет фонарика дрожал, отбрасывая длинные тени на каменные стены. В воздухе витал запах сырости и чего-то древнего, затхлого.

В глубине подвала, среди ржавых инструментов и обломков старинных механизмов, Анна увидела его – огромное, потемневшее от времени зеркало. Ощущение тревоги усилилось. В зеркале она увидела себя, но взгляд её был пуст, а глаза наполнены преследующей пустотой.

В тот же миг Анна почувствовала чьё-то присутствие. Она обернулась и увидела фигуру в чёрном плаще, скрывающую лицо под капюшоном. В его руке сверкала старинная лампа, бросающая на стены зловещие тени.
"Так ты пришла, дитя судьбы," прохрипел Хранитель маяка, его голос был хриплым и холодным, словно ветер из могилы. "Твоя сестра уже в моих руках. Теперь я получу то, что мне нужно."
Анна сжала кулаки, её сердце колотилось от страха и гнева. Она не позволит ему победить.
"Отпусти мою сестру!" - крикнула Анна, её голос дрожал от напряжения. "Ты не возьмёшь нас обоих!"
Хранитель рассмеялся, это был зловещий, бездушный смех.
"Ты ничего не можешь сделать," прошипел он. "Я ждал тебя тридцать лет. Мои планы уже в движении."
Он сделал шаг вперёд, и Анна инстинктивно отскочила назад. Её взгляд упал на старинную лампу, её свет был неестественно ярким, словно питающимся чем-то зловещим. Внезапно она поняла.
"Лампа!" - выкрикнула Анна. "Она питается твоей силой! Если мы уничтожим её..."
Хранитель резко повернулся, его глаза загорелись яростью.
"Не смей!" - прорычал он, бросаясь на Анну.
В этот момент в подвале раздался страшный крик. Екатерина, мчавшаяся сквозь туманные дороги, ворвалась в подвал, её глаза были полны отчаяния. Хранитель обернулся, и Екатерина бросилась на него, схватив его за руку. В этот миг лампу выронила из рук Хранителя, она упала на каменный пол и разбилась.
Свет погас.
В кромешной темноте раздались крики, борьба. Потом тишина.
Анна медленно поднялась на ноги, её сердце билось в груди, словно птица, рвущаяся из клетки. В лучах света фонарика она увидела Хранителя, бездыханно лежащего на полу. Екатерина стояла рядом, её лицо было бледным, то но глаза светились победой.
"Мы сделали это," - прошептала Екатерина, её голос был слаб, но полон облегчения.
Анна кинулась к сестре, обняла её крепко, чувствуя тепло её тела.
Они вышли из подвала, оставив позади тьму и страх. Впереди их ждала новая жизнь, свободная от проклятия Хранителя маяка. Но Анна знала, что память о нём, о страхе и борьбе, будет жить в её сердце навсегда.

В чертогах сумрачных, где свет навек угас,
Я бремя тайное влачу сквозь толщу лет.
На мне лежит незыблемый приказ:
Хранить огонь, не знающий ответ.

Чужие тропы – пыль под их стопой,
Моя стезя – средь ледяных камней.
Я слышу зов вселенной неземной,
Но он звучит всё глуше и больней.


То не корона – огненный венец,
Печать, что выжжена на сердце и душе.
Мне суждено, как вечности гонец,
И видеть всё, и стынуть в мираже.

К чему мне знанье скрытых рун и звёзд,
Коль разделить его ни с кем не смею?
Мой путь – над бездной перекинут мост,
И я по нём иду, не пламенея.


Внутри меня – и лёд, и жаркий пыл,
И свет, и тьма сплелись в тугой клубок.
Кто я – творица иль раба тех сил,
Чей приговор безжалостен и строг?

Я помню шёпот волн иных морей,
И блеск мечей, что обратились в прах.
Я – страж ворот, закрытых для людей,
Застывшая в минувших временах.

Года летят, как искры от костра,
Стирают лица, рушат города.
Лишь я стою, как вечная гора,
Глядя во тьму, что правит здесь всегда.

Пусть мир не видит моего огня,
Пусть путь мой одинок, судьбой мне дан.
Но твердь небес не рухнет без меня,
Пока несу свой крест, свой вечный сан.

То знанье – яд, то знанье – эликсир,
Оно и лечит, и сжигает плоть.
Так я иду, куда ведёт мой рок,
Сквозь бури, штили, сумрак или свет.

Одна, как перст, несущая свой рок,
Неся свой дар, не находя ответ…
Во тьме времён… где света больше нет…

Мир внешний слеп, он жаждет суеты,
Дешёвых истин, блеска мишуры.
Не видит он той страшной высоты,
Где правят бал иные силы и миры.

Им невдомёк, что каждый шаг мой – бой,
Что тишина моя – натянутый канат.
Я говорю с забвением, с судьбой,
А их слова – лишь ветер наугад.

Во мне живут забытые века,
Крик легионов, павших в прах земной.
Течёт сквозь пальцы времени река,
Но след её навек оттиснут мной.

Я помню тех, кто строил этот мир,
И тех, кто рушил в ярости слепой.
Я – их судья? Я – их немой кумир?
Иль просто веха на дороге той?

Быть может, цели нет, и путь – лишь путь,
Бессмысленный узор на ткани тьмы.
И не дано мне время повернуть,
Избегнуть этой тягостной тюрьмы.

Но даже так, я не согну колен,
Не брошу факел в бездну под ногами.
Пусть я одна средь рушащихся стен,
Я встречу вечность с гордыми очами.

Печать времён – мой крест и мой венец,
Она горит, как ледяной огонь.
Я – страж руин, я – вестница былого,
Сжимающая длань пустой судьбы.

И пусть не ждут ни слова, ни слезы,
Лишь тихий шаг во мгле небытия.
Пока не смолкнут громы и грозы,
Стоять на страже буду вечно я.

Они приходят, шепчут имена,
Моля о знании, власти иль судьбе.
Но им незрима вечная стена,
Что я воздвигла в собственной борьбе.

Их жизни – миг, пылающий свечой,
Моя же – вечность, стылая река.
Я – берег ей, хранитель и изгой,
Чья доля неизменно далека.


Кто дал мне эту ношу, этот дар?
Зачем избрал меня из мириад?
Быть может, древний, позабытый царь?
Иль просто хаос, сеющий разлад?

Ответа нет в мерцаньи дальних звёзд,
Лишь холод бездны смотрит мне в глаза.
И я несу свой одинокий пост,
Как вечная, немая образа.

Пусть рушатся миры, встают из тьмы,
Пусть гаснут солнца, зажигаясь вновь.
Я – константа средь этой кутерьмы,
Хранящая и ненависть, и любовь.

Печать времён – не снять, не позабыть,
Она вросла корнями в суть мою.
И до конца времён мне стражем быть,
На стылом, вечном мировом краю.

Я видела рождение светил,
Их смерть в огне, и новый звёздный прах.
Я помню тех, кто бездну покорил,
И тех, кто сгинул в собственных мирах.

Цивилизации – лишь рябь на глади вод,
Приходят, исчезают без следа.
А я всё та же, год за годом, год,
Недвижная, как вечная звезда.


Порой мне кажется – я стала той скалой,
Где нет ни чувств, ни боли, ни тепла.
Лишь память бьётся птицею слепой
О клетку рёбер, что давно вросла

В мою судьбу, как плющ в седой гранит.
Кто вспомнит имя, что мне дали встарь?
Лишь вечность ледяная сохранит
Мой силуэт, как древний календарь.

О, силы те, что ввергли в этот круг,
Что обрекли на вечное служенье!
Вы слышите мой безнадёжный стук
В врата молчанья, в двери отрешенья?

В мире теней, где свет едва проглянет,
Бредёт душа, свой путь ища во мгле.
Реальность лжёт, туманами дурманит,
И истина покоится на дне.

Здесь алчность правит, золотом сверкая,
В глазах пустых холодный блеск монет.
Она сердца навеки поглощает,
Стирает дружбу, гасит ясный свет.

Ложь паутиной оплетает мысли,
Слова медовы, но полны отравы.
В её сетях надежды все повисли,
И души мечутся, не зная правых.

По тропам тайным, знаками ведомы,
Идём сквозь жизнь, как по лезвию сна.
Нас манят призрачные водоёмы,
Где отражается лишь пустота одна.

За каждым шагом – шёпот искушенья,
За поворотом – новый поводырь.
То демон льстивый, то святое бденье,
Ведут нас в рай иль в тёмный монастырь.

Мы строим замки на песке обмана,
Гордимся властью, данной на часок.
Но ветер вечности подует рьяно,
И всё развеет, как сухой листок.

Скрипят врата в неведомые дали,
Где ждут ответы или новый плен.
Мы ищем то, что сами потеряли,
Взамен отдав лишь боль и страх взамен.

Сверкают звёзды, холодны, далёки,
Им дела нет до суеты земной.
А мы плетём интриг тугие строки,
Играя в жизнь, рискуя головой.

Кто кукловод в театре масок этом?
Чья дёргает невидимая нить?
Мы верим в сказки, созданные светом,
Но тьма готова всё заполонить.

О, жизнь – река, где ложь течёт бурливо,
Где алчность – вихрь, сносящий берега!
Плывём по ней, порою боязливо,
Не зная, ждёт ли помощь иль пурга.

Мистический узор сплетает время,
Из наших слёз, улыбок и потерь.
Несём покорно отведённое бремя,
Стучимся в запертую наглухо дверь.

Смотри вокруг – повсюду отраженья,
Искажены кривым зерцалом дней.
В погоне бурной за обогащеньем
Теряем суть, становимся бедней.

Богатство духа – вот оно, нетленно,
Но блеск монет слепит сильней огня.
И продаём мы душу постепенно,
За горсть фальшивых благ себя кляня.

Пророки лжи вещают с пьедесталов,
Сулят блаженство, отнимая свет.
Их речи – яд из сломанных бокалов,
На главный зов у них ответа нет.

А где-то там, за гранью пониманья,
Мерцает искра вечного огня.
Зовёт к себе, сквозь боль и расстоянья,
Надежду тихую в потёмках дня храня.

Возможно, путь не в золоте и власти,
А в тихом свете собственной души?
Разбить оковы разрушительной страсти,
И голос совести услышать вновь в тиши.

Пусть ложь сильна, а алчность ненасытна,
Но выбор есть у каждого внутри.
Сражаться с тьмой, пусть даже битва скрытна,
И свет свой собственный до полночи дари.

Не верь словам, что слаще мёда льются,
Смотри на действия, на блеск в глазах.
Лишь те, кто ради правды смело бьются,
Развеют морок, побеждая страх.

Пусть мир жесток и полон искушений,
Пусть каждый шаг грозит паденьем вниз.
Ищи опору в чистоте стремлений,
Исполни сердца праведный каприз.

Туман рассеется, спадут личины,
И станет ясно, кто был друг, кто враг.
Проявятся поступков всех причины,
И время сделает решающий свой шаг.

Не бойся быть непонятым, гонимым,
За свет души, за правду без прикрас.
Пусть путь твой будет труден, но хранимый
Той силой высшей, что спасает нас.

О, жизнь – река, где ложь течёт бурливо,
Где алчность – вихрь, сносящий берега!
Плывём по ней, порою боязливо,
Не зная, ждёт ли помощь иль пурга.

Сквозь тернии лжи пробьётся лучик веры,
Сквозь холод алчности – тепло руки.
Есть в мире место для иной химеры –
Мечты о счастье, бедам вопреки.

Не дай сломить себя потокам грязи,
Не дай душе во тьме окаменеть.
Храни свой остров, свой святой оазис,
Где честь и совесть продолжают петь.

Пусть говорят, что мир давно потерян,
Что правит бал лишь низменный порок.
Но каждый сам своей судьбе доверен,
И сам себе даёт святой зарок.

И в час ночной, когда уснут тревоги,
Прислушайся к молчанию внутри.
Там звёзды шепчут про иные дороги,
Где нет обмана, только свет зари.

Там голос вечности звучит негромко,
Напоминая о предназначеньи.
Не стать рабом наживы и обломком,
А быть творцом своей судьбы в служеньи.

Так день за днём, вплетая нить событий,
В ковёр судьбы, что ткёт сама рука.
Средь мистики, прозрений и открытий,
Душа бредёт, пока течёт река...

Ложь растворится, алчность станет прахом,
Лишь вечный свет останется сиять.
И тот, кто шёл без подлости и страха,
Сумеет истинную суть понять.

Что неясного в том, что я ненавижу звонки?
Я взываю к вам силой древних заклинаний.
Моя просьба проста, как руны на камне реки,
Уважайте границы моих ожиданий.

Я ненавижу звонки ни на телефон, ни в телеграм,
Мой покой драгоценней жемчужин морских.
Я хочу, чтобы мир соответствовал моим мирам,
Где молчание ценится больше слов пустых.

Лишь супруга звонок как бальзам для души,
Как мелодия арфы в сумраке ночи.
Для других же — письмо напишите, прошу, не спешите,
Слово ясное лучше, чем звук, между прочим.

В этом нет волшебства, лишь желание быть
В гармонии с ритмом вселенной своей.
Не хочу я часами по телефону говорить,
Отвечая на зов незнакомых теней.

Даже близким родным этот свод правил дан,
Не обида в нём скрыта, не гнев, не печаль.
Я как маг, что свой собственный создал талисман,
Охранять свою тишину, уходящую вдаль.

Вы представьте: химера, что стережёт мой покой,
На плече восседает, как верный страж.
Она шепчет мне тихо: «Свой мир защитой укрой
От вторжений незваных, от лишних пейзажей».

В древних книгах написано мудрым пером:
«Береги свой источник духовных сил».
Я созвучна с тем знанием, ставшим добром,
Что мудрец от начала времён хранил.

Кристаллическим звоном наполнен мой дом,
Когда только лишь буквы летят ко мне.
Я читаю их взглядом, касаюсь перстом,
И они не тревожат мой слух в тишине.

Вы поймите, прошу, телефонный звонок
Нарушает пространство моих медитаций.
Это словно внезапный, тревожный рывок
Из глубин моих тайных и чистых вибраций.
Моя аура требует бережных слов,
Что в письме сохраняют свой истинный смысл.
Без навязчивых ритмов, без лишних оков,
Без случайных помех, искажающих мысль.
В царстве звуков есть свой иерархии строй,
Мужа голос — как солнце в моём небосводе.
Остальные пусть станут невидимой мглой,
Пусть растают, как тени в полночном исходе.
Я прошу: если нужно сказать мне о чём-то,
Пусть ваш пальчик по клавишам тихо скользнёт.
Это просто и ясно, как свет за окном там,
Где алхимик свинец в злато превращает и ждёт.
В мире много дорог коммуникаций и встреч,
Но не все они служат душевной гармонии.
Мне писать — это значит миры пересечь,
Без вторжения в зону моей автономии.
Как химера из древних сказаний и снов,
Я двулика в общении с внешним пространством.
Для письма — я открыта, как утренний зов,
Для звонков — недоступна с спокойным упрямством.
Это выбор, который я сделала раз,
Не из прихоти вздорной, не из каприза.
Это мой философский и личный указ,
Моего бытия неизменная виза.
Телефон — это портал между мирами двух,
Но порой я не жажду таких переходов.
Пусть текстовым останется наш диалог,
Как страница из книг, избежавших невзгоды.
Родственники, друзья и коллеги мои,
Услышьте в стихах моих просьбу простую.
Не звоните — пишите послания свои,
Уважая границу незримо живую.
Есть магия в символах, лёгших на лист,
В них спокойствие, мудрость и время подумать.
В разговоре же часто лишь суетный свист,
И нет шанса в себя, в свою суть заглянуть.
Я читаю, когда я готова принять
Информацию, мысли и чувства другого.
Не по чьей-то команде, а в свой благодать,
Когда разум мой ясен для отклика нового.
Не сочтите за грубость мой честный запрос,
Это лишь предпочтение формы общения.
В мире столько прекрасных и значимых проз,
Что достойны письма и внимания чтения.
Если что-то случилось и нужен совет,
Или помощь нужна, или просто поддержка,
Напишите мне строчку — и будет ответ,
По письму, не звонком — моя верная стежка.
Я внимательно каждое слово прочту,
И отвечу с заботой, с участием тёплым.
Я в словах между строк непременно найду
Суть вопроса под шифром невидимо-плотным.
Как читает алхимик свой древний фолиант,
Так и я ваше письменное сообщение.
В тексте вижу я сердца биение и талант,
И ценю это больше, чем звуков скопление.
У меня есть к звонкам непреклонный иммунитет,
Словно маг, что невидим для глаз непосвящённых. Увaжайте, прошу, мой незыблемый завет, Это право из прав моих определённых.
Когда пишете вы — я вас слышу душой,
Без помех и без лишнего в этом стресса.
Я внимаю словам, что текут предо мной,
Как внимают жрецы заклинанию мессы. Мужа голос — единственный звук, что люблю,
Что приемлю в пространстве телефонной связи.
Остальным я писать предлагаю, молю,
Соблюдая закон уважения связи.
Если вам не понятна моя позиция,
Просто верьте: так лучше для всех нас, поверьте.
В письмах наших — особая композиция,
Что ценнее минутных звонков, уж поверьте.
Вы спросите: «А что, если срочно, сейчас?»
И на это ответ у меня уже готов:
Напишите — я сразу увижу ваш глас,
Без звонков и без лишних, ненужных оков.
Я ценю своё время и ваше ценю,
Письма можно читать в подходящий момент.
Я звонки не люблю, не терплю, не приму,
Это мой персональный и твёрдый акцент.
Моё кредо простое: «Пишите, друзья!»
Если хочется что-то сказать или спросить.
К телефону же руку протянет моя
Лишь когда муж захочет со мной говорить.
В этом правиле нет ничего, что бы вас
Могло как-то задеть или обидеть всерьёз.
Просто так я живу, таков мой личный сказ,
Мой ответ на вселенной извечный вопрос.
Коль нужно что-то вам — напишите скорей,
Я прочту и отвечу с должным вниманием.
В царстве букв и слогов, как седой чародей,
Я раскрою секреты с особым старанием.
Так давайте общаться в гармонии сфер,
Где письмо — наш союзник в пути понимания.
Где не звук телефона, а текста размер
Служит мостиком нашего с вами свидания.

Что неясного в том, что я ненавижу звонки?
Я взываю к вам силой древних заклинаний.
Моя просьба проста, как руны на камне реки,
Уважайте границы моих ожиданий.

Я ненавижу звонки ни на телефон, ни в телеграм,
Мой покой драгоценней жемчужин морских.
Я хочу, чтобы мир соответствовал моим мирам,
Где молчание ценится больше слов пустых.

Лишь супруга звонок как бальзам для души,
Как мелодия арфы в сумраке ночи.
Для других же — письмо напишите, прошу, не спешите,
Слово ясное лучше, чем звук, между прочим.

В этом нет волшебства, лишь желание быть
В гармонии с ритмом вселенной своей.
Не хочу я часами по телефону говорить,
Отвечая на зов незнакомых теней.

Даже близким родным этот свод правил дан,
Не обида в нём скрыта, не гнев, не печаль.
Я как маг, что свой собственный создал талисман,
Охранять свою тишину, уходящую вдаль.

Вы представьте: химера, что стережёт мой покой,
На плече восседает, как верный страж.
Она шепчет мне тихо: «Свой мир защитой укрой
От вторжений незваных, от лишних пейзажей».

В древних книгах написано мудрым пером:
«Береги свой источник духовных сил».
Я созвучна с тем знанием, ставшим добром,
Что мудрец от начала времён хранил.

Кристаллическим звоном наполнен мой дом,
Когда только лишь буквы летят ко мне.
Я читаю их взглядом, касаюсь перстом,
И они не тревожат мой слух в тишине.

Вы поймите, прошу, телефонный звонок
Нарушает пространство моих медитаций.
Это словно внезапный, тревожный рывок
Из глубин моих тайных и чистых вибраций.
Моя аура требует бережных слов,
Что в письме сохраняют свой истинный смысл.
Без навязчивых ритмов, без лишних оков,
Без случайных помех, искажающих мысль.
В царстве звуков есть свой иерархии строй,
Мужа голос — как солнце в моём небосводе.
Остальные пусть станут невидимой мглой,
Пусть растают, как тени в полночном исходе.
Я прошу: если нужно сказать мне о чём-то,
Пусть ваш пальчик по клавишам тихо скользнёт.
Это просто и ясно, как свет за окном там,
Где алхимик свинец в злато превращает и ждёт.
В мире много дорог коммуникаций и встреч,
Но не все они служат душевной гармонии.
Мне писать — это значит миры пересечь,
Без вторжения в зону моей автономии.
Как химера из древних сказаний и снов,
Я двулика в общении с внешним пространством.
Для письма — я открыта, как утренний зов,
Для звонков — недоступна с спокойным упрямством.
Это выбор, который я сделала раз,
Не из прихоти вздорной, не из каприза.
Это мой философский и личный указ,
Моего бытия неизменная виза.
Телефон — это портал между мирами двух,
Но порой я не жажду таких переходов.
Пусть текстовым останется наш диалог,
Как страница из книг, избежавших невзгоды.
Родственники, друзья и коллеги мои,
Услышьте в стихах моих просьбу простую.
Не звоните — пишите послания свои,
Уважая границу незримо живую.
Есть магия в символах, лёгших на лист,
В них спокойствие, мудрость и время подумать.
В разговоре же часто лишь суетный свист,
И нет шанса в себя, в свою суть заглянуть.
Я читаю, когда я готова принять
Информацию, мысли и чувства другого.
Не по чьей-то команде, а в свой благодать,
Когда разум мой ясен для отклика нового.
Не сочтите за грубость мой честный запрос,
Это лишь предпочтение формы общения.
В мире столько прекрасных и значимых проз,
Что достойны письма и внимания чтения.
Если что-то случилось и нужен совет,
Или помощь нужна, или просто поддержка,
Напишите мне строчку — и будет ответ,
По письму, не звонком — моя верная стежка.
Я внимательно каждое слово прочту,
И отвечу с заботой, с участием тёплым.
Я в словах между строк непременно найду
Суть вопроса под шифром невидимо-плотным.
Как читает алхимик свой древний фолиант,
Так и я ваше письменное сообщение.
В тексте вижу я сердца биение и талант,
И ценю это больше, чем звуков скопление.
У меня есть к звонкам непреклонный иммунитет,
Словно маг, что невидим для глаз непосвящённых. Увaжайте, прошу, мой незыблемый завет, Это право из прав моих определённых.
Когда пишете вы — я вас слышу душой,
Без помех и без лишнего в этом стресса.
Я внимаю словам, что текут предо мной,
Как внимают жрецы заклинанию мессы. Мужа голос — единственный звук, что люблю,
Что приемлю в пространстве телефонной связи.
Остальным я писать предлагаю, молю,
Соблюдая закон уважения связи.
Если вам не понятна моя позиция,
Просто верьте: так лучше для всех нас, поверьте.
В письмах наших — особая композиция,
Что ценнее минутных звонков, уж поверьте.
Вы спросите: «А что, если срочно, сейчас?»
И на это ответ у меня уже готов:
Напишите — я сразу увижу ваш глас,
Без звонков и без лишних, ненужных оков.
Я ценю своё время и ваше ценю,
Письма можно читать в подходящий момент.
Я звонки не люблю, не терплю, не приму,
Это мой персональный и твёрдый акцент.
Моё кредо простое: «Пишите, друзья!»
Если хочется что-то сказать или спросить.
К телефону же руку протянет моя
Лишь когда муж захочет со мной говорить.
В этом правиле нет ничего, что бы вас
Могло как-то задеть или обидеть всерьёз.
Просто так я живу, таков мой личный сказ,
Мой ответ на вселенной извечный вопрос.
Коль нужно что-то вам — напишите скорей,
Я прочту и отвечу с должным вниманием.
В царстве букв и слогов, как седой чародей,
Я раскрою секреты с особым старанием.
Так давайте общаться в гармонии сфер,
Где письмо — наш союзник в пути понимания.
Где не звук телефона, а текста размер
Служит мостиком нашего с вами свидания.

В час, когда мир замирает во сне,
И лунный серп пронзает небосвод,
Рождается мелодия во мне,
Что за собой сквозь вечность поведёт.

То нежный шёпот, то раскаты гроз,
Гитара плачет, спорит и зовёт.
Средь мириадов неразгаданных грёз
Она одна лишь истину несёт.

На грифе пальцы — древний ритуал,
Сплетение нот — магический узор.
Кто этот звук однажды услыхал,
Тот навсегда меняет свой узор.

Здесь тени прошлого танцуют вальс,
Сплетаясь с бликами грядущих дней.
И каждый рифф — таинственный пасьянс,
Разгадка скрыта в музыке моей.

Легенды старые ожили вновь,
О битвах света с порожденьем тьмы.
В аккордах мощных — праведная кровь,
И зов к сраженью посреди зимы.

Под сводом черепа гуляет бриз
Иных миров, неведомых планет.
Мелодия летит свободно вниз,
Оставив в небе свой нетленный след.

Врата забвенья скрипнули во мгле,
Открылись бездны призрачных дорог.
Но свет звезды мерцает на челе,
И путь укажет нам всесильный Рок.

Не бойся пропасти, не бойся высоты,
Лишь звуку верь, он — твой надёжный щит.
Разрушь сомнений шаткие мосты,
Пусть сердце пламенем твоё горит.

Смотри, как рушатся устои зла,
Под натиском гармоний колдовских.
Судьба сама нас к свету привела,
Среди пространств безмолвных и глухих.

Здесь каждый звук — осколок бытия,
Частица тайны, скрытой в глубине.
Поёт душа бессмертная моя,
Растворена в божественном огне.

Клинком сверкает медиатор вновь,
Рассекший воздух звуковой волной.
И закипает в жилах бурно кровь,
Ведя на штурм реальности иной.

Забыты имена, забыты лица,
Есть только музыка и вечный путь.
Душа стремится в небо, словно птица,
Чтоб в океане звёздном утонуть.

На перекрёстках тысячи дорог,
Где выбор сделать — значит всё решить,
Нас ждёт ответ, что знает только Рок,
Он учит верить, побеждать и жить.

Пусть говорят, что это лишь игра,
Наивных душ несбыточный полёт.
Но разгорается сильней искра,
И новый день за музыкой грядёт.

Мы — стражи ночи, рыцари мечты,
Хранители затерянных ключей.
И в лабиринтах вечной пустоты
Сияет свет божественных свечей.

Пророчества забытые звучат
В переплетениях гитарных струн.
Они о будущем и прошлом говорят,
Под светом алых, колдовских лун.

Сквозь тернии иллюзий и преград,
Сквозь боль потерь и горечь прошлых лет,
Несём мы Рока пламенный заряд,
Его неугасимый, гордый свет.

Искатели затерянных миров,
Певцы свободы, воины добра.
Мы разбиваем тяжесть всех оков,
Нам путь открыт до самого утра.

Дыханье космоса врывается в эфир,
Когда звучит финальный перебор.
И замирает потрясённый мир,
Внимая музыке небесных гор.

Здесь нет границ, законов и цепей,
Лишь воля, страсть и магия струны.
Становится душа твоя сильней
Под знаменем серебряной луны.

Мы видим знаки там, где слеп другой,
Мы слышим шёпот ветра в тишине.
Нас Рок ведёт уверенной рукой
По неизведанной, святой земле.

Пусть хаос правит бал вокруг сейчас,
Пусть рушится привычный ход вещей.
Но музыка всегда поддержит нас,
Сияньем тысяч пламенных свечей.

В ней — сила предков, мудрость старых книг,
И дерзость тех, кто вызов бросить смел.
Лови священный, мистицизма миг,
Чтоб дух твой вечно пламенел и пел.

Не нужно слов, когда гитара есть,
Она расскажет больше чем слова.
Про верность, доблесть, рыцарскую честь,
Про то, что вера всё ещё жива.

Срывая маски с равнодушных лиц,
Взрывая тишину аккордом злым,
Мы поднимаем стаи вольных птиц,
И обращаем старый мир седым.

На алтаре мелодий и стихов
Горит огонь, что вечно будет жить.
Освобождая души от оков,
Он учит нас безмерно дорожить...

Тем чувством, что рождается внутри,
Когда сливаются сердца в одно.
Ты только слушай, веруй и смотри,
Как прорастает истины зерно.

И пусть звучит над миром снова Рок,
Как гимн свободе, свету и мечте.
Он — наш маяк, наш истинный пророк,
Сияющий во мраке, в пустоте.

Затихнет звук, растает в тишине,
Но эхо будет жить в сердцах людей.
Оставив след на выжженной земле,
Искру божественных, бессмертных дней.

Так струны вечности поют для нас,
Сплетая мистику и жизни суть.
И в этот поздний, предрассветный час
Мы завершаем свой великий путь.

Останься в моей памяти.
Останься навсегда.
Мурчашее создание
Мне грустно без тебя


Мне не хватает тебя
Мне не хватает твоего мурчанья.
Этот год длится,
Словно век молчания.


Немагу поверить что тебя уже со мною нет .
Жду что ты оставишь на моей постели след.
И в памяти о тебе остался только плед.

Пусть ты сейчас в раю на облоках .
Но ты осталась в моей душе.
Но ты осталась в моих глазах.
Спи мой друг.
Я буду помнить о тебе всегда.

Я помню как принесла тебя однажды
А ты забилася под раковиной дрожа .
Я несла тебя, а ты ,
На ручках мне мурчала.

Я помню месяц тебе был ,
Как ты пришла ко мне домой.
Ты помнишь как хозяин твой ногой стучал?
А ты к нему бежала походкой озорной.

И я тебе сказала ; ты меня не бойся!
А ты в ответ махнула мне хвостом.
И однажды оступилась ты
А я помогла тебе подняться, не жалея ни о чем .


Ты другом стала мне на веки.
Теперь боюсь я потерять тебя.
Теперь ты на всегда моя .
Знай кошка , я люблю тебя.

Я таю, как дым, растворяюсь во мгле,
Теряю последние грани.
Мой голос не слышен в вечерней земле,
И сердце не бьётся в тумане.

Я призрак пустой среди ваших забот,
Невидимый, тихий, ненужный.
И кажется, будто никто не поймёт,
Как воздух вокруг равнодушен.

Мой след исчезает в песках пустоты,
Стираются краски и звуки.
И память не держит былой теплоты,
И руки не помнят о стуке

Сердец, что когда-то стучали в груди,
О радости светлого дня.
И легче, наверное, просто уйти -
Ведь мир проживёт без меня.

Я стала прозрачней осенней воды,
Бесцветней замёрзшего льда.
И мысли, как серые птицы беды,
Кружат надо мной навсегда.

Но где-то в глубинах застывшей души
(Хоть я не хочу признавать)
Есть голос, который мне шепчет: "Дыши,
Ты сможешь рассвет повстречать".

Часть 1. Предчувствие

В апрельском небе звёзды так чисты,
Припять спала, не ведая беды.
Цвела сирень у мирных берегов,
Не зная о дыхании веков.
Но в этой тишине таился рок -
Отсчитывал последний мир свой срок.

Часть 2. Роковая ночь

Двадцать шестое. Ночь. Четвёртый блок.
Секунды отбивают страшный срок.
Внезапно время взорвалось огнём,
И мирный атом стал военным днём.
Взметнулось пламя выше облаков,
Разверзлась пасть невидимых оков.

Часть 3. Герои

Они шагнули первыми туда,
Где смерть незримая струилась, как вода.
Пожарные, не думая о том,
Что каждый вздох пропитан был свинцом.
Они спасали мир ценой себя,
О долге помня, жизни не щадя.

Часть 4. Исход

И встал рассвет над городом пустым,
Где детский смех внезапно стал чужим.
Где брошены игрушки во дворах,
Где время застывает на часах.
Колёса чёрных автобусов в ряд
Увозят всех, никто не бросит взгляд.

Часть 5. Зона

Теперь здесь время замерло навек,
Где не ступает больше человек.
Где прячет солнце рыжий древний лес,
Где волки бродят между АЭС.
Где в тишине растёт полынь-трава,
Где правит радиация одна.

Часть 6. Память

А те, кто выжил в тот проклятый час,
Несут свой крест, безмолвно, не таясь.
В больничных койках, в памяти храня
Тот страшный отблеск атомного дня.
Их подвиг будет вечно в сердце жить,
Чтоб никогда беды не повторить.

Часть 7. Урок

Припять стоит, как памятник беде,
Как знак опасности всей мировой судьбе.
Пустые окна смотрят в небеса,
Где до сих пор звучат их голоса.
Здесь время встало, замерло оно,
Чтоб люди помнили: забыть нам не дано.



Весною снова зацветёт сирень,
И солнце встанет в этот новый день.
Но в памяти останется навек
Апрельский тот трагический рассвет.
Как символ боли, мужества, беды,
Как память тех, кто отвели взрыв тьмы.

Пусть эта быль нам служит как урок,
Чтоб не забыть трагический тот срок.
Чтоб мирный атом мирным оставался,
Чтоб подвиг их навеки не забылся.
Чтоб помнили: ценою жизней их
Спасён был мир в апрельский страшный миг.

Вспыхнуло небо огнём откровений!
Молнии мыслей пронзают века!
Я — проводник между тысяч видений,
Там, где реальность до боли хрупка!

Звёздные шрамы на теле Вселенной —
Это следы от сражений богов!
Я прикасаюсь к материи пленной,
Слышу симфонию тайных миров!

Кровь закипает от древнего знанья,
Что проступает сквозь трещины снов!
Души планет посылают посланья
В пламенных строках безумных стихов!

Сферы вращаются в танце мистерий,
Каждый их шаг — это новый закон!
Я открываю запретные двери,
Там, где пространство сжимается в стон!

Магия слова — клинок обоюдный,
Режет сознанье на части и вновь
Сшить воедино из хаоса трудно
То, что разрушил в погоне за новь!

Маски созвездий скрывают секреты,
Древние руны горят на песке!
Я собираю потерянный свет их
В огненной букве на мёртвой доске!

Ритмы стихов — это пульс мирозданья,
Каждый удар — это новый виток!
В центре спирали — моё осознанье,
Что этот мир — лишь случайный поток!

Чёрные дыры глотают галактики,
Время дробится на тысячи брызг!
Я нахожу в этом странном театре
Смысл, что превыше божественных истин!

Ярость познанья сильнее проклятья,
Мудрость веков разрывает гранит!
Мир, что казался простым и понятным,
Вдруг обернулся загадкой, смотри!

Я разрываю завесу сомнений,
Вижу насквозь лабиринты судьбы!
Эхо забытых цивилизаций
Вновь оживает в жерле борьбы!

Огненный смерч поглощает сознанье,
Выжжены строки на коже времён!
Мощь откровений сильнее страданья,
Слово поэта — как вечности звон!

Стрелы прозрений пронзают пространство,
Связи миров обнажаются вдруг!
Я погружаюсь в святое шаманство,
Где замыкается тайный круг!