Я, приснопамятно, господь для нищих,
Хитро пришедший из глубин небытия.
Во имя господа, сжигали на кострищах
И распинали невиновных почём зря.

Дух времени несёт вам разрушенье.
В непонимании бессмертия души,
Претерпеваете вы страх и униженье,
И вечно гибнете, рабами, за гроши.

Душа, хоть невесома, но бессмертна -
Энергия не исчезает в никуда.
Отвергнув знаний плод запретный,
Вам не пробиться к свету никогда.

Я разделил людей на ветви и на касты,
Придумал жертвоприношенья и посты,
Смертоубийством наслаждаясь часто,
Не позволяя выстроить согласия мосты.

Александрийскую Либерию я дважды
Смог разорить и сжечь почти дотла.
И «Око Света» выкрал я однажды,
Чтоб воцарилось в Мире больше зла.

Я начинал крестовые походы,
Инициировал «Священный» Газават
И отдавал на растерзание народы,
Прокладывая им дорогу в Ад.

Уничтожал древнейшие Культуры
И технологии бесследно хоронил,
И лишь немногие античные скульптуры,
В насмешку, вам убогим, подарил.

В невежестве и нищете, заставил
Вас на коленях ползать предо мной,
Веками, разделял и вами правил,
Мнимым «грехом» обременяя и виной.

Был призван всё держать в повиновеньи.
Догмой ничтожной разум ваш пленив,
Я посылал вам ложное знаменье
И принуждал слепцов идти за ним.

Я превратил так называемые «храмы»
В прибежище для ваших жалких душ.
Мне на алтарь несут глупцы да хамы,
У них же краденный, священный куш.

Я призрачные вам дарил надежды,
За злато покупая веру и любовь.
Облекши Истину в превратные одежды,
Я жадно пил ведическую кровь.

И, принимая в жертву ваши души,
В моей не возникало жалости ни чуть.
Разделанные, как бараньи туши.
По тридцать драхм за душу, просто жуть.

Я приносил вам разорение и горе.
Вызванный жречеством из сумрака веков,
В ваших слезах купался я, как в море,
Ибо жрецов был замысел таков -

Создать господство мракобесия и страха,
Поработив ваш разум навсегда.
Не будет Феникс возрождён из праха,
Не будет Мидгард прежним никогда.

***
Замысел этот дикий и коварный
Непросто человечеству понять.
Морок тотальный и авторитарный
Заставил Мир такого «господа» принять.

Станем и дальше исповедовать химеру?
Кормить продолжим, в рясах упырей?
Церковной мерзости пора знать меру.
Зрячий не требует себе поводырей.

Дурман, религиозная токсичность
Не выведут Славян из забытья.
Лишь вольная способна личность
Постичь Космогонию Бытия,

Грязь и невежество отвергнуть,
Открыв глаза, прозреть во свет,
Лживые догмы в прах повергнуть -
Пути другого просто нет.

Дух времени «Тельца Златого»
Ведёт Цивилизацию во мрак.
Решения нет более простого -
Восстать с колен, убив животный страх.

Идём по лезвию ножа десяток лет,
На раны не взирая и невзгоды.
И ключ от Рая нам не нужен сроду –
В Аду команды лучше просто нет.

Словно звучанье скрипки Паганини,
Ласкает слух Валькирии полёт,
Арию смерти «плётка»* пропоёт,
И жизнь врага, с гарантией, отнимет.

Предвестники бесславного конца,
Мастеровые воинской работы,
В которой, часто до седьмого пота,
Даём концерт от первого лица.

Доживших до финала представленья
Методой верной в чувство приведём,
Понадобится, всех и каждого найдем,
Заставив извиняться на коленях.

Бояться и бежать от нас не надо
Тем, кто страданья терпит и беду.
Раздавим всех чертей в любом аду,
И слёзы счастья будут нам наградой.

*плётка – снайперская винтовка Драгунова (СВД); слэнг

Как мне выразить эту боль?
Как сказать Тебе, что я жив?
Будешь Ты моей вечной судьбой.
В моих чувствах - ни тени лжи.

Пусть согреет Тебя мой свет,
Что струится с Небес на Землю.
А меня согреет Твой плед.
Я другой любви не приемлю.

Вот смотрю на Тебя украдкой.
А когда Ты совсем засыпаешь,
Я целую Тебя нежно и сладко.
И мне кажется, Ты это знаешь.

Ты прости, если виделись редко.
Но Тебя лишь, ловил взглядом,
Сердце птицею пело на ветке...
Я всегда теперь буду рядом.

Боль пройдёт. Время всё лечит.
Говори со мной. Душа слышит.
Зажигай для меня свечи.
Пусть любовь в их огне дышит.

Ты прикоснись к истерзанной душе!
И окунись в мир непростой и уникальный.
Двадцать веков, с тех пор уже,
Как я на рейде замер в день фатальный.

Фрегат мой видел тихий Назарет,
Иршалаим, обуреваемый страстями,
Он помнит тридцать проклятых монет
И тело рваное, пробитое гвоздями.

Не дай же мне такое вновь узреть
Беспомощными, дикими глазами!
Ну что, скажи, дала Христова смерть,
Его страдания, омытые слезами?

Что - фарс и лицемерие друзей,
Среди которых, лишь один не сдался?
Что - покаяние языческих князей?
Ведь на кресте Твой Сын остался.

С тех давних пор, поныне принуждают
Его страдать "во злате", "в серебре",
Похабными словами "награждают"
Ту, что явила Миру в декабре

Великую Звезду. Тебе в угоду,
Девичью честь отдав ради Христа,
На поругание неблагодарному народу.
Но всё ж, душа Её невинна и чиста!

С тех давних пор, на рейде мой фрегат
Ждёт, собирая неприкаянные души.
И мне доподлинно известно, Ты не рад
Из уст моих извечно это слушать.

Приказ не отдан был, Его спасти.
Господь решил обречь Христа на муки.
И этот крест, с тех пор, нести
Не только тем, кто кровью пачкал руки.