Из рога изобилия

(Правдивые истории)

Адриатическое море,
Как встарь, баюкает меня...
Исчез тяжёлый призрак горя,
Воскресла песнь в груди, звеня.
Но, отчего в часы прибоя,
Порою как-то грустно мне
И жадно хочется покоя, —
Забыться в тихом, ясном сне:
Чтоб грёз моих не нарушала
Ни эта пляска дерзких волн,
Ни эта ночь, что разметала
Шатёр по небу блеска полн.

Вот остров Раб и море, и синяя даль,
И пляжа Лопар в кругу лик подвенечный...
Зачем же по-прежнему давит печаль,
Как рок слепой, злой и, — бессердечный?

И, словно сам не свой,
Перед лицом природы,
Стою я мрачных дум,
Как встарь, весь полн...
А как ликуют небосводы
Под песню чувственную волн!..

Опять всю ночь я спать не мог, —
Так море бушевало!
И волн своих ко мне в окно
Без счёту набросало!..
К рассвету стих прибой морской
И море уж смеялось, —
И солнце ясное потом
В его волнах купалось...
Какая тишь и красота!
Как небо всё яснеет!
Скалистых берегов гряда,
Как бархат голубеет!

(Программа для окончательного испытания девиц перед выходом замуж)

Женщина должны быть:
01. Аппетитна, авантажна.
02. Беззаботна, безалаберна, болтлива.
03. Всякой — и взбалмошна, и влюбчива, и властолюбива.
04. Гибка, горда, грациозна, глупенька и говорлива.
05. Добра, дипломатична, доверчива.
05. Естественна и единственна.
06. Жалоблива, жива, желательна и женственна.
07. Заботлива, задушевна, застенчива, затейлива и просто замечательна.
08. Игрива, изворотлива, интриганка.
09. Кокетлива, кротка, капризна.
10. Любима, ласкова, и легковерна.
11. Мила, милосердна, мягкосердечна, молчалива и миловидна.
12. Нужна, нежна, находчива, незлопамятна, непостоянна необыкновенна и, — никакой.
13. Обаятельна, обожаема, остроумна, откровенна, обольстительна, обычна и, — необычна.
14. Понятлива, прелестна, приветлива, порядочна, пламенна, покорна, предана и, — привлекательна.
15. Разговорчива, ревнива, развязна, рассеянна, решительна.
16. Семейная, слаба, скромна, сильна, стройна, соблазнительна и свободна.
17. Терпелива, тщеславна, трудолюбива.
18. Умна, увертлива, услужлива.
19. Фантастична.
20. Характерна, хитра, хозяйственна, а главное хорошенькой.
21. Цепка, целомудренна.
22. Чистоплотна, чувствительна, чутка.
23. Шумна, шаловлива.
24. Щедра, щекотлива.
25. Экономна, эффектна.
26. Юрка, юморная, юла, плюс юница.
27. Язычница (в смысле умения — «отгрызаться»).

(Новые знания, для молодого поколения)

При появлении на свет: Херувимчик.
В пять лет: — Серафимчик.
В десять: — Ангелочек.
В восемнадцать: — Гурия.
В двадцать пять: — Ангел.
В тридцать: — Венера.
В сорок: — Фурия.
В пятьдесят: — Кикимора.
В шестьдесят: — Пугало.
В семьдесят: — Властительница
В восемьдесят: — Ведьма.
В девяносто: — Ведунья-Каракатица
В сто лет и старше: — Баба-Яга Костяная Нога.

Если ты от кредиторов
Не найдешь нигде покоя,
Избегая их укоров, —
Предложу, без разговоров,
Средство я тебе простое:
Угости, с радушной миной,
Их соленой осетриной...

Если теща так прекрасно, —
Независимо супруги, —
Вся отдавшись делу страстно,
Напевает ежечасно
Тебе дьявольские фуги, —
Припаси, брат, для старушки
Ты солёненькой белужки...

Если жизнью обездолен,
Потеряв страдать терпенье,
Ты рассудком сам стал болен,
И, — противиться не волен, —
В смерти видишь лишь спасенье —
В этом жди себе услуги
От солёной ты севрюги...

Говорят, — но это глупо:
В Думе знать давно могли-бы, —
Интендантство стало скупо,
Так, что вместо пушек тупо,
Строит... склад солёной рыбы:
Белорыбицы, севрюги,
Осетрины и белуги...

Всё в будущем, не в бледном настоящем:
Расцвет наук, поэзии, искусств,
Стремлений пыл, в сердцах с огнём кипящим,
Возвышенность и благородство чувств.

Всё в будущем взойдёт в роскошном цвете,
Всё даст плоды от сеянных семян
В те дни, мой друг, не в сумрачные эти, —
Мир будет жить, довольством осия́н.

А эти дни, — не дни ли оскуденья,
Упадка сил, унынья и тоски,
Когда томят нас общие сомненья
От юных лет до гробовой доски?

Но, будут дни в грядущем недалёком;
Те близки дни, я верю в их приход...,
Когда заря грядущих благ потоком,
Рассеяв мрак, нам радостно блеснёт!

Расскажу про беду, как в зверином саду Слон,
На говенье сердясь, убежал, не спросясь, вон;
Как на диво всем нам, не взирая на дам, дик,
Он по стогнам шагал и у всех вызывал… крик;

Как, узнавши в саду про такую беду, вдруг
Весь его персонал за слоном разослал слуг.
Снарядили Фому, дали сена ему — клок,
Чтоб приманкой сенца он пленить беглеца — мог.

Но, строптивой беглец рассердился в конец — страсть!
И ответил, что в сад не пойдёт он назад — пасть.
Что ушел потому, что наскучил ему — пост.
Тут он хобот взмахнул, и к Фоме повернул — хвост.

Снова судит совет, A успеха всё нет! — Зверь,
Видя полный простор, ломит стены, забор, дверь.
Тут Фоме дан приказ: чтоб Слониху тотчас… взять
И велеть ей — Слона всем, чем может она, звать.

Но, Слонихи красой не пленился герой, — нет!
Приласкать подошел, но, за ней не пошел… вслед.
Видя сей неуспех, помутился у всех… ум,
И поникли чины Головами, полны… — дум.

Вдруг явился гонец, и кричит, что беглец, — Слон,
Натворил там чудес, что к соседу залез… он,
И, отмщеньем горя, у слуги алтаря — кров
Превратил лиходей… в груду щепок, камней, — дров.

Чтоб слона обуздать, порешили призвать… — взвод,
А коль станет блажить, то и ружья пустит… — в ход.
Но, голодный нахал — ну, вас к чёрту! — сказал: — ждать
Я не стану солдат. И направился в сад — спать.

Излишек отдыха всегда нас притупляет,
Излишек трескотни нам голову кружит,
Лекарство нас всегда в излишки отправляет,
Имущество, порой, в излишке тяготит.

Излишек доброты до слабости доводит,
Излишек строгости к жестокости ведёт,
Излишек смелости на дерзость уж походит,
Излишек денег нам покоя не даёт.

Излишек вежливости приторным бывает,
Любовь в излишестве рассудок нам мутит,
Нас угождение в излишке унижает,
В излишестве вино нам портит аппетит.

Излишек гордости надменностью зовётся,
Доверье портит нас в излишке иногда,
Кто удовольствиям в излишке предаётся,
— В могилу сходит тот безвременно всегда.

Почёт в излишестве нас к рабству приучает,
Покой в излишестве к апатии влечёт,
Кого в излишке бережливость обуяет —
Тот к скупости всегда нечаянно придёт.

Ума излишество нам горе причиняет,
А откровенность нам в излишестве вредит,
Излишек тонкости лукавство обличает —
Излишек глупости лишь счастье нам дарит!

Было душно, было жарко;
Гражданин в аллее парка
Тихо шёл и нёс с собой
Дипломатик небольшой;
Были в нём закуски, булки...
Вот, уставши от прогулки,
На скамейку он присел:
Видно, кушать захотел.
Вынув хлеб, кусок колбаски,
Начал есть он без опаски.
Только видит, что вдали
Выросла, как из земли,
Вдруг, огромная собака.
Дог подумал: я, однако,
Видно, вовремя поспел:
Гражданин не всё поел.
Тот, взглянувши очень строго,
Стал дразнить закуской Дога.
Он не выдержал и вмиг,
На скамейку рядом — прыг!
Гражданин тут рассердился:
— Ишь, как ловко примостился!
Ничего не дам я, знай!
Лучше ты домой ступай!..
И захлопнул он, сердитый,
Дипломат полураскрытый.
Вдруг, как взвоет бедный Дог!
Со скамейки мигом — скок!
И понёсся — автоматом,
Вместе с чёрным дипломатом.
Догу хвост он прищемил.
Оттого-то пёс и взвыл.
Отдыхавший вслед пустился.
Только Дог в минуту скрылся.
Хоть его он и искал,
Дога даже след пропал.
Да, дразнить собаку вредно;
Дипломат исчез бесследно.
Так за жадность в миг один
Был наказан гражданин!..

(Элегия)

Песком занесённый, холодный гранит
О дубе, привольно растущем тоскует,
Что гордо с вершины скалистой глядит
И, в золоте солнца купаясь, ликует.
И грустен, и хмурится дуб вековой,
Любуясь, как вольные скачут олени,
Как с криками радости полной, живой
Бегут они в лес под зелёные сени.
Скучает олень о могучем орле,
Что пьёт столько света, к лазури взлетая, —
И полон тоски человек на земле,
О звёздах далёких и вечных мечтая.

С чёртом наш герой связался,
С ним контракт стал заключать:
Душу Бесу обязался
Через десять лет отдать.

Бедность скрылась, недостатка
Никогда уж в деньгах нет;
Веселился, жизнь вёл сладко
Грешник ровно десять лет.

Срок контракта не продлился:
В спальню, мрачен и рогат,
В полночь Дьявол появился,
Должника тащить стал в ад.

Вдруг, откуда ни возьмись-ка,
Тут же грозный господин;
Возопил он: — провались-ка,
Здесь хозяин — я один!

Как ты смел из-за безделиц
Нарушать, Бес, мой покой?..
Я — его домовладелец,
Вот контракт: он на год мой!..

Их дебаты были кратки;
Сделке с грешником не рад,
Побежал во все лопатки
В страхе Бес обратно в ад.

В эту ночь ручьев кипящих,
Вешней талии свободы,
Бьётся трепетней и чаще
Сердце матери-природы.
Всюду — в близком и далёком —
В звёздах, в тёплом дуновенье,
В жилах лип, набухших соком.
Узнаю его биенье.

Время сна, но неохота —
В ватный плен, под одеяло.
Нынче ночью у кого-то
Сердце жаворонком стало.
Над безудержным, кипеньем
Серебристого разлива
Упоительным смятеньем
Чья-то молодость счастлива.

Нынче вновь звенит, как гусли
Речь доверчивых признаний
И глядит с улыбкой грусти
Старость вдаль воспоминаний.
Необузданная сила
Пенит кровь, потоки будит.
Так всегда на свете было,
Так всегда на свете будет.

Часть первая:
Хотите сказку слушать?
Если — да,
Прошу молчать и не болтать ногами...
Цветущими, безбрежными лугами
Я поведу вас в рощу,
Где вода,
Сбежавшая от нудного простора
Засеянных гречихою полей,
Образовала тихие озера
И поит корни
Стройных тополей...
В той роще нет
Прилизанных аллей
И прочего искусственного вздора.
Но, мне она во много раз милей
Застывшего в своём величье парка!
Там — царь Ранжир,
Здесь — всё пестро и ярко!..
И одинаково прельщает пылкий взор!..
Вот, например,
Почтенный Мухомор,
А рядом с ним — затейница болтушка,
Малюсенькая, круглая Волнушка...
И говорит Волнушке Мухомор:
— Сударыня...
Кхе-кхе..., теперь, когда вы юны,
Неопытны, беспечны и малы.
Когда в груди у вас поют немолчно струны,
А на уме — концерты да балы, —
Я только яркий смех читаю в вашем взоре,
Но... жизнь... кхе-кхе...
Бежит, как этот вот ручей,
За Радостью плетётся следом Горе
И крепнет с каждым днём
Холодный мрак ночей...
Советую подумать об опоре!..

Часть вторая:

Ах, милый Мухомор,
Какой потешный вздор
Вы всё о-орё-те!..
— Кра-савви-ца!..—
— Довольно!
Когда в груди моей так радостно и вольно
Поёт свирель любви,
И жажда жить и жить:
Когда весны прядут серебряную нить,
Лелея, берегут таинственные парки,
А радости мои
Так солнечны и ярки, —
Могу ли я, скажи, сама себя связать?..
— Что этим вы... кхе-кхе... хотите мне сказать?
— Хочу сказать,
Что нет удела горше,
Как стать со-ли-идною
И толстой Мухоморшей!
Ах, милый старичок,
От вас и мухи мрут,
А я, ведь, бойкая затейница-болтушка
И — хохотушка!..
— Да!.. напрасен будет труд
Соединить натуры наши браком!..
— Ты, дедушка, не по карману с лаком!..
Проваливай!..
Туда-ж, коль еле жив...
А тянется!.. Ведь — экая умора!
Чтоб я да бросилась в зияющий обрыв?
Супругой сделалась сеньора Мухомора?
Ха-ха-ха-ха!.. Каков?..
О, мой Творец!..
Но... слушай, дедушка...
Да ты, никак, надулся?
Но, тут, к несчастью, я проснулся
И сказке наступил конец!

Жалкие лица всегда
Монотонно двигают себя,
Под крик толпы, визжанье, шум,
И музыки, и пляски...
На всём лежит стекло Иблиса
Неотразимой пошлости
И скуки приз, — не Рай, а Ад...

Тут не отличишь, улыбки
От подавленной зево́ты.
Всё сковано приличием
И мелкой пустотой.
Пускай не складно,
Но..., довольно смело,
Хоть всё же жалостно мне, но...

Стихи такие — есть стихи,
Пускай же белыми зовутся
До точки, где пути сойдутся,
Эмоциям не поддадутся….
Иначе можно задохнуться
На перекрёстке трёх дорог, —
От напряжения извилин мозга!..

Часть первая:

В хлебных волнах птичьи всплески,
Бился свет в моей крови,
Свет сияющий и резкий
Заливал глаза мои.
Зной звенящий и весёлый,
Пылающие небеса,
Как бы огненные пчёлы
С жужжаньем бились в волосах.

А ты, цветеньем обвитая,
Плыла по маревым водам,
Пылала колосом налитым,
Душистым воском и мёдом.
Любовные и властные
Жарко капали слова,
От поцелуев слепящих, страстных
Кружилась голова.

И тысячи любимых, в этом
Просторе, глаз и васильков;
И чуть колеблемые ветром
Красные костры платков.
Шёпот хмелем вьётся и кружит
На жнивной огневице:
— Сожми меня потуже,
Как горсть смертельную пшеницы.

Часть вторая:

О, жена моя спелая —
Раскинулась жарким светом!
Цвета голого тела
Нива и лето.
Жнут, жнут и режут
Тысячи напруженных рук.
Звенящий зной и скрежет,
Саранчи перестук.

Солнце вылило, верю я,
Огненный сноп и пыл
Колосьев, золотые перья
И шелесты мильонов крыл.
Сверкающий туман цветенья —
Млечный налив.
И словно музыка и пенье
Струятся от созревших нив.

В небе — тающие стаи
В пылающую синеву.
И я, как будто весь растаял,
И в жидкой меди утонул.
Пшеничный и целебный
Веет ветер и поёт.
Россия, в этих нивах хлебных
Я узнаю лицо твоё.

Часть третья:

Колосьев солнечных и спелых
Благословенны дни!
Как плод созревшее тело,
В крови вспышки и огни.
Только жалко — жатвенная хватка
Как века́ назад
И электрическая жатка
Не пылит в глаза.

Но — я верю — скоро выкует
Машинного гостя город.
Железное сердце не выклюет
Ни град, ни чёрный ворон.
Проступают в ресницах росы
И это психический шок,
Любя колосовую косу,
И пушок лепестковых щёк…

Что нежнее всего на свете
Мечтает нам песенки петь,
О железной своей невесте,
Что раскинула кудрей медь!..

Честность — это глупость верно:
Надо в жизни жить уметь;
Честным можно быть примерно, —
С чересчур, не слишком, ведь!

Я торгаш, но честный малый,
Упрекнёт кто в чём меня?
Но, товар свой залежалый —
Случай выйдет — сбуду я!

По распискам, «помня бога»,
Честно я готов платить;
Но, в кредит вошёл намного...
Как-же тут не согрешить?

Друг поверил мне на слово,
Документ я предлагал!
Мы повздорили... сурово
Деньги требовать он стал.

Я ему: — Когда? За что-же?
Я не должен вовсе вам!
Утаил... но, видит боже,
Ввел меня в соблазн он сам!

Я красавец — ловкий, статный, —
Сколько женщин побеждал!
Но, коль скоро... на попятный
Я немедля удирал!

Я — чиновник, взяткам враг я;
Но, когда проситель куш
За труды мне даст, — возьму я;
Ценен всякий труд к тому-ж!

Адвокат я. В фразах громких
Я все пошлое громлю;
Но — монет побольше звонких...
И за пошлость я стою!

И тепло и светло на душе у меня!..
Отлетели все муки, сомненья...
Вновь почуяло сердце всю мощь бытия,
Вновь проснулось любви в нём томленье!..

Ожила вмиг душа... Благодатной волной
Раздались в ней вдруг чудные звуки;
Разлились, потекли и запели о той,
Кто вселил в ней любовные муки.

И, с каким затаённым волненьем в крови
Я внимал их чудесному пенью!..
— Я люблю!.., и — ликующий возглас любви —
Это слово гнало все сомненья.

И бежали они друг за другом толпой,
Чёрной тучей в душе проносились...
А за ними чарующей, нежной волной
Звуки, полные страсти, катились.

Вот всё ближе и ближе... И грянул аккорд
Всепобедный, всесильный, могучий!..
И всю душу мою вкруг наполнил восторг
Необузданно-дикий, кипучий.

А от сумрачных туч не осталось следа, —
Они скрылись в тяжелом молчанье...
Лишь горела любви лучезарной звезда,
Освещая всё кротким сияньем.

Разгорайся же ярче и ярче свети!..
Озаряй мир улыбкой своею!
Стать любимым, счастливым ты мне помоги!
Будь звездой путеводной моею!..

— Ты, мой ангел, уверяешь,
Что в душе скрываешь беса,
Что порыв его смиряешь
Силой нравственного пресса.

— Но, позволь тебе не верить,
Знаю смысл таких суждений;
Мне весьма легко измерить
Силу всех твоих волнений.

— Значит суть, не в этом горе, —
И не страсть в тебе бушует,
И душа твоя не море,
И не бес её волнует...

— Извела тебя забота
Обо мненье всякой шавки,
И в душе твоей болото,
А на дне его — пиявки...

— Мне не страшен нож убийцы,
Не опасны злые черти, —
Но, пиявки-кровопийцы
Засосут меня до смерти.

Арена жизни, лишь в масштабах
Больших, есть, в сущности, каток,
Где сильный конькобежец слабых
Сбивает постоянно с ног;

Где каждому нужна сноровка —
Порхать то прямо, то бочком:
Одни вперёд несутся ловко,
Летят другие кувырком.

Друг друга обгоняют пылко
И мчатся, мчатся, мчатся вдаль...
Им своего не жаль затылка,
Им шеи ближнего не жаль.

Толпа, скользя, шумит беспечно
И редко думает в тоске,
Что «поскользнуться» всем, конечно,
Легко на «жизненном катке».

Встретил я особу на Большой Морской,
По лицу — знакомый, думал: кто такой?
Шёл я долго сзади, размышлял, гадал,
Голову ломая, где её видал?
Наконец, припомнил — стыдно стало мне —
Ведь особу эту видел я в тюрьме!..

Вот таксист промчался, я взглянул мельком:
И водила этот тоже мне знаком.
Кто он? — не припомню, — знаю, что жидок;
По делам судебным он лихой ходок.
Прежде с ним частенько где-то я сходился.
Вспомнил: этот фраер за подлог судился!..

Ба! опять знакомый! — смотрит, как барон.
Я коснулся шляпы — сделал тоже он.
Значит, мы знакомы — всяк бы так сказал,
Я-же, как нарочно, память потерял.
Да, ведь это вот кто: бывший кредитор;
Он меня ограбил, как последний вор!..

Женщина с лакеем, а лакей с собачкой
Вышли на Морскую, точно за подачкой.
Очень мне знакома куртизанка эта;
С нею я встречался, но не помню где-то.
Знаю: эта львица — псковская армянка,
И теперь в почёте у кассира банка...

В пёстром маскараде, улицы Морской,
Мы встречаем часто лиц знакомых рой.
Это даже шиком принято считать,
И приятно шляпу нам приподымать.
Но, во всём сурдинка, с разумом разлад —
В пошлой жизни нашей чёрта маскарад!..

Бухгалтер — поэт в своём роде,
Непризнанный только в народе.
С поникшею он головой
Засел за «отчет годовой» ...

И тут-то всегда вдохновенье
Слетает к нему, без сомненья;
Нарушивши мысли покой,
Фантазия водит рукой,

И цифры пред ним так и скачут.
Хохочут, кувыркаясь, плачут,
Толкаются, строятся в ряд,
Как рифмы, итоги звучат...

И сводится в „дутом" отчете
С дебетом кредит при работе,
А он, «счетоводства поэт»,
Отчет сводит ловко «на нет».

Перед ним и слева, и справа,
Мигая, как будто лукаво,
Ровняясь, чертей миллион
Ему отдает свой поклон!..

Юность светлая страница
В книге жизненной людей,
Ты стремишься, словно птица,
К солнцу выспренних идей.
Для тебя добро священно,
Для тебя противна ложь...
В увлеченьях неизменно
Благородна молодежь.

Только раз дана от Бога
Юность — неба дар святой,
Сердца чуткая тревога,
Окрыленная мечтой...
Только раз, а там былое
Не вернётся никогда...
Будь же, племя молодое,
Ратью правды и труда.

Сильным будь... в порыве смелом
Всеми нервами живи...
Бодрым словом, честным делом
Веры, братства и любви.
Так живи, трудясь Отчизне,
Чтоб, пройдя житейский путь —
Недоступным укоризне
Лучший возраст вспомянуть.

(Программа для окончательного испытания девиц перед выходом замуж)

Женщина должны быть:
Аппетитна, авантажна.
Беззаботна, безалаберна, болтлива.
Взбалмошна, влюбчива, властолюбива.
Гибка, горда, грациозна.
Добра, дипломатична, доверчива.
Естественна.
Женственна, жива.
Задушевна, застенчива, затейлива.
Игрива, изворотлива.
Капризна, кокетлива, кротка.
Ласкова, легковерна.
Милосердна, мягкосердечна.
Находчива, незлопамятна, непостоянна, нежна.
Обаятельна, остроумна, откровенна.
Пламенна, покорна, приветлива, предана.
Развязна, рассеянна, решительна.
Скромна, стройна.
Терпелива, тщеславна.
Увёртлива, услужлива.
Фантастична,
Характерна, хитра, хозяйственна.
Цепка.
Чистоплотна, чувствительна, чутка.
Шаловлива, шумна.
Щедра.
Экономна, эффектна.
Язычница (в смысле умения не только язык показывать, но, и отгрызаться)

Примечание:
Кто первый найдёт такую женщину и заявить её на моём сайте автору, тот получит неувядаемый (жестяной, раскрашенный) лавровый венок и бесплатный билет на обозрение музея «за Лентой».

Порция первая:

Поддавшись силе публикаций,
На днях на биржу я забрёл
И там компаний разных акций
На капитал свой приобрёл.

В компаниях тех управляют
Дельцы и умный «все-народ»,
И их бумаги представляют
Надежды пропасть на доход.

Так думал я;
Душа моя
Была полна мечтой поживы;
Но, господа, пока мы живы,
Знать в предприятиях успех
Уделом будет не для всех.

Прошло немного ожиданья.
Доход на акции упал,
И из корыстного желанья
Впросак изрядный я попал.

Вот, господа,
Так иногда
Бумаги с жаждой пользы купишь,
А что получишь? —
С маслом кукиш!..

Порция вторая:

Мне как-то место выходило:
Оклад огромный всех смущал
И претендентов много было.
Но мне директор обещал.

Вот заживу теперь прилично,
Директор слово дал, я рад
Начать карьеру так отлично
И получить такой оклад.

Так думал я;
Душа моя
В эфире плавала, казалось,
Но, господа, что-ж оказалось?
Что можно место то занять
Лишь чрез протекцию и знать.

Прошло немного ожиданья,
Меня директор известил,
Что он по сильному желанью
Другим ту должность заместил.

Вот, господа,
Так иногда
Просить о месте как приступишь,
А что получишь? —
С маслом кукиш!..

Порция третья:

Соседку встретив, для начала
За ней ухаживать я стал;
Она на чувство отвечала
И я в счастливчики попал.

Не дурен я, она прекрасна
И мир нам в месте лишь хорош;
Друг друга любим мы так страстно,
Счастливей пары не найдёшь,

Так думал я;
Душа моя
Мечтой стремилась в эмпиреи;
Но, господа, о Лорелеи
С другим, узнал и я, много лет
Как и со мной прекрасен свет.

Прошло немного ожиданья,
Как вижу — третий мил ей стал.
И так я с первого свиданья
Впросак огромнейший попал.

Вот, господа,
Так иногда
Любви порывы вдруг ощутишь,
А что получишь? —
С маслом кукиш!..

Порция четвёртая:

Наскучив бедностью проклятой.
Я искушенью уступил
И со старухою богатой,
Не рассуждая, в брак вступил.

Вот заживу напропалую,
Сверну весь дом на новый лад.
Под час кутну на удалую;
Чего же мне? Ведь я богат...

Так думал я;
Душа моя
Всё наслажденья предвкушала.
Но, господа, жена дышала
На тот сундук, где мзда лежит,
Ей-богу, словно старый жид.

Прошло немного ожиданья
И форс с меня мгновенно спал
И из приятного мечтанья
Впросак нелепый я попал.

Вот, господа,
Так иногда
В законный брак для денег вступишь,
А что получишь? —
С маслом кукиш!..

Порция пятая:

В статье огромной раз я мненье
Своё прекрасно изложил
И без малейшего сомненья
Её к печати предложил.

Конечно, может ведь случиться,
Статьёй я дам им всем урок;
В литературе отличиться
Судил давно мне может рок.

Так думал я;
Душа моя
От жажды славы трепетала.
Но, господа, мне ясно стало,
Что хоть легко начать писать,
Но, трудно выпустить в печать.

Прошло немного ожиданья,
Статью редактор возвратил
И о причинах нежеланья
Её принять не известил...

Вот, господа,
Так иногда
В литературу смело вступишь,
А что получишь? —
С маслом кукиш!..

Порция шестая:
Но, что же нет о прошлой жизни
И толковать всё о былом,
Когда достойно укоризны
Всё, что ни тронешь только в нём;

Но я теперь, друзья, поправлюсь,
Ошибок больше нет, как нет.
Стихами звучными прославлюсь
И удивлю подлунный свет.

Так думали я;
Душа моя
Аплодисменты уж внимала...
Но, тщетно — муза оплошала.
Да, видно свет уж так идёт,
Что нас повсюду кукиш ждёт.

Прошло немного ожиданья,
Зевать из вас уж каждый стал,
И я без всякого желанья
Впросак курьёзнейший попал.

Да, господа,
Как иногда
Стихами вам порой наскучишь,
Так что получишь? —
С маслом кукиш!..

I. Из Мухи Слон

Твердят нам часто, что из Мухи
Иные делают Слона.
Хоть не участвуют тут духи,
Но, это — истина сполна,
И этому я верю слуху:
Я был свидетель, — речь верна, —
Делец один, «убивши Муху»,
Увидел белого Слона.

II. Тёмные ночи на даче

Всюду «охи», «ахи» ...
Все девицы в страхе.
Все сидят, не пикнут.
Катя бредит вором.
Насти ум проникнут
Романтичным вздором.
Оля ручкой бледной
Держит кисть и сурик...
Чудится всё бедной
За дверьми мазурик.
Рыженькая Лена
Ночью, (вот умора!)
Митеньку кузена
Приняла за вора.

III. Прогресс

Кокетство нынче всем сродни:
Я видел, — на окошке
Какой-то кошке
Влюбленный кот в любви
Признанье делал с жаром,
И, для красы,
Свои усы
Намазал он *фиксатуаром*. (косметическим средством для волос, употребляемым для придания мужской прическе желаемой формы.)

Блесни, гроза! — Синеющие тучи
На высоте кочуют и дрожат;
Уже отцвёл рубиновый закат
И стихнул лес росистый и дремучий.

Прозрачных волн напевы чуть слышны,
И шелест их смолкает постепенно...
Но я хочу, чтоб рокотала пена
Меж гулких скал... Довольно тишины!

Гроза, бушуй: снопом горячих молний
Пронзай росой обрызганную ночь;
Взволнуй моря и пену их всклокочь
И трепетом подводный мир наполни!

С растущей тьмой свою продли вражду,
Пылай греми: душа смятенью — рада.
Я звона бурь нетерпеливо жду,
Внимать грозе — высокая услада!

Не бирюза спокойной вышины
Меня влечёт, не радуга в лазури; —
Я песнь сложил, перед рассветной бурей,
Цветным огням... — Довольно тишины!

Жизнь — это степь, где суеты
Бушует гневный ураган,
Где путь покрыли не цветы,
А лишь репейник да бурьян.

Над этой степью ястреба
И злые коршуны парят;
Меж ними споры и борьба,
И шумный крик, и дикий ад.

Зловещих птиц крылатый рой —
Неисчислимый сонм страстей;
Они слепой своей враждой
Томят и мучают людей.

А ураган в глуши степной,
Крутясь, как бешеный поток,
Томимых жизненной борьбой
Заносит вихрями тревог!

Без тревоги и печали,
С недоступных нам высот,
Крошки-звёздочки мигали
Миллионами свобод.
Сыч ночной перекликался
В чаще листьев и ветвей,
Как безумный заливался
Звонкой трелью соловей...
Мы сидели на скамейке,
Ты и я — шальной поэт.
На богемной нежной шейке
Отражался лунный свет.
От волненья розовея,
Прижималась вновь ко мне...
С нежностью шептал: — О, фея!..
Вот при звёздах и луне,
Я клянусь тебе, что вечно
Буду уважать тебя,
Безгранично, бесконечно,
И умру, тебя любя!
До конца и от начала
Парадигма красоты!
— Да! — тихонько отвечала...
В предрассветные часы!
В сказочной любви, сгорая,
Хохотал я, как дурак.
Издали напоминая,
Вместе с милой, двух гуляк...
Купидон в кустах смеялся,
Раззадоривал слегка,
А по жилам разливался
Аромат березняка...
А с небес луна светила
И спала в пруду вода...
Кстати, это братцы, было,
Я не помню уж когда!..

(Филологические изыскания)

Почему люди говорят Аристократ, а не Кричистократ, Вопистократ или Горланьстократ?
Почему — до свиДания, а не до свиАнглия, или не до свиГрузия?
Почему — свиРепый, а не свиЧесночный или свиХренный!
Почему — остоРожно, а не остоОвесно или не остоЛённо?
Почему — говорят еДва, а не еДвадцать, еСорок или еПятьсотдва?
Почему — дВор, а не дЖулик, дЛовкач или же дХапун?
Почему — конЧай, а не конКофе, конВодка или же конСок?
Почему — умиРай, а не умиАд или умиНебо?
Почему — смеШить, а не смеШтопать или смеШивать?
Почему — треЩётка, а не треМетла или же треВеник?
Почему — циКлоп, а не циБлоха или же циТля?
Почему — пеТух, а не пеГас или же пеБлекнул?
Почему — виноВата, а не виноПух или виноВорс?
Почему — городоВой, а не городоСтон или городоКрик?
Почему — сОсна, а не сПросонок, сТранса иль сГипноза?

А вот, скажите, отчего — воДа, а не воНет или воПотерпим?
Отчего — гимнАзия, а не гимнЕвропа или гимнАвстралия?
Отчего — професСор, а не професПыль или професГрязь?
Отчего — пойМать, а не пойОтец, пойБрат, пойСестра, пойБабушка и пойДедушка?
Отчего — свеТёлка, а не свеБычок, свеБаран или же свеГусь?
Отчего — антреСоль, а не антреСахар или антреПерец?
Отчего — терПение, а не терМузыка или терПауза?
Отчего — седьМой, а не седьВаш или седьСоседа?
Отчего — слоЖена, а не слоМуж, слоТёща или же слоТесть?

— И прочее, и прочее, и прочее…
Так что тряхните-ка своими заторможенными мозгами, наши «выдающиеся современные филологи», — так называемые «учёные просветители» с купленными дипломами, а также простые любопытные, а вернее любознательные люди 21-века с ещё не зомбированным собственным мнением!..

Лучами солнца не согретый,
Со дня на день, из года в год,
В грязи, сору, в навозе где-то.
Поганый гриб у нас растёт.

Блестит-ли солнышко с лазури;
Из туч ли чёрных дождь идёт;
Гремит-ли гром, шумят ли бури,
А он и ухом не ведёт;

Ему всё это не мешает,
Ему все это не вредит;
Он преспокойно прозябает
В своей грязи, как паразит.

Всё это верно, без сомненья,
Но, грустно вспомнить об одном, —
Что человек, венец творенья,
Порою схож с таким грибом.

Когда я слышу, как за рубежом
Враги или «друзья», что недругов опасней,
Сулят нам гибель, горе и разгром, —
Армянскую я вспоминаю басню...
Однажды исступлённый ураган,
Смешавший ливень с буйным шквалом града,
Потряс весь мир. Он до того был рьян,
Что рушил все заслоны и преграды.
И лишь одна высокая скала
С открытой грудью против грозной бури
Стояла и спокойно подняла
Вершину в замутившейся лазури.
А в это время горсточка земли,
Что под ногами у людей скрывалась.
Пока её ветра не унесли,
Шепнула:
— Ай, какая жалость!
Ай, ай, скала,
Беда пришла,
Ты отжила!
Тебе я помощь окажу,
Я небу про тебя скажу,
Чтоб этот ливень перестал,
Чтоб не губил он бедных скал.

Спокойно отвечала ей скала:
— Ты ничего не поняла!
Тебе ли о моей судить судьбе?
Подумай лучше о самой себе.
Чтоб люди засмеяться не могли
Над глупым чванством горсточки земли.
И в тот же миг поток огромный
Смыл эту горсть земли нескромной.

Она исчезла, словно не была,
А гордая, могучая скала
Стоит неколебимо, как гранит,
И слава по земле о ней гремит.

(Из монолога)

Лицо — обманчиво. Не доверяйте лицам!
Не думайте: лицо есть зеркало души!
Недавно, помните, как бархатным ресницам,
С какою пылкостью шептали вы в тиши
О пламенной любви — и что-же? Очень скоро
В ответ сухой расчет блеснул из-под ресниц!..
Как часто в глубине ласкающего взора
Не видим мы порой тех огненных страниц,
Что рассказали-б нам о клевете, о мщенье,
О пошлости и лжи, о низком преступленье,
О полных ужаса и крови злых ночах,
Когда слились в одно — предательство и страх!
Вы знаете глупцов с наружностью Сократа
И хищниц молодых со взглядом голубиц.
Под внешностью пустой отъявленного фата
И под бездушною улыбкой светских львиц
Скрываются подчас огонь и мысль живая,
А мы проходим прочь, лучей не замечая...
Под светлой маскою защитника людей
Палач запрятался с широкой волчьей пастью,
Готовой проглотить для прихоти своей
Всё, что есть честного, что дышит гордой страстью...
Под благочестием монаха скрыть обман.
Приблизьте глаз к его мерцающим зеницам, —
Там самолюбие, там — боль сердечных ран...
Лицо—обманчиво. Не доверяйте лицам!

Чтоб был звучен новый стих мой
И горел, как полог звёздный,
Опущусь за свежей рифмой
В мёртвый холод мглистой бездны;
Вознесусь в немые выси,
В море чудное лазури;
Изучу повадки лисьи,
Голос трав и хохот бури!

Ночью тёмною украдкой
У ребячьей колыбели,
Ручкой запишу в тетрадке
Сновидений дивных трели;
А потом пойду на ледник
И под плачь косого чёрта,
Наберу себе в жилетник
Льду первейшего я сорта.

И прикладывать ни стану
Лёд на лоб или затылок:
Положу его я в ванну,
Посреди пивных бутылок!..
И прикладывать ни разу
Лёд не буду на затылок:
Положу его я в вазу,
В таз бутылок!..

(Проект министерства благостных и правильных суждений)

§ 1. Для водворения в стране мира, спокойствия и благолепия учреждается институт политических дядек.
§ 2. К каждому, достигшему пятнадцатилетнего возраста гражданину на всю жизнь приставляется политический дядька.
§ 3. Политический дядька обязан наблюдать за своим питомцем, всячески отвращая его от идеи и поступков, результатом которых могло-бы быть потрясение основ или критика властей предержащих иные меры, которые найдёт нужными.
§ 5. Политический дядька обязан вести хронику-биографию питомца.
§ 6. Политический дядька руководит сердечными делами и амурными приключениями питомца, всячески стараясь не допускать ухаживаний за курсистками.
§ 7. Политические дядьки приставляются на всю жизнь и к особам женского пола.
§ 8. В любовные сношения с питомицами дядьки имеют право входить только не иначе как по взаимному соглашению.
§ 9. После смерти питомца, имущество его переходит по наследству к дядьке.
§ 4. Политический дядька имеет право собственною властью производить у него в квартире и в жилищах его родственников обыски, аресты и принимать всяческие приемлемые для него решения.

Урок биологии
— Та-ак, Петров, а скажите мне, какая часть речи будет яйцо?
— Имя существительное, Владимир Иваныч.
— Прекрасно... а какого рода?
— Это нельзя определить, до тех пор. пока из яйца не вылупится цыплёнок. Если будет петух, то яйцо будет мужского рода, а если курица, то женского.

Урок русского языка
Учитель казах преподаёт русский язык в русской школе…
Учитель: — Пишите. У римлян в первом боевом ряду было двадцать слона.
Ученики (хором): — Слонов!
Учитель: — Благодарю! (продолжает). — Во втором ряду — уже был двадцать один слонов.
Ученики (хором): — Слон!
Учитель: — В третьем ряду — двадцать два слон.
Ученики (хором): — Слона!
Учитель: — В четвёртом ряду — тридцать слона... виноват... пишите: тридцать слоней... Это, кажется, правильнее, поэтому обделайте это молчами.

Консультативные занятия
Учитель. — Все имена существительные, с окончанием на «юция» и «уция», как, например: — революция, резолюция, конституция суть архаизмы, т. е.
наименовавшие понятий, вышедших из практики живой современности, слова устаревшие.
Ученик: — А.… секуция?
Учитель: — Это есть исключение.
Ученик: — A конфискация?
Учитель: — Разве слово конфискация есть слово с окончанием на «уция» — Эх!.. Это особь статья, то есть особая!.. Сюда относятся наименования понятий, каковы: апелляция, коронация, провокация — о коих, то есть о которых, мы и поговорим на следующем уроке.

Каждая эпоха имеет своих дураков, но, не каждый дурак имеет свою эпоху!
Тёплые места много тепла теряют. когда их нагревают.
Если-бы не было голодных, не было-бы и сытых.
— Много я, горя тянул, служа в банке сказал один.
— Ну, а я больше твоего тянул, хотя и служил бутылке! — заметил другой.
— Отчего у кокоток не бывает детей? — спросили кого-то.
— На проезжей дороге трава не растёт! — отвечал тот.
Когда друзья женаты, — можно и не жениться.
— Что легче пуха? — спрашивал поэт проходящих людей. — Совесть банкира. — Был в основном ответ.
Неприятно, когда жена перебирает твои старые грешки, а еще неприятнее, когда она доберётся до твоей головы и начнёт перебирать на ней волоса.
С нищего сумму гораздо легче снять, чем у богатого какую-бы то ни было сумму занять.
Заниматься собою гораздо легче, чем заниматься делом и занять место в сердце хорошенькой женщины гораздо труднее, чем занять место в долговом.
Выехать из границ приличия и заехать в чью-нибудь физиономию, — значить добраться до судьи и въехать в камеру временного содержания.

Любить я не могу
Восторженно и страстно,
Как любит юноша...
Всему здесь свой черёд.
Мне навевает грусть
День осени ненастной,
Тебе ж твоя весна —
Привет с улыбкой шлёт.

Да, сколько сладких грёз
И радостных видений
Сойдет ещё к тебе!
Красавица, поверь,
Ты не поймешь моих
Страданий и сомнений —
Да их и понимать
Ты не должна теперь.

Ты веруешь в любовь;
Ждёшь счастья, дружбы вечной...
Так медли, не срывай
С грядущего печать!
То время, до поры
Тревожит бред сердечный —
Опасно, как и бред
Больного нарушать.