Цветы и ягоды прогресса

(Из книги настроений)

Холодно, хмуро.
Грустью соткан,
Бродит понуро
Серый туман;

Бродит и стелет
Мрака тенета,
В сердце шевелит
Нудное что-то...

Плачет, тоскует
Сердце, изверясь,
С грустью рисует
Всякую ересь: —

То — средь тумана,
Ведьмы хлопочут;
То — коксофаны
Дико хохочут...

(Из песен земли)

Зорким глазом, лучше лупы,
Обнаружим без подвох
Всё, что мерзко, тупо, глупо
Сделал Зеля ЯнеЛох.
Тпру-ка, ну-ка, ай-люли —
Сделал Зеля ЯнеЛох

Ночь в Париже, у Макрона,
Через зад общался Гном...
Но, в итоге, Скунс сезона,
Получил сплошной облом...
Тпру-ка, ну-ка, ай-люли —
Получил сплошной облом!

Ветер волком выл голодным
За селеньем Сливина.
Не пора ли, братья, Лоха
Гнать метлой из Киева.
Тпру-ка, ну-ка, ай-люли —
Гнать метлой из Киева!

Ты играй гармонь, гнуси —
Изливай мелодии...
Гнус-наркоша от Руси
Получил по морде и...
Тпру-ка, ну-ка, ай-люли —
Получил по морде гниль…

Если, Укростан очнётся,
Скажем: завтра, на лугу...
Зеля с трона ковырнётся
И повиснет на суку.
Тпру-ка, ну-ка, ай-люли —
И повиснет на суку!

(Крупицы глубокомыслия)

Я мыслю — значит, я живу,
Я существую.
Жизнь с рожденья
Открыла первую главу,
Где день грядущий — продолженье.

Кто знает, может, в этом суть,
И все последующие главы
Венчают мой тернистый путь
Не только ореолом славы.

Зато значимее вдвойне
На фоне неудач успехи,
Они, как пройденные вехи,
Высвечивают в завтра мне.

Я мыслю — значит, я живу,
И значит, как корабль бумажный,
Вниз по теченью не плыву,
А против — рьяно и отважно.

Но, утверждая своё «я»,
Его слагая по частицам,
Я помню, где мой дом, семья,
У тихой заводи криницу.

Вода её, живая гладь,
Не от её ли вещей силы
Сумел я человеком стать,
Когда в стихах мечты ожили?

Каким по жизни я слыву?
Первоисточник — моя совесть.
Я мыслю — значит, я живу
Жизнь — интереснейшую повесть.

Смотри: она опять ползёт,
Как гад живучий трёхголовый...
Грызёт фундаменты и рвёт
Свободы новые покровы.
Как бездна, пасть гнилых зубов,
Смердящий яд всё растлевает,
Она ползёт и строй бойцов
За ней едва лишь поспевает.

Где город был — развалин ряд,
Где храм стоял — одни колонны,
Исщеплен лес, оборван сад
И всюду плачь, повсюду стоны.
Смотри, она простых парней,
Смертельным ядом опоила,
За ними средь пустых земель
Слепая смерть ползёт уныло.

Она ползёт. Уже близка.
Страшишь её боец усталый,
Пускай могучая рука
Её зальёт струёю алой.
Она сильна, упрям боец…
В нём ярко светит в правду вера,
Бог весть, когда придёт конец,
Но он погубит лицемера.

Он будет горд, за честь свою —
И в поединке дерзко-смелом
Задушит гадкую змею
Своим большим могучем телом.
И на костях, проклятых гада
Пред Храмом правды и свобод,
В лучах вечернего каскада,
Трехцветный флаг свой вознесёт!

(Из песен земли)

Покойно спите, наши братья!
Исполнен будет ваш завет.
И в тихом «царстве благодати»,
Мы вам священное заклятье,
В простом армейском постулате*
Даём, что отступленья нет.

Мы верим: все промчатся беды, —
Вдали сверкнул свободы луч…
Но, мы торжественно одеты,
Так завещали наши деды...
И близок светлый миг победы... —
Грядёт он грозен и могуч.

В тот миг желанный, миг счастливый
Мы на могилу к вам придём…
И палачей весь род кичливый,
Нахальных, глупых и глумливых, —
На это есть у нас мотивы,
Мы вместе с вами проклянём!..

Примечание:

постулат* — это утверждение, принимаемое без доказательств, и служащее основой для построения какой-либо научной теории.

(Старая песня – да на новый лад)

Жил-был у Родины
Карлик-репейник.
Вот как, фюйть как
Карлик-репейник.
Родина карлика
Знать не хотела.
Вот как, фить как
знать не хотела.

Вздумалось карлику
Нос свой сувати.
Вот как, фюйть как
Нос свой сувати.
Родину путать
И делу мешати.
Вот как, фить как
Делу мешати.

Родина карлика
Живо прознала.
Вот как, фюйть как
Живо прознала.
С гневом прогнала,
Как будто не знала.
Вот как, фюйть как
И не скучала.

Стал вскоре карлик
Наш, полудикий.
Вот как, фюйть как
В коксовом пике...
С той поры зваться —
Янус Двуликий.
Вот как, фюйть как
Янус Двуликий.

Спала у нас управа городская
И дума сонная покоилась рядком.
Тень головы, над спящими витая,
Давила их прекрасным, сладким сном.
Но вот скандал, потомки Аскариды —
Пиндосы подняли великий шум и вой.
Стращают всех прибытием Ковида,
Смущают сон управы городской.

Блажной народ! Назойливы, как осы,
Ей не дают минуты подремать.
И сыплют странные, нелепые вопросы:
— Что сделала? Что хочешь предпринять?
Несчастный им в ответ: — зачем же вы хотите
Крестится ранее, пока не грянул гром?
Придёт беда, тогда и говорите,
А преждевременно зачем творить Содом?

Известно всем — с Россией плохи шутки,
С Ковидом злым — короток разговор…
У Россиян луженные желудки
И гостье с Азии дадут лихой отпор.
А наша грязь полна волшебной силы,
С ней не страшна повальная беда,
Не только лишь Ковидные бациллы
Чума и та в ней сгибнет без следа.

Зря поднялись инетные вития!
У нас везде святая благодать,
Зараза там, в Европе, не в России,
Сюда ж его и палкой не загнать.
И снова спит управа городская
И дума сонная поникла головой.
Разбудит их должно быть гостья злая,
Она невдалеке свершает подвиг свой.

май 2020 г

Тепло и тесно, как в желудке
Новорождённого кита…
Замаринованные шутки
Уныло прут из уст в уста!..
Снуют, жужжат, как мухи летом,
Разбухших харей табуны:
Звездун, звездушки… и при этом —
Один в один все, как блины.

Кажись, вас Ольгой величают
Позвольте подарить сонет!..
И Бузова вдруг отвечает:
— Купи-ка лучше мне браслет.
Нырнул в буфет… С разбитым сердцем,
Тяну коньяк, в мозгах — дурман…
Зачем-то перчу нос свой перцем
И ясно чувствую, что пьян!..

Опять я молод, полон счастья,
Стал откровенен, как зулус…
Хотя легко могу упасть я,
Но ничего уж не боюсь!..
Танцуют пары по указке,
Как куклы, — чинно: раз, два, три…
— Да, сбросьте ж, наконец, вы маски!
Коронавирус вас дери!..

2021 г

Родник солёных вод,
В груди кипевший нашей,
Беззвучно выплакан, и медленно иссяк.
И страх, что в души лез,
Вливаясь горькой чашей,
Рассеялся дымком,
Как предрассветный мрак.

Исчезла с хмурых лиц
Тень мрачного бессилья,
Улыбка рабская безропотно сползла,
Унынье бледное
Сложило тихо крылья.
Вдаль унеслась тоска,
таинственна и зла.

Сожгли безжалостно
Невольничьи одежды,
С проклятьем грозовым разбили гнёт цепей.
Под благостным лучом
Воспрянувшей надежды
Направились вперед,
Как ураган степей…

Жизнь новых сил полна,
Окрепли мощью длани;
Не клоним головы пред грозным палачом,
А ратью боевой,
В предутреннем тумане,
Стоим и бряцаем
Отточенным мечом.

И вместо робких слёз
И трепетной молитвы
Надменному врагу звучит со всех сторон:
Скорей с дороги прочь
Или в финале битвы
Падёшь истерзанный —
Издав глубокий стон!..

(Из книги безумия)

Зе Скунс по лестнице бежал,
Не шёл степенно, а скакал,
Но, оступился — и упал.
Расшибся он,
При галлюциногене.
Винить не должен никого;
Ведь всё несчастье от того —
Что прыгал Лох
Через две-три ступени.
Беда тому,
Кому здесь лень —
Идти с ступени на ступень;
И думать головой,
А не башкою…—
Как Путин чувствовать
Всё сердцем и душою!..

(Стихи из карманов времени)

Думы «мудрецы» собрались,
Льётся пот с лица струей;
Обсудить, как жить всем дальше… —
Нестерпимый пышет зной.
Парят сильно тело фраки,
Нос не высунешь с утра…
Нувориши, точно раки…
В кипятке. Ну, и жара!

Нету сил, мозги поплыли,
Тают речи, вот беда.
Загребалы враз решили: —
Разойдёмся, господа!
Властелины, судят строго…
Слабость, впрочем, знак плохой…
А придётся им, ей-богу,
С новой встретиться игрой.

Уподобившись омару,
Быстро схватите люлей,
Коль добавит Путин жару,
Мало-мальски посильней.
Не спасёт Ковид, турбаза,
Горы, острова — всех жадин;
Улетучится зараза,
Как предателей посадит!..

(Из зимних песен)

Зима, увенчана снегами,
Хранит суровый, гордый вид...
Но, только солнце озарит,
Она, под жаркими лучами,
Стоит с раскрытыми глазами,
Как бы ликует и горит.

Картинку туже мы нередко
И в нашем обществе узрим:
Так пред красавцем молодым
И седовласая брюнетка
Как прирождённая кокетка
Полна восторгом огневым!..

(Басни, басенки и побасёнки)

ЗеЛох в окне айфона
Увидевши портрет Наполеона,
Смеясь, икнул,
Глумясь, рыгнул,
И говорит: Люси смотри, эгей,
Его я больше и умней!
И, ну давай из сил он выбиваться,
Топорщиться, пыхтеть и надуваться.
Раздул живот,
Как идиот;
И в щёки воздуха набрал,
Стал как удав.
— О, Люсь! — пыхтит Лох, полн азарта;
— Похож я что-ль на Бонапарта?
— Нет, не совсем чтоб было так, —
Хихикнула Люси в кулак.
Вспотел ЗеЛох. Пыхтит гнус снова,
Ну, прямо дохлая корова.
— Ну, что?
Похож? —
Пищит уж Лох сквозь слёзы, —
Иль нет ещё величественной позы?..
Ответа услыхать, однако не успел.
Кряхтел,
Пыхтел,
Как лопнул вдруг, да околел…
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Мораль сей басни в том была:
Чтоб из Осла не сделать Льва.
С него не слепишь ничего…
Ведь уши выдадут его.
Героя ж Зелю выдал нос…,
Ведь он гнусил, как паровоз!

(Крупицы глубокомыслия)

Лишь падёт ночная тень,
Оглянись, друг, в прошлый день
И прислушаться сумей
Сквозь стенания людей,
К чуткой совести твоей.
Если день твой не принёс
Никому обид и слёз...
Если был спокоен он,
Как божественный глагол... —
Ты увидишь светлый сон.

Ударил час. Закончен круг.
Неуловимое мгновенье
Оставил круг вокруг испуг: —
Как быстро времени теченье!
И снова мчится в океан
Потомок ночи бесконечный,
Бескрылый мой аэроплан, —
Земля, приют недолговечный!

Министры сами, иногда,
Что говорят, того не знают...
Но, знают очень хорошо,
Чего сказать не пожелают.
И, где-б пожар предупреждать,
Они ничуть не унывают,
Тушить не только не спешат,
Но, сами ж пламя раздувают.

За волной бежит волна,
За мгновеньем вслед — мгновенье;
Жизнь движением полна;
Красота и мощь в движенье.
Каждый миг тверди одно:
Дни бездействия докучны;
Как в цепи с звеном звено,
Труд и счастье неразлучны.

(Философские заморочки)

Свежей мысли у нас отыскать мудрено,
В отрицательно-злой журналистике;
Свежей жизни в сатире все ищут давно,
А находят — избитые хлыстики.
Я сатирик с рождения и тоже ищу
Вместе с прочими икса заветного,
Как и все, свежесть мысли найти хлопочу,
Чтоб отведать плода всем запретного.

И вот, ныне, спешу пред публичным судом
С мыслью самою свежей представиться.
Начинаю. Все дело, вот видите, в том:
Как-бы нам от неправды избавиться?
Мысль высокая. В этом сомнения нет;
Ну, а вот и её разрешение…
Только добрый читатель, чур, это секрет,
Удержи же порыв сообщения.

Чтоб со свету вовсе неправду согнать,
И дать правде царить над вселенною,
Должны вновь все металлы в земле закопать,
И с наукою горной, почтенною.
Навсегда разойтись, a затем и в садах
Уничтожить все яблони с корнями,
Чтобы зла от жены не вкушать в их плодах,
Чтоб с жильцами стать в уровень горними.

Что, неправда-ли, мысль чрезвычайно свежа?
А ввести её как в исполнение?
Говорят, проглотить не жевавши ежа
Легче. Ну, так моё вам почтение!

(Логика нечистого разума)

Говорят фюрер Зельц, гауляйтер,
По ночам одевает бюстгальтер;
А понюхав кокос,
Интервью Зе-прохвост,
Выдаёт возбуждённо, как байтер*.

Примечание:
байтер* — это человек, который копирует чужой стиль или творчество.

(Логика нечистого разума)

Часть вторая:

Там, в общественном собранье,
Раскрасневшись весь до плеч,
Среди шума, криков, брани,
Говорит оратор речь:
— Ну, положим, взял я взятку;
Что-ж такого, господа?
Ведь не сослан на Камчатку, —
Значит, снова я судья!..

В чистом поле ветер ходит,
Собирается народ,
— Грабить всех, кто здесь проходит!
Атаман толпе орёт.
По дороге ровной, белой
Тройка бешено летит,
То — миллиард укравши — смело
За границу вор катит.

Так разгулье удалое,
Звонок дружных песен гул,
Так и слышится родное:
— Братцы, грабят! Караул!

(Логика нечистого разума)

Часть первая:
Сквозь волнистые туманы
Пробирается луна, —
И кассир свои карманы
Набивает все сполна.
На бухгалтерские книги
Смотрит весело банкир:
Там огромнейшие фиги
Узрит завтра Божий мир.

Заработные листочки
В кассу жид приносит Шмуль,
Быстро ставит кассир точки,
Прибавляя лишний нуль.
Вместо двух — напишет двести.
Сладко мыслит казначей:
Пол-лимона всех-то вместе
У казны возьму, ей-ей!

Дева юношу пленяет, —
Робко к ней на грудь склонясь,
О любви он умоляет.
На него облокотясь,
Отвечает дева страстно:
— Ты мой бог, мой купидон!
Век твоею быть согласна! —
Подари-ка мне свой дом!

(Бездонные мысли)

Как приятно в январе
Без сапог прожить в норе;
В феврале приятно тоже
Быть в своей одной лишь коже.

В марте славный случай есть
Поскользнувшись в лужу сесть;
И подчас в мороз в апреле
Растянуться на панели.

В мае славно холодком
Прохлаждаться ветерком;
А в июне в жар ужасный
Пить горячий чай прекрасный.

Но в июле случай есть
Супу с мухами поесть;
Да и в августе не худо
Опростать такое блюдо.

В сентябре уже подстать
На дожде заночевать;
Иль в октябрьскую погоду
Забрести по пояс в воду.

В ноябре-ж, в большой мороз,
Отморозить славно нос;
Но приятнее, тем паче,
Весь декабрь прожить на даче.

(Стихи из анекдотов)

Зе, Россию ненавидя,
Всех последствий — не предвидя,
Сел, в хохлов апартеиде,
Стал высиживать яйцо...

И какое, посмотрите,
Только фраз Лоха не ждите,
Кстати, жалость уберите, —
«Вдохновенное» лицо!..

Радикальнейшие меры,
Для «спокойствия страны»,
Скакуасы — все бандеры,
Были им применены…

Вскоре из осемененья,
Словно крохотные звенья,
Вывелись одни жиды,
Попрошайки, болтуны!..

(Фигняцинальная зуботычишка)

Окостюменный
И обрюченный,
Я пришёл к тебе,
Счастьем скрюченный.
Но, лежала ты
Обезкорсетена,
А в шкафу была
Форма Петина.

Сам же Пётр Кузьмич
Приухватился:
Углазев меня,
Сподкроватился!
О, коварная!
Злоизменная!..
Форма, ведь
Взяла верх военная!..

Окостюменный
И обрюченный,
Я ушел домой,
Горем скрюченный!..

(Стихи из анекдотов)

Если ты,
Дружок мой ситный,
Вдруг решил себе позволить,
Откровенно
Надсмехаясь,
В мою душу поплевать…
То поверь,
Тебе стоит
Даже тявкать за спиною,
А не то язык поганый
Вырву с корнем…
Твою мать!..

(Сказки зимушки холодной)

Часть четвёртая:

Лечу стрелой, и всё вокруг меня
Уже не так, совсем другое дело!
В бубенчики причудливо звеня,
Толпа теней каких-то пролетела.
Вот, профиль свой с улыбкою клоня,
Плывёт луна над самою Москвою.
И звёздочки, блестящие толпою,
Не глыбы уж бесчувственные... нет!
Всё ярче их лукаво-нежный свет.
Вот и лучи Эльмирена камина...
О, скептицизм, они ж на дне графина!

Пусть мы живём лишь только миг один,
И шар земной былинкою несётся,
Крутясь в волнах клокочущих пучин,
Но, пусть хоть миг весна любви смеётся!
Эльмира же мне вновь нальёт графин
И сердце вновь наполнится экстазом...
Пред верою пускай смирится разум!
Не рассуждай-ка смертный — и лови
Волшебный миг блаженства и любви...
Прочь, пугало идеи философской!
Но, вот уж я и в спальне стариковской.

Не знаю как: в трубу или в окно
Влетел я в дом, вновь очутившись в мире,
Каким путём — конечно всё равно,
Но, прямо пал в объятия к Эльмире.
И помнится за этим мне одно:
Что на часах двенадцать ровно било,
Эльмира же с упрёком говорила,
Зачем летал я без неё один?
На небеса, с собой забрав графин,
И, обругав Медведицу Большую,
Подставила мне губки к поцелую.

(Сказки зимушки холодной)

Часть третья:

Но, вот беда: средь мертвенных планет
Пустынно всё в эфирном океане...
Ни погребков на этих глыбах нет,
И не мечтай теперь о ресторане.
Хотя лети, блуждай мильоны лет,
Но мыслью тут я был спасён случайной:
Ах, вспомнил я, что раз уж силой тайной
Был увлечён когда-то я сюда...
Был коньяку графин со мной тогда...
Я тот графин не допил, против правил
И на звезде какой-то здесь оставил.

Ну, так и есть: в Медведице Большой
На звёздочке последней, что направо...
Ещё... ещё... На сердце лучше право...
И скептицизм холодный, ледяной
В моей душе как будто тихо тает...
Не странно ли, (как будто я во сне),
Ведь тот графин ещё сегодня мне
Наполнила красавица Эльмира,
А в нём теперь уж... пустота эфира.

Вокруг ясней сияют небеса
И, как тепло в пространстве горним стало...
Чу! От земли слышнее голоса...
Знакомая вдруг нота прозвучала...
О, то зовёт она, моя краса,
Зовёт меня со вздохом страсти нежной,
И полон я опять любви мятежной,
Опять любви кипучей и земной...
Лечу к тебе на землю, ангел мой.
Лечу к тебе из дальних стран эфира...
Стол накрывай, прелестная Эльмира!

(Клещи мыслей)

Где забытые трупы валяются,
Там тенями, под чёрною мглой,
Всё шакалы ночные слоняются,
Издавая пронзительный вой.

И сверкают глазами холодными
Над телами погибших людей...
Они к жертвам приходят голодными,
И уходят, алкая сильней...

Расправляясь с большими и малыми
И горя ненасытным огнём,
Смерть гуляет повсюду с шакалами —
С чёрной свитою, чёрным путём...

(Прежде и теперь)

Прежде нравы были строже,
И назад ещё лет пять
Лезли женщины из кожи,
Малевали пудрой рожи,
Чтобы платье показать.

Но, меняются понятья, —
И теперь к чему скрывать,
Лезут женщины из платья,
На рекламу деньги тратя,
Чтобы кожу показать.

(Всякая всячина)

Мирный звон смолкает тяжко...
Внемлет гулу, чуть дыша,
И трепещет, словно пташка,
Красна девица-душа.

Наполняет гул печальный
Сердце девичье тоской, —
То ли благовест венчальный,
Или звон за упокой?

Скажет он о лучшей доле?..
Иль беду пророчит он?..
Вдруг, промчался снова в поле
Вещий колокола звон...

Голос в сумраке бездонном,
Голос в небе голубом
Говорит ей отягчённым,
Мерным, медным языком.

(На окраине Руси)

... На Севере дальнем стоит одиноко
На голой вершине сосна.
М. Ю. Лермонтов

Сидит под землёю
Совсем одиноко
В футболке зелёной болван.
И дремлет, качаясь,
Под звук Бабл-гам-рока, —
В глазах красноватый туман.

И снится ему,
Что в Москве Златоглавой,
У самых Кремлёвских ворот,
Народ Украины
Осину поставил
И вздернул его в Новый Год!..

(Поэзия жизни)

Жизнь строит нам порой свои причуды,
Возможно, где-то образуя течь.
Но мы, в конце концов, живые люди,
Чтоб от всего себя смогли сберечь:
От мыслей каверзных, любой обиды;
А главное, от чёрствости души...
Как жаль: её порой не видно с виду —
Она сильней любой беды страшит.

Любую рану только растревожит,
Любую боль сильней разворошит.
Как хорошо, что в жизни больше всё же
Тех, кто всегда на помощь поспешит.
Кто растворяет искренним участьем
Беду людскую, веру возвратив.
Я думаю: какое это счастье —
Когда сплочён и дружен коллектив.

В нём радости, печали, неудачи,
Чтоб не было — всё делят пополам,
Нет нерешенной ни одной задачи,
И каждому всё воздаётся по делам.
Из века в век жизнь многому учила,
И как бы ни был человек строптив,
Он знает, существует в мире сила,
Живуч той силой дружный коллектив.

Осень 1980 г

(Поэзия жизни)

Ты родился – не знаем мы
Точно, где и когда…
За пластами случайными
Залегает руда.
Формовали и плавили
Тебя снова и снова
И потомкам оставили
Древнерусское слово.

Что с задумчивой грустью
Зазвучало когда-то,
Что с бунтующей Русью
Загремело набатом.
Вспыхнуло жаркое
Богатырское слово
На кольчуге Пожарского,
На щите у Донского.

Канонадою пушечной,
Перезвоном кремлёвским…
Ты родился у Пушкина,
Октябрён Маяковским.
Замечательный, ясный,
Вечно юный родник,
Ты – и нежный, и страстный
Ты - могучий и властный,
Ты - святой и прекрасный
Наш Русский Язык!..

(Поэзия жизни)

Будто сон золотой,
Народилась свобода,
Цепи рабские пали...
Открылась тюрьма.

И великая радость
теперь у народа.
Не томит его грудь
вековечная тьма.

И куёт себе счастье
светло и свободно.
Дышит воля в очках,
Смотрит в сердце весна…

И душе его стало
Легко и вольготно:
Он воскрес, он проснулся
От долгого сна.

(Поэзия жизни)

Под звон оков, под жгучий посвист плети,
Наперекор трагической судьбе,
Сквозь тьму невзгод, через хребты столетий
Мы с пламенной надеждой шли к тебе —
Кратчайшими тернистыми путями
За каждый шаг, ведя с врагами бой.
И час настал – кровавыми боями
Заря твоя поднялась над землёй.

И засиял ты солнцем пятилеток
Над мощью домен, над золотом полей…
Нет в мире ярче и теплее света,
Чем свет твоих живительных лучей.
Дорогами, где стерегли нас мины,
Где каждый куст нас выстрелом встречал,
Мы пронесли до самого Берлина
Твою святую правду на мечах.

Сквозь дым и пламя, пробиваясь к цели.
В сраженьях закалили мы сердца,
С высокой честью выполнить сумели
Наказ народа – твоего творца.
И за четыре года бездорожий,
Ночей бессонных и тревожных дней
Ты стал для нас четырежды дороже,
Закон великой Родины моей.

(Сказки для взрослых)

Перелетел Петушок
Через плетушок
На чужой двор и давай бушевать...
Петуха хозяйского
Оттрепал,
Уток разогнал,
Кур сбил в кучку, —
А сам распушился
На старую Жучку:

— Кукареку!..
Терпеть тебя не могу!..
Растреплю тебя
В клочья,
Как щенка Пустолая,
Потому что я этого желал
Да и сейчас желаю!..

Выбежала хозяйка на двор,
Схватила
Петуха-забияку
За его зелёный
Распустившийся вихор —
Да и кинула назад, соседям,
Через забор...

— Коль залетел ты в гости, —
Не бесчинствуй
От злости!..
На чужой двор пришёл,
Не ложи ноги,
Как свинья на стол!..

Не голоси,
Как гнида Зеленский,
Гундося себе под нос,
И визжа по-детски…

Вкруг помертвело, листья пали
С берёз ветвистых у дорог,
И в неизведанные дали
Промчался ветер, воя в рог.

С протяжным скрипом флюгер ноет
На опечаленном дому...
Кто душу сирую укроет?
И кто развеет злую мглу?

А по ночам стучат костями,
Восстав из гроба, мертвецы:
— Мы обитали вместе с вами,
Но вековали, как слепцы...

Кольцо времён — перстень возврата,
Сулит повторности печать;
А всё, что жило, тьмою взято,
Раз, жизни в смерти не познать:
Живи опять! Умри опять!

Часть вторая:

Как скелет, жена худая,
Но смотрите при гостях:
О, тогда совсем другая,
Так полна, что просто страх.
И откуда все берётся?
А она всегда в ответ
Очень мило засмеётся
И споет такой куплет.

Припев: тот же

Мне супруга изменяет, —
Я недавно то узнал, —
Трем свиданья назначает,
Я на это ей сказал:
— Трех любить ведь это стыдно,
Ну, хотя бы одного. —
— Вы не знаете свет, видно,
Нынче все вперёд пошло.

Припев:

Ну, чему ж тут удивляться?
Всё прогресс идёт вперед,
Всюду стало прибавляться,
Очень быстро всё растёт!

Ну, чему ж тут удивляться?
Всё прогресс идёт вперед,
Всюду стало прибавляться,
Очень быстро всё растёт!

Ого-го и ого-гей-ей!..
я...
Но тут пришёл конец
И присказке мое-е-ей.

Часть первая:

Все ужасно вздорожало,
А в карманах-то у нас
Денег стало очень мало,
Много стало ссудных касс.
Помню время я былое,
Жил на малый капитал,
А теперь я трачу вдвое
И повсюду задолжал.

Припев:

Ну, чему ж тут удивляться?
Всё прогресс идёт вперед,
Всюду стало прибавляться,
Очень быстро всё растёт!

Я женат пять лет, и что же?
У меня детей шесть штук.
Ну, на что это похоже?
Это просто вон из рук!
Но, год нынешний мне жуток,
И сюрприза я не ждал:
Близнецов двоих малюток
Мне Господь Бог даровал

Припев: тот же

Прежде моды лучше шили,
И народ красивей был;
Коротко внизу носили,
Лиф до горла доходил.
Нынче шлейфы, как комета,
Вместо лифа брошь висит.
Снизу дама вся одета,
Но, зато весь верх открыт.

Припев: тот же

(Стихи из карманов времени)

Жила была мамаша,
Жила всех будоража…
Был у неё мальчик
Ростом с пальчик…

Пальчик, этот мальчик,
Частенько сосал,
Что-то нюхал и
Людей кусал....

Мамаша головку
Ему очищала,
Мамаша его
От людей защищала…

А также его баловала,
И, говорят его понимала.
Словом, они друг друга
Понимали без слов.

Ну, вот и всё! —
Таким рос Лох…

(Крупицы глубокомыслия)

В подполье мрачного дворца
Две Крысы встретились придворных, —
Игривых, кругленьких, проворных,
Смазливеньких с лица
Сказать «смазливых с морды» — неприлично!
— Ma chere, — кричит одна и плачет истерично:
Мы жили так отлично
Без этого народа-наглеца!
Мы пировали чуть не ежедневно
Княгиня Дарья Алексеевна
Была всегда к нам так мила:
В углах сорила, чем могла...
Все танцевали до упаду,
Рядились предками, и в этом всю усладу
Искали во дворце. Теперь молва прошла,
Что всем балам конец!
За что караешь нас, Творец?
В подполье мы таскали раков!
А сколько на балах мы заключали браков?
И вдруг теперь
Какой-то дикий зверь —
Рабочий безобразный,
А с ним народ — вонючий, грязный
Смутили всех и всем балам конец!
Ну, не наглец-ли люд наш? не наглец?
Что делать, милая? Как возродить приволье?
— Как воротить? Бежать в подполье
И ждать:
Авось, опять наступит благодать...
А что насчет балов, то это — только враки:
За нас, придворных Крыс, — казаки,
А за казаками — великолепный франт
Дворцовый комендант!..

(Из книги безумия)

Часть вторая:

Как нам быть? —
— Поднять налоги!..
— Увеличить лов двуногих! —
Повсеместно в миг единый…
Уничтожить всю свинину!
— А консервы? —

— И консервы! —
Тут опять поднялся первый:
— Мудаки, но ваши меры
Просто на просто химеры!
Вот, по-моему, так надо
Выслать всех из Джунглеграда;

В опустелые же зданья…
— Членов скотского собранья! —
… Города, деревни, сёла… —
Клубы, земства, бани, школы! —
Превратить все, для острастки
В полицейские участки!..

Тут шакалы загалдели,
И галдели три недели,
А зловредный дух крамольный,
Тут из сферы, из подпольной,
Будто на смех всем охранам
Полетал над Бандерстаном!..

(Из книги безумия)

Часть первая:

В степях моря-океана,
В мрачных джунглях Бандерстана
При кострах дрожащем свете,
У Клопа Зе на совете,
С кислой миной восседало
Девяносто три шакала.

Девяносто три героя
Сине-жёлтого покроя.
Цвет гороха вы найдёте
В пребольшом у них почёте!
Им сегодня надлежало
Поработать здесь немало!

Чем полны холмы и долы:
Там тлетворный дух крамолы!
Твёрдой мерой, осторожно
Обуздать, его возможно!
Вот один из их собранья,
Заявил:
— Прошу вниманья!..

В мрачных джунглях Бандерстана
Введена давно охрана,
Между тем, что день — то вести
Об ужасных актах мести.

Британский лев в былое время
Грозу повсюду наводил.
Сразило льва невзгоды бремя:
Стал дряхл, лишился прежних сил.
Средь мира полного порою
Ещё рычит сердито лев:
— Враги, склонитесь перед мною,
Иль страшен будет вам мой гнев!
Но, лишь дойдёт у льва до драки, —
Куда девался страшный рык,
Где силы грозные вояки?..
Бьёт льва и мирный сельский бык.

(Из житейских параллелей)

… — Брр! Как холодно сегодня с самого утра!.. Ты как, браток, сегодня будешь просить или по домам потихонечку потяпаем?

… — Я-то?

… — Да-да, ты-то, ты-ы!..

… — Я-то, как всегда: — Подайте бедному больному на хлебушек, только что выпущен из областной больницы... и так далее... Ещё для понта и похромаю немножко...

… — Ну, уж ты-то, который год каждый день из больницы выходишь! Это может прохожим надоест, если уже не надоело; а я нечто новенькое придумал... хошь расскажу?

… — Давай-давай! Валяй-валяй! Секрет свой новый открывай!.. Ух, блин, ажно стихами с тобой заговорил, до чего морозец с моей башкой с утра пораньше чего-то там взял и сотворил…

… — Да я, вот что, братишка, здесь на морозе постоял, помёрз и придумал... Теперь буду просить одолжить денег не для себя, а для моей бедной, но благородной душе на согревание грешного тела. Это и по сезону будет, и всем подающим в новинку покатит!.. А ты чё думаешь по этому поводу?..

… — Ну, ты, брат, гений у меня!.. До чего дотумкался-то!.. Мне уж это точно никогда бы в голову не припёрло.

… — Да-а! Если мороз придавит хорошо и тебе что-нибудь припрет, да так припрёт, что…

… — Хорош базарить! Ну, чё стоим?.. Быстрей погнали к остановке... вишь там народ уже собирается, скоро транспорт попрёт взад-вперёд, взад-вперёд… Тьфу чёрт — рифмы опять привязались и в башке видно надолго обосновались!..

… — Вперёд, так вперёд! А чё, тогда стоим?..

… И друзья, передергивая плечами быстренько направились к остановке…

(Из житейских параллелей)

Бывают разные грехи:
У женщин — моды и духи,
А у певцов, — когда «верхи»
Они берут, как петухи.
И это всё — грехи, грехи!..

Когда постом, к еде лихи,
Пыхтят халдеи, как мехи...
Ну, и во славу чепухи
Иными пишутся стихи...
И это всё — грехи, грехи!..

Горящих строк летят штрихи,
Не убирая шелухи...
Артисты, с яростью стихий,
Рождают воз сплошной трухи!..
И это всё — грехи, грехи!..

(Крупицы глубокомыслия)

Взад и вперёд, взад и вперёд
Маятник медленно ходит...
Тень в тёмной комнате бродит,
Мёртвую скуку прядёт...
Взад и вперёд, взад и вперёд.

В вечность уходят мгновенья,
Прочь от невзгод, только вперёд...
В сердце чуть слышно биенье.
Скоро ли час мой пробьёт?
Взад и вперёд, взад и вперёд.

Скоро исход. Время не ждёт,
Смолкнут и чувства, и думы...
Медленно ходит без шума
Тягостных дней хоровод...
Взад и вперёд, взад и вперёд.

(Логика нечистого разума)

Нас провести не так-то можно, —
Мы не такие простаки...
Хотя и целят осторожно
Слепые вожаки.

Нас не толкнёшь насильно в яму,
Пусть нам грозят кругом враги;
Для своего-ж трудятся сраму
Слепые вожаки.

Опять «крамольной» будет Дума
Нам вправо не с руки...
Со сцены все сойдут без шума
Слепые вожаки.

Что день, про новые победы
Нам сообщают уголки...
И на себя же кличут беды
Слепые вожаки.

В законах требуют поправки
Повсюду бедняки...
И жадно ищут все отставки
Слепые вожаки.

(Философские заморочки)

Душа томится и тоскует —
Умолкла песнь моя давно,
А чудный мир живёт, ликует
И величаво, и полно.
Но этой жизнью благодатной
Отрадно дух мой не живит
И пред житейскою волною
Стою, поникнув головою,
Бесцельной жизнью в ней убит.

Какой-то сон объемлет душу,
Нет чувства жаркого в груди
Для дел и жизни благородной,
Нет воли гордой и свободной,
Нет чистой пламенной любви,
Молиться веры нет глубокой,
Нет ни друзей, нет ни врагов:
Брожу печальный, одинокий
Вокруг родимых берегов.

Передо мной равниной светлой
Несётся плещется река,
А там в дали едва приметной
Белеет парус рыбака...
И стелется кругом долины
Приют свободный мужиков.
Однообразные картины
Песчаных желтых берегов!

Там тишь кругом, лишь плещут волны,
Камыш безжизненно шумит:
И дни тоской печалью полны —
Ни что души не веселит.

(Крупицы глубокомыслия)

Он явился мрачной тенью,
Тенью мрачной, словно ночь,
Склонен к пенью-вдохновенью
И до музыки охоч.
И во фраке, сев во мраке,
На рояле заиграл,
Выли жалобно собаки,
Ветер плакал и свистал.
Кошки бились в лихорадке,
Был конец их недалёк,
Ну, а дамы-психопатки
Поднесли ему венок!..

Не утруждал мозгов наукой
Он с юных лет;
Её считая только мукой
И корнем бед...
В делах, в работе он не ходок
И не речист;
Зато по части вин и водок —
Специалист...

(Поэзия жизни)

Каждой ночью грех родится
В тёмном чреве бытия...
Каждой ночью стыд струится,
Чешуёй блестит змея.

В чистый кубок снов любовных
Ночь всыпает жёлтый яд...
Цепью образов греховных
Затуманивает взгляд.

Ночь с бесстрастностью упорной
Рвёт несмятые цветы,
Губит трепетные зёрна
Обречённой чистоты.

Но, за ночью вечно пьяной,
За кошмарной наготой,
Возникает сон туманный, —
Отблеск утра золотой.

Снова чист и нежен трепет,
Целомудренна любовь,
Как наивный детский лепет
Или мученика кровь.

Каждым утром вновь струится
Просветления родник,
В каждом утре вновь родится
Неизбежный белый миг.

(Обрывки мыслей и настроений)

Бац! — раздалось за овинами...
Сумрак холодный ползёт.
— Правда-ли, мама, —
Нынче в деревне чужие ночуют?
Окрик раздался вдали.
Мать промолчала.
Ужас растёт... Ель всё шумит.
Завыли собаки, — Недоброе чуют.
Конный проехал... Господи,
Господи, милостив будь!..
Ближе и ближе шаги, —
Вон и чужие, идут.
Как они здесь очутились?..
Бедные, тёмные люди...
Кроме тебя, кто сохранит их,
Тёмных людей, кто поймёт!..
Колокол глухо звонит, —
В церковь на службу зовёт.
Старый священник
Чёрные ризы свои надевает.
Чей-то гнусавый,
Совсем незнакомый мне,
Голос поёт... Сон если это, —
Тёмная сила его навевает.
Слёзы невольно бегут.
Но, не вижу нигде я гробов...
Ноги совсем отнялись...
Шатает всего... губы дрожат...
Кто-то сказал:
— В царстве своём
Помяни усопших рабов...
Надо уйти поскорее отсюда, —
Здесь ужас и ад;
Прямо — всё трупы и трупы...
А сзади — деревни горят...
Пой, Родина-мать,
Пой гимны печали
В честь павших сынов.

(Из житейских параллелей)

С небес на землю сыплет снег,
Ревёт метель и жертвы просит...
Вдруг замедляет поезд бег:
И ветр, — неведомый стратег,
Его в глухой степи заносит...

Заносит грипп и с ним Ковид
Порой сырой, осенней года...
Делец с компьютером сидит,
И лихорадочно строчит —
Заносит циферки дохода...

Заносит мать своё дитя,
Ребёнок для неё обуза...
И в мир фантазии, шутя,
К клавиатуре пригвоздя,
Меня моя заносит Муза!..

(Крупицы глубокомыслия)

I.

Шептала мать, младенца-сына
Прижав к трепещущей груди:
— Какая ждёт тебя судьбина? —
Богатство, слуги и машина,
Малыш, что встретишь впереди?..
Отдашься ль ты во власть порока,
Иль, увенчав свой ясный путь,
Над миром встанешь ты высоко, —
Где я не буду одинока...
Кто б ни был ты — лишь счастлив будь!..

II.

Пройдут века — и уничтожит
Свет возрожденья зло и тьму.
Другая мать тогда, быть-может,
Промолвит тише, но построже,
Так скажет сыну своему:
— Да не смутит тебя ни злоба,
Ни мудрость пошлая льстеца!..
Иди в борьбу, страдай до гроба,
Реальность наша твердолоба,
Но будь ты честным до конца!..

(Из житейских параллелей)

Часть вторая:

— Согласно, мол, школьных распорядков и смет,
А также опираясь на соответствующий декрет,
Прошу разрешения выйти оправиться.
Ну, как вам это понравится?

Не считаясь совершенно с кошачьим писком,
Занят бюрократ инвентарным списком.
Меры им приняты самые энергичные
И в ход идут предметы различные.

Всё, что под руку бюрократу попалось,
Регистрирует он, откинувши жалость,
В наистрожайшем порядке.
Спасайтесь, товарищи, без оглядки!

Выйдя из терпения, наконец,
Выругать бюрократа собирается отец.
Но выход найдёт и тут у бюрократа.
Он отцу указывает на младшего брата.

— Прошу, мол, мой возраст срочно учесть
И, не выругав брата, ко мне не лезть.
Сообщаю об этом вполне официально.
Не смешно всё это, друзья, а печально!

(Из житейских параллелей)

Часть первая:

Упрямей других и глупей во сто крат
Жил-был на свете идиот-бюрократ.
Не выходя ни на минуту из бюрократовой роли,
Он каждый свой шаг подвергает контролю.

По всякому поводу для бюрократа
Никак невозможно обойтись без плаката.
Не расстается с ним ни днём ни ночью.
Прошу убедиться воочию!

Помочь в арифметике младшему брату,
Как братья другие, нельзя бюрократу.
И чтобы пресечь приставанья нескромные
Часы для него он назначил приёмные.

Прошу, мол, зайти часа через два...
Обижается братишка на такие слова,
Но умолить не может старшего брата.
Не переделаешь бюрократа!

Попроситься из класса для других пустяки,
Но бюрократ, как все, не подымет руки.
Педагога приводя в изумление,
Пишет формальное заявление...

(Из книги безумия)

... Трое Бандеровских вояк, выходцы из одного села Западной Украины, награбили в Курской области различных вещей, в спешке набросали всё в экспроприированную тележку, перевязали верёвками и потащили её до своей подбитой бронемашины.

... В то время, когда они везли кладь, неожиданно для них, откуда не возьмись, сверху вниз, прилетела небольшая «шальная бомбочка» и упала в трех метрах от них: она взорвалась и, одного из них убило на месте сразу, за спину которого успел скрыться второй грабитель, но его ранило в торчащую с боку прикрывающего солдата, руку, а третий с перепугу просто шлёпнуться в грязь и остался целым и невредимым.

... — О-о-о! — вскричал от неожиданной боли задёргавшийся раненный Бандеровец, обращаясь к свинообразному сослуживцу, — утикаем, братику, то юж не война, то смертоубийство! А я жити хочу-у...

… — Утикаем-утикаем!.. Братику! Швидка-швидко!

… А уж дальше понеслись материнские слова защиты, но только по-русски, а не на каком другом языке мира...

... Тут-то и заработали мысли о спасении… и, бросив свою гружённую добычу и своего мёртвого товарища, наши херои сослуживцы-напарники, рванули, как испуганные зайцы, в ближайшую лесопосадку, подальше от возможных новых атак откуда-то ни было.

... Ведь в понятии зомбированного мозга Бандеровцев Зеленским, никак не могло окончательно сложиться, что на войне с москалями могли убить их — людин, от «неволи освобожденных рабов», так как они неблагодарные льохи «Украины понад усе».
… Они так и думали: а нас-то за що?..

(Осколки современной жизни)

Разум здравый, ум пытливый
Жизни зла не разберет!
Думой честной, кропотливой —
Кто сумбур такой поймет?
Беззаконием — законы
Люди мыслят утвердить;
Не любовью братской стоны,
А дубинкой заглушить!

Бомбы, смерть и разрушенье
И насилий целый ряд
Бедной Родине спасенье
Будто верное сулят!..
Честь Отчизны лицемерно
Разменяли на разбой
И ведут дорогой верной
На погибель край родной!

Вместо веры — святотатство,
А взамен прощенья — месть;
Кровожадность — вместо братства, —
Всех же зол не перечесть!..
Ум смущенный, ум пытливый
Жизни страшной не поймёт,
Мысля думой кропотливой:
Что еще Отчизну ждёт?..

(На горизонте Гименея)

Их было двое. Оба ей
О страсти пламенной шептали.
Один твердил: — Так, будь моей!
Роди мне трое сыновей...
Любовь сильней найдёшь едва ли!..

Другой, беззубый и седой,
Шептал, дрожа весь от волненья:
— Моею будь! Тебе, друг мой,
Чтобы сложилась жизнь с тобой,
Квартиру дам без замедленья.

И вот их участь решена.
Решив, обоим дав им слово;
Квартиру старца взять она,
Вель ей она, ой, как нужна...,
С любовью пылкой молодого!

(На горизонте Гименея)

Юн, угрюм, ленив и зол,
Как ноябрь, он мрачен...
Очень просто: у него
Вексель не оплачен;

А она тиха, нежна,
Вовсе не полётам —
Тридцать восемь стукнет ей
Этим, то есть, летом.

— Ах, — гласит она, — мой друг,
Сон какой чудесный:
Лишь заснула я вчера —
Вижу май прелестный...

Ночь... гитара... под окном
Дерево густое...
А под ним... нет, не скажу —
Было что такое...

— Что ж, —
Промолвил он, в ответ —
Сон куда прекрасен!
Видел я сегодня тож
Светел май и ясен.

И хоть древа не видал —
Что кривить душою!
Но, зато я видел там
Действие простое:

От кудрявых облаков,
До верхушки дому
Кто-то тихо опускал
Две бутылки рому.

(По четыре строчки)

В Штаты «Буратино» —
Залетел без стука:
С задницей резиной, —
Лбом из каучука!..
***
На лбу у Гундоса возникнул нарост,
И вмиг позади появился и хвост!..
Нюхнув кокаину, Носач расхрабрился
И Трампу вдруг взбучку устроить решился...
***
Народ бунтует! Месть клокочет!
А Зельц от радости хохочет...
Пускай пирует, Лох, и скачет!.. —
Ударить час — гавно заплачет!..
***
Зе в Хохло-Рейхе — инородец,
Глядит куда-то снизу ввысь…
А друг «Квартальный — Палководец»,
Кричит: — Эй, Клоп! Посторонись!..
***
В армию мужчин хватают
Баб, девчонок и калек…
За «Квартальцев» погибают
В этот двадцать первый век!..

(Продолжение будет)

(Житейские метаморфозы)

Нуждой суровою убит
Клянёт судьбу сосед мой вечно...
Ему по службе путь закрыт
За неспособностью, конечно.
Ужасен приговор таков
Но смысл его правдоподобен —
Не смог достиг вершин чинов
Ведь оттого, что неспособен.

А что к вопросу-то тому
Да подойти с другого фланга:
Он не способен потому
Что не достиг большого ранга.
У нас, средь служащих, ведь как
От писарей до генеральства
Талант зависит, знает всяк,
От усмотрения начальства.

У нас по-прежнему в ходу
Везде «родные человечки»
Хотя частенько на беду
Они умом, как есть, овечки.
Ваш брат успел раз поиграть
С сестрой директорскою в фанты...
И кто-бы мог подозревать,
Что вдруг у вас нашлись таланты.

(Крупицы глубокомыслия)

Мудрец сказал:
— Все люди — братья!..
Он с вестью радостною
К людям поспешил…
Широко им
Раскрыл объятья
И пулю в сердце
Получил...

Мудрец!
Ты — жертва заблужденья.
На солнце пятна есть,
При всей его красе…
И правил нет без исключенья...
Да!
Люди — братья...
Но, не все!..