Цветы и ягоды прогресса

(Крупицы глубокомыслия)

Уже давно твердится роком,
Что только Зло с седым Пороком,
Мишурный, краткий блеск любя,
Наряды ищут для себя.
На золотом, блестящем фоне
Предстали в вышитом хитоне —
Коварство, Ложь, Бесстыдство, Лесть
И опороченная Честь.

Но, красотой своей сверкая,
Уж видит Злость: толпа людская
Из жён, мужчин, детей, девиц
Пред ним покорно пала ниц.
… Вот, если б мы, открывши вежды,
С них сняли яркие одежды,
Какой кошмар бы и позор
Увидел наш холодный взор!

Где привлекательность былая?
Позорным трупом выступая,
В лицо бы нам взглянул Обман
Сквозь ужас массы смрадных ран!
И только, Правда, лишь благая
Явилась в Божий мир нагая…
Но, безупречна и чиста
Её святая нагота!

(Обо всём понемногу)

Мороз кругом... снега... сугробы...
Замерз в движенье ряд идей,
Не речь летит, а пар особый
Из ртов у пишущих людей.

Как дети чучело из снега,
Народы лепят идеал —
Он чужд движения и бега:
Его, как сталь, мороз сковал.

Инет стал сумрачным, прохладным,
Статьи — сосульки, не статьи:
Покрыты инеем, нарядны
И мёрзнут сами не свои.

(Старая песня, да на новый лад)

Пара ослов, что в отставку убрались
Сытых, довольных и гордых на вид,
Как-то по улице ночью шатались,
Был один бритым, другой был не брит.
Оба недавно стояли у власти,
Оба давили свободы борцов,
Пара ослов петушиною масти,
Пара ослов! Пара ослов!

Каждый из них был главнюк преогромный,
Каждый народ свой вовсю истерзал,
И вот теперь, в этой улице тёмной,
Страх на придурков внезапно напал.
Ну, как убьют нас за наши «деянья».
Хватят дубинкой и мигом «готов»!
Струсили оба и ждут наказанья —
Пара ослов! Пара ослов!

Только их страхи напрасными были!
Знавших в лицо их десятки людей
Мимо кретинов не раз проходили;
Пара ослов становились бледней...
Смерти боятся они «рукотворной» ...
Но, из прохожих никто даже дров
Пачкать не стал в их крови, крови черной
Пары ослов! Пары ослов!

(Сказки, притчи, байки, легенды, сказания)

… Однажды пропала совесть на земле.

…. Жила она среди людей была и вдруг… мгновенно исчезла — нет теперь, испарилась, как туман при восходе солнца!

… Сгинула!

… Есть всё, а её нет.

… Да и на что она нужна современному человечеству?

… Что это, капитал какой-то?

… Что можно купить на неё?

… Да, ничего.

…Совсем ничего?

… Да! Совсем ни-че-го

… Обозлились на неё людишки, и давай над ней изгаляться — подымать на смех, передразнивать и плеваться на неё.

… Плевали, харкали и в конец заплевали, а когда не на кого стало уже плевать, оглянулись на себя, глядь-поглядь, а сами-то все своими же плевками запачканы. Ну, и начали её, совесть-то эту самую опять искать, не плевательница она была все-таки.

… Неловко им как-то стало, а найти уже нигде и не могут.

… Нет её — видно испарилась!

… И стали люди, потерявшие совесть — плевать друг на друга!

… Совести нет, вот, они и плюются, по сей день!..

(Из песен земли)

Зеля с фронта без оглядки,
С дури в польский зад махнул,
В нём сидел без пересадки,
Пока Дуда не турнул.
Тпру-ка, ну-ка, ай-люси…
Польшу больше не беси.

В поле фронта, слух не лживый
Расплывается окрест.
Что живой Лапшист плаксивый,
Только ходит он в присест.
Тпру-ка, ну-ка, ай-люси…
Язычок свой прикуси.

Говорят, со всех сторон,
Треух в США залез на трон.
Раздраконил всех вновь жид:
И воняет, и смердит…
Тпру-ка, ну-ка, ай-люси
Заткнись, падла, не гнуси.

Не с руки скажу вам братцы
Видеть эдакою прыть.
Нужно падаль постараться
Живьём ловко захватить
Тпру-ка, ну-ка, ай-люси…
Жох Зеленский, тормози!..

Подарили Лоху розу
Со стишком сочувственным:
Дурень увидал берёзу,
Влез на сук измученным.
Тпру-ка, ну-ка, ай-люси…
Побрыкался, и виси!..

(Крупицы глубокомыслия)

Думы «мудрецы» собрались,
Льётся пот с лица струей;
Обсудить, как жить всем дальше… —
Нестерпимый пышет зной.
Парят сильно тело фраки,
Нос не высунешь с утра…
Нувориши, точно раки…
В кипятке. Ну, и жара!

Нету сил, мозги поплыли,
Тают речи, вот беда.
Загребалы враз решили: —
Разойдёмся, господа!
Властелины, судят строго…
Слабость, впрочем, знак плохой…
А придётся им, ей-богу,
С новой встретиться игрой.

Уподобившись омару,
Быстро схватите люлей,
Коль добавит Путин жару,
Мало-мальски посильней.
Не спасёт Ковид, турбаза,
Горы, острова — всех жадин;
Улетучится зараза,
Как предателей посадит!..

(Из книги безумия)

Часть вторая:

Я всех пожалую по-царски,
Дубинами и плюс войной,
Чтоб знали все: порядок мой
Вам не Москальский, а Дикарский.

Теперь не надо вам «друзья»,
Работать на себя до ночи,
Теперь сельчанин и рабочий
Должны пахать лишь на меня.

А подомною жизнь лихая,
В Одессе даже водонос,
Подвал на месяц нанимая,
Деньжат уплачивает воз… —

Так, тысяч двести — «боевыми» …
И тишина, чтоб, — тишина!..
Лишь шушера, с городовыми,
Глядят у каждого окна.

Да, офицерской матерщины,
Гремит величественный гром, —
Но, тихи — тихие мужчины,
Что раком встали пред дворцом…

Внимай, Рагуль, все мои фиши…
Шесть лет, как начал я творить
Живых покойниками… Тише!
Цыть, падлы! Цыть!..

… Наложенным числом наложено и по-наподписано собственною куриной кровавой лапой, а также по-начёркано и ротом, после уникального нюха мной лично — проштамповано, для дела полновластного, густо-тёмно-красного…, а ещё и жидкого — жёлтого, вонючего и ко всем липучего.

… Ваш фюрер, святоша — Моника Зелински. Подпись… Дата…

(Из книги безумия)

Часть первая:

… Со слов украинского националиста и автомайданщика Сергея Пояркова, у гундосого Зеленского с детских лет, всегда была эта лающая щенячья манера; он всё время говорит всякую фугованную фигню, как тупой щенок – необразованный, необученный, щенячья энергия, мозгов нет, вечно хамит, тявкает, гавкает, куда-то рвётся, подымает лапу, где не надо и паскудит всё, к чему только прикасается.

… Вот, например, одно из новых творений нелегитимного просроченного президента, недавно подготовленного для снятия видосиков в оборудованном бункере, на фоне вручения наград, за сдачу Харькова и Одессы:

… Объявление:

… Рагулям западных земель и лучшим зомби Украины:

… Мы, Зеля — Моника Зелински. Мой номер Первый, для Люси и его любовничков; я Император Самодержец, Палач Бандеровский Донбасса и всех земель Древней Руси; Великий жид-Могилизатор всех москалей…, ну и, их подельников — хохлов…

… Наймит Нангло-Американцев и самый главный Паразит я для славян, Шут королей Мира — вместе с зомбированными людьми, живущими под флагом — «Страны 404», с болезнью Дауна; и прочее, и прочее, и прочее.

… Объявляем всем нашим верным подданным:

Давайте всё: хлеб, поросят,
Кроссовки, водочки и денег,
Давайте Машек, Дунек, Фенек —
Для «доблестных» хапуг-солдат.

Отдайте земли и заводы
Жидам-шутам — моим друзьям
И фабрикантам…, а свободы
У вас уж отниму я сам.

Продолжение следует:

(Из песен земли)

Ну-ка, чмо, бери-ка счёты,
С панихид и похорон,
Подведёт итог работы
У тебя сам Байден Джон.
Тпру-ка, ну-ка, ай-люли —
Закорячишься смотри.

Тельник Гнус одел по моде,
Тотчас брюхо вспучило:
В сорок пять, как моль в комоде,
Превратился в чучело!
Тпру-ка, ну-ка, ай-люли —
Приспособить не смогли.

Клоп нюхнув кокс спозаранку,
Ждёт потом обед большой:
Гложет с колбасой таранку
И таранку с колбасой.
Тпру-ка, ну-ка, ай-люли —
Задом, Скунс, не шевели.

Жрёт и зрит, чтоб Бандерлоги
Не упёрли колбасу
И готовит диалоги
Для инета, как самсу.
Тпру-ка, ну-ка, ай-люли —
Лох! Мозги свои встряхни.

Ждал народ на День Победы
Что смерть Пшюта заберёт.
Сдохнет Зе, во имя Деда,
А за ним в Ад шваль попрёт...
Тпру-ка, ну-ка, ай-люли —
Многих Фашиков смели!

(Полезные советы и наблюдения)

Зачем вздыхать, страдать, томиться?
Лить слёзы, по ночам грустить,
Когда лишь стоит измениться,
Чтобы беспечно в счастье жить.
Забыть для этого вам надо,
Что значат Правда, Долг и Честь,
Что и врагу нужна пощада,
Что милосердье в свете есть.

Пусть сердце дружбою не бьётся,
Любовью к ближним не горит —
В миру отрадней тем живётся,
В ком равнодушие царит.
Все эти качества не в моде
И не доводят до добра, —
И им, как грёзам о свободе,
Теперь давно прошла пора. —

Не лучше ль быть благоразумным
И одного себя любя,
Сказать прости мечтам безумным
Живя отныне для себя?
Не так ли сильные все мира,
Средь изобилия всех благ,
Не мыслят в бурном вихре пира
О тех, кто голоден и наг?

(Из книги настроений)

Холодно, хмуро.
Грустью соткан,
Бродит понуро
Серый туман;

Бродит и стелет
Мрака тенета,
В сердце шевелит
Нудное что-то...

Плачет, тоскует
Сердце, изверясь,
С грустью рисует
Всякую ересь: —

То — средь тумана,
Ведьмы хлопочут;
То — коксофаны
Дико хохочут...

(Из песен земли)

Зорким глазом, лучше лупы,
Обнаружим без подвох
Всё, что мерзко, тупо, глупо
Сделал Зеля ЯнеЛох.
Тпру-ка, ну-ка, ай-люли —
Сделал Зеля ЯнеЛох

Ночь в Париже, у Макрона,
Через зад общался Гном...
Но, в итоге, Скунс сезона,
Получил сплошной облом...
Тпру-ка, ну-ка, ай-люли —
Получил сплошной облом!

Ветер волком выл голодным
За селеньем Сливина.
Не пора ли, братья, Лоха
Гнать метлой из Киева.
Тпру-ка, ну-ка, ай-люли —
Гнать метлой из Киева!

Ты играй гармонь, гнуси —
Изливай мелодии...
Гнус-наркоша от Руси
Получил по морде и...
Тпру-ка, ну-ка, ай-люли —
Получил по морде гниль…

Если, Укростан очнётся,
Скажем: завтра, на лугу...
Зеля с трона ковырнётся
И повиснет на суку.
Тпру-ка, ну-ка, ай-люли —
И повиснет на суку!

(Крупицы глубокомыслия)

Я мыслю — значит, я живу,
Я существую.
Жизнь с рожденья
Открыла первую главу,
Где день грядущий — продолженье.

Кто знает, может, в этом суть,
И все последующие главы
Венчают мой тернистый путь
Не только ореолом славы.

Зато значимее вдвойне
На фоне неудач успехи,
Они, как пройденные вехи,
Высвечивают в завтра мне.

Я мыслю — значит, я живу,
И значит, как корабль бумажный,
Вниз по теченью не плыву,
А против — рьяно и отважно.

Но, утверждая своё «я»,
Его слагая по частицам,
Я помню, где мой дом, семья,
У тихой заводи криницу.

Вода её, живая гладь,
Не от её ли вещей силы
Сумел я человеком стать,
Когда в стихах мечты ожили?

Каким по жизни я слыву?
Первоисточник — моя совесть.
Я мыслю — значит, я живу
Жизнь — интереснейшую повесть.

Смотри: она опять ползёт,
Как гад живучий трёхголовый...
Грызёт фундаменты и рвёт
Свободы новые покровы.
Как бездна, пасть гнилых зубов,
Смердящий яд всё растлевает,
Она ползёт и строй бойцов
За ней едва лишь поспевает.

Где город был — развалин ряд,
Где храм стоял — одни колонны,
Исщеплен лес, оборван сад
И всюду плачь, повсюду стоны.
Смотри, она простых парней,
Смертельным ядом опоила,
За ними средь пустых земель
Слепая смерть ползёт уныло.

Она ползёт. Уже близка.
Страшишь её боец усталый,
Пускай могучая рука
Её зальёт струёю алой.
Она сильна, упрям боец…
В нём ярко светит в правду вера,
Бог весть, когда придёт конец,
Но он погубит лицемера.

Он будет горд, за честь свою —
И в поединке дерзко-смелом
Задушит гадкую змею
Своим большим могучем телом.
И на костях, проклятых гада
Пред Храмом правды и свобод,
В лучах вечернего каскада,
Трехцветный флаг свой вознесёт!

(Из песен земли)

Покойно спите, наши братья!
Исполнен будет ваш завет.
И в тихом «царстве благодати»,
Мы вам священное заклятье,
В простом армейском постулате*
Даём, что отступленья нет.

Мы верим: все промчатся беды, —
Вдали сверкнул свободы луч…
Но, мы торжественно одеты,
Так завещали наши деды...
И близок светлый миг победы... —
Грядёт он грозен и могуч.

В тот миг желанный, миг счастливый
Мы на могилу к вам придём…
И палачей весь род кичливый,
Нахальных, глупых и глумливых, —
На это есть у нас мотивы,
Мы вместе с вами проклянём!..

Примечание:

постулат* — это утверждение, принимаемое без доказательств, и служащее основой для построения какой-либо научной теории.

(Старая песня – да на новый лад)

Жил-был у Родины
Карлик-репейник.
Вот как, фюйть как
Карлик-репейник.
Родина карлика
Знать не хотела.
Вот как, фить как
знать не хотела.

Вздумалось карлику
Нос свой сувати.
Вот как, фюйть как
Нос свой сувати.
Родину путать
И делу мешати.
Вот как, фить как
Делу мешати.

Родина карлика
Живо прознала.
Вот как, фюйть как
Живо прознала.
С гневом прогнала,
Как будто не знала.
Вот как, фюйть как
И не скучала.

Стал вскоре карлик
Наш, полудикий.
Вот как, фюйть как
В коксовом пике...
С той поры зваться —
Янус Двуликий.
Вот как, фюйть как
Янус Двуликий.

Спала у нас управа городская
И дума сонная покоилась рядком.
Тень головы, над спящими витая,
Давила их прекрасным, сладким сном.
Но вот скандал, потомки Аскариды —
Пиндосы подняли великий шум и вой.
Стращают всех прибытием Ковида,
Смущают сон управы городской.

Блажной народ! Назойливы, как осы,
Ей не дают минуты подремать.
И сыплют странные, нелепые вопросы:
— Что сделала? Что хочешь предпринять?
Несчастный им в ответ: — зачем же вы хотите
Крестится ранее, пока не грянул гром?
Придёт беда, тогда и говорите,
А преждевременно зачем творить Содом?

Известно всем — с Россией плохи шутки,
С Ковидом злым — короток разговор…
У Россиян луженные желудки
И гостье с Азии дадут лихой отпор.
А наша грязь полна волшебной силы,
С ней не страшна повальная беда,
Не только лишь Ковидные бациллы
Чума и та в ней сгибнет без следа.

Зря поднялись инетные вития!
У нас везде святая благодать,
Зараза там, в Европе, не в России,
Сюда ж его и палкой не загнать.
И снова спит управа городская
И дума сонная поникла головой.
Разбудит их должно быть гостья злая,
Она невдалеке свершает подвиг свой.

май 2020 г

Тепло и тесно, как в желудке
Новорождённого кита…
Замаринованные шутки
Уныло прут из уст в уста!..
Снуют, жужжат, как мухи летом,
Разбухших харей табуны:
Звездун, звездушки… и при этом —
Один в один все, как блины.

Кажись, вас Ольгой величают
Позвольте подарить сонет!..
И Бузова вдруг отвечает:
— Купи-ка лучше мне браслет.
Нырнул в буфет… С разбитым сердцем,
Тяну коньяк, в мозгах — дурман…
Зачем-то перчу нос свой перцем
И ясно чувствую, что пьян!..

Опять я молод, полон счастья,
Стал откровенен, как зулус…
Хотя легко могу упасть я,
Но ничего уж не боюсь!..
Танцуют пары по указке,
Как куклы, — чинно: раз, два, три…
— Да, сбросьте ж, наконец, вы маски!
Коронавирус вас дери!..

2021 г

Родник солёных вод,
В груди кипевший нашей,
Беззвучно выплакан, и медленно иссяк.
И страх, что в души лез,
Вливаясь горькой чашей,
Рассеялся дымком,
Как предрассветный мрак.

Исчезла с хмурых лиц
Тень мрачного бессилья,
Улыбка рабская безропотно сползла,
Унынье бледное
Сложило тихо крылья.
Вдаль унеслась тоска,
таинственна и зла.

Сожгли безжалостно
Невольничьи одежды,
С проклятьем грозовым разбили гнёт цепей.
Под благостным лучом
Воспрянувшей надежды
Направились вперед,
Как ураган степей…

Жизнь новых сил полна,
Окрепли мощью длани;
Не клоним головы пред грозным палачом,
А ратью боевой,
В предутреннем тумане,
Стоим и бряцаем
Отточенным мечом.

И вместо робких слёз
И трепетной молитвы
Надменному врагу звучит со всех сторон:
Скорей с дороги прочь
Или в финале битвы
Падёшь истерзанный —
Издав глубокий стон!..

(Из книги безумия)

Зе Скунс по лестнице бежал,
Не шёл степенно, а скакал,
Но, оступился — и упал.
Расшибся он,
При галлюциногене.
Винить не должен никого;
Ведь всё несчастье от того —
Что прыгал Лох
Через две-три ступени.
Беда тому,
Кому здесь лень —
Идти с ступени на ступень;
И думать головой,
А не башкою…—
Как Путин чувствовать
Всё сердцем и душою!..

(Стихи из карманов времени)

Думы «мудрецы» собрались,
Льётся пот с лица струей;
Обсудить, как жить всем дальше… —
Нестерпимый пышет зной.
Парят сильно тело фраки,
Нос не высунешь с утра…
Нувориши, точно раки…
В кипятке. Ну, и жара!

Нету сил, мозги поплыли,
Тают речи, вот беда.
Загребалы враз решили: —
Разойдёмся, господа!
Властелины, судят строго…
Слабость, впрочем, знак плохой…
А придётся им, ей-богу,
С новой встретиться игрой.

Уподобившись омару,
Быстро схватите люлей,
Коль добавит Путин жару,
Мало-мальски посильней.
Не спасёт Ковид, турбаза,
Горы, острова — всех жадин;
Улетучится зараза,
Как предателей посадит!..

(Из зимних песен)

Зима, увенчана снегами,
Хранит суровый, гордый вид...
Но, только солнце озарит,
Она, под жаркими лучами,
Стоит с раскрытыми глазами,
Как бы ликует и горит.

Картинку туже мы нередко
И в нашем обществе узрим:
Так пред красавцем молодым
И седовласая брюнетка
Как прирождённая кокетка
Полна восторгом огневым!..

(Басни, басенки и побасёнки)

ЗеЛох в окне айфона
Увидевши портрет Наполеона,
Смеясь, икнул,
Глумясь, рыгнул,
И говорит: Люси смотри, эгей,
Его я больше и умней!
И, ну давай из сил он выбиваться,
Топорщиться, пыхтеть и надуваться.
Раздул живот,
Как идиот;
И в щёки воздуха набрал,
Стал как удав.
— О, Люсь! — пыхтит Лох, полн азарта;
— Похож я что-ль на Бонапарта?
— Нет, не совсем чтоб было так, —
Хихикнула Люси в кулак.
Вспотел ЗеЛох. Пыхтит гнус снова,
Ну, прямо дохлая корова.
— Ну, что?
Похож? —
Пищит уж Лох сквозь слёзы, —
Иль нет ещё величественной позы?..
Ответа услыхать, однако не успел.
Кряхтел,
Пыхтел,
Как лопнул вдруг, да околел…
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Мораль сей басни в том была:
Чтоб из Осла не сделать Льва.
С него не слепишь ничего…
Ведь уши выдадут его.
Героя ж Зелю выдал нос…,
Ведь он гнусил, как паровоз!

(Крупицы глубокомыслия)

Лишь падёт ночная тень,
Оглянись, друг, в прошлый день
И прислушаться сумей
Сквозь стенания людей,
К чуткой совести твоей.
Если день твой не принёс
Никому обид и слёз...
Если был спокоен он,
Как божественный глагол... —
Ты увидишь светлый сон.

Ударил час. Закончен круг.
Неуловимое мгновенье
Оставил круг вокруг испуг: —
Как быстро времени теченье!
И снова мчится в океан
Потомок ночи бесконечный,
Бескрылый мой аэроплан, —
Земля, приют недолговечный!

Министры сами, иногда,
Что говорят, того не знают...
Но, знают очень хорошо,
Чего сказать не пожелают.
И, где-б пожар предупреждать,
Они ничуть не унывают,
Тушить не только не спешат,
Но, сами ж пламя раздувают.

За волной бежит волна,
За мгновеньем вслед — мгновенье;
Жизнь движением полна;
Красота и мощь в движенье.
Каждый миг тверди одно:
Дни бездействия докучны;
Как в цепи с звеном звено,
Труд и счастье неразлучны.

(Философские заморочки)

Свежей мысли у нас отыскать мудрено,
В отрицательно-злой журналистике;
Свежей жизни в сатире все ищут давно,
А находят — избитые хлыстики.
Я сатирик с рождения и тоже ищу
Вместе с прочими икса заветного,
Как и все, свежесть мысли найти хлопочу,
Чтоб отведать плода всем запретного.

И вот, ныне, спешу пред публичным судом
С мыслью самою свежей представиться.
Начинаю. Все дело, вот видите, в том:
Как-бы нам от неправды избавиться?
Мысль высокая. В этом сомнения нет;
Ну, а вот и её разрешение…
Только добрый читатель, чур, это секрет,
Удержи же порыв сообщения.

Чтоб со свету вовсе неправду согнать,
И дать правде царить над вселенною,
Должны вновь все металлы в земле закопать,
И с наукою горной, почтенною.
Навсегда разойтись, a затем и в садах
Уничтожить все яблони с корнями,
Чтобы зла от жены не вкушать в их плодах,
Чтоб с жильцами стать в уровень горними.

Что, неправда-ли, мысль чрезвычайно свежа?
А ввести её как в исполнение?
Говорят, проглотить не жевавши ежа
Легче. Ну, так моё вам почтение!

(Логика нечистого разума)

Говорят фюрер Зельц, гауляйтер,
По ночам одевает бюстгальтер;
А понюхав кокос,
Интервью Зе-прохвост,
Выдаёт возбуждённо, как байтер*.

Примечание:
байтер* — это человек, который копирует чужой стиль или творчество.

(Логика нечистого разума)

Часть вторая:

Там, в общественном собранье,
Раскрасневшись весь до плеч,
Среди шума, криков, брани,
Говорит оратор речь:
— Ну, положим, взял я взятку;
Что-ж такого, господа?
Ведь не сослан на Камчатку, —
Значит, снова я судья!..

В чистом поле ветер ходит,
Собирается народ,
— Грабить всех, кто здесь проходит!
Атаман толпе орёт.
По дороге ровной, белой
Тройка бешено летит,
То — миллиард укравши — смело
За границу вор катит.

Так разгулье удалое,
Звонок дружных песен гул,
Так и слышится родное:
— Братцы, грабят! Караул!

(Логика нечистого разума)

Часть первая:
Сквозь волнистые туманы
Пробирается луна, —
И кассир свои карманы
Набивает все сполна.
На бухгалтерские книги
Смотрит весело банкир:
Там огромнейшие фиги
Узрит завтра Божий мир.

Заработные листочки
В кассу жид приносит Шмуль,
Быстро ставит кассир точки,
Прибавляя лишний нуль.
Вместо двух — напишет двести.
Сладко мыслит казначей:
Пол-лимона всех-то вместе
У казны возьму, ей-ей!

Дева юношу пленяет, —
Робко к ней на грудь склонясь,
О любви он умоляет.
На него облокотясь,
Отвечает дева страстно:
— Ты мой бог, мой купидон!
Век твоею быть согласна! —
Подари-ка мне свой дом!

(Бездонные мысли)

Как приятно в январе
Без сапог прожить в норе;
В феврале приятно тоже
Быть в своей одной лишь коже.

В марте славный случай есть
Поскользнувшись в лужу сесть;
И подчас в мороз в апреле
Растянуться на панели.

В мае славно холодком
Прохлаждаться ветерком;
А в июне в жар ужасный
Пить горячий чай прекрасный.

Но в июле случай есть
Супу с мухами поесть;
Да и в августе не худо
Опростать такое блюдо.

В сентябре уже подстать
На дожде заночевать;
Иль в октябрьскую погоду
Забрести по пояс в воду.

В ноябре-ж, в большой мороз,
Отморозить славно нос;
Но приятнее, тем паче,
Весь декабрь прожить на даче.

(Стихи из анекдотов)

Зе, Россию ненавидя,
Всех последствий — не предвидя,
Сел, в хохлов апартеиде,
Стал высиживать яйцо...

И какое, посмотрите,
Только фраз Лоха не ждите,
Кстати, жалость уберите, —
«Вдохновенное» лицо!..

Радикальнейшие меры,
Для «спокойствия страны»,
Скакуасы — все бандеры,
Были им применены…

Вскоре из осемененья,
Словно крохотные звенья,
Вывелись одни жиды,
Попрошайки, болтуны!..

(Фигняцинальная зуботычишка)

Окостюменный
И обрюченный,
Я пришёл к тебе,
Счастьем скрюченный.
Но, лежала ты
Обезкорсетена,
А в шкафу была
Форма Петина.

Сам же Пётр Кузьмич
Приухватился:
Углазев меня,
Сподкроватился!
О, коварная!
Злоизменная!..
Форма, ведь
Взяла верх военная!..

Окостюменный
И обрюченный,
Я ушел домой,
Горем скрюченный!..

(Стихи из анекдотов)

Если ты,
Дружок мой ситный,
Вдруг решил себе позволить,
Откровенно
Надсмехаясь,
В мою душу поплевать…
То поверь,
Тебе стоит
Даже тявкать за спиною,
А не то язык поганый
Вырву с корнем…
Твою мать!..

(Сказки зимушки холодной)

Часть четвёртая:

Лечу стрелой, и всё вокруг меня
Уже не так, совсем другое дело!
В бубенчики причудливо звеня,
Толпа теней каких-то пролетела.
Вот, профиль свой с улыбкою клоня,
Плывёт луна над самою Москвою.
И звёздочки, блестящие толпою,
Не глыбы уж бесчувственные... нет!
Всё ярче их лукаво-нежный свет.
Вот и лучи Эльмирена камина...
О, скептицизм, они ж на дне графина!

Пусть мы живём лишь только миг один,
И шар земной былинкою несётся,
Крутясь в волнах клокочущих пучин,
Но, пусть хоть миг весна любви смеётся!
Эльмира же мне вновь нальёт графин
И сердце вновь наполнится экстазом...
Пред верою пускай смирится разум!
Не рассуждай-ка смертный — и лови
Волшебный миг блаженства и любви...
Прочь, пугало идеи философской!
Но, вот уж я и в спальне стариковской.

Не знаю как: в трубу или в окно
Влетел я в дом, вновь очутившись в мире,
Каким путём — конечно всё равно,
Но, прямо пал в объятия к Эльмире.
И помнится за этим мне одно:
Что на часах двенадцать ровно било,
Эльмира же с упрёком говорила,
Зачем летал я без неё один?
На небеса, с собой забрав графин,
И, обругав Медведицу Большую,
Подставила мне губки к поцелую.

(Сказки зимушки холодной)

Часть третья:

Но, вот беда: средь мертвенных планет
Пустынно всё в эфирном океане...
Ни погребков на этих глыбах нет,
И не мечтай теперь о ресторане.
Хотя лети, блуждай мильоны лет,
Но мыслью тут я был спасён случайной:
Ах, вспомнил я, что раз уж силой тайной
Был увлечён когда-то я сюда...
Был коньяку графин со мной тогда...
Я тот графин не допил, против правил
И на звезде какой-то здесь оставил.

Ну, так и есть: в Медведице Большой
На звёздочке последней, что направо...
Ещё... ещё... На сердце лучше право...
И скептицизм холодный, ледяной
В моей душе как будто тихо тает...
Не странно ли, (как будто я во сне),
Ведь тот графин ещё сегодня мне
Наполнила красавица Эльмира,
А в нём теперь уж... пустота эфира.

Вокруг ясней сияют небеса
И, как тепло в пространстве горним стало...
Чу! От земли слышнее голоса...
Знакомая вдруг нота прозвучала...
О, то зовёт она, моя краса,
Зовёт меня со вздохом страсти нежной,
И полон я опять любви мятежной,
Опять любви кипучей и земной...
Лечу к тебе на землю, ангел мой.
Лечу к тебе из дальних стран эфира...
Стол накрывай, прелестная Эльмира!

(Клещи мыслей)

Где забытые трупы валяются,
Там тенями, под чёрною мглой,
Всё шакалы ночные слоняются,
Издавая пронзительный вой.

И сверкают глазами холодными
Над телами погибших людей...
Они к жертвам приходят голодными,
И уходят, алкая сильней...

Расправляясь с большими и малыми
И горя ненасытным огнём,
Смерть гуляет повсюду с шакалами —
С чёрной свитою, чёрным путём...

(Прежде и теперь)

Прежде нравы были строже,
И назад ещё лет пять
Лезли женщины из кожи,
Малевали пудрой рожи,
Чтобы платье показать.

Но, меняются понятья, —
И теперь к чему скрывать,
Лезут женщины из платья,
На рекламу деньги тратя,
Чтобы кожу показать.

(Всякая всячина)

Мирный звон смолкает тяжко...
Внемлет гулу, чуть дыша,
И трепещет, словно пташка,
Красна девица-душа.

Наполняет гул печальный
Сердце девичье тоской, —
То ли благовест венчальный,
Или звон за упокой?

Скажет он о лучшей доле?..
Иль беду пророчит он?..
Вдруг, промчался снова в поле
Вещий колокола звон...

Голос в сумраке бездонном,
Голос в небе голубом
Говорит ей отягчённым,
Мерным, медным языком.

(На окраине Руси)

... На Севере дальнем стоит одиноко
На голой вершине сосна.
М. Ю. Лермонтов

Сидит под землёю
Совсем одиноко
В футболке зелёной болван.
И дремлет, качаясь,
Под звук Бабл-гам-рока, —
В глазах красноватый туман.

И снится ему,
Что в Москве Златоглавой,
У самых Кремлёвских ворот,
Народ Украины
Осину поставил
И вздернул его в Новый Год!..

(Поэзия жизни)

Жизнь строит нам порой свои причуды,
Возможно, где-то образуя течь.
Но мы, в конце концов, живые люди,
Чтоб от всего себя смогли сберечь:
От мыслей каверзных, любой обиды;
А главное, от чёрствости души...
Как жаль: её порой не видно с виду —
Она сильней любой беды страшит.

Любую рану только растревожит,
Любую боль сильней разворошит.
Как хорошо, что в жизни больше всё же
Тех, кто всегда на помощь поспешит.
Кто растворяет искренним участьем
Беду людскую, веру возвратив.
Я думаю: какое это счастье —
Когда сплочён и дружен коллектив.

В нём радости, печали, неудачи,
Чтоб не было — всё делят пополам,
Нет нерешенной ни одной задачи,
И каждому всё воздаётся по делам.
Из века в век жизнь многому учила,
И как бы ни был человек строптив,
Он знает, существует в мире сила,
Живуч той силой дружный коллектив.

Осень 1980 г

(Поэзия жизни)

Ты родился – не знаем мы
Точно, где и когда…
За пластами случайными
Залегает руда.
Формовали и плавили
Тебя снова и снова
И потомкам оставили
Древнерусское слово.

Что с задумчивой грустью
Зазвучало когда-то,
Что с бунтующей Русью
Загремело набатом.
Вспыхнуло жаркое
Богатырское слово
На кольчуге Пожарского,
На щите у Донского.

Канонадою пушечной,
Перезвоном кремлёвским…
Ты родился у Пушкина,
Октябрён Маяковским.
Замечательный, ясный,
Вечно юный родник,
Ты – и нежный, и страстный
Ты - могучий и властный,
Ты - святой и прекрасный
Наш Русский Язык!..

(Поэзия жизни)

Будто сон золотой,
Народилась свобода,
Цепи рабские пали...
Открылась тюрьма.

И великая радость
теперь у народа.
Не томит его грудь
вековечная тьма.

И куёт себе счастье
светло и свободно.
Дышит воля в очках,
Смотрит в сердце весна…

И душе его стало
Легко и вольготно:
Он воскрес, он проснулся
От долгого сна.

(Поэзия жизни)

Под звон оков, под жгучий посвист плети,
Наперекор трагической судьбе,
Сквозь тьму невзгод, через хребты столетий
Мы с пламенной надеждой шли к тебе —
Кратчайшими тернистыми путями
За каждый шаг, ведя с врагами бой.
И час настал – кровавыми боями
Заря твоя поднялась над землёй.

И засиял ты солнцем пятилеток
Над мощью домен, над золотом полей…
Нет в мире ярче и теплее света,
Чем свет твоих живительных лучей.
Дорогами, где стерегли нас мины,
Где каждый куст нас выстрелом встречал,
Мы пронесли до самого Берлина
Твою святую правду на мечах.

Сквозь дым и пламя, пробиваясь к цели.
В сраженьях закалили мы сердца,
С высокой честью выполнить сумели
Наказ народа – твоего творца.
И за четыре года бездорожий,
Ночей бессонных и тревожных дней
Ты стал для нас четырежды дороже,
Закон великой Родины моей.

(Сказки для взрослых)

Перелетел Петушок
Через плетушок
На чужой двор и давай бушевать...
Петуха хозяйского
Оттрепал,
Уток разогнал,
Кур сбил в кучку, —
А сам распушился
На старую Жучку:

— Кукареку!..
Терпеть тебя не могу!..
Растреплю тебя
В клочья,
Как щенка Пустолая,
Потому что я этого желал
Да и сейчас желаю!..

Выбежала хозяйка на двор,
Схватила
Петуха-забияку
За его зелёный
Распустившийся вихор —
Да и кинула назад, соседям,
Через забор...

— Коль залетел ты в гости, —
Не бесчинствуй
От злости!..
На чужой двор пришёл,
Не ложи ноги,
Как свинья на стол!..

Не голоси,
Как гнида Зеленский,
Гундося себе под нос,
И визжа по-детски…

Вкруг помертвело, листья пали
С берёз ветвистых у дорог,
И в неизведанные дали
Промчался ветер, воя в рог.

С протяжным скрипом флюгер ноет
На опечаленном дому...
Кто душу сирую укроет?
И кто развеет злую мглу?

А по ночам стучат костями,
Восстав из гроба, мертвецы:
— Мы обитали вместе с вами,
Но вековали, как слепцы...

Кольцо времён — перстень возврата,
Сулит повторности печать;
А всё, что жило, тьмою взято,
Раз, жизни в смерти не познать:
Живи опять! Умри опять!

Часть вторая:

Как скелет, жена худая,
Но смотрите при гостях:
О, тогда совсем другая,
Так полна, что просто страх.
И откуда все берётся?
А она всегда в ответ
Очень мило засмеётся
И споет такой куплет.

Припев: тот же

Мне супруга изменяет, —
Я недавно то узнал, —
Трем свиданья назначает,
Я на это ей сказал:
— Трех любить ведь это стыдно,
Ну, хотя бы одного. —
— Вы не знаете свет, видно,
Нынче все вперёд пошло.

Припев:

Ну, чему ж тут удивляться?
Всё прогресс идёт вперед,
Всюду стало прибавляться,
Очень быстро всё растёт!

Ну, чему ж тут удивляться?
Всё прогресс идёт вперед,
Всюду стало прибавляться,
Очень быстро всё растёт!

Ого-го и ого-гей-ей!..
я...
Но тут пришёл конец
И присказке мое-е-ей.

Часть первая:

Все ужасно вздорожало,
А в карманах-то у нас
Денег стало очень мало,
Много стало ссудных касс.
Помню время я былое,
Жил на малый капитал,
А теперь я трачу вдвое
И повсюду задолжал.

Припев:

Ну, чему ж тут удивляться?
Всё прогресс идёт вперед,
Всюду стало прибавляться,
Очень быстро всё растёт!

Я женат пять лет, и что же?
У меня детей шесть штук.
Ну, на что это похоже?
Это просто вон из рук!
Но, год нынешний мне жуток,
И сюрприза я не ждал:
Близнецов двоих малюток
Мне Господь Бог даровал

Припев: тот же

Прежде моды лучше шили,
И народ красивей был;
Коротко внизу носили,
Лиф до горла доходил.
Нынче шлейфы, как комета,
Вместо лифа брошь висит.
Снизу дама вся одета,
Но, зато весь верх открыт.

Припев: тот же

(Стихи из карманов времени)

Жила была мамаша,
Жила всех будоража…
Был у неё мальчик
Ростом с пальчик…

Пальчик, этот мальчик,
Частенько сосал,
Что-то нюхал и
Людей кусал....

Мамаша головку
Ему очищала,
Мамаша его
От людей защищала…

А также его баловала,
И, говорят его понимала.
Словом, они друг друга
Понимали без слов.

Ну, вот и всё! —
Таким рос Лох…

(Крупицы глубокомыслия)

В подполье мрачного дворца
Две Крысы встретились придворных, —
Игривых, кругленьких, проворных,
Смазливеньких с лица
Сказать «смазливых с морды» — неприлично!
— Ma chere, — кричит одна и плачет истерично:
Мы жили так отлично
Без этого народа-наглеца!
Мы пировали чуть не ежедневно
Княгиня Дарья Алексеевна
Была всегда к нам так мила:
В углах сорила, чем могла...
Все танцевали до упаду,
Рядились предками, и в этом всю усладу
Искали во дворце. Теперь молва прошла,
Что всем балам конец!
За что караешь нас, Творец?
В подполье мы таскали раков!
А сколько на балах мы заключали браков?
И вдруг теперь
Какой-то дикий зверь —
Рабочий безобразный,
А с ним народ — вонючий, грязный
Смутили всех и всем балам конец!
Ну, не наглец-ли люд наш? не наглец?
Что делать, милая? Как возродить приволье?
— Как воротить? Бежать в подполье
И ждать:
Авось, опять наступит благодать...
А что насчет балов, то это — только враки:
За нас, придворных Крыс, — казаки,
А за казаками — великолепный франт
Дворцовый комендант!..

(Из книги безумия)

Часть вторая:

Как нам быть? —
— Поднять налоги!..
— Увеличить лов двуногих! —
Повсеместно в миг единый…
Уничтожить всю свинину!
— А консервы? —

— И консервы! —
Тут опять поднялся первый:
— Мудаки, но ваши меры
Просто на просто химеры!
Вот, по-моему, так надо
Выслать всех из Джунглеграда;

В опустелые же зданья…
— Членов скотского собранья! —
… Города, деревни, сёла… —
Клубы, земства, бани, школы! —
Превратить все, для острастки
В полицейские участки!..

Тут шакалы загалдели,
И галдели три недели,
А зловредный дух крамольный,
Тут из сферы, из подпольной,
Будто на смех всем охранам
Полетал над Бандерстаном!..

(Из книги безумия)

Часть первая:

В степях моря-океана,
В мрачных джунглях Бандерстана
При кострах дрожащем свете,
У Клопа Зе на совете,
С кислой миной восседало
Девяносто три шакала.

Девяносто три героя
Сине-жёлтого покроя.
Цвет гороха вы найдёте
В пребольшом у них почёте!
Им сегодня надлежало
Поработать здесь немало!

Чем полны холмы и долы:
Там тлетворный дух крамолы!
Твёрдой мерой, осторожно
Обуздать, его возможно!
Вот один из их собранья,
Заявил:
— Прошу вниманья!..

В мрачных джунглях Бандерстана
Введена давно охрана,
Между тем, что день — то вести
Об ужасных актах мести.

Британский лев в былое время
Грозу повсюду наводил.
Сразило льва невзгоды бремя:
Стал дряхл, лишился прежних сил.
Средь мира полного порою
Ещё рычит сердито лев:
— Враги, склонитесь перед мною,
Иль страшен будет вам мой гнев!
Но, лишь дойдёт у льва до драки, —
Куда девался страшный рык,
Где силы грозные вояки?..
Бьёт льва и мирный сельский бык.

(Из житейских параллелей)

… — Брр! Как холодно сегодня с самого утра!.. Ты как, браток, сегодня будешь просить или по домам потихонечку потяпаем?

… — Я-то?

… — Да-да, ты-то, ты-ы!..

… — Я-то, как всегда: — Подайте бедному больному на хлебушек, только что выпущен из областной больницы... и так далее... Ещё для понта и похромаю немножко...

… — Ну, уж ты-то, который год каждый день из больницы выходишь! Это может прохожим надоест, если уже не надоело; а я нечто новенькое придумал... хошь расскажу?

… — Давай-давай! Валяй-валяй! Секрет свой новый открывай!.. Ух, блин, ажно стихами с тобой заговорил, до чего морозец с моей башкой с утра пораньше чего-то там взял и сотворил…

… — Да я, вот что, братишка, здесь на морозе постоял, помёрз и придумал... Теперь буду просить одолжить денег не для себя, а для моей бедной, но благородной душе на согревание грешного тела. Это и по сезону будет, и всем подающим в новинку покатит!.. А ты чё думаешь по этому поводу?..

… — Ну, ты, брат, гений у меня!.. До чего дотумкался-то!.. Мне уж это точно никогда бы в голову не припёрло.

… — Да-а! Если мороз придавит хорошо и тебе что-нибудь припрет, да так припрёт, что…

… — Хорош базарить! Ну, чё стоим?.. Быстрей погнали к остановке... вишь там народ уже собирается, скоро транспорт попрёт взад-вперёд, взад-вперёд… Тьфу чёрт — рифмы опять привязались и в башке видно надолго обосновались!..

… — Вперёд, так вперёд! А чё, тогда стоим?..

… И друзья, передергивая плечами быстренько направились к остановке…

(Из житейских параллелей)

Бывают разные грехи:
У женщин — моды и духи,
А у певцов, — когда «верхи»
Они берут, как петухи.
И это всё — грехи, грехи!..

Когда постом, к еде лихи,
Пыхтят халдеи, как мехи...
Ну, и во славу чепухи
Иными пишутся стихи...
И это всё — грехи, грехи!..

Горящих строк летят штрихи,
Не убирая шелухи...
Артисты, с яростью стихий,
Рождают воз сплошной трухи!..
И это всё — грехи, грехи!..

(Крупицы глубокомыслия)

Взад и вперёд, взад и вперёд
Маятник медленно ходит...
Тень в тёмной комнате бродит,
Мёртвую скуку прядёт...
Взад и вперёд, взад и вперёд.

В вечность уходят мгновенья,
Прочь от невзгод, только вперёд...
В сердце чуть слышно биенье.
Скоро ли час мой пробьёт?
Взад и вперёд, взад и вперёд.

Скоро исход. Время не ждёт,
Смолкнут и чувства, и думы...
Медленно ходит без шума
Тягостных дней хоровод...
Взад и вперёд, взад и вперёд.

(Логика нечистого разума)

Нас провести не так-то можно, —
Мы не такие простаки...
Хотя и целят осторожно
Слепые вожаки.

Нас не толкнёшь насильно в яму,
Пусть нам грозят кругом враги;
Для своего-ж трудятся сраму
Слепые вожаки.

Опять «крамольной» будет Дума
Нам вправо не с руки...
Со сцены все сойдут без шума
Слепые вожаки.

Что день, про новые победы
Нам сообщают уголки...
И на себя же кличут беды
Слепые вожаки.

В законах требуют поправки
Повсюду бедняки...
И жадно ищут все отставки
Слепые вожаки.

(Философские заморочки)

Душа томится и тоскует —
Умолкла песнь моя давно,
А чудный мир живёт, ликует
И величаво, и полно.
Но этой жизнью благодатной
Отрадно дух мой не живит
И пред житейскою волною
Стою, поникнув головою,
Бесцельной жизнью в ней убит.

Какой-то сон объемлет душу,
Нет чувства жаркого в груди
Для дел и жизни благородной,
Нет воли гордой и свободной,
Нет чистой пламенной любви,
Молиться веры нет глубокой,
Нет ни друзей, нет ни врагов:
Брожу печальный, одинокий
Вокруг родимых берегов.

Передо мной равниной светлой
Несётся плещется река,
А там в дали едва приметной
Белеет парус рыбака...
И стелется кругом долины
Приют свободный мужиков.
Однообразные картины
Песчаных желтых берегов!

Там тишь кругом, лишь плещут волны,
Камыш безжизненно шумит:
И дни тоской печалью полны —
Ни что души не веселит.

(Крупицы глубокомыслия)

Он явился мрачной тенью,
Тенью мрачной, словно ночь,
Склонен к пенью-вдохновенью
И до музыки охоч.
И во фраке, сев во мраке,
На рояле заиграл,
Выли жалобно собаки,
Ветер плакал и свистал.
Кошки бились в лихорадке,
Был конец их недалёк,
Ну, а дамы-психопатки
Поднесли ему венок!..

Не утруждал мозгов наукой
Он с юных лет;
Её считая только мукой
И корнем бед...
В делах, в работе он не ходок
И не речист;
Зато по части вин и водок —
Специалист...

(Поэзия жизни)

Каждой ночью грех родится
В тёмном чреве бытия...
Каждой ночью стыд струится,
Чешуёй блестит змея.

В чистый кубок снов любовных
Ночь всыпает жёлтый яд...
Цепью образов греховных
Затуманивает взгляд.

Ночь с бесстрастностью упорной
Рвёт несмятые цветы,
Губит трепетные зёрна
Обречённой чистоты.

Но, за ночью вечно пьяной,
За кошмарной наготой,
Возникает сон туманный, —
Отблеск утра золотой.

Снова чист и нежен трепет,
Целомудренна любовь,
Как наивный детский лепет
Или мученика кровь.

Каждым утром вновь струится
Просветления родник,
В каждом утре вновь родится
Неизбежный белый миг.

(Обрывки мыслей и настроений)

Бац! — раздалось за овинами...
Сумрак холодный ползёт.
— Правда-ли, мама, —
Нынче в деревне чужие ночуют?
Окрик раздался вдали.
Мать промолчала.
Ужас растёт... Ель всё шумит.
Завыли собаки, — Недоброе чуют.
Конный проехал... Господи,
Господи, милостив будь!..
Ближе и ближе шаги, —
Вон и чужие, идут.
Как они здесь очутились?..
Бедные, тёмные люди...
Кроме тебя, кто сохранит их,
Тёмных людей, кто поймёт!..
Колокол глухо звонит, —
В церковь на службу зовёт.
Старый священник
Чёрные ризы свои надевает.
Чей-то гнусавый,
Совсем незнакомый мне,
Голос поёт... Сон если это, —
Тёмная сила его навевает.
Слёзы невольно бегут.
Но, не вижу нигде я гробов...
Ноги совсем отнялись...
Шатает всего... губы дрожат...
Кто-то сказал:
— В царстве своём
Помяни усопших рабов...
Надо уйти поскорее отсюда, —
Здесь ужас и ад;
Прямо — всё трупы и трупы...
А сзади — деревни горят...
Пой, Родина-мать,
Пой гимны печали
В честь павших сынов.

(Из житейских параллелей)

С небес на землю сыплет снег,
Ревёт метель и жертвы просит...
Вдруг замедляет поезд бег:
И ветр, — неведомый стратег,
Его в глухой степи заносит...

Заносит грипп и с ним Ковид
Порой сырой, осенней года...
Делец с компьютером сидит,
И лихорадочно строчит —
Заносит циферки дохода...

Заносит мать своё дитя,
Ребёнок для неё обуза...
И в мир фантазии, шутя,
К клавиатуре пригвоздя,
Меня моя заносит Муза!..