Во власти безумия

(Сверхзаумные стихоболтозы)

Солнцелучит, луносветя,
Бурегромкий месяц—рог...
СкакунЗеля на банкете
Скалозубит драмкружок...
Кокаинонюх томимый
Борз любитель, аж писец...
Пальцемнебит стреломимо
Желтодомый свет подлец!

(С точки зрения морали)

И зал покорно выслушивал советы:
Чтобы сельчанин и каждый пролетарий
В этот день весны и в этот самый час,
Понял, что хотел сказать художник прошлым летом,
И почему он молотом куёт, а не сидит в кафе,
Не наслаждается морским деликатесом!..

Он говорил о совершенно новой, современной жизни,
О молодом и нынешнем, и старшем поколении,
О росте артистических и редкостных талантов...
Как важно направлять их страстный пыл, их юношеский жар,
Чтоб не сбились с пути, не тратили моменты,
Чтоб каждый точно знал, не только своё место,
Но, свой очередной кусок еды, а также свой амбар...
И помнил, что искусство – это прежде всего работа.

В огромном просторном зрительном зале,
Стремительно росло внутреннее напряжение.
Кто-то начинал кашлять, кто-то вкрадчиво шептал,
А кто-то пытался громко и запальчиво возразить.
Но, профессор Прокруст*, словно тяжёлый танк,
Штурмовой, непробиваемый и, главное важный,
Продолжал вещать, как дальше нужно всем жить,
И что искусство должно быть полезным и понятным.

Примечание:
Прокруст* - древнегреческий разбойник-садист, убитый Тесеем.

... Конец...

(С точки зрения морали)

На днях проходило собранье с повесткой:
— Задачи искусств и рост молодых дарований...
Докладчик — профессор Прокруст.

Театра зал набитый был битком.
Писатели собрались и поэты,
Художники, актёры, скульпторы, чтецы...
Все жаждали услышать мудрые советы!
Как в век машин и новых технологий
Великие, всеблагие, единые творцы
Могли бы людям пользу приносить
И радость в новой жизни на планете.

Профессор кашлянул, очки свои протёр,
И начал речь свою пространно, витиевато.
Он говорил о долге пред Россией,
Техническом прогрессе, и о том,
Что вздор вся эта разнополая богема,
И как их надо конкретно натянуть, ребята,
На общий, брошенный аршин когда-то,
Чтоб двигались в одном строю, как зомби!..

Мол, хватит тонкой, хитроумной лирики у нас,
Пора творить, хоть что-нибудь для народных масс,
Простые формы, ясные сюжеты...

... Окончание: во второй части.

(Миниатюрные стихи)

Зелёный цвет
Приписывают скуке.
Давно ль?
Известно лишь одно науке:
Когда так было решено,
Цветного не было кино.

(Сверхзаумные стихоболтозы)

Мрежат в баре ночном
Огнезлые глаза,
Куевдится Зелёная Крыса.
И манежит подвалы,
Шыпучит буза,
Заочи́ли очки интерписа.

Шут к седалке-доске
Пригвоздился, прирос.
На присяжном багрела редиска.
Нюхококс — поворот,
Бандерлог — слюноброс,
Мракобес, внукобрат Василиска.

(Всякая всячина)

Я не хочу
Безликих компромиссов
И волевых порывов не хочу,
Не чую коматозную ангину
Не глажу арлекина по плечу.

Я — зверь, творец
И хмель своей гробницы,
А не какой-то ситцевый атлет!
Наверно у меня в глазах двоится,
Раз мне в углу мерещится клозет...

(Небылицы из средних веков)

... Диана

… Она была побочная дочь Юпитера.

… Однажды, в своё время, она первая ввела эмансипацию женского пола.

… Она часто ходила па охоту и имела какую-то интригу с одним молодым парнем, «недорослем» из дворян, Эндимионом*.

… Правда, интрига эта осталась доныне неразъяснённою.

… Есть предание, что она с отчаяния, что не могла найти себе приличную партию, осталась навсегда девицею; но это ещё требует доказательства.

… Примечание:

… Эндимион* (др.-греч. Ἐνδυμίων) — олицетворяющий.

(Сверхзаумные стихоболтозы)

Бросослюн, птицебык
— Зло ругается…
Звон-дурак, блуд-язык
— Изощряется!
Зеляпучая Бзель
Нездыхается
И ко всем, как дебель,
Приставается!

(Небылицы из средних веков)

... Амур

… Это был злой-презлой мальчишка и большой бедокур.

… Он даже ранил свою мать Венеру и никого не оставлял в покое.

… Впрочем, он весьма полезен всем «романическим» писателям: без него не бывает ни трагедии, ни комедии, ни романа, ни повести, а лирические поэты без него просто жить не могут: он им нужнее насущного хлеба.

… Если бы собрать то, что было о нем говорено разными поэтами всех времен и народов, то составилась бы целая библиотека.

… Он даже и теперь вмешивается во все, кроме современных браков, которые заключаются без его участии

(Небылицы из средних веков)

... Аполлон

… Аполлон был хороший музыкант на цитре и любимый народный поэт, написавший много торжественных од.

… Он был также большой ревнитель просвещения, и освещал мир: дело очень трудное и неблагодарное.

… В честь ему носили его имя два русские поэта Аполлон Майков» и Аполлон Григорьев, который, впрочем, нередко предпочитал ему Бахуса.

(С точки зрения морали)

У наемного солдата
И преступная оплата,
Точный счет ведет преступник:
Сколько вздёрнет и пристукнет.

Доллар — пуля.
Три — граната,
Двадцать пять — поджог и пытка.
За расстрел — с налога скидка...

Все до шиллинга известно,
Растарифлено до цента.
За особенное зверство
Набавляются проценты.

Пахнут деньги кровью, нефтью,
А еще — судом и местью:
Ждёт наёмного солдата
И преступная расплата.

(Зло под плесенью обмана)

Понятно, что туда идти
Сподручней в «Жигулях»,
Ловчей препятствия крушить.
Дорога, словно шелк...
Да и куда ему спешить!
Он, собственно, пришёл!
Другие все ещё идут,
Какой-то строят БАМ,
А он устроился и тут,
Ему не нужно там!

Ведь он без всякого труда —
Такой уж простачок! —
Таскает рыбку из пруда
На гвоздик и крючок...
И не бывает без ухи,
Не как иные лопухи!..
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Когда же наконец дойдет
До нас, что он прохвост!
Когда он домну украдёт
Иль стащит Крымский мост?
Так он не станет — он же сыт,
Ему с крючков кап-кап...
И потому он кодекс чтит
Не меньше, чем Остап!

... Конец...

(Зло под плесенью обмана)

Он уголовный кодекс чтил,
Почти как Бендер, но
Жизнь беззаботную любил,
Такую, как в кино.
А жить, как Влад Потанин,
Он был не в состоянье:
Для жизни для шикарной
Была его зарплата.
Хотя и регулярной,
Немного маловата.

Но он не крал!
Нет, он не крап! —
Опасная стезя!
Он просто там,
Где можно, брал
Хоть это и нельзя.
И брал-то он по мелочам —
Где гвоздик, где крючок,
Не то чтоб, скажем, мела чан
С завода уволок!

Он не испытывал судьбу:
С крючка какой навар?
Не заводскую же трубу
Стащил на самовар!
И говорили так о нём:
— Ну, что-то подберёт,
Все к изобилию идём.
И он туда идёт.
По проторенному пути
Летит на всех парах.

... Окончание во второй части.

(Небылицы из средних веков)

... Юпитер

… Юпитер был сын Урана и Реи; он женился на своей сестре Юноне и сделал её таким образом тёткой собственных детей.

… Его постоянное жительство было на Олимпе, но он часто предпринимал
поездки в разные страны, где приятно проводил время с веселыми нимфами.

… Будучи неограниченным властителем, он мог греметь, когда ему вздумается.

… Известно, что однажды он обратился в быка, чтобы понравиться Европе, и имел в этом ошеломляющий успех.

(Всякая всячина)

— ЗеЛох, — большой тут нет науки;
Бери, что только можешь взять.
И пусть тебя, за эти штуки,
Решат «коллеги» покарать, —
Мафусаил тогда не даром
Воскреснет пусть в твоём уме,
Он был, конечно, комиссаром
Законопаченным в тюрьме.
За тыщу — год, и в этом сила!
Взять миллиард легко, как грош,
И, так беря, переживёшь
Ты самого Мафусаила.

... Примечание:
Мафусаил* — человек проживший 969 лет, как указано в библии.

(Школа эгоизма и любви к себе)

Ах, милый Вань, так ты ещё поэт?
Мастер метафор — пера Акула?
Да нет же, Маня, я не Сомерсет,
Я просто дятел клавиатуры!
Ну, иногда как будто снизойдёт
На клаву вдохновенье, словно манна,
И строчка вдруг красивая взойдёт,
Как роза у заброшенного стана.

Но чаще я, в мучениях стихи,
С души вытаскиваю ночью, Маня...
Но, рифмы все, что в голову пришли,
Звучат, как скрип телеги у цыгана.
Но чаще – в пот, в мученьях и в пыли,
Слова я вымучиваю тяжко, Маня.
И рифмы все, что в голову пришли,
Звучат, как скрип телеги у цыгана.

А ты, я вижу, тонкий ценитель, эстет,
Тебе бы только Пушкина читать,
А я, простой рабочий человек, поэт,
Который просто хочет рассказать.
О жизни нашей, серой и простой,
О радостях, печалях, о надежде.
Не жди шедевров, Маня, боже мой,
Я лишь стараюсь искренним быть прежде.

(Крупицы мудрости)

Оптимизм — удел банкиров
И погонщиков скота,
В каждом чутком человеке
Плачет скорбная мечта.
В нежном сердце неизменно
Чувство грустной пустоты,
Вечно веселы кретины,
Фуфлопевы и шуты.
Пессимизм — тавро на бедрах
Байронических натур,
Но и он порой бывает
У бездельников и дур…

Атрибуты ощущений
Все мы знаем наизусть:
Полустоны, полувздохи,
Полускорбь и полугрусть.
И брезгливость к общей жизни,
Словно мир — тандем нуля,
Точно все давно погрязли
В нудных поисках рубля.
Не люблю я беспросветность
Фармацевтов и кассирш,
Как и наглого довольства
Властелинов хлебных бирж.

Нужно брать от обихода
Счастья каждый золотник,
Быть таким, каким прикажет
Каждый час и каждый миг.
Над печальным хлюпать носом —
Обессилено грустя,
Над весёлым веселиться —
Беспристрастно, как дитя.
Пессимизм же с Оптимизмом —
Два фальшивых ярлыка;
Отдирайте эти знаки
С мудреца и с дурака!

(Поэзия новой жизни)

Всесильный вал! Пусть мачты крепки.
Он рушит их, он снасти рвёт...
И превращает мигом в щепки
Корабль, стремившийся вперёд.
Готовя гибель капитанам,
Не угадавшим за туманом,
Вдали — движения его;
Гонимым вихрем, ураганом,
Уж не щадит уж ничего...
В огне гремящих небосводов
Могуч: кто с ним в борьбе не пал?
Есть и в истории народов
Победный вал, девятый вал.

(Школа эгоизма и любви к себе)

Говорят, что к шмаркле Пучеглазу,
Все относятся, как к папуасу;
Не имеет он авторитета...
Правда ли это?

Говорят, что прохвост Украины
Носит тайно бюстгальтер, лосины —
Под воздействием чар марафета...
Правда ли это?

Говорят, что балбес с Кривой Рожей
На путану Левински похожий;
Ублажает хрыча — мироеда...
Правда ли это?

Говорят, недоумок-вождь Гномик
Навозный создал вдруг заводик...
В Европу всё прёт из клозета...
Правда ли это?

(Поэзия новой жизни)

Ожесточённое врагами
Своей свободой и судьбой,
Вступает море с берегами,
Его стесняющими, в бой.
Бывают молнии да громы
В союзе с ним, но не знакомы
Тревоги робости ему.
Оно бросает волн изломы
С кипящей пеною, во тьму
И мощным натиском прибоя
Грозит врагам — твердыням скал...
За ним идёт, вздымаясь, воя,
Победный вал, девятый вал!

(На обломках сгинувшего зла)

Я — Клоп; я жалкий Клоп,
Но, род мой знаменитый...
Веду из тьмы веков,
От славных тех времён.
Когда в России первый князь маститый
В хоромах был Клопами осаждён...
Мой род, как гордый Сфинкс
В безжизненной пустыне,
Возвысился и рос,
И жил во мне доныне...
Доныне жил!..
Без тени сожаления
Веками целыми
Мы жадно пили кровь;
Хоромы, бросивши,
Мы перешли на новь,
На жалкие, голодные селенья!..
И вот теперь настал тяжёлый миг:
За предков ждёт нас
Грозная расплата;
Я жалобно кричу,
Но безответен крик,
Как стоны узника
Под сводом каземата!..
Мне кажется теперь,
Что я лечу куда-то
И страшно мне,
И душно, и темно...
И жить мне хочется,
А жить не суждено...
Вот, если бы на миг
Вы отложили мщенье!..
Могила холодом,
Обвеяла б меня.
Я слышу запах рокового тленья!..
И, задыхаюсь я...

(Школа эгоизма и любви к себе)

Говорят, что звездою блаженства
Стала Моника-дура Зеленски;
И смеётся над Лохом планета...
Правда ли это?

Говорят, Желторотый Квартальный,
Выпендрёжник пейсатый, с Украйны;
Превратился в Принцессу минета...
Правда ли это?

Говорят, что для нововведений,
Лижет задницы Гнус без смущений;
Нет смешней у Окрайны сюжета...
Правда ли это?

Говорят, Кокса-Нюх по указке,
Чешет миру эфирные сказки;
Видно чувствует, песенка спета...
Правда ли это?

(Школа эгоизма и любви к себе)

Говорят, что, попавши в свинарник,
Стал гавнистым еврей Шароварник;
Изменили его Рады «Беды» ...
Правда ли это?

Говорят, что Видосик-гундосик,
Жадный Ссаныч трепло-долгоносик,
Выступал на рояле дуэтом...
Правда ли это?

Говорят, что на день Вышиванки
Недоумок напялил портянки;
И надел рубашонку от деда...
Правда ли это?

Говорят, что в траншеях Донбасса,
Бубочка... Писькограй... ДуриМасса...,
Всех достал тупизной и советом...
Правда ли это?

(Сказки для совершеннолетних детей)

Часть третья:

У касс же издательских только
Пришлось огорчённо вздохнуть
Увы! — Гонорарным вопросом
И Чёрт их не мог отомкнуть.
И критики музу душили:
— Долой, босоножку, за борт!..
Умолкнуть их злую ораву
Не в силах был даже и Чёрт...

А мелкая зависть и злоба —
Им много ли нужно? — росли,
Хоть был я безвестен и беден,
И с Чёртом влачился в пыли.
— Вперёд! — погонял я: — Живее!..
Но, Чёрт уставал и хирел
От шума, тревоги и злобы,
Людских разговоров и дел.

Не Чёрту понять направленья
Запутанных жизнью дорог,
Где люди творили преграды —
Сам Чёрт обойти их не мог...
— Пусти — он взмолился: —
Ты видишь,
— Теперь мы бессильны. Капут.
Приходит Чертям в этом мире:
Здесь Чёрта за пояс заткнуть!..

... Конец...

(Сказки для совершеннолетних детей)

Часть вторая:

Одень её в светлые ткани —
В ней детская радость моя!
Достань башмачки золотые,
Для ножек, озябших снуя.
Он всё же ушел восвояси,
Оставив меня в дураках…
И муза моя — босоножка,
И сам я в худых башмаках...

Набрось на головку алмазы,
На шею жемчужную нить,
Чтоб в трудное время в ломбарде
Имели мы что заложить...
Исполни и будешь свободен.
Я ж мало прошу — согласись?
Мой Чёрт приуныл и покорно
Мне спину подставил: — Садись...

Плелись мы ни тихо, не скоро,
Я думал: — Вот счастье поймал!..
Но, Черти теперь не такие,
Какими их Гоголь знавал.
Не всё на земле им возможно,
И Черти они — не вполне...
Изведал я горе и муки,
На Чёртовой сидя спине.

И с помощью Чёрта обедать
Не чаще, чем прежде, пришлось;
Сквозь алчущий рой кредиторов
И Дьявол меня не пронёс.

... Окончание в части третьей.

(Сказки для совершеннолетних детей)

Часть первая:

Мне под руку Чёрт подвернулся,
Бесёнок был молод и прост,
Визжал и кусался, но крепко
Держал я беднягу за хвост.
Постой, брат, тебя мне и нужно,
Без Чёрта нужды не избыть!
Поможешь, пущу и уж буду
С Чертями в согласии жить.

Мне надо платить за квартиру,
И есть что-нибудь… я — поэт,
Но всё же, мой милый, мне нужен
Хоть трижды в неделю обед.
Потом — чем скорее, тем лучше,
С долгами покончим расчёт;
Я очень люблю кредитора,
В тот день, когда денег даёт.

Повысив размер гонорара
Издателям крепко внуши:
Мы пишем для бренного тела
И только творим для души.
От зависти мелкой и злобы
Тупых и бездарных избавь,
И критиков желчные перья
На их же собратьев направь...

Но прежде всего, позаботься
О маленькой Музе моей:
Она обносилась, бедняжка,
И ножки босые у ней.

(Школа эгоизма и любви к себе)

Говорят, что брехло Зе измучен,
И погряз в кокаине вонючем;
Гнилью мозг поражён куроеда...
Правда ли это?

Говорят, что царь Батюшка Путин
Для НеЛоха-шута недоступен;
Для бесед с Писюнцом нет предмета...
Правда ли это?

Говорят, что Ссыкло пан Зеленский,
Бронью грудь прикрывал, явно детским;
И насмешкою стал интернета...
Правда ли это?

Говорят, что Віслюк попрыгунчик,
Для народа стал главный щелкунчик;
Носом щелкает, как шпингалетом...
Правда ли это?

(Крупицы глубокомыслия)

Нам поздно спорить
О развилках в прошлом,
Когда вагончик
Жизни в бездну рухнул.
И каждый жест,
Когда-то бывший ложным,
Теперь глядит
Укором прямо в душу.

Мы все пророки
Задним интеллектом,
Когда беда
Стучится в наши двери.
И каждый знает,
Как бы сделать это,
Чтоб не тонуть
В страданьях и потери.

Но, горький опыт —
Лучший, говорят,
И пепел прошлого —
Отличная подкормка.
Пусть будет так.
Но, как же хочется назад,
Чтоб избежать
Той роковой поломки!

Я, словно поезд,
Мчавшийся по рельсам,
Сошел с пути,
В песок увязнув вязкий.
И каждый в крике:
— Я же говорил вам!.. —
Где я для них,
Как персонаж из сказки.

(Небылицы из средних веков)

Часть четвёртая:

Сделали то, что с тех пор
Наш Сатир,
Сладострастно-блудливый,
Козочек нежных
К себе
Не зовёт на еловое ложе...
Точно сказать,
Что с ним стало,
Едва ли позволит мне Муза...
Но, вы же поняли меня,
И о чём это здесь
Я веду свой мужской разговор?..

Да! — наш Сатир,
Отказавшись
От прежних стремлений любовных,
Ныне решил в ТНТ писать он,
И «новое время»
Ценит его,
Как сотрудника с тонким чутьём
И уменьем
Коз услаждать
И будить в них порывы
К свободе, к безбрачью,
К счастью, ну, словом,
К тому, что мы ценим
Так в долгое время.

… Конец…

(Небылицы из средних веков)

Часть третья:

Много он коз совратил:
Говорил, как пророк, о безбрачье,
Страсть и любовь
Восхвалял в
В выражениях скромно-приятных,
С пеной у рта
Возглашал
В отношеньях любовных свободу…
И восклицал:
Я — аскет!
Я — безбрачник!
Я — поп для вас славный!

Кончилась проповедь тем,
Что в лесах
Разбежались вмиг козы,
Их же мужья, —
С бородами козлы,
Возмущенные духом,
Твердо решили Сатира
Рогами заставить
Смириться
И своих коз тонкорунных
Спасти
От Сатировых шуток...

… Окончание в четвёртой части.

(Небылицы из средних веков)

Часть вторая:

Козы боялись берлоги Сатира, —
Сатирова ложа;
Но,
Не могли устоять
Под напором любви
Похотливой.

Долго сатир их смущал.
Наконец,
Как-то раз под сосною,
Козы,
Собравшись толпою,
Жестоко сатира избили.

Голову свесил Сатир;
Но, потом,
Вдохновленный любовью,
Облик смиренный принял
И,
В одеждах лесного аскета,

В чащу лесов отошел,
Умысел
Злобный имея,
Козочек нежных пленять
Речью
Униженно-скромной...

… Продолжение: в третьей части.

(Небылицы из средних веков)

Часть первая:

Хватит тебе,
Шаловливая Муза,
Звонко смеяться над теми,
Кто и без смеха
Смешон,
Без бубенчиков
Шут несомненный...
Мудрость воспой мне,
О, Муза,
Великую мудрость Сатира.

Некий сатир
Похотливый,
Рождённый лесною козою,
В чащах лесных
Под сосною
Устроил из ельника ложе:
Там он вершил,
Сладострастный
И грязно-блудливо-слюнявый,
Дело любви;

Хитроумный,
Он,
По козлиному нежно
Козочек чутких в берлогу
Часто заманивал грешник...

… Продолжение: во второй части.

(Небылицы из средних веков)

Часть вторая:

В бессильной ярости
Он вздумал — вот чудак,
Напомнить дьяволам
Про долг и про законы,
Толкует с ними так и сяк...
Куда?!..
Упрямы, как ослы Мамоны!
Не видя выхода,
В отчаянье немом,
С досады собственным хвостом
Бедняга удавить себя уже решился, —
Как вдруг нежданно перед ним,
Свирепым Цербером гоним,
«Новопреставленных»
Большой отряд явился!
И, вновь уверовав
В счастливый свой удел,
Вмиг Сатана повеселел...
……………………………………………………
Читатель!
Вижу, — ты в большом недоуменье!
Ну, что ж, в твоем сомненье,
Пожалуй, я не прочь
Тебе помочь...
Так знай же:
В эту ночь
Полсотни дам — звездушек света,
Один пресс-секретарь,
Семь гомиков с балета,
Чиновных болтунов
И «правоведов» рать,
Плюс два профессора (их нужно ль называть?) —
В один и тот же час скончались
И в преисподнюю
На жительство убрались!

… Конец…

(Небылицы из средних веков)

Часть первая:

Наскучив мерзким ремеслом,
Забастовать в аду решили черти...
Нет ничего смешного в том:
Возиться с кровью и огнём
И бесам надоест до смерти!
Вступив
Друг с другом в уговор,
Все, как один,
Они работы прекратили
И в полночь
Сатане согласно заявили,
Что мучит грешников,
Как было до сих пор, —
Попам в угоду, —
Впредь они не будут,
И пусть попы
Совсем про них забудут:
Иные, дескать, времена!..
Не в шутку струсил Сатана...
Как быть?
Вопрос весьма серьезный!
Притом —
Симптом
Внушительный и грозный!
Ведь без чертей,
Пожалуй, рухнет ад...
Куда ему тогда деваться?
В министры тайно записаться?
Когда-то должности такой он был бы рад,
А нынче...
Нынче — нет, не стоит:
Подобный пост его нисколько не устроит...

… Окончание: во второй части.

(Из книги безумия)

Часть вторая:

Все, что было и случалось,
Все он зорко замечал —
Что в природе совершалось
И что в людях он встречал.
И насмешливою речью
Выражаться он привык,
Даже взглядом, как картечью,
Обжигал порой старик.

При великом и ничтожном,
При печальном и смешном,
При заветном и безбожном
Не смущался он умом.
Всё осмеивал, бывало,
И о жизни о своей
Не заботился ни мало
Проходя промеж людей.

Спит в земле давно убогий,
Но, кто волен и силён,
Тот по жизненной дороге
Бродит так-же, как и он.
Тот, чья грудь свободой дышит,
Кто без призраков живёт —
Всё увидит и услышит,
Всё узнает и поймёт.

(Из книги безумия)

Потряс ЗеЛох надетым колпаком.
Запрыгали бубенчики вокруг,
Рассыпались серебряным смешком
Среди дебилов и покорных слуг.
Тряхнул позёр дурацким колпаком
И нацики смеются свысока,
Хохочет жлоб, закрыв лицо платком,
И держится вся челядь за бока.
Ещё звенит по Раде звонкий смех,
А взгляд шута нахмурен, строг, упрям.
И вдруг — черты искривлены у всех,
Гримаса побежала по губам...
Гундос трусливый «шляпку» теребит,
Потупив взор, пажи стоят кругом
И челядь, как побитая молчит...
А Зеля, машет новым колпаком!..

(Из книги безумия)

На собранье чрезвычайном
«Звездоносцы» заседали.
Осудивши всю Россию,
Казни ей изобретали.
Длинной речи впечатленье
Не боясь в умах ослабить,
Гниде Зе рекомендует
Просто — всех и вся ограбить.

Предложил Эммануэль тут:
— Чтоб отечество прославить —
Всё, что можно — уничтожить,
Остальное — окровавить.
Олаф Шольц тут, приподнявшись,
Рассмеявшись беззаботно,
Предложил Россию сделать
Всю — мишенью миномётной.

А вот Дуда думал просто,
Что польются «счастья реки» ...
Если всю страну заложим
Мы немедля — и навеки.
Зеля пёрнул от волненья,
Предложив — сказав по-русски:
— Москалей всех поголовно
Расстреляю, иль в кутузки....

Целый час болтал гундосо,
Озираясь вкруг тревожно:
— Мы, конечно, примем меры...
Но, лишь-те, что нам возможно...
Нерешительность такая
Многим странной показалась, —
А в окошко заглянула
Жизнь — и громко рассмеялась...

(Из книги безумия)

Бесовкой уродливой,
Ночью тайком,
С гнилым,
Искривлённым
Улыбкою, ртом,
Предстала в красе голой
Мерзкая тварь…
Тут совесть,
Проснувшись,
Кричит: —
Удирай…
Беги до жены,
Бестолковый!..

Я ведьме коварной ору:
— Кто же ты?
Она, исказив
Рыжей рожи черты,
Прошамкала:
— Я, Пугачёва!..
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Внезапно очнулся,
С кровати долой,
Мгновенно одевшись,
Помчался домой!..

(Из книги безумия)

Посвящается самому себе...

Не трудись, мой милый, —
Не пиши стихов...
И не трать зря силы,
Не тревожь мозгов.
Нам ли, друг, с тобою
Заниматься тем,
Что дано судьбою
Людям, — да не всем.

Мы и в прозе, братец,
Ух! Не далеки...
Написать докладец —
Это нам с руки.
Рапорт, отношенье
Можем начертить;
А склеишь прошенье —
Как воды испить...

Хочешь, — о разводе,
Хочешь, — о долгах;
Словом: в разном роде
И во всех тонах.
К Папе и к Султану
Можем сочинить, —
Стоит по стакану
Водочки хватить.

За стихи-ж возьмешься —
Рифм не подберешь...
Посидишь, побьёшься,
Да и спать пойдёшь...
Не трудись же, милый,
Не пиши стихов;
Сберегай—ка силы
Для иных трудов...

(Из книги безумия)

Тают силы молодые,
Гибнут лучшие умы;
Грёзы юности златые,
Многослойно-кучевые,
Разбивает царство тьмы...

Нет спасенья, нет исхода:
Или спячка, иль разврат…
И ни блага, ни невзгода,
Не найдя из бреда брода,
К чести, нас не возвратят.

Бог-Ваал — всё побеждая —
Окрутил цепями мир...
Из людей рабов взрастая
Он, как истина святая,
Украинцам стал кумир!