Стихотворения в прозе

Они вломились. Жёстко сбили меня с ног,
Не дав опомниться, лупили между рёбер.
А чтобы я был разговорчив, им помог
В руке у главаря электрошокер.

А на гитаре, на которой я играл,
И зарабатывал себе, на хлеб и воду.
Один из гадов этих, струны все порвал,
И пнул её, сорвав на ней всю злобу.

Они кричали: "Заплати, потом играй!
Тут все нам платят! И слепые и глухие!
А не заплатишь, не прокатит, так и знай!
Из под земли достанем, сука! Мы такие!"

Я от побоев две недели отходил,
Не обращался я к ментам. Не будет толку.
Чуть оклемавшись я к знакомому сходил,
Тот меня выслушал и дал свою двустволку.

Я переделал её дома под обрез,
И зарядил двумя патронами с картечью.
"Двоих убью. Ну на худой пусть всё ж конец,
- подумал я, - хотя бы покалечу".

Все ожидания опасные, сбылись,
Явились двое за деньгами. Я их встретил.
Пальнул дуплетом. Те крест накрест улеглись,
Когда менты пришли, я даже не заметил.

За эти два куска дерьма, впаяли срок,
Правоохранители подробно отчитались.
Они писали в новостях: он был жесток,
Ведь убиенные приличными считались.

1.
Я зашёл в палату. Она лежала в постели бледная, осунувшаяся. Сел на край кровати. Погладил холодные пальцы. Она слабо улыбнулась. Потом будто облачко укрыло её лицо – веки опустились, обозначились морщинки у губ. «Тебе плохо», – спросил я. Она опять слабо улыбнулась. На столе в баночке стояли две белых розы. Я встал, подлил в баночку воды. Почувствовал их слабый аромат. «Я завтра опять зайду». Она чуть пошевелила ладонью.

2.
Мы познакомились в саду. Была ранняя осень. Тепло. Она сидела на скамейке под высокой липой, читала книгу. Я сел рядом. «Что читаете?», – спросил я. «Тургенева, «Вешние воды». «Там про итальянку», – вспомнил я. Читал давно. Книг было мало. У соседей по коммуналке я взял книгу, называвшуюся «Три повести». «Ася», «Первая любовь», «Вешние воды».
Мы поговорили о том, что у Тургенева отношения мужчины и женщины как-то не складываются. Потом пошли к выходу из сада. Там стояла старушка, продававшая цветы. Вспомнилось тургеневское: «Как хороши, как свежи были розы».

3.
Мы плыли на теплоходе по Волге из Ленинграда до Астрахани и обратно. Круиз. Осень, ещё тепло. Теплоход стоял в шлюзе. Мы стояли у борта. Ночь. Небо полное звёзд. Звезда вдруг покатилась по небосводу. «Задумал желание», – спросила она. «Нет. Забыл». Теплоход начал опускаться. Стало темнее и прохладнее. Мы пошли в каюту.
Мы не часто бывали вдвоём – трое с сыном в однокомнатной квартире. Он у бабушки, а мы здесь в маленькой каюте: слева умывальник, справа шкаф. Две кровати, два кресла у окна и стол между ними. На столе стакан, в нём две белых розы. Уют на двоих.

4.
Едем в автомобиле на дачу. Сын за рулём. Кот никак не найдёт себе подходящее место. Он терпеть не может эти поездки: как увидит, что собираем вещи, так прячется в самый дальний угол. Наконец нашёл – лёг сыну на колени. Видимо, считает это место самым безопасным.
Проехали Выру. Здесь когда-то на станции бывал проездом Пушкин. Дальше мост через Оредеж – на том берегу дом Набоковых. Эти места описаны в повести Набокова «Другие берега». Отсюда уже не далеко. Свернули с шоссе – впереди деревенька, где на высоком шесте гнездо аиста. Заезжаем в последний двор, где всегда покупаем молоко.
Ну вот и наша дача. Въезжаем. Под окном куст с цветущими розами.

5.
Я сижу у двери в операционную. Почему-то вспомнил, как после дождя с листика липы скатывается последняя капля: медленно приближается к краю, чуть задерживается на краю и падает вниз, исчезая в мокрой траве.
Вышел доктор. Что-то говорит. Слов не слышу, но … Он погладил осторожно меня по плечу и пошёл по коридору.
Не помню, как вошел в палату, где лежала она. Палата ещё не убрана. Одеяло сдвинуто к краю, на подушке ямка от её головы, тапочки задвинуты под кровать. Пятнышко на столике – увядший лепесток розы.

В отражениях пустых городов
Тонут души,среди серых домов.
Мы теряем то, что было дано,
Превращая мир -в немое кино.
Всё, что ценно, разменяли на прах
Заблудились ,в бесконечных делах.
Позабыли, кем мы были вчера..
В этом мире- из стекла, и песка.
Между пальцев утекает тепло,
Мы не видим, что давно всё ушло.
В суете не замечаем других,
В шуме улиц голос сердца затих.
Всё, что ценно, разменяли на прах,
Заблудились,в бесконечных делах.
Позабыли, кем мы были вчера
В этом мире- из стекла и песка.

Сегодня экстремальная поездочка
Сначала нас гаишник тормознул.
Тянул тянул он время ,
Как резину
И экспертизой в Каменске грозил)
Но отцепился он
Спустя примерно час...
Услышал он ,
Что едем на работу,
Проверил все багажники
Права...
Потом чувак нам встретился
В пути .
Из Омска держит путь
Пешком идти
Он нам рассказал историю
О том
Что на работу ездил
И кидок
Что кинули его на все бабло
Ботинки стёр
Уж снегом замело
Ещё до Богдановича идти
Короче дали мы ему 500 рублей
И покатили дальше побыстрей
И тут нас встретил
Плотненький туман
И едем в никуда
На ощупь
Страшно нам!
Но не сдавались мы
И смело ехали вперёд
Уверены мы в том
Что доберёмся
На завод!
Короче приключения сегодня
Удивительные
Воспоминания будут офгительные

Телефон молчит
Нет твоих sms ...
Только что был в сети, но не пишешь мне
Что же случилось с тобой
вдруг
Вообще непонятно мне
Трубку не берёшь не читаешь мои SMS
Резко Ты с радаров пропал просто исчез вникуда
Видимо страсть не ожидал
Что возникла с тобой у нас резко, как запал
Я так понимаю испугался ты
Больше не вижу причин Что с горизонтов моих снялся ты
У тебя есть жена и ты ей со мной изменял
Но всегда говорил я её не передавал
Как же больно мне Прямо не передать
Без объяснения причин так недопустимо пропадать
Я за эти все дни полюбила тебя
И как говорят
Ты глубоко в душе поселился у меня
Очередная боль Очередная качель накрывает порой
Слёзы дождём на лице
Где же сейчас ты
Что происходит с тобой В полном неведении я
Хочу сказать сволочь любовь
Не собиралась так то вообще я по тебе страдать!
Но так вышло и не повернуть время встречи вспять
Такая сейчас боль
Я её врагу не хочу Даже пожелать
Милый, меня мотает эмоции берут верх
Знаешь ведь что страдаю
Хоть напиши SMS...
Просто скажи пару раз что же не случилось у нас...?!
Я не могу так жить чтобы страдать и любить. ..

Поздравляю тебя Дима с юбилеем!
Офигеть 12 лет для всех пример!Выбрался ты из этого болота
И шагаешь ...
Ты уже не ищешь полумер!
Не даешь себе скощуху
Сам ведь знаешь ,стоит только раз употребить
А зависимость не дремлет
И ты это знаешь а наркотики ты не перестал любить
И ты чудом трезвым остаёшься Продолжай и набирай года
Сила выше с тобой ежеминутно
Оставайся чистым трезвым навсегда!
И назад не возвращайся никогда...

Мама, не держи руку, пальцы в крови,
Там, где слезы и страх, там, где боль и мечты.
Каждый шрам — это крик, каждый шепот — судьба,
Я шагаю по краю, я в бездонном штабе.

Светит солнце сквозь дым, где покоя не жду,
В сердце — тайная сила, в душе — нежный чудо.
Мир огромен и жесток, он мне не под силу,
Но с тобой, моя мама, я найду свою милу.

Пали звезды в ночи, когда пульс зашумел,
Тени прошлого жгут, словно огненный мел.
Но твоя любовь — якорь, что держит меня,
В каждом шаге, в каждом вздохе — ты рядом, огня.

Ты — защитница света, ты — крепость моя,
Защити от ветров, утони в темноте дня.
Хоть порезаны пальцы, хоть падает жизнь,
Я найду в твоих глазах свою вечную жизнь.

Мир жесток и туманен, как река в метель,
Но в твоих объятиях я найду свою цель.
Не отпускай меня, мама, в этом грешном краю,
Я с тобой навсегда, дай мне веру в судьбу.

Мама, не держи руку, пусть шрамы — не стыд,
Каждый миг — это дар, каждый день — новый вид.
Вместе мы победим, вместе сможем пройти,
Наша сила — в любви, в сердцах наших ты.

И если, даже через время,
Сквозь бесконечные года,
Я не забуду это бремя
И в сердце сохраню тебя.

Я буду думать о тебе лишь,
И жить в оковах день за днём,
Из-за того что ты когда-то
Пообещал, забыл, ушёл

Я помню, как в любви ты клялся.
Я не поверила тогда,
Но отвечала этим взглядам,
Мы проводили вечера.

Скажи, что тоже не забудешь.
Скажи, что хочешь продолжать.
Ну почему с другой ты, ну же,
Скажи, что мы начнем опять!

Ну почему ты не со мною?
Да брось, ну хватит здесь играть!
Ведь, ты меня уже расстроил,
Забыл меня, да кто позволил
Тебе меня вдруг забывать?

Я лишь хотела поразвлечься,
Куда же ты меня завел?
Уйди.останься.сделай легче.
Хочу чтоб ты это прочёл.

Многим женщинам в разводе,
Этого не избежать,
Что приходится так часто
На алименты подавать.

В суд идешь и там ты просишь,
То что должен он давать
Он считает что 15.000
Это ж круто получать !

Рост он цен не замечает,
Все претензии кидает,
А ребенок сыт, одет
И хлопот то с ним и нет.


Заплатите, распишитесь
Только он считает так.....
Этой твари я платить
Не намерен-я "мужик".

Он не платит, ты в тревоге
Где же денег взять тебе?
Кто займет хоть до субботы
Крутишь мысли в голове.


Нужно к профи обратиться,
Но так нужно расплатиться.
Ты у банка в долг берешь
И потом ты отдаешь....

Он и к приставам бежит
И выносится вердикт!
Вот оно то торжество -
Но печальное оно !

У всех девочек есть особенный Дар.
В их сердцах живёт Солнышко всегда.
Скопляются вокруг них всякие уроды.
Разных классов и категорий.
С одной целью лишь причинить девочке боль.
Превратить её в Уродину.
Жалкую и никому не нужную.
В такой среде выжить, да и выстоять тяжело.
Девочка открывает свое сердце нараспашку и оттуда выглядывает Солнышко, жаля своим теплом всех негодников.
Их некогда уродливые лица преображаются в обугленную маску, за которой стоит грязный прах.
Много уродов полегло от девичьих глаз.
С солнечной энергией сгораемых дотла.
Они раскрывают в себе Мир красив.
Садят там цветы и поют песни им.
Но как только к ним подходит урод ?
Ему несдобровать и больше никогда Тьмы не видать.

Упёрлись наши танки в поле минное.
И встал вопрос внезапно: как тут быть?
Из штаба прискакал верхом посыльный:
Приказ сует: «Машины, не губить!

Дождитесь ночи. Будет вам подмога!»
Написано в депеше. Я был рад.
И в полночь как обещано, из смога,
Толпой безликой, вышел к нам штрафбат.

Привёл их лейтенант. На вид смышлёный,
«Нас штаб направил, - он мне. - Вам помочь!
Проход для вашей танковой колоны,
На минном поле, сделать в эту ночь».

«А сколько у тебя, сынок, сапёров?
Спросил я. - До рассвета бы, успеть…».
«Сапёров нет. Есть тридцать приговоров, -
Ответил тот. - Чем лагерь- лучше смерть…».

Они шагнули в ногу. Молча. Взводом,
И шли по полю ржи, плечом к плечу.
Мне в ноздри влез их кислый запах пота!
Куда?! Назад! Ложитесь! -им кричу.

Но было поздно! С каждым новым взрывом,
От мин что в поле, гибли штрафники.
Из тридцати, остались двое живы,
Каким-то чудом. Смерти вопреки.

Я их забрал, с собой, под Сталинград,
Они пока воюют вместе с нами.
Ну, а найдут, впрягусь я, как комбат,
За этих двух, руками и зубами.

Я просто жить хочу,
Так чтобы все были рады.
Чтобы воин не было на этой, земле..
Чтобы мы все стали счастливые и веселей.
Улыбки наши могут, фальшивы быть.
Но я знаю что этот мир
Изменяется когда нибудь,
И станет воздух..
Словно чистая пыль,
Словно я рожусь заново
И будет всё на свете лучше..
Чем этот мира а не тот
О котором мои мысли не. уходят прочь,
Наверно это мечта моя
Но может она.
Сбулиться когда нибудь,
Когда настанет пора..

Пишу в анкете для знакомства, что не пью,
Напитков крепче кока-колы, либо пепси.
Не сквернословлю нецензурно. Не курю,
И не ширяю внутривенно себе смеси.

Я кучу писем получил от разных дам,
И рассказал о них, я корешу, Валерке.
А тот сказал, что, если почку я продам,
Не хватит денег всё равно на их хотелки.

Валерка раньше был женатый на Анфиске,
А та любила не его, а побрякушки.
Пока он вкалывал, как проклятый в Ногинске,
Анфиска крабов ела. Делала татушки.

Потом и вовсе заложила его хату,
Он прописал её туда, когда женился.
Пришлось на время переехать ему к брату,
Но не сломался корешок мой, и не спился.

Валерку вспомнив удалил к чертям анкету,
Открыл бутылочку пивка, нарезал рыбку.
И пригласил свою соседку сверху, Свету,
Она не замужем и ищет половинку.

Пишу в анкете для знакомства, что не пью,
Напитков крепче кока-колы, либо пепси.
Не сквернословлю нецензурно. Не курю,
И не ширяю внутривенно себе смеси.

Во сне прийду к тебя..
Все что написано в этом произведении было придумано и исполнено возле костра в очень холодную агрессивную ночь в голодном и страшном состоянии. Было очень холодно и обмороженные пальцы ломали спички пытаясь вновь и вновь разжечь пламя костра.
Этот кричащей от боли и сгорающий в сердце стих следует читать не в тёплом кресле возле камина, когда Вам хорошо, сыто и тепло на душе, а когда тебя угнетает всё происходящее возле тебя и мир превращается в беса, который тыкает тебя острыми вилами и ведёт к кипящему котлу напротив которого сидит Он...
Он, который придумал тебя и предлагал выбор, который я не сделал во-время.
"Теперь пожинай плоды-наслаждайся" - сказал Он и ушёл в дикий смех.
Поехали.....
Садись напротив и послушай
Как море весело шумит,
Как люди против своей воли?
Нелепо начали любить.
Отдать всю душу на распашку
И сердце выложить на стол,
А раздавили как букашку-
Чуть прошептавши приговор.
Любовь до гроба-это смело!
Смела метла былые дни.
Вдохнул в себя все это небо,
И разлетелся на куски....
Осколки проклятой душонки-
Рогатый собирает сам
Не подпускает к себе помощь
Не хочет всё отдать врагам.
Стемнело, утро, вечер, ночь
Закаты словно поезда
по расписанию и прочь
Туда-сюда, туда-сюда.
Недели, дни, года эпохи
Нелепо пролетают там
Где словно птица-ветер вольный
Шагает где-то по горам.
Взобрался парень на вершину,
Окинул взглядом тишь да гладь
Коснулся сердца и щетины
И прыгнув вниз "ЛЮБЛЮ" сказав.
Та цапля берег охраняет,
Змея под камушком храпит
И силы придают касанья
Той Девы рядом, что сидит
Родник, пикник и этот день,
Втесался в память навсегда
Слезу пустил поцеловал
И не забуду никогда-
Тот вечер, город, фонари
За руки только мы вдвоём
Консьержка, номер, поцелуи
Вино и фрукты, то тепло....
Нет лучше в памяти моей
Воспоминаний. Полёт удачный.
Любовь и сон и утра свет
Такси, расстались что-же дальше?
А дальше гром! Любви обвал
Как среди лета снег пошёл.
И это лютый камнепад
Меня совсем в могилу свёл.
Как дальше жить?-не знаю я.
Ноябрь чёрный обнимает,
Декабрь медленно ведёт
Январь могилу мне копает
Февраль зовёт: " Пойдём со мной"
Как много сделал я ошибок
Любовь свою скрывал сперва.
Мне надо было сделать выбор:
Она моя и Вот он я.
И если выдастся мне шанс-
Она простит, я буду с ней
Ласкать, любить, оберегать
Как чистый девственный ручей...
Построим дом, посадим сад
И заведём мы добермана
Он будет нас двоих кусать
И пробуждать от сна -так рано,
Чтобы любовь нас укрывала
Ласкать, любить входить и ждать
Весенне-летним покрывалом
Друг-друга греть и укрывать
Я верю в это каждый миг
Что небо знает мои тайны
И нету смыла уходить
Туда куда тебя не знают.
И снова вечер наступил
Зашёл я в камеру, где плен
Тяжёлый воздух-серой пахнет
Тут я ночую и мечтаю...
Душ, кофе, никого
А где Она? я снова плачу
Огонь в груди пылает так
Что обжигает одеяло
и пот стекает на полы...
Во сне прийду к тебе я Солнце
И поцелую, обниму..
Достану Сангрию, налью
И подарю тебе букет,
Который за спиной держу.
Сольются образы в едино
Любовь и смерть, как мать и сын
МЫ будем как картина Шиле
И встретим так с тобой рассвет.
Всё поменяется Родная.
Я сделал выбор-вот он я.
Нет слов на свете этом милом
Каких бы мог я подобрать
Молчу, сижу, смотрю в окно
А за окном асфальт и шум
Молюсь я только об одном,
Чтоб этот сон не обманул.
Люблю, Люблю, Люблю, Люблю
И с этим как-то я живу
Молюсь, боюсь и очень жду
Дорогу я к тебе храню.
Такой тропой кривой иду к тебе
Сквозь снег, дожди, любовь и боль
И финиш будет по весне
Невеста сладкая со мной.
Уста и руки-ты богиня!
Глаза утащат в глубину
В салатовом прозрачном платье
Тебя веду я к алтарю....

Рассуждать о другом человеке,
мы можем только в рамках своей фантазии.
Скромное пространство
не правда ли!?

Для счастья человека необходимо, чтобы в душе он был верен самому себе
Томас Пейн

Глава четвёртая. Колодец иллюзий

Незнакомая фигура вышла из тени. За мгновение до того, как Вениамин смог разглядеть её лицо, он уже знал, вернее чувствовал всей своей обострённой интуицией, кто скрывается под венком из омелы.
”Рейлинн...” - обернувшийся жрец слегка усмехнулся и направился к Татьяне.
”Куад, служитель Цернунноса, ты снова преследуешь того, кто предназначен Этайн?” - Рейлинн-Татьяна подошла к жрецу и их губы слились в поцелуе.
”У нас был договор , ты помогаешь заманить Предназначенного в жертву, а Цернуннос взамен открывает портал у камней Альмы” - Куад кивнул головой и воины окружили Вениамина.
”Взамен ты получишь других, а этого Белая Леди Фэйри хочет бросить в Колодец Иллюзий” - Рейлинн сняла омеловый венок и надела на голову Вени.
Их взгляды встретились. Ещё одно предательство в бесконечной череде разбитых надежд и обмана. Сколько их уже было за его жизнь и вот даже во сне он снова предан.
” Этайн, как и всё в этом мире - дуальна, она богиня дня и солнечных лучей, она же властительница лунного света и тьмы” - будто читая мысли, Рейлинн смотрела на Веню.
”У всего есть противоположная сторона” - жрец Куад стал у стены и множество его теней змеями расползлись по пещере.
”Цернуннос согласен, но поторопись, Рейлинн, он голоден и должен получить Предназначенного как можно скорее” - Куад повернулся и исчез в проёме.
”Я знаю, ты меня сейчас ненавидишь” - Рейлинн прикоснулась холодной ладонью к щеке Вениамина.
”Но в мире богов всё совсем по-другому, здесь нет морали и привязанностей, а я лишь исполняю то, что должна делать жрица Этайн” - Рейлинн вытащила цепочку со знакомым медальоном - на нём красовалось изображение человека в венке из омелы.
Веня молчал. С этого момента Рейлинн для него умерла навсегда. Как и любовь к ней.
”За всё время из мириад брошенных в Колодец иллюзий трое всё же смогли выйти из него, правда по сути это были уже не люди” - Рейлинн запела тихую и печальную песню.
Сознание Вениамина медленно поплыло, неотвратимо распадаясь на части, становясь карбункуловыми молекулами, нефритовыми атомами, а затем и то последнее, что он считал своим ”Я” беззвучно растворилось в схлопнувшейся Вселенной. Он был линией. Линией в непознанном космическом пространстве. Подчиняясь чужому разуму Веня двигался между бесконечными точками, образуя за собой причудливые геометрические фигуры. Мчались века, тысячелетия, казалось прошла целая Вечность. Наконец из-за туманности показалась белая сфера. Чуждый разум подсказал, что это планета. Десятки странных существ гигантского роста бродили по земле, смотрели на океаны, что-то измеряли и спорили. В одном из существ Вениамин узнал жреца, скорее внутренне почувствовал, так как весь его облик был мало похож на человеческий. Спустя время обнаружилась и Рейлинн - существо с длинными золотыми волосами и голубой кожей сидело на камне и смотрело вдаль. Веня ощутил трансформацию. Он больше не был линией, а стал перламутровым яйцом в нише инкубатора. Вокруг находились миллионы подобных яиц. Существа придумали им название - люди. Вскоре скорлупа раскололась и множество младенцев огласили воздух первыми криками. В течении дня люди становились взрослыми. Их задачей было обслуживать существ и делать за них всю грязную и тяжёлую работу. Люди были бесполыми, сами того не осознавая. У Вени, как и остальных не было имён, а жреца и Рейлинн в этой реальности называли Мардук и Инанна. Изнурённые тяжёлым трудом люди восстали и существа обрушили на них потоп, лишь немногим удалось выжить. Людей разделили на два пола, чтобы они могли самовоспроизводиться. Дальше в сознании Вени проявилась цепь его перерождений: вот он стоит персиянкой с кувшином воды, вот скачет в седле воинственным хазаром навстречу войскам Византии, вот предлагает своё тело портовой шлюхой в Порт-Ройале, вот старым нищим просит подаяние в Лондонских трущобах, вот едет на автомобиле ”Руссо-Балт” по промозглому Петербургу. Вот...
В поёжившемся от мороза мусорщике, стоявшем на подножке мусоровоза Вениамин с удивлением узнал себя. Разум снова стал распадаться, на этот раз превратившись во стаи разноцветных колибри, затем в тысячи летящих майских жуков, в лиловые снежинки и иглистый иней на стекле. Всмотревшись в стекло, Веня увидел грустные глаза Роберта. Пёс словно силился что-то сказать, но только лай разносился в пустом воздухе. Веню подхватил ураганный ветер и стал относить к бордовым огням.

Детей рождая за дверьми,
Привычно копошатся люди,
Их жизнь, похожая на миг,
Бежит по малой амплитуде.
Стареют, не успев понять,
Что пребывают в вечной коме,
Здесь время обратилось вспять,
В заброшенном, кирпичном доме.

Только бы не забыть эти глаза. Единственное, что связывает с миром. С самим собой. Веня вспомнил, как подобрал мокрого и грязного щенка в хмурый мартовский вечер на остановке. Выброшенный людьми или просто заблудившийся, ещё живой комочек боли, голода и страха тихо скулил возле образовавшейся в выщербленном асфальте лужи. Пьяный Вениамин взял его на руки, засунул под утеплённую куртку и принёс домой. Поставив в угол коробку из-под обуви и положив в неё полинявшие спортивные штаны, Веня наковырял из железной банки паштет в тарелку и поставил рядом со щенком. Тот недоверчиво принюхался, залез в коробку и заснул. Проспал он наверное часов четырнадцать, с радостью набросившись на предложенную Веней ливерную колбасу. Так зародилась дружба. А за ней любовь. Бескорыстная любовь двух разных существ, заброшенных в этот мир для выживания. Только с Робертом Веня мог поделиться самым сокровенным, чего никогда бы не доверил бывшей жене и приятелям. И если честно - Веня никогда не испытывал симпатии к людям, если быть совсем уж откровенным- почти всех их он не любил. Лишь печальные глаза верного пса помогли ему не уйти в небытие. Спиральные волны выбросили Веню в Междумирье и он проявился в будущем неприкаянной планеты Земля. Лёжа у покрывающейся ржавчиной металлической решётки Вениамин чувствовал, как снова становится плотью - слабой, подверженной болезням, но отчаянно стремящейся к выживанию. Уродливая Луна светила в бездонном небе, причудливо освещая небольшой пустырь. Мужчина встал, с восторгом ощущая пульсацию крови в живом теле, огляделся по сторонам и уверенно зашагал в направлении виднеющихся высоких зданий.

Я вечный, снова будет сеча,
Горох тираны бросят в пламя,
И души бледными огнями,
Пойдут под холмики с крестом
И я за ними, пусть потом...

При неувязках стремись всё объять,
Как река, что устремляется в дали,
И в бурном потоке, смело, не зная преград,
Ищет истину в размытых очертаниях.
Словно звёзды, сплетающиеся в едином танце,
Мысли сияют, но теряются в мгле,
Распутывая сети, замысловатые и тонкие,
Сердце бьётся в ритме беспокойств и надежд.
Лишь тень на стене, отражение страсти,
И каждый шаг — ловкий манёвр судьбы,
На стыке мироздания и личной истории
Творится чудо — обретение себя.


Стремись всё объять, как художник в поисках света,
На холсте жизни, смелыми мазками,
В каждом штрихе — да, в каждом движении —
Загадка, что раскроется с первыми лучами.
Не бойся неувязок, они — лишь мгновение,
В унисон с сердцем созидания стук,
И на этом пути, где противоречия,
Зреет мудрость, заключённая в простом.

Сложные лабиринты, в которых мы блуждаем,
Не пугают, а ведут к новым вершинам.
С каждым поворотом — свежий взгляд на мир,
Светит надежда, смутная, но прочная.
И в каждом переплете, в каждом столкновении,
Скрыты сокровища, что ждут своего часа.
Мы учимся звучать в гармонии исканий,
Здесь истина прячется, искрится, кроется.


Так, в потоке идей, в ярких философий,
Найдем мы опоры, где прежде был пустын.
Словно птицы, вновь поднимаясь с земли,
Мы вдыхаем воздух создания и мечты.
Пусть неувязки станут нашим движением,
Как ветер, что гонит облака в небе.
Обретение себя — это священное действие,
Где страхи — лишь тени, что покинут нас вскоре.

И опять я одна, заблудилась,
Через лес иду не спеша.
И дорогу не знаю я вовсе,
Мне подскажет только душа.

А душа моя не на связи,
Заболела, иль, может, ушла.
И теперь я одна в этой тьме,
Где слышатся мне голоса.

Голоса такие болящие,
Будто жизнью убиты давно.
Может, я нахожусь на планете,
Где нет уже ничего?

Хотя нет, походу я сбрендила,
Или просто схожу я с ума.

Кто поможет мне поскорее,
Как избавиться и отойти?
Не хочу я тут находиться,
Я хочу побыстрее уйти!

Только выхода тут я не вижу,
И запуталась что-то совсем.
Мне теперь начинает мерещиться
Непонятное что-то уже..

Подошла я к тому, что мерещилось,
Чтоб узнать, не схожу ли с ума.
И вижу табличку с надписью:
«Извините, вам не сюда».

Развернулась потом и увидела свет,
И снова там надпись: «Сюда пути нет».
И где же тут выход, ведь вход где-то был?

Но слышу я голос, что с небес мне твердил:
«Найдешь ты дорогу в хорошую жизнь.
Подумай немного, жизнь-то одна.
Не стоит грустить из-за пустяка».

Теперь понимаю те крики в тени,
Ведь это были мысли мои.
Искали дорогу, чтоб построиться в ряд.
И как хорошо, что помог мне Аллах.
Теперь я свободна, нашла я свой путь.
Иногда нужен тот, кто сможет к жизни вернуть.

Он загадал своё желание:
"Я хочу чтобы она была моей.
Буду любить её сильнее всех.
Даже в ущерб себе.
Моя !
Со мной !
И больше мне не нужен никто !"
Молодой парень.
Симпатичен.
Не глуп.
Интересен.
Влип в одну девчонку.
Вредину ?
Хиппи ?
В ту, которая сразу заявила:
"Мы - друзья.
Пожалуйста, не трать на меня свое драгоценное время.
Не отвечу на твои чувства с той взаимностью которую хочешь получить."
Все равно он стоял на своём.
А она ?
Махнула рукой и просто наслаждалась собой.
Отсутствием.
Присутствием.
Каких-либо поклонников.
За что ей было держаться то ?
Только за свою Жизнь.
Выбор.
Решение.
Вывод и заключение.
Мечта у неё была проста.
Быть счастливой и без кого-то.
Поблизости.
Вдали.
Ведь на каждого нуждающегося не хватит и пряников сладких.
Кнутиков уж тим паче.
И парню она искренне желала встретить ту самую возлюбленную, которая станет всем Центром его любви.
Преданной и верной.
Красивой и крепкой.
Где он игла, а она ниточка.
Подходящие друг ко другу с первого раза.
Без разрывов и проколов.
Чётко и ровно.

Омела - вечнозелёное растение, род полупаразитных кустарников.

Глава первая. Мусорщик

Мусоровоз, гулко дребезжа по промёрзшей дороге, громадным насекомым неспешно полз во тьме. Колючий январский ветер поднимал снег с земли и позёмкой бросал в чрево улиц. Бледные фонари окоченело застыли на бетонных столбах в ожидании запоздалого зимнего рассвета. Кое-где в домах уже начинали светиться окна, полусонные горожане неохотно вставали и собирались на работу, спотыкаясь о разбросанные на полу пары тапок и всё ещё путая видения и реальность.
Вениамин стоял на подножке мусоровоза и смотрел вдаль. За химическим заводом медленно занималась заря, первые троллейбусы, взрывая искры на инеистых проводах и скрипя, словно жалуясь на свою машинную судьбу, ехали по асфальту. По краю дороги стояли жёлтые пластиковые контейнеры. Вениамин ждал, когда мусоровоз остановится напротив каждого из них, слезал с подножки, подкатывал контейнер, вставлял в нишу и нажимал кнопку. Мусор в целлофановых пакетах падал в зёв мусоровоза и Веня возвращал контейнеры на прежние места.
”Долбаный холод...” - Веня поёжился и представил свою тёплую однокомнатную квартиру, диван и бутылку портвейна в кухонном шкафчике. Но желанный мираж исчез так же быстро, как и появился. Машина снова остановилась напротив контейнера. Веня вздохнул и спрыгнул на снег. Оставались ещё улицы Столярная и Береговая. Раненая пунцовая заря разливалась над домами, стекая вязким крюшоном со сморщенных крыш. Было тринадцатое января, понедельник.
Вениамин Осеев жил в девятиэтажке возле находившейся невдалеке старообрядческой церкви и сквера имени Героев Декабристов. Жил вместе с лохматым кобельком породы двортерьер по имени Роберт и призраками своих несбывшихся надежд. Ещё там жили воспоминания: о прошедшем детстве, годах в школе, четырёхлетнем браке и дочери Леночке, ныне находящейся при бывшей жене Антонине в квартире на другом краю города. Пришедший с работы Веня выгулял радостного Роберта, подогрел вчерашний борщ, налил полный стакан портвейна, выпил, закурил и уставился в окно. Вечерело. Угомонившийся было ветер снова показывал свой норов, во многоэтажке напротив люди встречали Старый Новый год, сосед с седьмого этажа Колька уже орал пьяные песни, потерявшись на лестничной площадке и бестолково ища дверь своей квартиры. Всё как всегда, будто в этом мире ничего никогда и не меняется. Вениамин почистил зубы, лёг в постель и забылся во сне.


Первый сон Вениамина

Очнулся он от толчка. Двое загорелых воинов с короткими копьями тащили его за руки по песку. Веня обнаружил, что совершенно голый, а с его лба тонкими струйками стекает на глаза кровь. Воины бросили Веню перед жрецом-гаруспиком, тот ловким движением вскрыл горло подведённому помощником козлёнку и вырезал у него печень. Затем наклонился над ней и что-то долго изучал. Наконец он посмотрел карими, холодными глазами на Вениамина и дал знак рукой стоящим за его спиной воинам. ” Nupta Contagioso - брак с трупом”- произнёс чей-то голос в Вениной голове и почему-то пришла уверенность, что последние два слова сказаны на этрусском языке.
Только сейчас Веня заметил полуразложившееся тело длинноволосого мужчины невдалеке. Воины схватили Вениамина, подволокли к телу и накрепко привязали верёвками к трупу. Веня почувствовал невыносимое омерзение, а ещё жажду. Рыжее солнце жгло нестерпимо, вскоре на их тела стали садиться рои насекомых, из тела трупа выползли белёсые черви и принялись поедать Венину плоть. Веня задёргался на песке в тщетных попытках освободиться и провалился в глубокий обморок.

Кто-то шершавым, вонючим языком лизал его лицо. Открыв глаза Вениамин с облегчением узнал Роберта. Электронные часы светились зелёными цифрами в темноте и это ещё более убедило Веню, что всё случившееся было сном. Но липкий пот невольно напоминал о происшедшем. Добравшись до кухни, Веня открыл кухонный шкафчик и вылил себе в горло из бутылки оставшийся портвейн. Закусив хлебом с колбасой, он оделся и отправился на работу.
Водитель мусоровоза, Игнатыч, уловил от Вени запах ”свежака”, но ничего не сказал, а только сплюнул на дорогу. И снова покатил железный скарабей по освещённым фонарями улицам, так же стояли жёлтые контейнеры с мусором, словно захороненная армия китайского императора Шихуанди, но только не глиняная, а пластиковая. Наступила короткая оттепель, а Веня курил и думал о своей паскудной жизни. Вспоминался ему детский садик, где он любознательным и бойким мальчиком залезал на грушу возле деревянной крашеной беседки, играл в прятки и ”квача” с одногодками и наотрез отказывался спать в тихий час и есть рыбные котлеты. Затем представился ему пасмурный день ранней осени, когда он наряженный, с цветами и полный недоумения стоял во дворе ближайшей школы среди своих сверстников, а пожилой усатый директор зачитывал приветственную речь. И потекли годы получения знаний.
Первая классная учительница, Раиса Михайловна, искренне верила в своё предначертание - делать из вверенных ей учеников полезных членов общества. Так постепенно через её усилия в Вениамине сначала поселился демон ПОСЛУШАНИЕ (каждый ученик должен быть послушным), за ним демон БУДЬ КАК ВСЕ ( ученики не должны выделяться) и наконец демон ТЕБЕ ЧТО, БОЛЬШЕ ВСЕХ НАДО? (если два первых демона ещё не обрели полную власть). Веня чувствовал, как доселе безграничный мир вокруг него стал медленно, но неудержимо сжиматься. Сидя на уроках, он находился в каком-то полугипнотическом трансе, посмотрев по сторонам замечал, что его одноклассники находятся в таком же состоянии, словно заключили негласный договор и неотступно ему следуют. Краски мира, которые раньше напоминали калейдоскоп из постоянно двигающихся и переливающихся цветных стёклышек, стабилизировались и померкли. В таком состоянии прошли долгие десять лет и вот уже всё тот же директор вручает Вене аттестат, говоря , что школа сделала всё, чтобы подготовить их к жизни. Последующие полтора года в механическом училище ещё более отупили Веню, тогда же он и пристрастился к портвейну, потому как любой автомат без смазки непременно сломается, вот Веня и смазывал уже начавшие покрываться лёгкой ржавчиной шестерёнки своей души.
Пришедшая повестка из военкомата уведомила Веню о том, что настал и его час отдать долг Родине. Никакого долга Вениамин за собой не чувствовал, но не имея возможности откупится, как его бывший одноклассник Славка Булочкин, у которого родители работали в горисполкоме и понимая неотвратимую кару за нежелание исполнять долг, Веня провёл следующие два года в ракетных войсках, где к безразличию к окружающему добавились мутные оттенки злости. После демобилизации демон БУДЬ КАК ВСЕ нашёл для Вени жену - Антонину Кириллову, демон Послушание убедил зачать с ней ребёнка, а демон ТЕБЕ ЧТО, БОЛЬШЕ ВСЕХ НАДО? устроил наладчиком на завод. Вскоре к ним присоединился и четвёртый демон БУДЬ НАСТОЯЩИМ МУЖИКОМ! Впрочем, этот демон жил во многих Вениных знакомых, да и просто прохожих. Чтобы не быть заподозренным в том, что он не настоящий мужик, Вениамин ругался матом, картинно сплёвывая через зубы, употреблял словечки из блатной фени, по пятницам нажирался в умат в гараже токаря Бирюкова с такими же настоящими мужиками, рассказывал, как дома его жена ходит по струнке, хотя сам попал под каблук с первого дня после свадьбы, почти всю зарплату отдавал жене, пряча в вонючий носок небольшую заначку на опохмел. Иногда настоящие мужики устраивали между собою драку по какому-нибудь пустяшному поводу и потом кто-нибудь из них гордо ходил с подбитым глазом или рассечённой губой, хвастаясь по пьяной лавочке:” Это что, он меня только краем задел, видели бы вы, как я ему накостылял!” Под руку мужикам мог попасться шедший за продуктами в магазин ботаник или просто кто послабее и тогда на нём они вымещали весь свой кураж и звериную злобу. Но это почему-то не касалось стоящих возле джипа кавказцев криминальной наружности, которых даже в алкогольном запале мужики обходили за версту. Антонина же, Венина жена, насмотревшись в интернете инфоцыган-коучей, несмотря на то, что была более чем средней наружности, полноватая, низкого роста и умом не шибко вышла, с чего-то возомнила, что ей непременно нужен олигарх, подала на развод и раздел имущества, взяла Леночку и переехала в другую квартиру. Так Вениамин остался один, пока не подобрал апрельским утром на остановке скулящего и голодного щенка, которого назвал Робертом, чтобы хоть чем-то выделиться среди других человеческих клонов. Уйдя в длительный запой Веня лишился и работы на заводе и только спустя месяц через знакомого устроился в местный Жилкомхоз оператором мусоровоза.
Машина остановилась. Вениамин подкатил контейнер. Демон НАДО БЫ ОПОХМЕЛИТЬСЯ навязчиво подсовывал в сознание образы нефильтрованного пива с воблой. ”Будь оно всё проклято!” - вырвалось у Вени и скатившаяся из глаза слеза застыла на небритой щеке. Прошёл ещё один нудный, бесполезный и серый день. Вчерашний жуткий сон не то чтобы позабылся, но поблек, смазался, затаился. Веня никогда не был особенно верующим, но зайдя в находившуюся недалеко от дома церковь минут пятнадцать постоял внутри и вышел уже с надетым на шею кипарисовым крестиком. Выгуляв и накормив Роберта, Вениамин включил телевизор . Передавали футбол. Команда, за которую он когда-то болел проигрывала аутсайдеру со счётом 4:1 уже после первого тайма.
”Придурки!” - отметил Веня, выключил телик и минут двадцать поёрзав наконец заснул.

Второй сон Вениамина

Вениамин открыл слипшиеся глаза, но увидел перед собой белую ткань. Он стоял на коленях и был покрыт саваном. Рядом послышались человеческие голоса. Слов Вениамин не понимал, доселе никогда он не слышал ничего подобного. Мало-помалу стали возвращаться воспоминания. Его звали Айомхэйр, он был крестьянином и жил в Галлии. Близился священный праздник Поклонение Омеле, жрецы избрали Айомхэйра для жертвоприношения. В этот праздник приносились жертвы всем богам сразу, а поскольку преступников и военнопленных не хватало, то прорицатели по полёту птиц определяли имена тех, кого выбрать и из галльского народа. Кто-то рывком сорвал белый саван с его тела. Веня-Айомхэйр вгляделся в открывшуюся перед ним дубовую рощу. В глубине, под сенью вековых дубов находился жертвенный алтарь. Возле него стояли длиннобородые жрецы с острыми серпами в руках, покрытые пыльцой омелы. Рядом с ними находились жрицы с пустынного острова Сенги Лиамбис. Об их крайней жестокости ходили недобрые слухи, даже моряки старались обходить этот остров стороной. Справа стояли на коленях пленные римские легионеры со связанными за спиной руками, охраняемые воинами. Слева в таком же состоянии были преступники и выбранные прорицателями жители. Верховный жрец дал знак и воины схватили первого легионера, подвесив его на дереве.
”Наш дар Езусу!” - пропел жрец и рассёк серпом живот римлянина. Поток крови обагрил изумрудную траву, кишки несчастного вывалились наружу.
”Наш дар богу Тевтатусу!” - продолжал петь Верховный жрец , его помощницы-жрицы бросились к приговорённому к смерти за преступление и затолкали истошно вопящую жертву в огромный кипящий котёл. Конвульсии ужаса пронеслись по Вениному телу.
Из чащи вывели несколько женщин. Воины подвесили их вниз головой на раскидистых ветвях древних дубов. Попеременно жрецы подходили к ним и острыми серпами отрезали груди. Затем снимали окровавленные, ещё живые тела и насаживали на отточенные колья, пронзавшие их насквозь на всю длину.
”Наш дар Таранису!” - снова пропел жрец и четыре жрицы подошли к Вене.
Но вопреки ожиданиям, его повели прочь из леса.
”Неужели пронесло? Не может быть...” - змеями копошились мысли в мозгу.
За опушкой Веня увидел странное сооружение из ивовых прутьев, по форме напоминающих человека. Жрицы ввели Веню внутрь и накрепко привязали к прутьям. Только сейчас Вениамин заметил разложенные внизу дрова. Вышедшей из леса жрец с рыжей бородой подошёл к сооружению, ему подали зажжённый факел.
”Наш дар Таранису!” - как раскат грома, прозвучали роковые слова, промелькнул брошенный факел и жадное пламя лизнуло сложенные дрова. Веня стал задыхаться от дыма. Огонь неумолимо поднимался вверх, к его ногам. Из рощи донеслись очередные душераздирающие крики.
”Эра омелы...” - запели жрицы.
Сквозь пелену едкого дыма Вениамин заметил кружащие над деревьями стаи ворон. Затем всё исчезло.

Веня проснулся в своей квартире и долго лежал, не в силах подняться. В носу ещё держался запах густого древесного дыма, перед глазами стояли принесённые в жертву римские легионеры. Опаловый рассвет еле-еле занимался за шторами.
”Следующую ночь я уже не перенесу” - подумал Веня и стал судорожно перебирать варианты.
Кипарисовый крестик не помог, знакомым об этом не расскажешь - засмеют, а то и пальцем у виска покрутят. Идти на работу Веня однозначно не мог, чувствуя себя совершенно разбитым и подавленным. Он с трудом дотянулся до телефона, набрал Игнатыча и соврал, что воспалилась десна и надо срочно идти к зубному.
”Да мне то не заливай! - раздался в трубке глухой голос Игнатыча - снова , небось портвешка перебрал?- водитель мусоровоза рассмеялся и уже снисходительно успокоил Веню:” Твоё счастье, машина сломалась вчера, а деталь только после десяти привезут, отгул тебе сегодня короче, Марья Прокофьевна вчера просила передать, да я закрутился, хорошо , что ты сам позвонил”.
Вениамин с облегчением положил трубку. Прибежавший Роберт увлечённо лизал Венину руку и пытался уткнутся в лицо холодным носом. Веня встал, заварил себе на кухне крепкого чая и включил ноутбук. В разделе услуги нашёл объявления практикующих экстрасенсов и записал первый же попавшийся номер. В нём значилась некая Татьяна Алфёрова, практикующий маг и сновидец, потомственная ведьма.
”Без ведьмы тут точно не обойтись” - глубоко вздохнул Веня и закурил противную, дешёвую сигарету. Через два часа он набрал номер и приятный женский голос предложил ему прийти на приём сегодня на полчетвёртого, объяснив, как лучше добраться.
У Вени раскалывалась голова, но он твёрдо решил не пить сегодня, так как не хотел предстать перед Татьяной обычном алкашом поймавшим ”белочку”. Хотя, возможно, так оно и было, но посещение нарколога Вениамин считал крайней мерой и нецелесообразной. Одевшись, накинув поводок на лающего Роберта, Веня вышел на улицу. Снежинки, медленно кружа в воздухе, опускались на чернильный асфальт. Дул лёгкий ветерок. Три говорившие пенсионерки замолкли и настороженно посмотрели на Веню. Тот, чувствуя подступившую неловкость поднял воротник утеплённой китайской куртки из кожзаменителя и направился по дорожке к реке, хотя в другое время пенсионерки вполне могли бы услышать от него направление, куда им идти. Спустившись по заснеженному обрыву, Веня долго смотрел на лёд. Роберт, как оглашенный, носился по берегу между заснеженных ив и лаем разгонял одиноких сорок. Вениамин испытал к себе всепоглощающую жалость, а затем такое же сильное отвращение. Где тот счастливый мальчик, который сбивал камешками спелые груши в детском саду? Всего лишь двадцать шесть лет, а жизнь обкорнала, сжала, скукожила. Веня непроизвольно сжал пачку с двумя оставшимися сигаретами в кармане куртки, вытащил и со злостью бросил на снег. Посмотрев на часы, он подозвал к себе Роберта, поцеловал в мокрый лоб и побрёл домой. Время сегодня почему-то тянулось медленно. Пообедав, Вениамин побрился, достал из комода новый свитер и ещё неношеные серые джинсы. Разжевав мускатный орех - верное средство от перегара, Веня Осеев, принаряженный и довольный отправился на встречу к экстрасенсу. Проехав восемь остановок на автобусе до обозначенного места, Веня перешёл улицу и остановился напротив двухэтажного особняка, по виду ещё дореволюционных времён. Особняк сдавался под офисы. Поднявшись на второй этаж Веня прошёл в самый конец западного крыла и застыл перед дверью. Изящная глянцевая табличка сообщала, что именно здесь принимает парапсихолог и сновидец, потомственная ведьма Алфёрова Татьяна Витальевна. Сглотнув предательски подступивший к горлу комок, Веня неуверенно постучал в дверь.
”Вот и дожился, к ведьме сам иду...” - промелькнуло в голове, Веня выдохнул и взялся рукой за латунную ручку.

Продолжение следует...