Стихотворения в прозе

(Зло под плесенью обмана)

Таким новым фантастическим образом,
Бездумная и вездесущая, так называемая
Капиталистическая автоматизация,
В современном капиталистическом обществе
Не устраняет тяжкий колоссальный физический труд,
А лишь периодически кардинально меняет
Его извращённую и тяжёлую форму.
Грамотно и ловко перераспределяет его
Между разными слоями населения
И усиливает его эксплуататорский характер.
Иллюзия освобождения от физического труда,
Создаваемая для немногих посвящённых избранных,
Скрывает за собой реальность угнетения
И ухудшения условий труда для большинства.

(В гармонии времён, не зная ссор)

Вечерний густой, непроглядный
Молочный туман нёс с собой ощущение
Сокровенной тайны, таинственной
И приключенческой неизведанности.
Он буквально и невежливо заставлял
Любого человека недоумённо
И растерянно остановиться,
Невольно и крепко задуматься,
И неожиданно ощутить себя
Маленькой, разрозненной
И ничтожной частичкой
Чего-то безмерно огромного
И непостижимого процесса.

В его очень крепких, медвежьих,
Распростёртых и удушающих объятиях
Стремительно и безжалостно стирались
Все чёткие территориальные границы,
Между объективно-существующей
И окружающей жуткой реальностью,
Так называемого поэтически-изощрённым,
Тенденциозно-откровенным вымыслом,
Где недавнее общее недалёкое прошлое
Затейливо переплеталось с настоящим...
А неизвестное прекрасное будущее
Казалось зыбким и туманным,
Словно сам непроницаемый туман.

Ограбил ночью я, сельповский магазин,
Там в сейфе было так… Немного и не мало:
Четвертака два мятых. Трëшка. Рупь один,
В графине водка, хлеб, огурчик. Ещё сало.

А после дела, я в «Арагви» заглянул,
Что ресторан хороший, знал не понаслышке.
Я четвертак, официанту протянул,
Шепнув на ухо: "Сделай столик мне, братишка".

Пока гулял, ко мне приклеилась мадам.
На белый танец пригласила. Я пошёл.
Лет сорок пять ей было. Больше-то не дам…
А после танца, я с собой её увёл.

Та, всю дорогу всё шептала про любовь,
Про сеновал, про поцелуи на рассвете.
И вдруг внезапно, хладнокровно и без слов,
Одела пьяному мне, на руки браслеты.

И лишь на следствии, узнал я, что мадам,
К которой чувством я проникся своим жарким.
Была следачкой по всем трём моим делам,
И шла по следу, наступая мне на пятки.

Мне перед строем, замполит вручил медаль,
Да не простую, а за отвагу!
«Лист наградной, товарищ Сталин подписал, -
Сказал он гордо. - Из Кремля тебе, за Прагу!»

Я подпись Сталина, впервые увидал,
И на неё глядел, с улыбкой, безотрывно.
«Неужто, Сталин?» - тихо я пробормотал,
А замполит: «Не сомневайся. Сталин! Лично!»

Потом в землянку меня вызвал он к себе,
И там, налив обоим нам по кружкам спирта.
Сказал: «Сергеев, я ж медаль вручил тебе,
- он дал листок: пиши! Хочу стать коммунистом!»

Я написал. А мне братва в окопах: «Ишь ты!
Да ты никак, на место метишь старшины?
Вчерась в атаку, уходили коммунисты,
Он среди них был. Все остались там они».

Я подпись Сталина, впервые увидал,
И на неё глядел, с улыбкой, безотрывно...

(В гармонии времён, не зная ссор)

В ночи, где каждый всполох лунного света,
Сверкал своей необыкновенной сусальной листвою...
Где каждая мерцающая рябь на текущей воде
Становились частью загадочного полотна...
Там ближайшие раскидистые деревья,
Словно завороженные многочисленные зрители,
Склоняли свои переплетающиеся ветви к реке,
Внимая нежной гипнотической ночной симфонии.

Таинственный шепот зашелестевших листьев,
Едва слышный вокруг, переплетался
С непрерывным журчанием бегущей ледяной воды,
Создавая таинственную, печальную мелодию...
Умиротворяющую и завораживающую одновременно.
В ночной дали, на северном горизонте неба,
Мерцали огни далёкого южного города,
Казавшиеся теперь далёкими и нереальными.

Их приглушенно-отражённый мерцающий свет
Лишь прекрасно и удачно подчеркивал
Поэтическую таинственность ночной реки...
Создавая ощущение отстраненности от мирской суеты.
В этом уединении, под взглядом молодой луны,
Настоящее время словно останавливалось,
Позволяя ощутить глубину и красоту момента,
В непрекращающейся тиши симфонии ночной!

(Зло под плесенью обмана)

Различные, новоявленные формы
Напряжённого физического труда,
Возникающие в эпоху автоматизации,
Часто связаны с повышенным риском
Для нашего здоровья и безопасности.
Работа в логистических центрах,
На всевозможных сборочных линиях,
А также и в сфере обслуживания,
Требует от наёмных работников
Необыкновенной выносливости.

А также к наибольшей скорости
И невероятной концентрации организма...
При этом необходимые условия труда
Зачастую оставляют желать лучшего.
А недостаточное внимание к охране труда,
Полнейшее отсутствие адекватной защиты
И вызывающее пренебрежение эргономикой
Неизбежно приводят к серьёзным травмам,
Всевозможным профессиональным заболеваниям
И преждевременному износу организма.

(В очарованье сладких грёз)

Неуловимо и неторопливо светает!
Я стою на берегу горной реки Талас,
Внимательно и молчаливо наблюдая,
Как тонкая полоска солнечного света
Начинает усиленно пробиваться
Сквозь необозримо-туманистый горизонт
Горного окружающего ландшафта.

Небо, еще недавно усыпанное звёздами,
Постепенно и неуловимо светлеет,
Теряя свою ночную таинственную глубину...
Первые лучи восходящего солнца,
Словно изящные золотые кисти,
Касаются верхушек ближайших деревьев,
Окрашивая их в теплые ласковые тона.

Река, словно волшебное зеркало,
Отражает небесную игру света и тени.
Легкая дымка стелется над водой,
создавая ощущение древнего волшебства
И мистической загадочности.
Слышно лишь тихое журчание воды
И редкие крики просыпающихся птиц.

(Зло под плесенью обмана)

Полная тотальная интенсификация
Изнурительного, тяжёлого физического труда,
Обусловленная вездесущей автоматизацией,
Выжимает из наёмных работников последние соки.
Непрерывный дистанционный контроль,
Высокие требования к производительности
И постоянная угроза досрочного увольнения
Заставляют всех людей здравомыслящих
Работать на пределе своих сил и возможностей,
Что и приводит к профессиональному выгоранию,
Сильнейшему стрессу и ухудшению здоровья.
Повсеместная глобальная автоматизация,
Призванная облегчить человеческий труд,
На самом деле неотвратимо превращается
В совершенно удобный хозяину инструмент,
Для усиления эксплуатации и угнетения.

(В гармонии времён, не зная ссор)

Ветер, рождающийся в извилистых ущельях,
Шепчет древние всевозможные легенды,
Которые эхом разносятся по причудливым скалам.
Водопады в Алатау – это застывшая музыка,
Срывающаяся с головокружительной высоты
И разбивающаяся о камни мириадами брызг.

Летящие прохладные объятия, капелек воды,
Дарят небывалое облегчение в жаркий день,
А их неимоверный, ритмично рокочущий грохот,
Постепенно и щедро наполняет благородную душу
Благоговейно-чувственным, нарастающим трепетом...
Перед величием удивительно устроенной Матушки Природы.

Послеполуденное, слепящее, но ласковое солнце,
В горной равнине Алатау, особенно яркое и щедрое...
Оно согревает землю и дарит жизнь всему живому.
Его лучи проникают сквозь густые кроны деревьев,
Создавая неповторимую игру дневного света и тени,
Превращая горный лес в сказочное царство.

(В гармонии времён, не зная ссор)

Горы Алатау этим пришедшим летом,
В день моего физического рождения, –
Это настоящая пасторальная симфония красок,
Разыгранная на фоне вечного льда.
Изумрудные высокогорные луга,
Усыпанные ковром диких цветов,
Взбираются по ближайшим склонам,
Словно стремясь коснуться небес.

Каждый маленький и огромный распускающийся
Живой горный чудесный цветок —
Это подлинный природный шедевр —
Маленький природный бриллиант,
Отражающий взошедшее яркое солнце
С бездонного, бархатистого небосвода
И манящий к себе трудолюбивых пчёл,
Своим сладостным, благоухающим нектаром.

В этот мой знаменательный для меня день
Свободных от рабства местах, насыщен
Свежим и живительным воздухом, настолько чист,
Что интуитивно и отчётливо кажется,
Будто его можно пить долго и жадно...
Он весь пропитан ароматом изумрудных трав
И вечнозелёных сосен и Тянь-Шаньских елей,
Причудливо смешиваясь с ледяным дыханием вершин.

(В очарованье сладких грёз)

А вот небольшая река.
Она неспеша несёт свои
Свежие чистые воды...
Отражая зеркально
В них белоснежные облака
И берега — противоположные...

На поверхности – лёгкая рябь,
Словно кто-то невидимый
Проводит по пресной воде
Своей лёгкой, надёжной рукою
Скользящей бесшумно, легко,
Непроизвольно и незаметно!..

В прибрежных зарослях вольных
Вкруг плещутся мелкие рыбки,
А над синей прозрачной водой
Кружат стрекозы блестящие,
Как драгоценные древние камни.
У реки всегда спокойно и умиротворённо.

(Камни преткновения)

Есть в жизни нашей чёрствые сердца,
А к ним вдобавок есть — практичные умы...
Они чуждаются порывов вдохновенья,
Без приступов тоски всеобщего волненья.
Да и спасительный поток им всем не нужен!..

Искусство же для них – пустая лишь забава.
Их музыки не трогает классической теченье,
Не будит в сердце чёрном искру, даже малую.
Им непонятны муки гения в страданье, —
Поэзии прекрасной, неописуемый восторг...

В словесной древней живописи пейзажа нет...
Но есть абстрактный, современный,
Неизъяснимый, суеверный, нервный трепет.
А в нём нет пользы, а лишь корыстный расчёт –
Всё потому, что в разуме холодном их царствует скелет.

Они завистливо живут, как тени зыбкие на стенке,
Не замечая никогда внезапных, ярких вспышек солнца...
А также нежных переливов заката и рассвета...
Им чужды песни птиц весною в тишине ночи
И вкруг звенящая им Радость Мира от этого неведома.

(В очарованье сладких грёз)

Тишина здесь благоговейная,
Непривычная и звенящая...
Да к тому ж благословенная,
Необычная и особенная...

Вся наполненная жизнью
И таинственною негой...
И в этом окружающем,
Умиротворяющем пейзаже
Ощущается вечная красота
В гармонии природы.

Каждая деталь, будь то
Капелька росы на травинке
Или же изящный изгиб
Упругой ветки дерева,
Наполнена глубоким смыслом
И воплощённым совершенством.

Это уединённое, безопасное место,
Где можно забыть обо всём...
О привычно-лихорадочной
Городской суете и жизненных проблемах,
Победоносно водрузившись
В мир спокойствия и умиротворения.

В мире нашем, как в калейдоскопе, Свет и тень сплетаются в танце. Светлый человек — как утренний рассвет, Дарит свет и радость, словно солнечный свет.
Он честен и открыт, как летний день, Согревает всех своей любовью тень. Стремится к добру, к высоким целям, Светит ярко, не боясь преград и мелей.
А тёмный человек, как ночь без звёзд, Скрывает в тени свои недобрые помыслы. Эгоизм и зло — его компас, Сеет страх и боль, как острые шипы.
Но в каждом сердце есть и свет, и тьма, Как инь и ян, сплетаются всегда. Светлый может тьму в себе найти, Тёмный может свет в душе обрести.
И пусть они в борьбе, как день и ночь, Вместе создают наш мир живой. Свет побеждает в сердце чистом, Тьма отступает в час правдивый.

В ночи бессонные, в тени глухой, Живёт мальчик странный, не такой. Огнём пылает кожа, словно в аду, И рога сверкают в лунном полумраке.
Он не знает страха, не боится зла, В сердце его буря, как гроза. Копыта вместо ног, хвост за спиной, Носит с собой тьму, как свой трофей живой.
Адский мальчик смел и непрост, С ним не по пути робким и слабым. Он защищает мир от тёмных сил, Хоть сам из бездны, хоть сам из мрака.
В битвах не знает он поражений, Сила его — древних стихий. С ним рядом верные друзья, Вместе пройдут все беды и года.
Пусть мир не ведает, кто он такой, Адский мальчик — судьбы герой. В нём и свет, и тьма переплелись, Но добро и зло в нём не примирились.

Рассвет встречает нас с Тошиком у моря, Где волны шепчут песнь свою покоя. Собака радостно хвостом виляет, И ветер волосы мои развеет.
Закат пылает, краски раздавая, С Тошиком вместе в сказку убегая. Песок прохладный лапкой тронет нежно, И море шепчет нам свой гимн безбрежный.

Вдвоем с Тошиком, как в мечте чудесной, Бежим навстречу волне рассветной, бесследной. И в закате растворяясь, как в мечте, С собакой друга быть — вот счастье на земле.

Зимние деньки с Тошиком вдвоём
Зима пушистым снегом всё укрыла,
И мы с Тошиком в поле побежали.
Сугробы белые, как сахар, ждут,
Когда мы в пляску с ними вновь вплетём.
Бежим по полю, снег хрустит под лапами,
Тошик весело виляет, словно с нами снами.
Радость в сердце, смех наш звенит,
Вдвоём с Тошиком — мир наш открыт.
Снежинки кружат, искрясь на солнце,
И снег под ногами хрустит, как звон.
Мы рады снегу, рады быть вдвоём,
С Тошиком в поле — счастье ни с чем.
В сугробах белых прячемся, смеясь,
И каждый миг — как яркий, светлый праздник.
С тобой, мой друг, зима вдвойне чудесней,
С Тошиком в поле — я счастливей всех на свете.

Мой особенный мирВ одном уютном уголке нашего большого мира жил-был я, человек, чьё имя навсегда останется в памяти моих верных друзей. Каждое утро начиналось с радостного лая моего пса Барона Тошика, который первым встречал новый день.
Барон Тошик — не просто собака, а настоящий член семьи. С его мощной фигурой и добрыми глазами он всегда знал, когда кому-то нужна помощь или поддержка. Он был моим верным спутником в прогулках по утреннему парку, где мы вместе искали приключения.
В доме меня всегда ждал Семён — мой пушистый кот. Его грация и независимость поражали, но в глубине души он был большим любителем тепла и ласки. Семён обожал сидеть на подоконнике и наблюдать за птичками, а когда я возвращался домой, первым встречал меня радостным мурлыканьем.
Но самыми удивительными созданиями были мои крысы — Эльза и Анна. Да-да, вы не ослышались, крысы! Они были особенными — умными, ласковыми и невероятно обаятельными. Эльза была старшей и более серьёзной, а Анна — её весёлой младшей сестрой. Вместе они составляли идеальный тандем: одна придумывала шалости, а другая их исполняла.
Каждое утро начиналось с того, что Тошик будил меня своим радостным лаем, Семён запрыгивал на кровать и начинал мурлыкать, а Эльза с Анной устраивали весёлый хоровод вокруг моих ног. Мы вместе гуляли, играли, делились секретами и радостями.
В этом доме каждый день был наполнен любовью и смехом. Мы вместе переживали радости и печали, учились и росли. И пусть этот мир был маленьким и уютным, но для меня он был самым прекрасным на свете, потому что в нём жили мои любимые создания.
И пусть этот роман принадлежит только мне, ведь он наполнен частичками наших общих счастливых мгновений, которые я буду хранить в своём сердце всю жизнь.

На подоконнике мечты
Сижу один, в тиши вечерней, На подоконнике, в тени небрежной. Сквозь ветви тонкие смотрю на небеса, Где тонет в зелени закат, как чудеса.
Закат пылает, в окна светит нежно, Сквозь листьев лабиринт, сквозь даль безбрежную. И в сердце льётся свет, как нежный свет зари, Когда с природой я наедине, смотри.
Ветра касаются лица, как шёпот тишины, И в этом миге я — один, как сны. Смотрю на краски, что уходят вдаль, И понимаю вновь — как дорог мне этот миг.
На подоконнике, в закатный час, Мир кажется таким прекрасным, как сейчас. Вдыхая вечер, я пишу душой, Сижу один, но не один — с тобой.

Лунный свет и солнечный жар
В небесах два светила спорят, Луна и солнце — вечный дуэт. То нежно светит ночь, то ярко светит, То дарит свет, то окунает в уют.
Луна, как призрак, тихо светит в ночи, Окутывая мир своим сияньем. А солнце днём нас будит от сна, Даруя свет и радость мирозданьем.
Они вдвоём ведут свой вечный танец, Меняя день и ночь своим движеньем. И в этом свете я живу, как в пленце, Наслаждаясь их волшебным вдохновеньем.
Луна шепчет мне тайны ночи, Солнце дарит тепло и свет. В их сиянии я вечно молод, И в этом мире нет конца и нет.