На завалинке столетий

(С точки зрения морали)

Часть вторая:

У него на книжных полках,
«Целый мир за три копейки»
Щеголяет переплетом,
Бережётся, — как брильянт!

… Где с великим нетерпеньем
Ожидают каждый номер!
А когда его получат,
Собираются в кружок.

И у нас, в большой столовой,
Под висячей, белой лампой,
Всей семьёй его читают,
Всей семьей его жуют!

… Всем известно, что в журнале
«Целый мир за три копейки»
Есть отдел кошмаров жизни
И ужасных катастроф.

Но кошмарней всех кошмаров
И ужасней катастрофы
Эта мирная картинка
Отдыхающей семьи!

…Конец…

(С точки зрения морали)

Часть первая:

… Кто не слышал о журнале
«Целый мир за три копейки»,
Этой лавочке сенсаций
И забавных пустячков?

Торопясь домой, в трамвае,
Не скользил ленивым глазом
По страницам и страничкам,
Полным хламной ерунды?

… Кто не знает, что в журнале
«Целый мир за три копейки»
Не найти здоровой пищи
Никому и никогда?

Кто не знает?.. Все мы знаем!
Но, питаясь явной гнилью,
Мы, по крайности, сейчас же
Забываем эту гниль.

… А теперь вообразите
Городок провинциальный,
Где сидит Иван Иваныч
В кабинете за столом;

Окончание: во второй части.

(Небылицы из средних веков)

В Пизе башня существует,
Башня древняя, кривая,
Кривизной своей безмерно
Всю Европу удивляя.
Путешественники смотрят
И качают головами
И, самим себе не веря,
Глупо хлопают глазами.

И, долбя сухой учебник,
Дети, школьники повсюду,
Удивляются той башне,
Как таинственному чуду.
У подножия той башни
Я и сам гулял когда-то,
Вкруг пищали дамы хором:
— Посмотрите! Кривизна-то!..

И, лорнетку в глаз ввинтивши,
Русский франт у этой башни
Забывал порою даже
Эротические шашни...
Я-ж смеялся равнодушно,
В тайне полный той идеи:
Ведь у нас, в житейском море,
Вещи есть еще чуднее...

Так кривое зачастую
Очень прочно в основанье,
А прямое-то напротив
Не упасть не в состоянии...
Кривизна у нас порука
В крепкой твердости порою,
А прямое слишком шатко:
Так назначено судьбою...

(Сказки и сказочки от дедушки ВлаСта)

… Часть вторая:

… Так тешила-потешала, что гнулся старый лес и гудел неимоверно, словно в бурю-непогоду, от веселья шумного, пригибались деревья до сырой земли Матушки от хохота-ропота, никла травка от радости. На пирах-торжествах
текло красное винцо реками, стлались речи-беседушки сизыми туманами.

… Пиры пировать, гостей угощать помогали слуги добрые — отзывчивые-гадюки ядовитые, да жабы пучеглазые. Всех облетают, никого не забудут. Всем гостям на пиру угощенья достанется.

… Жили да были бы так в том тёмном и диком лесу и до сего дня Сыч-Велеречивый, Сова-Мудрая Голова, да Сова-Веселая Голова; задавали бы пиры угощенья, говорили перед гостями мудрые да ласковые речи-словеса. Обносили бы гостей чарками красного и зелена вина слуги — отзывчивые-гадюки ядовитые, да жабы пучеглазые. Кажись бы хорошо, куда надо было лучше? Нет, прогневил, видно, Творца тёмный лес постоянным своим хохотом-ропотом.

… Сошла-опустилась над тёмным лесом туча грозовая, загудел-загрохотал гром небесный, заблистали забегали по синему небу молнии огнистые, забушевала буря-непогода.

… Дрогнули лес. Зашумели деревья мохнатыми макушками. А молнии все молниеносно делают своё дело!

…Загорелся Валежник-бурелом и стоялые гнилушки от края и до края леса. Вспыхнула и заплясала, как порох, крапива жгучая с бурьяном колючим.

… Спалила Божья кара в том лесу всех гадюк ядовитых и жаб пучеглазых, прогнала вон из лесу и Сову-Мудрую Голову, и Сову-Веселую Голову, и
Сыча-Велеречивого, опалила им крылья-перья и загнала в преисподнюю. Нет им больше приюта в посветлевшем лесу и память о них заглохла-умерла и
быльем заросла.

… И стоит теперь там новый зелёный, да веселый лес, на солнышке освещённом месте, улыбается, слушает не наслушается песен пташек-щебеташек, себе в наслажденье, а миру в умиленье.

…Конец…

(Сказки и сказочки от дедушки ВлаСта)

… Часть первая:

… Был на свете в стародавние годы тёмный да дикий, большой-пребольшой, густой-прегустой лес.

… Такой тёмный, что дерева от дерева не различить, то ли это осина стоит, то ли это дуб кряжистый, не то яблонька дикая, не то боярышник колючий. Раскинулся он от земель, распаханных до самого синего моря.

… И так густо разросся, что ни на коне ни проехать, ни пешком пройти было нельзя. А кроме деревьев мешали ходу человечьему бурелом, валежник, гнилушки стоялые, крапива жгучая, да бурьян колючий, что густо разрослись у корней древесных, промеж остального хламу лесного.

… Жили-были на весь этот тёмный лес — Сова-Мудрая Голова, Сова-Веселая Голова, да Сыч-Велеречивый. Были у них в услужении гадюки ядовитые, да жабы пучеглазые. Только и всего.

… Сыч-Велеречивый в этом тёмном лесу был за наибольшую птицу, и любил он фукать перед своими слугами.

… А фукал он таково-то ласково, да таково-то жалобно, что жабы и гадюки даже слёзы точили. За это и прозвали его — Сыч-Велеречивый. Ну, а главные его помощнички все больше на счёт другого прочего хлопотали.

… Сова-Мудрая голова продавала-закупала товары Сычу-Велеречивому, слыла, значить, вроде экономки. Любила много и подолгу торговаться и так при этом мудро говорила, что даже сама от удивленья глазами хлопала. За красными словцом в карманы не лазила, хоть кого заговорит и всякого на словах уважит, угодник ли то Божий, Чёрт-Дьявол ли из преисподней. И товар умела лицом показать, а не дай бог, чтоб на изнанку!..

… Сова-Веселая Голова — птица на другой лад была,
любила мир честной повеселить-потешить пирами да забавами, вроде как бы виночерпия и хлебодара у фараона Египетского.

Примечание: Окончание во второй части.

(Всякая всячина)

Мне чудилось горькое горе,
Тревожно я плакал во сне...
С угрюмым упрёком во взоре
Зима угрожала весне...

Морозные иглы висели,
Гирляндой украсив мой дом...
Как будто в живой карусели
Вертелись снежинки кругом...

Росла за могилой могила,
Ломались ножи и мечи...
Но, солнце всё выше всходило,
Всё ярче горели лучи...

Я встал... и при вспышках лучистых
Исчезли все призраки сна!..
И в вихре мелодий душистых
Навстречу мне мчалась весна!..

(Небылицы из средних веков)

… Высокую башню
К Богам создавали,
Чтоб с поднебесья
На землю взирать…
И, пот проливая,
Не зная печали,
С охотою камни
Спокойно таскали,
И труд им сулил благодать…

Но, вдруг — языки их смешались нежданно…
И стали врагами былые друзья…
Постройка свободы,
под властью тумана,
Забытая миром,
как труп великана,
Осталась, паденьем грозя…
07.02.2024 г
Опубликовано:
***
Бегство из Содома
(Небылицы из средних веков)

— Бегите прочь от стен Содома
И кто оглянется назад,
Тот будет смертью весь объят!
И Лот бежал, всё бросив дома…

Но, обернулась на свой сад
Его супруга — и свершилось!
Застыли руки, ноги, взгляд…
Она в столб соли превратилась…

Как современникам знакома
Картина бегства из кондома,
Где злой вражды и гнёта ад…
Но, хочется вернуться взад…

Звучат о прошлом сожаленья…
И будь теперь пора чудес,
Колов солёных, без сомненья,
В России был бы целый лес!..

(Небылицы из средних веков)

— Бегите прочь от стен Содома
И кто оглянется назад,
Тот будет смертью весь объят!
И Лот бежал, всё бросив дома…

Но, обернулась на свой сад
Его супруга — и свершилось!
Застыли руки, ноги, взгляд…
Она в столб соли превратилась…

Как современникам знакома
Картина бегства из кондома,
Где злой вражды и гнёта ад…
Но, хочется вернуться взад…

Звучат о прошлом сожаленья…
И будь теперь пора чудес,
Колов солёных, без сомненья,
В России был бы целый лес!..

(Листки воспоминаний)

… Мои уважаемые читатели, а вы, случайно не знаете, как написать число тысяча восьмью восьмёрками?

… Если нет, то я вам открываю старинный ответ на секрет, для тех, кто хочет знать и другим желающим свой полученный опыт передавать всем, кто пожелает узнать о том, что какая всё-таки умная наука математика и сколько ещё в ней таится секретов, один из которых мне и открыл мой дедушка, когда я узнал что такое тысяча и научился её узнавать среди цифр, а ему рассказал об этом, его дедуся, то есть мой пра-прадедушка...

… И так запоминайте:

… 1. — Берём слова "Восемь восьмёрок" и "Тысяча", потом переводим их в цифры.

… 2. — Получаем результат: 88888888=1000

… 3. — Ставим плюсы между восьмёрками, которые получим после длительного решения и суммируем их, но здесь вам придётся долго помучиться в перестановках и суммирования итоговых цифр.

… И в итоге, терпеливые читатели получат в результате вот такой ответ:

… 4. — 888 + 88 + 8 + 8 + 8 = 1,000

… Вот и всё решение нашей математической загадки!

… Оказывается всё легко и просто, когда знаешь ответ!

… До новых встреч!

… Ваш дедушка, ВлаСт!

(В круговерти бесхитростных дней)

… Часть вторая:

Но Он, кто в эту ночь
Родился в Вифлееме,
Чтоб умереть потом
Распятым на кресте …

Он вас не позабыл,
И щедрою рукою
Рассыпал звёзды Он
В небесной вышине…
Чтобы утешить вас,
Охваченных тоскою,
Всех горько-плачущих
В безмолвной тишине!

Ребенок милый мой!
Не в роскоши отрада;
О том, что беден ты, —
Досадуя, не плачь:
Богатство не всегда
Небесная награда,
И бедный может быть
Счастливей, чем богач!

Всё Он же, кто зажёг
На небе звёзд так много,
Нам счастье лучшее,
И светлое дарит.
Высокий этот дар? —
Святая искра Бога,
Которая в душе
Избранника горит.

Как звёзды яркие
Из глубины бездонной
Свой разливают свет
В холодной полумгле, —
Так Богом взысканный,
Талантом окрылённый,
Он служит светочем
Для ближних на земле!

… Конец…

(В круговерти бесхитростных дней)

Часть первая:

… Не надо, друг мой, слёз!
Утри скорее глазки!
Печальной думою
Своей тоски не множь!..
Не может в миг один,
Как делается в сказке, —
Бедняк разбогатеть!
Жизнь — правда, сказка — ложь!
… Не в силах ты забыть
Большой, красивой ёлки,
Что видел чрез окно:
Нарядна и светла!
Коробочки конфет,
Орехи, кошки, волки,
Ружье и барабан...
Игрушек без числа
… На ней навешано!..
И строгость сохраняя,
Ту ёлку держит он, —
Сам Дедушка- Мороз!..
Ты вспомнил это всё,
И, тяжело вздыхая,
Сидишь теперь в углу,
Роняя жемчуг слёз!
… Смотри, как звёздочек
На дальнем небе много,
Как ярко все горят,
Мигая в полумгле;
То ёлка, будто бы,
На небесах у Бога,
Зажглась для вас — детей,
Забытых на земле.
… Забытых роскошью
И обойденных теми,
Кого проходит жизнь
В тщеславной суете...

… Продолжение: во второй части.

(Сказка, да на новый лад)

… Часть шестая:

Заяц заперт в сундуке,
А сундук тот на суке,
На дубу стоит высоком
И Кощей сердитым оком
Дуб высокий бережёт.
Вот Иван к нему идёт.
Как достать сундук оттуда?..
Глядь, неведомо откуда
Прибежал медведь и… бух!

Дуб свалился с корня вдруг,
На куски сундук валится,
Из него вдруг заяц мчится,
А его другой догнал
И в клочки вмиг разорвал.
Тут из зайца кверху утка…
И Ивану стало жутко.
Сокол с уткой вверх взвились
И яйцо упало вниз,
Да как раз свалилось в море.

Наш Иван заплакал с горя;
Глядь, а щука на волнах
И яйцо несёт в зубах.
Он яичко разбивает,
На куски иглу ломает.
В тот же миг издох Кощей,
А царевич поскорей
Побежал к дворцу златому,
Где уж гостю дорогому
Улыбалась из окна ненаглядная жена.
Захватив её с собою,
Он с супругой молодою
Воротился в свой дворец…
Тут и сказочки — конец.

(Сказка, да на новый лад)

… Часть пятая:
Окажу тебе услугу…
Вдаль идёт Иван по лугу,
Да на солнышко глядит,
А над ним сокол летит;
Уж нацелил он стрелою,
Как услышал над собою
Сокол молит: — Пожалей,
Помогу в нужде твоей.

Он вперёд, глядит: лужайка,
Пробегает мимо зайка.
Уж хотел Иван стрелять,
Заяц начал умолять:
— Сжалься, молит, надомною,
Выслужусь перед тобою.
Он и зайцу волю дал,
Сам спускаться к морю стал.

Видит отмель небольшая,
Щука-рыба издыхая
Бьётся с горя о песок;
Слышит тонкий голосок:
— Брось меня, царевич в море,
Пригожусь, коль будет горе;
Щука скрылась под водой,
А Иван пошел тропой…

Подошёл к лесной опушке,
К старой низенькой избушке.
Он в избе Ягу нашёл,
С ней о деле речь повёл.
Ведьма молвила, жалея:
— Отыщи ты смерть Кощея.
Смерть в игле стальном конце,
А игла лежит в яйце…
То яичко в утке скрыто,
Утка в зайце внутрь защита.

Окончание: в шестой части.

(Сказка, да на новый лад)

… Часть четвёртая:

Вот сидят, пируют гости,
А царевна ест, да кости
За один рукав кладёт,
За другой вина нальёт.
Как пошла плясать с Иваном,
Как откинулась всем станом,
Как махнула вдруг рукой —
Стало озеро с водой.

Как другой рукой махнула,
Стая лебедей вспорхнула
И плывёт себе чредой
Над зеркальною водой.
Где ж царевич? — догадалась
И домой за ним помчалась.
Только ногу на порог,
А Иван уж кожу сжёг.

Если б ждал ты терпеливо,
Скоро б жили мы счастливо;
А теперь, мой свет, прости,
Буду жить я взаперти
За морями у злодея,
У Бессмертного Кощея.
И лебёдкой обратясь,
В край далёкий унеслась.

Потужил Иван немного
И пустился в путь-дорогу.
В поле начало темнеть.
Глядь, идёт к нему медведь.
Взмахом поднял он дубину,
И хотел убить зверину,
А медведь его молить:
Погоди меня губить,

… Продолжение: в пятой части.

(Сказка, да на новый лад)

… Часть третья:

Царь и вправду так дивился,
Так лягушкою хвалился…
И велел, чтоб на поклон
Привели все братья жён.
Вот сидит Иван унылый,
А лягушка: — Что мой милый,
Отчего ты сам не свой
Воротился вдруг домой?

Рассказал он слово в слово,
Как от батюшки родного
Вышел им приказ, чтоб жён
Привели все на поклон.
Ну, царевич мой прекрасный,
Не печалься понапрасну,
Не ударим в грязь лицом
Перед батюшкой отцом.

Уж полна гостей палата,
Уж пришли два старших брата,
Жен наряженных ведут
И Иван Царевич тут.
Те смеются: — Где ж подружка,
Где ж, Иван, твоя лягушка?
Вдруг все смолкли… Шум и гром!..
Весь затрясся царский дом.

Гости вон, Иван хохочет:
— Слышь, жена-то, как грохочет.
Кони стали у ворот.
Расступился весь народ,
И царевна молодая,
Всех сияньем озаряя,
Изумляя всех гостей
Появилась у дверей.

… Продолжение: в четвёртой части.

(Сказка, да на новый лад)

… Часть вторая:

Поженились все три брата
И живут в своих палатах.
Царь призвал их как-то раз
И отдал такой приказ:
— Чтоб все ваши молодицы,
Для меня и для царицы,
За ночь вышили к утру
По шелковому ковру.

Вот сидит Иван унылый,
А лягушка: — Что мой милый, —
Говорит — ты сам не свой
Воротился вдруг домой?
Рассказал он слово в слово,
Как от батюшки родного
Вышел всем приказ к утру
Приготовить по ковру.

Ну, царевич мой прекрасный,
Не печалься понапрасну.
Спи покрепче; ночь пройдёт,
Утро радость принесёт.
Спит Иван, а лягушонка,
Кожу сбросивши зверёнка,
Очутилась вдруг красой,
С чёрной длинною косой.

С белой шеей лебединой,
Голос звонкий соловьиный —
Вышла вон и стала звать
Нянек-мамушек скликать…
И велит соткать до утра
Из шелков и перламутра
Весь узорами ковёр,
Чтоб дивился царский двор.

… Продолжение: в третьей части.

(Сказка, да на новый лад)

… Часть первая:

То не месяц со звезда́ми —
Царь лопочет с сыновьями.
То не реченька журчит —
Сыновьям царь говорит:
— Ой вы, детки дорогие,
Вот вам стрелы золотые.
Вы пустите по стреле
Вдаль к незна́емой земле.

Где вы стрелы те найдёте,
Там и жён себе возьмёте.
И, сосватав по жене,
Возвращайтесь все ко мне.
Скоро реки загудели,
Стрелы птицей полетели,
И у старшего стрела
На боярский двор легла.

И в траве, как раз застряла,
Где боярышня стояла.
У второго к гостю в дом,
Где в ту пору под окном
Дочь хозяйская сидела,
Да на улицу глядела.
У меньшого — вдруг взвелась
И упала прямо в грязь.

В лягушиное болото;
Там приняв её с почётом
Лягушонка вся с вершок
Принесла на бережок.
Потужив о горькой доле,
Покорился царской воле
Меньший сын царёв Иван
И лягушку взял в карман.

… Продолжение: во второй части.

(С точки зрения морали)

Если в чём-нибудь случайно
Вдруг проявится «свобода» !.. —
Вмиг её прихлопнут тайно,
Чтоб не портила народа.
Тут «вмешательство» возможно
(Без него падут законы) !..
Надо только осторожно
Ставить мудрые препоны.

Если вольные газеты
И застрельщики журналов
Вдруг начнут давать советы,
Как приструнить генералов, —
Тут «вмешательство», конечно,
Спора нет, необходимо...
Зло — пресечь, потом беспечно
Спать и все заботы — мимо.

Если ж, где погром случится,
Под защитой чёрной масти,
Или казнь должна свершиться,
В утешенье строгой власти, —
Тут «вмешательство» опасно,
С точки зрения морали,
И, с законами согласны,
Лучше, если б все молчали.

Так из речи прокурора
Вывод сделал я лукаво ...
Удивительно как скоро
Стала действовать отрава!
Ядовитая бацилла
Прокурорского ответа,
Видно, мозг разгорячила
Для игривого куплета.

(Былина)

… Часть вторая:

Кровью бедная обливалася,
Слезми горькими умывалася.
И несла ты так иго тяжкое
Тридцать с лишним лет, Русь Великая.

Ты лелеяла в Штатах гадину,
А от шавок США — отсебятину.
Но, невмочь пришло от сквалыжных дней
И терпение сразу лопнуло.

Русь Великая встрепенулася,
Приподнялася, развернулася
И… взяла она язву тяжную,
Язву мерзкую с корнем вырвала.

Заря алая разбуянилась,
И средь тьмы густой разрумянилась.
Солнце радостно улыбнулася,
Что Русь-Матушка вновь проснулася.

Разорвала Русь цепи крепкие,
И настали ей годы светлые.
Вслед за ней земля пробуждается,
Новый мир людей зарождается!

… Конец.

(Былина)

… Часть первая:

Не румянилась заря алая,
Не блистало и солнце красное.
Тучей грозною Русь окутана,
В цепи крепкие вся опутана.

Русь Великая пригорюнилась,
Подозрительно затуманилась.
На лице твоём, Русь Могучая,
Слёзы катятся чёрной тучею.

Горбачёв привёл к злой погибели;
Твоей крови он много выпустил;
Тебя бедную всю изранили,
Слуги дьявола тебя грабили.

Оттого ты так, Русь, несчастная,
Что доверчиво к ним относишься.
И не ты ли, Русь, долго мучилась
От предателей втрое скрючилась.

Ты богатая и обильная,
Ходишь по миру, как бессильная.
Над тобою США насмехалися,
Простоте твоей удивлялися.

… Продолжение во второй части:

(Сказки для совершеннолетних детей)

Глава четвёртая:

В эту ночь... Как привскочила
Тома с печки, — фыркнул кот.
— Ах ты, дьявольская сила,
И к старухе даже льнёт!
Смотрит Тома: рядом с нею
Бес — не бес, а сам Тарас!
Только очи почернее...
Вся старушка затряслась.
Пересохшими губами шепчет:
— Ты ли? Бес-то рад!..
К Томе тянется руками, —
Думал: все пошло на лад.
Только... что-ж это такое?
Тома смотрит да молчит:
У Тараса за спиною
Копчик хвостика торчит...
— А, нечистый! И скорее
Ну. Креститься... Видит Бес,
Что добром не сладит с нею.
Тут пропал Тарас, исчез…
Пред Тамарой Бес рогатый!
Дразнит страшным языком…
Машет лапою косматой,
Только Томе нипочем.
Не страшится. И со злостью
Вдруг, как плюнет — в самый раз!
Заплевала рожу гостю:
Не раскрыть бесовских глаз.
А потом ухват схватила.
Да с молитвой бесу в бок,
Ослеплённому, всадила...
Бес завыл, да наутёк!..
… В пекле беса — задразнили, —
От стыда он весь иссох.
... Так в борьбе с бесовской силой
Помогает бабам Бог!

... Конец

Сказки для совершеннолетних детей)

Глава третья:

Ну, тогда за печкой место
Я найду. И скок туда.
Тома снова месит тесто.
Да забылась, — вот беда, —
Без молитвы посадила
Баба в печку просвиры, —
Значит, Бесу угодила...
Бес как дунет из дыры
На просвирки! И свернуло
Все их на бок, как грозой.
Тома глазом не моргнула,
И взяла воды святой.

Снова тесто замесила.
И с молитвой — ну, кропить
По избе, что силы было...
Надо Бесу уходить!
Он моргнул старухе грозно: —
Погоди... ещё приду, —
И уж рано, или поздно,
В ад под ручку поведу!
Вот в пасхальный понедельник
Жди меня, красотка, жди...
Прыгнул Бес в окно, да в ельник.
Тома шепчет: — Прихо-ди-и...

Приходи-ка, окаянный,
Я те встречу батогом!..
В Светлый Праздник Тома рано,
Улеглась на печь с котом…
И о Бесе позабыла:
Разморил старушку сон.
Но, лишь только полночь било, —
Слышит Тома: Бес... — вот он…
Шепчет на ухо рогатый: —
Эй, старушка, согрешим...
Вспомни, вспомни, как когда-то
Ты с Тарасом-то своим...

... Продолжение: в четвёртой главе…

(Сказки для совершеннолетних детей)

Глава вторая:

Провалился в пекло прямо
И, поджавши хвост, ворчал:
— Никогда такого срама
Я от бабы не встречал!
Ну, уж так я не оставлю,
И расправлюсь мигом с ней:
В пекло к празднику доставлю,
В том клянусь ногой моей!
Быстро время прокатило...
Стала Томушка седеть.
И в просвирни поступила,
Чтоб без дела не сидеть.
Послужить людям и Богу.
Как о том проведал Бес,
Тотчас справился в дорогу, —
И в трубу к вдове залез.
Смотрит: Томушка опару
Ловко месит. — Ну, постой,
Я тебе прибавлю жару!
И козлиною ногой
Угли в печке он мешает.
Тома ставит просвиры...
И обратно вынимает: —
Провались в тартарары!
Все просвирки, как монашки,
Стали сухи и черны.
— Это Беса всё замашки,
Это шутки Сатаны, —
Шепчет Тома, — ну, да ладно,
Больше в печку не пушу...
А чтоб лазить неповадно
Было, — печку закрещу!
И дрожащею рукою
Налагает крест честной.
Бес метнулся. — Что такое?
Как кольнуло... ой-ой-ой!

Продолжение: в третьей главе…

(Сказки для совершеннолетних детей)

Глава первая:

На краю села избушка.
Там уж много лет живёт
Тома, — пекарша-«старушка»,
Да огромный рыжий кот.
Она рано овдовела...
Был красивым муж Тарас!
На других бы не глядела,
А с него, бывало, глаз
Не сводила... и любила, —
Уж любила, боже мой!
А когда похоронила —
Билась оземь головой.
И над свежею могилой
Поклялась, что никогда
Никому не будет милой.
... За годами шли года...
Тома, рук не покладая,
Знай, работает весь день.
Кровь-то бродит молодая...
Разморит под вечер лень,
Хороводы девки водят,
Парни песенки поют, —
Думы-думушки находят,
Сном забыться не дают.
А весной, когда листвою
Одевался пышный лес, —
Не давал вдове покою,
Приставал лукавый бес.
Что ни ночь, стоит пред нею,
Чернобровый, молодой, —
Знал, чем бабу взять вернее...
Трудно бабе жить одной!
И говела, и молилась
Всем угодникам святым,
Наконец, она добилась:
Бес ни с чем, исчез, как дым…

Продолжение: во второй главе…

(Сказки, притчи, байки, легенды, сказания)
Шел Жук-Рогач и на пройдох набрёл.
Сидит Лиса, а рядышком Лисятки!
Лазейку страх нашел,
Душа ушла, демонстративно, в пятки!
Но инстинктивно, виду Жук не подаёт
И, грозно шевеля рогами,
Уверенными, твердыми шагами
Идёт хозяином вперёд...
— Что за чудовище? — промолвила Лисица, —
Надменен, важен он и строг,
Змеёй ужалить до смерти нас мог,
Смотрите, детки, нас он не боится!..
— Да-да! — Лисята говорят, —
Уж лучше обойдём, не трогай,
Рогач — сердитый, остророгий!..
Лисички рады и хитрец безумно рад,
Что разошлись у них пути-дороги.

(Сказки, притчи, байки, легенды, сказания)

Ох, вы гой еси, добры молодцы,
Удалы богатыри, непрославленны.
Не в полях-лугах вы рубилися,
За столом пером вы подписывали
Циркулярчики благодатные,
Благодатные — непонятные.
Так писали они, обнималися,
Обнималися — целовалися.
Только раз пришёл к ним мудрец один.
Говорит он им громким голосом:
— Расскажите-ка, люди добрые,
Как мне свет найти или счастье тож?
— Проходи-ка ты своей дорогою, —
Рек один из них, принасупившись, —
— А не то, гляди, ты поплатишься
Головой своей, тароватою.
— Нет постой, погоди, братец миленький, —
Говорит другой, улыбаяся. —
Я ему скажу, где он свет найдет,
Где он свет найдёт или счастье тож.
Ты иди, старина, в ту сторонушку,
За далёкое море синее,
Где телушка стоит дешево,
Лишь одну деньгу, деньгу медную...
Где в реках одно молоко течёт,
Берега ж у рек все кисельные.
Там ты свет найдёшь или счастье тож.
Засмеялся старик, головою затряс:
— Эх вы головы, дуболобые,
Счастье свет-то здесь, о бок вас стоит,
Только взять его не сумеете,
У вас руки-то сильно грязные.
И пропал из глаз, только пыль пошла.
Оглянулись молодцы... и чихнули враз.

(Сказки, притчи, байки, легенды, сказания)

Я невидим, но ведом я,
Я — царь, я — Дух лесной,
Живу в лесах дремучих я,
Постель мне — мох седой.
Шурша упавшею листвой,
Иду — бреду… Мой путь
Идёт сплошною целиной, —
Где я — там мрак и жуть.

И то не ветер зашумел,
Не шишка сорвалась, —
Родную песню я запел, —
Пустился вскачь и пляс…
Эх!.. Загудело, замело
— И плач, и стон, и вой:
Меня по чаще понесло,
— Я вею бородой…

Но я не зол, но я не лих,
— Не бойся, детвора…
Припас вам ягодок цветных
Я с самого утра.
Вот Земляничка хороша,
Орех, Боярка есть...
Их рвите, детки, неспеша,
— Чтоб кучей в дом принесть…

(Старая сказка, да на новый лад)

Случай царствует над миром!
И Щелкунчик стал — банкиром!
Званье новое неся,
Как и прежде, всё и вся —
Знай, глотает он, вот так:
— Крык-крак!

Сахар, соль, муку, ботинки,
Мясо, уголь, сталь, табак,
По вагонам — без заминки —
Всё сжирает он, вот так:
— Крык-крак!

И никто не соберётся
Проучить того уродца,
Не найти такой особы,
Кто б его бы самого бы
Взял на зуб и сделал так:
— Крык-крак!

(Подражательные набросочки)

Мгла... Хаос... Немой простор!
Шли века... года... недели!..
Вдруг мелькнул чудесный взор,
Вдруг уста её зардели.
От румянца, блеска глаз
Загорелись неба своды,
Слово молвила тотчас
От земли отстали воды.
От улыбки неземной —
Птиц и мотыльков игривых
Зародился пёстрый рой,
И взошли цветы на нивах.
Жить привольно стало всем.
Человек был в мёртвой глине
Недвижим и глух и нем...
В ней коснел бы он поныне —
Но, она с закатом дня
Поцелуем сотворила
В Рае бедного меня
Сотворила, окрылила...
И воспрянул к жизни я!
На чудесный мир взирая,
Пил я чашу бытия,
Но, был выгнан я из Рая.

(Басня)

Эта басня для детей
Не предназначается,
А из взрослых, кто умней,
Тот и догадается.
Это было в Петрограде,
Где жила, как канонисса*,
Во высокой во ограде
Некая... (пожилая дама).
Что вкусивши света зелья,
Отошла от мира даже,
Занимаясь от безделья
Немецким... языком.
День тягуч был, как касторка,
Солнца диск был мутен.
Появился на задворках
Мужичок... (сибирского происхождения).
Как ни странно (всё бывает),
Этот молоде́ц
Вскоре, как нам сообщают,
Вхож стал во... (дом пожилой дамы).
И квартиру дамы вскоре
Превратил в сарай.
Это видя, пил от горя
Глупый... (не энергичный муж дамы).
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Вот истории конец.
А мораль истории:
Не пускайте во... (свою квартиру)
Мужичка... сибирского происхождения.

Примечание:
Канонисса — это женщина, член религиозной общины.

(Старая песня, да на новый лад)

Вот мчится тройка удалая
Клубится пыль из-под копыт,
И балалайка, замирая,
Струною жалобно звенит.

Пищит и кашляет гармошка;
Мастак играть на ней Федот,
Петра под жабры взяв, Ермошка
Речной белугою ревёт.

Они плетутся еле-еле,
И не хотят прохожих знать;
Когда ж, однако, в самом деле,
Им безнаказанно гулять!

Да, жаль, по всей Руси родимой
Они гулять привыкли век;
Стремится к ним неудержимо
Душою русский человек.

В них от заботы утешенье,
Когда полна тревогой грудь, —
Кого зовёт он в подкрепленье?
— Авось, небось и как-нибудь!

(Чем хата богата)

Грудью стен, суровых башен
И бойцов отвагой — твёрдый,
Ты стоял средь жалких пашен,
Не победный, властный, гордый!..
Мощных стен твоих утроба
Непокорных поглощала;
Под землёй, в цепях, до гроба
Их томилось там не мало!..

Обвалились стены ныне,
Нет ни рвов, ни грозных башен;
В пробудившейся долине,
Дряхлый замок, ты — не страшен!..
Старый мир, как дуб, повален:
Спят в могилах феодалы,
И по залам, средь развалин
Бродят лисы и шакалы.

«Смерды» — мощны; песни новы;
Мысль взлетает — выше, выше!..
А в тебе — гнездятся совы,
И скребутся нагло мыши!
Мёртвый вид, развалин плесень!..
Всюду вижу след оков я…
Жажду новых, звучных песен!
Прочь, кошмар средневековья!..

Глаголют мудрецы, вся Правота — нага,
Напрасно верилось мыслителям догматам;
Блудницей павшею, вдали от очага,
Там Правда жизни вижу, рядится богато.

Хотелось яростно покров златой сорвать…
Боялся — явится народу без рубахи,
Такой, как родила на свет природа мать, —
И от неё все, люди, разбегутся в страхе.

А ныне же, прельстясь блестящей мишурой
Её роскошного и пышного наряда, —
Бежит за Правдушкой торговцев жадный рой.
И платьями её из собственного склада
Старается снабдить, надеясь на доход…

Стяжателей гони! Шикарные лохмотья,
Прекрасная, ты сбрось и скройся в тихий грот!
Топтаться ли тебе на торжище, в болоте?..
Где ложь, заправски, следом туманами течёт…

Кто смел — к тебе придёт, прильнёт к твоим губам
Устами чистыми без слов, звенящих струи.
Молитвенно смельчак затем расскажет нам, —
Горьки ли святости духовной поцелуи.

(Крупицы глубокомыслия)

… Чудеса, — по истине чудеса!

… Слышишь и недоумеваешь.

… Смотришь и глазам не веришь.

… Мне, начинает казаться, что люди двадцать первого века положительно помешались.

… Даже в Швейцарии и Австрии. Виноваты, конечно, во всём одни американцы. Ведь только дураки могут думать, что благосостоянье народа имеет нечто общее с Конституцией. Я, например, не признаю этого. Ясно ведь, как Светлый день, что бедные хотят превратиться в господ, а господ превратить в нищих.

… Какое же это будет равенство?

… Нет, не бывать этому.

… Есть мудрая пословица: — Не посеешь, не пожнешь. Ведь даром никому, ничего не достаётся и труд должен оплачиваться звонкою монетою, то есть деньгами-деньжатами. Без капитала никак нельзя. Всё рухнет без него... И культура, и цивилизация, и прогресс. Да-да я знаю:

… В наше ужасно-смутное время, возможно все меня подымут на смех. Разве только вот китайцы согласятся со мною.

… И я люблю китайцев.

… Что с того, что у них мужчины с косами еще кой-где гуляют? Позади себя никто не смотрит.

… Итак... заблуждайтесь, господа, сколько вам угодно. Я стою на своём.

… Смейтесь, сколько душе угодно, а я кричу:

… — Да здравствуют китайцы!

(Крупицы глубокомыслия)

На фоне далёко ушедших веков,
Когда зарождалось всесильное слово,
И дух человека из тяжких оков
Поднялся могучий — свободою новой,
Со словом, как первые искры огня,
Зажглись вместе юные песни и сказки,
Как вестники светлого, яркого дня,
Как первые детские чистые ласки.
С душой человека сплетясь навсегда,
С ней вместе и сказки росли, углублялись
Порою, как яркая в небе звезда,
В восторге экстаза они разгорались.
А к ним и послушные люди идут
На пытки, на крёстную смерть и страданье;
За сказки о будущем всё отдают;
И сказки всё ярче и шире сиянье…

(Стихи из карманов времени)

Часть пятая:

Набор косметиков и мыл,
Чтоб белоснежным стать арабу;
Ассортимент румян, белил,
Чтоб сделать молодухой бабу...
Чтоб навести на мужа страх
И мысль о результатах грустных,
Зубов наслал вам Авербах
Искусственных, но не искусных...

Такой приманкой для мужчин
Соперниц всех обезоружу
И вам бояться нет причин,
Скорей бояться надо мужу...
Чтоб, с помощью всех этих штук,
Быть не могло жены-урода,
Даю вам фею для услуг,
А имя этой феи — Мода...

Теперь — за вами всякий шанс
И мужу — никакой пощады...
Да здравствует Tripple-alliance:
Кокетство, Мода и Наряды!
Вам, чем хотите, поклянусь,
Что, не вмешайся лишь измена,
То этот тройственный союз
Прочней, чем Рим, Берлин и Вена!

С тех пор, как заключен союз,
То, по Зевесову завету,
Уж кроме граций, фей и муз
На целом свете женщин нету!

Конец

(Стихи из карманов времени)

Часть четвёртая:

Хоть есть различие причин,
Но результат тот самый...
Весь сонм теперешних мужчин —
Теж самые Адамы!
И, вместо, чтоб нажать перстом
На электрические кнопки,
Он выпустил мгновенно гром
Из бывшей под рукой коробки.

Едва пронесся резкий звук,
Сейчас-же в должности лакея,
С полсотней нагруженных рук,
Дежурная вбежала фея.
— Смотрите! Юпитер сказал:
Вот вам, прямым путём от Ворта*,
К услугам вашим арсенал
Тряпья различившего сорта.

Для повышенья красоты,
Последний выпуск - всяких тряпок,
Корсеты, ленточки, цветы,
Комплект бессмысленнейших шляпок.
Теснейших, платьев целый воз
Для искажения фигуры;
Собрание фальшивых кос;
Шиньоны, тюники, турнюры...

Рубины, жемчуг, изумруд, —
Всё — в формах вычурно-игривых;
Брильянтов — хоть прудите пруд! —
И настоящих, и фальшивых.

Примечание: Ворт* (Чарлз Фредерик) — изобретатель и родоначальник высокой моды, первый художник модельер.

Окончание следует:

(Стихи из карманов времени)

Часть третья:

Я дал вам силу красоты,
Ум быстрый, тонкий, гибкий;
Очаровательность мечты
И прелести улыбки!
Я дал вам с неба своего
Таких достоинств ворох,
Что моментально от него
Муж вспыхнет, словно порох!

Вдобавок к милостям своим,
Всесилие кокетства
Вам дал, а пользоваться им
Умеете вы с детства.
— Кокетство? Это есть балласт
Теперь уже не редкий...
Вперёд очков в том десять даст
Звезда из оперетки!

Нет, о Зевес! Кокетство — прочь!
Оставь его в покое
И, если хочешь нам помочь,
Придумай что другое!
Зевес насупил мрачно бровь...
Подумав с две минуты,
Сказал: — Не верите в любовь
И все к ней атрибуты...

Хотя ваш праотец, Адам,
Пал жертвою кокетства,
Попробую я вам, mesdames,
Последнее дать средство...

Продолжение следует:

(Стихи из карманов времени)

Часть вторая:

— Я в руки вам орудье дам
Грознее всех орудий;
Пред ним склоняются, mesdames.
Как боги, так и люди.
Им вы раздавите мужей,
Слегка моргну в лишь бровью...
Сей меч страшнее всех мечей:
Зовут его — любовью!

— Прошла уже пора чудес!
О том писались томы...
С орудьем этим, о Зевес,
Мы с детских лет знакомы!
Известно даже из страниц
Французского романа:
Ты любишь мужа без границ,
Без фальши, без обмана;

Ты жертвуешь собой, любя,
А он, как пишут книжки,
Как тать, крадётся от тебя —
Завязывать интрижки!..
Измена уж у них в крови...
Ты время дорогое
Не трать, а нам, взамен любви,
Дай что-нибудь другое!

— О, дурочки! — сказал Зевес —
Чего еще вам надо?
Я дал вам лучший дар небес:
Победоносность взгляда...

Продолжение следует:

(Стихи из карманов времени)

Часть первая:

Однажды дамы всей земли,
Со скрежетом и писком,
К Зевесу грозному вошли...
Да, с уголовным иском.
— Пришли к тебе мы на Парнас,
Юпитер всемогущий:
Когда уже избавишь нас
Ты от напасти сущей?

За что в неволю нас отдал
Коварному мужчине
И каждая быть (о скандал!)
Должна его рабыней...
Ведь каждую, о древний бог.
Ты сделал крепостною,
Чтоб каждый муж свободно мог
Глумиться над женою!

Мы погибаем ни за грош,
Как мышь в зубах удава...
Последний в мире уничтожь
След крепостного права!
А не заступишься за нас
В категоричном тоне, —
Всю суть твоих земных проказ
Мы сообщим Юноне!

Хоть бог богов, а пред такой
Угрозою ехидной,
Зевес, дрожа за свой покой,
Опешил очевидно.

Продолжение следует:

(Стихи из карманов времени)

В пространстве времени, в волнах бездонной Леты,
В хаосе мировом исчез наш Старый Год
И полон дивных чар, живительного света,
К нам Новый год стопой неслышною идёт.
С сердечным трепетом, раскрыв свои объятья,
С надеждой светлою и радостной в груди
Навстречу мы к нему несём всё без изъятья
Восторженный привет... Желанный гость, иди!

Ты ярко осени нас всех лучами знанья,
И силы слабые, и чувства обнови,
В сердца пролей ручьи надежды упованья
И в душу нам вложи огонь святой любви.
От мук, сердечных ран и нравственных страданий —
Отравы жизни всей — избавь нас, исцели;
Чтоб меньше слышалось и плача, и рыданий,
Жестокий голод ты и жажду утоли.

И светом истины народа ум свободный
К познанию добра и правды просвети,
Будь в жизни для него звездою путеводной
И, к счастью, мирному указывай пути, —
Тебя чтоб благодарное воспоминало
Потомство нынешних Отчизны сыновей,
И с чувством гордости твоё число вписало
В скрижали древние истории своей.

(Стихи из карманов времени)

Толпой проходят перед нами
За годом год и дни за днями
В туман промчавшихся веков...
То светом путь наш озаряя,
То тьмою грозной покрывая,
Туманный ряд житейских снов!

К нам Новый Год опять стучится,
А что несёт он, с чем стремится —
Того не можем мы узнать;
Но, видя свет и жизнь в природе,
В грядущем, каждом Новом Годе,
Хотим мы — радость увидать!

И всяк живёт, надеждой этой —
На счастье, в будущем согретый,
И даже вечность не убьёт
В сердцах святого упованья
На то, что не одни страданья
Нам год грядущий принесёт!

Ведь ночь не вечно окружает
Наш край: — её всегда сменяет
Весёлый день и яркий свет;
Не так-ли точно и с годами
Проходит в жизни перед нами
То время радостей, — то бед?

Теперь опять мы год встречаем
И точно также ожидаем
Увидеть радость для себя;
Ведь только мёртвый под землёю
Не видит света над собою,
Покой свой вечный полюбя!..

(Сказки зимушки холодной)
В полночь зимнюю, глухую, о былом тоскуя счастье,
Притаившись на задворках, разрыдался Старый Год.
Между тем, в короне царской, Новый Год — царевич смелый,
На коне неудержимом приближался к старику.
Весь он золотом унизан, драгоценными камнями;
Волоса его игриво вольный ветер шелестит;
За спиной — колчан и стрелы, сбоку виден лук дубовый,
Легкий флаг над головою извивается змеёй.
Он подъехал, улыбнулся, против старого владыки
Осадил коня и поднял флаг победный к небесам.
Крикнул голосом могучим:
— Уходи, старик, довольно…
И в ответ на это эхо прогремело — уходи…
Неохотно собираясь, юной силе уступая,
Дряхлой старческой походкой тихо двинулся старик;
Машинально по оврагам, занесённым белым снегом,
Увязая по колена, спотыкаясь, зашагал…
А наследник, торжествуя, натянул свой лук подковой
И пустил за ним в погоню легкокрылую стрелу.
Прозвенев, она глубоко старику вонзилась в спину: —
Закипел он страшным гневом, кровь ударила в виски…
— Будь ты проклят, гордый воин!.. — Стиснув зубы, прошипел он;
И нахлынувшие слёзы затуманили глаза…
Разразился громким смехом вслед ему царевич юный…
Заиграло в тучах солнце, улыбнулись небеса…
Раздались повсюду крики:
— С Новым Годом! С Новым Счастьем!
Всё вставало, ликовало и сияло торжеством…

(Сказки, притчи, байки, легенды, сказания)

Жил да был в стране большой
Кругозор широкий.
Всем советом помогал
В сфере технологий.
Мама каждый день ему
Говорила с гневом:
— Хватит в облаках витать,
Занимайся делом!..

В школе с ним учителя
Говорили строго:
— Информировать нельзя,
Хоть и знаешь много…
Можно лишь от сель до сель,
То, что в наших книжках…
Просвещать умы людей
Не тебе мальчишка!..

Кругозор, от этих слов,
Сильно изводился,
И, сужаясь, каждый день,
В точку превратился.
А теперь… и там, и тут,
Нашего «Всезнайку»,
Точкой Зрения зовут…
Вот такая байка!..

(Сказки, притчи, байки, легенды, сказания)

Осёл почтенный каждый день
Вставал ужасно поздно,
И били ослика за лень,
Само собой, серьезно...
— Так как я палок не люблю, —
Осёл вслух рядит-судит, —
Часы с будильником куплю,
Они меня пусть будят!..

И вот купил часы осёл,
(Ну, всё теперь в порядке!)
Завел будильник и на стол
Он ставит у кроватки.
Спит ослик мирно... Пятый сон
Он сладостно вкушает...
И вдруг его и треск, и звон
Внезапно пробуждает...

Открыл глаза осёл, — глядит
Кто шум-то производит?..
Будильник: — так вот и трещит
И из себя выходит...
Осел с досадою встаёт,
И с гневом, плохо скрытым,
Озорника-то как лягнёт,
Прицелившись копытом, —

Приятель так и полетел,
Не кончив даже трели...
— Ну, то-то ж, — ослик проревел,
Будь вежлив, в самом деле!..
А то трещит, звенит, нахал,
Приятель своевольный!..
И ослик мирно задремал,
Победою довольный...

(Всякая всячина)

Часть третья:

Давно на почве пессимизма
Я, друг, сижу,
И хладным оком скептицизма
На мир гляжу.

И вижу: в мудрости житейской
Лишь прах и тлен,
В полях словесности «расейской»
Растёт лишь хрен;

Исчез блаженных сонм, авгуров,
Повсюду мрак,
У всех российских самодуров
Отгнил кулак.

Мы оторвались от застоя —
Нам слава, честь!
Нет боле нищих, геморроя,
А бедность есть!

В науке движемся мы смело:
Нашли давно,
Что человек — живое тело,
А не бревно.

Что есть сказанье дорогое:
— Всем надо есть!..
Мы оторвались от застоя —
Нам слава, честь!..

(Из книги безумия)

Часть вторая:

Век пролетит и покажется
Новых идеек волна —
Чести идея окажется
Так-же, как Брама смешна!..
Этих абстрактов явление...
Ну, не зевай... не засни!..
Времени нужд в устранение
Вызваны, милый, они.
Польза — их цель.
А приносится
Ими вдруг если да вред —
Ну, как сапог, что износится,
Прочь их скорей — мой совет!..
Смейся, мой милый, коль хочется...
Дичи тут нет, брат, на грош!
Ведь и факир нахохочется:
— Брама, мол, грубая ложь!..
Нет!
Ты, mon cher*, увлекаешься!
Честь тут, поверь, ни причём...
Умным ещё называешься...
Просто — дурак дураком!..

Примечание:

mon cher* (франц.) — это, когда к тебе обращается человек старше тебя, и он пытается обратить на себя твое внимание, чтобы ты его внимательно послушал.
Например: мой дорогой, мой милый и т. д.

(Из книги безумия)

Часть первая:

Что ты, mon cher*, завираешься?
Честь-то тут, совесть при чём?
Умным ещё называешься!..
С честью умрешь бедняком!..

Эх, либералы невинные!
Вам лишь ломаться, кричать,
А вот идейки рутинные
Сил не хватает сломать...

Мало в вас смысла житейского!
«Честь» да «страданья» приплёл...
Ты от Факира индейского
Думал, намного ушёл?

Тот под колеса кидается,
Гибнет шальной изувер...
Чем этот факт вызывается?
Тоже идеей, mon cher!..

Скажешь ты мне: — вот сравнение!
Брама — и честь!.. Но, постой!
Времени, друг мой, течение
Всё подмывает собой!

Примечание:

mon cher* (франц.) — это, когда к тебе обращается человек старше тебя, и он пытается обратить на себя твое внимание, чтобы ты его внимательно послушал.
Например: мой дорогой, мой милый и т. д.

(Стихи из карманов времени)

Часть четвёртая:

Его летом и зимою
Можно встретить у рядов,
Где Иван-купец, собою
Веселит других купцов.
Где попляшет,
Где поплачет,
Или в стужу и в мороз
Он босой
Козлом поскачет,
Рассмешит купцов до слёз…
Пятерик за то получит,
И подачку в миг пропьёт…
А когда купцам наскучит,
Ванька шалый идиот
Подставляет свою шею
Благодетелям своим,
И купцы свою затею
Продолжают там над ним.
Им приятны старца слёзы,
Им смешно над босяком:
Они думают, морозы
Заковали сердце в нём.
И до сих пор плачет, стонет
Бывший хват, богач, буян…
Так купец купца хоронит,
Жизнь, не видя на ладони…
Так погиб купец-Иван!..

Конец

(Стихи из карманов времени)

Часть третья:

А купеческий совет
На одном большом собранье
Порешил там, что он плут,
Что-де скрыл он состоянье, —
И за то отдать под суд
Его следует, как вора,
Посадить за то в тюрьму.
Умолял он кредиторов,
Да не верили ему…
Горем был Иван подавлен,
Блекнул с горя его взор
И в конце концов объявлен
Был судебный приговор.
По которому бедняге
В долговом пришлось сидеть,
Выносить всё передряги,
Нищету, нужду терпеть.
За решеткой был, как птица,
Он там пел судьбу кляня:
— Отворите мне темницу,
Дайте мне сиянье дня!..
Черноглазую… Но пеньем
Не залечишь жизни ран…
Так томился в заключенье
И страдал купец-Иван.
Быстро мчатся жизни годы,
Срок Иван свой отсидел,
Попривык к нужде, к невзгодам,
Постарел и поседел.
Щёки впали, видны скулы,
Под глазами синяки,
Нет зубов и стал сутулым
И записан в босяки,
Как пьянчужка и пропащий
Обманувший всех делец,
И притонов настоящий
Посетитель и жилец.
Вечно пьяненький, голодный,
Проклинающий весь свет,
Ни на что уж не пригодный
Мира шумного скелет.
На босых ногах опорки,
Рванный весь, открыта грудь
И, как пёс, сухой рад корке,
Если бросит кто-нибудь.

Продолжение следует:

(Стихи из карманов времени)

Часть вторая:

Вот по улице широкой,
В санях славных развалясь,
С девой модной, черноокой
Мчится наш купец, как князь.
Снег валит и слоем белым
Покрывает мёрзлый путь.
Ветер, вьюга, что за дело,
Коль купец спешит кутнуть!
— Сторонись, бедняк несчастный…
Вишь, кто едет, погублю!
Всё куплю мошною властной
Всех конями задавлю!..
Между тем, свою голубку
Прижимал он, целовал,
Согревал своею шубкой
Любой с лаской называл.
Ей заглядывал он в очи,
Обнимая гибкий стан…
Так в разгуле часто ночи
Проводил купец Иван.
Всё не вечно.
Поздно-ль, рано,
Всё промчится, как стрела.
И у нашего Ивана
Пошатнулись вдруг дела…
Что казалось прежде стойким,
В чём всегда ему везло,
Унесли с собой попойки,
Да и время унесло.
Отвернулись кредиторы,
Все смеются, веры нет,
И пошли, пошли раздоры…

Продолжение следует:

(Стихи из карманов времени)

Часть первая:

Кто ж не знал купца Ивана, —
Был он славен на всю Русь!
С быстротою урагана,
(Я вам в этом поклянусь),
Приобрёл он ту известность,
Как купец и фабрикант,
За свои дела и честность
И за то, что этот франт
Мог купить, продать, устроить,
Кредиторам заплатить,
Обласкать и успокоить,
И товар свой в ход пустить.
Много фабрик, складов, лавок
И домов имел купец.
А бывало, за прилавок
Только встанет наш делец,
Подбоченится, как дока,
Да мигнёт всем молодцам
Своим зорким, бойким оком, —
И пойдёт кипеть всё там…
Кто пакует, сортирует,
Кто на вид кладёт товар,
Кто внимательно торгует,
Кто спешит в другой амбар.
А купец лишь собирает
В кассу деньги и в тот миг,
Уваженьем оделяет
Покупателем своих.
Но порок был за Иваном
Иль, как молвят, грех, — изъян,
По ночам в угаре пьяном
Капитал мотал Иван.

Продолжение следует:

(Старая сказка, да на новый лад)

От дождя на огороде,
Мудрой следуя природе,
Репка пышно разрослась,
В землю влажную впилась,
Выросла она огромной
И вела себя нескромно.
Стала важная, большая,
В два обхвата — во-от такая!
Наступило время сбора.
Время сбора — всем умора;
Деду больше всех, a репа
Заупрямилась нелепо,
Не желала подчиняться,
С землей щедрой расставаться.
Но, и дед упрям порядком —
Кликнул в помощь бабку к грядкам...
Подошла и.… вместе с дедом,
А за ними дочка следом,
А за ней собачка Жучка,
А за нею кошка злючка,
Серенькая мышка — крошка,
Репку сдвинуть хоть немножко
Тщетно силились, старались;
Поднатужились, сорвались...
Лбы расквасили друг другу,
Разбежались все с испугу,
Всю округу напугали —
Громко так они орали.
И доныне эта репка
Всё в земле сидела б крепко,
Если б корень репы сладкой
Дед не выкопал лопаткой.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Внук и внучка! Верьте в деда:
Ум и опыт — в них победа.
Не везде поможет сила —
Сила многим лоб разбила.

(Известный роман Пушкина — окончание)

Часть вторая:

На стенке, тусклою картиной:
Блестит река, иль древний бор?
Часы со сломанной пружиной,
Старинный письменный прибор.

Чапан узбекский — греет в холод,
Ходил в нём дядька по утрам.
Кафтан не нужен мне, я молод —
На мусорке бичам отдам!

Кофейник, пять ножей, две ложки.
Ружьё с проржавленным стволом,
Стол, у стены лежит без ножки,
И ветродуй под потолком.

Альбом с портретами в посылке,
Гвоздей коробка с молотком,
И непочатых три бутылки
С Кедровым местным коньяком!

Он не успел, мир покидая,
Испить напиток, с бодрячка... —
А я допью, повспоминаю,
Живого дядю-добряка!..

(Известный роман Пушкина — окончание)

Часть первая:

«Мой дядя самых честных правил»,
В закат покинул мерклый свет,
А мне, племяннику, оставил
Нажитое за сто пять лет.

Его хозяйством я владею,
Души признательность тая...
И.. предоставить вмиг сумею
Вещей подробный список я!

Страдая в солнечной дубраве,
Болел он тяжко и давно,
В копилку рублики добавил,
Продав спортивный кимоно…

Любовных, страстных писем груду,
Любви — поэзии печать:
Я перечитывать их буду,
И родственника вспоминать...

Велосипед. На нём катался
Я с дядюшкою по шоссе:
Конь двухколёсный расшатался,
«Восьмёрка» в заднем колесе.

(Стихи из карманов времени)

В овечьей шкуре бродит волк,
Обман довольный грубый!
Какой в красивом платье толк,
Когда ужасны зубы?
– – – – – – – – – – – – – – – – –
Жил-был дракон в глуши лесной,
Людей подстерегая,
Он ел их с жадностью большой,
К ним жалости не зная.
Кто в тех местах ни проезжал, —
Купец ли, рыцарь ли, крестьянин,
Дракон несчастных пожирал,
А если кто и убегал,
То был смертельно ранен.
Конечно, старый лес заглох,
Никто не ездил мимо,
И, как угодно, злиться мог
Дракон, жуя безвкусный мох,
Ведь, есть — необходимо!..
И стал он сладко петь тогда,
Бренча на мандолине,
Чтобы людей завлечь сюда,
И слезы лил в долине.
— О, человек! Ко мне скорей!..
Тебя я видеть жажду,
Теперь уж я не ем людей,
О них я сердцем стражду!..
Не пой, Дракон, захлопни пасть,
Твое коварство видно,
И людям на обед попасть
К чудовищу обидно!..

(На горизонте Гименея)

Раз в Крещенский вечерок
Девушки гадали...
... Из народной песни

Не скучая под напев
Похоронной вьюги,
Собрались пять юных дев
В комнате подруги.

Был их смех и говор там
Слышен через стенку:
Девы тонко женихам
Делали оценку.

— Этот мил, но и хитёр, —
Верной быть придётся...
Тот вон — скуп, а тот — остёр:
Надо всем смеётся...

Этот — скучен, беден — тот,
Вовсе нет богатых...
— Знать, никто не попадёт
В счёт мужей рогатых!..

(Осколки современной жизни)

Часть вторая:

И опять за портьерой, тёмной и зыбкой,
Шёпот (не ветер ли шепчет с ветвями?) —
Зов неясный, полный тоски...

— Кто ты? — спросил я, отдернув портьеру.
Я думал увидеть за ней шутника
В маске фантома, урода, химеру...
Но, — странно, — когда я отдернул портьеру —
Одну пустоту ощутила рука...
— Кто ты? — Я вздрогнул под красным манто
— Или меня призывает ничто?..
И нет мне ответа.
Испуган, встревожен,
Вмешался я в пляску весёлых шутов.

Но, будто бы меч, извлечённый из ножен,
Меня настигал таинственный зов.
И я метался, тоской пораженный,
Внезапно прозревший, один среди всех.
Оргии шумной разнузданный смех
Вдруг оборвался, как стон похоронный.
Праздник растаял тягостным бредом,
Умерли звуки, черты и цвета.
Хотел я кричать, но немели уста.
Вокруг, и во мне, и за мною следом, —
Была пустота.

(Осколки современной жизни)

Часть первая:

Кто-то таился в мраморной нише,
В тени портьеры.
Когда музыканты играли тише
И юных дам влекли кавалеры.
Дальше от света в цветочные кущи, —
Услышал я шёпот странно зовущий.
Был я, как все, — в костюме и маске, —
В красном манто и картонной короне;
Очень эффектно орден повязки
Висел на лазоревом фоне.

Мне улыбались лучистые женские взгляды,
Потому что глаза и зубы блестели
У меня из-под маски. И в жаждущем теле
Я чувствовал силу и трепет любовной услады...
С пляской и звоном
Гости пестрили праздничный зал.
Я горделиво в венце картонном
С юной девицей вальс танцевал.
И снова—сзади—тихим стоном
Кто-то близкий меня позвал.

Уставши кружиться с девицею гибкой,
Опьяненный её улыбкой,
Я коснулся губами
Обнаженной руки.

(Сказки зимушки холодной)

Часть вторая:

Весьма возможно это...
Вы смолкли с чашами...
А, слышите ли, где-то
Вдали кричит петух свое кукареку...
Счастливый, добрый знак!
Отбросьте же тоску!
Рассвета вестник он,
И радостный, и милый,
И криком борется
С нечистой тёмной силой...

А мы, писатели,
Поэты, мы, друзья,
Не те же ль петухи,
И наша вся семья
Своим кукареку
Не будит ли народы,
Вещая им рассвет,
Любви, добра, свободы?

Итак, да будет нам
Счастливым знаком он:
Но, вот и полночи
Раздался мирный звон —
Так чокнемся, друзья!
Да будет в нашей песне
Свое кукареку: —
Очнись! Восстань! Воскресни!