В тихой дрёме многоточий

(Школьникам на заметку)

Затеяли кошки играть
С мышками в жмурки.
Кликнули клич, —
Собралась
Мышиная знать —
Премудрые серые шкурки.

Кликнули клич, —
Собрались
Вечерок коротать
Васьки, Барсики, Мурки
Со всего двора.
Да не вышла игра:

Васька водит,
Васька ходит
С повязкой.
А мышки прысь*,
От Васьки брысь
С опаской.

Примечание:
прысь* (разг.) — употребляется для обозначения быстрого движения.

(Стихотворение в прозе)

Лучезарная, обаятельная —
Ты вся солнечное сияние.
Прекрасная, как греза —
Ты эмблема счастья.
И даришь, его тому,
Кого ты любишь.

Улыбка твоя —
Поцелуй солнца,
Дыхание твоё —
Опьяняющий аромат цветов,
Твой шёпот —
Серебристое журчание говорливых ручейков,
А веселый смех —
Нежное щебетание ласточек.

Твоя тихая грусть —
Рыдание умирающей осенней природы
В ненастную бурную ночь...
Шаловливая, как дитя,
А капризная, как старик,
Ты носишь в себе весь мир.

(Школьникам на заметку)

Что с тобою, друг угрюмый,
Что с тобой, товарищ-лес?
Почему с тяжелой думой
Ты глядишь в лазурь небес?
Изменил ли ты Отчизне,
Мой товарищ дорогой?
— Мне она дороже жизни, —
Пусть неверен ей другой.

— Ты задумчив, ты не весел...
Вижу, — голову повесил,
Низко, низко опустил;
Иль недуг тебя сломил?
— Нет, с недугами я знался, —
Спорил с бурею-бедой,
Я на грозы улыбался! —
Молвил дедушка седой.

— Так какая же причина, —
Где и в чём твоя кручина?
— Ах, кручинушка моя —
Это лютая змея, —
А зовут её тоскою...
Своей властною рукою
С одиночеством ловка
Надломила старика!

Говорить она мне зло:
Лето красное прошло, —
Улетят певуньи птички —
Твои гостьи-невелички, —
Упорхнёт на дальний юг
Соловейко — нежный друг!
Солнце спрячется за тучи,
Что на небе, словно кручи...

На тебя никто не взглянет;
Лист за листиком увянет,
И осенний ветер злой
Их поднимет над землей...
Что им выпадет на долю
Поиграет с ними вволю?
Иль забросит их куда?
Не узнаешь никогда!.. —
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Прошептал мне лес унылый —
Детских лет товарищ милый.

(Крупицы глубокомыслия)

Вечер в комнаты входит,
Занавески раздвинув.
Миражом верховодит
Создавая картину:
То дрожит, как лампада,
Полутьмой замирая,
То плывёт, до распада,
Дольный мир заполняя.

Безмятежно и тихо,
Но немножечко грустно.
Веки вздрогнули, мигом
Тело вяло и грузно.
Млечный путь за сансарой
Привлекал человечность...
Вот и мчат кавалькадой
Души к звёздам беспечно.

Вечер вкрадчиво входит,
Стены будто раздвинув.
Тени в сумерках бродят,
Подражая картинам,
То дрожат, как живые,
То на миг замирают,
То, плывут, обрастают
в миражи групповые

И спокойно, и тихо,
И немножечко грустно.
Веки вздрогнут - и мигом
Тело вяло и грузно.
Миг забвенья и рядом
Сновидения вечность...
И несёшься куда-то
Так легко и беспечно.

(Крупицы глубокомыслия)

Понимая ответственность
Жизненной миссии,
Избегая
Драматические коллизии,
Часы не шли:
Они стояли…
На страже времени,
На стыке дня и ночи.

И как скрижали,
Между прочим,
Завет хранят...

Какой?..
Ответ найдите сами,
В душе своей —
За добрыми делами.

(Из современных мотивов)

Всяк по-разному, в эту жизнь входя,
Называется:
— Как аукнется, — так тому в ней и
Откликается:

Припев:

Ты и робкая, ты и грешная,
Ты и дерзкая... ты и добрая,
Ты и нежная, ты и мерзкая...

Постучусь в окно, за окном темно —
Занавешено.
В чувствах боль и злость, в чувствах смех и грусть
Перемешены.

И в густую тень от колючих глаз
Укрывается
Моя суть и в ней — уж который год —
Упивается.

Пожалеть себя? — Пожалей других —
Во спасение.
Воскрешая их, — знай: близко́ твоё
Воскрешение.

Одинокое — в четырёх стенах
Время мается;
Злополучное — до высоких дум
Поднимается.

Всяк по-разному, в эту жизнь входя,
Называется:
Как аукнется, так тому в ней
И откликается.

Примечание: после каждого куплета поётся припев

(Из житейских параллелей)

Вот и всё, нет тебя,
Ты ушла, не простив…
И уехала
В дальние дали.
Там, в чужой стороне,
О любви, обо мне
Позабудешь
И вспомнишь едва ли.

Вот и делаю вид,
Что мечтать и любить,
Восторгаясь тобой,
Перестал я.
Ну, а сердце щемит,
О прошедшем скорбит
Пребывая с тобой
Неустанно.

Одиночество — Дверь
В пустоту,
Боль в душе
И разлука.
Одиночество — Зверь,
Что терзая,
Грызёт
Душу в муках.

Одиночество —
Злость
И обида на всех
С раздражением.
Одиночество — Кость,
Та, что в горле
Застряла
Забвением.

Вот и всё, нет тебя,
Ты ушла…

(Из житейских параллелей)

На земле всё изменилось,
Новшеств разных целый ряд...
Жизнь людская превратилась
В бурный шумный водопад.
Я смотрю на то теченье
С философской точки зренья...

Вот, надевши маску лести,
Бюрократ неправовой
Нам кричит о долге чести,
Но при этом — как святой.
Он ворует без сомненья
С философской точки зренья...

Возвещая добродетель,
Но, топча свободу в грязь,
«Всемогущий благодетель»,
С Пиндостанщиной сойдясь,
Грабит люд без снисхожденья —
С философской точки зренья...

Вот влиятельная дама
От излишнего ума
Предаёт девчонок сраму,
Но, а мужу и сама
Изменяет без стесненья
С философской точки зренья...

Наш «богемный класс» известный
Беззаботно ест и пьёт,
А рабочим повсеместно —
Он локаут создаёт.
Деньги жмёт с остервененьем
С философской точки зренья...

(Баллады, притчи, байки, легенды, сказания)

Часть третья:

… Люди не жалеют нас, люди нас губят, — пожалей же ты, правосудное Небо, рассуди нас с людьми...

... И деревья склонили с глухим шумом свои кроны и забились судорожно ветвями.

... Тёмное небо молчало; молчали и люди, прижавшиеся к скалам у моря, со страхом и трепетом смотря вверх.

... А вверху клубились темные грозные тучи, и было тихо.

... И вдруг из края в край прокатился страшный удар. Словно тучи разорялись до самого горизонта, — тёмная таинственная завеса разом разорвалась, осветилась тысячами белых молний. Гневно забилось, закипело седое море, — и деревья с треском и воплями повалились на вскормившую их землю. Кряжистые стволы расщеплялись на осколки, ломались беспомощно протянутые к небу ветви, срывались гордые вершины, в ужасе бились и разлетались во все стороны листья...

... Лес дрогнул, загудел, заволновался — и в смятенье бросился назад, устилая дорогу разбитыми, исковерканными трупами. Вихрь крутил обломки и, словно кнутами, подстегивал бегущих, молнии поражали их, раскаты грома грохотали из края в край:

... — Горе, горе вам...

... А люди на берегу моря радостно кричали, смеялись и плясали.

... — Небо правосудно, Небо справедливо, — говорили они и вторили грозному грохоту:

... — Горе, горе вам, дерзкие, горе вам, строптивые...

… Конец…

(Баллады, притчи, байки, легенды, сказания)

Часть вторая:

... — Что делать нам? — там лес задавит нас, здесь море... страшное, холодное море. О, Небо, сжалься над нами...

... И потемнело небо.

... Чёрные тучи клубами поднялись с Севера и затянули горизонт. Солнце исчезло за ними, и полумрак покрыл землю. Сверкнула белая молния, грянул громовой удар и голос, от которого проседали скалы и в пыль рассыпались горы, прокатился из края в край земли:

... — Безумные, что нужно вам? Зачем преступили вы вековые законы, зачем оторвались от земли, от мест, где вам от века положено было стоять? Горе, горе вам!..

... И зашумели деревья, забились тонкими вершинами и простерли к тёмному грозному небу трепещущие ветви.

... — Небо, справедливое Небо! — пронеслось глухим гулом по чащам. Ты говоришь с нами — и ты поймешь нас, ибо, мы знаем, — ты справедливо. Небо, мы более не можем жить так, как жили... Люди жгут нас, рубят, уничтожают.

... В наших дебрях, в глубине гнездятся дикие звери и люди; там где всегда совершаются преступления, льётся теплая братская кровь — и мы должны покрывать это своими ветвями, молчать — и молчать..., и мы молчали тысячи лет и переносили безропотно, но более не в силах мы теперь стоять и безмолвствовать; земля, где мы росли, пропиталась кровью, мы наполнены стонами и проклятьями погибших. Кровавые испаренья поднимаются и окутывают нас удушливым облаком, наши корни пьют кровавые соки - и сохнут.

… Мы гибнем, гибнем.

Окончание: в третьей части.

(Баллады, притчи, байки, легенды, сказания)

Часть первая:

... Чудо свершилось:

... Загудел, заволновался зелёный лес — и сотни лет - стоявшие неподвижно, прикреплённые к матери-земле неразрывными цепями, деревья оторвались от родной почвы — и пошли.

... Трещали узловатые коренья, вытягиваясь, словно змеи, из таинственных недр земли; трепетно шелестели листья, пугливо спрашивая друг друга — «Что это? Куда?»; ломались и рассыпались старые трухлые стволы, не имея сил двинуться с места, — и умирали там, где росли.

... Лес шёл...

... Птицы тучами кружились над шелестящим морем зелёных вершин; звери, обезумев от страха, метались по чащам; люди, полные смертельного ужаса, бежали, задыхаясь и падая без сил, — а лес шёл, всё уничтожая, всё превращая в прах на своём пути.

... Лес шел.

... И покрывалось все зеленым простором шумящих вершин, в котором тонули пашни, реки, озера, города с их каменными громадами, песчаные степи, высокие горы. За передними отрядами двигались ещё и ещё... Везде гудели ветви, трещали корни, стонали умирающие старики, выходили из берегов реки, бежали люди.

… Лес шел.

… И дошел он до бурного седого моря, дошел и остановился и люди, бежавшие перед лесом, тоже остановились.

... Старики, дети, женщины сбились в огромную мятущуюся толпу и кричали, стонали, припадая в ужас к земле.

Продолжение: во второй части.

(Баллады, притчи, байки, легенды, сказания)

К седому утёсу, что к морю спускался,
Волна приливная ласкалась…
А утром с зарёю, чуть день занимался,
О твердь беззаботно плескалась.

Суровый на нежность, гигант не сдавался,
Не грел его юности пламень…
И пред шаловливой водой оставался
Холодный, бесчувственный камень.

С обидой на сердце, свирепо сверкая,
Далёко отхлынуло море
И в бурном разгуле с ветрами летая,
Глушила глубокое горе…

Её — хулиганку ветра закалили
И в нежную, тёплую влагу,
Просившую ласки, отныне вселили
Безумный порыв и отвагу.

С природным бесстрашьем, водица морская
К крутому обрыву вернулась
И в страстном порыве всё силы сбирая,
Мгновенно на берег плеснулась…

И сказка — великое чудо свершилось —
Дивится весь мир, изумлённый:
Не хрупкая жидкость о скалу разбилась —
Упал великан пораженный.

Буруны, бушуя, бегут торжествуя,
Свободой гордясь, набегают…
Про старый валун и сестру озорную
Красивые песни слагают.

(Сказки зимушки холодной)

Часть третья:

Шумно в комнате, веселы дети,
Посреди, облитая дождём
Ярко светится стройная Ёлка,
И сияет звезда над крестом.

Бог исполнил святые желанья,
И молитва её принята.
Умереть в этот миг ей не страшно,
Умереть, прославляя Христа...

Уходить жизнь, окоченели ветви,
Огонь свечей уже не греет их,
Но помнит ель в последние мгновенья,
Осинка бедная, о горестях твоих.

— Услышь, Творец, предсмертную молитву,
Дай в вечности нам рядом расцвести,
Невольный грех осинки, мной любимой,
Ты, Всепрощающий, очисти и прости...

И снится ей: одета новой хвоей
Она в лесу на Родине своей,
Сверкают желтых лютиков головки,
И свищут иволги, мелькая средь ветвей.

А рядом с ней любимая Осинка,
Забыт навек её тревожный страх,
И подняты с молитвой, неподвижно,
Все листья лёгкие на тонких стебельках.

Примечание:
— Эту сказку могут читать трое детей.

… Конец.

(Сказки зимушки холодной)

Часть вторая:

Не дрожи, моя Осинка,
Верь мне, я тебя люблю,
И своею смертью светлой
Грех невольный искуплю.

Снег глубокий залег на поляну,
Пробегали по лесу метели,
Разметав свои косы седые,
И стонали, и выли, и пели.

Зимним сном задремали деревья;
Головой обнаженной качая,
Лишь не спали зеленые ели,
Свой суровый наряд сохраняя.

Не дремала и Ель молодая,
Вся в колючем своём одеянье
Тёмный крестик она поднимала,
И услышано было желанье, —

Появились откуда-то люди.
— Ну-ка срубим вот эту сначала, —
Порешили, увидевши Ёлку,
А Осинка спала, не слыхала.

Только смутно сквозь сон ей казалось,
Будто кто-то вздыхает от муки.
И лежит её милая Ёлка,
Раскидала зеленые руки...

… Примечание: окончание в третьей части.

(Сказки зимушки холодной)

Часть первая:

В уголочке лесном на поляне,
Дружно, рядом, как сестры родные,
С каждым годом стройнее и краше
Ель с Осиной росли молодые.

Тёмным крестиком, с тихой молитвой,
Поднималась у Ели вершина,
Каждым листиком круглым и легким
Молодая дрожала Осина.

— Ты зачем всё трепещешь, родная,
Отчего ты не знаешь покоя? —
Ель спросила. Шепнула Осина:
— От тебя своей муки не скрою.

Я дрожу от печали и страха:
Род несчастный наш проклял Создатель —
Говорят, в час ночной на Осине
Удавился Иуда-предатель.

Ель в ответ ей: — Не печалься,
Не навек ты проклята,
Я слыхала, часто Елки
Умирают за Христа.

Может-быть, и мне судьбою
Эта радость суждена,
Помяну тебя в молитвах,
Если буду избрана.

… Примечание: продолжение во второй части.

(Крупицы глубокомыслия)

Там, где печалит лицо Свобода,
Где много-много крестов и плит,
Душа сплотилась с душой народа,
Душа — как арфа, душа парит.

Свобода — солнце, Свобода — лебедь,
Свобода ветер, Свобода — сон!
Черты Свободы хочу обвеять
В ковре нарциссов, где спит затон.

Низринет в вечность крови Голгофа
И люди будут желать всегда;
Потоки света и жизни снова…
Свобода, братство — журчат уста.

Под знамя Веры — закат коралла,
С ним победишь ты, смотри вперёд...
Как шквальный ветер, под гимн хорала,
Тот, кто увидит — всегда поймёт!..

(Из книги безумия)

Бесовкой уродливой,
Ночью тайком,
С гнилым,
Искривлённым
Улыбкою, ртом,
Предстала в красе голой
Мерзкая тварь…
Тут совесть,
Проснувшись,
Кричит: —
Удирай…
Беги до жены,
Бестолковый!..

Я ведьме коварной ору:
— Кто же ты?
Она, исказив
Рыжей рожи черты,
Прошамкала:
— Я, Пугачёва!..
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Внезапно очнулся,
С кровати долой,
Мгновенно одевшись,
Помчался домой!..

(В круговерти бесхитростных дней)

Жизнь, бесталанная сводня,
Где же твоя мишура?
Вновь ты приносишь сегодня
Всё, что изжито вчера:
Тy-же печаль без исхода,
Те-же бесплодные сны...
Немощь минувшего года...
Слёзы увядшей весны.
Горечь-ли счастья больного,
Сладость-ли мук и огня, —
Всё возрождается снова
В скуке грядущего дня.
Мысль заблудилась в тумане...
Вера, — как сломанный руль...
Тускло блестят в барабане
Шесть притаившихся пуль...

(Из современных мотивов)

Сгустились сумерки в окне.
Под бурями судьбы жестокой,
На тройке огненных коней,
Потоком отведённых дней,
Спешу к закату — одиноко.

Душа болит… Сменилась новь.
Исчезли прежние желанья.
Я разлюбил любви Любовь,
Из совершённых мной грехов
И размечтал мечты мечтанья…

Забыл невольно идеал,
Манивший энергично прежде,
Что жизни сердце в клочья рвал.
С ним видно Веру потерял
И, не надеюсь на Надежду…

(В круговерти бесхитростных дней)

Иду пустынною деревней,
Вокруг ни звука, ни огня
И страхи ночи в пляске древней
Толпятся, вьются вкруг меня.
Все ближе, ближе, своевольней
Шальные сонмы тёмных сил…
И серп луны над старой штольней
Остановился и застыл…

Приковыляла на дорогу
Собака чёрная, как ночь. —
И тщетно страхи и тревогу
Я отогнать пытаюсь прочь.
И заклинанья вспоминаю
Полузабытые слова. —
Собачку черную я знаю,
Об ней давно идёт молва.

То ведьма оборотнем бродит,
Подстерегая простаков;
Их из села она уводить
Блуждать во тьме глухи лесов…
Запели где-то… Тише… тише…
И вновь ни звука, ни огня.
И кто-то тёмный с каждой крыши,
Враждебно, смотрит на меня…

(Крупицы глубокомыслия)

Трансформация чувств
Началась заряжённой частицей…
Телефоны молчат –
Обесточены, свалены в хлам…
Возле чёрных сестёр
Нелегко белой трепетной птице
Одолев навалившихся
Бед и несчастий бедлам.

Липкий мрак за плечом
Непроглядней, чернее гудрона;
Безнадёга царит
Управляя, как сказочный змей.
Всем судьба не даёт
Осознать колокольного звона,
Но она позволяет
Прийти под крыло алтарей.

В тихой спальне моей
Пляшут дико дрожащие блики.
Омрачённой тоской
Вечность смотрит мне прямо в глаза.
Свет полярной звезды,
Став оттенком седой голубики,
Беспокойно мерцая,
Украсил собой небеса.

В серой глади зеркал
Задрожали печальные тени,
Вдруг запрыгнул в окно
Лучик солнца. Забрезжил рассвет –
Заводь новой любви,
К ней открылись надежды ступени…
И никто не ответит мне,
Сон это был, или бред?..

(Обо всём понемногу)

*Канцелярский компромисс:
… — Я не могу больше терпеть вашего протеже на службе! Его необходимо выгнать в отставку без прошения...
… — Уважаемый управляющий, вспомните, что я совсем не так жесток, как вы! У меня есть документы, которые вам самому могут повредить по службе.
… — Гм! Гм!.. Ну, хорошо... хорошо; пусть подаст заявление пока только об отпуск месяцев на шесть; содержание будет получать, как на службе и, кроме того, мы ему дадим тысячи три пособия на лечение...

**Супружеский компромисс:
… — Раз ты мне изменила, то я уже не могу считать тебя своею женой!..
… — Прошу тебя, по крайней мере, в глазах общества не обнаруживай этого.
… — Но что-же мне за надобность скрывать?.. Впрочем, твоя мать богата; потребуй, чтобы она дала мне сорок тысяч, тогда я согласен...

***Компромисс с собственною совестью:
… — Дело безусловно несправедливое, но этот человек обещает мне дать сто пятьдесят тысяч, если я соглашусь действовать в его пользу... Как тут быть? Поступить против совести?..
… — По-моему, твоя совесть тут решительно не причём! Нынче такое время, что всюду несправедливость! Тебе осталось уже не долго до пенсии, a нынешние финансы так плохи, что ты того и гляди, можешь остаться совершенно без пенсиона! Непременно бери все эти тысячи!

****Политический компромисс:
… — Вы хотели очень много, а теперь помирились на половине... Чем это объясняется?
… — Нам сказали: хотите получить сейчас половину требуемого, можете взять, а если нет так будем играть: кто выиграет... Мы и решили взять лучше добровольно половину, чем рисковать не выиграть ничего...

*****Рискованный компромисс:
… — Ты дал ему честное слово, что отдашь занятые у него пятьсот тысяч рублей сегодня, а сам не отдал, значит, ты подлец...
… — Постой, погоди... Когда я ему давал честное слово, что отдам сегодня, то вовсе не сказал, что отдам всю сумму сразу! Я имел в виду отдать сначала только три рубля и вот эти три рубля, можешь ему отправить...
…— Ну, это совсем меняет дело! Значит ты честный! А я уж тут подумал...

(Философские заморочки)

Как отражается небесный свод в росе,
В душе загадочно блистает всё и все.
Явлений призраки, предметов двойники, —
Отображения — реальны и легки!
Дезинформация, неискренность, бедлам…
Я отражающийся, чуждый небесам.
Мучительна и зла, живая боль моя,
Смерть — правда и итог земного бытия.
Вкруг сочетания обманчивой игры…
События пройдут, разрушатся миры, —
Но, истязания, что стойко перенёс,
Препятствуют войти в очарованье грёз.
Тоска бессонницею душу теребит.
И гильотиною над головой висит….
Заставила роптать, забыться в новом сне —
И вечность пришлая приснится в тишине…

(Сказки, притчи, байки, легенды, сказания)

Часть вторая:

А Лев Лисицу призывает
К себе в пещеру на совет
И ей поспешно поручает
Составить новый кабинет.
— Ты так умна, хитра безмерно,
Умеешь, лестью всех пленить,
И глупый скот мой ты наверно
Сумеешь скоро усмирить.

Уступкой, лаской, обещаньем
Старайся их к себе привлечь,
И с самым нежным состраданьем
Всегда веди ты с ними речь.
Лисица так и поступала,
Притворных слёз лила ручьи,
И лицемерно расточала
Обеты лживые свои.

Министров прежних нет уж боле,
Они умчались далеко
И наслаждаются на воле
Всем тем, что нажили легко.
Но и скотам не легче стало,
И из соседних, вновь лесов
На службу Льва пришло не мало
И лютых тигров, и волков…

Да и Лисицы уверенью
Не стали веры уж давать:
Хоть, мягко стелет, без сомненья, ¬
Да что-то слишком жёстко спать.
Бывают завтраки хоть вкусны,
Но, лучше пусть дадут обед,
Чтоб не нажить, как-то ни грустно,
Непоправимых зла и бед.

(Сказки, притчи, байки, легенды, сказания)

Часть первая:

В смятенье полном лес дремучий
И всё зловеще в нём молчит, —
Один владыка, Лев могучий
В свирепой ярости рычит:
Скоты нежданно взбунтовались,
И вдруг несметною толпой
Перед его норой собрались,
Подняв протяжный, грустный вой…

Там были лошади, маралы,
Коровы, мулы и волы,
И даже овцы, и бараны,
И терпеливые ослы.
И все твердят: — нет больше силы
Терпеть от хищников зверей,
Что пьют их кровь и тянут жилы,
Прикрывшись титулом властей.

И молят Льва от произвола
Зверей министров оградить,
Чтоб под защитою престола
Им было можно мирно жить…
В раздумье Лев: министров мало,
А недовольных… нет числа,
Вот их толпа, какая стала,
До сотен тысяч возросла…

И он решительную ставку
В игре решается сыграть:
Зверям — министрам всем в отставку
Велит немедленно подать.
Поникли мордами нахалы,
Тираны властные лесов,
Гиены алчные, шакалы,
И стаи тигров и волков.

(Подражательные набросочки)

Я позвал, и сейчас же явилась она —
Моя Муза, но в новом наряде:
— Извини, я немного, как будто смешна,
Но что делать — была на параде!

Получился у нас очень странный приказ,
Чтоб вогнать нас в приличную норму,
Всё за собственный счёт да сошьют на заказ
Превосходную новую форму...

Я, действительно, Музу свою не узнал...
Нарядилась она очень странно:
Я петлицы, погоны на ней увидал,
А на шапке — подобье султана...

На ногах не сандалии, а.… сапоги,
Всё звенело на ней и гремело...
И сказала она: — ты пиши, да не лги,
Да строчи не фантазии — дело!

Если хочешь меня непременно позвать —
Ты один бесполезно не кисни —
Я явлюсь, лишь начни караул ты кричать,
Иль в свисток мелодически свисни!..

(Философские заморочки)

Фиолетовых снов
До рассвета плывут анфилады,
Обтекая картины
Прошедших эпох чередой.

Здесь судьба по делам
Выдавала героям награды
И единственный светоч
Горел над кромешною тьмой.

В ералаше судьбы,
Разорвав паутины печали,
Перестроив себя,
Под косыми штрихами дождя.

Как непрошеный гость,
Затерявшись, я в праздничном зале,
Там, за призрачной гранью,
Восстану из пепла, скорбя.

(Стихи из карманов времени)

Часть вторая:

В гневе сброшенные цепи —
Горы стали образуют...
Прозвучал аккорд последний
Обездоленного рабства.

И победой увенчались
К воле жадные стремленья!
Были радостные крики
И глаза огнём сверкали…

И огнём пылало сердце;
Как от труб Иерихона,
От безумных восклицаний
Пали сумрачные своды.

Стены рушились темницы!..
И с торжественной улыбкой
Встал над грудами развалин
Вдохновенный победитель.

К жизни, к творчеству зовущий,
К солнцу, к утру золотому!..
Прозвучал аккорд последний
Обездоленного рабства;

Вековые цепи сбросил
В торжестве народ могучий; —
Жизни, жизни пойте славу,
Песни творчеству слагайте!..

(Стихи из карманов времени)

Часть первая:

Утром в ярких переливах
Блещут, взоры опьяняя
Вечно-радужной игрою
Вешних, жгучих, светлых красок.

Нескончаемые горы
Кандалов, однажды снятых
С рук, томившихся в неволе —
Дерзновенною рукою!

Перед солнечным восходом
К лучезарному подножью
Гор, вонзающихся в небо,
Люди толпами приходят.

И поют, и славят хором
Долгожданный миг, в который
Вековые цепи сбросил
В торжестве народ отважный.

Эти сброшенные цепи —
Горы стали закалённой
Постепенно образуют;
Эти звонкие оковы.

Часто жилистые руки,
Часто — жизнь отягощали
И в стенах темницы душной
Тишь угрюмую бряцаньем

Ночью страшною будили;
А теперь, не издавая
Средь молчания ни звука,
Ополчившимся титаном.

(Крупицы глубокомыслия)

Землякам я порою кажусь
Ратоборцем былого,
И перо оплавляет
Зарницы пылающий блик.

Значит дух мудрых предков мне
В разум внедрился толково —
Гипнотическим взглядом
С небес внутрь души напрямик.

Зоркий взор благосклонный навек —
Я пред ним безоружен!
Он упрямо и круто
Сверяет исходный глагол…

Не пойму я уже — толи дар
Мой кому-нибудь нужен,
Толь пропел я впустую
И стих пустоцветом расцвёл.

Нынче впрямь развернулся наш мир —
У Российского края.
Сердце боль охватила кольцом —
И хоть криком кричи…

Но, ловлю краткий миг и, как
Прежде, стою, замирая,
У судьбы на краю, где
Виденья скрестили мечи.

(Крупицы глубокомыслия)

В громадных пространствах миров бесконечных
Все звёзды, свершая свой путь быстротечный.
Кружатся вкруг точки одной, —
И держит их там Всемогущая Сила;
Которая жизнью миры озарила, —
Подав им порядок и строй.

И в мире ничтожном — в земной нашей жизни
Есть центр для могучей и пламенной мысли:
Народам России завет
Был дан – чтобы мысли их вечно носились
Вкруг центра того и незнанья страшились:
Тот центр есть «Познанье и Свет».

Пока тот завет исполняют народы, —
Им благо несут все грядущие годы
И люди идут по пути;
Который приводит их к мирному строю,
Который им делает жизнь не пустою,
В ней цель помогая найти!

Ведь тот, кто к познанью и свету стремится. —
Со злом, с неудачей скорей примирится.
Найдя объясненье всему:
Во мраке ж незнанья таятся страданья,
Которые могут разбить в наказанье
Всю жизнь, дорогую ему!..

(Чем хата богата)

Воет пудель огорченья
В конуре моей души,
В синий час уединенья
На свиданье поспеши.
Тихо-тихо… спят альковы,
Под кустами черемши,
Ярко-палевые совы
Откликаются в тиши.
Сердце жаждет наслажденья,
Гнёт мечту, как камыши,
Воет пудель огорченья
В конуре моей души.

(Из книги безумия)

Посвящается самому себе...

Не трудись, мой милый, —
Не пиши стихов...
И не трать зря силы,
Не тревожь мозгов.
Нам ли, друг, с тобою
Заниматься тем,
Что дано судьбою
Людям, — да не всем.

Мы и в прозе, братец,
Ух! Не далеки...
Написать докладец —
Это нам с руки.
Рапорт, отношенье
Можем начертить;
А склеишь прошенье —
Как воды испить...

Хочешь, — о разводе,
Хочешь, — о долгах;
Словом: в разном роде
И во всех тонах.
К Папе и к Султану
Можем сочинить, —
Стоит по стакану
Водочки хватить.

За стихи-ж возьмешься —
Рифм не подберешь...
Посидишь, побьёшься,
Да и спать пойдёшь...
Не трудись же, милый,
Не пиши стихов;
Сберегай—ка силы
Для иных трудов...

(Сказки, притчи, байки, легенды, сказания)

Часть третья:

Бурно реки и озёра
Вышли вон из берегов,
Всё сокрылось в бездне тёмной
Дико плещущих валов.
Лишь один, утёс средь пены
Ярых вод стоял: пред ним
Тщетно волны рокотали,
Он был тверд и невредим.
— Что за радость быть мне тучей? —
Говорит Каменотёс. —
Над моею грозной силой
Насмехается утёс.
— Хорошо, — промолвил Ангел, —
Будь утёсом ты… И вмиг
Стал утёсом он и гордо
В пене волн седых возник.
— Тщетно, — думал он, — грозят мне
Волны: я могуч, и век
Буду тут стоять… — Вдруг видит
Он: подходит человек.
Циркачом типичным лихо
Взгромоздился на бока
Каменистого утёса
И, ударом молотка,
Стал сбивать за камнем камень…
— Как! — вскричал Каменотёс. —
Может слабою рукою
Человек разбить утёс?
Пусть я стану вновь рабочим,
Производством буду жить:
Вижу я, труда могучей
Ничего не может быть!..
— Хорошо, — промолвил Ангел, —
Будь по-твоему… И он
Снова был в Каменотёса
Духом неба превращён.

(Сказки, притчи, байки, легенды, сказания)

Часть вторая:

Только всё под этим зонтом
Жарко солнце, раскалясь,
На плитах дороги блещет
И несносно режет глаз.
— Эка штука Император! —
Вскрикнул парень. Солнца свет
Все ж сильней его: быть солнцем
Выше в мире доли нет!
— Будь же солнцем, — молвил Ангел.
Солнцем стал Каменотёс,
И бросал лучи он с неба,
и тепло его лилось
На поля и на деревья…
Вдруг меж солнцем и землёй
Стала туча и закрыла
блеск светила золотой.
— Что ж за радость быть мне солнцем? —
Вскрикнул парень наш. — Светить
Мне мешает туча: тучей
Я желал бы лучше быть!..
— Хорошо, — промолвил Ангел, —
Превращайся в тучу. Он
Стал вдруг тучей и понёсся,
Омрачая небосклон.
Над землёй, спалённой зноем
Разлился он с высоты,
Оживил поля и нивы,
И деревья, и цветы.
Но сильнее и сильнее
Разливаясь вкруг дождём,
Затопила туча скоро
Всё, что виделось кругом.

Продолжение следует:

(Сказки, притчи, байки, легенды, сказания)

Часть первая:

Жил да был на Сахалине
Молодой Каменотёс;
День и ночь в поту трудился,
Но не радостно жилось.
Раз, намаявшись работой,
Стал роптать наш парень: — Эх,
Если б сделаться богатым —
Стало б в жизни тьма утех!..
Ешь и пей, что пожелаешь,
Спи на мягких тюфяках…
Услыхал те речи Ангел,
Пролетавший в небесах.
— Будь, по-твоему, — сказал он.
И работник богачом
Мигом сделался — лежит он
И не тужит ни о чём.
Вдруг вблизи его проходит
Император. Что за вид:
Скороходы, свита, зонтик,
Шитый золотом, блестит!
— Эка штука быть богатым, —
Говорит Каменотёс, —
Если б был я Император,
Вот тогда бы мне жилось!
— Хорошо, — промолвил Ангел, —
Будь по-твоему… И вдруг
Парень смотрит — точно,
Стал он Императором: вокруг
Блещет свита, скороходы
Впереди бегут толпой,
И над ним, распущен, веет
Зонтик ярко-золотой.

Продолжение следует:

Удивительно странная жизнь…
Все спешим, остановок не знаем…
Кто-то крикнет вдогонку: — Держись! —
Когда кажется — мы уж за краем…
Счастья, к коему долго рвались,
Спотыкаясь, ломаясь, и, значит, —
По просторам Вселенной неслись,
Претворяя мечты и удачу.

Словно птицу, пытаясь за хвост
Ухватить в кровожадном стремленье,
Забывая о прелести звёзд
И пускаясь во все ухищренья.
Забавляется с прошлым огонь…
Что ему, устремленному в вечность?
И звучит зазывающе гонг
Супротив воле всей в быстротечность.

В перестуке вагонных колёс —
Времена, имена и война…
И расправил бы грудь, в полный рост
Встал, да сгорбленной стала спина…
Ах, какой незадачливый крен…
Беспощадный моральный урон…
Что осталось? Страданье и тлен,
В царстве жадно клюющих ворон?

Нет сознанья, нет горестных слёз,
Нет блокнота с чернилами лет…
Лишь глумливая песня берёз
Под невинно встающий рассвет….
Эх, мурашек предательский скач
Вновь по коже… Вертляво снуют…
Смейся радостно или же плач,
Если где-то ещё тебя ждут…

Слёзы радости, горькой тоски,
От немыслимых сердцу потерь!..
Плачь! — Живёшь ты, всему вопреки,
Даже если так плохо теперь!..

(Крупицы глубокомыслия)

Часть вторая:

Это — золото! Сокровищ
Нет дороже на земле!..
Под охраною чудовищ
Этот клад лежит в земле…

Там, где скал скопились груды,
Где природа — властелин,
Есть топазы, изумруды,
Бриллиант, сапфир, рубин…

Много есть сокровищ в мире,
Сосчитать их мудрено!
Средь сокровищ всех на лире
Воспоём еще одно.

Не в земле оно таится,
И не в море, господа,
Им возможно раздобыться
Без особого труда.

Богатейший клад навстречу
Празднику выносит всяк…
Как зовётся он?..
Отвечу:
— Русский, разноцветный,
Боевой, для нас заветный —
Бело-сине-красный флаг!

(Крупицы глубокомыслия)

Часть первая:

Много есть сокровищ в мире
Сосчитать их мудрено.
И поэты их на лире
Воспевают уж давно.

На вершинах гор высоких,
В недрах матушки-земли,
В странах близких и далёких
Тьмы сокровищ залегли!

В блеске солнца золотого,
Что целует берега,
Человек со дна морского
Добывает жемчуга…

Чтоб даров добиться щедрых,
Распевая гимн труду,
Добывает в горных недрах
Драгоценную руду.

Средь глухой тайги Сибири
Добывают тот предмет,
Пред которым в целом мире
Все склонились с древних лет.

(Стихи из карманов времени)

Месяц сияет в тумане,
Иней на ветках повис.
В старом лесу, на поляне,
Серых два волка сошлись.
Худы горбатые спины,
Ребра считай хоть впотьмах,
И, к довершенью картины,
Голод в зелёных глазах.

— Здравствуй! — Здорово! — Откуда?
— Зайца вынюхивал след.
Был на деревне, — и чудо, —
Курицы лишней там нет!
Эту сторонку зимою
Жаль мне бывает до слёз!
Веришь ли, в брюхе порою
Желуди, снег да навоз!

Только вот тут, на неделе,
Шибко метель замела,
А из села еле-еле
Нищая тихонько шла.
Вижу: замёрзла бедняга!
Крепко её пожалел
И под сосной, у оврага,
Всю её… с сумкой и съел!..

(Сказки зимушки холодной)

Мы ехали молча; блестящею лентой,
Дорога терялась вдали...
Над нами чернело далёкое небо,
А в сердце надежды цвели.
Цвели они пышно, как вешние розы,
И старый суровый мороз
Не мог усыпить их, прекрасных и юных,
Как солнце пылающих грёз!..

Час хмурое небо дождём осыпало,
Снежинок холодным дождём...
Слегка ты дрожала, но глазки искрились
И щёчки пылали огнём.
Прижавшись ко мне, ты шептала, что любишь.
Я ручки твои целовал
И, нежно склонившись над розовым ушком,
Безумные речи шептал.

Смеялась ты. Смех твой серебряным звоном
В душе отдавался моей...
И злилась вкруг буря, но с каждой минуткой
Нам было уютней, теплей.
Снежинки на личико падали роем,
Стараясь твой пыл охладить...
Но, гибли. Горячим моим поцелуям
Пришлось их мильон растопить.

Мы тризну по этим пушинкам справляли
За городом в чаще лесной...
И таяли, словно снежинки, сомненья
Пред силой любви молодой.
И робость, и трепет, пред таинством страсти,
Растоплены были в тот час...
И любящих двух в целом мире огромном
Счастливее не было нас!..

(Старая сказка, да на новый лад)

Часть третья:

Тут Ура ему вскричали,
Целым городом качали:
Дескать, баста! Нет сквалыг:
Стал сознательным мужик!
И, конечно, по привычке,
Перешли сейчас же к стычке:
Ты, да я, да мы с тобой,
А потом — последний бой…

И, во время их пирушки,
Александр Сергеич Пушкин
Слыша песни и пальбу,
Думал, лежа во гробу:
— Эх и чешет мой Балда-то!
Разве мыслил я когда-то
Вековую тронув пыль,
Что из сказки выйдет быль;

Что встряхнёт когда-то, кто-то
Социальное болото
И одним ударом в лоб
Опрокинет царство в гроб!..

(Старая сказка, да на новый лад)

Часть вторая:

Стал на свет глядеть мудрее:
Эка штука — иереи…
Выждал времечко и — хлоп:
Генерала прямо в лоб!
— Это что ещё за вещи? —
Закричал ему помещик.
А Балда не дурачок
И помещику — щелчок!

Повернул направо глазом,
Глядь — купчина за лабазом.
Козырять, так до конца:
Приспособил и купца.
Повернул глаза налево,
А у самого у хлева —
Деревенский толстячок:
Дал и этому щелчок.

А потом, поправив ворот,
Он поехал прямо в город —
Из своих дремучих мест
На мужицкий первый съезд.
Выезжает на поляну
Прямо к морю-океану,
Видит — город Петроград
Возле моря в аккурат…

Ни малейшего пардону —
Ни Парижу, ни ЛондОну:
Я и ихним господам,
Выйдет время, по лбу дам!

(Старая сказка, да на новый лад)

Часть первая:

Эх, давненько это было!
Даже память позабыла,
Что в прошедшие года, —
Жил в работниках Балда.
Те, что Пушкина читали,
Помнят все, почти, детали:
Как Балда явился в лес;
Как на берег вылез бес;

Как хвостом по рёбрам хлопал;
Как Балда его обштопал;
Как в короткий очень срок
Получил с него оброк;
Как дивясь его поступку,
Поп к жене залез под юбку;
Как работник мужичок
Закатил ему щелчок;

Как Поп толстый кверху прыгал;
Как ногами крепко дрыгал;
Как на вечные века
Поп лишился языка…
Вообще, волынка эта
Хорошо в стихах воспета
У великого певца.
Но, увы, не до конца!

А конец — всего важнее,
А конец всего — нужнее,
Потому, как наш Балда
Лишь во вкус вошел тогда.

(Мысли-мыслишки)

I.

— Расскажи мне, милый деда,
Что за нужда была грекам
Представлять Гермеса бога
Окрылённым человеком?
— Оттого, внучек мой милый,
Мудрецы так объясняли,
Что у греков то ж банкиры
Очень часто улетали...

II.

— Объясни ещё, дедуля,
Справедлив ли суд Париса
Над Юноною, Церерой
И красавицей Кипридой?
— Не совсем, внучек мой милый:
Поспешил Парис не в меру:
На его лишь будь я месте,
Предпочёл бы я Цереру.
Ведь Венера только может
Доставлять блаженства розы,
А Церера доставляет
Драгоценные нам лозы!

(Крупицы глубокомыслия)

Часть вторая:

Я вижу сад, полей родных узоры,
Луга, цветы, дремучие леса.
И всё влечёт младенческие взоры —
И нивы, и цветы, и лес, и небеса...

То молодость жемчужною грядою
Мелькает предо мной, как наяву.
И вновь живу надеждой молодою,
И снова я, как юноша, живу!

И в грезах я опять переживаю
Весны моей далекой новизну.
И верю я и в чудо уповаю,
И чувствую душой минувшую весну...

Помятые, но милые страницы
Я жадно перечитываю вновь...
И в сердце зажигаются зарницы,
И теплится старинная любовь!

Откуда-то ласкающие звуки
Доносятся, умолкшие давно.
И словно друг протягивает руки...
А вьюга всё стучит в моё окно.

(Крупицы глубокомыслия)

Часть первая:

И этот год растаял безвозвратно!
Промчался он как будто миг один!
Прошедшего мне не вернуть обратно,
Мне не вернуть истраченных годин!

Мгновеньями сменяются мгновенья,
Мелькают дни, как за верстой — верста,
Проходит всё: вчерашние волненья,
Вчерашняя забота и мечта!

Пусть прошлое бессильно, безответно,
Как в воздухе рассыпавшийся звук, —
Но, в памяти храню я беззаветно
Мой путь надежд и радостей, и мук!

И если б вдруг огонь воспоминаний
В душе моей погаснул навсегда,
Мне было б жаль былых переживаний,
Как спутников, пропавших без следа!

Когда зимой бушует непогода,
И просится метелица в окно,
Мне грезятся младенческие годы
И песенки, умолкшие давно...

Я вижу вдруг себя совсем ребенком,
Шепчу молитв мудреные слова.
Поёт сверчок назойливо и звонко,
И няни старенькой слабеет голова...

(Сказки зимушки холодной)

Часть вторая:

Дымный лакомый запах
Волку просится в нос.
Боль от холода в лапах,
Щиплет уши мороз.
Ветер колкий и твердый.
В небе месяц застыл.
Поднял волк кверху морду
И протяжно завыл…
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Белый мороз
Ворохи снега нанёс,
В тёмном лесу не пройдёшь.
Снегом засыпаны елки.
Ветер, да холод, да дрожь...
Холодно серому волку,
Холодно.
Лапы дрожат,
Глаза не глядят.
Нечего есть,
Негде уснуть,
Хоть бы пожалел кто-нибудь.

(Сказки зимушки холодной)

Часть первая:

Звёзды на небе ночью,
Все небо в звёздах.
Ветер снежные клочья
Разбросал на кустах.
Покружился немного,
Посвистал и умолк.
Вышел волк на дорогу —
Серый, пасмурный волк.

Весь согнулся от стужи.
На снегу, на тени
Видны острые уши,
А глаза, как огни.
У дороги в сторонке
Чернеет село,
Белым снегом избенки
Все до крыш замело.

В избах окна, как щелки,
В них блестят огоньки.
От обиды у волка
Заскрипели клыки.
Вон, в окне человечки,
Словно тени, скользят,
У затопленной печки
Что-то вкусно едят.

(В круговерти бесхитростных дней)

Он в день печальных похорон
Пришёл, как все, к реке Забвенье,
И мрачный дедушка Харон
Его узнал в одно мгновенье.
— Ага, прославленный молвой,
Зловещий год беды и горя!
Сошел и ты во мрак немой,
С седою вечностью не споря.
Блестит надеждой на челе
Теперь ином твоя корона...
И Старый Год исчез во мгле,
На лодку прыгнувши Харона.

(В круговерти бесхитростных дней)

Снова стрелка часовая,
Обходя свой вечный круг,
Соблазняет, роковая,
Ждущих счастье и досуг...

Вновь лелеют люди грёзы,
Поджидая Новый Год,
Проклиная в сердце слёзы,
Дни печали и невзгод...

И с наполненным бокалом,
Не моча в вине усов,
Ждут с восторгом захудалым
Боя вещего часов...

Чтоб воскликнут завтра ж снова,
Осмеяв свои мечты:
— Под луной одно лишь ново —
«Календарные листы» !..

Новый Год! Новый Год!
Он вперёд страну ведёт!
Новый Год! Новый Год!

(Новогодняя мелодия)

До Нового Года остался лишь час;
Смотрите: одиннадцать ровно.
Сверкает вино в добрых чашах у нас
Так ярко, светло и любовно....

Как много желаний, веселых речей,
Любви, поздравлений, привета!
Мы молим, чтоб тьма исчезала скорей,
Мы жаждем отрадного света....

Одиннадцать...
Станем же счастья желать
Мы, братья, для Нового Года.
Низойдёт пусть святая небес благодать
Над тёмною сферой народа!

Одиннадцать...
Мы уж пируем давно...
Друзья! Что бы значило это?
Как будто зарёю светлеет окно...
А рано сиянью рассвета...

Одиннадцать только...
Но, Господи!.. Мы
Ошиблись... Часы, ведь, стояли...
Год Новый пришёл незаметно... из тьмы
Рассвета лучи засверкали...

Пускай, незаметно подкравшись, придут
Дни новые, лучшие тоже,
И в мир всё, чего угнетённые ждут,
Так точно пошли ты нам, Боже!

(Сказки зимушки холодной)

Из хором в лесу дремучем
С серебром идёт обоз;
Грузно тащится по кручам,
Добрый Дедушка Мороз...

С виду груб, осанкой важен,
Любит волю, любит ширь;
Ступит шаг — и путь налажен,
Реки держит богатырь!..

В бороде торчат сосульки,
Старина казной не скуп,
И снежинки, как бирюльки,
Налепил на свой тулуп...

По Руси пошёл гулять он,
Серебра с ним целый воз.
И богат, и щедр, и знатен
Северянин — Дед Мороз!

(Обрывки мыслей и настроений)

Слышен долго, вдали,
Замирающий крик электрички —
В оторочке лесов,
Собирающий собственный гул;

Эта гулкая глушь,
Где на каждую птичку - по притче,
А на голос любой –
Отголосок на том берегу;

Где никто не торопится
Потчевать тех, что попрытче,
А попритчится что –
От испуга не гнётся в дугу...

И сосняк до небес,
И в закате стволы не померкли,
Луговина в лесу,
Как равнинная ширь, хороша;

И погост - не по ГОСТу,
Дворы и дома — не по мерке,
И из глаз, как из окон,
Высокая светит душа...

(Из песен о любви и печали)

Стремительно бегут мгновенья,
Дорога жизни коротка…
И неизбежного забвенья
Черта неясная близка.

Иди, родной, и в злых печалях
Не хорони слезы своей
И зажигай в туманных далях
Гирлянды яркие огней.

Спеши, браток... И дни, и ночи
Пусть исчезают, как мечты.
И — путь твой будет ли короче
Коль вдохновенен будешь ты?

(Сказки весны долгожданной)

Мы сидели вдвоём
У акаций душистых,
А над нами сияла луна,
Тихий отблеск роняя
Лучей серебристых,
Грусти томной полна...

Где-то пела рояль,
И чуть слышно дрожали
Струны нежные скрипки вдали...
Мы друг-другу тогда
Ничего не сказали
И простились небрежно... ушли...

Но, в ту ночь,
Я повсюду бродил до рассвета,
Опьянённый, как хмелем, тобой,
Жаждал ласки безумной,
Женской неги, привета
И луны, и аллеи густой!..

(На горизонте Гименея)

Радость свиданья с тобой
Строки письма заслонила.
Резвою птичкой к тебе
Сердце стремиться моё.

Всё, что я нежно любил,
Всё, что мне дорого было,
Снова воскресло с весной,
Сладость неся в бытиё.

Жду с нетерпением дня
Встречи желанной и милой.
Сколько в нём счастье душе,
Сколько восторгов живых!

Так, упоённый теплом,
Ждёт мотылёк легкокрылый
Ласки душистой тепла
В блеске лучей золотых.

(Мысли-мыслишки)

Я люблю вас, о волны, —
Люблю оттого-ль,
Что в душе у меня
Вы смиряете боль,
И рапсодией чудной,
И дивной своей
Мой врачуете дух
От тревог и скорбей?
Иль, зато вас люблю я,
Что катитесь вы,
Гордый ропот подняв,
Как тревогу молвы,
И уносите дух
Мой вослед за собой
От неволи земли
И неправды людской?

(Житейские метаморфозы)

Догорают искорки камина,
Всё полно уютом и теплом,
Дребезжащий рокот клавесина
Тихо шепчет сказку о былом.

Унеслись мечты за этой сказкой
В дальний край, в прошедшие века,
И в тиши, с задумчивою лаской,
Чуть скользит по клавишам рука.

Оживают радости и муки,
Точно сон давно минувших лет,
Замирают трепетные звуки,
Шлют благому струнный свой привет.

Смолк певучий говор клавесина,
Отзвучали сказки о былом,
Догорели искорки камина,
Дышит всё уютом и теплом.

(Поэзия жизни)

Ты помнишь ночь — всё в мире спало,
Не спали только ты и я;
Нам песнь покоя не давала,
Родная песня соловья.

Она лилась струёй жемчужной
Над далью степи и дорог...
И шум лесной глухой, ненужный
Ту песню заглушить не мог.

Той песне только мы внимали,
В ту ночь грешно нам было-б спать;
В ту ночь мы песнь любви слыхали,
Какой теперь не услыхать.