Твердые формы - запад: сонеты

Закат, алеющим огнём,
Окрасил небо на закате,
Хвалу природе пропоём,
Пока я все же адекватен.
Нектар божественный глотая,
Уже хмель в голову вступил,
Но он меня не победил,
Здесь точка или запятая?
Немного выпил я вина,
И засидевшись допоздна,
Встречаю вечер я с тоскою,
Своей идущей чередою.
Почти окончен день увы,
Пора уж спать и видеть сны.

Посвящается паре лошадей Петергофа

Извозчик, не труби в рожок свой слишком яро,
Ты можешь испугать своих несчастных кляч!
И так испугана донельзя эта пара —
Бредёт и не бредёт... Ну, просто хоть заплачь!

Ведь ты не музыкант... Бемоля и бекара
Сыграть не может игрушечный твой рог, —
Вот если б ты его забросить только мог —
Труднее выдумать для кляч полезней дара!

Положим, что в рожке не будет веса с пуд,
Но, каждый золотник для кляч подобных труд!
Воскликнуть мы должны: — О, времена! О, нравы!

То нам лишь музыкой терзали только слух, —
Теперь и лошадей ей мучить стали вдруг...
Эй, люди — деспоты, изменитесь, когда вы?..

Как хорошо, на свете жить,
Встречать рассветы,
И комплементы дамам говорить,
И наперёд знать верные ответы.
Но если встречами не радует судьба,
Скучать тоскливо, одиночеством болея,
С годами, душой изрядно зачерствею,
Судьбой довольным, божьего раба.
Свою судьбу творю я сам,
Угодную только небесам,
Своим богам всегда молюсь,
Других хулить не тороплюсь.
Терпимы будьте в каждой сфере,
В любви и дружбе, также в вере.

Аллах акбар, да Бог велик
Имея тысячу имен,
Но он бесспорно многолик,
Так, как един, с начала всех времен.
Один поклоны бьёт иконе,
В мечеть другой с смирением идёт,
Дацан же третьего влечёт,
Всех звёзд скопленье, на небосклоне.
Терпимы в вере и в добре,
Все мы соседи по земле,
Так, как соседям суждено,
Всегда во всём и заодно.
И все по-разному, встречаем мы восход,
Причем, всего один народ.

Быть иль не быть?
Шекспир, извечный тот вопрос,
Века назад пытался нам раскрыть,
И как понять, где истина, где ложь…
Дилемма неразрешимая пред нами,
Один уверено ответит «быть»,
«Не быть», не менее уверено, другой твердит,
Увы слова останутся словами.
Загадку эту разрешить к всеобщему восторгу,
Нельзя, как просто отговорку,
Как и всего, чего игра в слова,
Касается, такая уж судьба.
Ведь каждый выбирает для себя,
Вороны карканье иль трели соловья…

Плейбой с седою головой,
Умеющий пока шутить,
Порою с грустью вековой,
Способный жить и говорить.
Претензии своих не выставляя,
Стараясь незаметным быть,
И ничего не позабыть,
Проблем другим не создавая.
Наверно, наступает старость,
Она конечно же не в радость,
Скрипя суставами, кряхтя,
Порой бываю, как дитя.
И хочу оставить внукам мир,
Который я и сам любил…

Закрученный сюжет,
В котором можно утонуть,
И вкусом поцелуя и конфет,
Себя уже не обмануть.
Я о прошедшем не жалею,
Всё было, значит так должно,
Коли судьбою суждено,
Лишь страх. А если не успею?
Мечты, которые не сбылись,
Почти, что все уже забылись,
И тени прошлого толпой,
Бредут по жизни вслед за мной.
Так каждый свитой окружён,
У каждого своя Голгофа и свой трон.

Любви прекрасные мгновенья,
Нам память бережно хранит,
Что без сомненья и забвенья,
Нам сердце радостью щемит.
Минуты первого свиданья,
Объятья, первый поцелуй,
И радость встреч и ожиданий,
Признанья тайного, желанья…
Одною памятью живём,
В душе, вновь тлеющем огнём,
Былое часто вспоминая,
Как часть утерянного рая.
Любовь, смех, звуки поцелуев,
И мы в горячке обезумев.

Полны тревожным ожиданьем,
Под натиском вселенской лжи,
И разлагающем дыханьем,
Свободы жажды, миражи.
Нет замиренье невозможно,
Нам с ними мир не поделить,
Мы не намерены шутить,
С тем, кто себя ведет безбожно.
Терпели долго поученья,
И ждали без сомнения сближенья,
Убоги были все потуги,
И отвратительны услуги.
Не наш их толерантный путь,
Дай бог, что ты не дал себя нам обмануть!

Страна воров и проходимцев,
Продолжа садамитов пир,
С кумиром – толерантным, лихоимцев,
Вещая ложь на целый мир.
Увы все аферисты, извращенцы,
Под ваше знамя собрались,
В клубок греховный все сплелись,
Неповторимые уроды, отщепенцы.
Вам ложь сопутствует извечно,
Враньё, как это человечно,
И вы полны, полны коварства,
Непостоянства, хамства и лукавства.
И будет пусть всем лживым гегемонам,
Ответ насквозь традиционным.

Как волны морские, на берег крутой
Одна за другой набегая, дробятся;
Так грёзы людские игривой толпой
Одна за другой неудержно стремятся.

О берег разбившись вмиг пеной, волна,
Как дым, исчезает; но тотчас за нею
Другая стремится, разбилась она,
И снова другие — чредою своею.

Так грёзы людские о мощный гранит
Действительной жизни пускай разобьются:
Другие вновь роем чудесным несутся.

Дух вечный неужто всю глубь истощит?
Таинственной жизнью души глубина,
Как моря пучина волнами, полна.

Не говори, что пустотой чертовской
Поэзии всегда страдает свет:
Хоть в миг один черкнут тебе сонет —
Все: Фофанов, Величко, Мережковский...
И Бальмонт, и даже поэт Маяковский, —
Он, все-таки, отличнейший поэт!..
Сонет писал всегда друзьям в ответ,
Ты почитай — сонет еще каковский!
Да мало ли, куда ни посмотри! —
Сонетов пишут в нашем чудном мире!
Дай, просидит Коринфский до зари,
Да лист бумаги дай ему пошире —
Так тут сонетов будет уж не три,
Наверняка — сто семьдесят четыре!..

Здесь царство страха: здесь была
Борьба таинственных титанов;
Кругом навалены тела
В гранит одетых великанов.

Страшат мой робкий ум и взор
Их ран зияющие пасти
И силой демонской от гор
В борьбе оторванные части.

Утих разгул стихийных сил,
Титанов меч ума сразил, —
И пусто ныне место битвы.

Но, я боялся, чтобы вдруг
Не встал пред мною горный дух,
И про себя шептал молитвы.

Сентябрь оборотился «Бабьим летом»,
Тепло на день для нас включив,
Он начинается с рассветом,
Дарящий классный позитив.
А ночью лёгонький мороз,
И засыпает всё во тьме,
Тревожной ночи тишине,
Короче всё переплелось.
Днём лето, солнце и тепло,
А ночью холодно, темно,
Как всё похоже на качели,
И соловьёв ночные трели.
Тревожат, в даль меня зовут,
Туда, где без сомненья ждут.

Тепло дарящая нам дама,
Превыше всяческих похвал,
Даря то искорку, то пламя,
Нет в истину, наверное, пожар.
Любви горит пожар, зажжён самой судьбою,
Сжигая в пепел всё вокруг,
Прости меня мой милый друг,
За наше чувство роковое.
Увы лишь при нашем расставанье,
На век дано воспоминанье,
И сладость встреч, разлуки горечь,
И чувствую себя, как сволочь.
Душа полна сочувствия и боли,
И страсти, и любви, и всяческой юдоли.

Сегодня теплый день, последний,
Из перечня всех летних дней,
Он лета крайний, без сомнений,
Кипеньем, подогреваемых страстей.
По небу словно бы барашки,
В отарах, облака бегут,
Где им проложенный маршрут,
Играя меж собой в пятнашки.
И незаметно солнце греет,
Гляди уж скоро вечереет,
И вот из туч сложился пазл,
Нам дождь вновь показал оскал.
Так и живем днём с солнышком,
А ночь дождь клевать по зёрнышкам.

Мой город над Белою рекой,
По берегам, раскинувшись в своих пределах,
Он стар, но он по прежнему живой,
И в переулках, и в улицах, и в стенах.
Мы плоть от плоти, все его,
Проросшие на улицах и переулках,
По улицам ночным его прогулках,
Шагая не по-детски широко.
Уфа – надев свой праздничный наряд,
И пусть сияют улицы и фонари горят,
Нас радует своей красой наш город,
И празднично нам светофоры семафорят.
Мы рады, что ты прекрасна и вечно молода,
Я навсегда влюблён в тебя, моя красавица Уфа.

Бегут по небу облака,
Уж к завершенью август близок,
И вновь осеняя тоска,
Пополнит этот скорбный список.
Днем ветер тучки разнесёт,
Очистит небосклон до сини,
Играя словно Паганини,
Этюд на альте развернёт.
Мелодию небесных сфер,
Дарует бог иль люцифер,
Любого за душу возьмет,
Тоску и благостность вдохнёт.
Едины мы в понятье наслаждений,
И в силе чувств, прекраснейших мгновений.

Умиротворяющий закат,
Он в озере соткал дорожку,
Предвосхищая листопад,
Пусть холодает понемножку.
Он как свеча горит вдали,
Закатный солнца диск,
Как дней, прошедших обелиск,
На самом краешке земли.
И осень уж наступит скоро,
Заснет глубоким сном вся флора,
И руки голые ветвей,
Дрожа под натиском дождей.
Взметнутся все в одном порыве,
В молитве истинной в надрыве.

Смеяться право не грешно,
Коль веселятся от души,
Над тем, что кажется смешно,
Не перейдя на типажи.
Что нам дано, над этим ржать,
Как конь, гуляющий в полях,
Любая лошадь в табунах,
Себя увы нам не сдержать.
Над анекдотом или шуткой,
Или потешной прибауткой,
Над всем, что кажется смешным,
Момент – увы не нам одним.
Шутить умейте над собой,
И смейтесь с чистою душой.