Твердые формы - запад: сонеты

Всё может быть, всё может быть,
На свете или в мире этом,
И обещания забыть,
И слыть вообще-то сердцеедом.
Всё может быть, всё может быть,
Да и бывает так порою,
Что с красотою неземною,
Порой приходится дружить.
Всё может быть, всё может быть,
Уже успели позабыть,
Любовный трепет нежных слов,
Цветных и откровенных снов.
Всё может быть, всё может быть,
Вопрос: любить иль не любить?

Мой утлый чёлн, измотанный штормами,
Путь совершая свой по воле волн,
С истерзанными ветром парусами,
Имеющий уже поломок сонм.
Сквозь шторм нешуточный несётся,
И волны вдруг идут на абордаж,
Трещит и рвется такелаж,
А ветер завывает и смеётся.
Коль суждено на рее мне висеть,
Тогда уж дорогуша смерть,
Не сгинуть мне в морской пучине,
По этой самой вот причине.
Кто повешен должен быть,
Того судьбе не утопить.

Я в принципе по жизни оптимист,
Но опытом я убежден в обратном,
И я наивный реалист,
Уже не верю людям безвозвратно.
Не верю я тому, кто раз один предал,
Кто изменил свой имидж безвозвратно,
И человеком стал вполне неадекватным,
В себе Иуду возрастил и воспитал.
И тридцать серебряных монет,
Критично поменяв его менталитет,
Навек разрушив образ человека,
Ведь он уже душой калека.
Так помни каждый человек,
Честь, совесть и любовь даны тебе навек.

Я в зеркало гляжусь с вселенскою тоской,
Где годы, не щадя меня подвергли макияжу,
Я понимаю, что там совсем седой,
Почти старик, годов своих несёт поклажу.
И душу в шрамах, разом обнажив,
Стриптиз душевный, исполняя лихо,
В душе моей, увы неразбериха,
Что подтверждает личный эксклюзив.
Но я таков каков я есть,
И мне всего не перечесть,
И прошлого порой воспоминанья,
Любви и счастья и страданья.
Не рвите душу, сердце пощадите,
Поймите, оцените и простите.

Я притушу тихонечко светильник,
Экрана свет достаточен вполне,
Компьютер вечный собутыльник,
Комфортно с ним наедине.
Тут музыку послушать можно,
В сети искать и находить,
Все что угодно получить,
Из интернета, всё несложно.
Лишь одиночество одно,
Им плотно всё окружено,
Стояла рюмка на столе,
И с отраженьем на стекле.
Мне собеседницей бутылка,
Тарелка с закусью и вилка.

Жил леший не в лесу глухом,
Не в чаще сказочного леса,
А в парке нашем городском,
По мелочи кудеся.
Наш леший был совсем не зол,
Не был замечен он в зазнайстве,
Нахальстве также разгильдяйстве,
С годами мудрость приобрёл.
Он на пеньке порой присев,
Курил, простим ему тот грех,
Тем более курил он по ночам,
Табак не рекламируя детям.
Он больше всех нам симпатичен,
И к алкоголю безразличен.

В панельном доме проживал,
Хозяйство вёл, наш домовёнок Кузя,
Спиртного, между, прочим в рот не брал,
Из домовых, был членом профсоюза.
Спиртному предпочитая квас,
Был истым домоседом,
Романтиком подобно всем поэтам,
И не смотря на скудность фраз.
Наивен Кузя в меру был,
И руки только с мылом мыл,
Квартиру содержал в порядке,
Всем играм, предпочитая прятки.
Коль дружба с домовым свела,
Наверно всё-таки судьба.

На улице с утра, висела мга,
И каркали, сердясь вороны,
Взлетела в ступе, баба-яга,
Не глядя на мелкие препоны.
Вираж, как надо заложив,
И ступу выровняв немного,
Добавив чуда колдовского,
В свой креатив на эксклюзив.
С надрывом помахав метлой,
Со скоростью гиперзвуковой,
Умчалась по своим делам,
Мир поделив напополам.
Вот так и делят все на свете,
Природы нашей, эти дети.

Дороги, что выбирают нас,
Те, что нам свыше суждены,
Определяет божий глас,
Твердя об истинном пути.
Мы выбираем только сами,
Умом и сердцем и душой,
Определенною судьбой,
Чтобы по ней брести веками.
И мы бредём, своим путём,
Под снегом или под дождём,
Порою плутаем, заблудившись,
С дороги верной точно сбившись.
Нам суждено по ней брести,
И верить в истинность пути.

Стареющий тихонько джентльмен,
С компьютером всё время проводящий,
Ведь старость не бывает без проблем,
В раздумьях, о нашем настоящем.
Общение онлайн нам заменяет всё,
Набрал текст, проверил, отослал,
Попил чайку, ответ перечитал,
Короче хаос, как в картинах Пикассо
Но лучше ведь, когда глаза в глаза?
Коль за визави, не пустота,
Душа в стремлении к душе,
И если есть желание «шерше».
Средь прекраснейших «ля фам»,
Вне конкурса, конечно, вы МАДАМ.

Cherchez la femme (Шерше ля фам) — французское выражение (ставшее крылатой фразой), которое буквально означает «ищите женщину»

Полно противоречий лето,
Нас пеклом и дождём даря
И ночью, и утренним рассветом,
Встречает, провожает алая заря.
Свежо и бодро утро наступает,
Затем дневная падает жара,
А вечером тихонько остывает,
И ночью наплывает снова тьма.
Тусклы и редки фонари,
Горят, пульсируют в ночи,
Пути-дорожки освещая,
До дома пешеходов провожая.
И ночь в итоге день сменяет,
Луну и звёзды зажигает.

Глаза, любимые глаза,
Свет маяка в глухой ночи,
Как одинокая слеза,
Блистала в отсвете свечи.
Мне расставанье обещая,
По щекам алым пробежав,
И на прощанье прошептав,
«Люблю…», как будто вопрошая.
Нам не дано, увы, всё знать,
В разлуке принято страдать,
И окропляя все слезами,
Нам одинокими ночами.
Осталось лишь молить луну,
Вернуть ушедшую весну.

Лето, июль, опять жара,
Асфальт уж плавится готов,
Нас свежесть, холодит с утра,
А вечер, встречает пеклом городов.
Бывают редкие дожди,
Но это исключение скорей,
Вкрапленья в круговерти дней,
Их власть, поверьте, впереди.
Пока, что духотой полна,
Приходит снова к нам гроза,
Сверкает и гремит порой,
Или обрызгает водой.
Что делать, то каприз погоды,
Нам в дар от матушки природы.

Нам боги, вновь тепло включили,
И после ежедневного дождя,
Нас обогрели, обсушили,
Совсем немного погодя.
От слякоти и сырости вселенской,
Мы лечимся, как водится теплом,
Усугубивших все вином,
Наполненных извечного блаженства.
Даны нам свыше все сомненья,
В любви, в мученьях, в откровеньях,
Так мир устроен и увы,
С больной все валим головы.
Как голове здоровой быть,
Коли забыли похмелить …

Тревожно очень в этом мире,
Становится страшнее и страшней,
Участвовать в безумном этом пире,
В мелькании и круговерти дней.
Чума на оба ваших дома,
Обрушится конечно же не вдруг,
И предваряя ваш испуг,
В час коренного перелома.
Вам суждены одни страданья,
Как много разочарованья,
Другого не достойны вы,
Вы господа или рабы?
Быть человеком, тяжкий труд,
Деянья наши нас переживут!

Я полон непогасших чувств,
И вечер сумерки включил,
Их в перечень своих безумств,
Но тут же ставни притворил.
Я вечером прекрасным околдован,
Мне мимо всяко не пройти,
Покоя мне не обрести,
Коль непокой судьбой дарован.
Судьба с фигурой очень смутной,
В беседе сиюминутной,
Мне намекнула набежавшая волна,
И шёпотом вскричала тишина.
Что не суждены уже свиданья,
Нам на просторах мирозданья.

Сегодня снова дождь с утра,
И небо хмурится, как прежде,
Ну также, впрочем, как вчера,
Но мы всегда полны надежды.
Развеет ветер тучи в пыль,
И солнце из небес пригреет,
Листва, как прежде зеленеет,
В полях колышется ковыль.
Друзья, я вам хочу сказать,
Словами чувств не передать,
Вы дороги мне сквозь года,
И это право навсегда.
Звучит в ушах печальный блюз,
Я от тоски сейчас напьюсь…

Мелькнула жизнь в глазах твоих открытых,
Пока сражался с пеленою лжи.
Ты искренне, хорошая, скажи -
Опять мираж, иль тень сердец разбитых?

Мы добавляем нашей жизни красок,
И рвём друг друга, словно два врага -
Пусть брызжет кровь на старые снега
Уставшей лжи и холода двух масок.

Летят на землю латы и доспехи,
Провалы и великие успехи -
Как мы смогли друг друга позабыть?

В своей броне мы потеряли чувства,
Но нет в миру изящнее искусства,
Чем всей душой и искренне любить.

Когда метель ревёт, как дикий зверь пустыни,
Как дворник ревностный, взметая снег с полей,
И держит путника в строжайшем карантине,
И свищет, как свистал «Разбойник-Соловей»;
Когда мороз трещит и палицей тяжёлой
По избам грохает убогих деревень, —
Ты затопи камин и, с думою весёлой
Чайку и коньячку попив, халат надень!
Присядь у огонька и помолись Зевесу:
Чтоб завтра снова был камин, коньяк и чай!..
А если ты в окно, сквозь мглистую завесу,
Увидишь странника больного невзначай, —
Пусть двери муж запрёт и шторы все опустит;
Не то — бедняк войдёт и.… холоду напустит!..

Люби добро и не бросай искусства
Тебе с рождения дан чудный дар.
Поддерживай в сердцах живые чувства
Не дай остыть — пусть теплится в них жар.

Всеобщее моральное банкротство,
Эгоистичных веяний угар,
Разврат ума, душевное распутство —
Давай, громи! И направляй удар!

Вот, где нужда в гармонии могучей,
Вот с чем борись оружием созвучий,
Вот, где полезен истинный талант!

Да озарит он сумрак дней паденья
Лучом забытых истин возрожденья
И заблестит, как яркий бриллиант.