Прозаические миниатюры

Хорошее лето
Глава первая
- Нынче-то всё иначе, за землю не держаться, дома побросали, да в города дёру дали, а от кого бегут, от себя бегут. Рыба, где глубже ищет, а человек мол, где лучше, да тока человек не рыба. Вон сын Глашкин, рукастый, хозяйственный был, такой парень хороший, тоже сбёг. А что ему здесь делать-то оставалось, девок нет, друзья, кто спился, кто сидит по кругу, да и насмотрелся фильмов-то всяких, поехал карьеру строить. Глашка сказала охранником работает, вот и вся карьера…-, баба Нюра хлебнула чаю и продолжила.
- Раньше то деревня наша процветала, хозяйства крепкие, скотина, свадьбы играли, баянист даже был, девчата за ним бегали и я бегала-, баба Нюра хохотнула.
- А щас что, кто остался то, я старуха, да ещё пару таких же и Колька пьяница, как не помёр-то жрать так…Прости господи.
- Свободы захотели, а мозгов то нет, не знают, что со свободой этой делать, вот в кредитах и сидят, в ипотеки своей. А уж ежели зацепились за карьеру то, так мёртвой хваткой, по головам чапают, как по красной площади на майские.
- Ты Стёп чай то пей, вон баранки грызи, она кивнула на миску с угощением. Я вот телевизор даже смотреть перестала, чертовщина одна, пугают, да стращают. И бабкам своим сказала не смотреть, смотрят- дуры, а потом таблетки горстями глотают, давление у них, видите ли, скакануло.
- Баба Нюр, а не скучно?
- Не скучно, хандра то она у барышень, а мне есть чем заняться, время на всё не хватает, вон Зорька отелилась, так хлопот выше крыши.
- А ты Степан сам чё приехал-то в такую глушь, учёный что ли или так болтаешься?
- Да нет баба Нюр, не учёный, просто устал от города, ну и поехал наобум, куда занесёт, так сказать за вдохновением.
- Ну вдохновляйся, здесь-то полно оного, не жалко, на всех хватит. Завтра мне дрова наколешь, в качестве платы за ночлег, а денег не надо, есть малость, много мне ни к чему.
- Да без проблем, - Стёпка долил чая и спросил, - А как здесь в войну то было, тяжело? Немцы заходили?
- Заходили черти, стояли у нас пару лет, потом сами ушли, боёв тута не случалось слава Богу, но мужиков с войны мало вернулось…
- Ну и что немцы, лютовали?
- Да не особо, вот когда их не каратели заходили то да. Так те немцы то, что у нас столовались предупреждали заранее, чтоб мы в лес прятались, ну мы и прятались, потом возвращались. Да мало я помню, сколько мне было, лет пять, шесть.
- А НКВД?
- А что НКВД? Нас не трогали, вон дядя Паша в плену немецком два года сидел, вернулся, нормально, не посадили, правда помер рано, плен не курорт, но детям все выплаты платили, какие положено, так что вот так. Придумывают много всего, уши то не развешивай особо. Ты завтра в Крещено лучше заскочи, деревню соседнюю, тут не далеко, километров пять не более, там бои были вся земля стонала. И монумент есть и музей краеведческий. Авгатии гостинец от меня передашь, давно я у нее была, тяжело ходить, но надо как-нибудь, а то помрем не увидимся более.
- Ну зачем так баба Нюр, вы не настолько старая.
- Ты ври, да не завирайся, - бабушка улыбнулась, — вот Сонька приедет, если ещё тут будешь вдохновляться, вот ей глазки и строй.
- А Сонька это…?
- Правнучка моя, экзамены сдаст и приедет, обещала…
- Баба Нюр я вообще-то хотел до конца лета попроситься у вас остаться, деньги у меня есть, по хозяйству помогу, перезагрузка, так сказать. Можно?
- Можно, чего ж нельзя то, оставайся, перезагружайся… странные вы городские, точь киборги, то заряжаться вам надо, то разряжаться, навыдумывают себе не весь что, а потом страдают, время у вас много лишнего, вот и тискаете себе мозги до боли. Ладно, заряжайся энергией своей, тока смотри не перегори.
В конце июня Сонька приехала…

Глава вторая
- Бабуля! Открывай ворота, красная шапочка пришла, пирогов принесла.
Сонька впорхнула в избу как свежий весенний ветер, кинула сумку на коврик и «набросилась» на бабу Нюру.
- Ну Сонь осторожней чё ж ты меня так тискаешь, рёбра свернёшь. Как добралась то, нормально?
- Да нормально баб, до Крещено на автобусе, а дальше на своих двоих, комаров покормила, - Сонька хохотнула, - ой, а это кто?
Сонька вытаращила свои голубые глаза на Степана, только сейчас заметив его.
- А так это наш писатель городской, за вдохновением приехал. На лето у меня остановился, ну и помогает заодно, знакомься.
Степан встал и немного театрально поклонился, и представился:
- Степан, рад знакомству и улыбнулся.
- А я Соня, внучка, точнее правнучка, но вы и сами уже догадались, надо думать.
- Догадался, баба Нюра мне все уши о вас прожужжала, ждала.
Сонька и правда была чудесная, стройная, русые длинные волосы, голубые глаза, настоящая русская красавица, не привирала баба Нюра…А ещё это ситцевое платье с васильками.
- Ну ладно молодёжь, чё замерли то, давай Сонь располагайся, а я на стол накрою, проголодалась с дороги то, чай путь не близкий. Степ давай помогай, сходи принеси воды.

Глава третья
- Как там Светка, не болеет?
- Да нет баб, что ей болеть то, она же вся в тебя, здоровья на двоих хватит, - сказала Сонька, постучав под стол.
- А что не приедет?
- Да собирается, но то одно, то другое, может приедет.
- А мать? С отцом-то не ругаются?
- Нет, хорошо всё, работают, нормально всё
- Ну а ты то как? Поступила?
- Поступила баб, поступила, вот отдохну лето и во взрослую жизнь твёрдой поступью замарширую. Сонька забарабанила по столу и засмеялась.
- Умница ты у меня, прям отрада для души.
- Ну а ты чё притих, язык проглотил? То трещишь без умолку, а тут стих, - обратилась к Степану баба Нюра
- Да мешать не хотел вашей беседе, Соня, а на кого учиться будете?
- Стёп давай на ты, а то всё вы, да вы, ты вроде не старый, сколько тебе?
- Да мне почти тридцатник уже!
- Никогда бы не подумала, молодо выглядишь. А я-то на исторический поступила, состарюсь буду в Крещено в музее работать, молодёжь просвещать, чтоб знали наших, и весело улыбнулась, а ты писатель?
- Да какой там, менеджер, был, уволился, а пишу так для себя, вот каникулы себе устроил, сюда приехал, пока не жалею.
- О чём пишешь? Почитаешь мне?
- Ну коль напишу почитаю, обязательно, а пишу о людях хороших, таких как ты и баба Нюра.
- Что и про нас напишешь? Обрадовалась Сонька
- Конечно напишу.
- Ой, да кому про нас интересно читать-то будет, придумаешь тоже, фантазёр, - баба Нюра махнула рукой, - щас всем триллеры подавай, да крови побольше, а эта глухомань за даром не нужна.
- Да ладно баб, пусть пишет, любопытно же послушать будет. Ты Стёпа не слушай её, пиши, пиши давай. Потом вместе посмеёмся…
- А любовь в книжке будет?
- Да куда без любви, без неё нельзя…

Глава четвертая
- А там наше озеро, - Сонька махнула рукой в сторону леса, - вода прогреется купаться будем, а может уже прогрелась, пошли потрогаем, - и повлекла Стёпку за собой, - я в том году на море была с родаками, хорошо конечно, загар, всё такое, но здесь мне больше нравиться, душа прям отдыхает, зов предков, - и засмеялась, - в этот раз сказала родителям чтоб без меня ехали, заодно молодость вспомнят, пусть оторвутся по полной. А знаешь, как здорово ночью купаться, чувствуешь себе русалкой, а если ещё и луна яркая, то вообще улёт, вода как зеркало искриться, лягушки квакают, мистика…
- Ты Сонька не стандартная, молодёжь на аркане в деревню не затащишь, а ты сама сюда рвёшься.
- Но ты же приехал
- Ну я уже не совсем молодёжь-то, да и случай другой, мои предки городские, я и в деревне-то по-настоящему, можно сказать не разу и не был, до этого момента.
Показалось озеро, красивое, голубое как Сонькины глаза.
- Класс, - восхитился Степан
- А я что тебе говорила? Пошли поздороваемся.
- С кем?
- С озером, я всегда так делаю, когда долго не видимся, а потом прощаюсь, когда уезжаю.
- А друзья приезжают к тебе летом?
- Да ты что, сам же сказал на аркане не затащишь, им Ибицу подавай или Сочи накрайняк. Я вообще, как белая ворона, просто притворяться научилась, чтоб сильно не выделяться, надеюсь в институте публика по интереснее, факультет-то не престижный, только чудики типа меня небось и соберутся. Родители, конечно, когда мой выбор узнали расстроились, но знают, что со мной лучше не спорить, всё равно по-своему сделаю, только ещё больше дров наломаю, - так что смерились.
- Сонь, сегодня историю изучать, сложно, много вранья всплывает.
— Вот я и буду порядок наводить, до архивов доберусь, да и надо от чего-то отталкиваться, какая-то база по любому нужна.
- Ну ты прям совсем по-взрослому рассуждаешь, не перестаёшь удивлять.
-А то, - сказала Сонька и засияла широкой улыбкой…

Глава пятая
- Так, сегодня у нас банька по расписанию, хворь вашу городскую вмиг скинет, - объявила баба Нюра за обедом, - перезагрузка, - и подмигнула Стёпке.
Вечером всё было готово.
- Давай Стёпка, сигай первый, ты у нас не привычный, мы опосля, пусть баня жару наберёт.
Знатно баба Нюра затопила. После бани Стёпка чувствовал себя таким очищенным, лёгким, что казалось подхвати ветер посильнее и улетит, ноги сами от земли отрывались.
- Ну как писатель, вдохновляет? - вернула его на землю баба Нюра
- Ой, вдохновляет… релакс… спасибо баб Нюр прям к жизни вернули.
— Ну это хорошо, Сонька ты че там провалилась, иди парься, я позже́е
- Иду бабуль, иду…
Сонька прошмыгнула за тяжёлую дверь.
Потом чай с травами пили, душистый, не то слово! Сонька разрумянилась ещё краше стала. Заметила, что Степка на неё поглядывает, улыбнулась, спросила:
- Ну, что Степан, как книга, продвигается?
- Скажешь тоже книга, так рассказ, пишу помаленьку.
- Пиши, пиши мы с бабулей заждались уже, сил нет, хохотнула Сонька, разломав баранку. Я завтра тебе храм, брошенный покажу, колоритное местечко, надо сказать…

Глава шестая
Храм, точнее, то, что от него осталось, стоял в нескольких километров от деревни, на холме, на фоне чистого неба с белыми, пушистыми облачками, плавно скользящими над широченным полем. Одним словом, хочешь почувствовать Русь, айда сюда.
Часть стен ещё сохранилась и даже подобие купола, если дать волю воображению, то можно было отчетливо представить эту громаду. Даже сегодня от этих стен веяло величием и какой-то силой. Они зашли внутрь, когда Стёпа посмотрел наверх у него закружилась голова и сильно выцветшие росписи на потолке, но ещё довольно заметные, побежали по кругу перед его глазами, как волшебные картинки на лампе из детства. Казалось, что стены до сих пор пахнут ладаном и слышен звон могучего колокола.
- Ну как, вставляет?
- Ещё бы!
- Пошли я алтарь покажу.
Алтарь был явно импровизированный кем-то из местных, не так уж давно, но бросалось в глаза, что сюда больше никто не ходит. К опоре свода арки, почти по центру, была прилажена деревянная полочка, на которой всё ещё пылилось несколько церковных свечей и даже небольшая иконка.
- Старый храм, сразу видно.
- Век 15-16, - сказала Сонька, - но о нём мало что известно, вроде в тридцатые склад был, уже тогда храму досталось не хило, а уж в войну-то, по полной, сначала немцы наших отсюда гнали, потом наши немцев бомбили не стесняясь. А алтарь Баба Зина смастерила, часто сюда ходила, потом слегла, умерла уже лет пять как. Ну а больше никто и не ходит, только ротозеи типа нас, надгробия пошли посмотрим.
Тяжёлые плиты были сильно утоплены в землю, некоторые поколотые и растрескавшиеся, много фрагментов свалено в кучи и всё основательно поросло кустами. На плитах прослеживались надписи и кресты.
- Сонь, а кресты то вилочковые.
— Вот как! А я раньше не замечала, мала была. Да, историю пишут победители, поди разберись теперь, где правда. Стёп, а ты в Бога веришь?
- А в Бога все верят, даже те, кто божиться, что не верит, а вот религия, дело совсем другое.
- Согласна, - кивнула Сонька.
Сделали крюк, зашли в Крещено, к Авгатии заглянули, продуктов принесли.

Глава седьмая
Сквозь сон Стёпка почувствовал, что его кто-то мягко толкает, услышал шёпот:
- Стёп, Стёп вставай
Открыл глаза, над ним склонилась Сонька, в белой сорочке, а на волосах цветастый ободок, он эту сцену часто потом вспоминал, как сказку какую-то.
- Стёпка, одевайся, купаться пойдём, смотри луна какая!
Он глянул в окно, на ветках качался ослепительный серебряный пятак, заливая седым светом всю комнату.
Сонька, так и осталась в сорочке, только куртку накинула на плечи.
- Ты тоже куртку, накинь, ночью прохладно.
- Сонь, а ты что в ночнушке пойдёшь?
- Ну да, я в ней купаться, буду, а потом сухую одену, - она потрясла пакетом с полотенцем, - я же не знала, что ты заявишься, купальник даже и не брала с собой в деревню, так-то я признаться нагишом купаюсь.

Вода была теплее, чем воздух, Стёпке почудилось, что он плавает в парном молоке, ещё большее сходство этому придавала дымка над озером, как пенка.
Сонька в белой сорочке, ободок на длинных светлых волосах, в серебряных искрах воды, она казалась ему русалкой. Звонкий смех или бархатный шёпот завораживал. Таким свободным, молодым и счастливым он себя никогда раньше не чувствовал. Они ныряли, брызгались, как дети, смотрели на звёзды и мечтали. Ощущение причастности к чему-то общему, целому, правильному наполняло его до краёв, да, что там до краёв, хлестало во все стороны, хотелось поделиться этой любовью, этой силищей со всем миром.
Когда они вышли на берег, рубашка плотно облегала Сонькину точёную фигуру и Стёпка, конечно, уставился на неё, не в силах отвести глаза.
- Так давайте отвернитесь молодой человек, а то от вашего испепеляющего взгляда жарко сделалось невмоготу, - наигранно охнула Сонька и уже как-то извиняясь добавила,- мне переодеться надо, - сунула ему в руки полотенце, взяла за плечи и развернула на сто восемьдесят градусов.
Потом попросила:
- Дай полотенце.
Он хотел повернуться, обнять её, прижать сильно, сильно, очень хотел, но не стал…

Глава восьмая
После завтрака баба Нюра поставила пред «молодёжью» вёдра и сказала, чтобы отправлялись за ягодами, черника пошла.
- Бабуль, дождь же, - заныла Сонька
— Вот и хорошо, что дождь, меньше комаров накормите.
- Да не факт, баб, наоборот, сожрут с потрохами.
- Не вырепенивайся, руки в ноги и вперёд.
Одели плащи, сапоги и для Стёпки нашлись, взяли вёдра и пошли.
В лесу дождь был не сильный, только листья шуршали, зато воздух такой, аж ноздри щекотал.
- Ты от меня далеко не отходи, а то заплутаешь, ещё в топь зайдёшь.
- А у вас и топь есть?
- А в какой настоящей деревне болота нет? Конечно есть.
- Большое?
- Такое большое, что в нём самолёт отыскать не смогли.
- Какой самолёт?
- Во время войны упал, точником в болото. Приезжали копатели разные, лазили, ныряли, не нашли.
- А чей самолёт?
- Говорят, наш, подбили, тянул до аэродрома, не дотянул.
- Жуть какая!
— Это ты ещё байку про лётчика не слышал, вот там жуть, так жуть.
- Сонь, Сонь расскажи!
- Ладно, - они присели на поваленную берёзу, Сонька протянула Стёпке яблоко.
- На жуй пока.
- Короче, пересказываю со слов матери, за что купила, за то и продаю, а уж верить или нет сам решай, я верю! Я даже когда рассказываю мурашки по всему телу туда-сюда, туда-сюда, - голос Соньки сделался басовитым, таинственным.
- Они с девчонками, тогда зелёные ещё были, помоложе меня, да лет по пятнадцать им было. Узнали историю про лётчика, ну и решили проверить, интересно стало, аж страх перевесило. Ну так вот, ночью в полнолуние, тайком от родителей пошли в топи. Пришли значит, сели, стали ждать, замёрзли, спать захотели, только собрались уходить, слышат, плеск, шлепки, будто по грязи кто-то идёт. Ну тут то их и цепануло, задрожали как осинки, скучились, прижались, хотят бежать, да ноги не слушаются. Видят, а по болоту лётчик идёт, портупея, шлемофон и планшет о куртку кожаную скрепит, как когтями по стеклу. Руки расставил, головой вертит, самолёт ищет. Они вскрикнули, ну он и повернулся в их сторону… а лица нет, дыра, зияющая… Тут дёру девки и дали, любой бегун позавидовал бы, сиганули до самой деревни не останавливаясь, ободрались о ветки до крови. К Райке в дом вбежали всей гурьбой, она ближе всех к лесу жила, ну так скопом под одеяло и нырнули, до утра дрожали, отойти не могли от увиденного.
- А ты ходила?
- Я что дура одна туда идти, одну и затащить может.
- Топь?
- Лётчик! Слухи ходили, ну может привирают, - Сонька пожала плечами.
- А со мной пошла бы?
- С тобой Стёпа, хоть на край света, - Сонька смеясь ткнула кулачком ему в бок, надо сказать знатно ткнула, острый кулачок-то.
- Вставай, чё расселся, уши развесил, пошли ягоды собирать, а то у нас на донышке…
У Соньки явно ловчее получалось ягоды обрывать, Стёпка не поспевал за ней, как не старался.
- Сонь, а змеи тут водятся?
- Да нет, здесь только ужи, кстати, один у нас в бане живёт, Кузька, мы его не гоним, он хороший, мышей ловит. А гадюки только у топи, да на просеку выползают на солнце погреться, особенно ближе к осени. Так что не дрейфь Степан, верну тебя домой живым и здоровым.
Баба Нюра всплеснула руками:
- Сонька ты что ж, только полведра набрала ягод-то.
- Да нет баба Нюр, мы просто вёдрами поменялись, помог донести, - поспешил внести ясность Степан.
- А я-то, грешным делом, подумала, не уж Сонька шалопаю городскому уступила?
Варенье из печки вышло славное, с дымком…

Глава девятая
Дожди уже несколько дней стояли. Делать особо нечего, решили опять в баню, да и похолодало заметно, так и профилактика от простуды лишней не будет. В этот раз Сонька всё сама сделала, баба Нюра прихворнула немного.
Ну присел Стёпка на полок, пото́м обливается, вдруг дверь скрипнула, приоткрылась слегка.
- Степан живой там? - cпросила Сонька
- Живой, вроде…
- Давай ложись на живот я щас зайду буду тебя веником лупасить, а то, что за баня без веника-то?
Заходит, в простыню обернулась, смеётся.
Пара нагнала, отхлестала знатно, старалась по полной, с большой, видать, любовью.
- Сонь, а ты как же, давай я тебя теперь, отомщу, так сказать.
- Потом как-нибудь отомстишь, мститель ты мой коварный. Дала ему простыню и выставила за дверь.

Глава десятая
- Ну вот и лето закончилось, - с грустью подытожила Соня, - хорошее лето получилось, да Стёп?
- Очень хорошее Сонь, очень, такое не забудешь.
Они стояли на автобусной остановке, Соньке было пора домой.
- А ты, когда поедешь?
- Ну недельки через две, примерно.
- Дописал рассказ-то?
- Ну почти. Может тебе его прислать? Давай телефон.
- Да нет, не дам, я же чудна́я, сам говорил, вот следующем летом сам мне и прочитаешь, если приедешь, конечно и добавила по слогам: так ро-ман-тичнее.
- А ты точно приедешь?
- Точно, точно, точнее не бывает. Так что Бог даст увидимся, он же есть Бог то?
- Есть
— Ну значит увидимся.
- А ты же с озером не попрощалась, забыла?
- Нет, не забыла, попрощалась, вчера, одна ходила…
Подошёл автобус, Сонька обняла Стёпу, он почувствовал её тепло. Она пристально посмотрела на него, глубоко, глубоко и спросила почти шёпотом:
- А про любовь написал, Стёп? И нежно поцеловала…
Он долго ещё стоял на остановке, автобус давно уехал, а он стоял и плавал в голубом озере её глаз.
Написа́л Сонь, написа́л…

Глава одиннадцатая
- Ну баба Нюр, пора и мне до дому, дел невпроворот, да и вас поди достал.
- Да ты что говоришь, какой достал, мне с вами-то весело как было, ребятки мои золотые, сама годков тридцать сбросила. Как мы в карты то резались, - хохотнула баба Нюра, - сядь на дорожку.
- Ты варенье взял?
- Взял.
- А носки, что я связала?
- Взял, спасибо. А вам рассказ то прочитать?
- Да, что я одна буду слушать, вот вместе с Сонькой нам и почитаешь, если ещё приедешь.
- А она приедет?
- Что она сказала тебе?
- Сказала приедет.
— Ну значит приедет, Сонька девка такая, слов на ветер не бросает.
- Ну, пора, - выдохнул Стёпка вставая.
На крыльце обнялись.
- Ну до встречи милок, живы будем не помрём.
Отойдя уже довольно далеко, Стёпка обернулся, ещё раз посмотреть, на полюбившейся дом. Баба Нюра, всё ещё стояла на крыльце, помахала ему платочком.
- Да что ж ты делаешь, баба Нюр и так сердце щемит, уходить не хочется, а ты ещё и платочком, - сказал он вслух, на глаза навернулись слёзы, - да хорошее лето получилось, очень хорошее…
Май 2022
А. Блинов

Когда много приходится работать на квартирах и в домах по ремонту, всегда запоминаются разные удивительные истории. Иногда смешные, иногда поучительные, бывают грустные и трогательные, а бывает такое совпадение разных случайностей, да таких ужасных, от которых руки опускаются, и думаешь – да лучше бы я дома сидел, чем теперь эту бодягу разгребать. А иногда становишься свидетелем удивительных событий и разносторонне развитых, талантливых людей.
Раз на раз не приходится. Одну и ту же работу порой делаешь совершенно по-разному. Раз легко и моментально, а иногда с трудом и жутким скрипом. То ключ сломается, то болгарка заклинит, то новые запчасти в руках неожиданно приходят в негодность. Если есть возможность, то надо перенести работу на следующий день. Уже не раз убеждался – завтра всё как по маслу пойдёт. Но перенести, не всегда получается. На следующий день, как правило, у людей другие планы, да и у тебя день рабочий.
Бывают и удивительные случаи, когда думаешь, какие всё-таки люди разные и неповторимые. Каждый живёт по своим, индивидуальным правилам. Кто-то без должных инструментов и опыта внедряет целые технологии, кои впору патентовать, а есть и такие, кто и саморез в деревянную перегородку закрутить не может.
Как-то занесли меня мои способности с потребностями в войсковую часть. Не в саму, конечно, а в жилой городок, что при части. Местный сантехник там был не высокого уровня специалист, большой любитель огненной воды и до работы далеко не азартный. Вот меня и рекомендовали туда знакомые знакомых. У одних радиаторы отопления, у других водонагреватель с разводкой, и пошло и поехало, как это обычно бывает. Жилой городок не большенький, все друг друга знают. Не успел у одних закончить, другие на консультацию зовут. Были там и одноэтажные, деревянные, четырёх квартирные дома с печным отоплением. Там недавно подвели централизованную, постоянную, холодную воду, и мне необходимо было сделать в квартирах минимальный комфорт в виде водонагревателя, раковины и кухонной разводки с водоотведением в выгребную яму.
Дочь хозяйки, дама в интересном положении, с приличным животиком, по достоинству, как мне показалось, оценив мои профессиональные навыки, поинтересовалась, не смог бы я у неё в общежитии сделать аналогичную работу. Надо сказать, что люди они были очень хорошие, доброжелательные, культурные. Без кружки чая с пирогами работать не дозволяли, и видимо ввиду отсутствия умелых мужских рук, очень хвалили мой не затейливый труд. Всегда приятно получать похвалу, а особенно когда она подкреплена должной рублевой благодарностью. В общем, в ближайший выходной у меня уже точно была подработка.
Расценив количество материалов и сумму по работе, мы вместе с будущей мамой отправились за покупками. Деликатно узнав, что помочь с покупками и доставкой материалов до комнаты общежития некому, я понял, что на всю таскотню уйдёт времени как на всю работу. Мои инструменты, материал, длинные коридоры и третий этаж – это уйма драгоценного времени! Не заставлю же я будущую маму таскать эти тяжести…
Необходимо было купить тумбу под раковину, саму раковину, смеситель, сифон, трубы, краны и разную мелочь. Расстояние для подводки труб в комнату было приличным, поэтому насобиралось большое количество материалов. Но будущая мама Оля была далеко не из ленивых. Как я ей не запрещал, как не уговаривал, как не ругал, она всё равно старалась хоть что-то да унести, облегчить мой труд. Может ей была приятна такая забота, может она не отдавала себе полный отчёт о возможных последствиях, а может это был человек, привыкший всё делать сам. Я с облегчением вздохнул, только когда все материалы и инструмент были подняты в комнату. Тут уж мне точно не придётся видеть, как работает женщина. Вся моя натура была против того, чтобы беременная женщина что-то носила, делала, не берегла себя и будущего ребёнка.
Немного передохнув, я категорически заявил, что если увижу, что она будет при мне ещё что-то таскать и передвигать, то моя работа закончится не начавшись. Получив соответственное обещание, моя работа закипела. Квартира хозяйки состояла из двух комнат, в одну из которых и надо было завести цивилизацию. Первым делом надо было врезаться в общем туалете в стояки с холодной и горячей водой и по потолку, через коридор, провести трубы в комнату хозяйки. Потом я запланировал собрать тумбочку под раковину, так как она была в разобранном и упакованном виде, и уже по самой комнате, завершить разводку. Пайка полипропилена, сверление, крепление, заняло по времени примерно час. Сверля перегородку уже в комнату хозяйки, было приятно «слышать» запах жареной картошки. Меня это успокаивало тем, что будущая мама занята хорошим женским делом и значит, чувствует себя неплохо.
Каково же было моё удивление, когда войдя в комнату, я увидел собранную тумбочку, с закреплённой на ней раковиной из нержавеющей стали. Сразу скажу, что такие тумбочки собрать под силу не всем мужчинам. Наша мебельная промышленность не заморачивается с точной разметкой и качественной фурнитурой, что усложняет сборку и уменьшает срок эксплуатации. Такие тумбочки я уже собирал и знал практически все минусы и недоработки. Но чтобы с такой работой справилась молодая дама, да ещё беременная… Такого я не видел, не слышал, и даже предположить не мог. Рядом с тумбой лежал мой шуруповёрт, а второй аккумулятор от него, заряжался через розетку. У меня просто пропал дар речи.
Видя мои округлившиеся глаза, будущая мама Оля, стала извиняться.
- Вы меня простите, пожалуйста, что без разрешения взяла ваш шуруповёрт, не хотелось вас отвлекать. Передохните немного, перекусите, я тут картошечки пожарила…
Не веря своим глазам, я открыл обе дверцы, проверил крепление шарниров, заглянул под раковину, проверил жёсткость крепления раковины к тумбе, как самый сложный узел, проверил стяжную планку задней стенки. Всё было в норме! Вот это да!.. Какое тут ругать, у меня было полное восхищение от таланта этой молодой женщины. Мне сразу почему-то подумалось, что у неё обязательно родится сын. И руки у него будут золотые! У такой МАМЫ по-другому просто не может быть!
- Где же ты, Оля, так классно научилась собирать мебель?
- Ну, я же как-никак преподаватель строительной дисциплины в техникуме строительства и городского хозяйства.
Я был старше хозяйки квартиры в два раза и за свои годы повидал много чего, особенно в плане строительства и ремонта. Мне казалось, что в этой жизни меня уже мало, чем можно удивить. Нет, оказывается, мы ещё не знаем многого, а уж человеческие способности, тем более.
Очень редко приходилось после завершения работ встречаться со своими заказчиками и работодателями, но мне очень хочется верить, что у такой удивительной женщины, дальнейшая жизнь сложилась хорошо и удачно, а её сын растёт настоящим помощником и сильным мужчиной.

Помнится в 90 – е годы прошлого столетия, по сложившимся известным обстоятельствам, и не лучшим жизненным положением в стране, мне пришлось невольно задумываться, чем же кормить семью и детей. Не скажу, что полки в магазинах были абсолютно пустые, но в то время повсеместно задерживали зарплату, а сама зарплата жутко не успевала за прогрессирующей инфляцией. Детское питание найти было практически невозможно, спасала детская кухня, которая на удивление работала стабильно и чётко, и деревенское молоко, что привозили частники из близлежащих деревень к нам во дворы по определённым дням. Это сейчас полки ломятся от разных сортов молока и всевозможных детских пюре, а тогда молоко было на вес золота. Частник распродавался буквально за час и если не успеть или забыть сбегать за молоком, это прямо означало оставить детей голодными. На работе ты или в командировке, мало кого волнует. Дружили соседями, брали друг другу, даже приходилось занимать в долг… Первыми в очереди были, конечно, бабушки, они занимали очередь за час и больше, как правило, друг для друга, поэтому доставалось не всем. Задние в очереди периодически предлагали ввести ограниченную норму отпуска по литру молока в одни руки, но всё как обычно заканчивалось одними разговорами, потому как самому продавцу это было никак не нужно, быстрее продал - быстрее уехал домой.
Так добывалось молоко. С фруктами было сложнее. Купить можно было только яблоки, реже апельсины и мандарины. Как правило, предприятия перед новым годом договаривались на большой опт, затем товар распределялся по цехам и отделам согласно предварительным записям. Обычно доставалась коробка на двоих. В нашем регионе это была китайская продукция. Скажу честно, китайские яблоки в то время были отменными. Они были очень сочные, с маленькой кислинкой и хранились удивительно долго. Вот вместо детского пюре, супруга маленькой ложечкой, как тёркой, скребла по пол яблочка и тут же кормила деток по очереди. У нас были девочки погодки. Прошло около двадцати лет, но до сих пор передо мной стоит картина двух открытых ртов, которые проглатывали десерт гораздо быстрее, чем мама успевала им натереть…
Теперь о главном сюжете - сюжете из моего детства. Нас в семье было трое мальчиков, я младший. Детство было сытым и беззаботным. Никогда не задумывался о еде и тем более о том, что придя со школы останусь голодным. Такого не было никогда! Отец работал на большом заводе, где была строгая пропускная система, а вот маме приходилось переходить с одной ночной работы на другую, чтобы работать как можно ближе к дому. Ведь надо было умудряться провожать и встречать троих сыновей из школы, возить на санках в детский сад, поликлинику, бегать за лекарствами и продуктами. Чтобы мама была безработной в 60-е годы не могло идти и речи. Было неважно трое в семье детей или один, советский человек по факту не мог быть безработным!
Так вот мама работала сторожем в училище, где мы с братьями по вечерам гоняли на велосипеде, по удивительно длинным, как казалось тогда, бескрайним коридорам, играли в настольный теннис и баскетбол в спортзале. Это не было нашей привилегией, всё это надо было заработать хорошими отметками и помощью по дому. Случалось это крайне редко, потому как в случае чего, на маме была огромная ответственность за государственное имущество. Видимо такой случай всё же произошёл, потому, как маме пришлось уйти на другое место работы. Такие случаи, сами понимаете, в то время были под строгим запретом к обсуждению, о них говорили только шёпотом на кухне поздним вечером, а так как мне примерно было лет 7-8, то я ничего не помню, да и при детях такое не обсуждалось.
Новая мамина работа была сторожем в небольшом хлебном магазинчике. Там нужно было топить печь дровами, охранять внутренний склад ночью, а рано утром, примерно до шести часов, открывать ворота и принимать машину с хлебозавода. Магазин начинал работать в семь утра и мама в спешке сдавая товар продавцу, со свежими булочками неслась домой, чтобы разбудить, накормить нас всех и отправить в школу. Не знаю как мои братья, но я просыпался от свежего морозного воздуха, который влетал вместе с мамой, и непередаваемым ощущением запаха свежих, наивкуснейших булочек! Этот волшебный запах ароматной выпечки будил меня быстрее пионерского горна. Какие же они были вкусные! По детскому восприятию, булочка была огромной, хоть и стоила всего 8 копеек. Яблочное варенье внутри было наисладчайшим, его было безумно много! А сама булочка была посыпана сахарной пудрой настолько щедро, что верх булочки имел сплошной белый цвет. Поедание начиналось всегда одинаково, мы с братьями сначала слизывали сахарную пудру, а уж потом впивались зубами в хрустящую, ароматную выпечку. Это было настоящее утреннее, детское счастье.
Немного позже, когда мы стали старше, мама перешла на постоянную, дневную работу. Она уходила очень рано, тем не менее, утром на столе всегда лежали свежие булочки. Когда она всё это успевала, просто загадка.
Теперь уже давно нет того маленького деревянного магазинчика со свежей выпечкой по утрам, нет уже давно моей милой и доброй матушки. Но зато во мне навсегда осталось чувство счастливого, детского, ароматного, счастья. Этот запах и вкус свежей выпечки, эта беззаботная детская сытость, и есть, не что иное, как Великая Материнская Любовь. Конечно, у каждого из нас свой запах и вкус детства, но все же нельзя ни в коем случае забывать, каким трудом, каким терпением, какими лишениями доставалось наше детское счастье для наших матерей. Всегда помните об этом!

Иногда в нашей жизни возникает необходимость переезда, смены места жительства. Хорошо, если переехать нужно не далеко и с малым количеством вещей. А если вам приспичило переехать в другой регион за пятьсот вёрст? Если у вас трёхкомнатная квартира полная мебели и барахла, которые вы наживали годами, да ещё большой капитальный гараж, наполненный всякими нужными вещами и инструментами? А если у вас трое детей, которых в новом городе надо устроить в школу и университет, как-то адаптировать к полной смене обстановки, смене друзей и увлечений? А если в выбранном регионе квартиры стоят намного дороже? Да не забывайте, что на новом месте вам необходимо найти работу в самый кротчайший срок, ведь продукты и другие предметы первой необходимости, вам даром никто не предоставит и не подарит. А если у вас есть собачка крупной породы?..
Сейчас это вспоминается с улыбкой, и на данный момент, быт семьи, не без помощи небесных покровителей, устроен. Но вот буквально шесть лет тому назад, нашей семье пришлось этот «подвиг» совершить. И это, скажу вам честно, было нелегко. Очень нелегко…
Решающим и главным фактором, для принятия такого решения, стало поступление старшей дочери в местный медицинский университет. Я ещё где-то в самой глубине души надеялся, что дочь сможет шесть лет прожить в общежитии. Но вот супруга, обладающая прекрасным интуитивным чутьём, оставляла всего один шанс из ста на такую утопию, и конкретно заявила, что если мы хотим вырастить грамотного и нужного обществу врача, надо готовиться к переезду. Тем более, в недалёком будущем, младшим детям, тоже надо будет подыскивать хорошее место учёбы, дабы приобрести не бесполезную профессию для себя и общества. В нашем городе, в этом плане выбор был достаточно ограничен.
Огромным плюсом, вернее сказать единственной возможностью, воплотить такой подвиг, стало временное жильё, которое нам предоставляли родственники по линии супруги на длительный срок, пока продаётся наша квартира и обустраивается в будущем купленная.
Но квартира была в очень запущенном состоянии. Тринадцатилетнее отсутствие человека, привело помещение в плачевное состояние. Вследствие постоянных протечек и аварий, вода была отключена, краны заглушены. Огромадные окна сталинской постройки от пыли и грязи практически не пропускали дневной свет. Открыть окно для проветривания не представлялось возможным, так как не вооружённым глазом было видно, что это будет единственным и последним открыванием в жизни оконной рамы. Трубы и радиаторы отопления имели критическое состояние, канализация для ванной комнаты и кухни отсутствовала. О состоянии электропроводки не хочется даже писать. Но самое главное это была пыль!..
Много лет мне приходилось ремонтировать производственные помещения, кабинеты, подвалы, квартиры. Делать сантехнику, полы, потолки, двери, окна, штробить, перфорировать, строгать и т д, и т п. Сколько было убрано пыли и мусора не счесть. Благодаря этим неблагоприятным факторам, мой организм прошёл через инфильтративный туберкулёз, приобрёл аллергию на пыль и самопроизвёл полное отторжение к табакокурению. С постепенной сменой профессий, приобретения опыта и авторитета, практически удалось уйти от пыльных и сырых работ, но реакция на строительную пыль, осталась навсегда. Организм противился, кашлял, задыхался, отплёвывался, даже при кратковременном подметании пыли…
Столько пыли, как в этой квартире, я не видел нигде! Она была многослойной, черно-серой массой лежала везде и по многу. От неё не отмывались руки, а если и отмывались, то потом не помогали никакие увлажняющие крема. Даже после не продолжительной работы, руки ссыхались так, словно их не мыли неделями. Не помогали даже перчатки.
Убрав первый слой пыли, хлам и самые ненужные вещи, мы приуныли. Прикинув замену окон, проводки и стоимость сантехники, даже по самым демократическим ценам, всё равно выходило в разы больше, чем позволял наш скромный семейный бюджет.
Ещё раз, окончательно всё взвесив, мы поехали к родственникам с решением об отказе ремонта. Но хозяин квартиры был человек не простого десятка. Его добрый отзывчивый характер, волевые качества и связи руководителя, а также бескорыстное и искреннее желание помочь, в один миг все проблемы перевели из разряда невыполнимых, в разряд мелко-бытовых. Главные затраты по смене окон, ремонту потолков, закупке материалов для сантехники, он взял на себя. И самое главное, Сергей Павлович, обещал устроить детей, без прописки, в престижную школу, что была через дорогу от той квартиры. От нас требовалось в двухнедельный срок, перевести помещение из разряда нежилых, в разряд пригодных для проживания.
Супруга к тому времени, по ряду причин, не работала. Я взял двухнедельный отпуск. Старшие дети должны были по договорённости пожить у одних родственников, младший – у других. Самое сложное было пристроить собаку, и выход был только один – отдать её на передержку. Принцип бюджетной гостиницы с пансионом для собак. Нашу собачку Грэтту, мы покупали в спец. питомнике МВД от элитных родителей, с родословной до седьмого колена, международным паспортом и т.д. Имея на руках такой паспорт и наличие всех прививок, за определённую плату, мы не без труда, договорились о передержке в этом же спец. питомнике. Надо сказать, что собачка любила меня безумно. Каждый день, мы с ней выезжали на речку для купания или в лес для продолжительных физических нагрузок. Зимой она катала детей впряжённая как лошадь, на санках, а летом таскала нам палки из воды и травы, которые мы кидали, швыряли, прятали. В общем, благодаря хорошему генеалогическому роду, уходу, занятиям и всеобщей любви, Грэтта практически не болела и не расставалась со своей семьёй никогда. Даже летние отпуска на Байкале, она всегда проводила с нами, ныряя лучше всех с пирса и поражая своим грациозным плаваньем отдыхающих поблизости. Как она переживёт двухнедельное расставание, было для нас не простым переживанием, а настоящей головной болью. Но другого выхода не было. Собачка всё чувствовала заранее, её глаза говорили о том, что она согласна на любые лишения и жертвы, лишь бы её взяли с собой. Тем не менее, Грэтта преданно и мужественно приняла решение хозяина, безропотно пошла на поводке с инструктором питомника, постоянно оглядываясь в надежде, что я в последний момент изменю своё решение. Но хозяин был нем как рыба, его лицо отсвечивало гадкой маской обмана и предательства, лишь только жгучие внутренние слёзы обжигали сердце и придавали ему бешенный клокочущий ритм…
Ранним утром вся семья, с полной машиной домашнего скарба, выехала навстречу новой неизвестной жизни. Была середина августа и в каждом сердце томительно грустно ныла боль от расставания с родным городом, друзьями, знакомыми и любимыми улочками, школой, парками и другими полюбившимися местами. Мне было чуточку легче, потому как через две недели, я должен был вернуться, забрать собачку и в короткий срок попытаться продать не продаваемую в течение года квартиру, а если повезёт, то ещё и гараж.
Две недели пролетели в работе от зари до тёмной ночи. Опыт, невозможность отступления назад, поддержка и собственное желание поскорее всё закончить, в конечном итоге сделали своё дело. Не буду описывать, с какими пришлось столкнуться проблемами и трудностями, это не хочется вспоминать даже сейчас. Тем не менее, в воскресный день я возвращался назад, с грустным и опустошённым чувством потери чего-то дорогого и невосполнимого. Радовало и подгоняло в пути только чувство встречи с Грэттой, вернее сказать не встречей, а возможностью избавления её из мест заключения. Как там она пережила эти две недели, простит ли меня за такой поступок?
Радости собаки не было придела! Поскуливая и подвывая, она подпрыгивала до моего лица и выше. Её звуки от радости не были похожи на собачий лай, скорее это напоминало быстрый неразборчивый, сбивающийся отчёт человека, который провёл эти две неделе в холодной яме без воды и еды, а теперь был безумно рад своему спасителю и не мог поверить великому счастью освобождения.
- Такой собаки я ещё не видел!..
Лицо инструктора одновременно выражало удивление, озабоченность и жалость.
- Первую неделю мы ещё пытались с ней гулять, заниматься, как-то отвлечь. Лакомства всевозможные предлагали. Всё бесполезно, кушать только вот недавно начала, все две недели сидела в вольере, на ворота глядела, ждала…
Слова инструктора долгим эхом бились у меня в голове о стенки полушария черепной коробки. Звон этих слов, болью колющего чувства предательства, возвращались ко мне снова и снова, не давая спокойно думать и честно смотреть в глаза преданного друга. Пришлось купить водки, всяких вкусностей и устроить вечер примирения.
Накупав собачку в реке, отмыв её в ванне с шампунем и мылом, дабы ушёл этот неприятный запах приёмника, мы приступили к пиру. С каждым тостом, я не переставал извиняться, оправдываться, угощать, обнимать, рассказывать, сколько мы переделали работы за это время работы, и что скоро вместе поедем проведывать нашу семью. Теперь мы точно не будем больше расставаться. Глаза Грэтты излучали такую непередаваемую радость и преданность, будто я её спас из лап хищника, вызволил из той глубокой, страшной ямы, совершил подвиг, рискуя свой жизнью. Она не отходила от меня ни на шаг, видимо жутко опасаясь, вновь остаться без своего друга.
Вторая часть переезда заключалась в следующем.
Официальная работа на тот момент у меня была в управляющей компании на должности сантехника. Новые обслуживаемые дома, постепенно заселялись людьми, которые приступали к немедленному ремонту. Требовалось отключение, подключение воды, разная мелкая помощь, опломбировка приборов учёта и всякие другие работы. Кроме того, по существующей договорённости, мне полагалась доплата за аварийное обслуживание. Это означало, что в любое время суток, независимо от дня недели, в случае аварийной ситуации, мне необходимо было в самый короткий срок прибыть на вверенный мне объект и устранить аварию. Такое случалось один – два раза в месяц в основном из-за «мудрости решения ремонтных работ» жильцами и нанятыми «грамотными» строителями. Но главное я был крепко привязан к работе и не мог съездить к семье. Кроме этого я ещё успевал работать в фирме по установке приборов учёта в своём районе и ещё обслуживал большое трёхэтажное здание как сантехник, в другом районе. Были активные годы по строительству нового жилья, поэтому работы у меня было выше крыши. К этому времени уже был наработан свой круг клиентов и трёхсимочный телефон практически не умолкал.
Тем не менее, вечером необходимо было разбирать мебель по досточкам и полочкам, упаковывать всё в стрейч плёнку, заблаговременно подписывая, что это и откуда. В коробки собирать разные вещи второй необходимости, список которых мне периодически поступал по смс от супруги на телефон. За две недели накапливалась приличная гора разобранной мебели, коробок, верхней одежды, покрывал и т.д. Четверг перед отъездом был безхалтурным. Отменялись все работы, кроме основной. Где-то после шестнадцати часов я подъезжал на своём Nissan Expert к подъезду и начинал таскать коробки и другие вещи с четвёртого этажа в машину. Самое неудобное заключалось в том, что постоянно необходимо было закрывать квартирную дверь на ключ, так как сосед по площадке частенько пил горькую и поэтому не внушал должного доверия. Пока я уносил две-три коробки и тщательно их размещал в машине, можно было вынести пол квартиры упакованных, хороших вещей. Машина была класса универсал. Задние сиденья раскладывались, и получался огромный багажник. Насколько он был огромен, я ощутил в первый же раз. Приготовленная гора вещей, как мне думалось на два раза, вошла за один раз! Собачке отводилось небольшое место за спинкой переднего пассажирского сиденья. Так мне удобней было в пути с ней общаться и контролировать её потребности. На погрузку уходило часа три, иногда больше. Бесчисленные подъёмы на четвёртый этаж выматывали до одури. Затем машина ставилась в гараж, нужно было хорошо отдохнуть перед дальней поездкой после тяжёлых трудовых дней.
С аварийкой вопрос был решён путём подмены другом сантехником из нашей управляющей компании. Порой его даже не вызывали в выходные, но рассчитываться за подмену было необходимо.
В пятницу, на гружёной машине я приезжал на работу, делал все необходимые мероприятия, обходы, регулировки, переносил все не срочные заявки на понедельник, договаривался с другом о подстраховке на послеобеденное время и в районе одиннадцати часов, тихонько сбегал. Дома уже ждала с нетерпением собачка. Она пулей влетала на своё крохотное место, и мы благословясь выезжали. За городом, в облюбованной позной, я основательно обедал, а Грэтте покупались вкусные пирожки с мясом и картошкой. Дорога от столовой до новой квартиры занимала всегда восемь часов. Я никогда не торопился, частенько выгуливал Грэтту в лесу, и даже в тёплые дни, она умудрялась искупаться. Это помогало ей легче перенести дорогу. Как оказалось, её укачивало от быстрой езды и на серпантинных спусках.
Разгрузка машины, по сравнению с погрузкой, происходила молниеносно. Цепочка из пяти человек растягивалась до третьего этажа. Не было необходимости запирать машину и квартирную дверь. Дети таскали вещи полегче, а я что потяжелее. Гараж находился прямо напротив подъезда, а дома ждал праздничный ужин.
Субботний день проходил в походах по магазинам, сборке мебели, ремонту и другой срочной мужской работе. В воскресенье с утра завершались все срочные и незавершённые дела, и после обеда мы с Грэттой отправлялись в обратную дорогу. В понедельник надо было быть на работе…
Вначале я никак не мог привыкнуть к некоторым, очевидным фактам. Хлеб не нужно было покупать каждый день по две булки. Холодильник почему-то никогда не опустошался, а конфеты в вазе и вовсе не убывали…
Работа валилась как снег на голову, времени для тоски по семье практически не оставалось. Грэтта стойко переживала моё долгое отсутствие и неизменно была рада встретить хозяина и восемь часов вечера, и в одиннадцать. Две недели в работе пролетали незаметно и быстро.
Так, до нового года, по два раза в месяц, мы с Грэттой перевезли практически всю квартиру. Оставались только двуспальная кровать с огромным матрацем, большой шкаф купе, холодильник и кухонный гарнитур. На удивление гараж давно продался, а на квартиру покупателей так и не находилось. Надо сказать, что совсем недавно я сделал неплохой ремонт. Перестелил полы, заменил линолеум, застеклил балкон, утеплил стены, так как квартира была угловой. Заменил практически всю сантехнику. Сделал из холодной квартиры, комфортную и тёплую со спутниковой тарелкой и другими приятными бонусами. Поэтому отдавать за бесценок свой вложенный труд очень не хотелось, но главное, в областном центре, куда мы переехали, ценник на жильё был в полтора раза выше. С учётом гаража и нашей ухоженной трёшки, мы могли рассчитывать только на двушку, либо на трёхкомнатную малогабаритную, что очень удручало…
В середине декабря, такой режим жизни уже порядком надоел и стал невыносим. Роль постоянно отсутствующего отца и мужа перестала устраивать всех, и меня в том числе. Было принято общее и мудрое решение о моём «возращении» в семью.
Быстренько уволившись со всех своих трёх работ, подобрав все халтурки и недоделки, подпоясавшись да расслабившись на дорожку, мы с Грэттой за неделю были в полной готовности убыть из родного города навсегда…
Ключи от квартиры, для показа покупателям, был переданы двоюродной сестре и в случае появления реального покупателя, я должен был быстренько прибыть в родной город для составления договора купли-продажи.
В новом городе меня никто не ждал, и даже не знал. На моём лице видимо никак не отражалась печать ответственного и грамотного работника. Все заслуги, рекомендации, протеже и наработанный круг уважающей меня клиентуры, остался где-то совсем далеко. Потыкавшись с месяц безрезультатно по всяким частным лавочкам и фирмам, пришлось сменить свою дорогую свободу на тюремный завод. Огромный, безобразно шумный, давящий на тебя своими безразмерными корпусами и тысячами всегда работающими человеками завод, выматывал за одну смену до невозможности. Это были самые тяжёлые месяцы работы в моей многолетней профессиональной карьере, невыносимо тяжёлые. Я честно, без нарушений, прогулов и опозданий смог проработать аж целых четыре месяца!
Но, как говорится, всё имеет своё начало и конец. Как только продалась квартира, всё пошло по другой дорожке. Более светлой, более свободной, которую мы видимо, заслужили у всевышнего своим терпением и благой настойчивостью.
Благодаря помощи друзей и упорным поискам, квартира была куплена, а затем и нашлась неплохая работа с хорошим графиком, совсем рядом с новой квартирой. Поскольку с очередным переездом никакой спешки не было, я приступил к очередному ремонту. Открылось второе дыхание. Все своё обеденное время, да и вечернее тоже, приходилось тратить на долбёжку, сверление, пиление… Опять полы, опять стены, опять мусор, опять четвёртый этаж (хорошо, что не пятый), на который надо таскать штукатурку, шпаклёвку, плитку, песок, цемент. Забыл сказать, что деньги на покупку ушли все и даже больше. Поэтому на материалы для ремонта приходилось подрабатывать сверх своей работы. Уже стали находиться добрые работодатели и заказчики, которые смогли разглядеть поблекшую со временем, печать ответственного и исполнительного работника.
Не прошло и года, как у всех было по своей комнате с мягкой кроватью, под тёплым одеялом, в которой, снились чудесные, волшебные сны о быстром и комфортном переезде…

* * *

Грэтта, как-то по секрету, после всех этих переездов и мытарств, мне сказала:
- Удивительные вы люди-человеки. Сами создаёте себе огромные кучи проблем, а потом с великим достоинством, важностью и ценою своего здоровья, их решаете. Можно ведь жить проще.
- А как, по твоему, проще? Спросил я.
- Люби и помогай, остальное не желай!

Дом у бабушки с дедушкой, был небольшой, примерно квадратов на пятьдесят, может чуть больше. Две маленькие спаленки, зал и кухня, – она же гостиная. В центре дома, величественно, возвышалась русская печь. Её стены выходили во все комнаты, равномерно обогревая всё жилое помещение. Это была, своего рода, основа, сердце дома, его суть и душа. Всё крутилось вокруг этой печи. На ней варился обед, грелась вода для разных нужд, в том числе и для стирки. Сушились валенки, различная одежда, настаивалась брага, грелся для глажки неподъёмный, пудовый утюг, прели до духмяного аромата знаменитые бабушкины щи и каши, а на припечье любила обитать кошка. Гости в холодное время курили в печку, открыв дверку и вьюшку, если печь не топилась. Чайник на печи всегда имел тёплое состояние, и для спешного чаепития всё было готово в любое время.
Когда мы с братьями, под клубы морозного пара, вваливались зимой в избу, все в снегу и обмороженные до соплей, нас немедленно отправляли на печь, на старую перинку с подушками, где под ароматы бабушкиной стряпни и жара печки, к нам моментально возвращалась прелесть летнего настроения. Влезть на полати без посторонней помощи было крайне трудно. Лесенка почему-то для этих целей не предусматривалась, а одного стула как опоры, не хватало. Детская изобретательность, решила эту проблему следующим образом. Дверь в зал была двухстворчатой. Если одну половинку открыть в сторону печи и подпереть её стулом с высокой спинкой – получалось нечто в виде неустойчивой лестницы. По этому сооружению, мы влетали на печь как мартышки на дерево. Закрыв шторкой уютное, тёплое местечко, получался своеобразный, заветный детский домик. Для троих место было маловато, но вдвоём вполне комфортно можно было играть с небольшим количеством игрушек.
Но самое главное это была, конечно, бабушкина выпечка. Тесто ставилось вечером, накануне. Огромную кастрюлю с опарой, надо было периодически взбивать деревянной лопаткой и в течение всей ночи контролировать, т.к. «подъём» теста был непредсказуем. Чем чаще взбивать тесто перед стряпнёй, тем более воздушным и пышным получалась выпечка. Четыре огромных поддона разнообразной формы булочек, перед посадкой в горнило, имели удивительно изящные формы разнообразной, загадочной витиеватости. Садником, т.е. деревянной лопатой, из печи доставался противень. Пышущий ароматом и режущий глаза золотым отливом, кулинарный шедевр не поддавался достойному описанию. Пучком из гусиных перьев, макая в растопленное маслице, бабушка придавала золотому блеску стройного ряда выпечки, янтарный отлив и сказочную неповторимость. Это был праздник, настоящий праздник! Дом был пропитан божественным ароматом, торжественностью и душевным теплом. Идя из школы к бабуле, т.к. родители были на работе, не доходя до дома, я всем нутром ощущал этот запах и вкус. Это было непередаваемое чувство вкусового счастья.
Булочки складывались в эмалированные вёдра и выносились в чулан на мороз. После размораживания в печи, они не теряли своего аромата и привлекательности. В любое время выпечка была свежа и очень вкусна.
2.
В позднее осеннее время, в большой комнате, собирался ткацкий станок, который в разобранном виде хранился на крыше дома, вернее, на чердаке. Это сооружение было огромным и занимало большую часть зальной комнаты. Собирали его бабушка с дедушкой несколько дней. Огромным станок был из-за ширины полотна. Домотканая дорожка выходила из станка больше метра. Точно теперь не могу сказать, потому как минуло с того времени почти пол века. Думаю, что ширина полотна была в районе 100 - 120 см. Станок ставился после сборки и обработки всего урожая, после того как на праздник 7 ноября закалывался поросёнок, засаливался полный сундук сала в чулане, и до Рождества большого застолья не предвиделось.
Материал для изготовления собирался и копился весь год. В ход шла вся негодная материя - тряпки, обноски, пришедшие в негодность простыни, пододеяльники и всякое другое тряпьё. Весь материал рвался на полоски, связывался между собой в километровые верёвочки и красился в разные цвета на той же русской печи. Были целые бухты верёвок ярких цветовых оттенков.
Ткать на станке мне очень нравилось. Я быстро освоил эту несложную процедуру. Самое главное необходимо было соблюдать ширину цвета, чтобы дорожка получалась с одинаковыми рядами цветовых полос. Для этого были специальные мерки. Внизу находились две педали, поочерёдно нажимая на них, в действие приходили ремизки, одна из которых поднимала половину нитей вверх, а вторая – вниз. В образовавшийся угол необходимо было продёрнуть нужного цвета нить при помощи челнока. Затем набилками через бердо прихлопнуть нить к уже сотканной материи. После, другой педалью поменять ремизки местами и продёрнуть челнок с другой стороны. Короче два раза прихлопнуть, раз притопнуть – ничего сложного. Работа кропотливая, результат не скорый. Но за час, два работы получался приличный кусок дорожки. Сотканный валик дорожки диаметром примерно в 35 сантиметров был не подъёмным. Поэтому его отрезали и переносили к печке. Бабушка была очень довольна прилежной работой внука. В 10 лет, это было приличной помощью. Устав, я садился на этот валик спиной к тёплой печке и читал вслух для бабули свою любимую книжку рассказов Николая Носова про Незнайку и Витю Малеева. Бабушка Варя была неграмотна, и слушать, как бегло читает её внук, для неё было наслаждением и своеобразной гордостью.
Вечером за мной приходил папа, и мы шли домой. Предстояло ещё сделать кучу заданных домашних уроков, которые будет проверять мама. Но иногда я оставался ночевать на высокой скрипучей кровати с огромными хромированными спинками. По углам спинок, на стойки надевались своеобразные колпачки в виде хромированных пирамидок. Даже они выглядели массивно и были сделаны из толстого металла. В те времена такая кровать была гордостью, не каждый мог позволить себе такую роскошь, но мне она совершенно не нравилась. Зато подушка была огромных размеров и занимала, как мне казалось, пол кровати. Я проваливался в неё как в перину. В моей спальне в углу потолка было вделано огромное кольцо. Очевидно, к нему когда-то привязывалась детская люлька. Засыпая я всегда представлял, как молодая бабушка качает маленького папу, напевая ему колыбельную песенку. Это мне помогало моментально уснуть. Но иногда не спалось. Полная луна заглядывала через шторы и огромными тенями шарилась по стенам, отражалась в зеркале шифоньера и даже подбиралась к кровати. Бабушкины тихие слова молитвы расползались по дому шипящими звуками и придавали потёмкам особую страшноватую загадочность. Кошка Катя в подполье начинала свою ночную охоту на мышей. Дом жил своей жизнью, покряхтывая и издавая ночные звуки, которые мне были не всегда понятны.

Мы жили прилично далековато от школы. Рано утром мама заплетала нам с сестрой длинные косички, а папа отводил нас в детский сад и школу, беседуя с нами на самые различные темы. Только теперь, став старше, я стала понимать, как папа интересно и осторожно раскрывал нам красочные стороны не всегда радушно окружающего нас мира. А ведь тогда все краски были розовыми. Было непередаваемо счастливо на душе, что есть мама и папа, любимый учитель Ольга Александровна, пятёрки в дневнике и конечно, младший братик Матвейка, который ещё не умел ходить, но непередаваемо искусно своим гуканьем и смехом делился с нами счастьем своего бытия.
Лиза осталась в садике, а мы с папой шли по устланной жёлтыми тополиными листьями хрустящей дорожке в школу. Папа настойчиво и терпеливо объяснял, что после тридцатого сентября наступает первое октября, а я никак не могла понять, куда же делись тридцать первое и тридцать второе число, ведь правильно считать меня научили уже давно.
- А скажи, Наташа, для кого светит солнышко?
- Для меня.
– А ещё для кого?
- Для папы и мамы.
– А ещё?
- Для Лизы и Матвея.
- А для воробышек оно светит?
- Да.
– А для Ольги Александровны?
- Очень светит!
- Значит, оно светит для всех?
- Нет, для Вовки Телешева солнышко не светит!
- Это ещё почему?
- Он не хороший, толкается на переменах и дёргает за косичку.
– Все хорошими быть не могут. Люди все разные как продукты. Одни сладкие как конфеты, другие горькие как лук, бывают солёные, кислые и даже совсем, испорченные.
– Это кто не хочет ходить в школу?
- В школу надо ходить всем, без школы нельзя. Без школы мы как без солнышка, будем тёмными, холодными и грубыми. Подожди меня здесь, я сейчас.
Нам предстояло перейти дорогу, которая шла под уклон. Немного выше стояла ручная водоколонка, толи она ночью сломалась, толи кто-то специально налил столько воды на дорогу. В общем, ночью на дороге образовалась тоненькая ледяная корочка. Только сейчас я заметила, что ниже от нас на этом коварном ледяном склоне упала женщина. Она как-то неуклюже подвернув ногу пыталась встать, но у неё ничего не получалось, а вниз изредка, скользя и скрепя шинами, буквально юзом, катились машины. Папа за руку поднял женщину, и они вместе перешли дорогу. Немного спустившись вниз, я увидела, что женщина была очень неопрятной с грязноватым лицом землистого цвета и какими-то пустыми туманными глазами. Наши взгляды встретились, и я необъяснимо по-детски поняла, как она была благодарна. Этот взгляд невозможно передать никакими словами! Папа взял меня за руку, и мы аккуратно перешли дорогу.
– Эта тётя бомж?
- Нет, просто у неё сейчас не самый благоприятный период в жизни, она справится. Сегодня мы ей помогли, завтра поможет кто-то другой, а послезавтра она сама кому-то поможет.
- Это называется взаимопомощь?
- Нет, это называется - Наша Правильная Жизнь…

Звон разлетающихся осколков донёсся из галереи. Вера вздрогнула и бросилась туда.

На полу в галерее калейдоскопом ярких звёзд лежали осколки витража. Вера ахнула и упала на колени рядом с ними. Этот витраж много лет тому назад сделал её дедушка...

***
— Ах-ха-ха, это так чудесно! — радостно кричала пятилетняя Верочка, глядя на витражную мозаику в галерее дома её дедушки, к которому она каждое лето приезжала погостить. — Разноцветные лучики! — ловила ручонками Вера свет, окрашенный во все цвета радуги, струящийся внутрь здания сквозь рисунок стёкол. — Я люблю тебя, дедушка! — бросилась она к Семёну Артёмовичу, он подхватил девочку на руки и обнял.
— Я тоже люблю тебя, малышка.

***
Вера стала собирать осколки разбитой мозики. Слёзы текли по её лицу. Она знала, кто это сделал. Местные жители их деревни, которые мстили её деду за его прошлые грехи. Когда Вера узнала недавно всю правду, её сердце было разбито, как этот витраж розы в галерее.

Дедушка всегда являлся чем-то большим и добрым для любимой Веры. И до сих пор таким остался. А светлый мир на глазах сменил цвет от боли и страха на отвратительный. Эти люди имеют право на такой гнев. И поэтому замок, сложенный из детских воспоминаний любимой внучки, печально рушится.

Вера оставила осколки и выбрала пару камней, которые взяла и вынесла прочь. Во дворе уже никого не было. Она бросила камни в кусты и пошла в сторону сада. Воздух обволакивал, но не приводил её в прежнее блаженство, только в детстве в этом саду она могла быть беззаботной лишь.

Пройдясь по усадьбе, Вера снова вернулась в дом. В галерее она нашла деда. Он собирал с пола осколки разбитого рисунка. Свет лился в зияющую пропасть разрушенного красивого мира.

— Я помню, как впервые увидела его, — присев рядом с дедом, снова взялась собирать осколки прошлого узора Вера.
— Да, — не в силах оглянуться, ответил дед.
— Теперь ты должен научить меня создавать мозаику, я пытаюсь собирать из разрушенного прежнее ощущение, — грустно обратилась к деду Вера.
— Мне жаль, малышка, что тебе пришлось испытать эту боль из-за моего... — не договорил Семён Артёмович, повернувшись к внучке.
— Мы всё сможем собрать, чтобы было, как прежде, — обняла его Вера.
— Я не заслужил такую прекрасную внучку, — заплакал дед.

Через четыре месяца Вера занималась в их галерее воссозданием утраченного светлого пространства, завершая укрепление витража. Солнце снова улыбалось ей нежным узором. Прошлое не воротишь, но оно не исчезает из нашей действительности безвозвратно, просто храни заботливо.

Уже сквозит прохлада. Но солнце всё ещё по-летнему пригревает. И в то же время неуловимо чувствуется она. Леди, что появляется, намекая и присылая письма. Эти письма, перевязанные медовыми лентами, попадаются на глаза внезапно, и каждый раз ты радуешься им, ощущая всё же лёгкую грусть от их намёков. С каждым днём этих писем становится всё больше. Их конверты теперь уже, свободные от лент, становятся медовыми. А потом и других оттенков. От багряного до оранжевого.

Отошла от окна. Вот и Сеня, дымчатый кот, идёт мне навстречу. Беру его на руки:
— Ну, что? Тоже ждёшь её? — поглаживаю его по пушистой голове.
Он мурлычет и ластится к моей ладони.

Особенно хорош в это время ожидания чай с лепестками роз. Они, как прощальный привет и вдохновение её визита. Их аромат наполняет теплом, когда за окном ты точно улавливаешь знакомые шаги.

Составляю список книг, что мы будем читать вместе. Бережно складываю их в отдельную стопку. И неожиданно нахожу между страниц прошлогоднее письмо её. И улыбаюсь.

Сеня подбегает и лёгким прыжком оказывается на моих коленях. Я показываю ему то самое письмо. Он только нежится в моих тёплых объятиях. Ему нравится слушать мои рассказы и ждать нашу лирическую гостью.

На следующий день всё продолжается с большим ощущением приближения. Воздух в открытое окно приносит новые ноты её духов. Зябкие символы пробегают по пальцам обнаженных рук. Не хочется надевать перчатки, выходя на улицу. Берегу их до её прихода.

Но вот плащ уже вышел на прогулки по городским аллеям. Приятно чувствовать её приближение, кутаясь в его ласковые заботливые объятья. Вот опять письмо. Но не беру его, подожду, оно само прилетит ко мне. А пока пусть тут, до неё. Моя душа всегда чувствует, что она рядом. Она шепчет о том, что скоро придёт. Принесёт стихи и таинственные новеллы. Мы будем вместе заполнять бумагу инктобрьскими чернилами. Писать свои грёзы под аккомпанимент дождя. Мы снова будем вместе до первых морозов зимы.

Ливанец ливийцу
на лево сливал
сливовую наливку
и оливки в заливе Ливии

Давным-давно это было. В то время на месте Самары шелестел ковыль и цвели ромашки.
Жил в этих краях белый маг по имени Данко. У него были волшебные гусли и когда он играл на них, дикие звери собирались вокруг, чтобы послушать дивные звуки.
Данко был красив собой и на него часто заглядывались девушки. Но он оставался к ним холоден.
И вот однажды Данко повстречал Ладу. Её красота растопила его сердце. День для них пролетел как один миг. А вечером Лада попросила Данко сыграть на гуслях. Она знала что больше никогда не увидит его. Злой колдун предсказал ей, что в тот день, когда она встретит свою любовь, она превратится в животное.
Данко тронул струны и полилась мелодия. И в то же мгновение Лада превратилась в дикую козочку. Тогда Данко провёл по струнам ещё раз и превратился в белого козерога. И они вновь стали вместе.
Эту историю давно забыли, и только на гербе Самары, в память о любящем сердце, красуется гордый козерог.

Часто очень слышится со всех сторон ненависть к маскам...Как будто неудобство ,доставляемое ковидом, это прикрытая дыхалка! А вовсе не смерть ,не болезнь...Мне ,как старому медику, это очень смешно .Как же врачи -хирурги, врачи -анестезиологи и соответствующий средний медперсонал, проживают всю жизнь в этих масках?
И нет нигде статистики, что ношение маски есть профессиональная вредность!
А для меня маска в годы юности явилась в виде атрибута романтических отношений...
Лет в 20 проходила обучение в областной больнице в отделении анестезиологии-реаниматологии .Коллектив там, поверьте ,очень серьезный и ответственный .И тем больше люди готовы ценить там каждую шутку и каждое лирическое отступление...
Была там одна безобидная традиция: медсестры постарше всегда пытались познакомить стажерок с молодыми неженатыми врачами или врачами-интернами...Надо заметить, что 99,9процентов из врачей анестезиологов это мужчины..
Так вот .Моя наставница Наташа ,перебрав для меня уже все подходящие партии, остановилась на интерне Василии .Вася был хоть куда! Высокий ,стройны .крепкий со светлыми кудрями .Но еще у него были добрые выразительные голубые глаза.
Проблема была в том, что нам с Наташей никогда не удавалось увидеть Васю без маски .Говорю Наташе: "А вдруг он снимет маску...и я его напугаюсь?"
Наташа говорит :"Да быть такого не может Маска не так уж сильно меняет лицо...Он красавец!" Что только не выдумывали мы с Наташей, что б увидеть парня без маски! Даже спускались в подвал поближе к мужской раздевалке!
Почти всю мою практику выслеживала моя озабоченная наставница ,когда же доктор где-нибудь снимет маску! .А я уже мечтала познакомиться с этим милым доктором...строила планы...И вот однажды....Иду по лестнице вниз в гардеробною...а на встречу мне идет такой знакомы молодой человек с огромной нижней челюстью и широким загнутым вниз носом...Да...просто чудовище...Страшилище... только в фильмах без грима играть....Но у него курчавые белокурые волосы и добрый выразительный взгляд....Боже мой! Это Вася....
Ну и глупое видно было у меня лицо, когда я встретилась с Наташей....Что случилось?-испугалась Наташа. Все хорошо .Просто я Васю видела без маски....
Да здравствует маска! Друзья ,не бойтесь масок! Они, кроме защиты от воздушно-капельных инфекций, еще иногда дают нам надежду на романтические отношения!

Мир перевернулся...живу в напряжении. Вроде бы ,нет особой причины.. Но когда- то, в молодые годы, довелось работать в военкомате. .Во времена чеченской войны...Времена, конечно, были не такие строгие ,но военкомат есть военкомат. Если вдруг офицер явился на службу выпимши! Конечно ,это грозит увольнением.
Очень переживали за одного офицера .Человек он хороший был, но часто позволял себе выпивать.
Однажды, явившись по вызову, издает терпкий запах коньяка, даже без запаха понятно, что выпил .Говорю: "Витя, ну зачем ты? Военком сейчас приедет тоже..."А он: "Мне можно .И шеф ничего не скажет. Он меня всегда вызывает ехать за грузом 200...."
А когда- то, в далеком детстве, однажды весенним теплым деньком учительница повела нас проводить в последний путь сыны Героя Социалистичекого Труда, убитого в Афганистане.
Гроб был оцинкованный ,даже не было видно лица 20 летнего парня...Это тоже был груз 200.
Вот и сейчас представляю себе, как едут офицеры получать груз 200....Им наверное тоже хочется выпить...
По- реже бы их вызывали по этой причине....
Господи !Храни Русь православную... И не только ..и мусульманскую...и католическую...Спаси всех от смерти случайной и греха убийства...

Когда-то давно в пятидесятых годах прошлого столетия,
когда Александр Розенбаум был еще лиговской шпаной,
эта шпана зарабатывала деньги следующим образом.
Они в силки ловили голубей. Сажали их в клетки.
А потом, за 10 копеек на птичьем рынке дети более обеспеченных родителей выпускали этих голубей на свободу, чтобы их чадо могло гордиться собой.

Сейчас голуби другие, деньги другие, но а по сути же - ничего не изменилось.

Если друг твой - тебе не друг,
Если милый - тебе не мил,
Если в мире, где жил ты когда-то все исчезнет и станет пусто.
Вспомни стих мой и станет хуже,
Вспомни стих мой и станет грустно.

На дворе у нас снова осень,
А в душе моей снова прохлада.
Мы с тобой повзрослели так рано,
Ты была самой лучшей отрадой,
Не мешала нам даже преграда,
Не мешала нам даже преграда,
Но теперь и преграды - то нет,
А в душе моей меркнет свет,
А в душе моей злоба растет,
И всю душу то режет , то жжет .

Пожелтели листья,
Пожелтела даже трава,
На востоке снова прогремит волна.
Заберут на праздник,
Будем отмечать,
Про тебя забуду, буду танцевать.
И в безумстве этом ты найдешь меня.
Я тебе простила , но не до конца.

Как-то понадобился мне аккумулятор на мобильный телефон. Старый уже быстро разряжался, и аппарат мог выключиться в самый неподходящий момент. Я отправился к продавцу жизненно необходимого аксессуара. Он, узнав, какая марка мне нужна, сказал, что таких у него сейчас нет. Но пообещал привезти к следующим выходным. Договорились, что я зайду через неделю.
Вечером того же дня раздался звонок моего мобильного:
– Вы заказывали аккумулятор?
– Да, – в растерянности произношу я, на ходу пытаясь понять, откуда продавец знает мой номер телефона, ведь я ему его не оставлял. Он называет цену аккумулятора. Надо сказать, названная цифра у меня вызвала просто шок.
– А почему так дорого? – спрашиваю.
– Да куда же дешевле, он ведь оригинальный, – в свою очередь удивляется он и задает вопрос:
– А у Вас какой был?
Я называю марку. Теперь он ничего не может понять:
– Какой телефон? Вы же заказывали автомобильный аккумулятор!
И тут мы одновременно прозрели. Он, поняв, что не туда попал, извинился и положил трубку. Вот такое странное стечение обстоятельств, которое и нарочно сложно придумать.
© Виктор Исаенко

В одном, провинциальном городке, в маленькой квартирки, жила такая же маленькая старушка! Она была сухонькая, как веточка! Но внутри неё был стальной стержень, т.е. характер!
Она любила делать замечания, но в свой адрес этого не принимала! Начинала злиться и обижаться! Но, люди уважали эту старушку и не обращали внимание! А просто улыбались в ответ! Тогда она оттаивала и становилась добрее! Люди знали, что у ворчливой старушки, ранимая и тонкая душа! Просто она её не не выставляет на показ!
Звали старушку, Капитолина Капитоновна! А ласково просто Капа, Капочка! Очень она любили, когда к ней так обращались! Старушка была одинока! Детей у неё не было, не было и мужа! Она вообще не была замужем! Но советы как жить с мужьями и как правильно
воспитывать детей давала! При этом говорила так:»У меня нет практики и опыта, зато я хорошо знаю теорию!»
Её квартирка напоминала маленькую хибарку со старой мебелью! Ничего особенного в ней не было, за исключением нескольких дорогих её сердцу вещей! Это пара картин, зеркало, настенные часы, старинная шкатулка и книги….! О…как она любила книги! Всё это ей досталось от родителей. Отец старушки был поляк, дворянского происхождения, мать была русская, но тоже из дворян! Родители принадлежали к какому-то старинному, дворянскому роду! Так, что в Капитолине текла голубая кровь! В те времена дворян не жаловали! И люди старались скрывать своё происхождение! Нужно было быть пролетариатом, коммунистом, рабочим или крестьянином!
Но Капитолина Капитоновна, жила в СССР, а не в старой России! Она нежно и трепетно берегла свои воспоминания в своём сердце! Иногда в её памяти всплывали некоторые отрывки из той жизни! И ей часто снились её родители, а особенно мать!
От мамы, нашей старушке досталась старинная, малюсенькая, серебряная иконка, лежавшая в деревянной, дивной коробочке! Иногда она открывала эту коробочку, брала в руки иконку и молилась! Ведь она была православной и крещённой старушкой! Хотя и скрывало это!
Когда-то будучи молодой, наша старушка работала библиотекарем. Затем стала заведующей! Она очень много читала, любила классику! В молодости была красива и одевалась по тем временам со вкусом! Но была очень категорична во многом! Нрав её был жестким, но…если кто-то ей нравился, то ценила, любила и уважала этого человека, относясь к нему с трепетом!
В те времена, к Капитолине ходил один высокопоставленный человек! Делал ей хорошие подарки, делился с ней своими радостями и горестями и всегда советовался! Её мнение было для него не просто мнение, а чем-то очень весомым! Она имела своеобразное мышление, за, что он высоко её ценил! Но не женился, будучи уже в браке и имея троих детей! Она это знала и в глубине души вроде как смирилась!
Но…один случай изменил её судьбу! Ей было уже 30 лет, когда она узнала, что станет матерью. Странное чувство испытывала она. Не понятное! Вроде и радость, но в тоже время и опасение! Казалось уже не 18…, но всё равно боязнь в ней присутствовала!
Он не обрадовался и не одобрил её
положение, предложив пока не поздно решить эту проблему! Она была удивлена. Разве это проблема, это уже ребёнок живущий в ней! Всё перевернулось в её сознание! Помутнело всё и потемнело!
-«Ты же сам отец, как ты можешь?- тихо сказала она!
-«Да, я отец и мне не нужны лишние пересуды о том, что где-то будет жить мой незаконнорожденный ребёнок», резко ответил он!
-«Ты же понимаешь какое я занимаю положение, меня вызовут на ковёр, мне припишут аморалку, исключат из партии, начнут промывать мозги и лишат должности»
-«Да у меня уже трое ртов, куда мне ещё один?», грубо сказал он!
-«Ртов?, это-же твои дети»….тихо прошептала она
-«Успокойся, ребёнка не будет, можешь жить спокойно!», сказала Капа опустив голову!
И…ребёнок не родился, она сама лишила его жизни! И как сказал врач, она уже не сможет быть матерью! После этого случая, с любовником она прекратила все отношения! Что-то в ней надломилось! Себя считала грешной, грязной и виноватой!
Испугалась сплетней, пересудов. Как же незаконнорожденного родить! Без мужа, да будучи уже заведующей библиотекой! И будучи партийной дамой!
Здоровье её после этого ухудшилось! Сердце и душа были опустошены, как высохший ручей! Она как будто потеряла лицо, превратив себя, в какой то синий чулочек! Психологически она надорвалась! Долго лечилась и восстанавливалась! Но время шло, но время не лечило! Время просто затягивало рану!
Говорить о себе старушка не любила, для многих она была закрытой книгой, со своим жизненным сюжетом! Но гостей любила! Она прекрасно готовила и в свои восемьдесят с хвостиком лет, сервировала и накрывала стол сама! Изысканно и со вкусом. Любила красивую, дорогую посуду! И льняные скатерти! Любила хорошее вино и обожала шампанское!… Блюда, готовила изумительные! Сколько рецептов держала в своей голове! И каких рецептов, старинных-дворянских! А голова, была светлая и разумная! И мозги работали не плохо, с учётом возраста! Память тоже была отменная. Старушка помнила, что было много лет назад и что было недавно!
Капитолина Капитоновна уже не работала заведующей библиотекой, возраст давал о себе знать! Но вот просто библиотекарем на пол ставки она согласилась поработать! И не ради зарплаты, а ради общения с людьми! Ведь дома ей было очень одиноко!
Но однажды она прониклась к одному ребёнку, к маленькой девчушке, которая стала посещать библиотеку! Девочка много читала и тоже любила книги!
Старушка советовала ей, что почитать! Девочка была замкнута и не общительна. Одна радость это книги! Капитолина Капитоновна это замечала и как-то
жалела девочку, приглашая к себе в гости! Она её вкусно кормила и угощала сладостями! У Капитолины Капитоновны это было заложено с детства! Её родители любили гостей, а мама умела прекрасно готовить и угощать! Вот так старушка и прониклась к этому ребёнку! Девочку звали Алевтина, просто Аля! Капитолина полюбила эту девчушку, видимо потому, что подсознательно её не отпускала та давняя история! Тот женский, страшный грех! Иногда она думала, какой-бы она стала матерью? Наверное, любящей, доброй и отчаянной… А каким бы был её ребёнок? И кто мальчик или девочка? Но этого не произошло и не случилось! И вот поэтому, она гнала эти нахлынувшие, старые воспоминания, до слёз проникавшие в сердце! Это было истинное раскаивание за ту прошлую и бестолковую жизнь!
Девочке стало нравиться гостить у старушки! И в один из таких дней она открыла Капитолине душу! Рассказала, что родители у неё умерли, от пьянства. И она сирота! А к себе её забрала тётка! Родная сестра матери! Работала тетушка в торговле! Хорошая женщина, но мало образованная и грубоватая! Но всё равно, лучше жить у родной тётки, нежели в детском доме!
Со временем девочка перебралась жить к Капитолине Капитоновне! Родная тётка её отсутствие как будто и не заметила! Ушла и ушла!
Время шло, девочка взрослела. Стала приходить поздно. Старушка перестала быть для неё авторитетом! И в один из дней девочка просто не пришла ночевать! Позвонила ночью и сказала, что теперь она будет жить у своего молодого человека! Поблагодарив старушку за всё! Вот так! Просто и понятно! Но не понятно было для самой старушки…
Девчушка, изредка позванивала Капитолине…
Но со временем звонки становились всё реже и реже! Лишь в праздничные дни! Сама Капитолина Капитоновна не звонила, стеснялась…
С тех пор прошло несколько лет, но Капитолина не унывала а жила своей жизнью!
А ведь её предали два раза! Но, когда это было! Она всё забыла! Она всех простила! И всё равно помогала людям, а люди в ответ помогали ей! Они ценили и уважали старушку за это!
Через какое-то время Капитолину Капитоновну соседи нашли мёртвой в своей маленькой квартирке, с улыбкой на лице! Она скончалась во сне! Как и мечтала последние годы…
И когда её спрашивали, о чём она мечтает?
Она улыбалась своими блёклыми губками и говорила. Я очень долго живу на этом свете, но я не вечна, я прошу у Господа, лёгкой смерти, чтобы уснуть и не проснуться!
Так и случилось! Видимо там, на небесах, ей пошли навстречу и удовлетворили просьбу!
Соседи нашли на её столе записку, что свою квартиру она завещает, Алевтине! И номер телефона этой девочки!

Из остановившейся маршрутки выходят пассажиры. Время обеденного перерыва, поэтому каждая минута на счету. К маршрутке быстрым шагом приближается девушка лет 20-ти, с внешностью утончённой натуры, одним словом, мечта поэта.
За ней также спешит женщина постарше. Девушка с разгона ударяется головой в верх дверного проёма. Эффект от удара вызывает эмоции, схожие с реакцией на удар молотком по пальцу.
Потеряв ощущение реальности, девушка разражается непереводимой игрой слов, представленной преимущественно ненормативной лексикой. Тирада состоит из выражений, извлеченных, вероятно, из глубокого подсознания. Присаживаясь рядом с женщиной, она виновато говорит: «Мама, если бы ты знала, как больно!» Пассажиры хранят молчание: чувства сложные – и боль, и смех, и грех.
© Виктор Исаенко

Эта история произошла несколько лет назад, но она до сих пор кажется мне невероятно странной, даже мистической. Как будто кто-то, опережая время и события, позвонил из будущего. Впрочем, всё по-порядку.
Вечер пятницы, торопиться некуда. Поужинав, можно расслабиться и спокойно посмотреть фильм. Через некоторое время в комнату заходит дочь и протягивает свой телефон: «Папа, тебя спрашивают». Беру телефон и … завертелось:
– Виктор, ты водку будешь забирать?
Сразу про себя отмечаю: странное совпадение: я – Виктор, но ни номер телефона, ни голос мне не знакомы. Ладно, думаю, потрачу минуту, чтобы объяснить человеку, что он ошибся, бывает. Но как выяснилось далее, это я ошибся насчет минуты. Всё ещё находясь под впечатлением от фильма, ничего не могу понять:
– Какую водку?
– Позвонила твоя Лиза и попросила меня купить ящик водки. Куда подъехать? Выходи к школе.
– Какой ящик водки? Я ни у кого ничего не заказывал (а школа – напротив моего дома).
– Позвонила твоя Лиза и сказала, что нужна водка: бабушка умерла.
Да, мою дочь зовут Лиза. Но говорю ему, что наша бабушка жива и здорова.
– Так ты еще не в курсе? – пришла его очередь удивиться моей неосведомленности. Я ему снова говорю, что он меня с кем-то спутал. И объясняю, в каком районе проживаю.
– Ну, правильно, – обрадовался он, что наконец-то я его узнал и называет деревню. Я говорю, что там не живу.
– А когда ты успел переехать, я же у тебя вчера был? Ты, что, пьяный? В общем, позвони Свете (далее следует незнакомая мне фамилия), пусть подойдет к школе и заберет водку.
Говорю, что никакую Свету не знаю, и мне всё это начинает надоедать. И кладу телефон. Через некоторое время звонок:
– Я стою у школы уже давно, но никто так и не пришел! Если я тебя правильно понял, ты не хочешь мне отдавать деньги? А зачем мне твой ящик водки?! – его возмущению нет предела.
– Я тебя не знаю, и ни о чем не просил. Ты вообще-то кто? – с его подачи я перехожу «на ты».
Он называет имя и фамилию, которые я слышу впервые, и говорит, что он … мой сосед! Я ему говорю, что такого не знаю. По голосу слышу, что мой собеседник в шоке от подобной наглости.
Привожу последний аргумент: 10-летний ребенок не мог заказать ящик водки, да еще, чтобы я об этом ничего не знал.
И тут он за всё время нашего разговора впервые меня услышал:
– Сколько лет дочке? Десять? Слушай, так я что – не туда попал? Мужик, извини, ошибка вышла!
Я вздохнул с облегчением: ну, наконец-то! Говорю, что сочувствую ему, но ничем помочь не могу.
– Извини еще раз, буду разбираться, кто же меня так «развёл»!
В общем, мистика, да и только! Но начинаешь думать, что наши номера из параллельных миров соединил кто-то свыше, потому что уж слишком много совпадений...
© Виктор Исаенко

Вошедший в маршрутку пассажир обратился к водителю с просьбой куда-то подвезти. Из разговора становится ясно, что вошедший – его знакомый. Но место, столь желанное для нового пассажира, абсолютно не совпадало с маршрутом движения. К тому же салон был полон пассажиров.
Далее состоялся диалог:
Пассажир: Вася, ну, что, подвезёшь? А то я опаздываю.
Водитель: Не могу. У меня – маршрут.
Пассажир: Да здесь недалеко.
Водитель: У меня пассажиры.
Пассажир, не понимая причину упорства водителя: «Срезать» надо совсем немного!
Водитель: Да ты что? Прекращай!
Пассажир (после некоторой паузы): Эх, Вася! Останови: я уже опоздал.
© Виктор Исаенко

«Марину можно?»
Звонок на мой мобильный. Мужчина, явно в подпитии, спрашивает: «Марину можно?». Отвечаю, что не знаю никакой Марины и кладу телефон. Через пару минут – снова звонок и тот же голос: «Марину можно?» Спрашиваю, на какой номер он звонит. Он называет номер, который отличается от моего последней цифрой на одну единицу.
– Ну, хорошо, – говорю ему. – Сейчас я Вам перезвоню, и Вы поймете, что не туда попали.
Перезваниваю. Он удивленно произносит:
– Действительно номер не тот! – и после некоторой паузы добавляет – Да ладно, Марину позови!
© Виктор Исаенко