Поэт- возница


Поэт- возница,
запрягает он
коней небесных
и везет
повозку
с разными вещами.
Но кони резвые,
пытаются
сей груз
везти скорее
и громыхают
вещи на ухабах.
Вот старые часы,
чей маятник
медный
в окошке маленьком
ходил туда-
сюда.
Вот женщины
портрет,
написанный гуашью,
художником
подаренный ему.
Все сложено
и чудом не
рассыплется в пути.
А каждый камень,
уснувший на дороге,
пытается повозку
своротить,
с пути намеченного.
Что же будет,
когда внезапно
упадет с повозки
забытый том
испанского поэта
и примет грязь
по братски
жёлтые страницы?
Возница не заметит,
дальше неуклюжая
повозка
свой путь продолжит,
громыхая.
И мы не станем
сетовать, что труд
не полон.
Проедет хлам его
уж все довольны,
что мимо он
проехал.
По крайней мере,
никому не помешал.
Поэт -возница,
груз прошедших дней
собрал в повозке
старой
и трясет его дорога.

09.2024г.

Ты был поэтом

А ты, оказывается
был поэтом
и на бумаге рисовой
писал.
И впитывалась тушь
при этом
и был рассвет твой
кровью ал.
Был иероглиф
угловат и жесток,
в дороги пыль
ты вел полки,
а вечером кровать
из досок
и звёзд далёких
угольки.
И одинокая
сходила муза
с армейской простотой
к тебе,
а утром ранним
плод союза
вручали вы
крестьянской простоте.
И вновь движение,
живут дорогой кони,
пот их мешается
с людским.
А раненая муза стонет
и не рождённых
обращает в дым.
Мне близок
мысли ход
и слова,
твоя задумчивая
суть.
Читаю я стихи твои
и снова,
по своему
твой
проживаю путь.

09.2024г.

Почти бесконечность

Судьбой назначен завтра,
вторник,
а Волга в Каспий
тащит мутный сток.
Тела небесные,
богам усопшим ровней,
проносятся под нами
на восток.
Чтобы продолжить им
великий танец
и телом круглым,
что биллиардный шар,
наматывая
шаль- протуберанец,
огня беречь
тяжёлый дар.
Не ждать ни встреч,
ни долгих расставаний,
но перемигиваться
сквозь века
и бездну черную
с отсутствием желаний,
которая одна,
по настоящему близка.


09.2024г.

Осенний свет

Сентябрь,
день остановило,
прохлады день,
раздумий день.
Прозрачным утром
спит светило,
ему гореть
как прежде, лень.
Ночь удлиняет
осторожно,
удел свой
сколько то возможно.
Спокойно небо,
тишина
и осень в небе
не слышна.
Простите женщины
за это-
я понимаю,
бабье лето.
Теперь уж можно
отдохнуть,
от всех забот,
но правда, чуть...

09.2024г.

Желанье

Есть странное
желанье женщин
дразнить мужчин
дразнилкой
не простой.
Как будто без того
они и ростом меньше
и быть отмечены
не могут красотой.
Есть в них желание
такое,
лишить мужчин
присущего покоя,
и наградить подобием
рогов.
Чтоб всякий
ощутил себя оленем,
пажом, слугой
или подобием
ослов.
Когда за тонкой
кисеей
красоты носишь
предо мной
знай,
я иных
совсем не хуже
и думаю, что лучше б
уже
наряд обычный
был бы твой...

09.2024г.

Тень


Есть мной
забытый уголок,
свидетель
дней унылых.
Здесь тень моя
была часок,
случайно заходила.
Застряла,
черный плащ порвав,
лишилась ей,
присущих прав.
Бежала, но застыла.
Какая ж ей
велела сила?
Теперь частица
здесь моя
ждёт,
прихожу сюда
раз в год
и обращаюсь к ней я.
Еще жива, бледнея.
Живет и я бледнею
с нею.
Раз в год,
не чаще захожу.
Где тень моя,
тебя ищу,
в глаза знакомые
гляжу.
Я знаю, тень моя
ждала освобождения.
Под вечер,
ветер впереди
чуть душу холодит.
Слабеет тусклый
свет зари
Душа твердит:
-Вперед веди!
И тень, ряд жалоб
говорит.

09.2024г.

Без нас


На даче
высохли цветы.
Они весь месяц ждали,
приеду я,
приедешь ты,
нальешь воды в бокале.
И белый холод
пузырьков,
взметающихся кверху
напомнить будет
нам готов
зачем на дачу ехать.
Засохли флоксы
без воды,
пыль застилает
блеск слюды,
две яблони уснули.
А где то тут
ещё следы,
остались от июля,
когда дожди
пришли в сады
и ветры славно дули.
Ах дождь,
не можешь ты без нас!
Приедем,
ты зайдёшь тот час.
Начнёшь,
когда не звали,
каприччо на металле.
Без нас все сохнет,
с нами дождь.
Давай поедем,
что ж ты ждёшь?

09.2024г.

Наверно так


Наверно так,
ты создана
для этой жизни,
немного бесшабашной
и смешной,
немножко злой,
немного глупенькой,
капризной,
веселой создана,
создателем своим.
Ты ходишь куклой
деревянной,
всем улыбаешься улыбкой
странной.
Притягивает
любопытный взгляд
твой попугаичий
наряд.
Я где то в городе
большом,
с тобой столкнусь,
почти что
лбом.
И вздрогну,
что создатель твой
с твоей наделал
головой!
Когда извилины
резцом,
прокладывал
в душе твоей,
он думал видно,
об ином...
Вот дрогнула рука,
резец пошел
волною,
а мастер не доволен
был тобою.
Он в щепки
был готов разбить сей
труд,
да вдруг отвлекся
разговором тут.
Потом решил,
на голову бедняжки,
ещё успеет опустить
свой посох
тяжкий!


09.2024г.

Бог прячется

Бог прячется
в кофейной гуще,
в костях игральных,
в мелочи пустой,
в серебряной
безделице сакральной,
в картинке
золотом и бюрюзой.
В истрепанной
молитвенной брошюре,
что сотню рук прошла.
В кадильнице, что
томно курит
и стелет фимиам
к ногам.
Бог прячется,
он нас немного дурит,
смеётся Бог
и пальцем у виска
вращает нам...

09.2024г.

Возвращение в лето

И снова я вернулся
к лету,
из осени прозрачных
дней.
Из рощь желтеющих,
из ветра,
порывов, из дождей.
Из облаков,
улегшихся туманом,
дарующих благословение
грибам.
Я в зной вернулся,
к вам
и кажется мне странным,
прожить,
уже законченное там.
Потеть и чувствовать,
природы раздвоение.
Дрожь сентября
в зной лета вспоминать.
Танцует август
танец свой
опять
и равнодушны к золоту
растения
и паутины долгие
навстречу не летят,
когда идешь ты,
августа посланник
и хочется до слез,
поворотить назад.

08.2024г.

Несовершенство

Не удержавшись
в стройном хоре,
хрустальных голосов
и сфер,
они попадали
на горе,
грехопадению
пример.
Отдали дань
несовершенству.
Тоска взяла века
светить.
По небу темному
блаженство,
черту косую
прочертить.
Нам ближе падающих,
трассы,
незавершенность суеты.
Сгореть,
отдать себя сейчас.
Они напоминают
нас,
когда слетают
с высоты.

08.2024г.

Простые желания

Нет вечности,
есть труд,
тоска и воля.
Желание,
меж долгих дней,
не потерять
души своей.
В сыром, туману
полном поле,
не торопить
одышливых коней.
В минуту памяти
сойти к теням,
что тщетно прошлое
являют нам.
Улыбки с губ
прогнать
следы,
да в летний день
иметь воды.

08.2024г.

Пустая жалость


Да, инвалид он
и поблажек,
на то не требует
ничуть.
Как все работает
и даже,
иным бы,
на него взглянуть.
Чуть ноги
прочих хуже
ходят,
колени вместе.
Связан, вроде.
Но видно, как он
заставлял,
ходить их,
если то желал!
Прочь жалость,
хватит,
сердце гложет.
Она ему,
как плеть по коже.
Давай не станем
замечать,
вот он с трудом
идёт опять.
Опустим книзу
взгляд пытливый
а любопытство
прочь, стыдливо
упрячем, вроде
ничего
не происходит,
мы не смотрим
на него...
Но все заметим,
как нибудь.
А сердце трудно
обмануть.

08.2024г.

Не страшно

Наверно так,
среди пожарищ,
и дымом спрятанных
огней,
и разрушений,
говорил товарищ,
ввиду имея,
не людей,
но вещи разные.
А те потери,
лишают нас
одних вещей.
Вот будет время,
вещи снова,
качаясь в танце,
на волне,
начнут спокойный
путь ко мне,
качая парус
в ветре сильном
иль зачерпнув
воды обильным
бортом...
Но люди,
уходя на час,
порой на век,
покинут нас.

08.2024г.

Кузнечики

Меж высохшей
травы июля,
безумно трудятся они.
Хотя бы чуть,
передохнули.
Но нет,
посчитаны их дни.
Вот будет дождь,
конец работе.
А в сушь торопятся,
куют,
работу малую
свою.
Но что куют,
вы не поймете.
Труд мал,
лежит в траве сухой
и не нащупаешь
рукой.
Кузнец бежит,
прочь от вниманья,
и снова,
где то в стороне
продолжит
тайные старания.
Наверно мелочь,
что за труд,
когда работать
не дают!

08.2024г.

Детское горе

Ребенок плачет
безутешен,
обманутый
кричит вовсю.
Слез капли сладкие
потоком вешним,
задели душу
вы мою.
Я растворяюсь
в слезности
страданья,
как сахар, в чашу
брошенный
на растерзание.
Не удивительно,
все легче
пережить,
я пред крушением
вселенским,
свидетелем был
слезкам детским!

08.2024г.

Связующая нить

Имею право я,
любить и не любить,
имею право, быть
собою и не быть.
Имею право плыть,
или не плыть,
куда ведёт судьбы,
связующая нить.
Имею право, оборвать
своей рукой,
когда мне надоест,
а не старушечьей
клюкой.
Прядут нить жизни
проходящих дней,
три древние подруги
мне.
Одна уйдет,
проветриться на двор,
вторая с третьей
продолжают разговор.
А между пальцев
тянется, бежит
и колет пальцы
шерстяная нить.
Рабы собрали
шерсть худых овец,
несли в корзинах,
ивовых старухам
наконец.
В небесной шерсти
уместился зной полей,
трепещущих
над греческой землёй.
В ней впутаны
колючки и репей.
Берут старухи
древние очки
и расширяют
черные зрачки.
Бросают курам
семена плевел,
которых ветра бог,
послать посмел.
Имею право я,
просить и не просить.
Имею право жить,
или не жить.
Держу с судьбой
связующую нить.
-Эй, наверху, не смейте
уходить!
Вас трое, можете
друг друга подменить...
Шуршит и колется
связующая нить.
Имею право жить
или не жить.

08.2024г.

Братья

Ночь и город-
два родные брата,
с желтыми глазами,
в них горит печаль.
Встретились
в дороге,
в небесах заката,
говорят о матери,
прошлом и молчат.
Развели кострище,
ветер пламя
треплет.
Оторвать желает
от углей костра.
Темная долина
холод ночи терпит
и звезда восходит,
как игла остра.
Братьев тьма обходит
черными ногами,
смотрит зачарованно,
на игру огня.
Брат у брата спрашивал:
-Брат, что происходит?
Почему не встретились
мы вчера с тобой?
Может ты, обижен мной?
Может виноваты мы,
брат пред братом мы,
брат любимый мой?

08.2024г.

Моё время

А время проходит,
не умолимо,
да если б его
умолять!
Идет караваном,
с тюками
все мимо,
перед глазами
опять.
Залаешь собакой,
от злости, от скуки,
на запах
верблюжьей мочи.
А время плывет,
пробегает, проходит,
останется пепел
свечи.
Но может быть,
выйдет
погонщик верблюжий,
какой нибудь
дед, ростом мал.
Он даст сапогом,
чтобы лай твой
обужен,
напрасно ему
не мешал.
И кровью своей
захлебнется собака,
а вечер опустит
огни.
И мерно шагая
по области мрака,
войдут
в царство мертвых
они.
Там упряжь
тускнее,
молчат колокольцы.
Пустыня там, песнь
не звучи.
Там толстый хозяин
торопится, молится,
а тощий помощник
молчит.

08.2024г.

Моё время

А время проходит,
не умолимо,
да если б его
умолять!
Идет караваном,
с тюками
все мимо,
перед глазами
опять.
Залаешь собакой,
от злости, от скуки,
на запах
верблюжьей мочи.
А время плывет,
пробегает, проходит,
останется пепел
свечи.
Но может быть,
выйдет
погонщик верблюжий,
какой нибудь
дед, ростом мал.
Он даст сапогом,
чтобы лай твой
обужен,
напрасно ему
не мешал.
И кровью своей
захлебнется собака,
а вечер опустит
огни.
И мерно шагая
по области мрака,
войдут
в царство мертвых
они.
Там упряжь
тускнее,
молчат колокольцы.
Пустыня там, песнь
не звучи.
Там толстый хозяин
торопится, молится,
а тощий помощник
молчит.

08.2024г.

Самолетик


Нажать на кнопку,
самолётик-
направо радостно
летит.
Все, недоступность,
я в полете,
пространство
звёздами дымит.
Бери любую,
приближайся,
смотри, желай
со стороны.
Коснись, лучами
обжигайся,
ругайся в бубен
тишины.
Вне всех, всего,
я на вершине,
запутан в ситце
облаков,
я быть доступен
не готов,
как часто,
недоступен бог,
забытый всеми,
в горстке слов.
Мне болтовня
невыносима,
я сплю,
молчи,
в тисках долины.
Проснусь
и голос твой ко мне
взлетит в морозной
тишине.
Глаза открою,
я с тобою
согласен буду,
в этот раз,
случайно связь
оборвалась...

08.2024г.

О котах и разрухе

Революция, разруха
вирус гриппа,
каши чад.
Станем чище,
выше духом,
потерпи немного
брат.
Подчиняет примус
кот,
Воланд к нам
его ведёт.
Вечер, холод,
все погасло,
разливает
Анна масло.
Наберёт свой ход
трамвай,
поскользнулся
и прощай!
С незнакомцем спорить
страшно:
-Кто такой, -сначала
спрашивай.
А потом уже,
грубить,
правда, если хочешь
жить.
Так на случай
положись,
Может,
встретится чекист,
встреча с ним
не повредит,
или встретится
бандит?
Черт поможет,
или бог,
мазью вымажись
от блох.
Колдовство
в любимом теле,
снимет платье,
вы взлетели...
Скрип, пружинная
кровать.
Холод, голодно
опять...

08.2024г.
Посвящается известному роману Булгакова Мастер и Маргарита и подруге моей, предложившей прочитать его, когда там ещё были не вырваны запрещённые цензурой главы.

Сон августа

Придти и лечь,
уснуть
под шум березы,
пускай ее листва
мне говорит,
пускай расскажет
все,
пускай теряет
слезы
и каждая слеза
теплом ее горит.
И каждая,
скупой подарок
неба,
когда кончает август
суету,
я так устал,
что просто лег
у древа
в траву душистую
и засыпаю тут.
Я отпускаю время,
жар июля,
желания весны
и таянье снегов.
Хотел бы я
чтоб счастливы
уснули,
все, кто устал
и кто уснуть готов.
Пусть будет мне
легка травы
перина,
медовой тишины
исполнена она.
боль забери
И женьщиной
любимой
сон стереги
у светлого окна.

08.2024г.

На тему песни
"Вы шумiце бярозы" (А я лягу прилягу) муз. Эдуард Ханок, сл. Нил Гилевич, солист - Анатоль Ярмоленко и ансамбль ВИА «СЯБРЫ».

Сплошные ожидания августа

Качался август
на качелях,
скрипел немазанный
металл.
Туман клочками
стынул в елях
и осторожно исчезал.
День начинал
разбег тяжёлый,
звучала музыка
из школы.
Туманам звук себя
вверял
и ждал
начало сентября.
Тропинки ждали
ног прохожих,
свершенья-
указаний божьих.
Деревья- света,
я - любви,
тепла хотели
дни мои.
Мой чайник ждал
когда свистком
начнет плеваться
кипятком.
Свет задувал
ночные свечи,
да ждал меня,
расправив плечи.

08.2024г.

Поток слов

Ты слишком
быстро говорила,
так скоро
горная река,
стремится вниз
и камни сила,
толкает прочь
на берега.
И так несло
твои слова.
От брызг бушующих
мелькая,
они, что крошки
хрусталя,
в пучине бурной
исчезали,
ещё вращаясь
и веля.
Но все себе,
возьмет земля.
И жирной станет
у корней,
полезен мусор
будет ей!
Стихи и чушь,
канцелярит
в утробе черной
все сварИт.
Охотно порастет
травой,
на ней лежать
приду с тобой...

08.2024г.

Знакомые места

Ждут нас,
желтея и крошась,
знакомые места
и рощи.
Их ветер охладев,
поблекшие полощет,
мотая в стороны
сейчас.
Знакомые места
свои черты теряют,
листы их
с места сорваны,
слетают.
Им не дождаться
встречи, в этот раз,
знакомые места
по новому пусты.
Теряют свой наряд
забытые цветы,
а травы без надежды,
засыхают.
Вас нет и не было
без нас,
без нашего внимания,
наших глаз.
Сегодня пустота там,
камни, пыль забвения
и мерзкие, колючие
растения.
Уходят в прошлое
за рядом ряд,
затягивает их,
водоворотом.
Приедем мы,
они заговорят.
и торопливо,
сообщат нам что то.
Знакомые места,
пусты без нас,
даём им душу,
приходя на час.
Не приезжаем мы,
они хиреют.
Травою зарастают,
прошлого аллеи.

08.2024г.

Зачем?

Скажи поэт,
зачем ты пишешь,
о чем ты думаешь,
не спишь?
Ты голос разума
не слышишь.
Ты непонятно
говоришь.
Зачем, когда другие
в скуке
извлёк из ржавой
лиры звуки?
Для одобрения
двух- трёх,
тебя лишает сна
твой бог.
Уж столько было вас,
поэтов,
Бумаги
столь перевели,
что кажется,
для всех сонетов
не хватит
матушки- земли.
Кому они?
Практичен век,
а с ним практичен
человек...
Но пишете, за строчкой
строчку,
в чернильной слякоте
ваш бог.
Несёте каждый,
кто что смог,
что бог один
прочесть захочет.
Труд положи
к Его стопам,
а там и сон
доступен вам.
Сон, что отпущен
на рассвете,
который любят
кошки, дети.

08.2024г.

Книги и книжный шкаф

На книжной полке
книгам тесно,
нет места крику
и речам.
Когда не трогают,
известно,
они от скромности
молчат.
Они здесь ссылку
отбывают,
пыль не пугает
их легка.
Когда лениво
их читают
и открывает их
рука.
Сто лет лежат
в труху и сырость,
перенесут пожар
и мор.
В них столько
всякого вместилоь,
что через край
и перебор.
При жизни авторы
врагами,
теперь покойны,
это жизнь...
стоят прижавшись
корешками,
а то и вместе в мусор,
вниз!
Шкаф книжный
домиком уютным.
Скрип дверец,
в них окном стекло
глядит задумчиво
и мутно
на то, что время
пронесло.
И запах книг,
бумаги, клея.
В них мысль,
заключена, идея.
Пренебрегая нужным
сном,
в декабрь ветренный,
болея
их автор ночь
скрипел пером.

08.2024г.

Ночь

Поздно, время сентябрю.
Волос черный и халатик...
Не сказать, что ночь некстати.
-Дорогая, -говорю,
- Телевизор посмотрю.

08.2024г.

Утро

Утро, свет едва -едва
пробирается с востока.
Город спит и одинока
в нем фигура седока.
В бронзе черной голова...

08.2024г.



Вечер

Вечер синие глаза,
подошёл к окну вплотную.
пробежит его слеза
пыль стекла смочить сухую.
Вечер, я один. Тоскую...

08.2024г.


Трудный день

День кончился, мой трудный день.
Он полон весь забот и пота.
Крутила колесо работа,
бежала прочь обиженная лень,
а вот спасительная тень!

08.2024г.

Табличка из чугуна

Нет злых зверей, но есть голодные, бездомные и несчастные звери.
Прочел я эти мудрые слова и подумал, а ведь это очень красиво сказано. Так красиво, что можно бы и табличку сделать, из чугуна, к примеру отлить и повесить где нибудь на виду, на площади, или в парке, чтобы люди такую красивую истину не забывали. За суетой их вечной.
Люди не все знают, что звери не бывают злыми. А жаль, зло это чисто человеческая выдумка, заморочка человеческая. Потому, что зол человек изначально, потому он перед природой покаяться должен.
Само зло подобно другим чувствам человека, сложным и простым. Человек вообще существо сложное, оттого создатель ставил его выше ангелов.
У человека помимо ненависти и злобы, может возникать также любовь...
Звери получается, могут лишь любить, но не могут быть злыми.
Будто они не звери, но ангелы, еще вчера лишь переобувшиеся, но перьев пока не получившие. На складе перьев белых для них не хватило, ничего, подвезут позже, они будут ждать. Потом облачаться. Вот так вышли некие односторонние существа, умеют любить, но злоба, для них под запретом.
Односторонние недоделанные самим создателем. Небесные создания, идеал, в некотором роде.
Вот представьте, в неправильной, со злым волком сказке, не запрещённой ещё почему то, когда волк с красными, от недосыпу глазами преследовал Красную шапочку, оказывается вдруг, по волшебству, он вовсе не злой волк. Ложь все, выдумки плохих людей.
По настоящему ОН ГОЛОДНЫЙ ВОЛК.
Ну или скучает просто. Как вариант.
А бабушку он, волк скучающий, съел от того, что логово свое потерял или крыша там у него прохудилась. Поехала в сторону...
В общем, так выходит, что про красную шапочку, пионера Петю и про все такое, есть неправильные сказки.
В самый раз, в ключевой момент, когда уж пасть раскрыта и зубы блестят, надо бы подойти, да просто поцеловать в нос. Сказать:
-Ну что ты, друг? Голодно? Пойдем, я тебе свининки дам... Или чего там есть у меня из сухих кормов, на бойне получаемых из коров, свиней, овец и прочих, многих, нет числа которым и кто не вовсе зверь, а так, видимость одна... и прав не имеет, кроме как быть убоиной.
Знакомые говорили мне как то, не надо поросёнку имя давать, а это значит, как бы и душой наделить, резать потом трудно будет...
Или вот, другие существа, мириады которых вьются вокруг нас. Микробы например или вирусы.
Вирус бешенства, например. Заболеешь если, то так и скажи им, всем многим, напавшим разом:
Милые вы мои, знаю правду я, не от зла творите вы всякое. В горле моем поселились, или ещё где... верю, не со зла вы делаете дела свои вирусные. По необходимости, потому, как голодные. А если накормить вас, да обогреть, вы и подобреете, гляди. Дайте ка я вас покормлю получше...
Правда в том, что человеческая мысль пытлива, но до многого ещё не дошла. Чем дальше жизнь разворачивается, тем пытливее мысль эта. До самых глубин доходит, тайны природы прозревает.
Иной раз и новых микробов создаёт, да потом в свет пускает... пусть проживут, жизни порадуются.
Глядишь, подобреют. А если кто помрёт вдруг от них, что ж, судьба такая значит.
И вообще любовь она разная бывает, иной раз одно любят, другое ненавидят. Человек существо такое, что живёт в мире своем, особом, с действительностью иной раз не слишком связанном.
А мысль человеческая тем временем с незнанием борется, до многого сама доходит и кто знает, до чего дойдет ещё когда нибудь...
Одним словом, мой знакомый, которого за руку укусил скучающий пёсик бойцовой породы, зря о той породе плохо подумал, не от зла это сделано.
Не могла собачка его так просто укусить, может он сам себя укусил, или там, гвоздиком руку себе расковырял, а потом наговаривает всякое, чтобы зло свое на других сорвать...
Да человек много чего еще в себе изменить может, но это все преодолимо, нужно только табличку из чугуна отлить, чтоб все помнили-
Нет злых зверей, но есть голодные, бездомные и несчастные звери.
А если кто по другому думает, прохожий, охотник, или грибник какой, так он есть тот самый неправильный человек и укусить его кажется не грех.

08.2024г.

Береза

Под моим окном берёза,
машет косами она.
А под осень, будут слезы,
станет плакать у окна.

Будет биться в холод стекол,
отстранённость хрусталя.
Август в небе невысоком,
замирая, ждёт земля...

За грибами, или в город.
Возвращаюсь, ждёт меня.
Отворю окно и в холод,
после света и огня.

И ветвей плакучих плети
или косы, кто о чем...
Так без нас скучают дети,
если долго не идём.

На карнизе, мне подарком
пожелтелых три листка.
Вечер долгий мне не жарко,
жалко лета мне слегка.

08.2024г.

Александрина

Александрина...
прошла моя весна.
Александрина...
теперь стоит зима.
Александрина...
В снегу моя земля
Александрина...
тебя не вижу я,
Александрина...
Где голос милый твой,
он песни пел весной.
Александрина...
Что время делает
со мной.
Александрина...
Пришла зима, а я седой.
Александрина...
Уж мне не встретится с тобой.
Александрина...
Я стал другим, а ты другой.
Александрина...
Уж мне не встретится с тобой.
Александрина...

08.2024г.
На тему известной песни группы ПЕСНЯРЫ.

Дорога долгая

Идёт дорога долгая,
колдобины, уклон.
В окно глядят убогие
леса со всех сторон.

Теснят березы ельник,
в полянах Иван чай.
Мигает день последний,
что хочешь, выбирай!

Смотри в окошко мутное,
закат пылает, ал.
А комара попутно,
дави, чтоб не пищал.

Мотор на миг заглохнет
и снова, заведен,
вытаскивает, пробует.
Колдобины, уклон.

Минута остановки,
выходим покурить
наш первый шаг неловко,
попробуем ходить...

В ушах шумит дорога,
смятение и сны.
Молчим и травы трогаем,
в пространстве тишины.

И торопливо, жёстко
приказывают нам.
Бросаешь папироску
и снова, по местам!

08.2024г.

Сосны


По муромской дороге,
качало три сосны.
Одну сосну спилили
блатные пацаны.
Вторая, так упала,
где поворот, она,
ещё вчера стояла,
но больше не видна.
Последняя от скуки
без двух подруг, одна,
скрипеть взялась и звуки
разносит тишина.
Поедет кто то местный
весёлый и лихой,
и страх берет, известно
когда над головой...
Сосна кивала, пела,
звала своих подруг,
сосну, за это дело,
укоротили вдруг!
Обрезали ей крону,
оборотили в столб.
Окрасили зелёным,
не выделялась, чтоб.
Фонарь ей привинтили,
вручили провода.
В туман автомобили,
гудят ей иногда.
За свет и за старание
похвалят, раз в пять лет.
А мертвый, не устанет,
усталость не берет.
Теперь подруги вместе,
невидимы никем.
На этом самом месте,
счастливые совсем.

08.2024г.

Заблудилось эхо

Заблудилось эхо
в перелесках,
меж травы сухой,
берёзок и осин.
Там кузнечики
стрекочат
об успехах
и оглохший дятел
трудится один.
Там есть
фиолетовое поле,
полное цветов
и тишины.
Ходит эхо,
заблудилось,
что ли...
И зовет, а нам
ответы не слышны.
Потеряло голос,
стало эхо тише.
Замирает шумная
страна.
Если слух напрячь
его ещё услышишь,
А не слушаешь,
так вовсе тишина.

08.2024г.

Неторопливость

Был город пуст
от суеты,
прохожие его
не торопливы.
Когда с деревьев
падают листы,
мне кажется,
они счастливы.
Казалось с ними
счастлив я,
исчезнуть в городе,
растаять.
Неторопливость,
тихий яд,
который время
разъедает.
Рассветы, вовсе
не спешат
и в этом городе
счастливом
от суетливости
душа
излечится
не торопливо.
И мухой, вязнущей
в смоле,
остаться здесь
судьба прикажет.
А может быть,
в том счастье даже,
неторопливости
предаться мне...
И время позабыть
и склоки
и зов далёких
городов.
Иду и таю и готов
смириться
с небом невысоким.
Но зов
далёких городов,
меня тревожет,
я готов.
Мой саквояж
готов в дорогу.
Готов и я.
И слава богу!

08.2024г.

Подарок, в размере
ста четырнадцати лет

Хуан Винсенте,
Перес Мора...
Стал старым,
что седой ишак
создателя.
Как
избежал он мора
в семнадцатом
году?
Был спрятан
матерью
под юбкой
столь старательно,
от барышни
с косой,
работавшей,
на ниве скоро!
Прошла она
и ряд соседних
деревень
пустыми стали
в летний день!
Затем,
спустя сто лет,
щек потерял
прекрасный
цвет.
Жив в немощи,
а мысли жадно
просят вечность,
не обмануть,
и дать пожить,
продляя дней
беспечность.
Сто лет
на Андами
парить,
орлом, которому
не скучно жить.
Рассыплются,
песками горы,
моря иссохнут,
не оставят след.
В дни праздников
и грустных похорон,
подарок вечности
о ста четырнадцати
лет.
Но
ста пятнадцати
не будет.
Исчерпанным
запасом весь,
не доживёшь
до срока
двадцать шесть
дней.
Но посчитать,
старательно,
как ты слагая,
к году год,
в копилку...
Как они прошли?
Сочти их все,
но обязательно
отчалишь
с краешка земли.
Червям в обед,
отказу прежде
не было
и ныне нет.
Обжаривая кофе,
ковыряя огород,
ржавея,
старою лопатой
и ты и миллион
таких уйдет.
Одиннадцать
оставшихся
детей
и внуков множество
на тризне
встретятся
твоей.
Молиться станут
вопрошая
об одном-
Покойся с миром,
да прости нас
всех, пока
живём!

08.2024г.

Музыка и эхо

Утро приходит неожиданно, как только я открываю глаза. Внезапным толчком изнутри души возникает моя готовность БЫТЬ.
Сон не совсем существование, особенно, когда он без сна. Говорят сны есть, даже если их не помнишь. Но хочется запомнить.
Это наказание, спать без снов. Наказание, но за что?
Меня есть за что наказать, если вот так, пристально рассматривать мою грешную душу. Вывесить ее, точно старую шубу на балконе и рассматривать, где проела моль.
Вдыхать запах нафталина и оставленных в прошлом ангин. Трогать рыжий мех с тайным желанием попробовать его на вкус.
Мои сны в прошлом. Однажды, прочел где то, как главный герой после трудов и свершений вернулся к себе и уснул бездонным сном вовсе без сновидений.
С тех пор сны приходят редко и с ними я высыпаюсь лучше.
Говорят, есть сны быстрые и сны медленные. Мне кажется это так, будто черная река в каменистых и невидимых берегах течет то быстрее, то замирает почти.
Но мои сны, вообще ничто, такие они, будто все вообще перестает существовать. Я погружаюсь в НИЧТО.
Я открываю глаза и первым делом смотрю в окно. Мой первый этаж выходит на улицу.
Город проснулся, наполняется осторожными звуками, которые днём резче и злей.
Улица ещё полна туману и тишины, не оттесненной ещё в закоулки города.
Но вот звучит музыка. Какой то чудак включает музыку и та спорит сама с собой и с эхом. В тумане этот спор особенно красив.
Наверно, музыке не хватает объема, тумана, утра и порыжевших еловых иголок на тротуарах.
Музыка прежде была сжата, волшебным образом лишена воды, свободы и жизни, заключена в маленькие ёмкости, где лежала без жизни и свободы.
Музыке необыкновенно нужен объем. Музыка жаждет объема. Однажды я слушал орган, какое то произведение Баха и физически чувствовал, как волны ее бежали мимо ложь, стряхивая с них пыль неподвижности.
Опять тоже самое, я выхожу в город и музыка, звучавшая в тумане, исчезает.
Может ей стыдно за свое несовершенство, как мне стыдно за несовершенство свое, потому, что Она не Бах?
Я иду по тротуару, где лежат порыжевшие иголки елей, все так, будто волшебные швеи побросали ночную работу и замерли по сторонам, закрыв ладошками глаза. А я иду и не замечаю их. Делаю вид, что не замечаю, сам же посмотриваю хитро по сторонам. Нет, не движаться.
Продолжайте работать, ели. Шейте свое шитье, готовьте к зиме, она будет долгой и злой. А я не буду мешать вам, отвернусь.
Сам тороплюсь со своим шитьем. Успеть бы и мне к зиме, которая теперь совсем близко и всегда является так неожиданно.

08.2024.

Железо притягивает гром

Мы живём в маленьком хостеле, я и он, мой молчаливый сосед. О том, что он есть узнаю по возне, возникающей иногда за стеной моего номера. Бывает, он храпит, а я тогда просыпаюсь и смотрю в ночной потолок. В городе застыла кисельная тишина, город пуст и молчит. Все спит, тишина берет город за горло.
Мы двое, я и мой сосед не спим в городе. Каждый из нас прислушивается тревожно со своей стороны стены.
Если бы только он не ворочался, я был бы спокоен, а длинная ночь проскользнула бы мимо, точно уж.
Я знаю, завтра мне позвонят и объявят:
-Ты можешь уезжать, твое заключение в неизвестности закончено. Покупай билет на поезд СИРЕНЕВЫЙ ГРОМ, тебя сутки в нем будет бить и качать, зато, скоро ты будешь дома. Но целые сутки железные стены будут твоим домом.
Впрочем, БИТЬ, сказано не совсем верно. Стены в том поезде мягкие, они покрыты пластиком и тканью, но все равно, когда поезд едет, прогрызая туннель света в темноте, он наполняется громом.
Железо притягивает гром.
Они естественно соседствуют друг с другом.
Сосед ворочается за стеной, кровать его скрипит, протестующе.
Иногда он что- то ворчит по телефону. Что то вроде:
- Скажите, когда мне позволят уехать, я здесь так скучаю!
Второй час ночи, покидаю постель, иду в туалет, на обратном пути подхожу к двери номера слева.
Минуту стою у закрытой двери, трогаю холодный пластик.
"Что я скажу, когда он откроет дверь?"
Пробую открыть дверь с ужасной готовностью к быстрому извинению:
- Извините, я ошибся дверью...
В хостеле нас осталось двое, я и он. Остальные уехали. Может быть мы притягиваем друг друга, а по настоящему нас нет и мне не нужно ждать звонка по телефону.
Третий день проходит мимо нас с соседом. Я не вижу его, не знаю, как он выглядит, знаю лишь, что он здесь, за стеной, может быть, в двадцати сантиметрах или в тридцати.
Что же я скажу, если он откроет дверь, наверно я буду выглядеть идиотом в своем ночном одеянии, шортах и пластиковых сандалиях на босу ногу.
А может он не сосед?
Я покидаю его дверь, возвращаюсь к себе, в свой номер и быстро погружаюсь в убегающее тепло постели. Это немного успокаивает.
Нужно выбрать новое положение тела, чтобы переждать ночь.
Утром шум города будит меня. Так хорошо проснуться под шум города, разговоры прохожих и шелест шин. Даже под лай собак. Все лучше, чем сводящий скулы барабанный бой будильника.
Наверно дело в том, что я выспался. Ночь была только лёгкой тенью, тенью без звука, без течения. Открыл глаза и вот он, свет дня.
Единственный раз я застал соседа в столовой комнате. То есть я застал одну его тень. Будто хвостик проскользнувшей мимо мышки. Он пил чай и оставил чашку на столе. Чашка ещё теплая. Бывает и я поступаю так же, но это никак не извиняет соседа.
Наши слабости, это НАШИ слабости, посторонним обращать на них внимание не стоит, тем более, повторять их.
Третий день я слышу быстрые шаги в коридоре, когда после скромного завтрака пытаюсь уснуть. Я жду звонка, а во сне время идёт быстрее.
Третий день мой сосед неуловим. Может быть он так же как я застрял в маленьком городе и притянутый мной, моим воображением, пытается освободиться от его пут?
Железо притягивает гром.
Сегодня часов в 11 вечера, я слышал, как он поет. Что то бестолковое, безвкусное, отрывок непонятно чего. Ни то ни сё. Пропел и молчит. Только чуть пошумел, чтобы прочистить горло, или ощутить себя еще живым. Вот и все наблюдения. Три ночи, три дня, караваном идут друг за другом. Ночь притягивает день, день притягивает ночь.
Железо притягивает гром. Если постучать в дверь, может он откроет, но что ему следует сказать? Чего он ждёт?
Если сказать, что он мне мешает, как он поведет себя?
Захлопнет дверь? Начнет грубить?
Но ведь это не правда. Он почти не мешает.
Если бы космос, вдруг стал совершенно пустым, то попавший в него один единственный живой электрон ужаснулся бы своему одиночеству и взорвался бы, породив бездну всего ...
НИЧТО притягивает ВСЕ.
Пустота притягивает материю.
Ещё через день мне звонят... Телефон, как живой трпещет в руке, я боюсь уронить его.
-Ты можешь уезжать, -говорят мне. -Покупай билет на поезд СИРЕНЕВЫЙ ГРОМ, тебя сутки в нем будет бить и качать. Зато, скоро ты будешь дома!
Теперь я свободен! Иду к номеру, что слева от моего и пробую открыть дверь, она заперта.
Он спит или затаился? Отельер, стоящий рядом качает головой:
- Наволочки и полотенца сдавать не нужно, я сделаю все сам...
- А что там?- спрашиваю я с тайной надеждой узнать.
- Одни наволочки и полотенца.
-И никого больше?
Он смотрит на меня как на идиота.

08.2024.

Чувство бесконечности

Мы идём оба, я и он. Мы пересекаем большое поле. Поле теперь полно спелой пшеницы. Сухие стебли нехотя расступаются, пропуская нас, а пропустив, ложаться за спиной, будто устраиваются на ночь.
Скоро вечер, солнце уже осторожно косается холодного горизонта, слепит глаза и тянет к нам красные лучи.
Горизонт становится ближе, с запада наплывает, чернильным пятном ночь.
Час назад шел дождь, он был короткий, с быстрой и торопливой грозой, от которой сгорела соседняя ферма. Небо тогда освещалось вспышками, оно шевелилось над нами одеялом, точно сожалело о неудачной шутке.
Мой собеседник спрашивает:
- Скажи, быть эфемерным сладко?
-Эфемерным?
-Ну да...-
Он указывает рукой на гаснущий горизонт, он идёт позади меня. Мои руки связаны за спиной. Алюминиевая проволока впилась запястья. Комариные крылья гудят надо мной. Мои руки влекут их.
"Эх, если бы не проволока..."
-Скоро ты исчезнешь, станешь пшеницей, просто куском земли,- не унимается он.
Ему- то хорошо, он идёт сзади, стебли пшеницы не мешают ему. Канавки с мутной дождевой водой не подстерегают. Мерзавец, он выбрал удобную позицию...значит, не так уж плох.
- Я то останусь, у меня пятеро внуков, ты слышишь, пятеро!
-Самообман, ты будешь только землёй, совсем перестанешь чувствовать и болтать. Перестанешь делать свои дурацкие опыты надо мной.
- Я перестану чувствовать значит, перестану бояться, в том числе тебя.
На моем пути снова попадается канавка с водой, я оступаюсь в ней, мои ноги промокли, насморк мне уже обеспечен.
- Мы оба покончим с своими страхами. Ты оставишь свое прошлое мне, войдешь в свою реку. От этого купания нельзя отказаться!
- Что ты понимаешь в смерти, дурная железка, сделанная мной.
- Умереть, это значит лечь к земле, прислониться щекой к колючему животу, закрыть глаза, сказать ей- "Прими обратно, хочу перестать ощущать страх."
-В детстве я надеялся, что смерть, это долгий сон. СКАЖИ РОБОТ, ТЫ ХОЧЕШЬ ОТКРЫТЬ ГЛАЗА?
Он оборачивается, смотрит на меня своими хорошими темно- синими глазами, он прекрасно выполнен. Белая рубашка облегает мускулистое тело. Мне кажется, я слышу запах его пота. Запах хорошего молодого тела, который не перебить дешёвым парфюмом. Взгляд его, забирает мою душу, лишает меня всего.
Кодовое сочетание слов не срабатывает. Видно ситуация зашла далеко. Он говорит:
-Вечер близко, ты ХОЧЕШЬ еще жить?
- Ты убьешь меня, своего создателя?
- Я лишь повторяю тебя, ты же вот, убил своего создателя первым...
- Я никого не убивал, ты прекрасно знаешь.
-Ты раньше верил, что он существует, но теперь перестал.
- Отказ от веры, ещё не убийство.
- Но он жил, благодаря твоей вере. Ты отказался от веры и он умер.
- Ты хочешь сказать, что убьешь меня, отказав мне в своей вере!
- Может быть, я поступлю так, а может поступлю проще. Я видел вчера, как ты убил муху, шлепок по столу, готово!
Он едва коснулся моей спины и дрожь пробежала по телу. Я боялся долгих пауз, которых станет нечем заполнить, потому, выдавил из пересохшего вдруг горла первое, что пришло мне на ум:
-Без меня тебе не прожить дня. Полиция нравов найдет тебя! Убийство человека, тяжкое преступление...ты не боишься... хотя знаю, не боишься! Но разве не интересно тебе общаться со мной? С живым?
-Я вечен, я не могу желать того, что уже имею. У меня в кармане теперь лежит вечность. Почему я должен желать ее? И пора тебе узнать, мне не интересно с тобой!
-О! Да ты поэт!
-Хватит глупостей. Глупости совершено достаточно. ЕСЛИ БЫ ГЛУПОСТЬ СТАЛА ВОДОЙ, ЛЮДИ УТОНУЛИ БЫ В НЕЙ! Ты представить не можешь, как ты и все вы надоели мне!
- Тебе? Только тебе? А другим?
- Другим, ты тоже надоел- Он с грозным видом достал из кармана брюк маленький игрушечный пистолет. Я засмеялся ему в лицо. Или что там было у него?
- Это игрушечный пистолетик, из него не убить мухи...идиот! Там, на ферме, была авария. Сбой питания...все просто сгорело. Понимаешь меня, железяка?- Он бросил бесполезную игрушку в сторону и потянулся ко мне одеревеневшими пальцами.
Я выключил программу, поле вспыхнув, исчезло, мои ботинки высохли мгновенно, но руки ещё зудели от комариных укусов и след проволоки остался на запястье.
Я потер правую руку, восстанавливая в ней кровообращение, потом открыл ящик стола, достал журнал испытаний. В соответствующей графе, отнюдь не каллиграфическим почерком, было вписано: "Эпизод 173 неудачен" Руки все еще страшно чесались. Я опасался содрать кожу до кости.
"Нервная все же работенка, надо отбить у них чувство бесконечности. Пределы, что не говори, а дисциплинируют..."
08.2024.

Старая печь

У старой печи было одно престранное занятие, а именно она любила петь. Если выдался холодный и особенно ветренный сентябрьский день, а за ним следовал пропитанный мелким дождичком темный вечер, то можно было почувствовать силу ее таланта.
Начиналось все с лёгкого покашливания, будто какой то кирпич
искал себе место получше и не мог найти его.
За тем шло низкое гудение и наконец звук приобретал силу и объем.
Иногда, особенно зимними ночами, когда мороз пробирался в стынущий дом, печь пела от скуки. Ни разу она не пела весело, чаще печь пела странно и тяжело, а то прямо, выла и стонала.
Даже добрая порция дров, помещаемая внутрь, на поживу огню, не могла заставить печь петь веселей.
Вокальные упражнения, производимые не предназначенным к тому устройством, да к тому же и в ночное время, принудили хозяина дома вызвать на помощь мастера, а именно старого печника, которого все кругом звали Максимычем и решительно не замечали, если печи у них работали исправно.
Максимыч страдал одной, известной болезнью, делавшей человека сначала весёлым, а следом за тем, неизбежно до крайности угрюмым. В состоянии угрюмости, Максимыч был отрешен от окружающей действительности,
на все смотрел философски. То есть работать он не мог. Хозяин того дома, где пела печка, застал Максимыча в весёлом состоянии, а значит мог рассчитывать на его помощь. Не бескорыстную, понятно.
Подойдя к печи Максимыч сначала ощупал, точно доктор ее ныне почерневшее, а в прошлом обильно беленое тело. Он простукал печь в иных местах согнутым указательным пальцем, как стучат в дверь, не имеющую электрического звонка, при том прикладывал он всклоченную свою голову к печи ухом.
Прослушав таким образом печь, Максимыч минуту смотрел в пол, стирая пыль с правой щеки, потом обернулся к хозяину, которому и рассказал легенду о движущемся кирпиче. Легенда была старая, всем известная, но хозяин выслушал рассказ до конца, а в некоторых местах его, даже кивал сокрушенно или напротив того, весело.
В одном доме вдруг запела печь. Раньше -то она больше помалкивала, знай себе, ест дрова и даёт тепло. Но вот, петь стала и ничего с ней не поделать, поет и все. Печники предлагают сломать печь, а потом новую собрать, по их планам.
-Такая, точно по нашим чертежам собранная,- говорят, - петь не будет, не посмеет.
Но старое ломать- муторно, а новое строить тяжело да и дорого.
Печники также сказали, что кирпич для печи нужен особый, а не абы какой кирпич.
Хозяин было решился уж ломать печь и строить новую, да пришел к нему один старичок. Он то и говорит хозяину, выслушав и простукав задурившую вдруг печь.
-В твоей печи, движущийся кирпич образовался. Оттого и пение в ней происходит .
-Что же такое, этот движущийся кирпич? И как от него избавиться.
-Движущийся кирпич, это тот кирпич, который потерял всякую связь с остальными кирпичами, потому ощущает он свою полную свободу и безнаказанность.
Всех остальных цЕмент держит, а этот, хочет туда, хочет, сюда двинет. Нет с ним сладу.
- Так может нам, всю печь цЕментом залить, кирпич, этот остановить, значит?
-Залить -то можно, только этим кирпич не остановишь, вывернется он. Да и печи всю внутренность цЕментом забьешь...
-Что же делать, печь ломать?
-Ты погоди, мил человек, ломать...сделаем мы вот что...
Максимыч ут старичок обьяснил, как будут они с хозяином ловить подлый этот кирпич, возомнивший себя свободным, когда все прочие кирпичи тянут лямку, да помалкивают.
На следующий день, начали они вместе простукивать и прослушивать печь. Один стучит, второй слушает.
-Как изловим, мерзавца этого, так раствором его обездвиживать не будем, потому бракованный он и всеравно вывернется. Мы лучше его молотком разобьём, чтобы в осколки. А на его место хороший поставим, пусть он верно служит.
-А увиливать и я могу. - говорил старичок. Взгляд у старичка стал задумчивый, будто он уже переходил в некое свое, философское состояние. Увидев это, хозяин стал торопиться, но старичок его остановил.
-Торопиться не стоит, их то, кирпичей этих, может и не один...
Так они возились в пыли и кирпичной крошке у печи не один день. Углы у печи выломали, троих свободных, движущихся нашли и в осколки их всех побили. Новые кирпичи на те места поставили, цементом сделанное скрепили.
Неделю спустя, раствор сцепился, печь высохла и ее хорошенько протопили.
Тихая стала печь, еле слышно движение воздуха в ней. Пение всякое и вздохи прекратились...

08.2024.

Чертик в сигаретной пачке


В пустой и ужасно старой сигаретной пачке с потускневшим от скуки рисунком и поблекшими стенками, жил чертик. Такой он маленький был, что помещался в ней полностью, он даже закрывал свою пачку крышкой, точно дом дверью и сидел там, прислушиваясь к происходящему вокруг.
А вокруг происходило много разных вещей. Раздавались например, удивительные звуки или стояла тревожная тишина.
Чертова бабушка любила нарушать тишину своим ужасно сварливым голосом:
-Опять ты сидишь в своей пачке- говорила она сердито, отчего в ушах немного закладывало, -так тебе никогда не вырасти, ты станешь горбатым рабом своей бумажной пачки, будешь на век заключённым в ней!
Чертик ежился от страху и осторожно трогал гладкий, немного прохладный на ощупь станиоль, оставленный в коробке с давних времен.
Коробка была, никому не нужной, была просто мусором, случайно не сгоревшем в первом же, ближайшем костре.
А ещё коробка замечательно пахла табаком, в ней когда-то лежали сигареты.
Пачка, случайно избегнувшая участи всех подобных ей пачек, нужда в которых вдруг прошла, стала для чёртика целым домом, ограждающим уют маленького существа.
-Ах, не выбросить бы мне случайно эту пачку!- Так, страшным голосом говорила чертова бабушка. Говорила она рядом, у самой стенки пачки, стенка дрожала, а чертик трепетал в своей пачке. Он- то знал, что пачку, пока он сидит в ней, не выбросят, не посмеют выбросить, они с тем же лишаться навсегда такого замечательного чёртика.
А все же он трепетал. Это было точно щекотка, когда знаешь, что не смешно, а все равно щекотно.
-Мой дорогой,- говорила чертова мама,- не сиди так часто в этой гнусной коробочке, вдруг ты начнёшь курить. Да, курить мой дорогой и потом повторишь судьбу твоего бедного дедушки, ты же знаешь, он совсем недавно умер от рака, но по правде, он умер не от рака, а как раз от табака... Чертику совсем не нравился табачный дым и как дедушка кашлял от дыму, он знал, судьба чертового дедушки ему не очень- то грозит. И все же он трепетал ...
Чертов папа однажды вечером ему так сказал, поглаживая по голове:
-Послушай- ка сынок, давай, вылезай из сигаретной пачки, я принес тебе замечательную коробку из под обуви, в ней ты наконец вырастешь и станешь настоящим чёртом.
Станешь достойным членом нашего общества. Неужели ты совсем не хочешь стать похожим на меня, большим и грозным чёртом?
И тут вдруг, разом чертик понял, что он просто должен стать настоящим, стопроцентным чёртом, поэтому - то он покинул свою пачку и немного поеживаясь от новых ему ощущений, переселился в просторную, все ещё необычно пахнущую кожей и лаком коробку из под обуви.
Конечно здесь не было привычных станиоля и мягких, шуршащих стен, зато, он немного подрос в ней. Стал сильнее. А маленькое пространство всегда порождает одни маленькие мысли.
Так говорил дедушка, когда был еще жив. Много позже слабый, маленький чертик наконец вырос в большого, стопроцентного черта, но пачку из под сигарет так и не выбросил, просто хранил ее среди массы нужного и совсем не нужного.
Эту старую, грязную пачку выбросили, когда он, до того много куривший, умер вдруг от рака.
Ее сожгли прямо на дворе, в числе массы прочего хлама.
Огонь плясал на осеннем ветру и неохотно освещал незнакомые лица пришедших посмотреть и немного согреться.

08.2024.

Жнец и бездна

Упало небо
в синеву,
в ультрамариновую
бездну.
Мир падает
в нее, одну,
сопротивление
бесполезно.
Стекает
жёлтый свет,
созрев.
Но режет колос
звук железный,
то жнец спешит
собрать посев,
сжать поле,
отобрав у бездны.
Неделя, две,
пойдут дожди,
закроет бездна
рот голодный.
Тумана полный,
день холодный,
жнеца торопит
впереди.
Уже и голод,
озверев
пасть разевает
на посев.

07.2024г.

Работа

Спускаюсь вниз,
оставлю кровли
взглядам,
дождю оставлю,
снегопаду.
Рассвету, красному
вину.
Луну несчастную,
одну.
Рой звёзд оставлю
для влюбленных,
дерев нечесанных
и сонных,
трамвай, звонящий
на мосту.
Бог весть ещё что,
вниз сойду.
И там во мраке
и в подвале,
где трубы
век до нас
лежали,
где стен кирпич
и старый кран.
Работать буду
долго там.
Включу свет тусклый
жёлтой лампы,
протягивающей
к душам лапы.
Рукой поглажу
мой верстак,
пилу достану
по металлу
и измочаленный
наждак.
Я буду слесарь,
день труда,
отдам,
чтоб в трубах,
шла вода,
в кран попадая
к вам.
Оставлю птицам
лень и небо.
Зверью, поляны
и цветы.
Я всякий день
сюда за хлебом
иду,
а что, подумал
ты?

07.2024г.

Луна

Луна в зените,
фонарем,
горит, запутанная
в ели.
И непонятно,
в самом деле,
была большая,
а потом...
Была лепёшкой,
красноватой,
цеплялась краем
крышь покатых,
казалось миг ещё
и вот,
по жести, камню
заскребет.
Но вышла, светит.
Меньше стала
и будто зло в ней
прибывало.
И холодней
как иногда,
в прилив, соленая
вода.
07.2024г.

Все сложнее

Все сложнее,
все требует времени,
разбираться,
почесывать
в темени.
Разложить на земле,
как скелет,
динозавра,
распятого временем.
Нет ему
продолжения
в семени.
Стал он весь,
неподвижная вещь.
Все сложнее,
а правда злодейка,
за нос водит
людей.
Все сложнее,
так требует жизнь.
Ты пойди, разберись,
где там Каин, где Авель.
Не разьято
по косточкам.
Камни да щавель.
Это после, в музее
по полочкам.
Там скрипучий паркет,
дарвинизм...
Или проще,
на корточки, вниз.
Все сложнее,
особенно жизнь.
Вечность нам,
не огрызок от века.
Ты замри,
дай подумать,
злодейка.

07.2024г.

Случайность

Внимаю мелочи,
случайности,
смотрю
и вижу,
в этом бог!
Так фото лучше
получаются,
когда случайно
в врасплох.
Когда не обещаешь
птицу,
не посоветуешь
застыть,
тогда не будет
в этих лицах,
такой застылой
пустоты.
Глаза выходят
из орбиты,
когда подумаем,
сейчас,
мы будем к вечности
прибиты
и на доске
повесят нас.
А всякий,
кто к нам подойдёт,
кривит, улыбкой
краткой рот.
07.2024г.

Ворона и немного сыра

Бог открыл маленькое окошечко, что было устроено прямо в небе и заметил далеко внизу черную птицу, застывшую на сухом дереве.
"Жарко сегодня... надо бы попросить, чтобы подкрутили регулятор у солнца, как бы не перегорело..."
Бог так подумал и мысли его тут же стали виться дальше и дальше, охватывая бесконечность мелочей и мелочи бесконечности.
Наконец он вздрогнул, когда ветер стукнул отворенным окошечком и потянулся за серебрянным колокольчиком. Влетел дежурный ангел.
-Вот что, голубчик! Отнеси- ка вон ей кусочек сыра с моей тарелки,
пусть она знает...- но он не закончил свою мысль и уснул или просто отвлекся.
Ангел взял сыр и немедля полетел вниз. Он был исполнительным ангелом. Отнести сыр... так он его отнесет!
Утро было прекрасное, в голубом небе горело ярко- жёлтое солнце. Одно перо у ангела, на резком повороте выпало из крыла и покружившись несколько, с грохотом упало в лесу. Перья у ангела были тяжёлые, точно они были часть небольшого самолёта.
"Мне, видно не хватает мелу. Надо бы попросить минералов, иначе и летать станет не на чем..."- подумал ангел и тут же немного испугался, вдруг улетит, а поручение окажется неисполненным. Фигурка вороны не изменила своего положения, так же сидела она на пмертвом дереве как и прежде, головы даже не повернула. Клюв у нее был открыт, как будто от жажды. Подлетел, ангел, посмотрел на нее ясным глазом и не думая лишнего, сунул ей в клюв божий сыр. Потом махнул крылом, отчего ветер покачнул пол леса и назад, к себе в небо вернулся, ждать приказаний и вообще, чаю попить.
Дерево осталось стоять, как стояло и ворона так же сидела на нем. Ничто ее не тревожило. В клюве теперь торчал сыр.
Шла мимо того дерева лиса, рыжим хвостом она махнула.
"Ах, какой сыр! Снизу, отсюда мне видно, замечательно вкусный сыр, хотя его совсем немного!"- подумала лиса.
Стала лиса просить ворону сказать, хоть что- то, например, откуда у нее такой сыр. Дерево она ласковыми коготками царапала. Говорила всякие слова. Ничего не помогло. Сидит ворона, а сыр все у нее в клюве торчит. Тут проходил мимо них древний поэт Эзоп. Он остановился и минуту наблюдал за этой сценкой.
"Отличный сюжет, напишу я для юношей поучительную вещицу, рассказ или стих"- решил Эзоп. Он достал из деревянного пенала свое походное перо, погладил его пальцем и открыл чернильницу. Но чернила в чернильнице высохли или они потеряли цвет от жары, потому Эзоп поспешил к себе домой, где был у него достаточный запас чернил, перьев, а также преотличной бумаги. По пути все он повторял пришедшее на ум описание. Следом, а может и много раньше, походили, пробегали, пролетали Федр, Барбий, Игнатий Диакон, Лафонтен, Гетхольд Лессинг, Сумароков, Тредиаковский. Бог весть кто ещё, да наконец и русский баснописец Иван Андреевич Крылов, проезжая мимо, остановил коляску и тяжело ходил кругом под деревом, одышливо вздыхая и кляня жару.
Ворона оказалась, была сделана из чугуна, а божий сыр из клюва ее, в конце концов выпал, не принеся ни капли пользы вороне, лисе и богу. Всем, за исключением шумной толпы баснописцев и писателей.
07.2024г.

Ворона с сыром

Ворона с богом
заключили пакт.
А в тексте пакта
записали так-
"Ворона богу
не мешает,
а бог вороне
помогает.
Все разногласия
должны
решаться
в соответствии
с законом.
Ворона в праве
обладать
моим балконом..."
(Вот наглость,
я бы это не писал)
поэтому,
ворону я прогнал)
Оставила ворона
мне кусочек сыра.
Шел дождь
в ту пору,
в небе было сыро.
Я осторожно
сыр столкнул
ногой.
Пусть этот сыр
с вороной будет,
не со мной!
Пусть существуют
дальше,
пишут пакт иной.
Пусть сыр едят,
мне всеравно.
Маасдам и
тильзиттер
с плесенью,
с вином.
Любой,
какой предложит
гастроном.
Или продукт
иной.
Но не бросают
мне его,
на мой балкон!
07.2024г.

Прошлое

Ах вот ты кто,
ты наше прошлое
и прочь от нас ты
не ушло.
С тобой плохое,
и хорошее,
все от тебя,
любовь и зло.
Спишь пылью
серой припорошено.
Проснешься,
сбросишь пыль,
опять,
к нам возвращаешься
непрошенно.
С тобой придется
танцевать.
Надень для танца
туфли, платье.
Сам танец выбран,
или как?
Готово... приступаем
кстати,
нам предлагают
краковяк.
07.2024г.

Сеанс

Окончился сеанс,
иду под
впечатлением,
весь фильм
как будто сон,
но вот и
пробуждение.
День яркий,
режет взгляд.
Застыла площадь
в лете.
Вернуться ли назад,
купить второй
билетик?
Проходит час
и мне
отказано во сне.
Застыла площадь,
лето.
Жара и масса
света.
Наш город раскален,
спешит развеять
сон.
Там свет горит
пропащий,
а мир ненастоящий.
Сидений дермантин
и ты сидишь
один.
07.2024г.

В гостях

В гостях, молчу
наш вечер тих и наг.
Позвякивает
ложечка в бокале.
Печенье крошет
нервная рука.
И нити пара
танцевать
переставали.
На стенах спит уют,
составленный тобой.
Две полочки,
туманная посуда.
Из жести баночки
и склянки
с пустотой,
приправ
воображаемому
блюду.
Пять или шесть,
под стеклами,
картин,
безвкусного,
как вечность
примитива.
Следы
покрашенных
седин.
а сверху свет,
слетающий лениво.
Был вечер, осень,
ожидали дождь.
Границ
воображения
касаясь,
по лестнице
спускаюсь вниз,
со мною, после чая
дрожь.
Ты и толпа вещей
вверху остались.
07.2024г.

Так рано

Жалко спать,
такое утро-
сад застывший,
тишина...
Электрички шум,
как будто,
открывает день
она.
-Просыпайтесь- говорит.
И недвижимые
липы,
обнимает свет
зари.
Утром рано,
жалко спать.
День настал,
но сплю опять.
Скоро снова
электричка,
говорливая
сестричка
будет в поле
говорить:
-Стыдно спать,
а вы, все спите!
Свет восходит
и в зените,
цвет у неба
голубой,
как платочек
головной.
Вышит розовым
шитьем,
тучка белая
на нем.
И зелёный лист
пришит
на платочек
для души.
Прогоняет утро
сон.
Не сдается,
снова он.
Просыпаемся,
зеваем.
Спать ли дальше
нам,
не знаем...
07.2024г.

Ночная прогулка

Темнее небо,
звёзды выше
и беспредельности
печаль.
Я на асфальт дороги
вышел,
дышу, заглядываю
вдаль.
Бегут навстречу
мне огни,
вблизи огромные
они.
Но исчезают
и опять
глазам свет скудный
принимать.
Прочь убегают
с визгом шин.
Их нет уже,
иду один.
Асфальт, дорога,
тишина,
да звёзд июльских
имена.
Приду, калитка
стукнет вдруг
и тишину прогонит
звук.
А листья черные
во тьме
как будто тянутся
ко мне.
Сирень и яблони
в саду,
тропинкой в дом
к себе иду.
Достану ключ,
открою дверь,
прогулка кончена
теперь.

Размышления по поводу сандалий
летом 24 года

Я буду ноги мыть,
сандалии меня
обяжут,
вниманием людским
повяжут,
пускай теперь,
не буду сыт,
пусть змейкой тело
лень пошевелит.
Решил и камнем твердо слово,
мое решение,
готово-
я, что б там,
ни было
но ноги стану мыть!
Добро пожаловать,
ко мне бродяга
стыд,
где в толщу лет,
ты одеялами
укрыт.
Невольный страх,
боязнь,
косого взгляда.
Прохожий вечный,
проходящий
раз за разом.
Смотри же,
так и быть!
Надев сандалии, обязан,
я вечерами,
ноги мыть.
Спаситель так,
любил учеников
чужую грязь
смывая разом,
Он становится
на колени,
должен был
пред тазом.
Где грязь чужих,
уставших ног,
пускала вечно темный сок.
Смогу и я,
раз Он когда то
мог!
Пусть мне препятствуют, смеются
отключают воду.
Желаю чистоты
и этому в угоду,
я стану ноги мыть.
Мне б стоило, сандалии купить!
Да и не только,
из за грязи
страха.
Июль, жара стоит,
мне жарко!
07.2024г.

Ты раньше был

Ищу тебя
в ряду поэтов,
на букву "О".
Ты предо мной,
ты раньше был.
Учительницы
Леты,
обгрызан карандашик,
по рядам бродил.
Какого вызвать ей
поэта,
кому, немея у доски
искать сентябрьского
света,
богини верного
ответа,
и нимфы ветренной
реки?
Кому из нас
в ничто упасть,
в пределах
сумрачной отчизны.
Кому явиться
с укоризной
из двух,
подчеркнутых,
из нас?
Прошедший век
тебя пожрал.
Скрипел оград его, металл.
Ты прежде выбран,
не сейчас, но
в тех рядах,
тебя искал,
себя ж искал я в них,
напрасно.
07.2024г.

Счастливые сны

Пилили яблони
в саду,
дрожали мелко
сучья.
И каждая,
в минуту ту
вся отдавалась
случаю.
Совсем по детски,
замерев,
что характерно
для дерев.
Живые даже
без ветвей,
у каждой ствол,
кора при ней.
Оставить так
и жил бы ствол,
но вот беда
в дрова пошел.
Живые все,
мы спим пока,
судьбы не трогает
рука.
Дай бог же,
если спите,
сну вам
не изменить.
07.2024г.

Музыка утром

Печальна музыка
у них,
ленивый дождь
и в небе мутно.
Меж тучь
проглядывает
утро.
Накал страстей
теперь утих.
Печальна музыка
у них.
Едва смогла иная
нота,
достичь веселия
высот,
флажком махал
скрипичный знак
и прекращалась
вольность так.
Вчера веселье,
счастья путы.
Они меж шума
и огней,
уснули.
Думали, милей
им вечер и противно
утро.
Протянет нота
тишину,
стеснясь, чувствуя
вину.
Не выйдет солнце
и как будто,
в прошедшем,
виновато утро.
07.2024г.

Отмена покупки

Я отказался
от покупки,
они собрали
ящик и плиту.
Соединили все
посредством
скрутки
и прекратили
суету.
Что привезли,
с собой забрали,
чуть слышно
пару слов
сказали.
И я остался вновь
один,
себе слуга
и господин.
Вниз лифт уехал,
стало тихо.
Я ждал, когда же,
хлопнет дверь.
Машина ожидала их,
под деревом урча,
как зверь.
Уехали,
двор оставался
голым.
В душе моей,
копился холод.
Зевота шевство
надо мной взяла.
Я спать ушел
и отложил
дела.
Решил, все утром
делается лучше.
Ночные звуки,
надоело слушать.
Уснул,
но вспоминал
не раз,
как скоро
тройня эта
собралась,
в обратный путь.
Потрачено
не больше
двух минут.
07.2024г.