Юдифь

Юдифь, еврейка молодая,
средь жён иных
прославлена красой
и оттого, немного нелюбима,
не переносят женщины
борьбы такой.
Но красота жива,
в ней жизни сила.

Одна соседка осудила,
неподобающий ко дню наряд.
Вторая,
мужа осторожный взгляд.
Ей, Юдифи быть скромнее,
судили языки евреев.

Смерть мужа пережив,
Юдифь язык попрала лжив.
Цвела она
и может быть напрасно,
казалось многим, не несчастна.

Но из долины вдруг война,
пришла
и всякая беседа ей теперь
посвящена.
Не старому, облезлому
верблюду, не кушанью,
не княжескому блюду,
не делу, сделанному в среду,
не ослу и не соседу.

Ох Ветилуя, город, ты врагу,
как в горле кость!
Тебя не обойти,
желание себя насытить кровью
днём, ночью в пору совью.
Взять все доступное
рукам,
мечтается теперь врагам.
Сам Олоферн,
посланник черной бездны,
еврейский город осадил,
покорности он ждёт,
но впрочем бесполезной.

Теперь нет в городе воды,
всех злая жажда мучит,
нет в небе быстрого дождя,
летят бесплодны тучи,
а звёзды и луна глядят с небес
колючи.
Народ решил-
пять дней терпеть.
Пять дней, уже довольно
много,
чтоб замысел стал ясен бога.
А если бог единый
свой забыл народ,
который может быть,
теперь напрасно ждет...

Терпеть, не в женской то
природе.
Решить все разом,
не терпеть.
Мужчины ропщут,
дети плачут, им реветь
привычно.

Юдифь к священникам идёт.
И что за диво?
Вдова? К священникам? Зачем?
Уж не прельстить ли
наконец?
(И дать пример понятный
всем...)

-Не вы ли,
готовите для бога испытанье здесь?
Как будто он слуга вам,
или должен,
спешить с ответом,
услужлив и послушен весь...

Закрыты двери храма,
там темнеют лица,
там возможно спор.
Вести войну?
Врагу давать отпор,
или открыть ему
путь на несчастную столицу?


Юдифь, еврейка молодая,
средь жён иных
прославлена красой
и оттого, немного нелюбима,
вдова, но всеравно
краса ее хранима.
И красоты своей дары
собрав,
к врагу отправилась она,
покинув город на горах.

Был Олоферн
немного озадачен,
явлением таким.
Он ждал священников,
ключей, даров
и плача
и юных дев, пугливых серн,
всего, но Юдифь.
"Впрочем"- решил он-
"подождем до ночи!"

-А знаешь ли,
они забыли бога,
а он за то оставил их
одних.
Ты пальцем двинь,
ты шевельни врага немного,
и рухнет все
в счастливый миг.
Без бога,
враг твой стал теперь один!

Вот ночь пришла,
журчит воды поток,
ручей бежит
и ищет вод глубоких,
куда бы скрыть ему себя,
в пустой надежде.
Для Ветилуи капли нет,
а прежде...

В шатер благоуханный
шла Юдифь достигнув цели
Цикады к вечеру
с ума сойдя ей пели.
Служанка сменила с ней,
несла корзину и белье,
едва белело в темноте ее...

Откинут полог,
утро вражеского стана.
Стоят столбами легкие дыма.
Охрана спит,
Юдифь с улыбкой странной,
выходит,
кажется, удаче
не поверила сама.
За ней служанка
и несёт корзинку,
в ней- Олоферна
спокойна голова.

03.2025г.

Иллюстрация. Сандро Ботичелли

Зачтется

Тебе зачтется, ох, тебе зачтется,
когда на счетах бус отряд сойдется
и с перстнем палец в жёлтом табаку
всего одну подвинет бусенку.
Ну стоило ли тех телодвижений
бессонницы, испарины и жжений?
Наверно стоило, но червь в душе своей,
останешься червем до окончанья дней.
Наверно лучше жить без отторжений,
без мысли лишней, без души брожений.
А говорил же Гамлет нам, что можно быть,
а всё-таки, при том уже не жить.
Ну, точно труп живой, подключенный к прибору,
дыханье чье, теперь благодаря мотору.

03.2025г.

Это лень

Это день, это пятница, мгла пелены,
я проснусь, я нырну в твой предел,
пусть мне станут минут твоих спины видны
и чешуйчатость быстрая тел.
Проплывет и помашет лениво хвостом,
и бесследно уйдет, уплывая в свой дом.
Это день мой счастливый, а это сам я,
наслаждаюсь спокойствием дня.
Наслаждаюсь течением лени,
за окном колыханьем растений.
Осторожно неси нас покоя река,
мы в руках твоих щепки, мы живы пока,
нас качает волна, мы немного растения,
сверху смотрят на нас облака.
Настает день свобод, посвящается лени.
Не поднимется что либо делать рука.

03.2025г.

Сон

Я спал, я был во сне царем.
Простор отчизны мне подвластной,
покоем наполнял мой сон,
но где -то тучею ужасной,
он по границе был стеснен.
Ходили тучи по ущельям,
потоки бурные гремели
и скалы в страхе разойдясь,
явить мою просили власть,
чтоб враг был скоро усмирен.
Я спал, я был во сне царем,
тобою обладал всецело,
твое послушное мне тело
дышало чуткое, теплом.
Проснулся, снов лишили боги,
сквозняк охолодил мне ноги
на небо темное воззрясь,
я видел, спать ещё бы час.

03.2025г.

Иллюстрация- Абрам Архипов. Баба в розовом

"Сновидение

Пушкин Александр
Недавно, обольщен прелестным сновиденьем,
В венце сияющем, царем я зрел себя;
Мечталось, я любил тебя —
И сердце билось наслажденьем.
Я страсть у ног твоих в восторгах изъяснял.
Мечты! ах! отчего вы счастья не продлили?
Но боги не всего теперь меня лишили:
Я только — царство потерял.
__________________
Вольный перевод стихотворения Вольтера «Принцессе Ульри Прусской»

Что мне Гекуба

Что мне Гекуба, что Гекубе я!
Мы равно с нею равнодушны,
друг другу птицы непослушны
летим в различные края.
Путь ветер, ветренник известный,
нас на минуту в путь совместный,
направит, оттолкнем крылом
и путь продолжим свой потом.
Не оттого, что непослушны,
но равно с нею равнодушны.
Судьба, направь ход наших дней!
Что мне Гекуба, что я ей,
но если б, то была Сильфида...

03.2025г.

Нищета

-Я денег не люблю! -
Сказал гордец спесивый
- Уж, лучше бы без них!
Бог денег, Меркьюри
сей час пред ним возник,
все деньги отобрал его,
он далее пошел счастливый,
поглаживал он свой
карман пустой.
Но побирался после
раз иной.
Сказать вам правду,
если хочешь есть,
порок купюр придется
перенесть.

03.2025г.

Иллюстрация- не знаю, что за скульптура.
Здесь он оказался без рук, видно ему их отбили вместе с золотом!

The Buzzer

В понедельник, десятого марта,
заболтала жужжалка из ада.
Говорила такие слова,
просто сьедет моя голова!
Помолчит да вдруг скажет:
-Нанайка!
Тайный смысл потом угадай- ка!
Или вот ещё, ум наш презрев,
выдает на гора:
-Водоклев.
Может тайная связь с хулиганством,
или, как нибудь с сельским хозяйством?
Вот послушает кто то и он
даже выловит -
АККОРДЕОН!
Между шумом, жужжаньем и треском,
смысл слова вплетается веско.
И какой нибудь там, Водоклев,
поселениям Марса про хлев!
Может там у них неурожай
и коровы устали рожать?
Частота 46-25,
я настроюсь, я слышу опять
сквозь жужжание, трески эфира
продерется Чайковского лира.
И звучанья великой струны,
в полуночном эфире слышны.
Говорят, это муза одна
забубенного судного дня
и когда быть грибам под посев,
пригодится как раз Водоклев.
Будет времени ночью не жалко,
выпью пива, включу частоту
и послушаю, скажет жужжалка
что на Марсе бананы растут.

03.2025г.

В эфире радиостанции "Судного дня" прозвучал загадочный сигнал
Среди радиолюбителей за ней закрепилось название The Buzzer, или «Жужжалка»
Радиостанция УВБ-76, известная также как «Радиостанция Судного дня», в понедельник, 10 марта, передала в эфир два новых загадочных сообщения, переданы слова «водоклев» и «аккордеон».

Ночь и день

Сплю, мир свою теряет краску,
впадает в серости болезнь,
по капле, медленно, ужасно
становится безвкусен весь.
Его пространства стали меньше,
хотя остались мили те же,
Мелеют реки, сохнет лес,
сам соли вкус слабее здесь.
Мой мир стремится к завершенью,
мир выцветает, станет тенью.
Иль ты приснился мне вчера,
проснусь и кончилась игра?
Проснусь, прощай же наслажденье.
Сплю, скоро будет день.

03.2025г.

Иллюстрация-
Звёздная ночь
Картина – Винсент ван Гог

Пустой вагон

Я жду, вот даст судьба сигнал,
к губам рожок поднимет малый
и поезд тронется с вокзала,
и в темень сдвинется вокзал.
Я жду, вот даст судьба сигнал.
День хмур, а солнце не всходило,
на золотом покрытый трон.
Один в купе, готов вагон,
но нет движения, нет силы.
Я жду, мне кажется, все- сон.
Проснулся рано, торопливо,
в свое купе вбежал счастливый,
втащил багаж и на вокзал,
в окно немытое взирал.
Где ты, Харон мой молчаливый?
Не сдвинешь ли между потуг,
моё желанье, поезд вдруг...
Он оживет, седая сталь
напрягшись, двинет тело вдаль.
Но нет, качнет едва, упруго
под скрип заждавшихся пружин
и все... я жду, я жду, но мы стоим.
Смотрю в окно, вдруг крик с перрона:
-В пустой вагон ты сел, ворона!

03.2025г.

Иллюстрация - Художник
С.Каневский.

Письмо

У вас сегодня снег,
у вас метут метели.
Ослепли
города огни.
Снег укрывает
неподвижность ели
и небом скованные
дни.
А у меня дожди,
весна мне
отворяет воды
и танец начинают свой
погоды.
День всякий кажется
ещё теплей.
Трепещет нить
судьбы моей.
У вас зима,
душа веселья просит.
Вам щедро снег
дары свои приносит.
Мы с вами ждали-
кончится зима
и берега свои найдет
вода,
настанет время врать
и сочинять,
Пишите мне, я писем жду
опять.

03.2025г.

Отражения

Мы отражения,
мы отражения,
туч и ветров
бесконечных движение.
Листьев опавших,
осеннее жжение,
мы отражение,
мы отражение.
В стеклах блестящих,
обрывки движений,
вымытых девушкой
тряпкой сырой,
с русой, покрытой
косынкой косой.
Мы отражения,
мы отражения.
Солнца далёкого
лёгкое жжение.
А на стекле
в мутном блеске
слюды,
лёгких разводов
остались следы.
В стеклах дорога,
машина, завод.
В тех отражениях
жив пешеход.
Мы отражения,
мы отражения.
Бледное, слабое,
чье то движение.
Вымоют тряпкой
витрины стекло,
где мы,
куда нас теперь
унесло?
Мы отражения,
мы отражения.
Мы по витринам
ломаем движения.
Высохнут грани
и пусто стекло.
Лето и пыли
теперь нанесло.
День начинается,
чистой водой
в пене рождается
блеск молодой.
Будем надеятся,
преданно ждать.
Вымоют стекла-
вернемся опять.

03.2025г.

Грустная река

Шли к берегу реки нечистой,
дворами шли, между домов,
под ноги пал нам вечер мглистый,
и был окончится готов.
Мы вышли, тину гладь плескала,
песок и грязь у берегов
и роща чахлая склоняла,
покорно ряд пустых голов.
Вдали кричали птицы строго,
с обидой город мрачный ныл.
Мы выпили воды немного,
вздыхали, набираясь сил.
Был вечер, гладь реки угасла,
Сон, за рекой ни огонька.
Мы вышли, я прохожего спросил:
-Как реку звать?
Он мне ответил:
-Клязьма!
"Ах, что за грустная река!"

05.2025г.

Бабочка

Я прежде жил в спокойном мире,
он светел днём, а ночью тих,
ходили ходики в квартире,
пол под ногой скипел у них.
Под август вишни созревали,
в нем сотни всяких мелочей,
кто чья, кто чей, а кто ни чей,
кружились в плавном карнавале.
И с ними вместе, не спеша,
фигуры танца повторяя
шла и кружилась, молодая,
пол дневной бабочкой душа.
....
А ныне солнце смутных дней,
мешает муть души моей.
Зима прощается со мной
и ветра вой звучит трубой.
А бабочка моя застыла,
спит, или уж зима прибила?

05.2025г.

Пять русских женщин и один плуг


Двадцатый век и полдень.
Год до середины,
четыре года, как окончена война,
остались женщины, а павшие мужчины,
не вспашут огород под семена.
Им нет коней, нет трактора в колхозе,
под частный огород, презренный у богов.
Пять женщин русских в поле плуг выносят,
впрягаются и тянут ряд пластов.
И скудная земля, оставленная предком,
трава, да глина, иногда песок
снабжает не желая, не любя и редко
хозяев истинных, полей, морей, лесов.
Не трое, пятеро, свободные от гнета,
четыре года, как окончена война,
плуг тянут, тяжела у них работа,
но умирает вдруг из пятерых одна...
И старый председатель, балагур, орденоносец,
при всех произнесет:
-Нехорошо...-
и взгляд при этом скосит.

04.2025г.

Случай описан в дневнике Ольги Берггольц. Событие относится к весне 1949 года.
Иллюстрация- Василий Перов. Тройка. По этой картине задавали писать сочинения в советской школе.

Марине Цветаевой

Твой прах находится в России,
а где ему, скажи мне быть?
Твои стихи в границах силой
стальная не удержит нить.
Под ток, под вспаханную жижу,
легки что воздух или свет,
проходят, что им доски хижин,
что сон дворцов и темень лет?
И вечность вьется в мире данном,
спиралью кружит пыль светил
но помнит, миг горел поэт
жег бездне взгляды блеском странным.
И хором лет отгородясь,
та бездна вспоминает нас.

03.03.2025г.

Перед прощанием

Она простилась, вдруг слеза,
ее внезапно посетила.
При том же, всех она простила,
нам это плачь ее сказал.
Прости и нас, за все что знаю,
на всякий случай, пусть в пути,
тебе обиды не нести,
а вес печали не мешает.
Будь светел день твоих дорог,
будь сладок лёгкий ветерок.
Пусть ночь придет к тебе с покоем
и сон девичества достоин,
придет, когда наступит срок.
Пусть не чернят души печали,
ты уезжаешь, всем нам жаль.

03.2025г.

Один тост

Мой хороший приятель говорит мне:
-Сегодня я могу позволить себе издание своей книги и даже сам могу прочесть ее, если будет мне скучно. Но найти себе читателя так же просто, увы я еще не могу...
Так выпьем же за то, чтобы каждый писатель имел своего читателя и обоим не было бы при том скучно!

Ленинградская муза


Ленинградская муза,
светловолосая,
как у ангела,
светел твой вид.
Опускается ночь
и дыханьем мороза,
просто может тебя опалить.
Но ты не умрёшь,
твой талант понимают
великие люди,
у которых в руке
шоколад и вино.
Умирают другие,
а ты не забудешь,
что бывало с тобой
так давно.
Ты потом, вспоминаешь
пустеющий дом свой,
там в подъезде,
один сумасшедший старик,
вверх по лестнице каменной
лезет
и колеблет свеча
угасающий лик.
Так как будто бы он
привидение,
в смертной истоме,
старается место найти,
но нет места ему
в умирающем доме,
где нет жизни,
и стекла скользят
а по лестнице трудно идти.
Ты любила вино,
часть далёкого знойного лета,
и прохладного ветра,
и взглядов прозрачного
дня.
Между мертвых несла ты
свой крест,
свою тяжесть пакета,
где вино плещет,
красное лето храня.

03.2025г.

От единицы до ста и обратно

Мы в автобусе, нас качает и движет в разные стороны на поворотах.
Я смотрю в телефон. Мне
немного тяжело и тесно. Но ничего, это временные трудности. Мы все теперь торопимся, время наше раздергано на секунды и мгновения.
Стоящий рядом паренёк начинает считать до ста. Это потом я узнаю, что счёт его всего то до ста и потом обратно к нулю. А тогда просто я слышу, как он внезапно произносит:
- Ноль, один, два...
Произносит слова он тихо, но как то все же угрожающе. Кто его знает, что за человек. В руках телефон, как у меня, черная куртка с капюшоном, капюшон надвинут на голову, за плечами рюкзак.
Похож на меня, и рюкзак также не снял сплеча, а ведь нам обоим тесно...
В автобусе, когда тесно, всегда кто то особенно мешает, то разговор чей то, то локоть, упершийся в самом неудобном месте в спину.
Две женщины, сидят рядом и продолжают бесконечную беседу. У беседы нет ни начала ни конца. Льется беседа спокойно и вольно, точно ручей какой. От них невольно я узнаю следующее-
1. Живущий этажом выше сосед совсем распоясался.
2. У Анны Семёновна прыщи по всему лицу от Вьетнамской мази.
3. У Долли теперь течка, просто ужас. На улицу выйти нельзя.
4. ...
5. ...
И так далее. Масса не нужного мне в этой жизни, да и потом...
А паренёк считает дальше:
- Одиннадцать, двенадцать...
Иной раз он пропускает одну- две цифры. Может не знает их или в том есть для него особый смысл. Не знаю, но так и хочется поправить его. Или спросить:
- Почему это вы проглотили Тридцать два и Тридцать три?
Но вот вопрос, мне то зачем. Может там никакой информации нет, просто белый шум...
Утро над городом теперь самое раннее, все кругом полно морозной темени, небо над нами никак не может раскрыть свой единственный, спящий высоко туманный небесный глаз.
Посмотри же на нас утро, раскрой свой февральский глаз! Проснись, как и все мы проснулись и едем в этом тесном, душном автобусе.
С самого начала, еще с темени заоконной, с первого звонка будильника, нас торопит, зовет наш понедельник, нелюбимый наш первый день недели.
Все сожаления, все наши маленькие радости уже позади, нас качает, иногда хочется провалится в первый попавшийся сон.
Но прочь сны! Мы торопимся, мы наполовину уже не принадлежим себе. Наполовину, но может и больше того.
Время раздергано на секунды, на мгновения. Торопимся мы, но не можем двигаться быстрее несущего все потока.
Паренёк продолжает свой странный счёт, он досчитал уж до шестидесяти и вот, как то расслышав его, женщины умолкают, прислушиваются- что там за счёт?
А он продолжает:
- Шестьдесят девять, семьдесят...
Женщины молчат, они сидят, околдованные счётом, предвкушают новую цифру, сочувствуют ей. Кажется, они тоже как то участвуют в счёте, ждут его продолжения. Паренёк продолжает счёт и, достигнув цифры 100, оборачивает свой ход назад, к нулю, все поглощающему и все вмещающему.
-Девяносто девять, девяносто шесть...
Женщины молчат. Может тем для разговора у них больше нет?
Мы подъезжаем к метро. Вот последний толчок, а с ним и шипение отворяемых дверей.
Мы выходим. Впереди понедельник, наш долгий и нелюбимый день.

03.2025г.

Разговор вещей

Мне говорил вчера утюг,
со всей своей заботой:
-Ты мог бы быть богатым, друг,
а ты все беден что то!
Не понимаю- говорил,
в неглаженном и хмурый
такого полюбить, нет сил,
такой не будет дуры!
Почистить обувь щётка, зла
вчера совет свой мне несла
с укором говорила,
что обувь, это сила,
она притягивает взгляд,
внимание дамы обратят.
Используй щётку, чтобы
была блестящей обувь!
Вода из крана мне в ответ,
давала тоже свой совет:
-Почаще мойте руки,
и в том ни капли скуки!
А чтобы не болел живот,
перед едой полощут рот!
Закрыть поток скорей,
не проболтаться б, ей!
А чайник, мой печальник,
вчера пропел отчаянно,
что если грею чаю,
про чайник забываю!
Мне говорят носки,
исполнены тоски,
И что нибудь от скуки
ещё добавят брюки.
И радио им в след
готово дать совет.
Окно и дверь и пол,
куда бы я ни шел.
Болтают вещи вещее,
бежать от них, трепещущим!
Живут же те счастливо,
чьи вещи молчаливы!

02.2025г.

Потолочная люстра

Как новый гость вошёл ко мне,
так сразу взгляд на люстру,
жаль, не прислушался к жене:
- На потолке то пусто!
Я разговором отвлеку,
загну ему политику,
а он все взгляды к потолку,
такого, просветите- ка!
Растолковал ему про то,
про се, долбил по темени,
а он сказал, надев пальто:
-Живёте вы вне времени,
вам нужно света, уж поверь
мы люди, а не курицы,
а про политику теперь,
подробнее на улице...

02.2025г.

Дождь времени

Время, время,
убегаешь ты меж пальцев,
пробираешься, как ни старайся,
ни сжимай.
Слишком скоро наш февраль
кончается,
следом побегут мальчишки,
март и май.
Время не удержишь,
лучше не пытайся,
можно только по минутам
смаковать.
Убежит оно, а ты
один останешься,
ждать,
не соберутся в небе ли,
дожди опять?
Выйдет солнце,
дождь всегда кончается,
бесконечность,
не его стезя.
Временем достойно
наслаждаться,
а просить остаться,
удержать его
нельзя.
Пробую поймать ногой
неудержимость стремени,
слушаю мгновения и дни.
Скупость не порок,
по отношению к времени,
колокольчиком оно
на финише звонит.

02.2025г.

О, чудный мир!

О, чудный новый мир,
твои дома стремящиеся
в небо,
твои мосты пересекают
небыль,
над пропастью,
устроившую пир.
Внизу, в туманной дымке,
Альбиона,
коляска детская,
малыш, щенок, мадонна
и ко всему привыкших
голубей большая,
хватающая крошки стая.
А рядом парк с обрезанной
деревьев плотью,
ухоженной травой,
в нем пара стариков
не уставая ходит,
отмахивая левою рукой.
А дым отечества,
над этим благолепием
роясь,
голубизной задумчивой
невольно осеняет
нас!
И гул машин
нам говорит не умолкая,
что жизнь идёт, торопится,
бежит
и тот живёт,
кто хочет жить,
но редкий идиот,
жить странно не желает.

02.2025г.

Каменистая долина ч.4

15-25. Тяжело вздохнув, шериф нашел взглядом большой латунный ключ от обезьянника. Ключ был на месте, висел он на железном крючке, тускло блестел не драгоценным, а все же приятным глазу желтым металлом. Этот жёлтый цвет напоминал цвет каменистой долины, подступающей к самым границам города. Долина посылала верные ей сухие пески, чтобы те прогнали суетливых людей прочь. Но все было бесполезно, кусты акации стойко отражали любой натиск, водохранилище насмешливо колебало гладь вод, чья поверхность дышала ненужной долине прохладой. Давно установилось шаткое равновесие, натиск песков был уравновешен обороной города и лишь иногда, приходилось высаживать новые кусты с трепещущими, пахнущими зеленым горошком листиками.
Шериф снял ключ с крючка и отправился в соседнее помещение, где находился обезьянник.
Семён спал, или он опять лишь притворялся, что спит. Казалось, в этом помещении давно уж, лет пятьдесят и более того живут люди. Живут своей непростой жизнью, болеют, работают и едят то, что послала им неласковая природа. В воздухе стоял чужой шерифу запах, запах осторожный, но все же довольно стойкий.
То был запах давно обжитого жилья.
Шериф поморщился. "Надо бы дезинфекцию провести"- подумал он и решительно постучал ключом о прутья клетки. Шериф не хотел вот так сразу же открывать дверь, он решил допросить бродягу, не видел ли тот что необычное в городе. Известно ведь, что новый человек увидит иной раз то, что местные в упор не замечают.
Снова из кучки тряпья показались два глаза. Темные, осторожные. И не были они вовсе заклеены недавним сном.
-Ты, я вижу спишь, понравилось у нас?
-Нет, на воле мне лучше...
-Зачем тебе воля бродяга, здесь тепло, сухо. Может скучно тебе тут? Так я подселю кого то...ты подожди, поживи у нас.
-Я есть хочу, я голоден шериф.
- Мальчики или девочки? Ты кем интересуешься, бродяга?
-Я бы теперь покурил...дайте сигарету, шериф.- Бродяга теперь поместился на лавку и темный взгляд его на секунду перестал быть осторожным.
-Так кем ты интересуешься, мальчиками или девочками? Видели, ты к школьницам приставал с расспросами, интересовался видно, как к шерифу тебе пройти?
-Я теперь пивом и куревом только интересуюсь...
Шериф молча вышел из помещения и через минуту вернулся со стаканом воды и зазженной сигаретой в волосатой руке. Передавая бродяге и то и другое шериф старался не коснутся руки бродяги.
- Спасибо, шериф...
- Как тебе наш город, понравился?
-Обычный город. Я таких сотню видел и ещё сотню, бог даст увижу.
- А чего то в городе необычного ты не видел?
-Все у вас обычное и жители и город. - Бродяга жадно выпил воду. Несколько капель пробежали по подбородку, указав на жажду, потом упали на грязный, засыпанный кое где сеном пол. Шериф потянулся к окну и отворил его, маленькое и тусклое. На улице стало чуть прохладней, солнце ослабило неумолимый жар и глядело чуть более ласково.
-Так видел ты что то необычное,- продолжил шериф, в то время как бродяга жадно выкуривал предложенную сигарету.
-Видел...- бродяга пару раз жадно затянулся и поморщился от крепкого, сизого дымка.
-Что ж ты видел? Бутылку прохладного пивка из заведения мамаши Коллинз?
-Какую еще Коллинз, вы меня в ваши дела не путайте...бродяга ещё затянулся, выпив сизый дымок до самого дна, так что огонек вот вот обжёг бы ему губы.
-И что же увидел ты у церкви, ладный зад какой нибудь прихожанки?
-Девчонку одну с мужиком видел, когда я у церкви сидел.
-Так...- стул под шерифом скрипнул и замер- дальше что? И почему это тебе запомнилось? Отец дочку в церковь проводил, все тут просто и довольно скромно...
- Не похожи они были на отца с дочкой- бродяга с видимым разочарованием рассматривал, катая меж пальцев мелкий окурок- далеко шли друг от друга. Между ними вроде стена была. Через которую не прикоснуться друг к другу. Так, вроде чужие они были друг для друга...или они перед тем поругались здорово... Конечно, если поругались, то может и отец был с дочкой.
-Ладно, ты вот что, не фантазируй попусту. Говори, что видел. Ругались они или просто говорили между собой?
-Не ругались и не говорили, пока видел их, шли вместе и все...Молча шли.
-Так...- стул под шерифом скрипнул ещё раз-"Скоро развалится"- подумал он.- Я сейчас тебе фото покажу. Тут несколько типчиков есть у меня. А ты скажи мне, кого из них видел с девчонкой... только не фантазируй, знаю я вас, бродяг....-
Шериф вышел и скоро вернулся с черной пластиковой папкой. Подержав несколько ее в руке и подумав, что и папку может быть придется протирать чем нибудь ядовитым он не стал ее передавать бродяге, а раскрыл ее у стальных прутьев, а в руки бродяги не дал.
-Хорошо видишь? Близорукостью ты не страдаешь?
-Вроде видно мне...
-Так видно тебе, или нет, тут твое "вроде" не подходит!
-Видно мне...
- Посмотри повнимательней ...вот этот? Или вот ещё один типчик...
-На этого похож... кажется...- Грязный от окурка палец бродяги указал одно из фото. На том фото улыбался довольный замечательным летним деньком сам учитель начальных классов Ли Дудикофф. Учитель видно вовсе и не предполагал когда нибудь попасть в альбом шерифа, а потому улыбался просто и открыто.
-А вот и девчонка... Правда тут она в курточке и моложе...
Шериф осторожно закрыл папку, провел рукой по уже отяжелевшей от испарины своей шее.- Ты вот что...Как там тебя...Семен, вспомни все ещё раз хорошенько и расскажи мне поподробней, вот тебе ещё одна сигарета для очищения памяти...
Взгляды их встретились и потом долго не расходились в стороны.

02.2025г.

Освободи

Освободи же, мой хребет,
я буду скромен и свободен,
как прежде был, за много лет,
туманной юности на взводе.
Как в детстве дальном, дорогом,
давно мне кажущемся сном.
Теперь уже в ничто ушедшем,
рассыпанным по тропам лешим.
И в них растоптанных потом.
Дай мне свободу, много лет,
носил я груз свой, подневольный,
терпел, но говорю: -Довольно.
Освободи же, мой хребет!

02.2025г.

Сомнения

Когда сомнение возьмёт за горло,
а память оживляет голоса,
тебе казалось, что ты оглохла,
не навсегда, на полчаса.
И сохраняя плавность хода
на стыках холода и тьмы,
благоволит тебе природа,
бегущей у окна зимы.
Прочь отступают злые тени,
теплеют льдистые глаза,
плевала ты на дрожь в коленях,
не навсегда, на полчаса.
Нет, не исчезнет без возврата,
приходит гостем по утрам,
и как разносчик таровато,
сует подарочек свой нам.
Но мудрый бог от медицины,
профессор старый кислых щей,
пообещал, возьмёт и снимет,
заразу прочь с души твоей.
Ежом терпела ты иголки,
запоминала адреса,
дрожь отступала, не надолго,
не навсегда, на полчаса.
Твой идол, чей столь образ светел,
указывает путь сквозь дни,
он жив, сомнений не заметил,
не интересные они.

02.2025г.

Иллюстрация:
Сергей Меркуров
Смерть вождя горельеф

Война

Становятся друзья врагами,
переступив границ черту,
и топчут землю сапогами,
не ожидаемыми тут.
И кровь прольют свою, чужую,
вначале с холодом в душе,
затем с желанием уже,
с азартом, бешенством, смакуя,
как старый бабушкин сашет.
Уж не до чести, не до правил,
война все спишет, не оставит,
ни дом, ни улицу, ни сад,
сам бог велит ей разрушать.
Разрушит все у брата брат,
построит новое блестяще.
Кто жив, тот счастлив настоящим,
а кто мертвы, в земле лежат.

02.2025г.

В начале века

Ты рождена в начале века
как скоро век тебя нагнал!
Что поезд сумасшедший ехал,
в нем выл и корчился металл.
Век прошлый дал тебе в дорогу,
вещей убогий узелок,
еды и сладкого немного,
с повидлом старым пирожок.
Тебя блатные на вокзале,
хватали за огрызки кос
но дальше жить тебе пришлось,
когда насытившись решали,
что делать после им, вопрос.
Как век велел, ты комсомолка,
ты свято верила в союз
и срезав косы, с белой челкой
стихи читала наизусть.
Ты рождена в начале века,
уют любила и детей,
но с громом новый век поехал,
взял в пассажиры всех людей.
Сажал и мучал их войною,
травил их голодом, как крыс
и волос белый сединою
ласкал, тебя пуская вниз.
Мужьям твоим не солнце светит,
ушли тебя покинув дети,
одна жива ты, но стара,
как черепаха в тьме пруда
ты часто думала- "Пора..."
И в зеркале не узнавала,
себя ты утром иногда.

02.2025г.

Мне жаль

Мне жаль,
но я не вел дневник,
не вел его по дням,
по бездорожью,
дождливой ночью,
не писал его,
когда лишь дождевик
спасает от простуд
и от болезней всевозможных.
Не вел дневник, ленился,
не писал,
не сохранял потомкам
груды рассуждений,
рассыпан пёрышек
моих металл,
чернила высохли,
бумага стала тенью.
Мне рыбой прошлое
не потянуть за нить,
мне не прочесть,
как прежде думал жить.
И если оглянусь,
за мной почти пустыня,
пески да зной,
колеблется мираж,
и караван в Багдад
везёт пустой багаж.
Но есть стихи,
написанные мной
ты в скучный день
читатель их открой.
Мне жаль, но я
не вел дневник.
Его бы у меня
чекисты отобрали...
Но в Ленинграде
в дни блокады
я не голодал,
а потому, не написал
я о блокаде.
Мне жаль,
но я не вел дневник,
не заносил в него
заметки о погоде,
что было на обед,
на ужин,
как зима приходит
и не меняется по сути
ничего.

02.2025г.

Она гадает


Она гадает на кофейной гуще,
проходит день и ночь, она одна,
и радио бормочет глуше,
когда на город катит тишина.
Она не может осознать разлуку,
ей кажется, что скорый двери стук,
окончит затянувшуюся муку,
на половинки разделенных двух.
Но час пройдет, за ним ещё второй
и козни строит зря Морфей седой.
И ходиков таинственная жуть,
вытягивает капельки живых минут.
Он не убит, в купели этой звёздной,
вот вот поднимет солнце голову со дна.
Он обязательно вернётся
и скажет просто, что окончена война...

02.2025г.

Прости, но я сегодня не с тобой

Берггольц Ольга

…Прости, но я сегодня не с тобой.
Я с тем, кого увидеть не надеюсь.
Я услыхала шаг его глухой
среди шагов вернувшихся гвардейцев.

Его последний в этом мире шаг.
Они пройдут. Потом наступит вечер.
Все кончено. Уже не будет встречи.
Не увидать нигде его, никак…

А после жизнь пойдет своей чредою,
и я такой же буду, как была…
Но нынче в город Гвардия вошла.
Прости, но я сегодня не с тобою.)



Прости, но я сегодня не с тобой...
(Посвящено Берггольц Ольге)


Так узенькая женская рука
последнюю свою монету,
завязанную в узелке иль спрятанную где то,
отдаст тому,
кому уже не жить наверняка.
Развяжет узелок дрожащая рука,
где раньше, может хлеб она хранила,
и соль и крошек невеликих две
в рисунок ткани поместила.
Оторванной неловко ткани той.
"Прости, но я сегодня не с тобой..."
Она невидимому другу говорила,
кто далеко остался, за войной,
а может быть и вовсе,
не живой.
"Прости, но я сегодня не с тобой..."
Сегодня в город гвардия вошла,
измотанные боем люди
их волос опалила седина.
Известно же, что нерешительных война,
жестокая жалеть не будет.
Она услышала его шаги,
когда глядела в небо заревое.
Он подошёл и обнял...Боже, помоги.
"Прости, но я сегодня не с тобой..."

02.2025г.

Осень и кофе

Город, лето в задворках кончается,
день за днём стали мельче и злей.
В мутном небе туманы качаются
над прощающей лето землёй.
Мы гуляем, проспекты и улицы,
и кофейня пустая в тот час,
здесь в углу два подростка целуются,
наплевав на порядок и нас.
Выпьем кофе, а выйдем уж вечером,
город к осени скорой готов.
Синевой его небо отмечено
и фонарных, горящих голов.

02.2025г.

Пред бездной
(Александру Блоку)

Заносчивый немного и смешной,
под фетровою шляпой черной,
не знающий кручин дороги горной,
поэт на снимке предо мной.
Дорога ждёт, не знает он,
что там, за поворотом дня большого,
пасть бездны, вечный ли огонь,
молчанье мертвое, иль только слово.
Фотограф, миг остановил,
ему послушен ход любви.
Щелчок затвора- твой двойник,
с тобой разъединился в тот же миг.
Поехали, Харон возница осторожный,
над бездной путь веди тревожный.
Где камень в пропасть, где песок
и воздух держит колесо.
Спешить не стоит, не окончен труд,
вот два стиха во след бегут.
И лают, будто то собаки,
не десять строчек на бумаге.

02.2025г.

Собрание вещей ненужных

Тогда она дарить любила,
а я- подарки принимал.
Притягивала притяжения сила,
волнующая камни и металл,
растения, людей и воды
и воздуха прозрачно- голубые своды...
Она дарила, я покорно принимал.
Наверно нам, той связи не хватало.
И было что то в нас,
что тайно дверь души нам открывало.
Она дарила, я покорно принимал.
Я складывал подарки в ящик,
в шкаф, прятал достоянье под столом.
Хранил я тех подарков всякий лом,
вещей в быту не нужных
дальше.
Духов лишенный пузырек,
колечко с камнем полным фальши,
бус ссыпанных в большой кулёк,
краснеющий ненужными камнями,
чьи грани дружны тусклыми огнями.
Унылой чашечки фарфор,
да вышивки одной узор.
Влекла нас притяжения сила,
и как небесные тела,
в своих орбитах нас вела,
от столкновения хранила.
Но день настал и наш союз
лишился притяжения уз.
Вдруг бус рассыпанных кулёк
в пространство выброшен умолк.
Умолкла чашечка фарфора
и тряпкой стала вязь узора.
Нет связи, память лишь ко сну
из тьмы вьет ниточку одну.
И вьет и тянет боль легка,
ее воздушная рука.

02.2025г.

Новый мир

Загорается день,
выхожу я на площадь.
Надо мной новый мир
сеть дорог опустил на мосты.
Он тревожится шумом, он точно не хочет,
не желает забытой ночной пустоты.
Отрицает спокойствие
лунного света,
вековое мигание звёзд в тишине.
Зажигает огней городские букеты,
медным ртом запоет непонятное мне.
Новый мир открывает себя, в скрип, в тяжёлые двери
и тотчас поспешит между стен ветерок,
по камням прохожу и надёжности шага не верю,
точно сон обмануть в этот час меня мог.
Новый мир, жарким солнцем спокойно согретый,
я хочу для тебя оставаться своим.
Мы с тобой помолчим и подумаем, как добираются к лету,
все, кому надоел вечный холод и дым.

02.2025г.

Буря на бирже

И когда наш швейцар,
стал рассуждать
о котировке акций,
видах на прибыль,
новостях экономики,
Баффет Уоррен решил,
что пора,
выводить свои денежки,
спасать, что успеешь.
Иначе, все проглотит,
прорва, раскрывшая пасть.
Завертит поток, только успеешь простится,
а дальше
бедность и вечера сожалений.
Он поспешил в шумный офис.
Там планы витали, люди спешили навстречу, звонили звоночки.
Секретарши печатали письма.
Много планов огнями горело.
И вот, он охладил их желанье.
-Хватит!- Сказал людям Баффет.
Замер поток вдруг,
обрушились воды.
Ожило все, что стояло на месте.
Тонкая нас укрепляла плотина.
Слабый толчок, дуновение ветра,
рынки в бездну упали.
Мы, кто спаслись, долго потом горевали,
о погибших, захваченных бездной.
Мы собирали обломки своих кораблей,
мокрое платье сушили на солнце,
в удачу скупую не веря.
Звали опять нас крикливые птицы,
но не сразу, путь свой продолжили мы. Помолились удаче как раньше.
И наконец, оттолкнулись от берега мы и поплыли.
И хоть день был приветлив и ясен,
зорко следил нами выбранный кормчий,
чтоб горизонт нам не застили тучи,
ведь был он судьбою научен.

02.2025г.

Ночной наездник
(на тему- Smooth Operator
Sade)

Сегодня с другой он, молоденькой телкой,
смеётся и сердце щекочет иголкой.
Ей сердце уколет
и черный свой яд
в заботе любовной
прольет на наряд.
Он ставит на сердце,
в семи языках,
ему проиграть не удастся никак.
Он властен над золотом,
блеском камней,
и жемчуг блестит
ему рядом огней
Он бога любимец,
спаси его бог,
когда бы он пасть
невнимательный мог!
Он бога любимец,
доступно ему,
что было ещё
не дано никому.
Ты тянешься ввысь,
к льдистой колкости
звезд,
но к ним прикоснутся
тебе не пришлось.
Старайся напрасно,
тяни мелкий шаг,
с улыбкой и кровью
на слабых губах!
От севера к югу,
в Чикаго, в LA
он вхож в наше сердце
с иглою своей...
Он бога любимец,
он пламя любви,
умеет зажечь
в непослушной крови.
Он бога любимец,
на юг до Кей Кью
играет безумную ноту свою.
Он бога любимец,
Он бога любимец,
Он бога любимец,
спаси его бог,
когда бы он пасть
невнимательный мог!
Он бога любимец,
Он бога любимец,
Он бога любимец,
спаси его бог,
когда бы он пасть
невнимательный мог!

02.2025г.


Smooth Operator
Sade


He's laughing with another girl
And playing with another heart
Placing high stakes making hearts ache
He's loved in seven languages
Diamond nights and ruby lights high in the sky
Heaven help him when he falls
Diamond life, lover boy
We move in space with minimum waste and maximum joy
City lights and business nights
When you require streetcar desire for higher heights
No place for beginners or sensitive hearts
When sentiment is left to chance
No place to be ending but somewhere to start
No need to ask
He's a smooth operator
Smooth operator
Smooth operator
Smooth operator
Coast to coast, LA to Chicago, western male
Across the north and south, to Key Largo, love for sale
Face to face, each classic case
We shadow box and double cross
Yet need the chase
A license to love, insurance to hold
Melts all your memories and change into gold
His eyes are like angels but his heart is cold
No need to ask
He's a smooth operator
Smooth operator
Smooth operator
Smooth operator
Coast to coast, LA to Chicago, western male
Across the north and south, to Key Largo, love for sale
Smooth operator
Smooth operator
Smooth operator
Smooth operator
Smooth operator
Smooth operator
Smooth operator
Smooth operator
Smooth operator
Smooth operator
Smooth operator

Девять миллионов велосипедов

"Nine million bicycles
Katie Melua"
(Перевод)

Ты знаешь,
в Пекине девять миллионов велосипедов?
Они крутят педали каждый день.
И не устают говорить нам,
что мы живы.
Они существуют,
пока живы все люди.
Так же любовь к тебе,
живёт пока жив я.
Мы растворяем себя в пространстве и времени.
9 миллиардов световых лет поглощают нас,
всё- же эта любовь существует,
она звонит нам велосипедным звоночком,
когда я следую за тобой.
Это правда.
Каждый день мы согреты теплом нашей любви,
не называй меня лжецом лишь оттого, что теперь дождь.
9 миллионов велосипедов говорят о моей любви.
В мире шесть миллиардов людей,
но мы остаёмся собой,
не растворимся,
наша любовь звенит велосипедным звоночком.
Ты не забудешь меня!
В Пекине девять миллионов велосипедов.
Они крутят педали каждый день,
И не устают говорить нам,
что мы живы.


02.2025г.

Nine million bicycles
Katie Melua

Nine million bicycles
There are nine million bicycles in Beijing
That's a fact
It's a thing we can't deny
Like the fact that I will love you till I die
We are twelve billion light years from the edge
That's a guess
No one can ever say it's true
But I know that I will always be with you
I'm warmed by the fire of your love everyday
So don't call me a liar
Just believe everything that I say
There are six billion people in the world
More or les
And it makes me feel
quite small.
There are nine million bicycles in Beijing
That's a fact
It's a thing we can't deny
Like the fact that I will love you till I die
We are twelve billion light years from the edge
That's a guess
No one can ever say it's true
But I know that I will always be with you
I'm warmed by the fire of your love everyday
So don't call me a liar
Just believe everything that I say
There are six billion people in the world
More or less
And it makes me feel
quite small
But you're the one I love the most of all
We're high on the wire
With the world in our sight
And I'm never tired
Of the love that you give me every night
There are nine million bicycles in Beijing
That's a fact
It's a thing we can't deny
Like the fact that I will love you till I die
And there are nine million bicycles in Beijing
And you know that I will love you till I die

Выздоровление

Привет друзья, я снова в форме,
натягиваю на себя защитный цвет.
Я заключённым был, безвылазно закрытым в доме,
в котором счастья не было и нет.
Уверенности нет, нет наслаждения,
здоровьем полного часов движения.
Измучила меня болезни дурь,
и сладость тошноты и приторность микстур.
И вафельное полотенце,
является ко мне в бредовом сне.
Здоров почти теперь, куда же мне
от тех воспоминаний деться?
От памяти, что я болел,
что жив теперь, но чуть не околел.
Надену майку, курточку и брюки
перчатки от мороза натяну на руки.
Здоров и счастлив, но почти,
болезнь -старуха мне ещё едва твердит:
-Не радуйся приятель, погоди...

02.2025г.

ДА и НЕТ

ДА и НЕТ, между ними, НЕ ЗНАЮ.
Там колеблемо всеми ветрами,
трепещет от страха,
ищет куда приложиться
меж нами.
В огонь или в воду?
Неуютно и плохо,
всюду, короток свет,
утренней стужи.
Зачем было нужно,
выдумывать слово,
если оно ненадежно?
Часто готово,
бросить нас и растаять.
ДА и НЕТ прямые, столбы у дороги.
Держат провод, уйти
не желают.
Что им дождь,
бурю они перетерпят,
себя не меняя.
А я, умолял тебя ждать,
когда ты меня обвиняла.
Прятался за частокол,
слов не надёжных,
вроде НЕ ЗНАЮ.
Боже! Лиши нас,
слов таких же, как это,
если ложь, на путь нас неверный толкает.

02.2025г.

Нужный адрес

Шел я по городу,
меж домами,
по асфальту дорог.
И когда я спрашивал
нужный адрес,
мне никто не помог.
Собаки на меня
обращают внимание,
Но прохожие, нет.
Как будто они устали,
болтать с чудаками,
или перевернут свет.
Нет, я не из той породы.
Чтобы спрашивать у старух,
окруженных делами,
и детьми, непослушными маме.
Стариков спрашивал я,
розовощеких,
Что новорожденный бог.
Я просто найти не мог,
Нужное место,
нужный адрес,
но хорошо известно,
кто то знает его наизусть.
Мокрый снег был как тесто.
Все слова мои комом,
их мне не выплюнуть
перед домом.
А одна девчонка,
к которой я обратился,
отшатнулась просто,
будто я прокаженный,
и сейчас поцелую.
Или хуже того, прямо тут
в пакет упакую!
Так она отшатнулась,
чтоб отстал я,
и рукою махнула,
- Идите туда! Там эта улица!
И я поспешил, дома,
показали свои номера.
Один из них вдруг,
оказался мне нужен...
Вот, добрался до цели.

02.2025г.

Я не могу

(Перевод (I Can't Get No Satisfaction оригинал The Rolling Stones)


Счастье, не мой случай,
счастье, не мой случай,
напрасно стараюсь опять.
Я не могу достигать,
я не могу достигать,
мне не пробовать лучше,
счастье не мой случай!
Еду в машине,
по радио,
неизвестный вешает мне лапшу.
Тонна информации загружает меня,
по самую ватерлинию.
Чего ради,
Слушать его болтовню?
Машина едет по моим мозгам!
Счастье, не мой случай,
счастье, не мой случай,
напрасно стараюсь опять.
Я не могу достигать,
я не могу достигать,
мне не пробовать лучше,
счастье не мой случай!
Или по ТВ,
лучше его не смотреть,
какая то свинья расскажет,
как стирать и готовить,
но не готов он курить, как я.
Все потуги напрасны,
я человек несчастный.
Счастье, не мой случай,
счастье, не мой случай,
напрасно стараюсь опять.
Я не могу достигать,
я не могу достигать,
мне не пробовать лучше,
счастье не мой случай!
А когда закадрить девчонку желаю,
и начинаю свои канители,
она говит мне,
-Чувак, подожди эдак неделю,
сегодня -никак, нам не встретится.
Вот так!
Все потуги напрасны,
я человек несчастный.
Счастье, не мой случай,
счастье, не мой случай,
напрасно стараюсь опять.
Я не могу достигать,
я не могу достигать,
мне не пробовать лучше,
счастье не мой случай!

02.2025г.

(I Can't Get No Satisfaction оригинал The Rolling Stones)


I can't get no satisfaction
I can't get no satisfaction
'Cause I try and I try and I try and I try
I can't get no, I can't get no
When I'm drivin' in my car
And the man comes on the radio
He's tellin' me more and more
About some useless information
Supposed to drive my imagination
I can't get no, oh no, no, no
Hey, hey, hey, that's what I say
I can't get no satisfaction
I can't get no satisfaction
'Cause I try and I try and I try and I try
I can't get no, I can't get no
When I'm watchin' my TV
And a man comes on and tells me
How white my shirts can be
But he can't be a man 'cause he doesn't smoke
The same cigarettes as me
I can't get no, oh no, no, no
Hey, hey, hey, that's what I say
I can't get no satisfaction
I can't get no girl reaction
'Cause I try and I try and I try and I try
I can't get no, I can't get no
When I'm ridin' 'round the world
And I'm doin' this and I'm signing that
And I'm tryin' to make some girl
Who tells me baby better come back, maybe next week
'Cause you see I'm on a losing streak
I can't get no, oh no, no, no
Hey, hey, hey, that's what I say
I can't get no, I can't get no
I can't get no satisfaction, no satisfaction
No satisfaction, no satisfaction
I can't get no)

Странники ночью

Странный путь завершая дневной,
разжигаем костер в мире сонном.
Август кончился, день наш с собой,
неба цвет голубой утащил с глубиною огромной.
Звёзды слепнут меж тучь в тесноте.
Ветер искры на ткани полощет,
нам слова не нужны, даже те,
что естественны ночью.
Только ветер и пламя и мы.
И дыхание жаркое с холодом близко,
будет ветрено по краям,
мы стараемся, место выискивая.
Не желаем отдать время сну,
ночь прекрасна с привратником вечером,
отгоняет костер тишину,
а под курточкой ежатся плечи.
У костра вырос хвост, как дракон,
крутит хвост загоревшийся он.
Под рукою готовы дрова,
хорошо, не замёрзнем пока.
Утро будет, нам станет ясна,
охватившая нас тишина.

02.2025г.

Последний пароход

Последний в Россию транспорт.
Нависший крашеным боком,
от тяжести взятого на борт.
Неверное море жестоко,
ко всем, не умеющим плавать.
Врагу наши брошены сходни,
на порт надвигаются тучи.
Оставшимся встретится с богом
сегодня, а с мамой бы, лучше...
Два брошенных вниз чемодана,
разбиты о порта ступени
и разные тряпки в них странно,
белы наготой перед всеми.
И вихрь газетных огрызков,
танцует меж пыли.
Враг не пройдет,
он так близко,
в какой нибудь миле...
Республике миля доступна.
За милю сразимся с врагами.
Прощайте! Гудок дает судно.
А порт остаётся за нами!

02.2025г.

О Русь моя

О Русь моя, зажатая в морях и океанах,
неласковая и обильная страна.
Есть все в тебе, чего нет в прочих странах
Но лишь порядка ты, как прежде лишина.
Час ночи наступил, ему послушна тишина,
и время движется ему доступным ходом.
Все спит, но нет не все,
душа моя одна
не засыпает под туманным небосводом.
И теплится как свечка в холод, в темень сна.
Колеблема московскими ветрами.
И мысли пробегают в ней, она
готова окунутся в бездну сна,
и с ней не спит пространная страна.
Ее поля, лишенные снегов защиты
и февраля зовущие нас дни.
И те, кто жив ней, кто убиты,
кому принадлежит и не принадлежит она.

02.2025г.

Иллюстрация:
Художник Елизавета Злобина. Василиса Премудрая и Кощей Бессмертный. Диптих. (Фото с выставки «По соседству», Луганск, ноябрь 2024 г.)

Маленький Наполеон

Сегодня я был на работе,
рассвет не раздул еще пыл.
Себе не представите вы,
не поймёте,
каким я старательным был.
Я фронт предстоящих трудов,
как старый испытанный воин,
искусством наград удостоен,
вперёд был продвинуть готов.
Я вижу, как планом сражений,
поверженным будет мой враг!
Нисходят великие тени,
меж ручек и важных бумаг.
Бросаю в поход писем знаки,
готовы бойцы мои к драке,
противника бьют от души,
отточенные карандаши!
А ящик стола выдвижной,
подвозом припасов из тыла,
чтоб прорва огня не просила,
готов поделиться со мной.
А вечер, лишь сбросит дня флаг,
уляжется дым от сражений,
отступят великие тени,
я маленький клерк меж бумаг...
А рядом, что бог мой начальник.
Я- точка, нет мысли печальней.

02.2025г.

Огонь и печка

Наступил ноябрь, последний месяц ветреной и злой осени. В те дни небо заволокло серой пеленой, ветер прямо рвал из рук старика скромную его собственность, которую он, что было сил, прижимал к животу, чтобы не потерять ни крошки из перепавшего ему со стола не очень щедрой судьбы. В те дни часто то была скромная охапка дров. Старик связывал охапку дров старым морским узлом, которому его научил отец, в дни, отстоящие от настоящего столь далеко, что казались они лишь вымыслом, сумасшедшего рассказчика, затем старик оборачивал собранные дрова ещё раз и снова хорошенько их связывал. Делал он это так, на всякий случай. Потом старик взваливал охапку себе на плечо, вздыхал и шел домой.
Самое главное, при этом, было случайно не попасться на глаза лесничему и соседям тоже. Собрать валежник в лесу было четверть дела, а вот пронести охапку гнилых дров под завистливыми взглядами соседей, было ещё три четверти такого важного в жизни дела.
Надо бы ещё сказать, что сам лесничий не то что не любил собирающих хворост в заповедном лесу князя Алекса фон Рихтеншлюфеля, но старался он тщательно исполнить приказ принявшего его на работу князя. Его то, уже издерганного женой за безделье, измученного нуждой и холодом в доме.
Князь Алекс однажды строго приказал лесничему:
-Никаких посторонних не должно быть в моем лесу! Лес мой и я хочу один владеть им, что бы там ни думали разные бродяги и голодранцы.
Когда лесничий проходил по лесу, то прислушивался всегда к шумам и разным звукам, происходящим от людей, зашедших в лес по своей, только их собственной надобности.
Например, то могли быть любители барских белых грибов. Князь Алекс очень любил белые грибы и сильно же он расстраивался от той весьма простой мысли, что кто то ещё, кроме него, ест эти самые грибы.
Или ещё любители малины. Если приходил срок созревания малины и маленькие любители и любительницы сладкого
пробирались в чашу, то пугали они благородных княжеских оленей.
Иногда лесничий проходил мимо подозрительных шумов в лесу. Делал он так для того, чтобы не нервничать излишне, да не заболеть от чрезвычайного в его жизни усердия.
Вот по этой причине, старик, укравший мусор в лесу был осторожен, когда шел к своему дому. Осторожен он был, но тоже не слишком осторожен, потому, что если в жизни было бы все строго или слишком строго, то у самой жизни дыхания бы не стало, она остановилась бы в то время, устала крутить свои колеса и колесики. А может и вовсе задохнулась бы жизнь, не умея дышать там, где дышать нечем. Пошла бы в том случае вонь по всему свету, мертвечина поглотила все и самого князя с его княгиней госпожой Юликс, мышью белой впридачу, а так, потихоньку всё вертелось как то, как оно и прежде вертеться умело. Люди не замерзали насмерть, князь с княгиней не вникали до боли головной во всякий мусор, вонь и мелочь. Лесник получал положенную зарплату, а сынок его -молоко.
Пришел наш старик домой, скинул ношу с плеча в прихожей. В комнате сразу запахло лесной сыростью, снегом и совсем совсем немного прошедшим летом. Чтобы почувствовать это лето, нужно очень принюхаться, постараться уловить тот тонкий, ни с чем не сравнимый голосок счастья, который никак не слышат, пока счастье это рядом, а потом не могут никак поймать его за пушистый хвост. Убежало счастье, не догнать.
Старик жил один, седую бороду свою подстригал он сам, что делал большими железными ножницами, на которых кое где проступала ржа.
Теперь самое время было накормить молчунью печку, да скрыть следы мелких, но тягостных правонарушений. Огонь есть огонь, в пепел никто лезть не станет. Что сгорело, то не вернёшь, даже если прыгать и очень кричать станешь.
Увидев дрова, печка скрипнула чугунной дверцей и подумала- "Как давно не было внутри меня ни веточки ни листика. Как же хорошо ощутить снова ласковое тепло огня внутри. Я совсем простыла, отсырела в ноябрьских долгих дождях...
Печка широко раскрыла свой рот и треть охапки дров сразу поместилась в ней, остальные две трети ещё готовились только сгореть и превратится в быстрое, неуловимое тепло, которое хорошо иметь только сейчас и здесь, а потом его поймать не удастся, улетит в трубу, поминай как звали...
Вид у старика был сказочный, представьте почти белая от седины бородка, розовые щеки, темные брови... Он был похож на гномика из сказок о жителях гор и горных пещер, гномах рудознатцев. Тех, кто старательно пробивается в поисках золота через черные недра уснувших гор.
Старик грел руки у огня, который иногда высовывал красный, теплый язык свой из за неплотно прикрытой дверцы.
Печка нагрелась и теперь слегка потрескивала, добрела телом чугунным и в комнате разошелся по углам дух некоего довольства.
Старик грелся, а печка в это время разговаривала с горевшем в ней огнем. Огонь казался ей кем то очень близким, совсем своим, принадлежащим прежде всего ей. Как например, принадлежал бы ей, ее собственный ребенок, если бы он был у нее.
Если огонь затихал в печке, засыпал, казалось печке это утратой, просто бедой казалось.
Набравшись сил и повертевшись там как следует по всем углам чугунного тела печки, огонь просил ее:
-Приоткрой ка дверцу чуть больше, мама. Хочу я на мир вокруг посмотреть как следует.
Скучно мне выбегать наружу через закопченые каменные трубы, где холод так силен, что мне не побороть его.
-Нельзя, - говорила старая печь, знаю тебя, тебе бы только нашалить, а я расхлебывай потом!
- Я только одним глазком гляну и сразу назад, к тебе мама...
Долго он просил, а печь все отказывала.
Наконец, старик согрелся и ушел на свою лежанку, там он повозился среди тряпья немного и затих, уснул.
Печка вдруг открыла свою, прежде закрытую дверцу, в которую тут же выпал один единственный красный уголёк. Уголёк затрещал и выпустил ростки. Ростки укоренились в лёгких ворсинках ковра, что разлёгся у самой печи.
-Ах, что б тебя, пожар!- завопила печь, но огонек уж скоро пустил корни и зашипел жадно.
Если бы печь могла крикнуть старику, она бы крикнула ему, что бы он проснулся, да окатил шалуна ледяной водой из жестяного ведра, стоявшего на всякий случай близко от печки. Но старик спал. Он только прилёг на минуту, да вдруг провалился в лёгкий и светлый сон, какие они бывают, когда устанешь, но спать еще не думаешь.
-Вот такой я большой да сильный- заорал по своему возгордившийся огонь, обнимая все, что не попалось ему на пути. Даже печка мать испугалась сынка и сжалась в уголке, старая и черная от сажи, неказисто поставила она свои кривые ножки в стороны. По сравнению с огнем стала она казаться слабой и маленькой. Раньше, могла она просто закрыть дверцу и унять всякое движение огня внутри, теперь же самой бы ей не расплавится, не быть раздавленной упавшими стропилами.
Стало уже совсем жарко в комнате, сладкий дымок полетел к старику, отчего тот проснулся, закалялся. Хватился было старик за ведро, да поздно уже. Бочку воды вылить бы, да и той теперь мало. Выбежал старик на двор, на осклизлую глину, в которой прилипли ржавые листики прошедшего августа.Поскользнулся, поднялся и побежал к колодцу, тут уж и соседи навстречу выбежали. Смотрят, кричат, каждый свое советует, а что теперь толку, от дома одни угли остались. Подымило немного да и все, не все же гореть, охладело пламя.
После, разгребая головешки и роясь в сырых золе и пепле нашли сплавленную печь, она была похожа на женщину некрасивым, рябым лицом, открывшую рот в неслышным никому крике.

02.2025г.

Перевод песни
Touch & Go - Straight To... Number One (Dreamcatcher's Mix)

To number one


Десять, начинай свой план,
десять, все игра,
но в конце это самое-
number one, number one,
number one!
Поцелуй, осторожный,
немного странный.
Это начало, первый шаг.
Девять, проведи по волосам.
Девять, а в конце-
number one, number one,
number one!
Восемь, счёт продолжаем,
он нужен нам.
Восемь, осторожно трогай меня,
но осторожно,
а в конце-
number one, number one,
number one!
Семь, номер холода,
волю глазам.
Мы движемся,
наша цель-
number one, number one,
number one!
Шесть- поцелуй,
пять, дать волю рукам.
Чтобы пальцы
прошлись по волосам.
Четыре и три только прыжок в неизвестность.
Два приближается к нам,
двигаемся по направлению-
To number one.

02.2025г.

Неравенство

Неравны ростом мы, хотя друзья,
но это дружбе не помеха,
не равно мы одеты, он и я,
но это не препятствие к успеху.
Ещё скажу, не равно мы едим,
когда за стол садимся с ним.
Не от того, что не доступны мне продукты.
Он ест другие овощи и фрукты.
Не равно лечимся, он с доктором другим,
общается, не дай бог заболеет.
А я общаюсь с доктором простым,
но также, не желаю встречи с ним.
Не равно отдыхаем, он и я.
Ему доступны дальние пределы,
где с горизонтом сходится земля
и солнце чаще яростно и смело.
Не равно мы учились
в наших днях,
в младенчестве и отрочестве тоже.
Но равно матери любили нас, похоже
любовь ровняет нас одна.

02.2025г.

Ночной плач

День завершился, ночь сошла,
восток покинула далекий.
В зените тусклая луна,
плафон затеплит одинокий.
Рой полетел придворных звезд
и ветра вздох ко мне донес.
Кружили звезды огоньками,
нам непонятного костра
над бездной темной как вчера,
так после станут плыть веками.
Несёт их времени река
и в ней они плывут пока.
Стал неба темного утес
чьих ныне горсть собрал он слез?
Ночь, скупо в темных берегах
блестят слезинки на кремнях.

02.2025г.

Венок сонетов

Сегодня я
как будто был
на даче,
я там меж хлама
брошенных вещей
нашел венок
оставленной удачи,
сбежавших от меня,
последней
электрички дней.
Он пах цветами,
пах травой забвений.
В руке крошился,
боже сохрани,
взять просто так,
в пространности движений,
держать за мертвые,
совсем сухие дни.
Он эфемерен,
следом дня иного,
Непрочна вязь стеблей
и пыль на всем легла.
Храню венок,
возьму, чихну немного,
да снова уложу
в заветный уголок.

02.2025г.

"Андрей Дементьев

Добро должно быть с кулаками

«Добро должно быть с кулаками», —
Из древних кто-то утверждал.
А в кулаке зажатый камень
Меж тем своей минуты ждал.
И мне всегда мешала малость
Поверить в эту благодать:
Да, кулаки — они остались.
Добра вот только не видать.
2003 г."


Неизвестность

Математик посчитал,
меж встречных незнакомцев,
если на день их встречать по тысяче и две,
обязательно какой нибудь найдется,
у которого есть тараканы в голове.
Если где нибудь, в автобусе и магазине,
встретимся и курс поправим, корабли.
Улыбаемся, зубов оскал раздвинем,
неподатливую дверцу у земли.
Мы пройдем сквозь взгляда безтелесность,
только холодком лицо обдаст.
Мимо пролетает неизвестность
и плечом случайно задевает нас.
Ну а если встреча в парке темном,
там луна во снах теряет серебро.
Встретимся и не желая вспомним,
стих про кулаки и про добро.

02.2025г.

Эдем

В садах Эдема место есть,
для исполнения желаний,
там в глубине лесов коврами
полян числом сокрыто шесть.

На всякой можно лечь и сесть,
уснуть и счастливу проснуться,
от всей докуки отвернутся,
день и другой без ней провесть.

И выспаться, есть в этом счастье,
когда на улице ненастье,
и вход в сады Эдема есть.

02.2025г.

В той далёкой стране

Ты живешь в той далекой стране,
куда еще не,
долетали большие ракеты,
и в твоей тишине
не развесили пламя букеты.
Там наверно и вечер бывает,
кошка славно встречая зевает,
а хозяин нагнувшись,
ищет тапки жене.
И кровать вспоминает во сне,
как скрипела она по весне,
возрождая древесную память.
В той далёкой стране.
С черепичных, задумчивых крыш,
голубей, только крикнуть им:
-Кышшш!
Запылив орнитозами тает,
над прохожим смеётся малыш,
в городе том,
куда не летали ракеты.
Если дождь, там наверно легко,
провожать взглядом ряд облаков.
Старый памятник в память не вхож,
зеленеющий бронзою кож.
Вечно он без внимания скучает.
Генерал или властью повязанный дож.
Там над площадью писает дождь
и скучающих солнце прощает.
В той далёкой уснувшей стране,
где малину раздавят рассветы,
куда ещё не
долетали большие ракеты.
Ты живёшь в той далёкой стране,
за бумажную ширму с цветами,
прячешь трусики с надписью- "Маме!"
Куда ещё не...
долетали большие ракеты.
Если снег на дорогах растает,
время будет к шести,
а горючее можно везти.

02.2025г.

Открытка, февраль

Я надеюсь, но мне не хватает надежды,
как утопающий я хватаюсь за полы одежды.
Мне не хватает тепла, солнца, лета,
надоело отсутствие света.
Сырость, мокрых ботинок
противное время.
Сеют дожди, а на улице тина.
Я в тепло бы теперь устремился,
в кедах, ботинках, во что облачился.
В жаркий песок окунутся,
в поток бесконечного лета.
Выйди на улицу, в валенках, в кедах.
Всеравно не хватает тепла, недостаточно света.
Март, апрель, да ещё февраля,
не проглоченный коржик,
горло дерет, проглотить невозможно.
И потом, если так повезет,
не Испанию вспомнишь, наоборот.
Месяц счастлив, а два
незаметно пройдет.
И опять будет снег, новый год.
Начинается долгий февраль,
разбегается время и санки
под гору пустит с разбега,
не достаточно времени снега.
Не хватает сегодня надежды.
И свободы дышать и свободной одежды.

01.2025г.

Шепот богов

"Твой детский вызов мне приятен,
Но не желай моих стихов:
Не многим избранным понятен
Язык поэтов и богов..."

Е. Баратынский


Но если он набором звуков,
иль шума августа дубрав,
иль детских криков рой вобрав,
жив не для сердца, ни для уха.
Жив для себя, своих забав,
шагов ночных, неясных стуков,
собрание он, так ни к чему,
общение нам, как и ему...

01.2025г.

Каменистая долина ч.3

В 13-10 замурлыкал, защелкал пластиковым языком телефон на столе у шерифа, звонила Кристина Кински, секретарь офиса окружного прокурора. Кински была женщина непростая, шериф это помнил, в разговорах с ней старался оставаться настороже. Правда удавалось то не всегда. Нет нет, да прорвется наружу лишнее слово. Прокаркает:
-Вот я какое слово, вот что я умею сообщить. Послушайте только!
Ходи тогда и думай-
"Зачем я это вот сказал, промолчал бы, лучше было бы. Не дай бог извратит, повернет так, как ей одной и нужно!"
Лишнее сказать в разговоре с Кински - себе дороже. Кински дальняя родственница губернатора, в общем, ничего особенного, так себе, седьмая вода на киселе, но эта пожилая дама могла испортить жизнь любому шерифу и даже прокурору, потому в разговоре с ней был шериф осторожен. Откровенность с богом не столь опасна, как с иной дамой бальзаковского возраста.
-Привет, Луис - голосок Кински чуть хрипел от миллиона выкуренных сигарет фирмы Кемел, ещё миллион сигарет ожидал того же, миллион сигарет мечтали пройти сквозь саму Кински и затем прозрачным дымком подняться в прозрачное небо. Кински откашлялась и сказала:
- Джон просил позвонить тебе... как там поживает Дик? (сын шерифа, 15 лет) хорошо он учится, не лоботрясничает попусту, как мальчишки его возраста?
- Спасибо, Кристина! У нас все в порядке. Дик учится.
- А твоя Лайма как поживает, красится еще в блондинку, или переквалифицировалась уже? - В телефонной трубке забулькал смешок Кристины. Обе дамы не слишком любили друг друга.
- И Лайма тоже в порядке. Спасибо, Кристина, так что просил передать мне Джон?
- Джон сказал, что за твоим бродягой приедут не раньше следующего понедельника. Транспорта пока у нас нет. Может и будет с какой оказией, тогда раньше заберут твоего вонючку. Ты не переживай, но надежды никакой нет.
-Кристина, ты же знаешь, по правилам, я не могу задерживать его больше двух суток без предъявления обвинения. А предъявить нечего...
нет документов, так он потерял их... Всякое бывает в нашей жизни, Кристина.
-Джон сказал еще, ты можешь отпустить бродягу пока, под подписку о невыезде...(опять смешок). А сбежит бродяга, бог с ним, так тому и быть...
- Ладно, что нибудь придумаем... (тут шериф подумал, а не прослушивается ли телефонная линия отделом внутреннего расследования, Кински всегда выйдет сухой из воды, его же за лишнее слово, сказанное по простоте, истрепят, точно полотенце в придорожном сортире).
-Джон ещё интересуется,- продолжала Кински, -как у тебя с расследованием пропажи девчонки? Этой, как ее...Каспер?
-Пока кроме заявления матери ничего нового...
- Значит, не вернулась домой?
-Нет, Кристина, она не вернулась. Думаю, дело плохо...
-Луис, вот ещё что...вонючку ты к этому делу не привлекай. Нехорошо будет, если у вас объявился серийник (серийный убийца). У вас помню, год назад еще девушка 22 лет пропала...
- Точно, пропала девушка.
-Действуй Луис, если что, Джон всегда на связи... ты нам почаще звони. Джон говорит, что то Луис нам не звонит, забыл наверно...
- Кристина, передай привет Джону, я вас помню, скажи, если соберётесь на охоту, как в прошлом году, мы вас обоих ждём...
В 14-50 учитель начальных классов Ли Харпер принес в офис шерифа один башмак Линды Каспер. Башмак оказался с правой ноги. Башмак с левой ноги пропал вместе с девчонкой. По заявлению самого Ли, башмак нашелся на границе города, в кустах акации, что растут по берегу водохранилища.
-А что тебе там было нужно, в этих кустах?- спросил шериф, глянув в жёлтые, точно песок глаза учителя. Ли отвёл взгляд в сторону, не всякий выдержит и останется в полном душевном равновесии после разговора с шерифом.
-Хотел я наломать веток акации, она теперь цветет. Смотрю, там башмачок лежит. Думал сначала, что выбросили за ненадобностью, потом решил принести вам..., может нужен будет.
-А почему же, ты решил, будто это башмак пропавшей девочки?
-Я же, учитель, как мне не знать, какие ботинки носила Линда Каспер.
-Почему же "носила", а не "носит", ты что же, похоронил ее уже?
-Да я и к матери ее сходил, показал ей башмачок. Она и признала его. К вам шериф, послала меня.
-Ты что же, Ли, дорогой мой, впереди паровоза бежать решил?
- Простите, шериф, я только помочь хотел...
-Зря ты, все же башмак с места находки забрал. Следы затоптал.
- Я ж не знал про следы. Шел и вот нашел башмачок.
- Что с тобой Ли делать, поехали, покажешь.
Сели в горячую, нагретую солнцем машину шерифа. Всю дорогу молчали, смотрели в окна, каждый в свою сторону.
Ветер нёс в окна белую точно пудра пыль истертых камней.
На месте шериф обошел кругом сотню, другую квадратных метров каменистой земли по берегу водохранилища, потопал ногами в двух местах, пробуя определить, нет ли где пустот или раскопанной земли.
-Надо бы сюда волонтеров прислать...
Ли курил в стороне и докурив, бросил сигарету прочь. Он только пожал плечом на замечание шерифа, дескать не его это дело. Указал место находки и все...
По пути назад, немного разговорились. Шериф тоже закурил, обернувшись к Ли спросил:
- Тебя куда, к офису назад или домой?
- Нет, к школе пожалуйста. У меня урок.
-Все же зря ты место находки потревожил ...лучше бы не топтать там...
- Простите шериф, я не сразу понял, что это башмак с ноги Каспер...
-Сколько у тебя учеников в классе?
-Всего девять человек. Класс у нас смешанный, он как бы из трёх классов состоит.
-Все девочки?
-Нет, почему же...но девочек больше.
- Каспер хорошо училась?
-Средне училась, то хорошо, а иной раз не очень хорошо.
-Нравилась она тебе, Ли?
-Не понял...
Имею ввиду, как ученица, нравилась...
-С детьми всегда сложно. Тут большой такт нужен. Работаем с тем, что есть. Нравится или не нравится тут не применимо.
- Ясно ...
Машина шерифа заскрежетала по гравию подъездной дорожки у школы. Шериф услыхал , как орут мальчишки, гоняя по полю пыльный мяч.

01.2025г.

Каменистая долина ч.2

В 11-25 шериф вернулся в офис и пока шел он по хрустящему под тонкими подошвами городских ботинок высохшему гравию у шоссе, обливался потом. Хотелось сесть где то в тени на скамейку и медленно вспоминать прошлое, одно лишь прошлое. А в прошлом у шерифа было много чего хорошего, было что вспомнить и вспоминал он с удовольствием. О плохом он забывал быстро и те воспоминания очень скоро затягивала тина забвения.
Шериф думал, что вот ещё бы, подали ему стакан прохладного лимонада, совсем не помешал бы лимонад в такой денек. Да и не один стакан.И чтобы лимонад подала ему шустрая Вертлявка...
Шериф достал носовой платок и вытер испарину с шеи, потом отшвырнул в сторону попавшийся под ногу камень и уже решительно направился к своему офису, что виден был совсем близко, прямо через дорогу. До отставки ему ещё ой как далеко было... Шериф даже и считать года не стал.
В офисе пахло сырым, недавно вымытым полом, а также искусственной отдушкой, замершей в неподвижном воздухе. Кондиционер пыхтел за окном, пытаясь совершить невозможное, а именно охладить помещение до приемлемых 22 градусов Цельсия. 22 градуса оказались недостижимы, точно луна в осенний день.
Лайма была на своем секретарском месте, сердитая блондинка с колючим взглядом и острым, точно у Буратино носиком.
Шериф в тот миг чувствовал некий озноб за спиной, будто жар с холодом сошлись друг с другом и прошли потом мимо.
-Как ваша чайная церемония, шериф? - спросила Лайма не глядя на него и что то передвигая по столу, восстанавливая порушенный уборкой порядок. На столе Лаймы, под самым монитором игрушечный ослик брел безнадежно вперёд и опустил пустую голову вниз.
-Девчонка пропала... знаешь уже? Зовут Линда Каспер... Конопатая такая, тощая точно коза старикашки Джона Уи.
-Да уж знаю, происшествие мной зарегистрировано в журнале происшествий. Вот, распишись, - она передала шерифу тяжёлый журнал. Журнал весил не меньше килограмма. Почерк Лаймы всегда был тверд и округл. Рука ни капли не дрожала. Буквы лежали ровными колесами и шарнирами, ничто их не тревожило, ни грязь ни кровь написанных в журнале Лаймой слов.
-А как бродяга тот, задержанный вчера...как там он?
-Спит, во всяком случае пока ты не вернулся, не засопел, он спал. Утром заварила ему суп из пакетика, он поел, попросил потом чаю...
-Очень он воняет?
- Да, уж. Но довольно терпимо... У нас на ферме от коров с козами и не так пахло...
-Надо бы от него избавится, как бы он туберкулёз к нам не занёс...
Шериф снял с крючка латунный ключ от обезьянника и отправился в соседнюю комнату. Тут ставший неярким свет, пробившийся в узкое оконце, освещал массивные стальные прутья клетки для задержанных шерифом лиц. Обезьянник, рассчитанный на четырех постояльцев, занят был теперь одним. Издали казалось, здесь, на полу некий мусор сгребли в кучу. Мусор был серо черный цветом с пылью собранной в разных частях городка, в основном на мусорках.
Бродяга спал, или лишь притворялся, что спит. Минуту шериф наблюдал за ним, решая, как провести допрос, наконец постучал о прутья клетки ключом. Куча мусора зашевелилась, показались из ней два черных глаза, на замызганном лице краснел недавний рубец, трудно заживавший в походных условиях.
- Вставай, бродяга, тут тебе не пансионат для отдыха уставших школьниц!
Мусор ещё немного пошевелился, в нем обозначились вдруг две грязные руки и операясь на них, человек встал и поместил непослушное после сна тело на скамейку внутри клетки.
-Почему спал на полу, а не на скамье, грязнуля?
-Привычка... сплю на полу, так здоровей да и подцепить тут у вас что то очень просто.
-Ого, да ты брезглив!- Шериф рассмеялся зло и вовсе не весело. Он снова уж без всякой цели, а так просто постучал ключом об прутья решетки.- Как звать тебя, божий человек и что ты делал вчера у церкви? Ты ждал наверно школьниц, чтобы прочесть с ними воскресную молитву?
-Никаких школьниц я не ждал. Я искал подаяния. В церкви души людей раскрыты, а вне церкви, они затворены наглухо. Шериф, я голоден, даже сейчас...
-Как звать тебя, бродяга? -Рявкнул оставив смех шериф, вены под глазами у него обозначились несколько ясней.
-Вчера я отдал вам документ, других документов у меня нет...
- Вчера ты отдал мне справку, выданную Сесил Шири, 23 лет, в том, что она не страдает венерическими заболеваниями. Потому и другой к тебе вопрос, кто такая Шири, 23 лет и почему у тебя ее справка?
- Не знаю никакой Сесил...
-Тогда откуда справка? Ты убийца, и просто наслаждаешься смертью проституток?
-Нет, я не убийца. Я беженец, я прибыл в вашу страну за помощью. Я слышал о гуманности вашей страны...
-Ах вот как, приехал в гости, даже не в гости, а пролез сквозь сливные трубы и сразу стал убивать? Скучно тебе на родине? Сначала убита Сесил, потом Линда...
- Да я у вас два дня сижу, кого я мог убить?
- Откуда же ты знаешь, пройдоха, что Линда сегодня пропала?
- Не знаю ничего, я просто говорю, что сижу тут третий день у вас взаперти...
Ещё раз спрашиваю тебя, как зовут и есть ли у тебя документы? Шериф знал, документов у бродяги нет, поскольку сразу по задержании, надев черные резиновые перчатки, морщась и сдерживая дыхание, обыскал задержанного у церкви бомжа.
-Зовут меня Семён Ляда...
-Ты что же, русский?
-Нет, я не русский, как можно...
-Тогда кто же ты, человек божий, зачем припёрся сюда... А не шпион ли ты, часом?
- Я финн. Из Хельсинки, никакой я не шпион. Не нужно мне это, вот крест вам святой! Вот крест! - Он крестился мелко и быстро, отчего дух его распространился вокруг уже ясней.
-У тебя и жена здесь? Где она прячется, твоя жена?
-Нет не прячется, она в Хельсинки живёт теперь. В Хельсинки...
Шериф помолчал, гипнотизируя несчастного тяжёлым взглядом набухших глаз.
Не смея выдержать взгляд шерифа и играть с ним в перегляделки бродяга нахохлился и понуро смотрел в пол.
-На меня смотри зараза! На меня! Вот так...Я вот что тебе сейчас скажу, чтоб ты знал. Попал ты ко мне очень своевременно, надо бы мне на кого то повесить пропажу девчонки. Так думаю на тебя и повешу... ты и убил девчонку, а перед тем ещё и надругался над ней. А убил, чтобы не рассказала никому, что ты с ней сделал... Признайся, любишь ты девочек, не можешь жить без них?

01.2025г.

Каменистая долина ч.1

В июле месяце 2029 года солнце над каменистой долиной прямо сошло с ума.
Каменистая долина, так назвали ее переселенцы из далёкого туманного края, полного облаков и дождя, где в июле совсем не жарко, а в сентябре изволь надевать дождевик.
В каменистой долине белые камни миллион лет как терпят неистовый нрав здешнего солнца. Переселенцы явились сюда 300 лет назад, чтобы терпеть и работать, ещё молится распятому 2000 лет назад богу, а потом уже просто жить. И может быть, совсем немного радоваться жизни. Без терпения жизнь в каменистой долине невозможна.
Первое, что сделали переселенцы, это пробуравили раскалённый панцирь почвы, полной белых камней. Панцирь был прочен, как броня черепахи, не ожидающей от жизни ничего ласкового. На глубине 100 метров бур достиг подземного озера. Этот случай решил судьбу будущего города. Минеральная вода с глубин, поступавшая через прокол панциря долины, оказалась щедрым подарком обычно скупой судьбы. Миллион лет озеро не могло дышать, его воды покоились на темном кварцевом ложе под давящим низким потолком. Озеро задыхалось, но вот теперь оно стало поднимать кверху свои прозрачные, сладковатые немного воды.
Поселенцы смогли здесь выжить, а значит они обязаны были построить свой город, чтобы защитить себя от ночного холодного ветра и дневного солнечного взгляда, не уважающего человеческие слабости.
Позже страна провела через долину шоссе. Солнце ненавидело то чёрное шоссе, пересекающее долину с запада на восток, почти по прямой линии. Солнце пыталось растопить асфальт, сжечь дорогу своим огнем. Люди точно муравьи, копошились внизу и обновляли дорогу, устраняли любой ущерб, наносимый солнцем.
Лишь одна извилина была у дороги, извилина огибала овраги Хайда, названные так в честь погибшего тут сто двадцать лет назад забытого теперь всеми старателя.
Итак, в июле месяце 2029 года солнце сошло с ума... Но это оказалось не самым страшным. К солнцу все давно привыкли. Старый охотник Джон Уи привык и совсем молодой учитель начальных классов местной школы Ли Харпер тоже привык.
И начальник почты, молодой Кан Гуи и все хозяйки города, вечно стучавшие посудой в своих белых каменных домиках, всегда согласные со всем налаженным убогим уютом и тихими склоками свиного городка.
Да, городок назывался свиной. Кто то 300 лет назад пошутил, да так оно и осталось. Все привыкли, менять название не стали, не до того им было. Хотя, некоторые желали перемен и даже переименований.
Среди тех, кто хотел переименовать городок был шериф Кинингем Луис. И его бездетная секретарша и помощница, а по совместительству жена Лайма, по кличке Стерва. Фамилия ее понятно была Каннингем, а вот кличку ей прилепили за склочный характер. И ещё за то, что не терпела она всякий непорядок в доме своем и вообще в городе. Когда Лайма начинала уборку в офисе, мела пол мокрым веником, стучала железным ведром, шериф Кинингем обычно уходил в бар, что находился прямо напротив, по другую сторону дороги, пересекавшей городок. Машины по шоссе ездили не часто, потому никаких опасений пересекая пешком шоссе никто из горожан не испытывал.
Выйдя из офиса шериф Кинингем отправлялся всего лишь попить чаю, и не подумайте здесь ничего дурного.
За не имением других уборщиц в свином городке, а жителей в нем было всего 223 человека, считая четырех грудных младенцев и трёх столетних старух, роль на себя взяла сама Лайма Канингем. Понятно, что вовсе не бесплатно. В этом мире ничего бесплатного уже нет, а чистая вода, чистый воздух без примеси метана, даже свет ласкового солнышка, давно не бесплатны, как все остальное.
Лайма хоть была по мнению некоторых стервой, но со своими обязанностями справлялась отлично, что лишь убеждало любых скептиков, в том что она точно стерва. Не может же человек, женщина и довольно красивая женщина, быть женой шерифа и при том уборщицей...
Первое сообщение о пропавшем ребенке шериф получил в июле месяце 2029 года, в 11-15, когда здешнее солнце прямо сошло с ума.
Пропала девчонка 14 лет, Линда Каспер. Конопатая и тощая, как все здешние козы. Линда Каспер рано утром 13 июля вышла из дома и пересекла шоссе, рассекающие город на две неравных части. Она отправилась в магазин скобяных товаров старины Жюля До.
Так вот, дойти то она дошла, движение по шоссе в тот час было совсем никакое, раз в час проедет рефрижератор с замороженным мясом из Айды, что в 45 милях на запад, почти на побережье и все, движения по шоссе нет, тишина.
До магазина пропавшая Линда добралась и даже купила в нем 100 грамм гвоздей и две дверных петли, а вот домой не она вернулась...
О пропаже шерифу сообщила мать Линды, вбежавшая в зал в домашних тапочках и мокром от мытья посуды переднике.
Узнав о пропаже ребенка, чего на памяти шерифа в городе не ещё бывало, шериф оставил недопитым чай, который ему, правду сказать, уж порядком надоел, не за тем он приходил в бар. Здесь, с недавних пор работала официанткой новый член общины свиного города, Джейн, прозванная Джейн- вертлявка, а прозванная так она была по инициативе домохозяек города за хорошенький задок, который и не думала прятать под бесформенными балахоном.
Узнав о пропаже девчонки, шериф отправился прямиком в свой офис, где теперь ему предстояло
выполнить массу формальностей, но прежде всего зарегистрировать происшествие, сообщить о нем в офис окружного прокурора, а потом уж не медля минуты попытаться отыскать любой след пропавшего ребенка.
Можно бы, конечно подождать день, а то и два, дело может и само рассосётся. Линда Каспер вернётся к мамаше живой, только немного потрёпанной. Ну ничего, почистит она свои перышки, выспится под крылом у матушки и станет как прежняя Ли, может даже лучше немного... Однако, знал шериф, такое бывает не всегда, в том же случае, если девчонка точно пропадет, улики и следы стремительно рассасываются. Случайные свидетели забудут встречу со странным незнакомцем, чем то не понравившимся им, номер автомобиля незнакомца сотрётся из памяти, не все же памяти хранить любую чушь, а слабый след девчонки на окраине, хорошенько заметет песком. Заметет, да так, что любая ищейка с отличным нюхом только посмотрит в глаза шерифа с немым укором:
-Что ж ты, дурила этакий три дня то ждал, чего резину тянул, да болтался в городе попусту?
Даже мусорный контейнер с носовым платком Ли увезут на свалку. Ищи свищи потом...

01.2025г.

Просто не может быть

Мне показался несколько странным метод работы Алекс, всегда и теперь особенно, она была чрезвычайно осторожной. Было ли то утро, день или вечер. Поднимался ли ветер, бросить в лицо горсть пыли, или низкое солнце слепило взгляд. Я то успевал сделать почти в два раза больше, пока она ласково мела своей филеночной кисточкой, там где требовался всего лишь совок. Иногда мне кажется, Алекс получает от тщательности своих движений особое удовольствие. Точно всякое движение, особенно осторожное, медленное, заставляет мозг выбрасывать в кровь порцию гормона счастья.
- Ты ничего не понимаешь,- говорила мне она, очень просто повредить артефакт... знаешь, сколько в музее разбитых в осколки ваз, они все склеены, все состоят из кусочков. Кое где осколков не хватает, отверстия замазаны алебастром. Ненавижу эти склеенные из неполных частей черепки...
Я шучу,-
- Ты что же,не выбрасываешь битую посуду?
Алекс поежилась, я знал, она ничуть не шутит. Алекс просто немного святая перфекционистка. Об этом знают все в экспедиции. Почти все. Хотел бы я глянуть хоть краем глаза, как она поддерживает порядок у себя дома. Наверно, муха не смеет мимо нее пролететь, а пузырьки с шампунями и духами стоят, будто часовые у мавзолея. И ни одной пылинки, все на своем месте, по ранжиру, по порядку, определенному раз и навсегда.Если бы что то случилось, мир ее перевернулся в хаос и непонятные ей новые правила, Алекс просто не смогла бы это принять.
При том же, она не может делать что то вполсилы. К вечеру Алекс устает больше всех нас.
Алекс мне нравится, это моя небольшая тайна, я скрываю ее, чтобы не спугнуть Алекс, точно дикую птичку, присевшую на ветке яблони в саду. Ее платиновая прическа во время работы скрыта цветной косынкой, но вечером, у костра она снимает ее, развязывая тугой узел под подбородком. Однажды этот самый узел оказался страшно неподатливым, Алекс попросила меня помочь. Я долго возился с узлом, узел промок от пота, я замирал в тот раз от счастья, растягивая свое удовольствие. Но Алекс почти рвалась из моих рук.
-Ну, когда же?
- Подожди, ещё чуть, зачем же так затягивать узлы...
-Да я и не затягивала...
Тут вмешался Вадим Борисович, наш руководитель, маленький бог и всеобщий наставник, а я отступил в сторону, точно стал лишь тенью отца Гамлета. Алекс была скоро освобождена. Я подумал тогда, что это произошло слишком скоро.
-Завтра день отдыха,- заявил Вадим Борисыч, освободив Алекс от затянутого узла и посмотрев в темнеющее к вечеру небо. С реки в тот же момент подул и замер холодный ветер.
-Все, сворачиваемся, на сегодня хватит,-заявил наш маленький бог уже более решительно. Мы торопливо и всеже осторожно растянули в стороны, а затем опустили к земле куски полиэтиленовой пленки, прижали ее кое где камнями. Ночной дождь очень просто мог превратить все в одну большую лужу. Тогда наши труды окажутся просто коту под хвост.
Мы нестройно поднимаемся вверх по склону холма, а за холмом река, сложилась серой лентой, река сейчас слишком прохладная, начало сентября, каждый день крадёт у нас по минуте светлого времени. Так что о купании думалось как о весьма непростом деле, однако кое кто уже готов был бросится в темные воды с головой, чтобы потом полчаса ещё дрожать у немилосердно чадящего костра.
Мы студенты, наш последний полевой сезон подходит к завершению, в деканате готовят наши дипломы.
Алекс идёт впереди меня, я напрасно стараюсь не смотреть ей в спину и немного ниже и все же смотрю. Потом я оборачиваюсь, гляжу на темнеющий слева от от нас лес. Трава под ногами шелестит, не мнется, точно она пластиковая, в ней безналежно запутались жёлтые листья из соседнего леса. Ещё день, два и Вадим Борисыч даст ожидаемую всеми команду, мы соберём вещички и прощайте полевые работы!
Может быть лишь Алекс будет не рада окончанию работ. Дать ей волю, так она бы до ноября раскапывала несчастное стойбище кроманьонцев. Пошел бы уж снег, Алекс все ползала бы на коленях у темных ям подножия холма.
Вечером костер, разгоревшийся наконец, грозит темному небу огненным хвостом, с которого в темень сыплются искры. Алекс и ещё две девушки, кутаются в куртки. Мне кажется, колючие свитера, под куртками кусают почище комаров.
Нас семеро, если считать вместе с Вадимом Борисычем, нашим руководителем, наставником и преподавателем полевой археологии. Он теперь ушел в свою палатку, кажется он уже спит. Храпа правда не слышно.
Мы ужинаем, пьем чай, нам не спится, пар сопровождает каждый наш глоток. Пар поднимается вверх, смешивается с дымом костра, неспеша летит к реке. В воздухе, где то над нами недовольно пищит пара комаров. Огня кровопийцы не терпят, так что мы защищены от их назойливого внимания. Но позже, когда отправимся в палатки, будем в их распоряжении.
Странно, что некоторых комары кусают заметно чаще, нежели остальных. Например, Алекс утром почти всегда покусана. Красные пятнышки на руках Алекс мажет кремом и расчесывает, отчего они становятся видней всем нам. Тогда беру Алекс за руку и говорю, что надо бы попробовать приложить подорожник, она только отмахивается,-
-Само пройдет!
На следующий день дождя еще нет. День мрачен, сух и ветрен. Вадим Борисыч просыпается рано, ходит около палатки, идет к реке, его сапоги оставляют глубокие следы на мокром песке. Пахнет сыростью и тиной. Жалобно кричат птицы, но их не видно. Ветер бьёт в раскрасневшиеся лица девушек. Я поднимаю капюшон куртки, становлюсь похожим на двух других парней, Юрика и Димы. Дима курит, отвернувшись от ветра, который летит с реки, Дима напрасно пробует сберечь от ветра сигарету, ветер меняет направление, сигарета сгорает слишком быстро.
Я ищу глазами руководителя, он занят, что то пишет, видно отчёт. Полог палатки откинут, рядом лежат сапоги, устало разложившие в траве черные кирзовые тела.
Алекс говорит мне, что почва теперь сухая, что пух и вот только бы работать, а Борисыч готовит отъезд.
Мы в это время заняты каждый своим делом. Кто чистит зубы, сплевывая в реку, кто стирает. Если вдруг, пошли бы дожди, наш младший бог, Вадим Борисыч, отдал бы долгожданный приказ собираться, но он все тянет с приказом сворачиваться, медлит, ждёт своего особого черепка, после которого вся жизнь перевернется, станет с ног на голову. Но волшебный черепок не никак не даётся в руки.
Деревянный ящик с найденным мусором прошлого и парой костей стоит у Вадима Борисыча в палатке, углы ящика обиты жестью. Когда прибудет автобус, чтобы увезти нас в город, ящик перенесут в автобус прежде всего остального, следом за ним исписанную Борисычем тетрадь и ещё папку с бумагами. Все это плод наших летних трудов.
Ещё один день проходит, привычно и скоро, продолжаются наши работы на раскопе. Полиэтиленовая пленка рано утром снята прочь и скатана в грязные, шершавые от налипшего песка рулоны, Алекс работает кистью, она почти высунула язычок от счастья. Иногда она коротко переговаривается с двумя другими девушками, Аллой и Зинаидой. Я наполняю пластмассовое ведёрко просеянной почвой, устало иду к лесу, к ближним его кустам, чтобы вывалить в них песок, пробежавший между пальчиками Алекс.
В одиннадцать часов дня, обед стал более близок всем нам, чем прежде. Пару раз извлекаю из нагрудного кармашка часы. Смотрю в них и жду сигнала к обеду.
В 11-45 Алекс зовёт меня к себе. Она держит в руке темный предмет прямоугольной формы. Издали принимаю этот предмет за камень, он размером со спичечный коробок. Пробую взять его в руку, но Алекс не дает, она только показывает его мне, держит двумя пальцами, точно это пойманная рыбка. Если приглядеться, на ладошке Алекс лежат часы. Механизм часов заполнен слежавшимся песеоком. Зубчатые колесики требуют, чтобы их освободили от надоевшего за века песка. В одном месте маленький красный камешек тускло блестит. Сапфировый подшипник? Я трясу головой, отгоняя налетевшее наваждение.
Часы в поселении кроманьонцев? Что за чушь?
-Алекс, это было в раскопе?
-Нет, я привезла из города, с мусорки...
Я наконец отнимаю часы у Алекс, завладев ими, рассматриваю со всех сторон. На одной из сторон механизма что то выгравировано. Читаю -"Ma..."
больше не видно. Чуть скребу ногтем, отчего Алекс вздрагивает, пытается отобрать у меня механизм.
Песок частично стёрся, стало видна надпись
"maide". Вот так просто, по английски... Да да кроманьонцы вечерами говорили по английски, а днем, в свободное от охоты время, изготавливали часы... чтобы точнее знать время. Не всегда ведь, солнышко видно...
Алекс отнимает часы, на эмалевом циферблате я вижу цифры 6 и 7. Совсем как у нас.
- Что такое "maide"?
Голос Алекс требователен и строг.
-Кажется что то вроде... "палка" или "трость".
Я пожимаю плечами, чтобы прочесть по английски, мой ум тяжело преодолевает завалы песка и двух летних месяцев в поле.
-Пошли к Борисычу...
- Но такого не может быть...
-Пошли к Борисычу...
Алекс видно совсем зациклило и мы ищем глазами руководство.
Борисыч, увидев находку, покрутил с сомнением стриженной под ноль седовато-лысой головой. Взял механизм из неподатливый пальцев Алекс.
- Это точно из раскопа?
-Да нет же, я вчера ночью отлучалась в город и там нашла их на мусорке. Потом вернулась и положила в раскоп, под пленку...
Я нервно хохотнул, отчего Борисыч строго глянул на меня, будто я совершил что то неприличное, не принятое в научных кругах.
-Ты знаешь, что нас всех сожрут за отчёт, где будут указаны эти часы? Постой...- он надел очки на мясистый бугристый, точно он был вся луна, нос- здесь, на циферблате... шесть и семь. Далее видно, будет и все остальное...
-Вадим Борисыч, а может мы не запишем механизм в отчёт, всякое ведь, может быть... гулял тут лет сто назад некий студент, пиво пил, часы потерял...
В голосе Алекс ещё слабо звучала надежда. Вадим Борисыч молчал. Подошли остальные студенты, все пытались прочесть цифры, читали надпись по английски и смеялись над нами, предложив не мешкая сдать находку в утиль. Может быть нам хватит премии на билет до города.
Наконец, не выдержав, Алекс вырвала из руки Вадима Борисыча часы, что было сил размахнулась, да и бросила их в реку.
- Такого просто не может быть. Значит и не было ничего такого...
Алекс обернулась к нам. Мне показалось, из правого ее глаза пробежала по щеке и уж подсохла одинокая слезинка обиды на всех нас. Я пытался запомнить место, куда упали часы.
-Здесь песок на дне или глина?
Пару раз купавшийся в близи от того самого места, где упали часы Дима заявил, что дно здесь отвратительное.
-Здесь даже осколки стекла есть, наверно разбили бутылку... ещё коряги гнилые...
Он хотел было снять с левой ноги кроссовок, но его тут же остановили, и так всем все было ясно.

01.2025г.