Обещание

Пообещай, мне очень нужно,
то обещание одно,
его я скушаю за ужином,
его я выпью, как вино.
Как воду, в сушь и день июля,
пить стану, крышку ответив,
пущу, убив последней пулей,
врага приметив, между ив.
Забью гвоздем в худую крышу,
в сентябрьских, больших делах,
распробую, когда услышу,
как слышит дерево пила...
Водой наполню, будет вазой,
на полированном столе,
цветов в него и станет сразу,
немного легче станет мне.

10.2025.

Мясо волку- не трава

Волк овцу одну любил,
он ее по шерсти гладил.
он терпел, что было сил,
так с овцою он поладил.

Пригласил в далёкий тур,
по окраинам Полесья.
Говорил ей: "Только здесь я,
отдохну от волчьих дур!"

-"Я овец люблю, мой свет,
лучше их на свете нет!"-
Две недели, душа в душу,
жили но, хотел покушать.

На прогулку шли вдвоем,
парк и лес и водоем,
о траве у них беседа,
наступает час обеда...

-Там репейник, или тмин?-
-Тут одни кусты любимый...-
-Станем здесь, необходимо,
мне сказать секрет один...-

Как овечья мать права,
мясо волку- не трава!
Если рядом мясо есть
как сдержаться, не поесть...

Дальше жил один, известно,
стало, есть одна невеста,
только зубы, рыжий хвост...
обойти ее пришлось!

Волк- другую в брак склонять,
прочь его погнала мать.
Волк голодный, хоть козла,
просит ночью у села.

Говорит, так отощал
что теперь вернётся к щам...
И вообще, бывает чувство,
что нужна волкам капуста!

Все беднягу гонят прочь,
просит бога он помочь,
бог сказал: "Постись мой друг,
да в Тамбов езжай, а вдруг..."

Ехал волк на верхней полке,
ехал душно, ехал долго,
но Тамбов ему сказал:
"Возвращайся на вокзал!"

10.2025.

Октябрь

С собой несёшь ты, сундучок,
в нем место есть одной надежде,
есть место зеркальцу, что прежде
горело жёлтым, горячо.

Горсть пудры- пудрить носик славный,
платок и краска для бровей,
монеты две, по пять рублей,
как талисман, покупки давней.

Железный ключ, дверь отомкнуть,
несёшь, как древняя Тефнут.
Откроет дверь тот ключ железный-
свободен путь погоды слезной.

Повозки времени начнут,
движение, пойдут у ног колеса,
в них зазвенит металл минут
и отгоняя тьму вопроса,
шипит промокшая Тефнут.

Иди в круг города с дождями,
кто могут, пусть скорей уснут.
Спустилось небо, осень с нами
и кошка мокрая, Тефнут.

10.2025.
Тефнут – в древнеегипетской мифологии богиня дождя. Имеет морду кошачью и тело женщины.

Кино и фото

Как странно, видеть мертвого- живым,
в движении кино, на темном фото,
как будто время, извинившись перед ним,
ему калитку открывает для чего- то.

Как устыдившись суеты в прошедшем дне,
вину изгладить давнюю желая,
одну ему минуту даст явив его и мне,
для встречи, заглянуть за пропасть края.

Но он марионетка, пуст, как древний бог
и если бы, расспрашивать пытая,
все повторит, что прежде мог
сказать тогда ещё, не доходя до края.

Наполнен ватой, мусором желтеющих бумаг,
обрывками, кусочками былого
и сразу видно, не живой он, просто так,
записанное повторяет куклой слово.

Но не винить же мне то фото и кино,
хранящие в пыли коробок старых пленки.
а им, чьи тени видим, так же всеравно,
что думают и чувствуют потомки?

Мне говорил один, теперь далекий друг:
"Есть фото, на которых скрыто много!"
Его я слушал болтовню и думал: "вдруг
и правда, чувствует в живом уж не живого?"

10.2025.

Покой

Берега осторожной реки,
захламленные ивой дрянною,
и болотные сняв сапоги,
одиноким вдруг станешь, собою.

На унылой поляне- цветы,
до печали осенней простые
и небесная длань пустоты,
распростерта над сердцем России.

Тянет дымом сырого костра,
по- осеннему яростным ветром.
И сегодня, как было вчера,
согреваются души при этим.

Понимаешь, нам счастье дано,
дни покоя в наследство достались.
А наследство, известно одно,
пробуждает далёкую зависть.

И свиваются дали в кольцо,
сталью движутся дальние змеи.
Осень, ивы проснулись, желтеют,
ветер с дымом в лицо.

Подмастерье

Мы поэты- дети прошедшего,
оставляемы на песке.
Нам враги- волна сумасшедшая,
ветры змеями вдалеке.

Нам ни рифмы, ни слог не нужен,
ни влюбленных зрачков права,
На обед нам стихов, на ужин
на тарелочке нам слова.

Мы- влюбленные дети в осень,
потерявшие счёт годам,
лето- мы листопадов просим,
а весна- больше снега нам!

Нам не так уж важны регалии,
побрякушки пустот и прав,
Не приколешь к душе медали,
ворох слов на башке собрав.

Мы уходим и точно, кажется,
не исполнив судьбы заказ,
а читатель допишет даже,
не написанное за нас.

Вот тогда и крути хороводы,
да воздвигни чугунный торс.
Языки слагают народы,
подмастерьями быть пришлось.

10.2025.

Трамвай

В трамвае что -то есть от волшебства,
от тихого шептанья губ старухи,
от ветхого когда- то естества,
тряпичного свидетельства разрухи.

От тишины и шума давних лет,
в котором клеем схвачен лета свет,
и пар дыхания и кашель осторожный,
что лёгкую простуду явит нам возможно.

В трамвае есть, нет был, такой звонок,
звеневший и слегка подобный чуду,
я жду его, когда на перекрестке буду.
Но нет его, теперь давно умолк.

По городу иные бродят сны,
иные фонари зелёным светят газом
и красным мучают отказом,
когда спешим на перекресток мы.

Но остаётся тайна и любовь,
застряв между огней и объявлений,
и лишних, падающих к ночи слов,
и недоступных в прошлом наслаждений.

10.2025.

Ты в России

Ты в России заторможен-
кучка пепла и песка,
ты, который не возможен,
точно божия рука.

Ты, оставивший скрижали,
темной кожи огневой,
не добавишь, не ужалишь,
все сказал, ты не живой.

Но тебя, ещё читали,
хмурил день морщинку лба.
Не в Европе, не в Италии,
прах, но только не слова.

Ты исконный, наш по праву,
если что, не отдадим.
Мертвецу, оставим славу,
но забвение- живым!

10.2025.

Три друга


Отпустила пружина, вдвоем напились
и добавили чем -то тяжёлым...
Небеса поднимали их медленно ввысь,
над домами, заводами, школой.

Будто шарики с газом, что вверх, но не вниз,
закачались они и уже обнялись.
Будто не было дней трех тяжёлых,
что поднять невозможно от пола.

Но теперь, та пружина от них отошла,
отпустили работа, жена и дела.
И они по обычаю, так напились,
стали лёгкими души, как голуби: "Брысь!"

Шли качаясь, смеялись два друга,
первый снег, первый лед, дом и школа
мимо шел старый друг, невесёлый.
У которого дом и супруга

И собака, что лает и лает на жизнь,
и высокая должность у друга,
дети есть, дом хороший, супруга
И земли притяжение долгое вниз.

Повстречались они и почти разошлись,
но потребует должность у друга,
дом хороший, собака, супруга:
"Ты- начальник, с двумя этими разберись..."

Завтра день начинался упруго,
продолжалась зима, не закончилась жизнь,
свет вставал, разгорался, шла вьюга.
Просыпались как прежде два друга,
потерявшие третьего ночью, кажись...

10.2025.

Север не хуже...

Север не хуже юга,
враг мой, не лучше друга.
День мой светлее ночи,
жалко, когда не очень.
Ветер бодрее затишья,
лучше, когда молчишь ты.
Север не хуже юга,
лучше, когда супруга.
Лучше, когда надежно
и положиться можно.
Лучше идти по тверди,
только ещё успеть бы.
Скоро закрутит вьюга,
север не лучше юга.
Лучше, когда есть дети,
быть бы за них в ответе.
Боль если, только сразу.
Связь если, то- не связан.
Новое если- туго,
Север не хуже юга.

10.2025.

Колыбель

Уютен маленький мирок,
тут взгляд находит уголок.
Тут не окрепшим, греют души,
у зайца вязаные уши.

Но вечно в ней не нам расти,
есть каверз разные пути.
Они за стенкой, прямо тут
шипят, царапаются, ждут.

Есть тайный срок и колыбель,
уже его сочтет теперь.
Хоть плачь, по зрелости зерна,
и оболочка не нужна.

И одеял, пелёнок рой,
легко прощаются с тобой.
Мыть пол и тряпкой в гаражи.
Пусть заяц вязаный сбежит!

10.2025.

Тот год

Мы расстались, в полном смысле,
кораблями, разошлись.
После дни тянулись, висли,
дни мои перевелись.

Стало время и не время,
город стал, совсем иной.
Мне дома, стучали в темя,
наклоняясь надо мной.

Плавно улицы скользили,
черно- серые ужи.
И вопрос в безумной силе,
стал- мне жить или не жить.

Но как все, как воздух, воды,
существует и без нас.
Тянут дни, влачатся годы.
Все проходит и не раз.

Жизнь свое всегда берет,
если жив ты, а не кукла.
Год прошел, тоска потухла,
но влачился, долгий год.

Шли колесики- минуты,
кособоки- лилипуты.
Только каждая остра,
точно искра от костра.

Так,- уколет, быстрый странник
и потухнет в тишине.
Год идет- ты перестанешь,
возвращать минуты мне.

Пять минут и шесть минут,
скрип земной оси тяжёлой.
Переулки, что за школой,
в долгой памяти уснут.

10.2025.

Создатель

Художник даму рисовал,
черту провел, губу порвал,
мазком неровным, сдвинул нос,
пол уха к черту кистью снёс.
Потом ещё поправил лоб,
дорисовал ей глаз и горб,
но затрудняясь, руки он
оставил даме за углом.
И так как вышел мал портрет,
в итоге, ног у дамы нет.
Художник с цветом колдовал,
стал цвет такой, как бы подвал.
Надел хламиду, три груди
в конце ей дал, сказал: "Иди!"
Пошла бы- торс ей помешал,
тут критик в обморок упал!

10.2025.

"Тобаго меняет курс"

Тобаго меняет курс,
Развилка- я может, вернусь...
Качается море без чувств.
Тобаго меняет курс.
Морские, прозрачные мили,
с пеньковым оттенком ванили.
А рыбная чешуя,
блестит все борта обуяв.
И даже лебедочный брус.
Тобаго меняет курс.
Команда в каптерке гадает.
Ждет Рига, ждет порт корабля,
но курс- на чужие края,
где манго, страна обезьян,
и рыбой пропах капитан.
В каюте он курит, он курит,
а выбор не сделанный дурит.
Развилка. Но я не вернусь...
Антенны качается ус.
Тобаго меняет курс.
Раздумьем старпом обуян,
-Вы знаете, что это, манго?
-Такой абрикос, очень странный,
вы знаете манго на вкус?
Тобаго меняет курс!
Упрямо волна набегает,
морзянка, одна и другая,
из медных, зеленых уст.
Радист поздним вечером слушает,
что шепчут пропащие души.
Невидимо, над кораблем-
"Мы просим- вернитесь, мы ждём!"
из медных доносится уст.
Так родина, или гнус?
Команда гадает, гадает,
а что происходит, кто знает?
И все засыпают без чувств.
Тобаго меняет курс.

10.2025.

Был холод

Был холод жуткий, где жара,
ещё должна была ютиться,
и лето с писком комара,
казалось вечное, продлится.
Мне печь открыла ржавый зев,
ее кормил я, близ присев.
Была зима теперь на даче,
в дощатых стенах ветер плачет.
И снег к порогу подлетал,
был холод, кожу жег металл,
у ручки маленькой дверной,
лишь прикоснуться к ней рукой.
Вот свет огня пополз к порогу,
в пустые комнаты, сейчас,
и отошла зима от нас,
но ненадолго, на немного.
По коже пробегала дрожь,
а щепки плохо резал нож.
Мы вышли в свет, его скрипенье,
деревьев вкруг и трех оград
стоял белея, голый сад,
слепили выстывшие тени.
Калитка хлопнула, был час,
а небо щурит мутный глаз.
Дорога снежная, движенье
и прочь уходит воскресенье.

10.2025.

Огурчики- голубчики

Нес человек огурчики,
споткнулся, уронил...
огурчики- голубчики,
нести вас, нету сил.
Была, знать банка сколзской
и дрогнула рука,
и не донес до столика,
с двух рюмок коньяка.
А что ж? Но обязательно
Охота отдохнуть,
вот, выбирай внимательно,
где прыгнуть, где шагнуть!
Теперь, не то что прежде,
ремонт, да стройка здесь,
вернись и точно тех же,
купи, коль деньги есть!

10 2025.

Наш старый дом

Наш старый дом, четырёхэтажный
покрашен жёлтой краской эпатажной,
в нем каменных ступеней холодок,
и белых подоконников ледок.

Он был, когда Москва была такая,
провинциальная немного и немая,
хватало солнца в ней по вечерам,
и пруд лежал и зеленел, безвольно там.

Был чахлый парк, не выросший, как надо,
нас обозрения колесо, крутило до упаду.
А я на крышу забирался в доме том
и под ногою жесть ходила ходуном.

Я помню, дом наш был четырёхэтажный,
к нему я возвращался не однажды.
Деревья высохли и спилены потом,
но оставался жив, наш жёлтый дом.

Я видел в городе ином, зелёные дома,
метель мела, бал правила зима.
Но мне приятен жёлтой краски цвет,
казалось, ждёт меня мой дом, а время- нет!

10.2025.

Ночь. Поток сознания

Ночь, город спит в картине законной,
в нем звук и тишина и небо надо всем.
Поток сознания, рекою благосклонной,
проносит эшелоны мимолётных тем.

Гуденье комаров ночных, кровососущих
и прошлого и тем печально сущих,
плывущих мимо медленной рекой.
Ночь, город спит и говорит со мной.

Мигает отсвет близкой мне Капотни,
дыхание жути каменных печей,
я чувствую во сне моем субботнем,
мне снится ад, зачем- то близкий мне.

Но тишина и пьяный говорок соседки,
и бормотание по радио Орфей.
Деревьев чернота и желтизна и ветки,
клонящиеся над рекой моей.

А утром я проснусь, а сон спешит ко дну.
Движенья нет, нет мощи той реки
к которой ни-за-чем приходят старики
и дети, только слушать тишину.

10.2025.

Деньги не спят

Деньги не спят, в мире нашем, болезном
глаз у них нет, чтобы их закрывать.
Сказки рассказывать им бесполезно
и укладывать в ряд на кровать.

Деньги не спят, их бессонные души,
в даль устремляет мечта, в города,
нам незнакомые, может быть лучшие,
может на время, а то- навсегда.

Может застрянут они в магазинах,
и при оплате душой и рублем,
будут ночами, по ящикам длинным,
томно мечтать о жилище твоём.

Будут касаться желаний и пальцев,
будут слюнявлены точно, не раз.
Ты погоди, поезда возвращаются,
с ними купюры продолжат свой вальс.

И при оплате, орешков для парка
встретишься с прочно забытым рублем.:
-Как тебе Курск, как Норильск, как Игарка,
как тебе, наша, большая страна?

10.2025.

Утро в феврале

Пред тем как взвесится, разделась,
сложила прочь тепло брони,
в простывшей комнате белело,
забытой, поле простыни.

Пыль лёгких штор, слетала книзу,
смотрели голуби с карниза,
не оттого, чтоб увидать,
но было лень им улетать...

И два цветка, герань, столетник
заждались света и тепла
и сила их надежд последних,
ночь с ними в комнате плыла.

Весы скрипели, честь отдали,
и звон едва стоял в металле.
Свет тусклой лампочки зажгла,
но тьма глядела из угла.

День диктовал ей осторожно,
на кухне ужин умирал,
а циферблат, желтел и спал,
но торопил ее, безбожно.

10.2025.

Трое в огне

Раз к Вере с Надеждой
примкнула Любовь,
или Надежда с Верой
примкнули...
Ну, в общем неясно,
не тратя слов,
не будем, об этом пуле.

Вокруг закрутило
кольцо огня,
их косы
слегка обгорели.
Блондинка с брюнеткой
визжат, всех виня,
спасают ладошками тело.

А рыжей подруге,
огонь не беда,
по женской причуде,
решила,
ей будет как раз,
неприятна вода,
а в пламени - рыжему сила!

Но парень, что рядом,
взял в руки ведро
и долго смеялся над рыжей,
пол платья, пол лифа,
и грустно бедро,
в колготках и копоти
ниже.

10.2025.

Отрывистые мысли фрау в 45 году


"...Четыре часа, все не так уж плохо!"
В бокале ложка мешает чай,
рука в сомнении печенье пробует-
-"Впрочем, теперь и оно дорожает.. "

"Надо бы, губы чуть подкрасить,
каплю духов растянуть до среды.
Вчера Берлин бомбили, вот страсти...
столько было огня и воды..."

"Говорят, погибло совсем немного,
семья из Австрии, один старик,
Работали пленные, расчищали дорогу,
и был расстрелян, один из них..."

"...За что расстрелян? Да не так проворен,
в кармане нашли лезвие ножа...
война теперь, кто с войною спорит?
работать нужно и ждать..."

"..А если все мы торопится станем,
куда покатится бренный мир?
Вот наш генерал, на совещании
вчера о пленных час говорил..."

"...Сказал, готовят они восстание,
ударят в спину и кончен Рейх...
без них труднее конечно, станет,
но убивать и не нужно всех..."

"...У отца в деревне девчонка из Польши,
и русская, говорит из Москвы...
работают, женщины в общем, хорошии,
но, немного ленивы."

"...Впрочем, вот и звонок раззвенелся,
чай пора, генерал, не заснул.
Штауффенберг у него засиделся,
а этот, ужасный болтун!"

10.2025.

Мемуары

Смотрел я глазами врага,
глазами бессонницы красной,
дрожала листая, рука
и так, засыпал я, несчастный.
Здесь русские есть города-
Тула, Яхрома и Калинин
но мне подчиняясь, орда,
ползла, тяжела, между ними.
Вот Истра, как близко тебе,
Москва, электричкой- минуты.
И жалу паучьему люто,
позволят вонзиться сюда?
Добраться стальным хоботком,
да крови напиться потом.
Отбросить защитников цепи,
на насыпи стать кольцевой
и что называлось Москвой,
в объятиях выцветет сепией.
Поблекнут церквей купола,
кирпич растворится заводов,
скелеты больших пароходов,
потомкам оставит вода.
И старый профессор, чудак,
любитель баварского пива,
раскроет раскопы стыдливо,
напишет отчёт в ста листах?
Но к счастью, с последним листком,
приколот змий русским штыком!

9.2025.

Малый бог

Твой маленький мирок ужасный,
В нем ты живёшь, болеешь, здравствуешь,
по улицам проходишь в том мирке,
прививку делаешь Пирке.
В нем миллион вещей разнообразных,
вращаются, с тобою нитью связанны.
Ты центр, нет тебя, исчезнут и они,
в пространство улетят, где звёзд огни.
Достигнут может быть, конца вселенной,
но без тебя они, ноль совершенный.
Ты держишь их, как малый, смертный бог,
ты жив пока, вращается вокруг мирок.
Уйдешь, все станет только пыль
и ты и мир твой и летающий утиль.
И двинув коготок, вселенная решит,
-"Тот смертный бог, не торопился жить,
иначе бы собрал поболее планет,
которым без него и смысла в жизни нет..."
И повернется на бок с мыслью той,
что много их, богов и трудно мне одной.

9.2025.

Дым

Придет, тиха и солнечна,
колдунья -осень к нам,
начнет кружить, да корчиться,
ходить по берегам.
Кистями сад окрашивать,
в желтеющих дворах,
желающих не спрашивая,
а деловита- страх.
И мы, не без желания,
сойдёмся у огня,
к теплу поближе станем,
как девушку обняв.
Всего, что было нашего,
в желаниях и снах
огнем теперь окрашено,
и пепел на губах.
Судьба, сродни движению,
а неподвижность- плен.
Горит июль в сомнении,
а май, сгорел совсем.
Мы прирастаем к месту,
к желаниям простым,
но корни, как известно,
уходят в сладкий дым.

9.2025.

Маленькое, маленькое счастье

В субботний день, теперь вполне свободный,
я слушаю по радио прогноз погодный,
и музыку Бородина и физика пространный
рассказ о свойствах звёзд и что не странно,
воображение в даль плывет и тот рассказ,
ко сну уводит, лёгкому сейчас.
Так сказок детских глупости мы помним,
а сон дневной нам укрывает день холодный.
Летите прочь заботы долгие, тяжелые дела,
охота слушать и уснуть в мой дом вошла.
Не выстрел, не с погони лай старательных собак,
субботний день я счастлив без всего и так.
Такое маленькое, маленькое счастье,
уснуть и пусть готовится на улице ненастье.

9.2025.

Чувство

Когда я прикоснусь
к искусству,
но так, вполне случайно,
то у меня такое возникает чувство,
что я коснулся тайны.

Оно и тоже как -то, ежится
и может высказать сомнение
и у него по коже,
мурашки побегут волнения.

Не тем ты занят друг,
но тем, что кормит и досуг
теплом наполнит, светом!
Порой, обременительно
при этом.
Но Пушкин сам на юг
по службе ездил,
хоть и был поэтом.

Увязывал не скудный
свой багаж,
расспрашивал возницу
с бородою,
да ожидал- проедет экипаж,
величественный,
с дамою седой.

И Он коляску снаряжал,
осматривал надёжные рессоры,
чей все переносил металл,
поля пространные, леса и горы.

Осматривал не скудный
свой багаж,
расспрашивал возницу
с бородою,
да ожидал- проедет экипаж,
величественный,
с дамою седой.

Ржавел в терпении
своем рессор металл
и под дождем,
покоя по дороге ждал,
как мы бывает, ждём.

Как ждут нас детские салазки,
а мы их не берём,
с собой и даже в руки,
мы выросли,
нет счастья под дождем,
плюем,
на басенки да сказки.

И дальний лес,
поэта может быть, пугал,
пространностью
и теменью в расколах.
И ждал его на юге генерал,
и море бьющее,
по берегу волной тяжёлой.

Но все дорога, ты зовёшь,
к движению привычна,
не к покою.
Привычна ночь тебе
и свет над головой
и жажда долгая
и долгий дождь.

9.2025.

Страдания бедного Буратино

Там поле пустое, там высохший лес,
страна дураков, расположена здесь.
В полях ее скудных монеток металл,
мечтатель один деревянный сажал.
Не всходит посев с этих тощих полей,
хоть дождь их умой, или буря залей!
Песок или глина, щебёнка, цемент
он ждёт и сажает, а всходов все нет...
Придет и уходит с корзиной пустой,
а дома еще объясняться с козой...
Но будем стараться, мы вырастим сад,
где в листьях зелёных, монеты блестят!
Там шелест купюр заменяет листву,
а чурка сухая, мозги и главу...
Не шутит природа, но все говорят:
-"Ждать около года, а там- город сад!"

9.2025.

Неожиданная Анна

Неожиданная Анна,
между всех- Ирин, Катюш,
это имя, точно странно,
как полет крылатых душ.

Прилетишь и сложишь крылья,
спрячешь голову меж них
и уснёшь, чтоб мы забыли,
о желаниях твоих.

Пьешь ты кровь наверно, Анна.
Ну признайся в этот раз...
подбираешься и рана,
на душе у нас тот час.

И чтоб мы не заболели,
не ютились по углам,
ты скрипишь, как те качели,
что не смазал дворник нам.

9.2025.

Автобусные лица

Знакомые и сонные
автобусные лица,
а солнце законное,
нас разбудить стремится.
Усну и вновь разбужен,
к душе прикосновение,
не сон, немного хуже,
но лучше настроение.
А улыбаться нечему,
молчат, кивая носом.
Вот, если дело к вечеру,
тогда мы улыбнемся.
Автобус остановится,
вздохнет, откроет двери
нам выходить приходится,
оставив сну потери.
И две подруги лучшие,
немного посвежевшие,
проходят и под ручку,
одна другую держит.

9.2025.

Имя добавляю ...

Добавляю имя в "Избранных",
но не от того, что узок круг,
все переживу как повесть, друг,
осторожно, холодно, но истово.

Пробегу босой, твои мгновения,
точно сон, пройду по тишине,
долгой жизни, миру и войне,
боль приму и жар и удивление.

Так читатель входит в мир иной
в день тяжелый в комнату печали,
входит вдруг, куда его не звали,
и уходит, незамеченный, чужой.

Но пока стоит он, в темной комнате,
привыкает к освещению глаз,
впрочем, вся поэзия для нас,
посещение прошлого, вы помните?

9.2025.

Ещё...

Смерть близких, нежеланная приходишь,
нам кажется, не вовремя, мой друг!
Все было хорошо и славно, вроде,
но время подошло стеной и вдруг...

Ещё мы не сказали самых главных,
хранимых и невысказанных слов,
ещё не обошли в движеньях плавных,
у жизни нас встречающих углов.

Ещё подарков мы не подарили,
о дне рождения родных увы, забыли!
Здесь, рядом проводили мы досуг,
но время подошло стеной и вдруг...

Ещё тепло в душе моей и жалость,
ещё оно совсем не расплескалось.
казалось, вот оно, касание наших рук,
но время подошло стеной и вдруг...

Живучи вещи, но умолкнет слово,
такое чувство, что угасла часть души.
А прошлое сто раз и снова,
продолжит не оконченную жизнь.

25.09.2025.

Письмо на ферму

Ах, госпожа курица,
у тебя сегодня,
такие большие яйца!
Что думаю,
надеюсь, труд твой окупится,
но все же, старайся!
Госпожа курица,
когда открываю коробку,
с ними белыми
и большими,
я боюсь уронить их,
на пол, неловко.
А чего не отнять у них,
так белизны,
и совершенства линий,
проведенных, наверно
под присмотром,
самого Паулини,
главного петуха,
вашей фермы.
Передай же приветы,
если будет время,
пеструшкам, леггорнам.
самому Паулини.
Пусть будет мил с тобой,
не клюет тебя в темя!
А клюнет, не больно
но так, чтобы видно,
что любит,
и хватит, довольно!

9.2025.

Ненастное утро

У природы нет... но боже, есть,
когда по роже каплей жесть,
когда дорог полна квашня,
а не желанье, это я!

И не за что... ты в том права,
отвалится, с плеч голова,
привыкшая травой,
склоняться, тут с тобой,
согласен я.

Остаться дома- благодать,
стать у окна и наблюдать.
За то судьба, благодарю,
что не ползти по сентябрю.

Не мокнуть в городе глухом,
от воя, криков и потом,
зонт складывать, спускаясь вниз,
в метро, где рельсов визг.

Но, город я тебя люблю,
за твой асфальт, благодарю.
за слив, за трап и за карниз,
за трубы все, что в сток и вниз.

За мокрые твои плащи
за сон, какой по швам трещит.
Проснусь и всех благодарю
и кофе крепкого варю.

9.2025.

Быстротечность


От девы, получив отказ,
в делах своих сердечных,
сподобился внезапно он,
болезни быстротечной.
Да так скора была она,
что счета путая слова,
у бога закружилась голова!
-Ты видно гонщик,
с Формулы 1-
Господь ему сказал,
когда встречался с ним.
-Да боже мой- ответил,
гонщик я!
и тут же трассу протоптал
в раю, дорогою пыля,
а бог его с тех пор,
уже не видел без руля!

9.2023.

Духи


Я шел по лестнице, ступени,
меня вели до отупений.
Ряды их гладких, плоских спин,
лежали ровно, я один,
по ним ступал, но вдруг духи,
меня как будто поразили,
из сердца темных ряд картин,
воображением оживили.
Что это было, память сна?
Или вот также пахла,
когда- то девушка одна?
Я дальше шел и у двери,
уж ту увидел, кто духами,
мне столь печально говорит.
Она ушла и нет печали!
Был серый день осенней стали.
Нам обещали дождь теперь.
Я вышел и закрылась дверь...


9.2025.

Вечерний свет

Вечерний свет, спит станция пустая,
а мимо поезда по тишине разбег.
И вечер благодарно принимает
пространство звуков и движений всех.

Пред мраком клонит свет отвагу,
как фехтовальщик, утомленный шпагу.
Бой проиграл мальчишка- свет,
заложник суеты и маленьких побед.

Мост камень держит в высь поднятым
и дышит тяжело, чуть трепетом объятый.
Веди меня, мой терпеливый мост,
сквозь темень, свет, куда бы не пришлось!

Спущусь по лестнице, среди берёз и клёнов,
меня преследуют осенние цвета
и тень наплывшая спокойна и проста
и студит всех, кто светом опаленный.

9.2025.

Москва

Я город сей всегда люблю,
люблю, те старые дороги,
проспекты, площади , сады.
Люблю черты его не строгие,
и над Москвой -рекой мосты.

Я жду и не желаю обновлений,
так лиц знакомые черты
в разлуке вспоминаешь ты,
а встретишь, чаще с удивлением...

А все, в любви мы не вольны
и поминать Москвы холмленье,
такое прошлого волненье,
объятья те, всегда сильны.

И осень здесь так хороша,
вздыхает счастьем душа.
Москва, я сын твой,
подданный твоей державы,
красы златой и вечной славы...

9.2025.

Я был маленький поэт

Я был маленьким поэтом,
между пиков и высот,
я желал немного света,
чтобы знал меня народ.

Я стихов насочинял,
я на сайты их сливал.
Оказалось, все напрасно,
я о том, подозревал.

Я был маленький поэт,
а ему пощады нет
как собаке быть щенком,
вечно в росте небольшом.

Лай, не лай,
но ты щенок,
если ростом не высок.

Я был маленьким поэтом,
я писал стихи при этом,
но по моему, все бред,
в этом видно, смысла нет.

Надоело быть щенком,
гонит жизнь щенка пинком.
Я был маленький поэт,
тот кого, как будто нет.

9.2025.

Ризотто и спагетти

Ну, что сказать тебе про ризотто,
ризотто по -моему, это что - то.
Немного того, немного этого,
рис и масло и вина белого.
Куриный бульон, сыра и лука,
немного прогреть, вот такая штука!
И успеть чтобы, не поздно ночью,
Я так объемся и это точно...
Потеряю фигуру, раздамся в талии,
как будто я жизнь прожил в Италии.
На юге спагетти, ризотто на севере
всюду крахмал, вы не поверите!
Но когда партизаны, повесили Муссолини,
ризотто не пропал, а гнул свою линию.
День- ризотто, другой- спагетти,
я обожаю, два блюда эти!

9.2025.

Вы плохо начали

Вы плохо начали,
закончили отменно,
жаль, что не все,
кто начал, поименно.
Вас миллион и больше,
всех не перечесть.
И бог седой сказал:
- Спасибо, что вы есть,
на свете, уж не знал,
как быть
какие средства,
применить,
закончить зверства...
Что ж! Врагов помирим...
Кто живой,
пусть отправляется
домой,
детишки ждут,
семья и мама,
молитвою меня изводят
прямо.
Да новых нарожать
еще детей,
в войну сердца пустеют
у людей!
Кто мертв, тому-
табличку золотую,
звезду фанерную,
иль с автоматом
в парк стоять, статую.
А если снова распря
да огонь,
тушить вас позову...-
тут дверь захлопнул
в небо он,
мир воцарился,
свет и благодать,
а голубятник тряпку
взял
и начал голубей гонять.
Вот пара турманов,
прекрасна и скора,
взлетела кувыркаясь,
со двора.

9.2025.

Одной только, маме

Ты знаешь, одной только маме,
ты нужен без денег в кармане.
Без звона, без хруста, без блеска,
без которых и жить бесполезно.
Ты знаешь, одной только, маме,
ты нужен с ногами, с руками.
А мама старалась, отменно,
чтоб ты не родился без члена
и при достоинствах многих,
доступными были дороги
тебе и мечтается маме,
чтоб равен был с нами.
И обнимая двуногих,
не наделал детишек двурогих,
какие бывают в рекламе,
продуктов молочных,
да в сказках ещё полуночных.
Чтоб у тебя были глазки,
и голова, а прохожий в опаске,
при встрече с тобой,
не обходил стороной.
И не ежится, как при взгляде,
на ползущего странного гада.

9.2025.

Татьянин день

Была весна, был снег по пояс,
подтаявший в лесочке и сырой,
я целовал тебя, не беспокоясь,
что завтра будет, день какой.

Знал, будет развиваться лето,
сначала, доконает солнце снег,
а будем мы, или не будем, это,
пустейшее, среди вопросов всех.

Татьянин день, иль близко, около,
расчетами не заморачивались мы.
И я и ты в снегу промокли,
в конце, великолепнейшей зимы.

Мы вышли и расстались, не было,
меж нами снегу, счастья, ничего,
что бы звало, напоминало, требовало,
среди впадающих в весну снегов.

9.2025.

Ночью-ночью

Ночью-ночью над Москвой,
то салюты, то хлопки,
то сирена вдруг завоет,
то заплачет, от тоски.

Света скудного, ночного,
с неба движутся следы
лик луны в завесах, строгой,
жаждет жизни и воды.

Ночью- ночью над Москвой
звёзд холодных тусклый рой.
Фонари теряют силы,
красный свет над головой.

Ночью- ночью над Москвой,
нет покою, спит покой.
Говорят, что это осень,
оттого весь этот вой...

9.2025.

Элегия


Пусть будет все,
как есть,
но ты останешься живой!
На похороны не иду
и в память не отмечу.
Живи и дальше,
незнакомец мой,
будь жив и просто,
оставайся вечен.
Как древний бог,
с изъеденной в труху
корой,
древесными жуками
лучшего из побережий.
И чьи черты,
неизгладимо те- же,
что не проходит
над страной.
Что не тревожит йод
и соль лагуны,
какие не повиснут
к ночи луны,
пугающие
красною каймой.
Знать не хочу,
что умер ты,
побудь еще живой!

9.2025.

Река времени

Переместимся в вечер, в тихий свет,
в задумчивую свежесть голубую.
Пусть прыгнув, время оставляет след,
на коже и висках меня смакуя.

Пусть делает что надо, взяв ключи
от вечности, без лишних сантиментов,
как операцию на сердце делают врачи
проделанную сотни раз до этого.

Вдыхая вечер, я надену тогу тишины,
из бархата, который ценится актером,
глаза закрою и готов к повторам,
что все приветствовать должны.

Неси меня, великая река,
спокойна и нежна в водоворотах,
в железных, не удерживай воротах,
да избегай, блуждающего огонька!

9.2025.

Девушка из SS

В ту же секунду, как только я поставил точку, она отделила прошлое от настоящего, перегрызла пуповину, стала жить самостоятельно. Прошлое замерло, застыло в прозрачной клеевой массе, но и оно ещё менялось, когда я того желал. Буквы, что непослушные ученики, бегали с места на место и окрик учителя не помогал делу, целые предложения, длинными грузовыми составами, теряли вес и длину, или захватывали новое, прежде им не принадлежавшее. События прятались и возникали вновь.
О прошлом мне думалось, как о деле вполне решенным, да и что уж там менять? Но и в нем, прошедшем, покопавшись как следует, разворошив и встряхнув, можно ещё много изменить, нужно одно воображение. Прошлое, совсем не икона.
А в том, что мной написано, читатель находит новое, свое, о чем я и не подумал, а подумав, бросил бы в сторону, как вовсе ненужное. Но вот они, читатели, за это уцепились взглядом, рассматривают, подносят к свету. Все это для автора много приятнее, чем одно ледяное молчание.
Или вот еще история, шел я по дорожке узкой да кривой и какой то жучок- мусорщик, своротил меня с той дорожки в сторону, на обочину. Совсем, как в стихотворении одной известной детской писательницы. У людей кажется, должно бы быть по- другому... Упал я, лежу, по сторонам смотрю, удивляюсь, но ничего, привык уж ко многому. У нас все бывает, даже чего и не было никогда. Лежу и вот, подходит прохожий и он протягивает мне салфетку, руку обтереть, а на ней- кровь... Тут я чуть не прослезился, от мысли той, что такие прохожие у нас бывают. Проще то было б, если все, как тот жучок- мусорщик, ан нет, есть другие, конечно их больше. Но я сдержался, не проронил ни одной слезы. Нельзя мужчине расчувствоваться, много ещё впереди нас ждёт, да и подумаешь... жучок- мусорщик!
Бывает хуже. Вот прохожий, заключенный в нацистском концлагере встречает девушку из SS. Девушка плачет. Днём в лагерь прибыл состав с заключёнными, всех сразу отправили в газовые камеры, мест в лагере вовсе нет... и ей, этой девушке, жалко убитых ее сослуживцами.Чисто человеческая реакция. Не всякий спокойно разряжал табельный Вальтер в голову ребенка, были и впечатлительные натуры. А заключенный тут и утешил девушку из SS,
как мог утешил, одним словом конечно. Ну что то вроде-"Фрейлин, не плачьте, завтра прибудет новый состав, может уже его не отправят в газовую камеру, да и всякое в жизни возможно. Вот платок, вытрите сладкие свои слезинки..."
Про тот случай, прочитал я в книге Лес Богов, содержит она воспоминания литовского писателя и поэта Бали Сруоги о нацистском Stutthof концентрационном лагере.
Может, случайная встреча, помогла поэту пережить страшное время, написать непопулярный теперь роман, а та девушка из SS, не проломила при случае ему череп ломиком, как другим заключённым.
Иногда люди перестают быть людьми, оставаясь внешне, существами очень похожими на нас. Что то людей толкает на это, и что -то возвращает их к людям. Сложно всё.
9.2025.

Далеко за Окой

Далеко за Окой, так, что выйти за топи,
за измученный скудными почвами лес,
за дорогой, привычной колесам и попе
я ходил между сорными травами, здесь.

Я мечтал заблудиться в унылом пространстве,
упустить из руки путеводную нить,
и местам незнакомым, но злым, улыбаться,
и оглохшего к просьбам напрасным, просить.

Заплутав отпускали, коварные тропы,
выводили к обычным до дури местам.
Чахлый лес из осин и берёзок, да топи,
да песок по карьерам, да сушь по кустам.

И с тех пор мир теснее, мелеют пространства,
заблудится в знакомых местах не дают.
Далеко за Окой заблудиться и странствовать,
сорок лет потеряв и себя и уют.

9.2025.

Привычка ко всему

Утром к перрону подъехала электричка, была она опять как вчера, как третьего дня, старая и грязная, что сам ад. По краям тамбура стояли мрачные фигуры, в вагоне душно, в нем застоялся неистребимый дух человеческого общежития.
Я тут же отыскал себе местечко, неудобное и тряское, но ехать- то было четыре остановки, что совсем немного. Иные едут от самой Рязани! Да кто - то ещё, когда я только вошёл в тамбур, чуть подвинулся в сторону, осторожно и медленно, так, что мне стало немного удобней, "Удобней, процентов на 10!"- Подумал я. Успокаивало меня, что ко всему, что с нами и вокруг нас и около и где - то совсем далеко, на самом краю сознания, так, что и мыслью не дотянуться, привыкаешь так быстро, может скорее, чем к иным удобствам.
Мы рождены, чтобы привыкать, врастать во все нам предложенное, подошедшее к перрону, а сказки к нам приходят потом, сами и нашёптывают всякую ерунду, не относящуюся прямо к жизни.
Я раскрыл бесплатную газету, один лишь уголок ее, что позволяло отнятое мной у тамбура пространство, а время тут же сделало свой обычный скачок вперёд.
9.2025.

Повезло

На дороге рубль потемнелый,
два окурка, битое в труху стекло.
Осень продолжается несмело,
значит, повезло.

Будто август детскую читает книжку
снял очки, вздыхает тяжело,
и во сне уж, улыбаются мальчишки,
значит, повезло.

Ежится синоптик, бурю обещает,
рек разливы, приготовите весло?
Я смеюсь, как идиот, игра такая.
значит, повезло.

Мир в движении, с утра непрочен,
мир картина в кухне, над столом,
все пройдет, и засыпая ночью,
думаю, что значит повезло.

9.2025.

Не кури!

Киса - киса, не кури!
Станешь, мумией бесплодной,
станешь жёлтой и холодной,
и снаружи и внутри.
Киса - киса, не кури!
Знаю, хочется бедняжка,
после сна одну затяжку,
как отходишь от двери.
Киса - киса, не кури!
Я иду, тебе не рад,
может это, самосад?
Или, что - нибудь такое,
ну, про что, не говорят?
Киса - киса, не кури!
Зря здоровьем не сори,
потеряешь, не бумажку,
жизнь не сможешь повторить.
Курят разные подруги,
курят лётчики, прислуги,
все друг другу говорят:
-Завтра брошу, точно брат!
Воробьи и снегири,
прилетают и не курят.
Может быть, нас боги дурят?
Киса - киса, не кури!

9.2025.

Основатель династии Ку

Взгромоздясь на ку-чу пес-ку
и немного скопивши жир-ку,
голубок здесь себя ощущает,
первым членом, династии Ку...
Будет править династия Ку,
в Поднебесной, по царскому праву,
голубиц привле-кут,
голубят нарожают ораву.
и гнездом наградят кучу ту,
а помет их покажет,
недоросшему сопля-ку,
что такое, династия Ку!
Посягнет, тут же скатится вниз,
разобьётся о ку- Чи помета,
что отходом, династии Ку.
Дождь не смоет отходы,
могут они отравить,
все, что лишним династии Ку.
Пусть же клоун трепещет,
пусть, слюной своей плещет.
Основы тверды,
ветерок умирает свободный,
прикоснувшись к династии Ку.
Даже дворни-ку, неприступна,
династия славная Ку.
Дворник сразу поймет,
не ему разгрести сей помет.
Через год, раздобреют фигурами,
может, станут наследники ку-рами...

9.2025.

Переживания маленького пони

Среди высоких девушек, я- пони,
определяющий готовность их и вид.
Хожу и голову мою немного клонит,
от невозможности достигнуть и любить.

Мир скаковых рождает совершенство,
но маленькому пони нужно передать,
наследие и пусть победно шествует,
его передают как водится, отец и мать.

Забраться не могу, в отчаянии прыгаю,
они сторонятся, с презрением ржут.
Им покупают жеребца под Ригою,
а я же, холостым останусь, около хожу.

Вот, сделайте подставку деревянную,
я тоже не сторонник до смешения пород,
но если доберусь и хорошенько встану я,
посмотрим, кто еще меня...

9.2025.

Ремонт и два мужчины с ящиком

Два мужчины с ящиком,
по лестнице восходят,
они конечно, сварщики,
или что - нибудь вроде.

Становятся на колени,
склоняются над работой
и ходят по стенам тени
и сверлят бетонное что- то.

Коридор обретает кожу,
покраской гордятся стены
и плитка в местах отхожих,
испытывает тягу к ранению.

Изъяны взгляд ищет, кружит,
по коридора телу.
Ремонт, это дело нужное,
и приятно ремонты сделать.

9.2025.

Одиночество

Одинокая туча, вот ей одиноко,
оставаться единственной в сини глубокой.
Разобьётся на перья, растреплется в пух,
может проще толпой и числом, хоть до двух?

Отыщи себе пару в просторах вселенной,
обнимись, да исчезни, как нуль совершенный.
Но пока задеваешь хламидой дома,
оставайся достаточной, туча одна.

Провода и антенны и башен полет,
задеваешь и ткань твою белую рвет.
Через тернии к звездам и за город в глушь,
где леса да поля, да спокойствие душ.

Где охочь до стиха, тебя сторож заметит,
и коровам с цветами являются дети.
Проплывай, как царица до верхних высот,
где простуженный ветер, да скованный лёд.

Или в горы, там старый в папахе утес,
тучу ждёт молодую, упрятав в снег нос.
Будешь с ним ночевать, зацепившись за льды,
и тебе, ледниковой предложат воды.

И служанки великого хана в метель,
белой странице пухом устелят постель.
Рано утром отпустят, как солнце взойдет,
и заноет, сверкая вдали самолёт.

9.2025.

Сегодня же...

Сегодня же утром, но я бы уехал,
железной дорогой, плацкартом, да так.
От нудных потерь, от рублевых успехов,
от шумных соседей, от лая собак.

Оформлю билет до конечного пункта,
а там, на перроне, я б лег, да заснул.
У моря, у гор, чтобы хмурое утро,
слегка тормошило неполный баул.

Сегодня же утром, я бросил бы цепи,
и пусть баргузин раскачает мне вал
и всем кто мешает, с размаху залепит,
чтоб спать не мешал.

9.2025.

Старуха- пряха

Проворная судьба, старуха- пряха,
сплела из нитей мне, столь лёгкую рубаху.
Рубаху эту, с благодарностью ношу,
но кое где, старуху починить прошу.

Ох боже мой, старуха, тут мне тесно,
здесь ветхо, там пустое место.
здесь порвано, тут метка давних дней,
а здесь заплатка, вшитая рукой моей.

Прошу старуху все к утру подправить,
рубаху ту, перед тобой хочу представить.
Чтоб не заметно было ни стежка,
ну, торопись, столетняя рука!

Здесь подшивай, да нитку нужно в тон,
там шире чуть и да, поправь потом,
тут, кое что прошу подкрась,
И сделай же, хоть что- нибудь сейчас...

9.2025.

Бегущий человек

Я бежал от человека,
который бежал за мной.
А тем временем, мой,
город торопился, ехал,
пенил шум за спиной.
Дома сходились стеной,
косаясь стены за спиной.
Я бежал от человека,
который бежал за мной.
Улицы стали реками,
полны движенья машин,
далёкими человеками,
но за мною бежал один.
Он дышал и потел,
он добраться хотел,
со всеми успехами,
с головою больной,
мыслями , что поехали,
решили столкнуться со мной.
Акациями, кленами,
сентябрьской мишурой,
около цоколя,
блеском, что в окнах,
вечерним моноклем,
город следил за мной.
Но уменьшал движение
и становился мал,
фигуркой, игрушкой, тенью,
человек бежавший пропал.

9.2025.

Верлибр

Верлибр ваш, трепещет сложный.
Он догорит, рукою осторожной,
я углей в нем найду огни,
я вижу, как горят они.

То рифмы, дую, что есть силы,
мне голову немного дым кружит
отечества, в котором жить
и понимать по- русски
ваш верлибр милый.

Под пеплом угли отыскать,
вздохну от счастья- славная минута!
И может самому, затеплить слово будто
и пламенем нежарким запылать.

Пусть холод, есть тепла немного,
среди окаменевших и пустых долин
мне голос чудится один
и не гляди ты, будущее строго.

9.2025.

Враг

Войны не делать в перчатках белых,
замараны будут перчатки в раз.
Ты и враг, одно дело делаете,
и он убьет, не убитый сейчас.

Здесь не место пустым сентиментам,
непротивленцев, охватит дрожь.
но если враг, прибегает к ракетам,
ну и ты, отметель его тоже.

Убей его, улучив минуту,
застигни врага, глухарем на ветвях.
Пусть же историк потом распутает,
мог ли на жалость надеятся враг!

И всеже и всеже, говорят, уставали,
от крови налипшей у них на руках.
И очередь в кассу, они пропускали,
чтоб мог увернутся их враг.

А он, не упустит, а может, упустит...
Как чёртову душу поймёшь?
Немного левее и в зубы до хруста,
или, по шее- нож!

9.2025.