Сквозь века история струится,
Меняя лик земли, не зная лет.
Но есть такой день, что в душах сохранится,
Оставив в сердце свой нетленный свет.

Четвёртый день ноября, осенний, строгий,
Не просто дата в череде времён.
Он – веха памяти, что нам даёт дорогу,
Из праха предков гордо возведён.

Когда казалось, рушится держава,
И смута тёмной тенью вилась вдоль…
Народ поднялся, обретя вновь право
На общую судьбу и жизнь, и боль.

Минин и Пожарский – имена святые,
Что стали знаменем единства в грозный час.
Они сплотили души молодые,
Спасая Русь от недругов для нас.

Не важно, кто ты, где твои истоки,
Какую веру в сердце бережёшь.
Мы все – одной великой реки токи,
В которой силу общую найдёшь.

В чаще лесной, где тень густа лежала,
Под небом гордым Дуб-богатырь стоял.
Его листвою солнце любовалось,
Его ветрам буйным не удалось сломать.
Он поправлял свой плащ из листьев зеленея
И рассуждал, глядя на мир свысока:
«Вот, я могуч, я – царь лесного края!
Вся жизнь вокруг моей державы слаба.
Кусты, цветы – те мелки и ничтожны,
И даже кедр, что там вдали растет,
Не смеет мне равняться мощью стройной.
Вся твердь земная для моих корней!»

Неподалеку, меж камней играя,
Серебряной змейкой струился Родничок.
Он поил путников, уставших от дороги,
Птиц наполнял трель, зверям дарил прохладу.
Он был так мал, что Дуб его не замечал,
Считая влагу ту случайной слезой земли.

Как-то раз палящим, знойным летом
Напала на лес засуха ужасная:
Реки иссякли, ручьи опустели,
Трава пожелтела, и листва поникла.
Сам Дубища, могучий властелин,
Почувствовал, что силы покидают.
Сморщились листья, стали ветви гнуться,
И корни стали сохнуть глубоко.
Тогда в тоске он молвил, изнемогая:
«О, горе! Неужели смерть пришла?
Где та живительная сила,
Что напоит мою кору?»

Услышал Родник стоны властелина,
Не стал таить обиду или злобу.
Он прошептал: «Хоть мал я, но полезен,
Не быть лесу, коль высохну и я».
И побежал, собрав остатки силы,
Корней дубовых жажду утолять.

Стал Дуб пить влагу, жизнь в него вернулась,
Расправил вновь могучие он плечи.
И понял он, глядя на ручеек:
«Прости, дружок, что был я так высок.
Я думал, мощь – лишь в росте и в объеме,
А оказалось – в доброте и в сердце.
Ты, малый, многих сильных спас от гибели,
Велик не тот, кто выше всех стоит,
А тот, чья помощь вовремя приходит!»

Мораль:
Не превозносись, могучий и горластый,
Порой мала́я капля значит больше, чем весь океан.
Не тем велик, что ростом вознесён,
А тем, что помощь оказать способен.

Не для того нам послан человек,
Чтоб унижал, обижал и ранил.
Не для того, чтоб сеять в сердце век
Тоску, укор, что душу обманет.

А для того, чтоб вместе смех рождался,
И радость была вдвое светлей.
Чтоб в трудный миг не молчал, не скрывался,
А говорил: «Я рядом, я тут! Не робей!»

Чтоб на ошибку твою, не злясь, указал,
И помог с нею справиться, исправить.
Чтоб руку дал, утешил, понимал —
И не давал душе твоей увядать.

Чтоб был опорой, а не тяжким грузом,
Лекарством для души, а не отравой.
Так нужно нам дышать одним воздухом,
Быть добрым другом, а не врагом лукавым.

P.S. Ведь в этом и есть правда и суть:
Чтоб вместе свету и добру служить,
И цену настоящей дружбы помнить!

Людей обыкновенных в мире нет.
У каждого - вселенная своя.
В их судьбах - отражение разных лет,
И в каждом - скрыта мудрость бытия.

Не проходи, прохожий, мимо лиц,
В которых будничность читает взгляд.
У каждого - таинственная нить,
Которая к сердцу ведет подчас.

Как замок, каждый человек закрыт,
В котором много потайных дверей.
Ты постучись - и он тебе откроет
То боль былую, то ручей затей.

Их жизни - будто реки, и легки,
Иль тяжелы, как гранитный пласт…
У каждого свои есть маяки,
Свои обманы и своя надежда есть.

Не может быть неинтересных душ -
Ведь каждый миг, что прожит, не простой.
Историй переплетенья так густы,
Что нету в мире личности пустой.

Так открой же сердце для других,
Внимай их молчаливому рассказу.
Ведь мир от соприкосновений таких
Становится и богаче, и сразу ярче.

Мы - цифры в слепых часах,
Бегущих по краю экрана.
Каждый день, как скрип страницы,
Каждый вечер - удалённый файл.

Где-то падают города,
Где-то рвутся слова, как струны,
А мы листаем проклятую ленту,
Жуём контекст, как жвачку.

О, это время - змея без кожи,
Шепчущая нам: «Ты свободен»,
Пока мы тонем в плоских пикселях,
В бесконечном скролле ада.

P.S.«Будущее уже наступило - просто оно размазано по экрану, как труп бабочки под сапогом.»

Я - звенящий смех в пустоте,
Слово, что сожрало само себя.
Я - зеркало, в котором темно,
Но мне нравится то, что там.

О, как сладко мне ловить
Отраженья моих когтей -
В каждом жесте, в каждой фразе
Расцветает демон слов.

Я - та, что шепчет в темноте,
Чей улыбкой тлеет мгла.
Я - та, чьи стихи, как петли,
Но мне важнее, как они звучат.

P.S.Любить себя - это не грех. Грех - не любить достаточно сильно.

Ты - пламя в ночи, я - тень на стене,
Две бездны, сплетённые в вечном огне.
Любовь - это вихрь, это жгучий обман,
Но клятва моя - как печать на устах.

Пусть звёзды погаснут, пусть рухнет заря -
Я верной останусь, как тень, не дрожа.
Ты - яд на губах, ты - проклятье моё,
Но в бездну за тобой я ринусь, любя.

Мы - демоны страсти, мы - вечный урон,
Два сердца, разбитых в плену у времён.
Но если изменишь - сорвусь с высоты,
Чтоб крылья твои обратились в цветы...

И пусть в этом мире, жестоком, пустом,
Мы станем легендой - и канем потом.
Но ныне - твоя я, и ты - только мой,
Доколь зов земли не призовет нас с собой…

Моя мечта была так хрупка —
Как первый иней на стекле.
Её развеяли без звука
Осенней ночью журавли.

Я шла за ней — сквозь дождь и вьюги,
Сквозь города, где нет огня.
Но лишь смеялись мне подруги:
«Не быть тебе, дитя, княжной!»

Ах, знала ль я, что сны, как свечи,
Горят — и тают без следа?
Что все напевы и все речи
Умолкнут, будто им невмочь?

Теперь стою у старой пристани,
Где волны шепчут: «Не зови…»
И падают в ладонь каштаны —
Холодные, как дни мои.

Но если где-то, в тьме кромешной,
Мой огонёк ещё живёт —
Я протяну к нему руки вешние,
Хоть знаю: счастья не вернёт.

"Я ухожу. Не провожай."
Без криков. Без истерик - тихо...
Били каблуки так, словно в такт
Неслышимой мелодии разлуки.

Внутри - пустота. Снаружи - фасад.
Он крикнул вдогонку: -Не сможешь!
Не вздрогнув и лишь улыбнувшись,
"Смотри же - могу" - отдалялась она.

Лифт едет вниз - зеркала насмешка
В отражении та, что рвется на части.
"Все правильно! Все так! Не плачь! Не смей!"
А в груди - обвал, и пальцы так трясет...

Ну вот и все. Закрыта дверь.
И вот -
Ночь. Тротуар. Фонарь
Но только воздух режет горло.

За дверью той, что запер сам
Стоял и думал он: - Сильная она?
Да нет!
Просто рядом с тобой,научилась умирать тихо -
Спасибо!

Она добра - в глазах покой,
Улыбка - свет, как луч денницы.
Но властный взор, как грозный нож -
Пронзает душу без границы.

Властолюбива - царский стан,
Ей мир послушен без изъяна.
Но горе тем, кто дерзновен
Нарушить трон ее тумана.

Ужасна в гневе - вихрь огня,
Как демон, мстительна и злобна.
И ревность - адская змея,
Где нет прощенья, нет добра...

О, как обманчив светлый лик,
Когда за ним душа мятежна.
Любить ее - судьбы твой крик,
Но быть любимым - страшно нежно...

На двоих — как в бурю два крыла,
Мы прошли сквозь громы, сквозь молчанья,
Где тоска нас рвала и жгла,
Где смех звенел, как опьяненье.

Ты — моя отрава и вино,
Мой уют в кромешном урагане,
Всё, что было страшно и темно,
Стало светом в наших карманах.

Мы — как две безумных тени,
То в огне, то в ледяных слезах,
Но даже в бездне преступлений
Ты — мой грех, мой смех, мой прах.

Пусть опять качнётся небо в маятнике,
Пусть опять обожгут нам ладони сны —
Мы с тобой на краю, как в последней палатке,
Где тепло даже в адской зиме.

Спасибо, что ты есть.

Мечтай
Пусть я буду с тобой в твоём сознании до конца твоей жизни
Мечтай
Оставайся добрым, где бы ты ни находился
Мечтай
Пусть ты расцветешь после всех невзгод
Мечтай
Пусть начало твоё будет скромным, а конец — величественным
Мечтай

Когда лепестки опадут
Я укрою тебя, спокойной ночи
Когда рассеется туман
Я уйду, прощай
Пусть расцветут мечты.

Agust D - Snooze

С годами - не мудрее, не добрее,
А злее, резче,
И - о боже! -
Еще циничнее!

Юность мечтала о светлой участи,
А теперь - просто хочется чаю...
И чтобы все молчали в участии,
А лучше - вообще не дышать...

Говорят: - Ты стала сложнее...
- Да нет, я просто устала врать!
Раньше терпела, теперь - хлопаю дверью,
И вам советую - не вставать.

Что делать? Смириться? Каяться?
Нет, просто примите, как есть.
Я - черный кофе без сахара,
И мне как-то нравится его аромат...

Жизнь — неспешная строка,
Где тоска и благодать.
Каждый вечер за окном
Кто-то должен умирать.

А над городом — туман,
Безнадёжный, как печаль.
Кто-то верит в новый день,
Кто-то шепчет: «Не дышать».

Я стою у этих окон,
Где когда-то пили чай,
Где смеялись, зная точно —
Всё проходит, даже рай.

Но бывает: ветер стынет,
Снег ложится на порог,
И душа, как лист старинный,
Шепчет: «Жди. Ещё немного».

А потом — опять разлуки,
Опять письма не читать,
Опять ночью слышать звуки
Тех, кто больше не придут.

Жизнь… Она ведь не рассказ,
Не прощальная мольба.
Просто кто-то здесь — сейчас,
А кого-то больше нет.

А помните, как двор наш пах смородиной,
Асфальт звенел под прыгающим мячом?
И время текло, как сироп малиновый,
С густым тополиным пухом за окном.

Мы верили: если монету закопать,
Вырастет денежное дерево к лету.
А в лужах — не лужи, а море с закатом,
Где каждый камешек — пиратское эхо.

Звенели «резинки», мелки на квадратах,
Колючий куст — наш «секретный штаб».
Зимой — снежные крепости с атаками,
Смех, сбитые коленки и тёплый хлеб.

А вечером — мамин зов из форточки,
Сквозь крики «не хочу!» и «ещё пять минут!»
Мы знали: война — это просто «в салочки»,
А счастье когда — кулек семечек в руках.

Теперь тут лабиринты из стекла да бетона,
Где тихо, чисто… и нет ничего.
Лишь ветер качает качели под шепот:
«Здесь были дети. Давно. До всего».

Ты думал — я сломаюсь, как ветка,
Когда рвётся последняя нить?
Я выгрызла свою эпитафию
И научилась зубами — жить.

Ты оставил мне пепел на память?
Я сплавила его в сталь.
Каждый стон мой — теперь заклинанье,
Каждый шрам — королевская печать.

Мои слёзы? Их выпили твари.
Моя нежность? Сгнила в гробу.
Что осталось — холодное пламя,
Что сожжёт твой мир на корню.

Я не феникс — не встану из пепла
С белым крылом и мольбой на устах.
Я — землетрясение в юбке,
Я — ураган с ножами в глазах.

Ты смеялся, когда я тонула?
Теперь смейся — пока можешь дышать.
Я сложила из наших «навеки»
Гильотину… И буду казнить.

Была — как утро, светла и нежна,
С улыбкой, что солнце в окне заменяла.
Ты верил, что это навек — тишина,
Что ангел нашёл своё место в печали.

Но ангелы падают, если им жгут
Крылья огнём равнодушных решений.
И в каждом «люблю» уже слышится «лгут»,
И в каждом прощенье — росток преступлений.

Она хорошела от гнева и слез —
Алый румянец, как знак на расплату.
Её доброта превратилась в вопрос:
«Ты думал, что я не умею возвращать?»

И вот уже тени смеются в углах,
Ладони, что гладили, сжаты в кулаки.
Её поцелуи — как уголь в губах,
А в глазах — только холод и зыбкие мраки.

Она не рыдает — она смеётся,
И каждый её смех — это нож в твоей спине.
Ты ждал раскаянья? Ну, держись,
Теперь в твоей жизни она — владычица тьмы.

Ты сам научил её быть жестокой,
Ты сам превратил её ласку в обман.
Теперь на пороге стоит не ангел,
А дьяволица с взглядом — огонь и туман.

И знай: если раньше она прощала,
Теперь будет править твоей немотой.
Ведь ад — это не огонь и не сажа,
А женщина, в сердце которой — огонь...

«Королева – пафоса».

Я не хожу — я шествую,
Мои каблуки — это дробь судеб по мрамору.
Мои ресницы — веера,
Которыми я отгоняю тех, кто недостоин моего взгляда.

Я не ем — я вкушаю,
Каждый плод на моей тарелке — это трофей.
Я не сплю — я снисхожу в объятия Морфея,
Пока простые смертные тонут в своих снах.

Мои слезы — не слезы,
А жемчуг, который я бережно собираю для новых украшений.
Мои вздохи — не вздохи,
А легкий бриз, который качает шторы в моих будущих дворцах.

Я не падаю — я драматично опускаюсь,
Чтобы дать миру шанс подхватить меня.
Но мир всегда опаздывает,
И тогда я поднимаюсь сама —
Еще более величественная,
Еще более недосягаемая.

Мое одиночество — не одиночество,
А изысканный выбор.
Моя гордость — не недостаток,
А корона, которую я ношу без извинений.

Я не жду принца —
Я жду достойного менестреля,
Который сможет воспеть мое величие
Не фальшивя на последней ноте.

И если однажды ты увидишь,
Как я смеюсь, запрокинув голову,
Знай: это не просто смех —
Это манифест.
Приговор.
И безупречный финал твоей маленькой драмы,
В которой мне досталась роль богини.

P.S. Пафос — это не недостаток. Это искусство. А я — его вечная ученица и вечная королева…

Он любил её, как ветер любит пламя —
без границ, без обещаний, без меры.
Он стал её небом и раной,
её ночью без звёзд, без доверия.

А потом — тишина.
Предательство, как лезвие,
не оставляет шрамов,
когда входит между рёбер аккуратно.
Она искала соль для ран,
но нашла лишь пустые фразы,
разбросанные им на прощание.

Она пыталась забыть,
но память — это дым:
чем сильнее пытаешься его ухватить,
тем быстрее он тает в ладонях.
Она пила вино из бокала одиночества,
и оно отдавало его именем —
горьким, как недопитый кофе.

Но однажды утром
(самым обычным, ничем не примечательным)
она проснулась —
и поняла, что больше не ждёт.
Что его голос больше не звучит в её снах,
а его тень наконец отпустила её сердце.

Она вышла на улицу.
Ветер играл её волосами,
как будто шептал: «Ты свободна».
И она улыбнулась,
потому что впервые за долгое время
почувствовала —
она вернулась.
Не к нему.
К себе.

P.S. Любовь уходит, но душа — остаётся. И самое важное возвращение — это возвращение к самой себе.

Я уходила по лезвию рассвета,
Босиком, не оставляя следов.
Ты кричал мне вдогонку — но эхо
Растворилось в моих волосах.

Я носила твои слова как ожерелье —
Каждое «навсегда» стало холодным свинцом.
А когда упало последнее зерно —
Я поняла: песочные часы врут.

Предательство? Нет.
Я просто открыла дверь,
Которую ты считал стеной.
Я искала себя в твоих глазах —
А нашла лишь свое отражение,
Искажённое твоими ожиданиями.

Я тонула в чужих «люблю»,
Пока не научилась дышать под водой.
Теперь соль на моих губах —
Не от слёз, а от океана,
Который я переплыла одна.

Я вернулась.
Не к тебе —
К той девушке,
Что когда-то подарила тебе
Слишком много доверия
И слишком мало себя.

Теперь я ношу своё имя
Как коронацию:
Без разрешения,
Без свидетелей,
Без короля.

P.S.
«Женщина не исчезает.
Она просто перестаёт быть твоей картой.
Чтобы найти себя на новой территории —
Иногда нужно потеряться
На всех радарах сразу.»

В тьме веков, где тени шепчут тайны,
Я — владычица ночи, бездны и снов.
Могу я поглотить свет и всё, что было,
И оставить лишь шепот, что сердце сожжет.

Власть моя — в бездне, где страхи таятся,
Я — королева, вечно скрытая,
В каждом вздохе — холод, в каждом взгляде — яд,
Тьма веков — моя вечная награда.

Пусть свет исчезнет, и ночь возьмёт своё,
Я — тень, что правит, и не знает покоя,
В этом мраке я — истинная судьба,
Владычица вечной тьмы и зла.

Мои пальцы — из лунного дыма,
Моя мантия- из шепота забытых клятв.
Я творю законы из тишины,
А ваши страхи — всего лишь мой завтрак.

Вы зовете это тьмой? Смешно!
Это я закрываю вам глаза на прощание,
Это мой смех звучит в пустоте,
Когда ваше сердце перестает биться.

Я не прихожу — я уже здесь,
В каждом вашем «никогда», в каждом «поздно».
Я последнее слово, которое вы не успели сказать,
И первая мысль, когда вы понимаете, что проиграли.

«Шепот чернил» — не просто звук,
А порез мысли, соль на губах,
Ты в него вплела свой испуг,
Свой смех, как ржавые гвозди в ребра.

Спасибо, что видишь красоту
В том, что рождалось в полутьме,
Где каждое слово — пустоту
Пронзает алмазом в забытом холсте.

Но знай: прекрасное — не всегда нежно,
Оно как тень на лезвии ножей,
И если мой стих тебе неизбежен-
Значит, ты тоже из тех, кто черней…

«Шепот чернил»
Я писала тебе письма лунным светом,
На листах из осенней паутины.
Ты ловил их в полёте — но ветер
Уносил их туда, где кончаются сны.

Ты искал меня в отраженьях под утро,
В переулках, где время течёт вспять.
А я стала тенью на старом пюпитре,
Мелодией, что нельзя сыграть.

Мы встречались в строках между «помни» и «вечно»,
Где любовь — это тихий узор из пятен.
Ты дочитал до конца — и внезапно
Узнал свой почерк в последней строфе…

Она не ломалась —
Она растворялась,
Чтобы заново отлиться
В форму урагана.

Её слезы не падали —
Они испарялись,
Становясь туманом,
В котором терялись
Все, кто недостоин
Быть её картой.

В тишине,
Где другие сходят с ума,
Она собирала себя
По осколкам —
Каждую частицу
Прижимая к груди
Со словами:
«Это не шрам —
Это новый шов,
Скрепляющий мою вселенную».

Теперь её глаза —
Не зеркала,
А шлюзы,
За которыми бушует
Целый океан
Непролитых историй.

Она больше не просит —
Она принимает.
Не жалуется —
Пишет манифесты
На собственной коже.

И когда ночь спрашивает:
«Как ты выстояла?»,
Она смеётся,
И в этом смехе
Звучат все женщины её рода,
Которые тоже
Умели ждать
Ровно столько,
Сколько нужно,
Чтобы научиться
Не ждать вовсе.

P.S. Сильная женщина — не та, что не падала. А та, что каждый раз поднималась на полмиллиметра выше — пока не стала недосягаема для чужих рук…