Переводы песен

И вот вам зал славы в замке родовом,
Украшенный коврами, и дорогим добром,
Оружием, гербами, и всюду блещет честь
Ко свадьбе несравненной леди Бесс.

И всякие там яства, заморское вино,
Грозили пир дать славный, какой заведено,
Олени, дичь, жаркое, да разве было съесть
Всего, чем стол ломился на свадьбе Бесс.

Вся Англия о свадьбе трубила, не соврать,
И потому под замок сошлась велика рать
От лордов именитых до знал их только бес,
Чтоб полюбоваться красоткой Бесс.

Под звон всех колоколен ступил жених в собор,
За ним вошла невеста подобием le fleur,
С таким кортежем леди, миссис и метресс,
Какого в Бетнал Грин не видывала Бесс.

И вплыли затем со свадьбой в пышный зал
Искусные танцоры и музыкантов вал,
И на пиру дворяне, и всякий из господ
На милую невесту смотрел открывши рот.

Когда роскошный ужин подразвязал язык,
Пошли тут разговоры, поднялся шум и крик
О дочери слепого, какой из нищеты
Горы золотые насыпал для четы.

И хохотали лорды: «Нас трудно насмешить,
Но где ж весёлый нищий, хотели б мы так жить!»
И покраснела Бесси, сказала: «Господа,
К лицу ли будет чести слепая нищета?»

«О, скромность украшает миледи, чёрт возьми!
И мудрость её речи вдвойне перед людьми,
Но за отца не бойся – в убожье нет стыда,
Когда за неё платит девичья красота!»

Но только прозвучали надменные слова,
Явился слепой нищий одет для торжества,
На нём был боннет синий, украшенный пером,
И он сказался пришлым бродягою-певцом.

Он не желал, чтоб Бесси признала в нём отца,
И обнимал он лютню – кормилицу певца:
«Хозяюшка, дозвольте, я пропою вам песнь
О честной, милой деве, миледи Бесс».

Струны его лютни скончали вокруг шум,
И музыка простая легла на грусти грунт,
Печалью сердца тронув, он отворил уста,
И полилася песня, как тихая вода:

«Жила-была девчонка, как месяц май юна,
Самой королеве в красе была равна,
И прыгала счастливой, хоть нищ её отец,
Который нежно звал её – малышка Бесс.

И был хотя он нищим с протянутой рукой,
Копил он по копеечке для дочки дорогой,
И горы золотые просыпал он с Небес,
Когда малышка Бесси невестой стала Бесс.

И если кто отважен смеяться тут над ней,
Её отец докажет, кому быть тут смешней,
И коль кому охота знать истинную честь,
Ответь тут предо мною за имя моей Бесс!»

Тут кровь, прихлынув к лицам сиятельных гостей,
Отхлынула, бледнея, пред мужеством очей,
И, наконец, признали все чести голоса:
«Любому в честь взять дочку такого вот отца!»

И дочка-невеста, краснея за слепца,
Кристальными слезами умылась за отца,
«Простите, лорды, папу» – взмолилася она –
«Его любовь слепая, и всё из-за меня!»

«Любви его отцовской от нас не утаить,
И в день такой счастливый нельзя суровым быть,
Но всё ж он благороден, неважно, что он слеп,
От рыцарей не спрячешь за нищетою герб;

И потому, товарищ, дозволь и нам прозреть –
Кого имеет честь здесь лютня твоя петь:
Откройся нам без страха, умрёт всё в стенах здесь,
Кем был ты до того, как появилась Бесс?»

«Так слушайте, милорды, ещё я вам спою
Песенку о нищем, но только вас молю,
Если в моём пенье вдруг прозвучит фальцет,
Не дайте мне ни пенни за жалкий мой концерт» –

«Когда наш король в правленья первый год
Во Францию за лилией отправился в поход,
Он подвигов свершил – их всех не перечесть,
Но не было ещё на свете моей Бесс.

И мужества было немало в тех боях
Рыцарей славных и лордов короля,
И юный Монфор искал там тоже честь,
Но не было ещё на свете моей Бесс.

В сраженьях Монфор не падал лицом в грязь,
Но встретил удар, лишивший его глаз,
Его жизнь, конечно б, окончилась в ту ночь,
Когда бы деву ангел не слал ему помочь.

По полю блуждал её надежды взор,
Ведь ангел сказал, что жив её Монфор,
Его она нашла под грудой мёртвых тел,
И рыцаря спасла l’amour мадмуазель.

Мы жили дорогой у милости людей,
Моля за Христа ради, тянули руки к ней,
И Англии добравшись насилу до святынь,
Остались подаянья просить на Бетнал Грин.

Благодаренье Богу, нас приютили тут,
Хотя в нужде, но жили, благословляя люд,
И в утешенье горя милостью Небес
Явилось ко мне счастье – моя малышка Бесс.

Приспело, милорды, окончить эту песнь,
И чаю не обидел я никого вас здесь,
Сорок зим и вёсен подбирал в грязи
Старый слепой нищий с Бетнал Грин гроши».

Грустнее той песни никто не певал,
Молчал сражённый ею рыцарственный зал,
Рыдали дамы горько от дев до баронесс,
Жалея слепого и дочку его Бесс.

Невесту целовали, и говорили ей:
«Не нужно, дорогая, напрасно слёз не лей,
Кто знает своё завтра – тюрьма или сума,
Тем более, что браки вершат все Небеса!»

Давайте же прощаться, и выпьем всё до дна!
Чтоб всяк был в браке счастлив отныне навсегда,
Как рыцарь благородный, любить имевший честь
Прекрасную дочь нищего – миледи Бесс!

То песенка о нищем, старом и слепом,
И дочке его нежной, как розовый бутон,
О рыцарях отважных, забывших про принцесс,
Как не было милее и краше крошки Бесс.

Но трижды распрекрасна, была она бедна,
И не было в приданом за нею ни рожна,
В отличье от богатых и знатных пудр-невест,
Чтоб принц какой свалился к бедняжке Бесс.

И вот в печали Бесси сказала как-то раз:
«О, папа, добрый, с мамой, хочу покинуть вас,
Искать по свету счастье, не ждать же его здесь».
И принарядилась хорошенькая Бесс.

Была Бесс самой чистой, невинной красоты,
И в платьице убогом растаяла, как дым,
Она мать с тятей кинув, ушла под вечер в лес,
И те, вздохнув, взрыдали о дочке Бесс.

И вот пришла голубка на Стрэдфорд-Боу в ночь,
Где было ей так страшно, и некому помочь,
В слезах она взмолилась, кляня свой тяжкий крест,
Кому б не стало жалко овечку Бесс.

Топтала она ножки до солнечного дня,
До тракта в город Ромфорд совсем-совсем грустна,
Где полк гвардейцев сразу влюбился в неё весь,
И пили все солдаты в корчме за крошку Бесс.

И месяц ещё мимо с того дня не прошёл,
Корчмарь с хозяйкой рады, и все-все-все, изволь,
Спешили с нею дружбу сердечную завесть,
Влюблённые по уши в очаровашку Бесс.

Ах, дождиком полились тут злато с серебром,
И песнями струилась любовь при том при сём,
Пылали страсти жарки, и всякий в драку лез,
Затем, чтоб улыбнулась ему красотка Бесс.

И всякий птенец в Ромфорд с мамина гнезда,
Летел в её объятья, она же не горда,
Любви ведь не убудет, к чему девчонке спесь,
Такой красивой, доброй, как душка Бесс.

Четыре кавалера пристали к ней с венцом,
И был ответ им скорым – не торопить с попом:
«Зачем вам, джентльмены, супружеский венец?
Когда всех четверых вас любит Бесс!»

Во славе и удаче к ней рыцарь молодой
Ходил под маской в тайне с вечернею звездой;
Другой сановник видный, имевший в свете вес,
Как вор, в окно стучался к малышке Бесс.

Негоциант богатый – из Лондона купец,
Звал замуж её статно, делец всегда делец;
И даже сын кабатчика из кожи напрочь лез,
Пасть в бою готовый за лучшую из Бесс.

«Когда, – сказал ей рыцарь, – согласна за меня,
Моею станешь леди, слугою твоим я;
Желаешь, сердце выну своё из груди здесь,
О, сжалься надо мною, голубка Бесс!»

Сановник робко молвил: «Миледи, плиз,
Брадой я припадаю к вашим ножкам ниц!
Парчу, шелка и бархат, карету и портшез,
Всё дам за ради бога, я крошке Бесс!»

«Ха-ха! – сказал ей важно торговый гость затем, –
Ты в Лондон переедешь со мной на зависть всем,
Куплю я с потрохами кого угодно здесь,
И корабли с дарами швырну под ноги Бесс!»

Ах как вздохнула Бесси! сказала шепотком:
«Я в воле мамы с папой, ступайте к ним рядком
За их благословеньем, и милостью Небес
Кому-то станет верной женою крошка Бесс».

Так всем она сказала, и радостью полны,
Наперебой спросили у Бесси женихи:
«Готовы мы теперь же им в ноги пасть, как персть,
Скажи же, где живёт отец твой, наша Бесс!»

«Его найти нет проще, на Бетнал Грин слепой
Есть старый грязный нищий – мой батюшка родной,
Он в милости у Бога сбирает каждый пенс,
С любовью вспоминая свою дочурку Бесс.

Отмечен он известно и Богом, и людьми,
Звонит он в колокольчик, и пёс шагает с ним,
Он дряхлый, глупый старец, убитый горем весь,
И я его кровинка, сердечко его, Бесс».

«Нет-нет! – купец отрёкся. – Я нищим не родня!»
«И мне тебя не надо» – ответ был корчмаря.
«Смутьяны все бродяги! – сановник поднял перст. –
Мне жаль, но я не пара бедняжке Бесс!»

«Как быть, – сказал тут рыцарь, – иль худо без добра,
Любовь, даётся даром, будь нищ ты, или граф,
И красота земная есть чудо из чудес,
И кем бы ни была ты, я твой на веки, Бесс!

Поехали со мною немедля в Бетнал Грин…»
Но выступил по виду суровый господин:
«Куда, брат, торопиться – оставь девчонку здесь,
Или простись навеки со своею Бесс!»

Но рыцарь не послушал, и на исходе дня
Украл свою подружку, угрозы все презря,
И бросилась погоня, едва ль не Ромфорд весь,
Влюблённых до безумья в крошку Бесс!

Они неслись, как ветер, с огнями средь равнин,
Пока Бесс не настигли пред домом в Бетнал Грин,
Тут рыцарь улыбнулся, взял меч наперевес,
И честь по чести бился за леди Бесс.

О, если б не поспело спасенье из беды,
Погиб бы рыцарь смелый от роковой любви,
Но кончилось сраженье, мечи поникли все,
Когда из дома вышел отец милашки Бесс.

И палкою своею сражался тот слепой,
Закрыв собою Бесси, он молвил со слезой:
«Пускай я стар и беден, и на груди лишь крест,
Но ангелы хранят мою малютку Бесс.

И если б гора злата свалилась вдруг с небес,
И пала перед вами за ради моей Бесс,
Она бы вам пропела святою трелью месс,
Что перед вами леди – дочурка моя Бесс?

Но прежде мне ответьте, и клятву дайте здесь,
Что золото ей купят у вас любовь и честь!»
И хором все вскричали: «Клянёмся! Так и есть!»
И нищий улыбнулся: «Вот мой платёж за Бесс!»

Он посохом ударил по крыше над собой,
И с неба вдруг пролился на всех дождь золотой;
И лишь не удивился тот рыцарь молодой,
И старый слепой нищий, довольный сам собой.

Капелью золотою, звеня, тёк потолок,
Текли ручьи сокровищ у них промежду ног.
И в ножны меч свой рыцарь, смеясь невмочь, убрал:
«Дай пять, весёлый нищий!» – и он перчатку снял.

«Ты твёрдо держишь слово, как меч в честном бою,
И дочку свою Бесси тебе я отдаю,
Но только, умоляю, – шепнул слепой отец, –
Тут вот сто фунтов, невзрачно платье Бесс…»

Все господа под звуки монет «динь-динь-динь»
За животы держались над нищим с Бетнал Грин;
А те что подъезжали с женитьбой к крошке Бесс,
Волосья себе драли, оставшись Бесси без.

И рыцарь распрекрасный поцеловал здесь Бесс,
И вдруг все в ней признали высокой леди честь.
Великолепней дамы никто из всех мужчин
Не зрел, как дочь бродяги с Бетнал Грин.

О свадебном кортеже и пире на весь мир,
О благородных лордах и дамах, мон плезир,
Поведаю я после, за чашею второй,
Когда из башки выйдет дым хмельной.

Теперь же, бога ради, спешу на Бетнал Грин,
Где жил допрежде нищий, а ныне – господин,
Допета эта песня, её продолжит песнь,
Где свадьбу воспою я леди Бесс!

Дано ль забыть, кто так давно
всем сердцем был любим?
Полнее лей, мы вспомним всё,
все минувшие дни.

Припев

За всё, что было, друг ты мой,
за всё, чего уж нет,
До дна мы выпьем за любовь,
какой уж больше нет.


До дна из чаши выпьешь ты,
я за тобою вслед!
По кругу пустим чашу мы
за всё, чего уж нет.

Припев

Мы вспомним берега реки,
И на лугах цветы,
И как блуждали до зари,
И пели песни мы.

Припев

Как расставались горячо,
и не могли уйти…
И как, с тобою разлучён,
я море слёз пролил.

Припев

И жив я был надеждой лишь,
Увидеть тебя вновь,
Что ты ко мне, как я, хранишь
Забытую любовь.

Прощай, тюрьма, и цепи звон,
Прощаю трижды вас,
Макферсон рад, хоть с чёртом в ад,
В петле пуститься в пляс.

И жёг, как бог, его смычок,
Играл с души, аж в дрожь,
И джигу бил, не чуя ног,
И смерть не чуя тож.

Фью! Смерть! Ей пью! не просвистеть!
Я кровью ей в бою
В глаза плевал не раз, я и сейчас
Опять в неё плюю!

Любовью девы предан я
На смерть – всё чепуха!
Дала в окно мне плед она –
Любовь не без греха.

То лэрд О’Грант из Хайленд Санд
Меня застал врасплох,
И Питер Браун оболгал,
Чтоб Макферсон подох.

Когда б не стан и не тартан,
И будь палаш со мной,
Хотя бы с таном был весь клан,
Меня б не взять овцой.

Я жил татьбой и вёл разбой,
Не будучи лжецом,
И здесь, клянусь, жестоко месть
Воздать своим смычком.

Меня повыше им бы вздеть,
И скрипку взять мою,
Но ей не петь отныне впредь,
Не плакать никому.

Взрыдала скрипка больно вдруг,
Разбитая в щепу,
И он сказал: «Прощай, мой друг,
Видали нас в гробу!»

Ох, мама бедная моя,
Зачем сыночка родила,
Чтоб обвила его петля,
Качала бы ветла.

Прощай, земля, и будь светла
Под небом голубым!
Пусть трус дрожит всю жизнь, клянусь,
А я умру живым!

Пристал к пирсу в срок бриг-гроб*,
Но мёртв Макферсон был,
Его казнили раньше, чтоб
Он в море не уплыл.

Подай мне лодочку, дружок,
Я еду в гости к Чарли,
Полпенни вот, на бережок
Свези-ка меня к Чарли.

Мы по морским с тобой волнам
Поедем в гости к Чарли,
Нажми на вёсла, жить ли нам,
И умереть нам с Чарли.

О, только Чарли позови,
Трепещут пусть враги,
Чёрт не уйдёт от нас живым,
За Чарли отомстим!

Луной и звёздами клянусь,
И солнцем утром ранним,
Имей я двадцать жизней пусть,
Отдам их все за Чарли!

Всех сыновей я потерял,
За мир в бою все пали,
И всех бы снова я отдал
Сражаться насмерть с Чарли!

Песня входит в сборник «Якобитские реликвии Шотландии», составленный Джеймсом Хоггом в 1817 году по заказу Лондонского Общества Хайленда. Многие песни в сборнике были написаны или адаптированы Робертом Бёрнсом.

Уходит лето на зиму,
Дни смотрят на закат,
И реки тёмные к дождю
Под тучами гремят.

Пусть буря плачет и ревёт
В свой самый жуткий рог,
Спокойной ночи, день придёт
С восходом на порог.

О, всю Шотландию пройди,
И вдоль и поперёк,
Дороже мне в ней не найти,
Чем вересков цветок:

Среди холмов и долов он
Во все глаза влюблён!
Пора прощаться нам с тобой,
Спи, радость, сладким сном!

Ты мне дарил себя в пути,
Куда бы я ни шёл,
О, сколько песен мы сплели,
Родной лишь помнит дол.

И если я обидел зря
Тебя когда-нибудь,
Прости меня, я не со зла,
Усни, и всё забудь!

В Любви у юности невинных нет:
Кто не познал её в рожденья муках?
Так дай мне снова в них переболеть,
И протяни ко мне больные руки:

О, обвиняй меня, признаюсь я
В изменах, телом всем своим невинна,
И вся душа в руках твоих моя
В огне любви растает, пав лавиной;

Но вновь Любовь моя взлетит во мне,
Крича счастливою в твоих устах,
И я с небес паду на грудь тебе,
Раскинув крылья, юная чиста.

О, на двоих невинных вин приснись,
Взлетать и падать сверху вниз,
О, на двоих невинных вин приснись,
Взлетать и падать сверху вниз.

Давным-давно был под холмом
весёлый старый дом,
варили пиво в нём.
И как-то раз с луны ночной
в корчму свалился гном.

Там корчмаря на скрипке кот
играл спьяна в пять струн,
пилил на ней все девять нот,
плясал и пел, вертясь как чёрт,
весёлый кот Баюн.

Хозяйский пёс хватал за хвост
достойный всякий тост,
он в шутки соль всегда вникал,
и выл взахлёб, и хохотал,
всех веселя до слёз.

И бык рогатый, что король,
пускался в карамболь,
танцуя лихо на траве
под песни пьяные в корчме,
как будто пил он эль.

И блюдца, ложки с серебра
скакали по столу!
Им в воскресенье до утра
греметь, звенеть - трам-тарарам,
и веселить корчму!

И гном с луны хлебнул глоток,
и кот запел грустней!
И миска с ложкой сразу скок,
и бык взревел на лунный рог,
и пёс встал на хвосте!

И гном с луны ещё хлебнул,
и опрокинул стул!
Он пил во сне наш крепкий эль,
пока рассвет не заалел,
гася средь звёзд луну.

Сказал корчмарь тогда коту:
- С луны торопит конь,
копытом бьёт, и ржёт во тьму,
но лунный гость спит пьян в дугу,
а солнце всходит вон. -

И так на скрипке кот играл,
что мёртвый бы восстал:
- Дили-дили! Дили-дили! –
Будили гномика, трясли,
но тот, как дуба дал.

И покатили на луну
его вверх по холму
корчмарь, и конь, и пёс с котом,
и ложки с блюдцами, с быком,
а гном и в ус не дул.

Закинув гнома на луну,
кот заиграл живей,
и кубарем назад в корчму
скатились вместе по холму,
плясать среди друзей.

И на ушах стоял весь дом,
летая кувырком,
и бык скакал через луну,
и пёс катался по полу,
под скрипку со смычком!

Луна скатилась за гору,
и солнце занялось,
очам не веря поутру,
взглянув на старую корчму -
ей храп весёлый крышу снёс.

О, услышь, о, услышь, не звон чести, леди, трель,
Но печали полну песнь о милой Розабель,
Душе доброй в плену в море чёрное ко дну
Шлют ей с дома вести чайки в бездну.

«Эй, скорей, удальцы, отворачивай назад!
Я молю, леди лечь спать в Рейвенсхью,
Посмотрите, как штормит, разбиваясь о гранит,
Море чёрное меж скал с беды глазами.

Русалка песнь пела из водяного плена,
И море несло вас в видении на дно.
Оставайтесь в Рейвенсхью, ну, куда, вам, и к кому
Гнать себя из дому прочь в погоду злую?»

«Не бал меня ждёт, не жених мой Линдсей лорд,
Не зал со свечами, не с милым карусель,
Одна ночь напролёт меня матушка пождёт,
И отец вина не пьёт, когда нет Розабель».

В склепе Рослин хранит кости в латах гранит,
Двадцать лордов стерегут родовую шапель,
Только ветер свистит между скал, где лежит
В жадном море на дне тело бедной Розабель.

О-о, любовь!
Моё сердце
Всю ночь
горит свечой,
И тает без тебя…

И я могу
истаять в ней
Однажды до утра…

О-о, где
ты ждёшь меня?

О, где же ты любовь!
Скажи мне, где ты!
Боже, пошли ж её мне!

В море любви
все мечты
все мечты
Одиноких сердец, унеси!
Пламя свечей
пусть горит, пусть горит,
Морем любви, морем любви!

О, любовь,
Моё сердце
Всю ночь горит свечой,
И тает без тебя…
И я могу истаять в ней
Однажды до утра…
О, где ты ждёшь меня?
О, где же ты любовь!
Скажи мне, где ты!
Боже, пошли её мне!

Счастье, это счастье!
Это сердце, моё сердце так кричит,
Все слова от счастья я забыл,
Когда щекой к твоей щеке приник.

Ангел, ты мой ангел,
Мне с тобой одной лишь так легко
Глаза в глаза, рука в руке парить,
Щека к щеке, про всё забыв, кружить.

И совсем не нужно слов,
Чтоб почувствовать любовь,
И я всегда готов к тебе одной
Прижаться к щеке щекой.

Прикажи лишь только мне,
И я с тобой наедине
Буду танцевать всегда, везде
Прижав щеку к щеке.

Руку дай,
Подойди же ближе, ну,
Обними ж меня,
Услышь сердце моё.

Счастье, это счастье!
Это сердце, моё сердце так кричит,
Все слова от счастья я забыл,
Когда щекой к твоей щеке приник.

You're like yesterday today
You're not in love with me
And my soul is flying
Past your window

And in the ruins of heaven
They reflect the sea
I didn't sing to you about love
And I won't sing about pain

My storms, look at me
I can still see it
Eye-depth
The moon my love
Your image from my dreams
I want to go there with you
Where the seashores

would pull on the sea
But this is not all
The soul is free as the wind
And me bears

Lessa would pull on the sea
But who is waiting for me there?
Sea, white sand
Sea, white sand
would pull on the sea
But this is not all
The soul is free as the wind
And me bears

Lessa would pull on the sea
But who is waiting for me there?
Sea, white sand
Sea, white sand

I want to go there
Where there will be three of us
Me, you and the sea
Me, you and the sea

I want to go there
Where there will be three of us
Me, you and the sea
Me, you and the sea

I want to go there
Where there will be three of us
Me, you and the sea
I, you and the sea

are my Sea
Don't worry about us
We were given another
Another chance
I would only in her eyes
Sink, not fall
Teach her to laugh
Teach her to cry

"From and to" in my thoughts
Only one of them
There's the sea and you
There's the sea and me
would pull on the sea
But this is not all
The soul is free as the wind
And I'm carried

Влюблённые в луну, чувствуют энергию,
Я в комнату вхожу, где все подряд мои враги.
Им нужно доказать, за тобой слежу, есть что сказать?
Я урод, я слышу ложь, когда открыт твой рот.
Я проверяю, ты никто, но я благославляю.
Я такой, тебя мои повадки лишь пугают
Со мной впадешь в гипноз, я только то чего ты ждёшь.
Слышу твой посыл, когда кричишь. Иду вперёд.

Я писал, я живу, я как все, я человек.
На ошибках я учусь, всем на свете сам займусь.
Ну а ты как? Нету в жизни ничего,
Ни в чем жизни не уверена, похожа ты на демона.
Оставь меня.
Засела в голове, ведёшь меня буд-то во сне,
Нет заботы от тебя, но много значишь для меня.
Не даёшь вздохнуть, как в море, буду я тонуть.
Ты не видишь суть?

Слышишь шепот ты в ночи,
Кто-то в голове кричит.
Похож на призрака.
Буд-то тонешь под дождём,
А в душе бушует гром.
Он там внутри тебя.

Посмотри на неба цвет,
Чёрно-белого в нём нет.
Как золото, блестит мечта.
И больше ничего терять,
Будем правила менять.
Тайна только нам дана.

Ведь слышу я,
Гром страшный в далеке,
И молнию во тьме.
Ощущаю пламя вновь живёт.
Пред бурей так легко,
Нет солнца - так темно.
Я вижу вновь огонь в твоих глазах.
В твоих глазах.
Я вижу вновь огонь в твоих глазах.
В твоих глазах.
Я вижу вновь огонь в твоих глазах.

Пока глаза мои не высохнут,
Я буду следить за каждым твоим движением
Пока глаза мои не высохнут,
Я буду следить за каждым твоим движением

Ты показала мне чувства, которых я не испытывал прежде
Ты подарила мне моменты, которые я не забуду никогда
Ты показала мне чувства, которых я не испытывал прежде
Ты подарила мне моменты, которые я не забуду никогда

Ты для меня - та самая, и всегда ею была
Ты для меня - та самая, и всегда ею была
Никакие слова никогда полностью не опишут моих чувств.

Если б не было тебя,
То жизнь казалась бы пустой...
И дороги судьбы колея
Была бы для меня иной..

Если б не было тебя,
Твой образ я б нарисовал
Как художник вдохнул бы мечту
В ту, что столько лет искал...
Одну тебя я ждал...

Если б не было тебя,
То для кого тогда мне жить...
Незнакомок случайных любя,
Пытался образ твой забыть...

Если б не было тебя,
То мир мой стал бы пустотой....
И минуты, сплетаясь в года,
Мимо шли бы чередой...
И путь мой стал другой...

Если б не было тебя,
То солнца луч давно б погас...
И как призрачный блик в свете дня
Растаял в дымке моих глаз...

Если б не было тебя,
То из мечты тебя б создал...
Образ твой бесконечно любя,
Я жизнь свою тебе б отдал ...
Одной тебе отдал.....

Если б не было тебя....

Марк Остерман
весна 2017

Я просыпаюсь для того лишь, чтобы
Твоим дыханьем насладится,
Твою улыбку видеть снова
Пока ты спишь, кто тебе снится?

И в паутине сладкого обмана
Могу остаться навсегда
Лишь миг один, когда ты рядом
Дороже жизни без тебя

И за тобою, милый, наблюдаю
Не в силах взгляда отвести
Закрыв глаза, уже скучаю
Боясь мгновенье упустить

И чувствуя твое сердцебиенье
В твоих объятиях в плену
Как сказка каждое мгновенье
Я с ней расстаться не хочу

Не шевелюсь, чтоб сон не потревожить,
Но вздрогнули твои ресницы
Кто там с тобою, я быть может
Пока ты спишь, кто тебе снится?

Я прикоснусь к твоим глазам губами
Спасибо небу говоря
За то, что мы вдвоем и рядом,
Что ты есть в жизни у меня

Боясь одну улыбку не заметить
Я в ней беспомощно тану
И поцелуй заставит верить,
Что я любима и люблю

Я просто быть хочу с тобой навеки
И никогда не отпускать
Два самых близких человека
Смогли друг друга отыскать…

Думает парень целую ночь,
Девушку выбрать видно не прочь,
Ну, а закон-то, известно, каков, -
Нужно обидных не вымолвить слов.

Девушка, девушка, можешь ответить, -
Ясным огнём, что без устали светит,
Что без дождя продолжает свой рост,
Что может плакать, плакать без слёз?

Глупый парнишка, это же просто! –
Камень не требует воду для роста,
Сердце незримой слезою болит,
Пламя любви неустанно горит…

Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка,
Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка,
Играй, балалайка, праздник веселый,
Придёт и на нашу улицу он!..

Девушка, что в мире глубже колодца,
Что выше дома и дым над чем вьется?
Ну-ка, ответь, кто быстрее, чем мышь?
Что горше желчи, ты мне объяснишь…

Глубже колодца – Святые страницы,
А выше дома – труба, что дымится,
Кошка быстрее, чем мышка бежит,
Смерть горше желчи, а надобно жить!..

Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка…
Праздник веселый,
Придёт и на нашу улицу он…

Ну, как дела, приятель мой,
Мой милый, добрый друг?
Как прежде помню я тебя,
И наш привычный круг:
С тобой учились в Хейдере
Мы много лет назад, –
И как боялись ребе мы,
Чтоб нас не наказал!..

И плакали все больше мы,
Случилась вдруг беда,
А ты, упрямый Мойшале,
Не плакал никогда, –
Прощенья не выпрашивал
В улыбке пряча страх…
Был ребе в гнев окрашенный
С указкою в руках…

А как дела сестры твоей?
Что с Рохеле, ответь!
Безумный, я мечтал о ней,
И плакал… знаешь ведь!..
Но мне она не верила,
С другим была вдвоем.
Один счастливчик Береле
Был в сердце у нее.

А как дела у Береле,
Авремеле, он как?
А Залмеле, а Иоселе? –
Не видел их пока…
Какими нынче стали мы,
Чьи бороды как снег?..
Еврейчики мы старые,
Детьми что снятся мне…

Припев:
Ой, где взять обратно годы,
Молодость вернуть?
Мы сегодня по-другому
Продолжаем путь.
Разве думали в то время,
Мойшале, друг мой,
Что о нашем строго ребе
Вспомним мы с тоской?..

Друзья, ответить кто бы смог, –
А, скрипка, все же плачь! –
Кого нам всем дарует Бог,
Что каждый в том богач?

Друзья, лишь тот, кто потерял,
Поймет меня сполна.
И утешать не нужно зря! –
Единственна она…

Еврейская мама…
На свете лучше нет ее!
Еврейская мама…
Она в трудах не устает.

С мамой светел наш дом,
Так прекрасен и мил!
Но печально, друзья, когда Бог наш потом
Забирает ее в лучший мир…

И в воду, и в пламя –
Ради ребенка всей душой…
Все почести – маме.
Обидеть маму – грех большой.

Вы согласны со мной –
Дар от Бога немалый –
Быть ребенком уже со своей сединой
У еврейской, у старенькой,
У единственной мамы…