Белый и вольный стих

Полночный бред вмешается в твой сон.
Ты айсберг — чужеродное прикосновение,
Дрейфующий пророчеством о гибели имен,
Не знающих про рок судьбы и провидение.


Проходит все.
И смерть стоит в сторонке,
Любуясь гибельной воронкой
И тем, как лед врезается в сердца.
Проходит все — но не любовь,
Которой нет конца.
Настигнет боль в разлуке нас,
И время заметет тоской.
Но там, где айсберг нас настиг, —
Друг друга мы увидели душой.

Меттал с неметаллом
Опять или снова?
Разлезутся кожи стои.

Я не был вандалом,
Сказал кто-то слово –
И режу запястья свои.

С неясным уклоном
Не слышится стона...

К чёрту всё это,
Не идёт дальше стих,
Я хочу заорать на презренных вокруг мне людей,
Да так, чтобы голос не стих.
У них есть свобода,
У них есть дорога,
Что проложена ясной тропой,
А мне дорога пыль дорог
И природа, кроме, разве что, собственных рук.
И кровь та свежа, и капельки
Красные мирно себе застывают,
И сгущаются тучи вокруг,
И не видно пути ни вперед, ни назад,
Как застряла телега в снегу,
И люди, что бегали у ней в старых книгах:
Ведь они ее тащат, хотя замерзают.
А кто бы меня потащил?
Неблагодарная мразья я,
Что верно то верно, и не спорю,
Меня есть кому потянуть,
Вопрос в том, будут ли ноги стоять,
Или я сдамся и вены себе пропорю?

Боже, боже, я чем-то был занят,
Кажется, переписывал записи с химий,
Не одной, а двух, ведь урока-то два, но меня они никак не прельщают.
Я отвлекся, похоже, пора,
Но остаться охота еще мне немного совсем и сказать,
Да пошло оно к черту!
Нет, я, конечно, всё перепишу,
Аккуратно так, маркером выделю,
Важного много, а смысла как нет,
Так и не было, жалко стараний.
Посмотрю в тетрадь тупым своим взглядом –
Остается лишь рукоплескать.

Синичка пела мне с утра,
А я переживала как всегда,
Какую ж весть она несёт,
О чем таком она поёт?

Она кружилась, как в полёте,
И пела, словно в хороводе,
О том, что счастье не ушло,
Что жить прекрасно и легко!

И как посланник Бога,
Напомнить людям хоть немного,
Что радость в каждом дне живёт,
И счастье в сердце нас зовёт,

Как буд - то бы душа несла нам знак,
Как буд -то в её жизни было всё не так,
И выпал шанс всю жизнь прожить,
Синичкой среди людей кружить,

Синичка пела и кружилась,
Давая людям всем понять,
Не замыкаться в суете,
А зреть прекрасное везде!

Девочка поймала пугливую Птицу
И сказала ей:
"Любовь! Я люблю тебя,
И ты любишь меня".


Птица посмотрела в её глаза,
И улетела далеко через
Холмы.
Девочка смотрела вдаль,
Затаив дыхание, на образ Птицы.


Птица прилетела назад,
Она пела песню о любви:
"Любовь моя,
Любовь твоя,
Любовь наша!
Я люблю тебя,
И ты любишь меня".


Девочка подарила
Свою душу птице,
А птица подарила
Ей своё пение.

Здравствуй, батя.
Давно не виделись, уж год минул, как ты на фронт ушёл.
Ты обещал вернуться домой цел и не вредим.
Первые дни ты писал и звонил, говорил, что всё хорошо, но в первую неделю боевого задания что-то произошло — и тут в феврале пришло печальное известие: ты пропал без вести, никто не знает, где ты и где искать.

Первый месяц надежда была, что жив ты — просто где-то ты в плену, — но с каждым месяцем приходило осознание: ты пропал уж навсегда, и обманул ты меня, да как посмел?
Подлец!
И мать моя слёзы по ночам лила, а я всё ещё сохраняю надежду, что вернёшься ты домой цел и невредим.
И с папой снова обнимемся.

Двадцатое января — мой самый ненавистный день.
Я жду тебя, возвращайся поскорей.

Когда-то были мы юнцами.
В стране улыбок и добра.
И в октябрята посвящали.
Гордилась нами вся страна.
****
Нас на линейках собирали.
На конкурс юных октябрят.
Мы от души стихи читали.
И песни пели про солдат.
****
Там жизнь детей была другая.
Ростили в дружбе, доброте.
На улицах в лапту играли.
Гоняли мячик во дворе.
****
И время мы не замечали,
Что нам идти домой пора.
Тогда родители нас звали.
Кричала мама из окна.
****
Как быстро годы пролетели.
Прошла той юности пора.
Мы дружбу нашу не забыли.
В стране улыбок и добра.

Я заново влюбился в чайник,
познал дорогу до ближайшего предела,
и съел всё, что нужно,
ни о чём и никак вообще не жалея.

Я подержал в руках бесконечность
горящего серно-древесного пламени,
засевшего здесь опасного, коричневого бертолетова племени.

Но что-то всё также, как прежде, тревожит,
как будто бы лёжа ржавеющим ножиком,
бытие сторожит здесь удобный момент,
чтоб стереть твою жизнь металлическим "ёжиком".

И вокруг только тернии
Без крапинок чертовых звёзд
Ты проклинаешь свою жалкую жизнь
Ты будто раненый пёс

Брошенный своим хозяином

I bet on losing dogs
Погоди, мы снова тебя сломаем

А я хочу в деревню !
К миленькой той печке !
Где кот мурлыкает у ног !
Где пироги пекут !
Один раз по седмице !
Где каждый труд оплачен !
За хозяйское добро !
Где во дворе !
Где полон двор животных !
И ты с полнехоньким ведром !
Спешишь их накормить !
А я хочу в деревню !
Хоть ты лестен !
Но я хочу !
И песенке венец !

Я разлетаюсь, падая
Как заброшенный скалодром
Может меня давно пора
Сдать на ржавый металлолом

Бросьте меня, офицер, на сутки в какой-нибудь наркопритон

Я ведь так не хочу возвращаться
В свой
/Чужой/
Дом

Уходят актёры на небо.
Уходят звёзды кино.
Так много осталось сюжетов,
Но фильм завершился давно.
****
Актёры они словно дети.
Играют сюжет до конца.
А плёнка хранит роли эти.
Как будто всё было вчера.
****
В театре становится тихо.
Нависла над сценой тоска.
Не слышно аплодисментов.
Вокруг стоит тишина.
****
Эх, время, как ты скоротечно.
Ведь в память уходят года.
Актёры будут жить вечно.
Их роль не угасла пока.

Знали бы вы, от какой боли пишут песни, стихи
И романы
То не стали бы их читать

/Там внутри одни ржавые раны
Побоялись бы их зашивать/

Ты мой mainstay, я же твой паралич, позвоночника перелом
Мне давно бы тебя убить, Раскрошить на миллион
Гематом
Только светишься так
Что все это я отложу на когда-нибудь
На потом

Запиши меня к себе телефон
Лю_бить_как
И в конце добавь
точку
c
o
m

Откуси Милку
Ощути вкус молока
Двойне вкуснее
Если это Милкивей

Любимое лакомство всех люблю
Любимый батончик всех ребят
Молоко вкуснее там
Лишь в одном батончике

Ощути молоко и позитива
Возвращаясь обратно в детство

В глазах пустота истеричная
И просящая
Закопайте меня совсем-совсем
Как в кино

Только
По
Настоящему

Горькую чашу судьба поднесла,
Карма моя непроста и сложна.
Но я молю: «Будь, Судьба, не строга,
Я ведь сама эту участь ткала».

Дух мой мятежный границы прошёл,
Что же ты, бедная, хочешь, Душа?
Был ли твой выбор разумен тогда,
Планку высоко ты так подняла!

Ныне взываю к Всевышнему Богу,
Защиты прошу для любимых моих,
А для себя — лишь ищу я подмогу,
Чтоб устоять среди бурь роковых.

Силы и мудрость в молитвах ищу,
О терпеливости Бога молю.
Замыслов прежних своих не нарушу —
Путь предначертанный твёрдо пройду!

Я чертовски по тебе скучаю
Могила, памятник и темные венки
Ты давно хотела уйти, я знаю

Но я ненавижу тебя
/Прости/

Дайте мне таблетку от души.
Чтобы полчаса- и отболело,
Когда мысли, как карандаши,
Болью разрисовывают тело.

Я вам непременно заплачу.
Знаю, что не лечат за бесплатно.
Просто не хочу идти к врачу.
Приходилось быть там многократно.

Мне твердили: "вы же не больны.
Все на месте. Руки, ноги целы".
Но молили о пощаде сны
У тревожной ночи под прицелом.

В лабиринте пройденных дорог
Одолела серая усталость.
Каждый день свой приносил урок.
Но так много в жизни растерялось.

Мы не замечаем, мы спешим,
Забывая жизнью наслаждаться.
Дайте мне таблетку от души,
Чтобы все пройти и не сломаться

В первый класс пошла Оксана!,
Научилась там писать!
Правильно читать рассказы!
Даже числа умножать!

Сколько будет трижды восемь?
Сколько будет шестью семь?
Ей учится в первом классе с первых дней совсем не лень!

Подарю Оксане строчку!
Ракушку с морских глубин!
Для неё поэт я тренер и совсем не господин!

Наизусть стихи запомни!
И читай в кругу друзей!
Можешь в школе на уроке!
Когда будет потеплей!

Стих прочти когда к вам в гости птицы прилетят скворцы!
Подпоют им краеведы , мамы бабушки отцы!

Влейся в хор, пой с наслаждением!
Полюби природу Мать!
Ведь она научит жизни , что кому , как отдавать!

Щедрой будь мой друг Оксана!
Настежь сердце распахни !
Ну, а мне когда увидишь , ты слегка рукой махни!

Если завтра меня не спасет, то никто уже не поможет
Я опускаю вниз нож и тонкие жалюзи тоже
Темнота накрывает глаза и чьи-то кровавые лица. Боже
Сейчас бы чаю и сахара с десяток огромных ложек
Сейчас бы шприца иглу и горячую смерть под кожей

Если завтра меня не спасет, то другой исход невозможен