СорвалОсь! Заворошило пылью
И пустилось поголовно вскач.
Словно спину дерзкую кобылью
Оседлал невидимый лихач.

Скачет бОрзо, хулиганит, дурень:
Поломал вдоль берега тростник,
С лилиями схороводил крутень,
А у дома обокрал цветник.

Да зачем цветы крадёшь, дурашка,
Неужель и вправду ты в нужде.
Скоро в поле зацветёт ромашка,
Порезвишься с августом в скирдЕ!

И не пряча хитрую ухмылку
(Кто указ лихому ездоку!)
ВшпОрил норовистую кобылку
К старому, как мир, березняку.

Встал возле берёзовой трущобы.
Покалеченные... Кто же их кромсал...
Кто с нечеловеческую злобой
Березняк когда-то разбросал?!

Возложил цветы на гладь земную
И, взирая горестный пейзаж,
Обнял ветер рощицу святую
Там где жил и умирал блиндаж.

Я бы вечно смотрел на тебя,
На твой стан, грациозную поступь.
Летним полем струится тропа
Твоих глазах - васильковая россыпь.

В каждом нежном движеньи твоём,
В каждом шорохе платья, походке,
Бьёт родник изумрудным ключом
Словно в самом большом самородке.

Надышусь полной грудью, сполна,
Духом майским цветущих черёмух.
Твои косы палитрою льна,
Серебром примороженный воздух!

От того то и сладостно мне.
Помню всё: поцелуи, объятья...
Не забуду как я при луне
На коленях стоял у распятья.

И сейчас, по прошествии лет,
Ты меня одарила богатством:
Я любовью твоею согрет
И тобой не могу надышаться.

Ещё вчера я был клубочком пряжи,
Взирал на мир сквозь пыльное стекло.
Но был девчонкой куплен с распродажи
И потому мне в жизни повезло.

Быть может, невзначай, быть может, в спешке,
Или в глазах ей стало вдруг темно...
Прядильщица, как будто бы в насмешку,
Мне повредила нити волокно.

Я мучился, был соткан весь из злобы
Всё думал: ну какой-такой дурак
Меня, дефектного ещё с утробы,
Возьмет к себе?! Ведь я по жизни брак.

Что может быть печальнее для пряжи
Всю жизнь прожить и пряжей умереть.
Как часто, нам, живущим в трикотаже,
Приходиться, как мусору, сгореть.

Вот так и жил, всё покрываясь пылью.
В углу прилавка. И не рассмотреть.
Мне кажется я начал пахнуть гнилью,
А нить моя стала сильней тускнеть.

Но, вдруг... Я не поверил по началу.
Как будто голос ангела сквозь мглу,
Как Слово Божье в сердце прозвучало:
"Вот эту пряжу... Что лежит в углу".

В её руках, пропитанных любовью,
Предстал я в новом лике пред людьми.
И всё что раньше жило во мне болью,
Преобразилось от её любви.

Ещё вчера я был клубочком пряжи,
Взирал на мир сквозь пыльное стекло.
Но был девчонкой куплен с распродажи
И потому мне в жизни повезло.

Исполнена желания,
В предутреннем меду.
Как будто на свидание
Она пришла к пруду.

Согнулась вся сердешная
И, ветви преклоня,
Взмолилась, словно грешная:
- Ну приголубь меня.

- Коснись своими водами,
Как нежною рукой.
Я грежу небосводами,
Живу одним тобой.

И с бережною нежностью
На иву пруд взирал
И, словно с безмятежностью,
Ей ласково шептал:

- Желанья свои смелые
Тебе я прошепчу
И листья твои спелые
Прохладой омочу.

Ласкало иву солнышко,
Да нежил ветерок,
А пруд для её пёрышек
С кувшинок плёл венок!

- Ах, ниже, ниже, милая,
Коснусь твоих ветвей.
- Кабы земля постылая
Не жгла моих корней.

Рванулась вся счастливая
К любимому пруду,
Корнями торопливыми
Взрыхляя борозду.

Раздалась трель скрипучая:
- Нет жизни без тебя...
И рухнула плакучая
В объятия пруда.

Не серчай на меня, дорогая
На себя я ведь тоже сердит.
Что ж поделать, коль муза лихая
Замолчала. Неужто мне мстит...

Порастратив словечки златые
На нелепость, насмешки и блажь,
Я алкаю лишь вИрши хмельные,
Как затравленный жизнью алкаш.

Не ложатся красивые строки
О деревьях, дожде и цветах...
Прорастают грехи и пороки,
Словно влага в глухих лопухах.

Потому то в минуты разлуки,
Когда радость из сердца долой,
Я, ломая от ревности руки,
Прокричу вдаль тебе лишь одной:

Был я в жизни непаханной новью -
Плодородной твоей став землёй.
Ты меня отпоила любовью,
Только ты, а не кто-то другой!

Сидели до утра с бессонницей
И слушали вдвоём Вивальди:
Как в октябре дождливой конницей
Лист утрамбован на асфальте.

Как дрался ветер сумасшедший,
Смирительную рвал рубашку
И словно в пьяный раж пришедший
Хлестал витрины на отмашку.

Зелёную утратив сочность,
Без радости и утешенья,
Стоят, одеты в безысходность,
Полураздетые деревья.

Шаль ярко-жёлтую одела
У заводи верба-бабуся.
На дальнем поле постарела
Не убранная кукуруза.

Лист в перемешку с желудями
Укрыл собой грибное племя.
Решил лес прелыми коврами
Припрятать скарб ещё на время.

Вдруг небо дрогнуло призывно
Из глубины вселенским гласом.
Это сурово и надрывно
Гром прокричал охрипшим басом.
..................
Затих Вивальди... Незаметно
Ушла бессонница. И где-то
Во сне мелькнуло неприметно:
- Я завтра буду слушать "Лето".

Не пришла на выдойку хозяйка.
Не приходит третий вечерок.
А другая, юная доярка
Подвязала чёрненький платок,

Нацепила фартук не по росту...
Солнце, не за деньги, а за так
По бестыже-алому помосту
Устремилось. И ушло в закат.

Долго простояла у иконки:
- Почему же, Боже, почему...
А в хлеву по своему доёнка
Помолилась и сказала: муууууу

Поплелась доярка-горемыка
Волоча в руках ведро с водой
К той, что возле чёрствой груды жмыха
Да небрежно брошенной травой.

Вымыла водою тёплой вымя.
Всё пыталась проглотить комок,
Ласково шепчя коровье имя,
Вспоминая матери урок.

И дрожали девичьи ладони,
И сводил до коликов живот.
Надрывалась в судорожном стоне,
От рыданий искривляя рот.

Дурой непонятливою пялясь...
И не ведал то никто иной,
Как коровье горе растворялось
В силосе, подсоленным слезой.

А вночи, что спеленала тишью
Даже обезумевших сверчков,
Сон шуршал настойчивой мышью
Соком влажных полевых цветов.

Ясли снились с духом разнотравым,
Старая хозяйка, луг, сарай...
Шевельнула языком шершавым:
- Заслужила на коровий рай.

С глазами прокисшими смертью,
В плену мошкары и стрекоз,
Дворняга, с облезшею шерстью,
Сдыхала под тенью берёз.

Вчера лишь хмельные людишки,
Нарвав, как с земли корешков,
Изъяли дворняжьи излишки -
Её ещё глупых щенков.

Но гаркнула сука так глухо,
Как будто вскричала: "Не трожь!"
И тут же в молочное брюхо
Ворвался с отдушиной нож.

Плелась и, скуля, всё ругалась,
Не в силах простить себе спесь,
А лентой в траве выстилалась
Кроваво-молочная смесь.

Сдыхала она у берёзы.
И лишь муравьиный завхоз
Командовал сбором лактозы
С набухших молочных желёз.