На берегу, у Плавицы реки,
Куда ведет меня тропинка,
Дорогу ту все помнят знатоки,
Село стоит прекрасное – Демшинка.

Душа моя туда всегда летит,
Тут даже как-то дышится иначе,
И церковь там красивая стоит,
А люди все на доброту богаче.

Здесь русский дух, особенная стать,
И старожилы это место уважают,
Тут легче даже будто бы дышать,
Соседи все друг друга знают.

Домишки подбоченившись стоят,
Открыты двери нараспашку,
Так много тут девчонок и ребят,
И каждый предложить готов рубашку.

Тут детство есть, без лишней шелухи,
Когда упал и стерты все коленки,
Закат такой прекрасный у реки,
А Васька юбку задирает Ленке.

Журчи же дальше, Плавица река,
Пусть вновь и вновь ведет тропинка,
Туда, где родилась моя душа,
Туда, где моя милая Демшинка.

Песнь свою норманны запевают,
Песнь о битвах и о звуках стали,
Волны как драккары их качают,
Как на земли Белобога наступали.

Битва беспощадная за трон,
Смелых воинов отнюдь не напугала,
Песнь о том, как пал там Альбион,
Как морская буря защищала.

Нет опасней ярости норманнов,
Нет сильнее воинов в строю,
В кровавой битве получая раны,
С честью гибли у тех стен в бою.

Ветер фьорда, крики заглушая,
Уносил их души навсегда,
Хоть и жизнь они свою теряя,
Не отступят в битвах никогда.

Песнь печальную норманны запевают,
Песнь о битвах и о звуках стали,
Как их волны моря забирают,
Как их ярость все враги узнали.

На ладони хрупкая снежинка,
Тает быстро от горячего дыхания,
Это небом заморожена росинка,
Часа ждет… как будто покаяния.

Лишь на миг она руки коснется,
Не успеет показать всю красоту,
Каплей мокрой тут же обернется,
Но смогла осуществить она мечту.

Мир ей очень посмотреть хотелось,
Чтоб людское чувствовать тепло,
Душа нежная снежинкою оделась,
И летела вниз ветрам назло.

Души наши будто бы снежинки,
Их разрушить можно без труда,
По щекам покатятся слезинки,
И замерзнут души навсегда.

Скандинавия, берег тумана,
Орел в небе безмолвно кружит,
Среди бури, камней и обмана,
Тело воина в ранах лежит.

Руны кровью на коже алеют,
Борода вся в песке и грязи,
Отступать дети Бога не смеют,
Если взялся – до смерти иди.

Таких воинов пало немало,
Каждый викинг в бою погибал,
Столько их повидала Вальхалла,
Только каждый потом оживал.

Лишь наступит тогда перемирие,
Когда с телом не смог совладать,
И пришла за тобою Валькирия,
Чтобы в небо душу забрать.

На суд Одина с Тором явившись,
Каждый за деяния ответ держал,
И наставникам там поклонившись,
Вновь на землю мирскую ступал.

Столько жизней подарено было
За горячий и смелый твой нрав,
Чтобы сердце твое не остыло,
Будь же, Викинг, всегда величав!

Морской пейзаж взор услаждал,
Картину вижу я перед собой,
Как старичок с женой своей шагал,
И ноги им ласкал морской прибой.

Две пары ног след оставляли,
От палочек две точки по бокам,
Они за ручку все вперед шагали,
Отпор давая всем морским ветрам.

За горизонт солнце клонилось,
Кричали чайки, волны шелестели,
Закатом красным небо обагрилось,
И с нежностью в глаза они смотрели.

Любовь такую встретить – это знак,
До самой старости они ее лелеют,
И друг без друга им уже никак,
Они заботой сердце свое греют.

Сереет небо, день берет начало,
Со злостью волны берег оббивают,
Следов на два тех меньше стало,
И палочка одна песок лишь протыкает.

Зажглась звезда на небе одиноко,
И свету нет тому конца и края,
В ночи она, от глаз других далеко,
Мерцает ярко, знаки посылая.

Я вижу старичка на берегу,
Он за звездою ходит наблюдать,
Ей говорит: «Я больше не могу,
Прошу тебя к себе меня забрать».

Не стало вскоре вовсе тех следов,
А в небе на звезду побольше стало,
Не стоит говорить нам грустных слов,
В ночи двум новым жизням то начало.

За звездами я теми наблюдаю,
Они прекрасны и всегда вдвоем,
Я о такой же все любви мечтаю,
Где в небе мы однажды заживем.

У моря волны били беспощадно,
Безжалостно стирая чей-то след,
Он одинокий, так ему досадно,
Защиты у него от моря нет.

Два отпечатка, человек один,
Шагал куда-то очень одинокий,
Уставший от проблем и от рутин,
Шел покорять он этот мир жестокий.

Я шел за ним, а сердце все металось,
Обидно было за его теперь тоску,
В груди от грусти будто разрывалось,
Давая подступить к горлу комку.

Летело время, жизнь кипела,
А в памяти остался тот прибой,
Душа моя у моря быть хотела,
Вдохнуть тот воздух свежей головой.

Опять тот пляж, песок и море,
Но в этот раз спокойно все вполне,
Внутри себя, с собою в разговоре,
Следы попались вновь все те же мне.

Теперь не два их, счастье-то какое,
Две пары взрослых и одна ребенка,
Людей тех стало целых уже трое,
Муж, и жена, и маленький мальчонка.

За те следы безмерно стал я рад,
Их волны даже трогать перестали,
И пусть следов на пляже миллиард,
Но только эти в душу мне запали.

Слезы женские горячими ручьями
По душе польются и щекам,
Лягут только на лицо они тенями,
Душу ту расколют пополам.

Душу женскую, что бесконечна,
Есть всегда в ней место для любви,
Хоть и внешне женщина беспечна,
Но вулкан бурлит в ее крови.

Море целое страстей, переживаний,
Преданность, которой поискать,
Искренних в ней миллион признаний,
Этим женщина способна покорять.

А мужчины что? Они не плачут,
Внешне не проявят чувств никак,
Глубоко в душе всю боль запрячут,
Лишь до хруста сжав мужской кулак.

Выпьют рюмку «беленькой» в потемках,
Опрокинув за ту боль шальной стакан,
И от жизни своей острые обломки,
В сердце лишь оставят много ран.

Их жалеть в моменты те не стоит,
Им в тиши так хочется побыть,
Эта жалость гордость только сломит,
Мужчине надо горе пережить.

Такими разными так часто мы бываем,
Кто хочет быть один, а кто вдвоем,
Смеемся, плачем, ночью засыпаем,
Но на планете мы одной живем.

О себе без прикрас говорю,
Не считаю я то эгоизмом,
Жизнь свою бесконечно люблю,
С постоянным ее драматизмом.

Пусть, порой, я капризна, груба,
Все случается, нет идеальных,
Я во многом бываю слаба,
И, порою, бываю нахальна.

Я стараюсь по совести жить,
Добротой свою жизнь наполняю,
Могу искренне, чисто любить,
С каждым днем быть я лучше желаю.

Не хочу видеть лживых людей,
Не хочу им дарить свое время,
Хочу ярких и ценных идей,
Чтоб решалась любая дилемма.

Близким людям объятья дарить,
Все исправить, где я оплошала,
Каждый миг своей жизни ценить,
Гордость чтоб за себя ощущала.

Грустненько на сердце,
Холодно в душе,
Подарил бы кто-то
Черный мне Порше.

Я бы там каталась
Лицом своим светя,
В окошко красовалась,
С улыбой как дитя.

Врум-врум-врум мотора,
Две педальки в пол,
Из колонок слышен
Будет рок-н-ролл.

На сиденье заднем
Черный чемодан,
Деньгами он набитый
Как и мой карман.

Сегодня воскресенье,
Вот таков мой рай,
Завтра на работу,
Вновь буду ждать трамвай…

На улице тёмной, в пустынных дворах,
Где нету людей, где таится твой страх.
Там нет ничего, только свет фонарей,
И в редких окошках мерцанье свечей.

Так пусто, так холодно, нет ни души,
Коль туда попадешь, ты домой поспеши.
Там время застыло, хозяйка лишь ночь,
Замерзнуть душе только в силах помочь.

Там бродит лишь эхо по крышам домов,
Смотрит в окна чужие, пугает котов.
Оно разрастается с ночью напару,
Коль страх зародится, дадут они жару.

Эхо не любит, когда день и людно,
Оно пропадает, летать ему трудно.
Его не услышать среди шума, толпы,
Ему днем мешают шуршанья кусты.

Вот так и живет эхо ночью, в тиши,
Когда мир весь спит, во дворах ни души.
Лишь ветер гуляет с ним в ночном свете,
Развозит он эхо, подобно карете.

Когда же опять вновь забрезжит рассвет,
И солнца лучи вновь окутает свет,
Уснет крепко эхо, его не слыхать,
Тихонечко ночи оно будет ждать.

Без причины меня полюби,
Чтобы в сердце твоем осталась,
Лишь своей ты меня назови,
И скажи, чтобы не сомневалась.
Расскажи о любви, без прикрас,
Все, как есть, расскажи, умоляю,
Покажи глубину своих глаз,
Пусть тебя настоящим узнаю.
В уголках, даже темных, души,
Чтобы я побывала когда-то,
И в блокнот своей жизни пиши,
Что в любви я твоей виновата.
Без причины меня полюби,
Как тебя без причин полюбила,
Чувства эти, прошу, не губи,
Ведь не зря сердце я посетила.

Как-то Курочку-наседку увидал Щенок,
К будке прикрепленный снял он поводок,
Подбежал к наседке, завилял хвостом,
И прогавкал: «Курочка, быть хочу сынком».
Тишина настала, не слышен писк цыплят,
Таких размеров брату будет кто-то рад?
Щенок одинокий с надеждой ждет ответ,
И в душе щенячьей боится слышать «нет».
А Курочка-наседка лишь подняла крыло
И щенку сказала: «Прыгай под него».
Нет чужих детишек, нет и мам чужих,
Тебя я воспитаю как цыплят родных.
Буду тебя слушать, совет буду давать,
От насмешек горьких буду защищать.
Стали они в будке всем семейством жить,
Жизнь щенячью курочка сумела изменить.
Подрастал щеночек, стал сильным кобелем,
Не покидало счастье теперь будку-дом.
Пес большой и мощный вырос из щенка
Он теперь на Курочку смотрит с высока,
По привычке может нос под крыло совать,
Больше самой птицы раз он может в пять,
Курочка-наседка сынком его считает,
А пес ее огромный, как маму защищает!

Я верю, что есть мир за облаками,
Куда уходят наши близкие порой,
И смотрят они с облака за нами,
Как продолжаем путь без них земной.

Когда-нибудь мы встретимся, я верю.
Когда-нибудь обнимемся мы вновь,
Судьбу свою Всевышнему доверю,
Смогла чтоб ощутить душа любовь.

Конечно же, есть мир за облаками,
Там нету лжи, тревог и разногласий,
Не уливаются там горькими слезами,
Наполнен мир тот красками фантазий.

Там нет чужих, нет злых и равнодушных,
Там каждый близок сердцем и душой,
Там не бывает никому не нужных,
И человек любимый рядышком с тобой.

Когда-нибудь и мы с небес бескрайних,
За близкими лишь сможем приглядеть,
Во снах им будем сниться всегда тайных
И будем память в сердце только греть.

Да будет так, об этом заклинаю!
Добро при жизни буду в мир нести,
По совести, что жить я буду, знаю,
Чтоб облако в том мире обрести…

Так плеча мужского не хватает,
Нет, не мужа… а плеча отца,
В зной укроет, в зиму согревает,
Поддерживать что будет без конца.

Никто дочке папу не заменит,
Она так поддержки его ждет,
Детские мечты свои все ценит,
И по жизни их в душе несет.

Как у папы восседала на коленях,
И его большие руки обнимали,
Вез папа санки, будто на оленях,
Глаза у дочки звездами сияли.

Как ругала мама за проступки,
Как отважно папа защищал,
Любимой дочке шел он на уступки,
И ей потом конфеты покупал.

Не хватает тех воспоминаний,
Потому что вовсе их и нет,
И сейчас от дочкиных признаний,
Разлился в душе кровавый след.

Дочерей, отцы, вы не бросайте,
Когда тянутся они непроизвольно,
Их из сердца своего не отпускайте,
Не было от слов чтоб дочки больно.

Хорошо капустой побывать,
Расти на грядке под окошком,
В одежках разных щеголять,
Одолевают только мошки.
Неплохо быть и огурцом,
Растешь и воду попиваешь,
Зеленым, хрустким молодцом,
Но с жопкой горькою бываешь.
Быть луком можно, что сказать,
У врагов всех слезы выступают,
Только будут пусть они рыдать,
В итоге все равно тебя съедают.
Не так судьба у овощей легка,
Как показаться мне могло,
На грядку смотришь свысока,
И думаешь… не повезло.
Быть может, кошкой быть хочу,
Бока мять на любимой тряпке,
Но только пендель получу,
За то, что гажу часто в тапки.
Собакой быть я захочу,
Пушистые чтоб мяли булки,
Есть, когда дали, получу,
А писать только на прогулке.
Быть королевой хорошо,
Приказы смело раздавать,
Одно лишь тут нехорошо,
Что трон всегда хотят отнять.
Ролей много получилось,
Но забыли мы с тобой,
Чтобы в жизни не случилось,
Хорошо лишь быть собой!

Я забуду тебя, будто не было вовсе,
Я забуду тебя и шагну в эту осень.
Так легко забывать тех, кто даже не любит,
Я забуду тебя, и никто не осудит.

Жизнь по-новой начнётся, попрощаюсь со старой,
Я забуду тебя, с сердцем стану лукавой.
Так легко забывать тех, кто чувства не дарит,
Я забуду тебя, боль по сердцу ударит.

Нелегко забывать, душе сколько не майся,
Мне тебя не вернуть, сколько и не старайся.
Всё сначала начну, я сниму новый дубль,
Сколько сердцу не ври, только правда, забуду ль?

Ребенок каждый должен в сказке жить,
Чтоб взрослые его не предавали,
Любую реку чтоб смог переплыть,
Чтоб крепко всегда за руку держали.

Мы для детей своих по жизни как маяк,
Всегда на нас равняются и верят,
Мы их закроем от житейских передряг,
Они любой секрет свой нам доверят.

Так важно своих близких не бросать,
Детей сберечь от всех ветров и стужи,
И в трудный час им помощь оказать,
Ведь детям всегда взрослый рядом нужен.

Волосы твои покрыты серебром,
Ты года считать уж забываешь,
И порой, пустой совсем твой дом,
Только ты меня не забываешь.

Ждешь приезда, сидя у окошка,
Пироги испечь, как раньше, хочешь,
И теперь подругой стала кошка,
С ней болтаешь, иногда хохочешь.

Только ждешь, забыв про суету,
На меня обиды ты не копишь,
Что приехать завтра не смогу,
Да и после, как того ты хочешь.

Ты прости, что время упускаю,
Я об этом лишь потом пойму,
Скажешь ты: «тебя за все прощаю
Перед тем, как навсегда уйду».

Только в памяти останутся те руки,
Что меня так крепко обнимали,
Лишь потом я взвою от разлуки,
Что так мало время уделяли.

Вспомню голос, запах, пирожки,
Вспомню все, что сильно не хватает,
Что минуты очень коротки
Те, которые жизнь наша забирает.

Пусть проходит за веком век,
Но другого уже не будет,
Есть у каждого человек,
Кто тебя никогда не осудит.

Он готов принимать и прощать,
Он порвет за тебя любого,
И во всем будет он помогать,
Ведь не видит пути иного.

За тебя жизнь отдаст, без прикрас,
Просто выслушать может даже,
И тебя он спасал много раз,
От тоски, от душевной «сажи».

Сколько он сгореть был готов,
Только чтобы ты не обжегся,
Не сказав даже пары слов,
Дал понять: «все равно пробьемся!»

Для кого-то мы тоже такие,
Предавали хоть много раз,
Но есть люди в жизни родные,
У кого нет прекраснее глаз.

Мы для них душу всю нараспашку,
Не боимся ударов под дых,
Отдавая свою рубашку,
Все готовы сделать для них.

Иногда просто не замечаем,
В одиночестве тонем своем,
Мы людей таких отвергаем,
И от этого в душу им бьем.

Оглянуться порою стоит,
Кто с тобой и в огонь, и в воду,
Кто вниманьем тебя удостоит,
За тобой кто пойдет в непогоду.

Посмотрите, кто рядом всегда,
Незаметно для нас это даже,
Не бывает людей никогда
Чтобы был никому он неважен!

Рано утром по подушке
Разбежались все веснушки,
Расселись важно по плечам,
По спине и по рукам.

Их ругать я не хочу,
Я сижу, смотрю… молчу,
Пусть сидят, где захотят,
Мне они не повредят.

Даже в волосы попали,
Что с рыжинкой они стали,
Будто медь они блестят,
Словно все огнем горят.

Сразу в комнате теплее,
Они везде – мне веселее,
Солнца луч поцеловал,
Мою кожу приласкал.

Я люблю свои веснушки,
Соберу я их с подушки,
Чтобы, вдруг, не потерялись,
Чтоб со мной они остались.

Я оденусь в счастье,
Как в халат домашний,
По моде эти вещи
И носить нестрашно.

Завернусь покрепче,
Чтобы не снимать,
Сердцу станет легче
И буду щеголять.

Аксессуар по моде
Улыбка на лице,
Он при любой погоде,
Как солнце на крыльце.

Глазам придам я блеска,
Огня большой любви,
Для страсти, для бурлеска,
Играло чтоб в крови.

Образ неповторимый
И для меня пример,
Он самый мой любимый,
А жизнь в нем модельер.

Я тебя нарисую в мыслях,
Сотворю из тебя идеал.
И прекрасен ты во всех смыслах,
И сразил ты меня наповал.

Я тебя нарисую в мечтах,
И создам идеальное утро.
Жить мы будем в разных мирах,
На планете в цвет перламутра.

Я тебя не отдам никогда,
Никому ты знакомым не будешь.
Пусть разделят с тобою года,
Знаю, что ты меня не осудишь.

Я тебя сотворила сама,
Мысли в пазл сложились кусками.
Почему до сих пор я одна,
Что же стало теперь между нами?

Я до боли в ладонях сжимаю
Свое давнее одиночество,
Не судьбою мне это дано,
Закрепилось, оно как пророчество.

Не ругай ты меня, я прошу,
То что стала теперь я бездушная,
Что ничем уж и не удивить,
Что во многом уже равнодушная.

Я от жизни такой становлюсь,
Очень хмурая и нелюдимая,
Потому что за жизнь всю свою,
Не была я кому-то любимая.

Потому что любила во лжи,
Потому что врала без причины,
Не заметила я у души
Безмятежной и быстрой кончины.

Как сама почерствела в разы,
Не заметила тоже напрасно,
И теперь с одиночеством уж
Соглашаюсь я тоже негласно.

Разучилась я чисто любить,
Без корысти и безвозмездно,
Вера есть, что одной надо быть,
Что теперь это стало полезно.

Жду я только лишь дождь,
Солнце вмиг мне навеки постыло,
Время встало в душе,
Все вокруг не живет,оно просто застыло.

Так и движется жизнь, все течет,
только я все не движусь,
Не любите меня, мне надо любви,
Я уже никогда не обижусь.

Он не любил, ее он не держал,
Когда она спросила: "неужели?"
Он отвечал, что чувства потерял,
Что чувства к ней навеки охладели.

Он не любил, да и любить не мог,
Когда она спросила: "почему?"
Лишь сухо подводя любви итог,
Сказал, что просто чувства ни к чему.

Он не любил, да и зачем оно,
Когда она спросила: "как ей быть?"
Он лишь ответил, что так быть должно,
Что кто-то ее сможет полюбить.

Гордость показать свою несложно,
Можно гордостью своей и оттолкнуть,
Гордостью пробить все стены можно,
Только тяжело потом вздохнуть.

Гордым трудно, им нужна опора,
Как бы внешне они не были сильны,
Им достаточно порой бывает взора,
Чтобы сбились карты и пути.

Гордым надо постоянно становиться,
И дорог назад не будет им вовек,
Гордым надо в жизнь эту влюбиться,
Нужен рядом им достойный человек.

У детей такой прекрасный взгляд,
Нет в них злобы, зависти, обиды,
Их языки не источают горький яд,
Как отдельные у взрослых индивиды.

Могут в душу дети заглянуть
И понять, что та душа гнилая,
Вас не смогут дети обмануть,
Для себя лишь выгоду считая.

Детский взгляд, как капельки дождя,
Отражает только небо и мечты,
Струны сердца взрослых теребя,
Те, которые от чувств давно пусты.

Не оброс тот взгляд еще ничем,
Чистый холст, где сама жизнь рисует,
Нет забот житейских и проблем,
В небе ангел всех детей целует.

У детей так хочется учиться
Чистоте и искренним словам,
Чтоб в детей могли мы превратиться,
И не стыдно было чтоб за это нам.

Не оставляйте на потом слова,
Убрав до завтра, их в себе носить,
Хоть чем забита будет голова,
Ведь завтра может то не наступить.

И для объятий время вы найдите,
Они, обычно, громче слов любых,
Любовь свою сейчас всю покажите,
Не надо оправданий никаких.

Порой минуты долгих лет дороже,
И даже миг все может изменить,
А рана, что годами нас тревожит,
От взгляда сможет одного зажить.

Ловить моменты, собирать улыбки,
Секунды мимолетные ценить,
Прощать обиды и прощать ошибки,
Чтоб нужных в жизни встреч не упустить.

Сердце матери вовеки не забудет,
Как в руках завернутый конверт лежал,
Каждый миг тот вспоминать лишь будет,
Как ее малыш впервые закричал.

Разделилась жизнь на «до» и «после»,
Смотрят на нее любимые глаза,
Никогда не станет крошка взрослым,
Для нее теперь он вечно егоза.

Мир, который узнавали вместе,
Шли по жизни рядом, не спеша,
Не давала плакать и стоять на месте,
В малыше теперь живет ее душа.

Объятий мамы часто не хватает,
Не заменят их богатства и шелка,
За живое все внутри хватает,
Когда судьба матери тяжка.

Сердце матери в себя весь мир вмещает,
Нет ему протезов, это ты пойми,
Многим рядом мамы не хватает,
Если она есть, ее ты бережно храни.

Как хочется душевной тишины,
Чтоб городская суета не досаждала,
Морской учуять аромат волны,
Хоть на минутку б жизнь такою стала.

От телефонов отдохнуть, от «паутин»,
Откинуть мысли и рвануть в Нирвану,
Где сам себе ты только господин,
Где сам себе хозяином я стану.

Лежать в палатке или в гамаке,
Смотреть туда, где люди не бывают,
Лежать без мыслей, просто налегке,
Где облака тебя лишь укрывают.

Как хочется душевной тишины,
Вдали от гула разъяренных шин,
Где современные «приблуды» не нужны,
Лишь взгляд скользит по остроте вершин.

Как много предстоит познать еще,
Легко на сердце, на душе спокойно,
От ветра как на коже вдруг свежо,
И как от солнышка под небом знойно.

В той тишине понять, что хорошо
И в мегаполисе, и у подножия Эвереста,
И надо понимать, раз дело уж пошло,
То человек украсить в силах место!

Город, в тиши замолкают машины,
В окнах домов не горит уже свет,
Слышно вдали лай собак без причины,
Город затих и теперь ждёт рассвет.

И по пустынным улицам снежным,
Тихо бредет лишь один человек,
Это прохожий потерянный в думах,
И он не себя не найдёт уж вовек.

В жизни его, как над гордом этим,
Так же пришла непроглядная ночь,
И из-за смрада звёзд там не видно,
Даже не может никто уж помочь.

Сами себя загоняем в ловушку,
Так же, бредем в лабиринтах себя ,
Словно дворы стали наши все души,
Вот и живём никого не любя.

Город огромный, мы в нем лишь песчинка,
Наши проблемы ему ни к чему,
Вот и бредет человек беспричинно,
В жизни никто не поможет ему.

Я тихо-тихо растворюсь в твоих ладонях,
в объятьях нежных и таких родных,
И тишина нам отзовется эхом долгим,
среди многоэтажек грязных и пустых.
Мы лишь вдвоем окажемся на время,
не помешает нам никто другой,
И сердца стук услышим мы друг-друга,
на душу мне опустится покой.

И я, в своем уютном мире,
тебе шепну, на ухо, чуть дыша,
Ты мой родной, ты мой такой любимый,
с тобой хочу прожить я не спеша.
Без суеты, невзгод и разногласий,
а год за годом, вместе сделав шаг
Навстречу счастью, чтобы не было ненастий,
не разлучил чтоб горестей овраг.

Мы вместе справимся с тревогой и печалью,
мы вместе сотворим уютный дом,
И дети наши будут видеть счастье,
спасибо скажут дружно нам потом.
Ты для меня стена, опора, сила,
тебя всегда всем ставлю я в пример
Ты идеал, мой золотой мужчина,
мой лучик света, ты мой офицер!

Я тихо-тихо растворюсь в твоих ладонях,
в объятьях нежных и таких родных,
Ведь для тебя я все еще ребенок,
и с нетерпеньем ждем мы выходных.
Когда мы лишь вдвоем окажемся на время,
не помешает нам никто другой,
И повторяю вновь и вновь я эту фразу,
на душу мне опустится покой.

Нам бы видеть кошачьи сны,
Нам играть бы там, бед не зная,
Приоткрыть бы мы дверцу смогли
Ту, что будет воротами рая.

Нам бы видеть кошачьи сны,
Там за бабочкой тянется лапка,
Где объятья нужны и важны,
Есть лежанка, а не грязная тряпка.

Сны кошачьи добром наполняют,
В них хозяин у каждого есть,
Там о серости дней забывают,
А игрушек и мышек не счесть!

Все пройдет... и это тоже,
Надо только подождать,
Рана, сердце что тревожит,
Будет шрамом заживать.

Нет, не лечит давно время,
Как нам часто говорят,
Мы несем по жизни бремя,
Только все о нем молчат.

И никто нам не поможет,
Утерев слезы из глаз,
Будет сердце нам тревожить,
Ковыряя каждый раз.

Все пройдет... и это тоже,
Свой багаж души храни,
Помни то, что есть дороже,
С этим дальше и живи.

Как бы не было тоскливо,
Как бы не было темно,
Пусть, порой, несправедливо,
И не ярко, как в кино.

Жизнь бывает очень разной,
Это надо принимать,
Может даже быть опасной
И не стоит с ней играть.

Все пройдет... и это тоже,
Должен ты с улыбкой жить,
Счастье тоже будет вхоже,
Важно, лишь его хранить.

Собака под дождем сидела,
Коротая свой недолгий век,
И с собачьей грустью наблюдала,
Мимо как проходит человек.

Шерсть в грязи, пустой живот,
Крошки хлеба долго не видала,
Жизнь бездомная проходит вот,
Но так ничьей собака и не стала.

Каждый занят лишь своей судьбой,
Им до псины уличной нет дела,
Кто-то крикнет, кто-то пнет ногой,
Не такую жизнь она прожить хотела.

Кто-то шавкой обзывал ее блохастой,
Руку брезгуя к собаке протянуть,
На людей глядит она с опаской,
А так хочется в плечо свой лоб уткнуть.

Домашней быть мечтает и любимой,
Чтобы свой дом отважно охранять,
Быть с хозяином душой единой,
В миску с мясом мокрый нос совать.

Чтобы хвост пропеллером вилял,
Теплая рука погладила макушку,
Никогда чтоб друг не предавал,
Чтоб была лежанка и подушка.

Хочется у каждой чтоб зверушки,
Была крыша, миска и ночлег,
Чтоб у лапок мягкие подушки,
Лишь топтали свой пушистый плед.

Много душ на свете разных,
И нет похожих, даже не ищи,
Прекрасных, добрых и отважных,
Встречаются нам разные в пути.

Душою чистой дети обладают,
В ней нету зла и мысли нас предать,
Своей душой нас дети обнимают,
И все на свете нам хотят отдать.

С годами, часто, мы тот свет теряем,
Запрятав в самый дальний уголок,
И, к сожалению, того не замечаем,
Запутавшись в делах в большой клубок.

Мне хочется, чтоб мы добро ценили,
Его чтоб сами совершали, просто так,
А перед Богом чтобы не грешили,
Считали зло и зависть чтоб за брак.

Чтоб только на себя всегда смотрели,
Не осуждая за спиной других,
Тогда бы счастье мы познать сумели,
И достигали бы легко высот любых.

Но если ты от доброты далек,
То в груди ты носишь уголек.

Был подслушан разговор,
Вела юность жаркий спор,
Возрасту она твердила,
Что в ней красота и сила,
Что для всех она людей,
Кладезь мыслей и идей.
Возраст только ей кивал,
Юность не перебивал,
Был он мудр и велик,
Много видел в жизни лик,
Слушал Юность, понимал,
Раньше юным ведь бывал.
Спор все дальше разгорался,
Все опасней он казался,
Только случай был такой,
Что Юность спорила с собой.
Доказать она пыталась,
Не жалея сил старалась,
На всех житейских рубежах,
Достойна в первых быть рядах.
Ей всегда безумно рады,
Нет для Юности преграды,
Не сойдет с пути она,
На радость людям всем дана.
Возраст руку ей подал,
И достойно отвечал:
Молвишь истины простые,
Твои годы молодые,
Только не во всем права,
Надо жизнь познать сперва,
Помогу тебе я в этом,
Я за юных всех в ответе,
Как и ты раньше бывал,
Я таким с годами стал.
Был я юн, горяч, ретив,
Мудрым стал я, жизнь прожив.
Юность спорить не хотела,
Говорил ей Возраст дело,
Юными мы все бываем,
Только быстро вырастаем,
Появляются морщинки,
На глазах блестят слезинки,
За родных душа болит,
А всех обидчиков просит.
Мудростью мы обрастаем,
Когда возраст ощущаем,
Каждый ценим миг земной,
Возраст мудрый, он такой.
Юн ты или мир познал,
Чтоб себя не потерял,
Не свою лишь жизнь ценил,
А по совести чтоб жил,
И пройдет хоть целый век,
Важен каждый человек!

На ладонь горячую ложатся,
Оставляя еле влажный след,
Снежинки хороводами кружатся
И с неба посылают нам привет.

Они, как люди, нет похожих,
У каждой свой характер и судьба,
Средь миллионов лиц прохожих,
Снежинка уникальности полна.

Свой танец и своя у них дорога,
Хрупкой души прозрачное стекло,
Где каждая снежинка – недотрога,
И времени ей много не дано…

Судьбу свою за все благодарю,
Над головой моей есть крыша,
За то, что я так искреннее люблю,
И близких я своих счастливых вижу.

Благодарю за свои зоркие глаза,
За ноги, что идут своей дорогой,
И даже если потечет из глаз слеза,
Я сердце не заполню вновь тревогой.

Судьбе своей спасибо говорю,
Она меня все эти годы берегла,
Как мантру благодарность повторю,
Чтоб дальше лучше жизнь моя была.

Благодарю за то, что я живу,
За то что вижу небо голубое,
Оно далекое такое, но родное,
И этот образ в сердце берегу.

Благодарю за то, что я люблю,
Что чувства эти искренни, наивны,
Они нежны, прекрасны и невинны,
Чтоб не разбить их бережно храню.

Благодарю за то, что я добра,
Душа моя что черствости не знает,
Мне милосердия на всех хватает,
Я помню счастье, было что вчера.

Благодарю за все, что есть во мне,
Я красоту увижу даже в малом,
Мечтаю я всегда с большим запалом,
И от того прекрасней мне вдвойне.

Для благодарности не важен повод,
И даже мелочь похвалы полна,
Ведь это все мне щедро жизнь дала,
А это для меня весомый довод.

У отца спросила дочка,
Что такое есть добро?
Он ответил, одной строчкой,
Что в сердце от него тепло.
Для добра немного надо,
Заботу где-то проявить,
Когда руки так не хватало,
Ее кому-то предложить.
Со всей душою и отважно,
Всегда на помощь ты придешь,
Кто в ней нуждается, не важно,
И ничего взамен не ждешь.

Дочка дальше продолжала
Вопросы папе задавать,
Чтобы жизнь она познала,
Так много предстоит узнать.

О любви спросила дочка,
Все о ней ведь говорят,
Папа все расставил точки,
Сказав: "В сердцах ее хранят".
Описать точней не могут,
Слов к любви не подобрать,
Рассказать о ней лишь смогут,
Когда то чувство ощутят.
Дрожь в коленях, пульс забился,
Изменился голос твой,
Это значит, что влюбился,
Это в омут с головой.

Интересно все на свете,
Дочке много не понять,
Узнают от взрослых дети,
Как жизнь верно проживать.

Простых истин в жизни море,
Их так важно все узнать,
Дети вырастают вскоре,
И хотят все-все понять.
Вот придет однажды время,
Дочка в маму превратится,
Будет и на ней то бремя,
С детьми о важном объясниться.
Что добрым надо быть и верным,
Уют в семье как создавать,
О том, что так бывает ценно,
Всем надо с детства понимать!

У алтаря стоит прекрасная невеста,
А рядом весь заплаканный отец,
И в этот миг он не находит места,
Ведет свою он дочку под венец.

Всю жизнь ее от всех тревог берег,
Не описать страх этот в строчках,
Желал он самых лучших ей дорог,
И так любил он ямочки на щечках.

Теперь взлетает птенчик из гнезда,
И новый путь ее уж ожидает,
Он знал, наступит та пора,
Когда она жизнь взрослую познает.

Отец жмет робко руку жениху,
Наказ дает, чтоб дочь не обижал,
И говорит, как есть, все на духу,
Всегда чтобы берег и уважал.

И если час настанет роковой,
Когда любовь, как блюдце, разобьется,
Не проклянет он всей его душой,
Лишь только пускай дочь назад вернется.

Насильно никогда не полюбить,
И счастье он на этом не построит,
Не будет мужа дочки он корить,
Если ее ответом честным удостоит.

Отцы всегда горой за дочерей,
Своей любовью ее сердце подлатает,
И от того жизнь ярче и светлей,
Когда любовь отцовскую дочь знает.

Стекали тихо «слезы» по стеклу,
Прокладывал то дождь дорожки,
И робко капельки застывшие в углу
Березы отражали редкие сережки.

А по утрам все дворник за окном
Кричит на детвору, которую ждет школа,
Наполнен желтизною весь наш дом,
Листва так отражается от окон и от пола.

Природа золотом покроется багровым,
И солнце светит реже по утрам,
Не будет небо больше ярко-бирюзовым,
Попрячутся лучи все по углам.

Об этом времени писали все поэты,
Особенная в нем романтика и стать,
Оно приходит сразу после лета,
И с грустью легкой будем мы его встречать.

Пусть в лужах отражаются улыбки,
Украсит солнышко верхушки сосен,
В душе чтоб было слышно звуки скрипки,
Ведь впереди прекрасная ждет осень...

Я Родину люблю за то, что есть,
За небо голубое и ее тропинки,
Мне красота ее не сможет недоесть,
Как утром на траве блестят росинки.

Как солнце в окнах по утрам играет,
Запах озона чувствуется в гром,
Закат оранжевый нам небо украшает,
Листва на ветках шелестит кругом.

Березы, рощицы, леса, поля и реки,
Зимой на окнах как красуются узоры,
Не променяю эти виды я вовеки,
Они мне душу греют и пленяют взоры.

Я Родину люблю зато, что есть,
За все сердца, что доброты полны,
И жить мне тут всегда за честь,
Хочу быть гордостью я всей своей страны!

Если осенний лист,
Сердце твое накрывает,
Легок он так и чист
И от хандры спасает.

Если в душе зима,
Ее ты скорей не гони,
Она охладить должна
Переживания все твои.

Зеленой весны привет,
Если внутри ощущаешь,
Знаешь ты точно ответ,
Значит живешь… расцветаешь.

Лето нас солнышком греет,
Маленькой жизнью зовется,
Лето обидеть не смеет,
Счастьем оно отзовется.

Вольна наша мать-природа,
Нам не дано выбирать,
Любая внутри непогода,
Должна только силы придать.

Откуда в небе появились облака?
Лошадки белокрылые, овечки,
Они плывут всегда издалека,
И тают в небесах как будто свечки.

Лишь держат путь куда... нам не понять,
И не у кого нам спросить об этом,
На облаках нам можно помечтать,
И думать, что плывут, где вечно лето.

Возможно, что летят они к лугам,
Где вольный ветер соберет их в тучи,
Подарят они дождик небесам,
И их проткнет задорный, тонкий лучик.

Пересекут, быть может, океан,
Чтобы в закате жарком раствориться,
Увидят чей-то страстный там роман,
А после в них влетит лихая птица.

У неба свой рисунок и полет,
Оно законов и преград не знает,
Под небом каждый дышит и живет,
Желания свои все посылает.

Границ не знают никогда пусть облака,
Летят легко, свободой обладают,
И будет в небе вольная река,
Та, о которой люди лишь мечтают.

У себя ты одна, девчонка,
И себя ты всегда береги,
Не топчись в смятенье в сторонке,
Смело к целям своим иди.

Не спеши подставлять свою щеку,
Как библейский закон гласит,
А то будет так ненароком,
Каждый бить тебя разрешит.

Позволять ты не смей ломаться,
Сильной будь и себя люби,
Хоть и может так оказаться,
Что болит где-то сильно в груди.

Разреши себе верить, смеяться,
Разреши этот мир любить,
И тогда может, вдруг, оказаться,
Что прекрасно и солнечно жить.

У себя ты одна, несомненно,
И другие не в праве решать,
Знаешь, что в тебе важно и ценно,
Не позволь в себе это отнять.

Я женщин нелюбимых видел,
Которых собственный мужчина обижал,
И тех мужчин всем сердцем ненавидел,
За то, что женщину свою не защищал.

Я видел женщин нецветущих,
Погрязших в буднях бытовых,
И в мыслях о проблемах лишь насущих,
Не о себе, а только о других.

Видал и падших, нелюдимых,
Я разных видел на Земле,
Кому-то нежных, близких и родимых,
Лишь одинаковых не довелось увидеть мне.

Делил я ложе с разными, бывало,
И многих просто за руку держал,
Встречалось в жизни женщин мне немало,
Но большинство потом не вспоминал.

Я женщин видел и счастливых,
С улыбкой и одетых всех по моде,
Что слышат комплименты от любимых,
И рады за окном любой погоде.

Так мало надо, чтобы женщина цвела,
Любви, тепла, уюта и порядка,
Чтоб чувствовала, чтобы ей была,
Изюминка в ней будет и загадка.

Мы выбираем тех, с кем путь держать,
Потом лишь часто мы об этом забываем,
И часто женщину хотим мы поменять,
Хоть изначально идеальною считаем.

А идеальной ведь всегда она была,
Но в суете житейской просто закрутилась,
Ей помогай, всегда чтобы цвела,
И красотою женской чтоб светилась.

Не пишите бойцам, что вам так тяжело,
Что устали терпеть и все время бояться,
Напишите им лучше, что бедам назло,
Каждый должен домой возвращаться.

Напишите бойцам, они весточек ждут,
Лишь о том, что соскучились дома,
Пусть назад они только в семьи придут,
Что победа пройдется раскатами грома.

Напишите бойцам вы на фронт пару строк,
Что в порядке родные и мирное небо,
Что с родной головы не упал волосок,
И достаточно близким на столе всегда хлеба.

Мы как цветы рождаемся,
Цветем, растем, живем,
И к солнышку стараемся
Тянуться вверх листом.

Есть люди-одуванчики,
Они легки как пух,
Но внешность их обманчива,
Силен как корень дух.

Есть розы, что с колючками,
Лишь издали смотри,
Порой бывают злючками,
Но добрые внутри.

Нарциссы есть обычные,
Что любят лишь себя,
На внешность симпатичные,
Но все не для тебя.

Есть кактусом зовется,
К нему не подойти,
Кто тронет, тот кольнется,
Хоть как его крути.

Ромашкой кто является,
Тот станет выбирать,
То вянет, то влюбляется,
И любит погадать.

Не выбрать, кто нужнее,
Все вместе мы букет,
Намного в нас важнее,
Кто добр, а кто нет.

Хотя б на миг так хочется вернуться,
Туда, где детство босоногое прошло,
Вновь мамы молодой еще коснуться,
Где было так спокойно и тепло.

Где солнце ярче мне светило,
И зеленей была всегда трава,
Туда, где свою юность проводила,
Уже не приведет судьбы тропа.

Сейчас сама я мамой уже стала,
И даже бабушкой, да что там говорить,
Морщинки замечать все больше стала,
Не перестала лишь родных своих любить.

Все так же к маме я хочу прижаться,
Услышать вновь, что дочка я ее,
Лишь с детством никогда не расставаться,
И время чтоб так быстро не текло.

Как много в браке были лет,
И каждый уже думал о своем,
Однажды в счастье взяв билет,
Жить начали они вдвоем.

Шли годы, чувства ль охладели?
Семейный быт их поглотил?
Они друг другу надоели?
Или любви очаг остыл?

Уж больше он с работы не спешил,
Порою, даже горе заливал,
И комплименты ей не говорил,
О том, как ее сильно уважал.

Забыл о нежности, объятьях,
Забыл, как было с ней вдвоем,
Не замечал на ней он новых платьев,
И не болтал как раньше, ни о чем.

Она, давно не слыша комплиментов,
Все на обыденность и быт греша,
Не вспоминая ярких всех моментов,
С работы так же шла все время не спеша.

Готов обед, в квартире чисто,
Полы намыты… как всегда,
Лишь на душе все так же неказисто,
Вот так и пролетали их года.

Однажды на нее взглянул украдкой,
Он вспомнил, как же хороша,
Как с ней всегда им было сладко,
Что на двоих у них одна душа.

К ней подошел, к груди своей прижал,
Сказал: «Люблю как сильно я еще»,
Он больше никогда ее не отпускал,
И рядом было их всегда плечо.

Она цвела, для счастья много ль надо?
Укладка, платье, им подаренный парфюм,
А на губах для поцелуев алая помада,
Его отглажен был теперь всегда костюм.

На кухне так же пахнет очень вкусно,
Но вместе создают они теперь уют,
А в доме не бывает больше пусто,
Они друг друга сердцем всегда ждут.

В сказке зеркало болтало,
На вопросы отвечало,
Кто красивый, а кто нет,
Дать зеркало могло совет.
Вот такую безделушку
Захотела как-то Хрюшка,
Ей же надо красоваться,
Пятачком чтоб выделяться.
Желудей собравши кучку,
И устроив хряку взбучку,
Спешит Хрюшка на базар,
Словно там горит пожар.
Поскандалив с продавцом,
В грязь упав слегка лицом,
Ногой помяв кило гороха,
Началась тут суматоха.
Все свинюшку обругали,
Обходить ее все стали,
Но не в планах ей сдаваться,
С боем будет пробираться.
И под громогласный «Хрю»,
Решила: «Все равно куплю!»
Стоит должное отдать,
Как надо целей достигать.
Вот красуется Хавронья,
Перед сном, да и спросонья,
Левым, правым боком, всюду,
Своему дивится чуду.
Только зеркало молчит,
С ней совсем не говорит.
Стало Хрюшечке обидно,
Где такое еще видно,
Желуди свои все отдала,
А слов нету, вот дела.
Закричала, заругала,
Все копыта оттоптала,
Что такого не позволит,
Пусть с ней зеркало глаголет.
Делать нечего, вздохнуло,
Хрюшка к зеркалу прильнула,
И сказала громко: «Хрю…
От красоты своей парю,
Вот и ты меня хвали,
Радость мне мою продли».
Молвит зеркало в ответ:
Здравствуй, Хрюша, ты ж мой свет,
Лучше б все же я молчало,
Не видеть чтоб твое… лицо,
Я даже рифму потеряло,
И красное свое словцо.
Сколько б ты не любовалась,
А свиньей ты и осталась,
Ругань только, да и брань,
Перешла любую грань.
Свинье обидно очень стало,
Будто скинули забрало,
В голове ее бардак,
Оформлять пошла как брак.
Получила чек и сдачу,
Вернула желуди в придачу,
Дальше стала так же жить
И по привычке свиньей быть.

Так важно быть самим собой,
Снять маску, что лицо скрывает,
Жизнь проживать с открытою душой,
Старательно что каждый закрывает.

Так важно сердцем говорить,
Не брать в расчет только богатство,
В ладу с собой так важно быть,
Отбросив лживость и злорадство.

Не важно, кто физически силен,
Ты силой духа победишь его однажды,
Кто горд и смел, кто терпелив, умен,
Тот шанс на счастье получает дважды.

Тот сможет счастье обрести,
Кто в трудный час самоотверженно молился,
Кто близкого от бед хотел спасти,
И с Богом слово обрести стремился.

Кто совершает добрые дела,
Кто душу открывает нараспашку,
Кому за помощь не важна цена,
Свою отдаст последнюю рубашку.

Тому дана любовь, кто не искал,
А кто ее ценил и свято верил,
Кто слово верности свое сдержал,
Аршином кто ее вовек не мерил.

Всевышний не накажет никого,
Мы дети для него, мы все любимы,
И обретем уют лишь от того,
Что будем с каждым мы на свете побратимы.

В раю найдется место для любого,
Лишь в жизни надо душу сохранить,
А кто не знает ничего уже святого,
Найдет пусть время, чтоб грехи отмыть.

Беги по радуге, малыш,
Пусть глазки-бусинки сверкают,
Виляет хвостик твой всегда,
Сердечко боль пусть забывает.

Пусть будет косточка в зубах,
Кусочек мяса и подушка,
И лапки мягкие бегут,
А рядом пусть бежит подружка.

И лай твой громкий, как звонок,
Лучи у солнышка пугает,
А тучка добрая всегда
Тебя от горя закрывает.

Пусть память в сердце будет жить,
Пока ты в небе крепко спишь,
Тобой я буду дорожить,
Беги по радуге, малыш...

А ты грустишь тихонечко в ночи,
И вспоминаешь, как все было раньше.
Лишь сердце разрывается в груди,
Ты думаешь, а что теперь там дальше?

Не вспоминай, забудь его скорей,
Ты наслаждайся жизнью в ярких красках.
Поверь, что завтра тебе будет веселей,
Не люди те, что всюду ходят в масках.

Не заслужили те твоей заботы и любви,
И слез они твоих, поверь, совсем не стоят.
Скорее эти нити крепкие порви,
И пусть тебя они никак не беспокоят.

Ты улыбнись, ведь так идет тебе улыбка,
Она всех озаряет теплотой своей.
Пусть даже в том была твоя ошибка,
Что сердце ты открыла, не открыв очей.

На латах первый луч искрится,
Над небом голубым, над головой,
Сегодня силы тьмы и света будут биться,
И будет то совсем неравный бой.

Огонь и лед на поле брани,
Раскинет смерть свою вуаль,
Повсюду будут крики, раны,
И окропится кровью сталь.

Мечи пронзают плоть и души,
От стрел любой может полечь,
Тела людские теперь туши,
Которые пронзит шальной картечь.

Лишь увернуться, чтоб пожить немного,
Молитвы в небо только посылать,
Кто выбрал сам сюда дорогу,
Тот должен обещание сдержать.

Победы знамя яркое поднять,
Чтоб горны возвестили всю округу,
В бою за свет так важно устоять,
Не сдаться в плен ни тьме и ни испугу.

Сочится красным рана, словно плачет,
Дань битве отдана и долг закрыт,
Не может душа воина иначе,
Хоть и избито тело топотом копыт.

Из багряных капель выстлана дорожка,
На доспехе красный засиял узор,
Сердце пусть стучит еще немножко,
Не окончен с жизнью разговор.

От тоски таблеток не бывает,
И от расставаний нет микстур,
От безответных чувств не помогает
Настойка из волшебных рецептур.

Нет капельниц от грусти и печали,
Пилюль от горя, что в душе царит,
И спрей от неудач еще не создавали,
Уколов от обиды, что в душе болит.

Рецепт составить каждый может сам,
Немного положить туда терпения,
Успех с улыбкою ввести напополам,
Щепотку смеха положить для настроения.

Пучок любви, конечно, не забыть,
Отваги, доблести еще и чести,
Добра побольше нужно положить,
Лишь важно не добавить зла и лести.

Не стоит тот настой долго хранить,
Его принять побольше надо сразу,
Всегда рецепт тот можно повторить,
Прошу, не делать его только по заказу.

Она всегда хотела быть подобно кошке,
Немного робкой, мягкой словно пух,
Шептать на ухо тихо нежности мурлыча,
чтоб ее голос сладко ласкал слух.

Усесться на колени и комком свернуться,
Родные руки чтобы за ухом чесали,
Чтоб был свой дом, и крыша, и уют,
чтоб больше никогда не предавали.

Хотела быть она домашней кошкой,
Чтоб позабыть о стуже зимних дней,
Когда мороз кружит и замерзают лапы,
уши, душа и все, что было в ней.

Любовь кошачью сложно заслужить,
Она не поддается логике людской,
Но если кошка и полюбит Вас,
то навсегда в душе поселится покой.

Она, мурлыча, будет отдавать, что есть,
Не оставляя на потом свои поступки,
Пусть кошка своенравна и горда,
любви своей она готова на уступки.

Так и она, хотела стать домашней кошкой,
Чтоб не одной встречать рассвет,
Чтоб кто-то очень нужный и любимый,
всегда помог и дал бы нужный ей совет.

Чтоб не был дом пустым, чтоб кто-то ждал,
Когда она скорей домой вернется,
И каждый раз мечтал, когда она,
комочком на коленях вновь свернется.

Ждала, чтоб ее кто-то приручил,
Чтоб верила, что любит без границ,
Ждала, из года год, ждала так каждый день,
чтоб ее слезы уж не капали с ресниц.

Но диких кошек сложно полюбить,
Они всем кажутся опасными и злыми,
Никто не верит, что они кому-то могут стать
такими нежными, любимыми, родными.

А дикой кошка стала от людских оков,
От сплетен и вранья, что без причины,
Когда котенка беззащитного на улице сырой,
все обежали, дети и мужчины.

Когда не нужно было им ее тепло,
И не нужна любовь, которая могла бы быть навечно,
Скажите, разве может вера быть в людей,
которые ведут себя порой бесчеловечно?

Конечно, нет, вот и она от жизни этой одичала,
Но и в душе кошачьей есть надежды нить,
Что будет она вновь домашней кошкой,
которую хоть кто-то сможет приручить,

Когда она свернется робко на коленях,
Родные руки за ухом почешут ей любя,
Когда в душе кошачьей радость вновь проснется,
от счастья будет кошка вне себя.

Ведь есть на свете тот хозяин, человек,
который станет ей родным и не предаст вовек.

Я бегу по радуге, в жизнь играю я,
Я построю домик, где живет семья,
Где уют и радость, где добро и свет,
Где на все вопросы я найду ответ.

Я создам улыбку, на губы посажу,
Ведь со счастьем в мире я своем дружу,
Только лишь печали в гости не пущу,
От печалей просто сильно я грущу.

Смех создам и радость, буду их беречь,
О любви с родными заведу я речь,
Им скажу не плакать, других не предавать,
Я буду все тревоги из мира того гнать.

Горечь от разлуки, слезы от тоски,
Их закрасят яркие нежности мазки,
Добрые картины лишь будут украшать,
Будут в моем мире всех за руку держать.

Кто не верит в чудо, кто сильно одинок,
Кто устал от боли, падений и тревог,
Всем помогут люди, всем дадут лекарство,
Будет мир прекрасен, будет мир мой царством!