Высоцкий Владимир - У Доски, где почетные граждане...

У Доски, где почетные граждане,
Я стоял больше часа однажды и
Вещи слышал там – очень важные...

»...В самом ихнем тылу,
Под какой-то дырой,
Мы лежали в пылу
Да над самой горой,–

На природе, как в песне – на лоне,
И они у нас как на ладони,–
Я и друг – тот, с которым зимой
Из Сибири сошлись под Москвой.

Раньше оба мы были охотники –
А теперь на нас ватные потники
Да протертые подлокотники!

Я в Сибири всего
Только соболя бил,–
Ну а друг – он того –
На медведя ходил.

Он колпашевский – тоже берлога! –
Ну а я из Выезжего Лога.
И еще (если друг не хитрит):
Белку – в глаз, да в любой, говорит...

Разговор у нас с немцем двухствольчатый:
Кто шевелится – тот и кончатый,–
Будь он лапчатый, перепончатый!

Только спорить любил
Мой сибирский дружок –
Он во всем находил
Свой, невидимый прок,–

Оторвался на миг от прицела
И сказал: «Это мертвое тело –
Бьюсь на пачку махорки с тобой!»
Я взглянул – говорю: «Нет – живой!

Ты его лучше пулей попотчевай.
Я опричь того ставлю хошь чего –
Он усидчивый да улежчивый!»

Друг от счастья завыл –
Он уверен в себе:
На медведя ходил
Где-то в ихней тайге,–

Он аж вскрикнул (негромко, конечно,
Потому что – светло, не кромешно),
Поглядел еще раз на овраг –
И сказал, что я лапоть и враг.

И еще заявил, что икра у них!
И вообще, мол, любого добра у них!..
И – позарился на мой браунинг.

Я тот браунинг взял
После ходки одной:
Фрица, значит, подмял,
А потом – за спиной...

И за этот мой подвиг геройский
Подарил сам майор Коханойский
Этот браунинг – тот, что со мной,–
Он уж очень был мне дорогой!

Но он только на это позарился.
Я и парился, и мытарился...
Если б знал он, как я отоварился!

Я сначала: «Не дам,
Не поддамся тебе!»
А потом: «По рукам!» –
И аж плюнул в злобе.

Ведь не вещи <же> – ценные в споре!
Мы сошлись на таком договоре:
Значит, я прикрываю, а тот –
Во весь рост на секунду встает...

Мы еще пять минут погутарили –
По рука, как положено, вдарили,–
Вроде на поле – на базаре ли!

Шепчет он: «Коль меня
И в натуре убьют –
Значит, здесь схоронят,
И – чего еще тут...»

Поглядел еще раз вдоль дороги –
И шагнул как медведь из берлоги,–
И хотя уже стало светло –
Видел я, как сверкнуло стекло.

Я нажал – выстрел был первосортненький,
Хотя «соболь» попался мне вертненький.
А у ног моих – уже мертвенький...

Что теперь и наган мне –
Не им воевать.
Но свалился к ногам мне –
Забыл, как и звать,–

На природе, как в песне – на лоне,
И они у нас как на ладони.
...Я потом разговор вспоминал:
Может, правда – он белок стрелял?..

Вот всю жизнь и кручусь я, как верченый.
На доске меня это<й> зачерчивай!
...Эх, зачем он был недоверчивый!»

1968