Сельвинский Илья - Завещание

          Оказывается, в ту ночь
          Наталья Николаевна была
          у Дантеса.
              Литературовед Икс

Завещаю вам, мои потомки:
Критики пусть хают и свистят,
Но литературные подонки,
Лезущие в мой заветный сад,
Эти пусть не смеют осквернять
Хищным нюхом линий моей жизни:
Он, мол, в детстве путал «е» и «ять»,
Он читал не Джинса, а о Джинсе;
Воспевая фронтовой пейзаж,
Всю войну пересидел в Ташкенте,
А стишата за него писал
Монастырский служка Иннокентий.
Не исследователи, вернее –
Следователи с мечом судьи –
С маху применяют, не краснея,
Чисто уголовные статьи.
Впрочем, пусть. Монахи пессимизма
Пусть докажут, что пустой я миф.
Но когда, скуфейки заломив,
Перелистывают наши письма,
Щупают родные имена,
Третьим лишним примостятся в спальне –
О потомок, близкий или дальний,
Встань тогда горою за меня!
Каждый человек имеет право
На туманный уголок души.
Но поэт... Лихие легаши
Рыщут в нем налево и направо,
Вычисляют, сколько пил вина,
Сколько съел яичниц и сосисок,
Составляют донжуанский список –
Для чего? Зачем? Моя ль вина,
Что, пока не требует поэта
Аполлон ,– я тоже человек?
Эпохальная моя примета
Только в сердце, только в голове!
Мы хотим сознание народа
Солнечным сиянием оплесть...
Так не смей, жандармская порода,
В наши гнезда с обысками лезть!
Ненавижу я тебя за всех,
Будь то Байрон, Пушкин , Маяковский ,
Всех, кого облаивают моськи
За обычный человечий грех!
Да и грех ли это? Кто из вас
В жизни пил один лишь хлебный квас?
Я предвижу своего громилу.
Вот стоит он. Вот он ждет, когда
Наконец и я, сойдя в могилу,
В мире упокоюсь навсегда.
Как он станет смаковать бумажки,
Сплетни да слушки о том, что я
Той же, как и он, запечной бражки,
Что не та мне дадена статья...
О потомок! Не из пустяка,
Не из щепетильности излишней –
Дай ему пощечину публично,
Исходя из этого стиха!

1964