Безверья мученик,
Отчаяньем забавляясь,
Остервеняет сердце напоказ,
В греха излучинах,
К благому озлобляясь,
Усугубляет тон своих проказ.

Страдалец ненависти ярой,
Презренья злобного надрыв,
Душа пристыла сердцем чарым,
Что злость спустило, упредив.

Жеманный лжец,
Фигляр ходульный,
Наружу фига из кармана,
Хитрец, певец
Клевет огульных,
Ведь жертва он самообмана.

Он мерзость деет, воспалённый,
На гнусность всякую готов,
Грехами напрочь просмолённый,
Изгнил души его остов.

Смешон дурилка,
Скоморошен,
Гордыньки куцей хорохор,
— Нутро яви ка!,
— Пёсью рожу!,
Ты — миру чёртов карамор.

Жестокосердье — малодушно,
Пред силой ластится в покор,
Пред властию вельми послушно,
Младым наивностям — топор.

Душевной жизни
Самотравлю,
Сердечной боли цепкий жгут,
Небрежной мыслею
Разбавлю
Впредь непреклонный самосуд.

P.S.
Собой навеки осуждённый,
Исты напротив светоносной,
На адов «крест» приговорённый
За непреклонность, — непрощённый,
Застывшим воплем всплачет: «поздно».
/АК/

Кадр из к/ф. по роману Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы" (1968г.)/ реж. Иван Пырьев.

Эпиграф:
В сует бездушье изнывая,
Гремя кимвалом влажных жажд,
В друг друге грешных признавая,
Внимая, но не принимая,
Плодим кордоны шкурных вражд.

Что это: глупость, неумелость,
Глухая немощь, слепота,
От страха смерти очумелость,
Души духовная неспелость,
Небес пустылых немота?

Пригрезив метрику прокруста,
Презренье спеси, ложь, апломб,
Искуса похоть за искусство
Призрев, надев на «захолустье»,
Её живем сном катакомб.

Слепые тащут крепко спящих,
Все поколенья в цепь сковав,
Лишь редкой вспышкой гений бдящих,
Через себя к тому манящих,
Вскрывает истин покрова.

Но: вспОлох, блики... — темнота,
Рутин говенье оборяет,
В приоритете простота,
То неспроста она — свята,
Покой и воля всех пленяет.

Бежим, влачим, бодаем ближних,
Ругаем дальнего, клянем
И тех, кто плоше даже лишних,
Героев наподобие книжных,
Облыжных — за тотем берем.

Придирок тьма, — я критик знатный,
Предупредительный весьма,
Нет страха, что поймут превратно,
«Полупустое» — легче внятно,
Досадное мелить приятно,
Хлеб негативного ума,
Изрядно злое — заурядно,
Отрадное же дюже ратно;
Труда, усилий хочет кратно,
Моих: коверканий письма.
/АВК/
___________________________________

Зачем же всё:
Бежит и суетится,
Пьет, насыщает несытье,
Прощает и томится?!

Солгать, украсть, предать, покинуть,
Унизить, сглазить, позабыть,
Профит свой в маете прикинуть,
В нем смысл жизни раздобыть.
Детей бросать, бить жён наотмашь,
Бояться отблагодарить,
Завидовать, отринуть помощь,
Своё в себе боготворить.

Вот эти люди, — то есть мы, —
Влачат душевное страданье,
В миру тщеславной кутерьмы
Смешны призывами к братанью.

Завязли в блуде и грязи,
В душевной хмари сантиментов,
Но с дальней вечностью в связи,
Не ждём «за здесь» мы алиментов.

Слепое племя одиночек,
Весь мир оставив в дураках,
Глядя на все со шкурных кочек
Мечтаем о болоте в облаках.
/АВК/

В тени собственного я. Ревю

Эпиграф:
Душа иная — тени сквозь потёмки,
Скривлённые в зерцале влажных мечт, Тая грёз чаемых обломки,
Крапленные рудой враждебных встреч, Пройдя безумие по кромке;
Страх исказит, заглушит ропот,
Крамолою обман коробит слух;
Раж насаждает близи опыт,
Пленяет «фарандолой» дух:
Он  раб — что слеп и раб — что глух.

Есть чистый нерв речений ясных,
Нательный, млечный, верный зрак,
Источник мглистый жажд опасных,
Влечений тризных: «чур», ведьмак.
_______________________________

Портрет:
Зажатый в «я» рефлексов смутой,
За частоколом сбережений,
Спасенный в напуске остудой,
Велеречивых небрежений;
Един арбитр и защитник,
Знаток улик и положений,
Святоша, жертва и бесстыдник,
Вулкан словарных извержений.
________________________________

Признание:
Не скрыться мне от «я» вопросов,
Ответных не пресечь речей,
Несть яростней его допросов,
Нет хладнокровней палачей.
Но и внимательней, душевней, —
На полуслове ловит суть, —
Добрее, преданней, надеждней:
Лишь сквозь него лежит твой путь.
/Не сдюжил коль, не обессудь./

Приговор:
«Ревербер» «ты», что к «я» развернут,
Секундомер и стрелка в нём,
Тайник, в загадку что завернут, —
Уток канвы в иголку вдёрнут, —
Ты — Я, — что все мы познаем.
/АК/
___________________________________

Афоризм:
Я умолчать могу, сберечь все тайны,
Сдержать обиду в шутках погребя,
Не выдать; исказить; украсить крайне,
Но мнения о себе не скрыть мне от себя.
/АК/

Случайность — судьбы рутина.

— Совпало! Совершилось чудо!
Во мраке ночи сверк небес,
Попал ли, выпал ниоткуда:
Счастливый случай — чина бес,
Или напрасно вижу руку
Водящую по миражу,
Поруку жажду я в услугу,
Отдавшись жизни куражу.
Невыносимо мне сознание
Того, что хладны небеса,
Что вечность, — времени стояние, —
Безумье, мёртвы чудеса.
Рутина зла — изгнанье духа
Из совратившихся сердец,
Лишённых зрения и слуха,
Гордец — он к горнему слепец.

— Пусть я наивен, но я верю,
Мне очевиден перст судьбы,
Её обрушившийся жребий,
Чему я о'тдал все мольбы.
Я чую луч, что верно манит,
Он — дух, что подлинностью свят,
Что упованье не обманет,
Спустив эмпирий дьяволят.
Предназначенье — гений места,
Во времени — особый глас,
По достоверности фиеста,
Неповторимости окрас.
Последней истины взыскуя,
Её основы, формы, дна,
Любя, надеясь, — тем ликуя,
Судьба моя, как жизнь — одна.
/АК/

— Творю свободу, не иначе,
Рождаю мир из своего,
Неподчинением артачюсь
Творящему из ничего,
Себя вверяю в блажь иному,
Расплавив слабое в виваче
Противлюсь длению дурному,
Конечность злую околпачу,
Из забытья любовь исторгну,
За ней надежду, веры паче,
Стихом от мнимости отвздрогну,
Чуть непохожестью отклячусь,
В слезах умильных перемокну,
Прозрю сомнения незрящим,
Пред бесконечностью не дрогну,
Мечтою окрылю парящей,
Потом, в литаниях надгробных,
Векам определю я форму,
Над вечности покорных стогнах,
— Я, парус, — да! — кормило шторму.
/АК/

Эпиграф:
Я безразличием отталкиваюсь страха, —
То — сердцу — клеть, свинцовая рубаха.

Холодным тленьем истончаю волю,
Я не боюсь, но я и не изволю.

Бреду по стрелкам скуки циферблата,
Где жизнь — не жизнь, — за дление расплата.
/АК/
________________________________

Во времени пренебрежение — зло,
Кто уступил, тому не повезло.

Издержек строгих спущенный лимит,
Эпохам, что похерили зенит.

Негоже равновесно обвинять,
Всех тех, кто не сподобился понять.

Что хроноса влачение дурнО,
Нуждается в лечении оно.

Бороться(!), а не потакать ему,
С опережением отодвигая тьму.

Предвосхищать худых движений мреть,
За будущее рассуждать посметь.

Ведь плата за немение и лень,
Проклятье поколений в пьяный склень.

Заклятий прошлых нам не перечесть,
Рассчитывали предки в нашу честь.

А мы, глумители веселой суеты,
Отплевываемся вспять, палИм мосты.

Что завтра, что вчера: не важен срок;
В сейчас, в сегодня отыграть зарок.

Живем, как спим не испытав исты,
Лишь смертью приобщаясь чистоты.

Казнь свершена, и занавес опущен,
Век — имярек, — очередной упущен.

Проснувшись в никогда, я чую спуд,
Случилось навсегда: Христос и Суд.

Я мог кричать, пока был жив, — и сносно,
Теперь умолк; у ада кредо: поздно.
/АК/

Эпиграф:
«Счастливые часов не наблюдают»,
Восторгом изъятые напрочь,
В секундах нег столетья тают,
Бессмертит их изумье, за ночь.
Страдая, дух сознанье явит,
А вспоминанье режет на пласты,
Стенание беседу гра'фит
Плакучей горечью, — изжитого холсты.

Злосчастье плодоносно бесконечно,
К глубинам рвется страху вопреки,
С оглядкою на жертву, бессердечно
Готовит к схватке скорбные полки,
Ядром мучений, бедами картечно,
В нас вызывает плесень ностальгий,
Слезой ребёнка умиляясь, леченный,
Затушит ею ада огоньки;
Ведь всякое и всё, увы, истечно
И даже эти горя тайники:
Пройдут, оставив груды незамеченных:
Не проклинавших, року вопреки.
/АК/
________________________________________

Афоризм:
Вопреки кромешным заклинаньям,
Свет рассчистит суетного мреть,
Сколь не тщись обманчивым вниманьем,
Страсти похотливой не приспеть:
Мукам приноровить избегание,
Обуютить жалобную дрожь,
Умалить невзгоды забываньем,
Оправдать заведомую ложь;
Заклеймить небес обетованье,
Переклясть потерянное впредь,
Боль отдать на злое поруганье,
Переплавить в злато слова медь.
Только ведь треклятое страданье,
Вызывает самость на борьбу,
Обязует память, — мать сознанья,
Пережить единожды судьбу.
/АК/

Ведь дарим скуке вечера
И грустью сытимся на завтрак,
Вздыхаем ввысь на Гончара,
Кляня судьбы своей бастарда,
На флаге жизни начертав:
Мол, сам её насущный автор,
Швыряем счастье, — рассчитав, —
Любовь в надежности упрятав;
Самих себя зачаровав,
Оглушены забвенья гвалтом:
Любое клятое «вчера»
Когда-то жгло желанным «завтра».
/АК/

Нам всё — во времени сужденье,
Однажды бывшее помыслив,
Блажим насущным понужденьем,
Ложь вспоминанья к ним причислив,
Времен вранье — часов опала,
Блажного дленья променаж,
А после суетного бала,
Вспять завираем антураж.

Рассказы дневниковой прозы,
Мемуаристики экстаз,
Сейчашней обязуют позы,
Эмблем — чувствилища проказ,
Мы здесь правдивы ненароком,
О прошлом честно вообразя,
Придумку сватаем с моро'ком,
В своих желаньях извозя.

Где ж эта правда-справедливость,
Что ходом стрел искажена?!
Неповторима особливость,
Душа ей всякая грежна';
Изменчив баловень наследный,
Негоден в пищу натюрморт,
На факты беден «рыцарь бледный»,
Ведь прошлый будущему мёртв.

Нет, не буквально, не взаправду,
Но истой подлинности нет,
Мы множим о себе браваду,
Жуя забытого фуршет;
Всё пережитое в развитии,
Ждёт одного: предпочитать,
Хотим, скользя поверх событий,
Себя с конца переписать.

Что правда? — баловка надежды,
Жеманных ликов арабеск,
Не ухватить, чем были прежде,
Трагедьей тешится бурлеск;
Мозаик призрачных собором
Сквозь суестрастий жадный глаз,
Цветёт, цветёт клевет узором,
Тем время пребирает нас.

Что ж то: во времени оценка ,
Которой жаждем несумнясь?
На всякий день своя «нетленка»,
Смакуем, прокляв, ономнясь;
Скажу: что выражено словом,
Досужим мнением блестит,
То — дура времени! — сурово!?
Но вечной правде не претит.
/АК/

Истина
— Убоги Вы без подлинности свыше,
Та достоверность да'рует права,
Ей, очевидность, светом истин выжжет,
С сует отринет, кривды покрова.

Добро
— Благое — дар от неги Абсолютной,
Иного в мире нечего искать,
Ведь Всеблагой, в юдоли бесприютной,
Без жертв дару'ет верой Благодать.

Красота
— Что в мире есть, то видимо глазами,
Всё верное — гармонии узор,
На совершенство взоря со слезами,
Талант вещает божий кругозор.

Истина
— Всё в поднебесье нашем только диво,
Рассыпалось на личный стиль и вкус,
И всяк по-своему, как кажется, красивый,
По прищуру себя: урод и гнус?

Добро
— Что: дважды два... — то вряд ли оспоримо,
Без счёту там иных гипатенуз,
То логикою здешней охранимо,
Но этим обезверуется трус.

Красота
— Себе ведь всякий видится достойным,
А, как известно, «по' милу — хорош»,
Всё, стало быть, прелестное — пристойно,
Адепт найдётся и на медный грош.

Абсолют
— Вы, трое — трубадуры эго,
Всяк на себя натягивает чин,
В па-де-труа вы — альфа и омега,
А человек — ваш истый перочин.

— Без истины и красоты, — благое, —
Неубеждающей морали произвол,
Свою манеру причиняя с боем,
Ты в мерзость обуютишься крамол.

— В себя обрушенная прелесть очевидит,
Сама собой исчерпана дотла,
Что лишь смазливо, — иноненавидит,
Эстет, — жесток, — столуется зла.

— Сухое знанье, достоверность всуе,
Пренебрегает таинством креста,
Пред красотой художества пасует,
Божественность пропущена Христа.

— Вы — тринити, триада, триединство,
Вы — триптих, околдовывающий мир,
Ваш долг — нести знамёна всеприимства,
Вы нераздельно смертным дням Кумир.

— Да что там! Вы мотив предвечный,
Проекция нездешних совершенств,
Вы голос бога миру поперечный,
Свободы знак и символ предрешенств.

— Разгул распада — ваше обособье,
Проклятий тризна — каждой монолог,
Поклон одной — лишь длит междоусобье,
Швыряя в пропасть ей дарённый слог.

— Соитие стечений и исканий,
Манер великих гордый перебор,
Одной дороги говор пререканий,
Одной судьбе предписанный собор.

Апарт:
Добро дарует благом и надеждой,
Об руку с истиной всеведущий пророк,
Красой творенья услаждает вежды:
В их триединстве отразился Бог.
/АК/

Нутром наружу

Святыней революции, избитой,
Соратников в расстрельный гонит ряд,
Верховной справедливостью налитый
Бесчинств несметных груды, — свят, свят, свят.
То — беззаконье, ставшее каноном,
Злобесия махровый беспредел,
Где хамы строем, ненасытным гоном,
Куют поспешно мира передел.

Апологеты правотварной спеси,
Поклонники бликующих фалер,
Адепты громогласных словобесий,
На каждом стигма: революционер.
И рады бы окоротиться мерой,
Исподнее в порядок привести,
Управить революцией, — химера,
Меча без крови уж не отвести.
Напиться, наиграться, наалкаться
Тем соком, что сукровится из жил,
В мартиролог небесный начертаться,
Пожрав «этап» из юных старожил.

Управил так истории арбитр:
Зачинщики влачат предельный рок,
Глазеют на причинности пюпитр,
А миром дирижирует моро'к.
Бегите вертопрашной перемены,
Блудливой, неумеренной тропы,
Через рубеж крамолы, ей на смену, —
Братоубийство и без дна гробы.
Не ждите суемудрого совета
Рассудочных не уповайте вер,
Молчаньем знаменует с того света
Забвением убитый изувер.
Остужены историей улики,
Привычка смерти равновесит спор,
Кто виноват?! — нечаянный, безликий,
Инкогнито, — трагедий «сутенёр»?!
Дарована Создателем свобода,
Уведомлен об этом зла маркёр,
Тому подвластна подлому угода,
Стяжающий, себябесивый флёр.
Растянута причинность по течению
Веков несметных, видимых и нет,
Мы преданы слепому обреченью,
В кружение полуживых планет.
Но есть спасенье в этом грустном «стансе»,
Отдохновение в кошмарном этом сне:
Узнав страданье в зла протуберанце,
Любить и верить в каждом божьем дне.
/АК/

Илья Репин / 17октября 1905г.
Эжен Делакруа / Свобода, ведущая народ

Поговорить, пожалиться, излиться,
Весь белый свет: беды и горя пир;
— Я маленький, ничтожный, плохо спится,
Ты раздели со мною боли мир;
Недодали, лишили, обобрали,
Надули, обманули, обошли,
Оговорили, осмеяли, оболгали;
— Спасибо, Боже, гости уж пришли.
/АК/

Эпиграф:
Бич тривиалий, пряник банальных,
Битых, заезженных, пошлых клише,
Зга инферналий, приз зазеркальный:
Скучное место в людском скулеже.

Страсти куражное крови горенье,
Правит наотмашь очерчия зрак,
Мания бражная — страсти говенье,
Ярости блажь, омертвелый желвак.

Холод нотаций — сушь благодушья,
Топит в безволии праздности ум,
Нет, не осилить мыслью бездушья,
Стынь равнодушья гаже всех чум.

Ненависть противу лжи ненасилья,
Ражный спаситель от темного дна,
— Ради добра, — говоришь ты, усилья,
Тоже обычно рычит сатана.

Прежде соития в творческой неге,
Благотворения чистого до,
Раскрепости отвращения бреги,
Возненавидь это зло крещендо'.
/АК/
____________________________________

Афоризм:
Хотите выдам фразу на-гора,
Мощь логики в ней каждый испытает?!
Не любит тот по-настоящему добра,
Ко злу кто ненависти лютой не питает.
/АК/

Труха, останки вещной спеси,
Распада символ, вещих снов,
Греха тщеславные известия:
Руины древних городов.
Они лежат, стоя на страже,
Истленье времени презря,
Храня всю ценность в антураже,
Что в лоне жизни сущей: фря.
Разруха временем причастна
К сиюминутности «ребра»,
Лишь в щас живое со-причастно
К определению добра,
Проходят вехи поколений,
Костьми питая толщу лет,
Переживая блажь калений,
Мятежных смут кардебалет.
— Моих сочувствий не дождутся
Каменья присных мертвецов,
Моим поклоном обретутся
Могилы милые отцов.
Поклон, внемленье тихой песне,
Что разрывает сердце мне,
Журчанье вод родимой Пресни,
Что плачет о тебе и мне.
Раскинув площадей убранство,
В веках, метущиеся пески,
Мы изливаем в мир-пространство
Идею вечности-тоски.
/АК/

Колизей, Рим / Абрахам Луи Родольф Дюкро

Прави'лы

Пустое, пошлое «тваренье»,
Бежит вершин и пропастей,
Чужо глубинам озарений
И к совершенству без вестей.
К ним в ополчении нещадном
Раскрепощает брезги уст,
Телесным заправилой, жадным,
Мечтает больших «муче густ».

Своё, — лишь это ей вершиной,
Высокомерит низость дум,
Влеченьем, стадности аршином,
Лекалит средства, наобум.
Исто'му сердца отравляет,
Фриволя, немощью грешит,
К чужим анафему являет,
Свои ж по милу хороши.

Без экивоков и аллюзий,
Без глаз презрительных вослед,
С чистейшей совестью в союзе,
Он в жизнь зовёт несметных бед,
В крови его рогов корона,
Рудой омоченная длань,
Вещает истину с амвона,
В толпу изблёвывая брань.

Театр лживого артиста,
Ванильно-инфернальных сцен,
Читавший чёрту акафисты,
Греху откинув мельпомен,
Судеб испачканных картина,
Гербарий изорва'нных жил,
Истошных стонов каватина:
Пейзаж неправящих прави'л.
/АК/

Пьянь

Темно. Вся мерзость мироздания
Сгрудилась в опрощенье дна,
Вино — спасенье и страданье,
«Моргана» жизнью обладание,
А рюмка на столе — одна.

Процесс всё больше тупиковый
И в трезвости хмельной угар.
Прогресс, задачей всклень терновой,
По кругу снова, снова, снова
Опустошает лет кошмар.

Ты ждёшь его, желаешь жадно
Похмелья, что дарует день,
Весь смысл, — адовым, отрадно,
Отдавшись а'моку обрядно,
Судьбу верстаешь набекрень.

Занятья в ненависти ищешь,
Ты кличешь тьму, что так густа,
Слюною гнева в небо брызжешь,
Горюче о безволье хнычешь,
Таков уныния устав.

Проклятье. Холод середины
Душе противен. Гений зла
По мне справляет именины,
А я уж жду когда же сгину
В день неизвестного числа.

Жгёт заклеймённое запоя,
И выбора всё меньше здесь,
Я на судьбу свою извоя,
Причастьем вольного изгоя,
Дарую ночи тленья взвесь.

Пить иль не пить: кромешный вызов,
Рубеж крамольный инь и янь,
Ведь на чужой сюжет нанизан,
Поклоны бью бесовьим ризам,
Синь неба опаскудил впьянь.

Надежды нет, она истлела,
Остался только липкий страх,
Отчаянье, сперва не смело,
С глотком же более умело,
Взыскует смерти нараспах.

Покончить, разорвать порочный,
Проклятой карусели круг,
Ведь я не первый, кто нарочным,
Порядок выгрешил урочный,
Переступил через испуг.

Вдруг всё окончилось, очнулся,
— Приснится же такая дичь,
Хмельной бесёнок обернулся,
Чуть с пониманьем ухмыльнулся:
— «Мементо море» — жизни клич.
/АК/

Процессуальное

Эпиграф:
Судить беремся смело, рьяно
Мы всё, чему слегка причастны,
Взыскуем большему изъяна,
Порой без этого несчастны,
Но избежать самообмана
Не можно, мерке неподвластны,
Себе ведь критики чекана*
Не надо, — совестно бесстрастны.
/АК/
________________________________

Ванитас ванитатум*, — беготня
Незбежно истечет часами,
Сует постылых толкотня
Сойдёт могильными буграми,
Суда итогового мня,
С его кошмарными «весами»,
Страшимся божьего «ремня»
Души представив «коносамент»*;
Их, — суеверных, — болтовня,
Земное взвесив небесами:
При свете Божьего огня,
Себя судить мы будем сами.
/АК/

*Топор (русс; тюрк.)
*Суета сует (лат.)
*здесь, документ содержащий условия использования, а также знание этих условий (права, обязанности и т.д.)

Расставание следует

Эпиграф:
С опозданьем премирую осень,
Тот сезон, что минул не спросясь,
Хороша была, когда морозен
День пришел, под ночь окоротясь.

Повелось уж так у человека:
Дорога пора любая нам,
Отлистав вчерашнее в даль века,
Делим с завтра горечь пополам.

Мы мечтаем в новое обратным,
Нет ему другого в нас сырья,
Жаждем наслаждаться невозвратным,
Неусыпно будущее бдя.
/АК/
__________________________________

Помянули ливнем лист опавший,
Ветром о'тпели кружи'вное нытье,
Упредили мжою день уставший,
Кислым мякишем вскормили воронье.

В перекрестье рамы вижу небо:
Одинокий, серый персонаж;
Если голубо, то в паре с Фебом,
Сольно же — лишь первый антураж.

Грязью времени верстаются недели,
Темнотой сурьмя глаза мирян,
Летним зноем с жаждой индевели
Льды в бокале, славя «перепьян».

В очередь за сыростью и хмарью
Выстроился город из домов;
Осень — это лето под вуалью,
Это и зима без белых снов.
/АК/

Сергей Соловьёв / Осенний дождь

Предисловие:
— Мы распластаны по эпохе
И растасканы в календари,
Неродившиеся Енохи,
Недохольные сизари.
Чу, предвидя за страх расплату,
За замашку и мимо взгляд,
Всклень забитую в склеп лопату
Мы отмаливаем наугад;
Проклиная заклятий немощь
И неведомые грехи,
Пестрой серостью лживый светоч
Предвещают зла петухи:
Красно-утренний всход и зарево,
Кровно-жалобный воплесвист,
Костно-жильное предков варево
В черно-горестный акафист.
______________________________

Слово:
— Грубая жажда надежды,
Как приказание впредь,
Это мои одежды:
Вам меня не раздеть.
Не побоясь несбычи,
Завтра забрав «за фук»,
Я начинаю бычить
Перед явлением вдруг.
______________________

— Проклято ожиданье,
Чаяньями отчаянь,
Вот мое назиданье:
Век на век — неприкаен.
Трудно зырить в грядущее,
Прошлое принимать,
Повседневность удушливую
Из всегда изымать.

— Быть над схваткой и временем,
Индульгенцию да'рящим,
Быть нездешним беременным,
Достоверность вселяющим.
Гений, — ты, — обязуешься
Одиночеством творчества:
Пусть талантом рисуешься,
Духом верен урочеству.

— Растолкуй вечность времени,
Для него ж надрываешься,
В темных пятнах на темени
Ты на свет прорываешься.

— А с е й ч а с: ни тебе, не смей,
Дух эпохи откажет во «взять»,
Бесконечность к себе примерь,
Время вечности дОлжно внять.

— Души присные охладитесь,
Прекратите искать предлог,
Смерти Вы сторонитесь?
Это жизни подлог.
/АВК/
___________________________________

Послесловие:
— Ритм изрубленный — стих загубленный
И, размер — катавасия строф;
Отчего же я им приголубленный
С умилением жду катастроф?!

— Оттого ли, что вечность обещана
Одинокому за правоту,
Духом нищему небо завещано;
То клише, не унять зевоту,
Оттого, что я чую веруя,
Дух святой снизошел уже
И всегда был здесь, — аллЕлуя!
В лимитированном тираже.
/АК/

© Copyright: Алексей Канахин, 2021

Fatum fati

Покорные року
В судьбы неисканьи,
Гремят раболепством истасканных туш,
Изъетый пороком,
Гермес и-сгоранья,
Кумирами мечет в развалины душ.

От fati amore
Прокисших в безвольи,
Оставивших радость свершений и смех,
Грехи, записавшие в тленного роли,
Клеймят суевольем
Мечтаний успех.

От fati amore
До odium fati,
Волочит сомненье свой тягостный скарб,
Житейское море,
Обманчивым татем,
Лишает стремленья
Тавро'ваньем: «раб».

Из тьмы изошедшим
На свет осознанья
Негоже безвольную немощность петь;
Противься нашедший
В суетах призванье,
Борись, не сдавайся, ведь жить значит сметь.
/АК/

К Фрэнсису Бэкону муза с визитом,
Великосветским, ответным, взошла,
Утром, не выспавшись, спешно, транзитом,
Не попрощавшись, тихонько прошла.
Странным итогом: знание — сила,
Общее место, трюизмус, клише,
Бэкона Фрэнсиса мысль осенила
В спальне, за чаем, в одном неглиже.
Что ж, согласимся: знание — сила,
Неимоверно великая мощь,
В лютого лапах — обман и могила,
А для невежества — зряшная тощь.
Но, согласившись, внесём междустрочно,
Совесть очистив, — не ради словца,
Знанье ведь благо, всезнайство порочно,
Всуе небрежного эга венца.
Требует правды знаний природа,
Лавры философа незачем красть,
Только поправим ущерб перевода,
Будет точнее: знание — власть.
/АК/

Purgatorium

Не плюйте в колодец прошлого! — ведь это абсолютно единственный источник пития любому иному времени.
/АК/

Чистилище

Взыскуя только в настоящем
Сокровищ хоженных эпох,
Обожествляем будни мчащие
И каждый суетливый вдох.
Тщим, упованьем и надеждой
Отяготив стоя'щий день,
Увы, — прошедшему невежды
Лишь в нынче брошенная тень.
Пренебрегая духом прошлым,
Швыряя ругань во вчера,
Мы навсегда в сегодня пошлом —
Без подорожной кучера.
Нам здесь неведомо иное,
Тесна однообразья ширь,
В дурного дленья перегное
Не снять окослепящих гирь.
Смотреть потомком благодарным
В туннель ушедшего времён,
В каскад столетий божедарных
И список призванных имён;
И только так должно случаться,
Питать источником сердца,
Отсель потомкам достучаться
Началий верного венца.
/АК/

Поль Гюстав Доре / Данте Алигьери «Божественная комедия»

Великий учитель

Эпиграф:
Нет правоты, где нет ошибки,
Святого нет, где нет греха,
Где нет слезы, там нет улыбки,
Душа в беспечности глуха.
В пространстве временно'го рока,
По жизни крепко надо знать:
Мотив и стимул, мерой строгой,
Нам предан через дар — страдать.
/АК/

Вдруг неповерное случилось,
Что вожделело сердце, — мня,
Броня души разоружилась,
Пропала страха спорынья,
Явь с небывалью задружились,
Лишив злобесие огня,
Милоусердное свершилось,
Свеченье вечного полдня'
С сердечной жалью обручилось,
Во всём страдание виня.

Радетеля великой школы,
Рачителя, что хож до всех,
Не стало?! — не понять крамолы,
Где плач хорош, уместен смех,
Поддаться или ринуть молы,
Обняться или взять доспех?!
Без супротивья мир — что голый,
Не отличить от свя'та грех,
Стал обезмерой обездолый,
Крах не страшит — презрен успех.

Зачем же дарено страданье,
Ради чего томит тоска?
Молчанье, громкое рыданье,
Гроба' поваплена доска,
Отчаянье или упованье,
Сребрится седина виска
И обращается взысканье,
Когда слеза уже близка,
Душа сбегает иссыханья,
И зрится Бог издалека.

Сам из себя — что человек?! —
Младенец, кожею румянный,
Любой заштатный имярек —
Беглец, отшельник безымянный,
Калика, дервиш и абрек,
Глядит в зерцало обезъяной,
Когда не чуял горя стек,
Он в краткой вечности, что пьяный,
Влачит неосмыслённый век,
И не призва'нным, и не зва'нным.

Тайник, рождающий сознанье,
Бездоний торный балансир,
Горчливой ме'рры испытанье,
Клич «майна» для орущих «вир»,
Дарующий самосознанье,
Подшивка немощью порфир,
Паденье против устоянья,
Неприкасаемым кумир,
А жизни — смертью предстояньем, —
Дарует искушений пир,
Благословенное страданье,
Просфора, строящая мир.

Эпилог:
Страданий доброе лекало
Особам даровитым — горн,
Что жадной самостью искало,
Вздвигая для величья трон,
И бытия тщету узнало,
Сквозь одинокости омерту,
Мечом ночи' и дня оралом,
Нас одарило пробой смерти.
/АК/

Сомнение

Всегда ль последнее прости
Прощает гордости старанье?
Не извинительно «почти»
В открытом сердце, в ожидании?
Быть может совести подлог
Тиранит суебесьем душу,
А впопыхах бросает слог,
В котором нерв не обнаружить?
А может быть то только страх,
Что пониманье проясняет,
Особы однодневной прах
Свои значи'мости сверяет?
Иль утешенье бережёт,
Сомненья обращая в немощь,
Он ложью грандиозной жжёт,
В гиганта раздувая мелочь.

Награждены невыяснимым,
Рулит неведомого мреть,
Всезнайство нам невыносимо
Ведь предначертывает смерть;
Необходимость давит игом,
Треножит моеволий блажь,
Ворвусь отчаянным расстригой
В любовь, не сдерживая раж.
/АК/

Художник Джефф Роланд

Немощь

Ленив доверием, неверием ленив:
Усталость ли духовного усилья,
Пресыщености пагубной извив,
Иль глухота натуры к изобилью?

Кто малостию духа наущён,
От немощи уверился кумиром, —
Им вверенного смысл извращён
В души существовании паримом.

Душою мал, — затасканный сюжет,
Невежество от лености и спеси, —
Хоронит мнимой сложности фуршет,
Тьмой отрицанья неизвестность взвесив.

И те и эти — всуе — гордецы,
Короновавшие доверчивость неверьем;
К открытьям времени — желания скопцы,
К утолью вечности — исчадья подземелья.
/АК/

Сотворение Адама / Фреска Микеланджело

Переживаний бурных смуты,
Любовей страстных вернисаж,
Дружений, — что ломают «бруты»,
Надежд гигантских эпатаж,
Великих потрясений вехи
И тихой жизни променаж,
Романов в письмах неуспехи,
Фурор, триумф, ажиотаж,
Судеб переплетений спруты,
Горенье сердц, порока тленье,
Во всём увидишь строк игру ты,
Ведь полюбил родное чтенье;
Узнал и святость и огрехи,
Партер, галёрку, бельэтаж,
И горький плач и злые сме'хи,
Бесстрашье, трепет и кураж;
Перипетий душевных муки,
Духовной доблести эпичность,
Чтец не испытывает скуки,
Он расширяет свою личность:
На бесконечность, безграничность,
Узнав трагедии комичность
И комедийности трагизм,
Семейной драмы механизм,
Лиризм, фантазм и эскапизм,
Цинизм, маразм и нигилизм,
Просеяв «я» сквозь сито призм
Чужих прожитий, мыслей, схизм,
Впитав, проверив, вняв ученью,
Я — книговед, здесь нет сомненью,
Из глубины прожитых лет,
Я лыс, местами хуже: сед,
Отдав года над книгой бденью,
Я — жизневед, — мерси мышленью,
В нём ясно вижу книжный след;
И милосерд. Спасибо чтенью.
/АК/

Нечаянное

Эпиграф:
Подчас история — трагедия,
Что вехой избивает дленье,
Есть причащение наследия,
Взыскующего утвержденья,
А может быть и пораженья,
Обёрток будущей вины,
В былом грядущие грешенья,
Пока что пусть и не видны,
Свершив коленопреклоненье,
Ведь у смиренья нет цены,
Избыть решительно сомненья,
Осуществить мечтаний сны.
Раскрепостив крыла стремленья,
Изжить охоту новизны,
Взалкав в потомках пробужденья,
Срыв поколенческой волны,
Вняв гласу духа откровенья,
Вкусив от истины казны,
Для совершенства воплощенья
Успех во времени казнив,
Во имя завтра и спасенья
Бежать от суетной возни,
Обрясть у вечности прощенья
И очищенья, чёрт возьми!

Всё вышесказанное верно
Железно! — что и говорить,
Подлунный мир устроен скверно,
А это не переломить,
Он тщится избежать инферно,
И этим ценность утвердить,
Да, человек не Агасфер, но
Где лишь покой — нам и не быть.
/АК/
________________________________

Чу, вдруг нечаянно случилось,
На небе вздыбилась природа,
Серь облаков зело сгустилась,
То их кипучая свобода,
Чернь на день тучами взъярилась,
Вот-вот случится непогода,
За прозябанье ополчилась,
И вновь заклятая свобода,
На то, что напрочь изгордилось,
Остыло в верности восходу,
Само собою осенилось,
— Свобода, чёрт возьми, свобода!
И в этой страсти ослепилось,
Иное обозвав уродом,
Прочь в сон дремотный погрузилось,
Дарованная нам в угоду,
Стихия с долгом обручилась,
Зажгла светителей народа,
Свободы дать, — что углубилось,
И чистоты паскудствам рода.
/АК/

— Гарцуй красивое по тлену,
Услышь прекрасного призыв,
Ведь вы друг другу не замена,
Но вечности апперитив.
— Желаний смертность за измену
Ты не прими, — часов мотив,
Доверься жизни суверену,
Управит дления калиф.
— Пока достигнешь гигиены,
Грешишь сквозь суестрастий взыв,
Но сдастся похотей арена,
Предистой совести вкусив.
/АК/

Бледность

Проснулся мёртвым,
Позабыв живое,
Навеки стёртым, —
Насквозь ножевое;
Межмирий демон, —
Венчаный пророк,
Обеим сценам
Нарекает срок.

Почил для бденья
В отвращении страха,
Брезгливым тленьем
Суетного праха;
Хулою пылкой
На года и веси,
Со злой ухмылкой
Ярлычок навесил.

Влачим сегодня,
Как обузу долга,
Унынию сводня,
Добрые без толка,
Душою малой
Видят грех и злое,
Под их опалой
Поносят благое.

Родился спящим,
Сомкнутые вежды,
Дрожаще тщащим
Мимо вер-надежды,
В любви трусливым,
В жадности упёртым,
Брезгливым, лживым,
Горделивым чёртом,
Пусть похотливым,
Но с сердечком спёртым,
Нутром фальшивый,
Ты родился мёртвым.
/АК/

Нисходящее силы

Эпиграф:
Времён тяжелых порожденье, —
Та сила, что кипит в веках,
Родит часов отдохновенье, —
Ту хилость, что почит в сынах;
Эпох затишных наважденье
Бдит искушение в сердцах,
Что злу дарит освобожденье,
Раскрепощает вехам страх,
Вспять гонит горе в дней потьмах.
/АК/
__________________________________

Эпох чугунных
Безумный раж,
Вменяет гуннам
Мятежным блажь,
Столетий поступь, страшащих свал,
Влечёт крепчайших судеб закал.
Насилья немощь куёт отбор,
Стада послушных взыскуют свор,
Крамол на вето,
Табу на мир,
Кто крови сведал —
Тем дням кумир.

Отхлынув пеной,
Пожравшей чад,
Прокля'тый сменой,
Накала спад,
Тщедушных несыть вливает в строй
Веков законность — охраны зброй.
Кудес постылых, сует окот
Вгоняет в тще'ту убойный скот,
Гуртом, согласно
В полон идут,
Холён, обласкан
Бунто'в редут.

Влечений похоть,
Влаченье скук,
Сардоний хохот,
Брегета стук,
Гнильё болота растлило жесть,
Ржы позолота — безволья месть.
Затишье века зовёт мятеж,
Зла имярека, лихих невежд;
Проснулся «молох»,
Запнулся цеп,
Бродячий олух,
Времён вертеп.
/АК/

Эпилог:
Страдательные времена порождают собой сильные натуры, кои даруют жизнь и право слабым и слабейшим из нас, а эти последние, в свою очередь, достигая критической точки господства с роковой неизбежностью порождают тяжёлые времена и новые страдания для всех, не иначе. Дурная бесконечность отмирного «колеса Сансары».
/АК/

Сила самомнения

Гений — духа связной, побратим,
Огранённый кристалл адаманта,
Из материи вех сотворим,
Но манкирует властью куранта;
Вечной правдою в здешней водим,
Держат свод её плечи атланта,
Предхищением путь исследим,
Но сему не бывает гаранта;
Сам собою наотмашь судим
Гений — слеп, что твоя Иоланта;
А талант, — что не мнит себя им,
Не достоин будь даже таланта!!!
/АК/

Из двух зол

Та подлость, коя не стыдится, —
Свершившись, — о себе кричит,
Честнее трусости, которая таится,
Трепещет в тишине, молчит;
Немотствуя, нутром ярится,
Покойность внешнюю влача,
Сама с собою фраерится,
Лишь множа корчи палача .
/АК/

Есенин, рыжик осенний,
Чарующе-песенный лель,
На вечной великой сцене
Ты — светоч, тая'щий тень,
Навзрыд, нараспах жалейный,
Враздрызг, враскаряк, набекрень,
Ух, сладко-голо'с елейный,
Охайник, задорный бесе'нь.

«Ю-се-нин» невнятен вчуже,
Непринят немой толпой,
Пустым толмачом остужен,
Чужою истоптан тропой,
Родным букварём «изгруден»,
Тоскою: взахлёб, взапой;
В просторы России врублен,
Распятый по ним, — влитой.

Е-се-нин, ты напрочь русский,
Вершина моих пропастей,
Не сдюжил нервы' нагрузки,
Завид борзописных вшей,
Уют обихода тусклый
И власти чумных грошей,
В поэзии: «Пёс Андалузский»,
Прикаянный гений, Сергей!
/АК/

Суждений взвешенная речь,
Досужих мнений подоплёка,
Кровенной мысли тайнотечь, —
Извлечь, избавиться, пресечь, —
В сомненьях правды кровотока.

Вперёд её закралась страсть,
Любви ли, ненависти чувство,
Нельзя её безвестно скрасть,
Её таинственная власть
Откинет напрочь хлад и буйство.

Влеченья старше рассуждения,
Клубок чувствилища древней,
В крови закляты заблуждения,
«Влеченье» — это принуждение, —
Дрожанье жил ума темней.

Впредь слов тяжёлых убежденья:
Мол, проклят мир и низко пал,
Вкопалось болей наважденье,
Над словарём моим кажденье,
Чу, — он когда-то изживал.

Провала страх и неуспеха,
Закрали нелюбовий клад,
Фиаско, истерия смеха,
Улика всякого огреха,
Окоротили духа млат.

Обратно: вера в мир как в чудо,
В добро и в счастье, в прелесть дня,
В свеченье веры, что оттуда,
Не посетит её остуда
От сил духовного огня.

Идут допрежь мышлений гордых,
Толкают их перед собой,
Вскрывают ими «козьи морды»,
Созвучья поднебесной «хорды»,
И душ прекрасных аналой.

— Не принимаю, ненавижу!
Подоплеку мильон теорий;
Я вспять вину времён предвижу,
Уликой правоты избрызжа,
Впредь обвиняю априори.
/АК/

Следующее

Ты, — образ Мой, «убил» Меня,
Дары священные отторгнул,
Весь мир как самотварный мня,
Себя в пустом пространстве вздёрнул;
В причину идол водрузил,
Юдоль заглавил «антуражем»,
Судьбу назвал игрою сил,
А веру — психики плюмажем;
Переиначил явью сон,
Теперь лишь «я» твоя проблема,
Мне слышен одиноких стон:
Уж их черёд покинуть сцену;
Истошный, неумолчный вой,
Безбожной «мудрости» витийства,
Политий мирабдящих сбой,
— Что следом?!
— Раб, себя убийство.
/АК/

Иван Айвазовский

О свободе

— Что такое свобода?!
Вторит глоток орава,
Жить в согласьи с природой,
Очень часто: кроваво,
Не терпеть произвола,
Незаконной расправы,
Быть в причине раскола
Стороной его правой?!
Но обдумавши здраво,
Гонор ро'звязи смолк:
Быть свободными — право,
Быть неравными — долг.
/АК/

Этюды о категориях 3.0
О том же

Соткано из радужных мечтаний,
Грёз, очаровательных химер,
Миражей, ума исповеданий,
Повседневных суетливых вер;
Пусть они из бездны выручают, —
Во спасенье, — видимый пример,
В долгом дленьи всё-таки отчают,
Время — всех иллюзий изувер.
/АК/

О подлость, — мерзкое отродье,
Безда'рь, подложная всему,
Другим взываешь к благородью,
Себе же врёшь мизе'ри тьму,
Ты длань кормящую кусаешь,
Сие твоё: благодарю,
Сапог гнетущий лобызаешь,
Мразь приобщая алтарю,
Ты низости тогда стыдишься,
На рдень меняешь цвет лица,
Когда к прискорбью убедишься,
Что не исподлил до конца,
Когда гнусавишь исподлобья,
Мол, дюже мал, ничтожен я,
Примерив к ближнему условие,
Бьёшь ниже пояса, свинья!
Когда по-скотски поступаешь,
Блажишь: «я только имярек»,
А коль ответно получаешь,
Вопишь: «я всё же человек»!
Он — это страха порожденье,
Когда по мелочи подлит,
Но лютой злобы нисхожденье
Грехи великие гранит.

Не стоит зреть за нею чёрта,
Дыханья ада, смрада зла,
Она — людской натуры морда,
Страстей бурлящая реторта,
Породы хитрая игра.
/АК/

Дары

Как скучно вечность заслужить,
Даря небам скупую жертву,
Заклятьем логик ворожить,
Бдить сомневательства омерту;
Молитву истую сложа,
Мы ввысь отверзываем вежды,
В безверье веру сторожат, —
Блаженны — милость и надежда.
/АК/

Этюды о категориях 2.0

Средоточие целительных иллюзий,
Грёз, химер, отчаяний людских,
С неизбежной смертностью в союзе
Превращает жизнь в обманный вспых.
В этом нескончаемом абьюзе
Жажд, желаний, похотей мирских, —
Повторюсь, — источник всех иллюзий, —
Время — величайшая из них.
/АК/

Пафос похоти

Осурьёзилось вожделение,
Суефрачится правом блуд,
В рдень стыдливое тел спряжение
Превратилось в чувствилищ труд.
Важной чинит себя повадкою,
Не чурается площадей,
Зримой похотью, залихватскою,
Гонит страстности лошадей.

Ведь какие коленца выпячет,
С подкавыкаю, пола форс,
Вдруг улыбка оскалом выскочит,
Предъявляя помады морс.
Изуважился флёр соития,
Рукоплещет людскому чёрт,
Мёдом близости жжёт событие,
Впредь которого после морт.

Телотряскою густоляпкою
Визуалится подлый бит,
Смотрят дети души культяпкою
Из развратных уже орбит;
В них застыло, нет, не отчаянье,
Не наивная простота, —
Духа чистого обнищание, —
В них запе'стрила пустота.
/АК/

Коллизия 2.0

Уму хвалебный акафист,
В веках представится: ужасен,
Кондовой логики артист
Лишь о б р а ж е н и е м: прекрасен,
От древа вер отпавший лист,
Уйдя, — становится напрасен,
Пусть сердцем я материалист, —
Но разум с этим не согласен.
/АК/

Наш календарь

Эпиграф:
Жить торопясь — обманка изобилия,
Пережито'е требует внемленья,
Не суетись в соревновании бессилий,
Дары ценнеют фоном неименья.

Во времени текучка неизбежна,
Необъясним ее циничный блеф:
Все обещая в череде безбрежной,
Лишает всякого, отчаянье презрев.

А человек стоит, ему не хладно,
Он обогрет надеждою на всё,
Вперед он смотрит взором гладным,
Он всё для времени, которое ничье.
/АК/
_________________________________

Ми'нул год, — очередной ушел,
Новый объявился на избытье,
Прошлое я в будущем нашел,
В настоящем видно и не быть мне.

Праздника истребует душа,
Истаскалась буднями в рутине,
В черно-белой скученной картине,
Что к концу волочит не спеша.

Не волнуйся мной, не плачь, не надо,
Ненадолго этот лютый «рай»,
Обветшает календарь за край,
Если первый я, то он отрада.

Ну, а если так произойдет, —
Первой ты сойдешь с убогой сцены,
Если это злое предпочтёт, —
Я достойно устою «измены».

Ты и я — мы оба — недоимки,
Обойденные, в придачу, фартом,
Пропустили мы веселье старта,
По финалу проведём поминки.

Не страшись конца уже в начале
Это глупо, — хуже, чем смешно,
Так, живи, чтоб заключили: «male»,
С завистью, сглотнув через плечо.

Вот и всё, окончен плач бумаги,
Чернь поблекла в сухости пера,
Быть со мной — исполнено отваги;
Быть с тобой — любимое вчера.
/АК/

Власть — тайна мерзости отчасти,
Порой величия мистерия,
Рвёт неофита на запчасти,
Пусть бы росла её империя.
Усилье ненависти в строку,
Лихое страха в правый толк,
В угоду росту зла мороку, —
Всеяден, шельма, власти волк.
Тугая скрепа государства, —
Пусть даже кривдой строит щит,
Венчанье проклятых на царство
Потомок правдой обличит.
Игра ходульных разночтений,
Как день и ночь свивают сутки,
Конфликт сливает предпочтенья
В единый распорядок жуткий.
/АК/

Эпиграф:
В метафорах и аллегориях,
Подчас, сокрыто возомнившее;
В моих случайных мантифолиях
Явлю сегодня: лишь подвсплывшее.
/АК/
________________________________

Косяк премудрых пескарей
Заплыв во мреть бегущих будней,
Посредством «залпа» вискарей,
Пчел обустройства чтит за трутней.       

Рассевшись в ульи мимикрий,
Судить намерились сурово,
Исторгнув груды истерий,
Ублаголепили лихого.      

Над мирной пасекой взнеслись
Пчелиным роем туч узоры,
Взнуздали тишь и понеслись,
Разинув ярость песьей своры.

В благо-бездушной суете,               
Забыв все детские мечтанья,         
Похоронив дни в маете,
Клянут текучку испытанья.

В раздрызг не ведая себя,
Влача свое аки чужое,
Промысл вне себя неся,
Идеи укротив в съестное.

Обкусанные ногти душ
Облупит скорлупу исподен,
Врачует неприглядность туш
Тем, что любой адепт — господен.

Пред личностью они в долгу,
Своей же не оставят шанса,
Чтя лишь в сейчас, я не солгу,
Зря зреют тщеты реверанса.

Родившись смертными вполне,
Жизнь взяли в найм для озаренья,
Нутро свое избыть вовне,
Раздать наотмашь одаренье.

Зачем же быть, плодя себя?!
Свое фрактально испражняя,
Мы поманеньнку, не любя,
Собой друг друга упражняем.

Я — личность плотных атмосфер,
Тропосферических кондиций,
Я — вечно чуждый Агасфер,
Мгновений здешних оппозиция.

Прости меня невинный мир!
За трусость и избитье истин,
За очумения, крови пир,
За том судьбы, что перелистан.
/АК/

Афористично-поэтичный этюд

Эпиграф:
Глагольных разнообразий горы
ИктОв «кардиограммы» в словесах,
ТонОв гарцующие своры,
Слезьми питают дёрн уморы,
Метафорой кладут декоры,
Трепещут вдохновений шпоры,
Ответ ища на небесах,
Неся хвалу, хулу, укоры,
Связуя простотой узоры
Порою в ящик для «Пандоры»
Или в сладчайшее «аморы»
Ваяют в словарей соборы,
Кораны, Библии и Торы,
Мажоры, пьяно и миноры:
Всё испытав на полюсах;
Забвенья, славы дирижеры
Сквозь Ноксы тьму к огню Авроры,
Метанья, страсти, муки, оры
Чтут в черно-белых полосах,
Наследуя лишь стрелкам на часах,
Тщеты за край кидая взоры,
Покой найдут на Вечности весах.
/АК/
_______________________________

Слова, слова, слова: пустое,
Молчанья ничего не победит,
О жизни речи — «зеркало кривое»,
О смерти пусть оркестр говорит.
/АК/

Не верю

Безверие — пустое отрицанье,
Слепое тщится зрячему вменить:
— Мы, мол, лишь здешнему конечное причастье:
Пощупать, взвесить, смерить, оценить;

Своим исчерпывает прахом
Таинственность, что вечностью дана,
Всё объясняет голодом и страхом,
На большее, мол, особь не годна;
Немой язык свой обряжает в догму,
Кон-гениальность — в перебор гамет,
Пред-назначенье — в фарта хохму,
Судьбу — в велеречивый бред.
Он всё познал и всякое усвоил,
Вселенский логос и всеобщий нус,
А может просто, — он предал свой голос,
Или попроще — ординарный трус?
Грехам отдав своё существованье,
Бежит ответа: ненавистью вспять,
Зажмурившись на дней повествованье,
Трепещет их упрёкам внять.
Ну а душа? Ужель её не чует?!
Неужто не болит и не саднит,
Не помнит, что в извечности кочует,
Что' с богом неслиянно единит?!
Мне видиться, что это просто боль,
Что оглушает разум ослепленьем;
Проклятьями наполненная роль,
Игра наотмашь и с остервененьем.
Нет веры там, где правит нелюбовь,
Жизнь духа там — сплошное суеверье,
Родство людей решает только кровь...
Но всё таки, как пусто от безверья?!
/АК/

Неизбывное активной наивности и косной реакции

Эпиграф:
Бегут по времени пунктиром поколенья,
Штрихами обнуляя прошлых вес,
Речами доходя до исступленья,
Делами дебетуя недовес.
/АК/
____________________________________

Глобальный мир мышиных толковищ
Погряз в комедии натопленных жилищ.
Отвздрогнув после гула празднества,
Вербовщики прозрели догмой равенства.
На вес, объем и всхожесть проверяют,
Особинку — ему ж в вину вменяют.
Исторгнута фривольности чудинка:
На полотне оказии песчинка.
Полками строгими наёмники грядут, —
Рабы убогие, — безликости редут.
Сливаясь в цвете, вкусе, воле
Марш тожества на неродящем поле.
Расстриги паствующие массы,
Представлены на должности сквозь кассы.
Дозором вьюжит идеал по граду,
Наш мир — утопия по мертвеца окладу.
Тут дети, исправлений испытавши,
В противомир бастуют предков павших.
Там с каждым днем все гуще орды млада,
Ожесточенней бой, рож яростное стадо.
Дойдут они до сутей в тайне скрытых:
Руин кладбищенских и обелисков срытых.
Гуманный чернозем напитый кровью,
Высококалорийной юной долью.
Взрастет ли заплутавшее созданье
На жадностью окукленном сознании?
Повтора цикл, — шельма, неминуем,
Пусть всякий по-иному именуем.
Бесовье не оставит руководства
Над непорочными, обрящущими сходства.
Изнеженному отроку всё внове,
Чужая смерть — игра своих по крови.
Не ведающее горя, муки страха,
Мирок на подлый ценз кладёт: из паха.
Клянуть зачнут дедов своих юнцы,
Хулить, пинать терновые венцы.
ДерзкИ проклятья безответным свистом,
В кой сатана рядит своих артистов,
Что народились, только вот, от скуки, —
Отцов и дедов срамословят внуки.
Ничком ползёт, без остановки, племя,
Судеб галиматью кидая в семя.
Смешались поколенческие вИны,
Неблагодарность к прошлым... — нашей мины.
Орава из манкуртов и гоплитов
Тектонику влачит аппендицитов.
Риск удаленья видят: минимальным;
Смешные люди, — правоту: тотальной.
Последствий тяжесть, волнами над гладью,
Нахлынет на невинных вслед проклятью.
Стенанье пришлых поколений, — обличение,
В иное время собирает ополчение.
Неумолимо хроноса возмездье,
Благих расчетов «дантово» возвестье.
Мятежный гвалт, слюнявое цунами;
— Внучата! — Вы же будете отцами!
Простим же детству жажду к переменам,
Разумно ведь раскидана по сменам.
Свое ведь каждому придется обороть,
Хотелок жалких грядку прополоть.
Проклятий чада принимать капризы,
Всяк новый век, — отчаянье: сюрпризом.
Своих сомнений возгущать «бульон»,
Ярмо заклятий — длений котильон.
К себе вернуться — обещанье шанса:
«Стать личностью в поэзе ренессанса».
— Не отрекайся в прошлом «утонувшего»,
Чтоб не забыть: ты тоже плод заблудшего.
/АК/

Экивок вине

Узрев опутавшую вязь
Причин наследия и крест,
Веков нервическую связь,
Эпох хтонический инцест;
Пусть слякоть, мерзость, подлость, грязь,
Истошных буден манифест,
Что упредил рогатый Князь,
Дав злому в бельэтаже мест;
В их рожы пристально вглядясь,
Распознаю знакомый жест,
Во фрак былого обрядясь,
Я в дленьи вещий палимпсест.

Свободной волей наделён
Духовной вечности собрат,
Налогом прошлого стеснён,
Клещами времени зажат,
Творцом в творцы определён:
Эсхил, Сунь-цзи, Шекспир, Сократ,
Есенин, Пушкин, Фет, Вийон,
Атилла, Искандер, Марат;
В реестер всякий здесь включён:
Сословий, гильдий, санов, страт,
Рождённый, в ныне извлечён,
Как всех возможностей субстрат.
/АК/

Вечная надежда

Задавленный во времени,
Задушенный в веках,
В тягле часов, — их бремени,
Свет рыщет в небесах,
Радеет изувериться,
Сомнений цепь порвать,
Всем по-себе обмериться,
И знать, наверно знать.

Вопрос банальный, — скажете,
Гарантия душе,
За смертию накажете?!
Иль пустота?! Туше?!
Влачатся поколения,
Влекётся человечность,
Из тьмы сквозь озарения
Проклёвывает вечность.

Величие творения
Заключено в одном:
В свободе утверждения
На поприще земном;
Но вырваться из бренного,
Из пропасти клещей,
Есть вероятность верная
Предвечности вещей.

Среди сует прокислых,
Постылой маеты,
Страстей среди неистых
Стихия есть: мечты.
Ей вечность — неизбежно,
То чует всяк невежда,
Там — счастие безбрежно,
Здесь — вечная надежда.
/АК/

Этюды о нас

Пусть провидение подвох,
Судьбою не сбежать прорух,
Случайность — видимый всполо'х,
Зажёгся, цвиркнул и затух,
Она будильник для эпох,
Что твой неистовый петух,
Плоха затея счёта блох,
Чтоб успокоить сердца рух;
Да, жизнь верченье суматох,
По ветру времени, что пух,
Лишь тот на перечёте вдох,
Что перехватывает дух.
/АК/

Остов

Чернильной хроники следы
Полны крови, невинной вроде,
Стила' судьбы стези видны
Вглубь: метафизикой природы;
Подобострастные сыны
Влекут пассивное народов,
Страстями тризны рождены
На рукотворные свободы.
Пусть растворившись между строк,
По белу времени письма,
Льют: своеволие и рок
Антропология и тьма,
Вчера, — нам выпавший урок,
Многозначительный весьма,
Сегодня — прошлого острог,
А завтра — вечности тюрьма.
/АК/

Хлад отраженного огня

Эпиграф:
Свеча горевшая талантом,
Раздав тепла и света жар:
Твореньем, как доверья фАнтом,
Пасует времени свой дар.
/АК/
_____________________________

Забытый временем шедевр,
В верченьи преходящих ден,
Застывшей страсти огорелок,
Осыпавшийся пеплом тлен.

Былого пламени горенье,
Ушедших исступлений пыл,
Остервенелых грез говенье,
Неистовство мечты в распыл.

Но есть предмет, — исчадье дара, —
Остатний пламени вердикт,
Тепло несущий словно кару,
От жара истины рескрипт.

То подлинности соучастье,
Что вечностью наречена,
Здесь верное — ее причастье,
Забытое — веков вина.

Борьба  с безжалостным исходом
Посредством тайны вековечной,
Единственное... мимоходом,
Нам просветлить порог истечный.

Искусство – жажда совершенства,
В сейчас всегда запечатлеть,
Создать тотем для обоженства,
Поток предать в явлений клеть.

Устами жалкими «тваренья»
Раскрыть глубин призывный клич,
Нетленность мысли вне старенья
Законопатить в формы китч.

Угли' огня любить убого,
То фетиш пошлый над грехом;
Тепло, что рОдит новью слога:
Вот достоверности фантом.

Боренье вечности и дленья,
Заказан схватке сей финал;
Самим наличьем упражнения
Мы длим агон чужих лекал.

Братанье рифм в строках катрена,
Слиянье разнотонных струн,
Создаст созвучье незабвенное,
Ролей соитье: солнц и лун.

Явившись, — вехи очевидец,
На свой аршин творит сюжет,
На мерку от себя — спесивец,
На прищур свой клянет фуршет.

— Я чернью разолью витию
На бель истомного листа,
Раскрою вам его затею,
Предназначение холста.

Искусство — ложь ли? Кривды бденье?
Эстетство фальши и тщеты?
Иль к истинной идее рвенье
Сквозь бесконечности холсты?!

Живет, смертельностью помазан,
Род человеческий во тьме;
Он светом правды жить обязан,
Им просвещать в своем письме.

Закончить хочется началом,
Напомнить о шедевре вслед:
Сгущенной страсти мадригалом
Пусть служит гения предмет.

Мы – это он, предмет и память,
Сплошь упованье и любовь,
Тоска по вечному – то — знамя,
Любовь конечному – то — кровь.
/АК/

Пастернак Б. / Пастернак, пишущий письмо.

Ярлыки беспамятства

Docta ignorantia

— «Бессмысленные жертвы!» — поношенье!
Рецензия на прошлое — подлог!
Озряшить подвиг — грех уничиженья,
Где смерть повторно избивает рок.
Скулёж бесценит горе и потери,
Трагедию — избра'нности печать,
Стон сожалений саван стыни стелит,
— Коленпреклоненные, молчать!
— Иначе, значит, было невозможно,
Былое ныне обязало стать,
— Не делайте его пустопорожним,
Не отменяйте зна'чимостей вспять!
— Ведь там они лишь раз феноменальны,
Однажды только даренные в мир,
Рождения, что случаем фатальны,
Мы с ними делим всех свершений пир.
История не кончена в сегодня,
В ней непрерывен переменный ток,
Таинственного гений, — ей угодный, —
Судеб призва'нных подлинный поток.
Ушедшее — уж вечности святыня,
Мы пестуем лишь кратенький порог,
Эпох движеньем, образец горниля,
Как целокупным, промышляет Бог.
Гордыня — суемудрый повелитель,
Затеяла добра со злом делёж,
Распятый на невежестве родитель,
Развенчивает фарсом драмы ложь.
Познание в незнаньи беспредельно,
Но это очень трудно уяснить,
Мы видим мир через себя прицельно,
И только эдак жаждем объяснить.
Смиренное неведенье, быть может,
Поможет необъятное принять,
А верою уменье в сердце вложит:
Мир мудростью нездешнею объять.
И только так вершится правосудие,
Что ожидаем встретить в каждом дне,
Оно и цель, оно же и орудие,
И «колокол звонит» всегда по мне.
/АК/

— Блондинка?!
Чёрт возьми! «Присели».
Сменили зубра на птенца,
Совсем мамзели оборзели,
На флот как чайки налетели,
Ставь на крыло теперь юнца.

— «Пенсионер»,
Бывай, дружище.
Тебе не видеть этот цирк,
Да, раньше небо было чище,
Без бигуди за голенищем
И женских прелестей вериг.

— Взлетели.
«Борт..., набор окончен,
Прогноз... курс тот же... за борто'м...»
«Второй» косится между прочим,
Не доверяет мне(?!), а впрочем,
Плевать мне на неё гуртом.

— Ноль тридцать пять,
Полёт нормальный,
Так, иногда в мешок провал,
Тут бац, «просадка»*, аномально!
Крыло пошло по радиальной
И в штопор(!), будьте нате, свал.

— Темно!
Грудь! Сердце! Будто клещи,
Сдавило, руку не поднять,
Доска приборами мерещит,
Молись, пропащий!, — голос вещий,
Уж поздно на врачей пенять.

— Теперь «хана»,
Бывайте парни,
Жена, подруги, дети, мать,
С соседом Колей злые сварни,
На «кол» прожил по пятибальной,
Не пожил толком, вашу мать!

— «Второй»,
Что рядом, чуть напрягся,
Переключился, доложил,
Как за рога за ручки взялся,
Не сдрейфил, выдержал, собрался,
Всклень элероны заложил.

—Секунда,
Две, пятнадцать, тридцать,
Гвалтит расхристанный салон,
Девчушка, — слово очевидца, —
«Шофёр»*, — что авиа волчица,
«Арбуз»* втащила в эшелон.

— Всё тихо,
Будто мы на рельсах,
Умолк последний нервный «пакс»*,
На тысяча трёхсотом рейсе,
Чуть не откинулся наш крейсер
В судьбы нежданной паралакс.

— Приём, приём,
«Стакан» на связи,
«Теперь порядок..., «семь семьсот»*,
Второй!, а «первый», — он привязан,
Не знаю, сердце... не обязан...
Я в штатном сяду. Эпизод».

— «Побрили травку»*, —
Сели значит,
Шум, «тамагочи»*, «пепелац»*,
Начальство в бобиках артачит,
Поприскакали с зимних дачек
К разбору, — будет свистопляс.

— «Второй»,
Она, — тверда, спокойна,
Пилот! — небесный «волопас»,
Да! Ордена, звезды достойна,
Напарник новый мой, убойный,
Анюта, — ангел, — летчик ас.
/АК/

* просадка - внезапное, незапланированная смена эшелона выстоы.
* Шофёр - пилот.
* Арбуз - Аэрбас.
* пакс - пассажир (авиасленг).
* 7700 - аварийная ситуация.
* "побрить травку" - сесть без помарок.
* тамагочи - аэродромный тягач.
* пепелац - самоходный трап.

Пугливая к стыду и ласке,
К любви, так вовсе вера прочь,
Кругом не лица, полумаски,
За каждой миной злобы ночь.
Спесивая в своих желаньях,
Страстей прилежная раба,
Гневлива в мнительных метаньях,
К добру на публике груба.
Болезнь души, хвороба сердца,
Ума тяжёлый перегиб,
В меню речей избыток перца,
Кто им поддался, уж погиб.
Трепещет щуплая мимоза,
Священна немощность ея:
Внутри — израненая роза,
Наружу — хладная змея.
Самокопанье, самотравля,
Сомнений неуёмный гнёт,
Я, грех гордыни с мукой сплавлю,
К ней уваженье обесславлю,
Смиреньем выставляя счёт,
Продлю, ей, прерванный полёт.

Жадна она, высокомерна,
Тщеславна, — этим и слепа,
К другим относится прескверно,
Пускай тактична и манерна,
Но это нраву не скрепа,
Всё нижеследующее верно, —
Всем вышесказанным глупа,
Несчастна, — этим и слаба,
Её трагедия безмерна,
Гордыня — горькая судьба.
/АК/

Ложь коварная, встретив истину,
Завлекла её в яму тёмную,
Оголила её, пречистую,
Донага обобрав укромную,
Страсти мира узнав капризные,
Присмотрела себе в пособие,
Потащилась тропой корыстною,
Облачившись в правдоподобие.

Осквернённая и забытая
Затаила обиду мрачную,
Обозлилась на свет, избитая,
Возвестила кручину грачную,
Чистота с вышины пролитая
Изошла в тишину барачную;
— Мой визит будет смерти свитою,
Обернётся в страду кумачную.

И пошла по стезям невидимой
Та, которую ждут с опаскою,
Караулит юнцов ехидиной
Под оброненной ложью маскою,
Неуступчивая, холодная,
Под обманною тёплой ласкою
Совращает мечтой, — свободою,
Заменяя её на адскую.
/АК/

Жан-Леон Жером / Истина, выбирающаяся из колодца / 1896г.

Светоч и тьма

Стеной тревожного молчанья
Вникает трепет тишины,
Уже изведанным отчаяньем
Ему мучения слышны.
Вперёд обещанные страсти
Ведь близят прошлого конец,
Моленьем чаши не украсть их, —
Страданий жертвенный венец.

Зло суетливых ожиданий
Тщеты обуревает сад,
Химеру, — с истиной свиданий,
Ей предрекает ночи глад.
Себя, нечаянным отреченьем,
Изобличает веры хворь,
Дух извратив в столоверченье
Вчинили Светоч в мироволь.

Предвидит скорбное решенье,
Судьба сомненье победит,
Молитва, слёзным орошеньем,
Исповеданье утвердит;
Тот шаг последний будет сделан,
Он воскресение таит,
Луною отражённый в белом
Спаситель, Смерти предстоит.
/АК/

Архип Куинджи / "Христос в Гефсиманском саду" [1901г.]

Становление мысли на окрылья слов

Эпиграф:
Строфы сгрудились кипою
Под пером словно дыбою,
Очных тел диатрибою
Распоясали мысль.

Думы втуне стяженные,
Болью в путь снаряженные,
Нервом в голь обнаженные
По листу скачут в рысь.

В немоте — гениальное,
За гроши — инфернальное,
Явью, — порчи наскальные,—
Разнарядка письма.

Птенчик вольный с опаскою,
Хольный, неженный ласкою,
Во слогах буквотряскою
Неумелый весьма.

Но иного не чаю я,
Пусть и верю отчаянно:
ОкрылИтся прикаянно
И осилит полёт.

Мысли жизнь очевидная,
В черни бель ненасытная,
Смысла вязь самобытная
Упреждает извет.

Речи, бойкой тирадою
Над графем эстакадою,
За лексем баррикадою,
Стерегут визави.

Но, в доверии с верою,
Идеальной манерою,
Строгой, честною мерою,
Всё же ложь без любви.
/АК/
____________________________

Афоризм:
Фраза, гением осенённая,
В строку просится, не взирая:
Мысль утерянная — спасенная,
Что записана — крепостная.
/АК/

Панихида тишиной или vae victis

Не колосится в поле нива,
Не зрима в хмури неба синь,
Боль невозратного разрыва,
Гекубы горькая пожива,
Взыскует горнего святынь.

Крестом, кадилом причащенье,
Уж после осеняют власть,
Даруют позднее прощенье,
Как против воли угощенье,
Что смерти удалось ускрасть.

Стенаний омертвелый вопль,
Укрытый лживой тишиной,
Оголосил небес некрополь,
Душ преждевременная опаль
На всех накинута виной.

Виденье туч понурых — хмаро,
Братает крови павших желчь,
Ей, каждый выживший замаран,
Кошмара пенным перегаром,
Кой завтрешнее смог ожечь.

Почили в бозе горемыки,
Затих боёв звериный рык,
Курганов ветряных улики,
Калик осыпанные лики
Друг с другом очутились в стык.

Со степью слившийся могильник
Питает снов дурных кошмар,
По воле вражеской пустынник,
Вооображения просвирник,
Бросает немощь силы в жар.

В незбежной схватке обладаний,
В веках заветный приговор,
На гибель брошенных отчаяний,
Без покаяний и раскаяний,
Им, — побеждённым, — вещий мор.
/АК/

Василий Верещагин / Побеждённые. Панихида.