Опал с небес,
Как пепел, ангел,
Был сбит, стигматой обожжён,
Взирал чудес,
Вдруг спесью наглой
Ниц опрокинут, — был сражён,
Кровь проступила, бель окрасив,
Неб бороздившие крыла,
Былая вера, мощь утратив,
На землю, в дол его свела.

Он в лапы нужд и заблуждений
Попал, — «кур в о'щип», — в западню,
В капкан досужих осуждений
Усаженный, как в лист меню
Повестки дня, угодных мнений
Толпе и клиру,
Зряшным дням,
Став жертвой хладных несомнений:
Бес с жиру,
Би'серы свиня'м.

Боль ро'дов раньше
Тьмы могильной,
Ему дарована теперь,
Помазан павший «епитимьей»:
Мол, высоту свою умерь;
Забудь ты крыл своих призывы,
Откинь мечтаний горний зов,
Пусть «зверь» тебе речует взвывы,
Черёд его инициативы,
Твоё убежище — тьмы ров.

Поверь, что не бывает чуда,
Нет доброты, надежды нет,
А только наслажденье блудом,
Монетой звонкой, вера ж — бред.
Мы будем говорливым стадом,
Самодовольным,
Сытым, злым,
Ты лишь отдай тот свет закладом,
Солги, — то счастия калым.

Прикрыв глаза,
Понурив долу
Главу, что знала божий свет,
Небес «греза»,
Прозрев крамолу,
Прощает небу наш извет;
Несем собою вещий отсверк,
Жизнь на суеты разметав,
Душа моя, — то в небе прочерк,
Заблудший в тлене ангелочек
Ждёт возвращения в «состав».

/Символический эпилог/:

Хмельное детство,
Пьяный отрок
В глуши постылой прозябал,
Лихое средство,
Жребий содран
С озябшей паперти лекал,
Он, с невозможною надеждой,
Взметнулся, чтоб вернуться впредь,
Теперь он знает, — ангел-вежда,
Что значит: завтра умереть.
/АК/

Хуго Симберг / Раненый ангел

Стихия сплошь, кипит стихия
По воле кой вершится рок,
Мессия ты, судеб мессия,
За произвол берёшь оброк.

Строк волн лихих произволенье
Я почитаю за излив
Стихией дара упоенье,
Прилив — кураж , тоска — отлив.

Взрыв обезумевшего ветра
Срывает вод бурлящих слой,
Дна изнемотствующие недра,
Таят восторг его игрой.

Так и поэт, ведомый даром,
Влекомый новой красотой,
Пером судьбы от страсти ярым,
Врачует пропасти мечтой.

Безумной силой упоенье,
Надежде причащая кровь,
Презрев незбежное успенье,
Дарует явью духа новь.

В своих проклятьях и счастьях,
Раскрепам пре'давшись враздрызг,
Покой найдя в кипне ненастьев,
Льёт божество чернильных брызг.

Свобода воли к злу и благу,
Чревата хаосом немот,
Оставить белою бумагу,
Преосквениться нечистот.

То риска, фарта благородство,
Доверье напрочь наугад,
Юродство стало первородством,
Стал авангардом арьергард.

Стихи — стихия слововластья,
Непобедимый океан,
Вокабул чудных сопричастье,
Глубин невнятых котлован.

И так во всём, всему подобна,
Багровит магма гордый зев,
Порой стихия люто злобна,
Но грезит рифмой нараспев.
/АК/

Иван Айвазовский/ Среди волн.

Ангел тёмный, глаз отрада,
Статью эллин, исполин,
Грустный зрак веселий ада
Дол паденья исследил,
Искушённый горним градом,
Гордый, гений, господин
Просмолён геенны смрадом
Преисподней «херувим».

Со'лит сердце зверь бездушный,
Хлад бесчувствия разит,
Мир у ног, ему послушный,
В умилении слезит
Красоте его наружной,
Что в покор ему грозит,
Неизъянным обнаружен,
Но от взгляда холодит.

Истомился властью мрачной,
Обесчудьем изведён,
Темнотой своею грачной
На святое наведён
Тенью света, — междубрачным,
Скукой смертной истощен,
Силой жажды, — страстью алчный,
Аки зверь закрепощён.

Одинокий, вещий соло,
Незареющая ночь,
Грустью напрочь перемолот,
Ведь она уныния дочь,
Ненасытный, — бесий голод,
Что вовек не превозмочь,
Молод он, навеки молод,
Хоть состариться не прочь.

Не унять тоски блужданий,
Не избыть мретивых пут,
Время — бремя изживаний,
Дел порочных самосуд,
Всех единств размежеванье,
«ПОЗДНО» — проклятая суть,
Спуд земных обетований,
Обитаний зряшных муть.

Сколь истоптано тропинок,
Сколь исхожено дорог,
Перемётано новинок,
Перемолото в порок;
Плач слезеющих сурдинок,
Совращённых, подлым, жертв,
Обречённых сиротинок
Изуродованных черт;
Бесконечный поединок
По вселенной дней простерт,
Демон! Преисподней «инок» —
Ты, живой — одно что мертв.
/АК/

Михаил Врубель /Демон (1890)

Ценнее то, что до поры не сбы'лось,
Возможность, коя голит нерв,
Та жажда, — зверь неутолимый,
Порой жестокий, подлый, мнимый,
Но множит случая резерв.
Тоска тюремного успенья,
Великой неги тщанье впредь,
Не умаляет ласки бденья,
Устелит страстные затменья,
Не пустит нежности истлеть.
Молитва, тишиной ответной,
Немотствием Его блага,
Мудра молчаньем суе-светным,
Обращена к себе заветным,
Души слияет берега.
Любовь растёт, когда страдает,
Наотмашь дарит, на распыл,
В кипне и пламени не тает,
В шипах и болях нарастает,
Уютом сытый — духом стыл.
Заклятье обостряет волю
Тому, кто к цели держит путь,
Не обрекает к обездолью,
Не щиплет сердце адской смолью,
Что обращает слёзы в ртуть.
Лишённые довольства спеси,
Лишений выбравшие шторм —
Блаженны, — мимо чревобесий,
Навстречу сладостных поэзий,
Своей судьбы горят костром.
/АК/

Dominus dicit

— Что ж, вечен, не начален даже,
Не ждёт меня печать конца,
Мне мир таинственный не страшен,
Аз есмь, — он мной обогображен,
Создатель Я его венца.

— Один. Единственный навечно,
Преда'нность вашей немоты,
Неизречимо, неистечено,
Всему конечному предтечено,
Неизмеримость полноты.

— Вселенских андромед туманность,
Всё есмь во Мне — предел исты,
Неисчерпаем, — да, но странность,
Пусть аз есмь само осиянность,
Зачем же появился ты?!

— Владетель альфа и омеги,
Исчатен самоим собой,
Но в недрах абсолютной неги,
Где уж пристали все ковчеги,
Есть жажда, — чтоб любил другой.

— Пусть повелитель, гений рока,
Правитель следствий и основ,
Мне раболепно, без упрёка,
Внимает око всепророка,
Плетя действительность из снов.

— Я не хочу: «беспрекословно»,
Не надо мне под гнётом чуд,
Толпою, скопом, поголовно,
Уборно, чинно, суесловно
Влачить, как иго богов спуд.

— Пускай надрывно и наотмашь,
В сомненьях и заклятьях пусть,
В проклятьях верий суматошных,
Стенаньях, с верою, истошно
Мне подари молитвы грусть.

— В метаньях, сумерках сознанья,
Взыскуя вечности в сейчас,
Её в сегодня осязанья,
Ждя веры, как земного знанья, -
Ввергают «Я» в унынья час.

— Мой образ! — я Тебя не вижу,
/Мой лик тебе не распознать/,
Твоё: «не верю» — «ненавижу», —
К тебе всего иного ближе,
Подобьем пробуй угадать.

— Поклоны бьёшь, клянёшь нещадно,
Слезою тихой, мерной одой,
Благодаря, гремишь набатно,
То веришь напрочь, то обратно:
Всё обеспечено свободой.

Она не воля произвола,
/Ты мне сейчас не прекословь/,
Она повинность ореола,
Чтоб вольно, пылко, страстно, соло
Дарить Мне веру и любовь.

— Мой главный дар тебе - доверие,
Жду веры, как ко мне броска,
Не верю я в твоё неверие,
Прощаю даже в-суе-верие
Ведь вечность без тебя - тоска.
/АК/

Час пробил,
Испытаний бремя
Обрушится на тлена плоть,
Кто грабил малодушных племя
Вновь дюжит Бога обороть,
Дух горний страхом обмолоть
Об человеческое семя,
Триаду неба расколоть:
На вечность налагая время.

Покоен взор,
Христос решился
На пытку зноем и толпой,
В позоре, коим искусился,
Узрел грядущий аналой,
В Голгофе, — храмов гордый строй,
Крестом коленоприклонился,
Приняв души телесной бой,
С юдолью избранной смирился,
Решился Боже! Бог с Тобой.

Несть страха
Боли предрешенной,
— Мой Отче, Сына не покинь,
Та плаха, кой я наречённый,
Я с ней от века обручённый,
Милее мне иных святынь,
Из тлена жизни извлечённый
Я нарекусь простым: «аминь»,
В храм сердц навеки облачённый,
Дух Отчий, только не остынь.

Пустыня,
Одинокий странник
Сосредоточенно молчит,
Ему всяк сущий — вещий данник,
Оправданный вперед избранник
Молитву ввысь Ему речит,
Мирьяды преданных дыханий
Спасутся тем: что Он убит,
Но это после тех страданий
О коих тишину хранит.

Молчанье.
Стиснутые скулы,
Сомнений жгущих сжатый взор;
Застрельщики пиров Лукуллы,
Грехов несметных караулы,
Вам предрешил сей миг позор,
Вы на неверность присягнули
Тому, кто смерти вперекор...
Всё! Власти вашей сны минули,
Ждут души веры приговор,
Спасён прощённый «метеор»
До вещих пор.
/АК/

Иван Крамской / Христос в пустыне 1872

Светоч и тьма

Стеной тревожного молчанья
Вникает трепет тишины,
Уже изведанным отчаяньем
Ему мучения слышны.
Вперёд обещанные страсти
Ведь близят прошлого конец,
Моленьем чаши не украсть их, —
Страданий жертвенный венец.

Зло суетливых ожиданий
Тщеты обуревает сад,
Химеру, — с истиной свиданий,
Ей предрекает ночи глад.
Себя, нечаянным отреченьем,
Изобличает веры хворь,
Дух извратив в столоверченье
Вчинили Светоч в мироволь.

Предвидит скорбное решенье,
Судьба сомненье победит,
Молитва, слёзным орошеньем,
Исповеданье утвердит;
Тот шаг последний будет сделан,
Он воскресение таит,
Луною отражённый в белом
Спаситель, Смерти предстоит.
/АК/

Архип Куинджи / "Христос в Гефсиманском саду" [1901г.]

ЯВЛЕНИЕ

В веках, годин неисчислимых,
Безбожья, безотцовства, зла,
Пустот и тьмы невыносимых,
Орда несчастных парий шла...
Гурт неприкаянных отребий
Ответ взыскует в небесах,
Клянёт гнетущих правил жребий,
Но пусто небо в их слезах.
В мольбах отсутствует родное,
Сиротство давит души ниц,
Удел их — дление дурное
В загоне из беды границ.
Тоска, усталость, скука злая
Обрыдли, — чаяния пусты,
В пустыне эхо чёрта лая,
Слова, что сердцу не чисты.

В унывной мрети безнадежья,
Кабальной круговерти дней,
В пыли дорожной их безбрежья
Греза очнулась вещих сней.
Походкой мерной выплывая
Из дали предрассветных туч,
Тьмы завесь светом разрывыя,
Пробился Сына Бога луч.
Оторопелый от явленья
Народной толщи пёстрый строй,
В крещеньи душ, — Богоявленьи,
Обрёл в предвечности покой.
Сбыло'сь возвестье, оправдалось,
Пришёл черед людских осанн,
Сомненье веры вдрызг распалось —
Прав стал Креститель Иоанн.
/АК/

Александр Иванов / Явление Христа народу (1837 - 1857гг.)

Раз-очарование (гештальт)

Талант и рабство, — вот так встреча,
В обличье дара сервилизм,
Бравирует искусной речью:
«Мол, мир людской очеловечу»,
А в сути мелкий эгоизм.

Да, мелкий, неказистый напрочь,
Что сологубский «тёзка» — бес,
Пусть до болезненности храбро
Он бьётся за приватность скарба,
И чтоб к обеду буйабес.

Умища тьма, талант в ажуре,
«Интеллигентность» потешал,
«Фитиль вставлял» номенклатуре,
Злу тирании, диктатуре,
«Мы все под ними», — нам внушал.

Не жаловал великих строек,
В задачах века видел гнёт,
Мечтал наливок и настоек,
К феминам дюже был нестоек
И, — чтоб к подъезду самолёт.

Вещал талантливо, «собака»,
Толпе взыскательной «стелил»,
Острозаумный был писака,
Заполучив диплом техфака,
Себя о быт ходульный злил.

Он пестовал неблагодарность,
Претензий многих формуляр,
Всяк, кто в фаворе — тот бездарность,
В загоне духа элитарность,
Таков таланта окуляр.

«Курил» он раз-очарованье,
Клеймил сатирой жизни быль,
Глумленье мнил за врачеванье,
За фимиам — своё бурчание,
В музее замечал лишь пыль.

Взрастил своё высокомерье,
Вогнал в ничтожнейшее труд,
За рабство мудрое смиренье,
Гоня геройство в умаление,
В смех навалял заметок груд.

Шут тороватый возгордился,
Обласкан властью напоказ,
В площадном шоу подрядился,
Авторитетом обрядился,
О бытии глаголил сказ.

Но не раздобрился, — законно,
Пусть возле трона слышал дробь,
И знать и дворня бьют поклоны,
Но не прощает, — непреклонен,
Брюзге в остатке только скорбь.

P.S.
Натура: сложное соитие
Наивных чаяний, обид,
Страстей бесовское наитие,
Вины поставленной на вид.
Злодейство, гений — несовместны,
Разделены — как день и ночь;
Талант и низкое — уместны,
Но это в ступе бес-толочь.
/АК/

Несчастный мученик,
Отчаяньем забавляясь,
Остервеняет сердце напоказ,
В греха излучинах,
К благому озлобляясь,
Усугубляет тон своих проказ.

Страдалец ненависти ярой,
Презренья злобного надрыв,
Душа пристыла сердцем чарым,
Что злобу разрешило, упредив.

Жеманный лжец,
Фигляр ходульный,
Наружу фига из кармана,
Хитрец, певец
Клевет огульных,
Ведь жертва он самообмана.

Он мерзость деет, воспалённый,
На гнусность всякую готов,
Грехами напрочь просмолённый,
Изгнил души его остов.

Смешон дурилка,
Скоморошен,
Гордыньки куцей хорохор,
— Нутро яви ка!,
— Пёсью рожу!,
Ты — миру чёртов карамор.

Жестокосердье — малодушно,
Пред силой ластится в покор,
Пред властию вельми послушно,
Младым наивностям — топор.

Душевной жизни
Самотравлю,
Сердечной боли цепкий жгут,
Небрежной мыслею
Разбавлю
Впредь непреклонный самосуд.

P.S.
Собой навеки осуждённый,
Исты напротив светоносной,
На адов «крест» приговорённый
За непреклонность, — непрощённый,
Застывшим воплем всплачет: «поздно».
/АК/

Кадр из к/ф. по роману Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы" (1968г.)/ реж. Иван Пырьев.

Ты, — образ Мой, «убил» Меня,
Дары священные отторгнул,
Весь мир как самотварный мня,
Себя в пустом пространстве вздёрнул;
В причину идол водрузил,
Юдоль заглавил «антуражем»,
Судьбу назвал игрою сил,
А веру — психики плюмажем;
Переиначил явью сон,
Теперь лишь «я» твоя проблема,
Мне слышен одиноких стон:
Уж их черёд покинуть сцену;
Истошный, неумолчный вой,
Безбожной «мудрости» витийства,
Политий мирабдящих сбой,
— Что следом?!
— Раб, себя убийство.
/АК/

Иван Айвазовский

Боящийся зовёт своё несчастье,
Взыскуя в оправдание утрат,
— Что ожидаете'с?! Тому и здрасьте!
Под шкурой труса ждёт свой бюрократ.
Ему в блаженство небосвод раскрасьте,
Чистейшей прелестью в изящный акурат,
А он лекалами своей пугливой масти
К избитой серости потребует возврат.
Сомнений полон, под пятой их власти,
В пылу истерик — самобьющий скат,
Он, обретя в успехе соучастье,
Резоны сыщет расчехлить «набат».
Боязнь владетельствует им, издрожно,
Навек внося в регистр неудач,
Он ордер ценит для себя острожный,
И даже хохот у него — что плач.
/АВК/

Ты отрицаешь, сдобренное «адом»,
По формуле: что мило — хорошо (?),
Критерий благоглупости захватан,
Кровавый век уж навсегда прошёл.

Хотелось бы искоренить былое, —
Что в нём не нравиться тебе уже теперь,
Всё заменить на вечное-благое,
Захлопнуть зла распахнутую дверь.

— А судьи кто?! И каковы лекала?!
В течении вех не устоит ничто, —
К добру сугубо злое призывало,
На зло срывалось доброе зело.

Не отменить в былом ничто, иль нечто,
Оно за каждый казус отомстит,
Произошедшим ныне обеспечено,
Мир про'клятый назад — не устоит.
/АК/

Художник Владимир Куш / Река жизни

Истёртый холст существования

Великих знаний обещанье
По натюрморту бьют ключом,
Лепниной красок привечанье
Худог ремеслит горячо,
По полотну пастельных масок
Летит понуро темный лист,
Он жаждал в прошлом теплых ласк,
Надеждами он был лучист.

Теперь же штрих штриху недружен,
Рассогласован броский пыл,
Один в гербарий отутюжен,
Другой в безветрии застыл,
Быть может жеста ожидая
От колыхнувшихся ветрил,
Он, в безмятежье изнывая,
Предназначение открыл.

Наружное лунится шаром,
Монументируя эскиз,
Цвета, застывшие «отваром»,
Линчуют формы в «перекис»,
Не возбудить их новым жаром,
Не вытащить бравурным «бис»,
Сжечь к черту пламени пожаром
Раз невозможен компромисс.

Дымком, заметной еле мретью,
Чуть кисть макнув, уловлен дух,
Закрепощенный раж, камедью,
В нем огнь жизни попритух;
То взывы к неолихолетью, —
Сменить предметы на витрине, —
Смертей разгул. Но то, — заметьте,
Случится на другой картине.
/АК/

Художник Виктория Полторацкая

Надрывом правды выглядит проклятье,
Которое даруешь прошлым дням,
Желая непременного изъятья
Тому, что алым мстит календарям.
Но в том и соль, — чего бы ты не выбрал
Для правобесия своих невежеств и,
Звено судьбы ты с плотью жизни вырвал,
Несправедливость впредь обожествив.
/АК/

Святой сатир

В предутренней млади,
Во сумерках лет,
Морщинистой глади
Глаз синих обет,
Заблудший пристанник,
Забывший потир, —
Всегда ему данник, —
Свят старый сатир;
Веселая флейта, —
Свистящий фонтан,
Задумчиво млеет
Отставленный пан.
Сын темных материй,
Земли и нутра,
Оргийных мистерий,
Чья сладость остра;
Рога — поминанье
Хтонической тьмы,
Животного званья
И мифа тюрьмы,
Взгрустнулось природе,
Рычит чернобог,
Забыли в народе,
Что пан — ЖИЗНИ бог.
Буравит язычник, —
Древнейший видок, —
Как духа опричник
В сталь лист утолок,
Комфорта удобства
Убили уют,
Раж жажды господства
Сломил уз приют,
Дни райских веселий,
Увы, сочтены,
Лишь вой менестрелей
У плача стены.
Расхристаны свойства
На сытую спесь,
Обрушено збройство
О пошлую грезь;
Навек, на столетье
Похерен удел,
ПанГеи трагедья:
Надел опустел,
Тишь нежити гложет
Живой мадригал,
Смерть вето наложит
На тел ареал.
/АК/

Михаил Врубель / "Пан" (1899 ).

Переживаний бурных смуты,
Любовей страстных вернисаж,
Дружений, — что сломали «бруты»,
Надежд гигантских эпатаж,
Великих потрясений вехи
И тихой жизни променаж,
Романов в письмах неуспехи,
Фурор, триумф, ажиотаж,
Судеб переплетений спруты,
Горенье сердц, порока тленье,
Во всём увидишь строк игру ты,
Ведь полюбил родное чтенье.
Узнал и святость и огрехи,
Партер, галёрку, бельэтаж,
И горький плач и злые сме'хи,
Бесстрашье, трепет и кураж;
Перипетий душевных муки,
Духовной доблести эпичность,
Чтец не испытывает скуки,
Он расширяет свою личность
На бесконечность, безграничность,
Узнав трагедии комичность
И комедийности трагизм,
Семейной драмы механизм,
Лиризм, фантазм и эскапизм,
Цинизм, маразм и нигилизм,
Просеяв «я» сквозь сито призм
Чужих прожитий, мыслей, схизм,
Впитав, проверив, вняв ученью,
Я — книговед, здесь нет сомненью,
Из глубины прожитых лет,
Я лыс, местами хуже: сед,
Отдав года над книгой бденью,
Я — жизневед, — мерси мышленью,
В нём ясно вижу книжный след,
И милосерд. Спасибо чтенью.
/АК/

Дух ли истинный мой
мятежный, —
Совесть, — страстности
понятой,
Обратилась судьёй нездешней,
В рдень стыдливостью налитой (?);
С неизвестностию кромешной,
Очевидностями спито'й,
И с пронзительностию нежной
По горячей крови густой, —
Я — бессмертием обережный,
Окрыленный в него мечтой,
Не жалею, что не безгрешный,
Сожалею — что не святой.
Каюсь образом лику, грежным,
Бдя подобие чистотой,
Перестану топиться в грешном,
Верой вспряну вотще святой.
/АК/

Михаэль Хандт / Просвет

— Спасенья нет,
Кругом безмолвие,
Немой, бездонный океан,
Рок — изувер,
Прочь суесловье,
Теперь я твой! — живой курган.

— Я где-то рад,
Что раб стихии,
Что жертва корабля крушенья,
Я видел ад
И все лихие,
Смешны мне чёрта искушенья.

Отчаянье
Вошло по капле,
Раскрыв навстречу смерти вежды,
Исчадьем
Красоту поваплив,
И жить, — угасшие надежды.

— Я — тень,
Пустое измышленье,
Затихла воля жизнеборца,
Два, день
Иссякнет наважденье
И для меня потухнет Солнце.

— Я умер?
Смерти я навстречу
Тяну своих исканий руки,
Безумец,
Даже не перечу,
Не трепещу навек разлуки.

То было в штиль,
Покой, безветрие,
Волна ласкала шлюпки борт,
Но вдруг кадрилью
Слышу ветр я
И тучи грозные в эскорт.

На гребнях пена,
Свистом, визгом,
Ликует буря, — мир вскипел,
Во мне измена,
Гибель близко,
Озлился, страхом забурел.

Взъярился,
Ободрился схваткой,
Готов по-зверски глотки грызть,
Осатанился
Долей гадкой,
Ведь жизнь — священная корысть.

Рычат, ревут
Вода и небо,
Гимн моря восхваляет шторм;
— Я жизнь живу,
Пусть завтра небыль,
Но с ней борьба — сакральный горн.

Дерусь,
Как бешеный, — без шанса,
Мой Рагнарёк, — последний бой,
Зло бьюсь,
Но не унять поганца,
Мне слышен вой: за упокой.

— Плевать!
Погибнул?! Ну, прощайте,
Пусть отбыл отведённый час;
Миг любовать мне обещайте,
Как чудом, — каждым, — восхищайтесь,
Ведь счастье — это «я» в сейчас.

P.S.
Покорством,
Без ярма усилий,
Привычкой по теченью плыть, —
То смерть, —
Безличное бессилий,
И существуя можно гнить.
Упорством,
Вопреки насилий,
Раскрепощаем жажду жить, —
То жизнь, —
Возможное всесилий,
Борись, достойным чтобы быть.
/АК/

Дневниковое

Ведь подлинности жилу очевижу,
Что случай вконапатил в каждый слог,
Красивости престижные бесстыже
Чуть ретушуют глубины подлог,
На злобу дня служу оригинальным,
Своеобычным шагом честных строф,
Их циферблат сливает в «гениально»,
Впредь обещая многому обнов.
/АК/

Рабство раба

Под игом случится: тяжёлая доля,
Гнёт плашки кабальной,
Цепей, кандалов,
Куражно яриться бесовская воля,
Гнусь рожи нахальной
В ярме для волов.

Что может быть хуже?! Проклятье наотмашь,
Горючее горе,
Позорный венец,
В тиши неогласки его похоронишь,
В немотствии моря
Могилы жилец.

Невинная жертва — плененная особь,
Винит рикошетом
Позора столбы,
Покуда не ме'ртва, единственный способ
Цвести самоцветом —
Бежать от толпы.

Причастье страданью — житейского долг,
Водительство чести —
Принятье, смиренье;
Несчастная доля, — коль смерти пролог,
Страху и лести
Дарит вверенье.

Гибельно лику, подобью сей фарс,
Про'клято небо жаждою подлою,
Что адово пекло, — падений Парнас,
Валятся смертные низостью, кодлою.

Жизнь для любви, со-творений, борьбы,
Вехами чувства, что правят судьбою,
При жизни, — ходячие духа гробы,
Живые могилы в повалку, гурьбою;

Железную цепь водрузив на гербы,
За сущее века назначив хлеба,
Уснули в невежестве мира рабы,
Не знают себя у позора столба.
___________

Афоризм:
Не ведал печальнее зрелища,
Не видел несчастней судьбы,
Позорное, стыдное рделище:
Смиренные в рабстве рабы.
/АК/

Бес бездарности (б.б.)

Признанья голод — жажда славы,
Триумф себя — тщеславья бес,
Нет слаще, приторней отравы:
Обресть в чужих пустотах вес.

Борьба за трон бездарно равных,
Соревнованье влажных грёз,
Каменьев сирых, неогранных,
Плен праха внемля за сурьёз.

Гордец не чующий свободы,
Заложник суетливых месс,
В инстинкт раскрасив неба своды,
На дне шерстит святых чудес.
/АК/

Рене Магритт

Пустыня слёз и немь проклятий,
Душа не знала тех сует,
Не испытавшее изъятий
Бесценному не знает «нет»,
Ведь в райской близости объятий
Ласкалось о бессменный свет:
Наимилейшее занятий,
Но счастье сторожит извет,
Предположив всему изъятий,
Смерть ночи это ведь рассвет.

Розвя'зь непрошеной свободы,
Неведомых страстей игра,
Страх, хвори, голода изводы,
Кидания из края в край,
Тьмы мысли вековые гроты,
Стон, вопли и вороний грай,
В смерть марширующие роты,
Разгульной сытости раздрай,
Да Боже, мы Твои сироты,
Ад обретён, потерян рай.
/АК/

Павел Попов/ Адам и Ева. Потерянный рай (2004г.)

Нет маски ненасытней,
Нет горделивей позы
Великодушия, что мирится со всем,
Достоинств хилых кружево
Грозит метаморфозой,
Пока к ней созерцатель нем;
Зашита фальшью наживо
Исподнего рогожа,
Легко подвластен евнуху гарем,
Чуть слышное адажио
Бдит опылитель «розы»
Затем лишь, чтоб сорвать совсем.
/АК/

Собирая правду из кусков
Истины, — к истечного венцу,
Не ищи для оправданья слов,
Молча уподобься образцу;
Прикоснись исхоженных основ,
Сам себя нарочно очаруй,
Высшее в познании — любовь,
Лучшее в которой — поцелуй.
/АК/

Солитудо (одиночество)

Раскрепощён на vivo сольник,
На одинокое взращён,
Себе, я сам первопрестольник,
Владыка, грешник, бог, крамольник,
С собою в сваре и прощён.

Сбегаю мелочных желаний,
Избавлен ига тучных толп,
Источье всех обетований,
Меха в горниле испытаний,
Им основание и столп.

Я — пест и пе'стуемый разом,
Перст указующий и цель,
Нет, не зеркальным «богомазом»,
Нещадно откровенным глазом
Кую из духа цитадель.

Неуязвим потери страхом,
Мне каждый ближний побратим,
Пусть буду, — одному — монахом,
Другому, — буйным вертопрахом,
Путь мой ко мне — неисследим.

Свободен, — чёрт возьми, — свободен,
Гарцую по календарю,
На вечно-млечном небосводе,
Грезами веры не изводен,
Судьбы палитру создаю.

Часы, минуты, ночи, годы,
Исканий ввереных угар,
Я исхожу свои невзгоды,
Как голосов нездешних всходы,
Путь одиночества — их дар.

Не трепещу в словах конфуза
Сказав: «ведь я не одинок»,
Мне, всякий божий, мысли муза,
Подчас обличием эмпуза,
Вдыхает подлинности ток.
/АК/

Надежды нет.
Сошла гордыня,
Усмирена лихой водой.
Горит рассвет,
Волны твердыня,
Вскипает пенною главой
Над мимолетным появленьем,
Над кратким боем сердц людских,
Неумолимым провиденьем,
Холодным мщеньем губит их.

Покойна толща.
Недвижима.
Невозмутима темью дна.
Тоской всеобщей,
Что незрима,
Она в наш мир погружена,
Волнуясь рубежом межмирья,
Ему отдав кровенный пыл,
Прося у неба перемирья,
Беснует из могучих сил.

Осталась воля.
Жажда жизни.
Страх с не-на-ви'стью в перемес;
Тебе, — лишь доля:
Слово втиснуть, —
Мольба зовет своих чудес.
Смирись, неистовством смущенный,
Прости себе о чем мечтал,
Морскою волей побеждённый,
Прими, — как суд, — девятый вал.

Вольна стихия.
Щепка — немощь.
Произволенье, произвол,
Она — «мессия»,
Вещий светоч,
Раскрепощение «крамол»;
Да, мощь её неподчинима,
Необорима ей самой,
Но и раба для пилигрима,
Гладь бороздящего в покой.
/АК/

Иван Айвазовский / Девятый вал

Собирая прелесть из кусков
Красоты, — творения венцу,
Не ищи для восхищенья слов,
Безответно вверься образцу;
Воплощая чувственное снов,
Сам себя нарочно очаруй,
Жизни оправдание, — любовь,
К нам снисходит через поцелуй.
/АК/

Не удержаться от восторга
Внимая прелесть красоты,
Желанье жаждою раздёргав,
Вкушаю трепет наготы,
Горячку жил трясясь исторгнув,
Вдруг чую омут немоты,
Контракт чувствилищей расторгнут,
Вновь верю в чудо полноты;
Вспять оборачивая строгость,
Тем обращая ввысь мечты,
Ценю всё больше в недотрогах
Благую роскошь чистоты.
/АК/

Эпиграф:
— Открытый мир души моей,
Распахнутый и оголённый:
Закрепощением бедней,
Наотмашь «вне» — убережённый.
Всему отзывен, внемлющ, зряч,
Напуганному — прокаженный,
Коль хочешь потерять — запрячь,
Трусь страхом близи снаряженный.

Родных владений кружевное,
Благотворенное гнездо,
Разгулье воли куражнОе,
Что было после будет до,
Оставит след в пережитОе,
Награду лучшую за то,
Что научает всё ж живое
Пройти по кромке двух ничто.

— Порою я обескуражен,
Вернувшись в гавань прошлых дней,
Все тот же брег, кнехт чернью крашен,
Причал вокзала — «пул» теней
Прошедших дней я стал умней,
Теперь я тише бесшабашен,
Мне каждый важен, стал родней,
Пусть я грешней,
Но грех мне страшен.
/«Стой! Бить не смей!
Уж в кровь распашен!
Бьешь?! Так убей!»/
/АК/
____________________________________

Афоризм:
Чего не коснись, всё влияет на нас,
Нас образует, — я с этим смирился,
Лакмусом место бывает подчас:
«Вот снова я здесь! Как же я изменился!»
/АК/

Эпиграф:
Тяглом тяжелым труд сгущает
Руду телес и ночи дней,
Лозу он в хворост превращает,
/Смерть всем приход свой обещает/,
Но плод несёт среди камней.

Талант природой щедрой даден,
Вдохну'т бессмертным божеством,
Но без возделки он украден,
Затих, затух, истух, неладен,
Безвольный «гений» — зауряден,
Лень оправдает «большинством».

Трудись невинность, детство, юность,
Ребячься, егози, резвись,
Успеха ратная канунность
Работой воли обернись,
Дарованная небом струнность
Труда последствием явись
И засветись, — как дара рунность,
Как вечность в миге прояснись.
/АК/
_____________________________________

Афоризм:
Пусть труд изнашивает тело
Законно оставляя след,
Ржа лени более умело
Снедает волю, ум вослед;
Нет, выбор здесь не тупиковый:
«Ключ, что используют и трут, —
Так смертному показан труд, —
Всегда блестит, как будто новый».
/АК/

Васил Горанов / Жатва

Эпиграф:
Один влачусь я по пустыне,
Следя песком судьбы свирепой,
Не чуя брошенного неба,
А Бога, — всуе — и в помине,
Ни жажды нет, ни глада хлеба,
Ни грусти чаянной чужбины,
Закляв постылое уныние,
Я только ей вверяюсь слепо —
Любви, внимаю, как святыне,
Граалю всякого поэта,
Всем вопрошаниям ответно,
А нежностью своей твердыня.
/АК/
____________________________

Я есть ничто без Бога,
Кой дал зижду от века,
Судьба моя залогом
Во времени абреку,
Пусть даже ненароком
Я вскормлен стада млеком,
Что ж, это не с упрёком
Навеянного эгом;
Быть сольным имяреком —
Бессмыслицы калекой,
Я, — в обитании строгом, —
Никто без человека.
/АК/

В своей невзрачности прозрачна,
Трепещет серостью желе,
Судим ей каждый однозначно,
Речей клеветы — «божоле»,
Весёлым нравом лицемерит,
Фальшиво похвалы' поёт,
В угоду форса лицедеит,
Комфорту ради вины врёт;
Глухонема к чужому милу,
А свой и в мерзости хорош,
Всё власть имущему под силу,
Умильна пусть во благо ложь.
Великих истин плод замшелый
В сиюминутность волочи'т,
Их сложность красит в чёрно-белый,
Обскура манихейский щит;
К чужому чувству — скрытый холод,
При всех — участия распах,
Тщеславья неуёмный голод,
А в сердце — недоверья страх.
Непререкаемость быть правым
Боится правды чистой глас,
Грозится неудач расправой, —
Успех — небесный свинопас.
Сбегает предложенья дружбы, —
Чужого откровенья гнёт,
Своей гордыне всё на службу,
Из дрожи сердца предаёт.
Приличья лживые наружу,
Долой привязанностей груз,
Всё возле удовольствий лужи,
Вот свойства скользкие медуз.
/АК/

Dеscrеdо

Пролог:
Порой устав в пути земном,
Тропой печали искусившись,
Всему поспешно научившись,
С тоскою грезим об ином,
Другом, нездешнем, присно вещем,
Что мимо зряшной суеты,
Сердец слепящей маеты,
Истой дари'т пред кой трепещем.
/АК/
__________________________________

В небес затишье не поверив,
Их тишине ответив: «нет»,
Больной души отверзив двери,
В долине «завтра» правый свет
Узрел, но ненависть обрушив
На правоту чужих пустот,
Своим несчастьем их расту'шив,
Навеки канул в зев немот;
Немот пристрастий молчаливых,
Глубинам, высям, красоте,
Чужась сомнений озорливых
Мутливой мрети в чистоте.
Но правда есть, надежда тоже,
Упёрся взгляд, неся дозор,
Мечтаний чаянья лишь строже,
Душа покойна, зрит призор.
Поверил страстно, обозлённо,
Наотмашь, напрочь, навсегда;
Лишь страхом смерти уязвлённа,
Испуг пред вечным никогда.
А может нет её, заклятье
Моё заставит отступить
То неизбежное проклятье,
Что есть — тому уже не быть?
Тогда и впредь, и ныне присно
Я сердцем чую неба твердь,
В объятях жизни землю стисну,
Её триумфом сгину смерть.
Мольбою укрощу стихию,
Слезами вычищу судьбу,
Я, монологом литургии
В свободу обращу табу.
В добро переиначу злое,
Безумье в подлинную мысль,
Зверинному придам людское,
Небытию — пережитое,
Погибелью наставлю жизнь.
________________________________

Эпилог:
Жить! Только б жить!?
Нет! Мелко кредо,
Неможно эдаким блажить,
В порядке антиномий бреда:
Тел перемётанная нить;
Свет, что доверием изведан,
Тьму сможет только растворить,
Нам образ божий заповедан,
Подобьем чтобы жизнь творить.
/АК/

Преступление законом или законное преступление

Эпиграф:
Вериги, путы, цепи, плахи,
Огонь и лед,
Елей и мед,
Крепостники, жрецы, монахи,
Устав, приход:
Лелеет, жмёт;
Подобострастья: «охи-ахи»,
Прощеньям счёт,
Геенна жжет,
Закон вращенья иерархий:
«Брат брата с верой разопнет».

Скрижали, свитки, нормы права,
Табу на волю, вето на табу,
Окоротить безумье нрава,
Распяв законом прошлого тропу.

Глумленье нового над ветхою роднёю,
Канона жизни это забытьё,
Пусть в ныне явлено судьёю,
А после снова канет в небытьё.

Каскадом смен и гвалтом обновленья,
По циферблату бешено крутя,
Законы века, — времени явленье,
Друг друга грабят, сроки исходя.

Права, свободы, льготы, квоты,
Борьбы завет,
Идей кастет,
Эмбарго, санкции, бойкоты,
Врагу извет,
Пустой навет;
Грех, смех, неверье, анекдоты,
Незнанье — свет,
«Физкульт-привет»,
Смрад, ужас, похоть, нечистоты,
Тьмы новой «радужный» рассвет.
/АК/
____________________________________

Афоризм:
Закона днесь достойная управа,
Исповеданий праведный наказ,
Но сам-то — он — подлейшая расправа
Тому порядку, что царил до нас.
/АК/

Грех подлый, мерзостный порок, —
Что отчуждает, портит, губит,
Он, — времени сухой оброк,
Лишь иго рабское сугубит.

Слепая хворь, глухая немощь,
Тщеславья пыль и пустота,
Души процеженная мелочь,
Отказ от личного креста.

Тлен рая, животворный ад,
Противоречий принуждённость,
Невнятый подлинности глад,
Прикаянная искажённость.

Итогом мира — подлый мор,
В сухом остатке — наслаждение,
Что истина (?!), — пустое, вздор
Для жадных к жизни наваждение.

Пороков много, сонм грехов,
Любой, — из преисподней гость,
Подлейшее от зла цветов,
Шипов без роз: поверх-ност-ность.
/АК/

Он — смертный бог
И стадное животное,
Он мост и цель,
Связующий итог,
Святой и зверь,
Вселенной мера годная,
На небо дверь
И сходня в адский лог.
Столетий бег
Ему одно мгновение,
Минуты ход —
Вялотекущий век,
Все вместе — сброд,
Отдельно — исключение,
Он вид и род,
Раб гордый, человек.
/АК/

Леонардо да Винчи / Витрувианский человек

Missa pro defunctis

Левиафан издох,
Обмяк обрюзгшей тушей,
Нечаянно подвох
Вдруг вырвался наружу,
Слепцов застав врасплох,
Вассалитет обрушил,
Его последний вздох
Души не обнаружил.
Бездушенная гниль,
Изрытая проказой,
Развратная ваниль
Источит в метастазах,
Миазмы грязных ран,
Струяться вниз, цветные,
Уродства валерьян,
Истерикой гордыни.
Земных идей жрецы
Вотще убили Бога,
Духовного скопцы
В ад сладили дорогу;
Наживой манкий храм,
Всевидящее Око:
Кадят лукавства срам,
И подлых боен похоть.
Распад, распыл, развал,
Бесформенного груда,
Немыслимого свал,
В агонии остуда.
Носитель власти - вошь,
Богемный гуру блуда,
В кликуше-правде - ложь,
И сам себе иуда.
Итогов всех гарант,
Что мир скорбями вертит,
Назначил прейскурант,
Вертя столетий вертел,
Земли супруг Уран,
Свой божий круг отчертит,
"Закат Вечерних Стран"
Свершился. Вива смерти!
/АК/

Творец ли я
Свободной доли
В юдоле гнёта кой ссудим?
Подвластен ли исподней воле,
Что узаконена в мейнстрим?!
Дух подчинения, — покорность,
Предназначеньем оборим?!
Канонов присная соборность
Подобью, образу — экстрим!
Примите дьявольскую колкость:
Смиренье нравов — мира грим.

Ответ за мной!
Ваятель нови!
Созиждец града бытия!
Аз есмь иной,
Но братской «крови»,
Творенье — жизней лития.
Сошлись причастия условий,
Назначен культ вперед времён,
Эон кровавых предисловий
Дарует перечень имён, —
Нет поколений! Нет сословий, —
Он нам свободой претворён.

Отверзу духу сердца очи,
Окину разумом простор,
Мир неостюда многоточий
Раскрепостил мой кругозор.
Я научусь творить дивесы,
Лепить из будней чудеса,
Бог! Вооружи мои словесы!
Вдохни в земное небеса!
/АК/

Роден / Мыслитель

Она ведь та, что родилась из культа,
Её начало пестовал запрет,
Лишённые несли клеймо манкурта,
Причастные: от небожил завет.
Её вершина ей же основанье,
Блажь гения — законная зижда,
Наследованье ей — завоеванье,
Но это, — как и всё, — не навсегда;
Закатный пест её: цивилизация,
Комфортом скованы крыла,
Химер искомая инстанция
Идеи кровью изжила;
Святынь попрания лихие,
Смешенье, знаков мишура,
Инстинктом зверским, — он — стихия,
Мы, каждый, перед ним нагие,
Она, — над этой бездной, — кожура.
/АК/

Обложка книги Освальда Шпенглера "Закат Европы"; В дословном переводе с немецкого: "Закат вечерних стран".

Прелестница и чаровница,
Надежд счастливых окоём,
Говений юных баловница,
Светаний лунных водоём.
Рождённая на радость мира,
Его трагедиям — бальзам,
Ты: муза, нимфа, фея, лира,
Утешница любым слезам.
Сестрёнка, девица, девчушка,
Миледи, мисс, дуэнья, дама,
Товарка, милочка, подружка,
И наконец вершина — мама:
Дарилица грядущей жизни,
Невинной нови цитадель,
Рука бессильно не повиснет, —
Той, что качает колыбель.
Самоотдача, жертва, верность,
Высот духовных идеал,
Ты — человека достоверность,
Великой воли мадригал;
Но ты и нежность, ласка, диво,
Поэзы «трепетная лань»,
Пиано, форте, браво, вива,
Искусству неб прекрасных дань.
Источье, муза, лоно, чрево,
Триумфа ключ, боец азарта,
Сердец, страстей хмельная дева,
Родник удач, успеха, фарта,
Чистейшей бели: «перегрева»,
Палитра для любого арта,
Ты — основанье жизни древа,
Джульетта, Жанна, Леда, Ева,
Неплох финал стиха припева,
Ты справа, сверху, снизу, слева,
Везде и всюду — королева,
Всё это Ты в 8-е марта.
/АК/

Всегда ль последнее прости
Прощает гордости старанье?
Не извинительно «почти»
В открытом сердце, в ожидании?
Быть может совести подлог
Тиранит суебесьем душу,
А впопыхах бросает слог,
В котором нерв не обнаружить?
А может быть то только страх,
Что пониманье проясняет,
Особы однодневной прах
Свои значи'мости сверяет?
Иль утешенье бережёт,
Сомненья обращая в немощь,
Он ложью грандиозной жжёт,
В гиганта раздувая мелочь.

Награждены невыяснимым,
Рулит неведомого мреть,
Всезнайство нам невыносимо
Ведь предначертывает смерть;
Необходимость давит игом,
Треножит моеволий блажь,
Ворвусь отчаянным расстригой
В любовь, не сдерживая раж.
/АК/

Художник Джефф Роланд

Тьма жажды и оковы желаний

Жажда власти — убийца свободы,
Воля к ней — обретенье оков,
Все пустое: и огнь, и воды,
Трубный глас, крепость шейных узлов.

Невегласа пустые глазницы,
Зов алчбы, призатравленный глад,
С каждым днём — всё тускнее зарницы,
С каждым веком — всё млечнее млад.

Небеси не пустуют, не можно,
Обезьяною мретит их трон,
Все чего не пощупать — ложно,
А чего не сожрать — моветон.

Изодра'лись в бесцельное массы,
Изотщились в бравурное: «мне»!
Фанаберией пухнут кассы,
Эзотерией чахнут в сне.

Мелкий бес, — он же идол, — кумиром,
Обживает последний резон,
Мол, успех: храпоидол над миром,
Бог же — бред, истероидный гон.

Обожгусь о растленную похоть,
О разврат, о гордыню, о гнев,
О бессилия страшный хохот,
Об насилия жгучий взгрев.

Полутон полусна, полумысли,
Получувствие полулюбви,
ОтторжЁнными душами свисли
Псевдоблизкие визави.

Разухабисто набекренившись,
Раскрасневшись от сытости лет,
Клеветник, косой подбоченившись,
Продолжает проклятий извет.

Рад, пресыщено дюже выспренный,
Удалой, избесившейся люд,
Но тоской по ответности, иссиня,
Разрывает себя в аттитюд.

Завтра предав, манкировав прошлым,
Переборчиво благодаря,
Лишь сегодня премировав пошлым,
Душу смазав золотаря.

Мелко, гадко, безбожно, пошло
Жизнь размазать по тще'те жажд,
Умолять и просить истошно,
Неисполненное метить в блажь.

Ненавидеть и зависть множить,
Закрывая глаза на грех,
Черви совести душу гложат,
Ночи сонкие грабя сверх.

Улюлюкая, демон похоти,
Разбазаривая духа раж,
Убаюкивает сердце крохами,
Падок лести превратный страж.

Мир аллюрует гулко тряскою,
Проморгавшись глазами эпох,
Я на прошлое его рявкаю,
Там где я, — он не так уж плох.

А не эта ли метка верная,
Что к благому вела судьба,
Благодарная «ложка мерная»,
Во спасение нас божба.

Я живу, ощущаю, желаю я,
Существа познаю естество,
Смерть, спасибо тебе, родная, —
Жизни вечной во времени «скво».
/АК/

Самоочевидное неожиданное

Эпиграф:
Привычка изъясняться, присно,
Присущая порядку существа,
Банальна, — проходная тризна,
Капризное устройство естества.

Подчас крикливо, буйно, дерзко,
В иное, — тихо, не спеша,
Говеет лоска, глянца, блеска,
Немеет, откровение сверша.

Легко, весомо и на злобу,
Велеречиво, косно, голо
Трепещет голоду и гробу,
Добру степенно дарит ход,
Хор глоток и стенанье соло
Благодарит проклятьем свод,
С верхов глядит спесиво долу,
В глубинах света ищет брод
Той тьме, что освятит свободу.

Ты для всего угодна, в строку,
Всему отзывна, предстоишь,
Сквозь кутерьму и сутолоку,
Явленьем, небылью даришь,
И в том и этом взвеся проки,
Ты словом речь благодаришь,
Лишь в ней вещам воздав «судоку».

Причастье чуду — речь мысливца,
Да что там, — счастье, дар небес,
Пусть каждый станет очевидцем:
Речь в глубине таит дивес.
/АК/
___________________________________

Пусть это все обыкновенно,
Пусть это просто, кажется,
Речь наша тривиальна, верно,
Подумав, вдруг окажется
Дивесной, удивительной,
В слова мир дум облечь,
И в глубине разительной
Ты — чудо — наша речь.
/АК/

Не знаю, право, скверно ли
Ни от кого не брать даров,
Тем паче хуже ль, ежели,
Брать жадно: с нищих и воров?
Везде и всюду без разбора
Хватать, иное презирать,
Всегда искать с бодливым спора,
Безбожно праведному врать,
Бросать без помощи калеку,
С детьми на интерес играть,
Проклятьями ответить веку,
Судьбы своей не выбирать?!
/АК/

Гроздья летучие мерными пятнами
Кисть усадила на ветви костистые,
Сирые тучи, голубью невнятною,
Волглостью будят залысья землистые.

Бель рыхло-талая с небом прощается,
Млеком питая вздобревшую глушь,
Жизненной силой земля уснащается,
Будущим выплодом топится сушь.

Зимней тоски отголоски постылые,
Чтят серебром обуюченный край,
Временной смерти сбежали унылые,
Жизнь зашумела, — чу, — слышытся грай.

Сон обещания мартовской молодью
День ото дня превращается в быль,
Щедро прощается холоду голодность,
Впредь возвещая чудес водевиль.

Русский пейзаж всепобедной надеждою
Вдаль окрыляет полётом мечты,
Ныне утешиться виденным прежде,
Березовых де'виц родные холсты.

Скромной палитрою мастер управился,
Малыми средствами выявил дар:
Стыль увядания в пылкое вплавилась,
Раж возрождения в мёрзлый кошмар.
/АК/

P.S.
Рачительным порядком обращения,
Природа чередует зной с метелью,
Ба, радостной обновой возвращенья,
Грачи во славу жизни прилетели!
/АК/

Алексей Саврасов/ Грачи прилетели. 1871г.

Красный дьявол,
Зверь прекрасный,
Раж кровавого огня,
Жаром вплавил
Облик страстный
В образ юный полу дня,

Охладиться,
Смыть причастье
К падшей подлости в былом,
Откреститься
От ненастья,
Чтоб узреть зарю в ином.

Глаз воды
Блестит оскально,
Вквасив смытое в брега,
Чистоты
Исповедальной
Ждёт истории тоска.

Но не будет,
Нет, не можно,
Выплыть, душ не запятнав,
Сами судят,
Пусть обложно,
В омут зла себя вогнав.

Изначально, -
Лиха ворог,
Идеальное мечты,
Злом венчален
Вещный морок,
Низвергаясь нищеты.

Не отмыть
Кров'и от кро'ви,
Не очистить злом от зла;
Мир убить
За ради нови,
Пепелищем стать дотла.

Утолклись
В прокруст события,
Мертвецы ещё не спят;
Век, крепись,
Грядёт избытие:
Марш прекрасных дьяволят.
/АК/

Кузьма Петров-Водкин / Купание красного коня 1912

Отмщений жертвенный алтарь
Перемежует стон виною,
Смирений гордых господарь,
— Ударь! Подставь! И вновь ударь!
Горчит заветов перегноем.

Вменили за эпоху кровь,
Увековечили ей жертву,
Навеки к палачам буров
Истерзанных колен «Иов»,
Пусть связаны в одну омерту.

Вина в столетиях видна,
Преосвященство муки вечно,
Вперед и вспять прозорена,
От небеси до ада дна
Суда решенье безупречно.

Но мир в движении живёт,
Судьба верти'т противоречья,
Безвинно битый ныне бьёт,
Вину в резоны не берёт,
Бьёт всех, кто смеет поперечно.

Смешалась жертва с палачом,
Перевернулась вех лествица,
Руда свернулась сургучём,
Орало лязгнуло мечом,
Слёз блики алою зарницей.

P.S.
Пустое в рамках плебисцита
Времён больное выявлять,
Но, ради правды дефицита,
Мню необъятное объять,
Сомненья тяжкие унять,
Спрошу:
— Вы, жертвы геноцида,
А Вам ли «горькой» не принять,
Ответьте, — вечность вам фемидой,
Даёт ли прошлого «планида»
Вам право новый развязать?!
/АК/

Дитя не заморочено вчерашним,
О завтрашнем ему бояться лень,
Не чует и тревоги страшной,
Отчаянье завтра — дребедень,
Вчерашнее, обмылком зряшным,
Для дальней будущности тень,
Сейчас пронизано всегдашним
И каждый день — для счастья день.
/АК/

— Послушай, падшее в обиду,
Которой ненависть эгидой,
А ближние - отребье, мерзость, мразь,
Необоримая судьбина
Вину взвалила на горбину,
На капище себя — ты, только грязь?!

— Ты — пасть, прожорливое чрево,
В нутре холодном нет сугрева,
Неутолимой жажды злая тварь.
Полунемёртвой половиной,
Червоточивым господином
Себя неволишь: хилого ударь!

— Гори отчаяньем, гори,
Ты суд, судилище, жюри
Могиле, свету, жизни, темноте.
Твоих проклятий песнопенья
Зовут немилому успения,
Скуля стенанья в громкой немоте.

— Каратель ты, палач нещадный
Бьёшь правосудием площадным,
Тебе плевать на немощь правоты.
Чу, беса жалости вторжение,
Безумство гнева изверженье
И, мести после, горькой пустоты.

— Тебе, — несчастие кумир,
Достигнув пыточных пальмир
Свой авуар не расточишь забвеньем.
Его лелеять и любить,
Раненье будешь бередить,
Покой обрящешь только с погребеньем.

— Да жаль, насильем изувечен,
Природой боль увековечил,
Не перестанешь ей себя стращать.
Я ж вижу: ищешь состраданья,
Спрошу, хотя старо преданье,
— А ты не пробовал банального, — прощать?!

Как много внутренних борений,
Самокопаний, избиений
На прошлого алтарь вносимых жертв.
Ему свободы путь не ведом,
Он метит всё вчерашним следом,
А по сему, для будущего, — мертв.
/АК/

Излишнее пояснение:
Жертва (рефлексия, абреакция жертвенности) сама себе кумир, а по сему тяготеет быть судьей и палачом.
/АК/

Великий учитель

Эпиграф:
Нет правоты, где нет ошибки,
Святого нет, где нет греха,
Где нет слезы, там нет улыбки,
Душа в беспечности глуха.
В пространстве временно'го рока,
По жизни крепко надо знать:
Мотив и стимул, мерой строгой,
Нам предан через дар — страдать.
/АК/

Вдруг неповерное случилось,
Что вожделело сердце, — мня,
Броня души разоружилась,
Пропала страха спорынья,
Явь с небывалью задружились,
Лишив злобесие огня,
Милоусердное свершилось,
Свеченье вечного полдня'
С сердечной жалью обручилось,
Во всём страдание виня.

Радетеля великой школы,
Рачителя, что хож до всех,
Не стало?! — не понять крамолы,
Где плач хорош, уместен смех,
Поддаться или ринуть молы,
Обняться или взять доспех?!
Без супротивья мир — что голый,
Не отличить от свя'та грех,
Стал обезмерой обездолый,
Крах не страшит — презрен успех.

Зачем же дарено страданье,
Ради чего томит тоска?
Молчанье, громкое рыданье,
Гроба' поваплена доска,
Отчаянье или упованье,
Сребрится седина виска
И обращается взысканье,
Когда слеза уже близка,
Душа сбегает иссыханья,
И зрится Бог издалека.

Сам из себя — что человек?! —
Младенец, кожею румянный,
Любой заштатный имярек —
Беглец, отшельник безымянный,
Калика, дервиш и абрек,
Глядит в зерцало обезъяной,
Когда не чуял горя стек,
Он в краткой вечности, что пьяный,
Влачит неосмыслённый век,
И не призва'нным, и не зва'нным.

Тайник, рождающий сознанье,
Бездоний торный балансир,
Горчливой ме'рры испытанье,
Клич «майна» для орущих «вир»,
Дарующий самосознанье,
Подшивка немощью порфир,
Паденье против устоянья,
Неприкасаемым кумир,
А жизни — смертью предстояньем, —
Дарует искушений пир,
Благословенное страданье,
Просфора, строящая мир.

Эпилог:
Страданий доброе лекало
Особам даровитым — горн,
Что жадной самостью искало,
Вздвигая для величья трон,
И бытия тщету узнало,
Сквозь одинокости омерту,
Мечом ночи' и дня оралом,
Нас одарило пробой смерти.
/АК/

Расхожая фраза, — немою стеною,
Зияющей истины, мнимой, фуршет,
Обманной заслугой и зряшной виною
В ней замысел видят, которого нет.

Каскад поколений в текучке столетий,
Влачится фрактальною папертью строк,
Пленён пустозвоном её междометий,
За форс и красивость таврует: пророк.

Тоска календарная, томная скука,
Как ценность любуют обмыленный грош,
Угрюмая нега, весёлая мука,
Что времени — правда, то вечности — ложь.

Такая комедья, увы, неизменна,
Поэз властелином является чтец,
Прозренье в сейчас на всегда необменно,
Чудес уличитель — заштатный гордец.

Но нет. Таковое со мной невозможно,
Ведь вижу и слышу доверье веков,
Я чую, перо мной владеет острожно,
Даруя свободу мной пролитых строф.

Завалены сути словесной рудою,
Ужом извивается правды покрой,
Глаголов капризы проходят ордою,
А истины промысел каждому свой.
/АК/

Кровит закат морковным соком,
Густ вечер, — света гробовщик,
Недолгим днём, — несчастий сроком,
Что настроеньем многолик,
Но кажется единым роком,
Когда встречает напрямик,
Как оголённым нервом, током,
Судьбу пронзает тошный крик.

Оплыл цвет неба ржою алой,
Синь вод изче'рнила брега,
Слеза по лику льдинкой талой, —
Нет, не бежит, она строга,
Не кажет значимости шалой,
Капризная, — вотще брюзга,
Холст, цвета скуки полинялой,
Меня раскроет донага.

Крик, что застыл в оправе Мунка,
Мук обелиск, тщеты некрополь,
Прорыв блокады черт рисунка, —
Дрожит нутрилище синкопой,
Эмоций боязливых струнка
Таит сюжет, — пусть катастрофой,
Не утаить стиху контр пункта:
Негоден «крик», — как выстрел «вопль».
/АК/

Эдвард Мунк / Крик (1893 - 1910)

Ты сын эпохи, предзнаменный,
Во всём ей лучший ученик,
Её грошовик необменный,
Что ценен впредь, как проводник,
Ей, ты, со-родич иждивенный,
Наследий торных запасник,
Цепей влачитель несогбенный,
Её: слова, реченье, крик;
Но фактик есть один забвенный,
Уж не прими его за бзик:
Отец, ей, тоже, сокровенный,
Родитель следствий напрямик
Всё это ты, — в зерцале блик.
/АК/

«Рим предателям не платит»

Убегая искушений правды,
Обожравшись спесью правоты,
Записали торный люд в бастарды,
Грубо, пошло снизойдя на «ты».
Бросив сердце капищу сокровищ,
Душ своих переселив тела,
Оседлали собственных чудовищ,
Обнажив тем бесов догола.
Бестии глумливого бомонда,
Фурии отставленных богем,
Уповая на гарде' «ле монда»,
Прокляты, клеймёные «ничем».
Тявкая, скуля, деля подачки,
Обиняясь «Думами, Былым»,
Купленные «там» для «здесь» раскачки,
Кличут душегубок адский дым.
Вы, гиенам бросили святыню,
Псам смердящим — «за понюшку» честь,
Заслонив священное гордыней,
Совести своей не ждёте месть.
А она придёт и, в полный голос,
Что подобен тысячи громам,
Покаяньем выращенный колос,
В срам обрушит напрочь лживый храм.
Бисер мечите свиням на поруганье,
Возалкали гадостный «парнас»,
Не могу узреть без содрагания,
Чем опа'лит каждого из вас.
Над любовью совершив насилье,
Верность изолгав презренья ржой,
Вы поверили в подобного засилье, —
Гниль души с «приличною» маржой.
Но ошиблись, дьявольски ошиблись,
Петь иудой в уходящий «мир»,
Все пути в иное место сбились,
Рим усох, издохнул ваш кумир.
Чужебесие — звучит давно не ново,
Неприязнь к отечества гробам,
Хорошо лишь там, лишь там медово;
Может быть, но смрад по отшкурам.
По канве событий, вязью тонкой,
Обещая родины расцвет,
Вверх метнувшись, редкие подонки,
В ад нисходят, очищая свет.
/АК/

Белым саваном, — покрывалом,
Сверклой наледью хрусткий наст,
Всё, что тёмная рябь скрывала
Снег на суд чистоты предаст.

Дых избы, — добрый знак сугрева,
Зимним днём ослеплений жмурь,
След, теплом бережённого чрева,
С хладной белью одних лазурь.

Лихо-злое ветров обхожденье,
Что отметилось кривью врозь,
Непощадно своим изверженьем,
Всё причешет, что было вкось.

— Ну, погодка, пора морозья,
Густо известью мажет хлад,
Скрыты будущего колосья,
Напоказ омертвенья глад.
/АК/

Алексей Саврасов / Зима [1870]

Две страсти гнусные даны,
В которых радостей не
знаем,
Куражатся кошмаром сны,
Их протеканием не правим,
В тюрьму сердца заселены,
Её, — грехами величаем,
Вот зависть — ревность
сатаны,
Нутро своё мы ею спалим;
Снегами лжи занесены
Века вперёд, — не наверстаем,
Их рамки бренному тесны',
А страх, — вот им то и пугаем.
/АК/

Наскво'зь

Быть умным исполнено долга
Тянуть за невежду «мазу»,
Чудес созерцаньем зорким,
Довольству в ответ — отказом,
Проклятие с честью торга,
Что никому не заказан,
Волнует до самого морга,
Картину покоя смазав;
Да, трудно это, дорого,
Точное выразить разом,
Ученность доказывать долго,
Тем более невегласу,
Без проку, отдачи, толка,
Быть вопиющего гласом,
Отговорюсь поговоркой,
Виновен в которой разум,
«Умного надо расщёлкать,
Лишь неуча видно сразу».
/АК/

Незавидна участь страстотерпца,
Весь он пленник чувства своего,
В месте сердца — опаленье перцем,
Вместо разума — почти что ничего;
Случай пылкий — бешеное скерцо,
Расхищает ум на естество,
Как дикарь, — явленье чужеземца,
Превращает в плоти торжество;
Потакает чувственное тельцу, —
Пусть гражданским это баловство,
Мужа государственного сердцу
Должно быть лишь в голове его.
/АК/

Ложная гордость

Эмблема тщеславия

Эпиграф:
Тщеславье — мелкое призвание,
Мильон меняет по рублю,
Чем громче о себе воззвание,
Тем ближе абонент к «нулю»,
Пустое громче, звоном, плачет
О неудачах и беде,
О не своём легко судачит,
Ведь ищет быть своим везде.
/АК/
_____________________________

О бог мой! Что ж за малодушье
Та жажда славы, похвальбы,
Что мы готовы до удушья
Искать у суетной толпы!
Как изгибаемся безнравно,
Кривим душою, предаём,
За куш торгуемся исправно,
Так, будто душу продаём.
/АК/