Легенды Бурятии. Косы Ангары. Селенга. поэмы.

Пыль бурятских дорог -
Мой чай,
Хлеба черный ломоть -
Печаль.
Что-то горестно мне
Шепча,
Догорит ли звезда,
Свеча.
Устремляется вдаль
Стрелой
Подо мной мой конь
Степной,
И кружиться под нами
Земля,
Или небо звездами
Пыля.

Устремляемся в горизонт,
Там полоской рассвет нанесён,
Рысью пущен уздою конь
В небо слепо моею рукой.

Траву на тонких стебельках,
Качала сонная река,
Туман клубился словно дым,
Стелился низко у воды.
Негромкий птичий пересвист,
Слетел с берёзы сухой лист,
Заплакала по-вдовьи выпь,
Пугая стайки мелких рыб,
А пряный запах от травы,
Вплетался в воды Селенги.
Болотистые берега,
Шумит высокая тайга,
Медлительно течёт меж скал,
Туда, где ждёт её Байкал.
А вдоль неё таёжный тракт,
И редколесьем березняк.
Летят как годы облака,
Несёт к Байкалу Селенга,
Из тех степей, где солнца всход,
Неторопливость своих вод.

Звёзды стаяли до рассвета,
Растворяясь в январской заре,
Над Байкалом безмолвствуют ветры,
Чтоб потом бушевать в феврале.
Набираются колкости, злости,
Пролететь над Байкалом стрелой,
Сдунуть с неба на землю все звёзды,
И смешать их со снегом-золой.
Замести их за краешек неба,
Чтобы смерклось и солнце во мгле,
Но январь приморозил их крепко,
Им оттаять дано в феврале.
Развернуть ястребиные крылья,
И со свистом взлететь на простор,
Но пока стонут ветры в бессилье,
У подножья байкальских гор.
Звёзды стаяли и не блещут,
Спит Байкал под оковами льдов,
Скоро, скоро ветра захлещут,
В дикой пляске безумных снегов.

Зима всё ненасытнее и злей
У берегов священного Байкала,
Мохнатый снег как проседь с соболей,
Как мех блестит на солнце с горностая.
Под снегом степь простором до хребтов,
Истоптанная табунами ветров,
Нет пастуха у вольных табунов,
Буранят снег на сотни километров.
И пенятся до неба как костры -
Метели закрывая дымом землю,
Сердито взбил до пены буруны
Байкал и гнал их подчиняясь ветру.
Метёт буран, за ним мороз крепчал,
Но к ночи разрывая тучи взором,
Как взгляд кочевника, как ятагана сталь,
Холодный месяц вспыхнул светом гордо.

Пахнет мертвечиной солнце,
Зной горбом навис над степью,
Полегло в бою всё войско,
Он один – звено из цепи.
Горы трупов, реки крови,
Он живой, вскочить бы в стремя,
Только много их – монголов,
Наседает злое племя.
За спиной обоз и вьюки
В ощетинившихся стрелах,
Щит уже не держат руки,
С силой тает и надежда.
Меч в руках свинцом налитый,
Раны болью кровоточат,
Вот удар, удар - отбил он,
Будет биться сколько сможет.
Расступились вдруг нукеры,
На коне в меха одетый
Хан батыр к нему подъехал,
Он расправил гордо плечи.
Ветер степь туманом стелет,
А в глаза мрак пеленою,
Но стучит всё так же смело,
Сердце воина-героя.
Конь, гарцуя пыль взметает,
Вороньё всё ниже кружит,
Всадник саблею играя,
Бросил сверху равнодушно:
- Смелый ты и храбрый воин,
Но ты враг нам и сегодня
Ты умрёшь. Скажи герой мне,
Имя назови. Запомню.
Первенца так назову я, сына,
Будет храбрый, славный воин.
Он ответил: - Тэмуджин я.
И последний вдох глубокий.
Сталь сверкнула ярким бликом,
И взлетел дух в небо гордо
Ястребом над полем битвы,
Вверх стремительно и твёрдо.

Пахнет мертвечиной солнце,
Гонит ветер морок зноя,
Всё исчезнет, но вернётся -
Имя храброго героя.

Тэмуджин - имя Чингисхана. стих написан по картине Соднома Базарова "Последний воин"

Мрачные воды на острые камни,
Бьётся байкальский прибой,
В ветре увязнув кричали бакланы,
Нем стоит берег стеной.
Небо влилось вдали в воды Байкала,
Не разорвать горизонт,
Крыльями ветра напоры сбивая,
Вверх бы, до самых высот.
Тучи свинцовые низко нависли,
Воздух пропитан грозой,
С молнией вместе мечутся птицы,
Как им добраться домой?
Мрачные волны на острые скалы,
Бьются чуть мягче, слабей,
В небе бакланы со штормом играли,
Крылья их ветра сильней.

Уснула под ветром сибирским,
Родная моя сторона,
И снегом заносит пушистым,
В бурятской деревне дома.
Неслышно идёт Белый Старец,
Хранитель Священной земли,
Тут каждый ему благодарен -
В молитве ладони сложив.
В руках мудреца посох жизни,
Любви и добра с долголетьем,
Дающий земле изобилье,
И счастья в году пришедшем.
Встречает гостей в белой юрте,
Владыка Священной земли,
Ему в Сагаалган преподносят,
Родимого края - дары.
Мы Белого Старца встречаем,
Сагаан эдеэн – белой пищей
Священный обряд совершаем,
Бурятской земли обычай.
Под ветром уснула байкальским,
Родная моя сторона,
Под снегом пушистым, февральским,
Проснулась степная трава.

Белый Старец — у монгольских народов хранитель жизни и долголетия, один из символов плодородия и благоденствия
Сагаалган - буддийский новый год
Сагаан эдеэн - с бур. белая пища.

Накручу я мясо, тесто замешу.
Налеплю я буузы, в гости приглашу,
Тридцать три защипа – солнышка лучи,
Как бурята юрта посреди степи.
На столе боовы, саламат, хушуур,
Бухулёр из мяса, омуль, тарасун,
И конечно главное блюдо на столе,
Бууза – как жемчужина. Приходите все.
Тут земля священная, это родной край,
Главная жемчужина – озеро Байкал,
Запах трав приносит ветер из степей,
Угощу я буузами всех своих гостей.

Белый месяц, Белый Старец,
Сагаалган ступил на землю,
Над бурятскими степями,
Басаган запела песню.
Льётся звонко в поднебесье,
Голос девичий хрустальный,
Заметает метель степи, -
Все плохое в этот праздник.
С пожеланием достатка,
Счастья, мудрости, удачи,
Белый Старец принёс радость,
В белом снеге беды пряча.
Он желает всем здоровья,
Пониманья и везенья,
Белой пищей окропляет,
Все дороги поднебесья.
Басаган поёт всё звонче,
Ей метели подпевают,
Над бурятскими степями,
Праздник белый наступает.


Сагаалган - буддийский новый год
Басаган - девушка по-бурятски
Белый Старец — у монгольских народов хранитель жизни и долголетия, один из символов плодородия и благоденствия

В низовьях рек клубились, плавали туманы,
Бродил в Монголии холодный Салхи-ветер,
Рассказывал он птицам, облакам печальным,
Что от слиянии двух рек река родилась летом.
Гонял на запад он кудрявых облаков отары,
Легенду о красавице реке разнёс по свету,
Цвели монгольские просторы синей ая гангой,
Звенел струной морин хурА певучий ветер.

Росла красавица и полноводьем наливалась,
Вплетала в косы новых вод волнистое теченье,
Свет буйный желтый из луны в себя вбирала,
А серебро созвездий заплетала в украшенье.
Текла неторопливо по степям монгольским,
Любуясь красотой в ней небо отражалось,
Летят года спираль веков затягивая в кокон,
Цветут подснежники. Пора любви настала.

Звенящий мир дождей любовью встретил,
Батыр Туман ей сердце предложил и руку,
Красавица ему милее, дороже всех на свете,
Укутывал плащом он Селенгу холодным утром.
Шаманом ветер пел и в лунный бубен бился,
Седые звезды предсказали ей судьбу другую,
Подслушав пенье птиц, в красавицу влюбился
Батыр Улан-Бургас. Сошел он с гор в раздумье.

Лазурным знаменем плескалось голубое небо,
Сиянье черных глаз и красота пленили сердце,
Шумит волнами ласковой любовью нежность,
Под тенью хвойных гор влюбленные укрылись.
Расправив крылья, жаворонки пели в небе,
В полуденной жаре, скользя по краю счастья,
Любовь пришла, она останется в сердцах навеки,
Укрывшая собою ночь, их тайну мраком прячет.

Ничто не вечно под бессмертным солнцем,
Небесный свод взорвался знаменем багряным,
Не смог батыр Туман отдать любимую другому,
Накрыл соперника искрящимся крылом тумана.
Не слышно в вязкой тишине ударов битвы,
Лишь сумрак и безмолвие накрыли степи, горы,
Отравленное снежным пеплом лето уходило,
Моля о чуде, плакала река надрывно, горько.

Металась Селенга зажатая свинцовыми тисками,
Стремясь прорваться к милому, текла по кругу,
Разрушить тишину пытаясь слабыми волнами,
Бродила в сонной темноте, искала в свет дорогу.
Летели лебеди, рассыпав с перьев мимо счастье,
Кружили в небе журавли прощаясь с Селенгою,
Накрыло степи раннее дождливое ненастье,
И гром с небес - погиб Улан-Бургас в неравном бое.

Застывший воздух сердце жгучей болью давит,
Разлился в каждой капле ядом крик утраты,
Щемящая тоска потери по живому режет память,
Цветущую весну накрыло снегом безвозвратно.
Из плена нелюбимых рук взлетела вверх волнами,
За ветром побежала размывая, разрывая скалы,
Тоской гонимая, степь заливая, потекла слезами,
На запад, куда гоняет Салхи-ветер облака к закату.

Закрыл батыр Туман над степью пеленой полнеба,
Отправился за Селенгой на серебристых крыльях,
В Бурятию, страну соседнюю, где он не разу не был,
Почти догнал её, седой Байкал его дорогу преградил.
Взмахнул рукою мрачный богатырь, подул ветрами,
Осыпался росой батыр Туман, исчез с рассветом,
Могучего Байкала покорило полноводье чужестранки,
В свои он воды её слезы принял, сердце отогрел.

Течет железная река, печаль скрывая в волнах,
Осколки сердца берега покрыли красной глиной,
Жалея Селенгу Байкал в себя вбирает её воды,
Напоминает ей хребет Улан-Бургасы о любимом.
В низовьях рек клубились, плавали туманы,
Промчались табуном века, года над степью,
Цветут бурятские просторы синей ая гангой,
Звенит струной морин хурА певучий ветер.


*Ая ганга – богородская трава
*морин хур – музыкальный инструмент.
* салхи – с монгольского ветер.

Над суровым Байкалом, в лунный бубен камлая,
Баргузин-ветер с воем шаманит, уныло вздыхая,
Небо хмуриться тучей. Кровь закат заливает,
Гонит мрачные волны Байкал, ни на миг не стихая.
Много сотен веков в глубине вод холодных,
Прячет память о дочери – Ангаре непокорной,
Он не знает покоя, чайкам вторит о горе,
Все зовет свою дочь в отчий дом далай-море.

С детства слушая сказки старой няньки Тунгуски,
Ангара полюбила легенду о витязе русском,
О могучем красавце, молодце с гор Саянских,
Она верила сердцу, что эта легенда не сказка.
Подросла расцветая как таежный подснежник.
Полетела молва о красавице юной и нежной,
В глазах звезды сверкают, лицо снега белее,
Птицы весть принесли о красавице и Енисею.

Заштормил Енисей, шумно, бурно кидая глыбы,
Загрустил. Пишет брызгами в небе любимой имя,
Он отправил цветок, унесла его ласточка в клюве,
Весть отправил с ветрами: - «Сильнее любви не будет.
Серебрится печаль без тебя в одиноких волнах,
Твой мерцающий лик мне рисуют на небе звезды,
Закружил хмельной сон твоих глаз черноокий омут,
Сквозь пространство коснулся тебя я любимая вздохом.
Подарю тебе мир, совершу для тебя любой подвиг,
Отвоюю у всех, даже если весь мир будет против.
Стану солнцем, лучом осветившим в тумане тропы,
Над уснувшей землей проведу по таежным сопкам.»

Руки ветру доверчиво протянув, приняла посланье,
На летевшую вниз звезду о любви загадала желание,
Разгорается пламя в груди расплавленной нежностью,
Полетела б к нему, только стал отчий дом крепостью.
Гневно волны подняв до небес, Байкал гонит прочь,
Ливень, град наслал на сватов, разрезают молнии ночь,
Спрятал дочь в глубине вод, ручьи-косы в руке зажал,
Ночь осыпал осколками звезд, страж Ольхон на пороге встал.

Не сдалась Ангара, волны в косы все больше вплетала,
В глубине черных глаз пряча грусть, о любимом мечтала,
Занавесив туманом зарю, своим пеньем отца усыпила,
Нить надежды в руках держа, убежать из дома решила.
Зная сердцем куда идти, разорвала прибрежные скалы,
Струи встречных ручьев и рек на бегу в свои косы вплетала,
Все стремительней бег, силу, мощь от любви набирая,
Вот и пройден последний рубеж, Енисею в объятья упала.

Встречный ветер и колкий дождь не смогли стать преградой,
Только вечный огонь в сердцах для влюбленных награда,
Сбросив груз тревог и оков, в поцелуе их воды слились,
Ангара - Енисей - негасимой, бессмертной любви стихия.

Селенга-мать в бурятских степях разлилась, застонала,
Прокричала: - «Байкал, проснись, Ангара сбежала,
Без неё нам с тобой как жить? Сердце сжалось от боли,
В отчий дом её возврати, на чужбине жить не позволь ей.»
В ярость впал богатырь Байкал, раскидал как камешки скалы,
Свои волны в небо поднял, луну с солнцем менял местами,
Вспять за косы хотел повернуть, только сил не хватило,
Силу, мощь Ангара от рек набрала, они косы её удлинили.

В дни затишья мрачный Байкал скорбит, о встрече мечтает,
В косы дочери в тайне от всех бессмертья волны вплетает,
Смотрит сверху с Шаман-горы вдаль за прибрежные скалы,
Знает, счастлива дочь-Ангара. Чайки о ней рассказали.