Поэмы

Шаги медленные, тихие твои
Крадешься ты как будто к цели
Не погасает тут твое стремление
Тянется рука свершить прикосновение
К старинной деревянной двери
В краске где воспоминания осели.
Содрогается дух в этот момент
Когда проводишь ты по ней рукою
Взяв жар предвкушения с собою
Хочешь дать свободы птицам прозы
Вгоняя в длани свои глубокие занозы
Когда ностальгии душа поет куплет.
Ах какие яркие ноты в тех чувствах
Глубины воспоминаний они задевают
Связны ли с местом- никто не знает
Ищущий всюду грандиозного смысла
В который раз зубы ты стиснув
Ищешь в образах тайного искусства.
Вход заветный в кирпичных объятиях
Он ведет тебя в обширные владения
Отворить дверь чутья есть веление
Сделать робкий шаг в темный дом
Что в три великих этажа возведен
Где вал квартирных собратьев.
Ты озадачен двери открытием
Заперта на ключ, что трудно найти
Думаешь о том, куда тебе пойти
В сейфах иль на полках он лежит
Может он над пропастью висит
Но щелкает в голове яркое наитие.
Это то, что призывает очи закрыть
В кулак сжать руку и отойти
И так вот крепко прижать её к груди
Думно погрузиться в помещения
И раскрывает руку сила провидения
Дабы возникший ключ добыть.
Вот щелкает громко старый замок
Заходишь, кормя жадность взора
Но эти тьма и пустошь коридоров
Встречают гордо как хозяева дворца
Почему-то стойко не имеющие лица
А дух их всё же к себе привлёк.
Ступаешь по лестнице, ведущей вниз
Проводя по стенам пальцами сухими
С тонами скрипа и стуками глухими
Средь волн свистящей тишины
Желаешь уйти, но будто зов Сатаны
Держит тебя, уготавливая приз.
Зайдя в подвалы с печалью забвенного
Разбавляешь телом загустевшую тьму
И пытаешься вменить зрелому уму
Как тягость дыхания тут возобладает
Глубину страхов запах напоминает
На языке вкусна идея проникновенная.
Не терпится вслух её проговорить
Оглядывая запыленное прошлого эхо
Что некогда зрело цвет горя и смеха
Этот цоколь бессознательный слой
Эти секторы машины временной
Их кредо о былом говорить.
Пора поднять себя в прихожие и залы
Чаяния питая грустью моросящей
А в коридоре переливов свет пленящий
Что озаряет пыль из холлов выходя
Широкие проемы чрез них находя
Хочешь чтобы красоту муза показала.
И в тот же миг ослепляет злато
Коим украшены роскошные люстры
В раскованных позах под ними бюсты
Прелестности предметов разных мер
В свете сияет этот дивный интерьер
И расположение уже не предвзято.
Там на уютных последних этажах
Куда притягивает любопытство
Шаблонов ума вершишь убийство
Толстых книг полны там стеллажи
Пергаментом и пером полка дорожит
И руки тянутся к высоте дрожа.
Там запах глубинного понимания
Он щекочет тебе зародышей идей
Ты будто славный Прометей
В руках держишь драгоценный огонь
И только в пере силу творения тронь
И ступишь на путь процветания.
Там под ногами в темных сундуках
В тайниках, что спрятаны средь стен
Скрывается истина для перемен
Лишь сквозь тернии доступна взору
И рядом змей того тайного ревизора
Что хочет пыли в твоих руках.
За стеллажами в надписях стена
Ты замечаешь их будто не случайно
В почерке гостя разгулялись с печалью
Они о том как окончен был путь
Как пришедшие не нашли главную суть
Мечтая как воцарилась бы вина.
Сдвинув в сторону остров озарения
Словно услышав застенный зов
Нащупываешь глубину врезанных слов
И испытываешь потрясение ума
Сдвигая стену туда где дремлет тьма
Не замечаешь даже слов опадения.
О чудо, лестница уходит ввысь
Спиралью тебя поднимает на чердак
Уставший твердишь «Здесь уютно так»
При том, что стоит одна кровать
И рядом призван в проёме сиять
Свет, что излучают небеса
Ты, не сдержавши слёз в глазах
Ступаешь туда и там юнец встречает
Он добротой и любовью благословляет
И уводит за собой.

Мечта моя не зримая,
Стать поэтом для тебя
И в отражении зерка́л,
Найти заблудшего себя,
И в исключительные взоры,
Поэт не умер в глубине,
Моих крылатых выражений,
Которые написал я в тишине.

Михаил Манжура

Ты ждёшь мечтами тот день,
А он всё не приходит, в двери...
И ты стучишь,но никто не открывает,
Походу кто то крепко,на тебя забивает,
И выгнать с квартиры ребёнка на улицу,
Что бы наконец-то поумнел на досуге,
А он так и не поумнел:
И ему дают понимание,
Чтоб не отупел.

И мы закончим на этом,
Какие люди в жизни бывают...

А ты потом встаёшь со скамьи,
Спустя годы,с той же самой Сиди́
И тому же толкуешь о жизни,
Чтобы помочь дорогу пройти,
И ещё раз...
А потом сам себя спасаешь от губи,
Чтоб потом кто-то сам себя спас.

Долой страх,я не слабак,
Чтобы боятся дышать.

И я запишу эти слова,
Чтобы лист исписать,
Чтобы это сказать,
В отречении бреда.

И мы больше не летаем как птицы
В облаках только чёрные тучи..
Ливень стёк и развеялись,грозовые,
После грозы,солнце светит.
Тёмные облака.

Я знаю,ты-со мной не останешься рядом,
Ты уйдешь и останется.. только пустота...
Лишь воспоминаниями заполню наш миг,
И я завершу на будущее любящий флирт..

Когда мы ночью мирно спали,
На нас враги с утра напали!
Мы не успели убежать.
И нас оставили дрожать.
И вот с детьми сидим мы вместе,
И тут спросили - Все на месте?
Я не могла сказать ни слова!
И тут спросили громко снова,
-Ты что молчишь стрелять не буду?!
-Я запишу, так не забуду.
Я собралась, сказала громко!
-Здесь все на месте- Маша, Ромка
Они весь домик обошли,
На нас взглянули и ушли.
И тут я слышу - Все сюда!
Я поняла, что нам беда!
Мы подошли и тут сказали,
-Им всем ручонки, чтоб связали!
Кто не пришел, тех расстреляли.
И тут ребята побежали,
Их всех фашисты расстреляли!
Из глаз вдруг слёзы побежали,
-Эй ты солдат, ты их взорвал!
-Вдруг твой бы сын вот тут лежал?
И тут солдат оцепенел!
И на меня он посмотрел.
Летит на пол слеза.
И смотрит грозно он, в мои стеклянные глаза!
Один из немцев крикнул строго:
-Чтоб мы вставали в строй!
Людей же было очень много,
Огромной все с душой.
И все мы встали у оврага,
И все смотрели на врагов.
И тут пропала вся отвага,
И у солдат, и рыбаков.
И тут сказал нам немец робко,
-Всех расстрелять, так: первый Ромка!
И я вскрикнула так громко:
-Убей меня, живет пусть Ромка!
И тут услышала я взрывы,
Упал наш Рома здесь у ивы!
Кричала громко- Ты не мог!
Мой бедненький сынок!
Не человек ты - просто чёрт!
-Тебя внутри ещё не рвёт?
-Да как ты можешь жить на свете?
-От ваших рук погибли дети!
И тут фашист спустил курок!
И преподал он мне урок!
Упала я к земле сырой,
И я сказала только -ОЙ!
Вот так закончились страданья,
Сейчас нам посвящают здания!
Погибшим людям на войне,
Но дети же важнее мне!

Твои глаза в воде утонули,
Словно закат,Солнца,
От любимого человека,
Ощущаешь,водопад чувств,
И сердце проснулась от сна,
Видимо лёд растопился.
В тебе остались воспоминания,
И плохое всё удалилось,
И нахлынули снова
Отношения века..
И больше нет этих мук,
Которые тревожили тебя,
От одинокой любви...
Всплывают все понимания,
От себя-не уходи.
Надеюсь,Луна завтра взойдет..
И я открою свои веки,
Я ведь,в любви однолюб,
Не ранить словами б себя,
Я ведь стараюсь им быть.

Левой,левой - раз,два,три,
Бой винтовочной пальбы,
Тот же навык,не смотри...,
Пот струит свои ручьи.

Ну,а дальше - пятилетки,
Как пилюли,как таблетки,
У России строгий план,
С горем строек пополам.

Дымчатость на горизонте,
Продразвёрстка,тётя Монте,
Снова всем не угождать,
Отставанье,вашу мать.

Но смогли,перескочили...,
Танки,с пушками отлили,
Паровоз,аэроплан,
Трогай,нюхай - не обман.

Тяжело и непонятно,
Нервы пишут мысль невнятно,
Упрощенье вне дорог...,
Всё впервой,язык продрог.

Возникали города,
Строила мосты страна,
Справедливость видеть склонен,
Труд как бич,лишь труд - доволен.

Не упала,не пропала...,
Заплатила,ой,немало,
Многих сильных вихрь унёс,
Прорастал сквозь соль колос.

Со штыком лез капитал,
Не беззубым был оскал...,
Вся Европа сапогом...,
Проиграет поп Гапон.

Здесь не Царские орлы,
Явью вымощены сны,
И наука побеждать,
Недостойно забывать.

* * *

Кружит снова вороньё,
Сеет лживое ярмо...,
В Куршавелях спать неплохо,
В изобилиях порока.

Тает личность,сохнет ум,
Что почём... - всё прежний шум,
Про двуглавого орла,
Про торгового козла.

Хоть поют их слуги сладко,
Но разгадана загадка:
Сукой проще управлять,
Только кровь не поменять.

Только память в мозг к нам лезет,
Игнорируя их дебет,
Проползёт из века в век...,
Мой заветный Человек!

Не изменишь,не оставишь,
Может,в землю туже ляжешь,
Не споткнёшься о попа,
"Многия" твоя родня...

хочешь — покажу жизнь в нескольких кусочках,
хочешь — расскажу, как жить непросто.
хочешь — удивлю, но это не фокус…
знаешь, в чём секрет? — в этих трёх стенах.

и расскажу тебе, как весело вдвоём,
хоть мы и не одни — в этом саду роз.
а рядом, там, могилки чувств твоих ко мне,
и рядом с ней — лопата.

«капай быстрее, скорее», — говоришь ты мне.
«давай забудем всё, что было между нами там…
ведь это было там, тогда…»

и я пытаюсь вырыть ямку рядом,
но не выходит — с неба льёт земля.
земля — то воспоминания о тебе,
земля — те взгляды, тот воздух, та судьба.

но как бы ни старался я — всё льёт и льёт земля.
прости, родная…
разочарую я.

Я достану все те звёзды,
Что на небе светом сияют,
Пускай растают мои грёзы,
Что на стихах отражают,
Которые написал я мечтами.
Я в этом не утопаю,
Я не утонул в слов-Океане,
Я сам себе бросил
Спасательный круг.
Я плыл и выплыл со дна,
Что бы моя строка
Зацепила их дух...

К Игорю обратилась
Как-то раз его дружина:
"Князь, одежда прохудилась,
И кольчуги износились.

С нами, князь, пойдем за данью,
Добудешь и себе, и нам.
Полюбуешься глухоманью,
А воротясь, построишь храм."

Отправились и собирали
Оброк по новому тарифу,
Деревенских обижали,
Натворили много лиха.

И возвращаясь, показалось
Князю Игорю, что дани
У них мало оказалось,
Он сказал своей охране:

"Поезжайте с грузом в Киев,
А я с малою дружиной
(Игорь проявил гордыню)
Соберу еще пушнины."

Древляне собрали вече
И сказали князю Малу:
"Сколько волк ни съест овечек,
Всё равно ему будет мало.

Если волка не погубим,
То не будет нам покою.
Волку голову отрубим -
И пнем голову ногою."

И убили они князя,
И дружину небольшую.
Был он величав, как ясень,
Но ошибку роковую

Совершил, пока княгиня
С сыном в Киеве сидела.
А древляне немудрые
Вздумали такое дело:

В Киев к овдовевшей Ольге
Выслали они посольство;
Ольга не открыла скорби,
Несмотря на беспокойство.

И поведали древляне:
"Был твой муж жесток и хищен,
Нынче он лежит в кургане,
Стал для насекомых пищей.

А наш князь умен и ласков,
Выходи за него замуж."
Ольга же надела маску
Притворную и сказала:

"Не вернуть уже мне мужа,
Но любезна ваша речь.
Отдыхайте, завтра утром
Я хочу воздать вам честь.

К вам придет моя дружина,
Вы же отвечайте ей:
"Не поедем лошадьми мы,
А несите нас в ладье."

И за городом сказала
Яму выкопать поглубже;
Наутро древлян к той яме
Несли в ладье на подушках.

И бросили с ладьей в яму,
Ольга подошла и скраю
Стоя, грозными словами
Обратилась: "Хороша ли

Честь вам?" Те в ответ сказали:
"Пуще Игоревой смерти."
Их заживо погребали,
Землю сыпали усердно.

И к древлянам со словами
Посылала мстительница:
"Хочу помириться с вами,
Я ведь не воительница,

Пришлите других мужей,
Знатных представителей рода,
Чтобы Киев охотней
Воспринял союз народов.

И велела приготовить
Баню для гостей почетных,
И яства им наготовить,
Ванн и чанов кипяченых,

И купались они в бане,
А поляне затворили
Эту баню, и древляне
Так в ловушку угодили.

Баню подожгли и вскоре
Черный дым над ней всклубился,
Крик и вопль от адской боли
До Киева доносился.

Шлет письмо княгиня Ольга,
Обращается: "Древляне,
Вынесите меду столько,
Сколько за год выпивали.

Я хочу по мужу тризну
Совершить. И вы придите."
На могилу мужа рысью
Ольга прискакала с прытью.

Спросили ее древляне:
"Где мужи наши? Отстали?" -
"Идут с моими мужьями -
Не иначе, как устали."

Отрокам своим велела:
"Прислуживайте древлянам."
Компания пила, ела,
И опьянела на поляне.

Тогда Ольга приказала
Изрубить древлян мечами,
После же вернулась в замок,
Чтобы замысел изначальный

Выполнить. Собрала войско,
И собралась на прием;
Святослав отважно бросил
В сторону древлян копье.

У коня между ушами
Пролетев, попало в ногу
Коню же. Ведь Святославу
Было лет совсем немного.

И сказал Свенельду Асмуд,
Обращаясь к войску также:
"Лихо начал князь и страстно,
Последуем и мы за князем."

Так, сраженные древляне
В Искоростене закрылись,
Говорили им поляне:
"Уже Ольга остудилась,

В селах люди уплатили
Дань, и пашут огороды,
Вы же себя накрутили,
Нет у вас путей отхода."

"Мы бы рады откупиться,
Но княгиня хочет мстить."
Ольга им: "Хочу мириться,
И готова вас простить."

Обрадовались древляне:
"Чего хочешь ты, скажи?
Есть у нас меха и ткани,
Мед есть. Только прикажи."

"Вы в осаде исхудали,
Не хочу вас утруждать,
Хочу, чтобы вы мне дали
То, что каждый может дать:

С каждого двора по трое
Воробьев и голубей."
(Греки захватили Трою -
Был их план куда глупей.)

Выполнили ее волю,
Принесли княгине птиц;
Ольга приказала воинам
Привязать к их лапкам бинт.

"Поджигайте и пускайте,
Пусть летят они домой."
Скоро древляне узнают,
Что задумано вдовой.

Искоростень полыхает,
Загорелись все дома,
Кто сеял зло, тот пожинает
Скорби горькие хлеба.

И бежавших добивали,
Иных - в рабство отдали,
Остальным же приказали:
"Киеву платить должны!"

И по всей земле порядки
Ольга строгие ввела,
И от страха лихорадка
Провинившихся трясла.

Время шло, писцы писали,
Кузнецы ковали сталь;
Мы выкованы из стали,
В то же время - мы хрусталь.

Святослав окреп и вырос,
И с дружиною плечистой
Истреблял, как лекарь вирус,
Недругов своей отчизны.

Ненавидел он удобства,
И застолья презирал,
Одевался очень просто,
У костра в походах спал.

И, планируя вторженье,
Он с надменностью совы,
Не тратясь на измышленья,
Слал письмо: "Иду на вы!"

Вот однажды устремился
Князь с дружиной на восток,
В страхе весь восток трусился,
Как осиновый листок.

В землю вятичей ворвался
Святослав и возвещал:
"Те, кто делом занимался, -
Извините, помешал.

Те, кто праздно отдыхали,
Те пойдут со мной на брань;
Отвечайте же, крестьяне,
Вы кому даете дань?"

"Дань Хазарии мы платим."
"Будете платить Руси, -
Хазария на закате,
Русь должна сутра взойти."

Кони русские умыли
Ноги утренней росой,
А хазары приуныли:
Русь им - как на рану соль.

Быстро кончилась осада,
Силы были неравны,
И каган не смог от ада
Защитить народ страны.

Святослав не унимался,
И в своем привычном стиле
Он в Болгарию ворвался
Как палач, а не мессия.

Он устраивал расправы,
Города предал огню.
Не нашлось ему управы,
Гнул он линию свою.

И в Болгарии остался,
Охладив на время пыл,
В Киеве его заждался
От ключницы младший сын.

Печенеги не дремали
И взяли в осаду Киев,
Киевляне горевали,
Видели свою погибель.

А на противоположном
Берегу Днепра стояли
Русские войска и тоже
Изнывали от печали.

Осажденные спросили:
"Не объявится ли храбр,
Кто бы переплыть осилил
На ту сторону Днепра?

Молвил отрок: "Я осилю."
Отвечали ему: "С Богом."
Попрощался со своими
И пошел к врагу в берлогу.

Он, вертя в руках уздечку,
Спрашивал по-печенежски:
"Вы не видели, у речки
Здесь не пасся конь ничейный?"

Те в ответ пожали плечи,
И к делам вернулись прежним,
Отрок прыгнул щукой в речку
И отплыл от побережья.

Стрелы его не догнали,
Выплыл он на левый берег;
Из воды его достали,
Он встряхнулся, будто селег.

И изрек: "Коль не придете
Вы на помощь осажденным,
То на гибель обречете
От голода изможденных."

Молвил Претич-воевода:
"Если не спасем княгиню
И лиц княжеского рода,
То от гнева князя сгинем."

И трубили громко в трубы
Рано утром на рассвете;
"Неужели князь вернулся?" -
Всполошились печенеги.

И спросили воеводу:
"Ты ли князь?" - "Не я, но скоро
Князь вернется из похода
С многочисленным эскортом."

Печенеги удалились,
Но расположились рядом,
Киевляне оживились,
И послали за Святославом:

"Ищешь ты чужие земли,
А свою, видать, покинул,
Нас в осаду взяли цепко,
Чудом враг от нас отхлынул,

Но угроза не исчезла,
Всюду слышен запах смерти,
Ты заботишься о чести,
Пока дома мать и дети."

Получив такие вести,
Святослав умчался в Киев,
Печенеги же, всё взвесив,
Словно стая воробьиная,

Разлетелись врассыпную,
Только пятки их сверкали.
Святослав же, торжествуя,
Въехал в Киев без печали.

И сказал своим боярам
Он в присутствии княгини:
"Я Руси защитник ярый,
Язычник неисправимый,

Но далек и скучен Киев,
Не сюда идет добро:
Из Греции - плоды и вина,
Из Венгрии - серебро,

Из Руси - меха и челядь..."
Но прервала его мать,
С трудом разжимая челюсть:
"Уж пора мне умирать.

Я стара, больна, и скоро
Похоронишь ты меня.
А потом куда угодно
Направляй узду коня."

Вскоре умерла княгиня,
Святослав ее оплакал,
Куст калины на могиле
Посадил, и дождь закапал.

И в Болгарию направил
Святослав узду коня,
Но недолго он там правил,
И, обиду затая,

Ожидали отлученья
Святославого болгары,
Чтобы собрать ополченье
И отомстить за кошмары

И бесчинства Святослава.
И столкнулись в поле силы
Ополчения болгаров
И Святославовой дружины.

Болгары одолевали,
И сказал дружине князь:
"Хорошо мы воевали,
Умрем же, не посрамясь!"

И в итоге одолели
Всё же русичи болгар,
Превратили город в пепел,
Разожгли большой пожар.

Святослав, собой доволен,
Посылал письмо царю:
"Если будет моя воля,
Византию разорю."

И спросили русских греки:
"Сколько вас? Мы рады дань
Заплатить за человека,
Каждому дадим медаль!"

Русских было десять тысяч.
"Двадцать тысяч нас!" - соврал,
В два раза число превысив,
Полководец Святослав.

Греки дань платить не стали,
А стотысячную рать
Повели на Святослава,
Чтобы в прятки не играть.

Святослав сказал дружине:
"Нам уж некуда бежать.
Лучше умирать молодыми,
Чем трусами выживать."

И была сеча великая,
И пустились греки в бег,
Спотыкаясь и выкрикивая:
"Святослав - не человек!"

Опечалились ромеи,
Император загрустил;
"У кого какие идеи?" -
На собрании спросил.

Бояре, посовещавшись,
Так сказали: "Государь!
Испытай его характер,
Как испытывали встарь:

Ты пошли ему в подарок
Сундук золота и меч,
Если он крутого нрава,
То игра не стоит свеч.

И послушал император,
И послал ему дары,
В Святославову палату
Греков русы привели.

Отвернулся князь при виде
Ослепительных монет,
И пожаловался свите:
"Мне в этом утехи нет."

Но когда ему вручили
Обоюдоострый меч,
Тем его развеселили, -
Он сказал: "Вот это вещь!"

В Византию возвратились
К императору послы:
"Здравствуй, царь! К тебе явились
И сведенья принесли:

Святослав этот неробок,
Предпочел богатству меч,
Лучше будь ты с ним бок о бок,
Сильно князю не перечь."

Царь отправил Святославу
Дружественное письмо,
И озолотил по праву
И дружину, и его.

Святослав не обольщался,
Был задумчив и суров:
"Как бы царь не ухищрялся,
Ему верить не готов.

Надо бы вернуться в Киев
И навербовать мужей,
Пока слух о малой силе
Не достиг чужих ушей."

Святослава попытался
Друг его предостеречь,
Который Свенельдом звался
И клялся его беречь:

"Ты будь осторожен, княже,
В это время на Днепре
Печенеги варят кашу
На умеренном огне.

Варят кашу и такие
Говорят они слова:
"Далеко от князя Киев.
Доберется ли? - Едва!"

Святослав не внял Свенельду,
Что просил на лошадях
Обогнуть Днепрову дельту,
И плыл дальше на ладьях.

Греки же коварны были,
Видя немощь княжих сил,
Печенегам сообщили:
"Князь идет почти один."

И напали печенеги,
И убит был Святослав,
Из черепа его для потехи
Сделали чашу для вина.

Ради подвигов покинул
Святослав уютный дом,
Ради славы опрокинул
Он Хазарии престол,

А потом в порыве страсти,
Так сказать, войдя в азарт,
Болгарии принес несчастья
Не меньше, чем стране хазар.

С Византией был на равных,
Русь конечно превознес,
Но стал предкновения камнем
Внутренней безопасности вопрос.



Посвящается моей маме - учительнице истории, которая читала нам в детстве "Повесть временных лет", а я представлял, что я князь Святослав, а она - княгиня Ольга

Ты Странник одинокий,
Среди полей пустых,
Пустой парус без вет,
-Ни ветра в ответ.

Мой очаг горит маленьким огнём,
Точно свечи мотылёк,
Разноцветный огонёк.

Ты в тревогах бури без мятежной,
Но так опасения остры,в небытие,
Что пустоту складываешь в стихи,
И только лучик меня согреет,
Солнца..
От холода Луны.

Ливень,льётся за окном..
И течёт вода ручьём,
Ливень льёт,как из ведра..
И подымаются ветра́.

Начинаются стиха..
Складываться в слова,
Жизнь проходит на глазах..
И на этих всех сказах.

Я бурно,без оглядки,исписал,
Мне, драгоценные листы,
Что бы своё желание усмирить..
И свои чувства укротить.

Я без думно дев любил..
И блокнот стихом чернил,
Я начертил себе поля,
Что бы сдерживать себя.

Капают ливнем все сказа..
На печатную бумагу,словаря,
Чтобы записать свою печать..
И слов-ливень прекратить.

Я искал стихотворную дорогу,
По которой мог пройти
И нашел поэзию души,
От которой страсть любви.

Я писал мечтами,
Все поэтические стихи
И сбылась мечта,
В предвестии грозы.

Жизнь цепляется словами,
Колючий стебель от розы́,
Я исписал словарь,
В преддверии судьбы.

Я написал четверостишия,
Которые смог продвинуть,
Чтобы люди прочитали
Эти словесные думы.

Вот вечер тих, и сумрак пал на долы,
Исчез дневной немолчный шум и пыл.
Лишь в вышине мерцают звёзды, голы,
Как будто мир о чём-то позабыл.
Сижу один, в безмолвии глубоком,
И мысль моя, как странник, вдаль спешит.
Каким-то смутным, сладостным потоком
Душа моя чего-то ждёт, дрожит.

Вдруг лёгкий шорох, шёпот тонких фраз,
Как ветерком по струнам старых арф,
И вдохновенья благодатный час
Снимает бремя тягостных оков.
И вот перо по белым снам скользит,
Как будто жизнь из сердца бьёт ключом.
И мысль за мыслью, пламенно, бежит,
Ложась на лист волшебным ручейком.

Не мне судить, и мой короткий век
Лишь миг во всём бескрайнем бытии.
Но если стих, что создал человек,
Затронет струны чьей-нибудь души,
То не напрасен будет путь земной.
Пускай летят неумолимо дни,
Но в вечном танце Музы и земной
Души найдут прибежище они.

Пускай вельможный мир шумит и спорит,
И суета несёт нас к новым дням.
Поэт же свой приют с душой находит
В своих стихах, внимая небесам.
Он вечно юн, он вечно вдохновенен,
Хоть скорбь порой сжимает грудь его.
И этот дар, что свыше был дарован,
Он свято чтит превыше всего.

И так, читатель мой, когда ты грустен,
Иль радостью наполнена душа,
Взгляни на мир – он вечен и искусен,
И в нём найдёшь ты Музы рубежа.
Прости, коль слог мой слишком незатейлив,
Иль мысль порой стремится вкривь и вкось.
Я лишь поэт, хоть, может, и не гений,
Но к вам моя душа неслась, небось.

Псих из Аркхема сбежал,
Сеял хаос, страх внушал.
Он ограбил крупный банк,
Угрожал пойти ва-банк.

Нанимал таких, как сам -
Психов видно по глазам,
Импульсивный психопат
Мстил как-будто всем подряд.

Но в уродливом лице
Вдруг проглядывалась цель -
Яро ненавидел он
Социальный лохотрон.

Готэм - мрачный эпицентр,
Наркомафии райцентр,
Здесь коррупции притон,
Криминала пелотон.

А полиции отдел -
Соучастник этих дел,
Наркодилеров за пай
Покрывает. А-я-яй!

Политическая ложь
Стоит миллион - не грош!
Замыкают этот круг
Вымытых до блеска рук

Журналист, судья, юрист -
Каждый на руку нечист,
Счастлив вор и аферист,
Плачет социальный низ.

Взятки, подкупы, разврат,
Мусора и стоков смрад,
Культ насилия растет...
Готэм! Кто тебя спасет?

В Готэме царил порок,
Дух притонов и берлог,
Лужи улиц, холод стен,
Безразличие систем.

В Готэме царил контраст:
Небоскребы высших каст,
Сауны особняков;
Даунтаун не таков...

Здесь рабочий и мигрант,
Вобщем, пролетариат,
Промышленный лабиринт,
Вобщем, серый колорит.

Но вернёмся лучше в центр:
Стоит доллар тут как цент,
Здесь витрины бутиков,
Деньги тут текут рекой.

Мекка дорогих машин,
Ресторанов кутежы,
Стиль и мода, шик и блеск,
Опера, театр, бурлеск.

На стоянке лимузин
На Волл-Стрит притормозил,
Из машины вышел франт,
Но обманчив маскарад...

Брюса Вэйна знают все -
Он в колонках всех газет,
Обладатель фондов бирж,
Но не папин он сыниш.

Брюс еще был мальчуган,
Когда выстрелил наган
Маме в грудь, отцу в живот
Возле оперных ворот.

Брюс пронес сквозь годы боль,
Жажды мести тлел огонь,
Следствие вел ветеран -
Гордон, старший лейтенант.

Гордон - строгий патриот,
Даже взяток не берет,
Знает город и людей,
Рыцарь дам, кумир детей.

Он искал не год, не два,
Уже Брюсу 22,
Наконец-то киллер взят,
Но судья нечист, предвзят.

Он затягивал тяжбу,
Брюс не верит никому,
И решает сам судить
И расправу совершить.

Вот из зала вышел гад,
С ним и вшивый адвокат.
Брюс прижал плечо к стене
С револьвером в рукаве.

Затаил дыханье Брюс:
"Отомсти за Вэйнов, трус!"
Брюс выходит из тени:
"Ну же, тряпка, не тяни!"

Он хотел нажать курок,
Но его в короткий срок
Кто-то вдруг опередил
И убийцу пристрелил.

Заказчик заметает след?
Ведь прошло немало лет...
Ограбления мотив
Этот случай откатил.

Томас Вэйн был классный врач,
Джентельмен, но не удач,
Инженер и филантроп
Социального метро.

Свою жизнь и капитал
Нищим Готэма отдал,
Но дорогу перешел
Мафии. Нехорошо!

Брюс всего еще не знал,
Судовой покинув зал,
Выводила за рукав
Рэйчл Адамс дурака.

Рэйчл - честный адвокат,
Брюс - богат и неженат,
С Рэйчл с детства он знаком
И влюблен в нее тайком.

Но в душе глубокий шрам,
От кошмаров поутрам
Просыпался с детства Брюс,
И носил на сердце груз.

Брюс ни пешка, ни король,
Он ни ангел, ни герой,
В нем борьба добра и зла
Шла с упрямостью осла.

Он увидел суд врага,
И утихла боль слегка;
Вэйнов смерть возмещена,
Но Рэйчл возмущена:

"Готэм стал как Вайлд Вэст,
Нет тут справедливых мест..."
Дуло... Пистолет... Рукав:
"Но сегодня город прав."

Брюс раскрыл свой мести план,
Тайну не закрыл в чулан,
Рэйчл разочаровал,
Да и сам не сдобровал.

Рэйчл вмазала ляща:
"Ты духовно обнищал!
Ты здоров, умен, богат,
А в Готэме мрак и ад -

Всех купил наркобарон,
Город дрянью наводнен,
Карго прибывает в док,
И пошел по венам ток.

Отравляет молодежь
Этот дикобразный еж, -
Нужен городу герой,
А не лишний геморрой.

Твой отец творил добро,
Он построил соцметро,
Он лечил рабочий класс,
Помогал ему не раз.

Стань ему заменой, Брюс!
Ты не кобра, а мангуст.
Ненависть, обиду, гнев -
Гони, как гиену лев.

За окном был дождь и ночь,
Из авто Брюс вышел прочь,
Под мостом, как Курт Кобейн,
Продрожал всю ночь Брюс Вэйн.

Брюс отсутствовал семь лет,
Ездил в Индию, Тибет;
В Гималаях альпинизм
Практикует и буддизм.

Брюс искал свой путь и цель,
Горную облазил цепь,
И вошел наш богатырь
В отдаленный монастырь.

Тело крепло, дух крепчал,
Брюс искусства изучал
Боевые. И в лишеньях
Он был бодр и жил в движеньи.

В банке ждал огромный счет,
Но Брюса он не влечет,
Опротивел шум машин,
Толкотня, неон витрин.

Брюс прошел огонь преград,
Быстро выучил уклад,
Ниндзя-тесты все прошел,
В тайный орден он вошел.

Общество Лиги Теней -
Группа раненных зверей,
Равновесия баланс
Восстановлен был не раз.

Пали Рим и Вавилон,
Где плевали на закон,
Где царил порочный круг,
Наступал блэкаут вдруг.

Готэма настал черед -
Тут и социальный гнет,
Эпидемий метастаз,
Бюрократий унитаз.

"Мы не изменяем мир,
Но во время чумы пир
Призваны остановить
И баланс восстановить.

Брюс! Ты с нами или нет?!"
Брюс придумывал ответ:
"Готэм я могу спасти,
Нам с вами не по пути."

Брюс сбежал и сжог мосты
С Катманду в Алма-Аты,
Из Одессы в ноябре
До Готэма на корабле.

Брюс вернулся, но хеджфонд
Дядя Эрл пустил в расход,
И на рынок теневой
Вышел Готэмтехпромстрой.

Брюс был встречен, угощен,
Своей доли не лишен;
"Как похож ты на отца!" -
В Эрле видел Брюс льстеца.

"Здесь твой дом и крепость, Брюс!" -
"Я в дела не углублюсь.
Ты мне дай работу, Эрл,
Я ж с дипломом инженер."

"Отдел Фокса? Хорошо.
Брюс, ты весь в отца пошел."
Мистер Фокс откроет дверь:
"Чем обязан, мистер Вэйн?"

Осмотрев проекты, Брюс
Оценил и труд, и вкус:
"Руки с золота у Вас,
Да и глаз у Вас - алмаз.

А я летучих мышей
Изучаю, и ужей;
Нужен мне экзоскелет,
Да и с "кошкой" арбалет."

Мистер Фокс создал модель,
Брюс доволен очень ей,
Альфред приготовил щи,
Брюс выдавливал прыщи.

Альфред - старый мажордом,
Кормит Брюса и котов,
Альфред - старый друг семьи,
В доме Вэйнов все свои.

Альфред неплохой медбрат,
С медсестрою он женат,
Брюса он лечил от травм
Мазями и отварами трав.

Брюс - богатый филантроп,
Не возьмет богатство в гроб,
Для больниц, приютов, школ -
Не жалел он кошельков.

Брюс испробовал костюм,
В нем, как птица Гамаюн,
Он летал и прыгал с крыш,
Словно летучая мышь.

Он увидел сцены краж,
И пустился врукопаш,
Даме сумочку вернул,
Да и вор не увильнул.

Князь явился и с тех пор
Стал давать ворам отпор,
Дежурил по вечерам,
Наступал на хвост ворам.

Он предотвратил грабеж, -
Бэтмен! Ну ты и даешь!
А насилий и убийств
Индекс опустился вниз.

Гордон возглавлял отдел
Криминальный. Много дел
У него. Но продан суд,
И дела в тупик ползут.

Он за письменным столом
В офисе скурил диплом;
Вечером однажды вдруг
Из окна ворвался друг.

У затылка револьвер,
Гордон поднял руки вверх.
"Почему на воле вор?" -
"Нужен честный прокурор

И хороший адвокат...
А ты, друг, не психопат!"
Гордон повернул лицо,
Но увидел лишь кольцо

На столе. И гравировку
В виде мыши окрыленной:
"Ну и ну! Гляди-ка! Ишь!
Бэтмен - Летучая Мышь!"

Брюс ведет двойную жизнь,
Днем он кот, а ночью - рысь;
Подозрений избегая,
В ресторанах он зевает.

Брюс сегодня с балериной -
Валентиной из Берлина,
С Рэйчл новый претендент
В прокуроры - Харви Дэнт.

Подавали винегрет -
Обсуждали высший свет,
Покурили папирос -
Социальный встал вопрос.

Рэйчл налила сама:
"В городе наркочума,
Фальконе купил весь суд
И в парламенте паскуд."

Харви наливал щербет:
"Доказательств пока нет.
Я б Фальконе посадил,
Да осторожен крокодил."

Валя ела холодец:
"А ведь Бэтмен молодец!
В Готэм он вернул закон,
Этот рыцарь из веков."

Харви Бэтмена хвалил:
"Он надежду подарил."
Рэйчл сдержана всегда:
"Для этого есть зал суда."

Бэтмен слушал и молчал,
Вечер бурю предвещал,
Гордон слил ему инсайд:
Место встречи банд - Ист-Сайд.

Брюс тайком приехал в док -
Тут идет наркопоток;
Сделка банд, и, как струна,
Аура напряжена.

Брюс в костюме, словно тень,
Утемняет темнотень,
Он бросает сюрикен - попадает по руке
Члена банды. И рука выстрелила из АК.

Был другой бандит подбит,
Суп бурлил, теперь кипит,
Перестрелка началась,
Наркосделка сорвалась...

На Фальконе с давних пор
Генсудья и прокурор
Работали. И пока
Руку мыла рука,

И попавшихся верзил
Суд в лечебницу свозил,
А продажный медэксперт
Толстый получал конверт.

Их кормили на налог,
Выпускали под залог,
Вобщем, бизнес процветал
И Фальконе жировал.

В эту ночь генпрокурор
Шел к Фальконе на ковер;
Брюс давно за ним следил
И камеру прихватил.

Встречу он запечатлел,
И в костюме улетел,
Был на максимуме зум,
Передача крупных сумм.

Фото в "Индепендент Пресс"
Брюс отправил, и процесс
Запустил. И в кой-то век
Сел в тюрьму богатый зек.

Харви прокурора пост
Занял, бородой оброс,
Брюс финансами помог -
Уплатил в казну налог.

Конференцию созвав,
Харви убедил весь зал,
Он озвучил свою цель:
Порвать порочную цепь.

Над Фальконе шел процесс
Публичный. Свободных мест
В зале не было. А Дэнт
Подбросил счастливый цент.

Он вел дело, как орел,
Пил Фальконе карвалол,
Рэйчл била фактажом,
Генсудья был поражен.

Был Фальконе уличен,
Как по морде кирпичом,
И наркотиков поток
Спал на некоторый срок.

Харви - смелый прокурор,
Объявил он приговор.
Обезглавлен мафий клан,
Но каков дальнейший план?..

Как-то Бэтмен тоже в кадр
Сам попал на крыше хат,
Он для города - герой,
С ним мышей летучих рой.

На обложке "Готэм Ньюз"
Пикирует с башни Брюс;
Он над городом кружит -
Мистер Фокс не лыком шит.

Крылья, маска, черный плащ -
Бэтмен против волчьих пащ,
В гараже бэтменмобиль -
Сохранен летучий стиль.

Брюс проворен и разящ,
Из бетонных вылез чащ,
На пол-Готэма молва
Про летучего льва.

Даже в Аркхеме о нем
Услыхали. Ход конем
Слелал Джокер: "Шах и мат!" -
Кобблпот угрюм, горбат.

Джокер - злобный зубоскал,
Эксис-Кемикал взорвал,
И попал в водопровод
Удушающий компот.

Первый отравной симптом -
Нервное кривлянье ртом,
Следующий рефлекс -
Это бесконтрольный смех.

Смех до смерти, пока мозг
Гипоксию не перенес;
Благо, санэпидемцентр
В трубы запустил агент.

И теперь, на Хэлловин
Будет смеху сто лавин,
Только Джокер в этот день
Папкин вспоминал ремень.

Отчим пил и маму бил,
Джокер вырос и убил
Отчима. И хохотал
Еще год, и Джокер стал.

В Аркхеме такой никнэйм
Получил. И с этих дней
Он был бодр и часу ждал,
И такой момент настал.

10 лет - немалый срок -
Камера, кровать, станок -
Психи подняли дебош,
Джокер лез из вони кож.

Хаос взял он под контроль,
Он для психов был король,
И они прорвали щит,
И взорвали стен гранит.

Был главврач силен, усат,
Но ему надрали зад;
Надзирателей спецназ
В этот вечер задних пас.

Вой волков на лунный диск,
И сбежали Люди-Икс,
Готэм Джокера забыл,
Только Джокер не завыл.

В заточеньи 10 лет
Тосковал в тюрьме валет,
Но теперь свободен он
И мечтою окрылен.

Хочет он толпе зевак
Объяснить, - что, где и как,
Чтобы в зеркале кривом
Сбросить шкуры, маски - вон!

Он ограбил казино,
Вывез деньги к районо,
И взорвал к чертям фургон,
Сжог в салоне миллион.

Новость взорвала тираж,
В Готэме ажиотаж:
"Этот Джокер рушит строй",
"Он не дружит с головой".

"Лучше б бедным всё отдал..."
Джокер в интервью сказал:
"Приходите на салют,
Я раздам вагон валют."

Рыба клюнула на крюк,
Джокеру удался трюк.
Он бросал из вертолета
Стодолларовые банкноты.

Гибнут в давке сто ребят -
Джокера во всем винят.
Джокер: "Извините, товарищи,
С добротой переборщил."

Джокер был умалишен,
Тщеславия ж не лишен;
Он любил вниманье СМИ
("И взрывчатку, черт возьми!")

Но теперь его сместил
С заголовков и светил
Людям, будто Прометей,
Некий Бэтмен-грамотей.

"Что за Бэтмен? Вот урод!
Что за дерзкий идиот?
Я выскочку проучу
И вдоволь похохочу."

Джокер псих, но не дурак,
(Хоть дурацкий носит фрак),
Половину денег сжог,
А другую приберёг.

Это - операций фонд,
Нанимает психов он,
Покупает динамит,
Вертолет и грузовик.

И на Хэлловин Брюс Вэйн
В пентхаус позвал гостей -
Он поднял за Харви тост:
"Друг мой занял важный пост.

Уверяю вас, друзья,
Харви избран был незря.
Он для Готэма - как луч
Среди непроглядных туч.

Я за Харви зуб даю,
И за Готэм с вами пью!"
Альфред не щадил вино,
Рэйчл глянула в окно:

Вдребезги разбив витраж,
Шел десант на абордаж
С вертолета на балкон
В фиолетовых трико.

Вдребезги стекло и визги,
Выпали бокалы с виски,
Брюс ушел за тайный шкаф
Одевать свой скафандр.

"Дамы и господа!" -
Джокер важен, как всегда -
"Хэлловин удался,
Но без Джокеров нельзя.

Я вообще-то по делам
К Харви Дэнту... О, мадам!
Вы ведь Рэйчл? Как же вас
Бросил Дэнт одну сейчас?"

Харви вышел из уборной,
И ухвачен был за горло,
Но Бэтмен уже спешил,
Гордон зданье окружил.

Джокер угрожал ножом,
Лез под пули на рожон,
Рэйчл прикрывал он тыл,
И над пропастью застыл.

"Отпусти ее, козел!" -
Бэтмен вышел невесёл. -
"Хорошо." И отпустил
Рэйчл в пропасть имбицил.

Бэтмен прыгает за ней,
Как сокол за канарейкой,
Ловит Рэйчл на лету,
Но теряет высоту.

С крыльями, как дельтаплан,
Пикировал на диван.
Рэйчл с ним, как ни крути:
"Мой рыцарь, не уходи!"

Бэтмен исчезал в ночи,
Рэйчл увезли врачи,
Харви с нею поезжал,
В карете за руку держал.

Гордон объявил в трубу:
"Выходи по одному!"
Джокер вышел: "Хэндэ хох!
Ха-ха-ха и о-хо-хох!"

Он доставлен в Азкабан,
Но на этот случай план
Разработал для своих
Приспешников психбольных.

В Цэнтрал Готэм Хоспиталь
Харви Рэйчл охранял,
На коляске ее вез,
Взял на руки и унес.

Харви садит Рэйчл в джип,
Харви голову ушиб,
Слежку он подозревал
И Рэйчл поцеловал.

Люди Джокера авто
Отключили под мостом,
И похитили двоих...
Бэтмен! Как спасешь ты их?

Гордон Джокера допрос
Вел: "Куда ты их увез?" -
"Я был здесь, а твой отдел
Беляши, хот-доги ел."

"Пойду и я один съем" -
Гордон вышел, не сробев;
Загорелись фонари,
Бэтмен вышел из тени.

Дважды в харю и под дых:
"Где они, больной ты псих?"
И контрольный апперкот:
"Где они, больной урод?"

Джокер выдавил слезу:
"Ты наивен, как Иисус.
Для людей добро и зло -
Это лодка и весло.

Ты не нужен им без зла,
Мы с тобой как два крыла,
Рыцарь мести, Бэтмен-Брюс,
Но Джокера не бьет Туз.

Ты думаешь, как в кино,
Победит в конце добро?
Общество погрязло в лжи -
От нее не убежишь.

Хоть Фальконе ты упек,
Но вскоре наркопоток
Перехватит конкурент
(Клан Марони, например).

Тщетно бьешься ты об лед -
Не поймет тебя народ;
Дай им денег и еды,
А не прыгай с высоты."

"В чем-то прав ты, но добро
Бездействовать не должно.
Когда зло несет урон,
Много каркает ворон.

Но у Готэма еще ж
Есть надежда - молодежь!
Мы должны примером быть,
Жить, бороться, - а не ныть!"

Зубы выплюнув в ладонь,
Джокер посмеялся вдоволь;
"Дэнт на Первой Авеню,
Девка на другом краю.

Выбирай, кого спасти,
Бо времени не ахти."
Бэтмен сел в бэтменмобиль -
Едет в час 120 миль.

Рэйл он нашел, но вот
У замка секретный код,
На титановой цепи
Рэйчл к бомбе прицепили.

Есть у Брюса мистер Фокс
И паяльник "Антимонстр",
Он расплавил им звено,
С Рэйчл спасся, как в кино.

Гордон к Харви поспевал,
Но титан не разломал...
"Кэтвумен не вызывали
С лазером "Инженер Гарин"?

Полицейскую волну
Слушая, вошла в игру;
Кошке-женщине опять
Пришлось Готэм выручать.

На преступников Генштаб
Гордон вышел по пятам,
И долой подальше с глаз
Всех отправил в Алькатрас.

Харви Рэйчл под венец
Вел. И Бэтмен молодец -
Он с Кэтвумен фолл ин лав -
Это часть для новых глав.

Джокер в Аркхем ехал вновь
Под охраною тройной,
И побега новый план
С Кобблпотом обсуждал.

Дорогие друзья! Желаю всем мирного Хэлловина!

Я лишь мечтатель,
Лишь поклонник,
Лишь подрожанием пишу;
Я последователь,поэт.

Я смерти не боюсь,
В чревах мыслей..
И в душе, я не пою,
О страхе и нытье,
Что типо не смогу,
Так жить в небытие
И думать на досуге:
О людях смелых,
О словах душевных,
Хоть и бывают думы,
О таких вещах..
И металлические струны,
Которые вещают,
Своим жизненным мотивом,
Но я справляюсь силой,
Что бы не попасть в могилу
И боксирую против лени
И работы не страшусь,
В очертании чернил.

Скоро снег пойдёт
Скоро зима прийдёт
И холодом окутает меня;
Погода декабря.

Я забыл твой голос нежный,
Забыл и милые шаги,
Не помню взгляд твоей души
И прикосновения любви.
Я что ли разве не достоин,
Касаться губ твоих устами?
Разве во мне нет нрава?
И обожание девиц?
За-что меня полюбишь ты?
За-эти красивые стихи?
Может ты во мне найдёшь...
Мои любящие черты!!!

Ты открываешь мне все тайны,
Спрятанные за пушистой тканью
И я забуду,что хотел сказать,
За непреодолимое хотенье,
И я для тебя стал бы тенью,
Но правила как нож остры,
Я тогда ещё-воспитания не знал
И как вести себя с тобою,
Хоть боль мою,сигарета облегчит
И воин в новостях доспехи облачит.