Поэмы

Однажды встретились в городских торгах,
Двое людей в напряжённых ладах.
И каждый нёс свой хлам,
Один почитал щитам и мечам,
А другой доверял товарным вещам.
Рассмеялся над торгашом воин,
Сказал что он слабостью болен,
И лишь позорно от меча умереть достоин.
Любезно ответил купец со своей семьёй,
Обозвал рыцаря жирной свиньёй,
И попросил не пугать клиентов своей могучей рукой.

Я ношу горсть монет в своем кошеле.
Вы спросите для чего? Для броска монет, конечно!
В древние время, так одаривали музыкантов и поэтов — Звонкой, волной монет!
Это большое признания для творца, когда к его ногам, бросают золотые монеты.
Но такого не делают в наше время, кроме меня.

Я шел вечером, по улицам великого, мраморного города Сан-Петра.
На одной из улиц, я увидел музыкантов под луной.
Они играли, так красиво в ночи молодой.
Но игра флейты, перебивала гитару и дудку.
Звук исходил из потайного угла.

Я повернулся и из тени, вышла она — Флейтистка.
Ее загадочные зеленые глаза. Губы алого цвета. Ее волосы белоснежного оттенка.
Ее пальцы искусно, перебирали по клапанам флейты.
Все было, так естественно и реально, что я потерялся на это время.

Я не слушал ничего… Восхитительного и необыкновенного!
Я стоял и ждал, финал ее выступления.
Я забыл про музыкантов под луной.
Я забыл про все остальное!
Я простоял, так до утра.
Она продолжала играть.

Когда солнце встала?
Исчезли музыканты под луной.
Остался только я и она.
Флейтистка играла только для меня.

Я не выдержал и высыпал, все монеты перед ее ног.
Но она не обратила на них, ни малейшего внимания.
Она продолжала играть.
Я слушал ее все утро, весь день, вечер и следующую ночь.

Наконец-то она перестала играть.
Она произнесла только один вопрос — Вам еще сыграть?
Я согласился, но место монет: Я хлопал и топал, и ждал, следующею, мелодию дня.
Я остался, навсегда с загадочной Флейтисткой в городе Сан-Петра.
Ее слова — это музыка, а ее слушатель я.

Глядишь у окна на путь отдалённый,
Задумчивым взглядом тайком ото всех,
Печалью недолгой сердцем пленённый,
Скрываешь в раздумии забытый смех...
Глядишь без устали, чтоб грусть отдалить,
Мимолётным воспоминанием о любви,
Ты когда то любила, и всё ещё любишь,
Сердцем бескорыстным беззаботно живи.
Мама, ты так прекрасна в раздумии с собой,
И тень устранишь своей дрожащей рукой,
Глядишь без предельно, чтоб предела найти,
Своей незабытой на сторонке мечтой.
Ты вновь оживила мыслей склонных вдаль,
Чтоб ненадолго позабыть несменяемую печаль,
Чтоб улыбкой алой зари быть снова обречённой,
И быть цветущим садом, и снова влюблённой.
Но мама молчишь, чтоб сердце раскрывать,
Чтоб снова в одиночестве о чем то молчать,
И ты ещё знаешь, в те забытые дороги,
Прошла твоя молодость, и её не отыскать.
Но шьёшь дрожащей рукою моё белое платье,
Чтоб снова увидеть меня наряжённой,
Чтоб за мною мечтать о том, что не сбывалось,
И о том что казалось дальним, быть вмиг погружённой.
Глядишь у окна, как дети рисуют счастье,
Хранишь свои мечтания и в день тревог, ненастья,
И мама своим величием покорила души бездушных,
Хранив единственную память у себя на запястья.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
(Немощный Чингиз желает сыскать панацею против смерти.Сзывает мудрецов)
1
Когда властитель полусвета,
Воитель грозный Чингиз-хан,
Пронёс кровавые победы
По странам, словно ураган,
Когда его нукеров* орды
Завоевали весь Восток,
Повергли Темучина годы,
И он от их ранений слёг.
Задумался каган** великий
О бренности преклонных лет:
"Неужто жизнь - подобна мигу?
И смерть осилить средства нет?!"
Велел созвать всех мудрых мира,
Чтобы спросить у них ответ:
О, есть ли жизни эликсира
В чертогах мудрости рецепт?!

нукер*-воин(тюрк), каган** император(тюрк)
2
И вот по изъявленью хана
И мудрецы, и шарлатаны
Пред очи грозные сошлись
И все сулят владыке жизнь:
В сумах - сомнительные средства,
В глазах - и страх, и алчный блеск,
И ложь, и месть за смерть и зверства -
Всё то, что знает человек...
3
Сверлил их хан
Суровым взором:
"Так-так, служители богов...
По вашим судя разговорам,
Се зелье здесь!
В сосуде том.
Коль это снадобье от смерти,
То не сразит вас даже меч,
Скорее вы его испейте"...
И голова летела с плеч.
4
-Кругом враги и шарлатаны!-
Стонал в неистовстве каган:
-Уж многих я казнил шаманов!
И всё обман, сплошной обман...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
(Доставляют к Чингизу китайского мудреца -"даоса" Чан-Чуня, и беседа с ним)

Пройдя дорог и троп немало
Войной истерзанной земли,
Гонцы-борзые Чингиз-хана
В горах отшельника нашли.
В шатёр болящего кагана,
Чиня насилье, привели:

ЧИНГИЗ
Салям, старик!
Садись, покушай.
Смотрю, ты очень измождён.
Чапан* ему, да чтоб получше,
Пусть князем будет наряжён!

чапан*- восточная одежда, халат.

ЧАН-ЧУНЬ
К чему такие беспокойства?
Мне мил суровый быт в горах,
Как тленья смрад, твоя награда!
Как доля пленных в кандалах.

ЧИНГИЗ
О,раб тщедушный!
Как ты смеешь
Мой дар, священный отвергать?
Своей ты жизни не жалеешь -
Её ведь просто мне отнять!

ЧАН-ЧУНЬ
Что жизнь моя?!
Всего лишь грёзы
И поиск истин бытия.
Сомнений - тьма,
Туман - вопросов.
И давит бренности змея.
К чему бояться лика смерти?
Ведь всё равно не избежать
Тому, кого на этом свете
Взрастил отец, вскормила мать.
О, как же слеп ты перед Небом -
Коль правду дерзостью назвал,
Ведь тот поистине был дерзок -
Кто это раньше не сказал!

ЧИНГИЗ
Затмил я славой Искандера!*
Пред мной цари целуют прах.
А ведь я был простым нукером.
Слагают песнь моим победам
На сущих в свете языках.
Я знал и кандалы, и плети -
Сам знаю, как в неволе жить.
Но чтобы мир царил на свете -
Мир этот нужно покорить!

Искандер*-Александр Македонский

ЧАН-ЧУНЬ
Да, ты пролил потоки крови!
Но мир на землю не принёс.
Ведь мир - рождается любовью,
Насилье - мать вражды и слёз.
Что хочешь ты снискать у Неба?!
Посеяв беды, смерть и страх -
Величье, роскошь и победы -
Тщеславный сон
И скорбный прах!
Ты посягнул на имя Бога,
Никто не властен им владеть!
И не сразить тебе в сраженьях
Ту силу, что зовётся Смерть!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
(развязка)

И вот за смелость и за честность
Мудрец вернулся в лоно гор
Чтоб там в раздумьях встретить Вечность,
Ведя с безмолвьем разговор.
Каган измучился от боли,
Но был навеки исцелён
Лекарством от земной юдоли -
Тем, что зовётся Смертный сон.

Земля востребует - земное,
И время - праведный судья.
Молва - хранит в себе былое,
А Небо - тайны бытия!






© Copyright: Виктор Александрович Королёв, 2020
Свидетельство о публикации №120112910186

I
Чёрный человек стоит передо мною.
Не вижу глаз, он нем...
Окутан мглою...
Но он пришёл... и жестом говорит мне:
"Хоть каплю дай внимания слезе..."
И вижу блеск я на его лице...
Его рука легла на плечи.
"Мне тяжело,боюсь увечий!"
Он палец медленно поднес к губам,
Кивнул:"Смотри".
Я подарила взгляд свой существам....
Они все стайками бежали
Куда-то в глубь ночной тиши.
Мне существо одно сказало: "не бойся, ровно ты дыши."
Те существа порой кричали.
Присутствием своим....
Мой страх в груди сильней сжимали!
"Не бойся".... Как судить по ним?
"Вы кто?" Раздался голос тихий,
Казавшийся теперь совсем чужим.
Я сжала губы, потеряв себя в неразберихе...
Из темноты меня кто-то манил...

Ироническая поэма о гноме в нескольких частях
Мат запикан звездами

Гном

Часть 1

В царстве маленьком своём
Жил да был говнистый гном.
Этим царством управлял,
Тоталитаризм внедрял.
Всю прислугу плеткой бил
Без разбору всех казнил.
Если челядь вдруг болела,
Не давал ни крохи хлеба.
Так он долго прозябал,
Как вдруг фею повстречал.
И спросила гнома фея,
Бьешь ты челядь не жалея,
Голодом моришь зачем?
Мало у тебя проблем?
Что тебе приносит счастье?
Этих ли бедняг ненастья?
И скажи зачем тебе
Тоталитаризм в стране?
Людям плохо и грустно,
Говорят, что ты говно.
Гномик фее отвечал:
,,Я говном не просто стал,
Был я славным демократом,
От народа кандидатом.
Воплощал народа волю
В жизнь я быстро и с лихвою.
Но со временем народ
Слишком стал ленив и борз.
Он работать расхотел,
Начался тут беспредел.
Все бесплатно им давай,
И в тюрьму не закрывай.
И пособие вдвойне
Надо выдать всей стране.
Голод нас постиг вконец,
Экономике п***ц,
Мародёрство, грабежи,
Что ж было делать, ты скажи?
Взял я курс другой в стране,
Как было при Сталине.
Взял я армии отряд
И прилюдно расстрелял
Всех, кто был особо вреден
Людям и моей победе.
Сразу весь честной народ
Встал работать на завод.
Резко город чистотой
Заблистал и красотой.
Появились профсоюзы,
Тунеядцев, как обузу,
Отдавали под суд всех.
И пришёл к стране успех.
Пусть народ и стонет - да
Но это не голод, не война.
Если знаешь ты рецепт,
Как сделать счастливым всех?
Как страною так рулить,
Чтоб всем людям угодить?
И при этом в стране чтоб
Был всегда везде порядок.
Поделись мудрым советом
Если знаешь ты об этом.’’
И сказала фея гному:
,,Надо править по-другому.
Чтоб порядок сохранять,
Надо кнут чередовать
С пряником иль поощреньем,
Всяких благ нововведеньем.
Гордость людям чтоб внушать
Надо бизнес поднимать.
Чтоб страна разбогатела,
На Венеру полетела.
Ведь среди соседних стран
Быть нам первыми лишь там.
Медицину укрепить,
Образование сменить.
Армию при этом четко
Развивать нужно настолько,
Чтоб соседи все ссались,
Лишь подумав, что позлить
Нас сумели чем случайно.
И ударить их отчайно
Можем мы легко сразмаха
Бац! И нет соседей н***й.
И народ тебя оценит,
Если профит ощутит,
От политики той новой
В меру гибкой, в меру строгой.
Всем заботу покажи,
И с соседями дружи.
Духом сильным будь всегда,
И придёт любовь народа.’’

(Баллада)

ЕСАУЛ
Что ж ты, атамане,
Тучей хмур сидишь,
Что же ты Степане,
Бирюком глядишь?
Мы ж с тобой на стругах
Волгу, Дон прошли,
Воеводам царским
Бороды стригли.
Много захватили
разного добра,
Злата, самоцветов,
Рухлядь, серебра...
Что же ты в печали,
Как сарынь,суров?
Сколько в сечах ратных
Поснесли голов!
Лился сок багряный
С тел глумных бояр,
Эти душегубцы
Полютей татар...
Ты теперь, Степане,
Тимофеев сын,
Во народной славе -
Витязь из былин.
Слышь: играют песни
Во людской молве
О твоей хороброй
Вольной голове?

АТАМАН
Что мне эта слава?
Что мне сундуки?
Коль в неволе горькой
Стынут мужики.
Дать хотел им волю,
Дал же токмо смерть.
Как мне о народе,
Друже, не скорбеть!
Горькое раздумье
За душу взяло
Сколько православных
Во землю легло!..

...А недавно, друже,
Мне приснился сон:
То, что псами царскими
Я был взят в полон.
Шибко они тешились,
Как вороний гвалт.
И на дыбу вешали,
И смеялись в лад:
"Вот тебе, гулящему,
Честь и царский суд -
Вытянем мы жилушки
И совьём во жгут.
Пил чужую кровушку?
Пей теперь свою.
Будет мяса вволюшку
Нынче воронью".
...Знай, трещали косточки,
Тело жёг огонь.
Ражий дьяк от водочки
Ржал, ну аки конь.
Всё пытались- мучились
Развязать язык,
Кат был с лютой злючинкой,
Могутной мужик.
И нашлась секирушка
Буйной голове.
Был - и нет детинушки
Больше на земле...

ЕСАУЛ
Это всё прибластилось,
Всё с устатку, знать:
Сколь пришлося соколу
Очи не смыкаить...
И недолго тронуться
От таких вот дум.
что, когда так ладится,
Блажью застишь ум?..

АТАМАН
Неспроста привиделось
Чую я нутром.
Не могу я думати,
Друже, о другом.
Знать, судьба-судьбинушка
Мне готовит смерть.
Суждено за волюшку,
Брате, умереть.
Не боюсь костлявой я -
Вволю погулял.
Токмо ношу тяжкую
По себе ли взял?..
И не зря, ни даром ли
Жисть свою прожил?
И не зря ли кровушки
Окиян пролил?..

ЕСАУЛ
Полно, атамане,
Ты ли говоришь?
Не о псах поганых
Царских ли скорбишь?
Что так травишь душеньку?
Ты ль это? Не ты?
Атамане, друже мой,
Хватит маяты!
Даже если примем
Мы лихую смерть -
Будут во народе
Славушку нам петь.
Пролетят годины,
Всё истлеет в прах,
Будут жить былины
О твоих делах:
Ты в свободу жизни
Свой вложил уклад
И в свободу мысли -
Драгоценный клад.

ЭПИЛОГ
Предчувствие сбылось, свершилось.
И в руку был страшный тот сон,
Был предан царю он на милость
И "милостью" этой казнён.
Спасён же народною местью,
Бурлящей, подобно вину.
И долгой протяжною песней,
В какой он всё топит княжну.

ВИКТОР КОРОЛЁВ


© Copyright: Виктор Александрович Королёв, 2020
Свидетельство о публикации №120113008672

Я помню был далёкий год,
Когда жилось иначе,
Когда трудились в смех и в пот,
И было лишь богаче.
Я помню весь Арбат красивый,
Ещё во старом стиле слитый.
Я помню Кремль и всю площадь,
Тогда стояла на ней лошадь,
На ней же Жуков красовался
Тот самый, что в войну не сдался.
Я помню чудное мгновение,
Уехал в Питер на совсем
И велико было сомнение,
Но столько же и озарение,
Что помогло вступить мне в невод.
Тогда же там я стал учиться,
И на собрания проситься
В круга, что смели согласиться.
А там ведь жизнь кипит иначе,
И та не тухла, только ярче,
Дебаты строили на даче,
И речи были прибольшие,
Идей просторы были шире,
А мне и только было в лире,
И с удовольствием, в квартире,
Опять писал я манифест.
О де‌лах правых и рабочих,
И о свободах полномочий.
...
Ах, всяко был тогда в бреду,
Вступить в жестокую игру.
***
В день ясный, в синий небосвод,
Я шел куда обычно,
Но тут случился поворот,
Ход дела изменивший.
Там, на Сенатской, у ворот,
Стояли топлы млада,
И созывать они народ,
Хотели бы отрадно.
И получалось, в общем-то,
Кого-то там кликать,
Ведь всем за дело общее
"Надо воевать!".
И стал я лицезреть момент,
Какой тогда запомнил,
Как каждый был в толпе студент,
В той страшной, красной бойне.
А я не тыком так назвал,
Так было и взаправду,
Студенты начали колечить
Друг друга за "неправду".

Я поясню; в толпе огромной,
Водился разный контингент,
Там были и "творцы народа",
А был и простодушный мент.

Там коммунисты, либералы,
И всякий был такой там бред,
И от чего уже понятно,
Что зова там одного нет.
Там каждый был уж за свое
Невидимое счастье,
Подохнуть в битве за село,
Или сгореть во Штатах.
Так, кто-то крикнул: "Дай свободы!
Диктатор! Чёртовы уроды!",
На что другой, пониже ростом,
Ответил быстро, с потным носом:
"Ты осторожней будь, мой друг, в своих то выражениях,
Диктатор есть дело такое - понятие растяжимое!"
Тот, что пониже, посмотрел,
Своих соратников. Теперь
И то же сделал первый,
Своих смотрел студентов.
Буря, искра
Огонь, облака,
Все уж стихии пробили глаза,
И под зов яростный,
Стало все опасней.
***
Все по понятным причинам,
Я убежал домой,
Мне чести не досталось,
Убиваться за "чей-то"(!) покой.
Я, быть может, и мог бы остаться,
И своим товарищам помочь постараться,
Но увидел того, что не видел до селе,
Что когда-то дружная цепь,
Разорвала себя по частям,
Только лишь из-за разных утех.
Я вбежал на квартиру,
Везде пыль и разброс,
Где-то было красивей,
Где-то был перекос.
На столе все лежало, как уходил,
Но все спрятать тогда я поспешил.
Запер я дверь, закрыл я окно,
И все стало в квартире так темно, и темно...
И так стало спокойно, безо всяких забот,
Я ослеп лишь на час, а уже был как Бог.
В этот час я сидел, спокойно дыша,
Безо всяких тревог, соразмерно живя.
Я вдруг понял, что слышать уже не хочу,
Как и видеть. Все оно ни к чему.
Я мог просто остаться в своей пустоте,
Но черт дёрнул подняться и пойти посмотреть.
***
Свет ударил в глаза мне так больно,
Я закрылся опять, оря недовольно.
Снова попытка, на этот раз лучше,
Было в последний раз в этой суте...
Я вдруг понял, что ничего я не понял,
Я вроде смотрю, но я также спокоен.
И вдруг посмотрел я пониже,
Увидев пекло всевышнее!
Дома все объяты страшными гневами,
Убийцы сожгли отступления из невода!
Адреналин ударил в крови,
Быстро покинул покои,
И устремился на улице быть,
Там, возможно, спокойнее.
Тот же бред! Там анархия, хаос берет
И швыряет людей во весь огнемет!
В бок отпрыгнуть нельзя - там котельная,
Вперёд то же самое - там чья-то постельная.
Влево, назад - не отступить!
По стенам домов пришлось мне топить.
Кусок от бетона и штукатурки
Бьёт оземь сквозь громчайшие звуки.
Трещит костерок огромных размеров
И я весь бежал в угаре, наверно,
А может и вовсе был я в бреду,
Я тогда только думал, что жизнь обраню,
Безумство всех красок,
Обилие звуков,
Убийство героев, и страхи, разлуки,
Я был в эпицентре и слышал все муки,
И в развязке, уже задыхаясь от газов,
Упал на колени, крестился от сглазов,
Поднял свое лико к Нему
И завопил ужасную фразу:
НЕУЧТО ТАК ЖАЛКО УМРУ?!
Вместо боли и отчаяния,
Я заметил вещь одну
Я прикрыл глаза от счастья
Сотворил на лице улыбку.


***
В поте холодном, я быстро очнулся
Одернул себя, спешил потянутся.
В тьме кромешной глаза не видали лучей,
Что понятно вполне - уже ночь на дворе.
Вышел к окну - а шторы одернуты,
Стол посмотрел - а на нем все разложено.
В кухню зашёл - там стояла еда
Тогда я не понял совсем ни черта.
К плите подошёл, там гречка стоит,
Крышку открыл; Из кастрюли разит.
Вернулся в гостиную, пыли-то нет.
Уж такого я ждать был не атлет!
Я присел на диван, сложил руки домиком,
Стал вспоминать все прошедшие боли мной.
Где же пожар и как там студенты,
Из которых последующие стали моменты.
Я пришел и уснул? Или вовсе не жил?
Кто я такой? И кто этот Джин,
Что смог так прелестно,
Сны мне наделать болезненные.
Я достал кошелек, там все доходы,
Бумаги разные, по более строгие.
Тут фотографии есть: всякие рвы,
Люди божественной красоты,
Среди прочего есть и водительское,
С именем представительским,
Тобишь моим.
Значит взаправду, я кемарнул,
После крови и всякого быстро уснул.
А все далее - попусту бред.
Необычный для меня аргумент.
***
Я пошел на учебу, было все как всегда,
Те же лица, дома, сады и трава,
Огня, конечно же, не было,
Тут, скорее, дело будет в неводах.
Все трепетали по поводу драки,
Одни за одних, другие в размахе,
Один только я оставался в порядке.
Не то, чтобы я не хотел да поспорить,
Просто картина пошла под откос.
Прежние люди все более были
Скорее, обыденными бандитами.
Я умом понимал, все того не было,
Жечь Петербург? Кому это ведомо!
Но тот сон поменял представления в край,
Вместо "Давайте!" говорил я "Лабай."
В смысле лишь том, что все это ложь,
Идеи, как путь, добыть себе роскошь.
Я ушел из кружков, отошёл от людей,
Ведь, так полно у них тоже идей.
Учебу, как смысл, уже я не видел,
Все ушло в эту грустную, жалкую небыль.
И я бросил; К чему бы мне не бросать?
Чтобы мозги потом людям менять?
Я ушел за бутылкой, потом за другой,
Мир потерял гения свой.
А раз нету больше в нем смысла,
То и я перестану силиться.
Стал затворником и прохендеем,
И я так ненавидел идеи!
Им я святил пьяный роман,
О тщетности смысла идей, как обман.
Им я святил много строчек,
По разные меры короче.
В дворах меня знали страшным ублюдком,
Насильником детским и всяких малюток.
Зато местная фауна меня распознала,
И в объятия пьяные меня принимала.
Кружков здесь же тоже было довольно,
И обсуждали мы там все спокойно.
Крики слышались только с помоек,
Но и их мы пронзили покоем.
Я в квартире почти не бывал,
Мусор веками выносить забывал,
Когда уже в общем и целом,
Переехал я в рыбий невод.
Только вот что отлично,
Это всяко идеи,
Отрицал их поспешно,
И давился консервами.
Люди местные меня мало прознали,
На моих лекциях они больше спали.
Зато, когда говорил я про драку,
Пол квартала съезжалось за всякими знаниями.
***
Как-то стало мне скучно,
И пошел по району,
Так уж вышло престранно,
Что попал на дорогу.
Вместо машин - живые махины,
Опять что-то требовал единый Дебилий.
Я уж всяко с них, помню, смеялся,
За идейности их жизнями клялся,
Костьми бы я лег в случае ненастья
Но я знал - идиотов большие пространства.
Так опять я смотрел, продолжал лицезреть,
Комментарий давал, когда стало темнеть.
Бобик подъехал, а там и ОМОН
Скрутили парнишек, повезут их домой.
Только вот странное дело,
Меня скрутили перманентно!
Закинули в кузов, к молодняку
Над кем я смеялся всего от часу.(Час назад)
Меня повезли и я был спокоен,
Мне приключений - да только бы в доволь!
И навязался к молодняку
Разговор о ихнем бреду.
Мы ехали долго, всяко шумели
Для водителя были мы похуже дрели
Они говорили своё
Я отвечал им иное
Но ясное дело! На то и молодняк
Не смогли утянуть мой ораторский тяг
Заткнулись и сели, надув свои губки
А я - победитель! Со мной плохи шутки.
***
Вот мы доехали, вылезли
Стали допрашивать селезней.
Вот ведь потеха! И всяко умора!
Инспектор фактами водил ловко.
Одного заковал, и другого успел
На 15 суток каждый загремел.
Очередь дошла до меня
Единственно верного на земле сея.
Он чето спросил, я тут же ответил,
Потом, неожиданно, он заметил
Что я был бомжом.
Его отметелил.
Свет вдруг потух, почувствовал боль
Пуля в череп вошла, почуялся гной.
Как же так.. и за что?


Разве стоит моя жизнь того
Чтобы закончиться так легко?
Разве в горящем граде
Не был я более младе?
Так от чего же тогда и сейчас
Думаю я одинаково про нас?
Я был же другим. Воистину был!
Идейным борцом тогда ещё слыл
Теперь же я есть противник идей
Только насильник и прохендей..

Поговорим о человеке-расстройство.
Он собирал свой образ самостоятельно. То бессмысленно чекая ленту, пристращался к звездам обаятельным.
Он пытался похожим быть, терпел собственный быт, и уплывал от здравого смысла к посредственной жизни.

Запутавшись в паутине лжи, он сам ее плел, и звал на помощь надоедливых мух.
Черной вдовою став, вроде столько глаз, но все смотрели в обман, и азарт к лицемерию привел к вратам «правды»
Завравшись, этот темный эмпат начал верить в себя.
Нарциссически глядя в зеркало 24/7. Восхищаясь собой из-за неуверенности и обидой на всех. Зародился внутри - макиавеллизм. Макет из двух свойств положил начальный этап и фундамент на путь к темной эмпатии.

Вокруг, все глядя, молчали, наблюдая, как человек изменяется. Пренебрегая моралью, появлялись первые манипуляции. И будто бы все, получалось. Безрассудно забыв, что, в конечном итоге, как правило, правда всплывает. И все чувства, слова - поверхностный вид создав, со стороны становилось понятно, печально, как человек заблудился и потерялся.

Дойдя до точки невозврата, внутри у него борьба демонов с ангелом.
Он так пытается ярким и успешным казаться, доказывая вокруг всем, что все правильно сделал, и на самом деле, в этом мире жертва. И тут же противореча себе, что был со всеми - хищником, зверем.

Главный герой, его главный прием, вливаться в доверие.
Используя в своих целях, после, бросить в моменте, оказав давление.
Он не привык смотреть правде в лицо, он боится неправильных взглядов и осуждений, ведь разум затмил глаза, проводя часами в самолюбовании и собой восхищении.
Он требовал то, что не позволял другим дать.
Светло надеясь, с каждым одобрением и мигом глаз, летя пел от частиц внимания.
Чтоб в себе больше уверенным быть.
Мигали лишь рыбки, акулам, не нужен был.

Выбрав странный путь и став в этом мире мишенью, в которую просто стреляют все. После, уходят, но дырки от пуль, остаются..
К чему же ведем, этот особый пример, ради чего он пожертвовал. Посмотреть, насколько плохим может быть пример.
К чему не нужно стремиться.
Проявить лишь стоит, жалость с сочувствием. Глава #7.

Родная мать меня просит пойти к психологу,
Но я уверен в том, что справиться и без него могу
И все мои друзья, с кем мы росли, играли в салочки
Сейчас видят, как я схожу с ума на постояночке

Шел уж который год, как я пытаюсь убежать от алкоголя,
Но каждый вечер моя же рука мне обещает, что стакан больше не тронет,
Сонный паралич меня давно звал за собою в дебри,
Но теперь врата в лучшую жизнь уж давно сорваны с петель

Зачем я снова доверяюсь?
Зачем я снова вдруг пытаюсь ?
Найти тепло вокруг тебя..
Укрыться в нём как одело и тихо говорить..

Но вижу снова ты угаснешь..
Отдавшись мраку и отчаянья .
Зачем я верила тебе?
Зачем пыталась поддержать?
К чему всё привело...
Опять..!
Ты уйдёшь как она..
кинув грязь в лицо и исчезая в памяти моей.

Похоже я всё порчу.. И не достойна ваших хмурых душ.
И снова боль пришла ко мне...
Как новый электрический разряд..
Я одна?... И больше никого.
Зачем я доверяюсь?
Зачем...

𐌑нᥱ ᧐чᥱнь жᥲ᧘ь..
𐌑нᥱ ᥰρᥲʙдᥲ ᴦρуᥴᴛн᧐
Туⲙᥲнн᧐ ᥙ ᤋᥲδыᴛ᧐ δудᴛ᧐..
Я ᥰρяⲙ ᥴᥙя᧘ ᴛᥲκ яρκ᧐!

𐋏᧐ ϶᥊᧐ δ᧐᧘ᥙ нᥱуᴛ᧐᧘ᥙⲙ᧐,
И ᥴᥱρдцᥱ δьёᴛᥴя д᧐δᥙʙᥲя
𐌑уρыɯκᥙ ᴛᥲκ ᥙ δьюᴛᥴя нᥱʙⲙᥙняя
𐋏᧐ чуʙᥴᴛʙ᧐... 𑀝᧘ёᤋы?


𐌑нᥱ ᥰρᥲʙдᥲ ᴦρуᥴᴛн᧐..
И ᥴⲙᥱяᴛьᥴя нᥱᴛ ᥰρᥙчᥙн
Б᧘ᥙᤋκᥙᥔ чᥱ᧘᧐ʙᥱκ ᴛᥲκ дᥲ᧘ёκ...


И ᤋᥲᥰᥲ᥊ ᥴⲙᥱρᴛᥙ, ᤋᥲᥰᥲ᥊ цᥱρκʙᥙ..
𐌿ρᥙʙё᧘ ⲙᥱня... Дᥲ᧘ёκ᧐!
𐌑᧐ᴦᥙ᧘ᥲ ᴛʙ᧐я, ᥙ ᥰρᥲʙдᥲ ᴛʙ᧐я?


𐌲ρ᧐δ, ᤋᥱⲙ᧘я ᥙ κρᥱᥴᴛ..
Уɯё᧘ ⲙ᧐ᥔ чᥱ᧘᧐ʙᥱκ
𐋏ᥲʙᥱκᥙ..

В ночи преисподней , где звёзды погасли ,
В темнице сырой у богатых князей
Царапала стены уже год так пятый
Красивая в прошлом , дочь фавнов , Адель !

Её заковали обычные люди
Не приняли «божьей» её красоту
Увидели в этом подарке природы
Волшебные чары , заморскую тьму…

Ходили легенды , что глаз её взоры
Опаснее хищных укусов Волков ,
А бездны души её , столько глубоки ,
Что в ней помещался любой из миров .

Она была доброй и всем улыбалась
При встрече гостей во дворце у отца
Всегда была вежлива , сердцем пылала …
Лишь только бы гости не ждали конца .

А принцы , что жадно её полюбили
Слегли все в могилу , один за другим ,
Губительно чары её , доводили
До гроба , пылающих ею , мужчин!

———————— спустя время …

И вскоре средь многих любителей сплетен
И в мире таинственных чёрных интриг
Пустили слушок , про Адель и про смерти , тех жутко , пылающих ею мужчин …
Дошло до Князей .
Отцов этих принцев .
И сразу же суд ,
И был строг приговор .
Её обрекли на полжизни в темницу
И срезали острым кинжалом лицо .
Волос водопады , сожгли не касаясь ,
А тело в горячей воде обожгли ,
И вот уже несколько лет умирает
В темнице сырой - «идеал красоты» …

На заре умчавшейся эпохи,
Когда мир был девственностью мил,
Жили-были люди-полубоги,
Над землёй летавшие без крыл.

Птицы вместе с ними воспаряли
Над просторной юдолью земной,
Ведь Атланты, так народ тот звали,
Понимали их язык простой.

Но во тьме, в темнеющих пещерах
Жил другой, завистливый народ.
Те летать как птицы не умели,
Глядя на зовущий небосвод.

Копья и мечи свои точили,
Битвами прокладывая путь
К славе, и Атланты неземные
Не давали крепко им уснуть.

Назревала Битва с Темной силой,
Сожжены над пропастью мосты,
Ратники гигантские сплотили
Легионов стройные ряды.

Битва продвигалась безуспешно
Для почти растаявших сторон,
Над равниной, горькой и безбрежной
Поутих мечей усталый звон.

Встретились воюющие свиты,
И атлант седой, вперед ступив,
Молвил: Темных сил Властитель,
Все погибнут, битву завершив,

Если договор не примут люди,
В пепел обратится этот край,
Так пускай Хранителями будут
Облака свободных птичьих стай.

Зоркие глаза друзей-пернатых
Проследят за душами людей
До черты, где всё живое - свято
До черты, где дальше - не убей.

Через них совместным созиданием,
Будем жизнь народов направлять,
Мысли все, поступки и желания
На весы бесстрастные кидать.

Так они на форуме решили,
Договор заклятием скрепив.
Патрули крылатые кружили,
Над людьми, высматривая их.

Чёрные вороны с голубями
Ласточки и гордые орлы
Воспаряли сильными крылами
Над своими братьями земли.

И слетались перед расставанием
С этим миром в призрачный чертог,
Но следил за их полётом тайно
Ободком мерцающий зрачок.

До сих пор торжественно под Сводом,
Чуть весов изменится наклон,
Бороздит крылами чёрный вОрон,
Равновесия храня закон.

­Дайте веру человеку,
Будет он её хранить,
Но взрастит потом калеку –
Сможет так боготворить.

Сказ о том, как люди верят
В то, что не смогли познать:
Запрещают, лицемерят,
Тайн не смея открывать....
...
Был народ, что жил в пустыне.
Стал он видеть божество.
Днём блистало там, в долине
Чудо, диво, божество.

Ночью блики исчезали,
И народ узрел в том знак,
Что за ним днём наблюдали,
Но никто не сделал шаг.

День за днём случалось это.
Страхи стали лишь сильней.
И взрастил народ легенду,
Что всё это бог огней.

Позже вера лишь окрепла:
“Эти блики – света край.
Подошла я и ослепла –
Хочешь верь или ругай.”

Так безумцы толковали,
Утверждая в своей лжи.
Громче всех они кричали,
Проклиная миражи.

И не смел народ поближе
Подойти, узнать в чём суть –
Каждый верил в знак тот свыше,
Страх не смел свой отряхнуть.

Но решился вдруг прохожий
Подойти к тому концу –
Весь народ был враз встревожен,
Страх вселяли гордецу.

Предрекали гибель, боли,
Сонм страданий и грехов:
“Не в твоей земной уж доле
Беспокоить сон богов.”

Но отважный не послушал:
Вслед кричали, что глупец.
И побрёл он безоружный.
“Что ж, считайте он мертвец.”

Но пришёл под утро в город
Тот отважный человек
И в руках держал осколок,
Чтоб рассеять страх навек.

“Вот, смотрите, их там много.
Как на солнце он блестит!
Никакого нет там бога!
Пусть вас это удивит.

Потому в ночное время
Не видали ничего.
Больше нет у вас проблемы!
Зря боялись все его!”

Страх сознание меняет,
Порождает кривотолки,
Потому, не размышляя,
Мы пугаемся осколков.

На холсте времени раскрываются краски,
Словно мозаика моментов, свет и тьма в смешке.
Шелест листьев ветром, как тайная музыка ночи,
И голоса звёзд звучат, как молитва в вышине.

Словно путешествие по нити судьбы, наш путь вечен,
Сквозь дали неведомые, как летящие птицы в даль.
И каждое мгновение – горячий след в песке,
Словно отпечаток вечности, меж звёзд и песчинок.

Как витраж, в сердце моём отражаются образы,
Сквозь многогранность стекла, свет проникает глубоко.
И навеки остаются воспоминания, как светляки в темноте,
Мерцающие нашим пути, как отражение света.

Звёздный путь наш жизни, словно карта небесных дорог,
Судьбы переплетаются, как нити в вязании узоров.
Так пусть звучит эхо бескрайнего, как вечная музыка,
Ведь каждый из нас – камешек в мозаике вечности.

На грани меж двумя мирами, словно на перекрёстке судеб,
Встречаются души, как встречаются реки в объятиях моря.
Течение жизни несёт нас сквозь тёмные дали,
И в этой бескрайней дороге мы ищем своё счастье.

Свет зари на горизонте, как обещание нового дня,
Рассеивает тьму ночи, словно мечта взлетая ввысь.
Словно песня ветра, медленно разносится судьбы эхо,
И в каждом шорохе леса, в тишине ночи – своя магия.

Как калейдоскоп чувств, мы идём по жизни следом,
Сплетая моменты радости и тоски в нити узловатые.
Вечное движение, как течение реки вниз по склону,
И мы вносим свой след в историю, как в нежные строки поэмы.

Так берегите каждое мгновение, как песчинку золотую,
Собирайте сокровища в душе, как звёзды на ночном небе.
В этой жизни, как в часах, каждый момент – как звено цепи,
Сквозь века мысли и мечты, словно отголоски зари, несутся.

Сквозь века звучит мелодия жизни,
В сердцах людей рождается горячая лира.
Взлетая ввысь, как орёл, в небесную высь,
Человеческий дух стремится к светлой звезде.

В этой сонате жизни, ноты встреч и разлук,
Сливаются в единый хор, как волны на реке.
Светило солнца взойдёт, и звёзды угаснут,
Но музыка души звучит, как вечный рассвет.

Череда дней, как строфы, в стихах жизни проходит,
С миром сплетается душа, как нить в ткацком стане.
И в каждой ноте сокрыта история многоликая,
Как отражение в зеркале, мир плывёт перед глазами.

И вечно в сердце горит пламя неугасимой страсти,
Словно факел, неся свет через времени бурю.
Так звучит симфония жизни, вечной и многозвучной,
В которой каждый момент – аккорд великой судьбы.

Так пусть звучит музыка, как ветры на поляне,
Сквозь тайны, радости и слёзы, навеки оставаясь.
И созидайте свою сонату, как творцы миров новых,
В этой бесконечной мелодии жизни, никогда не забывая.

Вдоль дороги жизни светлой и тёмной,
Средь полей и лесов, вечной тайной омрачённой,
Стремится душа, как вихрь, в небесные выси,
По криволинейной судьбы дороге, вдаль несметной.

Встречают день и ночь, как братья, старший и младший,
Их связь неразрывна, как дыхание природы,
Судьбина их сплетена, как нити жизни златой,
И вечно противоборствуют тьма и свет меж собой.

Сквозь мглу увидеть звёзды на небосводе явный знак,
Как вдохновение, что в сердце звучит, как мелодия звук,
И в ночи мраке их свет мерцает, словно огонь,
Так в душе каждого мгновение сияния найдёт.

Счастье, как роса, на душе утром сверкает,
Словно заря, оно надежду новую привносит,
И печали тучи, как грозовые облака, надвигаются медленно,
Но всё преодолимо, как рассвет после ночи тёмной.

Так жизнь текла, словно река, неуклонно к морю,
Сквозь города и деревни, сквозь судьбы многочисленные,
И вечно в сердце звучал души голос неведомый,
Как песня ветра, свободного, и небес призрачных волнений.

Туман сгущается, воспоминания в нём зыбки,
Сквозь серые завесы проникает луч света.
В тишине ночной, как призраки, они стоят,
Мои далекие дни, что унеслись в прошлое.

Словно волшебство, оживают моменты старые,
И мимолётные эмоции расцветают снова.
Звуки голосов, как эхо в горах, звучат,
Мои давно ушедшие годы, словно сны в ночи.

Взгляд вперёд, через годы, как сквозь занавес,
Мои будущие дни, что скрыты от меня.
В них тайна и обещания, как в море глубоком,
Мои неисписанные страницы, что ждут своего времени.

И в этой встрече прошлого, настоящего и будущего,
Словно вечность, ткущаяся сквозь мглу времени.
Мои мысли звучат, как мелодии судьбы,
Рассказывающие мне о пути, что впереди.