Поэмы

1

Сегодня вдруг я припозднился,
с утра не начал стих писать.
К шести часам освободился,
закончил музыку верстать.
Я сделал песенку для сети,
отправил в радио звучать.
И вот опять ломаю перья,
пишу в онлайне, так сказать.

2

На поиск времени не тратя,
я о недавнем расскажу.
Продолжу тему виртуально,
предамся аудиостиху.
Вчера бродил по нейросети,
чудес там много посмотрел.
И, спешно наглядевшись,
заказ исполнил – одолел.

3

Меня засёк он в «Телеграме»,
затем в мобилу позвонил,
знакомец давнишний и старый
со мной общаться вдруг решил.
Нашёл он время, я ответил
и поприветствовал его.
И стал я слушать его речи,
дела, оставив, почти что.

4

Он заводил и, как обычно,
вёл разговор свой ни о чём.
И о здоровье для приличья,
о том, что было вспомнил он.
Нам повезло, что в наше время,
весёлой юности тогда,
камер видео для наблюдений,
не имела советская страна.

5

Мы хулиганили спокойно,
скрывались лихо от ментов,
и доказать никто не смог бы,
порыв заправский пацанов.
Сейчас эпоха – наблюдений,
шаг влево вправо и попал,
и будешь в камере отдельной,
или с народом через край!

6

Он говорил с присущим пылом,
быть может, даже накатив,
грамм двести водочки столичной,
и под огурчик снова повторил.
И, расслабляясь, потянулся
к воспоминаньям прошлых лет,
напомнил сумрачную юность,
её почти что беспредел.

7

Я тоже вспомнил без деталей
поток ушедших давних дел.
О своём рассказывал он рьяно,
с улыбкой грустною хмелел.
Да было время разгуляев,
творили сдуру чудеса,
что с точки зренья хулиганов,
равнялось подвигу тогда.

8

Унынья не было, мы дерзко
во взрослую вступали жизнь,
вовсю курили и, конечно,
дружили часто со спиртным.
Ведь, мы же русские ребята,
хоть и другие среди нас, –
такие ж были разгуляки,
весёлой улицы спецназ!

9

Мы не делились и дружили,
неважно кто ты, – а какой?
На том сплочённые ходили,
играясь сумрачной судьбой.
Сегодня многих уже нету,
сошли ребята в мир иной,
Недолго пожили, – исчезли
не взявши возраст стариков.

10

И как-то быстро оторвались,
вдруг незаметно отошли.
И времена холодные настали, –
без дружбы, радости, любви.
В стране уныние сегодня,
вчера, казалось, страшный сон,
но накопились эти годы,
не представимые в былом.

11

Егор засел на «опиухе» страстно,
сменил бутылку на иглу
и постепенно парень сдался,
подобен стал он старику.
Жена и сын его оставив,
создали новую семью.
Жить не хотели с наркоманом,
делить порочную судьбу.

12

Я не сужу их – но, однако,
могли бы всё-таки спасти!
Попытки сделать и не сразу,
бежать ускоренно в кусты.
Он виноват, слов не сдержавший,
слабак попавший в переплёт,
пошёл по линии пропащей,
закончил юности полёт.

13

Сложил он крылья приболевши,
засел пристрастно на игле,
сломал судьбы восход воскресный,
кружась года в кошмарном сне.
О, тяжба в ломке наркоманов,
её, не дай бог, испытать!
И ни к чему такое испытанье,
не стоит даже подступать.

14

Он умирал и постепенно,
дряхлел убогий на глазах.
Хватая хворост его вены,
душила парня наркота.
И был он вроде бы учёный,
легко окончил институт,
и рассуждал всегда о чём-то,
свой проявляя пылкий ум.

15

На мир глядел он с позитивом,
пока всё было хорошо.
Жена и сын его любили,
в карьере шёл он высоко.
Масть выпадала прям на зависть,
он восхищался и спешил!
В стране советской поднимался,
прыжок карьерный совершил!

16

На иглу подсел он незаметно,
и не от бед и горя на пути.
Хотел он большего, наверно,
чего не мог в судьбе найти!
На время, думал, пристрастился.
Затем стремился завязать!
Увы попался и склонился,
союз с иглой не разорвал.

17

Я говорил ему – оставь же!
«Всё под контролем!» – отвечал.
И снова в темень удалялся
с иглою сцепку продолжал.
Он улетал и возвращался,
реальность снова покидал.
И был привязан словно шарик
с тяжёлой цепью погибал.

18

Просил он денег постоянно,
взаймы как будто прибирал.
На «чеки» брал и убивался,
не "раскумарившись" страдал.
Его маршрут был ежедневный
с одним желаньем проколоть,
на дозу выйти и скаженным
вернуться в тот же оборот.

19

В стране случились перемены,
он их воспринял ни во что, –
был слишком занят своей темой,
в заботе страстной под иглой.
Окружный мир ему был в тягость.
И размышлять он прекратил.
Искал одно – как снять усталость,
синдром погибели смягчить.

20

Пошёл по зонам – по больничкам.
Прослыл обычным крадуном.
Хватал и куриц он рынках,
в карманы лез за кошельком.
Без карт тогда мы обходись,
носили люди наличман, –
тем в пользу прежде пригодились
и не всегда умелым крадунам.

21

Он попадался, его били,
вели в участок запросто́,
там дело спешно заводили,
и поддавали – не дай бог!
Встречала зона раз в который?
Считать все ходки ни к чему,
в ожиданье дальнего простора,
домой вернуться по звонку.

22

И мать его, тогда живая,
страдала долгие года,
ужасный сон не принимая,
надеждой к лучшему жила.
И с ней ушла она в могилу,
не дождалась просветов мать!
Беспутного не понимая сына,
от боли долгой извелась.

23

Страсть побеждает часто в мире!
Ничтожит семьи, – судьбы гнёт,
в предназначенном счастливом
убийства мрачные ведёт.
Кто остановит ход растленья?
Рецепт один на все века:
людей незыблемая вера,
взгляд устремлённый в небеса!

24

И чтобы там не пели атеисты,
уверен, точно, знаю я, –
чтоб быть воистину счастливым,
нужна всем вера в небеса!
Как не пытаются справляться,
не все способны превозмочь, –
погибают в алчной страсти
уходят в сумрачное прочь.

25

Я говорил звонившему: «Послушай,
болезней столько претерпел!
Но продолжает пить, и мучишь,
свой организм ты одолел!
Он, может быть, желает бросить,
а ты настойчиво гнетёшь.
Он соглашается и страшной ночью,
жизнь остановит – отойдёт!

26

И, если любишь своих внуков,
к чему же рано уходить? –
Отравой заиливаться жуткой,
и никотином изводить?»
Он продолжал и усмехался,
свои резоны приводил.
И на своём стоять остался,
пошёл вновь сотку накатить.

27

И, дай то бог, чтобы подольше
в хмелю товарищ протянул!
О, сколько их ушло упорных,
с резоном в темень занырнув!
И тот и этот в растабарах
мне говорили ни о чём,
как с лада сбитые гитары,
несли мне что-то о былом.

28

Я звал, к реальности сегодня,
не отрицая прошлый пыл.
Напоминал, – не те уж годы,
худое нужно бы забыть.
Пусть впереди не так уж много,
но есть же радость и восторг
прожить, как можно, дольше,
во имя внуков и сынов.

29

Пусть нет какой-то высшей цели,
(Созданья, скажем, нет стихов!)
но есть же жизнь без канители,
в разливах солнечных цветов.
Взгляни на мир с угла восторга,
сними навязший негатив,
и от пристрастий уходи к восходам
увидев трезвый нарратив.

30

К чему страданья, если можно,
их, постаравшись, избежать?
Уйти от выдумок тех прошлых,
что ныне могут убивать!
Сам не заметишь, – уже в небе,
гляди, с повесткою на суд.
И оправдаешься лишь тем что,
пахал как неустанный жук.

31

Никто не спорит, что достоин,
и нынче доброе привнёс!
Но было бы совсем неплохо,
кабы пристрастия отмёл.
Уж сколько было их «героев»,
на грудь бросавших декалитр,
но вдруг исчезнувших как в море,
исчезнул парус – светлый вид.

32

Возможность есть, так почему же,
себя не выправить к добру,
чтоб быть примером лучшим,
без цели высшей на миру?
Пусть дар не выведал высокий,
оставил прошлую мечту,
но есть же разум высшей пробы,
его оставил-то к чему?

33

Вести пустые ниочёмки,
пример не лучший подавать…
Затем когда-то вдруг умолкнуть,
в грехах погибель принимать.
Пускай и примет покаянье,
священник выскребет грехи.
Но почему нельзя заранее,
умом их здравым отмести?

34

Ужель бухать не надоело,
и как лекарство принимать,
всегда гнетущее похмелье
в пылу погибельных утрат?
Зачем число растить несчастий?
И прозябая в слабине,
искать под градусом участье,
в сидящем рядом слабаке?

35

Он есть – подобие и только,
и оба с третьим близнецы,
с одной наливочной настройкой
убить продленье впереди!
Года срывать как с ветки груши,
бросать под ноги и топтать!
Ужели в этом ум могучий
чтоб человеком себя звать?

36

Да, жизнь порой несправедлива,
но есть же в ней былой просвет,
что может снова засветиться,
вернётся радость, – мир небес
сойдёт в остаток для восторгов
сынов и внуков баловать!
Не нужно денег, даже словом,
подольше можно поддержать.

37

У старших есть предназначенье:
любой порою приходить,
помочь в усталости влечений,
младыми с надеждою зажить!
Жизнь объяснить не всякий может,
но что-то всё-таки бы смог,
мысль направляя в область божью,
среди обрывов и дорог.

25 ноября 2023

"Бес"
I
Пока лавиною огромной
Не смяло грудь отчайнья полной,
Я расскажу историю одну,
О том как человек познал любовь свою.

Сея чудак,годами молодоми
С чертами полностью простыми:
Глазами нежно голубыми,
Власами ярко золотыми
И взглядом как у сизого орла.
А нос?ах да,а у нос у данного тельца
Совсем не взрачный как и у меня.
А губы?щеки?все черты лица?
Пожалуй,оставьте это для себя.

Невзрачный,скромный,не умелый-
Всё говорит о нем,
Что он как фрукт не спелый
И честно говоря,
На любителя его черты нутра,
Пропитанные кислостью и горечью
От того,
Что рос, как будто он на краю материка,
Где существует пустошь лишь одна.
Дикарь?ну нет.Он слишком робкий.
Старается он быть совсем уж кротким,
Чтоб лишнего чего не обмолвить.

То был денек обычный,
Как все деньки до этого -
Был строгий и привычный,
Но что то душу истязало пареньку,
Ведь все те дни приходилось жить одному.
И вопрос возникал:"почему?..почему?..
Вокруг меня,ведь столько лиц,
А жить судьбой назначено
Лишь только одному?"

И в ночь того же дня,
Скитался с мыслями терзаний
С мозгами полными незнаний.
Под звездами шагал,
Смотря на каждую искру
И говорил он про себя: "я любви не хочу,
Но так не могу...Так я хочу,
Увидеть взгляд тот полного чудес.
Так я хочу,узнать,что в книгах
Подлинно описывают,
Тот священный вес,
Что дарует человеку сил
Взлетать до небес.
А я!а я как бес,
Что не верит в эти присказки чудес,
Считая,что все это темный, хмурый лес."

II
"Ну здравствуй,бес."
Послышался вдруг чудный звук
С глухих,ночных небес.
"Твоё всё горе понапрасну,
Ты создан чтоб дать шанс,
Тому маленькому счастью,
Что может вырасти в большой костер любви,
Поэтому прошу,не пропусти.".
Он слушал и внимал,
Тот нежный голос без конца
И даже то что небеса
В большой дали от глаз простых,
Он всеравно всё понимал
И представлял какой же ангел
Ему все это рассказал.

Подумав своею дурною головой,
Понимая, что ангел вскоре
Улетит долой,
Он заявил:"Ох ангел мой!
Так взбудоражен от эмоций,
Так сердце быстро,сильно бьется,
Твой голос так прелестен мне,
Что все взрывается в огне,
Пока я думаю лишь только о тебе.
Хочу я взмыть к тебе на небо,
Тонуть хочу в лучах я солнечного света,
Когда лететь я буду в небеса,
Что бы увидеть твои чудесные глаза.
Мой ангел,дай прошу еще мне шанс,
Хочу услышать я твой глас,
Так успокоит душу мне,
Забуду я про тлен во тьме.
Я очень глуп,но так мне хочется хотеть
К тебе на облако присесть,
Что б ты и я,как влюбленные сердца
Могли мечтать о будуйщей мечте."

"Наивно,глупо,несуразно...
Но пожалуй,друг,я полностью согласна,
Пусть ты совсем не статен,
Пускай по жилам льется кровь
И пусть твои слова совсем не кстати,
Но буду я с тобой,
Пока ещё живой..."
И вот теперь,совсем не одинокий,
Продолжил путь по маленькой тропе,
Наивный,по уши влюбленный,
И от мира всего,теперь отстранённый,
Ведь он-познавший счастье,человек.

И попращавшись с ангелом своим,
Он побежал с счастливою улыбкой,
И приходя домой,
Не мог уснуть,смотря на небо
Со слезинкой.

III
Настало утро,
Поднялось солнце высоко
И зная - ангел далеко
Всё время думою томился
Из часа в час смотря в окно.
И после медленного дня,
Настала снова ночь,
Весь мир покинул свет-
Луна прогнала прочь,
И начала хозяйствовать в ночи,
Столь мягкая звезда,
Что отражает свет от солнца,как всегда.
И вновь луна,как и вчера
Закрывается густыми простынями,
Что называют облаками
И вновь,и вновь
Воспоминаньями забита голова,
Как тут вчера,явился ангел,
Ровно в час сорок два.
И ждёт, и ждет он срока
В полночь,томится думою о ней
И думает:"какая же я сволочь,
Раз предложил связаться узами любви
Святому существу,которому чужды,
Все глупые,человечьи черты."

Вдруг свет луны стал ярче в миг,
Вдруг облака все разбежались
И звезды волнами помчались,
И в нежный образ собирались,
Чтоб показать простому смертному
Всё чудо ангельской красы.
Он побледнел,он покраснел,
Он в мыслях в космос улетел,
Из-за незримого другим,
Что вдруг предстало перед ним.
Тот райский облик поразил,
Тот внешний вид всю тьму убил
И душу в небо возносил,
Пока глаза прикованные к свету
Тонули в море полного любви.
"Красивая луна,не правда ли?"-
Она прошептала в ночи.
"И что же мы медлим,пойдёмте!
Пошлите станцуем под светом луны.".

И взявшись за руки нежные,
Поднявшись над тропами снежными,
Вспарили,взлетели над блёклой землей,
И начался вальс,
Над белоснежной зимой.
Звучала музыка, как на балах
Сверкала надежда
В влюбленных очах
И в этом вращенье
На уставших ногах
Была лишь любовь,
Что заставляла их,
Двигатся в такт.

Кружили, опьянённые движеньем,
И этот милый вид,наполнен упоеньем,
И даже в миг,
Когда уж солнца восставать настало,
И ласковым лучом,
Всю ночь оно прогнало,
И вместе с звездным небом,
Ангелочек упархнула, и пропала.
"Ах что же это было,
Ах как же в сердце беспокойно,
Я так хочу вновь встретится с мечтою,
Что вновь явилась предо мною..."

IV
"Как миг прошел тот вальс святой,
Ведь он наполнен был тобой
И мысли полностью забиты
Лишь твоею красотой.
А я не думал о движенье,
Твой взгляд включал во мне
Воображенье и представлял,
Как из нашего теченья
Усладой губ соприкосаемся в ночи
Под светом тысячи огней,
И безумно пьянящей луны.
Словно ты,
Пархала со мною из за любви
И мы.и мы,
Открывшие внутри огонь тепла,
Прижались как два маленьких зверька,
Понимая шанс разлуки навсегда."
Паренёк,прокучивал тысячу раз
Эту речь в голове у себя.
И ждал он каждый вечер,
Сгорая в ожидании той встречи
С тем самым смыслом жить,
И продолжать любить.

Он был вверху,
Он высоко,
Он так забрался далеко
И ни за что,
Он не упустит,счастье то.
Бежало время,
Время час,
Смотрел на небо как в тот раз
И ждал,и ждал,
И он молился,
О том чтоб он на небо возносился.
Идут минуты,
Второй час,
Не может он понять,что в этот раз.
Ползут секунду,
Время три,
Все веки стерты до крови,
Ведь не поймет никак он время,
Что дарует ему бремя.
Время словно остановилось,
В дали поднимался рассвет
И он задавался вопросом:
"А где же...а где же мой свет?".
И такая тоска,
Ведь он ждал и скучал,
Он не понимал, куда же пропала заря,
Что вчера, возносила до рая
Такого как он, паренька.

Так шли недели,месяца,
Сжимало сердца бедного мальца
"Не уж то я?!виновен я...
Такая горечь на душе,
И полыхает всё в огне,
Ведь так хочу исправить всё!
Но что?..
Ведь вспоминая каждый миг!
Я вижу только ясный лик!
В котором было!..
Что в нем было?..
В нем было...море страсти?
Выражение той сласти?
Иль упоение любовью
В те мгновения зимою?
Ах что же спрашиваю я,
Ведь знаю,что всё сказано очами,
Что в буйстве чувств,меня пленяли,
Из за чего мои глаза не замечали,
Того что надо было замечать..."

V
Всё ждал, и ждал он встречи милой,
Ведь он мечтает лишь о ней,
И этой темной,тусклой ночью
Пока скитался в темноте,
Он вдруг заметил лучик теплый,
Что знаменует ангела,
Где то на звезде.
В безуместве диком он бежал,
Искал он счастье что пропало.
И вдруг заметив ангела!
Он тут же подбежал
И громко ,звонко прокричал:
"Я знал!Я знал что встретимся еще!
Ведь мы с тобою два огня,
Что сливаются в единое пламя костра.
Мы те, кто связаны судьбой
И наша встреча ознаменова мечтой,
Мечтой о вечной жизни за чертой,
Всей скверны той,
Что творится над землей,
Нарушая покой.
Я знал что встречу облик твой,
Такой прекрасный и святой,
И так хочу еще услышать
Твой милый, нежный, голос внеземной.
Я так влюблен в твои слова,
Что прозвучали для меня
И я,и я
Хочу сказать тебе,что я люблю тебя!"

"Ну здравствуй,бес."
Послышался вдруг чудный звук
С глухих,ночных небес.
"Твоё всё горе понапрасну,
Ты создан чтоб дать шанс
Тому маленькому счастью
Что может вырасти в большой костер любви,
Поэтому прошу,не пропусти...
И извини,но не знаю...знакомы ли мы.
Моя здесь работа лишь в том,
Чтоб бренных скитальцев,
Измученных болью,
Наставлять на пути,
Не залитые кровью."

И пропала звезда,что сияла в ночи,
И потухла мечта,что горела внутри.
Так сжало в груди всё от боли,
Упал на землю,
Ведь больше не слушали ноги...
Слезами хотелось смыть муки,
Дрожали руки,челюсть,мысли,
От боли,к груди прибились кисти
И запищало в голове:
"И кто же прав???
Кто виноват???"
И сказал, отвечая себе:
"Какая разница мне,
Если нет здесь звезды,
Если больше,в тех красках,
Не увижу луны,
Какая разница...
Если больше, здесь нету любви."

__________

Конец.

В далёкий путь, сквозь время и века,
Стремится странник одинокий.
В душе его — заветная мечта,
И сердце рвётся к цели высокой.

Он не боится ни дорог крутых,
Ни бурь, ни непогоды грозной.
Сквозь тучи мрака, сквозь туман густой
Идёт он, смелый и серьёзный.

Встречает странник на пути своём
Друзей, врагов и испытания.
Но он не дрогнет под напором бед,
Ведь цель его — в слиянии с сиянием.

И вот, достигнув заветной черты,
Где мир иной, где свет и радость,
Он понимает: всё не зря,
И жизнь его — не просто странность.

Он — часть чего-то большего,
Он — звено в цепи бесконечной.
И пусть дорога была сложной,
Он счастлив, что шёл по ней вечно.

И в сердце странника — покой,
И в сердце странника — любовь.
Он знает: каждый новый бой
Ведёт к победе, к новым далям, к новым дням вновь.

Спой мне — хоть хриплым голосом с ветра,
О том, что чудо случится нам к сроку.
Ты веришь — молись за весь наш табор,
За тех, кто молитвы не знает толком.
Я верю — в любовь, что не гаснет веками,
В звёзды — вратами в далёкие дали.
А люди всю жизнь гонятся за мечтами,
А только б душу по пути не продали.
Мы лучшее можем — я верю, я знаю!
Но надо бы шанс — хоть раз, хоть крохотный миг:
Чтоб выдохнуть миру не лозунг отчаянья,
А просто — что трудно любить здесь, привык.
О том, что не взять нам штурмом те звёзды,
О том, как легко быть никем — в двадцать лет,
О том, что плевали на песни серьёзно,
И легче забыть, чем услышать ответ.
Спой мне ещё — про закаты и зори,
Про тех, кто ушёл за страну без пути,
Про братьев без имени, павших на взгорье,
Что не дождались весенней вести.
Им не увидеть ни станций, ни флага,
Ни городов в отражении вод.
А мы — всё бежим на танцы, упрямо,
Сжигая остатки сердечных забот.
И чей-то голос до рассвета
Нам будет выть под разбитые ноты —
Про то, как трудно любить через беды,
Про то, как жить молодым — без работы.
Про то, что к звёздам не дотянуться,
И песни глушат, чтоб мы не горели...
Про то, что остаться собой —
Это трудней,
чем над пропастью
перепеть метели.

1

Казалось, силы трачу попусту
на людей, что подвели.
Позже понял, – пригодились к опыту,
восхождению судьбы.
Выбор был, я не сдавался,
свой уклон не предавал,
уходил, – не зазнавался,
мненье твёрдо отстоял.

2

Не сошлись и, слава богу,
в грязь, уверен, не попал,
избежал проблем огромных,
в бытовухе не застрял.
Путь философов, поэтов
азиаты признают,
как одним из восхождений,
просветлёнными зовут,

3

нет не тех, что на пивнушках
под бутылочку с пивком,
рассуждают о насущном
ежедневно вечерком, –
настоящих, кто решился,
мир окружный открывать,
годы к истине стремиться,
пребывая век в трудах.

4

Юрка был из тех кто склонен,
понемножку выпивать,
налегал он на спиртное,
мог умно порассуждать.
Под стакан любил гранёный,
тему вескую поднять,
и пролить мысль замелённой,
пиво с водкой помешать.

5

Иногда я с ним общался,
варианты предлагал, –
находить по силам счастье,
к трезвой жизни наклонял.
Звал в спортзалы заниматься,
карате путь познавать,
ежедневно просветляться,
с пивом водкой завязать.

6

И от шмали уводил я,
от куренья конопли,
рисовал восход событий,
его правильной судьбы.
Он кивал и, соглашаясь,
потребленье продолжал,
на спортзалы не склонялся,
по пивнушкам пропадал.

7

И, бывало, с ним я выпью,
снова бросить предлагал,
он опять кивал привычно,
меня слушал и вникал.
Я показывал удары,
посмотри, мол, красота!
Воздух, словно разрывался
после резкого хлопка.

8

Потолка ногой касался,
я почти что доставал!
Он с восторгом улыбался,
ко стакану припадал.
Юрка пил и ел и слушал,
восхищался под хмельком.
Устремлялся к той же луже,
был назавтра на пивной.

9

Не хотел он и с доставкой,
(На машине ездил я!)
посещать мои спортзалы
автоходом с пивняка.
Где он нынче я не знаю,
может, помер, или жив.
Его видел всегда пьяным,
на спортзалы не склонил.

10

На пивнушной тренировке,
его так же замечал
средь компании весёлой,
Юрка статус повышал.
Вижу, был в авторитете,
чёрный пояс алкаша
получил он незаметно,
пред отправкой в небеса.

11

Потихоньку увлекался
ко стакану прилипал.
По всему был пьяный мастер,
взял он первый пьедестал.
Не пошёл силач в спортзалы,
поиграть, хоть в бадминтон.
Выбрал путь он ко стакану,
и завис на годы в нём.

12

Начал в юности склоненье,
бросил вскоре институт.
И с особым размышленьем,
выбрал пьяницы он путь.
И старался ежедневно,
глубже многих проникал.
В тайнах пьяного движенья,
постепенно пропадал.

13

Он не слушал лёгких песен,
не сидел на блатняке,
лишь Дип Пёпл и Лед Зеппелин,
слушал дома подшофе.
Кайф испытывал высокий,
шмали вдоволь покурив, –
слушал песни рок-н-ролла,
«Битлз» Юрка не любил.

14

Он тяжёлою программой,
свои чувства загружал,
водку с пивом и со шмалью,
часто слушая, и мешал.
И винцо желал откушать,
как «компотик» потреблял.
Юрка – мастер всемогущий,
алкоголик-кашевар!

15

Говорил он: «Не алкаш я,
горький пьяница в дыму!»
Понижал он личный статус,
был скромнягой по всему.
И работать не стремился
в «дубаках» он пребывал, –
отдежурил и напился,
ночью тоже потреблял.

16

И курил недорогие,
сигареты без фильтров,
иногда тянул крутые, –
«Нашу Марку» и «Ростов».
Ночь и день его смещались,
беспросветные пошли, –
рядом люди умирали,
здоровее был он их.

17

Вывод делал однозначный,
говорил, что слабаки,
их могил не посещал он,
к маме тоже не ходил.
Как-то я повёз к могилам,
там в огромных кушерях,
не нашёл он ни единой,
вот такой вот, был косяк!

18

Средь бурьяна час ломились,
никого не отыскав,
мирно, тихо удалились,
он «на пиво», – я в спортзал.
Тип флегматика пьянчуги,
в нём тогда определил,
с детства знал его и думал,
что он лучше, чем он был!

19

Я надеялся, вдруг сможет,
волю Юрка обрести!
И вернётся на здоровый,
сможет образ возвести.
Я ошибся! – не случилось,
продолжал герой бухать.
Говорят, что вроде спился,
или помер, – как узнать?

20

Поменял жильё он как-то,
у такой же мужем стал,
та известная бухалка,
с нею годы он пивал.
И давалка была сходу,
не хранила бабью честь:
кто нальёт, вмиг с тем готова,
сама лезла отыметь.

21

Как-то выпили немного,
полторашку на троих,
говорит мне та особа,
что я ею век любим.
И к моим штанам полезла,
после граммов сорока.
У меня глаза в разбеге
прямо вышли изо лба!

22

Юрка рядом, без проблемы,
даже слова не сказал!
Я отвадил и, конечно,
её, пьяную, не взял.
А по-трезвому, конечно,
я такую бы прибрал,
лучше многих она женщин,
красоты – мой идеал.

23

Но ведь, дружба выше страсти!
Похоть в сторону прогнав,
ей сказал: «Юрка твой же, рядом!
Разве можно на глазах,
так вот, похотью небрежной,
человека оскорбить?
И к тому же прежде женщин,
я желаю полюбить!

24

Просто похоть не престало
на постелях утолять!
Я любить хочу, однако,
не могу я изменять.
У меня жена и точка.
Хватит дурью восклицать!»
И налив ещё побольше,
предложил вопрос замять.

25

Юрка, хоть и флегматичен,
но смотрю немного зол.
Он простивши по привычке,
не взялся́ тогда за нож!
Вечер кончился спокойно.
Я отправился домой.
И в ночи поставил точку,
понял, Юрка – отошёл.

26

Он нашёл себе подругу
с интересом выпивать.
И забудет нашу дружбу,
будет чувство пропивать.
Не скажу, что преспокойно,
себя чувствовал в ночи.
Было муторно немного
от картины позади.

27

Словно шёл я вдруг с поминок,
залетевшим по судьбе,
будто друга схоронил я,
полутрупом в стороне.
И мне стало как-то пусто,
хмель мгновенно отошёл,
потерял я дружбы чувство,
после пьяных похорон.

28

Понял я, таким не нужен,
им бы выпить, да пожрать.
И порезавши огурчик,
пьянку дружбой называть.
И сбылось вот предсказанье,
моих близких, что трудно́,
будет мне идти по жизни
при характере таком.

29

Я искал единомыслий,
совпаденья добрых чувств.
Получал компот прокисший,
приблизительный накал.
Да и тот всегда по пьяни,
с анашою под чаёк,
мизер малый получал я,
приблизительный намёк.

30

А что любовь? – Такая ж тяжба!
Мелочь, – выдумка людей,
не способных на участье,
похотливых упырей.
Только радио включаю,
снова слышу тот же ход, –
чувство в мелочь растирают,
там попсовый изворот.

31

На друг друга все похожи,
кальку сняли и давай,
замастыривать прохожим
полупьяный разгуляй.
Похотливые созданья
делят общую постель.
О любви, прям с придыханьем,
пялят мелких канитель.

32

На большое неспособны,
на придуманном творят,
чувства водят произвольно,
могут песней подслащать.
И кайфуют изуверы,
детям мелкое внушат,
будто чувства будут в этом
сервелате из мышат.

33

Потребительские темы
ручейками по щекам, –
слёзы тянутся со рвеньем,
в помутнённый океан.
Звуком мастерски владеют,
чушь словесную несут,
на болотном непрозренье
песни ловкие поют.

34

И, конечно, патриоты,
только именно они!
И примером себя строят,
мол, равняйтесь, пацаны.
И равняются, и снова
повторяют старый хлам:
те же песенки, о том тоже,
что не ведал автор сам.

35

Умножают отупенье,
сводят чувство на нули.
Вводят в мир опустошенье
расширяют мастаки.
Рок-н-ролла нынче нету,
нет осмысленных потуг –
показать пыл восхождений
настоящих чувств.

36

Кто-то ищет, кто не знает,
что есть истинное то,
что любовью называет,
настоящее кино.
И о дружбе, лишь примерно,
люди справки навели, –
и уходят в заблужденья,
что есть именно они

37

чувства высшего восхода,
те, что грезились во снах
среди чёрных переходов
с проститутками в углах.
И зовут максимализмом
то, что истинное есть,
те кто в чувства не проникли,
не внесли на гору крест.

19 ноября 2023

1

Человек и сам не знает
кто такой он по нутру,
в размышленьях пребывает,
и порою гнёт муру.
Мысли водит перебором,
чтоб вопросы разрешить.
План на день себе построит,
цели ставит – воплотить.

2

Кто-то в большем размышляет,
кто-то в малом шебаршит,
все, однако же, слагают,
разум могут применить.
Дар полученный природный
позволяет восходить,
побеждать умом животных
и людей за нос водить.

3

Всё зависит от условий,
бытие судьбу вершит, –
думать трудно о высоком,
когда хочешь есть и пить.
Часть животная толкает
честь и совесть обходить!
Многих в мире заставляет,
деньги хитростью добыть.

4

Сделал, скажем, два на восемь,
на все сто желаешь взять!
Дуришь ближнего с расчётом,
как обман свой воплощать.
И пускаешься в порочный,
на мыслительный приём, –
избираешь хитрый способ,
примеряешься с умом.

5

Одурачив, дуру гонишь,
присыпаешь зоркий глаз,
как индеец стрелы точишь,
принуждаешь понимать.
Гнут обычно и на веру
на незнании царить, –
растолкуют и проблему,
крепко могут убедить.

6

И кивает обдурённый,
и уходит по-людски,
заплатив превыше нормы,
подтянув к грудям штаны.
Ладно, если голод давит,
и немножечко дуря́т,
но обычно одуряют,
те кто с жиру любят рвать.

7

Таковых легко заметить,
в разных видел сторонах.
Цель одна, – урвать, отрезать
ломоть веский с дурака.
Оторвать желают больше,
слишком много и шандец!
Их в кустах затем находят,
пулю вытащит эксперт.

8

И суют таким сквозь зубы
пачку денег – подавись!
И по-зверски могут люди,
обманувшим отомстить.
Есть и светлые уклоны,
(Всё ж встречаются ещё!)
люди мелкое отбросив,
наклоняют на добро.

9

Без обмана дело тянут,
в разных сферах мастаки.
Люд обычный восхищают,
слава почесть для таких!
Не о той что в пропаганде,
говорю я о людской,
что в молве век пребывает,
восхваляя мастерство.

10

Врач бывает как халтурщик,
есть большой специалист!
Выбирают люди лучших,
просят их, себя лечить.
Платят деньги не жалея,
если может впрямь лечить.
Ничего ценнее нету,
чем спасение других!

11

Эгоист, он не способен
мысль высокую принять.
И раздумий он не строит,
век, пытаясь, оторвать.
Нахлебавшись узколобой
философии болот,
вирус алчности разносит,
супротив небес идёт.

12

Сам того не понимая,
машет богу кулаком!
Бумеранг вдруг получая,
плачет сиплым слабаком.
И, бывает, пропадает,
попадая под грозу, –
его молния сбивает,
тянет мощи ко гробу́.

13

Неслучайное случилось!
Невозможно объяснить,
почему стрела вонзилась,
прекратила его жизнь?
Что наука утверждает,
не о том я речь веду, –
эзотерику включаю,
исподволь на мир гляжу.

14

И могу предполагать я,
каждый может осмыслять:
почему к нему подкрался,
точку выставил финал?
За грехи был остановлен,
или тот, что замышлял?
Всё известно только богу,
людям лишь предполагать.

15

За любую в мире пакость,
всем придётся отвечать.
На земле или подальше,
неизбежен смертный взмах!
Жив остался, – сделай вывод,
зло вчерашнее отбрось.
И прими за ценность милость,
что пока ещё живой!

16

Помни случай в долголетье,
знак великий сбереги!
На добро склонись атлетом,
злыднем жалким посрамись.
Направлять судьбу возможно,
если искренен и твёрд.
Разрешить её вопросы,
взмывши думой в небосвод.

17

Соскоблится грех не сразу,
годы может быть пройдут!
Но возможно под приглядом,
избавленье на миру.
Пред собой и пред богом,
чушь обманов не ношу,
в откровении высоком,
я прозрения прошу!

18

Очищаюсь как возможно,
и, бывает, откачусь.
Но опять-таки, тревожась,
к битве внутренней иду.
Сокрушаю мыслей мелочь,
взгляд веду я в небеса!
Помощь будет, – твёрдо верю,
неотступно завсегда.

19

И пускай сбивали с толку,
я не слушал – прямо шёл.
Вот и вышел на сноровку,
выстилать простор стихов.
И в любом практичном деле,
можно также восходить,
оставаясь человеком,
суть людскую сохранив.

20

Поднимаешь градус светлый,
словно искорку в ночи,
и пускаешь добрым следом,
дотянуться до звезды!
И не сразу разгорится,
труд оценят небеса.
И случайные событья
выльют фактами добра.

21

И нутро заиндевевши,
вдруг оттает и взлетит!
В самом деле в человеке,
сможет лучшее открыть.
Автома́ляр, иль обычный
простой слесарь, продавец –
каждый, лучшее открывши,
отворит в просторы дверь!

22

Сбросить спесь и скудоумье
может каждый на земле,
чтоб затем, в миру подлунном,
не теряться как во сне.
Средь земной юдоли ясность,
достигается любым,
кто настойчиво поднялся
над занятием земным.

23

Тот, кто вырвался из сети,
зов животный приглушил,
в самом деле человеком,
по-людски пытался – жил.
Прикоснулся к тайне слова,
пару первых разгадал,
хитрость выманил с основы,
хищный промысел изгнал!

24

Понимаю, показаться
может глупою мечтой,
всё что выше написал я,
с точки зрения скупой.
Но и всё же не смогу я,
со своей о том молчать,
что меня от зла столкнуло,
на добро пошёл шагать.

25

Эгоизм нутра отбросил,
внешний облик сохранил,
как и все в миру животном
прилагаю много сил.
Добываю и на пищу,
на питьё и мандарин, –
соблюдая меры свыше,
неба милость ощутив.

26

Не закрылся в пониманьях
выше смыслов на земле,
всем раздумья предлагаю
к изменению в себе!
Что искусство развлеченья?
Тоже нужно, но при том,
жить нельзя без размышлений,
становясь вовсю скотом.

27

Боль чужую вдруг заметил,
и помочь пусть не сумел,
но сочувствовал и этим
доброты добавил хмель.
Выпив рюмку и другую,
злое можно растворять.
Меру зная, не пасуя,
дело к лучшему справлять.

28

Трезвость полная возможна,
а другому не сойдёт,
чтоб расслабиться в тревоге,
переживши переплёт.
Относительно всё в мире,
но для всех даю рецепт:
ко добру слова склоните,
на всеобщность и успех!

29

Подскажите, – не таитесь,
выход словом, уже толк!
В тупиках смурных наитий,
покажите, где восход.
Слово доброе спасает!
Должен каждый, ну а врач,
втрое больше отвечает,
за вниманье и рассказ!

30

Мы же люди, а не звери.
Разве можно при уме
козни строить и умело
бить людей по голове?
Обходить, хитрить и думать,
что возмездье не придёт?
Ошибаются те люди,
зверство в небо не взойдёт.

31

Побеждает только добрый,
не восходит временщик,
что затеял корчить рожи
лицемерием рулить.
Распознают и молвою
многим зрение спасут,
и опустят вниз любого,
обломают высоту.

32

Маски прошлого слетели
так же нынче отлетят!
Размышленья в крепкой вере
горы двигают – моря.
Ход животный побеждает
Дух – Вселенская Любовь!
В ней основа и начало,
восхожденья над собой.

33

Отклоняю страсть в захлёбе,
от излишества бегу!
Восстаю я над собою,
небо в мыслях берегу.
Центр чую мирозданья,
вою волком и пою
человеческим сознаньем,
славлю чувства красоту!

34

Без изгибов нежных линий
страсть животная мерзка.
Искра если не возникла,
не засветит и звезда.
Хищный норов не настроит,
не направит к счастью пыл.
Красота спасёт любого,
если к ней тот восходил!

35

Вектор избранный решает,
карту выставит затем, –
в тупики заводит алчных
обмануть, кто захотел.
Хлебосольный охмуритель,
сам не сможет есть и пить,
в нём болезненный отомститель
нутряное бередит.

36

Никаких нельзя вкусняшек,
на диете полнота!
Бумеранг влетел растяжкой,
отомщения рука.
Сотворивши зло, не вспомнит,
если к думам не придёт!
Как очнётся, так возможно,
помощь, может, обретёт.
Каждый в мире врачеватель,
если тянется к другим,
чтоб добро для всех оставить,
тем улучшить всюду жизнь.

9 июля 2023

1

Апрель склоняет раздеваться,
снять куртки зимние скорей!
Теплынь по-летнему ворвалась,
к обеду вышла в первый день.
Прогрелся воздух! – Плюс пятнадцать,
прогноз даю на Краснодар, –
под солнцем можно прогуляться,
весенний получить загар.

2

Запели птички – распалились,
хор возглавляет соловей!
Всегда он главный, как обычно,
льёт неустанно свою трель.
Соревноваться бесполезно,
никто не сможет превзойти, –
солист на первенстве известный
всегда всех прочих впереди.

3

Опять весна мчит к апогею,
прорыв случился – светлый ход
местами всё-таки темнеет,
заходят тучи – льётся дождь.
Недолгий выход прекращает,
заколесивший ветерок,
легко он тучи разгоняет,
и лужи вскоре разметёт.

4

И снова солнце торжествует,
деревьев кроны золотит,
дворы и окна полосует,
дома высотные слепит.
Весною хочется сорваться,
забросить писчие дела,
без дела улицей слоняться,
пройтись без цели до угла.

5

И так гулял бы ежедневно,
весенней радостью хмелел,
но тянут в трезвость размышленья,
зовут к решению проблем.
Мечтой прогулку оставляю,
сажусь с упорством у стола.
Компьютер кнопкою включаю,
иду во царствие стиха.

6

О чём писать примерно знаю,
дорогу вижу наперёд,
антенны мыслей направляю,
беру торжественный аккорд.
Весне придав легко значенье,
во мрак проблемный повернув,
по целям бью я неизменно,
к объектам в темени прильнув.

7

Я освещаю закоулки,
во мраке улиц прохожу,
рисую дальние маршруты,
к морям и горам выхожу.
В просторы взгляды устремляю,
ищу надежды и мечты,
для всех рассказывать пытаюсь,
пишу несложные стихи.

8

Хотя прекрасно понимаю,
для всех не выйдет никогда,
мы разных уровней созданья,
развитий чувства и ума.
Одним подайте что попроще,
другим закрученный посыл,
для всех не выйдет, знаю точно,
всем невозможно угодить.

9

И потому пишу я без оглядки
кому-то всё же пригожусь.
Могу сыграть на балалайке,
оркестром тоже распалюсь.
В любом масштабе разгоняюсь,
слова слагаю в поезда,
строка́ми в рифмы натыкаюсь,
стучит колёсная игра.

10

Схожу на станциях везде я,
там впечатлений наберусь!
И мчу я снова в даль прозрений,
вновь продолжаю верный путь.
Кружу я мысленные формы,
старюсь проще описать, –
открыть пространство в потаённом,
высоты в общем показать.

11

Мы все похожи словно карты,
но с разным уровнем ума,
и главное, не все мы однозначны,
не всё мы знаем про себя.
Один стремится – подражает,
другой почти оригинал,
но эксклюзивных не бывает,
равняет радость и печаль.

12

Никто не может уклониться
от настроений на душе.
И даже в медитации буддистов
подход имеется, – клише.
Чтоб отстраниться, общий метод
они используют в себе, –
в пространстве тайном без предметов
проводят время в пустоте.

13

Поэт не выйдет из юдоли,
не избегает мрачных тем, –
и радость тоже он привольно,
заводит в строки каждый день.
Стихи не склонны к отвлеченьям,
из центра жизни не бегут, –
не должно быть им развлеченьем,
людей к раздумьям влекут.

14

Не всех кто формой обладает,
могу поэтами назвать!
Стихи в игрушки превращают,
в словесный детский сад.
Ну и писали бы для деток,
как та же Агния Барто.
Зачем во взрослое полезли,
не будет толка ни за что!

15

С подходом выдумок пустяшных
пишите девочкам стишки.
И пойте песенки не дальше,
их щёчек жаждущих любви.
Удел ваш будет незавидный,
когда немного повзрослев,
поймёте зряшные разливы,
в трудах упорных не засев.

16

Клише использовав, не выйдет
людей, однажды, удивить, –
где нет труда, там нет и мысли,
легко халтуру отличить.
Всерьёз за дело принимаясь,
достичь возможно высоты!
И не всегда тогда играясь,
придут достойные стихи.

17

В любом уклоне направленья,
всех различает труд и лень, –
одни век пашут несомненно,
творят успешное затем.
Лентяев жалко! – Что поделать?
Есть кто, такими родились!
Я всем бы им немного денег,
давал бы чтобы могли жить.

18

Любому нужно время думать,
лентяю больше раза в два,
чтоб осознал вопрос и к людям,
пошёл бы в чём-то помогать.
Нельзя сдаваться! – Все мы схожи!
И волю можно развивать.
Бери пример и следуй тоже,
большое дело создавать!

19

Жить в стороне неинтересно,
влачиться сзади хуже нет!
Человек в развитие процессов
себя выводит на прогресс.
С плеча родительского легче,
намного будет стартовать.
И без него с утратами, конечно,
никак не стоит унывать.

20

Есть в каждом промысел небесный,
мощнее силы не бывать!
Дано любому найти место,
в трудах под солнцем проживать.
Излечит лодырей лопата,
труд ежедневный на земле!
Таков рецепт интеллектуалам,
пойдёт уставшим при уме.

21

Я физкультурно отдыхаю!
Когда замечу что устал,
гантели с пола поднимаю,
даю пристрелку кулакам.
На Брюса Ли беру равненье,
храню свой юный идеал!
Всегда с упорным упоеньем,
по точкам ставлю свой удар.

22

Полно примеров – увлекают,
ценю великие труды,
их высотою вдохновляюсь,
осуществлением мечты!
Да, нет предела совершенству,
но вехи видимы в пути, –
высоты светлые успехи,
любой сумеет обрести.

23

Достигнет уровень свой каждый,
кто от дивана сделал шаг.
Пошёл трудиться и отважно,
мечту решился воплощать.
Я восхищаюсь мастерами,
изобретеньям слесарей!
Их на Ютубе постигаю,
один другой, там всех мудрей.

24

Они смогли же проявиться,
мозгами взялись шевелить!
С людьми решили поделиться,
идеи в мир распространить.
Проблем возможное решенье,
в сетях несложно отыскать,
желанье было бы к свершеньям,
себя в стремленье осознать.

25

Стакан, мастырка – убивают,
а труд свершает чудеса, –
в трудяг лентяев превращает,
творит в любые времена.
С утра подъём и за работу,
вот принцип главный у меня!
Не трачу время на пустое,
всегда настроен для труда.

26

И каждый может, и лентяем
себя в трудягу превратить, –
с утра на подвиги поднявшись,
большую лень переломить.
Начни с дыхательной разминки,
раз десять стенку отожми, –
затем попробуй по тропинке,
шагов семьсот легко пройти.

27

А там гляди и на пробежку,
найдутся силы погодя!
И сбудется затем надежда,
ростки увидятся труда.
Взойдут и с первым ощущеньем,
труды захочешь продолжать.
Придёт стремленье к совершенству,
себя – желанье уважать.

28

Успех потребует развитья,
вновь нужно силы прилагать,
на полпути остановиться
нельзя на лаврах почивать!
К трудам всерьёз я пристрастился,
тогда и понял жизни суть:
не стал я к отдыху стремиться,
принял в основу долгий труд!

29

Не сразу дело заискрилось,
шёл постепенно результат.
Иногда печалился, – грустил я,
скорей хотелось обретать.
Затем забыл я то желанье,
процессом был весь увлечён, –
и нынче так же погружаюсь,
результат оставив на потом.

30

Какие лавры? – если завтра,
будет тот же плотный труд,
всё те же срочные поправки,
неистощимый в строках путь!
Не первый я и не последний,
примеры взявший, и всерьёз
к мечте пошедший, и с надеждой
её схвативший вдруг за хвост.

31

Как получилось, не заметил,
процесс уводит в глубину,
где увлекает наслажденье,
стремленье сильное к труду.
И воплощением не бредишь,
и результат не бередит, –
иду спокойно, – неизменно
высоты людям приоткрыть.

32

Без красований и ухмылок,
трудом стремишься восходить,
себя на станции забывши,
в которой прежде был.
И человеком изменённым,
вникаешь в то, что замечал,
но обходил когда-то в прошлом,
из лени в суть не проникал.

33

Тянулся к лёгкому восходу,
так думал будет завсегда.
Ошибку позже свою понял,
прошедши долгие года.
Проблем увидев безграничность,
сумел я духом устоять!
И вывел снова тот же принцип:
трудов больших не прекращать.

34

Литературный труд бессрочен,
до смерти пишет графоман.
Срок пенсионный не приходит,
пока не ставишь точку сам!
И трудно выставить, однажды,
и не воткнёшь её затем, –
поскольку не проходит жажда,
открытий в тысячах проблем.

35

Мир скоротечно изменённый,
взошёл на кибервек!
А люди нынче с теми сходны,
не изменился человек.
Всё те же страсти распаляют,
любовь и дружба на уме,
тревожат грусти и печали,
равняют многих в суете.

36

Сюжет классический всё тот же:
разводы, слёзы и беда!
Всё так же светит ярко солнце,
восходит тёплая весна.
И невозможно отказаться,
о том же самом рассказать,
прицельной точкою избравши,
всё тот же самый маскарад,

37

людей играющих спектакли,
за нос водящих простаков,
что в самом деле доверяют,
наивно в обществе плутов.
Писать о птичках на довесок,
проблемы ставить впереди, –
так я учился в школе прежней,
тогда читающей страны…

Прогрелся воздух ещё выше,
пора заканчивать письмо,
весна зовёт скорее выйти,
пройтись по улицам легко.

4 апреля 2024

Вступление

Не верь тому, кто шепчет: «Хватит — мрак»,
что всё, мол, кончилось, и нет усилий в силе.
Надежда — не в победе, а в бессилии,
в ночи — как свет, затепленный в очаг.

Пусть сердце рвётся, как струна без лада,
но если ты замрёшь и замолчишь —
не вспыхнет утро в глубине досады.

Быть может, всё — лишь пепел и укор,
но если шаг ещё возможен — шагни ты снова.
Ты в этой жизни — боль, и путь, и слово,
ты в этой жизни — плач и приговор.

Да, всё темно, и влажный гаснет свет,
и губы молкнут, будто в страхе тайны.
Но голос твой — хотя бы и случайный —
ещё не стих, а значит — смерти нет.

Основная часть

Порой и сам не веришь — жив ли ты,
и каждый день не день, а дым и плесень.
Но всё ещё ты держишь этот песень,
хоть сам не знаешь — у какой черты.

Надежда — не восторг, не шум побед,
не знамя, что ревёт над кровью брани,
а свет в оконной раме на диване,
где спит ребёнок, и тревоги нет.

Когда уж боль в чернилах и в зрачке,
когда молчание сильней молений, —
тогда и вспыхнет свет из откровений,
который держит мир в твоей руке.

Он — тонкий. Он — почти что ни о чём.
Но если ты его не растеряешь —
вновь ты восстанешь, пусть в глазах — отчаянье,
но в сердце — жизнь, как хрупкий перезвон.

Эпилог

И если ты — один, и всё во тьме,
и мысль твоя — как шаг в беззвучном зале,
не отрекайся. В самых тихих звах
рождается величье в тишине.

Не потому, что свет прорвёт трубу,
не потому, что всё вернётся быстро —
а потому, что в самом чёрном мысе
есть ты. И ты не отдался судьбе.

Не знай зачем, не ведай для кого —
но встань. И пусть уйдёт пустая комната.
В том — человек. А всё, что было сломано,
восстанет — если ты пройдёшь сквозь «нет».

1

Снизу вверх с рожденья смотрит,
в мир пришедший человек,
и в родительской заботе
начинает жизни век.
Вертикальное хожденье,
после первых ползунков,
его главное стремленье
к совершению шагов.

2

Радость близким он приносит,
улюлюкают, хвалят
вертикальные восходы,
а особо первый шаг.
Если сделал, значит завтра,
расшибая лоб спеша,
человек пойдёт скитаться,
руку взрослого держа.

3

Мамы бабушки и деды,
и, конечно же, отец!
Все за руку детку держат,
пусть шагает, удалец.
Вверх посмотрит, и качнувшись,
снова плюхнется на пол!
Закружила взгляд округа
вертикальной высотой.

4

Лёжа, проще было видеть,
не кружилась голова, –
а пойдя как все впервые,
трудно сразу устоять.
Ростом маленькое чудо,
всё же движется вперёд.
И на радость близким людям,
совершает переход.

5

И без помощи упавши,
поднимается опять, –
вертикально восходящий,
повторяет первый шаг.
Сколько их, никто не знает,
человеку совершить.
Их количество верстает
долголетие судьбы.

6

Всем желаю, жить подольше,
неустанно проходить.
С благодарностью о прошлом,
помнить близких и других,
кто помог пойти впервые,
и в дальнейшем не бросал,
отводил в миру погибель,
не задумавшись, спасал.

7

Помню в детстве, я решился,
в речку бурную нырнул, –
думал выплыву, – учился,
но почти что потонул.
И рванулся парень старший,
за секунды меня спас!
Его помню в настоящем,
вспоминаю и сейчас.

8

До сих пор гляжу я снизу,
восхищаюсь таковым,
кто людей спасает в жизни,
среди лета, среди зим!
Высотой их восхищаюсь,
тайной скрытою внутри, –
для других кто совершает,
благородные шаги.

9

О себе, кто не печётся,
мир решительно спасут!
Дай им бог, добра и солнца,
пусть подольше век живут.
Без таких людей нет смысла,
устремлений на миру.
И почти что нет отличья,
от животного в лесу.

10

Человек разумный может,
банки с пивом открывать,
и дома умеет строить,
и машиной управлять.
Космос даже покоряет,
океаны и моря, –
но без духа пропадает,
Благо-Родия!

11

Всех главнее в мире качеств,
ставлю помощь для других, –
кто попал в капкан несчастий,
не справляется один.
Руку помощи подайте,
не жалейте своих сил!
Человечность проявляете,
уводите от могил.

12

Человек рождён для жизни,
не для смерти и тоски,
но толкает на погибель
козни, выходки судьбы.
Вертикально проходящих,
гонит век в горизонталь.
Смерть повсюду поджидает,
шаг неловкий – и пропал!

13

На войне риск увеличен,
поджимает люд судьба.
И уходят не поживши,
молодыми навсегда.
Славу воинам героям,
всем достойным я пою, –
за других пошедших в поле,
жизнь оставивших свою.

14

Ничего ценнее нету,
и не взвесит жизнь деньга,
человек рождён для света,
поглощает часто тьма.
В бытовом развитье темы,
груз подвохов у судьбы,
зазевался – на коленях
будешь ползать на пути.

15

Снизу вверх смотреть придётся,
снова первые шаги –
совершить, идя на солнце,
пробираясь среди тьмы.
Осознаешь, – не загнёшься,
и колени разогнув,
слабину оставишь в прошлом
к свету заново шагнув.

16

Уверяю всех и кличу,
кто сломался по пути,
силу воли проявите,
к богу взоры обратив.
По-серьёзу поднимайтесь,
отгоните слабину, –
каждый может найти счастье
выше выйти – чем смогу!

17

Не зомбируйтесь провалом,
посмотрите, кто сильней,
тех примером выбирайте,
и вставайте из колен.
И на помощь не надейся,
свою силу прояви!
Нынче общество злодейства,
мало в мире доброты.

18

Так случилось, вместо солнца,
мрак восходит средь людей.
О своём народ печётся,
каждый в области своей.
Тех, кто прежде помогали
враз уменьшился процент!
Мрак злодейски проникает,
избавленья пока нет.

19

Таковы условья жизни,
конкурентная борьба!
Кто при деньгах, тот и выше,
бедный снизу завсегда.
Так и было прежде, в прошлом,
но с уменьшенными значком,
нынче стало его больше,
и значительней во всём.

20

Люди вверх глядят с надеждой,
устремляясь на авось!
Прижимают к сердцу крестик,
помогает только бог.
На других надежды мало,
поднимайся, иль ползи
среди нравственных обвалов,
взгляды в небо обрати.

21

Испытание проходим,
иль сдаёмся слабине,
такова теперь погода,
состоянье по стране.
Есть и мнения другие,
но признайтесь всё ж я прав,
помогают редко нынче,
чаще тянутся прибрать.

22

Это всё пока цветочки,
будут ягодки затем,
прогнивают в людях корни,
гниль восходит от колен.
На инстинкте выживания,
сохранение себя, –
люди к хищным примыкают,
человечность опосля.

23

Может там в дали щемящей
благородье обретём, –
в чём я начал сомневаться,
пессимизмом облучён.
Век который нет прогресса,
лишь технический успех.
В душах тьма и ни бельмеса
не выходим на просвет.

24

Человек ай-ти придаток,
при компьютере слуга,
его хо́лит, – уважает,
с ума сходит иногда.
Перевес берут машины,
приковали – увлекли,
есть и плюсы, но значи́мей
всё же ми-ну-сы.

25

И общенье стало в сетях,
в двух кварталах не сошлись,
за компьютеры засели,
и в айфоны сорвались.
Говорю, давай пройдёмся,
взгляды светлые скрестим.
Промолчал и не ведётся,
в сетях только говорим.

26

Ставлю точку на общеньях,
надоела мутота –
виртуальные скрещенья,
средь скриншотов болтовня.
Что есть нынче восхожденье,
или тот же снизу взгляд?
Каждый сам на вожделенье,
может тему разрешать.

27

Нету времени, понятно,
помогает виртуал,
что-то лучше, что-то зряшно,
восхожденье и обвал!
Изменяется природа,
файлы в стопках по нутру,
я и сам, уже с полгода,
редко воздухом дышу.

28

Постою вдруг у окошка,
и опять же ко столу, –
вот стихи слагаю снова,
набираю высоту.
Снизу к верху поднимаюсь,
как ребёнок долгий век.
Совершенство обретаю,
но не вижу божий свет.

29

Пробегусь порой на Маркет,
чрез дорогу перейду,
а бывает и доставщик,
в дверь стучится по звонку.
Отторжение случилось,
поглощает виртуал.
Восхожденье это – или,
духа нравственный обвал?

30

На балансе с перевесом
люд закрылся от всего,
зависаем повсеместно,
в сети ломимся с умом.
Каждый мнение имеет,
в совпаденье или нет,
но на улицах черствеет
современный человек.

31

В неприветливом молчанье,
люди мчатся по домам.
И на лифте поднимаясь,
возвращаются к сетям.
И детей в дворах немного,
у компьютеров сидят,
иль играются с айфоном,
друг на друга не глядят.

32

Что поделать? – Поглощает
виртуальный интерес.
Деградируем ли завтра,
иль спасёмся под конец,
или бомбой мегатонной,
разнесёмся на куски, –
у машин бывают сбои,
бродят вирусы в сети.

33

И запустится зловредный,
и ракеты полетят!
И неважно кто там сверху,
вниз со всеми полетят.
Катастрофу не сумеем
даже как-то осознать!
Отлетим, увидим сверху
всю планету по кускам.

34

В просвещённых увлеченьях,
и в серьёзности работ
забываем о спасенье,
за которым только бог!
Время пало атеизма,
их всё меньше на земле,
потому что катаклизмы,
обращают к высоте.

35

К ней наука не восходит,
обломалась на пути, –
ненадёжный вирус бродит,
оскопление души.
Люд теряет человечность,
поглощает виртуал,
совесть тоже как конечность,
научились вырезать.

36

И ползут кастраты духа,
на безбожной слабине.
И копошатся и мутят,
не бывая в высоте.
По потёмкам виртуальным,
в кодах бродят мастаки,
как разумные кастраты,
пропадают без души.

37

И тенденция взрастает,
или слишком перегнул?
Каждый сам определяет,
я всего лишь намекнул.
Что поэт? – Гласит и только!
Кто послушает, – кто нет.
Моё дело, всем напомнить:
лишь с душою человек,
и без совести не сможет,
шаг высокий совершить…
Извиняюсь, потревожил,
как сумел, – предупредил.

20 декабря 2023

1

Человек – судьбы заложник,
так примерно говорят,
и порою не поспоришь,
в ситуации застряв.
Думал так, совсем иначе
получилось – не уйти,
и рабом по ситуации,
выход ищешь до поры.

2

В закоулках долго бродишь,
наконец-то повезло,
вдруг с усилием находишь,
то желанное – своё.
Благодарности возносишь,
славишь пылко небеса!
Счастье выпало – восходишь,
вновь желанная судьба.

3

Салютуешь! – дышишь громко,
песни радостно поёшь!
Получилось, цель обрёл ты,
праздник брызжется, живёшь.
Что ещё? – Мечтанья сбылись,
ход успешный продолжай!
Нет же, черти появились,
обломали светлый май.

4

И опять глухая осень
наступает из проблем,
напрягаешь мысли снова,
исправляешь мрачный крен.
Вновь сюрпризом нежеланным
распаляется судьба.
Притаилась, – метод старый,
и напала из угла.

5

Силы тратишь на препоны,
устраняешь мрачный сход,
сделав ловкие приёмы,
не сдаваясь ни за что!
И гляди всё устаканил,
ровно катится житьё.
И опять же понимаешь,
тучи будут лить дождём.

6

Не бывает – только ровно,
без провалов не пройти,
в амплитудах путь восходный
спады тоже есть, увы.
Присмотревшись, понимаешь,
кто влияет на судьбу, –
это те кто нынче рядом,
делят общую мечту.

7

А для всех, она обычно,
на совместном бытие, –
жить достойно и прилично,
в общей вроде бы судьбе.
Потому что лишь отчасти,
каждый в общее несёт,
накопляется богатство,
устремленье на восход.

8

Вот родители, к примеру,
детям лучшее дают,
может даже не надеясь,
что их в старости не пнут.
Дети чувствуют, однако,
свою важность при семье,
этим пользуются страстно,
ко своей клоня мечте.

9

Но не всё в юдоли сложной,
могут взрослые решить,
судьбы разные при общей,
все мечты не воплотить.
Детям лучше отдавши,
поясняют много лет,
что не всем в миру мечтаньям,
воплощение иметь!

10

Что по Сеньке должна шапка,
быть подогнанной к уму, –
есть предел наивной сказки,
невозможно всё в миру.
Если вырвал себе больше,
значит кто-то потерял, –
таково кругом устройство,
непохожее на рай.

11

Всем мечтам в раю сбываться,
что придумал – получи,
если там живут желанья
если в небе есть они.
Эта область неизвестна,
досконально не узнать, –
на земле желаньям место,
устремленье в благодать.

12

Вышел к доктору с проблемой,
тот решил всё хорошо, –
его славишь, с избавленьем
восхищаешься судьбой.
А когда тебя футболят,
и формально отнеслись,
на зависимости гробят,
ухудшают твою жизнь,

13

то судьбе кричишь – злодейка,
словно призраку во тьме,
иль понурый и смиренный
закрываешься в себе.
Понимаешь, что не призрак,
а реальный человек,
поступил с тобой как хищник,
как прикрытый в маске зверь.

14

И рукой порой махнувши,
жизнь пускаешь в самотёк,
можешь выжить, иль споткнувшись,
упадёшь на спину в гроб.
Взялся биться не сдаваясь,
вдруг победу обретёшь!
Не всегда, но все ж бывает,
по судьбе боль отвернёшь.

15

С верой искренней восходишь,
сможешь дольше протянуть.
Стариком пойдёшь попозже
за вердиктом в Божий суд.
Даже если однозначно,
что-то вписано в судьбу,
никогда нельзя сдаваться,
уклониться в слабину.

16

Жизнь дана и дух победный
призывает ощутить,
его свойство в человеке,
свет небесный воплотить.
Сдаться дьяволу несложно,
руки проще опускать, –
метод старый людей гробит,
если слабость допускать.

17

Как капризные дитятки,
предаваясь слабине,
люди плачут закрываясь,
льют слеза́ми по судьбе.
Ждут смертельного исхода,
не пытаются вставать, –
подползают сами к гробу,
приняв чёртову печать.

18

Да, смиренность! – Но не значит,
оправданье в ней найти,
крест при жизни скоро ставить,
под прикрытьем слабины!
Пьют безумствуя, сдаются,
ускоряют смертный час,
спиртом страстно не нажрутся,
проклиная все подряд.

19

Озлобле́нные натуры,
на мечте поставив крест,
духа рвут мускулатуру,
слабый выложив замес.
И стаканы криво держат,
мутят разум, мчат на дно,
попирают Дух Воскресный,
на безверии тупом.

20

Поначалу ищут близких,
на троих или вдвоём,
разливают помутившись,
спорят долго под углом.
А затем и в одиночку
возлияния ведут,
закрывая круг порочный,
не общаясь водку пьют.

21

И как призраки шатаясь,
бродят в тягостной нужде,
как-то деньги добывают,
похмеляются скорей.
И в наркотики уходит,
молодое дурачьё, –
кайф получат, а в итоге,
крышку гроба над собой.

22

И бывает нет причины,
впрямь судьба их хороша,
но желают кайф повысить,
дурью радовать себя.
Поначалу всё прекрасно,
на повторах веселясь, –
рвутся к пропасти ужасной,
на придуманных понтах.

23

Недоразвитых послушав,
да и умных дураков –
свои судьбы алчно губят,
ряд пополнив слабаков.
И опять же как пьянчуги,
судьбы мрачные клянут,
ставят крест и не проснувшись,
отправляются на суд.

24

Я не знаю, – бог решает,
лишь за ним его вердикт,
но уверен он в печали,
когда грешных осуди́т.
Я вот, тоже сожалею
и печалюсь завсегда,
вспоминаю кого прежде,
покорила слабина.

25

Круг порочный не сумели,
хоть пытались, разорвать,
не поживши улетели,
приняв адскую печать.
И хмельные и в обкуре,
(Сколько их считать боюсь!)
не прошли по закоулкам,
обломали жизни суть.

26

Говорил и увлекал я,
намекал и зазывал, –
им спортзалы открывая,
жить здоровым предлагал!
Ни черта не поддавались,
лишь для виду иногда,
пропадать предпочитали
в кайфе вымарав года.

27

Почему же и не при́нять
в праздник если, и здоров?
В меру можно как-то выпить,
при общенье за столом.
Но не все способны волю
твёрдым духом проявить,
и склоняются ко гробу
в кайфе алчном уходить.

28

Может, просто поленились,
испытанья проходить?
Под судьбой легко склонились,
козней всех не откатив?
Или сильно привязался,
алчный въелся организм, –
покорились и пропали,
в пропасть жути сорвались.

29

Я надеюсь на прощенье,
может быть, господь простит
слабину их со смещеньем,
устремлением в Аид.
Я молитвы выдвигаю,
каждый день пишу стихи,
бог услышит, точно знаю,
что кого-то и простит.

30

И свою вину я ощущаю,
что не смог их отвернуть,
на судьбу не повлиял я,
проявляя слабину.
О себе я больше пёкся,
мало воли проявил, –
не сумел, но не отрёкся,
силы всё же приложил.

31

Не запрятался в семейке,
в сытой жизни не увяз.
С грустью нынче сожалею,
что не всех вчера я спас.
Понимаю, не создатель,
как и все – я человек,
может быть, бумаг маратель,
кто-то скажет – не поэт.

32

Да и хрен с ним, то не важно,
поперёк что, или вдоль, –
мне важнее вновь сказать вам,
не глумитесь над судьбой!
Как бы ни было, старайтесь,
всё плохое отмести, –
дух небесный проявляйте,
избегайте слабины!

33

Научитесь прежде думать,
статус жизни осознать.
Не сдавайтесь, мы же люди,
дух – небесный наша стать.
Не склоняйтесь, не спешите,
быть заложником судьбы!
Вектор правый обретите,
справа ангелы – узри.

34

Разгоните! – слева черти!
Проще некуда понять, –
избавление по центру,
выбор правый совершай.
Все свободны, однозначно,
в любом уровне взойти, –
не сдаваться и не плакать,
по уму жить и любви.

35

Остальное – это слабость,
чёртов жизни изворот!
Не стремитесь предаваться,
посмотреть наоборот.
Зренье наше прямоточным
бог намеренно создал, –
и восход один и тот же,
чтобы взгляды устремлял!

36

Засмотрелся – и опять же,
в закоулках вновь побрёл,
на судьбу не полагаясь,
волю крепкую возвёл.
Бог поможет, если веришь,
путь избравши правоты,
предался его ученью,
невзирая на грехи.

37

На земле святым не будешь,
но не стоит унывать, –
по добру идёшь без мути,
значит, будешь побеждать.
Всё меняется по воле,
если взгляды обратил,
если служишь не Мамоне
и обманы прекратил.
А иначе ты заложник
круг порочный – твоя смерть,
прежде в области духовной,
и физической затем.

4 июля 2023

I

Короткий стих я отодвинул,
склонился нынче на большой,
ближайшей кружится орбитой,
сигнал даёт он позывной.
И не поэма и не что-то,
он просто больше тех других,
в орбите творческого взлёта,
витает в сумраке, летит.

II

Как всё большое неустанно,
меня тревожит он, велит!
Я на часы гляжу, примерно знаю,
смогу в который завершить.
Поставил нормы я полётов.
С утра в четыре или пять
я начинаю тренировку,
пытаюсь время обгонять.

III

Что удалось, а что не очень.
Тебе судить прослушав их.
Стихи прочесть хочу я срочно,
придать им аудио вид.
Как песни выведу ко слуху,
длинной симфонии пускай
звучат с орбиты моей кухни,
стремятся темы раскрывать.

IV

Стихи пишу всегда я трезвый,
слегка хмелею, но другой
полёт испытываю если,
сам удивлён своей строкой.
Нет сходства с алкоголем
и не сравниться с наркотой,
блаженство ощущаю я иное,
на орбите творческо́й.

V

На ней нет тюрем и засовов,
здесь всё раскованно, – легко,
о чём писать решаю я свободно,
с утра начав разгон стихов.
Сегодня я порассуждаю
на темы разные, но те,
что в мыслях кружат и опять же
в орбите близкой нынче мне.

VI

Я вспомнил друга юности весёлой.
Со мной он занимался, каратэ
тогда в запрете было, мы подпольно,
учили каты, стойки и т.д.
Он проявлял большую гибкость:
был уважителен со мной
и на шпагат легко садился,
поперечный делал, непростой.

VII

Его учил почти я ежедневно,
уроки вёл о тайне той,
что постигал в борьбе я древней
путём разумным с добротой.
Мой друг со мной соревновался,
шёл неустанно, – твёрдый дух,
мне показалось, в нём рождался
в пылу искусства – долгий труд.

VIII

Искусство требует желанья
узнать простейшие азы,
развить окружное вниманье,
быть независимым внутри.
Я вёл его успешно к тайнам,
водил к орбитам вдалеке,
я разжигал его мечтанья,
и открывал всё большее в себе.

XIX

Не только стороне спортивной,
я посвящал беседы и слова.
К морали вёл я, с твёрдой силой
мчал на орбиту из добра.
Меня он слушал, – восхищался!
Когда был призван к службе он,
писал мне письма, отзывался,
в учителя меня возвёл.

X

Я говорил ему: «Я только сталкер!»
На орбиту знаю примерный путь.
И вывожу его в пылу сознанье,
к добру пойти и не свернуть.
Он продолжал и восхищался
и всё ж его я попросил, –
оставить тему, пресекал я
настрой меня за всё хвалить.

XI

Вернулся он, опять в спортзале
мы постигали трудный путь, –
почти что сутками тренировались,
в полётах были, – не свернуть.
Точили стойки, – к совершенству
вели движенья юных тел,
скрепляли дружбой отношенья,
на алкоголь поставили заперт.

XII

Лишь иногда немного пропускали,
по литру где-то дня за два,
а после праздника вязали,
стремились в сторону добра.
И в буднях долгих, и нещадных
тренировали дух и организм.
Искусство твёрдо постигали,
всерьёз ему жизнь посвятив.

XIII

И были веские восторги,
и радость рвалась из нутра,
когда в ударах было лёгких,
звучанье мощного хлопка!
В одежде белой или чёрной,
дух укрепляли мы вдвоём.
И восхищались мы в полётах,
творили чудо день за днём.

XIV

И утром, вечером и ночью,
вели стоический режим.
Работу брали сверхурочно
пыл трудовой неутомим.
Клиенты были! – Нет отбоя!
С утра вставай, иди трудись!
И тренируйся поздней ночью,
насколько хватит сил.

XV

В стране, тогда ещё советской,
могли мы деньги добывать,
хотя и было то запретно,
но приходилось нарушать.
И каратэ и труд в секрете
мы развивали, как могли.
Стремились юными к успеху
к мечте задуманной мы шли.

XVI

То время часто вспоминаю,
о дружбе верной и пути.
Никогда о нём не забываю,
пускаю памятно в стихи.
Известно, труд любой почётен,
но все не могут век пахать!
И мой дружок устал работать,
склонился лени потакать.

XVII

Он дни работы пропуская,
мозги мне пудрил по утрам.
Лихие сказки составляя,
запойно ездил по ушам.
Он стал заметно изменяться,
за нос водил меня мой друг!
Он врал настойчиво и часто,
туман пускал нежданный плут.

XVIII

Однажды, шёл я мимо дома,
где проживал он в этажах,
увидел у подъезда я большое,
парней скопленье на понтах.
Я обратился. – Рассказали,
что бить пришли его за то,
что он троих избил ногами,
поддал по пьяни ни за что.

XIX

Он закурить спросил. – Не дали.
Устроил спарринг на виду,
для тех, кто пьяно наблюдали,
как он метелил пацанву.
Он получал аплодисменты
от пьяной свары наверху.
И вот итог! – Пришли не детки.
Поддать решили и ему!

XX

Отвёл конфликт я. – Получилось.
Он извинился, те ушли.
Не захотелось им сразиться,
мои заметив кулаки.
Я выиграл бой тогда без драки,
решил проблему без ножа.
И понял, дружба отлетала,
– её орбита отошла.

XXI

Я ощутил до боли лицемерье,
что в нём сидело много лет.
Он другом был, а стал соседом,
я не хотел предателя терпеть.
И все слова его слетали,
как пепел дружбы той,
что его черти растоптали,
по пьяной лавочке толпой.

XXII

Он бил удары круговые,
каким успел я обучить.
Был тренирован, но забыл он,
нарушил кодекс добрых сил!
Он бил ногами в нашу дружбу,
что шла по замыслу к добру,
но вдруг не стала ему нужной,
он растоптал её в хмелю.

XXIII

Не мог терпеть лжецов тогда я.
(Их нынче так же не терплю!)
Совравший друг – он есть предатель,
с такими дружбу не веду.
Я не желаю лицемерить!
Природа духа такова.
Закрыл тогда я дружбы двери,
попал он в бывшие друзья.

XXIV

Я говорил с ним напоследок.
Не сразу отношенья оборвал!
Но понял сущность лицемера,
её он знаменем поднял.
Враньё он принял и природой,
его звериною скрывал, –
он говорил всегда в угоду,
хитро мне часто потакал.

XXV

Он интерес имел к искусству,
затем устал и потерял.
Он лицемерил, – скалил зубы,
и думал, – я не замечал.
Всё видел я до этой драки!
Таил надежду, – вдруг поймёт!
И отойдет, пусть проигравшим,
признает проигрыш, – пролёт.

XXVI

Не все на ниве задержались.
Искусство древнее – стена!
И не постыдно отказаться,
пойти в простейшие дела.
Но лицемерить перед другом,
все одно, что позже предавать!
Я отказался от пустой науки,
решил с ним дружбу оборвать.

XXVII

Прошли года. – Я шёл в спортзалы.
Стезе чудесной обучал.
О друге бывшем вспоминая,
добра всегда ему желал.
Я верил, может, повзрослевши,
найдёт он дело по душе,
и не падёт во мгле бесчестий,
завянув позже на вранье.

XXVIII

О нём я думал и стихами
слегка с тоской повествовал.
Вот и сейчас он пред глазами,
когда его я повстречал.
В последний раз тогда увидел.
(Уже лет сорок отошло!)
Он за углом держался линий,
в дом упирался головой.

XXIX

И лыка не вязал, – кошмарно,
взглянул прощально на меня,
как будто умереть хотел он завтра,
и будто кончилась судьба!
Ушёл он в омут тот гнуснейший,
мутят, где черти, и снуют, –
изводят на стакан присевших,
при жизни души алчно жрут.

XXX

Не произнёс он слов, безумец,
едва держался на ногах!
Он уходил, – вечерний сумрак
его фигуру покрывал.
Я постоял в раздумьях долгих,
в пространстве словно зависал.
И все орбиты встали ровно,
мир будто внутренний пропал.

XXXI

Он уходил. – Я оставался.
И ощутил в себе надлом,
как будто бы не он, а я качался,
упёршись в стену за углом.
Что стало с ним? – Пока не знаю.
Я слышал, в зону он попал.
Но правдой то не утверждаю,
жаль будет если он пропал…

XXXII

Мне жаль, слетевших из орбиты,
что богом пущена к добру,
кто на обманы подкупившись,
сломали светлую судьбу.

22 января 2022

1

Пылкие стихи я вспоминаю
со смехом в нынешних годах.
Я бред катал свой неустанный,
насчёт любви придуманной тогда.
Я рвал кулисы междометий,
мечом рубил я по нутру,
не понимая ни бельмеса,
что рассказать уверенно хочу.

2

В тумане шёл я вожделенном,
одну её носил в глазах,
вокруг не видел лучших женщин,
красот земных не замечал.
Я знал одно, работа на отмашку,
затем стремился только к ней.
Сходил с ума я от Наташки,
казалось, нет в миру милей!

3

Она была и оставалась,
не мной придуманной из тех,
кто не стремятся в мир фантазий,
предпочитают денежный успех.
Я к ней спешил стихи свершая,
читал вспотевши на ходу,
она с улыбкой страсти принимала,
клонясь заметнее к Тельцу.

4

Её тянуло в сторону златую,
навар торговый – медальон
висел на шее в день погожий,
и в пасмурный был эталон.
Я упирался в твёрдые заторы,
её стремлений торговать, –
в процентной радости от доли,
что удавалось получать.

5

Восторг торговый брал за жабры,
висела рыбой на крючке.
Мои стихи заметно ей мешали,
считать навары в голове.
Я отвлекал от главной темы,
звал к безоглядности в любви.
Порыв свой видел бесполезным,
никчемность выбранной мечты.

6

Любовь ответной не звучала,
была девица занята одним –
проценты выгод вычисляла,
навар в копилку положив.
Ей было мало денег работяги,
мечталось крупная деньга!
Вокруг примеры изумляли,
от перспектив кружилась голова.

7

Нет не лентяйка! – Даже очень!
Она трудилась, где могла.
Копила деньги и охоче,
торговлю мелкую вела.
Масштаб большой не удавался,
крупней мечтала прибирать.
Я ей мешал, – любовью навязался,
не мог тогда я этого понять.

8

Хотя и видел взгляд в отлёте,
улыбки отвлечённой от стихов.
Я всё же верил как-то сможем,
зажить счастливою семьёй.
Ей помогал, я иногда катался,
возил товар и рядом был, –
в её мечту рогами упирался,
до помраченья женщину любил.

9

И вот, пришла развязка, несомненным
рогов ветвистый вышел факт!
Её заметил в нежных отношеньях,
когда другой прощаясь целовал.
На нашем месте в иномарке,
она лобзалась с тем другим!
Я не мешал изменчивой Наташке,
позвал другую – изменил.

10

Она пришла, спектакль устроил,
пускай заметила, – я мстил!
Не рассказал о виденном раскрое,
пойти на мировую предложил.
Всё ж удалось мозги запудрить,
хотел за ней понаблюдать,
как развивать событья она будет,
когда уйдёт к другому изменять.

11

И всё банально позже было,
с ним побывала на морях.
Три дня скрывалась, возвратилась,
загар пыталась укрывать!
Ложь разливала жидким супом,
стряпуха жарила враньё, –
я принимал нависшую непруху,
прощался с нею, понял всё.

12

Прошла любовь в одно мгновенье,
исчез мой милый идеал.
Чужой теперь она сидела,
пускала слов никчемный пар.
Но всё ж ей дал я в руки козырь,
свою измену предложил, –
она ушла в победной позе
с души я груз освободил.

13

Был даже рад, прощай Наташка,
с такой и впрямь не по пути!
Устал мешать я интеллектом кашу,
Пигмалион не повторил.
Кем и была, – такой осталась,
не смог торговку изменить!
Мой идеал, увы, не состоялся,
в другой пошёл я находить.

14

А что стреляться или в пе́тле
с ума сошедши зависать?!
То выдумка больных наречий,
стихи сумевших накропать.
Их вал в миру неисправимый,
где шизофреники прибрали верх!
Диктуют людям несомненный
один единственный успех.

15

Себя прикончить, коль не вышло,
мечту стремясь произвести, –
закончить жизнь примером личным,
оставив бурные стихи.
Поступки их не почитаю,
хотя и козыри они средь тех,
кто жуть болезненно слагают
игры затеянной успех.

16

Кружатся черти в строчной мути,
манят в безумие творцов!
С ума их сводят неминуче,
таланты губят, как щенков.
Зверям поддаться может слабый,
с таких примеров не беру.
Я волю высшим чувством славлю,
величьем духа я живу!

17

Оставил хлипких идеалы,
отбросил глупую мечту,
в стихах послал я ту Наташку,
урок оставил ко всему.
Себе вписал напоминанье.
И постарался для других, –
не стройте в людях идеалов
учитесь небо с тверди зрить.

18

Там сила истинная бродит,
ждёт ваших искренних затей, –
любить того, кто вам подходит,
а не забаву для чертей.
Прагматик жизненный – есть дьявол,
под ним обман и череда
непрух слабительной отравы,
сходить негаданно с ума.

19

Особо в юности и позже,
не поддавайтесь слабине, –
любить безумно толстокожих
и тонких тоже по судьбе.
Не всё что встретится достойно,
не все они есть идеал!
Его не может быть поскольку,
животный давит перепал.

20

Инстинкт подмешивают черти,
хотя и богом был он дан, –
с ума уводят недозревших,
толкают в омуты – дурман!
Вглядись в болотном измеренье,
чертей там целые полки, –
там есть и заводи из женщин,
чертовок алчные круги.

21

На них нельзя никак молиться,
чертями плоть поражена!
И трудно им когда-то измениться,
всё потому что – не судьба.
К ним примыкают те, кто проще
глядят на чувство и любовь, –
инстинктом головы морочат,
приняв за высший эталон.

22

А если мыслишь, и стремишься
познать простор и глубину,
с такой никак не обручишься,
найдёшь порок, а не жену.
Они смазливые в картинках,
их представляю при стихах.
Гарантий нет, что в той красивой
нет связи алчной при чертях.

23

Какое может быть, там счастье?
Одной, лишь похоти раскрой,
в пылу по юности манящей,
бурлить инстинктом свою кровь.
Открытье сделай по подсказке,
(Себе я точно доказал!)
что выше выдуманной страсти,
нет ничего, – пустотой запал.

24

Затем, на водку вдруг потянет.
Залить утробу повод есть!
Иль наркотической отравой
при жизни ставить крест.
Я знал такого, из жены он
построил высший идеал!
И счастлив был, затем умылся,
глаза по-трезвому продрал.

25

Она нашла в нём, лишь источник
для жизни в сытости, тепле.
А что любовь, – то между прочим,
она придумала во сне.
Ребёнка срочно подарила,
хомут приделала глупцу!
Он счастлив был, она умыла,
когда склонилась ко дружку.

26

Тот возжелал её, чего же
продукт красивый не принять?
Пока был муж в командировке,
её он с пылом грубо брал.
Она желала быть порочной,
чёрт увлекал её мослы!
Доход от мужа был поточным,
а с сексом были нелады.

27

Вот и рванула покружиться,
второй и третий на пути, –
«по рукам пошла» как говорится,
хотя всё в тайне берегли.
Простую *лядь он идеалом,
поставил солнечным своим!
Он как поэт в ней замечтался,
как лирик ею только жил.

28

И вдруг измена! – Это ж надо,
прям на квартире затрясло!
Она дружка так прижимала,
что не заметила его.
Задел банальный! – Муж вернулся!
Из анекдота прям сюжет!
И не чужак, а свой воткнулся,
жену давил как людоед.

29

Он рвал её в его постели,
дружок – расхристанная тварь!
Что не нашёл другой к потребе?
Жену товарища прибрал!
Хотя сегодня век разврата,
изменой никого не удивить,
но это было при советской власти,
моральный кодекс могли чтить.

30

Он не был точно реалистом,
в любви великий фантазёр.
Он постоял и вышел тихо,
в рок наркотический ушёл.
В сердечной боли пристрастился,
иглу направил и пропал.
Он в бездне вечной очутился,
любви теряя идеал.

31

Она и Пушкина ему читала,
и ворковала о любви!
Ему являлась идеалом,
его придуманной мечты.
Знак гороскопа подходящий,
с умом подобранный подлог.
Она умна была, всегда щадящей
скрывала похотливый ход.

32

В глаза посмотришь, прямо ангел,
бесполой нежности простор!
Я наблюдал её и сам бывало,
хотел попробовать задор.
Но всё ж мораль меня спасала,
я похоть строго укрощал!
Бил «макивару» по спортзалам,
как Челентано остывал.

33

И лучше способа не знаю,
чертей заезжих разгонять!
Как что-то, где-то зачесалось,
идут в спортзал я утолять.
Но мой знакомец слабоволен,
«отраву» глупо предпочёл.
С ума сходил от *лядской роли,
предался кайфу, – отошёл.

34

При жизни умер в удаленье,
бродил по зонам – и топтал
своей судьбы тупик согбенный,
измены сцену повторял.
Он как кино прокручивал, и снова
тянулся алчно к наркоте.
Сам изводил себя он безусловно,
в самоубийстве медленно горел.

35

И сын его не принимая,
держался так же в стороне.
Стал человеком, точно знаю,
пошёл с умом он по судьбе!
Жена пристроилась удачно,
взял иностранец её в дом.
Затем женился и остался
оленеводом при своём.

36

Не замечал её измены.
Она и там себя нашла
в телесном, алчном примененье,
раздвинув ноги без стыда.
Как говорится, вновь дорвалась,
источник жизни обрела!
И снова похоть повторяла
в стране развратней, чем была.

37

Итог один для наркомана,
свершился знаемый финал!
Знакомый умер, – потерялся,
могильный адрес не сказал.
Такая вот случилась пьеса,
трагедию из жизни рассказал,
и лишь один в миру – небесный,
стихами вывел идеал.

23 января 2023

И падёт Последний Занавес из стали
На мир, где ангелы в аду запели.
Не «золотым» — гноем течёт река,
И в карманах власти — вечная тоска.
Тот «поток» — слепень, тлен, обманчив блеск,
Он разъедает душу, словно плесень.

Безумие? Оно — теперь закон.
Крест Дьявола — как «иконостас всевышний»!
Но слышишь стон? То — Вечности бездонной Глас:
«Я дал вам Зеркало. Не тьму — Зрачок!
Чтоб видя бездну, вы нашли мосток!
Не ослепляю — Светом испытую,
Чтоб искра Воли вспыхнула вживую!»

Смотри ж! Не в небеса — в себя вглядись!
Тот смрад, тот мрак, продажность, трусость, ложь —
Всё это твой израненный плащ!
Сорви его! Пусть ветер унесёт
Клочья страха, что душу тмят!
Под ним — не труп. Там — Искра Божьей Силы,
Что билась в клетке, съеденной могилой.

Да, рухнул мир. Но Новый — не вовне.
Он — в выборе, что сделаешь вполне
Ты сейчас: бить продолжишь зеркала,
Иль, собрав осколки у порога зла,
Сложишь лицо — не маску, а Лик?
Чтоб в нём читалась Правда, как родник?

Путь один: сквозь грязь, сквозь боль, сквозь кровь —
Восстать из пепла к Благородству вновь!
Не для наград. Не ради алтарей.
А чтоб сказать: «Я — Человек! Верней —
Стал им! Не раб, не тварь, не прах, не пыль,
А воин Света в этой каменной могиле!»
Пусть даже один — зажжёт свою свечу.
Тьма не всесильна. Ты — тому порукой!

И вот уже не плачет небо — воет!
Свинец расплавленный в ладонях роет!
И Человек? Он — песчинка у воды,
Глотая злато, следы теряя
Того, что звалось Духом. Вместо лика —
Маска. И в ней — лишь смрад, да крики,
Да шепот: «Продай! Возьми! Убей!»
Совесть? Сожжена на площадях прилюдно.

Где Родина? — Тот клочок, где воровал.
Где Бог? — Там, где успех диктовал.
Где Мать стара? — В приюте...
Где Отец? — В могиле...
Душа захлебнулась в дешевой силе.
А дети? Те, что выжили случайно,
Учат урок: «Лги искусно и тайно!
Любовь, как слабость! Доброта — порок!»
И крест на груди — всего лишь холодный кусок.

Но слышишь? За войной, за ложью, за распадом —
Шаг Вечности. Она — и Суд, и Награда.
Не в храмах пустых, не в тронах златых —
Она — в росинке на листьях простых,
В руке, что не ждет, а подает,
В глазах, где еще не погас полет
Чего-то святого... В тиши ночной,
Где плачет мать над колыбелью зря живой.

Природа смотрит. Русь молчит седая.
Река времён всё так же, не стирая,
Несёт не злато — слёзы в океан
Забвенья... Там, где правит «великан»
С клеймом «Я — бог!» на жалком теле.
О, слепые! Вы в зеркальной щели
Узрели ад? То — ваше отраженье!
Разбейте ложь! Явите возрожденье!

Не жди суда с небес — начни с себя:
Подними Честь! Зажги Любовь, скорбя!
Пусть капля правды станет океаном,
Пусть каждый шаг — не трусом, не титаном —
Человеком будет! Не рабом, не псом!
Сотри с души продажности клеймо!
Зеркало не лжёт. Взгляни без страха:
Ты — Тьма? Иль всё ж — рассветный знак?

Бурлит Река грозна, кровава и грязна,
Не водицу — злато льет она!
Свинцовым ливнем небо плачет, стонет,
И Честь — как пепел... Ветер в поле гонит.

Куда ни глянь — обмана паутина,
Тьма и Свет сплелись — одна картина.
Где Правда? Где обман? — Не разглядеть.
Сила — в ярме, а Слабость — на троне!

Ангел-Смерти по нивам шествует беззвучно,
Косой сверкает... Жатва бесконечна!
И сам Властитель преисподней мглистой
Знаменьем крестным себя венчает,
С ужасом немым в глазницах:
«Отец Всевышний! Вразуми их!
Не ведают, творя, куда идут!»

Рухнули Устои... Традиций древних нить
Разорвана. К чему теперь хранить?
Ослепли души — тщеславием палимы,
Жаждой богатств, обидой нестерпимой...
Женщина дитя свое сгубит — не родит,
Старец — из дома родного изгнан, забыт.
За метр квадратный — брат на брата рыщет,
Как зверь голодный, чей уж дух нечист...

Предательство — «уменье жить» зовется!
Продажность — «гибкость» ...
Сердце в клочья рвётся!
Зеркала мы бьем, чтоб не видеть лик уродства,
Взамен — кривые стёкла лицемерства...

Порядочность? Благородство? Честь? —
Слова пусты! Им нет уже и места!
За пыль златую — душу продаём,
За прах, презренный — совесть хороним...

Но есть Любовь! Есть Вера! Есть Надежда!
Они — меж строк. Края их не изведать.
Не ослепит их Свет — он тих и нежен,
Как первый луч в полночи безнадежной.

Не ищи вовне — взгляни в себя чуть строже:
Тьма и Свет в тебе живут, быть может...
Сей манифест — не крик, не приговор,
Лишь Зеркало Души. Взгляни в него...
И будь мудрее, строже…

Пахло крепким хмелем в зале,
Треск свечи звучал в углу.
Мужики в корчме молчали,
Подошёл корчмарь к окну.

А поэт сидел у девы,
Что в корчму ту полем шла.
Наклонился малость влево,
Ох, ночь была тяжела!

Они оба говорили,
Ей поэт читал стихи.
Пивовар и корчмарь пили,
Мужик пьяный грыз мехи.

Говорил поэт о всём,
С этой девушкой прелестной.
Дивно говоря вдвоём,
Рад он был душе любезной.

Ведь, действительно, она —
Понимает, и умна.
И добра невероятно,
Ах, как с ней болтать приятно!

Разговор мужик прервал,
С кресла старого упал.
Сильно закричал по пьяни,
А корчма уж вся в тумане!

Отвалился ему зуб,
Ох, как этот мужик глуп!
К слову, в той корчме есть баня,
Погреб тёмный, даже спальня.

Все удобства для людей,
Хочешь, парься, спи, иль пей.
В общем, взял корчмарь мужчину,
Положил себе на спину.

И заносит его в спальню,
Где всё просто идеально.
На кровать его кладёт,
И вновь в главный зал идёт.

А поэт на пол смотря,
Видит там клык упыря!
Корчмаря спросил об этом,
Разговор корчмарь с поэтом.

Начинает, так внезапно,
Что-то, как-то слишком странно!
И корчмарь тот говорит,
Что мужик тот сейчас спит.

Что здесь нету упырей,
Бесов, нечисти, чертей.
И, поэт наш, успокоясь,
Поудобнее устроясь.

Дальше говорит с той девой,
Как он с братом шёл деревней.
Что он ночью повидал,
И что брат его пропал!

С пола клык корчмарь поднял —
Пивовар захохотал.
Вспомнил случай у реки —
И вот: у него клыки!

Поэт девушке сказал,
Что сейчас он наблюдал!
Что клыки у пивовара —
Не четыре их, а пара!

И ту деву уверяет:
Пивовар — вампир, он знает!
В глазах девы — беспокойство,
Ну а также неудобство.

Он ведь видел, и не верят,
Думают, что поэт бредит!
Говорит вдруг та девица,
Что поэт наш зря боится!

Поэт, взор на неё кинув,
Клыки видит уж во рту.
Старый табурет откинув,
Покидает он корчму.

Взял мешки и с той корчмы
Он бежит из края тьмы.
Но уснул, упал в траву,
И несут его в корчму!

Тот корчмарь поэту в квас
Капнул зелья, чтоб спал час.
Упыри проголодались,
Рады, наконец, дождались!

В корчме старой пир устроят,
Блюда шустро приготовят.
Должны скоро прийти гости,
Будут есть все вместе кости!

Придут черти из деревни,
Будут в окна биться слепни.
Будут бесы хохотать,
И нелепо танцевать.

Крови хочется попить,
Клыки чешутся до дрожи.
И лишь дева отпустить
Его хочет, в мир хороший.

Уже поздно — один выбор,
Умереть от тёмных сил.
Они — рыбаки, он — рыба,
В сети страшные заплыл.

Пивовар несёт за ноги,
За одну из рук — корчмарь.
Идут по полевой дороге,
По бокам которой марь.

За другую руку — дева,
В ту корчму его несёт.
Вот, проносят мимо древа,
Где в дупле птенец живёт.

Дева та не жаждет крови,
Смерть не хочет наблюдать.
Чёрные на ней оковы,
И не может рассказать.

Он не заслужил ту гибель
В тёмной, старенькой корчме.
Он мудрец, он сочинитель —
Места нет ему во тьме!

Поразмыслила вампирша,
Вот задумка уже есть!
Никаких не будет пиршеств,
Не удастся его съесть!

Занеся в корчму страдальца,
В старый погреб поместив.
Суп с волос седого старца
Ест корчмарь, в чашу налив.

Пивовар к нему подходит,
Начиная разговор.
Говорит, что приготовит
Он поэта, до тех пор.

Пока гости не прибудут,
Чтоб скорее пир начать.
Блюдам все довольны будут,
Ведь чего ещё желать?

Блюда вкусные, кровь в чашках,
Танцы, окна нараспашку.
Гости страшные, веселье,
Выпивка, затем похмелье.

Так ещё и в мрачный час,
И всё это без прикрас!
А вампирша, в то мгновенье,
Хочет начинать спасенье.

Два вампира говорят,
Но, у погреба сидят.
И пока никто не смотрит,
Дева к погребу подходит.

Начинает открывать,
Скрип надеясь не издать.
Но вот, скрип тут и раздался —
Пивовар вмиг испугался!

Туда смотрит с корчмарём,
Начинают крик вдвоём.
— Ну зачем ты открывала?
Хочешь, чтоб еда сбежала?

Им вампирша говорит,
Что нога малость болит!
Шла у погреба — упала,
И его не открывала.

Только зря они кричали,
Сами ж ничего не знали!
А корчмарь — вампир серьёзный,
Злой достаточно и грозный.

Сразу что-то заподозрил,
Но тот разговор продолжил.
Села дева в углу зала,
И в надежде просто ждала.

Пивовар забыл про блюда,
Про готовку, и сидит.
И не при делах как будто —
С корчмарём он говорит.

О различных делах тёмных,
И про случай на заре.
Как пугал он людей скромных —
Это было в январе!

Утро, пасмурно, дождь идёт,
Дева всё сидит, и ждёт.
Вампир пьяный храпит в спальне,
Грызут крысы что-то в бане.

И вампирский разговор
Выгоняет крыс из нор.
Тут, корчмарь в окошко глянул,
И, гостей заметив, ахнул!

Пивовар же не успел
Блюда эти приготовить!
А так сделать то хотел,
Но не мог он даже вспомнить!

И, поняв, что не успеет
Он поэта уж убить.
В погреб тёмный быстро лезет,
Решив что-то намудрить.

С погреба достал поэта,
На стол в зале положил.
А корчмарь на мрак рассвета
Посмотрел и заявил:

— Гости будут за минуту,
Нужно делать всё быстрей!
Ставить на столы посуду,
Блюдца, принимать гостей!

В девушке надежда гаснет,
К корчме гости подошли.
К двери первый чёрт ступает
И кричит: — «Всё, мы пришли!»

Тут поэт едва очнулся,
Смотрит — он опять в корчме!
Не смог даже шевельнуться,
Связан он, и на столе.

Рот верёвкой перевязан,
Можно только лишь хрипеть.
С ног до головы он связан —
Всё, настал час умереть...

У стола стоит вампирша,
У неё стал пивовар.
Из-за ливня скрипит крыша,
У двери тут встал корчмарь.

Дверь в корчму он открывает,
В корчму первый гость ступает.
То из склепа тот вампир —
Он дождался, будет пир!

Тут, в корчму заходят бесы,
Кто с деревни, кто из леса.
Упырь входит с топором,
Шепчет он о чём-то злом.

В корчму ведьма залетает,
Мерзко руки потирает.
На поэта все глядят,
Смех пускают, говорят!

С корчмарём упырь болтает —
Он поэта уже знает!
Гнался он за ним всю ночь,
А тот смог убежать прочь!

Так ещё и упал с обрыва,
В дебри: борщевик да ивы.
Но друзья его поймали,
И о том даже не знали!

И убить его все вместе,
Все решают, в мрачном месте!
Приготовились к расправе,
Хотят быстро обезглавить!

В деве уже нет надежды,
Пир устроят тьмы невежды.
Но, вот, наконец есть шанс,
Удивит спасенье вас!

Упырь в спальне закричал,
Он с дивана там упал!
Страшно всё его болит,
Вся к нему толпа бежит!

И осталась только дева,
С дивным, мудрым творцом рифм.
Развязала справа, слева,
И поэт был суетлив.

Убрав каждую верёвку,
И мешки быстро отдав.
Помогает встать неловко
Со стола, за руки взяв.

Тут, целует его нежно,
И прощается в суете.
То мгновенье было спешно,
Но, однако, в красоте.

Посмотрев в глаза друг другу,
Разглядев тоску и грусть.
Крепче взял он её руку —
Да, вампирша, ну и пусть!

С корчмы вместе убегают,
Ливень идёт, трава шумит.
В несвободе все страдают,
В ком творений мир открыт.

В корчме нечисть страшно воет —
Всё пропало, всё, конец!
Никто пира не устроит —
Убежал стихов творец!

Убежала и вампирша,
Что жила будто в тюрьме.
И теперь не будет пиршеств
Никаких в страшной корчме!

Вдали путь в просторах мрачных —
Тропы, травы, древеса.
Прошёл час испугов страшных,
Но, надвинулась гроза.

И, вдвоём в полях шагая,
Поэт, ночь ту вспоминая,
Шёл с той девой, чуть хромая,
Найти братца там мечтая.

Так глава эта закончилась
С этой страшненькой корчмой,
Что вся заросла травой —
Но история не окончена.

Сокрылся край во тьме ночной,
Ночные птицы пролетали
О тёмной ночи щебетали
И в полях слышно волчий вой.

Лисичка шустро пробежала,
Собачка у тропы лежала.
И в царствии ночного неба,
Вышла Луна, даря ночь света.

И братья, видя лишь одно —
Деревню Старое Зерно.
В неё заходят в темноте,
И, понимают, что в беде.

Слишком темно, чтоб идти дальше,
Как жаль, что не прибыли раньше!
И, братья, чтобы не блуждать,
Решили утра подождать.

И сбоку Старого Зерна,
Они решили разместиться.
Светила ярче всё Луна,
А страшное — уже твориться!

Два брата вышли малость в поле,
Не видя уж, что у него!
У ясеня на произволе,
Сели, не зная ничего!

А в поле том, сбоку деревни,
По кладбищу бродила нечисть.
Оно сокрылось во тьме летней,
Как и деревни той окрестность.

И, кладбища не замечая,
Но близко находясь к нему.
Уж одеяла доставая,
Готовились они ко сну.

Поделать нечего ведь ночью,
А утром встанут — в путь пойдут!
Легли, укутались уж молча,
Лежат и ждут, когда уснут.

Уснули братья через час,
Недалеко танцуют бесы!
Пустились в поле черти в пляс,
А в небе свет Луны чудесный!

Под лунным светом пляшут черти,
В суете все у могил.
В месте, где царит дух смерти,
Вальс проходит тёмных сил!

Окружённый тьмой, крестами,
Стоит древний, страшный склеп.
Там вампир поёт ночами,
На двери златая цепь.

Он отчаянно жаждет крови,
В шею резко клык вогнать!
Разукрасить ею брови
И людей во тьме пугать!

Из гроба одного вылез,
С землёй вместо глаз — скелет!
Черти страшно возмутились —
Слишком много ему лет!

Спят под ясенем два брата,
Сняться одному закаты.
А другому вновь та дева,
Вновь стоит вдали, у древа!

Речка песни шепчет нежно,
И чуть древеса скрипят.
Солнце светит белоснежно,
Слышна песенка утят.

К деве хочется, в объятья —
Поскорей уже прийти!
Начинает отдаляться
Она, он — к ней быстро идти.

Он всё идёт, не приближаясь,
А она всё там, вдали...
Он идёт, очень стараясь,
Сердце — вот уже болит...

Не выходит — он грустит,
Зная, что дойти не сможет...
Красна девица стоит,
Избового всё тревожит...

Встал, смахнувши одеяло,
Пребывая в крепком сне.
И идёт куда попало,
В деревенской темноте.

Крепко спал поэт довольно,
Уже снился снегопад.
Избовой ушёл невольно —
И пропал поэта брат.

В сне глубоком пребывая,
Вдали деву наблюдая,
Шёл в поля, легко шагая,
И спал, ничего не зная...

Черти у могил стояли,
А он шёл во тьме ночной.
Избового наблюдали,
Под сияющей Луной.

Тут убить его решили,
Но вот, разразился спор!
Одни бесы уж спешили,
Другим было всё равно!

Пока спорили те черти,
Избовой уж вдаль ушёл.
И, его, желая смерти,
Ни один бес не нашёл.

А поэт себе лежит,
Под тем ясенем, и спит.
Сняться дивные пейзажи —
Дуб, что листьями украшен.

А у кладбища веселье —
Черти распивают зелье.
Церковь старая стоит,
Там в гробу упырь храпит!

В склепе заорал вампир,
Хочет, как когда-то, пир!
Когда с лешим он сидел,
И людские кости ел.

В небе ведьма пролетела,
О корчме какой-то пела.
И на паперть упырь встал —
Ох, и хорошо поспал!

У той церкви растёт рапс,
У могил проходит вальс.
Все кресты там заросли,
Черти скачут, всё в пыли.

Лишь поэт, не суетясь,
В сне прекрасном находясь.
Наблюдает красоту,
Уж забыв про темноту.

Его брат в полях, вдали,
Там, где злаки поросли.
Сверху круглая Луна —
Ох, и дивная она!

За часа два до рассвета,
Разбудила песнь поэта!
Песнь страшного упыря,
Что держал два топора.

Поэт видит: брат пропал,
Одеяло скинув, встал.
И на кладбище глядит,
Кто поёт там, кто кричит.

В мешок сунул одеяла,
Взял мешка два — что немало.
На плечах, неся мешки,
Слышит странные смешки!

С кладбищенской стороны,
С этих мест, что так темны.
Избового он зовёт —
Страшно, мало не умрёт!

Он у кладбища проходит,
Видит, чёрт у крестов бродит,
И вампир из склепа смотрит —
Думает: «Что происходит?»

И десятки красных глаз
Смотрят с чёрной темноты,
Опираясь на кресты —
На поэта в этот час!

Вышел с кладбища упырь,
На щеке большой волдырь.
Держит топоры в руках,
Кровь людская на губах!

За ним идут послушно черти,
Хотят стать причиной смерти.
В ступор ставшего поэта —
Вдруг, последняя ночь — эта!

И, поэт, бежит с мешками,
От той нечисти полями!
Тут упырь топор кидает,
Но в мешок лишь попадает!

Бросил он второй топор,
Не сводя с поэта взор.
И попал поэту в руку —
Наш поэт кричит с испугу!

И от боли страшной стонет,
Мешок чуть ли не уронит!
Хлыщет кровь из страшной раны,
Будто лава из вулкана!

Побледнел поэт в ночи,
И мучительно кричит.
А упырь, бежа с чертями,
Кричит страшными словами!

На чертей, ведь не открыли
Склеп, вампира вновь забыли!
На обрыв все выбегают,
И ночной вид наблюдают.

Падает поэт с обрыва —
Эх, ну как же несчастливо!
Черти и упырь в отчаянии:
Вот дурень, упал нечаянно!

В дебри страшные, внизу,
Очутившись уж в лесу!
Что, туда теперь уж лезть,
Бесам, чтоб поэта съесть?

Тот обрыв высокий был,
Мрак поэта тело скрыл.
И упырь назад с чертями,
Возвращается в отчаянии.

Трапезы уже не будет,
Никто крови не добудет!
И к концу приходит ночь,
Прогоняя тьму всю прочь.

Через час будет рассвет —
Чудеса, живой поэт!
И почти он невредимый,
Всё такой же он, красивый!

И с мешками он своими,
Вот, выходит с леса с ними!
И опять поэт в полях,
Наконец-то прошёл страх.

Небо всё сокрыли тучи,
Тополь зашумел скрипучий.
Он у леса того рос,
А недалеко — овёс.

Поэт в поле шёл, хромая,
В ранах весь, и синяках.
Едва сознание не теряя,
И с мешками на плечах.

На ту рубленую рану —
Подорожник приложил.
Также достал водки банку —
Спиртом хорошо облил.

И перевязал в итоге
Рану рваным рукавом.
Шёл по полевой дороге,
Думая об Избовом.

Избовой же, в этот час,
Спал и шёл, не открыв глаз.
Он всю ночь к той деве шёл,
Увы, таки не пришёл...

Дальше к ней идёт во сне,
Будто бы тепло к весне.
Но, увы, то невозможно —
А те чувства держать сложно.

Тут за камень он споткнулся,
И, упав в траву — проснулся.
Встаёт, думает, где он,
Думает: «Вдруг это сон?»

И, поняв, что он не знает,
Где сейчас, в каких полях.
Нервничать он начинает,
Наступает боль в грудях.

И идёт он в поле дальше,
Впав в отчаяние, боясь.
Он хоть за поэта старше,
Но чуть не рыдал трясясь.

Шёл, надеясь найти помощь —
Что там с братом он не знал.
И не проходила та дрожь,
Мыслить сильный страх мешал.

Край тот ещё в полутьме,
Воют волки на холме.
Начинают петь пичуги,
Смело пробуждая луги.

Далеко от Избового,
Идёт, хромая, наш поэт.
Сколько ж всякого плохого
Пережил он... Сколько бед!

Дождь погода предвещает,
Тучи серые вверху.
Средь травы поэт шагает,
Тут, вдали видит — корчму!

На дорожку полевую
Он выходит — и к корчме.
Идёт, у неё видит тую,
Ярко свет горит в окне.

В корчму старую заходит,
Видит четверых людей.
Мешки ставит на пол, ходит,
Говорит про тех чертей!

Там у стойки с алкоголем,
На скамье сидит корчмарь.
Дева, что в корчму шла полем,
Сбоку девы — пивовар.

И мужик довольно пьяный,
С красным носом, бородой.
На дворе уж мрак туманный,
Час подкрался дождевой.

После дивного рассказа —
Просит помощь сквозь одышку.
Крепкого он хочет кваса,
И быстрей найти братишку!

Странный получил ответ,
Мол, нельзя когда рассвет!
Ну а я, про ту корчму,
Начну новую главу!

Творог, укутанный в сметанку,
Янтарна россыпь пчёл, пыльцы,
Смакуем с мёдом спозаранку,
Ведь мы с тобою молодцы!

И витаминов, королева,
Черника, сей украсит, пир,
Отраде глаз, усладе чрева,
Слагает оду этот мир!

19.06.2025


*Гедонизм - стремление
к удовольствию и счастью

Что со мной такое я не знаю,
Экзамен на носу.
То-ли чувство тщетное пред бурей?
То-ли я себе лгу.

Мышление ушло давно
Все мысли ни о чем мои.
И страх затаившись в глубине
Придает тревогу в голове.

Его никак не успокоить,
Не позабыть или застроить.
Он зацепился крепко — крепко
И невозможно просто вынуть.

Бужу себя — не слышит плоть,
В ней сон, апатия, смятенье.
Внутри — то ярость, то тоска,
То мерзкое самоуниженье.

Как встать? Подняться нереально.
Хотя ведь всё совсем банально
Сказали б люди негуманные
Без чувств и всякого понимания.

Время лечит, но шрамы колечат,
Все пройдёт, поверь.
С года в год
Будет тебе легче
И те боли пройдут.

Ты просто поверь мне,
Просто живи...
Не стоит все обрывать,
Мама будет плакать...

Не слушай никого
Тебе нужней всего
Всего то быть сильнее и мудрее.

Я знаю боль в груди,
Сердце плачет от тоски.
И суть проста, в этой жизни нет добра..
Но нет, ошибка.
Свет есть внутри каждого.
Даже если ты сейчас
Не видишь в себе ни намёка.

Ты не один,
Даже в самой горькой тьме.
Кто-то держит твою руку
В мыслях, в сердце и во сне.
Слёзы смоют все печали,
Раны заживут,
Останется лишь шрам,
Снова начнёшь ты свой путь.

Ты дышишь — и это уже борьба,
Ты жив — и значит все не зря.
Пусть впереди туман и страх,
Но счастье есть во всех концах.

Ты просто мне поверь -
Ты сильный, ты не тень.
Проходят все дожди,
И свет прольётся сквозь обман.

Жизнь — это не предел,
А шанс начать с нуля.
Ты нужен в этом мире,
Ты — целая вселенная...