Поэмы

1

Есть на свете, не поверишь,
бродят всюду чудеса!
Не бывает их для тех лишь,
кто в параграфах кремля.
Протоколы соблюдая,
строго выправку блюдя,
век чудес не замечают
бюрократы-господа.

2

Основное их занятье,
соблюдать карьерный чин.
Примитивны их фантазии:
бабы, баня, магазин.
И, конечно, шейный фитнес,
пред начальником уклон!
И прикрытое мздоимство,
алчных замыслов разгон.

3

У меня же так случилось,
джина встретил как-то я!
Верь-не верь, а дело было,
как обычно, с бодуна.
Вылетает, – зависает
из бутылки добрый джин,
мне он с ходу предлагает,
чтоб желанья изложил!

4

Я подумал, и ответил,
что желаний ещё нет, –
предлагаю по-соседски
за бутылкой посидеть.
Удивился джин и мигом
мне литровую на стол!
Я ему, мол, пригласил я,
всё заранее учёл.

5

Что там литра? Ставлю четверть,
посиделки в полный рост!
Он сказал: «Желаешь смерти?
И тем более на пост!»
«Как же можно? Слава богу,
не желаю я смертей!
Веры будешь ты, какой же,
али сам ты из чертей?»

6

«Православный я! – А как же!
Из бутылки я, как все!»,
отвечал мне джин, поддавши
и уже навеселе.
«Принимаем мы ту веру,
выбираем тот сосуд,
по которому всё мерят,
по которой воздают.

7

Потому живу в бутылке,
я же русский, – я же свой!
Потреблять я приучился,
вечный тянется запой.
На работе я ни грамма,
а в бутылке, сам пойми, –
запах манит спиртогана,
да плюс вдуют анаши!

8

Жизнь течёт моя под кайфом.
Знаю, вечный, – не помру!
А иначе я пропал бы.
Столько пить! – Ой, не могу!
Прежний мой хозяин помер,
и меня он изморил, –
утро, вечер – в гастрономе,
ему водку приносил.

9

Из закусок, хрен – да сало
и капуста с огурцом.
И картошку заказал он,
как-то было со дружком.
И просил он, от соседей
избавленья, чтоб их так:
то не нравится куренье,
то не нравится им мат.

10

И пришлось мне поглумиться,
участковым я пришёл:
над соседями я взвился,
компроматики нашёл.
Я подкинул им сто граммов
героина на балкон!
Разыгралась, значит, драма,
стал сосед наш посажён.

11

А паскуду, ведьму Нюрку
мы отправили в бега, –
за украденную куртку,
за постыдные слова.
Ну, а та, что правду матку
нам чесала по утрам,
мы отправили в развратку,
предаваться чудесам.

12

Её звали все Лапулей,
вид приятный, чистый шёлк!
В ней мы тайну всковырнули,
вышел, сущий прямо чёрт!
Муж работает в три пота,
только он с утра уйдёт,
вмиг Лапуля за ворота
мчит к любовнику вперёд.

13

И нашла-таки мальчишку,
парень ей-таки поддал!
Все клаксоны ей прочистил,
всё что можно прочищал.
Намекнул я как-то мужу,
тот ревнивый был осёл,
развелись, давно не дружат,
так вот их я и развёл.

14

Ишь, пиявка, присосалась,
изводить хотела нас!
Доходила, – доболталась,
и заткнула свою пасть.
Я таких помногу вижу,
мол, нет с мужем ничего,
отношенья будто жижа,
всё пропало – утекло!

15

Оправданием для *лядства
называют чёрте что!
Грузят в уши лихо сказки,
словно Агнии Барто.
А любовники им верят,
и влюбляются и ждут.
Не дождавшись, вены режут!
Ой, страдают, – слёзы льют.

16

За таких-то и стреляться?
За любую ни за что! –
Лучше чаем похмеляться,
жить свободно и легко.
Ни одна не стоит страсти,
чтоб в погибель уходить!
Бабы созданы играться,
пустомелить и кутить.

17

Соблюдая вид приличий,
им всё хочется в кровать.
Не желают посрамиться,
вот и будут загружать.
О любви тебе расскажут,
про какой-то там роман.
А на деле, только лягут
и давай творить обман!

18

Ходит муж всегда рогатым,
но зато накормлен он!
Странным может показаться,
но семейный мир таков!»
Замолчал в хмелю сподручный,
мой умолкнул пьяный дух.
Я спросил его: «Тебя не мучит,
не грызёт ли совесть вдруг?»

19

Он ответил, что бывает,
что-то ноет в позвонке.
И сказал мне: «Наливай же,
не дави к хмельной слезе!»
Я налил, ещё по двести
пропустили под тунца.
Закурили тут же вместе
рассуждая без конца!

20

Он, хмелея, хвастал даже,
что сумеет поменять
власть сидящую на страже,
кого хочешь – поменять!
Я ему: «Ты что, родимый,
конституцию не тронь!
Не в законе террористы,
свят в России ныне трон!»

21

Он мне прямо-таки и въехал,
без раздумий отвечал:
«Ты, Колюня, покумекай,
что сказал я осознай!
Ваша власть других не лучше,
посмотри, как все крадут, –
грабят в поле, тянут в гуще,
жить свободно не дают!

22

Только голову поднимешь,
в миг приедут отбирать!
А налоги так надвинут,
что охота проклинать.
Посмотри, какие рыла
обещают, долго врут!
Бюрократии горнило,
издевательская жуть!

23

Ни один нормальный паря
в униженье не пойдёт.
А над ним сколь нависает,
стая чёрная порвёт.
Да и сам ты, глянь, как нищий,
при квартире, при делах, –
зарабатываешь тыщи,
остаёшься при копьях.

24

И на гроб себе не скопишь,
а не то, что на трамвай!
За копейки себя гробишь,
со стихами – пропадай.
И скажу я, по секрету,
без обиды восприми,
никому твои портреты
без валюты не нужны!

25

Да и та, что убежала,
ну, последняя твоя, –
о деньжатах замечталась,
повернулась и ушла.
Стали ей дороже деньги,
ей желанен хлеб с икрой,
вот такие пети-мети,
знать такой вот, геморрой!

26

Не жалей об этой сучке,
я другую подгоню,
жизнь, похоже, ваша случка,
аль не прав я на духу?»
«Может прав ты, друг-джиняра,
толк ты знаешь, – всё путём,
и согласен, что сучара,
и согласен, что облом…

27

Но кого ж любить скажи мне,
с кем таиться в тишине?
Не с одним же вечно джином
погибать в хмельном вине?
Где мне встретить милый облик,
где же нежная душа?
Или поиск свой закончить,
может жизнь уже прошла?

28

Отвечай же джин нещадный,
отвечай же, не тяни:
где зарыто моё счастье,
кто украл, мне расскажи?
Ты молчишь, моя умора,
исполнитель, бравый дух,
разве всюду только горе,
мир бесчувственный из мух?

29

Значит, люди, – просто зомби,
все живые мертвецы,
потребляющие солнце,
от бесплатного хмельны?
Значит, зря я день стараюсь
да и ночью зря тружусь, –
им лишь похоть позволяет
узнавать огрызки чувств?

30

Неужели так пустынно
в одиночестве пройдёт
путь в погибели невинной,
со всем стадом переход?»
«Брось, Колюня, не печалься,
выпьем снова, повторим…
Ты имеешь своё счастье,
у тебя есть добрый джин!

31

Назови меня Хоттабыч,
не зови меня никак, –
я всей мощью постараюсь
что захочешь исполнять!
Нет на свете лучше друга,
ты предателей отбрось, –
заводи-ка Мишу Круга,
и не нужно пьяных слёз.

32

В жизни будет исполнимо
всё всерьёз лишь пожелай,
при деньгах любой *лядине
будешь папой, только дай!
Я тебе открою счёты,
первым станешь восхищать,
никакие обормоты,
не посмеют обогнать.

33

Я лишь вырву волосинку,
я как только захочу,
и любую, блин, козлину,
прям в овечку превращу.
Всё доступно и возможно,
президентом станешь ты!
Только с этим осторожней,
дело с запахом тюрьмы.

34

В остальном же упакуем,
всё срастётся, – наливай!
Время позднее, а утром,
жизнь по новой начинай.
Галстук справим от Кутюра,
сто костюмов нам нашьют!
Мы покажем, *ля, культуру,
наведём в Парижах жуть!

35

Там такие, Коля, бабы,
там такой есть кладезь дам,
что и друг твой джин Хоттабыч,
поимел бы счастье там.
Потому оставим пьянку,
время кончилось – пора.
Завтра вынесем стремянку,
наколдуем на-гора!

36

Ты желания придумай,
я исполню, я же джин!
И не падай братец духом,
мы такое сотворим!»
Мы с ним выпили, прощались,
он в бутылку улетел.
Я заснул! – Слегка печалясь,
по утру воды хотел…

37

Кто не верит, без фантазий
остаётся, ну и пусть!
Кто поверил, – улыбайтесь,
чудо рядом, радость – грусть.
Вот со мной оно случилось,
приходило, – суммой чувств
вспомнил нынче, поделился
снова, может быть, напьюсь.

26-27 ноября 2005/16 апреля 2023

* * *

Я не знаю, с чего началась эта тишина.
Она всегда была внутри меня,
Как пустота, которой не хватает слов,
Как тихий крик, который не слышит никто.

Мне говорили: «Ты слишком чувствительная».
Но разве можно это так назвать,
Когда каждый взгляд и слово ловят отражения?
Когда чужая боль — моя,
Радость других, как собственная.
Я не знаю, есть ли радость у меня и
Моя ли она?
Спряталась ли грусть за маской,
От бесконечного потока ваших чувств?

Я никогда не понимала, как это бывает —
Не чувствовать эмоции других,
Может это как проклятье?
Случайный взгляд — пронзающая стрела,
За каждым словом скрытый есть мотив?
Не понимаю я людей, ведь..
Они те, кто не знает, что внутри других,
Им чужая боль чужда, нет понимания.
Что же мне сделать нужно и как же поступить?

Сколько раз я пыталась закрыться,
Заткнуть все эти чувства,
Но как закрыть душу, если каждый, кто рядом,
Оставляет свой след?
Я чувствовала страхи, их сомнения, боли..

Мне казалось, что любую проблему можно было бы решить,
Стоило лишь сопоставить факты, цели,
Учесть их чувства, взгляды,
Подбирая ходы, строя схемы, которые бы проложили путь для них.

Я могла бы все исправить, если бы они хотели,
И доверяли бы тому, что я могла увидеть в их боли.
Тогда я стала бы той, кто им поможет,
Той, кто найдёт для них ответ.

* * *

Побеждённый человек.
Обида, терзания, где же друзья?
Сидит он один, так грустно и нервно.
Но все испытания прошли ведь не зря,

— Ты молодец, — рядом тихо сказала я.

— Зачем ты здесь? Не трать моё и своё время,
Это пустая болтовня.

Наверное, куда не следовало лезу я,
Не просто горечь поражения в нём,
Что же гложет так тебя? Хотя..
Не та я, кто тебе нужен.

Обратная дорога, угол, поворот,

— Эта странная меня ещё утешить пыталась, ха-ха.

Ещё один укор, но ничего,
Друзья пришли — и хорошо, — промелькнуло, я ушла.

Другой, амбиции, улыбка,
Что тянет массу за собой,
Но людская выгода всегда:
— Нужно быть мне полезной.

Этот холод в глазах окружающих.
Их маски странные, чужие,
Моя душа не принимает их,
Но что тогда мне предпринять?

Мог обнять и похвалить, но
В прикосновениях нет ничего из правды.
Так наигранно общался он со мной,
Но мне ли судить? Мои же улыбки, маски,
Какой мне образ подобрать?
Пусто так, всё как в театре,
Какую роль же я играю? Желания других?

Хорошее искала что-то в людях.
Но почти все они,
Так холодны, злы, зациклены
На статусе, себе, деньгах, победах..
Не понимаю, но каждый раз ищу хоть капельку надежды.

Я знаю: важны время, деньги и мечты —
Они нужны, и в этом нет ошибки.
Стремиться к лучшему — прекрасно,
Но почему же ради выгоды
Готовы красть, хитрить, топтать?
Зачем же сердце закрывать,
Чтобы чужую боль не видеть?
Им важно больше, выше, первым стать —
Но если путь ложится чьей-то жизнью..
Зачем тогда всё это брать?

«Нет места в мире слабым».
Чувства — слабость в этом мире?

«Ты важна, но только если что-то можешь дать».

Я чувствовала, как могут увлекатся мною,
Как выгодным активом,
Что я могу сделать, как помочь?
Удобным человеком становилась..

Быть удобным не плохо ведь, правда?
Та же форма помощи,
Ты становишься тем, кто легко доступен,
Кто не задаёт лишних вопросов и не требует ничего взамен.

Но граница стирается,
Когда из тебя делают инструмент,
Используемый для их производительности, денег.
Ты больше не в равном положении.

Ты стал тем, кто что-то должен,
Не по доброй воле, а потому что «ты полезный».
Здесь помощь теряет свою ценность,
Став механической, без жизни.

Ты перестаёшь быть человеком,
Становишься частью их мира,
Где важны не чувства, а лишь результаты,
Где любовь и забота — лишь роли и маски,
Где твой мир наоборот.

* * *

Обратная дорога, сумки в руках,
Старушка еле тянет их, шаги замедленны.
Иду за ней — нам по пути..

Может, предложить помочь? Подобрать слова бы..
— Хотите донесу? — звучит неловко, но уже..

В глазах её — мгновенье, вспышка злобки.
Усмешка,
— Чего тебе?
Тянут свои руки..

Вдруг вором стала я в её угрюмом шёпоте.

Она качает головой:
— Таких не жалуют у нас.

Но я ведь даже к ней не подошла..

Шаг назад, виновата ли я?
— Прошу прощения, — хотя в груди сейчас лишь
Тишина..и снова эта пустота..

Людские боли как замки.
Не важно гордость ли, презнение,
Иль страх, что сердце гложет
С отсутствием доверия.

— Но двери это не откроет.

Это что-то ненормальное? Что не вмещаюсь в этот мир,
Где люди живут без понимания,
Смотрят друг на друга,
Как на вещи, ресурсы для заработка.
Наверно, такова моя судьба,
Где каждый жест и слово лишь игра.

Я помогаю — потому что считаю, что должна.
Но что есть этот «долг»? Для меня это зов —
Тот тихий голос, что шепчет: «Не брось».
Я не ищу выгоды, не жду ответа,
Мне не нужны их «спасибо» за это.

Но если «правильно» значится для них,
То почему моё «правильно» выглядит как нож в тот миг?
Я разберу их боль по кусочкам,
Подставлю плечо, найду слова..
А в ответ — лишь стена, недоверчивый взгляд,
Словно помощь моя как вражда.

Не ответной поддержки, не благодарности даже,
А просто от себя.
Может, чтобы видели не инструмент,
Не «странную» назойливую тень,
А человека подобного вам.. тем вам, кто человек.

Я понимаю — я им чужая.
Случайный прохожий, не более.
Никто не обязан делиться вдруг болью
С тем, кто не вписан в их круг.
Я не настаиваю — вижу страх,
Неловкость, взгляд в сторону —
Отступаю, не давлю.
Хранить секреты — их право,
И, наверное, так даже правильно.
Так безопасно.

Но всё же…
Я бы хотела видеть больше доверия в мире.
Не слепой веры — вовсе нет,
Но хотя бы малой надежды между строк.
Мы ведь способны на это?..

* * *

Автобус, первый ряд, терминал,
Водитель кричит:
— Не прошла!

— Чёрт, заблокирована.

Молодая девушка, вечер, одна,
Еле слышно говорит по телефону она:
— Не могу оплатить, карта заблокирована.

— И что собираешься делать?

— Не знаю, выйду, остановка следующая..

— А автобусы то будут ещё?

— Вроде ещё будет маршрутка последняя,
Если эта не она.

Я вижу страх, но рискую,
Что скажет толпа или она,
Если скажу, что я помочь могу?

Горит красный светофор, и тишина,
Идёт мимо повседневная толпа,
Все с картами, все платят за себя.
Не успокоюсь всё никак..

Время бежит, мы приближаемся..
Ну нет, не может всё быть так!

— У вас что-то с картой не так?

Девушка неловко подняла глаза:
— Да, карта заблокирована, платить нигде нельзя.

И как же собиралась? Ни перевод, ни банкомат, приедут ли друзья?
А что если я?

— Хотите заплачу за вас?

— С ума сошли?! Не стоит..

— Но вам ведь нужен именно этот автобус, — сказала я, вставая,
— И мне не тяжело, — с мягкой улыбной для успокаивания.

— Прошла!

Мгновенье шока, спасена.
Уселась я к окну обратно,
Отойдя, за мной пошла и села рядом:

— Спасибо за оплату вам!

— Да.. не за что, главное домой вернётесь, — неловко мне подобное вдруг слышать.

— Скажете номер? Я вам переведу, в долгу..

— Ничего не нужно, — и так проблем навалом,
я всё вижу, понимаю, да и сумма небольшая, моя воля такая.

На край города со мною ехала она,
Рада знать, что не ошиблась,
Не попала, не прогнали,
На выходе ещё слова благодарности:

— Спасибо вам большое.

На тёплой ноте попрощались.

* * *

Новый знакомый, какая маска мне нужна?
С улыбкой что-то говорю.
Он не пытался отвечать на всё, лишь малость.
Слушал, как я говорю, молчу.

— Не делай так.

— Чего бы ты хотел?

— Притворство доброты убрать.
Тут все грубы, нет места дружеским улыбкам.

— А если улыбка моя?
Пронзающе смотрю я,

Смотрит в ответ, тишина. Странная ухмылка.

— Зачем ты это делаешь?

Все всегда были заняты собой,
Думали, что знают все ответы,
Но он изучал, слушал, вопрошал,
И было это не для выгоды?
С каждым днём всё больше понимал.

Он не знал, как я чувствую других,
Но начал замечать то, что я скрывала,
Видел, когда мне больно, когда смущаюсь,
Видел всё это, был рядом,
Маска трещит, просчиталась?

* * *

Что-то не так?
Неуверенность и боль в глазах — мне показалось?
Или нет?
А может, это просто тень усталости,
Уже раскладываю по полочкам,
Будто бы имею право..

Мои пальцы знают, как затянуть раны,
Но разве нужны им мои швы?
Может, моё участие — очередной назойливый свет
Для тех, кто привык прятаться во тьме.

Я вижу: тонет человек,
Но «помоги» крик так и не звучит.
А если он просто не хочет, чтобы его спасали?
Если моя рука — лишний груз?

Я научилась ловить отказы:
По резкому вздоху,
По взгляду в сторону,
По фразе: «Всё нормально»,

Я отступаю.
Не лезу.
Не упрямлюсь.
Но иногда..

Иногда мне кажется,
Что за этим «нет»
Стоит настоящее «да»,
Запертое под слоем страха.
Тогда я делаю последний шаг.

С ним всё иначе.
Он не отталкивает сразу,
Не смотрит сквозь меня.
Но я знаю, что может произойти:
Сейчас — разговор,
Завтра — недоверие,
А послезавтра..
Тишина.

Я не боюсь тишины.
Я с ней живу — как с тенью.
В ней нет предательства, нет фальши,
Только покой.
Я одна — почти всегда.
И, может, так даже спокойнее:
Нет диалогов, чужих ожиданий,
Чужой боли, радости и взглядов.

Могу заниматься чем хочу,
Не оглядываться, не объяснять.
Я быстро привязываюсь —
Слишком быстро.
И да, потом мне больно отпускать.
Но я умею —
Не цепляться, не держать
И забывать.
Шаг за шагом, сжигая всё, что знала,
Я иду вперёд.

Но одно — когда отпускаешь,
Потому что время пришло,
А другое —
Когда от тебя бегут,
Избегают, прячутся,
Лишь потому что ты задал вопрос.

Почему?
Потому что слишком много вижу, знаю?
Потому что помощь напоминает им,
Что они — не так сильны?
Или потому, что в мире,
Где слабость — стыд,
Моё сочувствие как зеркало,
В которое не хочется смотреться?

Бросить ли? Или..
«Не хотел бы что-то обсудить?»
«Мне показалось, тебе тяжело..»

— У тебя всё хорошо?

— Я застрял, — сказал он тихо, боясь обсудить.

Я понимаю, стою рядом.

Он продолжает:
— Работа — завал.
Все говорят, что я холодный тип,
С друзьями поругался..
Чувствую «всё рушится»,
Но не знаю, за что ухватиться.

Осторожно добавляю:
— Давай по порядку.
Тебе не нужно хватать всё сразу.
Что больше всего давит прямо сейчас?

Пауза и:
— Работа. Не справлюсь — будет хуже.

— Ты не должен нести весь груз один.
Ты можешь искать иной выход.
Даже маленький.
Даже неидеальный.
Хочешь, вместе придумаем шаги?
Можно поделить между людьми.
Быть сильным — не значит «не нуждаться ни в ком».
И..

...

Говорит, что впервые за долго дышал.
Благодарность в глазах,
А затем, он обнял..
Нет фальши.
Нет масок,
Игры.
Этого достаточно обоим,
Сегодня мы не одни..

* * *

Сомнения рядом всегда — они часть нас.
И за помощь вас могут даже ранить.
Но всё же..

Бывают те, кому без этого никак.
Кто не позовёт, но ждёт.
Кто от боли закрыт, но утопает.
И это не узнать, не сделав шаг вперёд.

Но важно помнить: не каждый ваш жест нужен.
Не каждый взгляд есть приглашение.
Иногда — просто нужно предложить.
Не настаивать.
Не рушить стены.
Лишь дать шанс открыть вам дверь.

Не всегда люди готовы открывать, бывает злоба,
Иногда кажется, ты нарушаешь их границы,
Вторгаешься в их мир!
Но важно знать, что ты не позволешь лишнего
И ничего не должен им.

Не ради образа «я добрый человек».
А потому что кто-то может быть на грани,
И не знает как кого-то попросить.
Пусть никто не узнает.
Пусть обесценят, забудут.
Но ты будешь знать, что оно того стоило,
Для чего и почему.

Можно ошибиться — да.
Можно показаться назойливым,
Но можно и спасти.
Иногда — одним словом,
Иногда — просто тем, что ты рядом.

Мы не знаем, когда простое «я рядом» станет важным.
Не для благодарности, не для славы,
Простое присутствие, взгляд, слово
Могут стать последней надеждой для тех, кто молчит.

Мы не обязаны быть одни, быть безупречными.
Пусть гордость не закрывает вам глаза,
Можно не бояться быть уязвимыми, чувства не скрывать.
Подумайте, как приятно смотреть в глаза человека,
Который может вас понять.

Я не знаю, что для всех ситуаций правильно.
Нет гарантий. Нет идеальных шагов.
Те, кто вежливо молчат — не всегда ждут.
И те, кому кажется, всё равно — иногда молча кричат.

Я не герой.
И не спасатель.
Вовсе не «добрый человек».
Но человек,
Способный всем сказать:

«Если что — я рядом
и вы в этом мире не одни».

День і ночі в небесах,
Вільно мчать крилаті.
Аж до сонця літають,
Краса в польоті – дар.
Розкинувши свої крила,
Летючі мрії в повітрі.
Аж до зори, у світлі,
Пташки співають щасливо.
Тепло сердець, що мріють,
А їхній шлях – свобода.
Шепчуть вітри, ведучи,
І мрії їх в політ.
Небо є домом для них,
Незабутня мить в злеті.
Граційні, вони над нами,
Чарівними стежками.

Наутро горделиво встанет, обует мирностью своей —
С приходом сумерек угаснет и поменяется быстрей.
Под звёздным куполом по-дьявольски дрожит
Колючий, чёрствый
Лабиринт.

Ярилин круг покрыл заботой лозы винограда,
Чтоб те приветливо открыли вход в обитель,
Скрывая испытания запутанного ада,
Коим свидетелем являться будет житель

С туманом в голове, но живостью во взгляде бойком.
Шагами двигаясь к златым вратам не торопясь,
Касается замка облупленного робко.
Щелчок — исчезли прутья двери. Дорога началась.

Тропа должна ответить на волнующий вопрос,
Который сердце жителя сжимает изнутри,
Однако лабиринт не в мягком пухе рос —
Опасности кругом, как шею не верти.

Зелёные пути теснятся вдоль и поперёк.
Вокруг уж полчища солдат, восставших из пыли,
Рассеянному юноше пред ними невдомёк:
Бороться с глюками или направо перейти?

Внезапно рухнул путник, корчась, на колени —
Невидимые руки бессердечно сжали горло;
Поймав момент букашечьих молений,
Удушье поясом незримым больше тёрло

Покрытую испариной, увенчанную дрожью сильной
Шею, которая, так, к слову говоря,
Зажглась усилившимся пламенем обильно,
Подобно членам всем, державшимся едва-едва

И жар, и мученический груз удушья,
И обнажённые клинки столпившихся вояк,
И резь желудка, грянувшая равнодушно —
Всё разом навалилось, не выбраться никак
Из плена царства чуткого, из слабых тела пут,
Которые спустя минуту пребыванья гроб несут.
Готово сердце разорваться, и ему вторит
В тот ясный день на редкость молчаливый
Лабиринт.

Но стрекотание пыльцы у уха всё переменило:
Ослаб ошейник, опустила руки смерть,
На счастье жителя, небесное светило
Безмолвно продолжало шоу то смотреть.

Посланники его, те феи, сумели хворь преодолеть
Сияющими крыльями, что красотой своей слепили
Наивных барышень, юнцов, готовых просто обомлеть
При виде зачарованных созданий, посещающих могилы

Своих же жертв, наполнивших терпенья чашу.
Да что скорбеть уже теперь о мёртвых простаках?
На то дана людская доля наша!
Слегка доверился — остался в дураках.

И эти хрупкие, казалось бы, тельца,
Чумой губившие детей на берегу болотца,
Низвергли корни зла, окутавшего удальца,
Понять ему так дав, что дети солнца.

Одна — с чернявыми губами и светлой головой, —
Расчёсывая гребнем волнистый водопад,
Уселась на плечо к герою, как к себе домой,
Шёпотом подначивая: "Будешь, мальчик, рад,

Коль решишь остаться в славной сей долине
Охранять сокровища от новеньких зевак.
Становись жнецом, забудь же про чужбину.
И никогда... Ты слышишь? Не обращай их в прах".

Болтая крохотными ножками, кивает на солдат,
Сынов земли и воздуха, для лёгких — преисподняя.
В броню они закованы, в два ряда в аккурат,
С готовностью отбить атаку тела инородного.

Наш путник ощутил фигуры женской граммы
На холмике костлявом, где раньше было пусто,
Чрез то плечо дочуркам не сказали мамы
Бросать щепотки соли и плеваться густо.

"Покинь площадку и иди направо, человек", —
Ему сказало рыжее созданье с мшистыми очами. —
"Иль хочешь паутиною покрыться и хранить вовек
Секрет этой долины вместе с праотцами?
Вдали так много неизведанных путей, так мало нужного для сердца счастья,
Покроет путешествие настойчивость змеиную вон ту,
Шипящую о прелестях покоя, когда на деле страшное ненастье,
Ловушка, созданная для слабых духом обездоленных умов...
Даю тебе серебряную третью руку
К борьбе за справедливость и за жизнь,
Преодолей соблазна речь моей подруги,
За левое плечо ты крепко не держись.
Иди смелее, юноша, и голову не опускай,
Достигнешь ты ответов сладкий рай".

Вернулись к небу феи, вспорхнув с простого смертного,
И смертный глаз направил на лозы позади:
Тупик его приветствовал в разгаре жара летнего.
Сгустились тучи-зрители, видать, пора идти.

Не крыса ты, безопытный герой, хвоста у тебя нет,
Нельзя, как прокуратор, от страха без оглядки убежать.
Неумолимо клонится к закату линия тех бед,
Что завершится здесь. Положена рука на рукоять.

Сошлись в неистовой борьбе — юнец и силы убеждений,
Благословенный меч и пыльные кровавые клинки.
Вонзил он лезвие, крутясь, с особым рвеньем
В грязной комок, и развязались все узлы,
Принесшие страдания беспомощным идеям
Со скрученными лапой и ушами.
С охраной мусорной к смиренью тяготели,
Без них — пролита вера и любовь горючими слезами.
Теперь же прыгают в лужайку с озорством,
Присущим зайкам с сереньким хвостом.
А беспредельные куски в себя вобрал могучий пылесос,
Отныне призывая оставлять открытым нос.

"Пускай победа за тобою, рыцарь, нету возражений —
Надет уж на макушке венчик из травы господ —
Ты в глубине души не заслужил всех этих восхвалений.
Не я ворчу, а справедливый недовольства рот.
О чём я говорю, ты сам прекрасно знаешь,
Зрачки забегали — всю суть-то понимаешь!
Сейчас душе романтика как никогда неймётся,
Пребудет ночь, а тут и мы вернёмся.
Аптечку надо доставать: шприцы, таблетки, бинт...
Отнюдь не постоянно милостив возлюбленный тобою
Лабиринт.

Песочный воин слился с матерью-землёй,
Хороший был чертяга на передовой!

***

Не изумрудный град, гораздо круче:
Здесь эльфы собираются азартной кучей,
В углу сидит, уткнувшись в одеяло, пьяный гном
(Жена поставила в известность целый дом
О том, что муж все деньги пропил.
Постойте, речь ведь не о том);
По сетке слухов, сплетен сладких
Паучий шёпот слышен знатно:

Младая кровь в долине появилась,
С мечом в руке прохаживается вдоль ограды,
Не умерла в бою и ободрилась,
Воодушевлённо требуя таинственной награды!

Система тупиков, проходов и ловушек
В яви — магическое королевство.
Все слушатели восьмилапа навострили ушки,
Сирены принялись уж сыпать лестью...

Огромное чудовище, наполовину конь, затем и человек,
Скрестило руки на груди со шрамом, мускулистой,
Заговорило басом так, что леших и сирен отверг:
"Конца здесь нет. За мной — лазейкою кустистой

Бежит изгибами тропа поближе к коридору,
Куда желающий самоубийца побежит стремглав.
Так предлагаю я тебе по выгодному договору
Пробраться за невидимую стену, время мне отдав.
Садись, любимый гость, за стол и сидра всем налей.
Устроим карточную схватку мы в кругу друзей!
Победа за тобой — копыто стену разнесёт,
Виктория моя — останешься как друг со мной на год".

Странник, робкий паренёк, посмотрел направо и налево.
Стульев много, но вокруг безлюдно, дёрн один,
Да их пара: бедный путник и кентавр, верно.
Призадумавшись, опёрся селянин

На поверхность древа и сомнение своё —
Одолеть врагов казалось лучшим из метаний
Как мечом, так и стрелой, и шпагой, и копьём;
Совсем получше демонстрации незнания.

Покрылись краской алой щёки, крылья носа,
Несмело опустился путник на сиденье чёрство.
Упёрлись тотчас в кожу паники занозы —
Позор вцепился крепче пылевого монстра.

"Ну, правила, конечно, знаешь, в этом мы совпали,
В отличие от тех глупцов, с шестёрками оставшихся.
Играли здорово они! Однако смертью пали,
Удрать от друга нового зачем-то попытавшись.

Колоду мастерски тасую, знаю в деле толк.
Придётся подождать немного — дамы чередой идут.
Зато заметно по глазам, что ты игрок неплох,
Придётся уложить тебя за несколько минут.

Не бойся, брат, придут и козыри, и, может быть, тузы,
Все поровну, и не придётся в тактиках нам напрягать умы".
Желая смелым "другу" показаться, юнец кивнул ему тотчас,
Но дух покинуть тело собирался — играл парнишка в первый раз!

Лепестки картона рассекали гладь стола,
Пока туз треф десятку бил, валет сидел в углу,
Кентавр с ходу кинул козырного короля,
Не знал юнец зачем и как, но понял: не к добру.

Из карт в руках героя сложился малый веер,
Пока колода сверху таяла на ведьме.
В мозгу мелькнула странная затея,
Но, может, стоило рискнуть ей и проверить.

Кентавр отбил всю шелуху и взял её же под конец.
Не всю — спасал царь бубен, королева крести,
Зато не зря копил удачу тревожно-горький удалец —
Настало время аккуратной королевской мести.

На фронте карточных солдат вперёд пошёл бубновый туз.
Враг брови свёл, пошевелил в нервозности хвостом
И отдал козырную даму, последний козырь, ну и пусть!
Ему пришла царица с ромбом и больно хитрым уж лицом.
Отбил её король с густою бородою, а прилетел другой.
Что есть картёжника искусство? И есть ли в картах место трюкам?
Ну штуку плут использовал нечестно и заумно:
Копыто оземь прогремело —и нате карту под рукой,

Пока наивный житель глазел назад, по сторонам,
Глядишь, шестёрка вылезла из ниоткуда,
Покрыв козырно карту, дав волю крепким желвакам,
Кентавр сделал вид, что так и надо будто.

Несравненно роковую роль
Сыграл коварный пиковый король!
И ему вдогонку не спеша
Червей десятка полегла.

Мурашки табуном бежали по лошадиной плоти.
Переиграл и уничтожил, жалкий недомерок —
Хорош напарник, но как друг негоден;
Слезливо чудище дробило стенку.

Наш житель покосился на скупого чудака
И с одобрением ударил по плечу слегка.
"Всегда в азарте будешь ты хорош
И только временно для общества не гож!
Суровый, грозный, друже, ты на вид.
Попробуй мало измениться — улыбка всех развеселит".

"Дружище" вздрогнул, укротил на миг характер львов,
А житель в коридор скользнул и был таков.

Узнать о продолжении пути, возможно, надо,
Поэтому послушает читатель лютню барда.

***

Эге-гей, а что за фрукт
Отломил сливовый прут?
Позади оставил след,
Не накличет, мол, так бед.
Интересна, велика
Жизнь тупого простака!

Он идёт, за ним — черта,
Так и шли туда-сюда.
Станцевали б лучше вальс,
Раз тропа не поддалась.
Крутились они мало —
Упал дурында в яму!

Помог незрячему кроту
По полкам положить еду,
А крот, добрейший зверь,
Открыл вторую дверь,
Забрался вверх уродец.
Вернулся чрез колодец!

Смеяться подустал мальца
Эй, фавн, подлей звезде винца!

Ну дальше дело стало ясно:
Тик-так, и солнце подугасло.

Хоп-хей, ла-ла-лей,
Приготовьте лошадей!
Нужно молодцу домой —
Рулит здеся, как родной.

В общем, наступила ночь,
Стало мальчику невмочь.
"Убежать, —грит, — Не могу,
Не боюся я луну".
Ну дурак, ну что сказать!
Нет бы пятками сверкать.

Пилы, топоры на потолке
Опускались книзу налегке.
Это холод страха и тревог,
Спасться мало кто тут смог.
Юркий оказался недотёпа:
Пробежал! Ну бес, пройдоха!

Страшно что-то мне на диво...
Подолью, пожалуй, пива...

Хоп-хей, ла-ла-лей,
Странник сделался смелей!
Окружили местные отцы,
Напрягая славные ремни.
Басню им я б мог сложить,
Но не буду время торопить.

Он взял ремней,
Связал сильней,
Поставил палки
Очень шатко
И вышла малая
Рогатка.

Колени в кровь,
Разбита бровь,
Живой мертвец,
Уж не жилец,
Трещит бошка
Под два вершка.
Упрямец тот
Идёт вперёд.

Луна загадочно смеётся —
Безумный псих не поддаётся.

Вдали смеются тролли все,
От смеха — слёзы на губе,
Пальцем тычат в рожу.
Шепнул ужасно "Боже"
И так отвратно и нахально
Заткнул он уши белой ватой!

С одной тропы,
Съев все мозги,
Зомбяк сошёл,
К нему побрёл...

Прервусь я, глас народный, кротко —
За стойкой фавна вижу водку.

Слова уж нахожу совсем едва,
Ведь путник на примере дважды два
Морально задавил врага опять,
Шепнув: "Ответом будет пять".

Хоп-хей, ла-ла-лей,
Волколак, не сильно бей!
В темноте и под луной
Оборотней час ночной.
Наш дурак еще и вор,
Ух, парнишка на подбор!

Своровал у тётки ложку,
Та из серебра немножко.
Выстрелил — и прямо в клык,
Тут волчара и поник.

Ну а дальше!.. Дыбом волоса,
Чувствую, как закипает в страхе борода..
Нужно обмакнуть её побольше в сидр.
Дай же... Нет? Проклятый...

***

С читательского соглашательства
Опустим драки и ругательства.
Рассказ пойдёт про предфинал,
Который путника у дёрна ждал.

Хороша, собою очень миловидна,
Очи чёрные, и манят алые уста —
Перед мальчиком в тени стояла дива,
Коже коей позавидовали бы господа.

Бледна, как кукла из фарфора.
Фигура, точно кровь и молоко.
Пора бы к выходу (рассвет голодный скоро)
Но зрелище интересовало жителя одно.

Шаги, как будто лёгкое перо.
Уткнулась грудью в грудь мужскую,
Прижалась крепко. Потекло рекой легко
Её словцо. Не отпускает ни в какую.

А голос льётся словно мёд,
Душистый, сахарный и... вечный.
Растаять в нём! Да не даёт
Поток мыслительный и человечный.

"Одна устала быть, мой милый незнакомец,
Томлюсь на перепутье месяц, может, год.
Скрутил живот треклятый, злой морозец,
А жажда с голодом мне жизни не даёт".

Я слышу учащённый пульс
И вену вздувшуюся вижу,
Хочу вернуть себя на верный курс,
Но ощущаюсь загнанною мышью".

Губами лезет от ключиц до шеи,
В дурмане житель, сластью веет.
Скрутился узел в животе,
Такое представлялось лишь во сне.

Целует нежно, обдаёт дыханием тепло.
На грудь внезапно нечто потекло.
Вспотел? Неловко перед дамой вновь...
Пронёсся резко ток — ведь оказалась кровь.

Она отпрянула и хищно облизнула губы,
В углах скопилась горстка слёз.
"Я та, кого прозвали душегубом,
По возрасту ты явно не дорос.

Прости, позволила себе оплошность,
Хочу загладить пред тобой вину.
Я проявлю тебе покорность,
А между тем... Слизну ещё одну?"

Прижалась жадно к шее, клыки вонзила грубо,
Но житель странно ощущал себя героем.
Боль стягивала так, что стал ходячим трупом
Почти. Он руки всё же не умоет.

Она в беде, а девушке нельзя же отказать.
Ну, показал достойно, как воспитывала мать.
Когда вампирша отстранилась от экстаза наконец,
Парниша показал, что завещал отец.

Вцепился в волосы и начал о колено бить,
А та — шипеть и сразу всю родню о помощи просить.
Подвёл красавицу к траве, к земле её прижал —
Дала продемонстрировать роскошный свой оскал.

Судорожно надо ветку отломить
И как можно больше, чтоб череп проломить,
Хотя в секунду эту заметил он дубину
Довольно подходящую. То была осина.

Перевернул на спину, пристроился у ног,
Придерживая крепко ногтей длиннющих суть.
Глаза теперь не вытащит, и юноша, как мог,
Прицелился осинкой и вдалбливал ей в грудь
Колоподобный сук,
Избавивши от мук.

Вот было время! На кол испокон веков сажали,
Теперь в защиту перейти пришлось, чтоб не сожрали.
Фонтаном хлынула толпа народных масс в лицо,
Из-за пиявки столько люду полегло...

Прикрыл ей веки, вытер кровяной подтёк,
На удивление неловко принакрыл землёй,
Затем перешагнул желанно травяной порог
Пора увидеть выход лабиринта — и домой.

Сокровище опасное в себе таит
Покорённый неспокойный
Лабиринт.

По центру поля шкаф могучий жил.
К нему поковылял юнец, совсем без сил,
С багровым синяком на нежной шее,
Пока в кустах кикиморы притихли и смотрели.

Ладонь легла на платяной,
И говорил он сам с собой.

Зачем нужна ловушка? Для чего?
Пророчит смерть тому, зайдёт вдруг кто в него.
Иль может проявить и благодать,
Однако надо в жертву нечто дать.
Денно, нощно монстров разума стирать,
В итоге — в луже слёз топить невинную кровать?..

Энерготраты, батарейка на нуле и ложь,
В осколках сердце, мозг и душный дождь,
Беспамятство, отдача и неверность,
Обмен людьми, накопленная закономерность,

Друзья, враги, любовная поруха,
Мигрень и ломка, в комнате разруха,
Мусор, стёкла, безысходность, боль,
Опять вставать им в семь ноль-ноль,

Щемящий стыд, позор и тошнота,
Горячий лоб, а в горле мокрота,
Пик ненависти и всеобщая любовь,
Порезы и костяшки в кровь.

Желание вернуться и простить,
Обнять, со всей безмерностью любить,
Ценить, заботиться и понимать,
Солгать, что время повернётся вспять.

"Я херувимов, дьяволов вообще не жду,
Минуты через три из мира пропаду,
Так что же душу истрепало, напрочь исковеркало?"
В шкафу на гвоздике висело зеркало.

Мы как птицы в синем море
Борщ доели,звоним Боре
Адмирал Антон балтийский
Рисовал натуры кистью

В день илюьский,светлый,чистый
Произошел раскол чекистов
Спортом занимался ,брился , спал
В августе собрал каштан

На Камчатке я родился
В Краматорске пять раз был

1
Пред замком, что стоял на чёрных скалах
Раскинулась равнины широта,
И каждый день в седых ночных туманах
В ней, как дитя, игралась пустота,

2
И в темноте, едва для глаза зримы,
Мелькали силуэты, столь страшны,
Что замка житель - дух неколебимый -
Смотреть боялся с каменной стены.

3
Но только первые лучи денницы
Развеивали горестный туман -
Вмиг исчезали теней вереницы, -
То старой ведьмы был проклятый план.

4
Ту ведьму победил живущий в замке,
Но перед тем, как пасть, смогла она,
Собрав всех сил магических останки,
Промолвить, всей душою столь темна:

5
"Ты, рыцарь, ищущий моей кончины,
Возрадуйся, настиг ты цель свою,
Я проклинаю: узником долины
Ты стал теперь; заклятье ныне вью,

6
Я смерть свою приму, как искупленье,
Но за неё, ты должен навсегда
Остаться в замке - вот тебе мученье.
И всякий день, лишь светлого следа

7
Не видно будет в небесах глубоких,
Ворота пусть откроются в ночи,
Ворота в мир иной; существ жестоких,
Пусть манит свет от замковой свечи,

8
И пусть, скитаясь до лучей рассветных,
Они в стенаниях кричат своих,
И пусть ты до минут утра заветных
Боишься спать в стенах от криков их..."

9
И с той поры бесстрашный рыцарь чести
Боялся ночи; вскоре, словно дух,
Носился он по замкову поместью,
Но никуда его уставший слух

10
Сбежать не мог от сумрачных созданий,
И в замке он страдал, живя один.
Но главным стражем всех его страданий,
И замку верный паж и господин

11
Был дух, из Ада ведьмой приглашённый, -
Хадис - так звался страшный великан,
Он рыцаря за стены замка тёмны
Не пропускал, и навевал обман

12
На всех, кто подбирался к замку ближе,
Чтоб ни один на свете человек
Не смог пройти, чтоб тихо разум движил
Рыцаря к смятенью целый век.

13
И каждый день являлись в замке горном
И кушаний столы, и бочки вин,
Но в своём ложе тихом и просторном
Он утром засыпал всегда один.

14
Вкушая в замке посланные яства,
Он тихо плакал над своей судьбой,
И клял сокровища и те богатства,
Из-за которых нынею порой

15
Он яств блаженных не внушает вкусу,
И бледностью изъедено лицо.
У рыцаря на сердце тяжким грузом,
Иль глыбой каменной, или свинцом

16
О родных землях чувства непростые
Взгораются, обдав печалью вновь,
Родители порой во снах родные
К нему свой кличут бедный, жалкий зовь;

17
На клики их ответить не способен,
Живёт он лето за зимой и вспять,
Он духу мёртвому теперь подобен;
Однажды, к праху подойдя опять,

18
Где ведьма прокляла его обитель,
Он поглядел и вспомнил смерть её, -
Тот день его был жизни разрушитель,
Но ныне он спасение своё

19
Придумал. Раз и навсегда. Он к башне
Идёт, не поднимая мрачных глаз,
Уж ночь настала; криков хор ужасный
Как в всякий день поднялся скоро враз.

20
Хадис с собачьей головою громко
Ступал вкруг замковой сухой земли;
Герой по мрачным коридорам ловко
Дошёл до башни - старой и в пыли.

21
Он рек: "О, жизнь, преданная несчастью,
Давно я должен был ступить во тьму,
Закончив жизнь в паденья горькой страсти,
Оставив эту вечную тюрьму."

22
Сказал, и шаг вперёд, навстречу смерти,
Свершил последний, страшный, роковой...
Но ведьмы мёртвой колдовские плети
Ему не дали управлять судьбой...

23
Удара не почувствовав о камни,
Герой поднял свой взгляд наверх, в туман,
Вдруг замолчал ночной глас мрака давний,
Но то молчанье было лишь обман:

24
Минуту рыцарь вглядывался в поле,
Минуту морок тих был перед ним,
Но ни одной секундой скорой доле -
Растерзан был, стеною не храним,

25
Пред замком, что стоял на чёрных скалах...
Как говорят, в том месте и теперь
Он ходит всё один в ночных туманах
И воет, воет, как ужасный зверь...

I

(1.1)
Тихо, торжественно ветер шумит.
Река разливается мерно.
Весь Мир невинно, тихо спит.
Но он проснётся непременно...

(1.2)
В туманный день, холодным летом
Деревья ветер лишь качал.
Гнездо сияло тихим светом -
Птенец Жар-птицы в нём лежал.

(1.3)
Гнездо в ветвях ту пташку укрывало,
На дереве, что начало стареть.
И вот, клониться древо стало:
Птенец был вынужден взлететь...

(1.4)
Рождён он светом и луною,
И небесами, и землёй,
И ветром буйным, и травою,
Песком и снегом, и звездой.

(1.5)
Жар-птица, выпав из гнезда
Вдруг крылья алые раскрыла,
И, пламенем пылать начав тогда,
Впервые в небе воспарила.

(1.6)
Ах, знала б птица роковая
Что предстоит ей увидать,
Тогда бы, вовсе не взлетая,
Не побоялась умирать.

(1.7)
Но всё же птица полетела,
И небо стало домом ей.
Смотрела вдаль легко и смело,
И разгоралась всё сильней...

====================================================================
II

(2.1)
Видала дни, видала ночи,
У ветра в власти всё живя,
Но ветр иной уже пророчил,
И солнца слушалось дитя.

(2.2)
Окинув небосвод очами,
Жар-птица стала замечать,
Как начинали временами
Другие птицы восставать.

(2.3)
Звалася птицею свободной,
Да вместе с ветром лишь носилась.
Но вот, в предчувствьи ночи тёмной
В восток лететь она решилась.

(2.4)
Так, пролетая над рекою,
Вдруг резко к глади устремилась,
Умылась вся холодною водою,
Взлетела ввысь... и возродилась.

(2.5)
И словно просыпалась ото сна,
Почуствовала ветер, начинавший дуть.
Теперь уж не металась по небу она -
Священный крест указывал ей путь.

(2.6)
К лучам лишь солнечным прекрасным
Её полёт был обращён.
Навеки впредь светилом ясным
Её был путь определён.

====================================================================
III

(3.1)
Но солнце перешло в зенит,
Жар-птица всё востоку внемлет,
И смелым пламенем горит,
А в небе враг уже не дремлет...

(3.2)
Степной проснулся Ястреб чёрный,
Увидел огненную птицу,
Тогда своим полётом вольным,
Решил догнать он ту зарницу.

(3.3)
Над нею взвился Ястреб скоро,
И солнца свет он ей затмил,
Небес ей преградил просторы,
Собою солнце заслонил.

(3.4)
Так долго подневольно птица,
Жар-птица сильная жила,
Но воля на свободе виться
Летела с нею, как стрела.

(3.5)
И как стрела была остра,
Её воля к пробужденью.
И каждого её пера
Коснулось светлое стремленье.

(3.6)
А Ястреб ближе стал стремиться,
Её ударил, подлетая,
Обжёгся огненною птицей,
И пал на землю, умирая.

(3.7)
Избавилась от заточенья.
И снова в ней взыграла кровь -
Своим отдавшись повеленьям,
До облаков взметнулась вновь.

====================================================================
IV

(4.1)
Но стали облака сгущаться,
И ночь глухую призывать,
Должна будет она сражаться,
И солнце ночью не терять.

(4.2)
А белокрылая Сова
На севере легко летала,
Кричала страшные слова
И хищным взором наблюдала.

(4.3)
И вот небеса покрылися тьмою,
И грянула молния - огненный меч,
Закрыли их тучи плотной толпою,
Мешая разглядывать страшную сечь.

(4.4)
А сечь началась меж Совой и Жар-птицей,
И битва их страшным была ремеслом,
И та, и другая была мастерицей,
Противницу била могучим крылом.

(4.5)
Совиные перья повсюду летали,
Но и Жар-птица ломалась порой,
Да крылья её беспощадно пылали,
Сову она всё же теснила собой.

(4.6)
И как бы Сова ни старалась усердно,
Жар-птица всё ж больше была, и сильней,
Сова защищалась, хоть долго, но тщетно,
И, наконец, сокрушилась пред ней.

====================================================================
V

(5.1)
И, упоённая победою, Жар-птица,
Взорвавшись и всё небо осветив,
Вспылала, солнца светлая десница,
Фениксом себя навеки окрестив.

(5.2)
Чарующим солнце сияло светилом,
Надолго его укрепилася власть,
Власть мира над битвой, и света над Миром.
И Феникс свободой упоен был всласть.

(5.3)
Да, много случилось за время свободы:
Корона сменилась несколько раз,
Да вот не случалось грозной погоды,
Какая случалась в воинственный час.

(5.4)
И Феникс летал на просторах беспечно -
Никто с ним в войну вступать не желал,
Но так не могло продолжаться извечно,
Ведь он не един был, кто власти алкал...

====================================================================
VI

(6.1)
На западе, в болоте, утонула Цапля,
Под весом короны своей,
Пролила алой кровушки капли,
И лишь возродилась сильней.

(6.2)
А Феникс полётом её восхищался,
И речи её пленили его,
Он с нею сражаться не намеревался,
Да Цапля короны алкала его.

(6.3)
И ночь вновь пленила усталую землю,
И сызнова бой начался в отдалях,
А Феникс пылающий звукам не внемлет,
Его не объял всеобъемлющий страх.

(6.4)
И Цапля к нему подлетела неслышно,
И битва меж ними тогда началась,
Боролася Цапля жестоко и пышно,
И вот уж победа почти ей далась...

(6.5)
На мудрый вдруг Феникс решился поступок:
Позволил он Цапле победу узреть,
Он Цаплю смутил чередою уступок,
И вырвался вновь, чтоб её одолеть.

(6.6)
Победил в этой битве лишь хитростью мудрой,
Да солнце уж вновь поднималось в восход,
Цапля билась в болоте болезнью безумной,
А Феникс продолжил свой славный полёт.

====================================================================
VII

(7.1)
Как светел солнца поздний луч,
Как тих закат иль погребенье...
Над Фениксом проклятых туч
Опять нависло приближенье.

(7.2)
Себя с презреньем озирая,
Представил Феникс смерть свою,
Судьбу свою не дожидаясь,
Решил: "Я сам себя убью!".

(7.3)
Хотел очистится он смертью
И возродится в новый мир,
Он замахнулся было плетью...
Но был бы то стервятний пир.

(7.4)
И бунт его против себя же
Плодов желанных не принёс,
И в этом горестном оммаже
Он чуть не пал в погоне грёз.

====================================================================
VIII

(8.1)
Немало войн, глухих сражений
Успел наш Феникс пережить,
Но главное - свободы гений
Он наконец смог оживить.

(8.2)
Он снял с себя эти оковы,
Какие с древности глухой носил,
Тот груз, что вес на нём свинцовый
Когда-то сам себе слепил.

(8.3)
Но смерть свою, видал которой
Он ране лик в своём пути,
К нему уж мчалась бурей скорой -
Её не сможет обойти.

====================================================================
IX

(9.1)
Он на Восток направил тихи очи,
Туда, где Жавронок летал,
Хотел убить его до наступленья ночи,
И тем лишь ночь он приближал.

(9.2)
Но крест златой туманил взор,
Короны ноша тяготила, -
Так время выносило приговор,
Так Птицу покидала сила.

(9.3)
Опасно было Фениксу сражаться
Под весом собственных оков.
А с Фениксом в бою тягаться
Уж Жаворонок был готов.

(9.4)
И вот, когда, над морем пролетая,
На Феникса напала пташка та,
Молился он, глаза на раны закрывая, -
Скорее бы земли вновь началась верста.

(9.5)
Давно за ним гонялся злобный рок,
И кровь уж проступила в перья,
Он Жаворонка победить не мог,
А Жаворонок полон был терпенья.

(9.6)
В исходе битвы таковой
Сломился Феникс величавый,
И после схватки роковой
Приблизился закат его кровавый.

====================================================================
X

(10.1)
Страшился окружавших он врагов:
На западе был Ворон молодой -
Напасть на Феникса тот был уже готов,
Чтобы начать кровавый бой.

(10.2)
Боёв кровавых Феникс старый
Хотел немало избежать,
От ран прошедших был усталый,
Мученьем было б воевать.

====================================================================
XI

(11.1)
Но хрупкой стала Земли твердь,
И воздух обратился мраком,
Страшился Феникс умереть,
И снова обратиться прахом.

(11.2)
Был слишком долго на лету,
И сердца жар уже погас,
Кругом лишь видел темноту,
И уязвим был в этот час.

(11.3)
И шли на небе дни за днями,
Он плакал горько, врагами окружён,
Истерзан был он мукой и слезами,
Ещё быстрее начал падать он.

(11.4)
Но Феникса убил не внешний враг -
Его вдруг крылья слушать перестали,
И погрузился Феникс изнутри во мрак.
И собственные когти его же растерзали.

====================================================================
XII

(12.1)
Пусть пал, но жизнь спасти он попытался,
Чтобы ещё раз вновь взлететь
В предсмертной он агонии метался,
Но он не мог... не умереть.

(12.2)
Он вдруг затих, и пеплом оказался,
И пепел долго так лежал...
Но вот опять он разгорался:
Уж новый Феникс из огня вставал.

====================================================================
XIII

(13.1)
На пепелище загорелся
Он красным пламенем во мгле,
И ярче прежнего зарделся
С звездою красной во челе.

(13.2)
Но прежде крест с себя сорвал,
И, сбросив мантии златые,
Он из него перековал
Кирасы и мечи стальные.

(13.3)
И Феникс, взор вперёд направив,
С уверенностью вдаль глядел,
И, крылья гордые расправив,
Он наконец-то вновь взлетел.

====================================================================
XIV

(14.1)
Себя он в глади увидал,
И ужаснувшись отраженьем,
Свои, взметнувшись, тут же стал
Он перья рвать с ожесточеньем.

(14.2)
Себя жестоко он терзал,
И раны оставлял больные,
И плотяные перья рвал,
Чтоб обратить себя в стальные.

====================================================================
XV

(15.1)
Туда, где солнце заходило,
Направил Феникс ясный взор.
Что эта ночь ему сулила?
Кому теперь давать отпор?

(15.2)
На западе, во тьме, опять,
Всё выше поднимая крылья,
Бесстрашный Ворон восставать,
Уж начинал из тьмы бессилья.

(15.3)
Когда последний солнца луч
Исчез вдруг в темноте заката,
Повисли в небе сотни туч
И грома начались раскаты.

(15.4)
Блеснули лики первых молний,
И становилось всё светлей,
И сам Инферно словно тёмный
Вдруг разразился на Земле.

(15.5)
А Ворон, движимый безмерно
Желаньем грозным убивать,
Как будто дождевые капли - мерно,
Повсюду кровь стал проливать.

(15.6)
Но прежде стоит рассказать,
Что клятвой о ненападеньи
Успел он Феникса связать,
Не допустив Войны свершенье.

(15.7)
Ударом молнии заветной,
Раскатом грома роковым,
Мир разгорелся незаметно,
И тут же стал совсем другим:

(15.8)
Обратилась земля страшной бездной,
Пылающей вечным огнём,
Гром и ветр слились мрачной песней,
Которую пели вдвоём.

(15.9)
А Ворон летал неустанно,
Терзая птиц и птенцов,
Себя Богом взомнив, беспристрастно,
Он поражал своих врагов.

(15.10)
А Жаворонок, что за морем,
За синим морем пролетал,
Войну увидя, сразу вскоре,
Служить он Врану клятву дал.

(15.11)
Ночь от пламени светлела,
Пожар зарёю новой стал,
Стреляли тучи то и дело,
И Мир пылал, пылал, пылал.

(15.12)
Могуч был Вран в стальной броне,
Он, черноок и нераним,
Уверенно всех бил в войне,
Из битв взлетал он, невредим.

(15.13)
Безумием победы опьянённый,
Над пташками, которых одолел,
Окинул Феникса, безмолвно,
Кровавым взглядом посмотрел.

(15.14)
Решил, что Небо для них тесно,
И клич боевой не подав,
Он безрассудно и бесчестно
На Феникса напал стремглав.

(15.15)
А в то же время над водою
Жавронок Орла побил,
И грустной алою слезою
Он кровь его в моря пролил.

(15.16)
Вот так напал бесстыдный Ворон,
Ничуть не проявив терпенья.
Он был чрезмерно веры полон,
И не продумал нападенья.

(15.17)
Но был его Блицкриг внезапен:
Атаковал когтями всеми враз.
Был Фениксом в бою оставлен
Его суровый левый глаз.

(15.18)
Тот глаз потом и Вран пытался
И расколоть, и проглотить,
Но как бы сильно не старался -
Он до конца не смог сломить.

(15.19)
Как был силён в атаке Ворон,
Так Феникс, как твердынь, стоял,
И каждой веры был исполнен,
Что он за Правду воевал.

(15.20)
Но всё же Ворон нападал,
И битву эту оттого
Уж Феникс чуть не проиграл,
И сердце дрогнуло его.

(15.21)
И Ворон Феникса поверг...
Но чуть тучи отступили,
Ветра, которых он отверг,
Ему тогда проговорили:

(15.22)
"Вставай, прошу Тебя, вставай!
Теперь не время умирать!
Скорее Меч Свой поднимай!
Ты ДОЛЖЕН Месть Свою Воздать!"

(15.23)
Пожар взорвался в сердце птицы,
И каждое перо наполнил,
Он снова к жизни восстремился,
И меч суровой Мести поднял.

(15.24)
И начал меч свой заносить
Для своего в ответ удара.
Готов был Ворона убить.
И сжечь в святом огне пожара.

(15.25)
Занёс он меч над головою,
Сверкнуло Немезидой око,
И с Враном, что властил землёю
Они столкнуль вдруг жестоко.

(15.26)
И вот столкнулись Феникс с Враном,
Весь Мир вмиг кровью обагрив,
Что свет со тьмой, титан с титаном,
Друг друга смертью напоив.

(15.27)
С другой же Врана стороны,
Ещё титан ударом бил,
То из далёкой, из страны
Орёл из-за морей прибыл.

(15.28)
Таких не видел мир сражений
Ни до, ни после - никогда,
Но страха не было ни тени -
Он не позволен был тогда.

(15.29)
Из Врана, под мечом священным
Отравленная кровь лилась.
Ведь в сердце паразитом смердным
Змея ужасная вилась.

(15.30)
И кровоточил Вран-убийца.
И кровь его черна была,
Змея погибла, кровопийца -
Уж не стоял Вран, как скала.

(15.31)
Да Феникс тоже величавый
Войной был сильно утомлён,
Но стан свой крепкий, сверхдержавный,
Держал всё также ровно он.

(15.32)
А тем временем в востоке
Показалася заря,
В вечном молниий потоке
Уж тучи отошли, гремя.

(15.33)
Когда же Феникс и Орёл,
Удар единый нанесли,
Тогда же Ворон смерть нашёл,
И мир нашёл весь мир Земли.

(15.34)
Лучей всё больше пробивалось
Сквозь страшную войны вуаль,
Ничто уже не содрогалось,
Всем миром правила печаль.

(15.35)
Печаль и скорбь, как две сестрицы,
Рукою об руку ходили,
И тихим был восход зарницы,
Лучи которого ловили.

(15.36)
Погиб уж Вран. А Жаворонок малый,
Тихо по небу летал,
Полёт его, как он, усталый,
Всё больше медля, умирал.

(15.37)
И вот тогда Орёл могучий
Моря глубокие пресёк,
Нашёл для мести страшной случай,
И клюнул Жавронка в висок.

(15.38)
А после, местью опьянённый,
Ударил слабого птенца
Анчара ветвью раскалённой
Снизверг того с Земли лица.

(15.39)
На нём от ран образовались,
Два вечных, словно пелена,
Да на всю жизнь потом остались
Два смертью веющих пятна.

(15.40)
Да, не убит был Жаворонок хрупкий,
Но долго, долго он болел,
И о своих потом поступках
Он дни и ночи сожалел.

====================================================================
XVI

(16.1)
Могучий Феникс был отныне
С Орлом заморским словно враг,
Меж ними хладный бой всё стынет -
Не отогреется никак.

(16.2)
И мир развергся на две части:
И стая птичья пала ниц,
Оставшись под могучей властью
Лишь этих двух жестоких птиц.

====================================================================
XVII

(17.1)
Во мрак небесный устремился
Великий Феникс, и тогда
Он сам звёздой зазолотился
оставшись первым навсегда.

(17.2)
Его с земли несчастной видя,
Орёл и далее взлетел,
Они, друг друга ненавидя,
Искали Космоса предел.

(17.3)
Молчал в роптании жестоком
Весь мир, от их войны страдая,
Пока они кричали громко,
Анчара ветви запасая.

(17.4)
О, победившие в войне,
Делить решилися победу,
Весь Мир за ними, как во сне,
Следил, и мир исчез бесследно.

====================================================================
XVIII

(18.1)
Но дни сменялися ночами,
Феникс словно засыпал,
И усталыми очами
Свои крылья озирал.

(18.2)
В нём словно каждое перо
Своею волей исполнялось,
Им общее найти добро
И счастие не получалось.

(18.3)
Погиб не пламени в усладость,
А разорвав себя корыстью
Орлу заморскому на радость,
Метаясь, как по ветру листья.

(18.4)
И сердца светлого пыланье
Искрою слабой обратилось,
Навек окончилось страданье,
И сердце вдруг остановилось...

(18.5)
Распался Феникс, птица света...
Распался на младых орлят,
Всех больше стал двуглавый этот,
Чьи главы прочь глядеть хотят.

====================================================================
XIX ныние события

(19.1)
Орёл столь памятен двуглавый,
Вернуть величье захотел,
Добыть сраженья ратной славой,
И выбрал горестный удел:

(19.2)
Он нападенье роковое
На младшего себе свершил,
И тем гневленье непростое
Всего мира получил.

(19.3)
Одной главою он глядит
На героизм былых свершений,
Другой же взор он вдаль вперит,
Со страстью новых покорений.

(19.4)
Гой ты, мой Феникс золотой,
Тебя мне так привычней звать,
Мой Феникс, нищий Феникс мой,
Куда же ты летишь опять?...

====================================================================
XX

(20.1)
Поэта призвало желанье,
И время тут же замерло,
И Феникс встал, как изваянье,
Немного приподняв крыло.

(20.2)
Поэт задумчиво глядит
На эту статую златую,
И речь такую говорит,
Словами и пером рисуя:

(20.3)
"Орёл замученный двуглавый,
Ко мне пославший аонид,
С короной, скиптром и державой,
Но с сердцем Феникса, стоит.

(20.4)
Одна глава глядит далече,
На пройденный собою путь,
На врезанные в память сечи,
И славу, что нельзя вернуть.

(20.5)
Глава другая с озареньем
Глядит вперёт, как будто в сон.
И так стоит в глухом сметенье,
Куда смотреть не знает он.

(20.6)
Была Жар-птица - Феникс позже,
Был Феникс - стал двуглав Орёл
А ныне клики его строже -
Куда же он теперь побрёл?

(20.7)
Велик, могуч твой голос чистый,
Твоя история хранит
Твой путь прекрасный и тернистый,
И взор уверенно глядит.

(20.8)
Слепой, могучий, слабый, властный...
Ах, как судьба тебя трясёт...
Судьбы и ветра рок ненастный,
Ответь, куда тебя несёт?"

В небе города, высоко,
Ночью тихой, да живой
Пролетал случайно сокол
Над ночною мостовой.

Незаметен сокол лихый
В тёмно-синей вышине,
Как неслышим говор тихий
В ночи сладкой тишине.

В квартиронке небогатой,
В мрачном доме, ночью той,
Говорил, себе лишь внятный,
Человек с самим собой.

И во тьму окошек сонно
Он направил тихий взгляд,
Грустной мыслью осторожно
Его ум теперь объят.

В улицу он сонно глянет,
Да душа его всерьёз
Отягчаться резко станет
И задаст себе вопрос.

Во дворе, при зное ночи
Ветер, листьями шумя,
Всякому своё пророчит,
Думы разные томя.

"Помню, я, в года былые,
Когда сам был юн и глуп,
В свои годы золотые,
Увидал старинный дуб.

Помню, вздумал почему-то,
Что ему не повезло,
Думал я, что вот ему-то,
Жизнь дана была назло.

Тяжело быть дубом, верно,
Всё стоишь всю жизнь один,
Так и люди живут мерно
От рожденья до седин.

Только люди-то порою
И стремятся быть одни,
А, добившись, волком воют -
Этим дубу не сродни.

Одиночество людское
Не природою дано,
Хоть оно и непростое,
Да, бывает, спасено.

А над дубом нет пощады,
Он один - один навек,
Вороньё ему лишь радо,
Да безмолвный белый снег..."

Вот над градом круглым диском
Уж вовсю взошла луна,
А за нею в небе низком -
Звёзды гроздьями сполна.

И посредь тех точек белых,
Покоривши ночь саму,
Пара крыл, да очей смелых
Пробиралась через тьму.

"Дуб, наверное смирился
Со своею злой судьбой:
В одиночестве родился -
И умрёт с самим собой.

Да ему ведь это даром
Видеться скорей должно:
Рос бы он в лесу дубравном -
В тень попасть немудрено!

А в тени больших деревьев
Он погиб бы, может быть -
Смог судьбе он, без мудренья,
Одиночество простить."

Лунный диск белеет тихо,
Спрятавшись за облака,
Сокол всё летает лихо,
Да снижается слегка.

Философствовал устало
Человек в своём мирке,
Да луна лучами пала
В философском уголке.

И тогда, вздохнув глубоко,
В лунном свете, человек,
Посмотрев во тьму высоко,
К мысли следующей прибег.

"Помню, был в степи холодной,
На ковре земли лежал,
Ночью тихо-бесподобоной,
В небе звёзды увидал.

Звёзды ярки на свободе,
Вне оков градских свечей,
И безропотен в природе
Тихий свет таких ночей.

После взгляда моего-то,
Много сотен, тысяч лет,
Будет радовать кого-то
Звёзд неблизких вечный свет.

Друг от друга бесконечно,
Бесконечно далеки,
Но горят они беспечно,
И их взгляды так легки."

Всё кружит над градом птица,
Вдаль направив хищный взор,
И отлунно золотится
Света к птице злой укор...

Проклят сокол небесами
Вечность по миру летать,
Вместе с буйными ветрами
Дни и ночи провожать.

"Звёзды мудростью богаты
Наблюдателей немых,
Так и люди порой свято
В коконах сидят своих."

Просто звёзды принимают
Без печали свой удел,
А вот сокол всё алкает
Сиротливости предел.

"Кому - счастье, кому - мука
Одиноко проживать...
Боже мой! Какая скука!
Поздний час - пойду-ка спать!"

А луна всегда всё та же:
Незаметна и стройна,
И отшельником всё также
По небу плывёт она.

Дуб живёт лишь безмятежно,
Звёзды лишь покорены,
Сокол рвётся безуспешно -
Одиноки все они.

У поэмы нет начала,
Лишь конец усталых строк,
Что бы то ни означало -
Вся поэма - эпилог.

1

Сегодня вдруг я припозднился,
с утра не начал стих писать.
К шести часам освободился,
закончил музыку верстать.
Я сделал песенку для сети,
отправил в радио звучать.
И вот опять ломаю перья,
пишу в онлайне, так сказать.

2

На поиск времени не тратя,
я о недавнем расскажу.
Продолжу тему виртуально,
предамся аудиостиху.
Вчера бродил по нейросети,
чудес там много посмотрел.
И, спешно наглядевшись,
заказ исполнил – одолел.

3

Меня засёк он в «Телеграме»,
затем в мобилу позвонил,
знакомец давнишний и старый
со мной общаться вдруг решил.
Нашёл он время, я ответил
и поприветствовал его.
И стал я слушать его речи,
дела, оставив, почти что.

4

Он заводил и, как обычно,
вёл разговор свой ни о чём.
И о здоровье для приличья,
о том, что было вспомнил он.
Нам повезло, что в наше время,
весёлой юности тогда,
камер видео для наблюдений,
не имела советская страна.

5

Мы хулиганили спокойно,
скрывались лихо от ментов,
и доказать никто не смог бы,
порыв заправский пацанов.
Сейчас эпоха – наблюдений,
шаг влево вправо и попал,
и будешь в камере отдельной,
или с народом через край!

6

Он говорил с присущим пылом,
быть может, даже накатив,
грамм двести водочки столичной,
и под огурчик снова повторил.
И, расслабляясь, потянулся
к воспоминаньям прошлых лет,
напомнил сумрачную юность,
её почти что беспредел.

7

Я тоже вспомнил без деталей
поток ушедших давних дел.
О своём рассказывал он рьяно,
с улыбкой грустною хмелел.
Да было время разгуляев,
творили сдуру чудеса,
что с точки зренья хулиганов,
равнялось подвигу тогда.

8

Унынья не было, мы дерзко
во взрослую вступали жизнь,
вовсю курили и, конечно,
дружили часто со спиртным.
Ведь, мы же русские ребята,
хоть и другие среди нас, –
такие ж были разгуляки,
весёлой улицы спецназ!

9

Мы не делились и дружили,
неважно кто ты, – а какой?
На том сплочённые ходили,
играясь сумрачной судьбой.
Сегодня многих уже нету,
сошли ребята в мир иной,
Недолго пожили, – исчезли
не взявши возраст стариков.

10

И как-то быстро оторвались,
вдруг незаметно отошли.
И времена холодные настали, –
без дружбы, радости, любви.
В стране уныние сегодня,
вчера, казалось, страшный сон,
но накопились эти годы,
не представимые в былом.

11

Егор засел на «опиухе» страстно,
сменил бутылку на иглу
и постепенно парень сдался,
подобен стал он старику.
Жена и сын его оставив,
создали новую семью.
Жить не хотели с наркоманом,
делить порочную судьбу.

12

Я не сужу их – но, однако,
могли бы всё-таки спасти!
Попытки сделать и не сразу,
бежать ускоренно в кусты.
Он виноват, слов не сдержавший,
слабак попавший в переплёт,
пошёл по линии пропащей,
закончил юности полёт.

13

Сложил он крылья приболевши,
засел пристрастно на игле,
сломал судьбы восход воскресный,
кружась года в кошмарном сне.
О, тяжба в ломке наркоманов,
её, не дай бог, испытать!
И ни к чему такое испытанье,
не стоит даже подступать.

14

Он умирал и постепенно,
дряхлел убогий на глазах.
Хватая хворост его вены,
душила парня наркота.
И был он вроде бы учёный,
легко окончил институт,
и рассуждал всегда о чём-то,
свой проявляя пылкий ум.

15

На мир глядел он с позитивом,
пока всё было хорошо.
Жена и сын его любили,
в карьере шёл он высоко.
Масть выпадала прям на зависть,
он восхищался и спешил!
В стране советской поднимался,
прыжок карьерный совершил!

16

На иглу подсел он незаметно,
и не от бед и горя на пути.
Хотел он большего, наверно,
чего не мог в судьбе найти!
На время, думал, пристрастился.
Затем стремился завязать!
Увы попался и склонился,
союз с иглой не разорвал.

17

Я говорил ему – оставь же!
«Всё под контролем!» – отвечал.
И снова в темень удалялся
с иглою сцепку продолжал.
Он улетал и возвращался,
реальность снова покидал.
И был привязан словно шарик
с тяжёлой цепью погибал.

18

Просил он денег постоянно,
взаймы как будто прибирал.
На «чеки» брал и убивался,
не "раскумарившись" страдал.
Его маршрут был ежедневный
с одним желаньем проколоть,
на дозу выйти и скаженным
вернуться в тот же оборот.

19

В стране случились перемены,
он их воспринял ни во что, –
был слишком занят своей темой,
в заботе страстной под иглой.
Окружный мир ему был в тягость.
И размышлять он прекратил.
Искал одно – как снять усталость,
синдром погибели смягчить.

20

Пошёл по зонам – по больничкам.
Прослыл обычным крадуном.
Хватал и куриц он рынках,
в карманы лез за кошельком.
Без карт тогда мы обходись,
носили люди наличман, –
тем в пользу прежде пригодились
и не всегда умелым крадунам.

21

Он попадался, его били,
вели в участок запросто́,
там дело спешно заводили,
и поддавали – не дай бог!
Встречала зона раз в который?
Считать все ходки ни к чему,
в ожиданье дальнего простора,
домой вернуться по звонку.

22

И мать его, тогда живая,
страдала долгие года,
ужасный сон не принимая,
надеждой к лучшему жила.
И с ней ушла она в могилу,
не дождалась просветов мать!
Беспутного не понимая сына,
от боли долгой извелась.

23

Страсть побеждает часто в мире!
Ничтожит семьи, – судьбы гнёт,
в предназначенном счастливом
убийства мрачные ведёт.
Кто остановит ход растленья?
Рецепт один на все века:
людей незыблемая вера,
взгляд устремлённый в небеса!

24

И чтобы там не пели атеисты,
уверен, точно, знаю я, –
чтоб быть воистину счастливым,
нужна всем вера в небеса!
Как не пытаются справляться,
не все способны превозмочь, –
погибают в алчной страсти
уходят в сумрачное прочь.

25

Я говорил звонившему: «Послушай,
болезней столько претерпел!
Но продолжает пить, и мучишь,
свой организм ты одолел!
Он, может быть, желает бросить,
а ты настойчиво гнетёшь.
Он соглашается и страшной ночью,
жизнь остановит – отойдёт!

26

И, если любишь своих внуков,
к чему же рано уходить? –
Отравой заиливаться жуткой,
и никотином изводить?»
Он продолжал и усмехался,
свои резоны приводил.
И на своём стоять остался,
пошёл вновь сотку накатить.

27

И, дай то бог, чтобы подольше
в хмелю товарищ протянул!
О, сколько их ушло упорных,
с резоном в темень занырнув!
И тот и этот в растабарах
мне говорили ни о чём,
как с лада сбитые гитары,
несли мне что-то о былом.

28

Я звал, к реальности сегодня,
не отрицая прошлый пыл.
Напоминал, – не те уж годы,
худое нужно бы забыть.
Пусть впереди не так уж много,
но есть же радость и восторг
прожить, как можно, дольше,
во имя внуков и сынов.

29

Пусть нет какой-то высшей цели,
(Созданья, скажем, нет стихов!)
но есть же жизнь без канители,
в разливах солнечных цветов.
Взгляни на мир с угла восторга,
сними навязший негатив,
и от пристрастий уходи к восходам
увидев трезвый нарратив.

30

К чему страданья, если можно,
их, постаравшись, избежать?
Уйти от выдумок тех прошлых,
что ныне могут убивать!
Сам не заметишь, – уже в небе,
гляди, с повесткою на суд.
И оправдаешься лишь тем что,
пахал как неустанный жук.

31

Никто не спорит, что достоин,
и нынче доброе привнёс!
Но было бы совсем неплохо,
кабы пристрастия отмёл.
Уж сколько было их «героев»,
на грудь бросавших декалитр,
но вдруг исчезнувших как в море,
исчезнул парус – светлый вид.

32

Возможность есть, так почему же,
себя не выправить к добру,
чтоб быть примером лучшим,
без цели высшей на миру?
Пусть дар не выведал высокий,
оставил прошлую мечту,
но есть же разум высшей пробы,
его оставил-то к чему?

33

Вести пустые ниочёмки,
пример не лучший подавать…
Затем когда-то вдруг умолкнуть,
в грехах погибель принимать.
Пускай и примет покаянье,
священник выскребет грехи.
Но почему нельзя заранее,
умом их здравым отмести?

34

Ужель бухать не надоело,
и как лекарство принимать,
всегда гнетущее похмелье
в пылу погибельных утрат?
Зачем число растить несчастий?
И прозябая в слабине,
искать под градусом участье,
в сидящем рядом слабаке?

35

Он есть – подобие и только,
и оба с третьим близнецы,
с одной наливочной настройкой
убить продленье впереди!
Года срывать как с ветки груши,
бросать под ноги и топтать!
Ужели в этом ум могучий
чтоб человеком себя звать?

36

Да, жизнь порой несправедлива,
но есть же в ней былой просвет,
что может снова засветиться,
вернётся радость, – мир небес
сойдёт в остаток для восторгов
сынов и внуков баловать!
Не нужно денег, даже словом,
подольше можно поддержать.

37

У старших есть предназначенье:
любой порою приходить,
помочь в усталости влечений,
младыми с надеждою зажить!
Жизнь объяснить не всякий может,
но что-то всё-таки бы смог,
мысль направляя в область божью,
среди обрывов и дорог.

25 ноября 2023

"Бес"
I
Пока лавиною огромной
Не смяло грудь отчайнья полной,
Я расскажу историю одну,
О том как человек познал любовь свою.

Сея чудак,годами молодоми
С чертами полностью простыми:
Глазами нежно голубыми,
Власами ярко золотыми
И взглядом как у сизого орла.
А нос?ах да,а у нос у данного тельца
Совсем не взрачный как и у меня.
А губы?щеки?все черты лица?
Пожалуй,оставьте это для себя.

Невзрачный,скромный,не умелый-
Всё говорит о нем,
Что он как фрукт не спелый
И честно говоря,
На любителя его черты нутра,
Пропитанные кислостью и горечью
От того,
Что рос, как будто он на краю материка,
Где существует пустошь лишь одна.
Дикарь?ну нет.Он слишком робкий.
Старается он быть совсем уж кротким,
Чтоб лишнего чего не обмолвить.

То был денек обычный,
Как все деньки до этого -
Был строгий и привычный,
Но что то душу истязало пареньку,
Ведь все те дни приходилось жить одному.
И вопрос возникал:"почему?..почему?..
Вокруг меня,ведь столько лиц,
А жить судьбой назначено
Лишь только одному?"

И в ночь того же дня,
Скитался с мыслями терзаний
С мозгами полными незнаний.
Под звездами шагал,
Смотря на каждую искру
И говорил он про себя: "я любви не хочу,
Но так не могу...Так я хочу,
Увидеть взгляд тот полного чудес.
Так я хочу,узнать,что в книгах
Подлинно описывают,
Тот священный вес,
Что дарует человеку сил
Взлетать до небес.
А я!а я как бес,
Что не верит в эти присказки чудес,
Считая,что все это темный, хмурый лес."

II
"Ну здравствуй,бес."
Послышался вдруг чудный звук
С глухих,ночных небес.
"Твоё всё горе понапрасну,
Ты создан чтоб дать шанс,
Тому маленькому счастью,
Что может вырасти в большой костер любви,
Поэтому прошу,не пропусти.".
Он слушал и внимал,
Тот нежный голос без конца
И даже то что небеса
В большой дали от глаз простых,
Он всеравно всё понимал
И представлял какой же ангел
Ему все это рассказал.

Подумав своею дурною головой,
Понимая, что ангел вскоре
Улетит долой,
Он заявил:"Ох ангел мой!
Так взбудоражен от эмоций,
Так сердце быстро,сильно бьется,
Твой голос так прелестен мне,
Что все взрывается в огне,
Пока я думаю лишь только о тебе.
Хочу я взмыть к тебе на небо,
Тонуть хочу в лучах я солнечного света,
Когда лететь я буду в небеса,
Что бы увидеть твои чудесные глаза.
Мой ангел,дай прошу еще мне шанс,
Хочу услышать я твой глас,
Так успокоит душу мне,
Забуду я про тлен во тьме.
Я очень глуп,но так мне хочется хотеть
К тебе на облако присесть,
Что б ты и я,как влюбленные сердца
Могли мечтать о будуйщей мечте."

"Наивно,глупо,несуразно...
Но пожалуй,друг,я полностью согласна,
Пусть ты совсем не статен,
Пускай по жилам льется кровь
И пусть твои слова совсем не кстати,
Но буду я с тобой,
Пока ещё живой..."
И вот теперь,совсем не одинокий,
Продолжил путь по маленькой тропе,
Наивный,по уши влюбленный,
И от мира всего,теперь отстранённый,
Ведь он-познавший счастье,человек.

И попращавшись с ангелом своим,
Он побежал с счастливою улыбкой,
И приходя домой,
Не мог уснуть,смотря на небо
Со слезинкой.

III
Настало утро,
Поднялось солнце высоко
И зная - ангел далеко
Всё время думою томился
Из часа в час смотря в окно.
И после медленного дня,
Настала снова ночь,
Весь мир покинул свет-
Луна прогнала прочь,
И начала хозяйствовать в ночи,
Столь мягкая звезда,
Что отражает свет от солнца,как всегда.
И вновь луна,как и вчера
Закрывается густыми простынями,
Что называют облаками
И вновь,и вновь
Воспоминаньями забита голова,
Как тут вчера,явился ангел,
Ровно в час сорок два.
И ждёт, и ждет он срока
В полночь,томится думою о ней
И думает:"какая же я сволочь,
Раз предложил связаться узами любви
Святому существу,которому чужды,
Все глупые,человечьи черты."

Вдруг свет луны стал ярче в миг,
Вдруг облака все разбежались
И звезды волнами помчались,
И в нежный образ собирались,
Чтоб показать простому смертному
Всё чудо ангельской красы.
Он побледнел,он покраснел,
Он в мыслях в космос улетел,
Из-за незримого другим,
Что вдруг предстало перед ним.
Тот райский облик поразил,
Тот внешний вид всю тьму убил
И душу в небо возносил,
Пока глаза прикованные к свету
Тонули в море полного любви.
"Красивая луна,не правда ли?"-
Она прошептала в ночи.
"И что же мы медлим,пойдёмте!
Пошлите станцуем под светом луны.".

И взявшись за руки нежные,
Поднявшись над тропами снежными,
Вспарили,взлетели над блёклой землей,
И начался вальс,
Над белоснежной зимой.
Звучала музыка, как на балах
Сверкала надежда
В влюбленных очах
И в этом вращенье
На уставших ногах
Была лишь любовь,
Что заставляла их,
Двигатся в такт.

Кружили, опьянённые движеньем,
И этот милый вид,наполнен упоеньем,
И даже в миг,
Когда уж солнца восставать настало,
И ласковым лучом,
Всю ночь оно прогнало,
И вместе с звездным небом,
Ангелочек упархнула, и пропала.
"Ах что же это было,
Ах как же в сердце беспокойно,
Я так хочу вновь встретится с мечтою,
Что вновь явилась предо мною..."

IV
"Как миг прошел тот вальс святой,
Ведь он наполнен был тобой
И мысли полностью забиты
Лишь твоею красотой.
А я не думал о движенье,
Твой взгляд включал во мне
Воображенье и представлял,
Как из нашего теченья
Усладой губ соприкосаемся в ночи
Под светом тысячи огней,
И безумно пьянящей луны.
Словно ты,
Пархала со мною из за любви
И мы.и мы,
Открывшие внутри огонь тепла,
Прижались как два маленьких зверька,
Понимая шанс разлуки навсегда."
Паренёк,прокучивал тысячу раз
Эту речь в голове у себя.
И ждал он каждый вечер,
Сгорая в ожидании той встречи
С тем самым смыслом жить,
И продолжать любить.

Он был вверху,
Он высоко,
Он так забрался далеко
И ни за что,
Он не упустит,счастье то.
Бежало время,
Время час,
Смотрел на небо как в тот раз
И ждал,и ждал,
И он молился,
О том чтоб он на небо возносился.
Идут минуты,
Второй час,
Не может он понять,что в этот раз.
Ползут секунду,
Время три,
Все веки стерты до крови,
Ведь не поймет никак он время,
Что дарует ему бремя.
Время словно остановилось,
В дали поднимался рассвет
И он задавался вопросом:
"А где же...а где же мой свет?".
И такая тоска,
Ведь он ждал и скучал,
Он не понимал, куда же пропала заря,
Что вчера, возносила до рая
Такого как он, паренька.

Так шли недели,месяца,
Сжимало сердца бедного мальца
"Не уж то я?!виновен я...
Такая горечь на душе,
И полыхает всё в огне,
Ведь так хочу исправить всё!
Но что?..
Ведь вспоминая каждый миг!
Я вижу только ясный лик!
В котором было!..
Что в нем было?..
В нем было...море страсти?
Выражение той сласти?
Иль упоение любовью
В те мгновения зимою?
Ах что же спрашиваю я,
Ведь знаю,что всё сказано очами,
Что в буйстве чувств,меня пленяли,
Из за чего мои глаза не замечали,
Того что надо было замечать..."

V
Всё ждал, и ждал он встречи милой,
Ведь он мечтает лишь о ней,
И этой темной,тусклой ночью
Пока скитался в темноте,
Он вдруг заметил лучик теплый,
Что знаменует ангела,
Где то на звезде.
В безуместве диком он бежал,
Искал он счастье что пропало.
И вдруг заметив ангела!
Он тут же подбежал
И громко ,звонко прокричал:
"Я знал!Я знал что встретимся еще!
Ведь мы с тобою два огня,
Что сливаются в единое пламя костра.
Мы те, кто связаны судьбой
И наша встреча ознаменова мечтой,
Мечтой о вечной жизни за чертой,
Всей скверны той,
Что творится над землей,
Нарушая покой.
Я знал что встречу облик твой,
Такой прекрасный и святой,
И так хочу еще услышать
Твой милый, нежный, голос внеземной.
Я так влюблен в твои слова,
Что прозвучали для меня
И я,и я
Хочу сказать тебе,что я люблю тебя!"

"Ну здравствуй,бес."
Послышался вдруг чудный звук
С глухих,ночных небес.
"Твоё всё горе понапрасну,
Ты создан чтоб дать шанс
Тому маленькому счастью
Что может вырасти в большой костер любви,
Поэтому прошу,не пропусти...
И извини,но не знаю...знакомы ли мы.
Моя здесь работа лишь в том,
Чтоб бренных скитальцев,
Измученных болью,
Наставлять на пути,
Не залитые кровью."

И пропала звезда,что сияла в ночи,
И потухла мечта,что горела внутри.
Так сжало в груди всё от боли,
Упал на землю,
Ведь больше не слушали ноги...
Слезами хотелось смыть муки,
Дрожали руки,челюсть,мысли,
От боли,к груди прибились кисти
И запищало в голове:
"И кто же прав???
Кто виноват???"
И сказал, отвечая себе:
"Какая разница мне,
Если нет здесь звезды,
Если больше,в тех красках,
Не увижу луны,
Какая разница...
Если больше, здесь нету любви."

__________

Конец.

В далёкий путь, сквозь время и века,
Стремится странник одинокий.
В душе его — заветная мечта,
И сердце рвётся к цели высокой.

Он не боится ни дорог крутых,
Ни бурь, ни непогоды грозной.
Сквозь тучи мрака, сквозь туман густой
Идёт он, смелый и серьёзный.

Встречает странник на пути своём
Друзей, врагов и испытания.
Но он не дрогнет под напором бед,
Ведь цель его — в слиянии с сиянием.

И вот, достигнув заветной черты,
Где мир иной, где свет и радость,
Он понимает: всё не зря,
И жизнь его — не просто странность.

Он — часть чего-то большего,
Он — звено в цепи бесконечной.
И пусть дорога была сложной,
Он счастлив, что шёл по ней вечно.

И в сердце странника — покой,
И в сердце странника — любовь.
Он знает: каждый новый бой
Ведёт к победе, к новым далям, к новым дням вновь.

Спой мне — хоть хриплым голосом с ветра,
О том, что чудо случится нам к сроку.
Ты веришь — молись за весь наш табор,
За тех, кто молитвы не знает толком.
Я верю — в любовь, что не гаснет веками,
В звёзды — вратами в далёкие дали.
А люди всю жизнь гонятся за мечтами,
А только б душу по пути не продали.
Мы лучшее можем — я верю, я знаю!
Но надо бы шанс — хоть раз, хоть крохотный миг:
Чтоб выдохнуть миру не лозунг отчаянья,
А просто — что трудно любить здесь, привык.
О том, что не взять нам штурмом те звёзды,
О том, как легко быть никем — в двадцать лет,
О том, что плевали на песни серьёзно,
И легче забыть, чем услышать ответ.
Спой мне ещё — про закаты и зори,
Про тех, кто ушёл за страну без пути,
Про братьев без имени, павших на взгорье,
Что не дождались весенней вести.
Им не увидеть ни станций, ни флага,
Ни городов в отражении вод.
А мы — всё бежим на танцы, упрямо,
Сжигая остатки сердечных забот.
И чей-то голос до рассвета
Нам будет выть под разбитые ноты —
Про то, как трудно любить через беды,
Про то, как жить молодым — без работы.
Про то, что к звёздам не дотянуться,
И песни глушат, чтоб мы не горели...
Про то, что остаться собой —
Это трудней,
чем над пропастью
перепеть метели.

1

Казалось, силы трачу попусту
на людей, что подвели.
Позже понял, – пригодились к опыту,
восхождению судьбы.
Выбор был, я не сдавался,
свой уклон не предавал,
уходил, – не зазнавался,
мненье твёрдо отстоял.

2

Не сошлись и, слава богу,
в грязь, уверен, не попал,
избежал проблем огромных,
в бытовухе не застрял.
Путь философов, поэтов
азиаты признают,
как одним из восхождений,
просветлёнными зовут,

3

нет не тех, что на пивнушках
под бутылочку с пивком,
рассуждают о насущном
ежедневно вечерком, –
настоящих, кто решился,
мир окружный открывать,
годы к истине стремиться,
пребывая век в трудах.

4

Юрка был из тех кто склонен,
понемножку выпивать,
налегал он на спиртное,
мог умно порассуждать.
Под стакан любил гранёный,
тему вескую поднять,
и пролить мысль замелённой,
пиво с водкой помешать.

5

Иногда я с ним общался,
варианты предлагал, –
находить по силам счастье,
к трезвой жизни наклонял.
Звал в спортзалы заниматься,
карате путь познавать,
ежедневно просветляться,
с пивом водкой завязать.

6

И от шмали уводил я,
от куренья конопли,
рисовал восход событий,
его правильной судьбы.
Он кивал и, соглашаясь,
потребленье продолжал,
на спортзалы не склонялся,
по пивнушкам пропадал.

7

И, бывало, с ним я выпью,
снова бросить предлагал,
он опять кивал привычно,
меня слушал и вникал.
Я показывал удары,
посмотри, мол, красота!
Воздух, словно разрывался
после резкого хлопка.

8

Потолка ногой касался,
я почти что доставал!
Он с восторгом улыбался,
ко стакану припадал.
Юрка пил и ел и слушал,
восхищался под хмельком.
Устремлялся к той же луже,
был назавтра на пивной.

9

Не хотел он и с доставкой,
(На машине ездил я!)
посещать мои спортзалы
автоходом с пивняка.
Где он нынче я не знаю,
может, помер, или жив.
Его видел всегда пьяным,
на спортзалы не склонил.

10

На пивнушной тренировке,
его так же замечал
средь компании весёлой,
Юрка статус повышал.
Вижу, был в авторитете,
чёрный пояс алкаша
получил он незаметно,
пред отправкой в небеса.

11

Потихоньку увлекался
ко стакану прилипал.
По всему был пьяный мастер,
взял он первый пьедестал.
Не пошёл силач в спортзалы,
поиграть, хоть в бадминтон.
Выбрал путь он ко стакану,
и завис на годы в нём.

12

Начал в юности склоненье,
бросил вскоре институт.
И с особым размышленьем,
выбрал пьяницы он путь.
И старался ежедневно,
глубже многих проникал.
В тайнах пьяного движенья,
постепенно пропадал.

13

Он не слушал лёгких песен,
не сидел на блатняке,
лишь Дип Пёпл и Лед Зеппелин,
слушал дома подшофе.
Кайф испытывал высокий,
шмали вдоволь покурив, –
слушал песни рок-н-ролла,
«Битлз» Юрка не любил.

14

Он тяжёлою программой,
свои чувства загружал,
водку с пивом и со шмалью,
часто слушая, и мешал.
И винцо желал откушать,
как «компотик» потреблял.
Юрка – мастер всемогущий,
алкоголик-кашевар!

15

Говорил он: «Не алкаш я,
горький пьяница в дыму!»
Понижал он личный статус,
был скромнягой по всему.
И работать не стремился
в «дубаках» он пребывал, –
отдежурил и напился,
ночью тоже потреблял.

16

И курил недорогие,
сигареты без фильтров,
иногда тянул крутые, –
«Нашу Марку» и «Ростов».
Ночь и день его смещались,
беспросветные пошли, –
рядом люди умирали,
здоровее был он их.

17

Вывод делал однозначный,
говорил, что слабаки,
их могил не посещал он,
к маме тоже не ходил.
Как-то я повёз к могилам,
там в огромных кушерях,
не нашёл он ни единой,
вот такой вот, был косяк!

18

Средь бурьяна час ломились,
никого не отыскав,
мирно, тихо удалились,
он «на пиво», – я в спортзал.
Тип флегматика пьянчуги,
в нём тогда определил,
с детства знал его и думал,
что он лучше, чем он был!

19

Я надеялся, вдруг сможет,
волю Юрка обрести!
И вернётся на здоровый,
сможет образ возвести.
Я ошибся! – не случилось,
продолжал герой бухать.
Говорят, что вроде спился,
или помер, – как узнать?

20

Поменял жильё он как-то,
у такой же мужем стал,
та известная бухалка,
с нею годы он пивал.
И давалка была сходу,
не хранила бабью честь:
кто нальёт, вмиг с тем готова,
сама лезла отыметь.

21

Как-то выпили немного,
полторашку на троих,
говорит мне та особа,
что я ею век любим.
И к моим штанам полезла,
после граммов сорока.
У меня глаза в разбеге
прямо вышли изо лба!

22

Юрка рядом, без проблемы,
даже слова не сказал!
Я отвадил и, конечно,
её, пьяную, не взял.
А по-трезвому, конечно,
я такую бы прибрал,
лучше многих она женщин,
красоты – мой идеал.

23

Но ведь, дружба выше страсти!
Похоть в сторону прогнав,
ей сказал: «Юрка твой же, рядом!
Разве можно на глазах,
так вот, похотью небрежной,
человека оскорбить?
И к тому же прежде женщин,
я желаю полюбить!

24

Просто похоть не престало
на постелях утолять!
Я любить хочу, однако,
не могу я изменять.
У меня жена и точка.
Хватит дурью восклицать!»
И налив ещё побольше,
предложил вопрос замять.

25

Юрка, хоть и флегматичен,
но смотрю немного зол.
Он простивши по привычке,
не взялся́ тогда за нож!
Вечер кончился спокойно.
Я отправился домой.
И в ночи поставил точку,
понял, Юрка – отошёл.

26

Он нашёл себе подругу
с интересом выпивать.
И забудет нашу дружбу,
будет чувство пропивать.
Не скажу, что преспокойно,
себя чувствовал в ночи.
Было муторно немного
от картины позади.

27

Словно шёл я вдруг с поминок,
залетевшим по судьбе,
будто друга схоронил я,
полутрупом в стороне.
И мне стало как-то пусто,
хмель мгновенно отошёл,
потерял я дружбы чувство,
после пьяных похорон.

28

Понял я, таким не нужен,
им бы выпить, да пожрать.
И порезавши огурчик,
пьянку дружбой называть.
И сбылось вот предсказанье,
моих близких, что трудно́,
будет мне идти по жизни
при характере таком.

29

Я искал единомыслий,
совпаденья добрых чувств.
Получал компот прокисший,
приблизительный накал.
Да и тот всегда по пьяни,
с анашою под чаёк,
мизер малый получал я,
приблизительный намёк.

30

А что любовь? – Такая ж тяжба!
Мелочь, – выдумка людей,
не способных на участье,
похотливых упырей.
Только радио включаю,
снова слышу тот же ход, –
чувство в мелочь растирают,
там попсовый изворот.

31

На друг друга все похожи,
кальку сняли и давай,
замастыривать прохожим
полупьяный разгуляй.
Похотливые созданья
делят общую постель.
О любви, прям с придыханьем,
пялят мелких канитель.

32

На большое неспособны,
на придуманном творят,
чувства водят произвольно,
могут песней подслащать.
И кайфуют изуверы,
детям мелкое внушат,
будто чувства будут в этом
сервелате из мышат.

33

Потребительские темы
ручейками по щекам, –
слёзы тянутся со рвеньем,
в помутнённый океан.
Звуком мастерски владеют,
чушь словесную несут,
на болотном непрозренье
песни ловкие поют.

34

И, конечно, патриоты,
только именно они!
И примером себя строят,
мол, равняйтесь, пацаны.
И равняются, и снова
повторяют старый хлам:
те же песенки, о том тоже,
что не ведал автор сам.

35

Умножают отупенье,
сводят чувство на нули.
Вводят в мир опустошенье
расширяют мастаки.
Рок-н-ролла нынче нету,
нет осмысленных потуг –
показать пыл восхождений
настоящих чувств.

36

Кто-то ищет, кто не знает,
что есть истинное то,
что любовью называет,
настоящее кино.
И о дружбе, лишь примерно,
люди справки навели, –
и уходят в заблужденья,
что есть именно они

37

чувства высшего восхода,
те, что грезились во снах
среди чёрных переходов
с проститутками в углах.
И зовут максимализмом
то, что истинное есть,
те кто в чувства не проникли,
не внесли на гору крест.

19 ноября 2023

1

Человек и сам не знает
кто такой он по нутру,
в размышленьях пребывает,
и порою гнёт муру.
Мысли водит перебором,
чтоб вопросы разрешить.
План на день себе построит,
цели ставит – воплотить.

2

Кто-то в большем размышляет,
кто-то в малом шебаршит,
все, однако же, слагают,
разум могут применить.
Дар полученный природный
позволяет восходить,
побеждать умом животных
и людей за нос водить.

3

Всё зависит от условий,
бытие судьбу вершит, –
думать трудно о высоком,
когда хочешь есть и пить.
Часть животная толкает
честь и совесть обходить!
Многих в мире заставляет,
деньги хитростью добыть.

4

Сделал, скажем, два на восемь,
на все сто желаешь взять!
Дуришь ближнего с расчётом,
как обман свой воплощать.
И пускаешься в порочный,
на мыслительный приём, –
избираешь хитрый способ,
примеряешься с умом.

5

Одурачив, дуру гонишь,
присыпаешь зоркий глаз,
как индеец стрелы точишь,
принуждаешь понимать.
Гнут обычно и на веру
на незнании царить, –
растолкуют и проблему,
крепко могут убедить.

6

И кивает обдурённый,
и уходит по-людски,
заплатив превыше нормы,
подтянув к грудям штаны.
Ладно, если голод давит,
и немножечко дуря́т,
но обычно одуряют,
те кто с жиру любят рвать.

7

Таковых легко заметить,
в разных видел сторонах.
Цель одна, – урвать, отрезать
ломоть веский с дурака.
Оторвать желают больше,
слишком много и шандец!
Их в кустах затем находят,
пулю вытащит эксперт.

8

И суют таким сквозь зубы
пачку денег – подавись!
И по-зверски могут люди,
обманувшим отомстить.
Есть и светлые уклоны,
(Всё ж встречаются ещё!)
люди мелкое отбросив,
наклоняют на добро.

9

Без обмана дело тянут,
в разных сферах мастаки.
Люд обычный восхищают,
слава почесть для таких!
Не о той что в пропаганде,
говорю я о людской,
что в молве век пребывает,
восхваляя мастерство.

10

Врач бывает как халтурщик,
есть большой специалист!
Выбирают люди лучших,
просят их, себя лечить.
Платят деньги не жалея,
если может впрямь лечить.
Ничего ценнее нету,
чем спасение других!

11

Эгоист, он не способен
мысль высокую принять.
И раздумий он не строит,
век, пытаясь, оторвать.
Нахлебавшись узколобой
философии болот,
вирус алчности разносит,
супротив небес идёт.

12

Сам того не понимая,
машет богу кулаком!
Бумеранг вдруг получая,
плачет сиплым слабаком.
И, бывает, пропадает,
попадая под грозу, –
его молния сбивает,
тянет мощи ко гробу́.

13

Неслучайное случилось!
Невозможно объяснить,
почему стрела вонзилась,
прекратила его жизнь?
Что наука утверждает,
не о том я речь веду, –
эзотерику включаю,
исподволь на мир гляжу.

14

И могу предполагать я,
каждый может осмыслять:
почему к нему подкрался,
точку выставил финал?
За грехи был остановлен,
или тот, что замышлял?
Всё известно только богу,
людям лишь предполагать.

15

За любую в мире пакость,
всем придётся отвечать.
На земле или подальше,
неизбежен смертный взмах!
Жив остался, – сделай вывод,
зло вчерашнее отбрось.
И прими за ценность милость,
что пока ещё живой!

16

Помни случай в долголетье,
знак великий сбереги!
На добро склонись атлетом,
злыднем жалким посрамись.
Направлять судьбу возможно,
если искренен и твёрд.
Разрешить её вопросы,
взмывши думой в небосвод.

17

Соскоблится грех не сразу,
годы может быть пройдут!
Но возможно под приглядом,
избавленье на миру.
Пред собой и пред богом,
чушь обманов не ношу,
в откровении высоком,
я прозрения прошу!

18

Очищаюсь как возможно,
и, бывает, откачусь.
Но опять-таки, тревожась,
к битве внутренней иду.
Сокрушаю мыслей мелочь,
взгляд веду я в небеса!
Помощь будет, – твёрдо верю,
неотступно завсегда.

19

И пускай сбивали с толку,
я не слушал – прямо шёл.
Вот и вышел на сноровку,
выстилать простор стихов.
И в любом практичном деле,
можно также восходить,
оставаясь человеком,
суть людскую сохранив.

20

Поднимаешь градус светлый,
словно искорку в ночи,
и пускаешь добрым следом,
дотянуться до звезды!
И не сразу разгорится,
труд оценят небеса.
И случайные событья
выльют фактами добра.

21

И нутро заиндевевши,
вдруг оттает и взлетит!
В самом деле в человеке,
сможет лучшее открыть.
Автома́ляр, иль обычный
простой слесарь, продавец –
каждый, лучшее открывши,
отворит в просторы дверь!

22

Сбросить спесь и скудоумье
может каждый на земле,
чтоб затем, в миру подлунном,
не теряться как во сне.
Средь земной юдоли ясность,
достигается любым,
кто настойчиво поднялся
над занятием земным.

23

Тот, кто вырвался из сети,
зов животный приглушил,
в самом деле человеком,
по-людски пытался – жил.
Прикоснулся к тайне слова,
пару первых разгадал,
хитрость выманил с основы,
хищный промысел изгнал!

24

Понимаю, показаться
может глупою мечтой,
всё что выше написал я,
с точки зрения скупой.
Но и всё же не смогу я,
со своей о том молчать,
что меня от зла столкнуло,
на добро пошёл шагать.

25

Эгоизм нутра отбросил,
внешний облик сохранил,
как и все в миру животном
прилагаю много сил.
Добываю и на пищу,
на питьё и мандарин, –
соблюдая меры свыше,
неба милость ощутив.

26

Не закрылся в пониманьях
выше смыслов на земле,
всем раздумья предлагаю
к изменению в себе!
Что искусство развлеченья?
Тоже нужно, но при том,
жить нельзя без размышлений,
становясь вовсю скотом.

27

Боль чужую вдруг заметил,
и помочь пусть не сумел,
но сочувствовал и этим
доброты добавил хмель.
Выпив рюмку и другую,
злое можно растворять.
Меру зная, не пасуя,
дело к лучшему справлять.

28

Трезвость полная возможна,
а другому не сойдёт,
чтоб расслабиться в тревоге,
переживши переплёт.
Относительно всё в мире,
но для всех даю рецепт:
ко добру слова склоните,
на всеобщность и успех!

29

Подскажите, – не таитесь,
выход словом, уже толк!
В тупиках смурных наитий,
покажите, где восход.
Слово доброе спасает!
Должен каждый, ну а врач,
втрое больше отвечает,
за вниманье и рассказ!

30

Мы же люди, а не звери.
Разве можно при уме
козни строить и умело
бить людей по голове?
Обходить, хитрить и думать,
что возмездье не придёт?
Ошибаются те люди,
зверство в небо не взойдёт.

31

Побеждает только добрый,
не восходит временщик,
что затеял корчить рожи
лицемерием рулить.
Распознают и молвою
многим зрение спасут,
и опустят вниз любого,
обломают высоту.

32

Маски прошлого слетели
так же нынче отлетят!
Размышленья в крепкой вере
горы двигают – моря.
Ход животный побеждает
Дух – Вселенская Любовь!
В ней основа и начало,
восхожденья над собой.

33

Отклоняю страсть в захлёбе,
от излишества бегу!
Восстаю я над собою,
небо в мыслях берегу.
Центр чую мирозданья,
вою волком и пою
человеческим сознаньем,
славлю чувства красоту!

34

Без изгибов нежных линий
страсть животная мерзка.
Искра если не возникла,
не засветит и звезда.
Хищный норов не настроит,
не направит к счастью пыл.
Красота спасёт любого,
если к ней тот восходил!

35

Вектор избранный решает,
карту выставит затем, –
в тупики заводит алчных
обмануть, кто захотел.
Хлебосольный охмуритель,
сам не сможет есть и пить,
в нём болезненный отомститель
нутряное бередит.

36

Никаких нельзя вкусняшек,
на диете полнота!
Бумеранг влетел растяжкой,
отомщения рука.
Сотворивши зло, не вспомнит,
если к думам не придёт!
Как очнётся, так возможно,
помощь, может, обретёт.
Каждый в мире врачеватель,
если тянется к другим,
чтоб добро для всех оставить,
тем улучшить всюду жизнь.

9 июля 2023

1

Апрель склоняет раздеваться,
снять куртки зимние скорей!
Теплынь по-летнему ворвалась,
к обеду вышла в первый день.
Прогрелся воздух! – Плюс пятнадцать,
прогноз даю на Краснодар, –
под солнцем можно прогуляться,
весенний получить загар.

2

Запели птички – распалились,
хор возглавляет соловей!
Всегда он главный, как обычно,
льёт неустанно свою трель.
Соревноваться бесполезно,
никто не сможет превзойти, –
солист на первенстве известный
всегда всех прочих впереди.

3

Опять весна мчит к апогею,
прорыв случился – светлый ход
местами всё-таки темнеет,
заходят тучи – льётся дождь.
Недолгий выход прекращает,
заколесивший ветерок,
легко он тучи разгоняет,
и лужи вскоре разметёт.

4

И снова солнце торжествует,
деревьев кроны золотит,
дворы и окна полосует,
дома высотные слепит.
Весною хочется сорваться,
забросить писчие дела,
без дела улицей слоняться,
пройтись без цели до угла.

5

И так гулял бы ежедневно,
весенней радостью хмелел,
но тянут в трезвость размышленья,
зовут к решению проблем.
Мечтой прогулку оставляю,
сажусь с упорством у стола.
Компьютер кнопкою включаю,
иду во царствие стиха.

6

О чём писать примерно знаю,
дорогу вижу наперёд,
антенны мыслей направляю,
беру торжественный аккорд.
Весне придав легко значенье,
во мрак проблемный повернув,
по целям бью я неизменно,
к объектам в темени прильнув.

7

Я освещаю закоулки,
во мраке улиц прохожу,
рисую дальние маршруты,
к морям и горам выхожу.
В просторы взгляды устремляю,
ищу надежды и мечты,
для всех рассказывать пытаюсь,
пишу несложные стихи.

8

Хотя прекрасно понимаю,
для всех не выйдет никогда,
мы разных уровней созданья,
развитий чувства и ума.
Одним подайте что попроще,
другим закрученный посыл,
для всех не выйдет, знаю точно,
всем невозможно угодить.

9

И потому пишу я без оглядки
кому-то всё же пригожусь.
Могу сыграть на балалайке,
оркестром тоже распалюсь.
В любом масштабе разгоняюсь,
слова слагаю в поезда,
строка́ми в рифмы натыкаюсь,
стучит колёсная игра.

10

Схожу на станциях везде я,
там впечатлений наберусь!
И мчу я снова в даль прозрений,
вновь продолжаю верный путь.
Кружу я мысленные формы,
старюсь проще описать, –
открыть пространство в потаённом,
высоты в общем показать.

11

Мы все похожи словно карты,
но с разным уровнем ума,
и главное, не все мы однозначны,
не всё мы знаем про себя.
Один стремится – подражает,
другой почти оригинал,
но эксклюзивных не бывает,
равняет радость и печаль.

12

Никто не может уклониться
от настроений на душе.
И даже в медитации буддистов
подход имеется, – клише.
Чтоб отстраниться, общий метод
они используют в себе, –
в пространстве тайном без предметов
проводят время в пустоте.

13

Поэт не выйдет из юдоли,
не избегает мрачных тем, –
и радость тоже он привольно,
заводит в строки каждый день.
Стихи не склонны к отвлеченьям,
из центра жизни не бегут, –
не должно быть им развлеченьем,
людей к раздумьям влекут.

14

Не всех кто формой обладает,
могу поэтами назвать!
Стихи в игрушки превращают,
в словесный детский сад.
Ну и писали бы для деток,
как та же Агния Барто.
Зачем во взрослое полезли,
не будет толка ни за что!

15

С подходом выдумок пустяшных
пишите девочкам стишки.
И пойте песенки не дальше,
их щёчек жаждущих любви.
Удел ваш будет незавидный,
когда немного повзрослев,
поймёте зряшные разливы,
в трудах упорных не засев.

16

Клише использовав, не выйдет
людей, однажды, удивить, –
где нет труда, там нет и мысли,
легко халтуру отличить.
Всерьёз за дело принимаясь,
достичь возможно высоты!
И не всегда тогда играясь,
придут достойные стихи.

17

В любом уклоне направленья,
всех различает труд и лень, –
одни век пашут несомненно,
творят успешное затем.
Лентяев жалко! – Что поделать?
Есть кто, такими родились!
Я всем бы им немного денег,
давал бы чтобы могли жить.

18

Любому нужно время думать,
лентяю больше раза в два,
чтоб осознал вопрос и к людям,
пошёл бы в чём-то помогать.
Нельзя сдаваться! – Все мы схожи!
И волю можно развивать.
Бери пример и следуй тоже,
большое дело создавать!

19

Жить в стороне неинтересно,
влачиться сзади хуже нет!
Человек в развитие процессов
себя выводит на прогресс.
С плеча родительского легче,
намного будет стартовать.
И без него с утратами, конечно,
никак не стоит унывать.

20

Есть в каждом промысел небесный,
мощнее силы не бывать!
Дано любому найти место,
в трудах под солнцем проживать.
Излечит лодырей лопата,
труд ежедневный на земле!
Таков рецепт интеллектуалам,
пойдёт уставшим при уме.

21

Я физкультурно отдыхаю!
Когда замечу что устал,
гантели с пола поднимаю,
даю пристрелку кулакам.
На Брюса Ли беру равненье,
храню свой юный идеал!
Всегда с упорным упоеньем,
по точкам ставлю свой удар.

22

Полно примеров – увлекают,
ценю великие труды,
их высотою вдохновляюсь,
осуществлением мечты!
Да, нет предела совершенству,
но вехи видимы в пути, –
высоты светлые успехи,
любой сумеет обрести.

23

Достигнет уровень свой каждый,
кто от дивана сделал шаг.
Пошёл трудиться и отважно,
мечту решился воплощать.
Я восхищаюсь мастерами,
изобретеньям слесарей!
Их на Ютубе постигаю,
один другой, там всех мудрей.

24

Они смогли же проявиться,
мозгами взялись шевелить!
С людьми решили поделиться,
идеи в мир распространить.
Проблем возможное решенье,
в сетях несложно отыскать,
желанье было бы к свершеньям,
себя в стремленье осознать.

25

Стакан, мастырка – убивают,
а труд свершает чудеса, –
в трудяг лентяев превращает,
творит в любые времена.
С утра подъём и за работу,
вот принцип главный у меня!
Не трачу время на пустое,
всегда настроен для труда.

26

И каждый может, и лентяем
себя в трудягу превратить, –
с утра на подвиги поднявшись,
большую лень переломить.
Начни с дыхательной разминки,
раз десять стенку отожми, –
затем попробуй по тропинке,
шагов семьсот легко пройти.

27

А там гляди и на пробежку,
найдутся силы погодя!
И сбудется затем надежда,
ростки увидятся труда.
Взойдут и с первым ощущеньем,
труды захочешь продолжать.
Придёт стремленье к совершенству,
себя – желанье уважать.

28

Успех потребует развитья,
вновь нужно силы прилагать,
на полпути остановиться
нельзя на лаврах почивать!
К трудам всерьёз я пристрастился,
тогда и понял жизни суть:
не стал я к отдыху стремиться,
принял в основу долгий труд!

29

Не сразу дело заискрилось,
шёл постепенно результат.
Иногда печалился, – грустил я,
скорей хотелось обретать.
Затем забыл я то желанье,
процессом был весь увлечён, –
и нынче так же погружаюсь,
результат оставив на потом.

30

Какие лавры? – если завтра,
будет тот же плотный труд,
всё те же срочные поправки,
неистощимый в строках путь!
Не первый я и не последний,
примеры взявший, и всерьёз
к мечте пошедший, и с надеждой
её схвативший вдруг за хвост.

31

Как получилось, не заметил,
процесс уводит в глубину,
где увлекает наслажденье,
стремленье сильное к труду.
И воплощением не бредишь,
и результат не бередит, –
иду спокойно, – неизменно
высоты людям приоткрыть.

32

Без красований и ухмылок,
трудом стремишься восходить,
себя на станции забывши,
в которой прежде был.
И человеком изменённым,
вникаешь в то, что замечал,
но обходил когда-то в прошлом,
из лени в суть не проникал.

33

Тянулся к лёгкому восходу,
так думал будет завсегда.
Ошибку позже свою понял,
прошедши долгие года.
Проблем увидев безграничность,
сумел я духом устоять!
И вывел снова тот же принцип:
трудов больших не прекращать.

34

Литературный труд бессрочен,
до смерти пишет графоман.
Срок пенсионный не приходит,
пока не ставишь точку сам!
И трудно выставить, однажды,
и не воткнёшь её затем, –
поскольку не проходит жажда,
открытий в тысячах проблем.

35

Мир скоротечно изменённый,
взошёл на кибервек!
А люди нынче с теми сходны,
не изменился человек.
Всё те же страсти распаляют,
любовь и дружба на уме,
тревожат грусти и печали,
равняют многих в суете.

36

Сюжет классический всё тот же:
разводы, слёзы и беда!
Всё так же светит ярко солнце,
восходит тёплая весна.
И невозможно отказаться,
о том же самом рассказать,
прицельной точкою избравши,
всё тот же самый маскарад,

37

людей играющих спектакли,
за нос водящих простаков,
что в самом деле доверяют,
наивно в обществе плутов.
Писать о птичках на довесок,
проблемы ставить впереди, –
так я учился в школе прежней,
тогда читающей страны…

Прогрелся воздух ещё выше,
пора заканчивать письмо,
весна зовёт скорее выйти,
пройтись по улицам легко.

4 апреля 2024

Вступление

Не верь тому, кто шепчет: «Хватит — мрак»,
что всё, мол, кончилось, и нет усилий в силе.
Надежда — не в победе, а в бессилии,
в ночи — как свет, затепленный в очаг.

Пусть сердце рвётся, как струна без лада,
но если ты замрёшь и замолчишь —
не вспыхнет утро в глубине досады.

Быть может, всё — лишь пепел и укор,
но если шаг ещё возможен — шагни ты снова.
Ты в этой жизни — боль, и путь, и слово,
ты в этой жизни — плач и приговор.

Да, всё темно, и влажный гаснет свет,
и губы молкнут, будто в страхе тайны.
Но голос твой — хотя бы и случайный —
ещё не стих, а значит — смерти нет.

Основная часть

Порой и сам не веришь — жив ли ты,
и каждый день не день, а дым и плесень.
Но всё ещё ты держишь этот песень,
хоть сам не знаешь — у какой черты.

Надежда — не восторг, не шум побед,
не знамя, что ревёт над кровью брани,
а свет в оконной раме на диване,
где спит ребёнок, и тревоги нет.

Когда уж боль в чернилах и в зрачке,
когда молчание сильней молений, —
тогда и вспыхнет свет из откровений,
который держит мир в твоей руке.

Он — тонкий. Он — почти что ни о чём.
Но если ты его не растеряешь —
вновь ты восстанешь, пусть в глазах — отчаянье,
но в сердце — жизнь, как хрупкий перезвон.

Эпилог

И если ты — один, и всё во тьме,
и мысль твоя — как шаг в беззвучном зале,
не отрекайся. В самых тихих звах
рождается величье в тишине.

Не потому, что свет прорвёт трубу,
не потому, что всё вернётся быстро —
а потому, что в самом чёрном мысе
есть ты. И ты не отдался судьбе.

Не знай зачем, не ведай для кого —
но встань. И пусть уйдёт пустая комната.
В том — человек. А всё, что было сломано,
восстанет — если ты пройдёшь сквозь «нет».

1

Снизу вверх с рожденья смотрит,
в мир пришедший человек,
и в родительской заботе
начинает жизни век.
Вертикальное хожденье,
после первых ползунков,
его главное стремленье
к совершению шагов.

2

Радость близким он приносит,
улюлюкают, хвалят
вертикальные восходы,
а особо первый шаг.
Если сделал, значит завтра,
расшибая лоб спеша,
человек пойдёт скитаться,
руку взрослого держа.

3

Мамы бабушки и деды,
и, конечно же, отец!
Все за руку детку держат,
пусть шагает, удалец.
Вверх посмотрит, и качнувшись,
снова плюхнется на пол!
Закружила взгляд округа
вертикальной высотой.

4

Лёжа, проще было видеть,
не кружилась голова, –
а пойдя как все впервые,
трудно сразу устоять.
Ростом маленькое чудо,
всё же движется вперёд.
И на радость близким людям,
совершает переход.

5

И без помощи упавши,
поднимается опять, –
вертикально восходящий,
повторяет первый шаг.
Сколько их, никто не знает,
человеку совершить.
Их количество верстает
долголетие судьбы.

6

Всем желаю, жить подольше,
неустанно проходить.
С благодарностью о прошлом,
помнить близких и других,
кто помог пойти впервые,
и в дальнейшем не бросал,
отводил в миру погибель,
не задумавшись, спасал.

7

Помню в детстве, я решился,
в речку бурную нырнул, –
думал выплыву, – учился,
но почти что потонул.
И рванулся парень старший,
за секунды меня спас!
Его помню в настоящем,
вспоминаю и сейчас.

8

До сих пор гляжу я снизу,
восхищаюсь таковым,
кто людей спасает в жизни,
среди лета, среди зим!
Высотой их восхищаюсь,
тайной скрытою внутри, –
для других кто совершает,
благородные шаги.

9

О себе, кто не печётся,
мир решительно спасут!
Дай им бог, добра и солнца,
пусть подольше век живут.
Без таких людей нет смысла,
устремлений на миру.
И почти что нет отличья,
от животного в лесу.

10

Человек разумный может,
банки с пивом открывать,
и дома умеет строить,
и машиной управлять.
Космос даже покоряет,
океаны и моря, –
но без духа пропадает,
Благо-Родия!

11

Всех главнее в мире качеств,
ставлю помощь для других, –
кто попал в капкан несчастий,
не справляется один.
Руку помощи подайте,
не жалейте своих сил!
Человечность проявляете,
уводите от могил.

12

Человек рождён для жизни,
не для смерти и тоски,
но толкает на погибель
козни, выходки судьбы.
Вертикально проходящих,
гонит век в горизонталь.
Смерть повсюду поджидает,
шаг неловкий – и пропал!

13

На войне риск увеличен,
поджимает люд судьба.
И уходят не поживши,
молодыми навсегда.
Славу воинам героям,
всем достойным я пою, –
за других пошедших в поле,
жизнь оставивших свою.

14

Ничего ценнее нету,
и не взвесит жизнь деньга,
человек рождён для света,
поглощает часто тьма.
В бытовом развитье темы,
груз подвохов у судьбы,
зазевался – на коленях
будешь ползать на пути.

15

Снизу вверх смотреть придётся,
снова первые шаги –
совершить, идя на солнце,
пробираясь среди тьмы.
Осознаешь, – не загнёшься,
и колени разогнув,
слабину оставишь в прошлом
к свету заново шагнув.

16

Уверяю всех и кличу,
кто сломался по пути,
силу воли проявите,
к богу взоры обратив.
По-серьёзу поднимайтесь,
отгоните слабину, –
каждый может найти счастье
выше выйти – чем смогу!

17

Не зомбируйтесь провалом,
посмотрите, кто сильней,
тех примером выбирайте,
и вставайте из колен.
И на помощь не надейся,
свою силу прояви!
Нынче общество злодейства,
мало в мире доброты.

18

Так случилось, вместо солнца,
мрак восходит средь людей.
О своём народ печётся,
каждый в области своей.
Тех, кто прежде помогали
враз уменьшился процент!
Мрак злодейски проникает,
избавленья пока нет.

19

Таковы условья жизни,
конкурентная борьба!
Кто при деньгах, тот и выше,
бедный снизу завсегда.
Так и было прежде, в прошлом,
но с уменьшенными значком,
нынче стало его больше,
и значительней во всём.

20

Люди вверх глядят с надеждой,
устремляясь на авось!
Прижимают к сердцу крестик,
помогает только бог.
На других надежды мало,
поднимайся, иль ползи
среди нравственных обвалов,
взгляды в небо обрати.

21

Испытание проходим,
иль сдаёмся слабине,
такова теперь погода,
состоянье по стране.
Есть и мнения другие,
но признайтесь всё ж я прав,
помогают редко нынче,
чаще тянутся прибрать.

22

Это всё пока цветочки,
будут ягодки затем,
прогнивают в людях корни,
гниль восходит от колен.
На инстинкте выживания,
сохранение себя, –
люди к хищным примыкают,
человечность опосля.

23

Может там в дали щемящей
благородье обретём, –
в чём я начал сомневаться,
пессимизмом облучён.
Век который нет прогресса,
лишь технический успех.
В душах тьма и ни бельмеса
не выходим на просвет.

24

Человек ай-ти придаток,
при компьютере слуга,
его хо́лит, – уважает,
с ума сходит иногда.
Перевес берут машины,
приковали – увлекли,
есть и плюсы, но значи́мей
всё же ми-ну-сы.

25

И общенье стало в сетях,
в двух кварталах не сошлись,
за компьютеры засели,
и в айфоны сорвались.
Говорю, давай пройдёмся,
взгляды светлые скрестим.
Промолчал и не ведётся,
в сетях только говорим.

26

Ставлю точку на общеньях,
надоела мутота –
виртуальные скрещенья,
средь скриншотов болтовня.
Что есть нынче восхожденье,
или тот же снизу взгляд?
Каждый сам на вожделенье,
может тему разрешать.

27

Нету времени, понятно,
помогает виртуал,
что-то лучше, что-то зряшно,
восхожденье и обвал!
Изменяется природа,
файлы в стопках по нутру,
я и сам, уже с полгода,
редко воздухом дышу.

28

Постою вдруг у окошка,
и опять же ко столу, –
вот стихи слагаю снова,
набираю высоту.
Снизу к верху поднимаюсь,
как ребёнок долгий век.
Совершенство обретаю,
но не вижу божий свет.

29

Пробегусь порой на Маркет,
чрез дорогу перейду,
а бывает и доставщик,
в дверь стучится по звонку.
Отторжение случилось,
поглощает виртуал.
Восхожденье это – или,
духа нравственный обвал?

30

На балансе с перевесом
люд закрылся от всего,
зависаем повсеместно,
в сети ломимся с умом.
Каждый мнение имеет,
в совпаденье или нет,
но на улицах черствеет
современный человек.

31

В неприветливом молчанье,
люди мчатся по домам.
И на лифте поднимаясь,
возвращаются к сетям.
И детей в дворах немного,
у компьютеров сидят,
иль играются с айфоном,
друг на друга не глядят.

32

Что поделать? – Поглощает
виртуальный интерес.
Деградируем ли завтра,
иль спасёмся под конец,
или бомбой мегатонной,
разнесёмся на куски, –
у машин бывают сбои,
бродят вирусы в сети.

33

И запустится зловредный,
и ракеты полетят!
И неважно кто там сверху,
вниз со всеми полетят.
Катастрофу не сумеем
даже как-то осознать!
Отлетим, увидим сверху
всю планету по кускам.

34

В просвещённых увлеченьях,
и в серьёзности работ
забываем о спасенье,
за которым только бог!
Время пало атеизма,
их всё меньше на земле,
потому что катаклизмы,
обращают к высоте.

35

К ней наука не восходит,
обломалась на пути, –
ненадёжный вирус бродит,
оскопление души.
Люд теряет человечность,
поглощает виртуал,
совесть тоже как конечность,
научились вырезать.

36

И ползут кастраты духа,
на безбожной слабине.
И копошатся и мутят,
не бывая в высоте.
По потёмкам виртуальным,
в кодах бродят мастаки,
как разумные кастраты,
пропадают без души.

37

И тенденция взрастает,
или слишком перегнул?
Каждый сам определяет,
я всего лишь намекнул.
Что поэт? – Гласит и только!
Кто послушает, – кто нет.
Моё дело, всем напомнить:
лишь с душою человек,
и без совести не сможет,
шаг высокий совершить…
Извиняюсь, потревожил,
как сумел, – предупредил.

20 декабря 2023

1

Человек – судьбы заложник,
так примерно говорят,
и порою не поспоришь,
в ситуации застряв.
Думал так, совсем иначе
получилось – не уйти,
и рабом по ситуации,
выход ищешь до поры.

2

В закоулках долго бродишь,
наконец-то повезло,
вдруг с усилием находишь,
то желанное – своё.
Благодарности возносишь,
славишь пылко небеса!
Счастье выпало – восходишь,
вновь желанная судьба.

3

Салютуешь! – дышишь громко,
песни радостно поёшь!
Получилось, цель обрёл ты,
праздник брызжется, живёшь.
Что ещё? – Мечтанья сбылись,
ход успешный продолжай!
Нет же, черти появились,
обломали светлый май.

4

И опять глухая осень
наступает из проблем,
напрягаешь мысли снова,
исправляешь мрачный крен.
Вновь сюрпризом нежеланным
распаляется судьба.
Притаилась, – метод старый,
и напала из угла.

5

Силы тратишь на препоны,
устраняешь мрачный сход,
сделав ловкие приёмы,
не сдаваясь ни за что!
И гляди всё устаканил,
ровно катится житьё.
И опять же понимаешь,
тучи будут лить дождём.

6

Не бывает – только ровно,
без провалов не пройти,
в амплитудах путь восходный
спады тоже есть, увы.
Присмотревшись, понимаешь,
кто влияет на судьбу, –
это те кто нынче рядом,
делят общую мечту.

7

А для всех, она обычно,
на совместном бытие, –
жить достойно и прилично,
в общей вроде бы судьбе.
Потому что лишь отчасти,
каждый в общее несёт,
накопляется богатство,
устремленье на восход.

8

Вот родители, к примеру,
детям лучшее дают,
может даже не надеясь,
что их в старости не пнут.
Дети чувствуют, однако,
свою важность при семье,
этим пользуются страстно,
ко своей клоня мечте.

9

Но не всё в юдоли сложной,
могут взрослые решить,
судьбы разные при общей,
все мечты не воплотить.
Детям лучше отдавши,
поясняют много лет,
что не всем в миру мечтаньям,
воплощение иметь!

10

Что по Сеньке должна шапка,
быть подогнанной к уму, –
есть предел наивной сказки,
невозможно всё в миру.
Если вырвал себе больше,
значит кто-то потерял, –
таково кругом устройство,
непохожее на рай.

11

Всем мечтам в раю сбываться,
что придумал – получи,
если там живут желанья
если в небе есть они.
Эта область неизвестна,
досконально не узнать, –
на земле желаньям место,
устремленье в благодать.

12

Вышел к доктору с проблемой,
тот решил всё хорошо, –
его славишь, с избавленьем
восхищаешься судьбой.
А когда тебя футболят,
и формально отнеслись,
на зависимости гробят,
ухудшают твою жизнь,

13

то судьбе кричишь – злодейка,
словно призраку во тьме,
иль понурый и смиренный
закрываешься в себе.
Понимаешь, что не призрак,
а реальный человек,
поступил с тобой как хищник,
как прикрытый в маске зверь.

14

И рукой порой махнувши,
жизнь пускаешь в самотёк,
можешь выжить, иль споткнувшись,
упадёшь на спину в гроб.
Взялся биться не сдаваясь,
вдруг победу обретёшь!
Не всегда, но все ж бывает,
по судьбе боль отвернёшь.

15

С верой искренней восходишь,
сможешь дольше протянуть.
Стариком пойдёшь попозже
за вердиктом в Божий суд.
Даже если однозначно,
что-то вписано в судьбу,
никогда нельзя сдаваться,
уклониться в слабину.

16

Жизнь дана и дух победный
призывает ощутить,
его свойство в человеке,
свет небесный воплотить.
Сдаться дьяволу несложно,
руки проще опускать, –
метод старый людей гробит,
если слабость допускать.

17

Как капризные дитятки,
предаваясь слабине,
люди плачут закрываясь,
льют слеза́ми по судьбе.
Ждут смертельного исхода,
не пытаются вставать, –
подползают сами к гробу,
приняв чёртову печать.

18

Да, смиренность! – Но не значит,
оправданье в ней найти,
крест при жизни скоро ставить,
под прикрытьем слабины!
Пьют безумствуя, сдаются,
ускоряют смертный час,
спиртом страстно не нажрутся,
проклиная все подряд.

19

Озлобле́нные натуры,
на мечте поставив крест,
духа рвут мускулатуру,
слабый выложив замес.
И стаканы криво держат,
мутят разум, мчат на дно,
попирают Дух Воскресный,
на безверии тупом.

20

Поначалу ищут близких,
на троих или вдвоём,
разливают помутившись,
спорят долго под углом.
А затем и в одиночку
возлияния ведут,
закрывая круг порочный,
не общаясь водку пьют.

21

И как призраки шатаясь,
бродят в тягостной нужде,
как-то деньги добывают,
похмеляются скорей.
И в наркотики уходит,
молодое дурачьё, –
кайф получат, а в итоге,
крышку гроба над собой.

22

И бывает нет причины,
впрямь судьба их хороша,
но желают кайф повысить,
дурью радовать себя.
Поначалу всё прекрасно,
на повторах веселясь, –
рвутся к пропасти ужасной,
на придуманных понтах.

23

Недоразвитых послушав,
да и умных дураков –
свои судьбы алчно губят,
ряд пополнив слабаков.
И опять же как пьянчуги,
судьбы мрачные клянут,
ставят крест и не проснувшись,
отправляются на суд.

24

Я не знаю, – бог решает,
лишь за ним его вердикт,
но уверен он в печали,
когда грешных осуди́т.
Я вот, тоже сожалею
и печалюсь завсегда,
вспоминаю кого прежде,
покорила слабина.

25

Круг порочный не сумели,
хоть пытались, разорвать,
не поживши улетели,
приняв адскую печать.
И хмельные и в обкуре,
(Сколько их считать боюсь!)
не прошли по закоулкам,
обломали жизни суть.

26

Говорил и увлекал я,
намекал и зазывал, –
им спортзалы открывая,
жить здоровым предлагал!
Ни черта не поддавались,
лишь для виду иногда,
пропадать предпочитали
в кайфе вымарав года.

27

Почему же и не при́нять
в праздник если, и здоров?
В меру можно как-то выпить,
при общенье за столом.
Но не все способны волю
твёрдым духом проявить,
и склоняются ко гробу
в кайфе алчном уходить.

28

Может, просто поленились,
испытанья проходить?
Под судьбой легко склонились,
козней всех не откатив?
Или сильно привязался,
алчный въелся организм, –
покорились и пропали,
в пропасть жути сорвались.

29

Я надеюсь на прощенье,
может быть, господь простит
слабину их со смещеньем,
устремлением в Аид.
Я молитвы выдвигаю,
каждый день пишу стихи,
бог услышит, точно знаю,
что кого-то и простит.

30

И свою вину я ощущаю,
что не смог их отвернуть,
на судьбу не повлиял я,
проявляя слабину.
О себе я больше пёкся,
мало воли проявил, –
не сумел, но не отрёкся,
силы всё же приложил.

31

Не запрятался в семейке,
в сытой жизни не увяз.
С грустью нынче сожалею,
что не всех вчера я спас.
Понимаю, не создатель,
как и все – я человек,
может быть, бумаг маратель,
кто-то скажет – не поэт.

32

Да и хрен с ним, то не важно,
поперёк что, или вдоль, –
мне важнее вновь сказать вам,
не глумитесь над судьбой!
Как бы ни было, старайтесь,
всё плохое отмести, –
дух небесный проявляйте,
избегайте слабины!

33

Научитесь прежде думать,
статус жизни осознать.
Не сдавайтесь, мы же люди,
дух – небесный наша стать.
Не склоняйтесь, не спешите,
быть заложником судьбы!
Вектор правый обретите,
справа ангелы – узри.

34

Разгоните! – слева черти!
Проще некуда понять, –
избавление по центру,
выбор правый совершай.
Все свободны, однозначно,
в любом уровне взойти, –
не сдаваться и не плакать,
по уму жить и любви.

35

Остальное – это слабость,
чёртов жизни изворот!
Не стремитесь предаваться,
посмотреть наоборот.
Зренье наше прямоточным
бог намеренно создал, –
и восход один и тот же,
чтобы взгляды устремлял!

36

Засмотрелся – и опять же,
в закоулках вновь побрёл,
на судьбу не полагаясь,
волю крепкую возвёл.
Бог поможет, если веришь,
путь избравши правоты,
предался его ученью,
невзирая на грехи.

37

На земле святым не будешь,
но не стоит унывать, –
по добру идёшь без мути,
значит, будешь побеждать.
Всё меняется по воле,
если взгляды обратил,
если служишь не Мамоне
и обманы прекратил.
А иначе ты заложник
круг порочный – твоя смерть,
прежде в области духовной,
и физической затем.

4 июля 2023

I

Короткий стих я отодвинул,
склонился нынче на большой,
ближайшей кружится орбитой,
сигнал даёт он позывной.
И не поэма и не что-то,
он просто больше тех других,
в орбите творческого взлёта,
витает в сумраке, летит.

II

Как всё большое неустанно,
меня тревожит он, велит!
Я на часы гляжу, примерно знаю,
смогу в который завершить.
Поставил нормы я полётов.
С утра в четыре или пять
я начинаю тренировку,
пытаюсь время обгонять.

III

Что удалось, а что не очень.
Тебе судить прослушав их.
Стихи прочесть хочу я срочно,
придать им аудио вид.
Как песни выведу ко слуху,
длинной симфонии пускай
звучат с орбиты моей кухни,
стремятся темы раскрывать.

IV

Стихи пишу всегда я трезвый,
слегка хмелею, но другой
полёт испытываю если,
сам удивлён своей строкой.
Нет сходства с алкоголем
и не сравниться с наркотой,
блаженство ощущаю я иное,
на орбите творческо́й.

V

На ней нет тюрем и засовов,
здесь всё раскованно, – легко,
о чём писать решаю я свободно,
с утра начав разгон стихов.
Сегодня я порассуждаю
на темы разные, но те,
что в мыслях кружат и опять же
в орбите близкой нынче мне.

VI

Я вспомнил друга юности весёлой.
Со мной он занимался, каратэ
тогда в запрете было, мы подпольно,
учили каты, стойки и т.д.
Он проявлял большую гибкость:
был уважителен со мной
и на шпагат легко садился,
поперечный делал, непростой.

VII

Его учил почти я ежедневно,
уроки вёл о тайне той,
что постигал в борьбе я древней
путём разумным с добротой.
Мой друг со мной соревновался,
шёл неустанно, – твёрдый дух,
мне показалось, в нём рождался
в пылу искусства – долгий труд.

VIII

Искусство требует желанья
узнать простейшие азы,
развить окружное вниманье,
быть независимым внутри.
Я вёл его успешно к тайнам,
водил к орбитам вдалеке,
я разжигал его мечтанья,
и открывал всё большее в себе.

XIX

Не только стороне спортивной,
я посвящал беседы и слова.
К морали вёл я, с твёрдой силой
мчал на орбиту из добра.
Меня он слушал, – восхищался!
Когда был призван к службе он,
писал мне письма, отзывался,
в учителя меня возвёл.

X

Я говорил ему: «Я только сталкер!»
На орбиту знаю примерный путь.
И вывожу его в пылу сознанье,
к добру пойти и не свернуть.
Он продолжал и восхищался
и всё ж его я попросил, –
оставить тему, пресекал я
настрой меня за всё хвалить.

XI

Вернулся он, опять в спортзале
мы постигали трудный путь, –
почти что сутками тренировались,
в полётах были, – не свернуть.
Точили стойки, – к совершенству
вели движенья юных тел,
скрепляли дружбой отношенья,
на алкоголь поставили заперт.

XII

Лишь иногда немного пропускали,
по литру где-то дня за два,
а после праздника вязали,
стремились в сторону добра.
И в буднях долгих, и нещадных
тренировали дух и организм.
Искусство твёрдо постигали,
всерьёз ему жизнь посвятив.

XIII

И были веские восторги,
и радость рвалась из нутра,
когда в ударах было лёгких,
звучанье мощного хлопка!
В одежде белой или чёрной,
дух укрепляли мы вдвоём.
И восхищались мы в полётах,
творили чудо день за днём.

XIV

И утром, вечером и ночью,
вели стоический режим.
Работу брали сверхурочно
пыл трудовой неутомим.
Клиенты были! – Нет отбоя!
С утра вставай, иди трудись!
И тренируйся поздней ночью,
насколько хватит сил.

XV

В стране, тогда ещё советской,
могли мы деньги добывать,
хотя и было то запретно,
но приходилось нарушать.
И каратэ и труд в секрете
мы развивали, как могли.
Стремились юными к успеху
к мечте задуманной мы шли.

XVI

То время часто вспоминаю,
о дружбе верной и пути.
Никогда о нём не забываю,
пускаю памятно в стихи.
Известно, труд любой почётен,
но все не могут век пахать!
И мой дружок устал работать,
склонился лени потакать.

XVII

Он дни работы пропуская,
мозги мне пудрил по утрам.
Лихие сказки составляя,
запойно ездил по ушам.
Он стал заметно изменяться,
за нос водил меня мой друг!
Он врал настойчиво и часто,
туман пускал нежданный плут.

XVIII

Однажды, шёл я мимо дома,
где проживал он в этажах,
увидел у подъезда я большое,
парней скопленье на понтах.
Я обратился. – Рассказали,
что бить пришли его за то,
что он троих избил ногами,
поддал по пьяни ни за что.

XIX

Он закурить спросил. – Не дали.
Устроил спарринг на виду,
для тех, кто пьяно наблюдали,
как он метелил пацанву.
Он получал аплодисменты
от пьяной свары наверху.
И вот итог! – Пришли не детки.
Поддать решили и ему!

XX

Отвёл конфликт я. – Получилось.
Он извинился, те ушли.
Не захотелось им сразиться,
мои заметив кулаки.
Я выиграл бой тогда без драки,
решил проблему без ножа.
И понял, дружба отлетала,
– её орбита отошла.

XXI

Я ощутил до боли лицемерье,
что в нём сидело много лет.
Он другом был, а стал соседом,
я не хотел предателя терпеть.
И все слова его слетали,
как пепел дружбы той,
что его черти растоптали,
по пьяной лавочке толпой.

XXII

Он бил удары круговые,
каким успел я обучить.
Был тренирован, но забыл он,
нарушил кодекс добрых сил!
Он бил ногами в нашу дружбу,
что шла по замыслу к добру,
но вдруг не стала ему нужной,
он растоптал её в хмелю.

XXIII

Не мог терпеть лжецов тогда я.
(Их нынче так же не терплю!)
Совравший друг – он есть предатель,
с такими дружбу не веду.
Я не желаю лицемерить!
Природа духа такова.
Закрыл тогда я дружбы двери,
попал он в бывшие друзья.

XXIV

Я говорил с ним напоследок.
Не сразу отношенья оборвал!
Но понял сущность лицемера,
её он знаменем поднял.
Враньё он принял и природой,
его звериною скрывал, –
он говорил всегда в угоду,
хитро мне часто потакал.

XXV

Он интерес имел к искусству,
затем устал и потерял.
Он лицемерил, – скалил зубы,
и думал, – я не замечал.
Всё видел я до этой драки!
Таил надежду, – вдруг поймёт!
И отойдет, пусть проигравшим,
признает проигрыш, – пролёт.

XXVI

Не все на ниве задержались.
Искусство древнее – стена!
И не постыдно отказаться,
пойти в простейшие дела.
Но лицемерить перед другом,
все одно, что позже предавать!
Я отказался от пустой науки,
решил с ним дружбу оборвать.

XXVII

Прошли года. – Я шёл в спортзалы.
Стезе чудесной обучал.
О друге бывшем вспоминая,
добра всегда ему желал.
Я верил, может, повзрослевши,
найдёт он дело по душе,
и не падёт во мгле бесчестий,
завянув позже на вранье.

XXVIII

О нём я думал и стихами
слегка с тоской повествовал.
Вот и сейчас он пред глазами,
когда его я повстречал.
В последний раз тогда увидел.
(Уже лет сорок отошло!)
Он за углом держался линий,
в дом упирался головой.

XXIX

И лыка не вязал, – кошмарно,
взглянул прощально на меня,
как будто умереть хотел он завтра,
и будто кончилась судьба!
Ушёл он в омут тот гнуснейший,
мутят, где черти, и снуют, –
изводят на стакан присевших,
при жизни души алчно жрут.

XXX

Не произнёс он слов, безумец,
едва держался на ногах!
Он уходил, – вечерний сумрак
его фигуру покрывал.
Я постоял в раздумьях долгих,
в пространстве словно зависал.
И все орбиты встали ровно,
мир будто внутренний пропал.

XXXI

Он уходил. – Я оставался.
И ощутил в себе надлом,
как будто бы не он, а я качался,
упёршись в стену за углом.
Что стало с ним? – Пока не знаю.
Я слышал, в зону он попал.
Но правдой то не утверждаю,
жаль будет если он пропал…

XXXII

Мне жаль, слетевших из орбиты,
что богом пущена к добру,
кто на обманы подкупившись,
сломали светлую судьбу.

22 января 2022

1

Пылкие стихи я вспоминаю
со смехом в нынешних годах.
Я бред катал свой неустанный,
насчёт любви придуманной тогда.
Я рвал кулисы междометий,
мечом рубил я по нутру,
не понимая ни бельмеса,
что рассказать уверенно хочу.

2

В тумане шёл я вожделенном,
одну её носил в глазах,
вокруг не видел лучших женщин,
красот земных не замечал.
Я знал одно, работа на отмашку,
затем стремился только к ней.
Сходил с ума я от Наташки,
казалось, нет в миру милей!

3

Она была и оставалась,
не мной придуманной из тех,
кто не стремятся в мир фантазий,
предпочитают денежный успех.
Я к ней спешил стихи свершая,
читал вспотевши на ходу,
она с улыбкой страсти принимала,
клонясь заметнее к Тельцу.

4

Её тянуло в сторону златую,
навар торговый – медальон
висел на шее в день погожий,
и в пасмурный был эталон.
Я упирался в твёрдые заторы,
её стремлений торговать, –
в процентной радости от доли,
что удавалось получать.

5

Восторг торговый брал за жабры,
висела рыбой на крючке.
Мои стихи заметно ей мешали,
считать навары в голове.
Я отвлекал от главной темы,
звал к безоглядности в любви.
Порыв свой видел бесполезным,
никчемность выбранной мечты.

6

Любовь ответной не звучала,
была девица занята одним –
проценты выгод вычисляла,
навар в копилку положив.
Ей было мало денег работяги,
мечталось крупная деньга!
Вокруг примеры изумляли,
от перспектив кружилась голова.

7

Нет не лентяйка! – Даже очень!
Она трудилась, где могла.
Копила деньги и охоче,
торговлю мелкую вела.
Масштаб большой не удавался,
крупней мечтала прибирать.
Я ей мешал, – любовью навязался,
не мог тогда я этого понять.

8

Хотя и видел взгляд в отлёте,
улыбки отвлечённой от стихов.
Я всё же верил как-то сможем,
зажить счастливою семьёй.
Ей помогал, я иногда катался,
возил товар и рядом был, –
в её мечту рогами упирался,
до помраченья женщину любил.

9

И вот, пришла развязка, несомненным
рогов ветвистый вышел факт!
Её заметил в нежных отношеньях,
когда другой прощаясь целовал.
На нашем месте в иномарке,
она лобзалась с тем другим!
Я не мешал изменчивой Наташке,
позвал другую – изменил.

10

Она пришла, спектакль устроил,
пускай заметила, – я мстил!
Не рассказал о виденном раскрое,
пойти на мировую предложил.
Всё ж удалось мозги запудрить,
хотел за ней понаблюдать,
как развивать событья она будет,
когда уйдёт к другому изменять.

11

И всё банально позже было,
с ним побывала на морях.
Три дня скрывалась, возвратилась,
загар пыталась укрывать!
Ложь разливала жидким супом,
стряпуха жарила враньё, –
я принимал нависшую непруху,
прощался с нею, понял всё.

12

Прошла любовь в одно мгновенье,
исчез мой милый идеал.
Чужой теперь она сидела,
пускала слов никчемный пар.
Но всё ж ей дал я в руки козырь,
свою измену предложил, –
она ушла в победной позе
с души я груз освободил.

13

Был даже рад, прощай Наташка,
с такой и впрямь не по пути!
Устал мешать я интеллектом кашу,
Пигмалион не повторил.
Кем и была, – такой осталась,
не смог торговку изменить!
Мой идеал, увы, не состоялся,
в другой пошёл я находить.

14

А что стреляться или в пе́тле
с ума сошедши зависать?!
То выдумка больных наречий,
стихи сумевших накропать.
Их вал в миру неисправимый,
где шизофреники прибрали верх!
Диктуют людям несомненный
один единственный успех.

15

Себя прикончить, коль не вышло,
мечту стремясь произвести, –
закончить жизнь примером личным,
оставив бурные стихи.
Поступки их не почитаю,
хотя и козыри они средь тех,
кто жуть болезненно слагают
игры затеянной успех.

16

Кружатся черти в строчной мути,
манят в безумие творцов!
С ума их сводят неминуче,
таланты губят, как щенков.
Зверям поддаться может слабый,
с таких примеров не беру.
Я волю высшим чувством славлю,
величьем духа я живу!

17

Оставил хлипких идеалы,
отбросил глупую мечту,
в стихах послал я ту Наташку,
урок оставил ко всему.
Себе вписал напоминанье.
И постарался для других, –
не стройте в людях идеалов
учитесь небо с тверди зрить.

18

Там сила истинная бродит,
ждёт ваших искренних затей, –
любить того, кто вам подходит,
а не забаву для чертей.
Прагматик жизненный – есть дьявол,
под ним обман и череда
непрух слабительной отравы,
сходить негаданно с ума.

19

Особо в юности и позже,
не поддавайтесь слабине, –
любить безумно толстокожих
и тонких тоже по судьбе.
Не всё что встретится достойно,
не все они есть идеал!
Его не может быть поскольку,
животный давит перепал.

20

Инстинкт подмешивают черти,
хотя и богом был он дан, –
с ума уводят недозревших,
толкают в омуты – дурман!
Вглядись в болотном измеренье,
чертей там целые полки, –
там есть и заводи из женщин,
чертовок алчные круги.

21

На них нельзя никак молиться,
чертями плоть поражена!
И трудно им когда-то измениться,
всё потому что – не судьба.
К ним примыкают те, кто проще
глядят на чувство и любовь, –
инстинктом головы морочат,
приняв за высший эталон.

22

А если мыслишь, и стремишься
познать простор и глубину,
с такой никак не обручишься,
найдёшь порок, а не жену.
Они смазливые в картинках,
их представляю при стихах.
Гарантий нет, что в той красивой
нет связи алчной при чертях.

23

Какое может быть, там счастье?
Одной, лишь похоти раскрой,
в пылу по юности манящей,
бурлить инстинктом свою кровь.
Открытье сделай по подсказке,
(Себе я точно доказал!)
что выше выдуманной страсти,
нет ничего, – пустотой запал.

24

Затем, на водку вдруг потянет.
Залить утробу повод есть!
Иль наркотической отравой
при жизни ставить крест.
Я знал такого, из жены он
построил высший идеал!
И счастлив был, затем умылся,
глаза по-трезвому продрал.

25

Она нашла в нём, лишь источник
для жизни в сытости, тепле.
А что любовь, – то между прочим,
она придумала во сне.
Ребёнка срочно подарила,
хомут приделала глупцу!
Он счастлив был, она умыла,
когда склонилась ко дружку.

26

Тот возжелал её, чего же
продукт красивый не принять?
Пока был муж в командировке,
её он с пылом грубо брал.
Она желала быть порочной,
чёрт увлекал её мослы!
Доход от мужа был поточным,
а с сексом были нелады.

27

Вот и рванула покружиться,
второй и третий на пути, –
«по рукам пошла» как говорится,
хотя всё в тайне берегли.
Простую *лядь он идеалом,
поставил солнечным своим!
Он как поэт в ней замечтался,
как лирик ею только жил.

28

И вдруг измена! – Это ж надо,
прям на квартире затрясло!
Она дружка так прижимала,
что не заметила его.
Задел банальный! – Муж вернулся!
Из анекдота прям сюжет!
И не чужак, а свой воткнулся,
жену давил как людоед.

29

Он рвал её в его постели,
дружок – расхристанная тварь!
Что не нашёл другой к потребе?
Жену товарища прибрал!
Хотя сегодня век разврата,
изменой никого не удивить,
но это было при советской власти,
моральный кодекс могли чтить.

30

Он не был точно реалистом,
в любви великий фантазёр.
Он постоял и вышел тихо,
в рок наркотический ушёл.
В сердечной боли пристрастился,
иглу направил и пропал.
Он в бездне вечной очутился,
любви теряя идеал.

31

Она и Пушкина ему читала,
и ворковала о любви!
Ему являлась идеалом,
его придуманной мечты.
Знак гороскопа подходящий,
с умом подобранный подлог.
Она умна была, всегда щадящей
скрывала похотливый ход.

32

В глаза посмотришь, прямо ангел,
бесполой нежности простор!
Я наблюдал её и сам бывало,
хотел попробовать задор.
Но всё ж мораль меня спасала,
я похоть строго укрощал!
Бил «макивару» по спортзалам,
как Челентано остывал.

33

И лучше способа не знаю,
чертей заезжих разгонять!
Как что-то, где-то зачесалось,
идут в спортзал я утолять.
Но мой знакомец слабоволен,
«отраву» глупо предпочёл.
С ума сходил от *лядской роли,
предался кайфу, – отошёл.

34

При жизни умер в удаленье,
бродил по зонам – и топтал
своей судьбы тупик согбенный,
измены сцену повторял.
Он как кино прокручивал, и снова
тянулся алчно к наркоте.
Сам изводил себя он безусловно,
в самоубийстве медленно горел.

35

И сын его не принимая,
держался так же в стороне.
Стал человеком, точно знаю,
пошёл с умом он по судьбе!
Жена пристроилась удачно,
взял иностранец её в дом.
Затем женился и остался
оленеводом при своём.

36

Не замечал её измены.
Она и там себя нашла
в телесном, алчном примененье,
раздвинув ноги без стыда.
Как говорится, вновь дорвалась,
источник жизни обрела!
И снова похоть повторяла
в стране развратней, чем была.

37

Итог один для наркомана,
свершился знаемый финал!
Знакомый умер, – потерялся,
могильный адрес не сказал.
Такая вот случилась пьеса,
трагедию из жизни рассказал,
и лишь один в миру – небесный,
стихами вывел идеал.

23 января 2023