Поэмы

Всё ждал, и ждал он встречи милой,
Ведь он мечтает лишь о ней,
И этой темной,тусклой ночью
Пока скитался в темноте,
Он вдруг заметил лучик теплый,
Что знаменует ангела,
Где то на звезде.
В безуместве диком он бежал,
Искал он счастье что пропало.
И вдруг аметив ангела!
Он тут же подбежал
И громко прокричал:"я знал!
Я знал что встретимся еще!
Ведь мы с тобою два огня,
Что сливаются в единое пламя костра.
Мы те, кто связаны судьбой
И наша встреча ознаменова мечтой,
Мечтой о вечной жизни за чертой,
Всей скверны той,что творится вокруг,
Нарушая покой.
Я знал что встречу облик твой,
Такой прекрасный и святой,
И так хочу еще услышать
Твой милый, нежный голосок.
Я так влюблен в твои слова,
Что прозвучали для меня
И я,и я
Хочу сказать тебе,что я люблю тебя!"

"Ну здравствуй,бес."
Послышался вдруг чудный звук
С глухих,ночных небес.
"Твоё всё горе понапрасну,
Ты создан чтоб дать шанс
Тому маленькому счастью
Что может вырасти в большой костер любви,
Поэтому прошу,не пропусти...
Извини,но не знаю...знакомы ли мы.
Извини,но не знаю...о какой ты любви."

И пропала звезда,что сияла в ночи,
И потухла мечта,что горела внутри.
Так сжало все в груди от боли,
Упал на землю,
Ведь больше не слушали ноги...
Столь сильный плачь раздался на земле,
Дрожали руки,челюсть,мысли,
От боли,к груди прибились кисти
И запищало в голове:
"Не я виноват...
Но легче от этого мне?.."

"Как миг прошел тот вальс святой,
Ведь он наполнен был тобой
И мысли полностью забиты
Лишь твоею красотой.
А я не думал о движенье,
Твой взгляд включал во мне
Воображенье и представлял,
Как из нашего теченья
Усладой губ соприкосаемся в ночи
Под светом тысячи огней,
И безумно пьянящей луны.
Словно ты,
Пархала со мною из за любви
И мы.и мы,
Открывшие внутри огонь тепла,
Прижались как два маленьких зверька,
Понимая шанс разлуки навсегда."
И ждал он каждый вечер,
Сгорая в ожидании той встречи
С тем самым смыслом жить,
И продолжать любить."

Он был вверху,
Он высоко,
Он так забрался далеко
И ни за что.
Он не упустит,счастье то.
Бежало время,
Время час,
Смотрел на небо как в тот раз
И ждал,и ждал,
И он молился,
О том чтоб он на небо возносился.
Идут минуты,
Второй час,
Не может он понять,что в этот раз.
Ползут секунду,
Время три,
Все веки стерты до крови,
Ведь не поймет никак он время,
Что дарует ему бремя.
Время словно остановилось,
В дали поднимался рассвет
И он задавался вопросом:
"А где же...а где же мой свет?".
И такая тоска,
Ведь он ждал и скучал,
Он не понимал, куда же пропала заря,
Что вчера, возносила до рая
Такого паренька.

Так шли недели,месяца,
Сжимало сердца бедного мальца
"Не уж то я?!виновен я...
Такая горечь на душе,
И полыхает всё в огне,
Ведь так хочу исправить всё!
Но что?..
Ведь вспоминая каждый миг!
Я вижу только ясный лик!
В котором было!..
Что в нем было?..
В нем было...море страсти?
Выражение той сласти?
Иль упоение любовью
В те мгновения зимою?
Ах что же спрашиваю я,
Ведь знаю,что всё сказано очами,
Что в буйстве чувств,меня пленяли,
Из за чего мои глаза не замечали,
Того что надо было замечать..."

Настало утро,
Поднялось солнце высоко
И после дня,настала снова ночь,
Весь мир покинул свет-
Луна прогнала прочь,
И начала хозяйствовать в ночи,
Столь мягкая звезда,
Что отражает свет от солнца,как всегда.
И вновь луна,как и вчера
Закрывается густыми простынями,
Что называют облаками
И вновь,и вновь
Воспоминаньями забита голова,
Как тут вчера,явился ангел,
Ровно в час сорок два.
И ждёт, и ждет он срока
В полночь,томится думою о ней
И думает:"какая же я сволочь,
Раз предложил связаться узами любви
Святому существу,которому чужды,
Все глупые,человечьи черты."

Вдруг свет луны стал ярче в миг,
Вдруг облака все разбежались
И звезды волнами помчались,
И в нежный образ собирались,
Чтоб показать простому смертному
Всё чудо ангельской красы.
Он побледнел,он покраснел,
Он в мыслях в космос улетел,
Из-за незримого другим,
Что вдруг предстало перед ним.
Тот райский облик поразил,
Тот внешний вид всю тьму убил
И душу в небо возносил,
Пока глаза прикованные к свету
Тонули в море полного любви.
"Красивая луна,не правда ли?"-
Она прошептала в ночи.
"И что же мы медлим,пойдёмте!
Пошлите станцуем под светом луны.".

Кружили в долгом танце до поры,
Когда уж солнца восставать настало,
И ласковым лучом,
Всю ночь оно прогнало
И вместе с темнотой,
Ангелочек упархнула, и пропала.
"Ах что же это было,
Ах как же сердце бьется,
Я так хочу вновь встретится с мечтою
Что вновь явилась предо мною..."

"Ну здравствуй,бес."
Послышался вдруг чудный звук
С глухих,ночных небес.
"Твоё всё горе понапрасну,
Ты создан чтоб дать шанс,
Тому маленькому счастью,
Что может вырасти в большой костер любви,
Поэтому прошу,не пропусти.".
Он слушал и внимал,
Тот нежный голос без конца
И даже то что небеса
В большой дали от глаз простых,
Он всеравно всё понимал
И представлял какой же ангел
Ему все это рассказал.

Подумав своею дурною головой,
Он заявил:"Ох ангел мой!
Так взбудоражен от эмоций,
Так сердце быстро,сильно бьется,
Твой голос так прелестен мне,
Что все взрывается в огне,
Пока я думаю лишь только о тебе.
Хочу я взмыть к тебе на небо,
Тонуть хочу в лучах я солнечного света,
Когда лететь я буду в небеса,
Что бы увидеть твои чудесные глаза.
Мой ангел,дай прошу еще мне шанс,
Хочу услышать я твой глас,
Так успокоит душу мне,
Забуду я про тлен во тьме.
Я очень глуп,но так мне хочется хотеть
К тебе на облако присесть,
Что б ты и я,как влюбленные сердца
Могли мечтать о будуйщей мечте."

"Наивно,глупо,несуразно...
Но пожалуй,друг,я полностью согласна,
Пусть ты совсем не статен,
Пускай по жилам льется кровь
И пусть твои слова совсем не кстати,
Но буду я с тобой..."
И вот теперь,совсем не одинокий,
Продолжил путь по маленькой тропе,
Наивный,по уши влюбленный,
И от мира всего,теперь отстранённый,
Ведь он-познавший счастье,человек.

Пока лавиною огромной
Не смяло грудь отчайнья полной,
Я расскажу историю одну,
О том как человек познал любовь свою.

Сея чудак,годами молодоми
С чертами полностью простыми:
Глазами нежно голубыми,
Власами ярко золотыми
И взглядом как у сизого орла.
А нос?ах да,а у нос у данного тельца
Совсем не взрачный как и у меня.
А губы?щеки?все черты лица?
Пожалуй,оставьте это для себя.

Невзрачный,скромный,не умелый-
Всё говорит о нем,
Что он как фрукт не спелый.
На любителя его черты души,
Пропитанные кислостью и горечью
От того что рос как будто он в степной глуши.
Дикарь?ну нет.Он слишком робкий.
старается он быть совсем уж кротким,
Чтоб лишнего чего не обмолвить.

То был денек обычный,
Как все: строгий и привычный,
Но что то душу истязало пареньку,
Ведь все те дни приходилось жить одному.
И вопрос возникал:"почему?..почему?..
Вокруг меня,ведь столько лиц,
А жить судьбой назначено
Лишь только одному?"

И в ночь того же дня,
Скитался с мыслями терзаний
С мозгами полными незнаний.
Под звездами шагал,
Смотря на каждую искру
И говорил он про себя: "я любви не хочу,
Но так не могу...Так я хочу,
Увидеть взгляд тот полного чудес.
Так я хочу,узнать,что в книгах
Подлинно описывают
Тот священный вес,
Что дарует человеку сил
Взлетать до небес.
А я!а я как бес,
Что не верит в эти присказки чудес,
Считая что все это темный, хмурый лес."

Смотрю я в даль, и все сливается в одно
Надежды, страхи, возбуждение
Любовь, печаль, без радостная жизнь
Сегодня ты одна, а завтра вместе
В итоге одинока как и прежде...

1
Небо тёмное сверкало,
Своими звёздами сияло.
Наш герой,к своей красе
Поехал к ночи, в новизне.
Он хотел любить отважно,
Что поехал так бесстрашно.
Сквозь леса, промеж тех бурь.
Уж не думал в мыслях дурь.
На коня запрыгнув к ночи,
Те возлюбленные очи,
Не представляли никого
Возле дома твоего.
Он хотел взаимность верить,
Так любить, не обесценить..
Вдруг луна погасла светом,
Облака сподвиглись ветром.
Наш Арсений подъезжал,
К Свете,он же подлежал.
Хотя бы слово про любовь,
В душе его загасла вновь
Та первая любовь мечты.
Не опишешь тут стихи.
Но Арсений успевал,
К своей красе,и то давал,
Ей всё внимание любовь,
Для светы дружеская хоть.
2
И вот приехал наш Арсений,
За торжественным ответом.
-Но любимый, уж прости,
Навеки мною искупи.
Твоей любви я недостойна,
Хоть держался ты пристойно.
Не вини себя, мой друг,
Будь достойным, а недуг.
3
Душа приятеля погасла,
Он не добился её глаз.
Он же, неправдоподобно
Объяснял любви свой сказ.
Поутру домой поехал.
Уж не думал что она,
Даст так перечень ответом.
Грустно заходя во влаз.
4
И вот один,в дому прекрасном,
Книги валятся кругом,
Друга с прелестью позвавши,
Развивался разговор:
-Алексей здорово друг.
-Здоровей видали.
-Посмотри ты мой досуг,
Мне всё передали.
От отца достался дом,
Помнишь? здесь гуляли.
-Не припомню милый друг (мысли задевали)
4
Алексей хороший друг,
Помню вечерами;
Мы закатывали стол,
Дополна спивали.
А теперь же, озверел,
Гордый появился.
Обесценил мой покой,
Полностью пленился.
Он же, словно хвостик гладкий,
Побегает за любой.
Он же, сам себя предавши,
Сны рассказывал кругом.
5
-Но моя любовь безмолвна,
Грустью полная она.
Друг, хоть ты меня послушай;
Сердце плачет времена.
Я каждый день и каждый час,
Вспоминаю про неё.
Не могу заснуть,
И с мыслей:
Чьим же горем я горю?
С детства я подозревал,
Что она прекрасна словно:
Те игристые вина.
Точно так же беспокоен.
О любимой вспоминаю,
Сон сменился на любовь.
Также я подозреваю:
Кто полюбит её вновь?
6
Алексей же, милый друг;
Был предвестником тьмы, мук.
И сам того не зная,
Пленен был своим сознанием.
На друга было всё равно,
Хоть дружили с детства.
Счастье они ему дано.
Другу не оставив место,
Ушёл за красками жития
Уж сам потом попал во попленство.
-Богато поживаешь,так и я,
Не без тебя умру последно.
7
Чего же хочешь? мой приятель.
На стенах оставить пятен?
Иль быть может, как тогда
Убить всю человечность,
да меня?
Алексей, в чём я виновен?
Объясни мне наконец.
Пришёл убить?я не назойлив.
Но дай скажу-ка, как певец,
Под мой простительный конец.
8
Леса ты помнишь? где бродили,
Помню ягоды носили.
И в тех лесах я видел чудо.
Сбежавши ночью напролёт.
Я видел лес, но очень мутно.
Пройтись бы там, под гололёд.

Друзья, враги, иль просто люди,
Пошли под полночь погулять.
В лесу так страшно,аж до жути.
В последний раз то ощущать.
9
Ты был мне родом?
Иль подсказкой?
Иль с замысловатой маской?
Так уж друга ненавидеть.
Зачем пришёл меня увидеть?
Я не назойливо попросил.
Хоть ты был совсем без сил.
Без той немыслимости ноты,
Пришёл ко мне,под вой природы.

Ни шагу прочь!позволь приятель,
вручить тебе закладок пятен.
Черновики, слова, мой сверстник,
Сих мыслей слово, милый верстник.
вручаю гордый,с забавления.
Моих печальных дум и вдохновения.
Ночей унылых и забытых,
Под светом лампы и пером.
Представлю я своих унылых
Тех строчек погубивший ром...

1
Моя любимая,моя,
Живу теперь уж без тебя.
И вспоминая дивные места,
Я умер совестью тогда.
Меня же ты не признаешь,
В чем я не прав?какая ложь?
2
Так пишет наш герой красе,
Его забывшейся жене.
Жена-забытая порой,
Давненько разошлись долой.
Не понимание всех чувств,
Плохие новости из уст.
3
Он не хотел к ней разлучаться.
Но друг,пойми и отпусти,
Не вспоминай и не грусти.
Твоя душа еще найдет
Подругу лучшую в века.
Любовь же быстро пропадет,
Как утихает та река.
4
Светлана же(его жена)
Настолько тихая,стройна.
Она старательница дела,
Высоких нужд и вдохновения.
Сама она богатой стала,
Но от нее не отставала.
Та мысль:что живет родня,
Совсем и бедная она.
5
Ее семья,когда Светлана.
Чуть подросла и наставало,
Ей время спорить,говорить.
Семья решила оградить.
От всех тех нужд ее оставить,
Отдать и все же сопоставить:
Она ненужная,глупа.
И в росте малая она.
6
Если сказать двумя словами:
Встречаясь славными мостами,
Они дружили с ранних лет.
(Уж я не вру)сказал он:
-Свет,я стал люблю тебя,мой свет.
Ты моя прелесть,ты судьба,
Ты мое счастье,ты одна.
Так будь со мною до конца.
Тех славных вечеров,маня.
Ты мой смысл,ты моя!
7
Света долго отвечала,
Ведь не сразу отличала:
Друга детства-милый вой.
А сейчас любовник твой.
8
Она светла своей душою,
Сидела ровно у окна,
В раздумии окутана она.
О том,что парень идеальный
Явился к ней,душе покой.
О том что(я не призерая)
Сначала любят,хоть убей.
Потом,сама когда полюбишь,
-Уйдут и думай целый день.
9
-Но я напрасна так любимая,
Вся моя жизнь так горячива.
И мой характер,хоть не гроз,
Бывает валит кучей грез.
Но он мой друг,да так прекрасен,
Не слишком глупый,не опасен.
Вот я не знаю чему быть,
Я не хочу потом завыть.
Я так хочу любви и ласки,
И не выдумывай тут сказки.
Я с ним немного подружу,
И вскоре для себя пойму:
Достойна ль я его любви.
Но сколько уж не говори.
Ты мой любимый,подожди.

В его глазах вся жёсткость стали,
Которую везут на вторчермет.
Он тот кто на районе выжил,
Преодолев сто тысяч бед.

Неважно, лежа в грязи
С разбитой головой,
Или вальяжно выпивая.
Судьбу свою он ждет
С улыбкую пустой.

Что дребезжанием трамвая
Сломать пытается его...

Иван Татарчук

По заголовку выпавшего снега,
пройдусь неспешно по утру, –
зима явилась наконец-то,
добралась всё же к февралю.

Для юга редкое явленье,
вдруг состоялось, подошло
снегов торжественных рожденье, –
дворы, дороги замело.

Пометки ставлю я следами,
иду без цели наобум, –
кружатся мысли, – их листаю,
встречаю хруста первый шум.

Зима пришла ко дню поэта,
с печалью хладною кругом, –
неспешной стелется метелью
вещая тихо о былом.

Пиит великий и прозаик,
России гордость на века, –
Сергеич Пушкин – Александр,
наш символ светлого ума!

Уже стихи я приготовил,
готовлю выпуск в интернет,
бесспорно зная без вопросов,
о нём сказать большая честь!

Пусть кто-то бросит – Не достоин!
Спеша отвечу, наперёд, –
не первый раз слова я строю
примерно сорок пятый год.

Всегда под флагом постоянства,
кружусь я сутками в словах, –
стихи слагаю неустанно,
веду настойчивый рассказ.

Проник я в тайны, мне доступен
души словарный механизм, –
снегами белыми брожу я,
судьбу выкладываю – жизнь.

Учителям я благодарен!
Хвалю родителей за то,
что мне поэта прививали,
открыли мир его стихов.

И в прозу позже проникая,
я сам пробился к высоте
его преамбул и рассказов,
романов в снежной чистоте.

Я восхищаюсь его слогом,
уменьем мысли источать, –
смеюсь над пылом пустословий
берущихся критиковать.

Как и у всех есть у него ошибки,
начальных выдумок пора, –
ступил притом он первый в мире
открыл секреты языка!

Явил художественный образ,
досель не знаемый ни кем, –
вселенский гений, его слово –
начало светлых перемен!

Любой, кто пишет нынче строки,
ему обязан должен быть
за труд великий и высокий,
красоты вечные открыть!

Жизнь не кончается с уходом,
духовный промысел велик, –
там где-то в небе за сугробом
в купели божьей душам жить.

Творил и грешное, однако,
к добру весы он наклонил, –
его простил отец создатель,
за стол воскресный посадил!

Высокий вклад его в культуру
нельзя словами оценить, –
он сотворил в миру нам чудо
никто не сможет повторить!

Искусств дорога многозначна,
но путь исходный только в нём, –
никто не сможет с ним равняться
вчера, сегодня и потом.

Наш Пушкин – солнечное небо!
Лучи искристого ума
летят просторами столетий,
с великой пылкостью стиха.

Холодный разум не способен
его достойно оценить, –
сухой не вычислит учёный,
и может даже навредить!

Оценка высшая в народе –
людьми ведётся с ранних лет,
когда читают детям строки
его мечтаний и надежд.

Родить ребёнка это важно,
ещё важнее воспитать
не трусом жалким, а отважным,
умом способным управлять!

В те времена морали строгой
не мог укрыться Александр, –
дуэль была высокой пробой,
проверка чести, – высший сан!

Разумный довод отвергался,
вопрос решался наотрез,
когда никто не примирялся –
за честь готовым умереть!

Был ранен Пушкин, через время
поэт в сознанье отошёл, –
судьбы исполнил знак заветный
великий мастер светлых слов.

Его без шума схоронили,
засыпав льдинами в снегах.
А по весне уже в могилу,
спустили Пушкина во мрак.

Жена семь лет вдовою оставалась,
затем решила статус изменить –
с генералом обвенчалась,
семейной женщиной зажив.

И были те, кто рьяно обвиняли,
винили в смерти Пушкина её,
но сей вопрос я оставляю, –
то бог лишь знает как было́.

Сегодня в памятную дату,
и в будни так же говорю, –
для нас о самом главном,
его поэзию великим чту!

Любой из нас тем интересен,
что смог за годы сотворить, –
не все, понятно, мы – поэты,
но каждый может удивить!

К добру склонённые в истоке
мы в мир приходим восходить!
Не всем легко то удаётся, –
в трудах большое сотворить!

Есть два пути – всяк выбирает,
один за лёгким поспешит, –
другой трудами постигает,
искусство сча́стливо прожить.

Не каждый может с упоеньем
мечту реально придвигать, –
бывают случаи сомнений,
спешат и руки опускать.

Рюкзак хватают не по силам,
увлёкшись делом не своим.
Копают под собой могилу,
спиваясь падают засим!

Ещё при жизни умирают,
погнавшись алчно за деньгой, –
рюкзак натружено таскают,
умом свихнувшись, головой.

Заметил если, – нету толка,
талант отыскивай в другом, –
но нет же лезут без умолка,
тягаясь борются с судьбой!

Несут натруженные руки,
мозоли пялят на миру,
а толка нету, – видят люди,
не скажут правду чудаку.

Бояться глупого обидеть,
тактичность ставят во главу, –
творец мятежный он не видит,
как пьяный бредит во хмелю.

Я не из тех, кто отмолчался,
и многих, вижу, потерял
за то, что правдой обличал я
в труды иные направлял.

Придёт мальчишка для рисовки,
ну, скажем, в то же карате, –
и мучиться на долгой изготовке
припасть к желаемой мечте.

А час такой не наступает,
успех степенно годы ждёт, –
герой негаданно сникает,
во хмель, бывает, отойдёт.

Проблемы всех касаются надменно,
иных прям загоняют в гроб! –
Рюкзак не тянут постепенно,
терпенья лямка рубит лоб.

С ума сошедшие решают,
сводить счета и одурев, –
самоубийство совершают,
маханув на заповедь небес!

Я знал когда-то пушкинистку,
она была всегда мила, –
казалось, нету в мире чище,
во всем приветлива, проста.

Женою верной была мужу,
он не нарадовался ей, –
весной и летом, зимней стужей,
носил цветы жене своей!

И в осень болдинскую тоже
домой букеты приносил, –
любовь восторженную нёс он,
однако, случай помрачил.

Заехал как-то он на дачу,
камина вычистить трубу.
И что увидел? – Вот задача!
Жену в постели не одну!

Она лежала в страсти алчной,
схватив за гриву мужика, –
скакал над нею он Пегасом,
в пылу пристрастном ездока!

Оторопевши муж застыл у щели!
И продолжал смотреть стриптиз,
приёмы видел он в постели, –
измены страждущий каприз.

Не мог поверить! – Пушкинистка!
Воздушно милое дитя, –
ему шептавшая о высшем –
и вдруг в объятьях мужика!

Какой облом материй высших,
разрыв постельный до трусов!
Кипела кровь, – он помолился,
сдержался всё же молчуном.

Не та эпоха, чтоб стреляться,
убить соперника в пылу! –
Не тот размах и воспитанье,
не те понятья на миру.

Тогда он скрылся на машине, –
домой приехал, подождал.
Она вернулась и привычно
её он нежно целовал!

Проникся страстью небывалой,
восторг он хищный поимел, –
открыл в изменнице он сладость,
которой раньше не узрел!

Нет худа без добра! – Сохатый,
счета не стал он выставлять! –
И всею страстью прижимался,
кипел он жаждой каждый раз!

Вновь представлял, как изменяла,
и наполнялся силой он, –
женою с жаром упивался,
ответным был он поражён!

Месть отменил, хотя задумал,
в пруду намедни утопить! –
Он отыскал в измене чудо,
порок во благо превратил.

И зажила семейка в радость!
Она призналась, – он простил!
Житьё по-честному настало,
измене прошлой супротив.

Вернулась верность и ребёнок,
пришёл отрадой в тёплый дом!
И среди криков и пелёнок
взошла прощёная любовь!

А не простил, – убил бы сходу,
сидел бы в зоне года три!
Зато отмщённый пред народом
рога носил бы век свои!

Порыв прекрасен, если разум
способен им руководить.
А кто забылся в несогласье,
тому судьбу затем корить!

Или погибнуть на разборке,
в мир параллельный отойти.
И ждать суда небес высоких,
уже за гранями судьбы.

Мы совершаем глупости однажды,
предавшись зренью одному,
не поразмыслив точки ставим,
испортив светлую судьбу.

Изводят черти пылкий норов,
в могилу сводит их мораль,
что принимает век убогий
пестуя траур и печаль.

Не смог и Пушкин удержаться,
закон исполнил прошлых лет, –
как говорится подорвался,
ушёл великий наш поэт!

Оставил след неизгладимый,
пример свой пылкий на века, –
стихов немыслимую глыбу,
что всем нам нынче высока!

Дантес за восемьдесят прожил,
француз остался на своём,
вошёл в историю вельможа, –
оставив смертное пятно!

Нет однозначного итога.
Я сделать вывод не могу, –
как поступать, – иначе может,
приняв постылую судьбу.

В личном плане каждый волен,
в судьбе решенья выбирать, –
а вот в страну по произволу
нельзя на сумраки толкать!

У нас захватчик вышел к трону,
который призван был служить! –
Схватил бразды он произволом,
решил народ наш изводить.

Создал он вотчину желаний,
верхи заполнил сволотой!
И людом нагло погоняет,
воссел захватчик над страной!

Он не даёт сменить систему,
на пробе вышедшей дерьмом!
Он держит цепи, жаждой зверской,
творит настойчивое зло!

Настанет час оковы рухнут,
народ воспрянет и взойдёт!
Мы жизнь во истину улучшим –
и счастье всё же обретём…

В таких вот шёл я размышленьях,
с ура по первому снежку. –
Вам представляю труд поспешный,
добром поэта помянув!

8 февраля 2023

Любовь осталась в песнях и стихах,
Давно потерянное чувство.
Сейчас всем проще в отношения играть,
И всё закончить браком по итогу...

Я не могу в это поверить,
Мучают мысли эти меня.
Как могла я душу свою тебе доверить?
Получается, остаюсь я одна?

В чём причина разрыва отношений?
Вдруг, что-то сделала не так?
Может хватит всех этих учений?
И так видно, что в наших отношениях бардак!

Столько вопросов, но к сожалению,
Вновь ты на них не ответишь.
Но приходит конец терпению,
Но это значит, что потом будет затишье!

Ты ушёл, забрав все свои вещи,
Но разобраться, я должна!
Ты любовью был мне обещан,
Взамен, я была тебе верна.

Не думала, что может так случится,
Сошелся ты с моей подружкой,
Надо бы всем "на землю опуститься"
Но видимо кому-то это чуждо!

И так печально, что лучшая подруга,
Могла со мной так поступить.
Нет больше у меня друга
Не знает она, как дружбу надо ценить!

А он повелся на её содействия,
Не думая, что будет дальше.
Но вот случилось происшествие,
Я узнала об отношениях ваших.

Оставила всё, уехала от суеты,
Уже смирилась с той ситуацией.
Забыла, что наши отношения были непросты,
И расцвела, как белая акация.

Иду по еловой аллее, не торопясь,
В наушниках слушая Чайковского.
И столкнувшись рассмеясь,
Увидела красивого его.

Разговорились обо всём на свете,
И он мне сделал такой комплимент,
Сказал: "Я за тебя в ответе!",
Теперь знаю я, он мой верный интеллигент.

17.09.2023г.

Коль каждый миг — рассеянных сил борьба,
Где каждый вздох — покрытая пеплом рана,
Освободится ли свеча, чья горькая судьба
Угаснуть в смерти хладного тумана?

Там, где время не плело золотых своих нитей,
Где взгляд не ведал рассветов горьких и ночей,
Где миг был вечен за гранью сущего дверей,
Где времени колесница встала без возных коней.

В том мире пространство не знало пустот границ,
Как море, что не ведает земли печальных лиц.
Там звезды еще не зажгли своих остроконечных спиц,
Скрыв бесконечность в точке света молнии зарниц.

Ни ветра, ни звука, ни искры, ни тепла.
Но в центре застыл незаметный ответ.
Там вечность молчала, пока шла борьба,
И имя дыханья ей стал — флуктуэт.

Всё было одно, без фигур сумрачных страстей,
Как сердце, что замерло в восковой тишине.
Ни множеств, ни споров, ни всполоха от теней —
Лишь тишина, заключившая кровь мира в зерне.

И в этой блаженной тюрьме жил Отец,
Наличествующего Бытия единый жнец.
Он в вечности плёл вековечный венец,
Но мечтал свой последний исполнить конец.

Ничто за пределами не подавало вестей,
Ни отблесков чужих, ни тепла иных теней.
Он был одинок, как звезда в пустоте полей,
Замкнувшийся в круге бесчисленных дней.

Быть совершенством — проклятье одно,
Где невозможно восстать над вечным.
Его Бытие отражалось в своём же окне,
Как пленник, коему не быть чужому встречным.

Безграничность свободы — мираж за стеной,
Где быть или не быть — единственный выбор.
Он мог быть любым, но покой стал бедой,
И небытие для него стало судьбы призывом.

Человеку свойственно предписывать Богу,
Могущество, что является виденью оку.
Но забывают они, что сила держателя — творца,
Не властна над сутью, что в сердце горит кузница.

Путь к исчезновенью закрыт был собой,
Его бытие стало непреступной стеной.
Всемогущ над миром, но слаб пред собой,
Где его сила мешала нарушить застой.

Его совершенство — бескрайний предел,
Где сущность свою обессилить он не умел.
Он мог стать иным, но не мог вовсе не быть,
И в этом вся тяжесть существа его нить.

Но в уме бессмертного вспыхнуло знанье:
Что путь к забвенью — в разрушенье себя.
Лишь через распад мог обуздать он желанье,
Рассечь своё тело, и оковы разорвать бытия.

Он понял: нет силы, чтобы исчезнуть вдруг,
Но можно тело на множество членов разбить.
И вечности свет, чей замкнувшийся круг,
Множеством хрупких миров начнёт исходить.

Он воззрился на себя, как на покойника без гроба,
И взревел гневом, что рвётся из силы бесцельной внутри.
"О, тело моё! Ты — боль, ты — тоска, ты — тюрьма!
Пусть мой гнев станет смертью, разорвав всё в крови!"

Он вырвал сердце, в ладонях сжав,
Где веками кипела вечная боль.
"Ты билось напрасно, свой раздувая устав,
Теперь стань землёй, чьё ядро — мой крест и соль!"

Хруст рёбер раздался в давящей тиши,
Разбил их о камень с подвенечным проклятьем
"Вы — мёртвый каркас, не достойный души,
Станьте холодными горами и снегом кровавым!"

Он разорвал вены, смеясь сквозь рыдания,
Багровые струи смешались с Божьей слезой.
"Ты, кровь, источник всех лживых мечтаний,
Стань морем, влекущим гибель с собой!"

С треском он рвал волосы, сплетённые между собой,
И разметал их по грязной, скомканной тверди.
"Станьте травой, деревьями, лесной стеной,
Но пусть ваш рост напоминает земле о смерти!"

Он поднял руки, дрожащие в ярости,
И зубами разорвал их, как шипы цепей веков.
"Станьте молниями, бичом ужаса власти,
Пусть ваши удары разносят в прах основы миров!"

Зубами сжал он язык, крича в злости:
"Ты говорил, питал бесплодные мечты!
Теперь будь проклят, будь голосом страсти,
Человечества тёмного желания беды!"

Он вздохнул глубоко, последней волей своей,
И, собрав остатки гнева, поднял голову ко тьме.
С размахом и яростью, как палач в час расправы,
Он обрушил череп о колено, в пыли и крови оставив.

Треск раздался, погасли бренные очи,
И осколки черепа взлетели в ночи.
Пронзили пустоту, засияв, словно свечи,
И тяжбы цепи распались в жизни лучи.

Мир из его плоти восстал, жестокий и злой,
Как насмешка над тем, кто хотел исчезнуть.
Но надежда дрожит под несносной болью большой,
И однажды свеча сможет во тьме утихнуть.

Коль каждый миг — рассеянных сил борьба,
Где каждый вздох — покрытая пеплом рана,
Пусть же угаснет одинокая свеча,
Растаяв в ледяном дыханье смертного тумана.

Но человеку не стоит надеяться зря —
В этом мире лишь вечный круг желанья.
И муки, что носит с собой бытия петля,
Оставят надежду — лишь новой обманкой страданья.

Мой кумир, учитель, гений,
Цвет небесный льют глаза.
Жил поэт Сергей Есенин,
Не любить его нельзя.
***
На Рязанщине родился,
В Константиново он рос.
С полем, лесом подружился,
С золотой листвой берёз.
***
На селе среди мальчишек,
Рос Серёжа драчуном.
Весь в царапинах и шишках,
Мальчуган бежал домой.
***
Был рождён в душе-поэтом,
Полем, небом он дышал.
И слагал стихи с успехом,
Словно радугу свивал.
***
И весна подобно птице,
Прилетит, взмахнув крылом.
В ручейках бурлит водица,
Оживает всё кругом.
***
А берёзки как, девчонки
Одевают вновь шелка,
Косы дивные, серёжки,
Изумрудные глаза.
***
Старый клён распустит листья,
Очарован он весной.
Потекут поэта мысли
В лес, поля и дом родной.
***
Сердцем он весну обнимет,
Каждый куст Сергею брат.
И любовью сердце вспыхнет,
Как малиновый закат.
***
Хулиган Сергей, повеса,
А в любви цветущий май.
Женщин милых, интересных,
Ты любовью окрылял.
***
И любовью насыщаясь,
В сердце осень вдруг пришла.
В ресторанах забываясь,
Напивался до пьяна.
***
И природные явления,
Что давали сердцу дрожь,
Собирал Есенин в стихотворения,
Проливал на землю дождь.
***
Зацвели стихи цветами,
Колосилась в поле рожь.
Слава, что пришла с годами,
Отражение юных грёз.
***
В бронзе наш Сергей Есенин,
Наш прославленный поэт.
Молодой, красивый гений,
Как же рано ты погиб.
***
Жаль, стихов мне не рождённых,
Был коротким жизни путь.
Веешь ветром непокорным.
Шепчешь мне: «Еще вернусь».
_____

18.02.2011 г. Татьяна Гуренко.

Знал я женщин и не многим,
прежде близким, посвящал
пыл стихов, свои просторы –
песен пламенный накал.

Был я лириком, однако,
социальный брал уклон, –
годы долгие копался
я в устройстве временном.

Женщин тоже по структурам,
средь начальников вида́л,
и казалось мне прям чудом,
если дама генерал.

Я смотрел и улыбался, –
шёл в другую сторону́,
не желал им подчиняться –
и сегодня не смогу.

Подкаблучные настрои
к нехорошему ведут,
выбирал я дам не строгих, –
не державших спеси кнут.

Мои женщины прекрасны, –
лучше в мире не найти!
Всем желаю им я счастья
и, конечно же, любви!

Почему ж я расставался? –
Потому что понимал:
им со мной не будет счастья, –
я для них не идеал!

Их простецкие заботы,
быт обычный утомлял,
я не мог семью построить, –
в их понятьях не приня́л.

Говорить они горазды,
тему могут поддержать,
вроде бы со мной согласны
и готовы понимать.

Время всё же проявляло
их не долгий интерес –
ко стихам и пониманьям —
устремлений моих лет.

Что поделать! – Быт сильнее!
Уводил их, – заставлял
забывать стихотворенья,
что им в прошлом написал.

Ни одной тогда не встретил, –
юность скоро развела,
потому что не сумел я
изменить для них – себя.

Я пытался – было дело –
и с торговкой года три
проживал, и песни пел ей, –
посвящал в пылу стихи.

И стоял с ней у прилавка, –
за процессом наблюдал,
как деньгу она ковала, –
кулинарила навар.

Я стихи ей, – она цифры
выводила на учёт.
Понял я, что мы – чужие,
не сойдёмся ни за что.

Роль играла и хитрила, –
глазки строила в упор.
И с восторгом говорила,
что я лучший стихотвор!

Те стихи я нынче прячу, –
стыдно людям показать,
но и мне тогда казалось,
что и впрямь я – Пастернак!

Стихотворную лепнину
я в туманах разводил, –
зашифровал, мурыжил,
чувства пылкие гасил.

Форму выше содержанья
в те года я возводил, –
жизнь проблемную упрятав,
дул я щёки, напуржив.

И смотрел весомо в небо,
вроде тайной овладел, –
и нет равных мне на свете,
себя ставил выше всех.

И возился со стихами
я по счёту – раз и два!
Что в итоге получалось,
не прочту вам никогда.

Лирик властвовал в натуре,
в мир иллюзий уводил.
Сколько я фигни придумал
не измерить – нету сил!

То процесс был заблуждений,
подражательный провал, –
мне казалось восхожденье,
я себе его внушал!

И торговка подпевала,
восхваляла иногда, –
мне и впрямь тогда казалось,
что я главный по стихам.

Больше Бродского туманил,
кодировки разводил, –
упрощённым Александра
посчитал я и забыл.

Пушкин древним показался! –
Модерновый стиль избрал:
изворотам восхищался, –
я уродство сочинял.

Кое-что конечно было,
что я мог бы показать, –
просветленье приходило –
иногда не подражать.

И тогда стихи являлись –
(Свет прозрений проникал!)
настоящие без правок,
без уклонов на туман.

Страсть толкала к заморочкам –
мне хотелось удивлять!
Я мозги себе курочил,
разбивал лоб о тетрадь!

Без компьютера слагал я,
ручкой шариковой плёл,
сонмы двигал мадригалов –
переменчивый настрой.

Нынче я смотрю с улыбкой
на любовь ту и стихи. –
На простор сегодня вышел,
продолжаю вверх идти.

Спас меня – поэт Высоцкий!
Я проник в его стихи, –
сбросил цепи заморочек,
смысл великий ощутил.

И не только исполненьем
был его я покорён,
привлекал он – во стремленье
жизнь не прятать за углом.

В той стране, тогда советской,
мог он правду говорить, –
среди многих лицемеров
в подпевалах не ходил.

Бунтовал и супротивным
напрямую не стрелял, –
он сюжетами простыми
жизни тайны открывал.

Что слова мои сегодня! –
Почти всё разрешено.
А тогда был риск убойный –
правду выдать обо всём.

Но сумел-таки Владимир! –
Лицемеров сдунул хор,
обошёл препоны, вскинул, –
слово вывел на простор!

Зазвучали его песни,
полетели над страной! –
Славу русскому поэту
возводили высоко!

Без наград он, – одобрений
краснопузого кремля,
стал народным несомненно, –
так решила вся страна!

Верх всегда в заду прогресса –
восседает средь болот!
И не смыслит ни бельмеса,
где действительный восход.

Люд простецкий дельных видит,
а талантам воздаёт.
Всех наград в миру превыше –
уваженье и почёт!

Нам не нужно ждать указов,
церемоний во кремлю, –
люди видят, сами знают,
кто им лучший на миру.

Нынче век завален инфой,
трудно первенство прибрать, –
всех действительно значи́мых
может бестолочь скрывать.

Заслоняют – не пробиться!
Рвут продюсеры куски! –
Деньги правят в мире нынче –
даровитым не взойти!

И к запросам невысоким
опускают нынче дар, –
чтобы быть богатым вскоре,
нужно мелким потакать.

Недалёкие диктуют,
спрос поставив на попа.
Воспитавшись на халтуре, –
её требует толпа!

С наркотическим дурманом
я сравнил бы эту спесь! –
Таковы сегодня нравы
и таков на них ответ.

Не пробился бы Высоцкий,
как бы горло он не рвал! –
Нынче нравственные спросы
люд подросший поменял.

Право их, увы, возможность
нынче есть – катиться вниз,
похотливые уклоны
на Парнасы возводить.

Деградация в начале!
Завтра будет «хуже, чем»,
люд сегодня разлагает, –
та свобода меж колен.

А которая духовна,
затирается везде, –
есть запретные законы
для развития в стране.

На лирическом разгуле
затуманили восход, –
настоящее заткнули,
подменили шелухой.

Зёрна бросили в трясину
во всеобщей толкотне! –
Мадригалы на инстинктах
пялят юным по стране!

И взрастает поколенье
не ценящих высоту, –
им бы страсти меж коленок,
похоть вывести в строку.

Может я загнул излишне,
спорит кто-то – прочитав,
но тенденций не отринуть,
если думал, – замечал.

Люди нынче расслоились,
разбрелись по закуткам
и по взглядам разобщились, –
страх витает по домам.

Не желают и трусливо,
выбор сделав, век живут, –
не касаясь что там было,
выживают – тихо мрут.

Нет бунтарского настроя, –
буйных скопом извели!
И не слушают Высоцкого,
как, бывало, в наши дни,

в те советские с уклоном –
люд духовно развивать!
Не подстраивались к спросу,
не пытались потакать.

Тоже слишком загибали, –
уклоняли в скукоту:
под оркестры воспевали
в мире партию одну!

И сегодня нет баланса:
спрос главенствует в стране, –
трудно выйти настоящим,
не пробиться в толкотне.

На ресурсах в интернете
хлама больше, чем стихов,
как в могиле братской держат, –
не пробьёшься запросто.

Но и всё ж талант не скроешь,
распознают знатоки, –
несравненное с попсою
разглядят всегда они.

В малочисленном отыщут
и в большое возведут.
Ну, а спрос – не выйдет бывшим
по огромному числу.

Хоть в семь пядей будь толковым,
для толпы не подойдёшь –
люд по полкам расфасован, –
славы той не обретёшь.

При Советах был героем
поражавший нас поэт!
На века взошёл Высоцкий, –
равных не было и нет!

А на первый взгляд казалось, –
просто песни он поёт,
вдруг – когда же потеряли,
тут и поняли, – высок!

И фамилия большая
означает высоту,
подтвердил её – остался
быть великим на миру.

Без Высоцкого безликим,
невысоким был бы взгляд
на страну, где мы прожили –
в лучшем времени парад.

Он был частью атмосферы,
из вселенной звучный пыл,
смысл высоких постижений, –
человек хороший был.

Мнений много нынче разных.
Кто-то скажет, что плохой.
Но по мне так, то не важно –
он исполнил выход свой.

До финала был на сцене,
никогда не уходил, –
в олимпийских переменах
никому не уступил!

На века теперь остался
среди будущих времён! –
И сегодня и на завтра
человека помянём.

Хоронили всей страною, –
каждый имя повторил:
кто-то сухо – кто слезою
его вспомнил – не забыл.

На Ваганьковском остался.
Память вечная певцу! –
что вселенским оказался…
Равных нет ему в миру!

17 января 2024

Поэт Высоцкий – простор и высота!
И оценить достойно невозможно!
Я попытаюсь рассказать, как вижу я, –
его прорыв судьбы неодносложной!

Он старшим был, – таким остался,
хотя ушёл он в сорок два!
Но возраст что? – Причуда старших –
считать по старости года!

И не всегда восход на старость
приходит к людям, – тормозит
его развитье пыл пропавший, –
восторг ушедший, может быть!

И молодым – он многих старше
в стране великой был тогда!
Не поучал, – запел он правду
в запретном времени стиха!

Он пел стихи, – и, слава Богу,
они остались ( Вечный клад!)
стране в наследство, – на восходы,
стихи сумевшего поднять!
2
Далёкий век, хотя и рядом,
он будто руку протянул, –
нисходят мысли водопадом
и чувства волнами идут.

Он атмосферой был, – дыханьем!
Среди рутины восходил!
Стихи он пел, придя в сознанье, –
угоды сбросив жалкий пыл!

Властям от правды неудобство!
И чтоб народу правду донести,
избрал он верный тогда способ,
без примитивной прямоты!

И зазвучали песни и на рёбрах,
на снимках, на рентгеновских страны!
И разлетался голос его громкий,
рвал хрипотой в былые дни!

Хрип разливался, мчал по окнам,
летел он с ветром во дворы!
Звучали песни! – Пел Высоцкий!
Гитары ритм, – надрыв струны!

И знал народ, – поёт Владимир
по всем краям большой страны!
Но не был он верхушкой признан,
с официальной стороны!

А в частном плане и чинуши
не брезговали песнями его, –
скрытно с жёнами послушать
могли негромко и тихо́!

Давал концерты он на дачах
чиновникам советским, иногда.
Они талант в нём тайно отмечали, –
товарищи, что нынче господа!
3
Запретов явных не было и всё же
не признавал поэта кремль
страны застрявшей на вопросе,
в трясине старых теорем!

Куда идти они не знали,
засев верхушкой над страной,
что от войны уже поправилась,
среди других была передовой!

В просторах космоса всех обогнали!
Литьё металла – первый ряд!
И золотишка много добывали,
о том поэт пропел не раз!

И для всего была народа,
и нефть и недра всей земли!
И никому не приходило в голову,
её присвоить, сделав хитрые ходы!

По конституции – земля народа!
Но вот сегодня на карман –
прибрал её пострел на троне,
захватчик власти – старикан!

Один лишь он, – единый знает,
её как со своими продавать!
Захват свершил и погоняет, –
на Конституцию ему плевать!

Нашёл лазейки – объегорил,
люд превращая в дурачков!
Дубиной гнёт, – народ морочит,
наломал немало нынче дров!

Их, – дровосеков всегда хватает!
Ко власти лезут, а потом,
народ бездушно угнетают,
собрав вокруг гнилой Содом!

В те времена страною правил Брежнев,
его конечно будут вспоминать, –
но поэта вспомнят люди прежде,
чтобы точней эпоху понимать!

К примеру, пушкинское время!
Поэта имя – верный знак!
А кто царя того припомнит если,
к простому люду вопрошать?

Поэт Высоцкий, – однозначно,
в веках он будет на слуху!
А тот с кремлёвский пропагандой, –
падёт в проклятую молву!

И были в прошлом при Высоцком,
поющие талантливо в стране!
И остаются нынче между прочими
у «кормушки» при кремле!

Поэт не требовал чудес по-царски,
жил скромно – бурно жил!
Имел и деньги – и подарки,
народ Владимира любил!

Придёшь домой, кассету вставишь
и попадаешь под гипноз!
И в мощном голосе его поющей стати,
страны великий слышишь вздох!

И тяжба жизни и раздолье, –
всё умещал поэт страны!
И гор немыслимых восходы,
и зоны – тюрьмы, крест судьбы!

Была эстрада без намёков!
Плескалась лужицей внизу –
пред кораблём его высоким,
поднявшим в небо глубину!

Он – исполин невиданных восходов!
Его нельзя ни с кем сравнить!
Он силой крепкой иноходца, –
массивом вечность приоткрыл!

Он показал простор возможный
среди запретов и болот!
Он – океан вселенской мощи,
прилив талантливых щедрот!

Ранятся с ним, кто там посмеет,
где деньги делают – куют?
Кто восхвалил себя в поэты,
такие есть – в кругу паскуд!

Писать стихи, – не быть поэтом,
занятье пошлое, – подвох!
Нести в толпу порочный лепет,
такие есть – наивных сход!

Перо попробовал – не вышло!
Так прекращай же бред нести!
Деньга манит, – Мамона свищет,
влекут хрустальные дворцы!

Обман несут и разложенье, –
задатки божьи нагло рвут,
как те в кремле теперь засевшие,
что ложью алчущих живут!

Вокруг вралей всегда найдутся,
кто подпоют и на святом, –
деньгу скуют, и приживутся
под властью сдобренным гуртом!

Они лизали тем вчерашним, –
сегодня лижут так же зад
в стране засевшим оккупантам,
пришедшим люд наш разлагать!

Свободу выдали тлетворным,
а кто по правде говорит, –
те власти будут неугодны,
тюрьма и зона – им вердикт!

Простить нельзя – правитель мерзок,
он всё по умыслу творит!
О результате действий его зверских –
погибель миллионов говорит!

Страна сегодня на провалах,
в подрывах севших во кремле,
что лучшее со сливками прибрали,
Закон нарушив Основной в стране!

Ужель, Высоцкий был бы рядом, –
награды получал бы от таких?
Конечно нет, он не был гадом, –
он был поэт людей простых!

Не подпевал бы он дворцовым,
не уводил бы темы от руля, –
уверен твёрдо, что его основа, –
правдивость точного стиха!1
4
От подпевал трещит сегодня сцена!
Смотреть противно – не гляжу!
У них одно, – мутить и цепко
хватать халявную деньгу!

Они как, тот галерный пострел,
схвативши власть припал к деньге,
как запевала всех опоссумов –
в едином стиле – во вранье!

Деньга вначале и в дальнейшем
манит прилипнуть и мотыльков, –
медальку, – звание привесят,
в заслугу возведут враньё!

Поделки ложные послушай, –
там отстранённость и тоска,
то кабеля о нежной сучке,
то патриотичная стряпня!!

Есть спрос на то и почему же
не сделать выкройку из чувств, –
подать дурман с умильной рожей,
в подделке жалкой от искусств!

Деньга манит и не транжиря,
прибрав её, дворцами сохранят, –
таков задел, – кто прежде нищий,
дорвался нынче до богатств!

Художники они? – Отчасти только,
подделок сладких мастера, –
наградой им хламьё с коростой,
их похоть – затхлая деньга!

И пьют, как лошади водяру,
остатки совести мутят, –
свой дар на жалкое потратив,
на деньгах проклятых сидят!

Деньгу заделав в рай не попадают!
Морей в халтурах не найдёшь! –
В болотах пьяных пропадают –
и наркотой припудривают ложь!

Владимир пил, но лишь от скуки,
возможно даже от тоски!
Не продажным был поэт по сути, –
в ошибках мрачных восходил!

Он отрицал души паденье, –
не принимал паскудный ход!
И пусть споткнулся, но известно,
сойти физически не смог!

Он дар великий не продавши,
до смерти стойким в духе был!
Случилось так! – Он не был павшим,
мрак только тело получил.

То грех конечно, – я не спорю!
Но посмотрите, – вы ли не грешны,
когда в физической заботе,
свой дар в подпевки завели?

Не только те, – кто мнят элитой
и о простых я речь веду, –
кто прячет втайне те гордыни,
что в ад приводят всю страну!

Куда рванули спешно нынче,
или застряли в гулкой нищете, –
страной недвижимо погибшей,
придатком жалким при кремле?

Ведёт страну опять по кругу,
захватчик тронный на вранье, –
Высоцкого к себе примкнул он
на памятной прибрал доске!

Забрали недра, – но поэта
никто не в силах притянуть!
Он не продажен и при этом –
он отрицал засевших жуть!

Они из прошлого переобувшись,
трёхцветьем измарали суть!
Страну предав в застой гнетущий
свели победы красной путь!

Как можно знамя кровью залитое
побед великих ставить в зад,
перед навязанным, столкнуть героев,
как можно так вот измарать?

Высоцкий пел – война святое!
Героев гений воспевал!
И разве похвалил бы за такое,
когда парад такой бы увидал?

Всё смещено, чтобы запутать,
и гимн советский стал гибрид!
И не поют и слов не знают люди,
кто в нищете немыслимой сидит!

Люд обокрали те, кто сверху
предатели союза, где он был, –
поэт великий, – жалких изуверов
не принял бы, – не похвалил!

Его используют и в пропаганде
рожденье празднуют – смотри,
мол, он сегодня был бы с нами,
но это ложь, как не крути!

Им наплевать, – там нет святого,
деньга им нынче бог и царь,
который дьявол – мрак на троне,
кремлёвский символ – государь!

Он пронизал страну, – измучил!
И продолжает истязать!
Ужель, Высоцкий подпевал бы в куче,
ужель бы мог поэт соврать?

Ответ известен – чисты воды,
морей великих океан –
не принял бы в стране болото,
в котором люд давно застрял!

Не в «измах» дело, а в разбое,
что нынче правит по стране, –
что люд-народ в погосты гонит,
засев на трупах при деньге!

Во мрачном сне такого не представить,
что получилось нынче вдруг,
когда в страну чертей прислали,
из ада выродков – прислуг!

Судьба поэта – нынче символ,
страны которую поэт любил!
И никогда не хаял за границей,
и здесь внутри он не срамил!

Желал развитья и восходов,
сплоченье общее ценил!
Пел о войне, – о том народе
под Красным знаменем, что победил!

Высоцкий наш – таким остался
в народной памяти – веках!
О нём вовсю не отписаться, –
всегда есть повод продолжать!

Писать о нём – путь бесконечный!
Он гений был, – читай страна!
Дал зарисовку я, – свою оценку,
припомнил прошлые года…

Я славлю русского поэта!
Народного, – советского при том!
Владимира Высоцкого вовеки –
пою восторженным стихом!

23 января 2022

Вступление

Ущелье гор в молочной пене дней,
Что мне созвучно в музыке твоей,
Кавказа грозного на солнце острие,
Ручьев горячих терпкое вино.

На ледниках, где ангел отдыхал,
Парящей птицы черный пьедестал,
Вдали от ожиданий и тревог,
Коварный демон – одинокий бог.

И как прелестна вдохновенья синь,
Пылает бездна, таится мизгирь,
Кинжал черкеса доблестью горит,
Волшебный витязь мужество хранит.

Деревьев стройных долгая печаль,
Шумят дубравы, отдыхает даль,
Едва заметна седина холмов,
И ангел бледный в музыке без слов.

Часть 1. Лермонтов

Здесь Лермонтов за счастье умирал,
В отчизне той, к чьей памяти воззвал,
Холодный выстрел, таинство долин,
Среди вершин покоится один.

Он весь рассвета ранние лучи,
Свобода ветра, облако кручин,
Так незаметно стынет в сердце кровь,
Он наша вера, сила и любовь.

Он грез рожденье, бурная река,
Слеза молитвы первой ледника,
Он чистота паренья горних вод,
Он озаренье будущих свобод.

В нем возвращенье этих синих скал,
Смерть отреченья, грозовой накал,
И черной бури мрачное лицо,
И свет лазури и тропа отцов.

Часть 2

Доблесть

То прощанье, то смятенье,
Колокол тугой звенит,
Каждый день – души рожденье,
Время верное молитв.

Оглянусь – красны соборы
В васильковых небесах,
Разливаются просторы
В заливных своих лугах.

И в душе моей безбрежной
Тает расставанья лед,
И коня денщик поспешный
К водопою пить ведет,

А вдали – вершины, дали,
Тень аулов, след могил,
В небе радуга играет,
И струится алый дым.

Конь несет, врага почуяв,
Метко быстрое ружье,
Эскадрон гусар летучих
Сабель мчится острие,

Эй поручик, эполеты,
Как ветров прохладный пыл,
Гарнизона корпус медный
На орудиях застыл.

И кавказцев диких пули,
Разрываются в камнях,
По горящему аулу,
Дым ползет, как скользкий страх.

Эх, лихие наши кони,
Уносите ездоков,
Гор открытое раздолье
Блеск мундиров, стук подков.

Эх отчизна, я любовью,
Твоей странною убит,
И улан, покрытый кровью,
На коне лихом летит.

И в сраженье, на дуэли,
Бережет мундира честь,
Сны Кавказа, русский гений
Доблесть, что была и есть.

Листьями звезды льются
В реки на наших полях.
Да здравствует революция
На земле и на небесах!
(Небесный барабанщик)



1

«Императорское величество:
Народ как черствый хлебушек.
Трясётся в конторах правительство
И смотрит на мир из окошек».

И вот «Судьба», как на ладони,
Для вас предрешена теперь;
И вам не скрыться от суда в тени
За миллионы людских потерь.

Плохие времена слагаю;
Но нет уж памяти ценней.
Капитализм прочь убираю —
«Правосудие идёт с революцией».

Расстрел, венчание, убийство;
Незавершённый ход историй.
В учебниках твёрдят одно
Включив на жизнь всем мораторий.

«Народ не ценится как старый веник;
Потом восстания кипят с трудом».
«И революцию вершит наследник,
Который тоже не с народом».

«Ужасно, те дела свершились;
Россия обновилась наизнанку».
Мы за это горько поплатились;
«СССР уже бьёт по листку».

Изменился и строй, и правление:
И спокойствия нет, беспорядку.
Уж «Аврора идёт в наведение» —
Ну, давайте уж всё по порядку.

2

“«Февра́льщина» жуёт картину;
А «отречение» не спит в лестке.
Большевики кривят равнину
И кровью разукрасят Тину,
И предпосылки на записке”.

Для вас, ребята, дней не счесть;
Морозы застывают в коже.
От страха пропадает честь,
И принципы, и деньги тоже.
«Корона не нужна вельможе:
С того и мчится амфибольная весть».

Идёт во Всероссии рьяно
И создаёт двойную боль.
Упрямым принципом не вздорно
Играет новую в России роль.
«Уж подпись в манифесте поздно
Поставил ночью Николай»: толь
От сложности правления. Коль
Неудача на войне и полстраны разрушено.

А может и невольный бред —
Свержение всей власти царской.
«Монархия» идёт в закат,
В истории оставив след
И скрыв вопрос о теме важной.
Теперь-то власть аристократ
Перехватил на свой злой лад.

«Династия» уходит и скорбит.
Не для того-то смута прекращалась.
Страна с империей прощалась
И делала довольный вид,
Не думая, как время развернётся
И сколько боли испытать придётся.
Но у народа на «власть» огонь горит,
«А революция идёт — смех отражает
И ненавистью будущее поражает».

Ну вот, конец «орла» срывают с крыш;
«Республиканский» строй определили.
Он монолитный стал как ландыш,
А «феодальный» в миг забыли.
«Романовы вошли в историю
И в святости ушли в покой».
Вся «царская семья» мешенью стала —
Слез столько: что затопит акваторию.
Злой «исполком» отдал приказ дурной,
И вдруг в России «царя» больше не стала.

То было ночью — «расстрел» прошёл как сон.
Детей не жалко; и кровь уж не свернётся.
Он не сумел спасти своё семью: закон
Вершиться; да и временная власть не спасётся.
В последний миг сказали им об этом,
Пред смертью раз рушилась судьба.
«Революция» вершится грязным злом,
И под землёй разносится «стрельба».
А власть сурово освобождает место.
«Юровский» рассказал о приговоре этом,
А царь лишь вымолвить смог «что»?..

3

А вот и дни сомнений пали,
И разорвался зимний тон.
«Аврору» — крейсер — заряжали;
А перед этим свергли трон.

Идет волна и Петроград гудит:
«Решается пространственное».
И революция во всю не спит,
«Страна вершит такое».

Что не забыть никак. А информации
Много, что всё не прочитать.
Лишь разобраться в крации
И людям в стихах рассказать.

«Строй, монархия: время на власть».
Все свергается месяцем позже.
«Капитализм начинают топтать»,
И «Дворец» рассыпается тоже.

Вот вокзал и Финляндия — суть;
Слов товарищи не счесть в дневнике.
Это Ленин настраивает путь
И проносит свою речь на броневике.

«Матросы, товарищи, нам нужно бороться
До конца и до полной победы!
Пролетариат победит, и свобода вернется —
За социальную революцию в ней нет беды».

Большевики на поддержке;
За ними люди спешат.
«Крестьяне, интеллигенция — лишь пешки»,
Они проблем не решат.

Вот холостой патрон влетел,
А «Зимний Дворец» уже закован.
«Пролетариат опять сумел»,
Но мир по-прежнему взволнован.

Теперь другие краски лезут,
«Большевики СССР возводят».
И людям вечно лгут:
«Колхозы и совхозы строят».

Советская страна растёт;
И Ленин речь вновь произносит.
Большевиков и пролетариат возносит
И с революцией идёт.

«Товарищи, свершилось: наступила
Рабочая, крестьянская революция.
О той, что говорили большевики, настигла,
О необходимости её твердили долго».
И смыть грехи уж не поможет индульгенция.
20-й год и тоталитаризм: власть строго
Диктует свои нравы и порядки:
Контроль, коллективизация и стоптанные грядки.

И перемены закружили горизонт.
Вот старый стиль и юлианский календарь.
Вдруг революция с войны уводит фронт
И повторяет все слова как встарь.

И время поплывет уж по-другому.
На новый стиль и календарь мы перешли.
И новый день для Рождества нашли,
И две недели вдаль идут по григорианскому.

Большевики и алфавит чуть изменили;
В историю ушли «фита» и «ять».
И твердый знак из слов в конце убрали,
Что в современности уж трудно поведать.

И слово — буква ушла, отдав другие.
Теперь есть «Е», «Ф», «И» уже привычное.
Да и буквы все ох, не большие.
Нет «Фита», «Ять» и «И десятеричное».

4

Полной трагедией история кипит;
Что «революция, инфляция, дефолт».
Грустит страна, и власть народ глупит:
«Я разберу слегка свой мир, пиит»,
Что с этой темой закрутиться, как болт.

Зима, весна и лето будто осень;
Для нас, людей, то время — ерунда.
У нас комфорт, работа, помощь, лень;
А в те года работа — палка, тень;
И нет порядка и лёгкого труда.

Большевики пришли, перевернули.
Весь строй стал новый и «Ленин во главе».
Иконостас теперь уже свернули;
В углу на стенке другой портрет впихнули,
И все налоги открыли на траве.

И церковь забыло государство.
В стране война; и колокол — пушка.
«А раньше царь венчался сам на царство
И почитал религию и христианство»,
И не стреляла в ломбард чайная ложка.

Не важным строем сомнения идут.
Ответь, «читатель», «революция нужна была»?
Ведь для народа всегда интриги шлют;
А через годы и вовсе все забудут,
Что дурная жизнь прошла.

А может, обойтись смогла бы власть,
Но злую Русь не взбодрила гроза;
И пользы от мира правлению не видать:
Лишь тополя рвутся в рать,
А в СССР зарастает кукуруза.

Вожди, правление, радное государство;
Бежит история и делает рывок.
Для всех власть — «пьянство,
Правление и деньги». Большинство
Таких; есть мудрые, но это лишь кивок.

Что, «Сталин», «Ленин»— диктаторы (случайно?!)
Война, расстрел — коль взяли тебя в плен.
Советский мир, дворы стоят печально;
Идёт народ и дружит хозяйственно, культурно;
А на груди у них — «октябрьский орден».

27 — 30 августа 2024 год.

Мы встретились поздней весной,
Когда сирень в садах цвела,
Ты помнишь? Я была с тобой
Так непосредственно мила.

Бульвары, скверы и мосты
Хранят следы прошедших дней,
Где были счастливы я и ты,
Где мир казался чуть светлей.

Но осень красками своими
Раскрасила наш тихий сад,
И чувства, что казались живыми,
Теперь уходят в листопад.

Я не виню тебя, поверь,
За то, что время всё меняет,
За то, что приоткрылась дверь,
В которую любовь сбегает.

Пусть память бережно хранит
Все встречи, письма и свиданья,
И пусть в душе не заболит
Печаль немого расставанья.

Мы разошлись, как корабли,
Что встретились в ночном тумане,
И, может быть, на край земли
Унёс тебя попутный ветер.

Но знай, что где-то там, вдали,
Храню я светлые мгновенья,
Как два крыла одной любви,
Как два прекрасных сновиденья...