В окопах памяти

Мам, извини, что слёзы лью ручьём...
Мам, ты пойми, мне высказаться надо...
Казался рай обещанный ключом,
А обернулся ледяным каскадом.

Я строила наш мир из хрупких грёз,
Вложила сердце, не жалея света.
А он ушёл, не видя моих слёз,
Оставив зиму посредине лета.

И пусть весь мир твердит, что я сильна,
Что справлюсь, встану, дальше побегу.
Лишь ты одна мне истинно нужна,
На тихом, тёплом сердца берегу.

Мам, извини, что слёзы лью ручьём...
Мам, ты пойми, мне высказаться надо...
Лишь рядом быть с твоим родным плечом –
Вот главная и лучшая награда.

Мам, научи не слышать лживых слов.
Мам, объясни, как дальше просто жить?
Я верила в прекрасную любовь,
А он порвал связующую нить.

Смотрел в глаза и обещал звезду,
Шептал слова, что слаще были мёда.
Теперь одна по городу бреду,
И стала серой яркая погода.

Твердят вокруг: «Ты встретишь, не грусти!»
Но как поверить после этой боли?
Лишь ты, родная, можешь донести,
Что я не брошена на этом диком поле.

Мам, научи не слышать лживых слов.
Мам, объясни, как дальше просто жить?
Устала я от ледяных оков,
Которыми пытались окружить.

Мам, подскажи, ну как собрать себя?
Мам, подскажи, где взять кусочки сил?
Душа болит, весь мир вокруг скорбя,
Как будто свет навеки погасил

Тот, кто клялся быть рядом, не предать.
Опять доверилась, открыла настежь дверь,
А он ушёл, легко сумев солгать,
И шепчет эхо горькое: «Не верь!»

Подруги скажут: «Платьем новым скрой!»
Но как запрятать пустоту внутри?
Лишь ты поймёшь, мамулечка, со мной
Побудешь рядом до самой зари.

Мам, подскажи, ну как собрать себя?
Мам, подскажи, где взять кусочки сил?
Любовь ушла, осколками дробя
Всё то, что он так нежно мне дарил.

Я думала, что выжжена пустыня
В душе осталась после наших встреч.
Что имя горькое твоё отныне
Мне суждено забвением беречь.
Но шли года, рубцуя тихо раны,
И прорастала новая трава.
Я научилась жить без самообмана,
И находить для нежности слова.

Я научилась жить, не ждать рассвета,
Ценить тепло протянутой руки.
Я научилась вновь любить, и это
Смывает тяжесть прожитой тоски.
И не с тобой встречаю я восходы,
Уже так много зим и много вёсен.
Другой ведёт сквозь бури и невзгоды,
И мир его понятен мне и прост.

Но иногда, в толпе мелькнёт похожий,
Или мотив напомнит наши дни.
И дрогнет что-то под спокойной кожей,
Как будто вспыхнут дальние огни.
И хочется узнать, так, между прочим,
Без тени ревности и прошлых мук:
Как у тебя дела? Спокойны ль ночи?
Надёжен ли друзей привычный круг?

С каждым вдохом я чувствую время,
Как песок утекает сквозь пальцы.
Я несу непосильное бремя –
Наши встречи, улыбки и танцы.

Я искала тебя в отраженьях
Городских перекрёстков и улиц,
В каждом взгляде, в любом приближеньи,
В звёздной пыли, что с неба спускалась.

Мои письма остались без строчек,
Телефон не звонит по ночам.
Я сказала, что поставлена точка,
Но ты знал – запятая там.

Я бы высекла имя на стенах
Гор высоких и скал неприступных.
Но зачем? Если память нетленна,
И любовь не нуждается в буквах.

Мы живём по привычке, не зная,
Что нас ждёт за очередным поворотом.
Наши души болят, отвыкая
От тепла и от чувства полёта.

Кто-то скажет – всё это от скуки,
Что любовь – лишь игра гормонов.
Но я знаю – нет большей муки,
Чем жить в мире, тобой не согретом.

Я рисую тебя акварелью
На холсте своих снов и желаний.
Ты – мой самый заветный апрель и
Самый горький декабрь расставаний.

Пусть на камне напишут когда-то
Не имён, не заслуг перечисленье –
"Она верила в счастье и святость
Настоящей любви, без сомнений".

Наша осень лежит между строчек,
Все слова превратились в узоры.
Я срываю последний листочек
И шепчу: "Я люблю тебя, слышишь?"


2008г

Я тку свои мысли, как пряжу судьбы,
Из тонкого шёлка несказанных слов.
Не так уж и много осталось борьбы,
Но сердце всё помнит таинственный зов.

Я, как и другие, скрываю свой страх,
На чистых листах оставляя следы.
И пальцы дрожат на забытых строках,
Как будто боятся вернуться в сады.

Где были мы счастливы, глупы, легки,
Где воздух дышал нашей общей мечтой.
Теперь я боюсь протянуть две руки
К тому, что казалось такой простотой.

И Русь наша женщин и мужей своих
Встречает у окон осенних домов.
В молчании горьком до рассветов седых
Мы ищем защиты от собственных снов.

В туманных снах разорванной вселенной
Дрожат огни забытых маяков.
И в тишине, безмолвной и нетленной,
Скользит луна средь призрачных оков.

Рассыпалась по коже млечным светом
Холодная серебряная пыль.
И память, что казалась долгим летом,
Теперь лишь неразгаданная быль.

Беззвучный крик застыл в глазах у ночи,
Расплавленное золото в зрачках.
И тени, что шептали между строчек,
Растаяли в предутренних лучах.

Осколки звёзд впиваются под кожу,
И кровь течёт созвездием немым.
И то, что было на любовь похоже,
Становится пророчеством пустым.

В разломах неба, в трещинах рассвета
Мерцает отражение мечты.
И каждый вздох — последняя монета
На переправе вечной пустоты.

27.12.2023г.

Учительница в классе объяснила:
«Напишем письма тем, кто на войне».
И девочка старательно вложила
Всю душу в строчки на простом листе.

Она писала о своём котёнке,
О том, как в школе ждут героев все,
Как прячется от бомб с сестрёнкой
В подвале тёмном в страшный час.

Монетку в письмо тайком вложила —
«На счастье», так сказала ей бабуля.
Но никогда солдат не получил
Ни детских строк, ни талисман от пули.

В архивах пыльных сохранилось фото:
Ребёнок с буквами неровными в руке.
И подпись: «Без вести пропавшему пехоте»,
И дата — на военном рубеже.

Он шёл домой четыре долгих года,
Прошёл сквозь пламя, холод и свинец.
Но дом его разрушила природа
Войны безжалостной — жестокий тот конец.

Стоит солдат у пепелища дома,
Где нет ни стен, ни крыши, ни семьи.
И письма, что писал он, вспоминая,
Теперь некому вручить свои.

Он пишет в никуда, листок последний
Достав из полевой своей сумы:
«Я всё-таки вернулся, мой любимый дом,
Но только опоздал на миг войны».

И ветер рвёт бумагу из ладони,
Уносит вдаль непрочитанный стих.
А он стоит один на пепелище,
В молчании глухом среди живых.

Она всё пишет письма на войну,
И седина уже покрыла волосы.
За сына молится в церквушке поутру,
А ночью шепчет в темноту вполголоса.

Старушка верит, что её солдат
Вернётся с фронта, пусть уже известно всем:
Его землёй укрыл чужой закат,
И имя высечено в списках насовсем.

Но каждый день, как много лет назад,
Она к окошку стул свой придвигает.
И пишет, пишет — строчка за строкой,
И почтальона с трепетом встречает.

Она уже не плачет, слёз уж нет,
Но взгляд её тоскливей тёмной ночи.
Ведь материнской веры крепче нет,
Что сын живой, хоть говорят иное прочие.

Пишу тебе, родной, в который раз,
Хоть знаю — не дойдут мои слова.
Молюсь за твой покой в вечерний час,
Когда от слёз немеет голова.

Твоя шинель висит на прежнем месте,
И фото на столе — ты молодой.
А почтальон всё ходит мимо дверцы,
И страшно мне услышать голос твой.

У нас весна. Сирень уже раскрылась,
Ты так любил её душистый цвет.
Я жду тебя, как прежде, милый,
Хотя давно уж понимаю — тебя нет.