Ты позови меня скорей, дорога,
Туда где нет горящих фонарей.
Нельзя, конечно, спрятаться от Бога,
Но чтобы смог я избежать людей.

Вот так пойти и просто взять билеты.
И прочь от каждодневной суеты.
Тем более, что за порогом лето.
Когда ещё есть время для мечты?

Ведь иногда так хочется исчезнуть
И затеряться среди тысяч звёзд.
Но жизнь нас держит лапою железной
Накинув петли и ремни внахлёст.

Ремни кому-то данных обещаний,
Крючки незавершённых нами дел.
Хвосты кредитов тянутся за нами.
Ещё чего-то там. Не разглядел.

Так надо это всё куда-то сбросить.
Чтоб с чистым сердцем отправляться в путь.
Подальше зашвырнуть и заморозить.
Чтобы успеть сбежать. Куда-нибудь.

Туда, где только звёзды и дорога.
Над горизонтом полная луна.
Как жаль, что уже время эпилога
Напоминает, - жизнь – она одна.

Как-то душно мне стало с тобой.
Что-то давит внутри и жжёт.
Думал я – ты дана судьбой,
Но послал тебя, точно, чёрт.
Просто я, почему-то, верю
Тем, кто просит пустить в мой дом.
Вот возьму и закрою двери,
И уж не отворю потом.
Пусть стучатся, хоть в зной, хоть в стужу,
В дверь иль в окон моих стекло.
Но лишь с тем разделю я ужин,
Кто с собой принесет тепло.

Дождь в стекло давно стучится.
Ищет дырочку в окне.
Он, наверное, стремится
Рассказать о чём-то мне.
Я прислушался получше,
- Пам-пам-пам, да пам-пам-пам.
Дождик продолжает пуще,
Непонятные слова.
Ветер с силой бросил капли
На оконное стекло.
Зря старался он. Не так ли?
Непонятно всё равно.
Слушал я, понять старался.
Дождик шел, а ветер дул.
Но не смог, как ни пытался.
Не заметил как уснул.

Дождь играет ноктюрн на карнизах и крышах,
Отбивая мелодию каплями звонко.
Он старается так, чтобы каждый услышал
Его тонкую, нежную душу ребенка.

Как ему одиноко ночною порою.
Отмывая от сажи копченые трубы,
Он усердно пытается тихой игрою
Сделать мягче наш мир подзасохший и грубый.

Смыв осевшую пыль, подарить людям свежесть.
Грязь смывая в канавы и серые лужи,
Он своим тихим шепотом дарит нам нежность.
Он так нужен для жизни и этому служит.

Нас старят и годы, и вехи –
Отметины наших потерь.
И в сердце, заметив прорехи,
Впускают мороз и метель.
Они наполняют нам память,
Порой вытесняя добро.
Пытаются так заарканить,
Чтоб душу от боли свело.
А в памяти, как в подземелье,
Легко заплутать и пропасть,
Когда сожалений ущелье
Откроет звериную пасть.
И выбраться будет непросто,
И где взять достаточно сил,
Чтоб нашего мытарства остов
Хребет нам не переломил.
Быть может, отринув гордыню,
Воззвать к небесам: «Помоги».
Просить, оказавшись в теснине,
Протянутой кем-то руки.
Открыть окна боли и страха
Для близких своих и друзей.
Чтоб жизнь – как кровавая плаха,
Не жаждала наших костей.
Забыть все обиды и ссоры
Открыто смотреть им в глаза.
Тогда, обретая опоры,
Надежда взметнёт паруса.

Нам надо позволять себе грустить
И вспоминать трагические сцены.
Нельзя о прошлом навсегда забыть.
Всё что ушло живёт, но неизменно.
И надо позволять переживать
О том, что мы когда-то не успели,
О том, что сделать или же узнать
По глупости своей не захотели.
О том, что довелось нам опоздать,
На пять минут, не больше и не меньше.
Но это не позволило понять
Могла ли эта встреча быть важнейшей.
И прибежать, но на пустой перрон,
Держа в руке пропавшие билеты.
Ушел мой поезд, с ним и мой вагон
Растаял в дымке зимнего рассвета.
И почему бы нам не сожалеть
О том, что в прошлом с нами не случилось.
Ведь иногда важней переболеть,
Чтобы уже наверняка забылось.
Нельзя отречься от своих корней,
От памяти своей, своих деяний.
Забыть о сотнях путевых камней –
Хранилища моих воспоминаний.
Пусть говорят, что надо жить сейчас.
Без прошлого всё это будет грустно.
Нет прошлого, а значит нет и нас.
Бесцельно, безнадёжно и безвкусно.

Как же легко давать советы:
«Любите жизнь такой как есть».
«Готовьте себе сани летом»
И «С юных лет храните честь».

И вроде верно всё по сути,
Они прошли через века.
Но, сколько всякой другой мути
Нам намешала жизнь в стакан.

И рад бы выпить чистой влаги,
Но, пробежав по сотням труб,
Вода чиста лишь на бумаге,
Где её чистой назовут.

Хотел бы следовать советам,
Но тут не то и там не так.
И сани негде ставить летом.
Ведь не попрёшь их на чердак.

А юность очень любопытна.
Пока свою лелеешь честь –
Всё проморгал и дверь закрыта,
И в поезд свой не вышло сесть.

Да. Так легко давать советы.
Трудней самим их соблюдать.
Но всё же, пережившим это,
Их очень хочется давать.

Я прощаю тебя. Раз решила – быстрей уходи.
И не к месту сейчас поцелуй на прощанье.
И звонками своими меня по ночам не буди,
Не отвечу. Зачем мне хмельные признанья.

Я прощаю тебя, но совсем ничего не забыл.
И твой долг никогда добровольно не будет мной списан.
Мой душевный костёр, без поддержки, погас и остыл.
И не будет тепла ни овечкам, ни сукам, ни крысам.

Я прощаю тебя. Забирай, что считаешь своим.
Я не жмот, но потом не проси. Не получишь.
Я уверен, что мы жизнь по новым лекалам скроим,
Но я знаю не будут теперь твои выкройки лучше.

Я прощаю тебя. Отпускаю без боли. Лети.
Может ветер тебя как кленовые листья подхватит.
Но не дай тебе Бог, мне мешаться на новом пути.
Я последнюю пулю смогу, не жалея, потратить.

Вот ландыши. Букетик мил и свеж.
Он так небрежно помещён в кармане.
Зачем ты принесла его в коттедж?
Подумайте и догадайтесь сами.

А… Вы решили, что этот букет
К столу с закуской будет очень кстати.
Ведь скоро муж прибудет на обед.
Он обожает свеженький салатик.

Всё надо очень мелко покрошить
С огурчиками, луком и томатом.
И маслицем оливковым полить,
Добавить туда листики салата.

Вы спросите: «Так ландыши при чём?
Она букетом хочет насладиться».
А я скажу: «Не надо быть врачом.
Она им с мужем хочет поделиться.

Ведь в каждом листике, даже в цветочке яд.
Хорошая приправа для салата.
Всё свежее. Муж будет очень рад.
Жена, наверно, тоже будет рада.

Ты где-то есть. Наверняка на свете
Есть женщина которой нужен я,
Которой я сказал бы на рассвете,
- Ну, как спалось, любимая моя.
Но ты живёшь в каком-то своём мире
И на работу ходишь по утрам.
А вечером, одна, в пустой квартире,
Готовишься к своим тревожным снам.
Мы можем даже встретиться случайно
И обменяться взглядом невзначай.
Но я же не ищу тебя отчаянно,
И ты меня не пригласишь на чай.
Ты - это ты. В своём мирке особенном.
Считаешь, что надежды больше нет.
Я – это я. Совсем не старый вроде бы.
Но наперёд гарантий тоже нет.
И я живу не чтобы соответствовать
Каким-то ожиданиям других.
И вряд ли ты захочешь поприветствовать
Меня при обстоятельствах таких.
Скорей всего, мы никогда не встретимся.
Ну что же, значит так тому и быть.
Земля всё так же монотонно вертится.
А мы как прежде продолжаем жить.

Здесь кругом тишина, словно Бог здесь повторно воскрес.
Здесь крестьянские дни измеряют трудом и заботой.
Тут стоит у тропы одинокий, сколоченный крест,
Ожидая, что рядом пройдёт и поклонится кто-то.
Неба серая даль, как обрывки кусков мешковин,
Напитавшись водой обещает пролиться дождём.
Здесь лет двадцать уже не бывало ни крестин, ни смотрин.
Самым младшим за сорок, вот так в тишине и живём.
Каждый день, как вчера, как любой раньше прожитый день.
Подоили коров и угнали на выпас с утра.
А потом второпях, без излишеств, чего-то поел
И из дома во двор. Там опять накопились дела.
Здесь по-прежнему новость приносит с собой почтальон.
В его сумке лежат экземпляры районной газеты.
А в комоде внизу ровно свёрнута пара кальсон.
Тех советских ещё, что остались конечно от деда.
Это тоже Россия. То место, что память несёт
Не в анналах хранилищ и облачных недр интернета.
А в обычных делах, в том, чем каждый здесь жил и живёт,
До последней черты. До последней зимы или лета.

Он пророс из земли
Очень тоненькой веточкой клёна.
Годы быстро прошли,
Он теперь уже клён – великан.
Но всё также мечтает
Проснуться весною зелёным.
Как тот самый росточек,
Совсем неподвластный годам.
Он вершиной своей
Будет медленно двигаться к свету.
Протянувшись ветвями,
Всему удивляясь расти.
И впитать столько силы
За наше короткое лето,
Чтобы выстоять зиму,
Себя от мороза спасти.
На плечах у него
Не лежит многолетняя память.
Он ещё не узнал,
Что у клёна так короток век.
Что его так легко
Топором и пилою поранить,
А мир будет жесток
Для убогих, больных и калек.
И хотя даже Пушкин
Ходил по кленовым аллеям.
Да и песен немало,
Где тема о клёне звучит.
Его ранят нещадно,
Огромных ветвей не жалея.
А бульварная пресса
О варварстве этом молчит.
Чтобы дальше расти,
Надо много свободного места.
Но его оставляют
Для более ценных пород.
И когда в старом парке
С годами становится тесно,
Клён, под визг бензопил,
На зелёный ковёр упадёт.
Ведь ему всё равно,
Оставалось не так уж и долго.
Крепкий ствол изнутри
Начинал потихоньку чернеть.
Он настолько привычен,
Что не вызывает восторга.
Потому не дают
Ему смертью своей умереть.
Может быть так и надо,
А может быть, даже гуманно.
Ведь зачем наблюдать,
Как подгнив засыхает титан.
Почему же есть те,
Кто считают нелепым и странным,
Когда просят больные
Помочь им уйти.
Иногда.

Смотрю на твое фото в Telegram
На фоне зелени плантации в Китае.
И как? Нашла ты, что искала? Там?
А я и дома, в целом, не скучаю.
В глубинах взора спряталась печаль.
Её не скроет лёгкая улыбка.
Что-то не так? Или о чём-то жаль?
Какая затаённая ошибка
Тревожит полуночный сон?
Или вина, что улеглась на плечи?
Ты каждый раз спешишь покинуть дом
И думаешь, что сразу станет легче.
А я давно за всё тебя простил.
Не дрогнет сердце при случайной встрече.
Я вынул свою боль и отпустил,
И указал ей путь к тебе.
Заметишь!

Небесная лампа вновь плавит асфальт,
Пытаясь у модниц отнять каблуки.
И плитки бетонной горячий базальт
Не даст прикоснуться ладонью руки.
Обычное лето, обычный июль.
И душные ночи в коробках квартир.
Где в ход идёт всё – от тазов до пилюль,
Чтоб как-то отдаться в объятия снов.
А днём, поневоле есть тяга к воде:
Фонтаны, озёра, пруды и ручьи.
От зноя спастись невозможно нигде.
И ливни от врат потеряли ключи.
Лишь ветер бродяга качает ковыль
У кромки зелёной от ряски воды.
И гладит по спинке уставшую пыль,
Что прилегла здесь, закончив труды.
Волнует немного короткую тень,
Что всё же немного даёт отдохнуть,
Взлелеять надежду осилить мигрень.
Иль просто немного себя обмануть.
А где-то потоки стекают с небес,
Ложатся под ноги лазурной водой.
Прохладою манит таинственный лес.
И солнце мне светит обычной звездой.
Но тут у меня зазвонил телефон.
Опять на работе случился аврал.
Какой же хороший привиделся сон.
Как жаль, что всего так недолго поспал.

10.07.2024

А за окном опять осенний дождь
Играет реквием теплу на серых крышах.
Мне кажется, что я его услышал.
И ты уже былое не вернёшь..
Такая она – юная любовь.
Доверчивость и разочарованье.
Такое неудачное свиданье.
Ведь всё этот дурак испортил вновь.
Спасибо дождь. Мне лучше под дождём.
Ведь вод дождём девичьих слёз не видно.
Дождь тоже плачет. И не так обидно.
Ведь в горе всегда легче быть вдвоём,
Но с тем, кто не жалеет и не учит,
А просто за компанию идёт.
Он по своей причине слёзы льёт.
Ещё немного и мне станет лучше.
Бывает мир любви порой жесток.
На чувства не поставишь штампик ГОСТа.
Порою и обидно, и непросто,
Но лучше всё же выучить урок.
Не принимать симпатию за нежность.
А комплимент за искренний порыв.
Ведь у парней влеченье как нарыв.
Пока не вскроешь, не идёт леченье.
Холодный дождь льёт из последних сил.
Ох, мама – мама, как же я продрогла.
Сентябрь стекает по оконным стёклам.
Он свою осень тоже не простил.
А маме я скажу, что шла, промокла.
И попрошу её, - согрей меня , согрей.
И обними меня ещё сильней.
И шторы опущу на сонных окнах.

Здесь был когда-то будуар.
Шелка нательные шуршали,
И губы у окна шептали,
И выдыхали сердца жар.
А пальцы тонких белых рук
Втирали крем на шею, плечи…
А время всё же так калечит.
Как всё меняется вокруг.
И по истлевшей ткани штор
И сетке мёртвой паутины
Нельзя представить той картины,
Что здесь когда-то видел взор.
В полупрозрачном силуэт,
Горячий приглушённый шёпот,
Неловкий, самый первый опыт
Его порывистых побед.
И томность полусонных фраз.
И запах нежности и страсти,
Когда ты отдавалась власти
До любованья жадных глаз.
Всё это там, за пылью тлена,
В забытии других времён.
Когда в тебя влюблённый он
Ласкал округлое колено.

А знаешь ли, что чувствует душа,
Когда внутри очень темно и пусто.
Когда часы, как будто не спешат.
Когда на сердце тяжело и тускло.

Обида на себя и на весь мир,
Что твой порыв опять не оценили.
И не позвали вновь тебя на пир
В котором есть и часть твоих усилий.

Возвёл внутри себя бетонный куб,
Раскрасил в стиле «Чёрного квадрата».
Возможно, был весь мир с тобою груб.
Ну а душа? Она в чём виновата?

И как ей быть? Без света, без тепла,
В холодном склепе и цементной пыли?
Она у всех у нас всего одна.
Неважно, что тебя не оценили,

Наград не дали за твои труды.
Тоской и грустью это не изменишь.
Зачем копить запасы черноты.
Её потом так просто не отбелишь.

Страдалица - безвинная душа
Невольно замерла в недоумении.
Не шевелясь, почти что не дыша,
Надеется лишь на освобождение.

Она совсем не может выбирать
Кому своё бессмертие доверить.
Поэтому приходиться страдать,
И силу веры в лучшее измерить.

Давайте всё же помнить о душе
И не хранить извечные обиды.
Селите душу в лёгком шалаше,
Где свет зари и дня свободно видно.

«Жизнь слишком коротка, чтоб быть несчастным».
Почаще бы себе так говорил.
Я это вспоминал совсем нечасто.
И лишь сейчас по полной ощутил.
А было время, я так часто спорил,
Доказывал кому-то правоту.
И это приводило даже к ссоре,
А вследствие, то гнев, то суету.
И подрастратил понапрасну силы,
В итоге ничего не доказал.
Нет времени на то, чтоб быть любимым,
И время, что для счастья, растерял.
Сейчас уже не трачу время в спорах.
Ведь каждая минута дорога.
Они сейчас сгорают будто порох,
Как сено в жаркой топке очага.
И надо успевать побыть счастливым,
И очень нужным для кого-то быть.
Чтоб доброе не проскользнуло мимо
И радость за дверями не забыть.
Жить полной жизнью. Причесав седины
С улыбкой утром отправляться в путь.
Любить. И постараться быть любимым.
О первой строчке тоже не забыть.

Ты моя неистовая фурия.
Сколько слов, эмоций фейерверк.
Нет, не усижу с тобой на стуле я.
Кто моё терпение поверг.
И за кем, скажите без сомнения,
Буду драить я ночной горшок
Добровольно и без принуждения?
Видимо пришел и этот срок.
А тебе бы только покомандовать.
Мастер в этом, что ни говори.
Но не будем наперёд загадывать.
Скоро тебе будет уже три.

Я вовсе не ангел, но с крыльями,
Ещё продолжаю мечтать.
Пусть в снах, что почти что реальные,
Я всё же умею летать.
Вы скажите, - глупости всё это.
Зачем фантазировать зря.
Но я исхожу из ответа,
- Мой сон. Значит он – тоже я.
И это мои приключения,
И созданный мною сюжет.
Где каждые взлёт и падение
Не просто полуночный бред.
Там можно продолжить развитие,
Финал побыстрее узнать.
А можно любое событие
К началу перемотать.
А в жизни всё так не получится.
Такое возможно лишь в снах.
Здесь можно смотреть, и не мучиться,
Что всё превращается в прах.
И там мы порой возвращаемся
В далёкого прошлого дни.
Где так же. Как прежде, встречаемся,
Где всё ещё живы они.
Так что из страниц моей памяти
Сегодня придёт ко мне в сон.
Меня за собою поманите?
А может измените фон?

Интересно всё-таки жить.
До заката от даты рассвета.
Ведь рассвет - это время спросить,
А закат – чтоб осмыслить ответы.
Между ними познания день.
Этот день называется жизнь.
А она как большая мишень
Для порока, страстей и гордынь.
Все они заострённой стрелой
Бьют в упор, оставляя свой след.
Иногда уводя за собой.
Иногда приводя стаю бед.
Но наш мир не без добрых людей,
Что подскажут как выход найти,
Как спастись от опасных сетей,
Не сойти с основного пути.
Только часто бывает их два.
Жизнь всегда на распутье дорог.
Где уже не помогут слова.
И советов уверенный слог.
И решившись, ты делаешь шаг
С замиранием сердца в груди.
Даже чувствуя – что-то не так,
Всё равно продолжаешь идти.
И вот так, шаг за шагом вперёд.
По пути получаешь ответ,
Что нам шаг этот новый даёт,
И чего на пути этом нет.
Но всегда продолжая идти,
Ведь ошибка не повод стоять,
Не теряя надежду найти.
Надо снова искать и искать.
А сменив угловатость на стать,
Начинаешь уже понимать,
Что рассвет – это время мечтать,
А закат – это время признать.

Подбираясь к исходу судьбы,
Оглянусь и назад посмотрю
На извилины узкой тропы,
И, хоть пару минут, постою.
Постою, вспоминая о том,
Где, зачем я когда-то свернул.
И о днях, что окутаны льдом,
И о тех, кто меня обманул.
Сколько было прекрасных идей,
Но не всем из них жизнь дать я смог.
Сколько было хороших людей
У которых истёк уже срок.
Сколько было утрат, сколько встреч.
Сколько глаз устремленных ко мне.
Сколько тех, кто помог мне сберечь
Силу духа, чтоб жить на земле,
Чтоб найти свой особенный путь
Среди тысячи разных дорог,
И в отчаянии не свернуть
Заприметив манящий предлог.
Тех людей, как спасительный круг,
Я встречал по пути каждый раз,
Когда мне очень нужен был друг,
Чтоб найти для спасения шанс.
Чтоб душа не лишилась тепла
Среди тёмных от плесени стен.
Чтобы знала – она не одна
В лабиринте сплошных перемен.
Чтоб желанье любить не прошло,
И всегда найти повод обнять.
Много что безвозвратно ушло,
Но осталось терпение ждать.
И осталась потребность идти,
С остановкой на пару минут.
Мне не надо другого пути.
И спасибо, что я ещё тут.

Я выбрал это место – в груди слева,
И для тебя построил в сердце трон.
Прими его в подарок, королева.
Он из моей надежды сотворён.
Две стражницы – Защита и Забота,
Присели на ступень, к твоим ногам.
А рядом, с опахалами Эрота,
Стоят два верных пажа по бокам.
Как лентой шёлковой вокруг струится Нежность.
Спускается волною с потолка,
Пытаясь показать свою безбрежность,
Любви моей бескрайняя река.
И озаряя тень дворцовых сводов
Здесь светит вдохновлённая душа.
А через арку Чести и Свободы
К нам Верность и Ответственность спешат.
Всё это для тебя, скажи лишь слово,
Что дверь тебе откроет в тронный зал.
Сними сомнений душные оковы,
Позволь себе принять всё то, что дал.

Ты читаешь меня как книгу,
Вырывая порой страницы.
И теперь, как крылом не двигай,
Не могу я летать как птица.
Потому, что страницы- перья,
Потому, что та книга –крылья
Потому, что тебе не верю,
И изранен я очень сильно.
Ты ребёнок, а я игрушка,
То ломаешь, то разбираешь.
Ну хоть раз ты меня послушай!
Ведь игрушка твоя живая!
Ты уверена, что всё знаешь,
Мои тайны, мои привычки.
Я с тобой, как бы, исчезаю
И теряю свои странички.
Мне остался лишь шаг до бездны.
Рядом линия невозврата.
Ты считаешь, что я железный,
Да к тому же ещё лопата.
Но и ей нужны тоже руки –
И умелые и с желанием.
И тогда они, как супруги,
Прокопают свой путь к признанию.

Ты читаешь меня как книгу,
Вырывая порой страницы.
И теперь, как крылом не двигай,
Не могу я летать как птица.
Потому, что страницы- перья,
Потому, что та книга –крылья
Потому, что тебе не верю.
Я изранена очень сильно.
Ты решил – я твоя игрушка,
То ломаешь, то разбираешь.
Ну хоть раз ты меня послушай!
Я твоя, но ведь я живая!
Ты уверен: меня ты знаешь,
Мои тайны, мои привычки.
Я с тобой, как бы, исчезаю
И теряю свои странички.
Мне остался лишь шаг до бездны.
Мои чувства впадают в кому.
И, наверно, неинтересно
Эту книгу читать другому.

Каждый вечер цветы собираю
Лепестками улыбок и грёз.
Я букеты из них составляю
И бросаю, чтоб ветер унес,
Разметал их частицы по свету,
Чтоб никто никогда не узнал,
Чьей судьбы в них сокрыты секреты,
Кто цветущий огонь зажигал.
Кто, последний листок закрепляя,
Говорил сам себе, - не спеши
Показать, как любовь умирает
В бледных, впалых глазницах души.

2012

Как часто люди жаждут истин
И точных, коренных причин,
Трактовками гигантов мысли
Подняв себе адреналин.
А есть ли правда? Каждый видит
Свой собственный оттенок лжи.
А если где-то правда выйдет,
То кто поверить поспешит.
Всегда присутствует сомненье,
Хотя б немного, хоть чуть-чуть,
И вызывает ощущенье,
Что нас пытались обмануть.
Хотя зависит всё от взгляда.
Ведь кто-то смотрит только в даль,
Но ничего не видит рядом.
Лишь выжимает в пол педаль.
Чтобы добавить больше газа.
А кто-то смотрит только в пол,
И в даль не глянул он ни разу,
Держась за маменькин подол.
И каждый верит в свою правду.
Она у каждого своя.
У нас неправильные карты,
Другие небо и земля.
Пусть даже в маленьких оттенках,
Цветов отличен наших цвет.
Упав в болото декаданса,
Пытаются нам дать совет.
А иногда, собравшись в кучу,
Или в обычную толпу,
Идут под лозунгом могучим,
Как гвоздь поддавшись молотку.
Всё им не так и всё им плохо.
Под властью ярких энтимем
Идут, не чувствуя подвоха,
Ведь правды нет у них совсем.
Вот так волна либерализма,
Под хмелем рыночных систем,
Хребет свернула коммунизму,
Но ничего не дав взамен.

Я уберу в архив роман.
Пусть он ещё и не дописан.
Такой исход я выбрал сам,
Но на волне твоих капризов.
Быть женщиной – особый дар.
Нет, не занудой и не стервой.
А той, что на душе пожар
Заметит сразу, самой первой.
И бросится в него тотчас,
Чтоб сбить бушующее пламя
Заботой нежной, взглядом глаз,
Простыми добрыми словами.
Ты не сумела погасить,
Лишь разожгла огонь сомнений.
Так наш роман закончил жить,
Утратив смысл для продолжений.
И всё внимание к тебе
Ты приняла за мою слабость.
Позволив лишнего себя
Ты просто вызвала усталость
От грязных сцен, фальшивых слёз,
Обид, упрёков, поучений.
Весь этот шквал с собой унёс
Из сердца яркое свеченье
Мной овладевших тёплых чувств,
Моё доверие и нежность.
И я к ним больше не вернусь.
Прими такую неизбежность.
Не каждый новый черновик
Дойдёт до счастья эпилога,
Когда сюжет завис и сник,
И потерял свою дорогу.

Мама, научи меня любить.
Так, чтоб было искренне и честно,
Чтоб с любовью этой в сердце жить
Так, чтоб было ей со мной не тесно.

Помоги мне, мама, осознать,
Как любимых словом не обидеть.
Как им о сомнениях сказать.
Как в глазах отчаянье увидеть.

Помоги мне, мама, отказать
Тем, кто быть со мною не достоин.
Как мне с чистым сердцем «нет» сказать
Тем, кто груб, навязчив, непристоен.

Мама, научи меня прощать
Тех, кто сделал первую ошибку,
И намёков злых не замечать
И дарить обидчикам улыбку.

Мама, помоги мне стойким быть.
Принимать с достоинством потери,
И не пресмыкаться, и не ныть,
В светлое и праведное верить.

Утром бодро каждый день встречать,
Потому что жизнь – подарок Бога.
Помоги мне смысл её понять.
Помоги познать мою дорогу.

Помоги мне, мама. Помоги.
Я тебя люблю и тебе верю.
И не отнимай своей руки.
Давай вместе в жизнь откроем двери.

В мой сад опять крадётся тихий вечер,
А с ним и долгожданная прохлада.
Она как шелк ложится мне на плечи.
И это то, что мне сейчас так надо.

День уходящий не был скуп на солнце,
Но не оно мне сердце жжёт и душу.
Оно ведь из разряда миротворцев,
Не только греет, но умеет слушать.

А сердце жжёт от горького бессилья
В попытках изменить потоки смыслов.
С какой бы стороны не заходил я.
Так ничего, по сути, и не вышло.

Да, можно быть и добрым, и хорошим,
Но ждать добра ответного не стоит.
А если уж пороки судишь строже
То, кто ж тебя улыбки удостоит.

А этот выбор душу рвёт на части:
Не видеть или сделать наставленье?
Это дилемма вверенной мне власти
В вопросах человекостановленья.

Как трудно это сделать в самом деле,
Когда кругом лишь лозунги и речи.
И, чтоб в сомненьях смыслы не сгорели,
Я жду прохладу каждый-каждый вечер.

Свои права на ночь диктует вечер.
А мы с тобой остались вновь вдвоём.
Ты руку положила мне на плечи
И думаешь о чём- то о своём.

Я чувствую – ты думаешь о прошлом.
О том, что юность была так давно.
А жизнь? Она совсем как билетёрша.
Билетик рвёт и судьбы заодно.

Ты помнишь нас тогда, в десятом классе?
Экзамены и вечер выпускной.
И выбор был тогда ещё не ясен.
Кто ж знал, что разминёмся мы с тобой.

И вот, случайно мы с тобой столкнулись
У стойки привокзального кафе.
И видимо, весы судьбы качнулись,
Нас занесли в реестр в одной графе.

Я вижу на лице твоём улыбку.
И мне понятно, даже и без слов,
Что наша встреча не была ошибкой,
Что через годы нас нашла любовь.

И шаг к тебе, конечно же, был верным.
С тобой мне все задачи по плечу.
Я знаю – у тебя я был не первым,
Но быть твоим последним я хочу.

И каждый день, тобою восхищаясь,
Смотреть в твои счастливые глаза.
И, верными друг другу оставаясь,
С доверием уйти на небеса.

И мне с тобой, с единственной, не скучно.
Я знаю, что ты также веришь в то,
Что там мы тоже будем неразлучно.
Разъединить не сможет нас никто.

Бьют тяжёлые капли дождя
Об остывшие плоскости крыш.
Как ему объяснить, что нельзя,
Потому что ты сладко так спишь.
Стороною проходит гроза,
Но грохочет раскатистый гром
И пытается брызнуть в глаза
Светом молнии через окно.
В сером месиве грозовых туч
Затерялись горошины звёзд.
И луны угасающий луч
Заглянуть к нам в окно не придёт.
Летний дождь, уходя на восток,
Прихватил с собой старую пыль
И отправил с ручьями в поток,
Путь искать в океанскую синь.
От дождя и прошедшей грозы
Воздух стал удивительно свеж.
Спи родная. А тёмная ночь
Пусть подарит желанный покой.
И умчатся за грозами прочь
Все проблемы. Я тоже с тобой.

Как хороши весною были вербы,
Одев на ветви нить пушистых бус.
А память всё стремится в сорок первый,
Где ты мне обещала, - Я вернусь.
Я знаю наизусть все строки твоих писем.
Сказала, - я вернусь, - и отвела свой взгляд.
Остался лишь вопрос к глубинам синей выси:
Ну почему сейчас? Ну кто же виноват?

Остался навсегда наш танец первый.
Смущенные глаза и робость рук.
Наш поцелуй единственный, наверное.
Наш старенький трамвай и наш зелёный луг.
Я буду тебя ждать надежды не теряя.
Завянет и потом вновь вырастет трава.
Я верю, что смогу. Я о тебе мечтаю.
Ещё скажу тебе заветные слова.

Я буду тебя ждать надежды не теряя.
Завянет и потом вновь вырастет трава.
Я верю, что смогу. Я о тебе мечтаю.
Ещё скажу тебе заветные слова.

Есть счастье в каждом заурядном дне.
Его собрать лишь надо, по крупицам.
Позволить себе нежное суфле.
Побаловать себя любимой пиццей.
Запарить себе чая с чабрецом
И взять не раз прочитанную книгу.
В любимый угол с этим сесть потом
И насладиться обретённым мигом.
И рисовать. Да хоть чудесный мир,
Порывы чувств и взрывы нежной страсти.
Фантазии, как лёгкий кашемир,
Окутают заботы и напасти.
А можно просто посмотреть в окно.
Увидеть первый снег, что сразу тает.
А дома и уютно, и тепло.
И дети сами в комнате играют.
Или пораньше выйти в огород,
Лицом принять ткань солнечного света.
А можно сделать всё наоборот,
И в тень сбежать от жарких лучей лета.
Под лёгким дуновеньем ветерка
Вдруг ощутить неясное блаженство.
Как будто чья-то нежная рука
Смахнула с жизни всё несовершенство.
И ощутить, вот в этот самый миг,
Что счастье – оно здесь, всегда и рядом.
Оно во всём к чему уже привык.
И в этом всём его заметить надо.

Дышит вечер в лицо прохладой,
Подытожив прошедший день.
Поднимается над оградой
Сон, вползает в мой дом, как тень.
А затем, с ночью в томном танце,
Сон смежает мои глаза,
Отправляя ко мне посланцев –
Чьи-то лики и образа.
Сон плутает в тоннелях памяти.
Мыслей сумерки глубоки.
Сколько в нём не молись на паперти,
Не подаст мне Бог руки.
Не введёт меня в утро новое,
Когда прежнее не ушло.
Не вернёт уже в быль знакомую,
Чтоб убрать за собою зло.
Не прошу я об этом ангелов.
Даты знают свои места.
Каждый раз начинают заново
Новый день с чистого листа.
Даже если, крылом укрытые,
Мы почувствуем благодать,
Кочки нашей судьбы и рытвины.
Не исправить и не узнать.
Нас учили: прежде чем действовать,
Всё обдумай и не спеши,
Чтобы главному соответствовать,
Даже в малом не согрешив.

Ты не знаешь в каких одеждах
Проходил я свои дороги.
Сколь подошв я истер в разъездах.
Сколько раз намозолил ноги.
Сколько пройдено мной ступеней
И крутых, и пологих лестниц,
А какое число падений
Открывали мне дверь лечебниц.
Сколько копоти, сколько пыли
Довелось мне вдохнуть – не знаешь.
Так чего же о смысле жизни,
Да ещё и моей, гадаешь.
Посмотри внутрь себя вначале,
И припомни свои дороги.
Всё достигла – о чём мечтала?..
Мы к себе не настолько строги.
У тебя тоже есть поклажа,
Что несешь ты с собой натужно.
Как оставить лишь то, что важно?
От чего избавляться нужно?
И указывать мне не надо,
Как мне жить и к чему стремиться.
Поучений твоих армада
Вновь о скалы грозит разбиться.
Мне лишь хочется понимания
И поддержки для вдохновения,
Чтоб на время закрыть все ставни,
И спокойно принять решения.

Я знаю этот утомлённый взгляд.
Он мне сейчас напоминает осень,
Когда берёзы листья уже сбросят,
А небо обещает снегопад.
Так отчего такая непогодь
Твои сегодня занимает мысли?
Открой им дверь, чтобы свободно вышли.
Попробуй же себя перебороть.
И вместе разберёмся как нам быть,
Как отбелить их от налипшей сажи.
Подальше, чтоб не высунулись даже,
Попробуем их все сопроводить.
Сменить их статус: «Действует. Актив».
В совместно установленные сроки,
Убрать как недописанные строки,
И дать им статус: «Списано в архив».
Открой мне всё, что так тебя тревожит.
Поговори со мной. Поговори!
Я здесь стою, у запертой двери.
Я тот, кто как всегда тебе поможет.

Ты спрашиваешь, - почему всё плохо,
И почему в душе погасли свечи.
Я просто соткан из других волокон,
И вряд ли тебе правильно отвечу.

Ты хочешь быть богатой и счастливой.
Не жить заботой о насущном хлебе.
Мои же планы много сиротливей,
Пусть и синицы остаются в небе.

Я не спешу и не грущу о большем,
Я жить хочу размеренно и просто.
Гулять среди берёзок в старой роще
И утром чебаков ловить под мостом.

Садить в саду цветы и землянику,
Смотреть как утром засияют росы.
На чемоданах жить я не привыкну,
И мне чужды высокие запросы.

Я просто рад, что солнце ярко светит,
Что сад цветёт и поднялась пшеница.
Пусть я за это малое в ответе,
Но потому всегда спокойно спится.

Я не хочу ни Рима, ни Дубая.
Мне дома, как-то радостней и ближе.
Тебе ж пути счастливого желаю.
Надеюсь, что найдёшь себя в Париже.

Ты моя грация,
Ты нимфа летней рощи.
Я очарован летом и тобой.
А я такой нескладный, почти тощий
Готов взлететь от радости такой.
Что ты со мной, вот здесь, в разгаре лета.
Гуляешь, обнимая солнца свет.
А я душою впитываю это.
И никого меня счастливей нет.
А в небе ветер облака полощет,
Пытаясь довести до белизны.
Мои глаза и в образ светлой рощи,
И в образ твой сегодня влюблены.
А впереди вся жизнь, широким полем
Пред нами расстилаются мечты.
Но хочется навечно своей волей
Запечатлеть момент, где я и ты
Здесь вместе, и идём одной дорогой.
А сердце утверждает вновь и вновь,
Что места занимаешь в нем ты много.
Ты первая, хоть робкая любовь.

Как просто наслаждаться тишиной,
Когда сварил себе хороший кофе,
Сварганил бутербродик с ветчиной
И распластался в кресле в полной лофе.*
А время, как песочные часы,
В небытие ссыпают неизвестность.
Но, в миг чудесный светлой полосы,
Меня расстроить этим бесполезно.
Фильтрует время недругов, друзей,
Обиды горькие, победы, испытанья.
Но в это время, в комнате своей,
Я даже откажусь от созерцанья.
Чтобы побыть немного в пустоте,
В моём особом вакууме жизни.
Я вроде здесь, но нет меня нигде.
Отключен мозг, и не приходят мысли.
И пусть каких-то несколько минут,
Чтоб скинуть груз забот и впечатлений.
Они уже привыкли. Подождут.
Ведь я очнусь для поиска решений.

Как часто мы листаем наш блокнот,
Его, порой затёртые, страницы.
Мучительно пытаясь наперёд
Узнать, что может скоро приключиться.
Но время пишет всё буквально в срок,
И никогда вперёд не забегает.
Но в сердце всё же тлеет уголёк,
Что опыт хоть чуть-чуть предугадает.
Что, впрочем, и случается порой,
Особенно при жизни монотонной.
Когда наш день похож на день другой:
Безрадостный, скупой и монохромный.
И если так идёт из года в год,
Хотя блокнот становится всё толще,
Он нас листать себя не позовёт,
В нём есть закладки, чтобы было проще.
Поэтому и хочется шагнуть,
Свернуть с пути в туман и неизвестность.
И выбрать новый, полный тайны путь,
Устроить битву страха с интересом.
И пусть ничто нельзя предугадать,
Узнать, что ждёт за каждым поворотом.
Но мы позволим жизни записать
Хоть что-то ценное для нашего блокнота.

Как хрупко равновесие внутри,
Как чистая вода в стеклянной вазе.
Она не дрогнет, сколько не смотри,
Но от толчка придёт в движенье сразу.

Наш мир внутри такая же вода,
Приняв удар, всегда придёт в движение.
Штормит её подолгу иногда,
Пока не обретёт успокоение.

Но мы совсем не чистое стекло.
Нам ни к чему излишняя прозрачность.
Не надо людям видеть, как в кино,
Что с нами может сделать неприятность.

И этому есть множество причин
Чтобы свой мир покрепче запечатать,
Чтоб не раскрыть всех истинных личин,
Которые мы можем в себе прятать.

И чтоб не показать, как велико
Порой бывает наше беспокойство.
Но это сделать вовсе не легко –
Прикрыть своё душевное расстройство.

И не питать сторонний интерес,
И повод не давать для созерцаний,
Какой волной внутри наших телес
Откликнется период испытаний.

Я снова падаю в ущелье этой ночи.
В холодный и бесчувственный подвал.
Он сложен был из тысяч одиночеств,
В которых я себя не узнавал.

Бессонница как индивидуальность.
Нельзя ей поделиться с кем-то впрок.
Она моя, особая реальность,
Слоёный моей памятью пирог.

Как странно, что события и лица,
Сплетаясь в ткань бессонную ночей,
Могли бы мне и просто так присниться,
Не делать ночь коварней и длинней.

Кострище воспалённого сознанья
Терзает и испытывает мозг
И обрекает сердце на страданье
Раскаянием, под свист душевных розг.

Я научился избегать бессонниц,
Но всё же иногда приходит ночь,
Когда тревога – мыслей злой питомец
Шалит и гонит сон спокойный прочь.

Так вот она где – правда, в зеркалах.
Когда внутри всегда ещё пятнадцать,
И сердце просыпается в мечтах,
Должна же где-то правда отражаться.
Встречаешь песней светлую зарю,
И юности задор бежит по венам.
Но, к зеркалу идёшь, как к алтарю.
А там, в глаза мне смотрит непременно
Всё то, о чём я не хотел бы знать,
И то, что мне обычно не по нраву,
Что не даёт свободнее мечтать,
А хочет сунуть носом в грязь, в канаву
Конечно, причесав волос букет,
Почистив зубы, сбрив с лица щетину.
Все ощущения слегка меняют цвет.
Светлей становятся, почти наполовину.
И всё же ниже делают мечты,
В реальность возвращают планы.
Плюс избавление от суеты,
Попыток отыскать свои изъяны.
Всё в зеркале, и смотрит мне в глаза,
Когда со страхом, а порой с ухмылкой.
Лишает всех надежд на чудеса
И мыслей о любви большой и пылкой.
А как бы мы все жили без зеркал?
Возможно, стали б меньше волноваться.
И правды о себе никто б не знал,
И жили бы всегда, как и в пятнадцать.

Как долго же я шёл, так, между прочим,
К такому состоянию души,
Когда она не ищет смысл пророчеств,
И обижаться тоже не спешит,
И слабости пороком не считает,
И за ошибки тоже не корит.
Других людей как данность принимает,
С убогими на равных говорит.
И принимает право на отличие,
На самобытность, на особый стиль,
На сострадание и даже безразличие,
На право сдать свои грехи в утиль.
Сколько людей! И столько ж разных песен,
Сливающихся в человечий шум.
Мне далеко не каждый интересен,
У каждого есть области лакун.
А попросту, я их совсем не знаю,
И для суждений веских нет причин.
Я их существованье принимаю.
Реально, я же в мире не один.
А значит, чем-то надо поделиться,
Хотя бы светом солнечным, теплом.
И, по пути людей встречая лица,
Не думать о них в ракурсе дурном.
Жаль, к этому пришёл я слишком поздно.
Считал, что этот мир несправедлив.
И каждый раз, из-за позиций ложных,
В своих ошибках обвинял других.

И ты сгорела, тихо, как свеча.
Без всяких интервью и репортажей.
И многие не вспоминали даже,
Очарованье твоего плеча.

А ты жила. С упорством твоей «няни»
Боролась до предела, до конца.
Наверное, врагу б не пожелали
Такого вот тернового венца.

И жизни каждый день - как испытанье,
И боль, и страх, и мысли, и слова.
Когда порой есть лишь одно желанье,
Чтоб смерть сейчас, немедленно пришла.

Твоя свеча растаяла, сгорела.
Но люди свечи новые несли.
Наверное, ты всё-таки хотела,
Чтобы тебя запомнили они

Такой, какой была всегда на сцене,
С экранов приходила в каждый дом.
Вся жизнь под камерой, как будто на арене,
И горькое забвение потом.

Покойся с миром мать, жена, актриса.
Пусть будет пухом мать – сыра земля.
Пусть путь найдёт за тайною кулисой,
В небесный храм летит душа твоя.

На Триколор ТВ опять помехи.
Наверно приближается гроза.
Я скотчем залепил судьбы прорехи,
Надежду возложив на чудеса.
Ну, хоть одно, пусть маленькое чудо
Для исполненья хоть одной мечты.
Пока живу, наверно, верить буду,
И буду строить в прошлое мосты.
Перебирая памяти страницы,
Я взвешиваю цель и результат.
Но в измереньях мог я ошибиться.
Вдруг не учёл погрешности утрат.
Рисую образы, разглядываю лица
Знакомых и не очень мне людей.
Они, в своих попытках проявиться,
Сюжет обычный всех моих ночей.
И иногда уже не понимаю
Где просто сон, где грёзы наяву.
А сердце в ожиданье замирает
Вплетая нить в трухлявую канву.
Увы, чудес на свете не бывает.
Нельзя спасти опавшую листву.
А дождик, тучу в небе догоняя,
Добавил яркости в зелёную траву.
И я прислушался. Да, моё тело дышит.
А сердце отбивает ритм в строфу.
А разум снова планы на день пишет,
Душа надеется. Что значит – я живу.

Целый день тихонько сыплет дождь.
Тучи сгрудились сырой и серой ватой.
Ты, наверно, с упоеньем ждёшь,
Что себя признаю виноватым
И покаюсь, уроню слезу
От стыда и груза осмыслений.
Но и я давно того же жду:
Объяснений или извинений.
Дождь уже переходящий в снег.
Хлопья падают и очень быстро тают.
Для любви родится человек,
Но она его не поджидает.
Кажется, что встретил, что нашёл.
Вроде ладно всё и симпатично.
Незаметно год – другой пройдёт,
И уже конфликт на почве личной.
Вроде бы всё так же, как всегда,
Но внутри зудит и раздражает:
В кране просто так течёт вода,
И шампунь опять не закрывает.
К ночи на лицо наносит крем,
Как и на другие части тела.
Как контекст: «Устала я совсем».
«Голова болит». «Я расхотела».
А подкорка, ухватив сигнал,
Что не так здесь что-то, в этом браке,
Открывает двери в свой подвал
Для обид или словесной драке.
Так и разрушается семья,
Созданная по свободной воле.
Кто же виноват? Ты или я?
Есть ли смысл в дальнейшей нашей ссоре.
Давай вместе подведём итог.
Надо ли нам быть с тобою рядом?
Стоит ли продлять совместный срок –
Нашу ссору делать сущим адом.

Вновь соловьи ворвались в тёплый вечер
И трелями приветствуют июнь.
Надвинув облака себе на плечи
Спит горизонт. Как старый степной лунь
Он крылья распростёр над дальним полем.
Зелёной щёткой прорастает рожь.
Вот оно наше русское раздолье.
Его в кулак нахально не зажмёшь.
Всё это наше: соловей и вечер,
И горизонт, и горы, и поля,
И лес, берёз и сосен стройных свечи –
Всё это наша, русская земля.
И в ней душа десятков поколений,
Особенная нравственная стать.
Страна большой любви и честных мнений,
И здесь хранится Божья благодать.
И потому, так звонко и задорно,
Выводят свои песни соловьи.
И песни их легки и чудотворны -
Вечерние мелодии любви.

Часто кажется, что мы знаем
Хорошо и друзей, и близких.
Как газету их жизнь читаем,
Предваряя любые риски.
Только жизнь – непростая штука,
И меняет расклад внезапно.
Вот, считаешь, что знаешь друга,
А он предал вдруг… Непонятно.
Примеряешь его одежды,
Вызываешь на разговоры.
Ждёшь, вот-вот, и рассвет забрезжит,
И туман разойдётся скоро.
Но поток из душевных ливней
Размывает овраг сомнений.
Мы бываем порой наивны
Под воздействием впечатлений
И, конечно, своих фантазий,
Формирующих образ друга.
Так коварные апостаси
Душу делают близорукой.
И уже на обломках веры,
На развалинах прежней дружбы,
Неожиданно сняв барьеры,
Ощущаешь себя ненужным.

- Скажите, капитан,
Вот Вы всё время в море.
Но ждёт ли кто-то там
Вас, на большой земле?
Что кроме синевы,
Волн на морском просторе?
Мечтаете ли Вы
О доме и семье?

- Общался я, друзья,
С одной прекрасной дамой.
И описать нельзя -
Как чудно хороша.
Её прекрасный взор –
Чарующе упрямый.
Какой же милый вздор
Несла её душа.

Я старый капитан.
Моя стихия море.
Я видел столько стран,
Заливов, островов.
Но встретил я её -
На счастье, иль на горе.
И этим летним днём
Я был на всё готов.

Под сенью тополей
Гуляли до обеда.
Вели беседы с ней
О смыслах и судьбе.
Её я пригласил
Пирожное отведать.
Накрыть я попросил
Нам завтрак на траве.

Прошли в мой тихий сад
Под тень ветвистой вербы,
Где не доступен взгляд
Гуляющих зевак.
Я ей налил в бокал
Душистый светлый вермут.
А для себя достал
Свой марочный коньяк.

Отведав по пальмье,
По парочке шукетов.
И, помакав бенье
В горячий шоколад.
Мы стали так близки,
Что чувствовали это -
Как рушились тиски
Сомнений и преград.

Я видел её взгляд
Доверчивый и страстный
Зубов жемчужный ряд,
Припухлость нежных губ.
Бери же. Вот оно –
Заслуженное счастье.
О том мечтал давно.
Будь ласков. Но не глуп.

Её рука скользнув
Легла на мои плечи.
Я ей в глаза взглянув
Приобнял лёгкий стан.
Я чувствовал всю дрожь
Ласк жаждущего тела.
И маленькую ложь
Во всём, что думал сам.

Горячие уста
Призывно волновали.
Сияние креста,
Упавшего на грудь.
Прикрытые глаза
Ресницами дрожали.
Изведать чудеса
Мне открывали путь.

Покорность её плеч,
Расслабленные руки
Могли меня увлечь
Принять желанный дар.
Но мог её спасти.
Я знал какие муки
Ей может принести
От совести удар.

Не мог сорвать я плод
Созревший до желаний.
Сломать её оплот
Для чувственных утех.
Я видел, что она,
Став пленницей мечтаний,
Не чувствовала дна
Измены. Это грех.

Я обнял её вновь,
Прижал к себе покрепче,
И, усмиряя кровь,
Погладил шелк волос.
И может быть тогда
Мне стало как-то легче.
Ведь юность навсегда
Ушедший век унёс.

Ведь даже из любви,
Даже в порыве страсти,
Сорвать другой судьбы
Доверчивый цветок
Я просто не могу.
В грехе изведать счастье.
Как будто на бегу.
Такой уж был урок.

Чарует плоти зов.
Момент этот прекрасен.
Нет никаких оков.
Горит огнём душа.
Но, вследствие измен
Такой огонь опасен.
Он превращает в тлен
Духовность не спеша.

В молчании, без слов,
Какие-то минуты,
Я обнимал любовь
Свою в последний раз.
Конечно же себя,
Во тьме душевной смуты,
Но только не её
Я предавал сейчас.

Пусть буду лучше я
Повержен и наказан.
Ведь у неё семья.
Я был ей вроде друг.
Но нежное тепло
Я отпустил не сразу.
В молчании, без слов,
Не отнимал я рук.

Она всё поняла.
Я чувствовал. Я знаю,
Но рук не отвела,
Чтоб спрятать капли слёз.
Прошло уж много лет.
Но я вновь вспоминаю,
Что не нашел ответ
На каверзный вопрос.

Пусть редко, но порой
Приходит сожаленье,
Что, сохранив покой,
Я всё же потерял.
Нас тайною связать
Могло бы то мгновенье.
Кому не надо знать,
Тот точно б не узнал.

Был прав ли я тогда
Не вняв порыву страсти?
Горит её звезда,
И её мир спасён.
На этом вираже
Всё было в моей власти.
Но знал тогда уже -
Союз наш обречён.

- И что же, капитан,
Вы больше не встречались?
- Собрал свой чемодан
И в плаванье ушёл.
Хоть виделись порой,
Но близко не общались.
А женщины такой
Я больше не нашёл.

Утром ранним, с розовым рассветом
Ночь, согнувшись, уползает в тень
Как прекрасно, люди, время это,
Когда в мир приходит новый день.
Солнце поднялось над горизонтом
За каких-то несколько минут.
И своей улыбкой жарко жёлтой
Дарит нам надежду и уют.
Как приятно, сидя у окошка,
Ощущать вселенское тепло,
И оттаять сердцем. Хоть немножко,
Хоть на миг забыв, что всё прошло.
И прищуриваясь под потоком света
От лучей сквозь пыльное стекло,
Вновь подумать: «Боже, скоро лето.
Всё прекрасно. Как мне повезло».

Кому судьба, кому тяжёлый рок,
Кому-то просто выбор из возможных.
Но никого расчёт не уберёг:
Ни смелых, ни слепых, ни осторожных
От неожиданных и неприятных встреч,
И с тем, о чём мы не предполагали.
Что может неожиданно отвлечь
От цели, о которой мы мечтали.
Поэтому не отвергайте мысль,
Что всё пойдёт немного не по плану.
А если вышло так, прими и соберись,
Не возводи шатёр самообмана.
Мы иногда не властны над судьбой.
Она стыкует тысячи деталей,
А следом ещё с тысячей другой.
О ней мы даже не подозревали.
И это нам особый божий дар:
Не быть всегда в плену у наших планов.
В плетении житейских кулуар
Всегда есть шанс, даже при сбое данных.

Чтоб не ступить в пути в капкан обмана,
Ты доверяй поступкам – не словам.
Не верь рассказам, даже честным самым,
И просто больше верь своим глазам.
Молиться надо, если правда веришь.
Зачем просить того, в ком веры нет.
И если сердце ты своё доверишь,
То лишь тому, кто своё даст в ответ.
Как много честных с лживыми глазами.
Как много мудрых, но несущих бред.
Но иногда есть счастье со слезами
И нищие, что могут дать совет.
Блеск золота не означает благо,
А ветхость – не синоним нищеты.
Лишь ты один, под неба синим стягом,
В реальность можешь воплотить мечты.
Поверь в себя, в успех и в свои силы.
Друзьям и помогай, и доверяй.
Не делай то, о чём не попросили,
И если обещал, то выполняй.

Решение

Почему сегодня папа плакал.
Прятал покрасневшие глаза.
Больше не пойдёт Иван в атаку, -
За столом он бабушке сказал.

- Помнишь, мы с ним были в одном классе.
Сколько раз он в дом наш приходил.
Не придёт он. Он не скажет «Здрасьте».
Он теперь всегда со словом был.

Вновь весна уходит за ворота,
Лето пропуская в двери сада.
- Под Волчанском Ванька со всем взводом
Напоролся ночью на засаду.

Мне звонил односельчанин – Лёха.
Выбраться смогли все из замеса.
Но для Ваньки кончилось всё плохо.
Он упал у самой кромки леса.

Все пошли вперёд, а он остался.
Выполнил свой долг, но бездыханный
Он в атаку с ними не поднялся.
Знаешь, я решился тоже, мама.

Завтра отгоню в гараж свой трактор.
И не отговаривай, не надо.
Запишусь на службу по контракту.
Должен быть и я с парнями рядом.

Бабушка рукой глаза закрыла.
Слёзы на ресницах моей мамы.
А лицо осунулось, застыло.
Только папа смотрит в глаза прямо.

Ну, дочурка, верь мне. Мы пробьёмся.
Нам ведь всем нужна эта победа.
Только верьте в нас, и мы вернёмся.
Решено. Я завтра же поеду.

Мы не стареем, а созреваем.
Достигнем спелости и опадаем.
И возвращаемся в землю. Так просто.
Дав семена для дальнейшего роста.
Для продолжения нашего рода.
Жаль, если яблоко было бесплодным.
Не прорастёт оно семенем в почве,
Корнем своим не закрепится прочно.
В прах превратится и станет землёй,
И не оставит следов за собой.
Кто-то другой упадет в это место.
В мире сегодня достаточно тесно.
Трудно найти пядь пригодной земли,
Где бы росточки удачно взросли.
Осень раскрасила листья – одежду.
Мы, созревая, лелеем надежду,
Что жизнь – обманщица не подведёт,
Яблоко зрелое путь свой найдёт,
И возродится в отважном росточке,
В веточке тонкой, в зелёном листочке.

Закружил июнь, да завьюжил
С яблонь белые лепестки.
И как снег на траву и лужи
Лягут нежные кругляшки.
Запоздало всё. Запоздало.
Это видимо год такой.
Очень долго весна гадала,
Неуверенная собой.
Задержалась с весенним цветом,
Подморозила в поле рожь,
Первый день наступило лето -
Только летом не назовёшь.
Вечер с ночью грозят прохладой,
Кроют инеем верх теплиц.
Хватит вьюги. Тепла нам надо.
Сбрось печали с твоих ресниц.
Позови сюда южный ветер.
Солнце яркое позови,
Чтобы в нашем коротком лете
Только тёплыми были дни.

Решили отдохнуть втроём
Я, Вася и медведь
Нашли уютный бурелом
Остались посидеть.
Бутылку красного вина
Разлили на троих.
И после первой речь зашла.
О прошлых днях лихих.
О том, как десять лет назад.
Сошлись мы в первый раз.
Как мишка, маленький совсем,
Тогда глядел на нас.
Была в отчаянных глазах
Надежда и испуг.
И вот, подрос как на дрожжах
Наш закадычный друг.
Теперь, куда бы не пошли,
Идёт за нами вслед.
Так что нас кличут мужики
«Два брата и Медвед».
И мы привыкли быть втроём.
А Мишка не подвёл
Он в разумении своём
Родню и в нас нашёл.
Жаль не умеет говорить.
А мог бы рассказать,
Кто не дал им счастливо жить,
Убив медвежью мать.
И почему уж столько лет
Он не уходит в лес.
Ведь здесь такой свободы нет.
Так в чём же интерес.
Эх, Миха, Миха. Верный друг.
Держи, поешь сальца.
А мы поддержим это круг
По рюмочке винца.
Ступай, Мишаня, порезвись
Пока мы здесь сидим.
Потом пойдём по речке вниз.
Пески надо промыть.
Пока старательский сезон
Не гоже нам сидеть.
Грунты промыть, шурфы пробить,
Всё надо нам успеть.
Ты, Миша, тоже не зевай.
Брусники поищи.
Поешь, по лесу погуляй.
Подругу поищи.
Побольше подкопи жирка
В медвежьи закрома.
Ведь скоро схватит за бока
Хозяюшка зима.

Кошки умирают в одиночестве.
Не в чести предсмертное нытьё.
Когда кто-то рядом тихо топчется,
Проявив сочувствие своё.
Обсуждают что-то полушёпотом.
Подойдут за лапу подержать.
Как же раздражают эти хлопоты.
Разойдитесь к чёрту. Вашу ж мать.
Нет пока защиты против старости.
Выбирают кошки закуток,
Где б никто не смог увидеть слабости,
И смотреть с сочувствием не мог,
Как, когда-то ловкое и сильное
Тело вдруг утратило всю стать.
Как в глазах, поблёкших от бессилия,
Искра жизни стала угасать.
И уходят кошки, чтобы спрятаться,
Чтоб рычать превозмогая боль,
Постонать и, может быть, расплакаться,
Вспомнив свою бедную юдоль.
И уйти по-тихому, без почестей.
Никого чтоб не обременить,
Кошки умирают в одиночестве.
Кто посмеет в этом их винить.

Картина Франса Снейдерса (1579–1657), "Лежащая львица"

От солнца жаркого мы уползаем в тень,
Прикрыв панамой голову и плечи.
Когда дождливый и холодный день,
Пожарче топим в доме нашем печи.
То холода нам надо, то тепла.
Вот так и продолжаем суетиться.
В обоих случаях опасность есть одна:
И так и так мы можем простудиться.