Дорога упрямо тянулась в поле, а сумерки уже сгущались, окутывая землю непроглядной пеленой. Город оставался далёкой мечтой, недостижимой в этой надвигающейся ночи. Трасса, словно забытая, молчала, а надежда успеть до темноты таяла с каждой минутой.

В следующем получасе ходьбы, вблизи дороги, высился огромный недострой. Серые блоки, зияющие провалами вместо окон, кричали о заброшенности.

— Есть кто? — мой голос дрогнул, рассекая тишину дома.

Тишина в ответ поглотила мой вопрос, оставив лишь глухое эхо в пустых стенах. Не имея иного выбора, я переступила порог. Едва дверь за мной с тихим стоном захлопнулась, бледный, болезненный свет затопил внутренности дома. Я словно шагнула в коридор больницы, где лампы мерцали с перебоями.

— Могу я переждать ночь? — снова прозвучал мой голос, теперь уже тише, — Есть кто?

Ответа не последовало.

Присмотревшись, я почувствовала, как реальность искажается. Дом внутри казался необъятным, глубже и обширнее, чем снаружи. Лестничный пролёт вздымался ввысь, но обрывался, словно в никуда, оставляя в недоумении: ведёт ли он на второй этаж или в мрачные объятия подвала? Ступени, словно повисшие в пустоте, будоражили воображение, рождая тревожные предчувствия.

— Ахххххахаха, — пронеслось откуда-то из глубин стен, зловещее эхо, пропитавшее всё вокруг.

Мне становилось неуютно и холодно, а в следующее мгновение стены дома ожили, покрывшись мерцающими экранами, извергающими поток новостей: "Существует ли параллельный мир? Где это место силы? Как общаться с другой расой?"

"Рен ТВ," — промелькнуло в голове, и я, против воли, криво усмехнулась, пытаясь скрыть нарастающую панику.

— Ахххахаха, — снова этот жуткий, мерзкий крик, разрывающий тишину.

В его звучании было всё: отвращение, страх, безнадёжность, истерия, разъедающая душу изнутри.

— Пожалуй, я уйду, — прошептала я, обернувшись к выходу.

Но ничуть не удивилась, обнаружив, что двери больше нет. Напротив, истерический смех вырвался из моей груди.

— Серьёзно? Как в самых дешёвых хоррорах?

— Ахха - ха - ха - ха, — на этот раз голос звучал зловеще, пробирая до костей.

Экраны вспыхивали наперебой, сплетаясь со странным смехом в единый клубок безумия. От суматошных мыслей я бросилась к лестнице, решив, что так доберусь до окон, этих зияющих дыр в стенах, и выпрыгну отсюда. Дом, кажется, всего в два этажа.

Ступив на первую ступень, я почувствовала, как смех усиливается, а вспышки становятся всё ярче, ослепляя и дезориентируя. Не видя пути, я просто побежала вверх. Но, оглядевшись, осознала, что лестница бесконечна. Убегая вниз, я поднималась наверх, спеша наверх, оказывалась внизу, и ни единая ступень не вела к площадке, к полу, к спасению. Тусклый свет мерцал в унисон с вспышками мониторов.

"Вы думаете, НЛО не существует? Сколько раз человечество искало следы другой жизни? Какая планета способна выдержать такое унижение?"

— Аххаааха...

Я зажала голову руками, закрыла уши, пытаясь заглушить голоса, а после рухнула на ступеньку. Жуткий холод сковал тело, голоса в голове отдавались болезненным эхом, а этот безумный смех вызывал волну мурашек и безудержного страха, который проникал до самых костей, заставляя мои мысли прощаться с этим миром. Ещё полчаса таких вспышек и я сойду с ума.

— Есть кто? — послышалось где-то слева внизу.

— Уходи! — что есть силы закричала я.

— Могу я переждать ночь?

— Уходииии, — снова выкрикнула я, обезумев от отчаяния, и побежала вниз по ступенькам.

Ступеньки не кончались. Вспышки не кончались. Смех не кончался. Дверь хлопнула.

Прищурившись, я увидела знакомый силуэт, и когда человек вышел на свет, я взглянула ему в глаза. Моему удивлению не было предела. Стоя на этой проклятой, бесконечной лестнице, я увидела себя.

— Есть кто? — спросила вторая я...

От ужаса происходящего, от неприятия этого жуткого мгновения, я разразилась безумным смехом...

— Ахххахаха, — послышалось из стен дома...

Убежать от себя?
Зря!
Строить стены вокруг...
Зачем?
Мы живём вопреки,
А не для…
Создаём себе вечный плен…

Разреши себе быть собой…
Для чего?
Чтобы не молчать!
И, столкнувшись с большой бедой,
Разреши себе закричать.

И позволь наконец мечтать.
Для чего?
Чтобы быть собой!
А зачем?
Чтобы больше не лгать,
Создавая иллюзорный покой…

Разреши себе быть такой,
Чтобы силу иметь внутри…
А зачем?
Чтоб никто другой
Не приказывал на раз-два-три…

Разреши себе громкий смех
И навзрыд позволяй реветь…
Быть собой — не быть хуже всех,
Только надо это уметь.

И позволь наконец любить,
И позволь наконец желать,
Нам достаточно просто жить,
Когда сами себя будем знать

А я и не знал,
Не догадывался…
Я хотел лишь луну достать…
Я с тобой бы вовек не связывался,
Никогда не смел любовь ждать…

Но всё крахом пошло
И исчезли пути,
Моя жизнь изменилась в мгновение,
А теперь, дорогая, в этих строках прочти
Всю ту боль и моё к тебе рвение…

Я не стану твоим,
Но не буду и свой,
Только издали обнимать взглядом…
Ты прочти, дорогая, всю мою боль,
Потому что нет тебя рядом…

За свет сражался,
Был звездой
И молчаливо принял мир,
Но только встретился с тобой —
Как не осталось больше сил…

Поглощён тьмой,
Оставлен Богом,
Жалкий, презренный
Судьбы раб…
Звезду, что бросил за порогом,
Найти бы заново был рад…

Но затуманенный тобою,
Я видел только взгляд очей,
Я так хотел побыть с тобой,
Я так хотел твоих речей…

Дыхания такт сбив на мгновенье,
Я осознал всю суть любви…
Она — борьба и вдохновенье,
И воплощение мечты.

И я весь твой,
Готов во мраке
Вечность бродить и ждать твой свет…
Найди из всех моё сиянье,
Что нас с тобой спасёт от бед…

Моей звездой отныне будь,
Мы поменяли мир местами,
Тебе отдам свой светлый путь,
А сам уйду за мрака снами…

Тоскою полно мое сердце,
Я от обиды стал сухим,
Мне бы с тобой сейчас согреться,
А ты не здесь, а где-то с ним...

Душа тревогой бьёт по телу,
Так больно, словно рухнул мир,
Ты ведь так этого хотела,
Но сейчас там, там где-то с ним...

Объятия мои пустые,
Холодный привкус горьких губ,
Тебя люблю, а ты с другими,
Тело живое, я в нем — труп...

Так ноет и терзает душу,
Твой взгляд бездоный и пустой,
Я сам себя и мир разрушил,
Но всё отдал бы за взгляд твой.

За твою милую улыбку,
Готов себя обратить в прах,
Как много боли и обиды,
Приносит нам обычный страх.

Я так хотел бы взять за руку,
Прижать всем сердцем вопреки,
Но моя жизнь — не твоя мука,
И я не протяну руки...

Тоскою полно мое сердце,
Я от обиды стал сухим,
Мне бы с тобой сейчас согреться,
А ты не здесь, а где-то с ним...

То, как мы умеем раздеться — целый мир…
Снимая самые тонкие лямки терпения.
Сердце, в котором так много дыр,
Мечтает и жаждет любви откровенья…

Платье надежды слетает на громких тонах,
Рвутся браслеты должных тебе обязательств,
Весь этот мир живой, он не во снах…
Давай в решето превратим галстуки обстоятельств…

Нежно и страстно сорви пуговицы причин,
Тех, что маски заставляют носить до врастания,
Только вот избавиться от морщин
Нам не удастся, даже в минуты радости или отчаяния…

А кружевное страдание и тоскливый чулок
В самый последний момент растерзай до мурашек,
Каждому телу требуется долгий срок,
Когда раздеваться станет уже не страшно.

Срывай же наряды свои, не жалей…
Страсти познать глубину души твоей хватит…
Кто же из нас окажется посмелей,
Обнажив душу ещё не дойдя до кровати…

Ты можешь безустанно верить в то, что ты прав…
Бесконечно себе обещать эмоции счастья,
Но знаешь, изрядно от обещаний устав,
Ты сыплешься пылью на мелкие-мелкие части.

Итоги такие, что дело не в наших мечтах,
Что радость приносит не только поэзии строки,
Все дело в тех самых отложенных нами делах,
К которым так и не добрались наши руки.

Читая цитаты о том, что ты должен все сам,
О том, как напряжно себя ставить в рамки,
Все больше тревожно глазами бежать по делам,
Все легче оставить и бросить, вот так без запарки…

Спустя такой мелкий, кайфовый слабости миг,
Ты снова смотришь в свое истинное отражение.
Спасает людей не красивый, богатый язык,
А правильно выбранные в жизни решения.

Бери себя в руки, а может и в ноги, пусть так.
Начни себя строить по новой, считая границы,
Ведь воля и сила не дана людям просто так…
Не хватит для счастья однажды просто родиться…

И вдруг
Ты разлюбил…

Тебе больше не приносят удовольствия встречи,
Тебя больше не покоряет улыбка до дрожи,
И те самые взрослые, скучные речи, несомненно, надоели тоже…

Твой мир стал пустым,
Он звенит тишиной,
Что так просто расколет стекла витрин,
Но он сделает, сделает тебя собой.

И во взгляде больше не будет мурашек,
А тот запах уже потерял свою магию,
И тебе за неё уже не так страшно,
Смотришь с грустью, сигару едва потягивая…

А ведь ты обещал идти до конца:
Брать за руку, быть рядом, служить вечным стражем,
Но теперь на тебе нет того лица,
В голове только мысли: «Что же мы ей расскажем?»

Докурив ещё стик,
Посмотрев на закат,
Глубоко ты вздохнёшь
И примешь решение…

Быть предателем вовсе
Ты вовсе не рад,
Но без любви жить —
То ещё согрешение…

И пройдёт пару лет,
Может быть, даже больше,
Ты поймёшь: любви нет,
Без неё и жить проще…

Посмотрев на рассвет,
Снова примешь решение:
Без любви можно жить —
Это не согрешение.

И во взгляде больше не будет мурашек,
А тот запах уже потерял свою магию,
И тебе за неё уже не так страшно,
Смотришь с грустью, сигару едва потягивая…

Растекусь, разнежусь, рассыплюсь, растаю…
В пути, что несёт в себе только цветы…

Нет места в аду мне кромешном, я знаю,
Есть место, но только там, где не ты.

Останусь сломленной веткой осины,
Забытым зонтом на прогнившей дощечке,
Увядшим цветком в беспросветной трясине
И той, кому не поставят и свечки.

Забытой мелодией холодного ветра,
Растаю, как снег, что не любит тепла,
Но только я буду совсем не там, где-то,
Ведь там, где есть ты, я побыть не смогла.

И разными тропами иллюзий мира,
Телами, что стоны не смогут сдержать,
Я буду с тобой, мой самый счастливый,
Лишь обещай мне верить и ждать.

Ты хочешь света,
Но только тьма вокруг,
Ты ждёшь совета?
Но кто, скажи мне, друг?

Твоя душа —
Виселица времён,
Где не спеша
Всё скроется дождём.

Твои мечты —
Чьё-то желание жить,
А кто же ты?
Кому должен служить?

Едва дыша,
Во мраке ищешь свет,
И не спеша
Всё ждёшь мира ответ.

А мир хитрей,
Ответов не узнать,
Так будь смелей
И перестань рыдать.

Такова суть,
Грызи землю клыком,
Тогда петля
Вдруг станется зонтом.

Оставить след —
Не значит не упасть,
Ответов нет,
Есть только жизни страсть…

Так подними
Взгляд свой,
начни дышать...

Без тьмы
в мирах
и света
не видать...

Наслаждайся…
Каждым мгновением ветра,
Каждой улыбкой и дрожью по коже,
Ты здесь и сейчас, а не там где-то,
Так откажись от унылой рожи.

Поймай минуты чистейших эмоций,
Полных любви, наполнения светом,
И засияй, как сияет солнце,
В каждом мгновении холодного ветра.

Пусть ломит нас снег и минуты отчаяния,
У каждой Вселенной свои точки злости,
Но мы в ней живём и живём не случайно,
Пусть и всего лишь незваные гости.

Хватай своё сердце,
Наполни улыбками,
Весь ад, что внутри, оставь одним днём.
Мы свято идём за своими ошибками,
А жизнь остаётся для нас просто сном.

Но хватит дремать и иллюзиям верить,
Вся хитрость лишь в том, чтоб проснуться и быть,
И помни, что жизнь ошибками мерить,
Значит и вовсе перестать жить…

Беспощадное время не лечит…
Не смывает тоску с моих век.
Нам казалось, что станет легче,
Пусть пройдёт пара-тройка лет…

Нам казалось, всё впереди ещё,
Стоит только желанием гореть,
Но послушай, мой друг, очнись же…
Время — жидкость, способная тлеть.

Не оставь на потом свою радость,
Не оставь на сейчас только боль.
Беспощадное время и старость
Вскоре будут играть свою роль.

Бесконечные знаки
Выжжены на душах тел…
Ты, наверное, не понял,
Возможно, ещё не успел…

Ты, наверное, не знаешь,
Совсем одинок,
В этой жизни сложилось
Так много разных дорог…

И однажды ошибку одну совершив,
Твоя жизнь раздирает разум на части,
Но ведь хуже, когда себя не простив,
Ты мечтаешь о том, что зовётся вечным счастьем…

Но несчастны все те, кто способен себя обмануть,
И когда-нибудь мир твой разрушится в пыль,
Ты попробуй в себя как-нибудь заглянуть,
Там действительно солнце и полный штиль?

Не найдёшь там тепло, только жалкие крохи мечты,
Не отыщешь там смысл и вселенскую благодать,
У людей существуют ужасные черты,
Каждый день беспросветно себе в зеркало лгать.

Вот и я смотрю на своё отражение,
В многотысячных мыслях тонут мои глаза,
Но я снова и снова принимаю решение,
То, которое принимать, ну никак нельзя.

Ничего… эту жизнь нам уже расписали в чертах,
Нам уже все решения задачи даны,
Так скажите мне, люди, начерта́?
Начерта мы сгораем от чувства вины?

Наша жизнь — безусловная благодать,
Этот дар — наша вечная радость и свет,
Так чего же тогда на неё мне плевать?
Так чего же так долго приходит рассвет?

Затуманенный разум и злоба на сердце кипит,
Безусловно, я рад эту жизнь проживать,
Только сердце всё чаще ноет, болит…
Разве стоит ли счастья, не имея прощения, ждать?

Любоваться тобой я могу неустанно и долго,
Очертания губ, словно в море шалит ураган,
И голодней меня, не сыщешь на свете волка,
Но нам быть невозможно, этот шанс, увы, нам не дан.

Твоим взглядам, сражающим с самой первой секунды,
Я Вселённую вновь и сначала готов открывать,
Если б знала бы ты, как бывает мне трудно,
Не касаться, не трогать, а только в толпе наблюдать.

А станет ли кто - то слушать?
Кому докричаться в сознании?
Ведь жизнь свою в щепки рушить,
Достаточно просто в отчаянии...

А может быть кто-то услышит?
А можно стоит раз крикнуть,
Но нет, сбежали все крысы,
Пора бы уже привыкнуть...

И сам себе противен до дрожи
И мысли свои сложно править,
Унылой улыбкой на роже
Судьбу свою не исправить.

А действий, как оказалось,
Свершать в целом я не намерен,
А что мне тогда осталось?
Жить в клетке, подобно зверю...

И в очертанье этих глаз
Хочу найти любви мотивы.
Скажите, сколько же для вас
Впустую тратить свои силы?

Скажите, сколько нужно ждать,
Ваши надменные сужденья
Уже не в силах я глотать,
В них нет ни капли снисхожденья.

Скажите, а дождусь ли я
Тепла объятий ваших скромных?
Мне кажется, что не ни**я,
Лишь пустота в глазах бездонных.

Я вам готов отдать всю страсть
И подарить каждое утро,
Но вот, увы, к ногам упасть
Мне будет очень очень трудно.

Я вижу в вас немой укор,
Вы грациозна и упряма.
Ну до каких, скажите, пор
Так кровоточить будет рана?

Я так устал решений ждать
И судорожно смотреть в очи.
Вы долго будете мне лгать?
Вся ложь лишь под покровом ночи.

А сердце чувствует тепло
И жаждет страстного мгновенья,
И оттого душе светло,
И оттого всё жду стремленья.

Оставлю думы на потом
И просто наслаждаться стану.
Пусть мимолетным, но теплом,
Согрея собственную рану.

Твоё чистое тело озвучит мой новый мотив,
Твоя и'скра в глазах мой разум на атомы щиплет,
Я хотел бы писать для тебя одной этот стих,
Но влечение моё мне на рану соли насыпет.

Среди тысячи звезд, наконец нашёл свою прыть,
Твои плечи открытые сводят мой разум с ума,
Мне тебя никогда, никогда не забыть,
А меня ты скажи, забудешь когда-то сама?

Одна ночь и сгоревшие свечи до самых глубин,
И застывшие капли воды на зеркальной стене,
Я всю вечность готов засыпать не один,
Но готова ли ты простить эту боль мне?

И я знаю, что мало моих будет "прости",
Ты звезда моя, свет мой и моя явь,
Но в глазах твоих чаще мелькает "Пусти
И ошибки свои скорее исправь..."

Что останется нам, лишь память прошедней ночи,
Я останусь твоим забытым, разбитым стеклом,
Но сейчас, только ночь, так пожалуй, давай помолчим...
Так начнётся законченная наша с тобою любовь.

Мне с тобой не весело больше,
Я не чувствую добрых нот,
Так то жить, действительно проще,
Каждый сделал последний ход.

Мне с тобой совсем неуютно,
Даже холодно так порой,
Мир мой стал одиноким как - будто
Оказалось не мой ты герой...

В тихом омуте откровенний,
Отыщу я памяти след,
Разве только любовь - мгновение?
Разве сердце обманешь? Нет.

Просто временно стало грустно,
Просто я не достойна жить,
В мире, там где есть я, так пусто...
Но не стоит себя винить...

Просто я не достойна вовсе,
Рядом быть и с тобой идти.
Это наша последняя осень,
Троеточие, прочерк... Прости.

Мне так одиноко в моём одиночестве,
Что хочется просто молчать…
А верить, общаться, мне больше не хочется,
Не хочется больше мне лгать.

И впереди — пропасть,
И я её вижу,
Но точно иду вперёд.

Мне так одиноко в моём одиночестве,
Никто этого не поймёт...

В безмолвном омуте разврата,
Я утонул уже давно,
Я был любимым, но когда-то,
Теперь же днями пью вино.

А после виски открываю,
Добавив новый диалог...
А ты там как? Ты же святая?
Как я тебя обидеть мог?

А ты там как? Живёшь ли с теми?
Кто душу свою бережёт?
А я погряз в обычной лени,
Очередной осушив шот.

Твоя душа чиста, невинна,
Но я же грязный стиль разврата,
Могли бы мы ужиться мирно?
Я думаю, не хватит мата.

Твои черты очаровали,
Взгляд растопил мои сомнения,
Но мне, увы, так часто лгали...
Что мне не хватит в нас терпения.

Ты же святая, символ веры...
А я любитель голых тел,
И пусть тебе я самый первый,
Больше с тобой я не у дел.

Иди своей дорогой света,
А мне так нравится туман,
Желаю тебе солнца, лета...
А мне горячий адский чан.

Продолжу целовать узоры
Уродливых шрамов любви,
И издавать немые стоны,
Помня всегда глаза твои.

Тоска, что россыпь звёздной пыли,
Манит меня в свои миры,
В них о себе мы позабыли,
В них снятся радостные сны.

Печалью отворяет сердце
Мотивы самых сладких губ,
Мне бы в ночи твоей согреться,
Пусть и порой ты очень груб.

Мои мечты — твои стремления,
Готова исцелить всю боль,
Пусть хоть разок, хоть на мгновение,
Сыграю главную я роль.

Тоска внутри пленяет душу,
Я выжжена грустью дотла,
Но твой покой я ненарушу,
Я отвечаю за слова.

Но вот за чувства не в ответе,
Пускай исчезнет звёздный свет,
На самой жизненной планете,
Мне нужен только твой "Привет" .

Как хрусталь, что от звона громкого в дребезги,
Так и я от любви безответной...
Расплескаюсь, как павшие на берег брызги,
Неисполненной мечты заветной...

Рассыпаюсь, как мелкие крохи — пылинки,
Что собрать не под силу любым обстоятельствам,
Ну а после, читаю тебе без запинки,
Термин, что означает "предательство".

Но к тебе это вовсе не имеет значения,
Это я предала свои яркие грезы...
Ты болезнь моя, ты же её излечение...
Но напрасно лью ночью я каждою слезы.

Как хрусталь, как пылинка, как омут известности,
Моя суть твое сердце не трогает трепетом,
Мы с тобой стоим на разрушеной лестнице,
Разговор наш, кажется, детским лепетом.

И тоска вдруг посещает сознание,
Параллельными тропами проходят следы,
Не достаточно просто любить до отчаяния...
Не достаточно просто иметь в сердце мечты...

Расколенными каплями стали холодной,
Обжигает нутро кнутом неизвестности,
Наконец, приняла ответ производной:
Нам по разные стороны разрушеной лестницы...

С пониманием приходит молчание,
Без острых эмоций и боли.
И уже далеко не отчаяние,
Просто каждый играет роли.

С пониманием проходит уныние,
Чувства грусти, тоски и печали,
И на сердце теперь много и́нея,
В понимании нет морали.

Чувство лёгкости улетучилось,
Смотришь словно сквозь воду стремления.
И молчишь, чтоб сердце не мучилось,
Понимание — отсутствие мнения.

И теперь уж совсем не хочется
Разделить с кем-то свои радости.
Понимание — как пророчество,
Что лишает тебя всякой сладости.

То ли сильный ты в этом молчании,
То ли слаб до самых истоков.
Понимание — не отчаяние,
После больше не будет уроков...

Попытки быть замеченным напрасны,
Моих стихов не видит твой рассвет…
И пусть твои глаза всегда прекрасны,
Мне не затмить для тебя мирской свет.

Мне не сыскать для тебя вод прозрачных
И не открыть новых потоков рек,
Мы встретились с тобою неудачно,
Я для тебя всего лишь человек…

Но я писать не брошу свои строки,
Пусть не услышишь истины души,
Я знаю, Боги к нам были жестоки,
И я пишу один, в глухой тиши.

Так будь же счастлива судьбе во благо
Смейся, сияй и стань потоком света,
Я знаю, ты не всегда рада…
Но оттого не станет зимой лето.

Настанет время, встретимся мы снова,
В другой вселенной, в мире ярких звезд.
Тогда, надеюсь, будешь ты готова,
Я сотворю сердцам надежный мост.

Что если возненавидеть мир?
Он тоже начнёт ненавидеть в ответ?
Заглушит, потушит фитиль,
Дающий тепло и свет?

Что если яро пылать?
Сжигая вокруг все дотла...
Он тоже станет рыдать?
И следом тлеть, как смола?

Что если в унынии жить,
Не чувствуя радости дня?
Он тоже не сможет простить
И скажет, что живёшь зря?

Что если мир полюбить?
Он станет твоей звездой?
Он сможет тебя не винить,
За то, что ты стал собой?

Что если?
Неважно что...
Ведь мир — сплошные решения,
Его не вини, ни за что,
Он — Ты, он твоё отражение.

Дети мрака, дети раздора,
Неприкаянные в целой Вселенной,
Не отмыть с души чувство позора,
Не содрать с лица маски скверны...

Не оставить себя в растерзание,
Не сломить разум странными думами,
Для себя мы — одно наказание,
Не сокрытое властными рунами...

Не похожие на волнение,
Мы не приняты разными расами,
Потому что у нас свое мнение,
Не смешать его с разными классами...

Человеческой нити изгои мы,
Одинокие звезды холода,
И чего же мы в жизни достоины?
Только вечного чувства голода...

Мы из мрака и безысходности
Сотворили свои мысли темные,
Но в нас нет гнили и подлости,
И к предательству мы спокойные.

С нами скучно, всегда недовольные,
Дети мрака — Вселенной проклятие,
Но мы птицы и птицы вольные,
"Не свобода" для нас распятие...

Мы живём среди общего омута,
Носим маски, достаточно скверные,
В нас не мало живого опыта,
Но себе всегда будем верные...

Дети мрака, дети раздора,
Неприкаеные в целой Вселенной,
Не отмыть с души чувство позора,
Не содрать с лица маски скверны...

Тоскою дивной веет март,
Он предвещает много света,
Несёт земле тот аромат,
Что вспоминается нам где-то...

Что откликается в груди,
Как звон первых цветов хрустальных,
Не важно, что там позади,
Мы все ждём дней и дней нормальных...

Любовью изнывает время,
Тоска не давит и не греет,
Однажды посадивший семя,
Как колосок, все время зреет...

А с мудростью проходят чувства,
Уже не стыдно быть собою,
Весна и март — это искусство,
Искусство быть чьей - то мечтою.

Впитать тот самый запах счастья
И насладится теплом света...
Весна, прекрасное начало
Всепоглощающего лета...

Твои объятия – костер багряный,
В них жар такой, что плавит сталь души.
Пусть для других союз наш недостойный,
Лишь искра непроглядной тёмной лжи.

Крупица чуда, шепот откровенний,
Прикосновение двух нагих сердец,
Мы насладимся, хоть и на мгновение,
Ведь нашего пути близок конец.

Мы связаны невидимою нитью,
Сплелись сознания на сотни тысяч лет,
Что ждет нас впереди – много открытий
И в тёмной лжи найдётся свой рассвет.

Сейчас же, с робким, трепетным признаньем,
Бросаюсь смело я в сердце огня.
Прошу тебя, не дрогни в расставании,
Не оставляй и крошечного дня.

Прошу, сгори со мной в безумном танце,
Отдай мне сердца пламенную нить.
Пусть связь не вечна, но в ее пространстве
Мы были вместе, чтобы полюбить....

Мы пыль на просторах Вселенского быта,
Разбитых чудес — ошметки и плесень,
Для нас все дороги к раю закрыты,
Мы лишь пустой звук написанных песен.

Ничтожные, жалкие попытки эмоций,
Никчемные отголоски тех судеб,
Что растеряли,как любви порции,
Нас не было даже, и больше не будет.

По венам галактики — мы крохи мечтаний,
Какая-то пыль, пустые надежды…
Не надо нам почестей, не надо и званий,
Нам жизнь подарите, такую, как прежде.

И дайте нам света в огромном сиянии,
Наполните жизнью кусочки души…
Не надо нам почестей, не надо и званий,
Примите нас теми, кем мы так хороши.

Позвольте дышать своими истоками,
Разрешите гореть, сгорая дотла…
Мы, если б мы были собой между строками,
То всем бы нам точно хватило тепла.

Мы, если б мы были собой, откровенными,
Нам пылью бы стать не дано от судьбы,
Однажды предав себя — стать неверными,
А после никто не услышит мольбы.

Мы пыль на просторах Вселенского быта,
Но были когда-то основой и стержнем,
Вся сущность людская в доверии сокрыта,
Однажды предав, не останешься прежним.

Незаменимых, молвят, нет…
А что, если оспорить это?
А что, если за много лет
Никто не смог мне дать ответа…

А что, если касание рук
Не заменить чужим касанием,
И те прикосновения губ
Не заменить очарованием?

Но дело даже не в любви,
Ведь ей замен найти несложно,
А в том, что мысли те твои
Поймёт один, пусть и тревожно.

Тебя изучит наизусть,
Отдаст своей души частицу,
И сквозь года нахлынет грусть,
Что вам пришлось тогда проститься.

Незаменимых, молвят, нет,
А что, если оспорить это?
Встречал я сотни раз рассвет,
Но мыслями не там был где-то.

Красивых много, страстных тоже,
Прикосновений лёгких стоны,
Но то, что я нашёл — под кожей,
Не заменить на все те звоны.

Прикосновения тел забыты,
Забыты даже сами взгляды,
Но душ касание сокрыто
Под кожей самым крепким ядом.

Незаменимых молвят, нет,
Всё потому, что нет желания,
Я всё же отыскал ответ:
Важней всего лишь понимание.

Обнажённой души тусклый свет,
На частотах любви тишина,
Этот мир подарил мне совет —
Пробудиться от сладкого сна.

Испытать на себе каждый миг,
Пережить ту самую боль,
Быть везде, где совсем не привык,
И ослабить душевный контроль.

Этот мир подарил мне совет,
Оказалось, что жизнь подарил,
Я прожить должен собственный век,
Даже если совсем не любил.

Только мир одного не предвидел,
Хотя знает все судьбы прекрасно,
Я так сильно его ненавидел,
Что лишь сон для меня безопасно.

Не учёл мир моих пониманий,
Не признал моих истинных мыслей,
А принёс мне много страданий,
Превращая сознание в числа.

Ну, а после, в объятьях звёздных,
Когда крепко уснул я навечно,
Разбудил меня криком курьёзным:
"Мол, не спи, время так скоротечно!"

Вот стою я на перекрёстке,
Между сном и рутиной людской,
Этот мир мне казался неброским,
Но зачем потащил за собою?

Я уже полюбил свое бремя,
Мне так чужды чужие объятия,
Ну и что, пусть мелькает время,
Этот мир для меня, как проклятие.

По стеклам льются слезы звезд вселенной,
Небесным светом озаряя мрак…
Они хранят ответы сокровенной,
Всех дивных тайн непостижимый знак…

Галактика зовет звездой мерцающей,
Вселенная трещит от боли в швах,
И я дрожу, пути совсем не знающий,
Во мне зияет боль и жуткий страх.

Я в унисон с луной, в порыве нежном,
Хочу тепла вам чуточку лишь дать,
Затмить всю тьму собою безмятежным,
И от души вам лишь добра желать.

В минуты скорби, в миг душевной дрожи,
Как метеор лететь в кромешной мгле,
А после тенью быть, а чуть-чуть позже,
Предаться вечной тишине во сне.

Материя грустит тоской бездонной,
Галактика сияет стужей льда
И я грущу, душою изможденной…
Ведь после не останется следа.

Любовная тоска имеет особый привкус…

Тягучий, волнующий, изнуряющий, с запахом безысходности и неизвестности… Такая тоска медленно высасывает энергию, заставляя человека чувствовать себя пустым и бесполезным…

Любовь, что кажется смыслом жизни, — не та любовь, что может заставить тосковать. Смысл жизни всегда в любви, но эта любовь не сосредоточена в одном-единственном субъекте, она повсюду, в каждой молекуле воздуха. Любовная тоска не имеет ничего общего с чистой любовью, ничего, что может связывать двух разных людей. Но эта тоска самая сильная, самая жаждущая и самая неизлечимая…

Кажется, ничто в жизни не сможет искоренить такую грусть, и даже самая чистая и искренняя любовь не сможет победить в этой схватке. Ты можешь быть абсолютно счастлив, но сотая доля твоего сердца до конца твоих дней будет изнывать и требовать неведомого никому лекарства.

И в полумраке стен холодных,
Там, где дыхание на износ,
Я словно пёс, всегда голодный
До счастья самых чистых слёз.

Луна подарит свет долинам,
А ты подаришь мне тепло.
Давай забудем о рутине
И будем создавать добро.

Холодных стен дыхание стынет,
Лампада греет миллиметры.
С тобой любовь нас не покинет,
Как мир, встречающий рассветы.

И жадный вдох твоего тела
Восторгом отзовется ниже.
Ты этого тоже хотела,
Давай мы станем ещё ближе.

Не в сантиметрах наслажденье,
Не в самых ярких мыслисвязках,
А в том, что мир с тобой – забвенье,
Где нет нужды в притворных масках.

Холодных стен дыханье греет,
Лампада меркнет на рассвете…
От нас с тобой любовью веет,
И я могу гордиться этим.

Рассвет укроет новой тенью,
Искра желаний вновь проснется.
Как важно просыпаться с теми,
К кому душа сквозь тьму несётся.

В бесконечном взгляде уставшей от будних души,
Грусть, печаль и тоску, мой друг, искать не спеши.
Присмотрись… Сквозь тьму и вселенский мороз,
Полон взгляд тёплых, радостных, искренних слёз.

В нём таится магия каждого буднего дня,
Где найдётся добро для тебя и, конечно, меня.
В нём весь трепет обычной людской души,
Присмотрись, я прошу, пожалуйста, не спеши.

В бесконечном взгляде уставших от грусти глаз,
Всегда есть понимание, радость и тысяча фраз.
В нём искрит восхищение и счастья миг,
В том, что жив человек, пока помнят его светлый лик.

Даже если помнят о нём сквозь года,
Все те взгляды, устремленные в никуда.
Даже если о нём говорят в тишине,
Он всегда будет помниться добрым тебе и мне.

Даже если взгляд его родом с небес,
Когда рядом физически давно он исчез,
Присмотрись, оглянись, не спеши…
В бесконечности дней отражается вечность души.

Невинный взгляд проникнет до мурашек,
Глаза в глаза — и новый создан мир,
В котором ни тебе, ни мне не страшно,
И он сияет светом, как сапфир…

И оживет здесь, непременно, радость,
По жилам забурлит влеченья след.
Какая же нужна, скажи мне, малость?
Лишь взгляд души, спасающий от бед.

В невинном взоре, что небес коснется,
Там, где надежды призрак бродит тенью,
Душа невольно звездам улыбнется,
Боль распыляя собственного мнения.

В сиянье звезд, холодных и далеких,
Один я в тихой грусти растворяюсь,
И все мечты оставлю за порогом,
С желаниями скромно так прощаясь.

А в новый день, представлюсь новой маской,
Под ней конечно, вам не узнать печали,
И моя жизнь, покажется вам сказкой,
Но в каждой сказке — доля есть морали.

Среди безмолвных, серых стен этажек,
На улице укрытой звёздной пылью,
Не нужно слов, исписанных бумажек,
И жизнь, что сказка, обернётся былью.

И сразу станет ясным взор сокрытый,
На небо одиноко смотрит тенью,
Тот человек, что миром позабытый,
Изжитый крахом собственного мнения.

И ненависть в сердцах сжигает плоть,
Дорога к разрушению ведёт…

— Так неужели мне в аду гореть, Господь?

— Тебя на небе разве кто-то ждёт?

Немой укор, минута небытия,
Взглянув на солнце,
Чую благодать…

— Ну, стало быть, у нас с тобой ничья,
Тогда ещё мне сколько проживать?

— Ещё… тогда… скажи, сколько и чья…
Неужто знать так хочешь, человек?
А если хочешь, разве не ничья?
Каков же принят будет мой ответ?

— И правда, Боже, верно Ты подметил,
Я принял суть, что время не изжить…

— Тогда свободен, словно в поле ветер.
Судьбу свою изволь себе вершить.

Если есть путь, то значит, пора идти,
Не нужно прятать печалей тоскливый след.
Ты, если вдруг что, меня от сердца прости,
Я не хотел сотворить с тобой никаких бед.

Ты, если вдруг что, на меня не серчай,
И то, что дано мне, не отдавай никому.
Мне, в сущности, встречи с тобой не жаль,
Но путь мой тернист, я должен идти во тьму.

Пусть прожито нами немало светлых ночей
И дней, что темнее, чем самая черная мгла.
Не жду от тебя я тех важных, хвалебных речей,
Я жду, чтобы дальше идти ты одна смогла.

Запомни: всецело мой воздух, моя ты свобода,
Твое постоянство имеет огромную власть.
И вот на пороге я, стою у прохода,
Где гранью делимы злоба, ненависть, страсть.

И путь мой сложился, но нам разойтись дано,
Еще никогда мне не было так горько жить.
Подай мне, пожалуй, бокал, что хранит вино,
Пора разорвать связующую красную нить.

Не плачь по ночам, тебя об этом прошу,
Всегда я с тобой, хотя меня больше нет.
Пора мне идти, я больше не вывожу…
Дата. Подпись. Стопы, уходящий след.

Сначала было слово. Нет, не так.

Сначала была мысль. Курица, яйцо, петух? Да кто его знает, что было с самого начала Вселенной. Может быть, сначала были чувства?

* * *

Тея пила кофе, наслаждаясь солнечным светом, завтра она снова встретится с ним, и эта мысль грела куда теплее.

Он — невыносимый, невообразимый, самолюбивый и абсолютно самодостаточный человек. Она ему не нужна, но этих слов ещё не было сказано.

Тея не из хрупких, рыхлых и просящих помощи людей. Она гордая, поэтому, как только Он скажет, что всё кончено, она уйдёт. Но этих слов ещё не было сказано.

Гордая Тея и самодостаточный Он встречались каждую пятницу каждой недели. Они ничего не делали: меняли местами чай на коньяк, а шоколад на пасту с креветками. Их рацион был прост. Им не важно было, что есть, главное, что они есть.

Так продолжалось три года. Каждый был доволен: она стремилась его исправить, он стремился оставаться прежним. Мотивация играла на нервах.

Любви между ними не было, была химия, постоянное соперничество. За что? Она доказывала, что он зависим, он доказывал, что она независима. Так шли месяцы.

Однажды на рассвете Тея осознала, что она независима. Он выиграл. Слов сказано не было, но чувства были понятны. Выпив привычный цветочный чай, она оставила запах своих духов и больше никогда не вернулась в эту квартиру.

Он ликовал. Он выиграл. А в ту же минуту осознал, что он зависим. Но слов сказано не было.

* * *

Что было вначале Вселенной? Слово, яйцо или мысль? Чувства, эмоции или понимание?

Сначала была Вселенная.

Намыла полы, намыла детей,
Намыла незванных в гости людей,
Намыла кастрюлю, намыла горшок,
Кажется мыло для меня уже шок.

Убрала шкаф, а после камод,
Закинула стирку, разобрала шмот,
Вытерла пыль, включила будильник,
Конечно помыла люстру, светильник.

За дверью на кухне убрала полку,
Убрала холодос, а после комфорку,
Вытерла обувь, сложила все тапки,
Конечно, затем, отбелила все тряпки.

Блестит весь мой дом, сияет посуда.
Теперь же конечно, готовить я буду.
Нарежу картофель, рассыплю приправы,
Мне кажется дом моют лишь для забавы.

Разолью соус, накапаю масло,
Жизнь моя точно, точно прекрасна?

Убежит молоко, хлеба крошки повсюду...
Ну что, догадаетесь, что делать я буду?

Разглядеть среди звезд твою,
Ощутить тепло мириад,
Я тебя полюбил одну,
Ты мой сладостный смертный яд.

Я тебя полюбил за смех,
Звонкий голос и взгляд очей,
Ты одна, не для них, не для всех,
А я твой и больше ничей.

Жарким стоном пылает страсть,
Я хотел тебя обрести,
Но лишь стоило вкусить сласть,
Как уже мне пора идти.

С нами кто-то так пошутил,
Я отравлен своей судьбой,
Но тебя, увы, не забыл.
Дата. Подпись — навеки твой.

Дорогие наши Защитники...
Ну, вы все итак знаете...

Поклон вам и глубокие признания за вашу отвагу и смелость.

Я не знаю можно ли так..
Но, здесь крайне трудно писать прозу. Откровенно, стихотворения пока не пишутся..
Не знаю почему...
Ребята,зову вас к себе в ВК, заходите с пледом, будем делиться чем-то глубоким и осознанным.

Никнейм Залина Ермышкина. Добро пожаловать)

Молчание обрушилось, словно мириады зеркал, разбивающиеся в дребезги, оставили шёпот пустоты. Бельё, не'когда сложенное, валялось по центру комнаты, как заброшенные мечты.
— Тебе хорошо? — раздался тихий голос, нарушая безмолвие.
— Да, не видно? — ответила она, с лёгким налётом иронии.

Они лежали на холодном полу, устремив взгляды в небесный свод, пронзаемый звёздами.

Окна были запятнаны, как и полы под ними. Их души искали спасение в бесконечности звёзд, в тех ярких точках, что светили, несмотря на всё. Но спасти их было некому, они уже полностью утонули друг в друге.

В безбрежном потоке размышлений я вновь обрел, пусть на краткий миг, свою подлинную суть.

То, что наполняет мою душу, всегда близко, едва под кожей, в молекулах кислорода, в насыщенных и теплых словах.

Всё, чего мне так остро не хватает, а значит угнетает и порождает бурю гнева — это общение. Но не поверхностное: «Как дела? Сегодня готовил завтрак?» Нет, это осознание глубины бытия, тугая связь между простыми словами.

Тайны, скрытые в человеческой душе, обладают своим запахом — именно к нему я стремлюсь. Я вечный пожиратель мрачных мыслей и мне приятно видеть, как люди открывают свою суть.

Я не злой. Я бережно храню все радости, печали и мечты, как зеницу ока, как семя, требующее заботы, чтобы прорасти. Как секрет, словно космос, который охраняет свои многочисленные звезды, готовя их к сжиганию в вечности.

Я стремлюсь к страсти, к глубокому, загадочному смыслу жизни. А ещё, желаю, чтобы каждый, взглянув на небо, почувствовал этот особый вкус существования.

Всё, чего я жажду — это жизнь. Жизнь такая, какая она есть, со всеми её изысканными, грешными, нежными, милыми и кроткими мечтами. Мечтами, исполнение которых сокрыто в наших собственных руках; стоит лишь позволить энергии прикоснуться, и импульсами по венам слышится фейерверк. Фейерверк откровения душ.

Жажда больше не мучила. Я проснулся полный энергии и сил, за окном поливал дождь, и птички, вчера щебетавшие на веточке, сегодня прятались под большими листьями лопуха. Стоя в пижаме, я осматривал тяжёлые темно-серые тучи.

* * *

Летний дождь имеет особый привкус, свой аромат, как-бы шепчущий на ухо, что скоро тепло вновь разольется над долиной, солнце подарит свои жаркие лучи этому миру, и каждое живое существо проснётся, словно ночь была вечностью.

Сегодня не будет кофе, сегодня даже горячий сладкий чай не нужен. Открыв дверь на улицу, я почувствовал поток свежего, мокрого воздуха. Вдохнув один за одним погодную ярость, я впервые за долгое время почувствовал наслаждение. По венам колючими иголками пробежала страсть. Самое великое и непостижимое желание — желать. Оно воплотилось во мне, словно из крохотной маленькой звезды на небе, вдруг появилось созвездие, как конечная картинка, исполненная жажды.

Ничего в моем мире не имеет такой цены, как страсть. Страсть не к красивым пышногрудым красавицам, что улыбкой своей затмевают всякое солнце...Страсть не к звенящим бутылкам, не та, что удовлетворяет извращённые картины всем известной книги. Эта страсть, всепоглощающая, затягивающая в бездну глубочайших желаний и чувств. Страсть жизни…

Мне безразлично, что потребности человечества имеют свои границы и очертания, мне всё равно, что нормы и правила создают клетки, некий вакуум для живого, лишая искренних желаний. Желаний, гораздо больших, чем сытный ужин или сладкий сон. Я не создан для того, чтобы укладываться в рамки рабочего графика и кланяться в ноги тем, кто чуть выше по положению.

Моё стремление жить во всей полноте нельзя измерить зарплатой или отпуском раз в полгода. Это желание не укроется в вечерних попойках или в просмотре заезженных фильмов… Его не измерить…

* * *

Солнечный луч вырвал меня из потока нескончаемых размышлений. Дождь стих. Всё вернулось на свои места: птицы снова щебечут на ветках, а я, улыбаясь, принимаю этот новый день.

Жажда больше не мучила. Жажда вершила жизнь.

Мы встретимся миром
В последствии прожитых лет,
Нас скинет мириадами стёкол наших побед,
Нас бросят осколками тайн прошедших времен,
Мы станем обломками стен, разрушивших сон.

Сегодня мы пыль из серебряных нитей судьбы,
А завтра она вернёт все наши мольбы,
А после оставит радость минувших затей
Мы все уйдём и уйдём без грусти потерь.

И встретив улыбку на самом краю небес,
Нас вновь окутает мир волшебства и чудес,
Мы вновь обретем тела для истерзанных душ
И грянем дождём в отражении собственных луж...

Ни края конца ни начала совсем не узнать,
Нам только дано эту жизнь как есть принимать,
И как бы не прожили каждый собственный век,
Мириадами стёкол мы встретимся в бликах побед.

Я вдруг влюбилась...
Внезапно, нежданно, отчаянно,
Сломя голову, сквозь тревоги и знания,
Сквозь боль всего прошлого —
Ныне сознания,
Сквозь тягучие стоны зла и влияния,
Влияния близких людей.

Я услышала шёпот,
Услышала звуки,
Шла на тот голос, без страха разлуки.
Спешила, летела, парила и жаждала,
Вставала всегда, даже если и падала.
Смотрела вперёд, искала дыхание,
Нашла наконец себя понимание...

И вот на самом краю небосвода,
Без страха потерь и признаний народа,
Я вдруг обрела,
Обрела ту свободу.
Свободу снова любить.

Любить не про пол,
Не про людей и растения,
Любить саму жизнь,
Любить без сомнения,
От самых начал её зарождения,
От самых её идей.

Любить без страха потерь.

До дрожи по коже,
Мурашками тела,
Любить, как когда-то
Совсем не посмела.
Любить и себя отдавать.

Наконец перестала лгать.

Я вдруг влюбилась
В осознание мыслей,
В каждую клетку нейронов и импульсов,
Нежданно, отчаянно, в самую пропасть...
Я вдруг влюбилась
В свою невесомость
И просто в желание жить.

Наконец, я познала, что значит любить.

В глазах отчаяние и гнев,
А в горле ком несказанных желаний,
Мы так устали, это ведь не грех?
Устали от того, чего желали.

В вечерней чашке недопитый чай,
В сердцах печальные ноты сомнений
И кажется, ещё не много жаль,
А может хватит уже сожалений?

Мечта была дана чтобы прожить,
А если не случилось, не беда ведь?
Нам нужно многое себе, порой, простить,
Но на душе от страха уже наледь.

Смотря на дым, что перед носом тает,
Ещё не много стоит пожелать,
Чтобы хватило сил себя исправить
И наконец закончить все "страдать".

Ещё одно желание для жизни,
Ещё не много сил для новых дней,
Порой так трудно уловить все мысли
И оттого желание сложней.

В глазах уставших искорками счастье,
Пусть и оно досталось нам с трудом,
Мы всё ещё сильны и мы у власти,
Пока наполнен дом родным теплом.

Нас нет...

Мы пыль на частотах Вселенной,
Роса, что с солнцем впитается в почву,
Нас не было никогда, между прочим,
И мы не оставим след...

Как солнечный луч в дни сомнений,
Как самое яркое жизни стремление,
Как скорость, что измеряется светом
Нас нет и мы помним, мы помним об этом!

Нас нет...

Галактика, сотни тысяч созданий,
Есть разум, есть сила и есть понимание,
Есть самый лучший в мире совет:
"Живи! Ведь жизнь и есть след!"

А, впрочем, а впрочем не важно...

Нас нет.

- Магия вне Хогвартса!
- Опять твои дурацкие шутки.
- Нет, дружище, это не шутки, смотри...

Толпа зевак неспешно переносилась от полки с молоком к полке с водкой. Ещё нужно купить картошки и взять кусочек сливочного вкусного, ароматного маслица!

Уставшие, одинокие и не очень, мужчины и женщины толкались спинами в поисках удобного ужина. Прилавки заполнены разнообразными блюдами: сосиски, колбасы, сыры, бекон и все, что так любит наш организм. Все, естественно, что не приносит никаких полезных свойств, кроме восхищенных импульсов обманутого мозга.

Лица людей зачастую угрюмые, задумчивые, кажется, что каждый из них проходит в голове какую - то важную миссию. Что - то вроде: "как закрыть ипотеку досрочно?" или "снова надо менять радиатор, антифриз словно в черную дыру канул" или "памперсы нужны на размер больше, эти уже никуда не годятся", а ещё одна из популярных миссий, требующих важное решение - "если взять то новое пиво, то к нему получишь бокал, а если его невозможно пить, то придётся возвращаться... новое с бокалом или старое доброе? " В голове всегда кавардак из множества вопросов и совершенное "не множество" ответов. Почему всегда ответов так мало?!

Так вот, о магии, вся эта сотня грустных, отчаянных и не много тоскливых людей строится в длинную вечернюю очередь на кассу...

- Галя! Начинай! - слышится где - то из зала командный голос.

- Ну, начнём!

Галя с привычным восторгом "пикает" товары своим современным аппаратом и вот здесь, на самом последнем этапе покупки, случается магия.

Покупатель, только что думающий о разнице цен и размеров бокала, или о том, что завтра новый платёж, вдруг, начинает улыбаться.

- Сюда, сюда!, — тычет на аппарат Галя.

Одна за одной улыбки списывают денежные средства со счета покупателя!

- Вот она, магия!!!

Полный сомнений, вопросов и усталости человек, долго выбирающий между Фетой и Камамбером вдруг стал улыбчив!

Современные технологии отлично справляются с нашими потребностями. Ничего не имею против. Но теперь, теперь долгие дружеские беседы в ожидании радости и смеха, можно заменить покупкой или оплатой товаров и услуг. Почему можно? Потому что там точно заставят тебя улыбаться. Вот и вся магия, друг.

Улыбайтесь людям чаще, нежели аппаратам.

Ты сегодня мне снился,
Как наяву,
Я тебя обнимала взглядом.

Ты наверно не слышишь,
Что я тут! Я зову!
И поэтому нет тебя рядом.

Ты наверно не помнишь
Моих глупых слов
И моих восторженных планов.

Я тебя могу видеть
Лишь среди снов,
До сих пор, хоть это и странно...

Смутно помню
Твои очертания лица,
Куда лучше я помню руки...

Те, что слезы мои
Вытерали с лица,
В дни печали, уныния и скуки.

Ты сегодня приснился
И мы грели чай,
А ещё улыбались прохожим...

Ты же знаешь, что мне
Очень было бы жаль,
Если б мы не встретились все же.

Я проснулась уже,
Все исчезло и вдруг
В жизни нет твоих мыслей ярких...

Ты прости, что ты мне,
Даже больше не друг,
Нет меж нами объятий жарких.

Много лет уж прошло,
Мною выбран тот путь,
Где тебя мне не встретить вовсе.

Знаю, скажешь ты мне:
"То что было, забудь,
Эта наша с тобою осень."

Ты сегодня приснился,
Как наяву,
Я тебя обнимала взглядом.

Ты наверно не слышишь,
Что я тут! Я зову!
И поэтому нет тебя рядом...

Я хотела подвенечное платье,
Чтобы пышное,
С рюшами в ряд...
Но не менее был и удачным,
Простой, скромный, обычный наряд.

Я хотела бокалов сияние,
Громкой музыки, ярких речей.
Но не менее, может и более,
Тех свободных, счастливых ночей.

Мне хотелось, чтобы Вселенная,
Наконец поняла :" Я жива! "...
Поняла, и скорее, наверное,
Меня смелой такой приняла.

Мне хотелось, чтобы узнали все,
Что не сломлена, что всё могу,
Чтоб собрались родные в зале все,
Я их очень всегда берегу.

Мне хотелось праздника яркого
И салютов, и танцев без сна,
И кусочек торта того сладкого,
На котором сияла весна.

Не свершилось, не то было платье,
Туфлей лодочек и не видать ,
Но не в этом ведь девичье счастье?
Счастье в том, что мы можем мечтать.

Волнений громких тихий стон,
Касаний ловких осознание,
Напоминает лишь о том,
Что в центре самом мироздания...

Напоминает о любви, о страсти,
Что бежит по коже.
О том, что глубже, что внутри,
Сжигает пламенем прохожих.

Всему начало только страсть,
Её крылатые печали,
И с ней всегда, всегда есть власть,
А если нет - то вам солгали.

Горящий пламенем времен,
Единый дух мирского быта,
Лишь страстью, кто был окрылен,
Тому всегда везде открыто.

И каждый, кто в глазах прочтёт,
Не много властной страсти силу,
С тобой всегда рядом идёт
И он подобен пазлу мира.

Мира, что сотворяешь ты,
Сумев впитать в себя те блики,
Те блики ярой красоты,
Что не подарят даже книги.

Первый мотив всегда есть страсть,
Она глава всему в итоге
И с ней всегда, всегда есть власть,
Но в мире каждому есть сроки.

Хватай скорей искру любви,
Соткешь свой взгляд на мироздание,
И только страстью мир твори
Она начало осознания.

А я тебя всего пережила,
Переболела словно в одночасье,
Ты веришь мне? Я всё - таки смогла,
Я сотворила путь к своему счастью.

Нашла тепло в других тайниках жизни,
И одолжила ещё и для тебя.
Дарю тебе. Возьми его и мысли,
Что пройденное прожито не зря.

Мы столько раз прощались ежедневно,
Нам столького друг другу не сказать,
Но мы прожили всё, прожили верно,
Нам не о чем с тобой больше молчать.

И наконец, стоя на перекрёстке,
Я знаю, с тобой рядом путь,
И я конечно, радуюсь, чертовски,
Вся улетучилась моя немая грусть.

И мы пойдем с тобою одним шагом,
Но параллельными дорогами мечты,
Мне больше и не нужно тебя рядом,
Достаточно, что просто в мире ты.

А я тебя всего пережила, да, с болью,
С истериками ночью,
Но прожитое прожилось не зря,
На этом всё. Мой монолог закончен.

Дорогие друзья, быть может,
кто—то слышал о закрытом клубе
для писателей "Шторм",
может здесь есть штормовики?)

Пылью звёздной по телу дрожь,
Если надо - возьми, уничтожь.
Если хочется - осязай,
Это мир, в нём имеется рай.

Ярким светом больших небес,
Этот мир сборище чудес,
Если надо - бери, хватай,
После дыры кометой латай.

Всё в сознании лишь макет,
В подсознании тоже есть бред,
Пылью звёздной мерещится дом,
Иногда всё кажется сном.

Но волшебное точно есть,
Его много, что просто жесть.
Если надо - бери, хватай,
На земле для любого рай.

Черное винтажное платье идеально сидело на тонкой талии Бетти. Аккуратно собранные волосы переливались под лучами яркого солнца.
- Сегодня, этот мир станет моим, — ухмылкой пронесло по долине.
- Бетти, но это последний мир, где всё ещё есть солнце.
- Вот именно, последний. Завтра наступит ночь. Бесконечная ночь.
Бетти грозно посмотрела на своего спутника: маленький эльф был напуган, он не смел ослушаться великую ведьму. Но, в глубине души, он боялся потерять солнце.
- Мару, — грозного произнесла Бетти.
- Да, Госпожа!, — виновато опустил голову эльф.
- Сегодня насладись лучами, ведь больше никогда, никогда ты их не увидишь., — громким смехом залилась Бетти.

Мир небес уже был окутан тьмой, в мире бездны никогда и не было солнца, оставался лишь мир людей, именно в нём так сложно было находится юной, но уже достаточно властной ведьме.

- Госпожа, можем мы отправиться на поляну? Я бы хотел посмотреть на небо ещё какое-то время.
- Ты служишь мне уже 4 года, Мару, ты хочешь чтобы я, та, которая ненавидит свет, которая больше всего мечтает стереть с этой Вселенной остатки всего живого, отправилась лежать на солнышке?
От крика Бетти задрожали люстры старого холодного замка. Мару притих.
- Тебе повезло! Моё заклятие практически готово, осталось внести капельку здешних трав. Собирайся.
Мару отвернулся от Бетти и шаг за шагом отправился на выход.

Старый замок находился в центре густого леса, кроны деревьев были настолько густы, что солнца едва пробивалось и касалось земли. Возле замка деревья были высохшими, листва шелестела и с треском летала из стороны в сторону. Платье Бетти собирало листву и казалось, что оно перестало быть таким мрачным и черным, теперь на нем были жёлтые листочки.
По мере выхода из чащи Бетти становилось не по себе, ведь с каждым шагом лучи солнца окутывали всё больше пространства, а солнце Бетти не любила.
Они шли несколько часов, травы, что нужны были для зелья, росли только на ярком, сочном лугу, где солнце каждый день ласкало их своим теплом и трепетом.
- Как я ненавижу этот мир!, — возмущалась Бетти, отряхивая листву с платья.
- Пришли, — сказал Мару.
В ту же минуту, перед глазами Бетти появился ослепительный зелёный луг, цветы разных размеров и форм украшали собой это место. Ярко-голубые бабочки лёгкими взмахами переносили на лапках пыльцу.
- Ух ты!, — взволнованно произнёс Мару.
- В мире небес и бездны не было таких мест, Госпожа.
- Прикрой рот, Мару. Нам здесь нужны лишь травы, - злобное лицо ведьмы ничуть не изменилось с момента выхода из замка.
- Собери мне эти, эти, и те, вот те, что за красными непонятными цветами.
Мару вздохнул, но отправился выполнять указание.

Долгая дорога утомила Бетти и она решила, что не много времени перевести дух не испортит её платье, с этими мыслями она рухнула в центре поляны и взглянула на небо.
- Красиво, да?, — откуда-то послышался звук.
- Красиво?, — противно протянула Бетти.
Вот уже на поляне показался человек, это был юноша, не много старше самой Бетти, волосы его были растрепаны, карие глаза, словно улыбались всему миру, а худощавое тельце тащило на себе плетеную корзину.
- Матушка отправила меня за травами, сегодня она варит особый суп., — продолжил речь юноша.
- Мне то что, — грозно произнесла Бетти.
- Кажется, вы тоже варите суп?, — улыбнулся парень.
- Я, Джек, приятно познакомиться.
- Знала я одного Джека, — расхохоталась ведьма.
- Вы тоже любите сказки?
- Сказки? Терпеть не могу, в них всегда побеждает свет.
- Всегда, а разве может быть по другому?
- Может.
Бетти отвернулась от парня, её платье все же помялось, а ещё оно вдруг стало тяжелым, неудобным и становилось тесным.
Джек снял корзину и свалился на землю рядом с Бетти, подставив лицо солнцу и закрыв глаза.
- Тепло, — пробормотал он.
- Мару, ты где там?! - злобно крикнула Бетти.
- А, вы не одна, конечно, такая прекрасная девушка не может быть одинокой, — промолвил Джек.
Слова его задели холодную, злую ведьму.
- Радуйся своему солнцу, никто не знает, когда свет закончится, — прошептала Бетти.
- А разве он может кончиться?, — парнишка улыбался.

Бетти взглянула на него и с удивлением нашла что-то милое в его лице. Уголки губ приятно приподнимались, заставляя щеки не много собираться в кучу. Ресницы его были длинными, даже у Бетти не было таких ресниц, высокий лоб прикрывали торчащие в разные стороны волосы.
- Красиво, да?, — промолвил Джек, столкнувшись с взглядом Бетти.
Его глаза были наполнены некой смелостью,
они сияли, словно звезды в самое тёмное время суток. Кажется, Бетти нашла в них свое отражение. Но это была не та Бетти, не злая, грозная и жестокая ведьма. В его глазах она увидела хрупкую, нежную девушку, которая так ждала заботы.
- Красиво, красиво., — уже с утверждением произнёс Джек и снова закрыл глаза, наслаждаясь лучами.
- Мару! , — ещё громче прокричала Бетти.
Ей было очень жарко, платье уже буквально душило её, она так хотела вернуться в свой мир, полный зла и ненависти.
Бетти решила найти Мару и отправится назад, но обнаружила, что встать в её тяжёлом платье с поляны она не может. Что же делать?
- Эй, как тебя там, Джек. Подними меня.
- Странно вы просите о помощи.
- Я не прошу, я приказываю, подними меня.
- Я, Джек, мне 25 лет и ещё никогда никто не приказывал мне, кроме матушки, разумеется.
Бетти закипела от ярости, она пыталась встать, но платье было слишком тяжелым, а Мару не откликался.
- Может тебе снять это дурацкое платье?, — сказал Джек.
- Я его ношу уже вот 8 лет и ни разу не снимала.
- Какая вы грязная, — рассмеялся Джек.
- Я? Да ты, малец, не знаешь кого встретил, ты даже не представляешь, что я могу с тобой сотворить!
В эту секунду Джек, опираясь на руки, приподнялся и приблизился к лицу Бетти.
- Что?, — прошептал он.
Бетти занервничала, ещё никогда она так близко не говорила с людьми. Сейчас в глазах Джека было ещё больше света и казалось, он начал заполнять темноту Бетти.
- Ничего!, — толкнула она его.
- То, то.

Бетти ничего не осталось, как снять платье, но и это было невозможно, ведь оно было затянуто на сотни пуговиц. Бетти никогда не пыталась их расстегнуть.
- Мару, — голос её уже не был злым, скорее, он стал грустным.
- С платьем тоже помощь нужна?
Бетти взглянула на Джека и на этот раз в его взгляде она увидела заботливого, доброго и светлого человека, ей казалось, она никогда в жизни не видела таких людей, она и не знала, что такие люди есть. Ей, на минуту, стало жалко, что завтра этот парень потеряется во тьме.
Джек смотрел на Бетти, улыбаясь, каждый взмах ресниц, напоминал Бетти бабочек.
Они смотрели друг на друга и с каждой секундой сердце Бетти становилось добрее.
- Давай помогу, — протянул руку Джек.
Бетти не знала, что делать. Она ещё не касалась человеческой кожи, но тяжесть платья стала невыносимой и она протянула руку.
Джек схватил её и потянул к себе, Бетти испугалась и подвернула ногу, но Джек, как настоящий джентльмен успел ухватить Бетти за талию и придержать.
- Что это? - испуганно промолвила Бетти.
Как только Джек обнял её, по телу пробежала дрожь, покалывая, словно миллионы иголок, платье стало впиваться в кожу ведьмы.
- Всё в порядке, — промолвил Джек.
Его руки были тёплыми, он сам был тёплым.
- Спасибо, — неожиданно для себя промолвила Бетти.
Джек улыбнулся, кажется, он не собирался отпускать Бетти, а даже крепче прижал за талию к себе, а другой рукой поправил волосы.
- Ты смущена, да? Я не собираюсь тебя обидеть.
Твое платье кажется таким тяжелым, я хочу помочь.
Бетти не знала, что ответить юноше. Она давно жила одна, только Мару находился рядом. Её жизнь напоминала ужасную пытку. Ни друзей, ни родителей, никого не было у бедной ведьмы.
Она не любила солнце, потому что солнце озаряло мир, мир, где каждый находил для себя друга. А у Бетти, у Бетти никогда не было друзей.
Печаль пронзила так глубоко, что сердце Бетти не выдержало и громадные капли слёз посыпались на землю.
- Ты так и не сказала, как тебя зовут?
- Бетти, — сквозь слезы промолвила ведьма.
- Какое необычное имя,- улыбнулся Джек и обнял Бетти так крепко, что тепло и свет его тела пронзил Бетти насквозь.
- Ай, — неожиданно выкрикнула Бетти.
- Я помогу, — сильнее сжимал её Джек.
В ту же минуту, тучи собрались на поляне и гром захватил небо в заложники.
Свет Джека пронзал Бетти, но она ухватилась за него, как за самую высокую крепость.
В ту же минуту, Бетти почувствовала, как каждая пуговица её платья со звоном падает на траву. Ей было страшно, но Джек смотрел на неё таким добрым и ласковым взглядом, что страх отступал.
- Ещё не много, Бетти.
Вот уже дышать стало легче, словно каждая пуговица как шип, покидал тело бедной ведьмы. Бетти закрыла глаза и со всей силы закричала.
Пуговицы посыпались одна за одной и вот, само платье оказалось на земле.
- Ты справилась, - наконец, Джек выпустил её из объятий.
Бетти осмотрелась, черное платье, вместе со всеми пуговицами врастало в землю, а на его месте стали появляться цветы. Тучи рассеялись, а солнце вновь дарило тепло земле.
- Долго же вы Госпожа мучились, — промолвил Джек и снова перешёл на вы.
- Госпожа?
- Да, — протянул руку Джек.
- Я не понимаю, — взяла за руку его Бетти.
Её голос стал намного мягче, уже не слышно было боли и грусти.
- Госпожа, меня зовут Джек. Но для вашего мира я Мару, эльф, который долгое время наблюдал вашу боль. Я не мог помочь вам ни в мире бездны, ни в мире небес. Я так долго ждал, когда мы попадём на эту поляну. Здесь так много солнечного света и красивых цветов, я мечтал вас сюда пригласить на пикник. Я вас давно люблю.
- Люблю?
На Джека уже смотрела совершенно другая ведьма, точнее, девушка.
Её волосы каштанового цвета перебирал ветер, а глаза, ярко-зелёные глаза, пронзающие в самую глубину сердца, смотрели с нежностью и трепетом.
- Я вас тоже люблю., — ответила Бетти.
Они оба рухнули на поляну, раскинув руки и ноги, словно бабочки, и взглянули на небо.
- Красиво, да?
- Да...