Застучало…

Сон, что снился мне,
Внезапно прервался.
Непреодолимое желание любить
Разбудило меня в три часа ночи.
Сердце колотилось бешено.

* * *
Мне бы коснуться твоей руки,
Вновь ощутить твою нежность и милость.
Я умираю почти от тоски,
Но в душе тлен сплошной и вечная сырость.

Мы потеряли себя в других судьбах,
Напрочь забыли улыбку и взгляд,
Но то, что во сне является мне будет,
Тоскою вновь, грустью бросит назад.

Сколько всего видит наше сознание?
Как часто встречаются глубокие чувства?
Я на краю всего мироздания,
Заставлю себя от сна проснуться.

Сон уж прошёл,
А сердце в печали,
То ли так жалко прожитых дней,
То ли так жалко чувств, что молчали,
Что в сердце зажгли сотни огней.

Бешеный стук, словно потеря,
Словно уже не исправить мечты,
Чувства, что жить свою жизнь не сумели,
Во сне сжигают ярко мосты....

Холодно. Россыпь капель дождя встретила рассвет.

Я замёрзла.

Лето ещё не кончилось, но ветер говорит об обратном.

Он уже таит в себе запах листвы и невыносимое желание плакать.

Осень – период увядания.

* * *
Тишина, что царит по ночам,
Мне приносит капли безумия.
Где маяк мой? Где мой причал?
Не хватает ума для раздумий.

С каждым градусом ветер сильней,
С каждым днем всё огромнее тучи.
Я хотела бы быть посмелей,
Чтоб как ветер, в разы стать могучей.

Но амбиций иссяк уж напор,
Лишь дождём небо мир весь окутало,
Жить судьбой – это не приговор.
Ожидание ветра попутного…

Очертания жёлтой листвы
Мне так ясно снятся порою.
Не хватает нам глубины,
Чтобы в бой встать с самой судьбой.

Встретим осень, за ней скользкий лёд,
После снова распустятся почки.
Где причал мой, там ветер зовёт
Рисовать зелёным листочки.

Осень я совсем не люблю,
В ней нет места моим ожиданиям,
Но с судьбой не сразиться в бою,
Не искать в ней Земли сострадание.

Тишина, что царит по ночам,
Мне приносит капли безумия.
Где маяк мой? Где мой причал?
Не хватает ума для раздумий…

Я молчу криком тонущих мирозданий,
Воскрешением к жизни всякого зла,
Я молчу, это ли наказание?
Я свой крест несу, как несла.

Я кричу тишиной перекрёстков и улиц,
Растворившись в сиянии звёздных небес,
Откровением, черканных мною безвкусиц,
На бумаге, чьей жертвой станет ваш лес.

И в немом отражении грязной водицы,
Я замечу в глазах яркий свет неземной,
Это надо же было в жизнь так влюбиться,
Чтобы жить эту жизнь постоянно одной.

В танцах жаркого тлена, безумия, хохота
Я молчу звонким криком на просторах глуши,
Ведь молчание, знают все, это золото,
Это век ожидания родной души...

— Почему не спишь? Уже два часа ночи!
— Голова болит...
— Так выпей таблетку.

Таблетка... Что такое таблетка? Решение всех проблем? Возможность помочь себе самому? Умение обходиться без сострадания, утешения и объятий? Как много можно получить от одной маленькой таблеточки...

Такова и вся жизнь. Если не принимать прямое понимание слова "таблетка", то мы всегда принимаем какие-то волшебные пилюли, будь – то сон, еда, музыка или творчество в целом. Спрятаться от всего мира и быть единым со Вселенной, расположенной внутри своего тела, тоже "таблетка"? Раньше, когда я думала, что всех умнее, в свои лет двадцать, я считала, что достаточно просто позитивно мыслить и радоваться жизни, желая оставить негатив в далёкой коробке. Сейчас я понимаю, что всё надо прожить... И когда теперь наступают периоды моих депрессивных унылых часов, а то и дней, я разрешаю себе прожить их в кино или в танцах, или в закатах. Это мои таблетки.

Я не умею танцевать, скорее всего, когда я танцую и представляю себя словно мастером, которому все аплодируют, со стороны это выглядит как танец беспомощного оленёнка, попавшего в капкан. Но мне это не важно, это моя таблетка, мой таинственный шкаф, где расположен мир, о котором никто больше не знает. Танцы заряжают , а вместе с этим приходит усталость, и уже совершенно нет сил думать о том, что тебя не поняли, не приняли или не обняли. Я бы ещё пела, но уж очень жалко моих соседей.

Фильмы и сериалы для меня нечто сокровенное. Я не люблю смотреть фоном или чтобы просто убить время. Кино для меня — это способ насыщения эмоциями. Да, да... Таблетка от недостатка эмоций... Конечно, то, как я погружаюсь в ту или иную историю, с её поворотами, остротой тронутых проблем, может быть опасно. Я ведь обычно смотрю фильмы, где хеппи-энд, а там всегда всё настолько эмоционально красиво и благородно, что, обращая внимание на свою жизнь, кажется, я вообще никчёмный человек, тонущий в собственной жалости. Я люблю сказки, романтику, фантастику и мистику, но всё это, обходя жанры ужасов, триллеров. Не могу смотреть на то, чего в реальном мире хватает, ведь кино — это таблетка, мир, где я могу спрятаться от нынешних задач.

Но, как и все таблетки, предаваться забвению надолго опасно, хорошо, что с танцами надолго и не выходит, ибо силёнок физических и выносливости не хватает. А вот с фильмами порой можно застрять на пару-тройку дней.

Летние закаты — отдельная история. Я не могу сказать, что это таблетка, которая помогает прятаться от мира. Скорее, это другой вид пилюли. Пилюля принятия реальности, без сожалений и боли. Наверное, так бы я назвала закаты.

Кровью омытые ноги
Тихо брели по дороге,
В поисках хлева и крова,
Молвили Божие слово.

Но только тепло находили,
Тут же спеша уходили...
Дальше искать свое место,
Там, где им будет не пресно.

Так и скитались души,
Прятали от людей уши,
Сами искали тот путь,
Где была истина, суть.

Но пути им не нашлось,
Вечно скитаться пришлось.

Ноги, омытые кровью,
Не расставались с болью.
Жизнь всю искали крова,
Хоть и молвили Божие слово.

Утонченная леди не знает плохого сло'га,
В её лексике нет места словам-паразитам,
Она точно, вот точно, готова к итогу,
А ещё её сердце точно на части разбито.

Утонченная леди не знает матерных слов,
Она скромно всегда отвечает на гнев,
Её ранит надежда, и ранит любовь,
Она лучше всегда и везде. Лучше всех.

Утонченная леди умеет готовить салат,
А ещё обязательно знает все ноты,
И читает письмо, что оставил Лавкрафт,
А ещё, как страдают порой без заботы.

Не завидую ей, ведь я совершенно другая:
Матерюсь, пью вино и совсем не верю в удачу,
Моей совести нет ни начала, ни края,
А ещё я могу постоять за себя и дать сдачи.

Утонченная леди, такая вся из себя,
Вот смотрю на неё, а вижу своё отражение,
Леди, а леди мы разве с тобой друзья?
Вовсе нет, я тёмная часть — согрешение.

И живём мы вдвоём в этом крохотном мире,
Она ест свой салат и всегда держит ровно плечи,
Ну а я по ночам гуляю в трактире,
Запивая вином фразу: «леди, до скорой встречи».

Я видел картины, размытые горем,
Картины, что прятали пламя души,
Картины, что помнили много боли,
И те, что для нас слишком хороши.

Я видел людей с пустыми глазами,
С холодными мыслями и глупым лицом,
Людей, что своими пустыми словами
Разили похлеще пули с свинцом.

Я видел закаты, моря, океаны,
Я видел любви проявления, свет,
И как заживают словесные раны,
И как наступает за тьмою рассвет.

Я видел немного, я видел немало,
Картины — весь мир, красочные мазки,
Я видел людей и что с ними стало,
Когда от обиды сдавливает виски…

Картины, что взор насыщают тоскою,
Картины, что трепетом греют сердца,
Картины — леченье, что греют мечтою,
Они — воплощение воли творца.

Я видел картины, размытые горем,
Картины, что прятали пламя души,
Картины, что помнили много боли,
И те, что для нас слишком хороши.

Переломано, пересобрано,
Перетёрто уже до дыр…
То, что болью из детства ковано,
Разрушает сегодня мир…

Переписано, переснято,
Перемешано всё к чертям,
Где я был, уже непонятно,
Лишь на теле огромный шрам.

Перешито всё, перепрожито,
Только тело хранит всю боль,
Кем я стал? Вопрос и тот шёпотом…
Был ли я или кто другой?

Передумано, пережёвано,
Много «пере», а я один,
То, что жизнью нам с неба даровано,
Спрятано во глыбах льдин.

Растопить бы лёд,
Да согреть руки',
Став теплее хоть на мгновение,
Переломано, перепрожито,
Переписано и жаждет прочтения…

Переломано, пересобрано,
Перетёрто уже до дыр…
То, что болью из детства ковано,
Разрушает сегодня мир…

Всё о былом горюет сердце,
Мол, детство, ты куда ушло?
Я не успел ещё согреться
Тем солнцем, что для нас взошло...

Мы были, есть, и дай Бог будем,
Но вот никак мне не понять,
Тогда мы помнили о чуде,
Теперь чудес нам не узнать...

А что же в детстве чудом было?
Конфеты, ёлка, снег в санях?
Да и чтоб мама не забыла
Нам почитать сказку на днях.

Для нас чудес было немало:
Звёздное небо, лес, цветы,
Так что же с небом звёздным стало?
А, может, изменился ты?

Да нет же, вовсе неизменно
Осталось небо, снег в санях...
И в чудо нам хватает веры,
Но не хватает время в днях.

Ну что, дружище, не пятнадцать
И уж не двадцать нам с тобой,
Но не мешают наслаждаться
Года, минувшие судьбой.

Да не горюй душа, отныне,
Не вычитай прошедших лет,
Есть чудеса и вместе с ними
Мы детству шлём большой привет.

В праздных палатах
Умолкнет шум и гам,
Полный дом счастья
Вдруг станет дырой у виска.
Мы бы читали, возможно, не по слогам,
Если бы жизнь к той самой стала близка.

Всё могло стать иным отражением лиц,
Всё могло быть другим очертанием тел,
Мы бы могли жить без лишних границ,
Если бы кто-то стал чуточку смел...

Громкий смех, ямочки на щеках,
В сердце дыра, и душа словно дырявый носок.
Скажи мне, где же та самая черта,
После которой смело жмёшь на курок?

Всё могло стать откровением лучших времён,
Нет утешения тем, кто духом слаб.
Не откладывай жизнь в сладкий сон,
Ей место здесь, а не в пустых словах.

Яркая жизнь — оболочка, тень слогов.
Счастье, конечно, любит свою тишину,
Но ему нужно всего лишь пару шагов,
Чтобы внутри развязать неприязнь, войну.

Всё могло быть гармонией вечных дум,
Но не сбылось, и оставь прошедшие дни.
Если стена, то не стоит идти напролом.
Звезды горят, значит, мы с тобой не одни.

Не улыбайся, если ты слаб,
Не оставайся за маской радостных встреч,
Но если ты действительно искренне рад,
То состояние своё сумей уберечь.

В праздных палатах
Умолкнет шум и гам,
Полный дом счастья
Вдруг станет дырой у виска.
Мы бы читали, возможно, не по слогам,
Если бы жизнь к той самой стала близка.

Обними меня с угрюмым лицом,
Стань мне матерью, стань отцом,
Стань мне братом и верным другом,
Но прошу, не стань подлецом.

Подари мне целый мир,
Стань мне солнцем во тьме глубин,
Стань мне ветром прохладным в зной,
Но прошу, не играй со мной.

Отдай душу мне и свой взгляд,
Расскажи, как рядом быть рад,
Стану светом твоим во тьме,
Но прошу, не дари боль мне.

Стань же крыльями моей души,
Свою грусть мне открой, расскажи,
Стану я твоей правдой, стеной,
Но прошу, не играй со мной.

Обними меня, ну же скорей,
Стань мне другом, что всех смелей,
Дай укрыться твоим плечом,
Но прошу, не стань палачом.

Восхищаясь привычными днями,
Постоянно в каких-то делах,
Мы забыли любовь между нами,
Она только приходит во снах.

Как обычно смотря в небо, в звезды,
Понимаешь: я есть, я живой…
Но при том все ранние грезы
Помнят запах и голос твой.

И тоскливо с утра так бывает,
И так больно тебя вспоминать.
Почему люди, пап, умирают?
Почему их потом не сыскать?

А однажды и я брошу вздохи
И отправлюсь к тебе в небытие.
В этой жизни мы жалкие крохи,
Для вселенной – укрытие.

Восхищаясь привычными днями,
Постоянно в каких-то делах,
Умирает любовь между нами,
Оставаясь лишь звоном во снах.

Взглядом холодным,
С угрюмою рожей
Ты впечатлил меня,
Словно салют.

Мы с тобой вовсе
Никак не похожи,
Но в твоём сердце
Нашла я приют.

Теперь мне не грустно
И даже не больно,
Готова я смело
Продолжить свой путь.

И пусть твоя рожа
Всегда недовольна,
Она в моём сердце
Нашла свою суть.

Срывайте маски, бал окончен,
Кутить извольте в небытие,
Мой взгляд на вас давно испорчен,
Как писаное житие.

Не лгите, мол, что я ваш идол,
Не стройте пламенных речей,
Налейте лучше-ка мне сидр,
Да танцев, чтоб погорячей.

Я музу потерял в гордыне,
В бокале я оставил совесть,
Какое теперь моё имя?
О чем писать мне с вами повесть?

Я избалованный любовью,
Не знал, что люди — жалкий хлам,
Не все, но те, кто в раны соль
Сыпят порой целый стакан.

Один я был, один останусь,
Вокруг прекрасный мир цветет,
Снимайте маски, с вами справлюсь,
Найду, чем вам заткнуть я рот.

Скажите тоже, мол, я барин,
Что выше нос свой стал нести,
А в чем же я виновен, право,
В том, что я сор хочу смести?

Снимайте маски, я открытый,
Вот вам стакан и грудь моя,
Насыпьте соли, будем квиты,
А дальше порознь, друзья.

И в бешеном колебании сердца
Я всё ещё горю огнём,
Мне бы сейчас раздеться
И грязь с себя смыть дождём.

Мне бы сейчас содрать пыль,
Что запрещает дышать,
Мне бы сейчас простить вас,
Простить, а не убежать.

Мне бы сейчас все обиды
Смыть струёй в унитаз,
Мне бы сейчас быть бы.
Всегда! А не один раз.

Тебе никогда не узнать мою стужу,
Мой горький и кислый привкус души.
Её я усердно для мира разрушил,
Теперь для меня все вокруг хороши.

Закрылся от внешних мира явлений,
Забыл, что значит дарить тепло.
И жизнь моя — лишь пустые мгновения,
Что было? Что есть? Всё равно, всё прошло.

Мне радости дарит краса тёмных линий,
Что тучами мы называем с тобой.
Мы стали уже или были чужими?
Кому проиграл я чувственный бой?

Я здесь в одночасье рисую полотна,
Где яркой краской тебя обхожу.
Ты в мыслях моих всегда беззаботна,
Но я же в твоих лишь с ума схожу.

Ты там на рассвете росу собираешь
По каплям утренних, радостных грёз,
Но стужу мою никогда не узнаешь,
Как, собственно, тени моих глупых слёз.

Нас мир рассадил, расставил по доскам,
Ты — королева, но я не король…
И пусть наш путь окажется плоским,
Я шашка простая, не твой я герой.

Лишь ноты сердечные напомнят мгновения,
Когда красотой был твоей ослеплён.
Но ты не меняй обо мне своё мнение,
Пусть я для тебя лишь призрачный сон...

Она бродила в полуночи,
Всё тело жаждало тепла,
А ей хотелось игры очень,
Она терпела, как могла.

А он безумец,
Лишённый смысла,
Готов был душу свою продать,
Она считала наивно числа
И продолжала нелепо ждать.

Она без света, в объятьях ночи,
Глушила пустошь горьким вином,
А ей хотелось объятий очень,
И жизнь казалась кошмарным сном.

Она ждала уже недели,
Хотя, наверно, прошли года,
Он обещал прийти в апреле,
Но вдруг исчез, вмиг, навсегда.

Его душа искала радость,
Искала полной жизни чан,
Но в чан попала какая-то гадость,
И он устроил с другой роман.

Она всё тонет в сплошном отчаянии,
Он тонет тоже, но в грязной любви,
Кому же были нужны старания,
Кому же слушать теперь их мольбы…

Но вот однажды, стянув полотенце,
В чужих глазах увидел он свет,
А после поспешил одеться,
В глазах мелькнули часы лет…

И чаша полна,
И мысли тяжки,
И грязью полна его душа,
Он так устал носить те маски,
Что развращали его не спеша.

Как в старой песне,
Как в старой сказке,
Конечно, он нашёл её,
Она уже предалась ласкам,
Снимая нижнее бельё…

В глазах его проснулся голод,
Он вдруг стал злостью гореть внутри,
В её глазах виднелся холод,
И только ярость горела в груди…

Она любила,
Её любили,
В телах лишь пропасть
Уставших душ…
Как быстро люди себя забыли
И стали грязью дождливых луж.

Моя любовь к вам так беспечна,
Что в самый холод или зной,
Она горит в душе извечно,
Окутывая сердце тьмой.

Той тьмой, что в вас тлеет упорно,
Что заставляет сердце ждать,
Ждать тихо, смирно и покорно
И душу на кусочки рвать.

Моя любовь к вам безнадёжна,
Вы для меня призрачный свет,
Но можно ль чуть-чуть, осторожно,
Услышать и от вас ответ?

Скажите, тьма вам дарит силы?
Скажите, есть ли где то мир,
Там, где любовь имеет силу,
Там, где вы мой, лишь мой кумир?

Скажите, есть ли слабость хуже,
Чем полюбить пустой причал?
Скажите, вырвитесь наружу,
Спрячьте свой огненный оскал.

Скажите, есть ли вера в судьбы?
Быть может, руку протянув,
Я помогу, подставлю грудь и
От тьмы на свет вас поверну.

Но вы молчите: взгляд бездонный,
Изящный профиль, пухлость губ…
Вы слов пёс, но пёс бездомный,
На мир у вас заточен зуб…

Моя любовь к вам безуспешна,
Ваш мрак окутал целый свет,
Боюсь, и я останусь грешной,
Раз всё еще жду ваш ответ…

Ни к чему сожаленья
И боль от утраты.
Нам совсем не помочь
Себя обрести.
А в душе дохнут бабочки
Песни крылатой,
И нам их с тобой
Ни за что не спасти.

Там, на линии врат,
Там, на фоне отчаянья,
Где-то вдаль уплывает
Мечты колыбель.
Она будет хранить
Наши встречи случайные,
Она будет беречь,
Только ты в неё верь…

Солнце снова взойдет,
Но мы станем другими.
Нас забудут ветра
И травы мягкий плед.
Нас хранит колыбель,
В ней написано имя,
Нас хранит, бережёт,
Только ты в неё верь…

Сотни тысяч секунд
Нас разделят на смыслы.
Мы забудем любовь
И её благодать.
Где-то там, вдалеке,
Где-то спрятаны мысли,
Но её, колыбель, уже не видать

Изрядно раненный любовью,
Я шёл по грани трёх миров,
Один я нёс всегда с собою,
Второй меня на себе нёс.

А третий мир неведом жизням,
Не знает его ни душа,
Он полон страха, в нём лишь мысли
Идущего путь не спеша.

Остановившись на распутье,
У трёх дорог судьбы надменной,
В руки свои возьму я прутья,
Наполню сердце чёрной скверной…

Соединяя все три мира,
Мне боль придётся испытать,
Но до того душе тоскливо,
Не в силах больше себе лгать.

Единым светом стану сердцу
И наконец найду приют,
Идущему негде согреться,
Но он идёт, пока там ждут.

А чтобы цельным стать отныне,
Я должен признавать, что зло
Теперь не просто моё имя,
Оно душой моей сползло…

И мир теперь единым станет,
Я всем готов себя открыть,
Не дрогнет сердце, не устанет…
Теперь смогу я сильным быть.

А в чём же сила?
Сила в правде.
А правда в сущности проста:
Нельзя единым быть на свете,
Приняв лишь пряник, без хлыста.

Осенний ветерок утра июня
Напомнил мне о прожитых деньках,
Листьями винограда вальс рисуя,
Напомнил о счастливых трёх звонках…

На первом было важное свидание,
Я в школу собиралась в летний зной.
Второй же — это было расставание:
"Прощай же, детство, нам не встретиться с тобой…"

А третий, в третьем стало понимание,
Что каждый день — счастливый тот звонок,
И будь то встреча или расставание,
Будь то суровый жизненный урок…

Счастливых взглядов смелое решение,
Проснувшись, я всегда слышу звонок…
А виноград танцует души рвение,
И в сердце моем дует ветерок…

Ты держишь марку, чтобы не терять власть,
Я притворяюсь твоей подчинённой…
Какова цена за то, что зовут сласть?
Какова цена, чтоб стать влюблённой?

Суров и холоден твой светлый лик,
Внутри же жар и пепел лучшей страсти,
Так и скажи, когда, в какой же миг
Ты возжелал со мною быть у власти?

Дни тянутся, минуты растворяя,
Я так же низко кланяюсь тебе,
Ты думаешь, я этого желаю?
Ты думаешь, что ты в моей судьбе?

Я лицемерна, таково мне бремя,
Но ты же тоже вовсе не герой,
И мы с тобой лжём так откровенно,
Что нам всецело повезло с судьбой.

А вечером, когда стихают мысли,
Когда немного станешь ты собой,
Ты всё считаешь, что во всём есть смыслы,
Что я должна быть рядом лишь с тобой.

А я согласна, голову склоняя,
Ведь ты мой тлен, моя тюрьма в раю,
Никто не знает, как прожить жизнь надо,
И я не знаю, как прожить свою.

Ты снова держишь марку, мол, счастливый,
Я снова улыбаюсь, мол, всё так.
А между нами пропасть молчаливо
Терзает души, словно пёс башмак.

А спустя годы и десятилетия,
В привычку входит этот склад ума,
"Любишь меня?" — прошу, ответь мне…
— Я не люблю и не любил ни дня…

Снова враньё и взгляд суровый в душу,
Тогда и я совру тебе немедля,
Что не любила с тобой каждый ужин,
И наша жизнь — одна большая сплетня.

И для чего, вы спросите, нам жить так?
С чего друг друга хранить день ото дня?
Всё потому, что милая улыбка —
Холодный взгляд растопит для меня.

Когда-нибудь вы услышите мой крик,
Когда-нибудь вы поймёте, как я умираю.
Наша жизнь — лишь флешбэки и скорый миг,
Но вы только твердите: "Я знаю, знаю".


Когда-нибудь вы узнаете, что во мне,
Как я счастливо жил, но ночами всегда умирал,
Как ползал от гнева по холодной стене,
Как, терзая себя, постоянно сгорал…


Когда-нибудь изменится мой путь…
И я знаю, что я поднимусь с колен,
Но тогда каждому скажу я: "Забудь".
Я выбрался сам из холодных, адовых стен…


Когда-нибудь вы узнаете, что во мне,
Как я счастливо жил, но ночами всегда умирал,
Как ползал от гнева по холодной стене,
Как, терзая себя, постоянно сгорал…


Я не прошу жалости и не прошу любви,
Ваши извинения мне ни к чему,
В этой жизни ценны не просто мольбы,
Интереснее понимание, кто и кому…


Я надеюсь, нам с вами больше не в такт,
Вы однажды поймёте, что умер я,
Но я буду живым, и это факт,
Только вы для меня уже не друзья…


Когда-нибудь вы узнаете, что во мне,
Как я счастливо жил, но ночами всегда умирал,
Как ползал от гнева по холодной стене,
Как, терзая себя, постоянно сгорал…

Я хочу жить…
Ну, нет… Я серьёзно.
Жить я хочу и смотреть на звезды,
Пить сладкий чай, смотреть в облака.
Жить я хочу, хочу быть навека

Радости миг ловить сквозь груз мыслей,
Счастье руками водить по воде,
Чтобы меня комары ночью грызли,
Чтобы на шаг, на грани, в беде.

Жить я хочу, чтобы полною грудью
Воздух набрать и пускать пузыри…
И у тебя другой жизни не будет,
Так что ты эту давай, проживи.

Жить я хочу, цветов поле видеть,
Смотреть на горы, любить океан,
Жить я хочу, не хочу ненавидеть…
Хочу быть любимым сквозь боли всех ран.

Жить я хочу,
Ну нет, я серьёзно…
В памяти вам оставляя свой лик,
Жить я хочу, любоваться на звезды,
Знать и любить каждый прожитый миг.

Жить я хочу...

Знаешь, у кого - то исполняются мечты на раз,
Кто-то очень долго к ним мчит,
А у нас с тобой нет этих фраз,
Потому что сердце всегда молчит...

Цели наши размыты, как сон,
Мы забыли, что нам приносит радость,
Мы оставили себя на потом,
Даже вынесли чью-то жалость.

Знаешь, как искренне и тепло,
Когда вдруг насыщается жажда желаний,
Но у нас с тобой, как назло,
Ничего… пустота, пыль безнадежных терзаний…

Даже если попробовать отыскать,
Даже если в самую темень спуститься,
Мы с тобой перестали желать
Ещё до того, как успели родиться…

Ничего, лишь молчание и взгляды на правду,
Нас изжили страхи и разума свет…
Может быть, заслужили? Так нам и надо,
В этом мире для нас радости нет…

Но ведь можно жить и так, без проблем,
Перестать искать себя воплощения,
Без желаний жить — это выбор и тлен,
И не стоит просить прощения…

Мне так тепло от твоих слов,
От твоих взглядов прямо до мурашек
И я не знаю, это ли любовь?
Но мне с тобой, совсем совсем не страшно...

Улыбок пару сотен в час
И скулы словно онемели разом,
Это любовь? Скажи мне прям сейчас,
Произнеси заветные мне фразы...

Тепло до самых болью стертых мыслей,
До самых скверных знающих мной слов,
Эта любовь, стирающая смыслы,
Ломающая пару сотен дров...

Мне так тепло, что прямо до мурашек,
Мне так приятно, словно мир мой плед,
И мне совсем, совсем больше не страшно,
Ведь ты во тьме сияющий мне свет.

Ты знаешь, мой друг, как любить тяжело
Как сложно расти сквозь мысли...
Ты знаешь, любовь — абсолютное зло,
Почему все ищут в ней смыслы?

Ты знаешь, мой друг, я ведь тоже искал
И нашёл в ней свой путь и звезды,
Но каким я после всего этого стал?
Стал другим, стал всегда серьёзным...

А вот в книгах пишут, что любовь — результат,
Но я знаю истины суть:
Каждый раз выбирая — ты искренне рад,
Ведь любовь это просто путь...

Знаешь, друг, хрен пойми
Что в мирах людских происходит,
Знай всегда, что любовь — абсолютно зло,
То, что никогда не проходит.

У тебя есть человек, кто может сказать
"Я устал"?
А ты, ты можешь сказать эту фразу кому-то?

"Я устал, потому что так мало спал...
А ещё потому, что меня нет как-будто...

Я устал от утренних солнца лучей,
И ещё от того, что мне некому слово сказать...
Эта жизнь— вечный бой, где обходится ничьей,
И приходится много и много лгать.

Я устал, потому что эти сплошные дела,
Меня вывернули наизнанку и вырвали вон из кожи,
Я устал — такие простые слова,
А сказать их некому всё же...

Каруселей беспросветных ответственных дней,
Ни тебе легкостей, ни права ошибок,
Мы спешили быть взрослыми, быть посмелей,
Но став ими, потеряли память Улыбок...

Я устал, все так просто, такие дела...
Стены знают боль моих мыслей...
Я устал — такие простые слова,
Тучей в доме моем повисли.

Ненавижу себя до злобных мурашек,
До осколков разбитого мною стекла,
Может просто, мне просто может быть страшно...
Я жила эту жизнь или ей умерла?

Ненавижу до пульса стучащего в голову,
Ненавижу до самой больной тоски,
Может быть я жила это время здорово?
Но чего же так больно сжимает виски?

Ненавижу до самого первого взгляда,
Что с утра в отражении вижу опять,
Может быть заслужила? Так мне и надо?
Не могу, не хочу себя оправдать...

Ненавижу и плачу, презрение жалит,
Но менять ничего не стану и пусть...
Моя жизнь лишь нить, что мгновение старит,
Бесконечная, вечная серая грусть...

Ненавижу себя и свое понимание,
Все эмоции — вымысел, меня просто нет...
Не ищу, не хочу себе оправдание,
Мне не нужен в конце пути яркий свет...

Но весь мир — отражение
С утра, что в бокале...
Что в бокале звенит осколками сна,
Неужели однажды мне так яро солгали
Что везде и повсюду лишь моя вина...

Я насыщенна злобой, гневом и страстью,
Мне достаточно знать, что всегда будет так.
Что же в жизни моей останется счастьем?
Ничего. Я несчастна. И это мой ад.

Жизнь словно первое свидание
Бесконечно волнительна и так хороша,
Не прощает обид и грозит расставанием,
Понимая, что этого делать нельзя...

Пробирает мурашками,
Дышит сомнениями,
Постоянно ищет чье - то руки,
Вечно спорит, страдает порой сожалениями,
Неизбежно спешит, прячется от тоски.

Радостно восклицает
О новых свершениях,
Дарит веру, надежду на светлые дни,
И порой принимает не те решения,
Но не просит "подарки мои все верни"...

Она вечная пробка,
Цвета светофора...
Есть пятнадцать секунд,
Чтобы сделать шаги,
Вечно медлит и ждёт,
Что изменится скоро,
Потом ищет и ищет чье-то руки...

Яркая, словно пышные цветы сирени,
Грустная, словно капли дождя по стеклу,
Она радуга в день холодный, осенний,
Одуванчик, что ветром несёт по ветру...

Наша жизнь, словно первое свидание,
Бесконечно тепла, но печальна порой,
Ежедневно приносит слова - обещания,
Что любовью затмит даже сильную боль...

Что возвысит стремления и жажду насытит
И подарит нам самые лучшие дни,
Наша жизнь — лишь свидание,
Но, что потом выйдет?
Да не важно... Ты просто её обними...

Наша жизнь — наши взлеты и наши падения...
Как улыбка, слетает во взглядах любви,
Пусть порой, принимаем не те решения,
У нас есть ещё время, всё ещё впереди...

Пользуясь случаем,
пожелаю вам здравия друзья и прикладываю фото сегодняшнего неба... Лето, мы тебя дождались...

Для доброго вечера достаточно звёздных небес,
Для доброго слова достаточно радостных взглядов
И в мире достаточно самых прекрасных чудес,
Если заметишь, что чудное всегда с тобой рядом...

Тосковали безутешно облака,
Грянул гром и засияло пламя неба.
Наша жизнь от той желанной далека,
Но мы рады, что для нас хватает хлеба.

Неустанно вдаль гляжу порой,
И тревога в груди затихает.
Сколько можно испытаний?
Я — живой…
Только небо будто разом умолкает.

Сразу вмиг умчатся облака,
Теплотой зальется вся долина.
Наша жизнь от той желанной далека,
Но и эта может пройти мимо.

Боль в груди нам дарит осознание,
Что желать мы можем сотни раз,
Но не хватит небу лишь желания,
Оно жаждет понимания нас.

Жирную точку оставлю на память,
Строки свои сожгу в небытие,
После себя ничего не оставлю,
Лишь след о счастливом своём бытии…

Оставлю радостные строчки на время,
Черкну пейзажу красивых речей,
Мы каждый несём на плечах своё бремя,
Но нет нам побед, мы закончим ничьей.

Брошу стихи и заброшу поэмы,
Выкину мысли про новый ромфант…
Все мы рабы безупречной вселенной,
Но кажется, я задолжала вам фант…

В битве своей за свободу сияния,
Я потерпела невидимый крах,
Губит людей не расстояние,
А всё, что не сказано — ожидание, страх…

Меня не знают, но и я вас не знаю,
Мы провели с вами несколько дней,
Пусть, дорогие, вас люди читают,
Будьте увереннее и будьте смелей…

Я поражение приму за удачу,
Следующий шаг — изменить пустоту…
Жизнь наша яркая, никак иначе…
Я учусь видеть во всём красоту…

Грустные строки пылью развею,
И, наконец, смогу дальше идти…
Иногда нужно быть немного смелее,
Чтобы себя в этом мире найти.

Тоскливые будни сменяют тоскливые ночи,
Все так изменилось, но все неизменно совсем,
Я жить так хочу... А иногда и не очень...
В немом отражении солнечных, радостных стен…

Не спасает…

Молчание…

Не спасает…

На части рвёт в одночасье от злобы,
От самой огромной любви…
Твой взгляд не спасает…
Мой, собственно, тоже…
Живём с тобой вопреки.

Два разных, непонятых мира другими,
Сплелись и вдруг стали такими живыми,
Но всё ещё так далеки…

Не спасает…
Подай мне руки…

Глаза открываю, как с новой страницы,
День начинается, но старые лица
Тебя не дадут изменить…
Готов ли ты прежним быть?

Качели эмоций взлетают всё выше,
Сначала люблю, потом ненавижу,
И каждый день эта песнь…

Не спасает…
Какой сейчас день?

За рамками – жизнь,
Другие частицы, разные темы, разные лица,
Но твоя жизнь – тюрьма.

Не спасает…
Спасайся сама.

У зеркала стоя,
Что было любовью,
Сосуд остался пустым…

Не спасает…
Ну и чёрт с ним…

От счастья до гнева,
От злобы до радости,
От самых глубоких чувств…
Спасайся, пока не стал пуст…

Твои слова на ложь слегка похожи,
Устал я верить в призрачную тень.
Меня любила, я любил ведь тоже…
Но ночь прошла и миром правил день.

Рукой своей последний раз коснулся,
Ведь вся любовь — ночной игры кошмар.
Тебе я так же мило улыбнулся,
Как улыбаюсь каждый раз от ран…

Любовь, что ночь безумием накрыла,
В лучах у солнца позабыла свет…
Меня ты никогда ведь не любила,
И я ведь тоже не любил в ответ…

Сколько душ изливают свои истории, трепет любви, обманчивые грёзы влюблённости. Сколько раз предательские удары в спину наносят те, кому веришь безгранично. Но почему, получив тысячный удар, человек находит в себе силы подняться и идти вперёд, движимый новой, неукротимой верой в то, что где-то там, вдали, его ждёт чудо, долгожданное счастье или просто родственная душа, которую он так отчаянно искал?

Вступая в сумрачный лес взрослой жизни, первое, что необходимо – отыскать свой, единственно верный путь к счастью. Но эта тропа, словно мираж, ускользает от нас, заставляя идти на ощупь, пробовать себя в добре и зле, в действии и бездействии. Кажется, каждый из нас в определённые моменты жизни теряет себя в лабиринте сомнений, и отсюда рождаются те самые усложнения, что отравляют наше существование. Человек вечно стремится к лучшему – к ярким эмоциям, к неповторимым мгновениям. Но эта бесконечная гонка за призрачным "лучшим" лишь сбивает с пути, а мысли, не подкреплённые действием, способны свести с ума. Кто-то из мудрецов сказал, что в психиатрическую больницу попадают те, кто позволил своему разуму раскрыться до конца. А что, если каждый из нас немного "болен", и наша цель – найти такого же безумца, как и мы? Впрочем, и об этом кто-то из "великих" уже обмолвился. Заметили, как человечество тщетно пытается изобрести что-то новое? Кажется, нам остаётся лишь переосмысливать то, что уже известно, и облекать это в формы, понятные тем, кто разделяет нашу боль и надежду.

Нас слишком много, и разум, как тёмная материя, по-прежнему непостижим. Да, мы научились препарировать нейроны, измерять импульсы, фиксировать физиологические реакции на внешние раздражители. Но никто до сих пор не может объяснить, откуда рождается мысль. Я понимаю, о чём пишу, но не понимаю, почему эта тема так тревожит меня. И ещё больше я не понимаю, почему вы до сих пор читаете это?

Сколько трудов написано, сколько учений изучено, сколько разных взглядов, от психологов до парапсихологов, высказано! Но люди всё так же остаются чем-то неудовлетворены. Почему? Всю нашу сущность разложили на предложения, слоги и даже буквы. А человек всё ищет… ищет… ищет… Что же ты ищешь, странник? Покой? Гармонию? Жгучий драйв? Свою нишу в этом хаотичном мире?

Не думайте, я задаю этот вопрос не вам. Этот вопрос – эхо моего собственного сердца. Я заметила: чем меньше думаешь, тем проще жить. И да, это снова чья-то мысль. Но разве есть смысл бежать от своих мыслей? Разве не нужно попытаться разобраться в себе, расставить все точки над "i", а затем неуклонно следовать намеченному плану, невзирая на превратности судьбы? Это тоже кто-то уже говорил. Скучно! Неужели в моих мыслях просто эхом отдаются чужие голоса? Значит ли это, что мы все живём чужими мыслями, и поэтому не способны создать ничего принципиально нового? Значит ли это, что человечество – это единый организм, а книги – его коллективная память, где всё повторяется, лишь облекаясь в новые одежды времени? Тогда нам никогда не изобрести лекарство от рака и не обрести бессмертие, не сохранить ускользающую молодость.

Время – вот единственная истинная мера. Это фраза из фильма… Но она правдива. Только время знает, когда произойдёт то или иное событие. Сколько бы мы ни пытались его изучить, с ним невозможно договориться, и любые попытки кажутся пустой тратой сил. Эти мысли пугают меня и приводят в замешательство. Выходит, у каждого из нас есть отведённый отрезок жизни, заранее заданная программа знаний, и это похоже на то, что мы называем судьбой. Как же это грустно! Значит, никто из нас не является уникальной личностью? Когда я думаю об этом, в голове всплывают кадры из "Тринадцатого этажа" или "Матрицы"… Ещё одно подтверждение тому, что всё уже было сказано и показано. Раньше писали рукописи и приводили их в пример. В наш век всё сводится к паре-тройке часов просмотра. Ну, это я про таких ленивых, как я. Кто-то ещё читает книги, но в основном в печатном формате. Рукописи – это тонкое и энергозатратное искусство. Хотя, именно то, что не по силам большинству – будь то из-за лени или отсутствия каких-либо качеств, – люди привыкли считать чем-то "сверхъестественным", талантом. Но это только в случае, если талант морально приемлем. Если вы хладнокровно сошьёте куртку из кожи нескольких человек, вряд ли кто-то восхитится вашим мастерством. Несправедливо, не правда ли? Но я считаю это правильным. Нам нужно беречь себя. Пока не знаю, зачем именно, но это точно необходимо. Вы всё ещё читаете? Видимо, вам, как и мне, сложно понять себя. Кто-то считает это этапом взросления, принятия себя и своей жизни. Но если я живу чужими мыслями, разве это моя жизнь? Единственное, что может быть по-настоящему моим, – это эмоции. Да, я думаю, только они принадлежат нам безраздельно, как уникальным существам. Но разум – коварная и мощная сила, он может скрывать эмоции не только от окружающих, но и от самих себя. Снова чья-то чужая мысль, которую я считаю правильной. Исходя из всего этого, я думаю, что наша цель – не просто прожить отведённый нам отрезок времени и передать свои мысли следующим поколениям, но и научиться распознавать свои истинные эмоции и чувства, чтобы наслаждение и удовольствие были настоящими, идущими от сердца, от души, от наших собственных переживаний. Всё это вы уже читали и слышали, знаете. Осталось понять, как? Как распознать своё? Скажете, что и об этом написано немало трудов, и будете правы. Но я хочу жить своими эмоциями, плохими или хорошими – своими! Чужие мысли – чужая жизнь. Вот почему так много людей страдают, потому что живут чужими жизнями. Хорошо, если они не страдают и не чувствуют "чужого" в своей жизни. А если чувствуют? Тогда что делать? Да, можно сказать, что этот текст – бесконечный поток букв, как и мысли о жизни. Но я не хочу бежать. Я хочу поставить точку, а значит, обрести себя.

Это долгий, но выполнимый путь. Ведь до этого момента у меня была цель, была задача, смысл жизни и множество других установок и программ в голове. "Начать жизнь с чистого листа – это не значит просто вычеркнуть из своей жизни какую-то ситуацию или человека. Это значит изменить себя, свои привычки, установки, а главное – мысли. Как думаешь, так и живёшь. И если думать по-старому, ничего нового не выйдет". И снова слова какого-то "великого" человека. Интересно, как они стали "великими", когда эти мысли знакомы практически каждому? Мы вернулись к вопросу смелости, лени или таланта… Люди, которых слушают, – это, скорее всего, те, кто разобрался в своих и чужих эмоциях. А значит, прожили своё время и обрели своё счастье, даже если для многих это кажется чем-то иным.

Много жизней, много книг, много учений. Но "великим" становится далеко не каждый. Может быть, дело не в таланте и не во времени? Может быть, кто-то там просто играет в шахматы, и пешке никогда не стать конём, а король всегда остаётся королём? И не важно, кто ты, что ты и о чём думаешь. Важно лишь чувствовать свои эмоции, и тогда, я думаю, каждый сможет выбрать свою фигуру. А значит, сможет двигаться в правильном направлении и, наконец, выйти победителем в своей жизни, в своём мире. Вы всё ещё читаете? Пустая трата времени! Лучше займитесь собой и прочувствуйте свою личную счастливую жизнь. Даже если ваша фигура – пешка, то никакой король в её роли никогда не победит. Каждому своё место, а я, пожалуй, пойду искать себя.

Я думал, понят стал судьбою,
Но оказалось, мыслил зря,
Я называл не тех любовью
И звал не тех совсем друзья.

Своими взглядами на сладость,
Я ошибался каждый час,
Не то я называл "усталость" ,
Не тем я радовал и глаз.

Ошибок путь мне стал удавкой,
Прозрел и понял как-то вмиг,
Я был судьбе дешёвой ставкой,
Страницей вырванной из книг.

И что менять? Куда стремиться?
Как выиграть этот сложный бой?
С людьми какими мне проститься?
И как мне стать самим собой?

С приходом дождя Мэри чувствовала себя опустощенной, словно душа покинула её хрупкое тело. Слабую и потерянную у порога двухэтажного здания её отыскала Скарлет.

— Ты жива?

— Да, но мне так тяжело дышать… — прошептала Мэри.

— Ты голодна… Скажи, давно ты не питалась?

— Голодна? Я ела сегодня пирог и пила кофе… — пролепетала Мэри.

— Нет же! Я про энергию, про пищу для духа… Давно ты подпитывалась?

Мэри посмотрела на Скарлет глазами, полными отчаяния и непонимания, словно тонущий человек, не видящий спасательного круга.

— Сегодня дождь… В последнее время, когда идет дождь, я чувствую себя пустой, словно меня нет…

— Вставай, идем, — произнесла Скарлет, протягивая руку.

Еле перебирая ногами, Мэри последовала за незнакомой девушкой.

Несколько кварталов спустя, шумные улицы сменились тишиной небольшой базы. Здесь, словно оазис среди каменных джунглей, раскинулся пруд, покачивались лодки, стояли деревянные домики и беседки, укрытые зеленью.

— Пойдём. Здесь мы учимся правильно питать душу, — сказала Скарлет, ведя Мэри за собой.

— Я не хочу есть… Я же сказала, пирог… — прошептала Мэри.

— Что мне с вами делать! — вырвалось у Скарлет, в голосе которой звучала не злость, а отчаяние.

— Со нами? — Мэри покачнулась, её состояние ухудшалось с каждой секундой.

— А ты что, думаешь, ты одна такая особенная? Вас много. В этих домах живут еще семеро таких же потерянных потомков Орхаиды, повелителей связующих нитей.

— Каких нитей? Чьих потомков? — прошептала Мэри, вглядываясь в лицо Скарлет.

— Вот твой дом, здесь пятый номер. Зайди и поспи, — Скарлет бережно подтолкнула Мэри к двери.

Мэри едва дошла до кровати, а после без сил,
уткнулась лицом в подушку и провалилась в небытие.

— Спи, спи… После дождя нам придется собирать энергию… Учиться её черпать из мира…

Дверь хлопнула, а вечер поглощал последние лучи света. Над домами зажигались фонари, словно маленькие маяки надежды, а восемь несчастных потомков Орхаиды ждали рассвета, ждали солнца. С его приходом они могли жить, дышать полной грудью. Но если свет приносил лишь тяжелые капли дождя, их беззащитные, хрупкие тела едва могли дышать. У них еще так много дел, им еще учиться поглощать энергию дождя, солнца, природы…

Клан Орхаиды давно пал, но связующие нити, которыми они управляли, все еще были необходимы человечеству, ведь только благодаря им мир еще существовал. Но если потомки не справятся, если они не смогут сохранить эти нити, мир утонет в одиночестве и отчаянии…

Человечество, ты еще существуешь? Вы еще чувствуете эту связь?

Она мало спала, мало ела и много думала,
Загоняя себя в мрачный плен.
Но как выбраться, увы, не придумала,
Её разум — сплошной игры тлен.

От слез горечи до слез радости
В миг качало её каждый раз,
Было много в ней людской слабости,
Но она не любила нас.

Не любила раз, обижала два
И пощёчины лупила в такт,
Многочисленны все её слова,
Лишь о том, что с нами не так.

Я устала вдруг от неё совсем,
Наконец решила уйти.
Эту грустную мысль взяли в плен,
И её мне никак не спасти.

Но она меня вдруг услышала
И за руку схватила в момент,
Завопила вдруг: "Стану тише я,
Но останься, ты же мой свет!"

Оглянулась я, в зеркале туман
И несчастное тело в огне…
Шутки разума — не сплошной обман,
Уж поверьте безумной мне.

Стало жалко вдруг, нам вдвоём тепло,
Да и как оставить её?
Я живу тогда, когда ей темно,
Ведь она — тело моё…

Не оставляйте женщину одну,
Она придумает себе несчастье,
А после будет любить тишину,
Напрочь забыв то радостное "Здрасти"…

Не оставляйте её в горький час,
Когда ей кажется, что все свечи погасли,
Ведь после будет она раз за раз,
Считать, что чувства лишь смешные басни…

Не оставляйте женщину одну,
Когда ей холодно, когда мороз по коже,
Ведь обязательно она полюбит тишину,
А с ней забудет запах вашей кожи.

Не оставляйте женщину одну.

Если бы можно было иметь чернила,
Чтобы прозрачные, чтобы писать в пустоте,
Я бы писала везде, пусть даже и криво,
Писала бы письма моей неисполненной мечте…

Нарисовала бы смайл и большие знаки,
Чтобы кричали о тоскливых и грустных ночах.
Нарисовала бы верность, как у собаки,
И крылья, те чёрные, что на моих плечах.

Я бы прозрачной кистью писала бы маты,
Да так, чтобы уши свернулись у призраков вмиг,
Рисовала бы домик, что звали мы хатой,
А ещё самый страшный и громкий душевный крик.

Если бы были чернила — прозрачные краски,
Я бы взмахнула пером в пустоте,
Я бы тогда рисовала бы людям маски,
Те, что подходят им и их красоте…

Шутка, конечно, всё это плоский юмор,
Но если в п'устотах могла бы я что-то писать,
То написала бы: "В п'устотах писать не вздумай!
П'устоты рождаются там, где надо спасать..."

Безмолвное понимание,
Как встреча незнакомых сердец,
Будь то радость или отчаяние,
Их судьбы известный конец…

От трагичности до безумия,
От любви до собственных мечт,
Эта жизнь дана для раздумья,
Для надежды и новых встреч.

Две судьбы, что порой отчаялись,
В столкновении нашли свой покой,
Эти души терзались и маялись
Начиная с утра новый бой…

Наслаждение, удовольствие,
Эйфория и страстный плен,
Смысл ведь совсем не спокойствие,
А все время вставать с колен.

Путнику, что дана звезда,
Обладание не дарит надежд,
Но когда она озаряет ночь,
Ему легче нести свой крест.

Ну, а люди, что… Мы — обычные
И все счастье наше лишь в том,
Что делами, порой, привычными
Наполняется сердце теплом.

— Я любил её, Джеймс…
— Но почему ты тогда один?
— Я не мог позволить ей уйти за мной. Я — воплощение тьмы, падший, ничтожный человек. Человек, что ядом своим может отравить любое творение. Но она… Она воплощение всего чистого, самого искреннего, капля росы на грязном листе лотоса… Она — моя самая сильная слабость, я не мог позволить себе её боли…

* * *

— Я любила его, Тэси…
— Но почему ты тогда одна?
— Я не могла позволить ему умирать раз за разом. Когда он был со мной, ему приходилось быть кем-то другим, кем-то, кто уничтожал его собственную суть, собственный стержень. Каждый раз, обнимая меня, он держал свою тьму в узде. Мы из разных миров и я не могла позволить себе его боли…

* * *

— Джеймс, ты тоже считаешь, что люди глупы?
— Да, Тэси, определенно глупы...

Мне бы в мешок, что для мусора и в бега…
Я бы хотел пояснить себе цепь представлений,
На улице жар, а на сердце сплошные снега…
Сколько ещё собирать унылых мгновений?

Я бы хотел на поезде умчаться вдаль
И по дороге смотреть на чужие лица,
На улице жар, а на душе февраль,
Надо же было таким убогим родиться?

Мы пролетим над высотками ярких витрин,
Сквозь облака отправимся в дальние страны,
На улице жар, а на сердце мороз из картин,
Так ли мы этим миром желанны?

Я бы хотел оставить всё на местах,
Но яркие звезды хотел променять на луну,
На улице жар, но есть иней на алых устах,
День пролетел, а я ощущаю вину…

Я бы хотел в мешок и подальше уплыть,
Нет, не куском неоправданных ожиданий,
На улице жар, а мне холод никак не забыть,
Не спрятать стужу под ворохом тёплых желаний.

Холод и тьма подбираются в мои сны,
Я устала и очень прошу обнять,
Я устала, а ещё хочу тишины,
Но тебя нет, и мне этого не принять…

У каждого есть свое место и свой крест,
Многочисленные варианты судьбы.
Нам с тобой в этом мире не нашлось мест,
Для меня не нашлось такого, как ты…

Одеяло стянув, монстр под кроватью лежит,
Но а я не боюсь, потому что сошла с ума.
Моё сердце и тело уже не болит,
Ведь мой разум - безграничная, жуткая тьма.

В отражении окон - солнца лучи,
Подсознание играет на струнах времен.
Я прошу тишины, прошу: помолчи…
Я не вижу границ между миром и сном…

Ну, а монстр в то время нальет себе чай,
Одеяло стянув, рявкнет в ответ:
"Ничего, любая проходит печаль,
После тёмной ночи пробивается солнечный свет"

Следы любви на скользких зеркалах
И омут страсти позабыт навечно,
Мы всю любовь сожгли в мирских делах,
Но мы ведь стали чуть-чуть безупречны...

Взрослее вроде, даже дышим глубже,
Очков не надо, чтобы явить ум.
И одеваемся теперь мы по погоде,
И нам не нравится чужой в доме парфюм...

Всё как по нотам, графики, прогулки…
Мы безупречны сами для себя,
Но наши души всё там же, в закоулке,
Творят бесстыдство будущего дня.

В делах утопли,
В поисках надежды,
Хотим, чтоб лучше становился мир…
А души злые, потому что прежде
Они любили без фальшивых лир…

Следы любви на скользких зеркалах
И омут страсти позабыт навечно,
Мы всё бежим, всегда же при делах,
Ведь наша жизнь должна быть безупречна.

Мне не о чем сегодня говорить,
Я понял суть всего людского бремя,
Мы рождены, чтобы никем не быть,
Но чтоб оставить после себя семя.

Вселенная ответы мне даёт,
Я понял суть великого мирского:
Река бурлящая не принесёт,
Чистых капЕль и истинного слова.

Умолкла жизнь, эмоций стихла буря
И наливая чай лесной из трав,
Я понял суть, звезду неба рисуя,
Что есть Господь и есть у него нрав.

Молчание — золото,
Знакомо всем как данность...
И мой черед смирение принять,
Какая же великая гуманность,
Зная про тьму, все также верить, ждать.

Мне не о чем сегодня говорить,
Но и до завтра я молчать не буду,
Мы рождены, чтобы никем не быть,
Но чтобы воплощать любовь повсюду.

На мир взглянув украдкой и несмело,
Ты оглянись на тень прошедших дней.
Ты обрела ли то, что так хотела?
Душа твоя на миг стала светлей?

То одиночество, что сердце рвало в клочья,
Исчезло ли, как пыль с забытых рам?
Скажи мне, ты честна с собой? А впрочем...
Душе твоей давно хватило ран.

То лицемерие, – что яд душу сжирает,
Себя терзаешь болью, вновь и вновь…
Любви ты ждешь, но сердце отвергает...
В чем виноваты люди, где любовь?

Ты грезила о лаврах победителя,
О силе духа, о вершинах бытия,
Но плачешь в тишине своей обители,
Один - один? Да просто же ничья.

Удобный человек, опора и подушка,
Жилетка для чужих, забытых слез…
И что теперь скажи, горе-подружка,
Когда мечта, что призрак, не сбылась всерьез?

Постой на миг… осталась капля света?
Улыбок хватит, чтоб дальше жить во тьме?
Чтоб не вставать с постели до рассвета,
И мир безжалостный винить в своей судьбе?

Зеркало видит, что мысли твои блеклы,
Умой лицо и в новый бой иди…
Душа от слёз давно уже промокла,
Она не знает, что там впереди...

На мир взглянув украдкой и несмело,
Ответь себе, все так как ты ждала?
Ты обрела, все то чего хотела?
Или в попытках просто умерла?

Устав от быта и прочих обстоятельств,
Я плюнул в думы будущего дня...
Нам так по горло этих обязательств,
Они сожрали целого меня...

Дорога упрямо тянулась в поле, а сумерки уже сгущались, окутывая землю непроглядной пеленой. Город оставался далёкой мечтой, недостижимой в этой надвигающейся ночи. Трасса, словно забытая, молчала, а надежда успеть до темноты таяла с каждой минутой.

В следующем получасе ходьбы, вблизи дороги, высился огромный недострой. Серые блоки, зияющие провалами вместо окон, кричали о заброшенности.

— Есть кто? — мой голос дрогнул, рассекая тишину дома.

Тишина в ответ поглотила мой вопрос, оставив лишь глухое эхо в пустых стенах. Не имея иного выбора, я переступила порог. Едва дверь за мной с тихим стоном захлопнулась, бледный, болезненный свет затопил внутренности дома. Я словно шагнула в коридор больницы, где лампы мерцали с перебоями.

— Могу я переждать ночь? — снова прозвучал мой голос, теперь уже тише, — Есть кто?

Ответа не последовало.

Присмотревшись, я почувствовала, как реальность искажается. Дом внутри казался необъятным, глубже и обширнее, чем снаружи. Лестничный пролёт вздымался ввысь, но обрывался, словно в никуда, оставляя в недоумении: ведёт ли он на второй этаж или в мрачные объятия подвала? Ступени, словно повисшие в пустоте, будоражили воображение, рождая тревожные предчувствия.

— Ахххххахаха, — пронеслось откуда-то из глубин стен, зловещее эхо, пропитавшее всё вокруг.

Мне становилось неуютно и холодно, а в следующее мгновение стены дома ожили, покрывшись мерцающими экранами, извергающими поток новостей: "Существует ли параллельный мир? Где это место силы? Как общаться с другой расой?"

"Рен ТВ," — промелькнуло в голове, и я, против воли, криво усмехнулась, пытаясь скрыть нарастающую панику.

— Ахххахаха, — снова этот жуткий, мерзкий крик, разрывающий тишину.

В его звучании было всё: отвращение, страх, безнадёжность, истерия, разъедающая душу изнутри.

— Пожалуй, я уйду, — прошептала я, обернувшись к выходу.

Но ничуть не удивилась, обнаружив, что двери больше нет. Напротив, истерический смех вырвался из моей груди.

— Серьёзно? Как в самых дешёвых хоррорах?

— Ахха - ха - ха - ха, — на этот раз голос звучал зловеще, пробирая до костей.

Экраны вспыхивали наперебой, сплетаясь со странным смехом в единый клубок безумия. От суматошных мыслей я бросилась к лестнице, решив, что так доберусь до окон, этих зияющих дыр в стенах, и выпрыгну отсюда. Дом, кажется, всего в два этажа.

Ступив на первую ступень, я почувствовала, как смех усиливается, а вспышки становятся всё ярче, ослепляя и дезориентируя. Не видя пути, я просто побежала вверх. Но, оглядевшись, осознала, что лестница бесконечна. Убегая вниз, я поднималась наверх, спеша наверх, оказывалась внизу, и ни единая ступень не вела к площадке, к полу, к спасению. Тусклый свет мерцал в унисон с вспышками мониторов.

"Вы думаете, НЛО не существует? Сколько раз человечество искало следы другой жизни? Какая планета способна выдержать такое унижение?"

— Аххаааха...

Я зажала голову руками, закрыла уши, пытаясь заглушить голоса, а после рухнула на ступеньку. Жуткий холод сковал тело, голоса в голове отдавались болезненным эхом, а этот безумный смех вызывал волну мурашек и безудержного страха, который проникал до самых костей, заставляя мои мысли прощаться с этим миром. Ещё полчаса таких вспышек и я сойду с ума.

— Есть кто? — послышалось где-то слева внизу.

— Уходи! — что есть силы закричала я.

— Могу я переждать ночь?

— Уходииии, — снова выкрикнула я, обезумев от отчаяния, и побежала вниз по ступенькам.

Ступеньки не кончались. Вспышки не кончались. Смех не кончался. Дверь хлопнула.

Прищурившись, я увидела знакомый силуэт, и когда человек вышел на свет, я взглянула ему в глаза. Моему удивлению не было предела. Стоя на этой проклятой, бесконечной лестнице, я увидела себя.

— Есть кто? — спросила вторая я...

От ужаса происходящего, от неприятия этого жуткого мгновения, я разразилась безумным смехом...

— Ахххахаха, — послышалось из стен дома...

Убежать от себя?
Зря!
Строить стены вокруг...
Зачем?
Мы живём вопреки,
А не для…
Создаём себе вечный плен…

Разреши себе быть собой…
Для чего?
Чтобы не молчать!
И, столкнувшись с большой бедой,
Разреши себе закричать.

И позволь наконец мечтать.
Для чего?
Чтобы быть собой!
А зачем?
Чтобы больше не лгать,
Создавая иллюзорный покой…

Разреши себе быть такой,
Чтобы силу иметь внутри…
А зачем?
Чтоб никто другой
Не приказывал на раз-два-три…

Разреши себе громкий смех
И навзрыд позволяй реветь…
Быть собой — не быть хуже всех,
Только надо это уметь.

И позволь наконец любить,
И позволь наконец желать,
Нам достаточно просто жить,
Когда сами себя будем знать

А я и не знал,
Не догадывался…
Я хотел лишь луну достать…
Я с тобой бы вовек не связывался,
Никогда не смел любовь ждать…

Но всё крахом пошло
И исчезли пути,
Моя жизнь изменилась в мгновение,
А теперь, дорогая, в этих строках прочти
Всю ту боль и моё к тебе рвение…

Я не стану твоим,
Но не буду и свой,
Только издали обнимать взглядом…
Ты прочти, дорогая, всю мою боль,
Потому что нет тебя рядом…

За свет сражался,
Был звездой
И молчаливо принял мир,
Но только встретился с тобой —
Как не осталось больше сил…

Поглощён тьмой,
Оставлен Богом,
Жалкий, презренный
Судьбы раб…
Звезду, что бросил за порогом,
Найти бы заново был рад…

Но затуманенный тобою,
Я видел только взгляд очей,
Я так хотел побыть с тобой,
Я так хотел твоих речей…

Дыхания такт сбив на мгновенье,
Я осознал всю суть любви…
Она — борьба и вдохновенье,
И воплощение мечты.

И я весь твой,
Готов во мраке
Вечность бродить и ждать твой свет…
Найди из всех моё сиянье,
Что нас с тобой спасёт от бед…

Моей звездой отныне будь,
Мы поменяли мир местами,
Тебе отдам свой светлый путь,
А сам уйду за мрака снами…

Тоскою полно мое сердце,
Я от обиды стал сухим,
Мне бы с тобой сейчас согреться,
А ты не здесь, а где-то с ним...

Душа тревогой бьёт по телу,
Так больно, словно рухнул мир,
Ты ведь так этого хотела,
Но сейчас там, там где-то с ним...

Объятия мои пустые,
Холодный привкус горьких губ,
Тебя люблю, а ты с другими,
Тело живое, я в нем — труп...

Так ноет и терзает душу,
Твой взгляд бездоный и пустой,
Я сам себя и мир разрушил,
Но всё отдал бы за взгляд твой.

За твою милую улыбку,
Готов себя обратить в прах,
Как много боли и обиды,
Приносит нам обычный страх.

Я так хотел бы взять за руку,
Прижать всем сердцем вопреки,
Но моя жизнь — не твоя мука,
И я не протяну руки...

Тоскою полно мое сердце,
Я от обиды стал сухим,
Мне бы с тобой сейчас согреться,
А ты не здесь, а где-то с ним...

То, как мы умеем раздеться — целый мир…
Снимая самые тонкие лямки терпения.
Сердце, в котором так много дыр,
Мечтает и жаждет любви откровенья…

Платье надежды слетает на громких тонах,
Рвутся браслеты должных тебе обязательств,
Весь этот мир живой, он не во снах…
Давай в решето превратим галстуки обстоятельств…

Нежно и страстно сорви пуговицы причин,
Тех, что маски заставляют носить до врастания,
Только вот избавиться от морщин
Нам не удастся, даже в минуты радости или отчаяния…

А кружевное страдание и тоскливый чулок
В самый последний момент растерзай до мурашек,
Каждому телу требуется долгий срок,
Когда раздеваться станет уже не страшно.

Срывай же наряды свои, не жалей…
Страсти познать глубину души твоей хватит…
Кто же из нас окажется посмелей,
Обнажив душу ещё не дойдя до кровати…

Ты можешь безустанно верить в то, что ты прав…
Бесконечно себе обещать эмоции счастья,
Но знаешь, изрядно от обещаний устав,
Ты сыплешься пылью на мелкие-мелкие части.

Итоги такие, что дело не в наших мечтах,
Что радость приносит не только поэзии строки,
Все дело в тех самых отложенных нами делах,
К которым так и не добрались наши руки.

Читая цитаты о том, что ты должен все сам,
О том, как напряжно себя ставить в рамки,
Все больше тревожно глазами бежать по делам,
Все легче оставить и бросить, вот так без запарки…

Спустя такой мелкий, кайфовый слабости миг,
Ты снова смотришь в свое истинное отражение.
Спасает людей не красивый, богатый язык,
А правильно выбранные в жизни решения.

Бери себя в руки, а может и в ноги, пусть так.
Начни себя строить по новой, считая границы,
Ведь воля и сила не дана людям просто так…
Не хватит для счастья однажды просто родиться…

И вдруг
Ты разлюбил…

Тебе больше не приносят удовольствия встречи,
Тебя больше не покоряет улыбка до дрожи,
И те самые взрослые, скучные речи, несомненно, надоели тоже…

Твой мир стал пустым,
Он звенит тишиной,
Что так просто расколет стекла витрин,
Но он сделает, сделает тебя собой.

И во взгляде больше не будет мурашек,
А тот запах уже потерял свою магию,
И тебе за неё уже не так страшно,
Смотришь с грустью, сигару едва потягивая…

А ведь ты обещал идти до конца:
Брать за руку, быть рядом, служить вечным стражем,
Но теперь на тебе нет того лица,
В голове только мысли: «Что же мы ей расскажем?»

Докурив ещё стик,
Посмотрев на закат,
Глубоко ты вздохнёшь
И примешь решение…

Быть предателем вовсе
Ты вовсе не рад,
Но без любви жить —
То ещё согрешение…

И пройдёт пару лет,
Может быть, даже больше,
Ты поймёшь: любви нет,
Без неё и жить проще…

Посмотрев на рассвет,
Снова примешь решение:
Без любви можно жить —
Это не согрешение.

И во взгляде больше не будет мурашек,
А тот запах уже потерял свою магию,
И тебе за неё уже не так страшно,
Смотришь с грустью, сигару едва потягивая…

Растекусь, разнежусь, рассыплюсь, растаю…
В пути, что несёт в себе только цветы…

Нет места в аду мне кромешном, я знаю,
Есть место, но только там, где не ты.

Останусь сломленной веткой осины,
Забытым зонтом на прогнившей дощечке,
Увядшим цветком в беспросветной трясине
И той, кому не поставят и свечки.

Забытой мелодией холодного ветра,
Растаю, как снег, что не любит тепла,
Но только я буду совсем не там, где-то,
Ведь там, где есть ты, я побыть не смогла.

И разными тропами иллюзий мира,
Телами, что стоны не смогут сдержать,
Я буду с тобой, мой самый счастливый,
Лишь обещай мне верить и ждать.