Что такое жизнь — лишь смена вёсен
В пёстрой неразумной круговерти.
Присылает мне подруга-осень
Письма в незаклеенном конверте.

Всё о том, что время — только числа,
А века — лишь смена поколений
Потому-то не имеет смысла
Дорожить ничтожностью мгновений.

Мол, пойми, ты не одна в пустыне
Тяжких человеческих страданий:
Мудрецы всё ищут и поныне
Слов для бед кровавых оправданий.

Что хотят найти, лишь время тратя
На томов увесистые полки?!
Бог им в райских кущах не оплатит
Древних мыслей скудные осколки.

Так живи, как только ты желаешь:
Смейся, плачь, люби, терпи, безумствуй,
Будто день последний проживаешь, —
Каждой клеткой тела это чувствуй!

А много ль вербе надобно тепла,
Чтоб распушились мягкие комочки?
А много ль надо, чтоб ложились строчки
На лист бумаги с краешку стола?

Сквозь череду труднейших долгих лет
Пройти и не растратить умиленья...
В пушинках вербы, как в святом знаменьи,
Увидеть Воскресения завет.

Отвези меня в лес. В нём торжественно, тихо.
Умудрённый октябрь вновь пришёл на порог.
Паутину плетёт на сучках паучиха
И не чувствует зимних тревог.

Расписной, словно храм, солнцем в ризу одетый,
Не печалиться лес о весеннем, былом.
Он подарит нам день — эхо долгого лета
И согреет последним теплом.

Мы в него не вошли ни весною, ни летом,
Не прониклись его вековой красотой;
Жизнь доступна лесов лишь великим поэтам,
Да подвижникам жизни святой.

Лишь с годами порой нам становится дорог
Человек ли простой, красота ль этих мест,
Словно кто-то снимает с очей наших морок,
Чтобы взором другим мы смотрели окрест.

Не сдавайся во время недоброе
И в беде вешать нос не спеши!
Пусть звучит в тебе музыка бодрая —
Саундтрек закалённой души.

Вновь и вновь мы должны с тобой выстоять:
В мелочах пораженья не в счёт!
Только б верить в себя, верить истово,
Чтобы стало в груди горячо!

Верь в себя и мечты твои сбудутся!
И весенней погожей порой
Ты пройдёшь по родной тебе улице,
Твёрдым шагом пройдёшь, как герой

В безоблачной голубоглазой выси
Я вижу, сердцем чувствую, Христа
И ту, о ком слова мои и мысли,
Рыдающую вечно у креста.

О, сколько Ты ещё молиться можешь
Чтоб Сын Твой, справедливою рукой,
Не доставал свой гнев, как меч. из ножен,
А лишь дарил нам благостный покой!?

Но льётся кровь и матери седеют,
А у кого-то совесть тихо спит.
У тех, кто и помыслить не умеют,
Как сердце материнское болит.

Один некрупный воробей
В саду недавно появился,
У нас под крышей поселился —
Подальше от входных дверей.

Меня он часто сторожит.
Когда в кормушку сыплю зёрна
Он подлетает так проворно!
Но трогать пищу не спешит.

И если на сердце печаль,
Он по движеньям угадает
И от меня не отлетает
Всем видом говоря:"Как жаль!"

А может быть душа отца
Вселилась в малую пичугу,
Чтоб переждать со мною вьюгу
И вот — хлопочет у крыльца?

Ты слышишь, соловей поёт
И песней самку призывает
Туда, где вновь сирень цветёт
И грозовой закат пылает;
Туда, где в окнах яркий свет
Горит призывно и тревожно,
Где от бомбёжек много лет
Уснуть спокойно невозможно.
Где на "чужие"и "свои"
Людей по-хамски разделяют.
...Как могут петь там соловьи,
Где братской жалости не знают!?

Детка, не плачь верь — всё скоро наладится:
Боль коротка, а судьба — переменчива.
Сменишь футболку на пышное платьице,
Станешь прекрасной и доброю женщиной.
Детка, пойми, это только фантазия:
Он и не любит тебя, лишь играется.
Да и циничен он до безобразия...
Ты же не хочешь всю жизнь с этим маяться?!
Пусть он целует, ласкает украдкою,
Шепчет слова и хмельные, и жаркие,
Пусть называет своей шоколадкою,
Но дорогие дарит подарки ей.
Ей, не тебе, дарит ночи бессонные,
В страстный момент шепчет что-то бессвязное,
Ходят в обнимочку..Что же — влюблённые!
Чистые чувства к нему — все напрасные.

Смотри, я нашла чудный камень,
Что был припорошен песком!
Как ценный подарок, веками
На дне он хранился морском.

Здесь сосны когда-то стояли,
На краешке самом земли,
Смолу сосен волны качали,
Заботясь о ней, как могли.

И вот, это чудо свершилось:
Веками твердела смола,
На берег попав, заискрилась
И в ярких лучах ожила.

Янтарик волшебный с тобою
В своё подмосковье возьмём
И сумрачной хмурой зимою
Мы, может быть, вспомним о нём.

И в маленькой тёплой ладошке
Вновь камешек станет сиять
Как лета счастливого крошка,
Как море, что будет нас ждать.

С душой своей я не в ладу:
Всегда, везде под строгим взором,
Что полон праведным укором!
В нём пониманья не найду.

Слова её больней, чем плеть.
Твердит вновь: "Всё преодолеешь!
Ты сильная, ты всё сумеешь!
Бездействие — всё та же смерть!"

Ну, как упрямой втолковать
С каким усилием даётся
Мне каждй шаг, а сил найдётся
Лишь для того, чтоб лечь в кровать.

А утром — та же круговерть,
Всё те ж домашние заботы,—
Не до вопросов: "кто ты, что ты?"
Мне б постирать ещё успеть!

А за окном такой простор
И купол неба чист и светел...
Как можно было жить на свете
Не замечая до сих пор

Что можно душу распахнуть
Надежде, призрачной и зыбкой
И встретить новый день улыбкой,
С решимостью продолжить путь!

Я осенним вечерком
Повстречалась со щенком
У подъезда он лежал
Очень жалобно вздыхал.
Я спросила: "Милый пёс
Что же ты повесил нос?
Ты мне вовсе не знакомый
И, скорей всего, бездомный.
Отвезу тебя в приют,
Где такие же растут
Беспородные щенята.
Там найдёшь сестру и брата."

О совести никто не говорит:
Сей разговор начать довольно сложно,
Но иногда вдруг сердце заболит
И на душе становится тревожно.
И тихо я в подушку слёзы лью
И, стоя вновь пред Господом распятым,
Душою всей я искренне молю
Принять меня, заблудшую, обратно.
Что сделано, увы, мне не вернуть!
Ошибки помню, чтоб не заблудиться...
И, продолжая долгой жизни путь,
В храм прихожу, вновь Богу помолиться.

Да, может, неумеха я в стихах
И в этой жизни ничего не значу,
Но вот над одуванчиком в руках
Нет-нет, да и украдкою заплачу.

Мне жаль, что золотые лепестки
Так скоро превращаются в седины,
Как и мои кудрявые виски —
Мы в этом с одуванчиком едины.

Но он посеет семя и взойдёт
Вновь — яркое и радостное племя,
А у меня прибавится невзгод —
Стара я, и рожать уже не время.

Вновь ветерок играет в волосах
И шепчет в уши мне куплеты песен,
А солнце брызжет искорки в глаза,
И мир большой мне снова интересен!

Ты слышишь, соловей поёт
И песней самку призывает
Туда, где вновь сирень цветёт
И грозовой закат пылает;
Туда, где в окнах яркий свет
Горит призывно и тревожно,
Где от бомбёжек много лет
Уснуть спокойно невозможно.
Где на "чужие"и "свои"
Людей по-хамски разделяют.
...Как могут петь там соловьи,
Где братской жалости не знают!?

Вот, знакомьтесь, Ване семь —
Взрослый он уже совсем!
Дружно им живётся с мамой —
Лучшей и любимой самой!
И скажу вам, мама Вани —
Гордость целого двора,
Потому, что мама Вани —
Медицинская сестра!
2
Хороши деньки в июле
И приятны вечера.
Мама с сыном отдохнули
На реке — домой пора.
Тут раздался вдруг звонок
-Что случилось? Очень сложно?
Мамин голос стал тревожным:
-Ты поймёшь меня, сынок ?
На дежурство надо срочно...
Ты же не боишься ночи!?
Не грусти один, держись —
Порисуй и спать ложись!
-Скучно мне марать бумагу,
Лучше спать пораньше лягу!

Гром, как старый дед ворчит,
Где-то молотом стучит
По огромной наковальне...
Трах! — и страшно стало Ване.
Искры вдруг снопом летучим
Озарили в небе тучи.
Яркой молнии зигзаги
Небо рвут, как лист бумаги.
Да, такою вот порой
Трудно совладать с собой!
Ветер пляшет меж домами..
Мальчик вспомнил вдруг о маме.
Ей, наверно, не легко
Добираться далеко!
Это вовсе не прогулка —
Дом искать по переулкам:
В дождь холодный, проливной,
Что есть сил спешить к больной!

Путь рыболова как путь самурая:
Тесно душе — полушубок твой кокон.
Вот и дрожишь, словно лист, замерзая,
Кажется счастьем вновь пойманный окунь.
Кажутся добрыми белые змейки:
Ластятся к валенкам, словно живые.
Как сторожа у судьбины - злодейки
Сосны у озера в ряд вековые.
Кошкой приблудною смотрит за нами,
Нас сторожит время странных иллюзий,
Чтобы окутать туманными снами,
Чтоб утопали в их космосе люди.

Прости, я не люблю цветы.
Цветы, что срезаны тобою,
Уже обречены судьбою
На смерть, как все мы:я и ты.

Ещё идёт по стеблю сок,
Цветок весь полон аромата,
Но трое лепестков примято
И увяданья близок срок.

Я знаю, милый,хочешь ты
Чтоб окружали красотою
(чего уже давно не стою)
Меня прекрасные цветы.

Но мне дороже всех цветов
Твоё вниманье и забота,
Когда окончена работа
И шепчем мы:"Спокойных снов!

"Не ставить точку, завтра — с запятой"
И мы ещё поборемся с зимой:
Нам не страшны ни гололёд ни вьюга.
Мы, как и прежде, продолжаем жить
И милосердье к ближнему хранить,
Вновь добрым словом согревать друг друга.
Ведь жизнь и состоит из пустяков:
Проглянет солнце в щели облаков —
И на душе становится теплее.
Я, как без солнца, без тебя грущу,
И встречи — пусть без повода — ищу,
Шлю эсэмэски: "Приезжай скорее!"

На подушке расплескались
Солнца первые лучи.
Как всю ночь с тобой ласкались
Ты, мой милый, промолчи!
Много лет я, днём и ночью,
Нежность всю тебе дарю,
И за это, знаю точно,
Благодарна февралю.
На окне мороз искрится,
Всё слышнее звуки дня...
А тебе так сладко спится!
Лишь чуть-чуть дрожат ресницы,
Сон твой бережно храня

Оставив все свои дела,
Устав от суеты и зноя
Как в измерение иное
Мы входим в сад июльских дней.
И, чем палящий день длинней,
Плотнее воздух разогретый,—
Во власти царственного лета
Цветки гортензии нежней.
Как только ей хватает сил
Держать тяжелые соцветья!
Вчера — ты помнишь — гроздья эти
Немилосердный дождь прибил
К земле, бросая лепестки
На зеркало мгновенной лужи;
И куст поник, он занедужил,
И поседел весь от тоски.
А мы не знали как помочь:
Поднять, оставить так — в покое,
Махнув в отчаяньи рукою?
К тому же наступала ночь.
А дождь, безумный дождь, рыдал
В истерике, он бился в окна,
И вся вселенная промокла,
Но сад, любимый сад, он ждал.
Он ждал, когда в урочный час
Пичуга ранняя проснётся
И нежной песней встретит солнце,
Что вновь теплом ободрит нас.
И снова будет милый сад
Омытой шелестеть листвою
И звать нас в сказку за собою,
Как десять лет тому назад.

Февраль какой-то странный месяц:
То оттепель, а то — мороз.
С покатых крыш сосульки, свесясь,
Роняют капли светлых слёз.
А мы уже торопим лето
И нам, беспечным, невдомёк,
Что всё расписано там, где-то,
И для всего настанет срок.
Всему свой срок: руки касаться,
Украдкой плакать от обид,
Встречать легко и расставаться,
И жизнь прожить, как Бог велит.

Душа, омытая слезами,
Взмахнув прозрачными крылами,
Стремится ввысь.
Земную жизнь свою итожа,
О прошлом больше не тревожась,
Не оглянись!
Ведь стоит только оглянуться —
И крылья лёгкие порвутся,
Вернётся боль.
Смелее будь и дерзновенней!
Быть госпожой во всей вселенной
Себе позволь.

Нет, звенит она, стоны глуша,
Изо всех своих ран, из отдушин...
Ведь Земля - это наша душа -
Сапогами не вытоптать душу!
В.Высоцкий.


Кто скажет сколько в жизни он страдал?
Любил он женщин и его любили...
Но душу, душу песням он отдал:
По всей земле те песенки поплыли.

И песни те за праздничным столом
Звучали на изжёванных касетах.
В них было то, что ни одним пером
Ещё не смели написать в газетах.

Он был всем свой, был всем как старший брат,
Идти с которым можно и в разведку;
Он верил, что для чувства нет преград,
Но заперли его, как птицу в клетку.

Как человек, он в жизни разным был,
Он импульсивным был и часто нервным:
В глаза он многим правду говорил
И этим наживал врагов, наверно.

Но он учил светло и чесно жить,
Не продавая за коврижки души.
...Его пластинки старые хранить,
Его кассеты, жёванные, слушать.

Я одна в этот праздник болею некстати,
Все весёлые встречи друзей пропущу.
Вот сижу у окна, ем зефир в шоколаде,
О своём невозможном немного грущу.

Мне б с тобою сейчас побродить по аллеям,
Почитать Мандельштама стихи о любви...
Чтоб потом вспоминать, ни о чём не жалея,
Эти милые встречи, волненье крови.

А потом написать пару строчек в блокноте,
Вспомнив лёгкий твой шаг и следы на снегу.
Я в ночи голубой там, у сна на излёте,
Вновь к тебе, милый мой, всё бегу и бегу.

Вновь каждый день — как свежий чистый лист
Влечёт к себе какой-то новой тайной.
Снег у крыльца, нетронутый — искрист
И кажется порой святою манной.

Ты запрокинув голову стоишь.
Ложится тихо снег тебе на щёки.
И ты опять сквозь ледяную тишь
Немодного поэта шепчешь строки.

Они пришли легко, как тишина,
Как этот снег, почти что невесомый...
На эти строки сердце, как струна,
Вновь отзывается то радостью, то стоном.

Милый дедушка Мороз,
Разреши скорей вопрос:
Как отличницей мне стать
И пятёрки получать?
Как стать лучшей в нашем классе
И дружить с задирой Васей?
Я дала ему конфету,
Он же мне — щелбан за это!
Больно дёрнул за косичку,
Прокричав: "Вот истеричка!"

Тропою горестных недугов,
К тебе, о, Боже, подойду
И тихо попрошу: — Будь другом,
Вновь исцели мою беду!
Я вся больна: душой и плотью,
И с каждым часом боль сильней,
Но дай мне в радости, Господь мой,
Прожить остаток зимних дней
И в акварельном том апреле,
Стерпев все муки до конца,
В тобою обновлённом теле
Припасть к святым стопам Отца!

Ноябрь — время тихой грусти,
Воспоминаний о былом.
И прошлое вас не отпустит,
Однажды поманив крылом.
Но память сердце не излечит,
А лишь прибавит вам седин.
Набросив грусть себе на плечи,
Вы вдруг поймёте: вы один.
И тусклый день пойдёт к закату,
Запорошит всё нежный снег.
Как странно: нужен был когда-то
Забытый всеми человектихой грусти,
Воспоминаний о былом.
И прошлое вас не отпустит,
Однажды поманив крылом.
Но память сердце не излечит,
А лишь прибавит вам седин.
Набросив грусть себе на плечи,
Вы вдруг поймёте: вы один.
И тусклый день пойдёт к закату,
Запорошит всё нежный снег.
Как странно: нужен был когда-то
Забытый всеми человек

Поможет мне сонета слог высокий
Печальный свиток жизни развернуть
И об утратах горестно вздохнуть,
Смотря на смертью вырванные строки.

О, время, время — наш судья жестокий!
И невозможно вспять нам повернуть...
И с каждым шагом всё короче путь
И всё длинней печальные итоги.

Но память, память — наш судья и друг
Волшебный вновь очерчивает круг
И дарит нам любимых наших лица.
И нам уже не жаль часов, минут;
Спокойным чередом они идут
Нам говоря: "Ничто не возвратится.

* * *

На клумбах вновь цветы росой умыты —
День летний обещает быть хорошим.
А у меня — коленки все разбиты
И платье порвано в цветной горошек.

Вчера весь день просила у соседа
Велосипед зелёный — покататься
И встретить папу. Приезжает в среду...
Себе я обещала не бояться

И вот упала. Как отца я встречу —
В халате старом, повидавшем виды?
Ведь платье не заштопано. Весь вечер
В подушку я рыдала от обиды.

А утром...Не успела я проснуться,
Накрыл меня волной знакомый запах:
Там, в кухне, кто-то тихо звякнул блюдцем...
Конечно папа, мой любимый папа!

Как страшно быть пустым и позабытым!
Надежды нет, что жизнь сюда вернётся.
Устал я ждать гостей, держа открытым
Для просуха чердачное оконце.
А в брёвнах старых стен — всё больше щели:
Ведь воробьи всю паклю растаскали.
Да, нужен бы ремонт: придут метели...
До этого ль хозяину? Едва ли.
Пышна одна крапива за сараем.
Клён-самосев горит костром не жарким.
Мы с ним опять всю зиму проскучаем:
Смешно ведь ждать гостей — судьбы подарка!

Уложили спать Антошку
И спокоен будет сон:
Охраняет сына-крошку
Ночью плюшевый дракон.
Он в Японии далёкой
Обучался каратэ
И врага сразит с наскока
Даже в полной темноте.
Он не хвастает сноровкой,
Не кичится пред тобой,—
Даст ответ приёмом ловким
В ситуации любой.
Тихо он расскажет сказку
Как прогнал из замка мышь.
Закрывай скорее глазки,
Доброй ночи, мой малыш!

Вновь desperado - он сводит меня с ума.
Ставнями лёгкими хлопает злобно, со звоном.
В бешеной встряске дрожат старикашки-дома,
Гонит куда-то листву переулком знакомым.
Кто на такой характер его предрёк,
Кто не даёт минуты ему покоя?
Видно, хозяин ветра сварлив и строг,
Если позволил делать ему такое.
Кажется, старый наш дом начинает скрипеть:
Стены трещат, словно старые ветки осины.
Кружится в вихре земля, только надо успеть
Тихо и кротко промолвить: "О, Боже, спаси нас! "

Осенний ветерок
Октябрь вступил в права. Грустит мой старый сад.
Седой густой туман окутал всё селенье —
Ель старая стоит как привиденье,
Намокший куст ирги погоде этой рад.

Но время, как ни жаль, не отмотать назад!
И вновь терзает грудь пустое сожаленье:
И кажется, что мне подарит вдохновенье
Всеведущий октябрь, как много лет назад.

Его благословлю.Я октябрём жива!
Теперь лишь в тишине пишу намного чаще.
Ещё не выпал снег, ещё видна трава —
Рябины красной кисть, как маячок горящий,
Огнём своим давно зовёт к себе меня.
Как в сердце не сберечь той искорки огня!

Кажется, тёплое лето ещё не прошло,
И, как и прежде, на клумбе цветут маргаритки;
Кажется, что на душе будет так же светло —
Словно бы в детстве, надежды на счастье в избытке.

Кажется, зреет удачи тяжёлая гроздь;
Миг ещё краткий — сама упадёт мне в ладони...
Кажется, входит в калитку непрошенный гость —
Ляжет букетик ромашек на мой подоконник.

Кажется, будет неспешно беседа идти,
Душу мою очаруют простые рассказы.
Сколько препятствий встречалось ему на пути,
Только прервать свой поход не подумал ни разу.

Только всё это — лишь грёзы и просто смешно
Снова на яркую встречу лелеять надежды.
Осень вновь красной рябиной глядит мне в окно,
Ветер с покорной берёзы срывает одежды.

Вновь тёплый день подарит осень нам.
Притих наш парк, объятый дрёмой сладкой.
Лист пятипалый книжною закладкой
Кружится, падая к ногам.

И, кажется, вернётся всё опять:
Подарит спелых ягод земляника...
Но, веришь, от летяших уток крика,
Порою хочется рыдать.

Осени деревья бьют поклоны,
Солнца луч их кроны золотит.
Это всё художник, в жизнь влюблённый,
Вновь в своих пейзажах воплотит.

И зимою в грустные минуты
На картине взгляд остановлю.
...Странно мне признаться, почему-то,
Что октябрь всё-таки люблю.

А осенью в доме вновь пахнет корицей
И смотрится солнце в окошко устало.
Ну, может быть кто городской удивится,
А мне сельской жизни давно не хватало.

Идут по -другому часы и минуты.
Простыми заботами день мой наполнен;
Ты здесь понимаешь, что нужен кому-то
И от осознания долга — спокоен.

В росе серебрятся сентябрьские травы,
В куртинах давно отцвели георгины...
Смеркается раньше, и месяц лукавый,
Играя, запутался в ветках рябины.

Ночами высокое небо так звёздно!
Оно мне — как в детстве — надежду подарит,
Что верить в хорошее сердцу не поздно,
Коль искренне буду судьбе благодарен.

Осыпает вновь золотом осень,
Словно хочет от нас откупиться.
Утром неба холодная просинь,
Как в колодце вода — не напиться.

И дробятся, как зайчики в лужах,
Листья яблонь в саду на дорожках.
Я одна и никто мне не нужен.
О былом погрущу я немножко.

В книге жизни написано много,
Но не вырваны с корнем страницы...
И летят, и зовут нас в дорогу
В край иной перелётные птицы.

И курлычут : "Летите за нами —
Вон, какая погода сегодня!
Будем птичьими голосами
Cлавить светлое имя Господне! "

О, зрелая пора любви!
Что ты наделала со мною;
Звериной страстию и тоскою
Ты разлилась в моей крови!

Что делать мне теперь с тобой;
Скажи мне, сказкою какою
Я снова душу успокою
В ночи беззвёздной и немой?

За окнами рыдает дождь...
И свет фонарный льётся скупо.
Как в сущности проходит глупо
Вся жизнь, когда любви не ждёшь.

Благодарю тебя за август,
За лето всё — благодарю!
С разрывом нашим как-то справлюсь,
Себе надежду подарю,
Что с каждым часом боль всё глуше,
А осень, тихо уходя,
От ран заштопает мне душу
Седыми нитями дождя.

О, как нежданно лето пролетело!
Вновь осень.Не успеешь оглянуться,
А за окном берёза облетела
И ветки сиротливо с ветром гнутся.

И вечеров заметнее прохлада,
И на закате не трещит кузнечик.
И падалицы запахом из сада
Мне, как платком, окутывает плечи.

На исходе месяца
Воздух свеж и чист.
Посмотри,как светится
На берёзе лист!

Прядка в кроне с проседью -
Жёлтой полосой....
Зябко будет осенью
Ей стоять босой!

Остудит лоб прохладный ветерок
И дождика слеза щеки коснётся..
Как лета незаметно вышел срок,
Так жизнь вся быстротечно пронесётся.

Прощально стонут поезда гудки —
Без грусти отъезжающим помашем.
В ноябрьские дни седой тоски
Мы вспомним о весёлом лете нашем.

В моей груди — поёт дыханье ветра,
В моей груди — шумит морской прибой.
Родной мой, между нами километры,
Но я — с тобой.
Ты посылаешь письма белых чаек,
Их на заре улыбками ловлю.
Прости, что я тебе не отвечаю,
Но я — люблю.
И, если завтра белым теплоходом
Ты уплывёшь в неведомый мне край,
Не выкажу я грусти пред народом:
Шепну: "Прощай!".
Ты не один такой на белом свете,
Ты не разрушишь мир моей души.
И чайкой полетит письмо в конверте:
"Пиши!"

Скажите, с кем поговорить;
Как окна, душу растворить,
Узнать, не поднимая век,
Что вот — хороший человек,
И что теперь я не одна,
Что горе выпито до дна,
А счастье — солнышком в окно —
От бога мне принесено?

Время покачаться на качелях,
Время вновь подумать о душе.
Радуюсь, что в этом бренном теле
В этот мир не возвращусь уже.

Как дождинки, капают минуты
И ползут букашкой по стеклу...
В этом мире все нужны кому-то,
Я же — только боженьке в углу.

Завтра вновь на даче свет отключат,
Догорит закат в седом окне.
Свитер твой любимый, не колючий,
Нежной лаской греет плечи мне.

Глубина душевного покоя
Вкруг меня туманом разлита.
Болен летний день седой тоскою,
Я же — как монашенка свята.

Почему, скажи, в июле
Так мечтается чудесно?
О любви, о поцелуе
Я пишу стихи и песни.

Как альбомные страницы
Жинь свою порой листаю...
Суждено ли мне влюбиться?
Я не знаю.

Зима вдруг занедужила:
Дома вокруг завьюжила.
Ей мастерить не надо бы
По всем дорогам надолбы!

То бросит снега крошево,
То спросит: — Я хорошая? —
И обернётся вёдрышком,
И улыбнётся солнышком.

Белеет в вазе веточка жасмина:
Мне так его приятен аромат!
Как старый путник, день проходит мимо —
И чутким сном мой засыпает сад.

А вечер снова звёзды раздувает,
Короновав луною небосвод...
Как мудрый астроном, он точно знает,
Что жизнь так быстротечна — всё пройдёт!

Ты мне поверишь? Тишина
Мне иногда нужна, как воздух,
Как ночь в июле, как луна,
Река, качающая звёзды,
Как волн прибрежных карткий вздох, —
Лишь для того, чтоб в час покоя
Вновь ощутить, как дивен бог,
Хранящий всё своей рукою.

Я с Курского ехала ночью вокзала
Лил дождь. Я поймала такси.
Захлопнула дверцу, привычно сказала:
О, Господи боже, спаси!
Забота одна лишь — движение к цели;
Успеть бы — вот главный вопрос!
Заметила вдруг на передней панели
Суровые очи — Христос!
— Вы верите в бога? — тихонько спросила
Шофёра. Ответ его твёрд:
— Я верю, что есть где-то высшая сила,
Не важно мне — бог или чёрт.
Наслышан о сказках про райские двери...
Но бог — где-то там, в облаках!
По правде всё то, во что искренне верю,
Так это — баранка в руках!
Взять эту икону жена попросила,
Попробуй, жене откажи!
Ох, сколько иконка со мной колесила!
Бывали круты виражи...
И вот, за неспешным таким разговором,
Была нам дорога легка.
И нашим в ночи управляла мотором
Невидимо, божья рука.

—

По небу облако бежит
Неспешно, но проворно.
А сколько мне осталось жить —
Поведай мне, ворона.

Вновь режет острая коса
Созревший колос в поле...
Когда закрою я глаза
Что полны слёз и боли?

Как вянет в жаркий день трава —
Душа моя увянет.
Лишь будет неба синева,
Когда меня не станет.

Я слышу гудящие колокола...
О, дали бы мне два орлиных крыла!
Я сбросила б в миг своё бренное тело
И вольною птицею ввысь полетела.

Но всё это только пустые мечты!
Стесняясь душевной своей нищеты,
И снова в сколрупке своей замыкаюсь
И всеми ночами лишь боженьке каюсь.

Не познать мне мужской любви —
Уж такая судьба моя!
Только в старых садах соловьи
По ночам вновь тревожат меня.

Вот солирует кто-то один,
Будто только со мной говорит...
А луна, среди звёздочек-льдин,
Для влюблённых лампадой горит.

И вздыхает в кустах ветерок.
На заре он отправиться в путь.
Он-то знает, хотя не пророк,
Что мне вновь до утра не уснуть.

Вновь босою пройду по росе,
Встречу утро прекрасного дня.
Будьте счастливы, милые, все,
Как сокровище, счастье храня!

Юный апрель вновь шагает по лужам
В старом кармане — лишь солнца пятак
Снова не хватит на пиво и ужин...
Ладно, чего там, прорвёмся и так!

Хрупкая девушка, в дальней таверне,
Чипсы протянет и пива нальёт,
Тоненьким голосом, слабо, неверно
Песенку Сольвейг тебе пропоёт.

Песня печальна. На сонные крыши
Месяц расплавленным оловом льёт.
Стихло всё в мире, лишь облако слышит
То, как девица в таверне поёт.

Только вечер, только ветер,
Ветер в облетевших кронах
Липам вновь прикрыться нечем,
До подола обнажённым.
Пролепечут лишь молитву
Пред бездушным ликом лунным,
Чтобы духи шли на битву
С ветром, в ярости безумным.
Лунный свет прольётся негой,
Нежно всех стволов касаясь,
Обратится старой вербой,
Что в дали стоит босая;
Обратится серым волком
И лисою обратится...
Засыпай скорее только,
Пусть хорошее приснится.

А в старом парке утром тишь,
Лишь снег, никем ещё не смятый;
Ты понимаешь — место свято,
В благоговении стоишь.

Но вдруг, лишь в метре от лица,
Вспорхнёт оранжевая птица —
Спешит вновь богу помолиться,
Прославить мудрого творца.

За нею взглядом проследив,
Увидишь рауги кусочек
И тихо вскликнешь: "Aвва Oтче!"
Весь этот мир благословив.

Душа раскроется, как почка,
Из слёз и горя — выйдет строчка
Весёлая, как облака.
Вдали зарёй надежда светит,
Что будет меньше бед на свете
Пока душа твоя легка.

Птица лесная в городе белом
Жутко пугается звона трамвая:
Люди, спешащие, заняты делом —
Что им какая-то птица шальная?

Птица глядит на рисунок проспектов —
Это не то же, что тропы лесные,
Птице так жаль, что оставила где-то
Трубы печные да ставни резные.

Шумен и холоден город бетонный;
В нём и зимой не отыщется снега,
В нём, разрываясь, рыдают клаксоны.
Страшно машины устали от бега:

Им бы, как птицам, взлететь в поднебесье,
Чудом на крылья сменяя моторы,
Пеньем призывным заполнить полесье —
И наслаждаться божьим простором.

Что же предложит им дикая птица?
Разве лишь то, что в злой миг дерзновенья
В бешеной спешке поможет разбиться,
Тем обрестая покой и спасенье.