Я только горькая усмешка,
Мой смех, исполненный сарказмом,
Сгоревший весь, как головешка,
Страдая старческим маразмом.

Я тень былого восхищенья,
Я был когда-то тоже страстным,
И пьяным от прикосновенья,
Я к этим прелестям прекрасным…

Я стих пародии ужасной,
Я вой, от одиночества в ночи,
На все и даже месяц ясный,
Я полон злости и тоски…

Тону я вновь в морской пучине,
Горю я в сполохах огня,
Подобен выжженой пустыне,
И темноте морского дна.

Без якоря, с утерянной дорогой,
И в лабиринте, без маяка,
Я переполнен нежданною тревогой
Предчувствие беды наверняка…

Я аромат ночной фиалки,
Пылающий пожаром я рассвет,
Ответ, подсказанный в шпаргалке,
Я парадокс. Я амулет…

Я тишайший, глубочайший омут,
Я журчащий свежестью ручей,
Я все сказавший по-другому,
Я все искавший потрудней.

Я был соринкой в твоем глазу,
Я хаос вечный, твое страданье,
Прощенье, я твоему греху,
И долгожданное свидание…

Котенком ласковым тебе,
Иль беспощадными славами,
Так жестко сказанным тебе…
Или любви, или мечтами…

Я одинокий сердца стук,
Порыв души, в огне горящей,
И поцелуев нежный звук,
Любовью, в вышине парящей!

Как грусть-тоска меня снедает,
Как все сильнее сердце бьёт,
Что больше же всего пугает,
Лишь то, что кто-то все-же ждет.

Меня бесспорно ждет удача,
Успех в делах и радость встреч,
Итог, решённая задача,
Под светом от горящих свеч.

Ждет обеспеченная старость,
Удобств, конечно, целый сонм,
И всякая другая праздность,
Всегда похожая на сон.

Сомнений целое скопленье,
Как выбрать нужный вариант,
Оставив в стороне сомненье,
Как будто это прейскурант.

Всю жизнь мы делаем свой выбор,
Меняя курс, меняя галс,
Чет или нечет, сегодня выпал,
Давая мне бесспорный шанс.

***
Безумный клоун, чёрно-белый,
Со «Звездой Давида» на челе,
От помощи «пендосов», очумелый,
Почти всегда навеселе.

Он «ридну неньку Украину»,
Так любит просто нету слов,
Готов столкнуть её в пучину,
Оставить вовсе без трусов.

***
Ещё не вмерла Украина,
На сколько правда не скажу,
Вам же, вояки молодые,
Жизнь по Гордону предскажу.

Пора уже давно герою,
На поле боя умереть,
«Не бойся хлопец я с тобою»,
Он продолжает в микрофон хрипеть.

Помилуй бог нас, от Гордонов,
И от Зеленских сбереги,
И им подобных пустозвонов,
Пожалуйста, помилуй и спаси.

***
Вот сбегут все побратимы,
Будто крысы с корабля,
Были так несокрушимы.
А что поделать? Не смогла.

***
Чью-то душу, чью-то тело,
На алтарь небрежно бросая,
В бега рванули очень смело,
Стремительно в тыл наступая.

Защитник, исполняя Родины приказ,
Врага не сомневаясь, уничтожая,
Пусть будет сердце твердым, как алмаз,
И чистым, как слеза людская.

Желаю Вам душою не черстветь,
В Вас верят люди без сомнений,
И цель не может потускнеть,
Цель тысяч наших устремлений.

А твари сбившиеся в стаи,
На наши рубежи идя войной,
Предательству не видя ни конца ни края,
И нападая, только лишь толпой.

Средь вас есть многие изгои,
Которые предав родной народ,
Деяние свершить готовы роковое,
Чтоб опозорить семью свою и род.

Вам будет лишь один ответ,
Вас прописали в книге мертвых,
В одну лишь сторону билет,
Из наших граждан-исключённых.

Как надоели Евро-менеджеры смерти,
Европу развалили, как смогли,
Вам хором подпевают только черти,
На пепелище Украины, ещё с той войны.

Где так торжественно, маршировали,
Хватая все, что в руки только шло.
Вы много там тогда навоевали?
Куда все это в итоге завело?

И слышим только, «поставить в положенье»,
«Всё уничтожить» и «развалить страну»,
Нам горько очень ваше заблужденье,
Прочувствовав ошибки вашей глубину.

Разрешено судьбой, один раз в век,
Собравшись дикою ордою,
На Русь вам совершить набег,
Всей вашей стаей злою.

Наверно все-же срок пришёл, начать обряд,
Уже давно пора Европу строить,
В колонны пленных, по четыре ровно в ряд,
А не согласных, навечно упокоить.

Прости прощай моя печаль,
Моя прекрасная заноза,
Дорога вновь уходит вдаль,
Дерябнуть, что ли Кальвадоса.

Вновь расставанье предстоит,
И все идет наперекосяк,
И на столе моем стоит,
Налитый в рюмочку Коньяк.

Ненастная пора настала,
Мою мотая, сильно лодку,
Я начинаю все с начала,
И в стопку наливаю Водку.

Лекарство для тела и души,
Закусывай шоколадом иль сосиской
Пей с расстановкой не спеши,
Стакан златого Виски.

Из Древней Греции до наших дней,
Напиток выпивают, даже денди,
Для них нет ничего милей,
Чем старый, добрый Бренди.

Где нет ни кактуса и ни червя,
В едином порыве всех соединила,
Новомодная жидкость для торжества,
Зовущаяся, мексиканская Текила.

Путешествуя из Голландии в Британию,
Пьет в дороге гражданин,
Согласно пожеланию,
Крепчайший в мире Джин.

На вкус, цвет и крепость – ощущенья разные,
Находится лишь в раю земном,
Напиток нет его прекраснее,
Чем кубинский Ром.

А это не простая травяная настойка,
Что выпить может каждый клиент,
Её пить может только,
Кто уважает зеленый наш Абсент

Из Италии доставлено с любовью,
Следите, чтоб не слетела шляпа,
Её вы пейте не во вред здоровью,
Из винограда это, Граппа.

Прости меня за скудность слов,
Что я сказать тебе посмел,
За редкость наших вечеров,
За песни, что тебе еще не спел.
Словами трудно передать,
Бурленье чувств в моей груди,
Мне остаётся уповать,
На всепрощение любви.

Не уходи побудь со мною,
Я про любовь тебе спою,
Со всею грустью вековою,
Прости прощай мой друг, «адью»

Дорога тропкою кончаясь,
В чащобе завершая путь,
В болоте резко обрываясь,
Меня надеясь обмануть.
А я за ней гонясь по кочкам,
По топям, грязи и воде,
Себя вновь собирая по кусочкам,
И воду набираю в решете.

Не уходи побудь со мною,
Я про любовь тебе спою,
Со всею грустью вековою,
Прости прощай мой друг, «адью»

Как жизнь запутана порою,
Блуждая тропками любви,
Порой нас глушит, тишиною,
О мой извечный визави.
Так и живем, ведя беседы,
Запутавшись в своих словах,
Назло всем бедам и победам,
И в ввысь летящие в мечтах.

Не уходи побудь со мною,
Я про любовь тебе спою,
Со всею грустью вековою,
Прости прощай мой друг, «адью»

Немножко проспала иль припозднилась,
Красавица спеша укрыть, еще ночную наготу,
Любовь и страх наверно отразились,
В ночи горящей, позднюю звезду.

Разбирая архивы старых фотографий,
Нашла свою, шесть месяцев всего,
Да раньше ты была немножечко кудрявей,
Но не утеряла шарма своего.

Собачке сшила комбинезон,
Одела и сказала хорошо,
Понравился и цвет, да и фасон,
И пес вполне удовлетворен.

Аккомпанируя себе, ты на гитаре,
Исполняешь песню про любовь,
Вся в красном словно бы в пожаре,
Мир не видал, еще таких певцов

Помывшись, в кадке посидев,
Натягивая комбинезон,
Прекрасная, еще не всё одев,
А за спиною купидон.

Решившись заняться спортом, для здоровья
И в модном журнале, упражненья увидав,
Решила все проделать: с энергией, с любовью,
Но не рассчитала пуговиц, немного потеряв.

Разнообразен этот мир,
Что окружает с детства нас,
То тишиной застыл эфир,
То солнца свет почти погас.

Быть может, это все судьба,
Свой выдавая нам зигзаг,
Напоминает жизнь - борьба,
И в ней почти всегда аншлаг.

А может быть, так и должно,
Экзамен каждый раз сдавать,
Пусть даже много пройдено,
Нельзя предать и убежать.

И оптимизму придаваться,
Порой почти что, нету сил,
Чтоб человеком оставаться,
Чтоб просто жить, как раньше жил.

Вся красная, как и комбинезон,
Решила починить его немного,
Устроившись у печки, Вашим видом потрясен,
Не видел я такого вида колдовского.

Решив погладить комбинезон,
Горячим же конечно утюгом,
На гладильную доску его пристрою,
Локтем прижму и глазоньки закрою

Решив проверить, сколько весят телеса,
И голой на весы взойдя,
Одной ногою ставши на весах,
Внимательно на результат глядя.

Истории о приведениях читая,
Ты все ж, пугалась иногда,
И волосы на голове столбом вставая,
Ох выдавали, с головой тебя.

Как трудно жить,
Печь невозможно растопить,
Все спички изведя,
Растрепана и от натуги вся красна.

Мир женщин тайнами укутан,
Очарованьем дивным задымлён,
А как порою он запутан?
И весь любовью окружён.
Меняя срочно, гнев на милость,
А иногда наоборот,
Дана мужчинам очевидность,
И ослепительность красот.
Два мира не могут, друг без друга,
И в том увы не их заслуга,
Без женщин, жить нельзя на свете,
А без мужчин? Ведь не родятся дети.
Давайте, большое перемирье заключим,
Да здравствует: Любовь и плюс интим.

Вот очередной тринадцатый сонет,
Диктует мне, мой вороной пегас,
И очередной запутанный сюжет,
Ко мне стихами возвратясь,
Меня заполнит трепетностью чувств,
И удивит, и безусловно ранит,
Страданьем и количеством безумств,
И притчей во языцех станет.
Запутано всё с этим сложным миром,
С давно утерянным кумиром,
Душа кричит неистово и дико,
Закручена, хитрая интрига.
Потерян и растерян я,
Успехом и всевластьем дурачья.

Как в тазик, ступни заливши кипятком,
В качалке сидя, и щурившись притом,
Ты наслаждением полна,
В нирвану почти погружена.

Под музыку, что из граммофона,
Для наслаждения лилась,
С собакой и котом, ловила кайф определённо,
Ну наконец то проспалась.

Пол подметая рассуждая здраво,
Решила под коврик мусор спрятать,
Не мудрствуя лукаво,
И замела, всё везде порядок.

Вот натянула комбинезон,
И он, слегка обжал, твою фигуру,
И формы, навевают полусон,
Он отражает, объём иль кубатуру?

В ответ на твой девиз ну и плакат,
«А хочешь стать моим ты Валентином»
Готов на все, лишь необъятное объять,
Желанная всегда, ты всем мужчинам.

Я чувствую себя в режиме тишины,
Отрезанным от всего живого,
Наверное, мои переживания смешны,
А главное, итога никакого.
По небу тучки серые бегут,
Тоску на сердце навевая,
Их с запада проложен путь,
И ничего хорошего от них не ожидаю.
Тоска сменяется хандрой,
И начинаю спорить сам с собой,
Преодолеть пытаясь, источник безрассудства,
Вернуть все ощущения и чувства,
Чтоб вновь, стать смог я сам собой,
Навек покончив с темнотой.

Под звуки граммофона,
Одев балетки, пачку натянув,
Ты балерина определенно,
Комбинезон лишь, нарушает суть.

Увы, но красный комбинезон,
Слегка от стирки сел,
На прелести твои, вновь не налезет он,
Особенно где грудь и ниже талии, предел.

Играя кочергою словно клюшкой,
Ты вишенку направила в свой снятый лиф,
А я люблю девчонку хохотушку,
За сонм достоинств, столь аппетитных и лихих.

Ты комбинезон свой красный постирала,
У печи развешала его,
Лишь в полотенце завернутая предстала,
И с бантиком завязанным хвостом.

Решивши запечь в печи картофель,
Ты пропустила время доставать,
Задумавшись, как наверно Аристотель,
Теперь лишь, уголёк горящий вынимать.

И творчество - не шутовство,
Как тяжела судьба акына,
Какое это все-же колдовство,
Рождение дочери и сына.
Звук сердца твоего, мне слышать каждый раз,
Мешая вновь палитру красок ярких,
Ловить твой взгляд - любимых глаз,
И ощущать тепло объятий, очень жарких.
И для меня, конечно, нет дороже,
Чем этот миг свидания и Боже,
Дай этот миг еще разок прожить,
Чтоб мог тебя боготворить.
Чтобы любовь моя к тебе, жила века,
До самого последнего витка!

Как в сердце полыхает,
Огонь, зажжённый в нем,
До пепла прогорает,
Да здравствует огонь.
Быть может и живое,
В нем что и сохранилось,
Иль это нам с тобою,
Наверное приснилось.
Когда взгляд повстречает взгляд,
Когда никто ни в чем не виноват,
Не мне судить увы о том,
Я здесь живу и здесь мой дом.
Ошибок множество и заблуждений сонм,
Нам дарит жизнь похожая на сон.

Ночь холодом дыхнула,
В открытое окно,
Во мраке утонула,
А днем уже тепло.
Дороги все подсохли,
И снег уже сошёл,
Часть фонарей потухли,
И в город сон пришёл.
Мне кажется иль ночи,
Становятся короче,
Дома же окнами – глазами,
Потухшими, следят за нами.
И утро разгорается зарёй,
На расставанье, намекая нам с тобой.

День прощания наступит,
От него нам не уйти,
Безусловно бог возлюбит,
И простит нам все грехи.
Мы грешили не специально,
Но сложилась так судьба,
Мы взлетали вертикально,
Может это было зря.
Горечь скоро настигает нас, по прошлому скорбя,
Душу в клочья разрывает, ненавидя и любя,
О прошедшем вспоминая, накатила грусть-тоска,
Что поделать, жизнь такая и бывает коротка.
Помолчим еще минуту, помянем былые дни,
Разойдемся потихоньку, дважды в реку не войти.

Устав за день, намаявшись в делах,
Решила чай попить и задремала,
По пояс голая и аппетитная такая,
Так ты спала иль просто намекала?

Голову решив помыть,
Воды ты в тазик до краев налила,
И голову намылив, всё готова смыть,
В таз нырнула головой, ни капли мимо не пролила.

На печку, верхом усевшись,
Решила навести ты чистоту,
И в саже, подобно трубочисту, извозившись,
Что не преуменьшает очарованье твое и красоту.

Ты яблоки, присела чистить,
Щенок к тебе, прокрался в тыл,
И точку «очарованья» оголил,
О чем ты не, могла сама, помыслить.

Мороженное с аппетитом поглощая,
Оно, подтаявши, на грудь прелестную упав,
Тут визгу было, от холода страдая,
Который в мир впустила, ты от души вскричав.

Доброго дня, Вам православные!
Благая весть, над миром разнеслась,
В те времена воистину, что давние,
«Мария станет матерью Христа».
Уж много лет, с тех пор минуло,
Но радости полны все души у людей,
Восторгом божьим захлестнуло,
Со звоном радостным церквей.
И души наши пребывают в радости,
Как из искры рождая, пламя святости,
Хотя бы на день, на миг один,
Средь женщин наших и мужчин.
Мы рады за Марию мать Христа,
И Бога нашего - Отца.

Тебя немного приобняв,
За талию, что чуть полнее прежней,
Пустились в танец, без прикрас,
И я как прежде, такой- же грешный.
Каким и был, я много лет назад,
Когда меня очаровавшей деве,
Объятия горячие даря, помял твой выходной наряд,
В любви не признаваясь, в полной мере.

Все было так или иначе,
Расставшись, вспомнили не раз.
О той удаче или неудаче?
Что нас свела, пусть много лет назад.

Тебе пришлось помаяться нимало,
Мечась по миру в поисках себя,
Я не спросил, как ты существовала,
Лишь из уваженья и любя.
А мы с тобой увы, не стали лучше,
Моложе и красивей нас былых,
Какими были, в своих делах, заблудших,
Потерянных в трущобах городских.

Все было так или иначе,
Расставшись, вспомнили не раз.
О той удаче или неудаче?
Что нас свела, пусть много лет назад.

Что делать, если, «Се ля ви»1,
Полвека уж почти прошло,
И ты мой вечный визави,
А наше время истекло.
Мы можем спорить хоть до хрипоты,
Сходиться даже в рукопашной,
Нам увы не обрести,
Той молодости нашей бесшабашной.

Все было так или иначе,
Расставшись, вспомнили не раз.
О той удаче или неудаче?
Что нас свела, пусть много лет назад.


1c’est la vie - такова жизнь

Хотел один побыть, с собой наедине,
Чтоб многое обдумать в тишине,
Чтоб многое, наверное, решить,
Кого, за что и как благодарить.

Кто друг, что был им и всегда,
Кто враг и другом не станет никогда,
Мир раскололся, на своих и на чужих,
И в этом нет сомнений никаких.

Наш мир трещит, рушась напополам,
Осталось поклонение богам,
Традиционным концессиям и Храмам,
Что изливаются на души бальзамом.

На западе, где верят в чёрта,
История, прилично так подтерта,
Там всё, ну как всегда, наоборот,
И друга друг, извечно продает.

Там нет почти семейных пар,
Нам толерантный либерал,
Трансгендеров им столько «нарожал»,
В растерянности даже маргинал.

Пусть имя бога у каждого свое,
Но бог един он целое одно,
Пусть каждый его по имени зовёт,
И к нам он обязательно придет.

Рассвет, уже погасли звезды,
Светлеет небо поутру,
Мадам свои капризы бросьте,
Я Вам серьезно говорю.
Гляжу в прекрасные глаза,
Вас невозможно не любить,
И видят только небеса,
Без Вас невыносимо жить.

Нельзя Вас словом описать,
Я не готов любви просить,
Я сам готов Вам все отдать,
За то, чтоб Вас боготворить.
За то, чтоб Вы, мой милый друг,
Со мной остались навсегда,
Я сам Вам брошусь под каблук,
Меня Вы сводите с ума.

И солнце наступающего дня,
Тепло и яркий свет даря,
А на дворе уже весна,
Слова любви слышны едва.
Шепчите все слова подряд,
Все что приходят Вам на ум,
Я сам обманываться рад,
Моя прекрасная ханум.

Подковы в игре метая,
Стараясь в столбики попасть,
Увидели, как ты талией вращая,
Старалась все же не упасть.

Петарды на пробу подрывая,
Кидала их подальше от себя,
Уши при этом затыкая,
И всё вокруг нещадно разбомбя.

По правилам всем, на гору восходя,
Веревку медленно перебирая,
Лиф лопнул, грудь оголяя,
И устремился вниз, застежками махая.

С удою сидя на мостках,
И вдруг нежданная поклевка,
И выдернула рыбку впопыхах,
Увы, была то, мелочевка.

Из леса хворосту набрав,
Охапку ты домой несла,
И вдруг медведя увидав,
Лишилась мигом топора.

Давя ногами виноград,
Порядком с непривычки ты устала
Отменная фигура, отменный виноград,
А для вина, всего вот этого, немало.

Через ручей по бревнышку переходя,
Ты поскользнулась, пытаясь удержаться,
В ручей, журчащий с головой уйдя,
Хотя воды там, по колено не набраться.

Читая, лежа в гамаке,
Вися над самою рекою,
И привязавши удочку к ноге,
Ты наслаждалась тишиной.

Забравшись на лодке в заводи подальше,
Он удочку закинул, она терзает ветку.
Им нужно уединенье,
Свои вопросы разрешить,
Им вместе хорошо.

Две подруги, вели приватную беседу,
К мосткам на озере пристав,
Оставшись наедине.
Наверно кавалеров обсуждая.
Еще пока, крепка девичья дружба.

По озеру на лодке,
В раздумьях пребывая.
На лилии задумчиво глядя.
И отражение своё,
На водной глади наблюдая.

Любовь глотая, словно яд,
Известны все её симптомы,
Дыханье участилось, мутнеет взгляд,
И сердце бьётся метрономом.

Как сердце давит грусть-тоска,
Сомнения уходят, прочь,
Твои слова издалека,
Не смогут в этом мне помочь.

И станет ясна, лживость чувств,
В обмане ложных утверждений,
И эфемерность тех безумств,
Всех наших прошлых приключений.

Разлука – в наказанье,
Назначена самой судьбой,
И редкие воспоминанья,
Соединяют нас с тобой.

Гитару жарко – обниму,
И струны вновь – переберу,
Ты спросишь только – почему,
Ответ – за всё благодарю.

Решив в дом старый заглянуть,
Приникла к разбитому окну,
Глазком одним хотя б взглянуть,
Но ничего не видно, как тут не вздохнуть.

На пик без сомнений взобралась,
Нам с высоты рукой махала,
Не знаю, как ты поднялась,
Но все же тяжело дышала.

Надевши маску, ласты нацепив,
Со всей дури, вбежала в море,
Разбег свой в брызгах завершив,
Нырнула в воду вскоре.