Эксперимент

Нельзя наполовину быть подонком,
Или шалавой быть напополам,
С израненной и грязною душонкой,
Как думаете вы месье, и вы мадам.
Запутавшись душой и телом,
Стараясь выйти вновь на путь,
Под этим столь глубоким небом,
Чтоб грудью полною вдохнуть.
Вдохнуть, счастливые моменты,
Любимой, милый аромат,
Любимого, цветные комплименты,
Единственный, восход или закат.
Я не берусь судить и править,
Поступки Ваши и дела,
Или бездумно, рьяно славить,
Чертог сгоревший уж дотла.
Я за собой не успеваю,
Что делать, сам не без греха,
Простить униженно Вас умоляю,
Хотя б за эти словеса.

Как рыдала ива,
Под моим окном,
Стоя сиротливо,
Плача о былом.
Вроде всё сгорело,
В пепле вся душа,
Прошлое истлело,
Лишь горит свеча.
Вся в подтеках воска,
Слезах о былом,
Эхом отголоска,
Словно взмах крылом.
Путаные мысли,
Данные мне сном,
Как в конспектах жизни,
Писанных тайком.

Кусок Луны на тёмном небосводе,
Нам ночь осветит желтизной своей,
И россыпь звезд в весёлом хороводе,
Вокруг закружит сборищем огней.
Смотря на небо, во мраке ночи,
На философский настраиваясь лад,
Шепча или крича Шекспировские строчки,
«Быть иль не быть», я вспомнил невпопад.
И не найти убойней маскарада,
Чем тот, что театр миру даровал,
Переодевания, священного обряда,
И лицедейства, что Дионис нам преподал.
Ну а вообще, кусок луны, во тьме висящий,
Он месяцем, нам верный путь подскажет,
Хоть свысока, на грешных нас, смотрящий,
Нам в просьбе право не откажет.

И снова я шепчу -люблю,
Сквозь всё прожитое на свете,
И взгляд знакомых глаз ловлю,
Склоняясь элегантно в пируэте.

И талию твою, в моих руках,
Лаская, нежно я сжимаю,
С улыбкой горькой на губах,
Я снова всё переживаю.

Вот вальс закружит в сладких па,
И в бесконечном мельтешении,
Ты мне красивая, близка,
И длятся пусть часы, мгновенья.

И вот наш танец завершён,
И в завершении целую,
Я ту в которую влюблён,
О ком неистово тоскую.

Мечты разбившись о реальность,
Вновь растворятся без следа,
И послевкусия банальность,
В душе осядет навсегда.

Как вставало солнце, слева за горою,
Ярко красным диском, глянуло чуть-чуть,
И восток мне кланялся, алою зарёю,
Ночь прошла, рассвет, уж больше не уснуть.
Утро вновь рождённое, радостно встречаю,
Вот и день один, я разменял ещё,
Аромат рассвета с жадностью вдыхаю,
Значит в этом мире ,сделал я не всё.
Щебетанье птичье, солнышко встречает,
Как парадным гимном, птичьих голосов,
И берёзка ветками, словно в такт качает,
По небу бегут барашки, белых облаков.
Этот день прекрасен, звуками наполнен,
Травка зеленеет, и листва шумит,
Криком муэдзина, звоном колоколен,
Этот день привычно, радостно звучит.
Солнце вновь садится, вдалеке за лесом,
Диском тёмно-красным красит горизонт,
Запад мне закатом, помахал при этом,
День прошёл и ночь, украсит небосвод.

Улицей широкой, улицей широкой,
Простучали наши, наши сапоги,
Предков мы прошли, завещанной дорогой,
Принимай Берлин с Парижем, русские полки.

Мы шагаем в ногу, шаг в строю чеканя,
Рапорт только богу, Президент отдаст,
Мы Европу снова, как могли спасали,
Тут уж как придется, кто на что горазд.

Что там замутила, эта англичанка,
Гадит снова сволочь, нам везде подряд,
Довела Европу сука до цугцванга,
Недостатка нет, из тех которые хотят.

Мы шагаем в ногу, шаг в строю чеканя,
Рапорт только богу, Президент отдаст,
Мы Европу снова, как могли спасали,
Тут уж как придется, кто на что горазд.

И француз гламурный нам рукой махая,
Бабушку супругу прячет в сундуке,
Был ведь право всё же, на пороге рая,
С негром из приезжих, здесь невдалеке.

Мы шагаем в ногу, шаг в строю чеканя,
Рапорт только богу, Президент отдаст,
Мы Европу снова, как могли спасали,
Тут уж как придется, кто на что горазд.

Впереди лежит дорога,
Из родимого чертога,
На простор страны родной,
Уготована судьбой.
Не герой, а только путник,
Не хамло и не распутник,
Не хороший, не плохой,
А с распахнутой душой.
Я наверно все же странник,
Пешеход увы не всадник,
И бреду я по дороге,
Только я и только ноги.
И попутчиков встречаю,
Никого не обижаю,
Коль устану – посижу,
Коль уходят – провожу.
За себя лишь отвечаю,
О великом не мечтаю,
Чтоб прожить и не грешить,
Верить в бога и любить.

Ох не строй мне только глазки,
Не зови меня с собой,
Все твои известны сказки,
Дамы скажем роковой.
Перепутаны все мысли,
Я растерян, одинок,
И не вижу в жизни смысла,
И от холода продрог.
Светишь ты, увы не грея,
А сама глядишь с тоской,
Ты любила не умея,
Целовалась лишь с душой.
Тесно в танце прижималась,
И ласкалась как щенок,
Всё обманом оказалось,
Это нам с тобой урок.
Не давай надежд иному,
Душу право ты не рви,
Можно было по-другому,
В жизни, в сказке и любви.

Горящий миг заката алый,
Он солнце спрячет до утра,
Как ярко красные кораллы,
Что море прячет от тебя.
Ты симпатичная девчонка,
Добавлю, это лишь пока,
С чертами явными, чертёнка,
С оттенком четким, каблука.
Красива и твой взгляд горящий,
Гибка, как свежая лоза,
И голос за собой манящий,
Как перезвоны серебра.
Завидую, наверняка тому мужчине,
Что под каблук твой попадёт,
Хоть гибнет он от чувств в пучине,
На миг один, но всё пройдёт.
Пройдёт, как дождик накануне,
Растает прошлогодний снег,
Утихнет, как жара в июне,
Окончен путь на тысячу парсек.

Европы клоуны, что пахнут нафталином,
Макрон и Фридрих Мерц,
Ох заигрались с кокаином,
Косому путь укажет, вновь слепец.
С тупым, тупой не так уж дурен,
И с дураком, он не такой дурак,
С гламурным, в меру он гламурен,
А с чудаком, какой же он чудак.
Собрались чудаки со всей Европы,
Собрались в стаю, как и встарь,
И ну в Брюсселе рыть окопы,
И рассуждая, кто здесь царь.
Скорей назначенной царицей,
Урсула фон дер Ляйен будет,
И в помощь старой чаровнице,
Тут Каю Каллас не забудут.
Одни лишь клоуны и ведьмы,
В ковен запретный собрались,
Пройти еще по краю бездны,
Вот крови б вволю напились.
На нечисть, наш ответ суровый,
Один и он же навсегда,
Костёр неистово багровый,
И в сердце кол, всё, как всегда.

Как против нас войну вели,
Бандеровцы и страны НАТО,
За долю каждую земли,
Народ не нужен, нужно злато.
Ну что ж, для «друга лучшего»
Обманутого и истинно заблудшего,
Готов всего рецепт один,
Варшава, Париж или Берлин.
Сгорят все без остатка,
Без жалости блаженного припадка,
Коль сам народ не вразумил безумцев,
И молится он множеству трезубцев.
Себя считаем в праве наказать,
Врага наглядно покарать,
А если не сдаётся враг в итоге,
Пускай подумают о боге.
И если вашими ракетами стреляют,
По мирным городам и граждан убивают,
Гореть вам суждено в аду,
Накликали вы сами ту беду.
Мы щёки под битьё не подставляем,
Виновного по полной покараем,
Запомните, потомкам завещая,
Россия интервентов не прощает!

В душе огонь ещё горящий,
Скорее тлеющий во тьме,
Надежду мне пока дарящий,
И личный пунктик реноме.
Жить по закону и по правде,
В России так судьбой дано,
И совесть к этому добавьте,
Ну, как церковное вино.
Любовь – интимно это слишком,
Честь – увы не каждому дана,
Добро – является излишком,
Мечта – туманная душа.
Закон и правда, так же совесть,
От предков заповедано в веках,
Ещё немного правда горесть,
Что с сединою на висках.
О юности давно уже ушедшей,
Судьбы весёлой хоровод,
О личной жизни сумасшедшей,
Когда идёшь всегда на взлёт.
Увы пора в ангар нас ставить,
И профилактикой увы,
Нельзя уже ни что поправить,
Ни возраста, ни нрава, ни судьбы.

Ты смотришь на меня с тоской,
Всё сказано задолго до прощанья,
Глаза с нечаянной слезой,
Слезой любви и расставанья.
Всё, что хотела получить,
Ты получила полной мерой,
Тебе меня не приручить,
Не удивить своей изменой.
И лаской ключ не подобрать,
Куплетом до конца допетом,
Интим прошу не предлагать,
Увы всё это под запретом.
Нам не дано простить-понять,
Хотя бы здесь не лицемерьте,
Лишь на себя в тоске пенять,
Нам в этой жуткой круговерти.

Снарядами земля Донецкая изрыта,
Трехсотых и двухсотых достаточно кругом,
И к ним ещё живым, ползёт почти открыто,
Девчонка медсестра, чтоб вытянуть с трудом.
Но вновь хлопки и завывают мины,
Сквозь этот ад Вам надобно пройти,
Подумайте, без женщин, беспомощны мужчины,
Их надобно найти, перевязать, да и вообще спасти.
Вы женщины, вы ангелы победы,
Нам жизнь почти ушедшую, даря,
И отведя руками наши беды,
Вы всё берёте скопом на себя.
Тащить тяжёлого по полю,
Слезинки по щекам уже бегут,
Наплачетесь девчонки с нами вволю,
Тут не минуты, часы мгновеньями идут.
И закрывая не убитых от обстрела,
Ловя осколки их собой прикрыв,
Ты, вскрикнув, больше побледнела,
Ползёшь ты дальше про себя забыв.
И руку протянувшая помочь,
Души порывы, истинно прекрасны,
Ты боль свою сумела превозмочь,
И смерти больше неподвластна.

Красотка дивная, свободною походкой,
Ты шествуешь, как будто на парад,
Плывешь сногсшибательной молодкой,
В душе мужчин звучит неистовый набат.

И как верёвочке не виться,
Всему приходит свой конец,
Тебе положено влюбиться,
Пойти с любимым под венец.

И той же дивною походкой,
Детишек в садик отводить,
Греметь на кухне сковородкой,
Всех напоить и накормить.

И быть заботливою мамой,
И верной быть всегда женой,
Пусть даже самой, самой, самой,
Под этим солнцем и луной.

Бабулей мудрой стать в итоге,
Достойно внуков воспитать,
И ждать всех в гости на пороге,
Ну и немножечко ворчать.

Жил – был бродячий менестрель,
Он много и неплохо пел,
Прошёл он множество земель,
Народу, нравиться умел.
Он пел всегда и всем с душой,
И чувства меры не терял,
И оставаясь сам собой,
Одну лишь даму прославлял.
Он был влюблён в неё давно,
Увидев только раз один,
Он слово дал, как суждено,
Как православный пилигрим.
Он ей служить поклялся вечность,
Себя принесши на алтарь,
И сердце словно драгоценность,
Ей преподнёс в бесценный дар.
Дар, не отвергнув эта дама,
Решила, будет про запас,
Так развивалась эта драма,
Любовь и корысть, как контраст?
Но строго если, между нами,
Настанет все же та пора,
Слияния реальности с мечтами,
И зазвонят колокола.
И корысть чудом превратится,
В любовь земную, хоть на миг,
Нам хватит, чтобы насладиться,
И выдать восхищенья крик.

Читатель с нетерпеньем ждёт,
Мгновений истинно волшебных,
Любовь, когда к героям вдруг придёт,
И чувств безбрежных, вдохновенных.

Пред дамами долгов не признаю,
Любезен с дамами по жизни,
И денег, как гусар я не беру,
Мои порывы право бескорыстны.
Красивых женщин множество кругом,
Живым букетом словно окружают,
Своей любовью, лаской, колдовством,
От бед, злосчастий всяческих спасают.
Как оберег иль талисман,
Который нам приносит счастье,
И будешь даже если в стельку пьян,
Получишь ты от них участье.
Уложат хотя бы на газеты,
Накроют аккуратненько другой,
И вновь в себя придёшь, любимым и одетым,
А кто тебя принёс домой?
Хотя порой упрямы до безумства,
И мнение своё умеют отстоять,
Маркетинг возведён у них в искусство,
Ведь как умеют нами управлять.

Опять про дев, про дев …
Прекрасных без сомнений,
Чей щебет словно бы напев,
Дарящих грёзы сновидений.
Тех аппетитных, сдобою особой,
Округлостью приятных форм,
Не тяготящихся свободой,
И не сторонников реформ.
Тех ласковых и нежных пери,
Что из легенд и сказок к нам пришли,
Для них всегда открыты наши двери,
И для души, и для любви.
Нельзя с соседом прожить букой,
Не понимая, что по чём,
Века сдружили нас наукой,
Всё проверяется бедой.
За дружбы полном дастарханом,
В застолье точно все равны,
Вина, компота ли стаканом,
Глядь все проблемы решены.
Ещё нас связывают узы,
На ком и кто из нас женат,
Вот эти брачные союзы,
Нас всех во истину роднят.

Бегут барашки облаков,
По небосклону в синеве,
И до скончания веков,
Им бегать в этой вышине.
И нам с тобой на них глядя,
Так грустно и тоскливо,
Что даже ссоримся любя,
Хотя и молчаливо.
А ты опять на всё ворчишь,
Живу увы не по фен Шую,
С укором на меня глядишь,
С вопросом: как я существую.
И что тут можно предпринять,
Найти какую-то лазейку,
Чтоб ты могла меня понять,
Да и мою, судьбу злодейку.

Мы помним, что мир спасённый,
От грязи, мерзости фашизма,
Солдатом русским сохранённый.
Что было со столицею нацизма?

Берлин, что брали русские не раз,
Щадя врага, что поднял руки,
Мы можем повторить сейчас,
Доделать дело дедов, мы их внуки.

Парижу, увы гордиться нечем,
Лишь скромно кукарекать в уголке,
Он засорён трансгендерным весельем,
Там гомики и ЛГБТ почти везде.

Но в этот раз, платить не будем,
В расход кафе и кабаки,
Погрязшим в непристойном блуде,
За пепелище, что осталось от Москвы.

Лишь Лондон замком неприступным,
Над островом туманным воцарился,
Он выгодам своим сиюминутным,
Всё подчинил и в этом растворился.

Но гадит англичанка, как и прежде,
Не в силах воздержаться, знать понос,
Мы объясним велико роднейшей невежде,
Сворованное всё вернуть и это не вопрос.

Мы помним все чинимые обиды,
Мы помним все предательства, измены,
Не прощены увы и не забыты,
На всём пространстве великой ойкумены.

Скопление дорог и перекрёстков,
И направлений может быть,
Смущает только лишь подростков,
Для нас препятствие, что нужно переплыть.
Нам это скопище путей,
Не выбираем путь, он выбирает нас,
Из множества достойнейших людей,
Всему своя минута или час.
Да что ж, мгновения прекрасными бывают,
А женщины прекрасны в этом мире все,
Особо коли в нас желанья зажигают,
Такие как: «Носится бесштанным по росе».
Или, когда прекрасная наяда,
По той росе сбегает в неглиже,
Догнать её моя награда,
Из прошлого чудесном кураже.
О дамы, вы истинно прекрасны,
И молоды, желанны, как никто,
Порою только с нами вы несчастны,
Такое вот простите шапито!

Как радостно встречала нас весна,
Когда нам по семнадцать только было,
И умных разговоров кутерьма,
В ночь увлекла и там же растворила.
Луны, горящей серебром,
На тонкой нити, звёзд скоплений,
На небо брошенных ковром,
Окрашенных в цвета сомнений.

Взрослея с каждым годом, день за днём,
Мы старше становились и мудрее,
Дорога называется судьбой,
А мы увы не молодеем.
Луна на нас глядит с небес,
И обрамленье звезд всё то же,
Даря нас ожиданием чудес,
Как в юности, похоже.

Вот день пришёл и пробил час,
Солидно серебря причёску,
Нас внуки радуют подчас,
Нам помогая поднести авоську.
Луна всё там, же в небесах,
Глядит на нас с немым укором,
О всех несбывшихся мечтах,
И потому с суровым приговором.

Дороги, которые нас выбирают,
Которые порой не выбираем мы,
И мысли разные бывают,
И разные порой мечты.
А о тебе мой друг сердечный,
Мечтою дивной поражён,
С проблемой истинно извечной,
Как малолетка увлечён.
Тут выбор может быть один,
И нет уже пути иного,
Ты иль хозяин – господин,
Либо слуга – инстинкта основного.

Наступает вновь весна,
Вот и повстречались,
Расставаясь навсегда,
Мы тогда прощались.
Нам свидание судьбою,
Невзначай назначено,
Да и долей роковою,
Всё уже оплачено.

Так фортуна разыгралась,
Рассмешить старается,
Долго нами любовалась,
Может издевается.
Может всё нам кажется,
Может и привиделось,
Иль судьба куражится,
Или ты обиделась.

С истеченьем времени,
Те дела далёкие,
Чувствами весенними,
И словами колкими.
Всё запутано сильней,
И затянутым узлом,
Стали мы на век умней,
В размышленье о былом.

Утро красит, алым цветом,
Солнца знойного восход,
Значит это, скоро лето,
И весны почти исход.
И почти разоблачаясь,
Бабы бродят тут и там,
Видом чудным восхищаюсь,
Вы прелестны все, мадам.
Женщин шарм подобен бомбе,
Мужиков бьёт по мозгам,
И при всём моём апломбе,
Не встречал подобных вам.
От подобного сиянья,
Очарован даже я,
Вы загадки мирозданья,
Тайны смысла, бытия.
Кто создал подобных чуду,
Вас особ прекрасных форм,
И не скрыться, вы повсюду,
Много вас, ну целый сонм.
Признаюсь в любви покорно,
Признаю, что был не прав,
Жить без женщин невозможно,
Прав господь, был вас создав.

Хороша была девица,
Девятнадцати годов,
И красива баловница,
Пери дивная из снов.

И стройна фигурой дивной,
Ножка сказочно стройна,
Не вполне была наивной,
И не очень-то глупа.

Так призывно целовалась,
Шармом не обделена,
Сладко вместе так мечталось,
И гулялось до утра.

Отгуляли, отмечтали,
Расставание с тобой,
Отлюбили, отстрадали,
Разведенные судьбой.

И года прошли неспешно,
Год за годом, день за днём,
Встреча наша неизбежна,
С истечением времён.

Обстоятельства, как прежде,
Подождать ещё чуток,
Может в сбывшейся надежде,
Положительный итог.

Ты бедовая была,
Ты бедовая была,
И как сладки были поцелуи,
В плен ты сердце забрала,
В плен ты сердце забрала,
Но те дни давно уже минули.

И расставшись невпопад,
И расставшись невпопад,
Как и встретились тогда внезапно,
Вот и кончен листопад,
Вот и кончен листопад,
Кончен он наверно безвозвратно.

Годы мигом пронеслись,
Годы мигом пронеслись,
Встреча нам ничто не предвещала,
Где ау ты отзовись,
Где ау ты отзовись,
Видно всё нам предстоит сначала.

Постарели мы уже,
Постарели мы уже,
Седина в висках уж серебриться,
Но по-прежнему в душе,
Но по-прежнему в душе,
Есть желание ещё напиться.

Ты как прежде молода,
Ты как прежде молода,
И осталась молодой девчонкой,
Не старея никогда,
Не старея никогда,
Той стервозой, нежною и тонкой.

Ты бедовая была,
Ты бедовая была,
И как сладки были поцелуи,
В плен ты сердце забрала,
В плен ты сердце забрала,
Но те дни давно уже минули.

Минувших лет, великие свершения,
Победы, одержанной когда-то,
И истинно живое отраженье,
Для нас дарованных восходов и закатов.
Там наши предки жизни отдавали,
За не незнакомых им ещё потомков,
Не за награды: ордена или медали,
Не за отголоски славы очень громкой.
И имена всех павших за отчизну,
Запечатлённых в памяти навечно,
Достойный дав отпор фашизму,
Свой долг исполнив безупречно.
И в вечном шествии, их поминая,
По улицам родной страны,
"Бессмертный полк" эпически шагая,
Он память сохраняет той войны.

Разлука нагрянувши внезапно,
С сиреной, объявлением войны,
Картина мира, нарушенная залпом,
Нарушенная «Балом сатаны».
Прощались с мужьями жёны,
Отцы с детьми, прощались навсегда,
В бой уходили батальоны,
Свои, чтоб обессмертить имена.
Не дрогнув, перед вражьей силой,
Не преклонив колен и головы,
Не только братскою могилой,
Навек оставшись в памяти страны.

Наш общий праздник, День Победы,
Что предки щедро даровали нам,
Пройдя через страдания и беды,
И отплатив за всё врагам.
Один дед без вести под Ржевом сгинул,
У бабушки брат из пяти один домой пришёл,
Другой же правою рукою заплатив, за то, что он могилу минул,
И все с увечьями, раненьями домой.
Нам дом всего важнее и главней,
Он лечит раны тела и души,
На ноги ставит побыстрей,
Порю даже чем врачи.
Мы в этот День Победы,
И павших поминаем и живых,
За всё, за что сражались наши деды,
Нам не забыть иначе мы мертвы.

Как года теперь летят,
Будто бы торопятся,
Мне сейчас за шестьдесят,
Но пожить так хочется.
И встречали мы рассветы,
И следя за звёздами,
Получали мы ответы,
Вперемежку с грёзами.

Тихими скитальцами,
По пути заблудшими,
И не чуждых шалостей,
Не вполне разумными.
Заплутали в трёх соснах,
Потерялись в полюшке,
Наяву или во снах,
Мы по доброй волюшке.

Мы всегда о том мечтали,
Что с любовью встретимся,
Утоли мои печали,
Может, что изменится.
Или снова встретимся,
Может снова влюбимся,
Снова всё завертится,
Иль на миг почудится.

Как года теперь летят,
Будто бы торопятся,
Мне сейчас за шестьдесят,
Но пожить так хочется.
И встречали мы рассветы,
И следя за звёздами,
Получали мы ответы,
Вперемежку с грёзами.

Горящей свечки огонёк,
В ночи таинственно мерцает,
Но вьётся, кружит мотылёк,
И пламя крылья опаляет.

Мы люди словно мотыльки,
На свет любви всегда стремимся,
Сгорая в пепел, в угольки,
В огне, чтоб снова возродиться.

Горящей свечки огонёк,
В ночи таинственно мерцает,
Он для кого-то Рагнарёк,
Где всё живое погибает.

И жизнь порой полна огня,
Огня любви, огня познанья,
И жизни жар в душе храня,
Храним мы тайны мирозданья.

Горящей свечки огонёк,
В ночи таинственно мерцает,
Напоминаньем или как упрёк,
Тем, кто огня не сберегает.
_________________________________________________
Рагнарёк, или Рагнаро́к (др.-сканд. Ragnarök, Ragnarøkkr — букв. «Судьба богов», «Сумерки богов»), в германо-скандинавской мифологии — гибель богов и всего мира, следующая за последней битвой между богами и хтоническими чудовищами.

Не могу сказать прощай, не могу сказать прощай,
Очень больно, очень больно расставаться,
Ты почаще вспоминай, ты почаще вспоминай,
Что не так уж безопасно нам влюбляться.

Коли сердце {ты отдал} (отдала), коли сердце {ты отдал} (отдала),
Ничего не требуя в награду,
{И} (он) тогда поцеловал, {и} (он) тогда поцеловал,
И пропел любимой серенаду.

Было право хорошо, было право хорошо,
И цвели цветы и пели птицы,
Если что-то суждено, если что-то суждено,
Пусть тогда оно уже случится.

Вот и нудные дожди, вот и нудные дожди,
Небо серым затянули тучи,
Ты немного подожди, ты немного подожди,
Солнца появился снова лучик.

Не могу сказать прощай, не могу сказать прощай,
Очень больно, очень больно расставаться,
Ты почаще вспоминай, ты почаще вспоминай,
Что не так уж безопасно нам прощаться.

Застольная песня

Пора вернуть окраину на место,
И вспомнить, что славяне все они,
И нас месили из того же теста,
Без добавленья злобной болтовни.
Мы были, да и есть мы братья,
Из прошлого, с разрушенной семьи,
А слышим мы от них одни проклятья,
Признания в их стойкой нелюбви.
Им так советчики мозги промыли,
И зависть к нам у них в глазах стоит,
Так, что вы сделали и что вы совершили,
Надеясь, что старший брат опять простит?
Мы многое прощали по незнанью,
Не веря в подлое нутро,
На слово доброе, вы отзывались бранью,
И ухмыляясь так хитро.
Советчиков у вас всегда хватало,
Французов, американцев, англичан,
Старались рушить, что нас объединяло,
Распространяя зловонный свой дурман.
Не верю, что вернётся всё обратно,
И вас не братья, в рабство продадут,
Увы мы расстаёмся безвозвратно,
Не радуйтесь вас снова предадут…

Как нас позвали на войну,
С врагом не до конца добитым,
За целый мир, за всю страну,
С агрессором почти уже забытым.
Но он курилка, как живой,
В крестах готических, как прежде,
Мы в бой вступили роковой,
В последней и единственной надежде.
Победа полная нам жизнь дарует,
На много, на много поколений,
Народ наш праведно ликует,
Мы на коленях лишь в часы молений.
Страшна была последняя война,
Где наши деды жертвы приносили,
Мы разгромили их и как всегда,
За то молились и с этим победили.
Враги сегодня ответят нам по полной,
Возиться надоело каждый век,
Пусть будет горько, будет больно,
В раба не превратится человек.
Пусть лучше нас они боятся,
Все эти сэры, месью и господа,
А сделки заключать, не будем и пытаться,
Хитрить и воровать отучим навсегда.
Прощенья нашего вы не достойны,
Забудьте о дружбе навсегда,
Мы, как всегда, достаточно спокойны,
Вам не украсть победы нашей никогда.

Сегодня подарить хочу,
Вам самых ярких чувств,
А также всех вас попрошу,
Изгнать скорее грусть.
Чтоб радость в сердце поселилась,
Покой и божья благодать,
Добро скорее возвратилось,
К тому, кто сам готов воздать.
Желаю крепкого здоровья,
Во всем удачи и успеха,
А также бодрого настроя,
Веселья вашего и смеха,
Тепла, внимания, любви,
И нежных солнечных объятий,
И коль обидел кто прости,
Так будь терпимей, непредвзятый.
Живи с надеждою и верой,
И понимая всех вокруг,
Всех мерь ты только общей мерой,
И будь всегда в кругу друзей, подруг!

Вот и снова непогода,
Дождь и снег стучат в окно,
Разыгралась вновь природа,
Бьёт настойчиво в стекло.
Словно мороком запутан,
Я как будто бы во сне,
Благодарен тем минутам,
Говорящим о тебе.
Словно бредом полуночным,
Где витают миражи,
Или кругом непорочным,
Где сплошные виражи.
Я укутанный так плотно,
Что и вздоха не свершить,
Невозможно беззаботно,
Дальше жить или любить.
Но в твоих объятьях нежных,
Я растаю без следа,
И в своих желаньях грешных,
Я погрязну навсегда.
Неги сонной предаваясь,
Обнимая дивный стан,
Всё за нимфами гоняюсь,
Сквозь обманный сей дурман.

И вновь дождливая погода,
Весна решила землю напоить,
А что поделаешь природа,
Она же может пошутить!
Бывало, что и снег в июне,
Дожди или суровая жара,
Или ещё вдруг, град ударит в струны,
Весеннего иль летнего дождя.
Погода и сурова, и жестока,
Как женщины, обманутой слова,
Порою следствием слепого рока,
Неотвратимей, чем сама судьба.
И в храме бьём неистово поклоны,
И просим боже сохрани,
С надеждою глядим в иконы,
И молим: спаси и сбереги.

Нет никого желаннее на свете,
Чем ты мой ласковый и нежный зверь,
С тобою куролеся до рассвета,
Был счастлив я, уж ты поверь.
И вроде всё почти, как надо,
Чего ещё такого нам желать,
Ты близко так, почти что рядом,
И разжигаешь снова страсть.
Худышка милая моя,
Зачем ушла ты так внезапно,
Зачем покинула меня,
На сорок лет, мне не понятно.
***
Минувший времени кусок,
Окончился почти свиданьем,
И жизнь - запутанный клубок,
Твоим прерывистым дыханьем.
Крупнее стала, тяжелей,
А грудь воистину, царицы Савской,
Ты о прошедшем не жалей,
С такою осанкой гордой, царской.
Но я не в праве требовать свиданья,
Желать свершения греха,
Оставим же, напрасные страданья,
«Подруга в Интернете», но моя.

Сюжет закрученный когда-то,
Как безрассудства юности пример,
Не всё, что дорого, то злато,
Я точно знаю, мне поверь.
Минули годы дружной стаей,
И унеслись пропав вдали,
Лишь мы седые провожаем,
Гримасы прошлые любви.
И будто счёт ещё не списан,
И мы, как прежде молоды,
Но жизни лист почти исписан,
И по дороге сорваны цветы.
Мне дороги немногие мгновенья,
Что подарила нам судьба,
Страданья или наслажденья,
Теперь со мною навсегда.

Мадам, минули времена,
Мы изменились и не вечны,
Но не забыты имена,
Что в нашей юности беспечной.
Дарили нас любви безумством,
Манили всюду за собой,
И мы с достойным безрассудством,
Шагали дружно за судьбой.

У всех по-разному сложилось,
Не всем по жизни повезло,
Мадам лишь только божья милость,
Что перед вами я, судьбе назло.
Да отболел свой срок безумством,
И безответно отстрадал,
Опасным чувством вольнодумства,
Но я себя не потерял.

Нашёл на тропках мирозданья,
Свою любовь, свою тропу,
Себе достойные деянья,
Что суждены лишь одному.
Мадам вы не забыты тоже,
Я память свято берегу,
О той, что всех была дороже,
Как путеводную мечту.

Мы были молоды и глупы,
Запутавшись в своих мечтах,
На комплименты очень скупы,
Порой витая в небесах.
Как долго мы уже в пути,
Былое мутным миражом,
Мадам нам только лишь дойти,
Сквозь непогоду, дождь и шторм.

Да я хочу понятным быть,
Пусть прослыву почти безумным,
И чувства, чуть лишь, приоткрыть,
Чтоб не казаться полоумным.
На вас хочу произвести,
Я впечатленье полной мерой,
И все метания души,
Такой ранимой, нежной, щедрой…
Ну что, опять не удалось,
Не складно что-то получилось,
Всё как-то в жизни так сошлось,
И так судьба уже сложилась.

Вам милым и прекрасным дамам,
Хочу сегодня пожелать,
Во всём всегда с природным шармом,
Как чудо чудное сверкать.
Чтоб неземною красотою,
Светить вам, как маяк в ночи,
И быть во всем всегда душою,
В стихах и в жизни, и в любви.
О леди вам ли быть в печали,
Вам дан в награду божий дар,
Вы мир собою освещали,
В душе мужчин зажгли пожар.
Богини так владеют слогом,
Лаская рифмой, как рукой,
Чтоб устоять быть надо богом,
Перед красою неземной!!!

В ночи горящий огонёк,
Мне маяка дарящий свет,
Мой путь во тьме увы далёк,
Огнем в пути своём согрет.
Бреду неспешно по тропе,
Устало шаркая в ночи,
Я верю, что приду к тебе,
Под свет немеркнущей свечи.
Увы я раб своей любви,
И обстоятельств тоже раб,
С тобой общаться – визави,
Таков судьбы у нас масштаб.
Так нить судьбы ведёт в пути,
И не свернуть не заплутать,
Моё раскаянье – прости,
Любовь, а это как дышать.
И пусть таков каков я есть,
Я в чувствах словно бы в сетях,
И мне всего не перечесть,
В ночи горящих фонарях.

Коль мне дарованы невзгоды,
Из всех даров моей судьбы,
Подобны изменению погоды,
И настроению толпы.
Они нечаянно возникнут,
Где их уже совсем не ждешь,
И всё равно тебя настигнут,
Каким бы ты не был хорош.
Кому-то ты не симпатичен,
Стремленьем счастье обрести,
И ты становишься токсичен,
Коль не способен донести:
Презенты нужным людям,
И лесть шершавым языком,
Тем, кто порою всех нас судят,
И проверяет на излом.
Увы я им не так удобен,
Как, то желают «господа»,
И становлюсь я неугоден,
И в чёрном списке навсегда.
Своей спиною не поклонной,
Отсутствием желания предать
И головою непреклонной,
И неумением прощать.
Шутить всегда, когда возможно,
Смеяться даже над собой,
Увы порой неосторожно,
С моей мятежною душой.
И в спор с готовностью вступая,
Чтоб точку зренья подтвердить,
Предупрежденья отвергая,
И без желанья угодить.
Таков наверно уродился,
Таков мой жизни путь,
Пусть я порою горячился,
Себя мне не в чем упрекнуть.
Стараясь собеседника понять,
Не обижать других старался,
Нетерпимости - не проявлять,
И сам не сильно обижался.

Ночь, под Новый год, волшебна,
Сбываются желанья и мечты,
Мерцанье звёзд - великолепно,
Как отраженье вечной красоты.
Той красоты, наполненной когда-то,
Твоей крутой закрученной косой,
Непримиримым дерзким взглядом,
Той девы вечно молодой.
Нам дарит Новый год мгновенья,
Былое переживая вновь и вновь,
Томиться заставляя с исступленьем,
И миражами нереальных снов.
Так подходя естественно к итогу,
Имея за плечами, груз прожитых лет,
Уже пора молиться богу,
Встречая утренний рассвет.
Так каждый выбирает для себя,
Свой путь проложенный судьбою,
И образ жизни, проще бытия,
Нетленною, бессмертною душою.

Укутанный снегами город,
Горит гирляндами огней,
И чудом новогодних ёлок,
Нарядных улиц, площадей.
И кажется сейчас приедет,
На тройке Дедушка Мороз,
Все ёлки он в снега оденет,
Чтоб, что желали всё сбылось.
Вот мчится тройка удалая,
На облучке снегурочка и снеговик,
Коней неспешно погоняя,
Летят почти, что напрямик.
У Дедушки Мороза в санках ,
Лежит с подарками мешок,
И словно в новогодних сказках,
Тихонько падает снежок…

Метёт метель позёмкой стылой,
В порывах ветра за окном,
И завывает с новой силой,
И дребезжит слегка стеклом.
И ночь в свои права вступает,
Фонарь на улице горит,
Метель зверюшкой завывает,
И только снег вокруг кружит.
С тоской на улицу взираю,
Резона веселится нет,
Твою улыбку вспоминаю,
Похожую на полуночный бред.
Наверно, нету мне прощенья,
Наверно, в чём-то виноват,
Мои раскаяния, сожаленья,
Сквозь мрак, в ушах моих стучат.
Ах независимый и гордый,
Куда же деться от себя,
Такой упрямый, благородный,
И нет иного бытия.
Как просто в жизни ошибиться,
Искать и потерять свой путь,
В трех соснах можно заблудиться,
На пень присевши отдохнуть.

Мне надоело, выслушивать советы,
Как жить, что почитать,
И как писать сонеты,
А также с выраженьем, их читать.
Поймите, я готов учиться,
Достойному, реальному, тому,
Чем я могу в итоге восхититься,
За то, чему могу сказать – благодарю.
Мне быть важнее чем казаться,
А равнодушие я не могу понять,
Приходится порой сквозь слёзы улыбаться,
Гордыню внутри себя смирять.
Мне надоели пустые извиненья,
За то чего не совершал,
«Мадам! Прошу прощенья!»,
За взгляд косой или чего не так сказал?
Мне ханжество чужое не по нраву,
И хамство под соусом любым,
Да я люблю свою державу,
Я патриот и мне не быть иным.
Мне быть важнее чем казаться,
Врага на поле боя побеждать,
Перед героем преклоняться,
И всех достойных уважать.

Безумный мир с ума сошедший,
Он полон страхов и угроз,
И ощущений сумасшедших,
И красотой увядших роз.
Меняют страны президентов,
Их выбирают тут и там,
Из списка явных претендентов,
И снова мир напополам.
Обижен вновь экс-президент,
Не так иного избирали,
Не легитимный претендент,
И править сможет он едва ли,
Таков он демократов мир,
По правилам неписанным живущий,
Где правит бал безумный сей кумир,
Долгоживущий, толерантный и блюдущий.
Следящий уверено за всем,
Что отличается от ихнего стандарта,
Решает множество проблем,
На пользу золотого миллиарда.

Война, кровавою тропою,
Всю жизнь былую разделив,
Для нас является судьбою,
Жизнь в испытанье превратив.
Вставать с колен порой накладно,
Но не согласны мы с судьбой,
Врага накажем мы нещадно,
В войне, для нас воистину святой.
Паук фашизма снова вылез,
Из европейских тех тенёт,
Европа вновь не долечилась,
Её опять озноб трясёт.
Старушку снова мы подлечим,
Коль не рассыпится она,
Применим клизму, вставим свечи,
Чтобы очистилась до дна.
Всех выловив, опасных психов,
Таблеток горсть или укол,
И станет сразу, тихо-тихо,
Их всех в психушку за забор.
Пусть там безумными мечтами,
Лелеют дальше слабый ум,
А не гремят вовсю мечами,
Смутители народов дум.
Наш старый враг-партнёр за морем,
Вновь спичками посмел грозить,
Ох обернётся это горем ,
И вас придётся подлечить.
Помогут вряд ли вам уколы,
Таблетки тоже ни к чему,
Лишь Ониксы, Кинжалы, Посейдоны,
Научат, может быть уму...

Дороги, выбранные нами,
Ведут по жизни нас подчас,
Их меряя ногами и сердцами,
Молясь на свой иконостас.
Нам их пройти, даровано судьбою,
Иного не дано уже увы,
Юдолью определяется земною,
Мольбою и глубинами мечты.
Нам так уж решено по жизни,
Свернуть куда-то не судьба,
При всей своей дороговизне,
Наш путь, бескомпромиссная борьба.
И за решенье выбранное нами,
Готовы мы ответить сей же час,
Своими грешными главами,
На взрыд, рыдая и смеясь.

Ах может быть, ах может быть,
Судьба закрученная хитро,
Нам позволяет завершить,
Что не совсем ещё забыто.

Того, что мы не отложив,
Устав от дел и от забот,
Мы заново спешим прожить,
Хотя вердикт порой суров.

Ах может быть, ах может быть,
Сложится только в этот раз,
Чтобы рисунок нам раскрыть,
Пока огонь в нас не угас.

Мы так доверчивы порой,
Наивны словно дети,
Когда испытываем боль,
Попав, в обмана сети.

Ах может быть, ах может быть,
Разочарованье нас минует,
Не сможем попросту забыть,
Того, что нас пока волнует.

Что нас настойчиво звало,
В край юности туманных грёз,
Что с возрастом минуло и ушло,
К созвездью неизвестных звёзд.

Ах может быть, ах может быть,
Нам в этой внутренней борьбе,
Себя, увы не победить,
Лишь только корчиться в огне.

Мир полон ложных правил,
Где в норму возведён обман,
Где старый дед страною правит,
И набивает свой карман.
Где разной масти проходимцы,
Ведут всегда свою игру,
Все торгаши и кровопийцы,
Там, где они не быть добру.
И так запутан свод из правил,
За стол уселись шулера,
Тут передёрнул, тут слукавил,
Отсыпал злата – серебра.
Казна бывает пропадает,
Но что поделаешь игра,
И коль аферу затевают,
Ложь выдавая на – гора,
Страна прожжённых аферистов,
И спекулянтов, шулеров,
Лоббистов и контрабандистов,
И продавцов, и игроков…

Не говорите со мною о любви,
Наверное, слова уже напрасны,
Как прежде вы конечно же прекрасны,
И бог от бед вас всех убереги.

Не надо ваших клятв мне о любви,
Не надо слёз, оброненных с досады,
Понять друг друга так и не смогли,
И расставанье было полною бравадой.

Не надо обещаний очень громких,
Обид, уже не значивших ничто,
Всё вновь вернуть попыток робких,
Как вдруг прокисшее вино.

Вы прошепчите мне на ухо,
Обиды вашу, Вашу боль,
И вдруг как выстрел, оплеуха,
Всё вновь помножили на ноль.

Над Америкой - рассвет,
Демократия в закате повисла,
Либерализма пожухлый букет,
Вновь лишенный всякого смысла.
И героям уже пора на покой,
Всех вокруг они утомили,
Руководили дружной толпой,
Всё загадили и наследили.
Так страною своею никто,
Пренебречь никогда не решился,
Сделать лишь России назло,
Но их план уже провалился.
Всё вокруг радужным цветом,
Размалевано всё же не вдруг,
Долю горькую даря своим детям,
В виде евнухов, геев и слуг.
Республиканцы готовят рассвет,
Что получится право не знаю,
Всё исправить, Вам хватит ста лет?
Понимаю, удачи желаю!

Упала ночь на зимний город,
И тускло фонари качаются, горят,
На ноль просел уже и холод,
Но с крыш капели пока, что не звенят.
Ночь крыльями своими всё вокруг накрыла,
И тени у подъездов собрались,
И грусть-тоска меня почти-что победила,
На этом полигоне, под названьем жизнь.
И в этом мраке, меня взяло сомненье,
Не так наверно жизнь прожил,
Не сохранил те чудные мгновенья,
Когда я ошибался и любил.
Когда был бесшабашно молод,
И реки в брод переходил,
Порой испытывая голод,
Но не стонал и не грустил.
Не бил унижено поклоны,
Был ироничен и шутлив,
Не стриг, естественно, купоны,
И был естественно счастлив!

Мы прошлое тоскуя, вспоминаем,
Всё кажется былое нам честнее,
Но лишь с годами это понимаем,
Когда становимся старее.
Седою головою - мы блондины,
Умом нетленным – академикам подобны,
В суждениях мы непоколебимы,
И норовом добры, не злобны.
Да мы ошибки тоже совершали,
И верили порой не тем, не тех любили,
Не тех порой в пути встречали,
Не с теми расставались и забыли.
Что делать, человекам грешным,
Какими мы воистину бываем,
Поступками своими мы поспешно,
Порой кого-то обижаем.
Прошу прощения смиренно,
У всех, кого обидел я когда-то,
Молю простить меня самозабвенно,
Молю я днём и ночью, с рассвета до заката.

Мне не забыть твои глаза,
И те мгновения прощанья,
Вот на щеке блестит слеза,
Как клятва, словно обещанье.
Что будет встреча навсегда,
Меня дождутся в этом доме,
И осушённая слеза,
Исчезнет в сладостной истоме.

Хочу тебе ещё сказать,
Всё, что несказанно ночами,
Ещё разок поцеловать,
Тебя почувствовав губами.
С тобой неспешно я прощусь,
В объятьях крепко обнимая,
И я, конечно, возвращусь,
Куда я без тебя, родная.

Нам предстоит добить врага,
Что наши деды не добили,
Теперь уже наверняка,
Чтоб больше пальцем не грозили.
Чтоб мистер, месье иль пан,
Навек забыли к нам дорогу,
Развеять вражеский дурман,
Послав их к черту или к богу.

Я верю в то, что победим,
И нет у нас другой дороги,
И вновь Россию защитим,
Родные защитим чертоги.
Мы, как всегда, не поглядим,
На их гнуснейшие упрёки,
И новый мир мы создадим,
Мир справедливый, не жестокий.

Землянка,. Тусклый огонек,
Стол еле-еле освещает,
А в сердце тлеет уголёк,
В итоге встречу предвещая.

Письмо написано любимой,
Момент затишья уж истёк,
Лицо подернуто щетиной,
Бойцу наверно невдомёк.

Что снова в бой, зовут нас трубы,
Без нас не будет тех побед,
Идти вперёд, сжимая зубы,
У нас один приоритет.

Разбить всех этих непутёвых,
Что стаей дикой собрались,
Со множеством понтов дешёвых,
Бандеры внуками звались.

Коль не добили в сорок пятом,
Простили и давали жить,
Их непутёвых, звали братья,
Помиловать, так как нельзя казнить?

И с милостью вы нашей пролетели,
Своей греховностью гордясь,
Добились вы чего хотели,
Хоть идентичности стыдясь.

Не спорим, ложкой не копали море,
Рабов вовек не надо нам,
И если вор, у вас, сидит на воре,
И в ранг искусства возведён обман.

Вы гибели во истину достойны,
И братьями увы не будем вам,
А если надо зацепим и Европу,
И наведём порядок там.

И не найти покорных вам холопов,
Рабов безликих для ваших грязных дел,
И всю Европу маршем мы протопав,
Для русских это не предел.

Берлин мы брали не однажды,
Париж для нас не томная мечта,
Когорты наши, по-прежнему отважны,
И горькая вас ждет тогда судьба.

И Лондон столицу коварства и обмана,
Что грабежами колоний рождена,
На дно навечно, опустим океана,
И будет кровь рабов отомщена.

А если надо, то пойдем за лужу,
Америку, как пик своей мечты,
Немного только силы под натужим,
Индейцам степи, горы возвратим.