Всё опять смешалось словно
В калейдоскопе
Судьбы, лица,города.
Мы с тобою повстречались
На дороге
Той дороге, что уходит
В никуда.

И сгорали на ветру
Так быстро свечи.
И шептались о любви
Пылинки звёзд.
Но забыли мы с тобою
Этот вечер.
И не приняли судьбу
В серьёз.

Осень-скрипка снова плачет
Так надрывно.
Бьётся оземь каплями вода.
И ищу я след утерянный
Наивно
Той дороги, что уходит
В никуда.

Захрипела скрипка оборвав
Любви молитву.
Захлебнулась болью
Тишина.
Лишь скрипела на ветру
Забытая калитка.
Словно тонкая замёрзшая
Струна.

Заблудилось наше счастье,
Где-то бродит.
Не увидим его больше никогда.
И стою я одиноко
У дороги.
Той дороги, что уходит
В никуда...

Замёрзло время. Ночь сменяет вечер.
Слепой фонарь роняет тусклый свет.
Ни дня, ни утра в этом мире больше нет.
В лицо осколками швыряет ветер встречный.

Уж кофе не бодрит двойная доза,
Не теплится пейзаж - размытое пятно.
Впадаю в спячку, глядя за окно.
Где хрупким инеем в саду застыли розы.

И тишина до боли в голове
Шаги считает нудно снежным хрустом.
Так вяло всё, безжизненно и пусто.
Покорно мир сдаётся в плен зиме.

Природа остывая,студит сердце.
Ветра холодные над городом гудят.
И в стылой темноте всё чаще ищет взгляд
К весне и солнцу потайную дверцу.

На ресницах твоих снег
Тает в слёзы.
А в глазах застыла грусть
И замёрзла.
Прячешь ты свою печаль
В сердце робком.
Шепчешь нежные слова
Ненароком.
Ты обманывать себя
Продолжаешь.
Что ж, раз хочешь, кто тебе
Помешает?
Притворяешься, что всё
Не серьёзно.
Что любовь не возвратить —
Слишком поздно.
Говоришь, что верить снам
Просто глупо.
Ты смеёшься, но дрожат
Твои губы.
Ты считаешь себя сильной
И мудрой.
Ну, а чувствуешь порой,
Просто дурой…

Ох, как же порой не хочется ничего
В книге пророчеств лишь твоё имя
Я улетаю прочь, словно оторванное перо
От крыла твоего...

Ты исчезаешь в призме промозглых капель дождя
Я ловлю зыбкие тени твоих шагов
Где ты забыл, где оставил меня?
Бросил в другом измерении…

Не дотянуться, не закричать, не вздохнуть
Сложены руки — мне не коснуться земли
Ветер уносит мысли и замысла суть
Призрак дождя…
Мне себя не вернуть…

Дым
Стелется меж окоп.
Жар
Всюду огонь и пот.
Свист
Пули, как град летят.
Кровь
И ни шагу назад.
Злость
Хочется мне кричать.
Страх
Друга опять терять.
Мать
Будет в ночи рыдать.
Тихо
Молиться и ждать.
Бой
Только в кино красив.
Боже!
Где взять столько сил?
Грохот
Железо звенит
"Пятый"?!
Прости, брат... Подбит...
Сколько?
Хочу я понять
Нужно
В огне потерять?
Чтобы
Войн голод унять.
Кто-то же
Должен сказать!
Парни,
Вы бьётесь за нас.
Те,
Кто там гибнет сейчас.
Всех,
Кого можно спасти,
Боже,
Молю защити!

В день весенний и чудесный
Колокольцев тихий звон
Плещет музыкой небесной.
Эхом вторит обертон.

В парке людно, суетливо.
Все взволновано галдят.
А в кустах мелькают нимбы,
Крылья белые торчат.

Рассыпая позолоту,
Купидончиков отряд
Дружно вышел на охоту.
Караулит всех подряд.

Стрелы веером летают,
Арфы пчёлками гудят.
Никого не пропускает
Купидонистый отряд.

Видно им дано заданье
Все сердца соединить,
Распланировать свиданья,
Улюбить, переженить.

Как бы тут не ошибиться!
И осечки дать нельзя.
Должен кто в кого влюбиться?
Дело важное, не зря.

Надувая щёки, тянут
Пухлой ручкой тетиву.
Дзынь! Стрела летит коряво -
Её ветер снёс в траву.

Угодила мимо стрелка.
Ух, на сей раз пронесло!
Не попал, негодник мелкий!
Жахнул в "Девушку с веслом".

Я не злюсь на купидона,
Ведь влюблялась сотни раз!
Не хочу страдать я снова...
Любят пусть МЕНЯ сейчас!

Снежность в воздухе кружила,
В танце медленно плыла,
Дом чуть-чуть припорошила,
На крылечко забрела.

На тропинки, на дорожки
Улеглась, как мягкий пух.
И на новые сапожки
Посадила белых мух.

Шапки елям навязала.
И на солнышке в ветвях
Горсть алмазов разбросала
На уснувших тополях.

Распахнула путь в безбрежность,
Как калитку в небеса.
Снежность - это снег и нежность.
Зим застывшая роса.

Скрип приоткрытой створки окна донёсся сквозь сон, мгновенно собирая нервы в комок. Вслед за ним навалилась тяжесть, и что-то угрожающе требовательно зарокотало прямо над ухом, вырывая меня из царства Морфея.
Я застонала от отчаяния, но покорно поднялась, зная, что ночной гость не отстанет.
Ночь была такой чёрной, что казалось, темноту можно зачерпнуть ладонями. Я на ощупь брела по гулкому коридору, а он крался за мной по пятам, не отставая ни на шаг. Чудовище из моих кошмаров незримой тенью скользило во мраке, бесшумно ступая по холодным половицам… Я его не видела, но чувствовала, что он рядом, за моей спиной. Несколько раз я останавливалась замирая и оборачиваясь, пытаясь уловить хотя бы движение, но кроме круглых глаз, светящихся в темноте потусторонним фосфоресцирующим огнём ничего не могла рассмотреть. Глаза были огромными, и в них отчётливо проступало выражение дикой, почти первобытной жажды. А ещё в них снова был голод… Звериный, неутолимый, безудержный.
Низкий, утробный звук разрезал ночную тишину, заставив вздрогнуть и прибавить шаг. От холода и ощущения собственной беспомощности перед этим коварным монстром меня передёрнуло. Обхватив руками озябшие плечи, я двинулась дальше, на кухню.
Что-то осторожно коснулось голых ног, теранулось о них вскользь и исчезло. Я задержала дыхание, сдерживая крик, готовый сорваться с губ в любую секунду. Дрожащими руками открыла холодильник и поморщилась от неожиданно яркого света.
— Мяу! – тут же требовательно провозгласило чудовище, нетерпеливо вонзая острые когти в мою ногу. – Мяяяууу!!!
— Да что б тебя! – от неожиданности выронив Китекет, я замахнулась на кота тапком. – Огонёк! Когда же ты уже нажрёшься, морда блохастая?! Твоя шерстяная задница скоро в форточку не пролезет!
— Мяу! – возразил мой жирный и наглый котяра, как ни в чём не бывало хрумкая Китекет прямо с пола, с наслаждением прикрывая глаза и удовлетворённо мурча.
— Совести у тебя нет! – простонала я, в который раз вспомнив поговорку: «Не было у бабы заботы, так купила она себе порося…»

Разорвана в клочья седая луна.
В конвульсиях тьмы угасая,
Как призрак холодный трепещет она,
Средь мраморных туч исчезая.

И в ночь полнолунья так хочется знать,
В грядущем что нас ожидает?
Рискнуть, погадать? А быть может, призвать,
В рулетку с судьбою играя?

Девица одна в тёмной старой избе,
Поставив у зеркала свечи,
Гадает в ночи о грядущей судьбе,
Катая по блюдцу колечко.

О суженом том, что явИтся во сне,
Тихонько заклятье читает.
Ложится в постель, повернувшись к стене,
И кОсу свою расплетает.

Сгущается мгла, ветер грозно шумит,
И пёс на цепи завывает.
Свеча - то искрит, то почти не горит.
Колечко на блюдце мерцает.

Шаги за окном. То ли плач, то ли стон.
Скрипят потихоньку ступени.
В зеркальной пыли, набирая разгон,
Проносятся зыбкие тени.

Вот скрипнула дверь, сны уже не нужнЫ.
Напрасно не рви одеяло.
Объятья инкуба так сладко нежны.
Ему возражать не пристало.

Он - демон страстей, искуситель для всех.
К тебе он уже прикоснулся.
Теперь не отпустит, пока от утех
Рассвет не заставит очнуться.

Кричи - не кричи в его жарком плену!
Уже не поможет молитва.
Тебя он, лаская, утащит во тьму -
Без крови проиграна битва.

Его поцелуи взорвут небеса,
Тебя разрывая на звёзды.
И будет катиться от счастья слеза,
Её не унять - слишком поздно.

Как кубок вина, тебя выпьет до дна,
Хмелея от юного тела,
Потом рассмеётся, наигравшись сполна,
Умчится в иные пределы.

Под утро, когда снова солнце взойдёт,
Привычно ты в зеркало глянешь.
Своей красоты там уже не найдёшь,
Себя ты совсем не узнаешь.

Потухшие очи, волос седина,
Морщины и дряблые щёки.
С инкубом за грех расплатилась сполна -
Из тела он выпил все соки.

Теперь тебе смерть остаётся лишь ждать -
И с этим придётся смириться.
И больше не нужно уж в полночь гадать,
Кто в дверь твою тихо стучится.

Зимушка, зимушка,
Дай мне дожить до весны.
Не остуди ты мне душу холодной метелью.
Может, весною я в счастье большое поверю.
Только не дай мне замёрзнуть и сбиться с пути.

Ветер весенний,
Ты туч пелену разгони.
Солнышком ласковым нежно ладони согрей.
Дай мне дождаться сирени и верной любви.
Мне нагадала цыганка сегодня о ней.

Лето зелёное,
Ты за меня заступись.
Синими клёнами, волнами тёплых морей.
Лишь ненадолго прошу, подожди, задержись.
Может, я всё ж повстречаюсь с любовью своей.

Осень холодная,
Серым пролейся дождём.
Зря я надеялась, зря я так долго ждала.
Листьями жёлтыми я украшаю свой дом.
И догораю под этим осенним огнём.

Зимушка, зимушка,
Дай мне дожить до весны…

По колено в снегу я бреду,
Лютый холод повсюду проник.
Стонет старая дверь на ветру,
Где-то кашляет слабый старик.

В белом саване мёрзнет земля,
Звонкий колокол в сердце щемит.
И от всех свои тайны храня,
Ночь с очами открытыми спит.

Мёрзлый пруд манит звёзд серебром.
Отражаясь в зеркальной пыли,
Звёзды сыпятся. Месяц серпом.
И волков завыванье вдали...

Предавшись мира созерцанью,
Найду звезду я в вышине,
Чтоб согревала душу мне
Своим невидимым касаньем.

Любуясь на волшебный лик,
Быть может, даже не замечу,
Как полечу звезде навстречу
Сквозь сны и грёзы - напрямик.

И посреди очарованья
Реки мерцающих огней,
Где вечно правит Водолей,
Я загадаю ей желанье.

Я попрошу мне силы дать
Парить в нирване вдохновенья.
Отринув лишние сомненья -
Любить, надеяться, мечтать...

Не люби, ведь это больно.
Не страдай, ведь это зря.
И не хмурься недовольно
На погоду ноября.

И не смейся громогласно,
Что б морщин не обрести.
Не мечтай - мечтать опасно.
Можно ведь с ума сойти.

Не летай во сне, не ползай
По просёлочной пыли.
Не смотри в ночи на звёзды,
Что мерещатся вдали.

Не целуйся, не надейся,
И не плачь когда грустна...
Лучше просто ты напейся
И пошли советы на...

Нам суждено переродиться -
Собакой стать или цветком,
Кому-то вольной, гордой птицей,
Иль однодневкой-мотыльком.

Я камнем твёрдым и холодным
Хочу родиться на земле.
И миллионы лет свободно
Лежать на берегу в песке.

От вод солёных океана
Я гладкой стану, без углов.
И соль мои присыплет раны.
Не будет слёз, не будет снов.

Не сможет больше кровоточить
Душа в истерзанной груди.
И разум знать уж не захочет,
Что позади, что впереди.

Часов и дней не различая
Под пение слепых ветров,
Я буду слушать крики чаек
Прощальной музыки без слов.

И пусть тогда, что отстрадалось
Застынет в камне, как в броне.
Усталость, боль, любовь и жалость
Пусть на века уснут во мне.

Чёрный дым плавит в сумрак чужие, холодные окна.
Заплетает венки из шипов умирающих роз.
Рвёт туман жизни суть на труху и сухие волокна,
Затирая следы перекрёстками встречных дорог.

И мгновенья летят в бесконечные встав хороводы.
Ускоряя свой танец, листая закат и рассвет.
Кто мы здесь? Не успели ещё ни понять, ни запомнить,
Как понять не успеем однажды, что нас уже нет...

Осень пришла к нам,
Дрожа от волнения.
Словно девИца,
Краснея нарядами.
Мы ж её встретили
Лишь сожалением,
Хмурыми лицами,
Тусклыми взглядами.

Осень пропела нам
Песню небесную
Птиц запоздалых
В краю звездопада.
Мы же надулись-
Это нечестно!
Осень бесстыжая
Лето украла.

Плакала осень
Дождями рассветными,
Не понимая
Жестоких упрёков.
И, раздражаясь
Холодными ветрами,
Тихо шептала:
- Мне так одиноко...

Забыв о страхе и презрев запреты,
Своей любовью к людям одержим,
Над градом из церквей и минаретов
Прекрасный ангел медленно кружил.

Колокола звонили в час обедни
И в храм стекалась праведных река,
Где каждый, опустившись на колени,
Усердно каялся в своих людских грехах.

Прося у Бога счастья и покоя,
Молились люди сутки напролёт.
И свечи жгли, и двигались толпою
Вокруг церквей, свершая Крестный ход.

Голубкой обернувшись белоснежной,
Заворожённый музыкой псалмов,
Спустился ангел, принеся надежду
В холодный мир церковных куполов.

Над храмами святыми пролетая,
Он радость пел, свою любовь даря.
И не заметил, как воронья стая
Взметнулась в небо, прямо с алтаря.

Украшенные позолотой рамы
И лики нарисованных святых
Вдруг почернели, став вороньим храмом
В сердцах людских, надменных и пустых.

Кадило источало запах серы
И в адском пламени потрескалась свеча,
Когда упал на землю ангел белый
Под натиском слепого воронья.

Колокола звонили громко в храме,
Потоки страждущих размеренно текли.
И, причащаясь кровью ангела, в отчаянье
Молили люди Бога о любви.

В небе месяц двурогий,
Снова ночь на пороге,
Чёрный лес вдоль дороги,
Что ведёт в никуда.
Тёмный город, как призрак
Болью скорби пронизан,
И сверкает сквозь призму
Мёртвых капель вода.

А на площади старой
Ржавой, выцветшей рамой
Всё скрипит неустанно
От ветров карусель.
Тигр, слон и лошадки
В прежнем строгом порядке,
В звёздном свете лампадки
Кружат души детей.

И дома, как гробницы,
Сквозь слепые глазницы
Смотрят вдаль, за границы
Ядовитой реки.
Где урановой пылью
Лес покрылся, как гнилью.
Где в болотах засилье
Обрели пауки.

Пеплом пахнет рябина
И вздыхает трясина,
Раскидав паутину
Бесполезных огней.
Здесь покой уготован,
Здесь забвенье и холод,
И хрипит старый ворон,
Зазывая гостей.

Забыты Богами далёкими
И брошены в мире людей.
Во тьме мы бредём, одинокие,
Средь гулкого эха церквей.

Ещё иногда мы пытаемся
Взлететь с этой грешной земли.
Но падаем и просыпаемся
Лицом в придорожной пыли.

Мы плачем, но слёзы не капают -
Их адский огонь иссушил.
Об острые скалы проклятия
Раздроблены храмы души.

Крыла наши сажей измазаны,
Изломаны перья о твердь.
Мы - ангелы, падшие ангелы,
Которым уже не взлететь...

Я смотрю на тебя и хмелею,
За подобную вольность прости.
Я признаться тебе не посмею,
Не посмею забыть и уйти.

Ты меня не заметишь в пространстве,
Не найдёшь средь пылающих глаз.
Ты меня не обидишь, не ранишь,
На потеху толпе не отдашь.

Я смотрю на тебя, и теряюсь
Среди тысяч неузнанных лиц.
Робким сердцем чуть-чуть прикасаюсь,
Лёгким взмахом прикрытых ресниц.

Пью тебя, как волшебное зелье,
Наслаждаюсь, как старым вином.
Жаль, что утром наступит похмелье…
Где опять ты окажешься сном.