Шелестят листвою строки,
Все закончены уроки,
Впереди другая тема,
Наступает перемена.

И плутают мысли странно,
Выдавая текст спонтанно.
Память куролесит в дымке,
Чёрно белые всё снимки.

Телевизор чёрно-белый,
По асфальту пишем мелом,
Чёрно-белая эпоха,
И одежда и картоха.

Чёрная душа в потёмках,
Все её ругают громко,
Белый шум и белый стих,
И терзаний цвет моих.

Клавиши на фортепьяно,
В белом трезвый, в чёрном пьяный,
Чёрных роз и нет в помине,
Белые заполонили…

И не режет красок всполох,
В разноцветных разносолах.
Может быть совсем чуть-чуть,
В чёрно-белом жизни суть.

У людей сплошные разногласия,
Один курит, а другой не пьет.
Вон соседка, та с больной фантазией,
А сосед так тот на всё кладёт.

И живут, один гантелей бухает,
У другого идеальный слух,
У Натальи муж квартиры путает,
А жена Серёги бредит вслух.

На скамейке бабки КГБшницы,
Ещё с тех, со сталинских времён,
В каждой местной тётке видят грешницу,
В мужике чертяка отражён.

Нет порядка на подъездной лестнице,
Курют, пьют, и матом прям в лицо,
Слышал там, что Клавка манекенщица,
А Валерку кличут пошляком.

Что за люди, узы то супружески,
Попирают, честно говоря,
Вася заглянул к вдове по дружески,
А жена в истерике с утра.

У людей сплошные разногласия,
Не ужиться им, ну нипочём,
У Зураба появилась пассия,
А ему с балкона кирпичом.

На окне цветок и кошка,
Это всё не понарошку,
То этюд для сочиненья,
Вот, пишу без промедленья.

Кошка птичку увидала,
Созерцать ей стало мало,
В исступлении прыжок!
Мой истошный матерок!

На полу цветок и ваза,
Чем не повод для рассказа,
Повесть про зверей и флору!
Будет повод для фурора.

Проза что-то не строчится.
Для чего же мелочиться?
Надо браться за поэму!
Не выкидывать же тему?

Тема широка, красива,
Тут нужна ретроспектива.
Больше кошек и цветов!!!
…И роман в стихах готов!

Леденящая душу мелодия.
Шаг за шагом.
Не в строю уже, одинокие.
К саркофагу.
Вопли горя кругом.
Но не слышат.
Только бесы и тьма.
Рядом дышат.
Проводить не дозволено.
До чертога.
Каждому там своё.
Да от Бога.
Проходи народ мимо.
В поклоне.
Они нынче в ночном
Эскадроне.
Они там за спиной
У братишек.
Защищают, как могут их.
Свыше.

За окном берёзки нагибает ветер,
Он с утра не в духе, видимо проспал,
Горизонт светлеет к солнцу по примете,
Редко нынче греет, скис потенциал.

За ночь навалило снега по колено,
Надо бы размяться, тропку навести,
По закону жанра в тренде Мельпомена,
Я ж её служитель, Господи прости.

Как и в прошлом веке, по старинке значит,
Холода по сроку, потеплений нет,
Ни один учёный не переиначит,
Не перезапустит грозный интернет.

Вышел. Свежий воздух. Будто рюмку вдарил,
Голова по кругу. Здравствуй друг Шаман,
Вот и псу не спится, будто кто ошпарил,
Носится по кругу милый мой дружбан.

Лапами копает. Помогает, значит.
Вместе то мы быстро закруглим гештальт,
Слышь – ка, запоздало клин гусей гогочет,
Видимо не в жилу им моя мораль…

Я иду по городу, подняв гордо голову,
Горделивость, выпятив словно напоказ,
Загордился гордостью вязкою, тяжёлою,
От гордыни въедливой получив экстаз.

Не суетись, деревья созерцая,
Сказал однажды мудрый аксакал,
Если звезда по небу замерцала,
То это не начало, а финал.

Если жизнь не в радость,
А судьба злодейка,
Надо выпить малость,
И Ас-саляму алейкум...

Может быть, и сердечная мука, вздыхая о прошлом, затихла,
Может быть, иногда и припомню, накатом давленья, её,
Может быть, за потери, с лихвой, своей радостью мы заплатили.
И осталось у каждого, там за чертою не наше, а лишь одиноко своё.
Может мир и жесток был, а может напротив берёг нас чрезмерно.
Может он всё предвидел, и вовремя крикнул нам хлёсткое: «Брейк!»
Может быть и судьба пожалела, всё взвесив весами сомненья. Наверно.
Ну а может, всего между нами, банально, печально, но не было. Фейк?
Может быть. Но зачем же тогда, если вижу я сон, то с тобою. С одною.
Может быть. Но к чему бьётся в дебрях души, позабытая кем то мечта.
Может быть. Но как хочется звать тебя милая, добрая, ну и… родная.
Только в жизни на нашей страничке, где я лишь с тобой, чистота…

Как высокое древо секвойя,
Разрастаясь, взлетает в небо.
Бьёт рекорды моя паранойя,
Хоть внутри у неё плацебо.

Тянет ветви тугие к шее,
Давит в сердце своим стволом,
Я поддался и стал трофеем,
Её жуткого страха плодом.

И теперь не помогут таблетки,
Алкоголь не поможет теперь,
Поселился, сбежавши из клетки,
В голове моей загнанный зверь.

Он силён, но испуган до края,
Когти с ножен, клыки на рожон,
А вокруг озверевшая стая,
Вот такой смысловой закидон.

Если выпустить это наружу,
То палата под номером шесть,
Ну а если оставить, завьюжит,
Разорвёт безудержная жесть…

Вот, живу вместе с ней параллельно.
Попривыкли и я и она,
Смотрим телек. А там беспредельно,
Отовсюду зигует война.

И уже не боюсь я болезни,
Ведь она отпустила меня,
Посреди обезумевшей бойни,
Паранойя такая фигня.

Стихи писать - не чесать в затылке.
Вот тут ты весел, а тут страшилка...
Не просто рифму, а сути жилку,
Порой нам дарит души копилка.

С утра задумал, напишу весёлый стих,
Порадую друзей и домочадцев.
Не длинный. Будет радостно, но вкратце,
И не подумает никто, что пишет псих.
Не написал. В итоге приутих.

Фантазия к обеду разошлась.
Решил писать роман про иностранцев,
Без всяких там премудростей и глянцев.
Но тут жена в испуге напряглась,
И мысль на полпути оборвалась.

Поел с пристрастием, селёдочка, грибочки,
И рюмка рома, как же без неё,
Ведь каждый вносит в трапезу своё.
Писать хотел про рюшечки, цветочки…
Но вкусовые в сон ввели сосочки.

Не написал. Проснулся. Вечер. Томно.
И солнце потянулось за холмы,
Предтеча осени, а далее зимы…
Унылую историю, вдруг, вспомнил.
Какой же разум, всё же, неуёмный…

Да ладно, завтра. Прям-таки с утра.
Порадую друзей и домочадцев.
Ужо в подробностях. К чему же вкратце?
Распишет гений моего пера.
Вперёд к свершениям! Да здравствует! Ура!

Я не пишу стихи дуплетом,
И очередью не пишу.
Свои, больные нервом вирши,
В своей дурной башке ношу.
Они орут: «Пусти наружу,
Подарок людям неземной!»
И я немножко выпускаю,
Когда в разладе с головой...
Рыдает мозг, рифмуя снова,
Читатель крутит у виска,
И часто думает: «Хреново»
И осуждает свысока.
Но мне наука — не награда,
Теперь рождается романс.
Бьёт чаще сердце, возбуждая
В душе желанный резонанс.

По ладам гуляют руки,
Пальцы в струны бьются,
В песне двое, нежной муке
Жадно отдаются.

Под влияньем интригана,
Души их в обнимке,
Меж собою медиану,
Стёрли жажды дымкой.

Их флюиды в унисоне,
И гитара в стоне,
В электрическом муссоне
Бабочки в неоне.

Всё сложней аккорды, выше!
Хлещет ритмом чётко,
А дыханье жарче, ближе,
Бьёт по чувствам плёткой.

Вдруг толчок и содроганье,
Вечность где - то рядом.
Безмятежность с благодатью
Накрывают градом.

Перебором дрожь по коже
Умиротворение…
Нет мгновения дороже,
Спутано мышление.

И летит, по миру рея
Танец жгучей страсти.
Все Джульетты, и Ромео
От него отчасти.

С утра трясущейся рукой стакан налит.
Поехали.
Жизнь заиграла. День расцвёл.
Вперёд с потехами!
Как мало нужно для души, лишь кровь
Разбавлена.
И страхи, и любовь и стыд в пути
Оставлены.
И нет ни веры, ни войны, ни
Понимания.
Да, можно даже одному и без
Компании.
С утра трясущейся рукой стакан налит.
Поехал.
Ещё один никчёмный сын в иную даль
Отъехал…

Ну, вот и снег
Прилип повсюду.
Замедлен бег
В баланс этюду.
Белым бело
И не иначе,
Всё замело
Без недостачи.
Лопату в руки,
Эх, согреюсь,
Тут не до скуки,
Вмиг развеюсь,
И пусть бежит
Куда-то время,
Мы будем жить,
И это тема.

А вот и я, ждала меня, боялась!
Ещё малышкой видела в углу,
И плакала и мамой прикрывалась,
И церковь и врачей звала во мглу.
Но кто они? Простые люди всуе,
Напрасны. Человеческий планктон.
В моём же, безупречном поцелуе
Безудержная сила испокон.
Но ты сопротивлялась, как умела.
Кресты и обереги и мольба,
Порой вела себя чрезмерно смело,
И тем сильнее мне была любА.
Поверь, судьба конечно существует,
Бессилен человечек перед ней,
Когда потусторонний мир блефует,
Не избежать глобальных пропастЕй.
Иди ж ко мне, я буду очень нежен,
И боль и страх прими и растворись,
Конец у всех, по сути, неизбежен,
Расслабься и от мира отделись…

Застелена кровать и ждёт другого,
Летает муха. За окном февраль,
Она сопротивлялась и боролась,
Но, не судьба, как говорится, жаль…

Если у вас нет врагов,
Значит, друзья не нужны,
В бурном потоке страстей
Очень контрасты важны.

Я заглянул туда, мне было любопытно,
Свет ослепил, теперь хожу в очках,
Там всё не так банально очевидно,
Совсем не так, как в юношеских снах...

Полюбил поэт поэтессу,
Но закончилось это стрессом.
Поэтесса влюбилась в поэта,
А он думал совсем не про "это"
(Наташе Парамоновой с уважением.)

Она целуется, как в кино итальянки, и от дикой, щемящей страсти
Улетаю от сладости крика, разбросав на постели запчасти.
За мгновения этой ласки всё продам и куплю, пусть кусочек,
Тех объятий горячих, жгучих и дыханья шального строчек.
Если б было такое в жизни, я бы знал, для чего дрейфую,
И не пил бы вина хмельного, потому что и так кайфую.
Потому что за краем света, где то там, где у моря пена,
В моих мыслях гуляет радость и вливается счастье по венам…

Я сегодня проснулся рано.
Странно.
За окном ничего не видно.
Обидно.
А в душе пустота банально.
Печально.
Показалось всё это странно.
Рано…
Захотелось в пространство вникнуть.
Крикнуть.
Крикнуть так, чтобы сон обернулся.
Вернулся.

Всё дешевле становится жизнь,
Хотя всё в ней, везде дорожает,
Среди прочих дороговизн
Её ценность, увы, уступает…

Гражданин, а угостите сигареткой.
Приятель, одолжи пятьсот рублей.
Друг, подари мильон на кругосветку.
По этой схеме различаем мы людей.

Не стреляйте, ведь мы будем сниться,
В ваших замках с золотыми унитазами,
И в розетках бриллиантовых искриться,
Резать мысли вжившись метастазами.

Не стреляйте, ваши предки подземельные,
Будут плакать от кошмарного бессилия,
Что не пели в детстве песни колыбельные,
О порочности людского изобилия.

Не стреляйте, не приносит кровь дарение,
Раскисляя радость стоном тех, кто умер
И души потёмки вносят жжение,
На печаль безнравственных раздумий.

Не стреляйте, просто потому что,
На земле без нас не будет счастья,
И любовь заменит слово "Пусто",
И погода – вечное ненастье.

Не стреляйте, повторю как мантру,
Ведь для жизни хватит просто неба,
Веры в Бога, пониманья в меру
И воды глотка и края хлеба…

Наше будущее это тайна,
С пряниками, жгучими плетями,
Где то вира, но, а где то майна.
Неизвестность за семью дверями.
Всё, разложено, и точно, не случайно…

Где мы будем? Кто мы будем завтра?
Будем ли? А, может, ждёт конец?
Или будешь целью психиатра,
Или с неба свалится дворец,
Мало ли, к чему придёт творец…

И гадалки и шаманы с ними,
Колдуны и знахари гурьбой,
Делятся виденьями своими,
Не краснея врут наперебой,
Видят только стенку за стеной…

Тайна это будущее наше,
Наш большой и маленький секрет,
Не подвластен он хронометражу,
Не поможет всемогущий интернет,
Что там ждёт забвенье, вечность, свет?
Нет ответа, нет ответа. Нет…

Мы не люди, мы человеки.
У людей есть свои недостатки,
Их всё больше на белом свете.
Человеков остались остатки...

Я склоняю не правильно слово,
Не к тому чтобы вы посмеялись.
У людей всё и вся бестолково,
Человеков же мало осталось.

Люди – рой или куча по нашему.
Задолбала уже идентичность,
Смотрят в рот индивиду решавшему,
Человек это, всё-таки, личность.

Давно не спишь, я вижу по ресницам,
Дрожат предательски. Давай ко мне.
Там, за окном, уже светло вполне,
Какая же ты всё-таки лисица.

Но вот улыбка, потягушек стон,
И растворяется в лучах твоя истома,
Теперь моя, теперь ты мне знакома,
Ещё чуть, чуть и дышим в унисон.

До ночи будешь ты моя отрада,
Дурачишься, смеёшься и легко
Целуешь так, что завтра далеко,
Но вот сегодня для меня награда.

А ночь приходит, как же без неё,
Другой бы рад, а мне не до веселья,
И наполняется печалью моя келья,
Моя нора, бездушное жильё.

Там, за окном витает жизни рой.
Снуют людишки по своим тревогам,
А я веду с тобою диалоги,
Я твой не состоявшийся герой...

Всему начало, как известно, слово.
Сначала брякнешь не подумав, сгоряча,
А после страшно, боязно. Хреново.
И думаешь, уж лучше б промолчал...

Были годы - миг и пролетели,
Были годы - что тянулись тупо,
Жили мы, по сути, как хотели,
А пенять на жизнь, ребята, глупо.

Лишь любопытства ради я полюбил Любовь,
Любовь из интереса сосала мою кровь.
Морали не ищите в стенаниях моих.
Мой интерес к Любови конечно поутих.
Но, любопытство Любы с годами не прошло.
Эх, сколько же кровинушки за годы утекло...

Любопытство - это тяга к познаниям.

Любовь - это болезнь.

Интересно, почему у этих слов один корень?

Встретились как то Жизнь и Смерть.
И подружились.
Жизни было интересно, что там за чертой её власти и почему все покидают её ради Смерти?
А Смерть просто любила Жизнь.

Накрыла полночь темнотой в округе,
И раздавая каждому своё,
На этот раз внедрилась в мои муки,
Вдруг заменив блаженством забытьё…

Не ждал, не ведал, но как в милой сказке,
Влетела в форточку, не ощутив преград,
Шальная фея, в чёрной полумаске,
Так начался безумный маскарад…

Слетело с губ таинственно – Простите.
- Не надо слов, они нам ни к чему,
В моём поступке умысла не ждите,
Не всё подвластно смыслу и уму.

…Тепло и дрожь по телу мелким бризом,
Предтеча возбуждению в тиши,
Биенье слева, предвкушенье снизу,
И нежный шёпот – Только не спеши…

Глаза в глаза, знакомые до боли,
Прикосновений шелест, страсти стон,
Приобретенье вкусов и потеря воли,
И капли радости повсюду и во всём.

Изгибы и ложбинки без элегий,
Холмы, стволы, пещеры без вина,
Всё, что рождает трепет в человеке,
Мы досконально изучили и сполна…

Летели бабочки из лона разноцветно,
Набухшие соски пленяли взгляд,
Всё, что считается нелепым и запретным,
Мгновения души в себе хранят…

И снова ночь в распахнутой фрамуге,
И снова всем и каждому своё,
Опять напомнила про сладостные муки,
Оставив без вниманья забытьё…

Мне комфортно стало в скорлупе,
Отдаляясь, всуе, от бомонда,
Я страдал, пугаясь горизонта,
И пенял на вывихи судьбе.

Но и там, в дали, за горизонтом,
Те же облака и та же суть,
Те же , ложь и грязь и муть,
Поклонение вождям и фондам.

Так, усвоив правила игры,
Понял, что чужой я в этом мире.
Не найти, среди дерьма, кумира,
Всё летит к Чертям и в Тартары.

Вмиг закрылся. Тишина и воля,
Вдруг накрыли. Благость и покой.
Раньше было как? Хоть волком вой.
Мне по нраву оказалась доля.

Мысли о вселенной захлестнули,
Стал не интересен быт людей,
Суета, никчёмность скоростей.
Страхи и тревоги утонули…

Скорлупа, как остров для меня,
Оказалась шире, чем свобода,
В стороне от мусоропровода.
Моя вера, сущность и броня…

Выгляну, от ужаса присвистну,
Будто бы полыни прикусил,
Боже правый, кто же тут тусил?
Неужели то моя Отчизна?

И обратно в норку с головой,
В мир иллюзий, сказочной былины,
Вдаль от приготовленной вакцины.
Где не слышен лязг и стон и вой…

Я отшельник. Пусть кругом безлюдно.
Пусть флюиды спят смертельным сном.
Мне и думать то не хочется о том.
Я и кокон только дышим обоюдно…

Ты, да я, готовы к диалогу.
Я, да ты, поговорим сейчас.
Вот, покинул на часок, берлогу,
Ты свою, и встреча удалась.
Расскажи, как там, внутри сознанья,
Чем питаешься, о чём в ночи грустишь?
От чего печалишься заранее,
И, к чему молчишь, не говоришь.
У меня сегодня всё в ажуре.
Сыт, одет, здоров, чего ещё?
При моей взъерошенной натуре,
Ангелом своим давно прощён.
Постарел? Пожалуй стал мудрее,
Не лечу, как сбитый самолёт.
Да не верь ты им, моим суставам,
Каждая болячка в теле - врёт.
Ты - то как? Я помню, был занудой,
Ещё, этак, тридцать лет назад.
Всё подталкивал, тиранил смутой,
В бой, без подготовки, наугад!
А теперь, вон, всё молчишь, зараза,
И во мне пропал в том месте гвоздь,
От которого хотелось много, сразу,
И рождались и запал и злость…
Что, пошёл? На кой, тогда, явился?
Помолчать я мог и без тебя,
Что то говорит мне, ты, напился.
И опять, скотина, без меня!!! (А.Б.04.08.22)

Люди попритихли, августа конец,
На закате виден осени гонец,
И ступает лето, величаво, вдаль,
Покрывая жёлтым, зелени эмаль,
Зашуршало где то, первый лист упал,
Я, ещё с июня, его деткой знал,
Чаще тучи серые, ночью нет жары,
И куда-то делись, разом, комары.
Настроенье ладное, всё ещё тепло,
Ничего ужасного не произошло,
Это ли не весело, когда всё пучком,
У окошка булочку с маком, с молочком,
На рябине, гроздьями, ягода красна,
Будет не голодная для пичуг зима,
Будем жить и мы, друзья, дай то Бог,
Не написан нам, ещё, эпилог…(25.08.22.А.Б.)

Здравствуйте, ребята! Никому не спать!
Осень наступает, нечего вздыхать!
Собираем, спешно, лета урожай,
Весело с улыбкой, с криками – «Банзай!!!»
Тёплые носочки, ищем – «Где-то тут…»
Валенки и шапка рано, подождут.
Солнце ещё будет, «бабье» впереди,
Будет, и прохладно, будут и дожди,
Наливай – ка, друже, терпкий самогон,
Выпьем за удачу. Дамам, миль пардон,
Всем вина из ягод, лето любит вас.
Тем, кто, приболевши, наливаем квас.
Вздрогнем, ах ты, ёп ты, и тепло в груди,
Посидим, проводим… Что там впереди?
Будет только лучше, честно, я не вру,
Отгоняем в сторону нюни и хандру!
Вот и вечер, видишь, тучи разошлись,
Сразу две звезды летят, глянь, оторвались.
Загадай желание, дай поправлю плед,
Только бы на счастье, только бы, без бед… (11.09.22.А.Б.)

Дождик капает. Осень пришла.
Мокрота, бездорожье, слякоть,
Она, будто – бы, дождалась,
О моей нелюбви к ней поплакать.
Задувает, куда не просили,
И массирует, нервенный мозг,
На ветру коченеют руки,
До всех окончаний промозг.
У меня на нее аллергия,
Колет глаз и щекочет в носу,
И такую вот, тиранию,
Я до самой зимы донесу.
Почему же, скажите, братцы,
Понимаю её нутро,
Ей не ведомы мнимые глянцы,
Она выглядит не хитро,
Мы сродни, и танцуем медленно,
Под шуршащий, листвы, фокстрот.
Она властно, я неуверенно,
Она в вихре, я дальше, вперёд. (26.09.22.А.Б.)

А лето еще лЕтится,
Тепло повсюду теплится,
И красота колеблется,
Земля, пока что, вертится)))

Когда же я стану большой?
Мне мама ещё говорила,
Сынок, ты не будь лапшой,
И вырастишь в командира!

Годами, я рос и рос,
Меняя портки и сандали,
И лишь на один вопрос
Ответа мне так и не дали.

Когда же я стану большой?
Меня будут слушаться дети?
Старался не быть лапшой,
Всегда быть в приоритете.

Я ждал этот чудный день,
И верил, что он настанет,
И ждать его было не лень,
Всегда был делами занят.

Тянулся к нему как к солнцу
Но так и не стал большим,
Бывало, прильну к оконцу,
Шепчу ему – Мы победим…

А завтра я стану большой.
Уже, нету сил, дожидаться,
Седой , заводной, смешной,
И вырос, надо признаться…

Смотрю на своих детей,
Так хочется быть с ними
А надо ли, им, взрослеть?
А надо ли, быть большими?(01.11.22)

Кап, кап, кап, кап…
За окном столетие капает,
По душе когтями царапает,
Тяп - ляп, тяп - ляп…

Кап, кап, кап, кап…
Неужели в прошлом хорошее?
Постоянства нет, всё прохожее.
Тяп - ляп, тяп - ляп…

Кап, кап, кап, кап…
Ты моя любовь, моя ладушка,
Хоть порядка нет с нами рядышком,
Тяп - ляп, тяп - ляп…

Тяп - ляп, тяп - ляп, тяп - ляп…
А ведь получилась жизнь дюже яркою,
С хлебом, солью и с пьяною чаркою,
И измена и верность, всё как в кино,
И пускай за окном, от дождя темно,
Всё равно люблю, и дерусь за жизнь,
И дороги мои там, где надо, сошлись…
Кап, кап, кап, кап, кап, кап…

У меня в кармане две копейки,
Интернет ещё и не придуман,
В плейере закисли батарейки,
И сверлит в мозгу шальная дума,
Где купить за эти деньги волю,
Чтоб не понарошку, а в натуре,
Смазать жизнь вонючим солидолом,
И прогнать по ней, не портя шкуры,

У меня в кармане пачка баксов,
Тачка греет жопу, Аж вспотела,
Мир вайфая, как большая клякса,
Сделала со мной всё что хотела.
Только воля так и не явилась,
И натура выглядит бездарно,
Шкура вся до дыр поизносилась,
Хоть и приукрасилась товарно.

Мне бы две копейки на кармане,
В будку телефонную забраться,
Позвонить, как в прошлой жизни, маме.
И на веки в мире том остаться…

Врем, поволокой тёмной,
Затуманивает взгляд,
Старость – пуля, на исходе
Растерявшая заряд.
Юность, молодость, проходят.
Вот уж свет на том краю,
Ну, а где же наши дети?
Баю, баюшки, баю.

- «Мать, а где ж родные чада?
Подросли и разбрелись,
Что же нам от них осталось?
Верь, надейся и молись.
Ни приедут, ни помогут.
Тянут лямочку свою,
Помнишь, как ты напевала?
Баю, баюшки, баю».

- «Ну, отец, конечно помню,
Садик, школа, институт,
Это явно было с нами,
И совсем не там, а тут.
Не до нас, в полёте дети,
Каждый тешит жизнь свою,
Позабыли мамки песню,
Баю, баюшки, баю».

И печаль чела коснувшись,
Болью накрывает их,
Дед, хлебнувши самогонки,
На скамеечке притих,
Бабка тоже приуныла,
Вспомнив молодость свою,
А в соседнем доме пели,
- Баю, баюшки, баю.
(Позвоните родителям...)

Меняется мода и нравы народов,
Меняется мир, улетая в провал,
И только на грядках у садоводов,
С июня по август всё тот же аврал.

Я буду вашим королём!
Кричал паяц в запале,
И с грустью вспоминал о том,
Все сорок лет в опале.

А я когда то оторвался на мгновенье
От суеты на сковородке бытия,
И тихо, тихо плакал на крылечке,
От радости, что Бог мне не судья.
Увидел небо, оно синее как в песне,
Трава ласкалась об усталость ног,
А воздух, чистотою всё заполнив,
Мне путь указывал в таинственный чертог.
Дворец души открыл свои ворота,
Я заглянул, слезу смахнувши с глаз,
И ощутил во истину безмерный,
Дарящий всёпрощение, экстаз.

Остаться было можно на мгновенье,
А дальше поглощающая мгла...
Как наркоман искал я продолженья,
Но выпала, из рук судьбы, игла...
"Довольно" - прозвучало однозначно,
Как пуля, пролетевшая сквозь сон,
И задышалось снова по другому,
Знакомо. С этим миром в унисон.
Но, не поверите, теперь мне стало легче,
Как было легче тем, кто умирал,
Так я живу сегодня без печали,
Просматривая жизни сериал.
Теперь, когда припрёт, что нету мочи,
Бегу к крыльцу, хоть это далеко,
А преклонивши на него колено,
Становится прозрачно и легко...

Тем, кто не любит или боится жить, посвящается.

Я прошу, друзья не уходите,
Я молю,вот только не сейчас,
Каждый раз так больно это видеть,
Оставайтесь, я спою про нас.
Про былые годы, про свободу,
Про вино, пивас и домино,
Про туннеля свет и непогоду,
Про сейчас , тогда и про давно...
Пусть слеза, пускай зубами скрежет,
Пусть рука не крепко жмёт плечо.
Пусть по сердцу безнадёга режет,
И объятие совсем не горячо...
Поживём ещё,.не уходите,
Подпевайте, в голос, как всегда,
Каждый раз без стука заходите,
Пусть не часто, только иногда,
И живите,это же не трудно,
Вы же это делали всегда,
Ну, порой безграмотно и нудно.
Но, ведь вам не стоило труда.
Я прошу, друзья не уходите,
Я молю,вот только не сейчас,
Все к столу, хочу вас вместе видеть.
Начинаю.Подпевайте. В добрый час.

И холодно и маятно,
Клубком катиться в поле,
Какой же ты отчаянный,
В воинственном приколе.

Оставил деда с бабушкой,
И в голоде и в холоде.
Какая же ты лапушка?
В своём шальном приходе!

Ушёл от зайца бедного,
Дружил и с ним не долго,
Надул совсем безвредного,
Доверчивого, волка.

Медведь остался в дураках,
Ты сам об этом хвастал!
Я видел. как он под кустом,
От всех укрывшись, плакал.

Но у пройдох конец один,
Нашла коса на камень!
И на гуляющих мужчин,
Сойдёт досады пламень.

Лиса, коварный подхалим,
Расставила все точки.
Пусть будет не повадно им,
Обманчивым дружочкам.

Поцелуями укрытый,
Хоть в кармане ни шиша,
Всё в ажуре, под контролем,
В неге совесть и душа,
Двадцать лет, какие толки?
Два нагана и кастет,
А вопросы, что вопросы?
У меня вопросов нет.
Всё прозрачно и понятно,
Как в копейку белый свет,
Всё по ходу, всё с налёту,
Всё в джинсЕ, в вине и в цвет.

Но летит "шальная" в пропасть,
Деньги грязь, года в труху,
Поцелуи разлетелись,
Превратившись в шелуху.
Утонули где то в ряске
Два нагана и кастет.
А вопросы, что вопросы?
У меня вопросов нет.
Нет понятий. Всё в тумане,
Колет в бок былой кураж,
На лице морщины в кучу,
И закончился форсаж.

Кто то скажет - время слякоть,
Тяжело и без надежд,
Хорошо, если успели
переехать за рубеж.
Но я,смело обменял бы
Интернет на годы те,
Поцелуями укрытый,
Без бабла и в суете...
Жаль, тех дней. Живу как в сказке,
Дом, семья, авторитет.
А вопросы, что вопросы?
У меня вопросов нет.

Тихо.
Лес шуршит и гудит, отгоняя печаль и напасти.
Лихо.
Где то скрылось оно, или, просто, распалось на части.
Холод.
Не такой, как зимою без шапки с друзьями на санках.
Голод.
Только вовсе не мой, я конечно не хищник, приманка.
Песня.
Раздаётся тоскливо манящая в чёрную бездну.
Тесно.
В этом склепе забвения. Скоро надо, а надо? Воскреснуть
Больно.
Слыть гнилым поедателем душ воровских, бесполезных.
Вольно.
Полетать, между дел и понятий чужих, мракобесных.
Сладко.
Вашу кровь разливать по бокалам и пить и смеяться.
Гадко.
Но как хочется с быдлом и мразью людскою остаться...
Тихо.
Жить и любить, принимая законы чужих мирозданий
Лихо.
Не будить. не тревожить. А лишь упиваться дыханьем...

Корму подставив вражескому флоту,
Наш капитан предчувствуя беду,
Не мог сдержать от страха злую рвоту,
Имея все последствия ввиду,

Ещё вчера ходил он Фараоном,
Вальяжно указуя матросне,
А ныне подавился диким стоном,
Добавив белых пятен в седине.

На палубе безумные матросы,
Метались от борта и до борта,
Лишь боцман затянувшись папиросой,
Пускал колечки в небо изо рта.

И вот удар, ещё один и снова,
Мир пополам и вой, и кровь, и срам,
А жизнь была изысканно фартова,
Душою прокатившись по волнам.

Увидимся на берегу мы Стикса,
Пройдём в тот мир, обратно не свалить,
Как хорошо, что я вчера подстригся,
И жаль, что бросил накануне пить.

Любовь болезнь неискушённых,
Убила миллионы душ,
Но каждый алчет этот куш,
И презирает обделённых.

Подломилась у стула ножка,
Неприятна, нелепа случайность,
Но судьба подловила фатальность,
И пошла по наклонной дорожка.

Летят, без устали, момент, секунда, миг,
Не остановишь времени теченье,
Ещё мгновение и ты уже старик,
Творение, мучение, забвенье...

Ты да я, да мы с тобой,
Море, яхта, лес, опушка,
Невский, Вайнера, Арбат,
Пол, кровать и раскладушка.
Разговоры до утра,
И молчание в разрыве,
Понимание, искра,
Непринятие и срывы,
Слёзы, смех, печаль, восторг,
Глупость, ревность, всё с тобою,
Сто слоёный наш пирог,
Ни секундочки покою,
И пускай кругом бардак,
Там где мы порядок снова.
Утро. Я спрошу, ты как?
А в ответ три нежных слова.

Если рано ты проснулся,
И не помнишь про вчера,
Значит, всё же, не мудрее
Твоё утро вечера...

Грустить не надо, я не об этом,
Печаль внутри, это сказки, братцы,
А пуля дура, А ветер следом,
И пусть гуляет, ведь мне семнадцать.
Как в прошлой жизни, гонимой солью,
Дорог невнятных с порога дома,
В кармане пачка, Под ручкой Ольга,
И рюмка водки, а лучше рома.

И вот опять я в своей нирване,
Всё по старинке, коньяк и водка,
Душа чихнула в моём стакане,
И развернулась, совсем молодка,

Играю туш на баяне чувства,
Скорей ко мне, мои кони мысли,
В порыве маленького безумства,
Гитары брызги в руках повисли.

Я снова с вами в седле фортуны,
И весел вновь и опять нараспашку,
Целуйте девки и пойте в струны,
Друзья тусите, ваш верный Сашка.

Вуаль вдруг спала
И я увидел,
Что ты не зло,
А я обидел…
А я глумился
Все эти годы,
Душой томился,
От непогоды.
А ты весна,
Ну, а где то, лето,
А ты волна,
Но моя, при этом.
И шум прибоя,
И вечер ласки,
Всегда с тобою,
Пускай без сказки.
Пускай без шума,
И неказисто,
Ты моя Гайде
Как в Монте – Кристо.
Ты моё чудо,
А я обидел,
Вуаль вдруг спала,
И я увидел…