У них свои заботы
И дел невпроворот.
Она простая кошка,
А он солидный кот.
Она во всём прелестна,
Пушиста и мила,
Он парень безобидный
И был таким всегда.
Без устали гоняют
По дому и вокруг,
Мышей давно не видели,
Они тут не живут,
С тех пор как Вася с Соней
Несут ночной дозор
У нашего порога,
Им красный светофор.
А в остальном идиллия,
Собака и коты
Живут одной фамилией,
Подруга и кенты.
И люди не мешают,
Снуют туда-сюда,
А кормят, как положено,
И нет от них вреда.
Но если забалуют,
Придётся воспитнуть.
Такие у нас правила,
Вам здесь у нас не тут.

Боюсь сегодняшнего дня.
Что в нём плохого ожидает?
Ведь этого никто не знает!
Боюсь и завтрашнего дня…

Боюсь смешным казаться людям,
Я неуклюж, всегда угрюм,
Меня пугает резкий шум.
И вероятность быть иудой

Боюсь войны и беспорядка!
Где будет вся моя семья?
Смогу ли, защитить их, я?
Страшна мне хаоса укладка!

Боюсь болезни и старенья,
Обузой стать, калекой слыть,
Без разума и смысла жить.
Боюсь от жалости презренья.

Боюсь, что Бог меня не примет,
Я грешен – это решено!
Меня и черти ждут давно!
Там, ужас вечно не покинет…

Весь мир, крыло покрыло страха,
Боятся все и тот и та.
Закончен стих, дрожит рука,
Промокла до краёв рубаха.
( 04.02.2023 )

Искал я квинтэссенцию
Средь основных стихий,
В итоге лишь деменция
И комплекс терапий...

Пока мы платим деньги
Гуру из интернета,
Растут постов расценки,
А наша песня спета.

Ну вот, пришла. Ты где шаталась?
Уж осень так и так дышала.
И с каждым днём всё меньше света,
Весну все ждут, а после лето.
И вот явилась шлейфом белым,
Накрыла, эх, с размаху, смело
И парки, и сады, и город.
Всё встало. Тачки семафорят.
Лопаты, мётлы, шубы, лыжи.
Готово всё к приёму свыше!
Урааа, пошёл искристый, мягкий,
Такой холодный, гладко-сладкий!
Идёт, не прекращая сутки,
Смех детворы и прибаутки
Мамаш и бабок, что при них.
А воздух дополняет штрих
Мазком причудливого сказа.
Шальной красавицы приказом
Пылает всё огнём белёсым,
И дед Мороз уже кудесит,
Расписывая окна песней.
Зима с ней будет куролесить
До первых капель и ручья,
Когда придёт весны ладья…

Я сегодня пьян, простите, др’уги,
Я безволен, но мне очень хорошо.
Я люблю вас всех, и по заслугам,
Каждый параллельный курс прошёл.
Вы не просто те, кого я знаю,
Одного металла мы литьё,
Все без слов друг друга понимаем,
И без вас житьё не житиё…
У меня на вас на всех надежды,
Каждого по-своему люблю,
Вы меня хоть в лоскуты порежьте!
Нашей дружбой раны заживлю.
И пускай бываю очень резок,
Так простите, это не со зла,
Вы герои моей жизни пьесок,
Вы души моей оттенки — зеркала!
Ведь без вас меня почти что нету,
И без вас я даже не умру.
Вы моей судьбы приоритеты,
Подходите к моему костру….
(07.02.2023)

Я Родину свою люблю.
Хоть это нынче не свежо, не модно,
И вовсе не считают благородным.
Я Родину свою люблю.

Я Родину свою люблю.
Не по тому, что досыта кормила,
В шелка одела, радости дарила.
Я Родину свою люблю.

Я Родину свою люблю.
Не смейтесь. В этом вовсе нет подвоха,
Но много веры, хоть отдачи кроха.
Я Родину свою люблю.

Я Родину свою люблю.
Пусть многие пытаются уехать,
Найти свой путь, обетованную прореху.
Я ж Родину свою люблю.

Я Родину свою люблю.
И буду вторить вечно недовольным,
Там, нас не ждут, на выпасах привольных.
Я Родину свою люблю.

Я Родину свою люблю.
И не устану повторять три слова,
В которых моя жизнь, моя основа!
Я Родину свою люблю!
(08.02.2023)

Не понимаю, нет, не понимаю!
И снова сердце спорит с головой,
Наверное чего-нибудь не знаю?
Проехав лихо по двойной сплошной…

Душа, она такая, на месте, не сидится,
То скучно ей, то бесится она,
То, вдруг, развеселится, разгорится!
То, сатана ей правит, то весна.
Не властен человек над этим духом,
Поэтому - то правит им порок,
И вечно в головах у нас разруха,
А мысли вкривь летят, наискосок.
Да, не виновен человек в своих заносах,
Не понимает, почему же так?
«Быть иль не быть?» Случаются вопросы,
Но нет ответа. В голове бардак.

Опять чего - то я не понимаю,
Проехав снова по двойной сплошной.
И это точно, многого не знаю,
Раз сердце вечно спорит с головой…
(08.03.2023)

Уже неделя, как на диете,
И кто же эту байду придумал,
Так много кайфа на белом свете,
А тут в тарелку глядишь угрюмо.
Нет в холодильнике майонеза,
И даже хлеба не принимаю,
Порою хочется, аж до зарезу,
Но, я же внешность свою созидаю!

Сегодня месяц, внутри лишь спаржа,
Её водой запиваю тёплой.
А по ночам я леплю из фарша
Во сне котлеты. Попробуй, слопай!
Давлюсь травой, как корова в стойле,
В морщинах всё, и душа и тело,
Пью, не понятно какое, пойло,
Всё, кроме пуза, уже похудело!

Ну, вот и финиш. Разбит, подавлен.
Но, однозначно стал красивее.
Четыре триста – рекорд поставлен,
Повисли уши на тонкой шее,
Всего квартал я держал диету,
Измучив всех, кто со мною близко,
Готовя тушку родную к лету,
Вгоняя в рамки максималиста.

Прошла неделя, свободен снова,
Мой холодильник забит до края,
Он тыл и «прелесть» любого крова,
Его открыв, я стою у рая!
Уже пятёрку накинул с гаком,
Всё за неделю вернул с лихвою,
Живот висит, как и прежде баком,
И что же делать с таким собою?
(25.02.2023)

Я сижу на балете, партер,
До начала пятнадцать минут,
В животе "пятьдесят" и эклер,
И на Новый премьеру дают…

…Вот ещё ушёл жизни год,
Всё быстрее уплывают они.
Мы привыкли смотреть вперёд,
Будущего различая огни.

Может так вот и надо жить,
Улетая душою вдаль,
Ту, где я не стеснялся дарить,
Там, где времени было не жаль?

В мир красивых и светлых лет,
Где блины со сгущёнкой в кайф,
Где горел по-другому свет,
где в делах и поступках драйв.

Там, любовь отбивала такт,
Сердцу, бьющему, как мотор.
Там, мечтой не заведовал фат,
Создавая всем планам затор.

Может быть, этой жизнью жить?
А не плыть по мечте на свет,
Всё попробовать и испить…
…Не люблю я, ребята, балет...
(написано на балете в СПБ. Переиначиваю каждый год, меняя, дописывая, зачёркивая…И чего привязалось? 29.12.12. – 30.12.21А.Б.)

И вновь гитара на перевес,
Ору в пространство тугие рифмы.
В процессе жутком психогенез
Слагает песню о логарифме.
Я в математике не Эйнштейн,
И в психологии не Маслоу.
Что за уродина - многочлен,
Меня пугает такое слово.
Но от аддикции не уйти,
И спич вербальный не переделать
Воображение погоди,
Пусть восприятие обалдеет.
Асимметрия моей души
Кидает в жар, а потом и в холод.
Кого то может я насмешил.
Но, чую точно, меня уволят.
(2023)

Её я встретил неожиданно, как в песне.
Она играла «Мурку» на фоно.
Меня как обухом! Ах, фифа, вы прелестны,
И понял я, кажись, пришло ОНО.

Мы с ней гуляли в парке, у причала,
Я волочился честно, без понтов,
Она мне пела « В шумном балагане»
А я читал набор своих стихов.

Всё между нами было, нет, не скрою.
Я позабыл блатные словесА
Кричал в запале – «За тебя урою».
Свидетель бог, любовь и небеса!

Но, вот, однажды, я её застукал.
Она, опять, играла на фоно,
А рядом с ней, какой-то фраер плакал,
И приглашал любимую в кино.

Во мне понятно, что-то закипело,
Бил дождь в лицо, я ждал их у кина.
Меня её согласие задело,
Её передо мной вовек вина!

Нет, не случилось, я их не зарезал,
Фортуна, сволочь, отвернулась в этот раз,
Он мне, по ходу, чётко с левой врезал,
Наверное, какой-нибудь спецназ.

Её я встретил неожиданно, как в песне.
Она играла «Мурку» на фоно.
Но счастья между нас не получилось,
Такое вот печальное кино.
(2023)

Все люди стремятся в Рай.
Скажите мне, почему?
Хотят поменять интерьер,
В котором сейчас живут?
Хотят получить сполна,
Того, что не дали здесь?
Испить дорогого вина?
Испробовать неги процесс?
Все люди стремятся в Рай,
А многие будут там?
Ведь надо терпеть во всём,
И не потакать грехам.
Ведь надо дарить добро,
А зло покарать в себе.
Ведь ближнего надо любить,
И верить своей судьбе.
Никто не желает в Ад.
Там черти и жарко там,
Нет яблок и женщин нет,
Не верит никто Богам,
Темно, там не любят свет,
Нет яств и напиться нельзя,
На всё и на всех запрет,
И в этом политика вся.
Гореть там придётся, пылать!
Кляня своей жизни тлен,
И вечно, представьте, знать,
Что больше не встать с колен.
А надо то, лишь потерпеть.
Грехи отложить на потом.
Добром поделиться, слегка…
И в кущи вперед! Нагишом!
(02.02.2022)

«Чёрный квадрат» дороже белого,
Хоть темнота и дешевле света,
Хочется вечно чего-то светлого,
Только от светлого нет ответа…

На веренице безликой зиждется
Большая часть захудалой жизни,
Самое лучшее хоть и предвидится,
Но зависает с рожденья до тризны.

Нам ли печалиться? Всё же отмерено,
Ни обогнуть, ни свернуть не получится,
Мерка и поступь всевышним измерены,
Всё пролетит и в конце улетучится.

«Чёрный квадрат» не дороже белого,
И темнота не дешевле, чем свет.
Хочется ласки в преддверии вечного,
И получить на вопросы ответ…

Когда приходит любовь,
Приходит совсем насовсем,
Когда мы находим слова,
Когда нам завидуют все,
Когда не дождаться встречи,
Сплетаются в ком флюиды,
Когда зажигаем свечи,
И нет, не бывает обиды!

А там за окном суета,
Да ну их, кому это надо?
И хочется просто орать
Туда, возбуждая торнадо!
Смеяться, как полный дурак,
(Ну, как донести вам без мата?)
И без оглядки бежать
В открытые похоти врата.
Довериться только ей,
Отдав из шкафов всех скелетов,
Забыть всё в дурной голове,
Оставив лишь пару сонетов…

Так вот ты какая, любовь!
А я-то жевал плацебо,
Не знал, как играет кровь,
И как приближается небо…
Не верил, что есть она,
Которой отдам всю заботу.
И это не наша вина,

…Что я не пошёл на работу…

Дай мне запомнить твои глаза,
Отдай мне от них ключи!
Светит в небе наша звезда,
Ну почему молчи?...

После, потом, когда ты уйдёшь,
Там, через много лет,
Будет на улице сильный дождь,
Темень и не просвет,
Вдруг пролетит искромётный болид,
Цвета твоих синих глаз,
Слева, где сердце, вдруг заболит,
Я крикну тебе: «Сейчас!»
Выскочу без зонта, налегке,
И стану кричать в ночи.
Лишь там, весь мокрый в своей тоске,
Услышу твоё: «Молчи…»

Листок пожелтел, осунулся.
Хоть цепко держался за ветку,
Но сил не хватило, зажмурился,
Упал рядом с красной кокеткой.

Кокетка любила листья,
Зелёные, крепкие, тёплые,
А к потерявшим обличие
Была не совсем приспособлена.

Но выбора не хватало —
Какие-то банки, спички,
Вздохнула «Мадонна» устало
И обернулась лисичкой.

«Какие у вас прожилки!
И цвет нынче — просто пушка!
А есть ли у вас копилка?
А есть ли у вас подружка?»

Листок обалдел поначалу
За наглость такую простушки,
Но вспомнил, как низко упал он,
Оставив всё там, на верхушке.

…Зажили.
Хоть, в общем, то скромно,
То весело, а то вдруг печально,
Порою бывало противно,
Порою бывало жаль им…

Суть басни понять не сложно,
В ней нет, умножений, спряжений -
Пусть в жизни бывает и сложно,
Но хочется продолжения…

А помнишь, как сон мой, укравши всецело,
Ты тихо, вполголоса, пела и пела?
Не помнишь? Ну как же, затем мы смеялись,
И долго о главном и вечном шептались…
А помнишь, с разбегу врезались мы в волны,
И плыли, и были собою довольны?
Не помнишь? Сказала тогда, не забудешь,
И ангелом, ангелом верным мне будешь…
А помнишь, леса и поля пролетали,
И крылья твои на ветру трепетали,
Лучи согревали нам мысли и сердце.
Ты знаешь? Нашёл я заветную дверцу!!!
Ворвался на волю, оковы отбросив,
И вышел на ниву, и шёл средь колосьев...
Но стал забывать. А было ли, было?
Но всё же не я. Это ты всё забыла!!!
Мне спать не даёшь, всё поёшь и смеёшься.
А после рыдаешь, и вдруг прикоснёшься,
И таешь, и таешь в моём подсознании,
А после, что после? Забвенье, молчанье…

Мы все как один из стали
Были.
Но вот одного не стало —
Выли,
Кричали протяжно, натужно
Бабы…
Давайте же стоя за сына,
Папу.
Зубами кусали стекло
Старики.
Горячими были без хмеля
ГлоткИ.
Мужчины в погонах и
Орденах
Вели диалоги за совесть,
За страх.
Давайте ещё по одной и в
Путь.
В бараний рог эту свору
Гнуть…

Она-то его никогда не любила,
Даже тогда, когда повстречала.
Было удобно, спокойно и мило,
Он понимал, а она точно знала.

Это сначала ему не мешало,
Стерпится — слюбится, так говорят,
Да раздавила работа, усталость,
Мелочи быта души изолят.

Редкие встречи, спокойствие нрава,
«Надо так надо» — во всём и всегда,
Вон развалилась даже держава,
А им подфартило как никогда.

Но вот успокоились пляски и драки,
Выросли дети, и стёрлись года,
Пыль разлетелась, рассыпались шлаки,
Только любовь не пришла никогда…

Стерпится — слюбится не получилось,
Всё хорошо, две машины и дом,
Даже богатство однажды свалилось,
Будто в догонку, и грех, и смешно.

Ветер гоняет листву по дорогам,
Птицы поют, всё и вся хорошо,
Но отчего же под сердцем изжога?
Будто под ним расползается шов…

Дом в пять утра не ласков,
В нём нет разящих красок,
И дремлют в древе сказки,
Что он готовит нам.

Скрипит протяжно, вязко,
Нет, не готов к огласке,
И всё ещё в опаске,
И недоверчив сам.

Но вот слетает маска.
Вмиг сглаживает фаски.
Восход смывает ряску.
Свет ход даёт цветам.

Уже не слышно лязгов,
И нет побочных взглядов,
Мой дом со мною рядом,
И вверен чудесам…

У него четыре медали,
И вот орден за Родину дали.
Орден «Красного знамени»
Вынес девочку он из пламени...
У Афгана свои законы,
У афганцев свои закидоны.
Но ведь люди, пойди пойми их,
Все из детства, и всех учили…

Он сидит на скамейке болезный,
То поёт он советские песни,
То смеётся почти как нормальный,
То становится вдруг аномальным.
И тогда берегись прохожий,
Он совсем на себя непохожий,
Матом кроет и рвёт рубаху,
Призывая чертей на плаху.
Успокоят, такая работа,
Мужики, что из крови и плоти.
Приголубят слегка кулачищем,
И герой наш становится тише…

Орден с ним и четыре медали,
Всё за Родину вроде бы дали.
И ещё получил он в награду
Не душевную серенаду,
А ожоги четвёртой степени
И застрявшую душу во времени…

Когда напьешься до соплей зелёных,
Мир пред тобою гладкий, как стекло,
Но после привкус только слёз солёных,
И понимание, что снова занесло.

Есть у безумия своя изюминка,
Нет в нём желания проникнуть внутрь,
И нет понятия такого, как безумие,
Есть лишь принятие, блестяшек перламутр.

Когда проходит любовь,
Ну так, если уж совсем,
Когда больше нету слов,
Когда уже видно всем.
Когда притворяться невмочь,
Когда в одиночестве лучше,
Когда предпочтительней ночь,
Когда тебе ближе тучи…

А там, за окном, у всех жизнь,
Тебе же обидно и жалко,
И хочется крикнуть: «Вернись»,
И думаешь: «Как было мало».
И хочется сдать назад,
И разобраться снова,
А там за окошком град,
И вечная постанова…

И искренняя любовь
Летит далеко, там в небе,
И нет, не найти уже слов,
В душе не она, плацебо.
А ты всё не веришь, что так.
Безвременно, беспощадно.
И бьёт по стене кулак,
И куришь в себя надсадно…

Сидит на завалинке дед,
Ещё моложав. Приодет.
И сажень косая в плечах,
Искринка в глазницах-ручьях.
И твёрдая вроде рука,
Лишь проседь чутка у виска,
Лишь вечность уже за спиной,
Старуха седая с косой.
Лишь память смеётся в сторонке,
Девчонкой в линялой юбчонке.
И годы нависли вороной,
И ели с припущенной кроной.

Сидит на завалинке дед,
Он в прошлом большой сердцеед,
Он видел вблизи облака,
Была его поступь легка,
И люди за ним шли гурьбой,
И был он своим не чужой,
И слово его как кремень,
А надо, так он джентльмен,
А надо, так он у руля,
И держит такого земля,
За доблесть, за веру, за честь.
Спасибо, старик, что ты есть…

Вышел раз на двор я, помню,
Обвалился утром дровник.
Я его и так и сяк.
Не поднять. То мой косяк.
Гуси в огород проникли,
Будто бы на мотоцикле
Пролетели по клубнике,
Налицо на них улики.
Свет погас, электрик, сука,
Что приехал с Бузулука,
Починить его не смог,
Накануне изнемог.
У соседей крик и ор,
Вечно с ними форс-мажор.
То ведро украли, гады,
То зима, то листопады.
У пожарных сбор налогов,
Подведение итогов.
Ходят важно по дворам,
Делят куш напополам.
Налетели тучи разом,
Град закончил возни сразу.
Урожай погиб, и верно,
Это всё закономерно.

Нет, неправильно я начал.
Как-то я пузырь заначил.
Утром я его нашёл.
И на двор я не пошёл…

Печалью свистит потихоньку,
В доме пустом тишина,
Лишь ходики в пику пинг-понгу
Гоняют свой диск допоздна,
Ничто не тревожит котяру,
Клубком он у печки завис,
Стол, стулья, махра в портсигаре,
В конфетнице лишь барбарис.
Согревшись в такой обстановке,
Дымить начинает мысля,
Поддавшись теплу и сноровке,
Подбросила в вирши угля.
История вяжется ловко,
И вот хеппи-энд на мази.
В стакане сто грамм дозировки,
Давай уж, не тормози…

Давай же быстрей, неуклюжий!
Там петелька! Нет, не рви!
Да мягче же, вот ты дюжий!
Иди же, ко мне, иди!
Ты где там застрял, бедолага!
Нежнее, вот так, да так!!!
И не торопись… Не надо!
Ну вот, всё испортил, дурак!

Смеётся заливисто, тянет
За волосы в тёплую грудь,
И так всю себя прижимает
Ко мне, что теряю суть.

«Какая же ты шальная,
Постой, я трясусь как лист,
Давай поставлю пластинку,
Станцуем забойный твист!»
И снова хохочет сквозь слёзы.
«Ты плачешь? Зачем? Почему?»
А там, за окном, берёзы…
И в голову лезет чушь…

Казалось, минуты счастья,
Но слёзы застыли в глазах,
И только как бритвой по горлу:
«Опять всё испортил, дурак…»

Разворошил всё в душе зачем-то,
А там всё сложено было по полкам,
Всё то, что сказано, сделано, спето,
Накрыто было безвременья шёлком.
Зачем-то вытащил радость и боли,
Всё стасовал, раскидал по колоде.
Что было, не было, явки, пароли,
Всё перепутал — аноды, катоды.

Кидаю карту на стол, там, где крошки,
Стакан испитый и килька в банке,
И пробегаю повторно дорожку,
И раздираю душевные ранки.
А вот козырная карта вскрыта,
Взлетают искры и слёзы счастья,
А после карта с разбитым корытом,
А дальше вера, любовь, ненастье…

Надежда вышла последним пассом,
«Всё впереди», — прошептала нежно,
«Поедем дальше мы первым классом.
Ведь жизнь прекрасна и неизбежна…»

Это просто она, хандра,
Нахальная и беспардонная,
Её глубина бездонная,
И в ней затухает искра…

Она обнимает вальяжно,
Целует, прощается будто,
И тянет безудержно спрутом
В свою плесневелую башню…

Всё сквозь пелену происходит,
Снуют и волнуются люди,
Таблетки, настойки на блюде,
Но только она в тебе бродит.

Напротив сидит и плачет,
Твоими слезами, конечно,
Она поселилась навечно,
И краски в баул свой прячет.

Совсем далеко не отходит,
Моментами дремлет, конечно,
Но нет, не уйдет подопечный,
С ума потихонечку сводит…

В одном хороша хандра,
Недолго живёт паскуда,
Явилась пусть из ниоткуда,
Её не смертельна игра.

И вот уж сочатся краски,
И свет потихоньку зажегся...
Хандра хоть и мать парадокса,
Живут в ней печальные сказки…

Ну вот и ещё одна лесенка,
А спета? А спета ли песенка?
Вернуть бы назад, да и по небу,
А жизнь истекает по жёлобу...
Какое-то вроде движение,
С фасада летит напыление,
Мечта подавилась конфетою,
Себя изнуряя диетами,
И мука смотреть на прелестное,
Когда и кровать одноместная,
Когда и веселье скоромное,
И веет тоскою бездонною…

У меня в мозгу demur,
Мысленные стычки.
Этот хладнокровный sur
Жжёт в подкорке спички.
Там старухи в неглиже
Курят папиросы,
А над ними Фаберже
Яйца вяжет в косы.
Со стрелой в башке паяц
Шпарит басни ловко,
Пьют из мисок чистый яд
Тигры в мышеловке,
Там повсюду правит секс,
Никаких запретов,
Не работает рефлекс,
Ноль иммунитета.
И веселье ест печаль,
Вечность там беспечна,
Нет такого слова "жаль",
Мир бесчеловечный...
Но к чему в моём мозгу
Взрыв произошедший?
Хоть гоню порой пургу,
Я ж не сумасшедший?

Сегодня уж не как вчера,
Сдувает ветер с крыш снежинки,
Куда-то делись паутинки,
Что натянул паук с утра.
Берёзы голые, стесняясь,
Ветвями тянутся к стволу.
Пора идти искать метлу,
Да и лопата где, не знаю...
Сидят нахохлившись вороны,
И белки спрятались в дупло.
А через час всё потекло,
Такие вот у нас сезоны...
Смешалось всё: весна и осень,
Зима в права вступить спешит,
Уже не в шутку холодит
И серость заглушает просинь.

А для меня «собака» не ругательство,
Прекрасней нет на свете существа,
Ему совсем не ведомо предательство,
И не присуща жажда воровства.

Пёс, если любит, будет ждать до талого
И радуется встрече поутру,
Он не обидится на грозного хозяина,
Жалеет, если вдруг переберу…

Ему достаточно малейшего внимания,
Трепать по холке, теребить за нос,
Нет в жизни нашей, знаю, дарования,
Чем верный в доску и любимый пёс.

Ему я тайну расскажу, пожалуюсь
На чёрствый и с ума сошедший мир,
А он меня своим вниманьем балует,
Я для него единственный кумир.

Нет, для меня «собака» не ругательство,
И для него я друг, а не пахан,
Да вон бежит уже "его сиятельство"!
Моё «торнадо», верный мой «Шаман»

И меч кривой плечо сдавил,
И серость утра в дымке,
Ещё вчера он всех любил,
Смотри на фотоснимке.
А ныне его путь закрыт
От взоров наших.
Он очень тихо уходил
От пуль от вражьих.
И лет с рожденья ничего,
Пожить бы надо,
«Но кто, если не мы?» его
Мощней снаряда.
Он обожал свой отчий дом,
Свою отчизну.
Как шёл по жизни мужиком,
Так принял тризну…
Давайте стоя за него
И всех братушек.
Ответим за уход от нас
Салютом пушек.

Залетела птица на мою страницу,
Мечется по белому листу,
Как мечта по детству
Тешит малолетство, вынесла
Весь мир начистоту.
Закружило вьюгой, понесло по кочкам
Точными ударами судьбы.
Я слегка встряхнулся:
«Надо же такое! Чей заказ весёлой ворожбы?»
Будто бы мгновеньем
жизнь вся пролетела,
То целуя нежно, то кнутом,
То скрипела мрачно,
То накрыло счастьем,
То поила душу молоком.
Залетела птица на мою страницу,
Мечется за ней моя рука,
Оставляя буквы, их слагая в мысли,
И слетают строки с языка.

Если утром ты проснулся и чуешь улучшение,
Значит, у тебя случился ночью день рождения.
Значит, жив ещё, зараза, скорпион проклятый,
Говорит моя супруга — критик непредвзятый.

Будут гости, поздравленья, всякие сю-сю,
Будем танцевать и слушать нудную попсу.
Выпивать и жрать от пуза, спорить и бузить.
А потом? Потом, ребята, будем дальше жить!

Она не сказала «люблю»
Ни разу за все эти годы,
А я, упиваясь свободой,
Не знал, что и это стерплю.
Её золотистые кудри
Сводили с ума бесконечно.
Казалось, ну вот эта вечность,
А всё остальное утром.
За мигом летело время,
Акценты расставив в жизни.
Лозы лепестки капризны,
Арена рождает проблемы.
Лепнины на небе не стало,
Юга поменял на север.
Баталий прошёл бестселлер.
«Люблю» она не сказала.
...Юноной по жизни стала.

Ты совсем неприступна и холодна,
Знаю точно, что это не так.
Лишь накроет Морфея руки пелена,
От тебя появляется знак.
Этот облик и формы знакомы давно,
Нарисованы в мыслях и снах,
К ним немного загадки, бутылка вина,
Раздевание впопыхах…
А затем неземное влечение душ,
Ласки, вздохи, биенье сердец.
Поцелуи, сплетения, взрывы и туш,
Это после, потом, под конец…
А до этого будет полёт на двоих,
Будет взгляд, полный жажды любви,
Будут просьбы и слёзы твои:
«Забери, и со мною свой век проживи!»
Но у сна есть законы свои, и есть вход,
Всё зависит здесь от него.
Будем вместе друг друга мы пить как вино,
Только выход для одного.
По утру слышу вечное: «Ты чего?
Мокрый снова, опять твой жар…».
«Ничего, дорогая, совсем ничего,
Это просто какой-то кошмар…»
Ты совсем неприступна и холодна,
Знаю точно, что это не так.
Лишь накроет Морфея чело пелена,
От тебя появляется знак.

Воздух свеж, фонарь, летают мушки,
Звёзды освещают шик вселенной,
Спят детьми укрытые игрушки,
Засыпает жизни нашей сцена…

Всё затихло до утра шального,
Страхи, недоверие и козни,
Приостановился бег худого,
Завтра, завтра снова эти возни…

Улицы пустынны и печальны,
Редко промелькнёт, пугая, взгляд,
Он, скорей всего, не визуальный,
Это мысли в прошлое летят…

Ночь, поэма жгучей дамы алчной,
Что так жадно пьёт вино с перчинкой,
Ночь всегда бывает благодарной
И к утру ведёт своей тропинкой…

День разгорелся, он не поддался сглазу,
Бодрость, желание жить, настроение в пике.
В белой карете примчалась мечта – зараза!
Что-то знакомое, доброе в её лике…

Нет и следа от ночного угара и тлена,
Будто и не было нечисти в солнечном мире.
По волшебству происходит понятий замена,
Жизнь веселее, прозрачнее, радостней, шире.

Только одно омрачает внутри, в подсознанье.
Там, за околицей, в этом миру, поселилось навек
Нежно-жестокое, страшно-влекущее, злое создание.
Тсс... имя ему, не пугайтесь, оно – человек.

Вечер сгущает краски по мере,
Радость от света отходит в обочину,
Тает в подушках своих биосфера,
И нарастает изъян, червоточина.

Всё, что с добром было узами связано,
Крылья Морфея накрыли виденьями.
Дымкой безвременья жизнь опоясало,
Вмиг напоив её снами-кореньями.

Тьма возвращается важной походкой,
Зло капюшоны откинуло смело,
Снова карета и кучер с бородкой
Правит конями Дыя умело…

Дый здесь — славянский бог ночного неба(Он же Див).

Где подыскать подходящее ложе?
Можно?
И почему выбирать по натуре негоже?
Ложно?
Сколько для полного фарша без сдачи чтоб
Надо?
Как получает нечистый на руку
Награду?
Время ли всем заправляет, иль всё-таки
Вечность?
Что побеждает в итоге: нахальство?
Сердечность?
Как же по жизни нахрапом идти?
Осторожно?
Где золотую серёдку найти между просто и
Сложно?

Мысли, они такие,
То гонят коней моих вскачь,
То непомерно больные,
И ноют: «Давай поплачь».
Бывает, они о вечном,
Бывает, о красоте,
Бредут иногда со свечкой,
А то утопают во тьме.
Но вдруг иногда шальные,
Задора полны и огня,
Порою они пустые,
Порою в ушах звенят.
Случается, я их лелею,
Баюкаю, страстно люблю,
А после они то тлеют,
То сказками их кормлю.
Без них хорошо и плохо,
Они мой и рай, и ад,
Они и моя суматоха,
И жизни моей хит-парад,
Мои города и планеты,
Работа моя и игра,
Они и стихи вот эти...
И завтра моё и вчера.

Зыбкое утро на горизонте
Лишь разгоняло сумрак несмело
И фонари выключать не спешило,
Да не её это, в общем-то, дело…

Зло, озираясь и прячась в накидках,
Сущностью ночи бежало от света,
И по дороге холодной раскатом
В сторону тьмы пролетела карета…

Тьма заскользила в загробные щели.
Солнце земное лучами взыграло,
Небо и воздух наполнились звуком,
Крикнула сойка, и жизнь задышала…

Расскажи, кукушка, где же ты летаешь,
От чего по делу и так много знаешь,
Кто доверил годы ведать до кончины,
Или это просто песня без причины?
Почему дружны вы с петухом красавцем,
И зачем танцуют люди твои танцы?
Сколько деток малых мамы дом не знают,
Сколько без родимой по лесу летают?

Серое создание, жительница леса,
Куковать без дела нет ей интереса.
Люди верят россказням про твои заслуги.
Но, похоже, каркают на тебя подруги?

Время, как положено для людей, течёт,
И пускай кукушка про кончину врёт…

Смотрю наверх, на кромку неба.
Для тех, кто там парит давно,
Мы верно выглядим нелепо,
Но нам понять их не дано. Пока.

- Дядя, дай-ка закурить,
Бросил я на том краю.
- Надо было там кутить.
Поздно, нынче ты в раю.

Бывает так, ты знаешь человека,
С пелёнок вместе на одной площадке.
От детства, юности лишь в памяти остатки.
И вот проходит около полвека.

А человек остался, как в глазу заноза.
Был вороват, как уж на сковородке,
Ни то ни сё, на полвершка серёдка,
И копошился где-то рядом у навоза…

Но цену знал себе, ценил не на полушку.
Знакомства заводил подарками и лестью,
Не мог похвастаться отвагой или честью,
Работал мало, жил на всю катушку.

А тут в стране спецоперацией пахнуло,
Народ в ружьё, кто сам, кто по призыву,
Согласно к Родине сыновьему порыву,
И горя с водкой пополам страна хлебнула.

Я тоже послужил, героем вовсе не был,
Ранение, да вам не интересно.
За ленточкой бывает всё известно.
Списали под чистую, вынул жребий.

А что сосед? Соседа дома нету,
Жена сказала, съехал потихоньку,
Почувствовав неладное печёнкой,
Нет спроса лишь сказал и нет ответа…

Есть люди, что для Родины чужие.
Но вот однажды, сидя у экрана,
Смотрю, как награждают Саню с Ваней,
А там сосед, и он герой России…

Громко играет музыка,
В самом разгаре фуршет.
Толпами бродят особи,
Лишь человека здесь нет.
Официанты в белом,
На каждой особи фрак,
Женщины хвастают телом,
Породисты, как ни как.
Там за окном ненастье,
Кто-то кого-то бьёт,
Выпьем за мир и счастье,
Какая-то сволочь врёт...
Чу, там за дверью шорох,
Гаснет на люстрах свет,
И в золотых коридорах
Смеха и музыки нет.
Запах гниения в зале
Пугает дебелых сук,
Кто-то в истошном лае
Издал неприличный звук.
И побежали разом
Выломав окна и дверь,
Только на мнимой свободе
Ждал разъярённый зверь...

Нет, я не пишу много,
Мыслей приходит мало,
Люблю почитать Толстого,
А кто-то с прослоечкой сало.

А кто-то не любит виски,
А я так — его как воду.
Талдычит мне врач о рисках,
А мне подавай свободу.

А мне подавай полёты,
Но врач начеку, скотина:
«Ведь вы же себя убьёте!
Такая у вас картина».

А на фиг так жить без взлёта,
И сало любить нет мочи,
А если пошлю, пойдёте?
Ведь вы же не мой ангелочек.

…Сижу, на коленях девка,
В три раза меня моложе.
Читаю стихи нимфетке,
Хоть в возрасте и негоже.

Читаю Есенина утром,
Похмелье своё запивая,
А к вечеру вновь камасутра,
И снова здоровье ломаю.

Нет, я не пишу много,
Времени слишком мало,
Закроюсь опять в берлогу,
На бошку надев забрало...

И так просижу неделю,
С Буниным, Пушкиным, Фетом...
Не слушайте вы пустомелю,
Держите свой хвост пистолетом.

Чудес не бывает. Впрочем,
Я песню спою вам одну,
Но в ней слишком много строчек,
Боюсь я порвать струну.
Давайте уже без припева,
И проигрыш скинем с ладов.
Тогда отклонимся влево,
И сути решимся слов.
А может, не надо о чуде?
Ведь враки, вы скажете мне,
А я не из Голливуда,
Такой же, как вы, наравне.
Могу рассказать вам байку
Про психов, я их изучал,
По-честному, без утайки,
Получится сериал...
Что, нет? Ну вы, братцы, спесивы,
Попроще бы надобно быть,
Быть может, что я не красивый,
Но вмиг научу вас жить!
И этого не хотите?
Зачем же пришли на концерт?
Спасибо ещё не спите.
Что, чудо? Не, я не эксперт...

Раз, два, три, раз, два, три,
Шелест травы.
Раз, два, три, раз, два, три,
Волны Невы.
Раз, два, три, раз, два, три,
Птицы полёт.
Раз, два, три, раз, два, три,
Время течёт…

Сон
Тишиною своей не гнетёт.
Нега
Ласкает и в дали зовёт.
Солнце
открыло вдали горизонт,
Звёзды
Над солнцем ведут хоровод.

Ну же, проснись, хватит нежиться.
Мама:
«Видно, одетый уснул? А
Пижама?
Папа с рыбалки пришёл, а ты
Спишь.
Не приболел ли? Так сильно
Дрожишь».

Раз, два, три, раз, два, три,
Ввысь по канату.
Раз, два, три, раз, два, три,
Запах цукатов.
Раз, два, три, раз, два, три,
Сон растворился.
Раз, два, три, раз, и я
Снова родился…

АТ - Аутогенная тренировка.

Джульетта любит мясо с кровью,
Нет-нет, не та, что Капулетти,
Зачем нам присказки все эти,
Она жила не в Лукоморье.

Её Ромео не Монтекки,
И семьи тут дружны по чести,
В них нет презрения и лести,
И входят куда надо реки.

Джульетта любит мясо с кровью,
Ромео здесь не человек,
И это двадцать первый век,
Тут всё не как в средневековье.

Трагедий нет в звенящем веке,
Любовь — игра не для двоих,
Её парящий миг утих,
И лечится в простой аптеке.

Джульетта любит мясо с кровью,
Квадрат чернеет в раме дна,
Она теперь совсем одна,
Нет страсти, но и нет условий…

Зачем пишу я эти строки?
К чему пытаюсь привести?
А может, что-то обрести
Хочу, все выучив уроки?

Джульетта любит мясо с кровью,
Я не устану повторять,
Ведь вы хотите точно знать,
Как мир рифмуется с любовью…

Теперь, когда, услышав это,
Вы попытаетесь прочесть,
Пускай для вас всё это жесть,
Роман Ромео и Джульетты...

Давай с тобою помолчим,
Пускай далёк твой мир из грёз,
И от него не взять ключей,
Не поднести охапку роз.

Художник я — кромешный крах,
По краскам сказочный профан,
Я заморочен на стихах,
Но это больше мой изъян.

Пусть в палантинах не секу,
Но поболтать второе я,
Дела уж в прошлом, к кабаку
Давно ведёт моя шлея.

Давай с тобою помолчим,
Ты о своём. А я, ну так.
И облака, создав интим,
Закроют нас от всех зевак.

Застынет время на бегу,
Часы с кукушкой вместе спят,
Я твои грёзы берегу,
Вопрос о поболтаем снят.

(Ю.Мячиной на её стихотворение "Прошу, со мною помолчи.) С глубоким уважением к поэтессе.

Полосою белою
Чёрную бы выкрасить,
Только вряд ли белою
Станет полоса.
Партия с полосками
До конца не сыграна,
И ракета красная
Реет в небесах.

Пусть сегодня ладушки,
Полон дом надеждами.
Пусть гуляет по ветру
Вера да мечта.
Но в сторонке мается
С сомкнутыми веждами,
Ждёт по ходу очередь
Тёмная верста.

Ждать её не вовремя,
Утром или вечером,
Не горим желанием,
Будет, знаем, срок,
Домино слагается,
Жизнь виляет веером,
И уже сгущается
Тучи чёрной рок.

Хоть крестись с поклонами,
Берегись на выселках,
Прячь свои желания
И причуд мешок,
Но дорога бережно
Подведёт на цыпочках
И усадит весело
В чёрный воронок...

Вот и накрыла бездушностью осень.
Это нутра состоянье моё.
Реже на небе манящая просинь,
Чаще грозу предвещает чутьё.

Ёжики больше не бесят собаку,
Птиц прокурлыкал последний косяк,
Реже вовне открываются окна,
Чаще нервирует всякий пустяк.

Вот и печаль забралась под фуфайку,
Памяти ворох застал у крыльца,
Как ни крути, а судьба-негодяйка
Мне разрешает доплыть до конца.

Что же застыл? Давай двигай, бродяга,
Слышу отчётливо голос творца,
Будет ещё на пути передряга,
Но не галопом, теперь уж трусца...

Нет, не для этого они жили,
И шмотье совсем не копили,
Просто тихо и незаметно,
Очень-очень друг друга любили.
И ушли в один день. Не чудо?
Что касаемо шмоток на свалке,
Это просто песок от жизни,
Тут не надо ходить к гадалке.
Их стремления некорыстны.
Не копили они на яхту,
Не хотели в Москве квартиру,
Не имели на роскошь затраты,
Что ж касаемо водки бутылки,
И посуды под эту водку,
То оставлено на поминки
Их по жизни плывущей лодки.
Жить красиво, быть может, по кайфу,
Только тут не поможет Гуччи.
Ведь не все проживают с драйвом,
Это явно не этот случай.
Просто люди тихонько жили,
И любили кому то на зависть,
Даже водку, похоже, не пили.
А что смерть, так она внезапность...

А мы с Серёжей как то пили в баре,
С Есениным конечно, с кем ещё?
Он рисовал мне дев на тротуаре,
И говорил, что в тайны посвящён.

Он мне читал стихи свои шальные,
И говорил, что бездарь и профан,
И что задрали парни деловые,
И что в печёнках этот ресторан.

Он плакал, на плече моём устало,
Совсем пацан, безбожный хулиган,
И шпарил мне стихи открыв забрало,
И говорил, что я его дружбан.

Потом ушёл нетвёрдою походкой,
Плюя в луну и в этот божий свет,
А я залил с устатка в глотку водки,
И пропустил в печали много лет…