Рождественский Роберт - Монолог женщины

Вот ведь как! 
              Явилась первой, 
Надо было опоздать. 
Где-нибудь в сторонке встать... 
Что поделать – 
сдали нервы... 
Шла – 
      как будто на экзамен, 
с пятницы считала дни... 
Как же: 
«Встреча под часами»! 
Под часами. 
Вот они. 
А его на месте нет... 
(Как некстати нервы сдали!) 
Ну ещё бы! – 
             На свиданье 
не была я 
столько лет!.. 
Даже страшно подсчитать... 
Что ж я: 
         рада иль не рада? 
Там увидим... 
Только надо, 
надо было опоздать! 
Дура! 
      Сделала прическу, 
влезла в новое пальто, 
торопилась, как девчонка. 
Прибежала... 
Дальше что? 

Современная женщина, 
                     современная женщина! 
Суетою замотана, 
                 но, как прежде, – божественна. 
Пусть немного усталая, 
                       но, как прежде, – прекрасная. 
До конца непонятная, 
только сердцу подвластная. 
Современная женщина, 
                     современная женщина, – 
то грустна и задумчива, 
                        то светла и торжественна. 
Доказать её слабости, 
                      побороть её в дерзости 
зря мужчины стараются, 
понапрасну надеются. 
Хоть не хвастает силою, 
                     но на ней – тем не менее – 
и заботы служебные, 
                    и заботы семейные. 
Всё на свете познавшая, 
                        все невзгоды прошедшая, – 
остаётся загадкою 
современная женщина. 

Ромео моего 
пока что 
         незаметно. 
Что ж, 
       подождём его. 
Я очень 
современна!.. 
Порой берёт тоска: 
Ведь нужно быть, к примеру, 
кокетливой 
(слегка!) 
и неприступной 
(в меру!). 
Всё 
    успеваешь ты: 
казаться беззаботной 
и покупать 
           цветы 
                   себе, 
идя с работы, 
Самой себе 
           стирать, 
себе готовить ужин, 
квартиру убирать 
с усердием ненужным. 
Подруге позвонить 
замужней и счастливой, – 
и очень мудрой 
               слыть, 
быть 
очень терпеливой, 
Выслушивать слова 
и повторять, не споря: 
«Конечно, 
ты права! 
Мужья – 
        сплошное горе». 
И трубку положить 
спокойно и устало. 
И, зубы стиснув, 
                 жить
во что бы то ни стало! 
И маяться одной, 
забытой, 
         как растенье. 
И ждать 
очередной – 
проклятый! – 
день рожденья... 
И в зеркало смотреть. 
И все морщины 
              видеть. 
И вновь себя 
жалеть. 
А чаще – 
ненавидеть!.. 
Нести 
      свою печаль. 
Играть с судьбою 
в прятки. 
И плакать 
          по ночам. 
А утром 
быть в порядке. 
Являться в институт 
и злиться без причины... 
Ну, 
    вот они идут 
по улице – 
мужчины! 
Красавцы на подбор 
с достоинством спесивым. 
Самодовольный пол, 
считающийся 
                сильным. 
Как равнодушны 
                  вы! 
И как же вы 
            противны, 
изнеженные 
                львы! 
Потасканные тигры! 
Глядящие 
         людьми, 
стареющие телом... 
Да где он, 
          чёрт возьми?! 
И в самом деле, 
где он?.. 

«Скорая помощь» – 
                  по городу, словно по полю 
голос вселенской беды, 
                       будто флаг, вознеся. 
(Господи, 
может быть, что-то случилось 
                             с тобою?!) 
Улица вся обернулась. 
И замерла вся. 
Воплем тугим 
             переполнены сердце и память. 
Он оглушает: 
Успеть бы! 
           Успеть бы! 
                  Успеть!.. 
Вновь с телефонного диска 
                          срывается палец. 
«Скорая помощь» 
пронзает застывший проспект... 

Мир озирается. 
Просит любовь о спасенье. 
И – 
    до сих пор неподвластны толпе докторов, – 
рушатся 
самые прочные дружбы 
и семьи. 
А у певицы – 
             горлом не песня, 
                        а кровь. 
Голос несчастья над городом мечется снова... 
Странно, что в эти минуты, 
всему вопреки, 
веришь 
в извечную помощь 
                  тихого слова. 
В скорую помощь 
                протянутой доброй руки. 

Ну, приди же, 
             любимый! 
                    Приди! 
Одинокой мне быть 
запрети. 
Приходи, прошу, 
                   приходи. 
За собой 
меня поведи... 
Стрелки глупые торопя, 
не придумывая ничего, 
я уже простила 
               тебя – 
повелителя своего. 
Всё обычно 
            в моей мечте. 
Я желаю – 
          совсем не вдруг – 
быть распятою 
на кресте 
осторожных и сильных 
                     рук. 
Чтобы стало нам горячо, 
а потом – 
ещё горячей!.. 
И уткнуться 
            в твоё плечо. 
И проснуться – 
               на этом плече. 

Вот видишь, 
            тебя и любимым 
                     назвать я успела. 
Не надо бы – 
сразу... 
Ведь лучше – 
             когда постепенно. 
Ведь лучше – потом, 
лучше – после... 
Любимый, послушай, 
ведь лучше... 
Ну где я найду 
               это самое 
                   «лучше»?! 

О, если бы знал ты, любимый, 
                             как страшно и дико 
давать о себе объявленье в газету: 
«Блондинка, 
вполне симпатичная, 
добрая, 
среднего роста... 
Её интересы: 
             домашний уют и природа. 
Имеет профессию. 
Ищет надёжного друга...» 
О, если бы знал ты, 
как всё это пошло! 
                   И – трудно... 
Порой, в темноте, 
рассуждаю я очень спокойно: 
пройдёт одиночество это, 
                         наступит – другое. 
Настанет пора, 
и закружатся 
             листья из меди. 
В окошко моё постучит 
одиночество 
смерти. 
Нет, я не пугаюсь. 
Я знаю, 
        что время жестоко. 
Я всё понимаю. 
И всё принимаю. 
Но только 
тому одиночеству 
                 я не желаю 
                            сдаваться! 
Хочу быть 
любимой! 
Живою хочу 
           оставаться. 
Смеюсь над другими 
                   и радуюсь дням и рассветам. 
И – делаю глупости! 
И – не жалею об этом. 
Дышу и надеюсь... 
О, господи, 
            как это больно!.. 
Ты видишь, любимый: 
я вот она – 
            вся пред тобою. 
Слова мне скажи!.. 
                   Ну, пожалуйста. 
Нет больше мочи!.. 
Чтоб – только не молча, 
не молча. 
Чтоб только – 
              не молча!.. 
Слова говори мне,
                  слова говори мне – 
любые!
Какие захочешь,
чтоб только – не молча,
                                любимый!
Слова говори мне. 
Без этого радость – 
                    не в радость... 
Скажи, 
       что со мной хорошо. 
И что я тебе нравлюсь. 
Скажи, 
       что ты любишь меня. 
Притворись на мгновенье!.. 
Соври, 
       что меня не забудешь. 
Соври, 
я поверю. 

А может, просто 
                плюнуть и уйти? 
И пусть 
его 
терзают угрызенья!.. 
(Ну-ну, 
        шути, родимая, шути! 
Нашла ты славный повод 
                       для веселья.) 
Останусь, 
          чтобы волю испытать!.. 
Ещё немного подождём. 
Помедлим... 
Ведь женщины 
             давно привыкли ждать. 
Чего-чего, 
а это мы умеем... 

Птицы спрятаться 
                 догадаются 
и от снега укроются... 
Одинокими 
          не рождаются. 
Ими после 
становятся. 
Ветры зимние 
             вдаль уносятся 
и назад возвращаются. 
Почему, 
        зачем, 
           одиночество, 
ты со мной 
не прощаешься? 
Пусть мне холодно 
                  и невесело, – 
всё стерплю, 
что положено... 
Одиночество – 
              ты профессия 
до безумия сложная! 
Ночь пустынная. 
                Слёзы затемно. 
Тишина безответная... 
Одиночество – 
              наказание. 
А за что – 
я не ведаю... 
Ночь окончится. 
                Боль останется. 
День 
с начала закрутится... 
Одинокими 
          не рождаются. 
Одиночеству 
учатся. 

Ну, приди же, 
              любимый! 
                  Приди! 
Одинокой мне быть 
запрети! 
За собой меня 
поведи. 
Приходи, прошу, 
                приходи! 
Задохнувшись, 
              к себе прижми 
и на счастье, 
и на беду... 
Если хочешь, 
             замуж возьми. 
А не хочешь – 
и так пойду. 

Слово то какое: 
                «замуж» – 
сладкий дым... 
Лишь бы он пришёл, 
             а там уж 
поглядим. 
Пусть негусто 
              в смысле денег 
у него, – 
приголубим, 
            приоденем, – 
ничего! 
Лишь бы дом мой, 
                 дом постылый, 
не был пуст. 
Пусть придёт – 
               большой и сильный, – 
курит пусть! 
Спорит, 
        ежели охота. 
Пусть храпит!.. 
Так спокойно, 
              если кто-то 
рядом 
спит. 
Хорошо бы 
          пил не очень. 
И любил, 
хоть немножечко!.. 
А, впрочем, 
лишь бы 
был... 
Без него теперь мне точно 
нет житья!.. 
Да зачем я так?! 
Да что же, 
что же 
       я?! 

Черт с тобой! 
              Не приходи! 
Вспоминать – 
и то противно... 
Сгинь! 
       Исчезни! 
                Пропади! 
Я-то 
нюни распустила... 
Не желаю подбирать 
со стола 
         чужие крохи. 
Если вновь захочешь врать – 
ври 
    уже другой дурёхе!.. 
Ишь, 
     нашёлся эталон! 
Я в гробу таких 
видала! 
Тоже мне 
         Ален Делон 
поселкового масштаба. 
Бабник! 
Только и всего. 
Трус! 
Теперь я точно знаю... 
Он решил, 
          что на него 
я 
свободу 
променяю?! 
Думал: 
       баба влюблена!.. 
Что? 
Не вышло? 
Ешьте сами! 
Вашей милости цена – 
три копейки 
на базаре. 
Я везде таких 
              найду! 
Десять штук 
на каждый вечер... 
Не звони – 
           не подойду! 
Не отвечу, 
           не отвечу! 

Как без тебя? 
              Как?.. 
Был ты 
синицей в руках. 
Что без тебя 
             я? 
Словно земля 
             ничья. 
Стонет моя 
             боль. 
Я бы пошла 
             за тобой! 
Шла бы, 
        закрыв глаза, 
тихая, 
как слеза... 
Мне без тебя 
             как? 
Птицей стать 
в облаках? 
Реять 
      в ночной темноте? 
Крылья уже 
не те... 
Злую печаль 
            пью. 
Злюсь на судьбу 
свою. 
Вижу 
     её свет... 
Есть ты там 
или нет? 
Мечется 
        мой 
         крик! 
Он от других 
скрыт. 
Боль 
     отдается в висках: 
Как без тебя? 
Как? 

Стану 
верной женою. 
Не пройди стороною, – 
буду 
верной женою. 
Над судьбой 
            и над домом 
стану 
солнышком добрым, 
над судьбой 
            и над домом. 
Хочешь – 
         буду сестрою. 
От несчастий прикрою, 
хочешь – 
         буду сестрою. 
Скажешь – 
          буду рабыней. 
Если только любимой, 
то могу – 
и рабыней. 

Кто может чуду приказать: 
                          «Свершись!» –
от собственного крика 
холодея?.. 
Мне кажется: 
             я жду 
         уже всю жизнь. 
Мне кажется: 
             я жду 
              почти с рожденья. 
Я буду ждать 
             до самого конца! 
Я буду ждать 
             за смертью 
              и за далью! 
Во мне стучат 
сестёр моих 
            сердца. 
Сестёр по жизни 
и по ожиданью. 

В этот час 
           миллионы моих незнакомых сестёр, 
ничего не сказав, 
никому и ни в чём не покаясь, 
ожидают мгновенья 
                  взойти 
            на высокий костёр, 
на костёр настоящей любви, 
и – сгореть, 
             улыбаясь. 
В этот час мои сёстры 
                      на гребне такой высоты, 
простирая в бессмертье 
                       зовущие 
                нежные руки, 
Ждут любимых своих 
под часами
           всесильной мечты.
Под часами судьбы.
Под часами 
           надежды и муки... 
В этом взрывчатом мире 
                       забытой уже 
                тишины, 
где над всеми 
бессонное время 
                летит безучастно, 
не придётся вам пусть никогда 
ждать любимых 
с войны! 
Не придется вам пусть никогда
ждать любимых 
напрасно! 

Рядом с бронзой царей, 
                       разжиревших 
                    на лжи и крови, 
рядом с бронзой героев, 
                        рискнувших собой в одночасье, 
должен выситься памятник 
Женщине, 
ждущей любви! 
Светлый памятник Женщине, 
ждущей 
       обычного счастья... 
Вновь приходит зима 
                    в круговерти метелей и стуж. 
Вновь для звёзд и снежинок 
                           распахнуто небо ночное... 
Все равно я дождусь!
Обязательно
            счастья дождусь!
И хочу, чтобы вы
в это верили
вместе со мною.

...Ну, приди же,
любимый!
Приди!

1982