Под мясной багряницей душой тоскую,
Под обухом с быками на бойнях шалею,
Но вижу не женскую стебельковую, а мужскую
Обнаженную для косыря гильотинного шею.
На копье позвоночника она носитель
Чаши, вспененной мозгом до края.
Не женщина, а мужчина вселенский искупитель,
Кому дано плодотворить, умирая.
И вдоль течения реки желтоводной,
Как гиены, царапая ногтями пески,
Узкотазые плакальщицы по мощи детородной
Не мои ль собирали кровяные куски?
Ненасытные, сами, приявши, когтили
Мою державу, как орлицы лань,–
Что ж, крепнущий скипетром в могильном иле,
Я слышу вопли: восстань, восстань!
1913