Она стареет. Дряблому лицу
Не помогают больше притиранья,
Как новой ручки медное сиянье
Усталому от времени крыльцу.
А взгляд ее не сдался, не потух.
Пусть не девчонок, не красавиц хлестких,–
Она еще выводит на подмостки
Своих эпизодических старух.
И сохранилась старенькая лента,
Едва объявят где-нибудь, одна,
Смущаясь, с томной слабостью в коленках,
Спешит в неполный кинозал она.
Спешит назад к себе двадцатилетней,
Когда, среди бесчисленных сестер,
Ее, одну на целом белом свете,
Открыл для этой ленты режиссер.
И, хоть глаза счастливые влажны,
Она глядит чуть-чуть со стороны.
Вот этот шаг не так бы, это слово,
Вот этот взгляд, вот этот поворот...
Ах, если бы сейчас, ах, если б слова...
А фильм себе тихонечко идет –
Не слишком звонкий и не обветшалый.
Но что-то было в той девчонке шалой,
Чего она не поняла сама.
Ухмылка? Быстрой речи кутерьма?
И вновь она тревожится и любит
Среди чужих людей в случайном клубе...
Но гаснет ленты обжитой уют.
Вся там, вдали от жизни повседневной,
Она идет походкою царевны.
А зрители ее не узнают.
1965