Мей Лев - Галатея

1

Белою глыбою мрамора, высей прибрежных отброском,
Страстно пленился ваятель на рынке паросском;
Стал перед ней – вдохновенный, дрожа и горя...
Феб утомленный закинул свой щит златокованый за море,
             И разливалась на мраморе
             Вешним румянцем заря...

Видел ваятель, как чистые крупинки камня смягчались,
В нежное тело и в алую кровь превращались,
Как округлялися формы – волна за волной,
Как, словно воск, растопилася мрамора масса послушная
             И облеклася, бездушная,
             В образ жены молодой.

«Душу ей, душу живую! – воскликнул ваятель в восторге.–
Душу вложи ей, Зевес!»
               Изумились на торге
Граждане – старцы, и мужи, и жены, и все,
Кто только был на агоре... Но, полон святым вдохновением,
             Он обращался с молением
             К чудной, незримой Красе:

«Вижу тебя, богоданная, вижу и чую душою;
Жизнь и природа красны мне одною тобою...
Облик бессмертья провижу я в смертных чертах...»
И перед нею, своей вдохновенною свыше идеею,
             Перед своей Галатеею,
             Пигмалион пал во прах...

2

Двести дней славили в храмах Кивеллу, небесную жницу,
Двести дней Гелиос с неба спускал колесницу;
Много свершилось в Элладе событий и дел;
Много красавиц в Афинах мелькало и гасло – зарницею,
             Но перед ней, чаровницею,
             Даже луч солнца бледнел...

Белая, яркая, свет и сиянье кругом разливая,
Стала в ваяльне художника дева нагая,
Мраморный, девственный образ чистейшей красы...
Пенились юные перси волною упругой и зыбкою;
             Губы смыкались улыбкою;
             Кудрились пряди косы.

«Боги! – молил в исступлении страстном ваятель,– Ужели
Жизнь не проснется в таком обаятельном теле?
Боги! Пошлите неслыханной страсти конец...
Нет!.. Ты падешь, Галатея, с подножия в эти объятия,
             Или творенью проклятия
             Грянет безумный творец!»

Взял ее за руку он... И чудесное что-то свершилось...
Сердце под мраморной грудью тревожно забилось;
Хлынула кровь по очерченным жилам ключом;
Дрогнули гибкие члены, недавно еще каменелые;
             Очи, безжизненно белые,
             Вспыхнули синим огнем.

Вся обливаяся розовым блеском весенней денницы,
Долу стыдливо склоняя густые ресницы,
Дева с подножия легкою грезой сошла;
Алые губы раскрылися, грудь всколыхнулась волнистая,
             И, что струя серебристая,
             Тихая речь потекла:

«Вестницей воли богов предстаю я теперь пред тобою.
Жизнь на земле – сотворенному смертной рукою;
Творческой силе – бессмертье у нас в небесах!»
...И перед нею, своей воплощенною свыше идеею,
             Перед своей Галатеею,
             Пигмалион пал во прах.

1858