«Москва – Сухуми»
мчался через горы.
Уже о море
были разговоры.
Уже в купе соседнем практиканты
оставили
и шахматы
и карты.
Курортники толпились в коридоре,
смотрели в окна:
«Вскоре будет море!»
Одни,
схватив товарищей за плечи,
свои припоминали
с морем встречи.
А для меня
в музеях и квартирах
оно висело в рамках под стеклом.
Его я видел только на картинах
и только лишь по книгам знал о нем.
И вновь соседей трогал я рукою,
и был в своих вопросах
я упрям:
«Скажите,– скоро?..
А оно – какое?»
«Да погоди,
сейчас увидишь сам...»
И вот – рывок,
и поезд – на просторе,
и сразу в мире нету ничего:
исчезло все вокруг –
и только море,
затихло все,
и только шум его...
Вдруг вспомнил я:
со мною так же было.
Да, это же вот чувство,
но сильней,
когда любовь уже звала,
знобила,
а я по книгам только знал о ней.
Любовь за невниманье упрекая,
я приставал с расспросами к друзьям:
«Скажите,– скоро?...
А она – какая?»
«Да погоди,
еще узнаешь сам...»
И так же, как сейчас,
в минуты эти,
когда от моря стало так сине,
исчезло все –
и лишь она на свете,
затихло все –
и лишь слова ее...
1952