Давыдов Денис - Договоры
Довольно... я решен: люблю тебя... люблю.
Давно признанию удобный миг ловлю,
И с уст трепещущих слететь оно готово,
Но взглянешь ты – смущаюсь я
И в сердце робкое скрываю от тебя
Всё бытие мое вмещающее слово.
Бегу тебя... вотще!.. полна
Безумная душа тобою,
В мечтах бессонницы и в жарких грезах сна,
Неотразимая! ты всюду предо мною.
Прилично ль это мне?– Прошла, прошла пора
Тревожным радостям и бурным наслажденьям,
Потухла в сумраке весны моей заря;
Напрасно предаюсь привычным заблужденьям,
Напрасно! – мне ль тебя любить?
Мне ль сердце юное к взаимности склонить?
Увы, не в сединах сердца обворожаешь!
Всё правда!.. но вчера... ты знаешь...
Могу ли позабыть наш тайный разговор!
Ты резвостью мила; но вздох, но томный взор,
Но что задумчивость твоя мне обещают?
Сказать ли всё тебе? Уж в свете примечают,
Что ты не так резва, беспечна и меня
Безмолвно слушаешь. Вчера рука твоя
Моей не покидала,
Она в руке моей горела, трепетала,
И ты глядела – на кого?
Глядела на меня, меня лишь одного...
Я видел всё... да, я любим тобою!
Как выражу восторг я сердца моего?
Теперь заранее нам до?лжно меж собою
Согласно начертать сердечный договор;
Мы тем предупредим семейственный раздор,
Неудовольствия и неизбежны споры.
Вот первая статья:
Мы будем жить одни, глаз на? глаз, ты да я.
Здесь тьма насмешников, которых разговоры
Кипят злословием; ехидных языков
Я, право, не боюсь; но модных болтунов,
Кудрявых волокит, с лорнетами, с хлыстами,
С очками на носу, с надутыми брыжжами –
Как можно принимать?– Нет, без обиняков,
Нет, нет, решительно: отказ им невозвратный!
И для чего нам свет и чопорный и знатный,
Рой обожателей и шайка сорванцов?
К чему, скажи ты мне, менять нам тихий кров
И мирную любви обитель
На шумный маскарад нахалов и шутов?
Бог с ними! что? до них! я обществ не любитель
И враг любезникам. Могу ль переносить
И угождения и в дружбе уверенья
Вертлявых шаркунов? Имеешь позволенье
Раз в месяц... два раза? – принять и угостить
Мне с детства моего знакомого соседа
Семидесяти лет. О, как его беседа
Полезна для души! Какой он явный враг
Всем ветреным забавам, развлеченьям,
Пирам и праздникам и светским угожденьям!
Итак, мой сделан первый шаг,
И первая статья написана. Вторая:
Прошу театр не посещать.
Но – это жертва не большая:
Ах! нам ли время убивать,
За наслаждением искусственным стремиться?
Миг дорог для любви! Мой друг, мой юный друг,
Минута праздная чем может наградиться?
К тому ж, что видим мы в театрах?– Малый круг
Разумных критиков, а прочие – зеваки,
Глупцы, насмешники, невежды, забияки.
Открылся занавес: неистовый герой
Завоет на стихах и в бешенстве жеманном
Дрожащую княжну дрожащею рукой
Ударит невпопад кинжалом деревянным;
Иль, небу и земле отмщением грозя,
Пронзает грудь свою и, выпуча глаза,
Весь в клюквенном соку, кобенясь, умирает...
И ужинать домой с княжною уезжает.
Комедия тебя неужто веселит?
Чему учиться в ней?– лукавствовать, смеяться
Над добрыми людьми? Но можно ль забавляться
Несчастьем ближнего?– Там старичок смешит,
Что поздно полюбил,– но кто повелевает
Волнением страстей? Там мужа наряжает
Прической модною прелестная жена,
И муж бодается; насмешка не одна
Язвит любовников ревнивых!..
Что? тут веселого?– К тому ж не вижу ль я
Опять соборища слепцов многоречивых!
Куда деваться мне? куда укрыть тебя
От жадных взглядов их и уст медоточивых?
Уж вот они – шумят! Уж в ложе – боже мой!..
Уж пять наездников меж мною и тобой...
И вот еще один теснится с извиненьем...
И я у притолки! – Любезные слова
Их слушать осужден с досадой, с нетерпеньем...
Молчу! Что? делать мне?– Супружние права
Теряют действие в собраньях многолюдных.
Но зрелищу конец, и мы идем с толпой
К подъезду... ах, и тут не легче жребий мой:
И тут я сволочью нахалов безрассудных
Затолкан до? смерти! Они спешат, летят,
Усердствуют тебе и руку предлагают...
Возможно ль отказать? Учтивость, говорят,
Отказам первый враг. Глаза мои теряют
Тебя средь моря шуб, капотов, сюртуков
И шляп с султанами, и шапок и чепцов!
Не черти ли назло мне путь пересекают,
Везде препятствия! – и я один брожу...
Нет! именем любви тебя прошу
Забыть навек театр, любви моей опасный.
Не всё, не всё еще: танцуешь ты прекрасно,
Я знаю; но тебе на балах не бывать.
Как? Будешь ты на бал заране наряжаться,
С намереньем приготовляться,
Чтоб нравиться другим, прельщать, обворожать?..
Так, стало, для других и локоны волнисты
Завьются? Для других и яхонты огнисты,
Алмазы яркие зажгутся в волосах,
Всё это для других?– И в золоте, в лучах,
Богиня празднества, кадимая жрецами
И упоенная мольбами и хвалами,
Из жалости одной взор бросишь на того,
Кто более всех любит,– и кого
Ты не нарядами, не блеском привлекаешь,
Но сердцем, но умом, но скромностью пленяешь!..
Но вальсы начались. На вальс тебя просить
Подходит юноша. Он, с видом боязливым,
Бродящим взором, торопливым,
Окинул общество и взор остановить
Решился на тебе... И кто не восхитится,
Увидевши тебя! Уж он с тобой верти?тся...
Злодей! Уж он, обняв твой гибкий, стройный стан,
Летает... до? полу из милости касаясь,
И ты лицо с лицом! А я?.. я, разрываясь,
Опять у притолки! А я? Опять в обман
Попался! Думал быть с тобою неразлучен,
Ждал удовольствия – теперь несносен, скучен,
В отчаянье, взбешен! – Но вальса вихрь утих,
И ты спешишь ко мне, чтоб перевесть дыханье:
Я ожил, я забыл и горе и страданье,
Но, ах! надолго ли?– Рой франтов молодых
В погоне за тобой, и ты с одним из них –
Прекраснейшим, любезнейшим... Нет, полно!
Нет, балы позабудь!.. Утешь меня!.. Довольно
Измучен уже я одной мечтой моей!..
Для рассудительных, бесчувственных людей
Я странен, может быть? Что ж делать, друг мой милой,
Могу ли быть тебе несносен от того?
Не я виновен в том. Я сердца моего
Могу ль избавиться? Какою силой
Дам чувства новые ему?
Мне скажут: я тебя на скуку осуждаю,
Твой дом – в безлюдную тюрьму,
Столицу – в монастырь пустынный обращаю...
О нет! я сам хочу, чтоб всюду за тобой
Утехи, радости стремилися толпой...
Но я покой люблю, но скромность обожаю...
И потому тебя в деревню призываю.
Огромны здания не нужны нам с тобой:
Чертог, украшенный искусною рукой,
Очаровательный, чудесный,
Не так мне нравится, как сельский домик тесный,
Но светлый и простой: я тесноту люблю:
Боюсь далеко жить от той, с кем жизнь делю!
В одной же горнице – кто шепчет, кто вздыхает,
Кто стукнет, заскрыпит, на цыпочках ступает,–
Я вижу, слышу, знаю всё,–
И сердце от того спокойнее мое.
Чего ж еще желать блаженства к дополненью?
Во вкусе а?нглийском, простом,
Я рощу насажу, она окру?жит дом,
Пустыню оживит, даст пищу размышленью;
Вдоль рощи побежит струистый ручеек;
Там ивы гибкие беседкою сплетутся;
Березы над скамьей, развесившись, нагнутся;
Там мшистый, темный грот, там светленький лужок,–
И даже огород приманит нас порою
Своей роскошною и скромной простотою.
Мы будем счастливы природой и собой!..
Не далеко межа пустынников владенью...
Но сколько места в нем живому наслажденью!
Бог с ними, с бла?гами роскошных гордецов!
Им мир и блеск мирской – нам угол и любовь.
Друзья, товарищи трудов моих смиренных –
Кто будут? Жители села с простым умом;
Ум сто?ит остроты: в невежестве своем
Они почтеннее людей высокомерных,
Которых называть опасно... Замолчу!..
Итак, с тобою я в деревню полечу,
Забывши светские печальные забавы,
И общежитие, и модные уставы.
О, сколько радостей нас ожидает там!
Скитаться будем мы по рощам, по горам,
Куда глаза глядят... Но только всё со мною,
Не разлучаяся, рука с рукою.
Найдем красивый вид: мы, восхищаясь им,
Приостановимся и взоры усладим,
И сердце сладкими наполнится мечтами...
Но вечереет день, уж солнце за горами,
И сумрак стелется; мы тихою стопой
Идем, задумавшись, с растроганной душой,
Спокойны, сча?стливы. Деревню переходим,
Но мимо хижины убогой не проходим;
Там скорбь безмолвную ты в рубище найдешь...
Смотри: мать бледная с детьми к тебе теснится;
Ты всем несчастным друг – ты помощь им даешь,
И жаркая слеза из глаз твоих катится.
Так дни проводишь ты. Там щедрою рукой
Даришь приданое невесте молодой;
Там старца дряхлого ты ле?та уважаешь:
Почетную скамью на свадьбе уступаешь;
И в скромном платьице, без вычурных чудес,
Ты всем являешься посланницей небес.
Так – в радостях любви мы дней не замечаем;
Так – жизнь летящую в блаженство обращаем.
Ратификации трактату моему
Я с нетерпеньем жду. Доверься своему
Ты другу,– подпиши статьи первоначальны;
Доволен будет он. Со временем ему
Осенни вечера, мечты, прогулки дальны –
Внушат важнейшие. Придет счастливый час –
И тайные статьи явя?тся напоказ.
1807