Приходит в город снегопад,
Весёлый, юный.
Снежинки в воздухе блестят.
Чего тут думать?
Попробует снежок на вкус
Малыш украдкой.
Подарит снег морозный хруст
(Совсем не сладкий!).
И, нет, пока не надоел
Пейзаж из сказки!
Кристально чист, жемчужно бел.
Проулки, трассы,
Осиротелые сады
Собой украсил.
Снег - та же формула воды,
Но в форме счастья!
Весь мир за час помолодел
И стал волшебным.
Снег первым в списке добрых дел
Стоял у неба.

Злые птицы, гуси-лебеди!
Мне за вами не угнаться!
Вы верните, возвратите мне
Моего родного братца!

Он наивный. Он доверчивый.
Заигралась - виновата.
Жду родителей под вечер я.
Что скажу я им про брата?!

Стойте, птицы бессердечные!
Босиком бегу за вами.
Мне бы взвиться белым кречетом
И отбить братишку Ваню!

Растворилась стая в облаке.
Братик, милый, где ты? Где ты?!
Обернуться бы мне соколом,
За тобой лететь бы следом!

Здесь, в лесу, бояться нечего:
Я иду вперёд, за солнцем.
Путь к тебе укажет реченька,
Что по камушкам крадётся.

Печка дымом тропку выстелет,
Яблочко по ней покатит.
Я бегу к тебе, единственный!
Обниму тебя, мой братик!

Гуси-лебеди горластые!
Людоедка-ведьма в ступе!
Пусть смертельные опасности
Стороной пройдут, отступят!

Лебедей обманем бдительных,
Нам во всём друзья помогут.
И рука в руке родителей
Выйдем встретить мы к порогу!

Говорят, есть принцип бумеранга.
Пусть же зло вернётся не к тебе!
Душу настежь, сердце наизнанку,
Чтобы ярче вспыхнуть и сгореть!

Заберу с собой твои обиды,
Рамки, страхи, детское "хочу".
Сделать шаг туда, где ненавидят,
Видно, мне пока не по плечу.

Справедливость или добродетель?
Друг ты мне, любовник или враг?
Мне не важно. Я сейчас в ответе,
Чтобы не вернулся бумеранг.

Снег не ведает, что творит:
Пышногривые сникли астры,
Не опавшей листвы нефрит
Стал прозрачнее и контрастней.

Снегопада тугая кисть
Пробежалась легко и плавно.
Двор под утро невинно чист.
Не ищи, не найдёшь изъяна!

Первый снег обречён на смерть -
Он исчезнет уже к обеду.
Но так хочется мне взлететь,
Чтоб его не поранить следом.

Листья клёнов, берёз и осин под ногами шуршат.
Золотистых банкнот разлетается щедрая вьюга.
Платит виру октябрь: каждый лист - это чья-то душа,
Тех, кто рано ушёл, дверь прикрыв аккуратно, без стука.

Стало больше печали и больше могильных крестов.
Бросишь взгляд за окно, и боль возвращается разом:
Уходил на войну, возвратился осенним листом,
Невесомым и чистым, как отблеск бесхитростных сказок.

Почему и за что? В горькой складке у самого рта
Недосказанных слов, недолюбленной юности драма.
Наступает октябрь. Отворяй! Отворяй ворота!
Говорят, что зима нивилирует полностью шрамы.

В пыли теряются следы -
Ведут девчушку молодую.
Отчаянно свистят хлысты,
Охранники вовсю лютуют.

Избита. Связана. Солдат
Ведёт её на поруганье.
Упрямо стражники молчат,
И девушка хранит молчанье.

Куда исчезла красота?
Лицо теперь внушает жалость.
Она не предала Христа,
Его невестою осталась.

Ей всё известно наперёд:
Гнусна расправа и жестока.
Но опустив глаза идёт,
Молитвой призывая Бога.

И просит только об одном:
Остаться чистой, непорочной.
Сожжён её прекрасный дом,
Убиты братья этой ночью.

И для неё страшнее нет,
Чем необузданная похоть,
Чем опороченный обет,
Предательство себя и Бога.

Евфрасия зовёт:"Солдат!
Отложим на часок расправу!
Давай заглянем в этот сад,
В нём есть особенные травы ..."

Свирепой похоти оскал
Разрезал воздух на мгновенье.
Но вдруг солдат добрее стал:
Весталки знают толк в кореньях.

Полупрозрачная рука
Руки коснулась загорелой:
"Себя прославишь навека -
Натри травой клинок и тело.

Тебе не нужен будет щит" -
Евфрасия сказала с грустью:
"Трава от раны сохранит
И смерти в битве не допустит!

Лишь только раз вотрёшь её,
Лишь только сок коснётся кожи,
Ни меч, ни острое копьё
Тебя не смогут уничтожить!

И как от каменной плиты
Отскочит лезвие обратно.
В бою сражаться будешь ты
Забыв про шлем, про щит и латы!

Проверь! Не верь моим словам" -
С улыбкой девушка взмолилась:
"Моя волшебная трава
Неуязвимость даст и силы!"

Евфрасия рвала траву
И соком смазывала шею.
"Не веришь слову моему?
Проверь! Я многое умею!

Проверь на мне! Руби мечом -
И ни царапины не будет!"
Она подставила плечо,
Глаза прикрыла. Без прелюдий,

Не тратя попусту слова,
За меч хватается охранник ...
Одним ударом голова
Слетает вниз. Льёт кровь из раны.

Раскинул ангел два крыла,
И пробежала дрожь по спинам.
Евфрасия, ты умерла,
Оставшись чистой и невинной.

Четвёртый день все мысли о тебе ...
И нет, не получается отвлечься.
Четвёртый день (уже четвёртый день!)
Идёт Титаник айсбергу навстречу.

Растёт в ушах зернистый белый шум...
Обрывки фраз и образов осколки.
Я знаю точно: больше не хочу
Туда, где всё "серьёзно и надолго".

Пытаюсь в сотый раз переписать
События, которые нас ранят.
Метнутся влево стрелки на часах,
Стирая след сегодняшних страданий.

Четвёртый день все мысли о тебе:
Дышу тобой, живу в твоём тумане.
Но нет меня на этом корабле,
И ... разминётся с айсбергом Титаник.

Ему бы сбыться листопадами,
Пролиться затяжным дождём,
Прийти нежданно и негаданно,
Болтать смущённо ни о чём.

Ему бы серебристым инеем
Упасть на локоны ветров,
Опять меня позвать по имени,
Перекрывая шум метро.

Ему бы сбыться тем единственным,
По-детски чистым волшебством;
Той сказкой, что важнее истины,
Где сон как жизнь, а жизнь - как сон.

Ему бы умываться росами,
Травы, хранящей сочный цвет.
Ему бы сбыться этой осенью
И рассказать, что смерти нет.

Между летом и сентябрём -
Пыль хрустальная сновидений.
Мы не чувствуем, что живём:
Ищем, ловим чужие тени.

Дышим летом и ждём зимы,
Разговариваем с ветрами
Всё, что прежде любили мы,
Бережёт и лелеет память.

Под невидимым тонким льдом
Наши чувства как будто дремлют
Между летом и сентябрём,
Между вечностью и мгновеньем.

Невесом и беззвучен шаг:
Глушат шум золотые листья,
И мы шествуем не спеша,
Словно будут другие жизни.

Я не буду спать три ночи,
Я не буду спать три дня.
Осень во дворе хлопочет,
Красит листья в цвет огня,

В жёлтый цвет и в цвет песчаный,
То один, то все подряд.
Тихой музыкой печали,
Вальсом льётся листопад.

Ночью - сказки, утром - танцы,
Днём в блистательный наряд
Хризантемы облачатся.
Блёкнут травы и шумят.

Аромат лимонной цедры
Свежим ветром принесло.
Солнце радостно и щедро
Дарит свет, струит тепло.

Каждый день как будто чудо -
Друг на друга не похож!
Я три ночи спать не буду.
Высплюсь, как зарядит дождь.

Ночь надвигается неравномерно,
Словно незримый злодей -великан
Тёмные башни, зубча́тые стены
В небе возводит, тесня облака.

Тонут в глазах отражённые звёзды,
Стынут неровные блики Луны.
Ночь надвигается. Ты уже взрослый.
Детские песни тебе не нужны.

Ты не боишься таинственных звуков,
Всполохов молний, осколков теней.
Старые песни пронизаны скукой.
Ты возмужал, стал намного умней.

Не напугает дыхание ночи
Тех, кто кто отважен, кто смотрит вперёд.
Знаешь, мне страшно... Мне страшно, сыночек,
Что злой волшебник тебя заберёт!

Ты улыбаешься. Да, я смешная:
В новости верю, не сплю допоздна.
Где-то, я чувствую, где-то, я знаю,
Точит кровавое жало война.

Тёмной волной, необузданной силой
Бьётся сквозь память не про́житых лет
То, что как будто со мной уже было:
Кто-то родной и военный билет ...

Душно, и горло, лишённое звуков,
Крикнуть не может сквозь годы:"Вернись!"
Вижу улыбку последней разлуки.
Чья это память? И чья это жизнь?

Чья это смерть, та, что помню сквозь время,
Тенью тоски подступает опять?
Жить - это больше не ждать и не верить.
Жить - это значит, уметь забывать!

Память вне времени. Память едина:
Отблески, всполохи, вспышки, огни,
Взгляд Богоматери (смотрит на сына),
Губы бескровные, крики "Распни!"

Чёрное. Белое. Смазаны лица.
Память клубится, прохладно-темна.
Ночь надвигается. Снова не спится.
Где-то война. Понимаешь, война!

Ночь вырастает стеной между завтра
И уходящим в туманы вчера:
Смену событий, имён и ландшафта -
Всё поглотит временная дыра.

Только секунда, в которой мы вместе.
Счастье, доверие, нежность, любовь.
Не колыбельная. Песня без песни.
Музыка взгляда, лишённого слов.

Не рассказывай мне о море.
Не сплетай золотые нити
Из метафор и аллегорий,
Из событий и не событий.

Не рассказывай мне, не надо,
Что добро победит злодеев
И сметёт на пути преграды,
Приоткроет любые двери.

Не рассказывай мне про звёзды,
Про теорию струн, про Лхасу.
Я боюсь, понимаешь, просто,
Что поверю твоим рассказам...

Потерявшие всхожесть зерна
Прорасти не сумеют к сроку.
Пусть травой зарастает сорной
Мир, где око идёт за око!

Аромат орхидей и лилий -
Жидкий свет в голубом флаконе.
Мы забудем кого любили,
Но кого обманули - вспомним.

Тихий дождь за окном начинается снова.
Понимаешь, что это надолго. Внутри
Что-то шепчет тебе, это вовсе не повод
Разлюбить сентябри, зачеркнуть сентябри.

Сентябрям так к лицу золочёные листья,
Беззаботное небо и жидкий янтарь
Ароматных закатов. Но только не мыслим
Без печально дождливой улыбки сентябрь.

Тихий дождь за окном... И становится грустно:
Мы как будто старались, как будто смогли
Воскресить, обогреть наши летние чувства.
Но с дождями пришли в нашу жизнь сентябри.

А осень... Осень пахнет шоколадом,
Вареньем из печали и малины.
Янтарный мёд, табак, ваниль и ладан
Сплетает влажный воздух воедино.
Позолотит чугунные ограды
Случайный лист - сорвался слишком рано.
И понимаешь, в этой жизни надо
Не так и много. Не за океаном
Сокрыто счастье, и не в тридевятом,
Не в святости, которой я не стою.
Оно в тебе, его никто не прятал,
Сейчас и здесь, оно всегда с тобою
В дыхании, в движении, в лучистом
Вечернем солнце, в колокольном звоне.
Смотреть и слышать, прикасаться к листьям,
Дождю доверить тёплые ладони.
Прожить, впитать, запомнить теплый август,
Приветствовать желанную прохладу.
Я то грущу, то снова улыбаюсь.
А осень... Осень пахнет шоколадом.

Когда мне трудно просыпаться,
Когда под утро душен свет,
И в золотой фольге Lavazza
(Опять!) на чашку даже нет;

Когда бессильны кнут и пряник,
Хотя ... как знать насчёт кнута?
И возвращает сны упрямо
Сырого утра темнота.

В тот самый час я вспоминаю
Каскады ванн Памуккале.
Вода, прозрачная, живая,
Рисует блики на скале.

Я улыбаюсь: память сразу
Уносит в сказку тёплых дней:
Где белоснежные террасы
И небо синего синей.

Наполнит сердце благодарность,
Восторг, энергия, и мне
Совсем не трудно просыпаться,
Ведь где-то есть Памуккале.

Ты любуешься им: он лучший!
И красив, и умён, и статен.
Твой трофей. Твой счастливый случай.
У него золотой характер.

Пусть знакомы совсем недолго,
А женаты всего неделю ...
Заарканить такого волка!
Просыпаться в одной постели!

Только лёгкое беспокойство
Вдруг поселится в подреберье.
Отмахнёшься - скорее просто
От усталости. Или нервы.

Ты провалишься в сон. А тайна
В твёрдом взгляде надёжно скрыта.
Он заветный блокнот достанет,
И выводит перо: Ло-ли-та.

Не обмануть стрижей! Не обмануть!
Не слышно гама - видно, улетели
В страну, куда давно проложен путь,
Где нет зимы, где не свистят метели.

Не обмануть цветы! Не обмануть!
Благоухают поздние бутоны.
Бесплодие, их подлинная суть,
Скрывается от взглядов посторонних

За буйством красок ярких лепестков,
Которые исчезнут в одночасье.
Не обмануть, не обмануть любовь!
Погасло лето и пора прощаться!

Даже длинные сказки и те кончаются,
Оставляя трёхзначную пустоту.
Простофили женятся на красавицах
И полцарства небрежно в карман кладут.

Короли без корон собирают армии.
Пыль клубится и щепки вокруг летят.
По шкафам спят скелеты: искали Нарнию,
Так и сгинули, путь позабыв назад.

Девы следуют в лес за единорогами.
Хлынет кровь голубая. Останови!
Кто страдает много - добьётся многого.
Есть цена и у дружбы и у любви.

Тёмной ночью мешают уснуть горошины.
Злые феи над зельем ревут навзрыд.
Может часом одумались и хорошими
Стать решили? Глаза разъедает стыд.

Зло повержено. Жить будем долго, счастливо.
Заведём ребятишек, котов, собак ...
В наших сказках и ложь, и намёк, и классика.
Быть без них вроде можно, но жить - никак!

Дьявол кроется в мелочах:
В той, не вымытой на ночь чашке;
В том цветке, что в горшке зачах
(Поливать бы его почаще!).

Он скрывается в доброте,
Там, где вовсе ему не место,
Заставляя тебя хотеть
Благодарности, зыбкой лести.

Дьявол прячется в ерунде,
Где его нелегко заметить.
Он - коварная светотень
Недомолвок и междометий.

Он в амбициях и в мечтах
Притворяется лучшим другом.
Если что-то пойдёт не так,
Обесценит твои заслуги.

Дьявол - зеркало нелюбви
И лукавства с самим собою.
Он по-прежнему норовит
Стать всех лучше, прослыть героем.

Дьявол прячется там и тут,
Постоянно меняя лица.
Он боится: его найдут.
Он боится. Всегда боится.

Перерастаю старые принципы.
Начинаю ценить простоту.
Пусть подруги встречаются с принцами.
Мне не до этого - я расту.
Кто-то возводит дворцы хрустальные,
Карьерные лестницы до небес.
А я не лезу наверх, в начальники.
Моё счастье сейчас и здесь.
Кто-то стирает морщины скальпелем.
Выглядит лучше чем в двадцать лет.
Я не завидую им ни капельки:
Как-то до внешности дела нет.
Я не хочу ни судить, ни сравнивать.
Робких синиц не томлю в руке.
Пусть улетают туда, где раннее
Солнце рисует эффект боке.
Мне бы за ними! Напиться росами,
Небом напиться, силой полей.
Станут синицы однажды взрослыми:
Перерастут журавлей.

Васильки выбирают небо,
Отрываются от земли.
Они думают, что вполне бы
Жить среди облаков могли.

Измеряя свою реальность
Хрупкой влажностью лепестков,
Невозвратно и беспечально
Избавляются от оков:

От корней, инфернальных нитей,
От прохладных тугих стеблей.
Шепчет ветер им вслед: "Летите!"
И подбадривает: "Смелей!"

Понаслушавшись птичьих бредней
Про свободу, мечты, полёт,
Остаются и гаснут в небе --
Васильками оно цветёт!

Быть с тобой рядом -
Так мало. Так много.
Не отходить от тебя ни на шаг.
Жизнь ограничена домом, порогом,
Телом где плачет малютка-душа

Быть с тобой рядом
Это так мало.
Стать твоим ангелом, другом, рабом.
Прятать за теплой улыбкой усталость,
Сны и мечты отложив на потом.

Быть с тобой рядом -
Это так много.
Видеть как жизнь не бежит, а летит.
Кто-то незримый подводит итоги,
Текст обновляя забытых молитв.

Быть с тобой рядом.
Надежду отринув,
Одновременно кляня и любя.
Мы одно целое, две половины.
Я не могу. не могу без тебя!

Здравствуй, мой джинн! А мне бы опять влюбиться!
Чтобы в глазах зажглось колдовское пламя!
Нужен мне, знаешь, красавец - мужчина, рыцарь,
Нежный и щедрый -- ну, самый, короче, самый!

Что с предыдущим? Да сердцу прикажешь разве?
Трепет пропал и скучно с ним стало очень.
В ссоре неделю. А мне бы эмоций разных!
Всё таки, может поможешь ещё разочек?

Джинн рассмеялся: помочь он, конечно, может --
Джиннам, известно, под силу любое чудо.
Но неожиданно стала улыбка строже.
Что же я делать, спросил он, с любимым буду?

Не беспокойся, джинн, окружу заботой:
Буду нежна, будут завтрак, обед и ужин,
Вместе гулять по лесу, решать кроссворды,
Стану прохладой в зной и согрею в стужу.

Я понимаю, за всё существует плата ...
Вижу, решил ты меня испытать на твёрдость.
С ним помириться? В рутину нырнуть обратно?
Ужин, уют, прогулки в лесу, кроссворды...

Здравствуй, мой джинн! Прошёл незаметно месяц.
Думала грешным делом, что ты ошибся.
Первое чудо - меня он совсем не бесит.
Ну, а второе - не нужен мне новый рыцарь.

Желания, которым нет конца,
Сбываются и тут же умирают.
Вода ещё не выпита с лица.
Сияют пятьдесят оттенков рая

Сквозь щедрые прорехи шалаша,
Подёрнутые липкой паутиной.
Довольна телом юная душа,
А грех и святость слиты воедино.

Спокойно спят за каменной стеной
К неволе не приученные звери.
Синицы улетают по одной
Из рук, что их в морозы отогрели.

Прекрасные снаружи и внутри,
Точёные вытягивая шеи,
Их место занимают журавли,
Те, о каких мы и мечтать не смели.

Мир сложен и одновременно прост:
На грубом плане низменных материй
Путь искушений - наш духовный рост.
Богаты мы лишь тем, во что мы верим.

Молиться не иконам, а цветам,
Бежать туда, где сосны и осины
Влекут в тенистый и просторный храм,
Где звонким эхом посвист соловьиный
Разлит в прохладе солнечных лучей,
Пронзающих темнеющие кроны ...
А как поёт невидимый ручей
Об океане, дальнем и бездонном!
Сияют капли утренней зари,
Росой упавшей на душистый клевер,
И чей-то голос шепчет: "Посмотри --
Здесь каждому отмерено по вере!"

Люби её! Люби любую:
В хрустальных туфлях на балу,
Люби, когда она тоскуя
Размажет по щеке золу.

Люби, когда в порыве гнева
Из милых уст "неворобьи"
Ворвутся в небо, станут небом,
Развеяв мифы о любви.

Люби, когда её метели
Взметнут холодный белый флаг,
Когда охрипнув от истерик
Сожмётся маленький кулак.

Люби, когда возьмутся бесы,
Приметив проседь в бороде,
Нашёптывать, что вместе тесно,
Что чувства к ней давно не те!

Вот черти! С ними не поспоришь!
Все аргументы - ерунда.
Но вспомни: "В радости и в горе,
В болезни, здравии..." Всегда.

У души особенная память:
Без сюжетов и без точных дат.
Горький опыт острыми шипами
Охраняет беззащитный сад.

Рушатся незыблемые стены.
Деревом становится росток.
Что-то остаётся неизменным,
Что-то утекает сквозь песок.

Стёрты грани "хорошо" и "плохо",
"Искренне" и "сердцу вопреки".
Каждый миг, от выдоха до вдоха,
Канет в воды вечности-реки.

В новой жизни будет всё сначала,
Обнулятся данные души,
И всё то, что раньше волновало
Станет чем-то дальним и чужим.

Грех и святость - всё приму как данность,
Умоляя только об одном,
Чтобы в "новой" памяти осталось
Твоё имя ярким огоньком.

Когда мы делимся сокровенным:
Рисуем, пишем, поём, творим, -
Нас слышит небо сквозь крыши, стены,
Поскольку небо у нас внутри.

Когда мы делимся чем-то важным,
Тем, что не в силах держать в себе,
Мы не боимся, что завтра скажут
Начальник, недруг, партнёр, сосед...

Да, это больно, но жизнь нас учит:
"Гори как Данко, пылай огнём!"
Когда мы делимся самым лучшим,
Мы умираем, но не умрём.

Меняет сердце руткод вселенной:
Стихают войны, цветут сады.
Когда мы делимся самым ценным,
Мы уязвимы, но мы чисты.

Пусть чьи-то губы скривит усмешка,
Мол, горе-гениям несть числа.
В одну коробку ферзи и пешек
Швыряют с шахматного стола.

Но так ли важно, что будет с нами?
Смеёмся, плачем, идём вперёд.
Мы просто делимся самым-самым,
А в это время душа растёт.

Насреддину пятнадцать.
Угловат. Большеглаз. Высок.
Сны айвовые снятся.
Над губой проступил пушок.

Ночь баюкает крыши,
Раздувает огни Плеяд.
Сын горчешника, нищий,
Проникает в запретный сад.

Немота подступает.
Он летит над большой айвой.
Как преддверие рая
Тёплый плод. Золотой. Живой.

Сад окутан туманом,
Ароматной, хмельной пыльцой.
Свет струится и манит.
Гладят ветви его лицо.

Или ... тонкие пальцы?
На запястьях граната сок.
Так легко просыпаться,
Улыбаясь встречать восход.

Утро дышит прохладой.
Отступает айвовый хмель.
Губы, ветви ли сада(?)
Шепчут имя: "Сухейль, Сухейль ..."

Да, ты лучше его во всём,
Если сравнивать рост и лица.
Ты подтянут, красив, умён.
Только он мне ночами снится.

Он не лучше, но он честней,
И с ним, знаешь, намного проще,
Потому что не надо мне
Притворяться всегда хорошей.

Он не лучше, но с ним теплей
И в любом шалаше уютно:
В череде чёрно-белых дней
Обретают цвета минуты.

Он не лучше, но он другой.
Он осушит слезу. Обнимет.
Он грустил, он молчал со мной,
Пока ты хохотал с другими.

Он не лучше. Он нежен. Тих.
Не доказывает. Не учит.
Да и дело-то не в "других".
Просто я с ним намного лучше.

Там, где раньше царили иконы,
Фотографии в рамках висят.
Бодро смотрят усатый Будённый
И безусый мальчишка-солдат.

Подбородок приподнят, виньетка,
Фоном в складках тяжёлая ткань.
В те года фотография - редкость...
"Ты попробуй такую достань!

Это Васенька. Сгинул родимый" -
Въелись в сердце прабабки слова.
Вспомнит, как на войну проводила,
Как не верила в гибель сперва.

А потом притерпелась, смирилась.
Годы ... Как они быстро летят!
В них проклятье и высшая милость.
Улыбается Васенька-брат.

Ни жены не осталось, ни сына,
Только карточка-фотопортрет.
"Братик Васенька, мальчик невинный!
Сколько лето-то прошло! Сколько лет!

С ней он, с ней, до последнего вздоха.
Смотрит кротко с белёной стены.
"Вася! Васенька! Плохо мне! Плохо!
Вот бы не было этой войны!"

Снова в окнах фактурно и резко,
Что становится больно глазам,
Белым снегом кипят занавески,
Закрывая собой образа.

Зеркала плотно убраны крепом.
Свечи. Душно. Прощальный обед.
Дом уйдёт за бесценок, и где-то
Сгинет тот чёрно-белый портрет.

Осколки сонаты Вентейля.
Боярышник, розовый куст.
Сплетает пространство и время
Едва различимая грусть.

Бесшумно вспорхнет орхидея
С её нецелованных уст,
В невинность которых не верю,
Поскольку поверить боюсь.

И всполохи самообмана
По-прежнему в сердце храню -
Иду в направлении к Свану,
Навстречу вчерашнему дню.

Как уязвима чистота!
Мне надо стать такой как ты:
Сгореть,
Забыться,
Перестать сжигать мосты,
Совсем остыть.
Кальяны,
Звон бокалов,
Смех
И на запястьях имена.
Всё идентично,
Как у всех:
Товар - цена,
Душа - цена.

Нас свяжет не вино, - вина,
В которой истина и боль.
Глаза зажмурю
И до дна...
Зато с тобой!

Заблудилась луна, запуталась
Между лиственниц и берёз
Сколько мы загадали глупостей -
Всё исполнилось! Всё сбылось!

В звездопады наивно верили,
И в глазах отражалась высь.
Галактические мистерии
Навсегда изменили жизнь.

Становились смелей желания:
Звёзды падали - не цена!
Эх бы, знать обо всём заранее,
Загадать наперёд сполна!

Собирая крупицы мудрости,
Мы смеялись над силой звёзд,
Над наивностью светлой юности ...
А сбывалось ведь! Всё сбылось ...

Ночь, в придуманной нами версии,
Счастья больше не дарит нам:
Звёзды сорваны, небо светится
Бесноватым огнем реклам.

А мне бы только выдержать апрель,
Его гормоны и его капризы,
Свиданий-поцелуев канитель,
Которой он стежок к стежку пронизан.

А мне апрель, конечно, ни к чему:
Его бы пропустить, проснуться летом.
Заштопать обветшалую суму
И с ней бродить отправиться по свету.

Я ненавижу блёклые снега:
В них застывает слой осевшей пыли.
То оттепель, то новая пурга --
Не мудрено, любому опостылит!

Дождаться мая и тогда вперёд
В поля, в леса, почувствовать свободу!
Никто, я знаю, там меня не ждёт.
Но мне-то ждать пришлось почти полгода!

Расшитый люрексом платок
Накинет город.
Обрывки фраз, обрывки строк,
Полночный морок.

Беру такси: "В аэропорт!"
Плачу за скорость.
Пройду таможенный досмотр
И успокоюсь.

Дешёвый рейс, усталый гул --
Ревут моторы.
Очаровал и обманул
Любимый город.

Он сквозь обшивку, сквозь стекло,
В иллюминатор,
Струит свой свет, своё тепло,
Зовёт обратно.

Включаю авиарежим
На телефоне.
Ремни пристёгнуты летим.
Темно в салоне.

И кажется, ещё чуть-чуть,
Ещё минута:
Смогу забыть, смогу уснуть,
Следы запутать.

Огни растают в темноте,
Мечты исчезнут.
А мне лететь, лететь, лететь...
Неинтересно.

А может это просто грусть?
Не знаю точно.
Я обязательно вернусь
И снова ночью.

Суббота. Март. Печали словно снег
Под солнечным лучом слегка осели.
И ждёт душа разлива бурных рек,
Ждёт перезвона утренней капели.

Хотя морозы по ночам сильны,
Чисты сугробов скошенные склоны,
Наполовину пуст стакан зимы,
А у весны - наполовину полон.

Не верь прогнозам! Верь календарям!
Давай забудем прошлые обиды!
Покрыта белым понцирем земля,
А сердце по-весеннему открыто.

Пока ты молишься за меня,
И память в сердце горит лампадой,
Неважно, ночью, при свете дня,
Я буду близко. Я буду рядом.

Считая выдохи и слова
Я буду в каждом из них с тобою,
Не потому что "любовь жива",
А потому что живу любовью.

Нет вечной жизни. Всё болтовня!
И, если честно, её не надо:
Пока ты молишься за меня,
Я просто буду как будто рядом.

Я - память, образ, мираж, импринт.
Я - часть тебя и частица рая.
И если что-то в душе болит,
Я буду плакать с тобой, родная!

Как не понять мне причины слёз?
Я - боль утраты, частица ада.
Я столько горя тебе принёс,
Пока я был ...(или не был?) рядом.

Когда все связи оборвались,
Молитва - всё, что у нас осталось.
Мы в ней находим вторую жизнь.
А это, знаешь, не так и мало.

Не смахивай слезу с ресниц украдкой,
Не примеряй разлуку на себя,
Скрывая очертания белья
За драпировкой непослушной складки.

Не примеряй, не примеряй печаль!
Запястья, грудь и локоны - всё в чёрном.
Они перед моим застыли взором
Как мне однажды явленный Грааль.

Я ухожу. Последний поцелуй
Останется не сорванным бутоном.
"Предатель", "рыцарь" или "пёс" бездомный" -
Зови как хочешь, только не тоскуй!

Я за тебя переплывал моря
И убивал. Я трижды был убитым.
Король погиб, и мрачным монолитом
Нас разделила тень монастыря.

Лес давно скучает по апрелю.
Как не ласков сумрачный февраль,
Где пургой сменяются метели,
Где тоской сменяется печаль!

Лес давно тоскует по капели,
Что с ветвей срывается слезой.
Он устал от холода и верит
В майский ливень и июньский зной.

Лес давно считает дни и знает,
Что они становятся длинней.
Ждёт, когда вернутся птичьи стаи,
Запоёт неверный соловей.

Лес давно мечтает о весёлых,
Озорных и чистых ручейках.
Лес уверен: очень, очень скоро
Сбудется весенняя мечта!

Мои грехи - пески морские,
(Куда ни глянь - кругом песок)
Горели, плавились, остыли:
Всему свой час. Всему свой срок.

Я посмотреть вокруг не смею:
Мираж, пустыня, время вспять.
И с каждым шагом мне труднее
Молиться, двигаться, дышать.

Пески, пески, пески без края...
В них вязнут мысли, тлеют сны.
Коснёшься взглядом - обжигают.
Неисчеслимы и тесны.

Но покаянием прольётся
С небес живительный поток.
Тепло и свет. Вода и солнце.
Всему свой час. Всему свой срок.



.

Над Россией тучи чернильно-чёрные.
Не ветра шумят в небесах, а зло.
Налетели стаей цепные вороны,
Заслоняют крыльями горизонт.

Рассекают воздух изломы молнии,
Сотрясают грозы земную твердь.
Над Россией тучи чернильно-чёрные,
И вороньим криком исходит смерть.

Но проснётся ветер, подует с севера,
Отопьёт из чарки воды Илья,
Отодвинет тучи рукой. И верю я,
Озарится светом моя земля.

Опять любовь! Виток спирали.
Но как пронзительно нежней!
Не ждали мы любви. Не ждали!
И поначалу не узнали,
Лицом к лицу столкнувшись с ней!

Опять весна. Былые чувства
Нагрянули как птицы в сад,
В котором прежде было пусто,
Где тишина смешалась с грустью,
Застыв на много лет подряд.

Ручьи пробили лёд со звоном,
И прежний холод отступил.
Опять любовь. Опять по-новой!
Сначала было просто слово,
Но как преобразился мир!

Спит река, укутанная льдами.
Грезит о весенне-летних днях.
Эхо океанского цунами
Слышится в невидимых волнах.

Где-то под пушистым зимним пледом,
Под снегами белого белей,
Жив несокрушимый дух победы,
Сила водопадов и морей.

Мир цикличен. Неизбежны зимы.
Часто жизнь бывает нелегка.
Но смиренна и непобедима
Подо льдами движется река.

Сны становятся снегом,
Белым снегом холодным.
Снег срывается с неба,
Превращается в воду,
Застывает капелью
На щеках и ресницах.
Ты прошепчешь: "Не верю!
Это сон. Это снится".
Сны несутся ручьями,
Наполняются блеском.
Постепенно печали
В быстрых водах исчезнут.
А за ними растают
Глыбы льда и сугробы.
И весна молодая
Улыбнётся. Попробуй
Улыбнуться с ней вместе -
Сны меняют реальность.
Видишь, слёзы исчезли.
А улыбка осталась.

Нарисуй мне горы во весь их гигантский рост!
Нарисуй мне море, в котором не будет бурь!
Нарисуй мне небо, в котором не будет гроз!
Мир, в котором войны не будет, мне нарисуй!

Нарисуй мне ночи, в которых живёт любовь,
Дни, в которых нет горя, только добро и свет.
Мой художник прищурит глаз, приподнимет бровь,
На затылок сдвинет малиновый свой берет.

И от взмаха кисти вспорхнёт золотая пыль,
Растворится в небе и сделает мир светлей.
Стихнет ветер на море, вокруг воцарится штиль ...
Только красок, художник, пожалуйста, не жалей!

Лес расплетает три сотни дорог на три тысячи троп.
Выбери небо! Взлетай и не вздумай падать!
Страха не будет и скоро пройдёт озноб:
В сердце проснётся забытая птичья память.

Как на ладони раскинется тёмный бор -
Сверху покажутся мхом вековые сосны.
Лес превратится в пушистый сплошной ковёр,
Мир разделив на заветные "до и после".

Облаком встанет знакомый абрис стены -
Башня Изольды. Окно, как всегда, открыто.
Эти страдания были тебе даны,
Чтобы Всевышний услышал её молитвы!

Семь долгих лет и тринадцать бездонных дней!
Сколько турниров и драк опьяненых болью!
Сколько ты думал, мечтал, горевал о ней!
Встретятся руки... "Любимый, летим на волю!"

Выделит вечер виньеткою горизонт,
Ранний закат навсегда унесёт печали.
"Видишь, мой рыцарь, мы вместе смертям назло".
И оплетает терновник холодный камень.

Принеси нам воды ключевой, сынок.
Дай напиться вдоволь! Да не жалей!
Подустали в пути мы, не чуем ног.
Ну, вставай, родимый! Вставай быстрей!
Посмотри на небо - в нём ветра нет.
Испугался вольный вороньих стай.
Заслонили крыльями белый свет.
Ну, давай, Илюша, с печи вставай!
Поведи богатырским своим плечом
И отпей из чаши. Не бойся, пей!
Немощь каплей воды с бороды стечёт -
И не будет в мире тебя сильней!
Разразись грозой над врагом, Илья!
Смертоносных птиц прогони копьём!
За тобой Россия, твоя земля!
За неё стоим. За неё умрём.

Ночь подкрадется незаметно -
Темнеет с самого утра.
В свинцовом небе стынут ветры.
Здесь нет ни завтра, ни вчера.
Есть бесконечное сегодня:
Взгляд в ледяную пустоту,
Сны медитаций новомодных,
В которых крепнут и растут
Желания всё это бросить,
Сбежать и жизнь начать с нуля,
Забыть темнеющую осень,
Забыть метели января,
Лететь, ползти, тянуться к свету,
Пробить асфальт, пробить гранит,
Туда, где ультрафиолетом
Меня луч солнца напоит.
Тепло почувствовать на веках
И улыбаться всем подряд.
Но только стоит мне уехать,
Как снова хочется назад!

Опять метель дороги замела,
Но что-то в этом мире изменилось:
Февральский воздух, ветер сизокрылый,
Принёс с собой предчувствие тепла.

В его порывах, в снежной белизне,
Сокрыта исключительная свежесть.
Я в ней живу. Я в этом ветре нежусь.
Он мне поёт о будущей весне.

Жду твоего спасения,
Зимний таёжный лес!
Верю в дожди весенние,
В силу тепла. И мест
Нет на земле прекраснее,
Нет на земле родней.
От новогодних праздников
До августовских дней -
Всё здесь венец гармонии,
Мудрости высших сил,
В каждой сосновой кроне и
В каждом листке осин .
Вьюга-волчица мечется
Гонит меня домой.
Стелется бесконечностью
Розово-голубой,
Стелется светлым бархатом,
Зимний покров тайги.
Небо на ветви падает,
Прячется от пурги.
Скоро рассветы ранние
Золотом обожгут,
Скоро весна настанет и
Освободит от пут,
Храм твой наполнит пением,
Птичий живой оркестр.
Верую в пробуждение,
Зимний таёжный лес!

В морской воде осколки дня,
Рубиновой зари осколки.
А здесь, в лесу, вокруг меня
Снега, снега... Нежнее шелка
Песок коснется чьих-то стоп.
Блеснёт рассвет над океаном.
А здесь в лесу, сугроб, сугроб...
Метель-пурга творит барханы.
На побережье воздух густ,
С фривольной ноткой франжипани.
А здесь, в тайге, в моем лесу,
В бескрайнем белом океане,
В монастыре, без строгих стен,
Без узких окон колокольни
Я так мечтаю о тепле,
Тоскую о запретном море.
Сквозь белоснежный беспредел,
Смирения и грусти полный,
Я вспоминаю о тебе,
Тайком оплакивая волны.

Я ничего не знаю о любви:
Я не могу любить врагов и ближних.
Любовь во мне как грипп, как ОРВИ,
Как тянущая боль в груди и ниже.

Я о любви не знаю ничего -
Она подобна острой аллергии,
Когда ты ждёшь кого-то одного,
Того, кто всех важнее в этом мире.

Она - всепоглощающая страсть,
Так далека от заповедей Бога:
Легко взлететь и с высоты упасть,
Легко свернуть на ложную дорогу!

Как бьётся сердце! Ты его прими
И проведи сквозь тернии к любви!

Мир обречён: Экскалибур, мечты,
Волшебники, пришедшие из сюрра,
И юноши, чьи помыслы чисты,
Дают присягу юному Артуру.

Отвагой блещут светлые сердца.
Бегут враги, покинув поле боя...
Но сказки, что читаются с конца,
Не пощадят любимого героя.

И сны, которым сбыться не дано,
Предстанут предсказанием нежданным.
Наполнен кубок кровью и вином,
Распущена коса Фата Морганы.

Страна мятежных духов и ветров,
Где мифы растворяются в тумане,
Спасён твой мир: герой уже готов
Извлечь клинок из мертвой хватки камня.

Сквозь отблески чужого колдовства,
Наследия языческой богини,
Звучат и искажаются слова:
"Forever", "in perpetuum", "отныне"...

Лукавый искушает суетой,
Желанием взлететь как можно выше.
Он заменяет внутренний покой
Мечтами о карьере и престиже.

Он шепчет: " Докажи, что круче всех!
Ставь цели! Достигай! Решай задачи!"
Внушает он, что жизненный успех
Зависит от тебя и не иначе.

Так день за днём сторонней похвалой,
Тщеславием живём мы, и в итоге
Нет в сердце света. А ответ простой:
Мы позабыли о душе и Боге.

Птицы замерзают на лету.
Как снежинки падают в сугробы,
Оставляя в небе пустоту,
Стук сердец и шелест крыл. Ознобом

Чёрное на белом ... Перелив
Гладких перьев бликами играет.
Улетают, кто остался жив.
На глазах редеет птичья стая.

В щель бы вам забиться, где тепло!
Вы не долетите, пропадёте!
Разбивался ветер о крыло -
Птицами становятся в полёте.

Льётся счастье в бокал хрустальный.
Пей до дна!
Пей до дна!
Пей до дна!
И нельзя на потом оставить -
Всё твоё! Для тебя! Сполна!

Льётся горе в стакан гранёный.
Пей до дна!
Пей до дна!
Пей до дна!
Волком вой. Очищайся стоном.
Жизнь - не сказка. Но жизнь одна!

Помни радость и беды помни.
Всё проходит. Потоком дней
Льётся время. Подставь ладони -
Не пролей его! Не пролей!

Тоньше волоса паутинка
Опустилась в кромешный ад,
Прямо в пекло, где в корчах диких
Души каются и горят.

Так послал паучок из рая
Другу-грешнику шанс спастись,
С благодарностью возвращая
Старый долг за свою же жизнь.

Паучок навсегда запомнил
И не раз вспоминал потом,
Как разбойник накрыл ладонью
Его хрупкий прозрачный дом.

Кровью пахло от той ладони:
Он бесчинствовал, убивал,
Но шепнул пауку, не тронет
Тех, кто слаб и настолько мал.

В благодарность за тот поступок
В ад спустилась, как лучик, нить.
И блеснула, хотя и скупо,
Грешник смог её ухватить.

Он карабкался выше, выше ...
Долгожданный забрезжил свет!
Воплей мучеников не слышно.
Неужели спасён? Но нет...

Паутинка качнулась влево,
И разбойник увидел как,
Со слезами, с молитвой, с верой
Лезет следом седой моряк.

А за ним, по той самой нити,
Что спустилась лишь для него ...
Сколько? Тысячи! Подождите!
Так нельзя! Убирайтесь вон!

И как только он так подумал,
Паутинка оборвалась.
Наблюдал молчаливо Будда,
Как Геенны сомкнулась пасть.

Плакал Будда. Слеза упала
Состраданием в райский пруд.
Значит, завтра опять сначала...
И когда же они поймут?

Подарки, сладости... Осталось
До праздника немного дней.
И время, малышам на радость,
Как будто движется быстрей.

Гирляндами смеются ёлки,
И то и дело фейерверк
Роняет шумные осколки
В предновогодний рыхлый снег.

Счастливый смех, следы помады
Томфордовский "Табак-ваниль"...
Покажется что счастье рядом,
Что пыль как снег. Нет, снег как пыль:

Весь мир театр. Моя реальность -
Лишь градиент от яви к сну
Актёры в гриме не случайно:
Актёры помнят про войну.

Счастливые не пишут, а живут.
Вдыхают запах моря, запах леса.
Они меняют заданный маршрут
На тот, где им легко и интересно.

Счастливые не пишут, а живут.
Но счастье к ним нисходит не случайно:
Счастливые - ценители минут
И ярые противники дедлайна.

Счастливые не пишут, а живут,
Приняв себя в меняющемся мире.
А что стихи для вас? Духовный труд?
Или попытка стать чуть-чуть счастливей?