Асеев Николай - Заржавленная лира

          1

Осень семенами мыла мили,
облако лукавое блукало,
рощи черноручье заломили,
вдалеке заслушавшись звукала.

Солнце шлялось целый день без дела.
Было ль солнца что светлей и краше?
А теперь – скулой едва прордело,
и – закат покрылся в красный кашель.

Синий глаз бессонного залива
впился в небо полумертвым взглядом.
Сивый берег, усмехнувшись криво,
с ним улегся неподвижно рядом...

Исхудавший, тонкий облик мира!
Ты, как тень, безмочен и беззвучен,
ты, как та заржавленная лира,
что гремит в руках морских излучин.

И вот –
завод
стальных гибчайших песен,
и вот –
зевот
осенних мир так пресен,
и вот –
ревет
ветров крепчайших рев...
И вот –
гавот
на струнах всех дерев!

              2

Не верю ни тленью, ни старости,
ни воплю, ни стону, ни плену:
вон – ветер запутался в парусе,
вон – волны закутались в пену.

Пусть валится чаек отчаянье,
пусть хлюпает хлябями холод –
в седое пучины качанье
бросаю тяжелый стихов лот.

А мы на волне покачаемся,
посмотрим, что будет, что станет.
Ведь мы никогда не кончаемся,
мы – воль напряженных блистанья!..

А если минутною робостью
скуют нас сердца с берегами –
вскипим! И над синею пропастью
запляшем сухими ногами.

            3

И, в жизнь окунувшийся разом,
во тьму жемчуговых глубин,
под шлемом стальным водолаза
дыши, и ищи, и люби.

Оксана! Жемчужина мира!
Я, воздух на волны дробя,
на дне Малороссии вырыл
и в песню оправил тебя.

Пусть по дну походка с развальцем,
пусть сумрак подводный так сыр,
но солнце опалом на пальце
сияет на синий мир.

А если не солнцем – медузой
ты станешь во тьме голубой,–
я все корабли поведу
за бледным сияньем – тобой.

           4

Тысячи верст и тысячи дней
становятся всё видней...
Тысячи душ и тысячи тел...
Рой за роем героев взлетел.

В голубенький небесный чепчик
с прошивкой облачного кружевца
одевшись,
малый мир
всё крепче
зажать в ручонки землю тужится.

А –
старый мир
сквозь мертвый жемчуг
угасших звезд, что страшно кружатся,
на малыша глядит и шепчет
слова проклятия и ужаса.

1920