Послание второму, все части

Так обретается покой. Не в датах,
Не в перепутьи выцветших дорог.
А в том, что ты, как прятая вата,
Вбираешь в плоть и выдох свой, и вдох,
За коим - ни пространства, ни предела,
Да воздух, что летит наперерез
Тому, что так отчаянно болело,
Тому, что было - и остаётся здесь.

Так обретается молчанье. Словно
ты вычитаешь из себя всего
себя. И смотришь в небо безусловно,
не ожидая больше ничего.
Дай варианты! Свет, что льётся сквозь ресницы?
Воздух, ставший вдруг густым?
Больше нет ни имени, ни лиц, и
ты растворишься, как наставляет серый дым?

Да... В этой точке, в этом стылом свете,
где время - песчинка на весах,
ты - всё, что было прожито на свете,
и всё, что останется в словах.
Так обретается финал. Беззвучный:
Нет ни "до", ни "после", ни "сейчас".
И только луч, единственный, случайный,
коснётся нас в последний раз.

Да...

Так рождается свобода -
Не отражаться, значит, быть везде.
Быть ветром, пылью, временем и бродом,
Временами года на ночной воде.
Не ждать ответа, не искать приюта,
Не мерить жизнь по лезвию ножа.
Каждая прошедшая минута —
Когда-то нам была уже дана.

Похоже убывает плоть, подобно мелу -
Крошится от надписи пустой.
Ты стоишь, прижавшись к беспределу
Своей неприкаянной спиной.
В этой точке, коль молчат пророки,
Выцветает даже синева.
Ты вычитаешь прожитые сроки
Из тех, что не вмещаются в слова.

Я выдыхаю призраков и тени,
Сплетаю свет из вещательной струны.
И на последней, на крутой ступени
Нет ни вины, ни чувства новизны.
Так рождается путь. Прозрачный и безликий.
И тишина, в которой голос мой
Звучит как эхо, как далёкий клик, и
Я наконец-то становлюсь тобой.

Вдоль по касательной, по лезвию, краю,
А воздух - крошево, а свет - сама моль,
Я жизнь свою, как ветошь, меняю,
И примеряю ей - то ли лик, то ли боль.
Дай варианты. Выложи на блюдце -
Горсть ягод горьких, россыпь тусклых лун.
Мне б задохнуться, мне бы захлебнуться
Струною лопнувшей на грифе вещих струн.

Мне б стать другим. Не этим. Тем, кто в силе
Смотреть наверх и выжечь добела
Всё то, что мы так яростно носили,
Как носят крест. Как носят кандала.
Но я же - здесь. В этой комнате. В оправе
Оконной рамы пусть чернеет мгла.
Нет ни истины, ни почестей, ни славы.
Оков хруст, и крест несут - вера? Жива.

Да... в этом пепле, в этой стылой стуже
Каплет кровь небесной. В тишине.
Я всё ещё верю – я всё ещё нужен.
Кому-то. Где-то. Может быть, тебе.
А плоть горит. А вера так упряма.
Рвётся пульс из выцветших манжет.
И в зеркале, где слева есть направо,
Тебя, как и меня, в конечном счёте, нет.