1) "Война"
Что поделать, мы оба кляты,
Нам друг друга не убедить.
Невозможно любить как брата
Тех, кто хочет тебя убить.

2) "Мадонна"
Я не мечтаю стать твоей судьбой,
Но у тебя комплект ключей от дома.
Пусть всё не так, как кажется порой,
Ты знаешь, где меня найти, моя мадонна.

3) "Фаталист"
Она мне жизнь не поломила,
Она лишь жало обнажа,
Давно за всех исход решила.
Судьба, судьба, судьба, судьба.

4) "Не хлебом единым сыты"
Нет ни крошки во рту с утра,
И за окнами вновь вечереет.
Я наелся вчера сполна —
Плоть духовная пища греет.

5) "В. В. П."
Не подарю тебе и части мира,
И звезды не сумею достать.
Я топлю террористов в сортирах,
Чтобы ночью спокойней спать.

Цвет бордо, окровавленных молний —
В алой краске небес вышина.
Туч громадных натянуты нервы,
Как на вирбель витая струна.

И взрычала гроза диким зверем,
Дождь целует сырые зонты,
Плети молний стегают землю,
Ветры стонут, утюжа следы.

Этот мир, одиозный и дерзкий,
Обрушает неистовый шквал.
На асфальте бегущие всплески —
Танго смерти, немой карнавал.

Свет и тьма в непрерывном порыве,
Где-то в небе бушует пожар.
Каждый миг мы — мишени в тире,
Каждый звук — мелодрамы разгар.

Взрывы грома, как крики безумства,
Словно мир на краю бытия.
В этом хаосе жизнь — искусство,
Ну а мир — беспринципный судья.

1
По смерти предоставлю оценить
Плоды моих благодеяний. Последний день — верховный, самый
Судья всех прожитых, былых.
2
Я заалкал, ты подал хлеба.
Я падал, ты меня спасал.
Я никогда не верил слепо,
Я точно, без сомнений, знал!
3
Я не ел душой уже неделю,
Только телом.
Тело норм.
Душа, конечно, похудела.
4
Один в земле давно покоится,
Другой за жизнь всё беспокоится,
Цепляясь, словно спрут, за всё подряд,
В последних хрипах, возле адских врат.
5
Лиса зайца ела,
Зубы обломала.
Очень вкусный заяц,
Только дроби много.

Не принимаю мира я,
И он меня не принимает.
Я знаю: есть закон иной,
Но мир судью того не знает.

Нам в вечных распрях воевать.
Я доказать не в силах миру,
И он не смог меня сломать,
Но распалил живую лиру.

Зачем большие чемоданы?
Сошьём такие же карманы,
И дополнительно — потайный,
Чтоб не залез никто случайный.

Заполнив верхом, карманы́
Спадают донизу штаны.
Не надо быть неблагодарным
К отсекам новым, многотарным.

Иди, бреди: штаны шикарны,
И рук не тянут чемоданы.
Ты стал серьёзный, больше — главный,
Не то советник титулярный.

Мы с вами, мёртвые, похожи,
Я к вам на кладбище забрёл.
Вы в сны мои чистенько вхожи,
Хоть ненадолго, знаю, всё же.
Среди могильных холодов
Успокоение дух тревожный,
Как есть, незыблемо обрёл.

А вы всё те же, как и раньше,
Застыв в граните навсегда.
Ушли от суеты подальше,
И вот опять из глаз вода
На губы истекает солью,
И сердце, обливаясь вновь,
Наполнит мир вокруг тоскою,
Стуча в печали, но с любовью.

Не задался сегодня новый день:
Дождь за окном и ветер в небе гонит тучи.
От настроения осталась только тень.
Ну почему я всё же невезучий?

Горячий чай из полевых цветов,
Заваренный как никогда покруче,
Откроет жизненный секрет,
Разгонит мысленные тучи.
Для меланхолика отличная пора,
Увы, ничем дождя не лучше.

Лени нежный колосок,
Для безделья множит срок.
Раззевался и забыл,
Как полдня давно прожил.

Сила воли — злой клинок,
Лень разрубит, чуть росток.
Солнце встало, мне пора,
Ждут великие дела!

Впустите нищего, я дам ему монеты,
Пусть купит хлеба и раздаст долги.
Нас не пугают времени скелеты,
Мы для богатых вечные враги.

Нас ищут и хотят повесить;
Мы ищем и найдем их кошельки.
А после смерти души можно взвесить
И посмотреть — чьи тяжелей грехи.

Я изучаю снова сварку.
Нет времени на болтовню.
День прямиком идёт насмарку,
И я опять под нос себе бубню:
Мол, хитрым надо быть, иметь смекалку.
Хоть шов кривой, но движется процесс.
А по итогу я устроил свалку:
Остался шлак, металл исчез.

1
Наши робы измазаны гарью.
Наши лица черны, как ночь.
Пепел смерти, в себя вдыхая,
Продолжаем свой крест волочить.
2
Когда душа грязна, как плесень,
И следом тянется лишь грязь,
Кому гнойник такой полезен,
Живьем в гиену превратясь?
3
Не на секунду шар земной не станет домом,
Лишь кости тленные здесь обретут приют.
И жизнь останется бессмысленным фантомом
Пред душами, что в вечность путь куют.
4
Мы научились не прощать за мелочь
И, не стыдясь, обманывать в лицо.
Жалеем только, что другая сволочь
Нас обхитрила снова, как юнцов.
5
Бог создал всё вокруг меня,
Ему премного благодарен.
Живу, прошедший день ценя,
Возможно, он мне был подарен.

День изо дня прошу Всевышнего лишь об одном:
Душа моя пусть возгорит огнём, пылая,
И зло, как пыль, рассеется добром.
Тебе, мой Бог, я жизнь свою вверяю.

Идя без страха под Твоим щитом,
Конечной цели я пока не знаю,
Но вдалеке виднеется мой дом,
И встречу нашу часто представляю.

Силикон не оправдал надежды.
Наполняя тело, зрительный эффект:
Губы шире, груди больше прежних,
Оставляя телу умственный дефект.

Всё изгладили, как утюгом, одежды,
Не найдя внутри себя прекрас.
Заплутали в жизни гордые невежды.
Вам не нужен компас, вам бы на показ.

Пусть жизнь — игра,
И мы на шахматной доске.
Победу вкусит только сильный.
Мой конь на вражьей стороне
Уже давно раскинул вилы,
И, словно загнанная вошь,
Твой ферзь повержен, неучтивый.
Ты отступаешь, вижу дрожь,
Но королю сбежать не хватит силы.
Он оказался глуп и жаден
Чужую пешку уронил
Своих же в поле кинув братьев
Свою же спину оголил
Эндшпиль?
Нет, это партия, дружок.
В борьбе нельзя быть импульсивным.
Ступай и помни мой урок:
Будь хладнокровен даже с сильным.

Я разбудил в себе не льва,
Не волка и не крокодила.
Во мне проснулся дух сперва,
И лишь потом — святая сила.

Не ярость хищника в крови,
Не злоба твари бессердечной,
А свет божественной любви
И отблеск истины предвечной.

Собрался в путь, взял длинный меч,
Что выкован из звёздной пыли,
Спустился с высоты стеречь
Ту правду, что грехи избили.

Иду в поля, где стонет мгла,
Где ложь свивает паутину,
Чтоб вырвать души из котла
И показать им света силу.

Мой меч — не сталь, что рубит плоть,
Он режет путы и сомненья.
Так повелел мне сам Господь —
Дарить заблудшим искупленье,
И души грешников сберечь
От вечной каторги мученья.

Ну, здравствуй, брат!
Как сам?
Как дом?
Творишь добро?
Идёшь ли правильным путём,
Или в погоне за баблом?

Смотри внимательно,
Не ткнись о землю лбом.
Ты всё поймёшь:
Не завтра, так потом —
Не кончится добром
Погоня рук за серебром.

Безумные, кто вами всё же правит?
Пастух оставил нам писание своё.
Доверившись слепому, слепы сами,
От лености своей впадая в забытьё.

Вы в церковь ходите, молясь кому попало:
Костям, иконам, золотым крестам.
Для Бога места стало очень мало,
Остался в сердце рукотворный хлам.

Опорой будет ветхое писание,
Послание Иеремии в помощь нам.
Дарует большее о Боге понимание,
Чем томное стояние по церквам.

И если я неправ пред вами,
И в блуд пытаюсь завести людей,
Смелей бросайте в меня камни.
Я буду лишь доказывать бодрей.

Кто Библию прочёл, тот не подходит,
Не открывает больше двери в храм.
Он где-то за околицами бродит,
Оставшись с Богом по душам.

Прочтите Библию и разберитесь сами.
Я не хочу навязывать своё,
Но очень жажду этими стихами
Вас побудить на новоё житьё.

Старый асфальт под подошвой уводит нас в даль,
Город в тумане затушит под утро огни.
Я до последней секунды поверить хотел,
Что мы с тобой в этом мире остались одни.
И тишина – это просто затишье пред сном,
А дрожь – от холодного, злого дождя.
Мы убежали из склепа бетонного вновь,
Путь из которого вымощен нам в никуда.

Смотри, как по венам бежит леденящая сердца тоска,
Как тени танцуют на трещинах наших обкуренных стен.
Остался лишь выстрел у самой границы виска,
Или шагнуть добровольно в губительный тлен.

Нас разорвёт содроганием мокрых ресниц,
И землю зальёт нескончаемо жуткая боль.
Птицы склюют содержимое наших гробниц,
И всё, что останется — это кровавая соль.

Помнишь, мы строили замки в цветных зеркалах
И обещали друг другу на выжженных солнцем полях?
Последняя доза оставила нам только страх,
Нашу мечту превратила в обугленный прах.
Я выдыхаю твой запах, как едкую гарь,
Ты ловишь губами последнее слово "прости".
Наш календарь оборвался, и умер январь,
Нам точно не выжить и точно себя не спасти.

Смотри, как в зрачках отражается мёртвый рассвет,
Как мир замирает, готовясь услышать наш крик.
На главный вопрос не находится главный ответ,
И вечность сжимается в этот отчаянный миг.

Мой никотин доберётся до сердца границ,
Ядом рванёт и наступит наш вечный покой.
И всё, что останется от обезумевших лиц,
Будет засыпано наспех промёрзшей землёй.

Давай же откинем подальше отравленный шприц,
Шприц, где блестит зараженная, грязная кровь!
Это и будет прощальная точка страниц,
Наших страниц про избитую жизнью любовь!

Избитую жизнью любовь...
Кровавая соль...
На мокрых ресницах...
Осталась лишь...соль...

Я когда-то был душой бумажной,
И парил, как птица, над землёй.
Кто бы мог подумать, что однажды
Сердце станет камнем, и долой!

Помогите! Я упал, свист страшный,
Парашют душе своей не взяв.
Вниз лечу, как камень стоэтажный,
Облака на клочья разорвав.

Стон души моей протяжный
Слышен сотню миль вокруг,
Только никому совсем не важный.
Жизнь и смерть — один порочный круг.

Будто глина, прижимаемся друг к другу.
Чуть вспотели твои нежные ладошки.
Ты со взглядом дикой кошки
Расцарапать рвёшься спину.

И зубами, впившись в твою шею,
Опускаю ласково и нежно руки.
Ты дрожишь, и снова эти звуки.
Я тобой всё больше тяготею.

Не может есть, не может встать,
Забыл покой, тревожно спать.
Осталось сил совсем чуть-чуть,
Откроет вечность новый путь.

И превратилась жизнь в отрезок:
Есть и начало, и конец.
Так предначертано нам свыше,
Так заповедал наш Творец.

И всё, что можем в этом мире,
Прожить достойно, не стыдясь.
Пути Господни нам незримы,
И вечно жить не наша власть.

Жук и шмель на одном бутоне
Очутились нежданно-негаданно.
Встреча их на природном лоне
Жизнью бурной была предугадана.

Жук шмелю говорит: «Дружище,
Тут обоим нектара достаточно.
Мы с тобою, лапища к лапище,
Отобедаем здесь порядочно!»

Шмель, нахмурившись, в нетерпении,
Заявил оппоненту треклятому,
Что всё целое больше дробного,
И ему одному маловато.

Но и жук не дурного племени,
В спор вошёл, основательно знаючи:
«Я скажу тебе, шмель, своё мнение:
Да, всё целое больше дробного,
Но без части не может быть целого!»
И теснить начал недруга злобного.

Закружившись в смертельном сражении,
Изрубая друг друга старательно,
Доказали на деле теорию,
Раскидав части тел основательно.

Жук и шмель были очень голодные,
А теперь просто части мёртвые.
Да, всё целое больше дробного,
Но без части не может быть целого.

Не потерплю ни слова мимо —
Всё нужно рассчитать до точки.
И не нужна немая пантомима:
Есть лист, на нём должны быть строчки.

Ненужен жест или мычанье,
Скажите чётко, внятно, но в письме.
Сведём к нулю непонимание
И будем знать, что на уме.

"Поздравляю, вы к нам дозвонились!" —
Голос в службе поддержки скажет.
Нервы, словно струной, натянет,
Горло ком немотою свяжет.

"Ваше мнение очень важно,
Оставайтесь на линии с нами".
Я вздыхаю опять протяжно,
Шевеля тихо-тихо губами.

"Не скучайте и ждите ответа,
Оператор ответит вам скоро".
В трубке слышится пение ветра
И шуршащая листьями флора.

Эти звуки слегка раздражают,
Или просто вина в нетерпенье?
Я и сам понимаю прекрасно,
Что попал в звуковое блужденье.

Как же хочется бросить трубку
Где-то в комнате, но не рядом,
И себя не терзать ожиданьем,
Насладиться спокойствия ядом.

Нас согреет ненадолго пепел,
В нём ещё дымятся угли страсти,
Что друг к другу тянут цепью,
Раздирая грудь на части.

Этот дым — лишь мёртвый призрак,
Горький запах прошлых дней.
Мы с тобой — как пара
Заблудившихся теней.

Не увидеть пламени огня нам,
Хоть и яркий свет мелькает.
Без любви былой погаснут
Угли нашей прежней страсти.

Их последнее мерцанье —
Отблеск на стене дрожащий.
Это просто дотлевает
Память той любви пропащей.

И когда остынет пепел,
Холод пустоты настанет.
Оборвутся наши цепи,
Двум сердцам всё ясно станет:
Ничего уже не тянет.

Расскажите мне, люди, про ваши
Дорогие для сердца стихи.
Я же вам про свои приукрашу,
Но не стану нести чепухи.

В них и горечь разлук, и отрада,
И метелей седая гряда...
Рассказать очень многое надо,
Друг от друга путей не тая.

Поделитесь, не бойтесь открыться,
Что вам душу терзало в пути.
Может, в ваших любимых страницах
Мне удастся отраду найти.

Я ж поведаю вам про другое —
Про горячий и солнечный стих,
Про то чувство до боли родное,
Что рождается в душах простых.

Так давайте же в этой беседе,
Словно свечи, зажжём по одной —
Строчки лучшие в каждом поэте,
Что сердца расплавляют слезой.

История людьми творится,
Живой рукой, но дух как сталь.
На пыльных, выжженных страницах
Она становится скрижаль.

А после новый люд кроит
По меркам старых отражений,
И в прошлое мудрец глядит
Сквозь призму новых поколений.

Меняет ракурсы и свет,
Героев придаёт забвенью,
И тени тех минувших лет
Рождают новые виденья.

Но суть её не изменить,
Тот сплав историй и открытий.
Она — движения карбид,
Основа будущих событий.

Любовь — вечный путь печали.
Мои волны бьются о берег твоих молчаний.
Ты ушла, закрыв за собой все двери,
Оставив лишь холод в нашей постели.

Я запертый в этих стенах,
Как вода в нагреваемый чайник.
Даже наедине сам с собой
Закипаю, вспомнив тебя случайно.

Реальности новой не веря,
В душе сохраняя любовь,
Со стонами дикого зверя
Вливаю в себя алкоголь.

И пол под ногами — паяльник,
И контуры стен неверны.
В угаре, как в плотном тумане,
Мелькают лишь тени твои.

И вновь, собирая все силы,
Уйду и уже не вернусь.
Исполню желанье милой —
Из жизни её испарюсь.

Драма умножена
Мыслями тленными.
Время потеряно,
Вновь, драгоценное.

Память встревожена
Призраком прошлого.
Истина сложена
Из невозможного.

Тикают часики,
Дни скоротечные.
Крутятся стрелки,
Двигаясь к вечному.

Вспомнить былое –
Только не грязь.
В груди защемило:
«Не стоит, вылазь!»

Все тайны становятся явью.
Из шкафа торчащий скелет
Махает гнилыми костями
И шепчет: «Дружище, привет!»

Но чувства, увы, между нами
Остались покрыты вуалью,
И явное стало лишь тайной
Секундой, минутой, годами.

Набросаю заготовку —
Пусть лежит на черный день.
Может быть, моя работа
Предоставит бюллетень.

Или просто отпуск будет,
И в один прекрасный час
Я опять вернусь к блокноту,
Чтоб закончить свой рассказ.

В нём туман над мрачной речкой,
Шепот ветра в облаках,
И огарок старой свечки
В чьих-то стареньких руках.

Там же есть герой, что в битве
Ищет правду и любовь.
Все враги мечом разбиты —
Он живой остался вновь.

Пусть сюжет еще неясен,
Пусть герой едва рожден —
Этот мир уже прекрасен,
Хоть и не осуществлен.

И в потоке дней суетных
Я храню начало строк.
Знаю точно: дел конкретных
Сам собой наступит срок.

Есть к мудрости ключ, но дверей не сыскать,
И всё по крупинкам придётся собрать.
Кто же подскажет, куда с ним идти,
Где ту заветную дверцу найти?

Годы проходят, и поиски длятся,
Как бы до цели всей жизни добраться.
Старость подкралась, замедлив движенье,
Ключик в руке стал тяжелее.

Тело иссохшее побагровело,
Сила ушла, голова поседела.
Душа не желает с телом расстаться,
Но дверцы всё нет, как же к ней подобраться?

Поиски старца — жизнь пилигрима,
Путь через тернии — путь очень длинный.
Характер как сталь и всегда терпеливый,
Вёл изыскания так кропотливо.

И вот та заветная в солнечном свете,
Её он искал, бродя по планете.
К дверце ступил, и она распахнулась,
Рука Михаила к нему протянулась.

«Мы ждали тебя, помогая в пути,
Молитвами к Богу беду отвести.
Пойдём же со мной, твоё время пришло!» —
И что-то благое с небес снизошло.

Томное сердце спокойней забилось,
Всё, что искал, в один миг совершилось.
Старец на землю свой ключ уронил,
Клюку на две части переломил.

Вошёл и обнялся, слезу вытирая:
«Простите грехи мне, я их презираю».
Закрылись врата, унеслась душа в рай,
А ты, мой читатель, не забывай:

Ищущий правду — врагом Бога не станет,
И ангел в пути — никогда не оставит.

Новое время, свободное племя —
Кто удостоится этого бремя?
Честь опорочена, всё растеряли,
Идол себе золотой изваяли.

Нравы остались, мотивы сменились,
Люди в животных переродились.
Жажда и голод — вот новый закон,
Слышен повсюду их адовый стон.

Нет состраданья в холодных глазах,
Только инстинкт первобытный и страх.
Слабый — добыча, а сильный как царь,
Мир превратился в кровавый алтарь.

Свободное племя не знает пощады,
Сползаются в кучу зловещей гады.
Бремя невежества — жить как-нибудь
В мраке кромешном, закончив свой путь.

Полуночница, дерзкая дама,
Не отпустит меня до утра.
В полумраке шального бедлама
Возбуждается наша игра.

Ты смеёшься, бросая мне вызов,
Разжигая пожары в груди.
Ночь полна первородных капризов.
Ты не мучай меня, погоди!

Пусть утонет в вине одиночество,
Словно камень, упавший на дно.
Эта ночь — как вселенной пророчество,
Ну а после уже всё равно.

Ты искал место в жизни этой,
Словно странник в чужой стороне.
Шёл за призрачной, яркой кометой,
Что горела в ночной тишине.

Ты шагал за своею мечтою,
Забывая про отдых и сон.
Был ведом путеводной звездою,
Но у жизни свой строгий закон.

Подводить тебя начали ноги,
Стал короче и медленней шаг.
И в конце эфимерной дороги,
Где сгущался таинственный мрак,

Ты споткнулся... и в этом паденье
Сбросил тяжесть всех прожитых лет.
Обрело твое сердце смиренье,
А душа — свой последний ответ.

Уже половина, ровно.
Нет, точно я чувствую сам,
Что вектор прошёл Рубикона,
И время ослабнуть ветрам.

Но жизнь, как мощнейшим тараном,
Пытается рушить мой храм,
Дробя на куски беспрестанно,
Оставив мне тысячи ран.

Так сильно и так многогранно
Удар за ударом терпя,
Тревожит кровавые раны,
К отчаянию душу сведя.

И мне не останется больше,
Чем просто осыпаться в пыль.
Избит, но не сломлен судьбою,
Как Феникс из праха, вернусь за тобою.

Сквозь мрак и смертельную стужу,
Сквозь пламя, сгорая дотла,
Я выкрою заново душу,
Чтоб стала прочна, как скала.

Пусть жизнь оказалась язвимой,
Пусть мир — нескончаемый бред —
Я стану стеной нерушимой,
Твоею защитой от бед.

И в этом сражении вечном,
Где мир рассыпается в прах,
Я буду огнём бесконечным
Гореть для тебя в двух мирах.

Броня из сотен книг,
Как панцирь, облегает душу.
Я вижу призрачную даль,
Мой мир давно, увы, разрушен.

Смахнув столетней пыли слой
С пергаментов, стал человеком новым.
Я встретился с самим собой,
К сраженью мысленно готовый.

Прочёл апостолов писанье,
Всю мудрость древних сохраня.
Мой дух теперь — не изваянье,
Он крепнет, слабости тесня.

И, воспылав огнём любви,
Что ярче пламени пожара,
Я обниму врага: «Живи!
Не жди ответного удара».

Пусть сердце словно злобой сжато,
И гнев стучит в его висках,
Я возлюблю врага как брата,
Оставив ненависть в ветрах.

Давно познал людей надменных,
Их ярость, что слепа, как ночь.
Впитал смирение плотью тленной,
Сумел и горечь превозмочь.

Душой обрёл земной покой,
И нет ни страха, ни упрёка.
Стерплю удар в лицо любой —
Судьба на проповедь жестока.

В ответ ударить не смогу,
Не стану множить злую ярость.
Я их любовью обожгу,
В душе моей от света — благость.

Подставив щёку в раз второй,
Незримой окружён охраной,
Сломлю и изгоню долой
Всю злобу, что сочится раной.

Пусть их гордыни гаснет спесь
В лучах всесильной благодати.
Я перед вами — весь, как есть.
И этой мудрости мне хватит.

Мудрые вороны,
Хитрые лисы,
Спорили долго,
Ища компромиссы.

Спор был о главном,
О праве на пир.
Но гостем, незваным,
Нарушен был мир.

Мудрые вороны,
Хитрые лисы,
Ваш сыр утащили
Бродячие крысы.

Ты сжигаешь меня своим взглядом
И неволишь мои глаза.
Мне бежать от тебя бы надо,
Но стою в ослеплении я.

Взгляд твой — искра, а я — бумага.
Вспышка. Пепел. И нет меня.
В этом пламени — вся отвага:
Погибаю, любовь храня.

Мне мама с детства говорила:
«Не доедая, оставляешь силу».
Я долго думал, много рассуждал,
И вот, спустя года, нашёл
сей мысли вразумительный причал.

Анализ свой вам объясню я кратко:
в простом ответе через столько лет
таилась лёгкая, но мудрая разгадка:
раскрыт внезапно был большой секрет.

И вот вся правда моего труда:
«Не доедает сильный духом никогда,
он оставляет слабому всегда».

Сорвались мысли, словно пчёлы,
Всё загудело в глубине.
Глаза живые — фумаролы,
И сам вулкан кипит во мне.

Им некомфортно жить в неволе,
Им очень тесно в голове.
Они хотят шуметь вовне,
В живой, глаголющей молве.

[куплет]
Сквозь туман и холод мрачных дней,
Я иду к тебе, святая.
Каждый шаг становится смелей,
Все грехи свои смываю.
Ты мой ангел, только не спеши,
Хоть и обжигает крылья.
Нам еще немного, и взлетим,
Исчезая в небе пылью.

[припев]
И не страшны тернии в пути,
Когда ты со мною рядом.
Я прошу, ты только не грусти,
Там, вдали, горит лампада.
На её свет вместе полетим,
И другой судьбы не надо.
Мы прожили жизнь свою не зря,
Друг для друга — как награда.

[куплет]
Помню, как искали мы свой дом
Средь безликих перекрестков.
Мир казался ледяным узлом,
А финал любви жестоким.
Но твой голос, тихий, как ручей,
Сил предал на путь далёкий.
Становился мир вокруг теплей,
Испарились все тревоги.

[припев]
И не страшны тернии в пути,
Когда ты со мною рядом.
Я прошу, ты только не грусти,
Там, вдали, горит лампада.
На её свет вместе полетим,
И другой судьбы не надо.
Мы прожили жизнь свою не зря,
Друг для друга — как награда.

[бридж]
Пусть года, как быстрые ветра,
Серебром виски покрыли.
Наша вера — лучик в облаках,
А любовь — неугасима.
Посмотри в глаза мои, прочти —
В них твоё лишь отраженье.
Ты — мой свет, мой ангел, моя жизнь,
Моё вечное движенье.

[аутро]
Поцелую в губы я тебя,
Согреваешь меня взглядом.
Как же ты прекрасна и чиста!
Навсегда моя услада.
Там на небе — вечность для двоих,
И другой судьбы не надо.
Ты — мой ангел, мой заветный лик,
Ты любви моей отрада.

1
Спасибо, Господи, тебе!
Мои стихи — твоя награда:
Они пьянительней вина,
Они незримая услада.
2
Писать стихи не всем дано,
Стихами надо заразиться,
Они должны кипеть в крови
И по щекам слезой катиться.
3
Ваш огонек в лампаде не для нас,
Мы будем вечно жить в балладе.
Сначала было слово, без прикрас,
И лишь потом поэт в своей тираде.
4
Не бойся, друг, я не запачкан кровью,
И нож свой не вонзал в бегущего врага.
Ко всем пропитан искренней любовью,
Душа моя, как море, широка.
5
Я смсок больше не пишу.
Ушло то время безвозвратно.
Мой телефон как дом разврата,
В нём можно двинуться умом.

1
Прощать бывает очень сложно,
Прощаться в сотню раз сложней.
Пожалуй, даже невозможно
У гроба близких и друзей.
2
Не спрятать порчу за парчой,
За златом зло неразлучимо.
И только верный друг с тобой
Идёт вперёд неутомимо.
3
Не побуждают строчки на отвагу,
Не разжигают грудь огнём,
Но липнут нефтью на бумагу
И в мозг впиваются гвоздём.
4
Ты для меня как плод священный,
Тебя всю жизнь боготворю.
Не смею выпачкать губами,
Но до безумия люблю.
5
Любовь пришла, а я, невежда,
Закрыл все двери от неё.
Но зайчик — тёплый луч надежды —
Желает влезть в окно моё.

Упал, разбился на осколки.
Бери, неси меня, любой.
Всю жизнь фарфором был на полке,
Теперь ни мёртвый, ни живой.

Лежат, блестят души осколки.
Ну что уж мне-то? Не впервой.
Не нужен хлам на барахолке,
Тащусь израненный домой.

Я изучал людей как книги,
Листал из года в год иных.
С другими — мелкие интриги
Страниц исчерпанных, пустых.

А кто-то, как на дальней полке,
Пылится, но один раз в год,
Прочитанный давно до корки,
Но каждый раз — раздумий плод.

1
Не вези меня, осень, в зиму,
Остановись, движенье планеты.
Выйду, пожалуй, здесь —
И обратно вернусь пешком
В моё тёплое, нежное лето.
2
И тень теней чуть-чуть бледней,
Чем сердце врущих мне людей,
И за спиной моей плетущих
Тот невод лживых новостей,
Что рот изрек с души гниющей.
3
Ты будешь ползать жизнь свою,
Пока не осознаешь цели.
Познав её, воспрянет дух,
И уж тогда-то нипочём
Тебе ни бури, ни метели.
4
Ни для кого давно не есть секрет:
Чем прежде поперёк полезть отважно,
Подставив под бичи хребет,
Подумать надо: то ли это важно
И стоит ли таких сует.
5
Когда затухает настольная лампа,
Закрываю глаза с вопросом немым:
А что, если всё это чистая правда?
И нельзя, увы, измениться
И стать человеком другим?

Пусть сломлен, но непобеждён.
Изранен, и дышу на ладан.
Враги пируют за столом,
Смакуя жизнь свою вином,
И думают: низвергнут трон,
И их победа где-то рядом.
Мерзавцы выдали себя,
От злобы зубьями скрепя.
Разгадан хитрый был их план —
Сомкнулся мой теперь капкан.
Как жаль врагов, что крысы в бочке
В углах сидят по одиночке.
А мне того и было надо:
Я жив! Их жалкая бравада
Была всего лишь страшный сон.
Теперь со мною легион.
И я иду, не зная страха.
Готовьтесь снизойти до праха!

Большое дело — первый ход.
Его продумать до́лжно надо.
Пусть будет сложен твой поход —
Пытливый ум уже награда.

Старайся мыслить глубоко,
Не оставайся в деле вялый.
Порою правда далеко,
Её найдёт умом удалый.

Будь скромен в гордости своей,
Не распыляйся понапрасну.
В один прекрасный день поймёшь,
Что звёзды в небе тоже гаснут.

Гордыню сложно распознать:
Она хитра, как лис, опасна.
Не стоит ею баловать –
Вся жизнь пройдёт, в грехе увязнув.

1
Мечты, опять одни мечты!
В сознании висят незримо.
Их много, я совсем один,
Но вместе мы неразделимы.
2
Блуждают волны по морям,
Блуждают люди по планете.
Куда иду, не знаю сам,
Возможно, чтобы волны встретить.
3
Я пьяных мыслей не горжусь,
Тем более не похваляюсь.
Чуждаюсь, во все сторонюсь,
И только трезвый думой маюсь.
4
Ударом тока от розетки
Я понял многие дела:
В розетке очень много света,
Она и мне чуть-чуть дала.
5
Описал только то, что смог.
Остальное осталось за кадром.
Мне не надо красивых речей.
Я хотел показать лишь правду.

Быть может, в городе родном,
На школьном стенде "Мы гордимся!",
Напишут через много лет:
"Да, этот парень здесь учился.

Умом ничуть он не блистал,
Немного в спорте упражнялся,
От нас лишь доброе познал
И из толпы не выделялся.

И как он мог поднять перо?
Уму совсем непостижимо!
Обычный парень смог остро,
От Сахалина и до Крыма,

А может быть, и по морям,
По европейской части мира,
Его стихи в Калининград
Волною к берегу прибило".

Мечты всегда на высоте,
И я тому не исключение.
Радею о своей мечте —
Оставить что-то детворе
На школьном стенде в наставление.

Не липнут строчки на листы —
Душа упала в пропасть мира.
Казалось, всё вчера простым,
И разливалась песней лира.

Смутила мой рассудок мгла,
Внутри живое всё убила,
И даже слабый сердца стук
Стальной иглой насквозь пронзила.

Играла красками листва,
Шумели золотые травы,
Пьянящим запахом звала,
Дела забросить заставляла.

Твоя воятельная власть
Заботой душу обласкала.
Я не хочу тебя прервать,
Но ты, увы, совсем устала.

Туманом всё заволокло,
Усеяв небо серой краской,
И сердце словно обожгло
Дождливой осени развязкой.

Квадратный мир.
За поворотом
Нас ждёт
Совсем
Другая
Жизнь.
Ты — штурман,
Я буду пилотом.
Сиди и в кресле не вертись!
Мы, как в кабине самолёта,
Взлетаем вертикально ввысь.
На нас сквозь призму,
Как в калейдоскопе,
Немые взгляды навелись.
Наскучил голод кислородный?
А там совсем другая жизнь.
Квадратный мир
За поворотом...
Мой друг,
Поехали!
Держись!

Научите меня умирать.
Вряд ли что-то возможно исправить.
Мы — невольники, твою ж мать,
А быть может, и в скором покойники.

Так зачем же судьбу умолять,
На коленях ползя, унижаться,
Если можно остаться столбом
И смерчам на поруку отдаться?

Пусть терзают дожди и зной,
И бежит снова белкой по кругу
Жизнь, стараясь нарушить покой.
Слабым — ветер, а сильным —вьюгу.

Завтра ждёт новый день за окном.
А быть может, подножку поставила
Тень, хрипящая сквозняком.
Знать бы, что ты меня не оставила.

Жизнь, с которой я был на "ты",
Принимая твои все правила,
Не стыдился своей простоты,
Да и ты никогда не лукавила.

Ну а впрочем, спасибо за всё.
Вижу, время пришло расстаться.
Даже самой великой стезе,
Как и жизни, есть свойство кончаться.

Что уж мне горевать о себе
И слезою за зря облеваться?
Дай мне только последний раз
По росе босиком прогуляться.

1
Мои стихи не трогают за грудь,
Я не ищу проторенной дороги.
Они, как сталь из доменной печи,
Срывают лётки, обжигают ноги.
2
Не раз судьбою был избит,
Не менее в ответ отвесил.
И что же сделал, спросишь ты?
Я дальше шёл и носа не повесил!
3
Краткость — сестра таланта!
Ни для кого не секрет,
поэтому чётко и внятно:
На всё остальное — запрет!
4
Не жду от юности респекта,
От стариков не жду похвал.
Я сам стихам своим инспектор,
Сам сочинил, сам разорвал.
5
Стихи свой путь всегда отыщут,
Ветрами строчки разнесёт,
Но лишь единственный на тыщу
Способен возбудить народ!

Ещё вчера весна шумела,
Сегодня осень в дверь вошла.
Так быстро лето пролетело,
Явилась смутная пора.

Громами небо закипело,
Дождями множится хандра,
И всё в округе побледнело:
Сырой погоды кутерьма.

Души полнейшее смятение,
Зонтов бродячих суета...
Я вижу в мрачном упоение
В природе хмурой лепота.

Запомню этот день осенний,
Смурной, как в лужицах вода.
В нём много новых приключений,
Но я ногою — никуда.

Закрою двери на засовы,
Поставлю чайник на плиту.
Там, за окном, дела суровы,
Я лучше книгу перечту.

Где-то там,
за горизонтом,
метеорные дожди.
Лучше дома,
даже мастодонтам
спрятать свои мощные хвосты. Посиди,
подумай
и не зазнавайся:
метеорные дожди
беспощадно прожигают слой озона. Лучше дома непогоду обожди.