Раскол исколот пополам,
На блюдце крашеного мыла.
Бликом стать огромный дар,
Среди раскрашенного мира.

Словом быть из колыбели,
Утешать чужой покой.
Солнцем встать на синем небе,
И пойти в последний бой.

Гнуться штырем на руках,
Изранить антипод покоя.
Возобновить вселенной дар,
Уйти опавшею весною.

Сдулася береза,
Неизвергла зелень лета,
Задрала верхушки неба.
Забылась, спилася упрямо,
Разлагаясь на повал.

Разложили труповозы,
Ветхие шаги земли.
Страшно стало на морозе,
Погребать чужи шаги…

Ветер чуя заземленье,
Испытал кровав испуг.
И разбились изумленья,
Подточив ржавелый плуг.

Земь увязчего стянулась,
Раскололась по версту.
Шар ломаясь, растянулся,
Наломал сему звезду.

Древо предков обломалось,
По ветру пошли слова.
Скатерть нежно расстилаясь,
Пролила бокал вина.

Бог простит, земля Людей!
Жить останутся на ней!
Не берегут себя, ни землю.
А живут они на ней.

Сели у дрожки,
Сели три шута.
Подвели их ножки,
Их пьяные глаза.

Покачнулись сани,
Мысли понеслись.
В шутовском баяне
Правды завелись.

Над миром гримасы,
А в сердце – пожар.
О жизни рассказы,
Порой как кошмар.

Про войны и распри,
Про грязную власть.
В хмельном переплясе
Пытаемся всласть
До правды добраться,
Сквозь пьяный угар,
Любви попытаться
Найти лучезар.

Ненависть глушит,
Но шут говорит:
"Пусть водка нас душит,
Душа не сгорит!"

И каждый наш выпад –
Всего лишь игра.
Шут знает, что выпала
Ему с ролью хандра.

Но в этой хандре есть
Свой смысл, своя суть.
Шут скажет вам:
"Налейте чуть-чуть!
Не дайте нам уснуть!"

И сердце в дрожь, и в теле яд,
Как будто снова невпопад.
Не он, другой, но та же боль,
В ночи кричит дурная роль.

Глаза безумные, как у зверя,
Он шепчет бредни, в них не веря.
Целует жадно, словно вор,
Разрушив до основания мир.

Любовь ли это? Глупый фарс,
Где разум бьется о каркас.
Желанье, страх, и вой луны,
В объятьях бешеной весны.

Он давит, душит, жжёт огнём,
И я не знаю, что потом.
Но есть в безумии манящий свет,
И выхода, похоже, нет.

Никто не слушает мои стихи,
Пылятся они где то на полках в дали.
Зеленый перецвел,
Сверкает спасом иней .
Разбитое лицо,
Врет красивой правдой.

Стихи мои читать, никому не к чести.
Стихи мои вслушать, это же есть тесто.
Стих я прочитал и отраженье скрылось,
Вот и я пошел, изъять свою унылость.

Порою в унылую слякоть из льда,
В голове слипаются излишек слова.
Правдой горькой, горжусь я всегда,
И если она чрезмерно слепа.

Покончи ты со мной навек!
Забудь меня как страшный сон!
Красивее тебя на свете нет,
Забудусь под твоим шатром…

Давая обещание,
Имейте три посла!
Сдержанность, мечту и радость,
И не какого кучерявого козла!

Жить- не быть спокойной массой.
Жить- душить, душить себя.
Я для них отродок самородка,
Бескрайний, блистающий с конца.

Усталый маятник качает
Вдругорядь свои часы,
Дед за стенкой мимо летно,
Чешет вновь свои усы.

Над поселком дымка,
Не видать промежных улок.
Видать мороз и деток в снегурках.

Заморозить нас решила,
Природа мать,
Не зло тая.
Ах как метель заворошила,
Набросилась вся на меня!

А детки лихо свищут,
Им не страшен этот озноб.
По снегу как собаки рыщут,
Разрывая корогод.

Пойти чтоль к ним,
Да не примут наверно.
Стар я стал для них уже…

И дед тот вышел, в шароварах,
Начал песни петь, плясать, в своем Старинном армяке.

Ты знаешь что в душе хранится,
Единственная в этом мире зоря?
И знай что за углом таиться,
Припрятанный ножик для тебя…

В силах духа, зверь поднялся.
Зеленый цвель
На скалах липнет,
В зимовью проголодь из льда.
На краях ворожки гибнут,
Нагоняя кутерьма.

Опустил осенний ветр,
Всю рябцу веселых вёсен.
Разгул окончен снова, вновь.
По краям лишь снежень видно,
Светится белым, бело.
И по целинам пух ползет,
Дивным, давно забытым ветром.

Костер горит, тепло,
Песни поются, легко.
Сибирская ширь,
Лечит, а не калечит,
Странников невиданной страны.

Где то там растут бананы,
Под пальмой можно спать весь день.
Где то там за горизонтом,
Тепло, тепло, да хорошо.

В Сибири, в матушке Руси:
Под Елкой можно поваляться,
Посмотреть зеленый лес.
Да, он и зимой бывает здесь!

И русый локон упадет бездушно.
Разлетится громкий крик в метанье слез.
«Я жду тебя всегда» - было тихонько сказано на ушко.
Все изменилось,
Теперь не рад мне здесь никто!

Убитое молчанье.
Холод, грусть, да тьма.
Печаль, обида хоронится где-то рядом.
Вижу стынь прошедших злобных лет,
Сижу и вою под таким ухабом.

Твое небрежее меня опоразило,
Твои злокозненные, не обдуманные швы.
Разойдутся нитки утонченные,
Провалитесь вы вся, под тяжестью
Своей же наготы.

От того и тонут мысли живущие в голове,
Их радость ссохлась в этом непростом кочане.
Я вас люблю когда то было вашими словами.
Теперь увы, не вы так и никто не говорит…

Пиита слава не нужна!
Мне чужда признание людей!
И яркий омут камыша,
Где-то в болоте, забубенный,
Читает стих отца детей.

Я не люблю людей,
Что критикуют, не понимая нечего.
Они своими молвами,
Поведут нас всех на дно!

Я знаю что мне делать и чего писать.
Ланиты я надую, чтоб вас задуть опять.
Пусть я настолько кичливый,
Чтоб говорить вот так.
А по другому и никак, вы не поймете.

Ложил я на ваши хотения,
Хотите пишите, мне все равно!
Но токмо ничего вы не напишите,
А я все буду стегать по вые вас!

Пиита слава мне нужна!
Но не такая убого сугубая,
Как она есть.
Я хочу добиться признанья человека-камыша.
И где то в балагте, забубенным,
Читать стихи отца детей.

После разлуки смертной хотел убиться я. Никого не видел и нечего не слышал, но увидав тебя, перестала боль ломить меня!

Хочу что бы на веки стала ты моей, хочу что бы была ты солнцем, среди серых дней! Хочу с тобой я быть, но так чтоб навсегда. И не для выгоды и для чего нибудь еще, а для счастья человеческого.

Просто быть, любить, играть. Нечего во круг не замечать. Глядеть друг на друга каждый раз как в первый. Быть связанными речью откровенной.

Проводить с друг другом, каждый целый день. Ценить все то что есть и будет, любовь безгрешную ,чистую и забавную хранить.

Ежели не так пусть нас бог рассудит, а если все же так, хранить не забывать, радоваться и не тосковать.

Поэт – не тот, кто рифмы плетет,
А тот, кто боль утраты познает.
В ком сердце кровью горькой течет,
И в каждой строчке эхом отзывается.

Поэт – не тот, кто складывает фразы,
А тот, чья душа изранена судьбой.
Кто видит мир сквозь слезы и сквозь грязь,
И делится той болью, что в нем с тобой.

Поэт – не тот, кто славы жаждет громкой,
А тот, кто тишиной пропитан навсегда.
Кто в шепоте листвы услышит стоны,
И превратит их в дивные слова.

Поэт – изгнанник, странник одинокий,
В себе носящий бремя прошлых лет.
Он в каждой строчке, словно крик глубокий,
Оставит свой неизгладимый след.

Он пишет кровью сердца, а не чернил,
И строки его – шрамы на душе.
Он мир скорбящий в них отобразил,
И боль его в стихах живет уже.

Так кто же он, поэт? – Души осколок,
Что в песне вечной горечь изливает.
И каждый стих – как памяти колокол,
О том, что жизнь, увы, не укрывает, а еще больше добивает…

Я проводил тебя до дома,
Ты сказала все пока.
Ушла потом ты с узким кругом,
На зарницу до утра.

Какого хрена не вписался,
В этот очень узкий круг,
Если бы я там остался,
Был бы по бошке стук.

Не берут меня охотно,
В эти узкие круга.
Ты блядота и не взяла,
И сказала всё, пока.

По полю брани, в дыму и огне,
Шагает красноармеец в стальном шлеме.

За правду, за волю, за свет в стране,
С винтовкой в руках, как знамя на стреме.

Пусть враг коварен, пусть силы темны,
Но дух красноармейца не сломится в бою.
Заводы, колхозы, поля и сады,
Он грудью своей защитит.

В землянке холодной, у тусклой свечи,
Он письма родным пишет дрожащей рукой.
О доме, о матери, о русской печи,
О жизни счастливой, о доле другой.
Но завтра с рассветом, под пули и град,
В атаку он бросится, храбро и смело.
За братьев, за сестер, за каждый наш град,
Чтоб солнце свободы над Русью грело.
И если падет он в бою роковом,
То имя его не забудет народ.
Героем останется в сердце живом,
И слава о нем сквозь века пронесет.

В лесу ночном где тишина,
;Сияет озеро как луна;,
Волны шепчут звездный свет,
И мягкий ветер нежно дует;.

Туман стелется как ковер,
Луна играет в ночной воде,
;Деревья шепчут - словно в роще,
И тайна ночи побеждает рассвет.

и светлячки кружат ,сверкают,
Положу я сердце на ладонь,
И ;вдаль уходит сон.
И здесь под небом я не один,
Озеро в сказке тайный мир

В объятиях ночи убаюкан,
Слышу шёпот под водой,
И всё исчезло, и пришел рассвет;,
Тайны скрыты, не виден след.

Ночь уходит, тени тают,
В небе звезды догорают.
Сердце бьется, тихо, робко,
Новый день стучит в окошко.

Приближается рассвет,
Наступает новый свет.
Гитара тихо запоет,
О том, как солнце вновь взойдет.

Ветер стих, молчит трава,
Прошлое ушло, как дым.
Лишь надежда впереди,
И новый день в своей красе.

Сквозь туман, как луч пронзает,
Вера в лучшее сияет.
Всё пройдет, и боль утихнет,
Лишь рассвет укажет выход.

Солнце встанет над землей,
Наполнит мир своей красой.
И гитара замолчит, Но песнь рассвета не забыть.

Бежит догоняй, судьба играет,
Летит отбирай, кто угадает?
Удача птицей в небесах парит,
А кто не смел, тот горько говорит.

Бежит ручей, его не удержать,
Догоняй мечту, чтоб не страдать.
Летит листок, осенний, золотой,
Отбирай момент, он только твой.

Бежит дитя, наивно и легко,
Догоняй задор, что далеко.
Летит стрела, нацелена в мишень,
Отбирай победу, день за днем лишь.

Бежит река, сквозь камни и преграды,
Догоняй любовь, минуя все ограды.
Летит надежда, свет в кромешной тьме,
Отбирай добро, что послано тебе.

Бежит наш век, мгновенья улетают,
Догоняй успех, что так манит, сверкает.
Летит мечта, за облака взмывая,
Отбирай свой шанс, чтоб жизнь прожить, играя.

Не спеши, гражданин, не гони лошадей,
Всё успеешь, поверь, в этой жизни столько дней…
Не толкайся локтями, не рвись вперёд,
Каждый миг это дар, это новый полёт!

Не спеши жениться, не спеши любить,
Дай себе время, чувства вокруг оценить!
Не спеши с работой, не спеши отвечать,
В суете потеряешь благородную дать!

Не спеши судить, не спеши решать,
Подожди немного, дай о себе хоть что то понять!
Не спеши кричать, не спеши молчать,
Истина откроется, стоит подождать.

Не спеши стареть, не спеши уйти,
Ещё много в мире можно обрести!
Не спеши прощаться, не спеши забыть,
Время лечит раны, время учит жить…

Не спеши, мой друг, просто посмотри,
Как течёт река, как горят огни.
Всё приходит в срок, всё своим путём,
И в конце концов, ты умрешь потом.

Идя по дорожке, думаем мы о земле.
Умирая, думаем о земле.
В одном случае мы на ней,
А в другом под ней…

Со мной тебе холодно,
С ними тебе тепло,
Со мной тебе скованно ,
С ними комильфо.

Так зачем же я
Душу израсходую?
Так зачем же ты
Меня оприходуешь?

Зачем нужен я тебе? Ответь!
А то мне так с тоски придется помереть.
Зачем все эти мысли, споры,
Никчемные, не к чему не ведущие разговоры?

Для чего я каждый вечер
Посвящаю тебе стихи?
Для чего я каждые будни
Провожу со смыслом тоски?

А я люблю тебя как раньше,
Я не забыл тех теплых дней!
А в тебе звезда все гаснет,
С каждым разом все сильней.

Была ты блять такой прелестной,
Что не дотронулся никто.
После меня чужие руки,
Начали вееть зло.

Не имела ни привычек,
Не друзей что поведут в шабаш.
Ты имела только вид,
Застекленных светлых глаз.

Душа болит моя теперь,
Так как нет ответа ей.
А я все жду как сучка, кабелину,
Хотя тут все наоборот.

Бывает больно,
вечерами сижу смотрю в окно.
Пытаюсь где там увидеть,
Красивых девушек стекло.

Схожусь на мысле что теперь,
Нет краше здесь тебя.
Когда то я тебя увидел,
И понял западня.

И как в капкан я наступил,
Выбраться он мне не дает.
Пока я мучен,
Пускай другой за мной придет.

Тучи над дубравою собрались,
Шелестит спокойный летний гром,
В тишине вдвоем с тобой остались,
Говорим о том о сем.

Разбрелись по зоре наши мысли,
Не найти покоя у листвы.
Как на сосне верхушки к небу свисли,
И так же к небу подтянёмся мы.

Не избежать нам чудного мгновенья,
Не укрыться мне от чуждого врага.
Но все же, нет во мне сомненья,
Пока что на земле стою пока.

Стою, лежу и нет во мне сомненья, хоть убей. убьешь? Убьешь… появиться сомненья, не во мне, а вот в тебе.

Разорвет тебя сомненья на осколки,
И не кому убить тебя, а самому…
А самому, рука то и не дрогнет, к земле то бредной приложить себя…

Тучи над дубравою собрались,
Шелестит спокойный летний гром,
В тишине ты сам с собой остался,
Рассуждаешь ты о том о сем.

В руках твоих была моя душа,
Не удержал ее ты на земле,
И полетела она к небу, словно валенок к безбоженной дыре.

Зарницы красные над миром встали,
Россия-мать, ты волей мир сковала.
Орда стальная, словно ураган,
Смела народы, как бурьян.

Славянский мир, ты знамя поднял ввысь,
В крови чужой истории лились.
Геноцид, истребление - страшный грех,
В глазах славян лишь торжествующий смех.

Пылают города, кричат в агонии,
Растоптаны мечты, надежды тонут в крови.
Чужие языки навеки замолчали,
Лишь славянские песни вдаль умчали.

Земля дрожит под поступью славянской,
Империя растёт, тирански и упрямо.
Мир утонул в безумии и страхе,
Лишь эхо боли в сумраке и мраке.

Осень опять напала на Россию,
В густых лесах провал меж двух осин,
Золотом осыпала станицу,
И по горам протерся дым ворсин.

Усыпана вся роща вдоль дорожек,
Не видать серебристого гонца.
Увидать бы завтра на окошке,
Как мороз рисует чудеса.


Пробежаться б по морозу,
Разглядеть сосульки все,
И потом поближе к дому,
Окунуться в снег как все.

Снег пушистый как фуфайка,
Но холодный словно пот,
И у дома на задворке,
Приключенье меня ждет.

Лёд козистый под ногами,
Не пропустит меня в дом,
Вместе с этими словами,
Я остался за двором.

Ночь темна, ласкают звезды,
Холод режет руки мне,
Все же хорошо на воздухе,
Постоять мне при луне.

Ну вот распались мысли,
И я увидел и не снег,
Золотое время года,
Скоро замениться на снег.

Звезды мерцают где то в дали,
Сели на лавочку мы у реки.
Поздняя ночь опустилась на брег,
За то еще не выпал снег…

Пустынной тропой мне до дома идти,
Не встретить кого бы мне по пути.
Дорогой ночной весел мне путь,
Лишь бы в ночи не туда не свернуть.

На улице минус, я весь продрог, да и вы,
И все же не расходятся наши мосты.
Ради того чтоб посидеть с тобой,
Готов я отправиться хоть в край иной.

Вы единственный свет, средь этой ночи,
Вижу в темноте я все из за вас.
Голову ты положила мне на плечи,
И очи свои уставила на меня.

Голубые ваши глазки,
Готов я в них утонуть безусловно.
Волосы твои без всякой краски,
Понравятся любому другому.

В вас русской сказки тихий свет,
Мала ростом, но велика душой.
Лазурных глаз небесный цвет
Пленяет сердце красотой.

Русые локоны волной
Спадают мягко на плечи,
И взгляд, исполненный мечтой,
Заставит позабыть про речи.

В ваших чертах полей размах,
Березок стройных хоровод.
И в этих маленьких руках
Россия вся, ее народ.

Вы как утро, что встает,
Невинна, чиста и светла.
И сердце для любви поет,
Когда же вы вблизи прошла.

В вас кротость, нежность и тепло,
Как песня матери в ночи.
И все плохое замело
Лишь отблеском твоей свечи.

Русы волосы, голубы глаза
Вот она Россия, родина моя.
Берёзы в поле, даль без края,
Здесь Русь моя, земля святая,
В разливах рек, в ветрах полей,
Звучит напев родимых дней.

Избы старинные, в них свет,
Где жил мой прадед и мой дед,
И над полями дым столбом,
Как вечный страж над отчим домом.

В лугах ромашки, васильки,
В лесах кукушки голоски,
И запах хлеба, и росы
Всё это ты, родная Русь.

Здесь небо синее, бездонно,
А сердце бьётся ревностно,
Любя просторы, ширь и даль,
Где в каждой песне лишь печаль.
О чём тоскует, что болит?
Душа российская молчит…

Прощай, любовь, окончен бал,
В объятьях новых ты пропала.
Забудешь ты, кто обожал,
В другом найдешь, что потеряла.

Он прикоснется, как и я,
И нежностью глаза закроет.
Мечты твои в него вплетя,
О прошлом больше не напомнит.

В ночной тиши, под лунным светом,
Два тела сплетены в одно.
Ушедшей любви больше нету,
Лишь эхо прошлое хранит оно.

И пусть я в памяти истлею,
Он станет новым солнцем дня.
Ты будешь счастлива с ним, верю,
Забыв навеки про меня.

Я дурак не преисполнился тебе,
Эта жизнь дурная каска,
Села на лоб тебе и мне.

Наполнился тобой другой,
Ароматом нежных грёз.
Феромоном красоты,
Утолился и ушел.

Челом вы терлися о друга
Не скрывая нечего.
Авось бы что то получилось,
Но не вышло нечего.

Как аспиды вы валялись
На кровати нежных рук.
До пол ночи обнимались
Не скрывая сердца стук.

В срок ночной,
И той поры, вы думали о мне.
Обнимались, целовались
И думали о мне.

Пришли вы ночью вдруг ко мне,
А я был в забытье.
Хотел я с вами побалакать,
Баса увидал во тьме.

На вас висят такие серьги,
Они блестят во тьме.
Пожаловал их как то я,
На день чудесный вам.

Проснулся, понял, балагта,
В сугон пойду тогда,
Воротнуть былое счастье,
Сидя у тахта.

Грамоту пишу я вам,
Гармонь играет в стороне,
Поставил точку, дописал,
И жду скорей вестей.

Ответ же был ваш груб, на десть.
Загодя я сознал,
Что будет все вот так как есть ,
Хотя не ожидал.
Разобравшись понял я, что произошло.

Мне не первина понимать,
Вас за двадцать верст.
Начал дело воротить,
Чтоб подошли на пост.

И встретив ваш с большой улыбкой,
Вы за стеснялись, как тогда.
Стеснительная, прелестная
подруга вы моя,
Очаровавшая и впредь меня.

В житейской жизни я вас помню,
Не забыть вас никогда.
Решил вот о себе напомнить,
Не забывали чтоб меня.

Поболтали очень мило,
Проводил я вас домой.
Вы с огромнейшей улыбкой,
Позвали меня с собой.

Зашедши вспомнил я былое,
Что было здесь тогда,
Оно ушло,
А я вернулся вновь сюда.

Мы пили чай,
Говорили обо всем.
Смеялись вы с меня тогда,
Как будто я, такой же как он.

Стало мрачно так темнеть,
Пора ка мне домой,
И душу начал я вам греть,
Вас заберу с собой!

Прощавшись обнялись,
До ваших губ был перст.
Совесть меня никак не зазрит,
Ведь долгожданный поцелуй, был похож на пест.

Повсюду тлен. Тоска да грусть.
Осенний ветер воет злобно.
В душе лишь горечь, словно куст,
Растет, и вянет все тепло.

Пустынный взгляд. Молчит душа.
И сердце бьется еле-еле.
Как тихий шорох камыша,
В забытом поле, в колыбели.

Унылый дождь стучит в окно,
Размыв все краски мирозданья.
И кажется, что все давно
Покрылось пеплом увяданья.

Нет ни надежды, ни любви,
Лишь серость будней бесконечных.
И отголоски той судьбы,
Что так казалась безупречной.

Забытый Богом уголок,
Где солнце светит тускло, редко.
И каждый новый жизни вздох
Лишь подтверждение той отметки.

Не гневитесь, друзья,
бывает так,
Судьба играет, словно шут лихой.
Душа порой закутается в мрак,
И сердце ищет тихий свой покой.

Не осуждайте, если оступился кто,
Не ведаем, что в жизни привело к делюге.
Возможно, в мире этом непростом,
Ему лишь капли света не хватило.

Все мы – лишь гости на земной коре,
Со своими тайнами, со своей бедой.
И каждый ищет верную игру,
Чтоб не наступить в говно ногой.

Так будьте ж мягче, с прощением в глазах,
К тем, кто споткнулся, кто упал в пути.
Ведь в каждом сердце дремлет свой страх,
И каждому надежда нужна, чтобы идти.

Не ругайтесь, друзья, жизнь коротка,
Дарите свет, тепло и доброту.
Пусть будет к ближнему рука крепка,
И не оставляйте их в плену.

Ты скажи, будь добра!
Есть ли смысл мне чего то ждать?
Скажи мне, и я в миг тогда,
Пойду по миру,
Песни петь, стишки слагать.

Окутавшись в балахон,
С бородой пойду по свету.
Я бродяга музыкант,
Подарите мне кисету,
Подарите просто так.

Посмотрю я на Россию,
Да и на весь мир вообще,
Птичек в поле посчитаю,
И прилягу я на пне.

И под утро, соловьиный,
Свист ударит рядом,
Опрокину своим взглядом,
Улыбнусь и дальше петь.

Было бы забавно,
Жизнь прожить вот так,
Да у меня же две забавы - это вы и мой больной чердак.

Сижу в унылом городке,
Да я и тут слагаю песни!
А все же воли не хватает,
Так как птицам в поднебесье.

Летать по свету я хочу,
В муравушке покоиться,
Сидеть за пнем трухлявым, старым
Пьяным в конуре наконец-то раззазнобиться.

Одеялко нежно кружит,
Голову мою сплетя,
Подушка ужно уши душит,
Добавив сон, его храня.

Проснулся резко среди ночи,
Кто то смотрит на меня!
Кто он и чего здесь хочет,
Чего он хочет от меня!

Шевельнуться не могу,
Нагелем прибитый как каркас.
А он из темноты премоляры свои точит,
И на меня вперил свой недобрый глаз.

Я вот лежу, остолбеневши,
Он все приближается ко мне.
Подраться ты со мною хочешь?
Ну давай же подходи!

Солнце ярко засветило,
И я понял это сон.
Вот всё вот это осознавши,
Начал отходить на сон.

И не превзойти мне лукавого избранника!
Но ведь я ж избранник, хоть другой…
Я лучше! ведь так считаю я!
И горе мне его… Вот тут.

Сижу и жду тебя, от него,
Золоты кудри у него,
У меня же нету на голове нечего…
В голове моей замечательные мысли,
Плывут как яхта на брег.
А в его голове только снег,
Лишь пустынный снег…
Но стоит тебе лишь пискнуть не так, как мои мысли превратятся в гулак.

Мыслями управлять есть мне право,
А вот смыслом нет, не наделен этим я.
В жизни есть всякая отрава,
Но любовь это что не наесть самая горькая, овца.

Жду как преданный сынок, свою уже
Давно умершую Мать…
Подсыпьте мне вы в суп отраву,
И оставьте меня там вонять!
Вонять наверно буду долго,
Не спохватятся меня.
Вот эта жизнь сплошная мука,
Сведет же сука в гроб меня!

Повиснуть что ли на петле,
Болтаться с полным ротом мух…
А смысла нету больше жить,
Ведь все мне это не нажить.
Плохое я нажить смогу,
А вот с хорошим тут беда,
Хорошее порхнуло и в форточку швырнулось.
Может тоже в форточку вылететь бы мне разок,
а второго раза не бывает и шагнул я за порог.


На улице щебечут птички,
Трава растет, шумит листва.
Хороша погода, аааа!
Автомобиль проехал мимо,
Иномарка, видимо крутой,
С девченкой рядом на седле,
вот же повезло! Мне бы такое счастье!
Но чудес же не бывает?
Бывают лишь случайности
И то они не случайны.

Приглянулось харакири, вот оно нашел!
Красиво, пошло, как всегда.
Но не то что надо для меня!
Да! Придумал! Вот оно!
Сгорю в огне, как сатана,
Гореть я буду и сиять.

Я российская не горящая звезда,
Никто меня не знает,
Никому я не ценен.
Продолжаю водить карандашом туда, сюда,
Превращая буквы в тени.

Когда умру я,
Положите меня в гроб спокойно,
Уберите руки от меня!
Не касайтеся меня, я горелая свинья!

Гореть прилюдно это грех,
Самоубийство это грех,
А что же все таки не грех?
Сидеть, рыдать, смотреть сквозь стену?
Да лучше мучиться в аду!
Чем смотреть на эту жизнь!

В аду там дьяволы такие,
Похожи все как на меня.
Пожму им руки всем как знак,
Того чего они творят.

После смерти моей,
Не будет записок предсмертных,
будут воспоминания обо мне и не только,
Воспоминания о том
Что нас связывало с тобой
И что нет пути назад.

Я думал свернуть не туда невозможно,
Получилось все же так.
дорогу видел я в тени,
держался ею, верен, долог.
Я шел за счастьем в далеке,
И была там рядом ты.
Оно горело где то там,
За макушками деревьев,
Деревья говорили мне, сверни!
Смеялись и толкали, бедного сего меня.

Тебя я вел там за собой,
Держася за руку твою.
Остановка…
Ты устала…
и говорила
- я сверну!!!
-Я умолял, просил не надо!
Иди со мной там будет, свет!
Но кучерявые деревья,
Закрыли тебе этот свет.

Сошла с тропинки ты ужасной,
Ушла куда то в глубину,
Стою и жду, стою и жду,
Наверно долго простою.
Стою, стою, да смысла мало,
А вдруг получится чего!
Вижу тебя я сквозь стволы,
Ты там сияешь от любви.
Кричу тебе не надо Лер,
Ты брось всю эту ложь,
меня не слышишь ты,
Хотя ору как паровоз…

Сверкнула молния в ночи,
дождик капнул мне на грудь,
Спустились слезы вновь мои,
Но дождь не дал мне там всплакнуть.
Стою я жду, на сердце больно.
Стою я жду, а раны давят!
Сейчас размажет здесь меня!
Стоял я долго и упорно,
Не двигался,
Как штык стоял!

Смотрю тебе там весело, задорно,
Хорошо любовь моя,
Я постараюсь и не плакать,
Хотя мне рвет все из нутри!
Я говорю любовь отрава,
в частности для поэта и творца…
Идти мне дальше по тропинке,
Смысла нету без тебя.

Лежу я все таки в гробу,
Стоят все смотрят на меня.
А ты пришла,
Единственная к гробу подошла.
Подошла шепнула нежно,
-Матюша зачем сделал все вот так?
-Хотел бы я тебе ответить,
Но разумеется никак…

Сидишь ревешь ты возле гроба, оттаскивают все тебя.
Оттащить не удалось
и вот сидишь ты тут одна.
Со мной на пару,
но я не человек,
Я полностью мертвец…

Глаза мои серы как шпакль,
Они открыты для тебя.
Смотреть в них нету больше смысла,
Глаза покойника глядят.


Сказала бы ты чутку раньше,
Что есть смысл повторить…
А все же поздно вразумить,
Зачем вот так вот было жить.

Сказала бы ты чутку раньше!
Что не уходила ты,
Сидела и ждала меня…

Сказала бы ты чутку раньше,
Что будет все у нас еще…
Глядишь тогда бы не ушел,
На вечное забвение сна.

Сказала бы ты чутку раньше!
Бежал бы я к тебе домой.

Сказала бы ты чутку раньше,
Я жил, любил тебя бы, на свету.
А так как ты мне не сказала,
Теперь мне место вечное в аду…

Любите меня таким какой я есть,
Пока я есть…
Не станет как нибудь меня,
Придется вам все это съесть.

Порой не так все хорошо,
Не нужен тебе человек,
когда он все же умерает,
Понимаешь вот он был мне оберег…