Cogitandum

Идей в мозгу сливаются гаметы,
На свет зиготу мысли породив;
Цветя, как ночью в небе хвост кометы,
В церебруме крепчает нарратив.

Грядущих ро́дов верные приметы,
Которым нет иных альтернатив —
Терзания (знакомый всем мотив!) —
Стоически терпеть должны поэты.

Придёт в палату муза-повитуха —
Паллиатив для страждущего духа —
Ментальный индуцируя поток,

И на бумагу в мир явившись Божий,
Младенцы-строки блещут нежной кожей —
Чутья экзацербации итог!

На развязке судьбы эстакад,
Вся истерзана горем и мукой,
Я смотрю на кровавый закат,
Опечалена тяжкой разлукой.

В этой хтони и свет оробел,
Отступив перед алым кинжалом,
А скопленье унылых фавелл
Преисподней встаёт филиалом.

На столе — алкомаркета чек.
Я в слезах утопаю — не ною!
(Их так много, что новый ковчег
Впору выстроить было бы Ною).

От рыданий моих ходуном
Ходит вся наша многоэтажка.
И мечтаю я лишь об одном:
О покое. Почто всё так тяжко?!

Почему под глазами бегут
Ручейки из размазанной туши,
И страданий резиновый жгут
Стал тюрьмой для израненной туши?

В чём же кроется суть передряг,
От которых душа на осколки?
Почему беспросветность и мрак
Мне под кожу вознают иголки?

Это — бывший, мерзавец и гад,
Архитектор всех подлостей в мире!
(Мы расстались неделю назад,
До того провстречавшись четыре).

Но в мучениях тоже есть плюс.
Вся отдавшись вину и стиху, я
Успокоюсь и восстановлюсь
Перед поиском нового парня.

Скончался преждевременно от рака
Известнейший поэт и режиссёр.
«Прошёл он курс лечения. Однако...», —
Вещает с похорон наш репортёр.

«Пусть умер он, но имя обессмертил!», —
Сказал актёр, присутствовавший там.
Событие шокировало сети,
Дискуссии ведутся в Telegram,

Скорбит народ...
Лишь мы, герольды сплетен,
Довольны (как наёмники — войной):
Всплеск рейтинга и трафика нам светит,
И рост рекламных прибылей двойной!

Уж вечер наступил. Уж тень упала.
Уж съеден ужин, принят тёплый душ.
Забрался уж почти под одеяло,
Как вижу вдруг: под одеялом — уж!

Уж думаю: быть может, это шутка?
Гоню уж я его: «А ну-ка, брысь!»
Но уж лежит. Лежит — и смотрит жутко:
На птичку так глядит степная рысь.

Откуда в нем уверенность такая?
Неужто этот уж тут не один?!..
Скользит уж по паркету тварь другая,
Еще одна — сочится из гардин...

Уж дом мой превратился в серпентарий!
Уж я пишу прощание для вас!
Мораль (скорее, дельный комментарий):
Словарный расширяйте свой запас.

Драки, споры, ссоры, склоки, прения,
Вот она — опора продвижения,
Ибо нулевая сила трения —
Почва для бесцельного скольжения.

И, во избежание стагнации,
Говори хулителям: "Сострите-ка!";
Критикуй и сам (без профанации:
От неё не выиграет критика).

В глумливо-томном манифесте —
Где каждый возглас кресла нов —
Устав от лести, тлеют вести
О подлой гибели слонов,

Несутся вихрем капиталы,
Носки томятся на трубе:
Их серой слизью напитали
Кривые танцы на губе!

На фоне этих какофоний
Верблюдов мрачных караван
Уходит в небо от зловоний,
Теснящий скинув сарафан.

И к горбу каждого верблюда
Стальной подшипник прикреплён:
Вкуснее нет на свете блюда
Чем экзистенциальный лён!

Они бегут от тлена быта,
Презрев вегетативный криз,
Где честь распята и побита
На перекрестье биссектрис,

Где сателлиты не стеснялись,
В обмен на похоть и вай фай,
Перед толпой сдавать анализ
И издавать мохнатый лай,

И нет, причина их исхода
Не в том, что мир — как саркофаг,
Где без стакана и без кода
Не спляшут истины гопак:

От постмодерна этот табор
Уходит, точкой став вдали:
Нагромождения метафор
Верблюдов бедных довели!

Пусть снег неясности, растаяв,
Откроет истины азы:
В стихах порою мысль простая
Ценней, чем аллегорий стая
И затуманенный язык.

Трезвон протяжный колоколов
В апрельском колеблется
воздухе:
Мирская блажь —
вон из голов,
В Пасху душа —
на роздыхе!

Столы
заполняют собой
куличи
«Христос Воскресе!» —
звенят уста,
В такой атмосфере —
поди уличи
Святош, поменявших
десятки личин,
Чья душа — как и вера — пуста!

Хоть хитра и извилиста
эта братия,
Не уйдёт она
от зоркого глаза!
Попытаюсь здесь разобрать и я
Представителя
каждого
класса.

Итак, застолье. Кулично-яично
Праздник
ходом своим
течёт,
Вдруг молвит хозяин:
«А я вот лично
В церковь хожу, мне за это —
почёт!

Каждое посещение
фиксирую
в блокноте,
За полгода визитов накапала —
сотня!
И на сей торжественно-высокой ноте
Предлагаю
за Бога
напиться сегодня!»

Сказал — и водка рекой полилась!
А спустя два часа питья
Жены фингалом
окрасился глаз,
И в спальне рыдает дитя!

Или вот, тёща —
Пришла к нам на праздник
Как к семьям опека
приходит с проверкой,
И, шикнув на внука: «Ушёл, безобразник!»
Всё мерит суровой
тёщиной меркой:

«Куличик вот этот —
негодный, плохой,
А этот —
пропёкся слабо!»
И скачет по кухне
прыткой блохой,
Губы в ухмылке склабя:

«Тесто — твёрже
урановых руд!»
Что угодно невестка
в ответ
говори —
Она не замолкнет:
«В рай не берут
Таких вот как ты неумех-поварих!»

Осточертел этот балаган!
Сбор семейный
мне явно пошёл
не впрок.
«Ну в церкви хоть выдохну», — полагал.
Наивно!
Едва перешёл
порог,

Орда старушек —
хрупких, в летах
Налетела (как вечером моль
на раму):
Мол и одежда на мне —
не та,
И рожа —
под стать
борделю,
не храму!

Щеки кагорным
цветут румянцем,
Открытки разосланы,
набито пузо,
Соцсети сверкают
лоском и глянцем...
Но это всё —
суета и обуза.

Я, может, и сам
далеко не святой,
И буду посмертно
на вечный простой
В глубины отправлен ада;
Но мне противно
от мысли той,
Насколько порой
бывает пустой
Настолько важная дата!

Давайте же истинный смысл вдохнём
В сегодняшний
светлый
день!
И пусть наши думы все будут — о Нём,
А не о питье и еде!

Пускай свой бред
несёт фарисей,
На грудь двухтонный
вывесив крест!
Сегодня добро — не распри — сей:
Христос
не ради ханжей
воскрес!

Корябать вирши — много ль нынче надо?
Засядь за комп, сваляй из букв слова —
Без ритма, рифм, согласия и лада.
Чтоб сильно не болела голова,

Её не утруждай подбором темы:
Любовь, разлука, слёзы, грозы, кровь;
На жизнь посетуй, мол, уже не те мы,
Воспой меланхолично отчий кров.

Ты женщина-поэт? Так даже проще:
От ярости трясущейся рукой
Пиши о первой встрече с милым в роще
И как потом он, гад, ушёл к другой!

Черкни в конце о чём-нибудь избитом
И сразу публикуй, не обождя:
Пускай стихи, как в яме старой битум,
Красуются (до первого дождя)!

Писать — легко, и не ищи отмазку,
А если мыслей — как берёз в степи,
Удобную надень цинизма маску
И всех подряд безжалостно стеби!

Соцветия и стебли алых роз
Глазам приносят радость и усладу.
Вкушая солнца свет и влагу рос,
Не ждут цветы осеннюю прохладу.

Но лишь сентябрь ступит на порог,
Из сада выпроваживая лето,
В короткий срок бесславно канет в Лету
Вся грация шипастых недотрог.

Цветущей нашей юности задор -
Не более, чем глупости и вздор
Для бренного дряхлеющего тела.

Бесславно пасть и выцвесть в прах земной,
В веках исчезнув - нет судьбы иной
Дошедшим до годов своих предела.