В маленький дворик выходит окно,,
Настеж открыто и слышится всё.
Голуби гулькают, воет собАк,
Что-то ломает какой-то дурак.

Жарят котлеты и слышен музон,
Битой посуды разносится звон.
Это соседи гуляют внизу,
А я потихоньку с ума здесь схожу.

Всё подзатихло почти что к утрУ,
Щас я соседям чего-то спою.

Когда то в детстве, в умной книжке,
( Читать я начал очень рано )
Прочёл, что лучше всех - мартышки,
Почти как мы, но без изъяна.

И вот теперь, пройдя сквозь годы,
Я убеждаюсь многократно,
Есть доказательства природы
Что мы примату - адекватны.

Мы на одной стоим ступени,
У нас почти похожи лица,
И даже сходство рассуждений,
Ну в общем, нечего стыдиться.

А если вспомнить про культуру,
( Я о физической зарядке )
И взять, сравнить мускулатуру...
Мы в жопе, а они - в порядке.

Вот так фрагментик, за фрагментом,
И я всё больше соглашаюсь,
Мы офигительно похожи,
И я ничуть не обижаюсь.

А вот еще один моментик,
Мой друг Серёга волосатый,
От зависти горилла сдохнет,
Весь с низу дОверху лохматый.

И интеллект, уж вы поверьте,
В сто крат сильней, чем у боксёра,
А коль не верите - проверьте...
На службе он... зам прокурора.

Усвоил я не мало книжек.
Предвзято говорить не стану.
На свате нет милей Мартышки,
Я зуб даю и без обману.

Подленькое, мелкое и злое
Рядышком за стенкою живет.
И представьте, вроде не чужое,
От чего под ложечкой сосет.

Не напьется мразь, опять срыгнуло,
Но сосет, сосет, сосет, сосет...
Кровушку, уже и неживую.
Так вот эта падла и живет.

Вся насквозь продажна и гнилая
Нищая, ничтожная душа.
Нет, наверно все-таки кому-то
Эта гадость кажется нужна.

Нам нужна, чтоб с жиру не бесились
Для того, чтоб помнили всегда
Мы на этот свет таки родились,
Чтобы помнить: можно и нельзя.

Ну скажите мне, зачем всё это надо?
Каждый день ныряя в суету...
Где живет душевная отрада?
Где, в каком ещё глухом краю?

Вроде всё путём, с любимой рядом.
Только душу гложет тишина.
Так каким же колдовским обрядом,
Мне согнать её? Чтоб раз и навсегда.

Дым костра мне память оживляет,
А вокруг, немая пустота...
Лишь свистящим злом война вздыхает,
Страшным злом, разящего свинца.

Спасибо Вам дорогие!
Вы сделали всё как должно.
А мы вот покрылись жиром
И плачемся что всё сложно.

За шкуры свои боятся,
Нейтральны к чужому горю.
Но только хата не с края,
Мне стыдно и стыдно морю...

Кто подлость в человека заложил?
Создатель, или это по наследству?
Если Господь, то он переборщил,
Ему ведь пофиг... никаких последствий.

А нам потом ту кучу разгребать,
С растратой средств, а что важней
- здоровья.
Вот только нам уже, не привыкать,
Ведь подлецов в достатке поголовье.

А коль геном виновен, то вообще,
На несколько порядков тяжелее.
Там подлость отшлифована вдвойне
И уж наверняка гораздо злее.

Давай забудем мелкие обиды,
Простим ошибки, вспомним про мечты.
За счастье выпьем, хоть и стало зыбким
И что друг-другу не хватает теплоты...
В машине времени промчимся по былому,
Вернемся в сказку, ведь она еще жива,
Коснемся вечности, ведь время так жестоко...
Тоску согреем, ведь она так холодна...
Но снова в прошлое, заказана дорога,
Лишь в мыслях позволяю шаг назад
Представлю и в груди тотчас тревога,
Как будто снова мне спускаться в ад.

Ты только радуги клочок - моя душа.
Забытая песчинка из вселенной.
Ты так желала жаркого огня...
А догоришь свечой обыкновенной.

Быть может вспомнит кто, а может нет...
Но честно, мне ни капельки не грустно.
В шкафу из досок скромненький скелет,
Ты не опознан будешь и не узнан.

Но верно знаю - не за что судить
и не за что проклятий опасаться.
Душе бы только до весны дожить,
Успеть с одной паскудой рассчитаться.

Когда умираю чувства,
То жизни тускнеют краски
И звезды почти не светят,
И квас словно без закваски.

Когда умирают чувства,
Лишь скуку душа рождает
И небо становится хмурым,
А близкий, в упор стреляет.

Когда умирают чувства -
Летом вода замерзает
И свежий цветок увянет,
Словно его убивают.

Когда умирают чувства,
Чернеет, что было белым,
И смелый становится трусом,
А сердце - окаменелым.

Где же ты, далеко, или рядом совсем?
Я коснуться тебя... так хочу...
Слышу вздох, вижу взгляд,
И мгновенья молю -
Разорвите мою тишину.

И симфонию марта коты выдают,
За окном, под вечерним дождём.
Ну а мы, друг от друга,
Не так далеко...
Только ждём всё чего-то и ждём....

Ну что поделать, я в струю не попадал,
Таскало, мать его, по бездорожью.
Я редко плакал, никогда не проклинал,
Терял и ждал... натягивая вожжи.

Дождался? - Нет... но что бы не стряслось,
Ведь жернова работают, кто знает...
И что бы там ещё не довелось,
Жизнь понесёт... ну что ж, пускай рожает

Вспоминай, раз не можешь забыть,
Вспоминай и не надо стесняться.
Нам даровано жизнью - любить,
Так любить, чтобы не извиняться.

И тогда не прилипнет ничто,
Испытание славой и властью,
Ты пройдешь не свалившись на дно
И не звякнет металл на запястьях

Ещё неделька и турбины самолёта,
Перенесут меня на самый край Земли.
И стюардесса улыбнётся с неохотой,
Когда я попрошу стакан воды.

Оставлю лень на новеньком диване,
Расстанусь с песнями ночных гуляк-котов
И находившись вдоволь в океане,
Пройдусь по пеклу азиатских городов.

Диванчик выровняет вмятины от тела,
Сосед вздохнёт-окончился террор.
Друг заскучает выходя на дело,
Когда в конторе мне подпишут приговор.

А там в резину превратится время.
И сон минутный, вечностью грозя,
Расскажет мне, как сладко было бремя,
Любить любимую любя и не любя.

Все шо хочешь может приключится.
Шел, споткнулся, вывихнул, сломал.
Или вдруг заклинит поясницу...
Хрен пошевелишься, раком стал.

И застывши в сей скабрезной позе,
Вспомнишь все греховные дела.
Не пойдешь к врачихе тёте Розе,
Лучше к бабкам, бдящим у двора.

Во специалисты, доктор курит.
Справят все моментом, в два разА.
Разберут, все кости перемоют,
Вроде и не клинило тебя.

На локоть нервы намотав...
Так, оборотов, где-то десять,
Грамм триста на дУшу приняв,
Поговорить решил за вечность.

Пусть сам с собой, не с белкой, нет.
С ней можно, только после литра.
Вы не подумайте за бред,
Про литр, это после спирта.

Ей Богу, честно, вот вам крест.
Хоть и давненько это было,
Быть может брошенный протест,
Против веревки вместе с мылом.

Так вот, откушав сей десерт,
Про депутатов вспоминаю,
Про этот вечный диабет,
Про мед, что любит волчья стая.

Море устало, словно уснуло
и бирюзовая гладь,
с небом сомкнулась у горизонта,
чтоб в бесконечность бежать.

Звёзды так низко над головою,
можно коснуться рукой.
Молча скользят по вечернему зною,
манят меня за собой.

Пылью дорог я сполна надышался.
В плен захватила волна.
Словно с тобой на полвека расстался.
В даль унесла синева.

Море и небо, штили и штормы,
в памяти образ родной.
Всё что имею... Вот только немножко,
жаль, что года за кормой.

Лживый взгляд, отговорки, упрёки,
Нереальная, глупая лесть,
Плохо выученные уроки,
Примитивно-дурацкая спесь.

За минутой, воруя минуту,
Как дурак, у себя самого,
Я поверил обычному Бруту,
Не увидев его естество.

А ты знаешь, я всё таки счастлив,
Хоть не просто даются слова,
Как я рад, что ты прЕдала раньше,
Раньше чем, смог предать тебя я.

В перламутр Луны наряжается ночь,
Крошки звезд на велюровом небе,
Только мысли мои разбегаются прочь,
Наугад их ловлю, словно жребий.

Чашка крепкого кофе стоит на столе,
Я курю, чуть прикрывши глаза...
И задумался: сколько по грешной земле
Мне осталось пройти до конца.

Не в обиде на ангела - он молодец
И со мной, еле сам выживал,
Мне казалось - уже неизбежен конец,
Только ангел молчал и спасал.

А когда вместе с ним через мост перешли,
Мы смеялись и пили вино...
Только он посмотрел на ночные огни
И сказал: Нам с тобой повезло...

Чашка крепкого кофе стоит на столе,
Мне не спится и я всё курю,
И ребят вижу всех, кто на той высоте...
Вижу всех, вижу как наяву


1979-1989

Мой вещий сон, где вновь свободен,
От чуждых помыслов и мнений.
И всё вполне решить способен,
Без смутных тягостных сомнений.

Не буду ждать, есть веский повод,
Швырнуть всё прошлое на свалку.
С понятием, что очень скоро,
Прошедшего не станет жалко.

А Зло, пока что суть да дело,
Себя от злости пожирало.
На нервной почве жрать хотело...
О душу все клыки сломало.

Бывало тыкало иголкой
Скрививши морду, стиснув зубы.
Да только зря, нет больше толку,
Колоть родную куклу Вуду.

А тут, на днях перестаралось...
И пережрало вроде малость.
Сказалась видимо усталость
И зло, простите, обосралось.

Ох, как хочется не прикинувшись,
Не испачкавшись в мелочной пошлости,
Убежать в лучший мир, передвинуться,
Искупаться разочек в роскоши.

В мыслях чистых копаться, в отпущенный,
Срок который давно отмеренный,
В красках ярких, зачем-то сгущенных,
Не измазаться преждевременно.

И кто тех опускал неправильно,
Всех вернуть бы на покаяние,
Не к бессильным, судьбою лущенных,
А к тем, кто выжил в своих страданиях.

Изобилием чувст, отмывал недостаточность веры
И как странно, не стала, белее и мягче душа,
Только после, мне кажется, как-то немыслимо верить,
Ведь меня не коснулась и мимо по жизни прошла.

Спотыкался не раз, разбивал в кровь лицо и колени.
И лечили меня, не идейные шавки и псы,
А простые ребята, прошедшие те-же ступени,
Те, кто порваны в клочья... кому не вернуться с войны.

Рай, наверняка не для меня.
Нет, не потому, что не грешил.
Там навалом всякого добра,
Руку протянул и зацепил.

Рай, для депутатов и сынков,
Там для них привычная среда.
Под себя гребут, без лишних слов,
Безразмерна видимо мошна.

Выпить и покушать не дурак,
Ну чего уже греха таить.
А вот с воровством, увы, не как,
Да и депутатом мне не быть...

Последняя гавань, знакомый порт,
Швартовый натянут канат.
Я так находился и так устал,
Что каждой стоянке рад.

Устал от штормов, от ярости волн,
От праздности дальних стран.
Устал даже собственный слышать стон,
От латаных старых ран.

Пора на покой, отдохнуть пора,
От тысяч тягучих миль,
Устал от того, что плавит жара
И редко балует штиль.

Но как же смогу я вот так стоять,
Ведь скука с тоской - сожрут...
Порву канаты и в путь опять,
Меня же там волны ждут.

Ты покупная королева,
Но не из детской доброй сказки.
Готова хоть сейчас налево,
С подарком из фальшивой ласки.

Так собственно и жизнь сложилась,
Как будто нет на свете счастья,
Но ты без устали кружилась
В наигранной дешевой страсти.

И как-то быстро пролетели
Пустые игры в совершенство,
Оставив смятые постели
Да четвертак за все блаженства.

Безумный бег, так незаметный,
Всех праздных лет, к закату мчащих
И так желанный, только тщетно,
Покой, обманчиво манящий.

Вот, вроде рядом, только руку
Ей протянуть к желанной цели,
Но жизнь вернёт печаль и скуку.
... Зайдёт... быть может... на неделе....

Вы, не люди, вы же мазохисты,
Или может быть вам по душе?
Задницы вылизывать фашистам,
Искупавшись в западной брехне.
Дешево продавшись, как сучёнки,
С радостью ходить на поводке,
Гадить как дурные собачонки,
Извозившись полностью в дерьме.
Из придурков вылепить героев,
Позабыв про дедов и отцов.
Превращая сыновей в изгоев,
Подчиняясь воле подлецов.
Как же у зелёной этой дряни,
Поднялась нечистая рука?
Повторять, что было на майдане...
Вот вам правда, радуйся толпа!

я задыхаюсь, гаснет свет, исчезли тени.
я задыхаюсь в черных душах от брехни.
Осточертели перегрузки сновидений,
Уже тошнит от здешней правоты.

Диктует сволочь беспредел своих порядков.
И каждый тянет одеяло на себя.
А справедливость продолжает игры в прятки.
Сдавила глотки олигархова казна.

Ну чтож я за больное да плохое,
Давайте крикнем дружно все - Ура!
Пусть правда спит, пусть правда спит спокойно...
Ведь Украина самостийная страна!


дню независимости Украины

В плену убежавшего времени,
Занозой гниет в сознании,
Наверное через столетия,
Не выцветет лозунг знамени ,
Забыть не позволю, не вычеркну,
Пускай истязают сумерки,
Пусть учат сейчас по новому
И пасти открыли умники,
Пинают словами грязными,
Прикрывшись щитом искания.
Не будет вам ни прощения,
Тем более оправдания.
Удобно не помнить светлое
Плевать и на то, что дарено
Вы снова примкнете к сильному,
Глумясь над бессильем слабого.
Испачканы в грязи совести,
Распято души сознание,
Былые поруганы доблести
И изгнано сострадание...
А я не хочу, как хочется
Тому, кому нет доверия,
Чья ложь по крови волочится,
Кто продался без сомнения

Да ты права, мой океан желаний,
Меня сегодня чуть не утопил.
Он будоражил так моё сознание,
Я так сегодня полноценно Жил!

Приятно напряженным до предела,
Всё ощущать и жить, как никогда,
Всё осознать, вновь обретая веру,
С которой ты прощался навсегда.

Забыть про боль, предательство, измену...
Сдавить за глотку ложь и суету.
И перестать стучаться лбом о стену,
Переступив запретную черту.

Сказал мудрец - не сотвори кумира.
Ведь зрячему не нужен поводырь.
А нам с тобой достаточно полмира,
Других полмира сдам под монастырь.

Между нами горы и пески,
Соль и бездна грозных океанов.
Мы с тобой сегодня - две тоски,
За решеткой из меридианов.

Завтра, будет завтра. И мы ждём!
Посылая к чёрту эти мили...
И тоскуя, всё таки живём,
В маленьком своём, чудесном мире.

моей девочке

Я веточка вишни от дерева райского сада.
Я струйка воды из далекой прозрачной реки.
Я вечный клиент раскаленной жаровни из ада.
Я капелька крови с сухой соловецкой земли.

Забытый, ненужный, разменянный на подаяния,
Полушка копейки, что брошена на смЕх судьбе.
Но знаю на сто... не услышите вы покаяния...
Привык я давно и мне даже уютно в огне.

А мне по-прежнему не спится,
хотя прошло не мало лет.
Всё чаще вспоминаю лица,
ребят, которых больше нет.

Судьба чужая, в грош ценой.
По самой кромке острия,
зачем-то волею чужой,
ушла, как будто с молотка.

Не скажут совести: очнись.
Ведь все давным-давно прошло.
С усмешкой бросят: подчинись,
сам выбрал это ремесло...

Да. Выбрал, ну и в чем вопрос?
Сграбастать мысли в общий стог?
Поцеловать нужду взасос
И разгромить родной острог?

А дальше что, что стоишь ты,
за что ты умирал вчера?
Чтоб порожденье темноты
пыталось выколоть глаза?

Сожрать стремилось твою плоть,
гнилые утерев уста.
И ржавым лезвием вспороть,
до бесхребетного хребта.

Нет... Поживу еще чуток.
Чтоб сук размазать, как дерьмо.
Почувствовать еще разок,
на вкус, былое ремесло.

Мне сбежать бы туда,
под покров тишины.
В сад не кошеных трав,
в мир трехкратного эха.

Позабыть и уйти
от своей же судьбы.
В рай полетов во сне,
в радость детского смеха.

Только поздно искать,
ждать так поздно увы...
Ты, как голый король,
дуракам на потеху.

Спят грехи под одеялом,
Пляшет жлоб за огородом,
Нет, не стал он генералом,
Стал ублюдком и уродом.

Дурь напялила кастрюли
И горланит про свободу.
Болт торчит на жидком стуле.
Конь просрал свою породу.

Одинокий хрен на блюде
Поцу вешает награду.
Жирный боров прётся в люди,
А на кладбище - засада.

Привет! - привет. Ты как?
- ну как, пока живу.
А что не включишь свет?
- Влюбился в темноту.
Зачем? - ну как сказать?
... Отвык от суеты,
Так лучше вспоминать,
И больше остроты.

Пусть те года не мёд,
Там час длиной был в век,
Там сердце было лёд,
Но дорог человек.

А за сейчас скажу:
... Да нечего сказать.
Я темноту люблю,
На этот свет - плевать.

В тишину пробирается медленно
Звук знакомый до боли в кости.
Заполняя пространство фрагментами,
Черно-белые клетки тоски

Где-то стон, где-то смех истерический...
Слышу сплетни сквозь плесень души,
Что не пойманный, то политический,
Наступают вчерашние дни.

И боясь телефонного зуммера,
Он запрет понадежнее дверь.
Вспомнит Сталина в зимние сумерки,
В тьму забьётся, как раненый зверь.

В нашем мире так много прекрасного
Просто шире откройте глаза
Запрягайте лошадку гривастую
И скачите быстрее туда,
Где родится заря золотистая
И звенит как хрусталь тишина
Там где женщина искренне близкая
Весела и стройна и мила
Где все сбудется то, что не сбылось
Там где мысль так чиста, как слеза
Запрягайте лошадку гривастую
И скачите туда, где судьба.

Были и мы рысаками... недавно.
Метко стреляли, не знали отдышки,
Жизнь не легко протекала, но славно...
И нехорошие были делишки.

Юные годы, по бездорожью,
Как-то неслись удивительно быстро.
Их вспоминаю с восторженной дрожью,
Сложно всё было, но искренне чисто.

Горечь ошибок и их исправление,
Слёзы отчаянья, тяжесть потерь...
Ну и конечно, ещё вдохновение...
Только подсказывал разум - не верь.

Мёда напился, полыни испробовал,
Шиш показал, той, что ходит с косой,
Силы не все я, кажись, израсходовал,
Руки в порядке... не очень седой.

*********

От ритма отступлю, без лишних фраз,
Как говорил один известный персонаж*,
Я магазинчик подломлю ещё не раз...
Такой вот маслом писаный пейзаж.


Егор*- персонаж фильма "калина красная"

Снова сон покидает меня,
Я смотрю в темноту, словно в даль.
И бессонница - грусти сестра,
Бросит мысли в холодный февраль.

Ты уходишь, а я остаюсь,
В чистой комнате, будто в тюрьме.
Вроде глупо, но как же боюсь,
Ночь прожить, без тебя... в пустоте.

Ты уходишь, а я остаюсь.
И опять, и опять, и опять...
Ты прости, но я кажется злюсь,
Так устал эти ночи терять.

Женщины бывают разные

***
Женщины бывают разные-
Манящие, зовущие,
Вам что-то обещавшие,
Но, всё же, не дающие

/Людмила Тягельская/
---------------------------------------

Женщины бывают всевозможные,
Даже, так сказать, невероятные,
Вкусные, как свежее пирожное,
Неприятные и очень аккуратные.
Есть простушки и бывают мудрые,
Светлокожие красавицы и смуглые.
Нежные и хрупкие, и грубые,
Языкатые, зубастые, беззубые,
Пухлые, худые и нормальные,
Скромные, а есть ещё нахальные.
Злюки есть и стервы попадаются,
Даже попадались, что кусаются.
Есть которые собой всегда любуются,
А другие здорово целуются.
Пьющих много и достаточно не пьющих,
Не бывает только... не дающих.

Blest

Видно был близорук Купидон, что стрелял.
В тридцать лет рана мне обошлась,
С дуру он, той стрелой, мои годы украл,
Ведь мечта, что жила, не сбылась.

Был слепым и глухим, как подстреленный был,
Да и в ту, он не точно попал.
Оказалось промазал и лишь разозлил,
Долго в злости я той утопал.

Но проходят года... Вдруг опомнился он,
Посильней натянув тетиву
И точнее прицелился мой Купидон,
Выпуская вторую стрелу.

Жизнь не зря мне повторно попытку дала,
Хоть не верю, но Бога не злил
И вторая стрела, поточнее легла,
Прямо в сердце... и я полюбил.

Мне не жалко тех дней, что ушли в пустоту,
Их теряя, себя обретал
Съев предательство, в приз получил чистоту,
И не каясь, Тебя я украл.


Моей любимой

Веришь? - Верю... но всё-же где-то,
Беспокойство живет в душе.
Шевельнётся... и без ответа,
Я останусь наедине.

И не лечит время - не хочет.
В бездне мелочной суеты,
Пропадают наши минуты,
Насмехаясь из темноты.

Стрелки, я вас прошу: не надо,
Белкой бешенной, в колесе,
Мчать без устали по минутам,
Позабыв о чудной мечте.

Жизнь летит, как болид по треку,
На подъёмы и виражи...
Знаешь, ведь для меня наверно,
Жизнь - не жизнь, без твоей любви.

Моей любимой

Кому прохлада по душе, кому жара,
Как говорится: каждому своё.
А мне, по сердцу ветер и штормА,
Пусть даже соль порою жжет лицо.

От сумасшедшей пляски диких волн,
Шальным восторгом полнится душа.
И океана, шепот... или стон,
Поможет всё осмыслить до конца.

Наперекор угрюмых черных туч,
В оправе пены, как из серебра,
Вдруг изумрудом вспыхнет, солнца луч,
Проткнув тоску, как острая стрела.

Вновь оживаю...
Только без тебя,
Мне одиноко будет и в раю.
И ожидания звенящая струна,
Врезается в ночную глубину.

В то, что говорю - внемлите.
Что бы не сказал - слушайте.
Дам воды святой - выпейте,
А подсыплю яда - кушайте

Если брат не верит Мне - вешайте,
Ну а после вешанья - радуйтесь.
В чудеса Мои - веруйте,
Ну а коль подавитесь - кашляйте.

Не играйся кошка мышкой,
Не шути чужой судьбой,
Мышка взмолится с отдышкой,
Жизнь расправится с тобой.

Шутки ради ты глумишься,
Над малюсеньким комочком,
В том комочке капля жизни,
Да и капля меньше точки.

Только если капля сгинет,
Отыграется жизнь с лишком,
На пути твоем вдруг станет,
Злой испорченный мальчишка.

Капельки воды в твоих руках,
Засверкали от тепла улыбки.
И чертята бесятся в глазах,
А в душе, божественные скрипки.

Я мгновенье то, остановил.
Помнишь это чудное мгновенье?
Я украл его и подарил...
Сам себе...на свой же день рождения.

Эту кражу, время мне простит.
Что для вечности секунды доля?
Меньше, чем снежинка для пурги,
Даже меньше капельки из моря.


Моей любимой

Застанет ночь опять не спящим.
Дым сигаретный ест глаза.
И пусть же ищущий обрящит,
Да укротится суета.

Не затерялась бы в дороге
И не споткнулась в темноте
Та, что дана совсем не многим,
Удача, нужная судьбе.

На сто вопросов, нет ответов.
Мысль заблудилась сгоряча.
И под безбожно лунным светом
Сгорит последняя свеча.

Льёт воском медленные слезы
За упокой твоей души
И ты в плену анабиоза
Проспишь последние мечты.

Поди узнай, где выиграл, где пропал,
Фортуна-стерва, прыткая, как белка.
Гонялся и ловил, но подустал...
Сбежит зараза - попадаю в переделку.

И ладно если бегать налегке,
Так тут ещё приличная поклажа.
Но в общем, так, наверное везде.
Хотя естественно бывает много гаже.

Что до соплей, их с детства подобрал.
И потихоньку за полтинник, а в итоге...
- Ну ладно, всем здоровья! Побежал...
Поймаю сучку, оторву ей ноги.

Мы рабы чужих и диких правил,
Беcконечных взглядов в темноту,
И ничто уже нас не исправит,
И не врите больше про тюрьму.

В ней ведь правды больше чем на воле,
В ней, не как на воле нагло врут.
Только укоризна черной доли,
И мужицкий бесполезный труд.

Вор честней, чем воры на свободе,
Странный парадокс, но вот в чем суть -
Там вдвойне дороже, чем на воле,
Правды чистым воздухом вздохнуть.

Чем больше в лукошке яиц
- тем больше по жизни калек.
Способен ты только на блиц,
Зажатый в тиски человек.

Изношенный твой организм,
Похож, сам ты знаешь на что,
И спёкшийся твой оптимизм,
У будки бухает давно.

И вякнет бывалый про то,
Что сам он во всем виноват.
Согласен. Но вот в чём дерьмо,
Не каждый в душе ренегат.

А если по жизни идёшь
И в теле здоровья сполна,
Прикинь, может ты и поймёшь,
Что где-то душа не чиста.

Я б вас просил не говорить Одэса.
Так неуч загибает и рогуль.
Для тех, кто в ней рождён, она - Одесса.
Одэса - это только для кастрюль.

Мой прадед, вместе с Катей, порт отстроил.
И вместе с Катей имя подарил...не для того,
Чтоб ирод толсторылый,
со злобой, ночью памятник сносил.

Простое чмо, отъявленное быдло...
Ой, упаси господь, ведь мертвецу...
Ай, ладно, хрен бы с ним... и мне не стыдно,
Сам отвинтил бы бОшку мудаку.

Сам человек, немного, Бог и Дьявол.
И в этом вовсе парадокса нет.
И не ищите всяческих парабол,
Это единственный изжёванный ответ.

Когда ты рвёшь зубами волчью шею,
Он, в смысле Бог, молчит как истукан.
И потому, я регулярно смею,
Ругать его столь непорочный сан.

Кто им прикроется - такая же скотина,
Погрязшая в кровище до ушей.
Хотел отмазаться... на казнь отправив сына.
Давая шанс триумфу палачей.

Не умею хвалить, Бог меня, не сподобил талантом.
Не умею судить, потому, что судить не хочу.
Не умею я быть, обходительным или галантным.
С тем, кто носит внутри зависть черную или тоску.

Мир наш создан зачем, по какому то злому проекту,
Видно сам генеральный серьезно и долго болел...
Потому и похож на опасную, злобную секту
Где любовь и добро остаются опять не у дел.

А про честность молчу, она сдохла и дурно воняет.
Да и собственно раньше, ценилась среди дураков.
И про это ведь каждый, немного порядочный знает,
Что наш нынешний мир приспособили для подлецов.

Зачем тогда, в семнадцатом году,
Он влез на броневик, скомкавши кепку?
А после, больше сотни лет, в бреду,
Мы всей страной пытались вырвать репку.

Но мышка, сволочь, так и не пришла.
За то, как быстро расплодились крысы.
И репка, быстро сожрана была...
Зря свою кепку искомкал, тогда, тот лысый.

Рай соломенный в грешных мыслях твоих,
Да и стоит душонка грош.
Снилась как-то любовь с Луну....
Оказалось сплошная ложь.

Ночь прибита гвоздями звезд,
К черной угольной простыне.
И букетом кровавых розг,
По горбатой твоей спине.

Грязью хрюкнет свиной пятак,
В луже булькнет пузырь.
От лампадного масла фрак
Грязный словно барачный шнырь.

Почему я пишу ?
Может просто мне нечего делать ?
Для чего я влезаю в свои и чужие мозги ?
Пораженную болью, я прячу куда-то, не смело,
Поседевшую душу, в баталиях за тишину.

Извлеченные пули, звякнут громко по никелю стали,
Оболочкой в нарезах, вчера оборвав суету,
В норме нервы, но как-же, растянуты бешенно стали,
Закрываю глаза и сползаю, без сна, в темноту...

Для чего я пишу ?
Для того, чтобы как-то иначе,
Донести до сердец, не погрязших во злую тоску,
Для чего я пишу, чтобы впредь не смогли покалечить
Не твою, не мою и не чью-то чужую судьбу.

Ночь опять бессловесно, меня, как дитя пеленает,
Закрываю глаза на десяток минут... и опять,
Загорается вновь, загорается что-то... и тает.
Тает так, что способен я только беззвучно кричать.

Тишина расползлась, как болезнь по израненной коже,
Не вздохнуть мне никак, только эхом разносится стон,
Знаю точно что здесь, в этом мире, всего мне дороже,
Но лишь капли дождя, с моим сердцем стучат в унисон.

Ты не в силах понять, что со мною сейчас происходит,
Видно так-же и мне, невозможно сказать, что хочу,
А минутная стрелка, по кругу, всё бродит и бродит,
Ну а я в темноте, всё курю и курю, и курю...

Эй Весна, давай скорее, забирай в свои объятья ,
И укрой меня быстрее краешком цветного платья.
Я замерз, пока морозы надо мною измывались,
Дай мне дождик, вымой слёзы, чтоб душе легко дышалось.

*****************************************************
Ответ дописанный Людмилой Тягельской

Согревай лучами солнца, растопи снега и льдины,
Напряди на веретёнце ручейковой паутины.
Укрывай пушистой шалью, чтобы жизнь казалась легче
Отпущу тоску с печалью... Обнимай, Весна, покрепче

Я из лета, возвращусь в весну,
Странно, да? А мне давно привычно.
Вы поймёте, или объясню,
Все по-честному и все вполне логично.

******************

Просто из далёких жарких стран,
Вновь вернусь в постылые пенаты,
Где живу, уже давненько сам.
Там весна, где вырос я когда-то.

Где за стенкой, громко спал сосед,
По карнизам цокали голубки,
Радость брала в плен десяток бед,
А унынье побеждали шутки.

Тут мой дед, в трех пальцах, гнул пятак
И лупили взрослые девчонки,
А подрос, они, за просто так,
Сбрасывали узкие юбчонки.

Здесь я водку выпил в первый раз,
Грамм всего, в помин родного деда
И взорвал петардой унитаз,
Празднуя с Серёгой день Победы.

********************

Вcё, пора... и ностальгии дым,
Я рассею сбором чемодана.
Ну а на дорожку, выпьем джин,
С другом, чтобы небо без тумана.

Ты рядом лежишь и залезла в смартфон.
Твой пальчик листает страницы,
А я, как обычно, сижу за столом...
Но это лишь сон... это снится.

Проснулся от воплей дворовых котов,
Теперь до утра не усну.
А мысли, как стайки морских островков
И я что-то снова пишу.

И строчки ложатся на монитор...
А я вспоминаю перо,
Что так же, ночами, легонько скрипя,
К финалу поэта вело.

Другое столетье, немножко смешно,
Но знаю наверняка,
Он так же как я, свои мысли искал,
Чтоб рифму держала строка.

Белый снег покрылся черной паутиной,
Под ногами слякоть и порой,
Насладиться хочется картиной,
Как весна расправится с зимой.

Градусы последнего мороза
Пощипают дворовых котов,
И Весны божественная проза
Скажет о любви десятки слов.

Пронесется речкой вдоль бордюра,
Набухая почкой золотой
И березок стройные фигуры
Приоденет свеженькой листвой.