Снова капли дождя по стеклу проползают - холодные черви,
За стеклом плачет мальчик с утра - он в душу закрыл свою двери.
Ждет и ждет бесконечно, когда же придет его мама.
"Меня скоро возьмут!" - повторяет мальчишка упрямо.
А на улице дождь вместе с маленьким мальчиком плачет.
Но для всех горький плач ничего в этом мире не значит.
Не исправит мальчишка свою безотрадную участь,
Чтобы жить не страдая, не плача так горько, не мучась,
А чтоб были подарки и ласки, катание на карусели,
Чтоб в глазах поселилась не скорбь, а улыбка веселья!
Чтобы мама родная была бы все время с ним рядом,
Чтобы он засыпал, успокоенный маминым взглядом.
Мальчик смотрит в окно неотрывно и скорбно, и тихо…
Вон прошла по двору тетя Клава. Она - сторожиха.
Приласкает, бывало, его, а потом все вздыхает.
Может быть, тетя Клава про маму чего-нибудь знает?
Где же маму искать? И к кому же ему обратиться?
И от этих вопросов ему по ночам плохо спиться.
Может, завтра найдет его мама, найдет и уже не отпустит.
"Собирайся, сыночек, домой, без тебя очень грустно!
Дома папа, сестренка…Тебя мы так долго искали!…".
Мальчик думает так, и уходят из сердца печали,
Высыхают глаза, он с улыбкой играет, как прежде.
Успокоилось сердце в святой и наивной надежде…
Спит мальчишка уставший в холодной, сиротской постели.
И ему снятся мама,…подарки,…катание на карусели…

Мадрид,…сиеста,…бой быков,…
Испанок жаркие объятья,
Их спины, плечи, вырез платья
Зовут нас в танце в глубь веков,

Где привкус крови,… нега,… страсть,…
И жажда мести, зов печали…
Мы заворожены вначале
Фламенко тайной. С Богом связь

Здесь угадаем. Ум, душа
Соединились тесно вместе,
Нам в танце вечность шлет известье
Движеньем, ритмом, не спеша.

Лукавство, радость и вина
В глазах испанок горделивых,
Несчастных, нежели счастливых --
Уже судьба предрешена….

Быстрее танец, всё быстрей,
Он так красив, что дрожь по коже.
Он разобраться нам поможет.
В хитросплетениях страстей

Не разгадать в изломах рук
Тех знаков тайных и тревожных,
Порывистых, но осторожных…
В них стон любви и яд разлук.

Как научится все прощать,
Стать незаметным и смиренным,
И быть в ладу с собою, бренным,
Себя как зверя укрощать?

Вот танец кружит и зовет,
Не отвести глаза от танца….
Фламенко - то душа испанца,
Его надежда, боль, полет!

Вот и Август. Уходит лето,
Дымкою тает...
По небу мечутся сизари,
В голубые нитки рассвета
Ловко вплетая,
Ярко-алую нитку зари.

_
Цени друзей и презирай врагов,
Никто не знает, промысел каков.
Не ошибись при выборе пути ты,
Чтоб жить свободно, смело, без оков.
_
Пускай и доживешь ты до седин,
Пускай ты сам себе и раб, и господин -
Жену иль друга в жизни выбирая,
Ты сознаешь, что в мире не один.
_
Когда дитя твое тебя не понимая
И наставлениям порою не внимая,
Все делает наперекор твоим речам:
Так учит он тебя, пусть даже огорчая.
_
Мгновенье в жизни каждое цени,
Всегда, во всем ты честь свою храни,
Чтоб люди о тебе сказали: «Был достоин!»,
Когда закончишь в этом мире дни.
_
Никогда обещаний пустых не давай,
Всё своими словами всегда называй.
И обиды врагов не носи в сердце долго,
И друзей похвалу ты скорей забывай!
_
Зарю встречай с улыбкой на устах,
Веселым будь и дома, и в гостях.
Сумей сказать о главном, умирая,
Что в радости ты жил! Все остальное - прах!

Если друг тебя предал, ты зубы сожми,
Если предан любимой, ты сердце уйми.
Все невзгоды встречай с неизменной улыбкой.
Будь смиренным и корень несчастий пойми.

За трудный путь ты не кляни дорогу,
Которая бежит от отчего порога.
Лишь только возвратившись в дом родной,
Поймешь, что ошибался слишком много.

Когда ты незнакомца повстречал,
Не думай про него, что прячет он кинжал.
Быть может, будет он тебе надежным другом,
Которого ты в жизни долго ждал!

Ты прожил жизнь, и телом ты старик,
Ты много испытал и многое постиг.
На молодых за озорство не сетуй,
Поскольку сам в душе ты озорник!

От похвалы себя не забывай,
Дели всегда с другими каравай.
И почести, и слава в мире тленны –
Пустое все… Ты это сознавай!

Не завидуй богатству, друг мой!
Зависть в сердце своем успокой.
Ни гроша не возьмешь ты с собою,
Отправляясь на вечный покой!

Осень - старый ювелир
Славно выполнил работу!
Он покрыл зеленый мир
Легкой, нежной позолотой.

Важность мастера храня-
Он на то имеет право-
Вставил ровно за три дня
Лес в багряную оправу.

Выполнял в который раз
Он березкам в перелеске
Срочный, дорогой заказ-
Всем - янтарные подвески!

Грустным ивам у реки-
Где нет хоженой дорожки-
Подарил он по-мужски
Изумрудные сережки.

Накануне вьюжных зим
Вспомнят все об этом даре.
Этот дар неотразим!
Старый мастер был в ударе!

Ночь уже, и спать ложатся кубики и книжки.
"Мама, сказку расскажи мне", - говорит сынишка.

Мама села у кровати, начинает тихо:
"Жил-был заяц и зайчонок, и жена зайчиха"!

"Не хочу я про зайчиху! Расскажи про принца"!
"Расскажу, и пусть, мой мальчик, он тебе приснится"!

"Да! Приснится…Буду тоже я спасать принцессу,
На коне мы с ним поскачем по ночному лесу.

А потом мы будем драться с огненным драконом,
Добрый гном из леса выйдет и поможет он нам!

А потом принцесса будет пусть моей невестой…"
"Ну а как же принц, мой мальчик? Это же не честно!"

"Принц? Ну, принц…он мне поможет, а потом ускачет,
Для него найти другую ничего не значит."

Мама грустно улыбнулась: "Спи, сынок, скорее.
Пожелаю быть тебе я лучше и добрее".

И в глазах ее влюбленных теплота и ласка.
"Спи, сыночек, пусть приснится ночью эта сказка.

Можно дам, мой славный мальчик, я тебе совета?
Ты оставь ему принцессу сказочную эту.

Пусть она, мой храбрый рыцарь, в сказке остается
Пусть принцесса в старом замке по утру проснется.

Не мешай чужому счастью, мой ребенок милый!
Пусть в тебе побольше будет мужества и силы"

Встав с утра, сказал сынишка весело и прямо:
"Я отдал принцессу принцу. Мне не жалко, мама"!

Журавли курлычут нам: "Прощайте,
Маленькие люди на Земле!
Мы расскажем вам, вернувшись в марте,
О далеких странах и тепле.

Унесем на сильных крыльях горе,
Слезы, боль и русскую хандру.
Не оставим их осенним зорям,
А развеем на сыром ветру".

Детство моё лодкой деревянною
Уплывало за косу песчаную,
Таяло в раскатах грома летнего,
Убегало ветерком над пашнею…

Утекало ручейком под камушек,
Замирало в мареве полуденном,
Пропадало в небе легким облаком…
Ласковое детство невозвратное…

Ласковое детство невозвратное…
Ластилось у ног котёнком сереньким,
И глядело яркими обновками…
Говорило тихо скрипом ставенным.

Зажигало огоньки лампадные…
Утешало бабушкиным шепотом,
Убаюкивало сказкой немудреною…
Веяло по утру духом мёдовым…

Отражалось в студене колодезной…
И шуршало по углам, за печкою…
Где же детство задержалось милое?
Может, в сына светленькой слезиночке?...

Венецианская волна с балтийской
Давно смешалась.
В России кто-то руки тискал:
«Какая жалость!»

Из-под его пера не выйдет
Уже ни строчки,
Поэт всегда уход предвидит
Свой, без отсрочки.

А гондольер опять затянет
Напев красиво.
Венок в Венеции завянет -
От всей России.

Балтийская волна о берег
Устанет биться.
Она и верит и не верит…
Поэт ей снится.

Он опускает руки в воду -
Игра, беспечность…
И изменяя вкус и моду -
Он слышит Вечность!

В его глазах печаль и жалость -
Пройдет он мимо.
«Мне мало жить совсем осталось» -
Усмешка мима.

Поэт Венеции не снится:
Чужой он в крае.
Там захотел он поселиться,
В кусочке рая.

Наложит Смерть – что за химера! -
Свой грим из воска….
Вдруг растревожит гондольера
Зари полоска.

Певец в гондоле так беспечен,
«Кого хоронят?».
Лишь петербургский стылый вечер
Слезу уронит.

Задуло, закружило, замело
Метелью-простыней тела равнин.
В ознобе лихорадочном земля,
И ночь-блаженная на паперти стоит
И просит свечку. От свечи светло.
Вот тополь, словно плачущий раввин,
О чем-то Бога своего моля,
Качается и с ветром говорит.

Он просит ветер, вероятно тише дуть.
В высоком небе плещется звезда.
И воздух резкий, острый будто нож
Ломтями режет в арке тишину.
Метель кружит и заметает чей-то путь,
Лишая путника ночлега навсегда.
Все двери заперты уже, и он не вхож
К теплу и свету, яствам и вину.

Метель со стоном укрывает след потерь,
Обид и слез, фрагменты страшных снов,
Она отшельницей летает меж дерев,
В конец уставшая. Скорей бы умереть,
Чтоб не было ни после, ни теперь
Фальшивой правды скользких, лживых слов.
Метель беснуется и злится, не сумев
Кого-нибудь приветить и согреть!

Отчаянья полна, метет метель,
Ткет для земли пуховый снежный плед
И гладит исступленно щеки крыш,
Целует бережно и робко спины стен.
Намаявшись, нырнет в сугроб-постель.
Вздохнув печально чьей-то тени в след,
Метель уснет. Сон черен и бесcтыж
Про то, как заманить кого-то в плен…

1 марта 2006 года.

Кораблик на шпиле, куда ты летишь
Над скатами крыш?

Тугие, надеюсь, твои паруса?
Вперед, в небеса!

Хранитель, кораблик, ты этой земли,
Не будь на мели!

Возник этот город средь топких болот
Как славы оплот!

Ты помнишь, кораблик, заветы Петра?
Их вспомнить пора!

Кораблик, ты слышишь раскаты Невы?
Дитя синевы!

В веках ты продолжишь свой избранный путь-
С него не свернуть!

В зеленых травах с синими ветрами,
Где нет совсем тропинок и дорог,
Обнявши Землю сильными руками,
Спал безмятежно вечно юный Бог.

Его баюкал грустный звук свирели,
И время сторожило чуткий сон,
Печалясь, звезды на Него смотрели,
Даря свой свет Ему со всех сторон.

И замерло вокруг все мирозданье,
Боясь младого Бога разбудить.
Склонясь над Ним и затаив дыханье,
Сучила пряха-жизнь златую нить.

Что снилось Богу? Этот сон неведом…
Ничто не отражалось на челе.
Наверно, сновиденье было бредом
О грешном человеке на Земле!

В зеленых травах с синими ветрами,
Где нет совсем тропинок и дорог,
Обнявши Землю сильными руками,
Рыдал, проснувшись, вечно юный Бог!

Разбудите, грачи, своим криком весну...
Молодая весна ещё спит.
Золотистую солнце забросит блесну -
Буйным цветом простор закипит!

Припев:

Ах, вы вестники весны-
Птицы чёрные!
Распугайте её сны -
Птицы черные!
Покружите над весной
Птицы чёрные!
И летите стороной-
Птицы черные!

И весенний огонь пусть растопит снега...
И украсит леса и поля!
Забурлит вдруг ручей и заблещет река,
Новой жизнью нальётся земля!

Припев.

Научите надеяться, птицы-грачи,
Расставанью и радости встреч.
Пусть согреют нас яркого солнца лучи.
Научите любовь уберечь!

Припев: (2 раза)

Ах, вы вестники весны-
Птицы чёрные!
Распугайте её сны-
Птицы черные!
Покружите над весной-
Птицы чёрные!
И летите стороной-
Птицы черные!

И снятся мне морские дали...
Как-будто я вхожу на борт
Той каравеллы у причала,
Которая покинет порт

С рассветом. Паруса наполнит
Её тугой капризный бриз,
И о разлуке мне напомнит
Прощальный вкус соленых брызг.

Мне вдруг приснится буря в море,
И чаек стон в полночной мгле,
На крыльях всем несущих горе
И скорби ждущим на земле.

Потом приснится боцман-шельма,
От страха малый задрожит,
Когда огонь святого Эльма
По мачтам резво побежит.

И все забудут в миг проклятья,
И обратятся к небесам! -
"Наш час настал! Молитесь братья!
Доверим судьбы парусам!"

Вот смыт волною боцман-шельма
Гигантскою...И страшен крик!
Не зря огонь святого Эльма
На мачтах ночью той возник!

И я проснусь, трясясь от страха...
Но тихо в доме, спит семья.
Вся мокрая на мне рубаха -
О Господи! Ведь боцман - я!

Пожелтевшее фото из давних времён,
А на нем наши юность и детство.
Ты не вспомнишь людей и не знаешь имен,
Только хочется в лица вглядеться!